Тем временем на борту самолёта в салоне первого класса сидели битлы, Брайан, жена Леннона – Синтия и несколько журналистов из Ливерпуля и Лондона. На борту лайнера находился также знаменитый сочинитель модных тогда песенок – американец Фил Спектор. Пока битлы отдыхали, смеялись, гадали, какой приём ожидает их в США, Пол был настроен пессимистически:
– В Америке всегда всё было. Зачем же мы туда суёмся? У них есть свои группы. Что мы можем дать им такого, чего у них нет?
Английская журналистка Морин Клив из газеты «Ивнинг Стандард» повернулась к Полу:
– Не волнуйся, в Америке вас ждёт грандиозный успех.
– Что вы сказали? – послышался голос Спектора.
– Я сказала, что им обеспечен колоссальный успех в Америке, – повторила англичанка.
И всё же скептиков было больше. Кто-то из сидевших рядом заметил: то, что в Англии служит верным признаком успеха, в Америке может означать совершенно противоположное.
Все сомнения, одолевавшие битлов и их команду, исчезли сразу же, как только самолёт коснулся колёсами бетонной дорожки международного нью-йоркского аэропорта имени Джона Кеннеди. Зрелище, открывшееся им, было неописуемым! Казалось, всё молодое население города собралось, чтобы встретить ливерпульцев. В глазах рябило от многоцветной гаммы одежды собравшихся. Шум двигателей прибывающих и убывающих лайнеров, вой и визг десятитысячной толпы, скандирующей «Мы хотим „Битлз“! „„Мы хотим „Битлз“!“ – всё это, слившееся в одно целое, производило неизгладимое впечатление. Кстати, каждый пассажир, прибывший вместе с ансамблем, получил от представителей фирмы „Кэпитол“ так называемый „битловский пакет“, в котором лежали: парик „а ля „Битлз“, фото с автографами ливерпульцев и значок «Я люблю «Битлз“. Рекламная кампания была запущена на полный ход! В здании аэропорта устроили пресс-конференцию для журналистов. После первых же ответов на вопросы журналистам стало ясно, что перед ними находятся не заурядные личности из шоу-бизнеса, которые теряют свой магнетизм, как только сходят со сцены или с цветных страниц журналов. Более того, привыкшие иметь дело с теми, о ком только что говорилось, журналисты сами оказались в плену у «Битлз“. Вот некоторые из многочисленных вопросов и ответов, прозвучавших на той пресс-конференции:
– Устали ли вы от битломании и от того бума, поднятого вами вокруг вас же самих?
– Нет, это прекрасно. Нам всё это нравится. Это даже здорово, – ответил Джон.
– Споёте нам что-нибудь?
– Нет! – пропели битлы все вчетвёром.
– Вы не споёте, потому что не можете петь?
– Дело не в этом, – сказал Джон. – Просто – деньги вперёд!
– Какую сумму вы рассчитываете заработать в Америке?
– От полукроны до двух долларов, – рассмеялся Джон.
– Каково ваше пожелание американской молодёжи?
– Наше пожелание… купить как можно больше наших пластинок, – ответил МакКартни.
– Стриглись ли вы когда-нибудь?
– Вчера, – сообщил Джордж Харрисон.
– Вы должны были бы посмотреть, как он выглядел позавчера, – добавил Ринго Старр.
– Чем вы объясняете свой феноменальный успех?
– Если бы мы это знали, – сказал Джон, – то сами создали бы другую группу и стали менеджерами.
– Почему вы поете по-американски, а говорите по-английски?
– Это лучше покупается, – бросил Леннон.
– Вы уже слышали о движении студентов «За уничтожение „Битлз“ в Детройте? Что вы намерены предпринять?
– Мы поднимем движение за уничтожение Детройта, – заявил Пол.
– Что вы думаете о Бетховене?
– Гениальный! – сказал Ринго, – особенно его стихи!
– Когда вы думаете бросить то, чем вы занимаетесь?
– Когда нам всё надоест. Пока нам это очень нравится. И нравилось даже до того, как мы начали зарабатывать деньги, – подвёл итог Джон.
В дальнем углу комнаты по телефону говорит журналистка:
– Они страшно остры на язык и за словом в карман не полезут, так что Америка обязательно полюбит их!..
…Не было газеты, которая не уделила бы им много места. Состоялась ещё одна невиданных масштабов пресс-конференция.
