Страница:
— Доброе утро, — сказала Энн Датон-Свифт.
— Доброе утро, уважаемые дамы.
— Воображаю, на кого мы похожи. Ах, это было ужасно! Проплутали вчера весь день до поздней ночи, хоть и видели вдали замок…
— Я же говорила, нужно было свернуть налево, — сказала Пегги.
— Мы переночевали в сарае, а потом заблудились в этом лесу. — Энн с любопытством поглядела на Планкета, чей костюм представлял собой смесь современного и средневекового стилей. — Скажите, вы из наших или из ихних?
— Смотря по тому, кто вы сами, — сказал Планкет.
— Энн Датон-Свифт из рекламного агентства «Уоллеби, Диммок, Пейли и Тукс».
— А я — Пегги, секретарша мистера Диммока.
— Ну, в таком случае я из ваших. Позвольте представиться — капитан Планкет, старый шкипер.
— А ведь я вас знаю! — обрадованно воскликнула Энн. — Вы тот замечательный человек, который сделал кино про лазающую рыбу.
Не менее обрадованный Планкет непременно пожелал пожать ей руку.
— Я знал, что встречу хоть кого-нибудь, кто видел это кино. И вот пожалуйста, и к тому же такая девушка. Да это просто чудо!
— И в самом деле чудо, что мы встретились именно здесь. Я давно хотела сказать вам, как мне понравилось ваше кино. А что, та рыба и вправду залезла на дерево?
— Вроде бы да, а вроде бы и нет. Я вам потом расскажу…
Пегги с некоторым нетерпением слушала этот обмен любезностями и теперь сердито вмешалась в разговор:
— Мистер Диммок здесь?
— Был здесь, — сказал Планкет. — Вчера вечером мы с ним пропустили вместе не один стаканчик, а потом с нами приключилась неприятность и он куда-то исчез. Видно, тут не без колдовства.
— Потрясающе! — воскликнула Энн. — А здесь и вправду есть колдуны?
— Сколько угодно, — сказал Планкет. — Не далее как сегодня утром я был здоровенным Красным рыцарем, ростом добрых семь футов, весь оброс рыжей бородой и впрямь чувствовал себя рыцарем. Рубил на турнире всех подряд. А насчет Диммока я постараюсь разузнать, как только будет покончено с этим драконом.
— Так, значит, здесь есть дракон? — подозрительно спросила Пегги. — Где же он?
— Тут, на поляне. Мы с ним как раз мирно покуривали, когда вы подошли. Глядите, вон он.
И Планкет указал на дракона пальцем.
— Ах, боже мой! — Энн испугалась. — А я — то думала, их не бывает.
— Здесь бывают. Здесь ведь все по-другому. Но вы не бойтесь. Дракон еще спит и, надо думать, не проснется до тех пор, пока Сэм не будет готов сразиться с ним.
— Сэм Пенти?
— Да. Между прочим, он теперь сэр Сэм.
— Ах, значит, и тут не обошлось без Сэма! — сказала Пегги с досадой. — Я так и знала. Одно слово — художник. У нас с ним больше хлопот, чем со всеми остальными, вместе взятыми. Ведь он должен бы сейчас не покладая рук работать на Уоллеби, Диммока, Пейли и Тукса, а не сражаться с драконами. У него отпуск только в сентябре.
— Капитан Планкет, — сказала Энн кокетливо. — Умоляю, скажите нам, что здесь положено осмотреть туристам? Вероятно, замок?
— Конечно. Я укажу вам дорогу. — Он показал им на другую тропу, — Идите все прямо до первого поворота налево и как раз упретесь в замок. Я бы вас проводил, да нужно присмотреть за драконом, покуда Сэма нет.
— Ах, как я вам благодарна, — сказала Энн, улыбаясь ему. А когда они отошли немного, она сказали Пегги нарочито громко: — Ужасно милый, правда?
— Не нахожу! — отрезала Пегги.
Планкет снова уселся на свой камень, зажег погасшую сигару и снова задымил вместе с драконом. Через несколько минут появился Сэм, уже изрядно уставший, со старинной книгой под мышкой, волоча за собой длиннющий меч.
— Добрый день, шкипер! Я еле ноги таскаю. А где дракон?
— Вон он, старик. Видишь? Еще дрыхнет. Наверно, плотно позавтракал кем-нибудь. А тебе, я вижу, худо?
— Да. Какой… э-э… какой он, этот дракон?
— Не стану скрывать от тебя, старина, здоровенный зверюга и злющий. Оборудован по всем правилам, разве только кухонной плиты не хватает. Гляди-ка.
Сэм взглянул на дракона.
— Пожалуй, у него и плита есть, — сказал он мрачно. Он сел и открыл древнюю книгу.
— Нашел время читать, старик!
— Это книга наставлений для драконоборцев, король где-то раскопал ее для меня, — сказал Сэм, листая страницы. — Ей-богу, мне кажется, старикан впадает в детство.
— Единственный король, которого я знал близко, — это Ум-Дунга-Слоо с Берега Слоновой Кости. Всучил ему двести пятьдесят будильников и пять граммофонов. Из них играл только один.
— Поговорим лучше о драконе, — сказал Сэм с беспокойством. — Как по-твоему, какой он — мечехвостый, копьехвостый с желтым крестом на брюхе, рогохвостый или же рыбохвостый с красными отметинами?
— Понятия не имею, старина. Ты, конечно, как знаешь, но я не собираюсь подходить близко и осматривать его хвост.
— И я не собираюсь, — сказал Сэм, снова уткнувшись в книгу. Планкет поглядел на дракона. Густые клубы дыма все чаще вырывались из его ноздрей. — Он, кажется, разводит пары.
— Боже! — Сэм в отчаянии поднял голову от книги.
Планкет крепко пожал ему руку.
— Ну, желаю успеха, старик. Рад бы помочь тебе, да сам знаешь, это против правил. Я буду тут, поблизости, вон на той тропе. Счастливо, старик.
Убедившись, что дракон на него не смотрит, Сэм попробовал раз — другой взмахнуть двуручным мечом и понял, что это нелегкое дело. Теперь дракон изрыгал дым без передышки и пыхтел, как рассерженный паровоз. Сэм подошел ближе, чтобы поглядеть на него, но сразу попятился.
— Эй! — Это был Планкет, он вернулся на поляну. — Что, уже началось? — спросил он громким шепотом.
— Нет еще. Но он пыхтит, как паровоз.
— Тебе придется бросить ему вызов, старик. Такое правило.
— Молчал бы уж насчет правил.
— Сэм, старик, ты не волнуйся. Ну, теперь уж, пожалуй, дело за тобой.
— Воображаю, как прозвучит этот вызов — смех один.
Сэм кое-как совладал с собой, крепко сжал рукоять меча и подошел к дракону почти вплотную.
— Послушай, — начал он громко, но с дрожью в голосе. Я вызываю тебя… э-э… на поединок. Но ведь драться на смерть не обязательно, как по-твоему?
Дракон открыл желтоватый глаз величиной с глубокую тарелку. Сэм попятился.
