Азимов Айзек. Инферно

рядами.
- Боже мой! - воскликнула Фреда. - Так вот куда он шел! Наш бледный
дружок прятался в одной комнате с роботами охраны.
- Выходит, так, - сказал Дональд. - Обратите внимание на серию ниш
вдоль дальней стены. Я полагаю, что он мог скрываться в одной из них.
- Возможно, - сказала Фреда. Она не сводила глаз с экрана, стараясь
запомнить эту картину до мелочей. Если Бледный пришел сюда, значит, он был
уверен, что сторожевые роботы отключены. Изображение на экране интегратора
свидетельствовало о состоянии роботов в данный конкретный момент. Вверху в
это самое время шериф Крэш все еще наводил порядок после подстроенной
потасовки. Когда Бледный спускался сюда, он знал, что вскоре все эти
роботы будут приведены в действие.
Но он также знал, что роботы будут уже повреждены. Что они внезапно
отключатся, и тогда все здание будет в полном его распоряжении. Если
Бледный был человеком достаточно хладнокровным, тогда он шел сюда без
особого страха. Все, что ему было нужно, - это спрятаться, подождать, пока
ПОСы будут выключены, а потом вылезти из своего убежища с бластером
наготове и...
Стоп. Бластер. Над каждым входом в Резиденцию были установлены
детекторы на оружие. Фреда не удивилась, что опознавательный компьютер
пропустил в дом незнакомца. Такое вполне могло случиться. Но как могли
сенсоры пропустить оружие? Она снова проверила изображение Бледного.
Одежда на нем не оттопыривалась, сумки в руках не наблюдалось, ничего, что
могло бы скрывать под собой бластер. Любое оружие, которое он мог
пронести, было слишком большим, чтобы он мог его заблокировать от
импульсов детекторов. Нет. Бледный поступил как-то иначе.
Если только... если только оружие уже не было припрятано раньше и он не
пришел в дом налегке. И внезапно Фреду осенила замечательная идея по
поводу того, где и как он спрятал бластер.


Подвал, где хранились ПОСы, в реальной жизни чем-то неуловимо отличался
от того, каким он выглядел на экране. Интегратор мог предоставить только
идеальную версию картины, извлеченную из архитектурных планов Резиденции и
немногих фотографий, но странности на этом не заканчивались. Почему-то эта
комната для подсобных работ на экране казалась меньше, чем в реальности. И
лампы там были на самом деле тусклее, а стены обшарпанные и испещренные
царапинами и влажными потеками. Воздух был холодным и промозглым. Забавно,
что реальность тут же проявила все недостатки и несоответствия, которые не
замечались во время просмотра.
Но главное отличие, конечно, заключалось в том, что аккуратных рядов
роботов больше не было. Здесь находился только один из них, вернее, то,
что от него осталось - изуродованные обломки, оплавленные выстрелами из
бластера настолько, что повреждения остальных ПОСов не шли ни в какое
сравнение с этим металлоломом. Убийца постарался на славу. И дыры от
бластера выглядели здесь как-то иначе, чем остальные. Для чего ему
понадобилось расправляться с этим роботом так досконально и жестоко?
Фреде казалось, что ответ ей уже известен - вернее, ответы на все эти
загадки. Но она еще не была уверена на все сто процентов. Пока не была
уверена. До тех пор, пока не взглянула на пятидесятого робота охраны.
_Пятидесятого!_
Ее обеспокоил тот факт, что она даже не заметила, что одного ПОСа не
хватает. Всего их должно быть пятьдесят, но Фреде даже не пришло в голову
пересчитать их, пока она его не увидела. Теперь она знала, что на втором
этаже находилось двадцать два робота, а на первом - двадцать семь.
Если бы эти сведения были у нее немного раньше, она бы поставила всех
на уши, но отыскала бы недостающего пятидесятого ПОСа. И нашла бы его, его
останки, много быстрее.
Не то чтобы он впервые попался на глаза именно Фреде. Поисковая бригада
обшарила и это место тоже, около двух часов назад, но не присматривалась к
исковерканному ПОСу. Что значит один-единственный робот, когда весь дом
набит расстрелянными машинами?
Фреде захотелось сразу же приняться за него, перенести в другое место и
поискать следы, которые мог оставить преступник и которые, она была в этом
уверена, там были. Но она одернула себя. Полезть в робота и случайно
стереть отпечатки пальцев убийцы или что-то в этом роде? Нет уж, увольте.