– Вы уже подобрали кого-нибудь на главную женскую роль в своём фильме?
– Хотим пригласить королеву, – ответил Джордж Харрисон, – на неё пойдут…
Теперь «Битлз» не было отбоя от американских бизнесменов, готовых заплатить любую цену, лишь бы связать их имя со своими товарами.
В Нью-Йорке битлы осмотрели все достопримечательности, обошли все клубы. Джорджу Харрисону вообще вручили ключи от самого большого городского клуба. Выступив в телевизионной передаче Эда Салливана, битлы собрали рекордную тогда аудиторию – 73 миллиона зрителей. Во время её трансляции на всей территории Соединенных Штатов не было совершено ни одного правонарушения.
Первое публичное выступление в США ожидало группу в вашингтонском «Колизеуме», где когда-то выступал и великий русский композитор Пётр Ильич Чайковский.
К визгу и хаосу битлы привыкли ещё в Англии. Но здесь их ожидало нечто новое. Например, бросание сластей и игрушек на сцену! После некоторых концертов битлам приходилось пробиваться сквозь слой безделушек, доходивший им до щиколоток.
«Это было страшно, – вспоминал Джордж, – просто ужас. Здесь, в Америке, мармелад делают не мягким, а жёстким, как пули. В каких-то газетах они (т е. поклонники. – Б. – З.) выкопали старую шутку о том, что Джон как-то пожаловался, будто я съел все его конфеты. И везде, где бы мы не появлялись, все швыряли в нас конфетами».
…Итак, уже за пять часов (!) до начала концерта первые посетители занимают свои места. Вокруг снуют продавцы значков с надписью «I Love Beatles» («Я люблю „Битлз“). Ровно в восемь часов начинается первое отделение концерта. Быстро сменяют друг друга три американские группы. Вышедшему после них на сцену певцу Томми Рою просто-напросто не дают петь. Второе отделение открывается выступлением популярной женской вокальной группы „Зе Чиффонс“. Зал не выдерживает. Больше восьми тысяч человек вскакивают со своих мест, кричат, визжат, свистят, стонут, аплодируют. Все требуют „Битлз“. И вот, когда шум достигает апогея, появляются „Битлз“, эскортируемые дюжиной полицейских, и начинают играть. В зале разрешено фотографировать, и поэтому здесь от десятков ярких фотовспышек и криков возникает „феерическая“ атмосфера разбушевавшейся грозы.
Во время антракта один из репортёров спросил у Пола МакКартни:
– Как вы можете петь, когда в зале такой шум и гам?
Пол улыбнулся:
– Когда в зале такой шум, мы, члены ансамбля, делаем маленькую паузу, а потом делаем вид, будто мы поем.
Песней «I Want To Hold Your Hand» («Я хочу держать тебя за руку») завершили этот концерт битлы. Как только стих последний аккорд, они бросили свои гитары и побежали к выходу, сопровождаемые полисменами, которые, образовав клин, окружили битлов с обеих сторон. Внезапная тишина, длившаяся лишь мгновение, сменилась оглушительным рёвом толпы, бросившейся к сцене, к счастью уже пустой.
«Битлз» у себя в артистической. Ринго в экстатическом восторге:
– Некоторые кидались всякой всячиной в пакетах, и было чертовски больно, когда этот пакет попадал в тебя, – говорил он. – Но даже если бы они разорвали меня на части, я был бы только рад. Какая публика! Для такой публики я мог бы играть всю ночь!
В комнату входит Брайан Эпстайн. Битлы поворачиваются к нему и видно, как по их лицам стекают кровавые струйки.
– Молодцы, ребята, это было здорово! – говорит он.
После этого концерта группу ждал приём в британском посольстве. Перед многочисленными журналистами «Битлз» были представлены послу и его супруге – сэру и леди Ормсби-Гор. События развивались так:
– Здравствуй, Джон, – сказал сэр Дэвид, обращаясь к Леннону.
– Я не Джон, – ответил Джон. – Я Чарли. А Джон – это вот он, – показывая на Джорджа.
– Хэлло, Джон, – говорит посол, повернувшись к Джорджу.
– Я не Джон, – отвечает Джордж, – я Фрэнк. Вот он Джон, – и указывает на Пола.