— Ну, что скажешь? Несколько дружеских раундов, и будет, а? Такая разминка пойдет тебе на пользу. Ты слишком много куришь. Но помни — я бросаю тебе вызов, чтобы потом не вышло недоразумения.
— Сэм, — сказал дракон. — Бросьте.
— Бросить?
Сэм был поражен.
— Ну да, ведь это я.
— То есть как это — ты?
— Это я, Диммок.
— Диммок? Что же вы делаете в брюхе у дракона?
— Я не в брюхе у дракона, — сказал Диммок с раздражением. — Я и есть дракон.
— Откуда же вы тогда знаете, что вы Диммок?
— Знаю, и все тут. Откуда вы знаете, что вы — Сэм Пенти? И не думайте, что быть драконом — такое уж удовольствие; это все равно как если у тебя изжога от макушки до самых пяток. — Он закашлялся. — А к тому же — жара, дым…
— Как же это получилось?
— Волшебник Мальгрим заколдовал меня. Сперва он превратил шкипера в Красного рыцаря, а потом меня — в дракона.
— Но погодите, — сказал Сэм. — Ведь я должен вас убить, чтобы жениться на Мелисенте.
— Не валяйте дурака, Сэм, — поспешно сказал Диммок. Мы с вами всегда были друзьями. Ни к одному из наших художников я не относился лучше, чем к вам. Если вы считаете, что заслужили прибавки, я охотно поставлю этот вопрос перед правлением фирмы…
— Погодите, — сказал Сэм. — Прежде всего, я не намерен возвращаться на службу. А вы в таком виде все равно не можете поставить вопрос перед правлением, верно ведь? Спрашивается, что же мне теперь делать? Я поклялся бросить вызов дракону…
— Но при чем здесь я? Ступайте найдите настоящего дракона.
— Нет, вы и есть тот дракон, которого я должен одолеть. О других речи не было.
— Ладно, Сэм. Но ведь если вы устроите так, что меня расколдуют — или как это здесь называется — и я снова стану самим собой, а дракон исчезнет, какая, собственно, разница? Так что ступайте разыщите этого волшебника или второго, старика. Если нужно, я готов предложить одному из них место в правлении. По всей форме. Кажется, Пегги здесь? Я как будто слышал ее голос. — Он разинул чудовищную пасть и позвал: Пегги! Пегги!
Кто-то промчался во весь дух по лесу. Конечно же, это была Пегги с блокнотом в руке. При виде дракона она нисколько не удивилась, предоставив удивляться бедняге Сэму.
— Слушаю, вас, мистер Диммок.
— Я продиктую вам письмо мистеру Пейли. «Дорогой Герберт! Место, откуда я пишу тебе, называется Перадор. Со мной случилась здесь маленькая неприятность…» — Он замолчал, видя, что Сэм не двигается, а Планкет, выйдя из леса, направляется к ним. — Ну, чего глаза вылупил, Сэм?
— Если бы вы увидели дракона, диктующего письмо секретарше, вы бы тоже вылупили глаза, — ответил Сэм.
— Ступайте-ка разыщите этих волшебников. Это не только в моих интересах, но и в ваших. Шкипер, помогите ему.
— Так, значит, это Диммок! — воскликнул Планкет. — Скажи, старик, ты и вправду чувствуешь себя драконом?
— Чувствовал до сих пор. И это было здорово противно, но теперь все прошло. Так вот, шкипер, вы с Сэмом должны устроить, чтоб меня расколдовали.
— Попробуем, старик. Но только нельзя, чтобы ты торчал здесь на поляне и диктовал письма. Все ждут, что Сэм тебя изничтожит. Придется тебе спрятаться в лесу, покуда ты еще дракон.
— Ладно. Только вы поскорее.
— Кстати, — сказал Сэм. — Поскольку это может иметь научное значение… Вы случайно не знаете, какой вы дракон? Ну, скажем, мечехвостый или копьехвостый…
— Я свирепый исполинский винтохвостый дракон, — сказал Диммок не без гордости…
— Надо будет поглядеть про них в книге, — сказал Сэм. Ну так вот, мы, конечно, сделаем все возможное, но, ей-богу, нельзя вам лежать здесь все утро и диктовать письма. Пошли, шкипер.
— Ступайте, ступайте. Так на чем мы остановились, Пегги?
— «…со мной случилась здесь маленькая неприятность…» — повторила Пегги.
— Поставьте тут точку. Дальше: «Но, если мне повезет, все может обернуться к лучшему. Здесь есть волшебники, и не исключено, что один из них пожелает войти в правление. В этом случае надо будет, как мы не раз говорили, выставить вон старика Уоллеби, а заодно, видимо, избавиться и от Тукса…» Ну, чего вам еще?
Он бросил яростный взгляд на Сэма и Планкета, которые снова появились на поляне.
— Не гляди на нас так, старик, — сказал Планкет, — Ты забыл, что у тебя глаза как прожекторы.
— Мне нужно кончить письмо. Чего вам, ребята?
— Да вот не знаю, как быть с этим мечом, Диммок, — виновато сказал Сэм. — Ведь, если я вас убил, меч должен быть обагрен драконовой кровью. И ставлю десять против одного, что это особая кровь, старый Мелиот узнает ее с первого взгляда.
— Факт, — сказал Планкет. — Так что ты должен нам помочь, старик. Легкий надрез или два…
Может быть, Диммок просто хотел возразить, но это был поистине драконов рык, его наверняка слышали наверху, в замке, и, вероятно, вообразили, что чудище уже в агонии.
— Не отвиливай, старик, это нечестно, — сказал Планкет с укоризной. — И не рычи так больше. Ужасно воняет серой.
— Ну, тогда сделайте где-нибудь маленькую царапину, — сказал Диммок.
— Ничего не выйдет, — сказал Сэм. — Судите сами. Ведь это все равно что пытаться поцарапать броню танка. Нужен глубокий надрез.
— Ну-ка, дайте сюда этот меч, — сказал Диммок, потеряв терпение. Своей огромной лапой он поднес меч к пасти, отхватил лезвие почти по самую рукоятку и швырнул обломок к ногам Сэма. — Если уж это их не убедит, значит, их не убедишь ничем.
— Признаться, старик, — сказал Планкет, — я рад, что ты — Диммок. Теперь мы знаем всю эту механику, и если есть здесь человек, который слышать не хочет про драконов, так это капитан Планкет.
— Да уйдите вы наконец! На чем мы остановились, Пегги? Ах да, на Туксе. «Для нового дела, которое я задумал, Тукс никак не подходит, у него нет ни предприимчивости, ни настоящего размаха. Можно было бы взять на испытательный срок одного из волшебников и поручить ему финансовые операции и налоговые дела фирмы».
— Железный малый, — сказал Планкет Сэму, когда они ушли с поляны, — Только тут он, кажется, малость пережал. Надо бы полегче. Кстати, старина, расскажи-ка мне об этой Энн Датон-Свифт.
Глава пятнадцатая.
Слишком много неожиданностей
— Доброе утро, уважаемые дамы.