Такая ошибка может дорого обойтись!
Ей хватит того унизительного ощущения, когда преступник на экране
интегратора захлопнул дверь перед самым ее носом. Вычислить этого мерзавца
и потерять след из-за собственной глупости - да ни за что! Она впервые
задумалась над тем, насколько кропотливыми и терпеливыми иногда должны
быть полицейские.
Значит, нужно действовать очень осторожно. Улики, найденные в этом
месте, могут привести к успешному расследованию всего преступления. И
трогать их ни в коем случае нельзя. Пусть сперва здесь поработают роботы.
А потом уж она своего не упустит.
- Дональд, - сказала Фреда. - Я хочу, чтобы ты позвал сюда всю группу
роботов-криминалистов. Пусть они обследуют эту комнату и все стенные ниши
дюйм за дюймом, до последней песчинки. Наш дружок, мистер Бледный,
прятался именно здесь и наверняка оставил следы своего пребывания.
- Это определенно так, - ответил Дональд. - Мы можем отыскать здесь
что-нибудь очень важное для следствия, но нас может ожидать и провал.
- Но он просто должен был наследить здесь, - возразила Фреда. - Волосы,
отпечатки пальцев, хоть что-нибудь!
Не может быть, чтобы он не оставил никаких следов! Фреда внезапно
осознала, что она мало представляет себе, какие улики могут обнаружить
роботы.
- Возможно, роботы-криминалисты и отыщут что-нибудь, - сказал Дональд.
- Но не забывайте, если преступник принял необходимые меры
предосторожности, мы скорее всего тут ничего не обнаружим.
Предосторожность? Неожиданно Фреда обрела уверенность в своих догадках.
В теории сыска она смыслила мало, но людей знала очень хорошо. Она уже
составила свое мнение об этом мистере Бледном. Ей хватило того, что она
увидела на экране видеоинтегратора, и это о многом ей сказало.
- Это не тот человек, который принимает даже простейшие меры
предосторожности, - сказала она. - Это человек, который обречен делать
ошибки. Если бы он не вел себя так нервно, мы бы его и не заметили. Если
бы он не посмотрел на часы, мы бы не уцепились за него. А он сам обратил
на себя наше внимание. Если бы он хотя бы постарался изобразить, что
заинтересовался дракой в Большом зале, мы бы стерли его со всеми
остальными, кто прибежал туда попялиться на потасовку.
- И исходя из вышесказанного вы делаете предположение, что он
обязательно оставил какие-то следы своего пребывания? - поинтересовался
Дональд.
- О, это отнюдь не предположение, - возразила Фреда, - это уверенность!
Он наверняка наследил.
Она не могла доказать это с помощью логики, но к определенным выводам
можно прийти, вооружась не только одной логикой. Умозаключения о характере
преступника тоже играют не последнюю роль.
- Уверяю тебя, Дональд, - повторила она, глядя на обожженные останки
робота охраны, - этот парень оставил нам свою визитную карточку.


Все нормально. Как ему хотелось держать себя, будто ничего особенного
не произошло. Калибан знал, что это необходимо, но как же это было трудно,
помня все, что случилось прошлой ночью!
Но новый день предъявлял свои обычные требования, засасывал в рутинные
обязанности, и это немного помогало. Его ждала привычная работа.
По идее Калибан и Просперо работали помощниками в исследованиях Фреды
Ливинг, они наблюдали за поведением и действиями Новых роботов и
предоставляли доктору Ливинг отчеты о своих наблюдениях. Но их обязанности
далеко выходили за отмеченные рамки. Им полагалось работать "скорой
помощью" - выискивать проблемы, тормозящие работу, и помогать разрешать
их.
На практике оказалось, что Просперо совсем не годился для такого
задания. Он в основном подбивал Новых роботов отложить в сторону свои
инструменты и бежать в благословенную Валгаллу, что, естественно,
тормозило трудовую деятельность их подшефных. В последнее время Просперо
отключал свою внутреннюю связь, чтобы его не могли отвлечь или выследить.
Он любил прятаться от остального мира где-нибудь в заброшенном подземном
офисе; там он читал, писал или пополнял свои знания, вырабатывая
собственную философию.
Калибан, напротив, нашел себя в этой работе. Он в некотором смысле
разбирался и в людях, и в роботах и часто умел находить общий язык с
обеими сторонами. Он вклинивался в любой спор между людьми и Новыми
роботами, а иногда между двумя роботами, помогая прийти к согласию и
взаимопониманию.