– О боже! – воскликнул посол, – я все время путаю имена. Моя супруга запоминает их гораздо лучше меня.
Довершает всё Ринго, когда, уже стоя на пороге, он обращается к расстроенному послу:
– А чем вы занимаетесь?
Когда в английских газетах появились подробные отчёты о том, что происходило на приёме, посольство выступило с опровержением. После того, как «Битлз» подтвердили, что всё было именно так, как писали газеты, в парламенте премьер-министру был задан вопрос относительно «постыдного поведения в посольстве». Касаясь посещения битлами британского посольства за границей, отметим, что оно стало первым и последним.
На следующий день после приёма в посольстве «Битлз» покинули Вашингтон, чтобы выступить с двумя концертами в нью-йоркском «Карнеги-холле». По дороге в Нью-Йорк, на всём её протяжении, стояли люди с фотографиями и плакатами «Битлз», с флагами. Они кричали, прыгали, старались хотя бы дотронуться до автомобиля, в котором находилась четвёрка. Что касается билетов на концерты, то они были проданы буквально за два часа. 6000 человек, в их числе и Нельсон Рокфеллер – король нефти, следили за выступлением «Битлз», сидя в зале, стены которого были обиты белым и красным бархатом, в том самом зале, на открытии которого дирижировал П.И. Чайковский. С верхнего яруса балкона свисает транспарант, на котором написано: «Битлз» – навсегда!» Чуть ниже – ещё один плакат: «Мы вас любим!».
После выступления фолк-группы «Брайевудз» появляются «Битлз». Как всегда, нервы у зрителей напряжены до предела. Одни плачут, другие подскакивают на своих креслах, оказавшихся весьма удобными для этого, третьи поют вместе с музыкантами…
Уже выходя из театра после концерта, одна девушка сказала своим двум подругам:
– Боже! Я никогда не испытывала ничего подобного. Какое очищение души!
В это же время одна почтенная дама в норковом манто обращается к своим спутникам:
– Ну что ж, я по крайней мере услышала их, а плохо это или хорошо, я не знаю.
Во время второго концерта нескольким девушкам пришлось оказывать медицинскую помощь. Добавим, что на концертах, где битлы играли по 25 минут, дежурили 30 специально обученных полисменов, постоянно находившихся в зале и за его кулисами, следя за безопасностью «Битлз». Итак, первые выступления «Битлз» в Нью-Йорке и Вашингтоне прошли с таким успехом, что даже Сиду Бернстайну (одному из импрессарио битловского шоу по США), как он выразился ещё перед первым концертом в «Карнеги-холле», пришлось отказать Дэвиду Найвину, Уильяму Зенкендорфу и Ширли Мак-Лейну (известные американские киноактеры), потому что у него просто не осталось ни одного лишнего билета. На вопрос, как он услышал о «Битлз», Бернстайн сказал:
«В колледже моим самым главным предметом были политические науки, поэтому вот уже лет 10 – 12 я регулярно читаю английские газеты. Когда в них стали писать про „Битлз“, я начал следить за каждым их шагом, и, как только Эпстайн подписал с ними контракт, я разузнал через своих друзей в Англии номер его телефона и позвонил ему. Я сказал, что хочу устроить им публичное выступление. Сначала он как будто бы не был в особом восторге от моего предложения, но потом мне вдруг пришла в голову мысль: а почему бы не устроить им концерт в „Карнеги-холле“? Как только я сказал ему об этом, он тут же согласился. Теперь мне оставалось только добыть для них „Карнеги-холл“. Я отправился в дирекцию этого театра. Надо сказать, что до этого они отказали даже Элвису (Пресли. – Б. – З.), а за год до этого я сам попытался протащить туда Чабби Чеккера (американский «король» твиста. – Б. – З.). Сначала они холодно отнеслись к моей идее, но мне удалось внушить им, что появление «Битлз» в «Карнеги-холл» будет способствовать международному взаимопониманию. Эти магические слова – «международное взаимопонимание» – подействовали на них, моё предложение было принято.»
…Америка продолжала бурлить. Музыкальный бум охватил миллионы её граждан. А ведь ещё совсем недавно никто здесь не мог придти в себя из-за трагической гибели любимца Америки – президента Джона Фицджералда Кеннеди. Всем нужна была встряска. И она пришла. В виде… «Битлз».