— Воображаю, на кого мы похожи. Ах, это было ужасно! Проплутали вчера весь день до поздней ночи, хоть и видели вдали замок…
— Я же говорила, нужно было свернуть налево, — сказала Пегги.
— Мы переночевали в сарае, а потом заблудились в этом лесу. — Энн с любопытством поглядела на Планкета, чей костюм представлял собой смесь современного и средневекового стилей. — Скажите, вы из наших или из ихних?
— Смотря по тому, кто вы сами, — сказал Планкет.
— Энн Датон-Свифт из рекламного агентства «Уоллеби, Диммок, Пейли и Тукс».
— А я — Пегги, секретарша мистера Диммока.
— Ну, в таком случае я из ваших. Позвольте представиться — капитан Планкет, старый шкипер.
— А ведь я вас знаю! — обрадованно воскликнула Энн. — Вы тот замечательный человек, который сделал кино про лазающую рыбу.
Не менее обрадованный Планкет непременно пожелал пожать ей руку.
— Я знал, что встречу хоть кого-нибудь, кто видел это кино. И вот пожалуйста, и к тому же такая девушка. Да это просто чудо!
— И в самом деле чудо, что мы встретились именно здесь. Я давно хотела сказать вам, как мне понравилось ваше кино. А что, та рыба и вправду залезла на дерево?
— Вроде бы да, а вроде бы и нет. Я вам потом расскажу…
Пегги с некоторым нетерпением слушала этот обмен любезностями и теперь сердито вмешалась в разговор:
— Мистер Диммок здесь?
— Был здесь, — сказал Планкет. — Вчера вечером мы с ним пропустили вместе не один стаканчик, а потом с нами приключилась неприятность и он куда-то исчез. Видно, тут не без колдовства.
— Потрясающе! — воскликнула Энн. — А здесь и вправду есть колдуны?
— Сколько угодно, — сказал Планкет. — Не далее как сегодня утром я был здоровенным Красным рыцарем, ростом добрых семь футов, весь оброс рыжей бородой и впрямь чувствовал себя рыцарем. Рубил на турнире всех подряд. А насчет Диммока я постараюсь разузнать, как только будет покончено с этим драконом.
— Так, значит, здесь есть дракон? — подозрительно спросила Пегги. — Где же он?
— Тут, на поляне. Мы с ним как раз мирно покуривали, когда вы подошли. Глядите, вон он.
И Планкет указал на дракона пальцем.
— Ах, боже мой! — Энн испугалась. — А я — то думала, их не бывает.
— Здесь бывают. Здесь ведь все по-другому. Но вы не бойтесь. Дракон еще спит и, надо думать, не проснется до тех пор, пока Сэм не будет готов сразиться с ним.
— Сэм Пенти?
— Да. Между прочим, он теперь сэр Сэм.
— Ах, значит, и тут не обошлось без Сэма! — сказала Пегги с досадой. — Я так и знала. Одно слово — художник. У нас с ним больше хлопот, чем со всеми остальными, вместе взятыми. Ведь он должен бы сейчас не покладая рук работать на Уоллеби, Диммока, Пейли и Тукса, а не сражаться с драконами. У него отпуск только в сентябре.
— Капитан Планкет, — сказала Энн кокетливо. — Умоляю, скажите нам, что здесь положено осмотреть туристам? Вероятно, замок?
— Конечно. Я укажу вам дорогу. — Он показал им на другую тропу, — Идите все прямо до первого поворота налево и как раз упретесь в замок. Я бы вас проводил, да нужно присмотреть за драконом, покуда Сэма нет.
— Ах, как я вам благодарна, — сказала Энн, улыбаясь ему. А когда они отошли немного, она сказали Пегги нарочито громко: — Ужасно милый, правда?
— Не нахожу! — отрезала Пегги.
Планкет снова уселся на свой камень, зажег погасшую сигару и снова задымил вместе с драконом. Через несколько минут появился Сэм, уже изрядно уставший, со старинной книгой под мышкой, волоча за собой длиннющий меч.
— Добрый день, шкипер! Я еле ноги таскаю. А где дракон?
— Вон он, старик. Видишь? Еще дрыхнет. Наверно, плотно позавтракал кем-нибудь. А тебе, я вижу, худо?
— Да. Какой… э-э… какой он, этот дракон?
— Не стану скрывать от тебя, старина, здоровенный зверюга и злющий. Оборудован по всем правилам, разве только кухонной плиты не хватает. Гляди-ка.
Сэм взглянул на дракона.
— Пожалуй, у него и плита есть, — сказал он мрачно. Он сел и открыл древнюю книгу.
— Нашел время читать, старик!
— Это книга наставлений для драконоборцев, король где-то раскопал ее для меня, — сказал Сэм, листая страницы. — Ей-богу, мне кажется, старикан впадает в детство.
— Единственный король, которого я знал близко, — это Ум-Дунга-Слоо с Берега Слоновой Кости. Всучил ему двести пятьдесят будильников и пять граммофонов. Из них играл только один.
— Поговорим лучше о драконе, — сказал Сэм с беспокойством. — Как по-твоему, какой он — мечехвостый, копьехвостый с желтым крестом на брюхе, рогохвостый или же рыбохвостый с красными отметинами?
— Понятия не имею, старина. Ты, конечно, как знаешь, но я не собираюсь подходить близко и осматривать его хвост.
— И я не собираюсь, — сказал Сэм, снова уткнувшись в книгу. Планкет поглядел на дракона. Густые клубы дыма все чаще вырывались из его ноздрей. — Он, кажется, разводит пары.
— Боже! — Сэм в отчаянии поднял голову от книги.
Планкет крепко пожал ему руку.
— Ну, желаю успеха, старик. Рад бы помочь тебе, да сам знаешь, это против правил. Я буду тут, поблизости, вон на той тропе. Счастливо, старик.
Убедившись, что дракон на него не смотрит, Сэм попробовал раз — другой взмахнуть двуручным мечом и понял, что это нелегкое дело. Теперь дракон изрыгал дым без передышки и пыхтел, как рассерженный паровоз. Сэм подошел ближе, чтобы поглядеть на него, но сразу попятился.
— Эй! — Это был Планкет, он вернулся на поляну. — Что, уже началось? — спросил он громким шепотом.
— Нет еще. Но он пыхтит, как паровоз.
— Тебе придется бросить ему вызов, старик. Такое правило.
— Молчал бы уж насчет правил.
— Сэм, старик, ты не волнуйся. Ну, теперь уж, пожалуй, дело за тобой.
— Воображаю, как прозвучит этот вызов — смех один.
Сэм кое-как совладал с собой, крепко сжал рукоять меча и подошел к дракону почти вплотную.
— Послушай, — начал он громко, но с дрожью в голосе. Я вызываю тебя… э-э… на поединок. Но ведь драться на смерть не обязательно, как по-твоему?
Дракон открыл желтоватый глаз величиной с глубокую тарелку. Сэм попятился.