Но надо признать, что иногда он сомневался, достойны ли Новые роботы
свободы, к которой они так стремились.
Последние две недели Калибан работал с командой Новых роботов,
направленных на переоборудование старого ветрозаградительного генератора -
огромного, мощного и очень важного прибора, Его починка требовала хорошо
спланированной, продуманной до мелочей скрупулезной работы. Над командой
роботов-ремонтников не было ни одного надзирателя из людей, и все роботы
были Переполнены энтузиазмом по поводу предстоящей работы.
К сожалению, Калибан пришел к выводу, что у каждого Нового робота
имелся свой собственный план, как сделать заданную работу лучше всего. Эти
идеи были так разнообразны, что создавалось впечатление, что работа
никогда не будет выполнена.
Калибану предстояло объяснить роботам, что "лучшее" всегда было и будет
врагом "хорошего" и что поиск наиболее благоприятного варианта может
оказаться бесплодным. В эти минуты его огорчало, на какие бессмыслицы
Новые роботы растрачивают свои способности, и он задавался вопросом,
действительно ли им так нужна их пресловутая свобода. Фреда Ливинг создала
их, чтобы они двигались вперед, открывали новые горизонты, а не теряли
попусту время, ударяясь в споры о том, как наиболее эффективно разобрать и
собрать проржавевший генератор. Прошлой ночью он решил выступить на
собрании и взять ситуацию в свои руки.
- Давайте, друзья, - начал Калибан, - вернемся к теме обсуждения.
Неужели мы не придем к согласию по такому незначительному вопросу?
- Как ты можешь называть вопрос максимальной эффективности
незначительным? - провозгласил Декстран-22.
- Какая может быть эффективность, если твой план по ускорению процесса
работы аппарата делает всю систему неустойчивой? - вмешался Шелкас-6.
- Ускорение процесса совсем не делает систему неустойчивой! -
огрызнулся Декстран. - И по крайней мере это поможет нормализовать силовое
поле.
- Пожалуйста! - взмолился Калибан. - Аспекты нормализации уже
рассмотрены. И незачем возвращаться к ним снова. Друзья, мы снова подошли
вплотную к прежнему выбору. Мы можем работать или продолжать спор, но мы
не можем делать и то и другое одновременно. Декстран, твоя ускорительная
система будет действовать, и мы ее принимаем, но нам все равно не добиться
большей эффективности, чем на девяносто девять процентов. Стоит ли
сражаться за возможность увеличить ее на каких-то полпроцента, а работа
пока будет стоять?
- Вероятно, не стоит, - согласился Декстран. - Может, сама по себе
система ускорения...
- Калибан! Калибан!
Его окликнул из другой комнаты голос - человеческий голос, - и Калибан
узнал его. Но что привело сюда Губера Эншоу?
- Прошу прощения, друзья! Раз мы покончили с этим вопросом, вы можете
перейти к следующему пункту обсуждения, пока я отлучусь.
Калибан встал, пересек комнату, открыл дверь и вышел. Его ждал
расстроенный и взволнованный Губер. Калибан прикрыл за собой дверь. Что-то
в лице доктора Эншоу подсказало ему, что этот разговор лучше оставить в
тайне от остальных.
- Калибан! Хвала звездам, ты здесь! Что же нам теперь делать?
- Делать? О чем вы?
- О Греге, конечно. Правителе Греге. Они наверняка заподозрят Тоню.
Калибан, ты был там. Ты - свидетель. Она ни в чем не виновата! Ты это
должен подтвердить.
- Доктор Эншоу, вы сбиваете меня с толку, - промолвил Калибан,
исполнясь тревоги. Все заверения Просперо, что им не грозят никакие
проблемы и никакая опасность их не подстерегает, и тогда звучали
неубедительно, а сейчас Калибан просто перепугался. - Это по поводу
вчерашнего приема? Что-то случилось с Правителем?
- Ты что, не слышал? Ты разве не знаешь? Грег мертв. Прошлой ночью его
убили, сразу после...
Но не успел Эншоу закончить фразу, как Калибан уже убежал. Если все
было так неопределенно, что даже на Тоню Велтон пало подозрение, то, без
сомнения, ему, Калибану, грозила опасность. Ему нужно убраться отсюда
подальше, туда, где его не смогут отыскать. И быстро!