Итак, теперь, после гастролей, можно было сказать: полный триумф! Двери в Америку были открыты настежь!
Послесловие к 1964 году (Начало)
A Hard Day's Night
– В Америке всегда всё было. Зачем же мы туда суёмся? У них есть свои группы. Что мы можем дать им такого, чего у них нет?
Английская журналистка Морин Клив из газеты «Ивнинг Стандард» повернулась к Полу:
– Не волнуйся, в Америке вас ждёт грандиозный успех.
– Что вы сказали? – послышался голос Спектора.
– Я сказала, что им обеспечен колоссальный успех в Америке, – повторила англичанка.
И всё же скептиков было больше. Кто-то из сидевших рядом заметил: то, что в Англии служит верным признаком успеха, в Америке может означать совершенно противоположное.
Все сомнения, одолевавшие битлов и их команду, исчезли сразу же, как только самолёт коснулся колёсами бетонной дорожки международного нью-йоркского аэропорта имени Джона Кеннеди. Зрелище, открывшееся им, было неописуемым! Казалось, всё молодое население города собралось, чтобы встретить ливерпульцев. В глазах рябило от многоцветной гаммы одежды собравшихся. Шум двигателей прибывающих и убывающих лайнеров, вой и визг десятитысячной толпы, скандирующей «Мы хотим „Битлз“! „„Мы хотим „Битлз“!“ – всё это, слившееся в одно целое, производило неизгладимое впечатление. Кстати, каждый пассажир, прибывший вместе с ансамблем, получил от представителей фирмы „Кэпитол“ так называемый „битловский пакет“, в котором лежали: парик „а ля „Битлз“, фото с автографами ливерпульцев и значок «Я люблю «Битлз“. Рекламная кампания была запущена на полный ход! В здании аэропорта устроили пресс-конференцию для журналистов. После первых же ответов на вопросы журналистам стало ясно, что перед ними находятся не заурядные личности из шоу-бизнеса, которые теряют свой магнетизм, как только сходят со сцены или с цветных страниц журналов. Более того, привыкшие иметь дело с теми, о ком только что говорилось, журналисты сами оказались в плену у «Битлз“. Вот некоторые из многочисленных вопросов и ответов, прозвучавших на той пресс-конференции:
– Устали ли вы от битломании и от того бума, поднятого вами вокруг вас же самих?
– Нет, это прекрасно. Нам всё это нравится. Это даже здорово, – ответил Джон.
– Споёте нам что-нибудь?
– Нет! – пропели битлы все вчетвёром.
– Вы не споёте, потому что не можете петь?
– Дело не в этом, – сказал Джон. – Просто – деньги вперёд!
– Какую сумму вы рассчитываете заработать в Америке?
– От полукроны до двух долларов, – рассмеялся Джон.
– Каково ваше пожелание американской молодёжи?
– Наше пожелание… купить как можно больше наших пластинок, – ответил МакКартни.
– Стриглись ли вы когда-нибудь?
– Вчера, – сообщил Джордж Харрисон.
– Вы должны были бы посмотреть, как он выглядел позавчера, – добавил Ринго Старр.
– Чем вы объясняете свой феноменальный успех?
– Если бы мы это знали, – сказал Джон, – то сами создали бы другую группу и стали менеджерами.
– Почему вы поете по-американски, а говорите по-английски?
– Это лучше покупается, – бросил Леннон.
– Вы уже слышали о движении студентов «За уничтожение „Битлз“ в Детройте? Что вы намерены предпринять?
– Мы поднимем движение за уничтожение Детройта, – заявил Пол.
– Что вы думаете о Бетховене?
– Гениальный! – сказал Ринго, – особенно его стихи!
– Когда вы думаете бросить то, чем вы занимаетесь?
– Когда нам всё надоест. Пока нам это очень нравится. И нравилось даже до того, как мы начали зарабатывать деньги, – подвёл итог Джон.
В дальнем углу комнаты по телефону говорит журналистка:
– Они страшно остры на язык и за словом в карман не полезут, так что Америка обязательно полюбит их!..
…Не было газеты, которая не уделила бы им много места. Состоялась ещё одна невиданных масштабов пресс-конференция.
– Вы уже подобрали кого-нибудь на главную женскую роль в своём фильме?