— Ну, что скажешь? Несколько дружеских раундов, и будет, а? Такая разминка пойдет тебе на пользу. Ты слишком много куришь. Но помни — я бросаю тебе вызов, чтобы потом не вышло недоразумения.
— Сэм, — сказал дракон. — Бросьте.
— Бросить?
Сэм был поражен.
— Ну да, ведь это я.
— То есть как это — ты?
— Это я, Диммок.
— Диммок? Что же вы делаете в брюхе у дракона?
— Я не в брюхе у дракона, — сказал Диммок с раздражением. — Я и есть дракон.
— Откуда же вы тогда знаете, что вы Диммок?
— Знаю, и все тут. Откуда вы знаете, что вы — Сэм Пенти? И не думайте, что быть драконом — такое уж удовольствие; это все равно как если у тебя изжога от макушки до самых пяток. — Он закашлялся. — А к тому же — жара, дым…
— Как же это получилось?
— Волшебник Мальгрим заколдовал меня. Сперва он превратил шкипера в Красного рыцаря, а потом меня — в дракона.
— Но погодите, — сказал Сэм. — Ведь я должен вас убить, чтобы жениться на Мелисенте.
— Не валяйте дурака, Сэм, — поспешно сказал Диммок. Мы с вами всегда были друзьями. Ни к одному из наших художников я не относился лучше, чем к вам. Если вы считаете, что заслужили прибавки, я охотно поставлю этот вопрос перед правлением фирмы…
— Погодите, — сказал Сэм. — Прежде всего, я не намерен возвращаться на службу. А вы в таком виде все равно не можете поставить вопрос перед правлением, верно ведь? Спрашивается, что же мне теперь делать? Я поклялся бросить вызов дракону…
— Но при чем здесь я? Ступайте найдите настоящего дракона.
— Нет, вы и есть тот дракон, которого я должен одолеть. О других речи не было.
— Ладно, Сэм. Но ведь если вы устроите так, что меня расколдуют — или как это здесь называется — и я снова стану самим собой, а дракон исчезнет, какая, собственно, разница? Так что ступайте разыщите этого волшебника или второго, старика. Если нужно, я готов предложить одному из них место в правлении. По всей форме. Кажется, Пегги здесь? Я как будто слышал ее голос. — Он разинул чудовищную пасть и позвал: Пегги! Пегги!
Кто-то промчался во весь дух по лесу. Конечно же, это была Пегги с блокнотом в руке. При виде дракона она нисколько не удивилась, предоставив удивляться бедняге Сэму.
— Слушаю, вас, мистер Диммок.
— Я продиктую вам письмо мистеру Пейли. «Дорогой Герберт! Место, откуда я пишу тебе, называется Перадор. Со мной случилась здесь маленькая неприятность…» — Он замолчал, видя, что Сэм не двигается, а Планкет, выйдя из леса, направляется к ним. — Ну, чего глаза вылупил, Сэм?
— Если бы вы увидели дракона, диктующего письмо секретарше, вы бы тоже вылупили глаза, — ответил Сэм.
— Ступайте-ка разыщите этих волшебников. Это не только в моих интересах, но и в ваших. Шкипер, помогите ему.
— Так, значит, это Диммок! — воскликнул Планкет. — Скажи, старик, ты и вправду чувствуешь себя драконом?
— Чувствовал до сих пор. И это было здорово противно, но теперь все прошло. Так вот, шкипер, вы с Сэмом должны устроить, чтоб меня расколдовали.
— Попробуем, старик. Но только нельзя, чтобы ты торчал здесь на поляне и диктовал письма. Все ждут, что Сэм тебя изничтожит. Придется тебе спрятаться в лесу, покуда ты еще дракон.
— Ладно. Только вы поскорее.
— Кстати, — сказал Сэм. — Поскольку это может иметь научное значение… Вы случайно не знаете, какой вы дракон? Ну, скажем, мечехвостый или копьехвостый…
— Я свирепый исполинский винтохвостый дракон, — сказал Диммок не без гордости…
— Надо будет поглядеть про них в книге, — сказал Сэм. Ну так вот, мы, конечно, сделаем все возможное, но, ей-богу, нельзя вам лежать здесь все утро и диктовать письма. Пошли, шкипер.
— Ступайте, ступайте. Так на чем мы остановились, Пегги?
— «…со мной случилась здесь маленькая неприятность…» — повторила Пегги.
— Поставьте тут точку. Дальше: «Но, если мне повезет, все может обернуться к лучшему. Здесь есть волшебники, и не исключено, что один из них пожелает войти в правление. В этом случае надо будет, как мы не раз говорили, выставить вон старика Уоллеби, а заодно, видимо, избавиться и от Тукса…» Ну, чего вам еще?
Он бросил яростный взгляд на Сэма и Планкета, которые снова появились на поляне.
— Не гляди на нас так, старик, — сказал Планкет, — Ты забыл, что у тебя глаза как прожекторы.
— Мне нужно кончить письмо. Чего вам, ребята?
— Да вот не знаю, как быть с этим мечом, Диммок, — виновато сказал Сэм. — Ведь, если я вас убил, меч должен быть обагрен драконовой кровью. И ставлю десять против одного, что это особая кровь, старый Мелиот узнает ее с первого взгляда.
— Факт, — сказал Планкет. — Так что ты должен нам помочь, старик. Легкий надрез или два…
Может быть, Диммок просто хотел возразить, но это был поистине драконов рык, его наверняка слышали наверху, в замке, и, вероятно, вообразили, что чудище уже в агонии.
— Не отвиливай, старик, это нечестно, — сказал Планкет с укоризной. — И не рычи так больше. Ужасно воняет серой.
— Ну, тогда сделайте где-нибудь маленькую царапину, — сказал Диммок.
— Ничего не выйдет, — сказал Сэм. — Судите сами. Ведь это все равно что пытаться поцарапать броню танка. Нужен глубокий надрез.
— Ну-ка, дайте сюда этот меч, — сказал Диммок, потеряв терпение. Своей огромной лапой он поднес меч к пасти, отхватил лезвие почти по самую рукоятку и швырнул обломок к ногам Сэма. — Если уж это их не убедит, значит, их не убедишь ничем.
— Признаться, старик, — сказал Планкет, — я рад, что ты — Диммок. Теперь мы знаем всю эту механику, и если есть здесь человек, который слышать не хочет про драконов, так это капитан Планкет.
— Да уйдите вы наконец! На чем мы остановились, Пегги? Ах да, на Туксе. «Для нового дела, которое я задумал, Тукс никак не подходит, у него нет ни предприимчивости, ни настоящего размаха. Можно было бы взять на испытательный срок одного из волшебников и поручить ему финансовые операции и налоговые дела фирмы».
— Железный малый, — сказал Планкет Сэму, когда они ушли с поляны, — Только тут он, кажется, малость пережал. Надо бы полегче. Кстати, старина, расскажи-ка мне об этой Энн Датон-Свифт.
Глава пятнадцатая.
Слишком много неожиданностей
— Признаться, — сказала Энн Датон-Свифт Планкету, — я, как говорится, в колдовских делах ни бум-бум. Объясните, пожалуйста, дорогой шкипер, что тут было?