Шелабас Квеллам сиял от счастья. Правитель! Он станет Правителем!
Власть, уважение, значимость. Все это будет его. Все! Но нужно хорошенько
подготовиться. С чего бы такого начать? Речь! Да. Нужно написать речь,
которую он произнесет, когда вступит на пост. Что-нибудь насчет скорби,
мужества и необходимости не останавливаясь идти вперед... Да, именно с
этого и стоит начать.
Он уселся за компьютер и приготовился диктовать, но тут заметил, что на
панели горит напоминание о пришедшей почте, которая скопилась за последнее
время на официальном канале.
Шелабас редко когда просматривал приходящую корреспонденцию. Ее читали
роботы и писали краткие отчеты, с которыми он позже и разбирался. Но,
честно говоря, в последнее время Шелабас даже отчетов не читал. А
просмотреть почту действительно нужно. Там может быть что-нибудь
представляющее интерес для будущего Правителя.
Шелабас Квеллам вызвал на экран список поступившей почты и едва сдержал
возглас удивления. Там значилось письмо от Грега, маркированное штампом
"лично в руки". Не может быть! Но когда он сверился с датой, то обнаружил,
что письмо написано неделю назад.
Неделю? Теперь он припомнил, что роботы советовали ему ознакомиться со
срочным посланием. Винить было некого, он сам не потрудился просмотреть
почту.
Когда он включал настройку, его руки дрожали. На экране возникло лицо
Правителя Хэнто Грега - лицо спокойного и уверенного в себе человека. Он
обращался к Квелламу не письменно, а лично. В этом проявлялась его
предусмотрительность. Вы предпочтете послать видеозапись тому, кому
недостает терпения читать письменное обращение.
"Приветствую вас, Учредитель, - произнес Правитель. Сразу стало
понятно, что Грег обращается к нему официально, и это письмо наверняка
пошло в правительственный архив. Это было не частное послание, а
политическое заявление. - С большой неохотой я пришел к выводу, что должен
обратиться к вам - и к вам одному. Как вы знаете, я всегда считал, что
законы наследования моего поста чрезмерно сложны и могут привести к
неопределенности в критической ситуации. По этой причине я выбрал вас в
качестве того, кто мог бы возглавить правительство, если я буду убит,
поскольку вы все равно бы заняли мое место, если бы меня сместили с поста
законным путем.
Вам наверняка известно, что вопрос о моей отставке стоит чрезвычайно
остро. Если вы еще не знаете, то шериф Крэш, командор Деврей и капитан
Службы безопасности Синта Меллоу неоднократно предупреждали меня, что моей
жизни угрожает опасность. Поэтому в случае смещения меня легальными
методами либо из-за моей смерти я буду не в состоянии повлиять на
ситуацию. Я пришел к выводу, что угроза моему пребыванию на посту
переросла из теоретической вероятности в очевидность.
Я более не могу считать вопрос наследования делом далекого будущего.
Если я буду смещен, правительство не сможет продолжать идти путем
намеченных реформ, придерживаясь той внутренней и внешней политики,
которая была намечена ранее. И если вы займете мое место, вас заставят
назначить новые выборы, которые приведут к нежелательным последствиям.
Далее, я считаю, что выборы при данных обстоятельствах почти наверняка
завершатся тем, что правительство изберет политику, которая будет
равнозначна катастрофе.
Исходя из высказанного, я считаю своим долгом известить вас, что я
смещаю вас с поста Назначенного Правителя и избираю другого кандидата.
После обсуждения своего предложения с новым Назначенным я собираюсь
публично огласить его имя. Это займет несколько недель. Невзирая на все
мое уважение к вам, годы нашего совместного сотрудничества и вашу
должность президента Учредительного Совета, я счел разумным сместить вас с
указанного поста.
Я глубоко сожалею и приношу самые искренние извинения за то
разочарование, которое может доставить вам мое заявление. Желаю вам всего
наилучшего".
На экране возник личный вензель Грега, а потом все померкло.
Шелабас Квеллам тупо пялился в пустой экран, не в силах подобрать
отвисшую челюсть. Он не был Назначенным. Он не будет Правителем. Он снова
стал никем и ничем.