— Сию секунду, детка. Мальгрим примчался сюда, увидел, что Диммока и меня сцапали по приказу короля Мелиота, и выпросил у него разрешение взять нас в работу…
— То есть заколдовать вас?
— Вот именно. Меня превратил в Красного рыцаря, а Диммока — в дракона. И надо отдать ему справедливость — чистая была работка. Но старый Марлаграм — с виду-то он совсем развалина, а на самом деле малый не промах — он тут же явился, хихикая как полоумный, и побил Мальгримова туза.
— Только без этих карточных словечек, дорогой шкипер. Ненавижу бридж.
— И я тоже, — сказал Планкет. — Ничего не признаю, кроме покера. А говорил я вам… или… Ладно, как-нибудь в другой раз. Так вот, старый Марлаграм предсказал, что Перадору будут грозить две опасности — лютый Красный рыцарь и дракон, ну, король и согласился, что тот, кто их победит, женится на его дочери. А это значило, что дело в шляпе, Сэм может не беспокоиться.
— Так вот почему здесь так торжественно празднуют этот, как бишь его? Никогда не слыхала раньше этого слова… ах да, сговор. А Сэм очень мил в своем наряде, правда?
— Да, король немного помешан на костюмах, но сегодня и он не скажет, что Сэм одет черт знает как. Все по-перадорски!
Сэм, стоявший перед королем в ожидании Мелисенты, был в коротком плаще, камзоле и штанах в обтяжку. Правая штанина у него была зеленая, как незрелое яблоко, а левая — белая в зеленую полоску, камзол был нежно-розовый, а плащ — темно-зеленый.
— Будь у него ляжки потолще, — сказал Планкет, — ни дать ни взять актриса на мужских ролях в пантомиме. Должен вам сказать… Нет, лучше потом, дело терпит.
— Интересно, в чем будет Мелисента, — задумчиво сказала мисс Датон-Свифт.
— Что бы там ни было, а она заставляет себя ждать. Старый Мелиот теряет терпение. Поглядите на него. Еще минута и он взорвется, а уж тогда кто-нибудь непременно угодит за решетку.
— Я не вижу ни одного волшебника, — сказала Энн, оглядывая переполненную банкетную залу.
— Наверно, заняты где-нибудь еще. Но глядите… что это там?
Главный герольд, неправильно истолковав нетерпеливый взгляд короля, начал:
— Слушайте! Слушайте! Слушайте! Его королевское величество Мелиот, король Перадора, повелитель Бергамора, Марралора и Парлота…
— Нет! Нет! Нет! — взревел король. — Погодите начинать! Где наша дочь? Где эта несносная девчонка? Эй, кто-нибудь, ведите ее сюда. И если она еще не закончила свои туалет все равно ведите! Мы больше не можем ждать.
Сэм уже давно не находил себе места, а тут он заметил. что среди фрейлин, которые, подобрав юбки, со всех ног побежали разыскивать Мелисенту, Нинет не было. Не было видно и Мальгрима.
А вдруг они замыслили что-нибудь недоброе? Марлаграм конечно, знает, в чем дело, но и его тоже нет.
— Несите факелы, — приказал король. Было уже поздно и за окнами почти стемнело.
Фрейлины прибежали назад, размахивая руками и визжа:
— Ваше величество, ваше величество, принцессы Мелисенты нигде нет! Она исчезла!
— Исчезла? Вздор! Обыщите замок. Обшарьте все. — Король Мелиот повернулся к своим советникам. — До чего ж хотела выйти замуж за этого типа, а теперь, когда мы дали свое согласие, исчезла перед самым сговором. Ну, вылитая мать!
— Государь, — внушительно начал главный советник, — я всегда считал, что женщины…
— И мы тоже, и мы тоже! — прервал его король. — Но найдите ее, найдите, обшарьте весь замок. А где волшебник? Если не можете найти нашу дочь, найдите хоть кого-нибудь из волшебников.
Сэм подошел к Планкету и Энн Датон-Свифт.
— Вы не видели старого Марлаграма? Нет? Ну, тогда все мы погорели, можете мне поверить. Десять против одного, что Мальгрим и Нинет снова что-то затеяли. Марлаграм! — крикнул он. — Где вы? Что с Мелисентой? Как мне ее найти?
— Ступай в темницу, в самый дальний угол.
Голос, тихий, но отчетливый, донесся словно издалека.
— Это вы, Марлаграм?
— Хи-хи-хи!
— Старик, ну ясно же, это он, — сказал Планкет. — Давай иди в темницу.
— Только смотри, Сэм, не испорть свой чудесный костюм, — сказала Энн.
— Да пропади он пропадом! Мне нужен факел. Ну, до скорого.
С факелом в руке Сэм протолкался через толпу, бурлившую вокруг него, бегом спустился по длинной лестнице и, задыхаясь, влетел в темницу. Торопясь пробраться в дальний угол, он забыл, какой здесь скользкий пол, шлепнулся на спину и, болтая ногами в воздухе, заскользил куда-то вниз. С ревом налетел ветер. Вокруг были огни, шум, толпы людей. Он с трудом поднялся на ноги в своем родимом мире — лучшем из миров, с позволения сказать. Встать ему помогли две девушки.
— Вот, Эдна, та самая расцветка, о которой я тебе говорила, — сказала одна из них. — Зеленая. Правда, миленькая?
— Где я? — спросил Сэм, — Что здесь происходит?
— Бросьте, кого вы хотите одурачить? Да еще в этом костюме!
— Он, наверно, из павильона консервированного горошка, — сказала Эдна. — Такой павильон в виде средневекового замка, помнишь?
— Послушайте, никого я не хочу одурачить. Наверно, когда я упал, у меня отшибло память. Где я и что тут такое? Похоже на «Олимпию». [7]
— Непременно наберу себе такой материи, — сказала Эдна. — Так вот, если вы действительно все позабыли, это выставка консервированных и свежезамороженных продуктов тысяча девятьсот шестьдесят первого года.
— Большое спасибо, — сказал Сэм, — А теперь мне нужно разыскать одну мою знакомую. Раз я здесь, значит, и она должна быть где-то поблизости. Привет!
К его облегчению, костюм его не привлекал особого внимания, если не считать улыбок нескольких девушек и кривых усмешек мужчин. Он задержался у палатки, где пухлая женщина демонстрировала моментальное приготовление сбитой яичницы по методу миссис Милкин. Как только она, перевернув сковороду, выложила дымящуюся яичницу на тарелку, шестеро зрителей, собравшихся у палатки, начали расходиться. Пухлая женщина неприязненно поглядела им вслед.
— Не знаю, как вам здесь понравилось, — сказала она Сэму, принимая его за одного из своих, — а только, по мне, они хуже дохлых кошек. Все говорили: «Вот погодите, приедем в Лондон». Ну, вот мы и в Лондоне, верно? Нет уж, лучше Манчестер и Бирмингем. Заелись они здесь, вот что. Не хотите ли закусить, дружок?