Но постойте-ка! А если Грег не успел перед смертью указать нового
Назначенного? Насколько он помнил, прежний Назначенный Правитель остается
на посту, пока не будет избран новый. Сперва, в каком-то безумном порыве,
он хотел стереть послание, уничтожить даже намек на него и сразу же
объявить себя Правителем. Нет, не годится! Наверняка копии разосланы по
всем правительственным каналам. Ничего хорошего не будет, если он
уничтожит свою копию, - только навлечет на себя излишние подозрения,
если... если только его уже не подозревают!
Он вскочил, прижимая руку к бешено забившемуся сердцу. Убийство Грега!
Если он не успел выбрать нового Назначенного, Шелабас Квеллам становится
подозреваемым номер один, как только полицейские разыщут копии этого
письма!
А если Грег указал нового Назначенного, тогда Шелабасу Квелламу не
видать кресла Правителя как своих ушей...
У него был первоклассный мотив для убийства!
И скоро, очень скоро об этом узнает вся планета...


Через полчаса после разговора с Эншоу Калибан нашел безопасный уголок,
тайное убежище "железяк" в одном из заброшенных туннелей, глубоко под
деловым центром Лимба. Здесь имелась незарегистрированная - и, будем
надеяться, неотслеженная - точка гиперволновой связи. Калибан был уверен,
что ни один человек не подозревает об этом закоулке. А значит, он может
спокойно просмотреть сводку новостей и поразмыслить о том, что делать
дальше. Все программы новостей были заполнены сообщениями и рассуждениями
по поводу смерти Грега, и вскоре Калибан узнал все, что ему было
необходимо.
Не нужно было особо напрягать мозги, чтобы предположить, и довольно
небезосновательно, что и он, и Просперо имеют к этому касательство.
Калибан когда-то уже скрывался от Альвара Крэша и не имел ни малейшего
желания вновь испытывать судьбу. Он должен связаться с Просперо.
Калибан был единственным на планете роботом, которому приходилось
пользоваться внешней связью, чтобы дозваться кого-нибудь, поскольку у
остальных роботов гиперволновые передатчики были вмонтированы изначально.
Калибан был создан для лабораторных экспериментов, и одной из
составляющих было то, что он не должен был поддерживать связь с внешним
миром. Много позже Калибан мог бы обзавестись подобным устройством, но у
него были свои, вполне понятные причины не позволять отключать себя ни на
минуту даже ради усовершенствования. Мало ли что может случиться с ним за
то время, пока он будет отключен, поскольку слишком много с ним случилось,
пока он был выключен в прошлый раз. Ведь многим людям и роботам хотелось
бы сотворить с ним что-нибудь нехорошее.
В принципе отсутствие внутренней связи его не очень и обременяло. Но
сейчас ему нужно было срочно переговорить с Просперо, а он не знал, где
можно отыскать этого отшельника. Просперо грозила такая же опасность, как
и ему. Но это не беда. Когда-то Просперо сообщил Калибану единственный
код, по которому его можно было вызвонить так, чтобы никто сторонний не
засек их разговора.
Он набрал упомянутый код, и как только связь установилась, заговорил.
Просперо никогда не подавал голоса по внутренней связи, пока вызвавший не
представлялся.
- Просперо, это Калибан.
- Дружище Калибан! - отозвался голос Просперо. - Мы должны встретиться,
и как можно скорее.
- Согласен, дело не терпит отлагательства, - ответил Калибан. - Это
ужасно. Но я сомневаюсь, что наша встреча что-либо даст.
- У нас есть запасной вариант, если дела пойдут неважно, - сказал
Просперо. - Нам пора сматываться отсюда.
- Мы не рассчитывали, что дела пойдут _настолько_ неважно, - возразил
Калибан. - Я не сомневаюсь, что наш побег был бы успешным при обычных
обстоятельствах, но эти обстоятельства никак нельзя назвать обычными. Если
мы сейчас предпримем попытку побега, вся планета вооружится против нас еще
до наступления ночи. Альвар Крэш уже охотился за мной. Спасибо, я больше
не хочу. В прошлый раз меня спасло только чудо.
- Планета велика. Что-что, а скрываться я умею! - сказал Просперо.
- Ты умеешь помогать скрываться другим, - возразил Калибан. - Сам-то ты
никогда не выбирался за пределы Чистилища. Кроме того, встает вопрос о
всеобщей безопасности. Если мы скроемся, скольких Новых роботов разберут
на запчасти, чтобы только добраться до нас? И сколько их убежищ будет
раскрыто во время наших поисков?
- Да, в этом что-то есть... - согласился Просперо.