— С удовольствием, — сказал Сэм. — Я голоден.
— Тогда сделайте одолжение, съешьте вот это. Каждую минуту может подойти наш коммерческий директор, так пусть думает, будто кто-то пробовал яичницу.
Сэм взял вилку, а женщина тем временем круто посолила и поперчила свою стряпню. Когда она протянула ему тарелку, на лице у него, должно быть, отразилось сомнение.
— Берите, яичница не так уж плоха. Правда, жидковата и малость припахивает, но у нас бывало и похуже. Если хотите запить, у меня под прилавком есть бутылка пива, только пейте быстро.
— А кто эта миссис Милкин?
— У нее фабрика яичного порошка в Нью-Джерси, дружок. Да еще вторая такая же строится в Портленде, штат Орегон. Сейчас достану пиво.
— Я ищу свою девушку, — сказал Сэм, расправившись с яичницей и быстро проглотив пиво. — Ее зовут Мелисента. Она блондинка, не крашеная, а настоящая и потрясающе красивая…
— Вот здорово!
— Она должна быть в средневековом костюме, как и я. Вы ее не видели?
— Сегодня за весь вечер я не видела ни одного симпатичного человека, дружок. — И она обратилась к женщине, которая в палатке напротив рекламировала консервированный омлет. Что это с ними сегодня? Куда они все тащатся? Ах да, на конкурс тортов из полуфабрикатов. — Она повернулась к Сэму. Вы бы лучше поискали ее на конкурсе тортов, дружок. Она, верно, где-нибудь там.
За павильонами у помоста с занавесом и двумя громкоговорителями по бокам толпился народ. Стоя поодаль, у самых павильонов, Сэм мог лишь смутно разглядеть четырех девушек на помосте, должно быть участниц конкурса; против них сидели в непринужденных позах еще человек пять — шесть, вероятно жюри. Телевизионные камеры поворачивались во все стороны; из громкоговорителей сыпались милые шуточки, вроде сообщения о том, что наступил Судный день; то и дело раздавались дурацкие аплодисменты, без которых не обходится ни одно подобное зрелище. Голос распорядителя показался Сэму знакомым. Нет, это просто невероятно! Но сомневаться не приходилось — это был… Мальгрим.
— А теперь леди Нинет объявит решение жюри, — говорил он. — Леди Нинет, прошу вас.
И, конечно, снова аплодисменты,
Нинет словно всю жизнь только этим и занималась. Она держалась и говорила именно так, как требуется.
— Дорогие друзья, наше авторитетное жюри поручило мне огласить свое решение. Мы все до глубины души восхищены новым небывалым подъемом нашего кондитерского искусства и рады сообщить вам, что первая премия единогласно присуждена Мелисенте Перадор!
Снова аплодисменты.
— Благодарю вас, леди Нинет! — сказал Мальгрим. — Итак, по единогласному решению жюри, Мелисента Перадор объявляется Королевой Ореховых Тортов тысяча девятьсот шестьдесят первого года!
Приветственные крики, аплодисменты, свистки и рев фанфар, который изобразили три гвардейских трубача. Остолбеневший Сэм увидел, как Мелисенту, которая двигалась словно во сне, подтолкнули к микрофону.
— Поздравляем вас, Мелисента. Вы — Королева Ореховых Тортов тысяча девятьсот шестьдесят первого года, А теперь скажите, чего бы вы хотели.
— Вы знаете, что я хочу, — сказала Мелисента. — Я хочу к Сэму.
— Я здесь! — крикнул Сэм и рванулся вперед. Но тут по воле злой судьбы дорогу ему преградил павильон замороженных рыбных филе Ферпосона.
— Эй, куда тебя несет? — крикнул выскочивший из-за прилавка здоровенный грубый субъект, вероятно рыбак с траулера. — Погляди лучше, какие филе.
— Пустите! — Сэм оттолкнул его. И тут они сцепились. Палатка качалась, куски замороженного филе градом сыпались Сэму на голову. Сэм уже подумывал о том, что неплохо бы врезать этому наглецу хороший хук левой, как вдруг сзади его схватили за руки, кто-то огрел его по голове, и он потерял сознание.
— А теперь, когда вам стало лучше, — говорил полицейский инспектор, — попробуем начать сначала. Только, пожалуйста, без глупостей насчет всяких принцесс и драконов. Ваша фамилия?
— Альгрим, — сказал Сэм. На столе перед ним стояла чашка чаю. Видимо, в этот час в полицейском участке разносили чай — перед каждым полисменом тоже стояла чашка, — М.Альгрим.
Он отхлебнул от чашки.
— Пожалуйста, полностью. Что означает М.?
— Морис.
— Так. Морис Альгрим. Адрес?
— Северо — Запад, 9, Мелиот-террас, 10, — ответил Сэм без запинки.
— Где работаете?
— Я наладчик электронных вычислительных машин. Это очень ответственная работа. Машины иногда делают грубые ошибки, даже если хорошо налажены, а если не налажены, то они вытворяют бог знает что.
— Так же как и вы, мистер Альгрим, — сурово сказал инспектор. У него было длинное худое лицо, а глаза сидели так близко к носу, что он походил на огромное насекомое или на существо с другой планеты. — А еще такой солидный человек. Что вы делали в этом костюме на выставке и зачем затеяли скандал?
— Это долгая история, — сказал Сэм, лихорадочно придумывая, что бы такое сказать, — боюсь, вам будет неинтересно.
— Ничего, когда надоест, я сам скажу.
Инспектор поглядел на своих подчиненных, ожидая, что они оценят его остроумие, и два молодых констебля хихикнули в свои чашки.
— Я одет так потому, что заменял своего двоюродного брата: он работает на выставке в павильоне консервированного горошка. Их в этом году одели в маскарадные костюмы. А на конкурс тортов я пошел, потому что в нем участвовала одна моя знакомая. Я увидел ее издали, и мне показалось, что ей дурно. Тогда я попробовал протиснуться поближе и крикнул, что я здесь. Вы ведь и сами на моем месте поступили бы так же, правда?
— Нет, — сказал инспектор. — Ну-с, а как началась драка?
— Я пробирался мимо павильона замороженного филе Ферпосона, а этот тип нагло схватил меня и спрашивает, куда меня несет, ну, мы с ним и сцепились. Но, заметьте, меня схватили за руки — меня, а не его! — и бацнули чем-то сзади, наверно мороженой треской, до сих пор голова гудит. Словом, насколько мне известно, только я один и пострадал.
— Да, насколько вам известно, — с расстановкой сказал инспектор. Судя по его тону, после этого побоища скончалось не менее полудюжины человек, в том числе женщины и дети. Но ведь могут быть вещи, которые вам не известны, не так ли, мистер Альгрим? Однако на этот раз вы правы. Поскольку возмещения убытков с вас не требуют и служащие Ферпосона вообще нас не вызывали, а этот малый ничего толком объяснить не может, я вас отпускаю. Но смотрите, больше не впутывайтесь ни в какие истории, особенно когда на вас эти панталоны. До свидания, мистер Альгрим.
— Сию секунду, детка. Мальгрим примчался сюда, увидел, что Диммока и меня сцапали по приказу короля Мелиота, и выпросил у него разрешение взять нас в работу…
— То есть заколдовать вас?
— Вот именно. Меня превратил в Красного рыцаря, а Диммока — в дракона. И надо отдать ему справедливость — чистая была работка. Но старый Марлаграм — с виду-то он совсем развалина, а на самом деле малый не промах — он тут же явился, хихикая как полоумный, и побил Мальгримова туза.
— Только без этих карточных словечек, дорогой шкипер. Ненавижу бридж.
— И я тоже, — сказал Планкет. — Ничего не признаю, кроме покера. А говорил я вам… или… Ладно, как-нибудь в другой раз. Так вот, старый Марлаграм предсказал, что Перадору будут грозить две опасности — лютый Красный рыцарь и дракон, ну, король и согласился, что тот, кто их победит, женится на его дочери. А это значило, что дело в шляпе, Сэм может не беспокоиться.
— Так вот почему здесь так торжественно празднуют этот, как бишь его? Никогда не слыхала раньше этого слова… ах да, сговор. А Сэм очень мил в своем наряде, правда?
— Да, король немного помешан на костюмах, но сегодня и он не скажет, что Сэм одет черт знает как. Все по-перадорски!
Сэм, стоявший перед королем в ожидании Мелисенты, был в коротком плаще, камзоле и штанах в обтяжку. Правая штанина у него была зеленая, как незрелое яблоко, а левая — белая в зеленую полоску, камзол был нежно-розовый, а плащ — темно-зеленый.
— Будь у него ляжки потолще, — сказал Планкет, — ни дать ни взять актриса на мужских ролях в пантомиме. Должен вам сказать… Нет, лучше потом, дело терпит.
— Интересно, в чем будет Мелисента, — задумчиво сказала мисс Датон-Свифт.
— Что бы там ни было, а она заставляет себя ждать. Старый Мелиот теряет терпение. Поглядите на него. Еще минута и он взорвется, а уж тогда кто-нибудь непременно угодит за решетку.
— Я не вижу ни одного волшебника, — сказала Энн, оглядывая переполненную банкетную залу.
— Наверно, заняты где-нибудь еще. Но глядите… что это там?
Главный герольд, неправильно истолковав нетерпеливый взгляд короля, начал:
— Слушайте! Слушайте! Слушайте! Его королевское величество Мелиот, король Перадора, повелитель Бергамора, Марралора и Парлота…
— Нет! Нет! Нет! — взревел король. — Погодите начинать! Где наша дочь? Где эта несносная девчонка? Эй, кто-нибудь, ведите ее сюда. И если она еще не закончила свои туалет все равно ведите! Мы больше не можем ждать.
Сэм уже давно не находил себе места, а тут он заметил. что среди фрейлин, которые, подобрав юбки, со всех ног побежали разыскивать Мелисенту, Нинет не было. Не было видно и Мальгрима.
А вдруг они замыслили что-нибудь недоброе? Марлаграм конечно, знает, в чем дело, но и его тоже нет.
— Несите факелы, — приказал король. Было уже поздно и за окнами почти стемнело.
Фрейлины прибежали назад, размахивая руками и визжа:
— Ваше величество, ваше величество, принцессы Мелисенты нигде нет! Она исчезла!
— Исчезла? Вздор! Обыщите замок. Обшарьте все. — Король Мелиот повернулся к своим советникам. — До чего ж хотела выйти замуж за этого типа, а теперь, когда мы дали свое согласие, исчезла перед самым сговором. Ну, вылитая мать!
— Государь, — внушительно начал главный советник, — я всегда считал, что женщины…
— И мы тоже, и мы тоже! — прервал его король. — Но найдите ее, найдите, обшарьте весь замок. А где волшебник? Если не можете найти нашу дочь, найдите хоть кого-нибудь из волшебников.
Сэм подошел к Планкету и Энн Датон-Свифт.
— Вы не видели старого Марлаграма? Нет? Ну, тогда все мы погорели, можете мне поверить. Десять против одного, что Мальгрим и Нинет снова что-то затеяли. Марлаграм! — крикнул он. — Где вы? Что с Мелисентой? Как мне ее найти?
— Ступай в темницу, в самый дальний угол.
Голос, тихий, но отчетливый, донесся словно издалека.
— Это вы, Марлаграм?
— Хи-хи-хи!
— Старик, ну ясно же, это он, — сказал Планкет. — Давай иди в темницу.
— Только смотри, Сэм, не испорть свой чудесный костюм, — сказала Энн.
— Да пропади он пропадом! Мне нужен факел. Ну, до скорого.
С факелом в руке Сэм протолкался через толпу, бурлившую вокруг него, бегом спустился по длинной лестнице и, задыхаясь, влетел в темницу. Торопясь пробраться в дальний угол, он забыл, какой здесь скользкий пол, шлепнулся на спину и, болтая ногами в воздухе, заскользил куда-то вниз. С ревом налетел ветер. Вокруг были огни, шум, толпы людей. Он с трудом поднялся на ноги в своем родимом мире — лучшем из миров, с позволения сказать. Встать ему помогли две девушки.
— Вот, Эдна, та самая расцветка, о которой я тебе говорила, — сказала одна из них. — Зеленая. Правда, миленькая?
— Где я? — спросил Сэм, — Что здесь происходит?
— Бросьте, кого вы хотите одурачить? Да еще в этом костюме!
— Он, наверно, из павильона консервированного горошка, — сказала Эдна. — Такой павильон в виде средневекового замка, помнишь?
— Послушайте, никого я не хочу одурачить. Наверно, когда я упал, у меня отшибло память. Где я и что тут такое? Похоже на «Олимпию». [7]
— Непременно наберу себе такой материи, — сказала Эдна. — Так вот, если вы действительно все позабыли, это выставка консервированных и свежезамороженных продуктов тысяча девятьсот шестьдесят первого года.
— Большое спасибо, — сказал Сэм, — А теперь мне нужно разыскать одну мою знакомую. Раз я здесь, значит, и она должна быть где-то поблизости. Привет!
К его облегчению, костюм его не привлекал особого внимания, если не считать улыбок нескольких девушек и кривых усмешек мужчин. Он задержался у палатки, где пухлая женщина демонстрировала моментальное приготовление сбитой яичницы по методу миссис Милкин. Как только она, перевернув сковороду, выложила дымящуюся яичницу на тарелку, шестеро зрителей, собравшихся у палатки, начали расходиться. Пухлая женщина неприязненно поглядела им вслед.
— Не знаю, как вам здесь понравилось, — сказала она Сэму, принимая его за одного из своих, — а только, по мне, они хуже дохлых кошек. Все говорили: «Вот погодите, приедем в Лондон». Ну, вот мы и в Лондоне, верно? Нет уж, лучше Манчестер и Бирмингем. Заелись они здесь, вот что. Не хотите ли закусить, дружок?