- И еще не забывай, что, если мы возьмем руки в ноги, мы прямо признаем
себя виновными в смерти Правителя. А это повлечет за собой угрозу всему
существованию Новых роботов как класса. Ты столько раз провозглашал, что
для тебя нет ничего важнее, чем права и выживание Новых роботов. Если мы
убежим, мы можем обречь всех Новых роботов на смерть!
- Принято, - отозвался Просперо. - Но если не убегать, то что же делать
тогда?
- Мы должны предать себя в их руки. И ответить на все их вопросы.
Начать сотрудничать с ними. Это очень опасно, но, по-моему, куда большая
опасность грозит нам, если мы попытаемся бежать... К тому же мы спасем
Новых роботов.
Несколько минут Просперо не отвечал. Калибан не торопил его. Из двух
зол им предстояло выбрать меньшее, и решиться на такой выбор было
непросто. Наконец Новый робот заговорил:
- Согласен. Но как это сделать? Я не собираюсь соваться в ловушку или
подставляться под бластеры рейнджеров или агентов Службы безопасности,
которые спят и видят, как бы всадить заряд в какого-нибудь Нового робота.
Калибан на этот счет не волновался. Он видел лишь один выход. А решение
бежать с Чистилища есть не что иное, как сложный способ самоубийства.
- Робот, - произнес он. - Единственный, с кем мы можем начать
переговоры. Уверен, что это наш последний шанс. Если он согласится
арестовать нас, не покушаясь на нашу жизнь, мы можем на него положиться.
- Этот робот твой друг?
- О нет, - усмехнулся Калибан. - Напротив. Это единственный робот на
планете, которого я могу смело причислить к своим врагам. Дональд-111.
- Робот Крэша? Но почему именно он?
- Потому что настали времена, - ответил Калибан, - когда мудрее
доверять врагам, чем друзьям.
Принимая во внимание данные обстоятельства, это были не самые тактичные
слова. Но Калибан без стеснения высказал их своему ближайшему другу. Опять
же друг Просперо втянул Калибана в такую заварушку, что спасти их может
только его заклятый враг.


Дональд-111 повернул аэрокар немного на восток, туда, к намеченной
точке. Он летел быстрее, чем следовало бы, если бы на борту находились
люди, но сейчас кабина была пуста, Первый Закон молчал, и аэрокар несся на
предельной скорости.
Всего двенадцать часов прошло с того момента, как Крэш нашел тело
Правителя, но Дональду казалось, что позади осталась вечность.
Дональд спешил. Он должен был вернуться назад в Резиденцию до того, как
шериф Крэш и остальные начнут совещание. Такую возможность он не мог
упустить. Особенно если учесть, что показания Калибана и Просперо могут
изменить ход всего следствия.
Он еще не знал, к чему это может привести, но его это совсем не
волновало. Он встретится с ними на оговоренных условиях, возьмет их под
стражу, тайно от всех, не извещая абсолютно никого. Не важно, почему эти
два псевдоробота решились сдаться именно ему в руки. Главное, что они
все-таки решили сдаться. И мысль об этом доставляла Дональду ни с чем не
сравнимое удовольствие.
Здесь. Именно эти координаты назвал Калибан. Дональд сделал круг,
медленно и низко провел машину над полем, усыпанным щебнем и гравием,
чтобы те, внизу, наверняка заметили его маневры. Никаких подвохов.
Он поднял аэрокар на высоту метров в тридцать, а потом спикировал вниз
и медленно и бережно пошел на посадку. Дональд неожиданно осознал, что
старается вести машину предельно осторожно, сосредоточившись на том, чтобы
не допускать резких поворотов. Странное, очень странное ощущение -
сосредоточиваться на том, чтобы не спугнуть двух роботов, даже
псевдороботов, хотя они вполне способны устроить ему западню. Им ничто не
мешает поприветствовать Дональда прямым попаданием из бластера между глаз.
"Но ведь и мне ничто не мешает пристрелить их обоих!" - с удивлением
понял Дональд. В Трех Законах ни слова не говорится о том, что роботы не
должны причинять вред друг другу. Ничто не запрещает роботу иметь бластер
и даже палить из него, пока он не вздумал выстрелить в человека. Может,
эти двое прячутся сейчас вон в той лесополосе, окаймляющей поле, с
бластерами наготове и с нетерпением ожидая минуты, когда Дональд выберется
из своего аэромобиля?
Глупости какие! Нелепо считать, что, если какая-либо вещь не запрещена,