— С удовольствием, — сказал Сэм. — Я голоден.
— Тогда сделайте одолжение, съешьте вот это. Каждую минуту может подойти наш коммерческий директор, так пусть думает, будто кто-то пробовал яичницу.
Сэм взял вилку, а женщина тем временем круто посолила и поперчила свою стряпню. Когда она протянула ему тарелку, на лице у него, должно быть, отразилось сомнение.
— Берите, яичница не так уж плоха. Правда, жидковата и малость припахивает, но у нас бывало и похуже. Если хотите запить, у меня под прилавком есть бутылка пива, только пейте быстро.
— А кто эта миссис Милкин?
— У нее фабрика яичного порошка в Нью-Джерси, дружок. Да еще вторая такая же строится в Портленде, штат Орегон. Сейчас достану пиво.
— Я ищу свою девушку, — сказал Сэм, расправившись с яичницей и быстро проглотив пиво. — Ее зовут Мелисента. Она блондинка, не крашеная, а настоящая и потрясающе красивая…
— Вот здорово!
— Она должна быть в средневековом костюме, как и я. Вы ее не видели?
— Сегодня за весь вечер я не видела ни одного симпатичного человека, дружок. — И она обратилась к женщине, которая в палатке напротив рекламировала консервированный омлет. Что это с ними сегодня? Куда они все тащатся? Ах да, на конкурс тортов из полуфабрикатов. — Она повернулась к Сэму. Вы бы лучше поискали ее на конкурсе тортов, дружок. Она, верно, где-нибудь там.
За павильонами у помоста с занавесом и двумя громкоговорителями по бокам толпился народ. Стоя поодаль, у самых павильонов, Сэм мог лишь смутно разглядеть четырех девушек на помосте, должно быть участниц конкурса; против них сидели в непринужденных позах еще человек пять — шесть, вероятно жюри. Телевизионные камеры поворачивались во все стороны; из громкоговорителей сыпались милые шуточки, вроде сообщения о том, что наступил Судный день; то и дело раздавались дурацкие аплодисменты, без которых не обходится ни одно подобное зрелище. Голос распорядителя показался Сэму знакомым. Нет, это просто невероятно! Но сомневаться не приходилось — это был… Мальгрим.
— А теперь леди Нинет объявит решение жюри, — говорил он. — Леди Нинет, прошу вас.
И, конечно, снова аплодисменты,
Нинет словно всю жизнь только этим и занималась. Она держалась и говорила именно так, как требуется.
— Дорогие друзья, наше авторитетное жюри поручило мне огласить свое решение. Мы все до глубины души восхищены новым небывалым подъемом нашего кондитерского искусства и рады сообщить вам, что первая премия единогласно присуждена Мелисенте Перадор!
Снова аплодисменты.
— Благодарю вас, леди Нинет! — сказал Мальгрим. — Итак, по единогласному решению жюри, Мелисента Перадор объявляется Королевой Ореховых Тортов тысяча девятьсот шестьдесят первого года!
Приветственные крики, аплодисменты, свистки и рев фанфар, который изобразили три гвардейских трубача. Остолбеневший Сэм увидел, как Мелисенту, которая двигалась словно во сне, подтолкнули к микрофону.
— Поздравляем вас, Мелисента. Вы — Королева Ореховых Тортов тысяча девятьсот шестьдесят первого года, А теперь скажите, чего бы вы хотели.
— Вы знаете, что я хочу, — сказала Мелисента. — Я хочу к Сэму.
— Я здесь! — крикнул Сэм и рванулся вперед. Но тут по воле злой судьбы дорогу ему преградил павильон замороженных рыбных филе Ферпосона.
— Эй, куда тебя несет? — крикнул выскочивший из-за прилавка здоровенный грубый субъект, вероятно рыбак с траулера. — Погляди лучше, какие филе.
— Пустите! — Сэм оттолкнул его. И тут они сцепились. Палатка качалась, куски замороженного филе градом сыпались Сэму на голову. Сэм уже подумывал о том, что неплохо бы врезать этому наглецу хороший хук левой, как вдруг сзади его схватили за руки, кто-то огрел его по голове, и он потерял сознание.
— А теперь, когда вам стало лучше, — говорил полицейский инспектор, — попробуем начать сначала. Только, пожалуйста, без глупостей насчет всяких принцесс и драконов. Ваша фамилия?
— Альгрим, — сказал Сэм. На столе перед ним стояла чашка чаю. Видимо, в этот час в полицейском участке разносили чай — перед каждым полисменом тоже стояла чашка, — М.Альгрим.
Он отхлебнул от чашки.
— Пожалуйста, полностью. Что означает М.?
— Морис.
— Так. Морис Альгрим. Адрес?
— Северо — Запад, 9, Мелиот-террас, 10, — ответил Сэм без запинки.
— Где работаете?
— Я наладчик электронных вычислительных машин. Это очень ответственная работа. Машины иногда делают грубые ошибки, даже если хорошо налажены, а если не налажены, то они вытворяют бог знает что.
— Так же как и вы, мистер Альгрим, — сурово сказал инспектор. У него было длинное худое лицо, а глаза сидели так близко к носу, что он походил на огромное насекомое или на существо с другой планеты. — А еще такой солидный человек. Что вы делали в этом костюме на выставке и зачем затеяли скандал?
— Это долгая история, — сказал Сэм, лихорадочно придумывая, что бы такое сказать, — боюсь, вам будет неинтересно.
— Ничего, когда надоест, я сам скажу.
Инспектор поглядел на своих подчиненных, ожидая, что они оценят его остроумие, и два молодых констебля хихикнули в свои чашки.
— Я одет так потому, что заменял своего двоюродного брата: он работает на выставке в павильоне консервированного горошка. Их в этом году одели в маскарадные костюмы. А на конкурс тортов я пошел, потому что в нем участвовала одна моя знакомая. Я увидел ее издали, и мне показалось, что ей дурно. Тогда я попробовал протиснуться поближе и крикнул, что я здесь. Вы ведь и сами на моем месте поступили бы так же, правда?
— Нет, — сказал инспектор. — Ну-с, а как началась драка?
— Я пробирался мимо павильона замороженного филе Ферпосона, а этот тип нагло схватил меня и спрашивает, куда меня несет, ну, мы с ним и сцепились. Но, заметьте, меня схватили за руки — меня, а не его! — и бацнули чем-то сзади, наверно мороженой треской, до сих пор голова гудит. Словом, насколько мне известно, только я один и пострадал.
— Да, насколько вам известно, — с расстановкой сказал инспектор. Судя по его тону, после этого побоища скончалось не менее полудюжины человек, в том числе женщины и дети. Но ведь могут быть вещи, которые вам не известны, не так ли, мистер Альгрим? Однако на этот раз вы правы. Поскольку возмещения убытков с вас не требуют и служащие Ферпосона вообще нас не вызывали, а этот малый ничего толком объяснить не может, я вас отпускаю. Но смотрите, больше не впутывайтесь ни в какие истории, особенно когда на вас эти панталоны. До свидания, мистер Альгрим.