– Хотим пригласить королеву, – ответил Джордж Харрисон, – на неё пойдут…
Теперь «Битлз» не было отбоя от американских бизнесменов, готовых заплатить любую цену, лишь бы связать их имя со своими товарами.
В Нью-Йорке битлы осмотрели все достопримечательности, обошли все клубы. Джорджу Харрисону вообще вручили ключи от самого большого городского клуба. Выступив в телевизионной передаче Эда Салливана, битлы собрали рекордную тогда аудиторию – 73 миллиона зрителей. Во время её трансляции на всей территории Соединенных Штатов не было совершено ни одного правонарушения.
Первое публичное выступление в США ожидало группу в вашингтонском «Колизеуме», где когда-то выступал и великий русский композитор Пётр Ильич Чайковский.
К визгу и хаосу битлы привыкли ещё в Англии. Но здесь их ожидало нечто новое. Например, бросание сластей и игрушек на сцену! После некоторых концертов битлам приходилось пробиваться сквозь слой безделушек, доходивший им до щиколоток.
«Это было страшно, – вспоминал Джордж, – просто ужас. Здесь, в Америке, мармелад делают не мягким, а жёстким, как пули. В каких-то газетах они (т е. поклонники. – Б. – З.) выкопали старую шутку о том, что Джон как-то пожаловался, будто я съел все его конфеты. И везде, где бы мы не появлялись, все швыряли в нас конфетами».
…Итак, уже за пять часов (!) до начала концерта первые посетители занимают свои места. Вокруг снуют продавцы значков с надписью «I Love Beatles» («Я люблю „Битлз“). Ровно в восемь часов начинается первое отделение концерта. Быстро сменяют друг друга три американские группы. Вышедшему после них на сцену певцу Томми Рою просто-напросто не дают петь. Второе отделение открывается выступлением популярной женской вокальной группы „Зе Чиффонс“. Зал не выдерживает. Больше восьми тысяч человек вскакивают со своих мест, кричат, визжат, свистят, стонут, аплодируют. Все требуют „Битлз“. И вот, когда шум достигает апогея, появляются „Битлз“, эскортируемые дюжиной полицейских, и начинают играть. В зале разрешено фотографировать, и поэтому здесь от десятков ярких фотовспышек и криков возникает „феерическая“ атмосфера разбушевавшейся грозы.
Во время антракта один из репортёров спросил у Пола МакКартни:
– Как вы можете петь, когда в зале такой шум и гам?
Пол улыбнулся:
– Когда в зале такой шум, мы, члены ансамбля, делаем маленькую паузу, а потом делаем вид, будто мы поем.
Песней «I Want To Hold Your Hand» («Я хочу держать тебя за руку») завершили этот концерт битлы. Как только стих последний аккорд, они бросили свои гитары и побежали к выходу, сопровождаемые полисменами, которые, образовав клин, окружили битлов с обеих сторон. Внезапная тишина, длившаяся лишь мгновение, сменилась оглушительным рёвом толпы, бросившейся к сцене, к счастью уже пустой.
«Битлз» у себя в артистической. Ринго в экстатическом восторге:
– Некоторые кидались всякой всячиной в пакетах, и было чертовски больно, когда этот пакет попадал в тебя, – говорил он. – Но даже если бы они разорвали меня на части, я был бы только рад. Какая публика! Для такой публики я мог бы играть всю ночь!
В комнату входит Брайан Эпстайн. Битлы поворачиваются к нему и видно, как по их лицам стекают кровавые струйки.
– Молодцы, ребята, это было здорово! – говорит он.
После этого концерта группу ждал приём в британском посольстве. Перед многочисленными журналистами «Битлз» были представлены послу и его супруге – сэру и леди Ормсби-Гор. События развивались так:
– Здравствуй, Джон, – сказал сэр Дэвид, обращаясь к Леннону.
– Я не Джон, – ответил Джон. – Я Чарли. А Джон – это вот он, – показывая на Джорджа.
– Хэлло, Джон, – говорит посол, повернувшись к Джорджу.
– Я не Джон, – отвечает Джордж, – я Фрэнк. Вот он Джон, – и указывает на Пола.
– О боже! – воскликнул посол, – я все время путаю имена. Моя супруга запоминает их гораздо лучше меня.
Довершает всё Ринго, когда, уже стоя на пороге, он обращается к расстроенному послу:
– А чем вы занимаетесь?
Когда в английских газетах появились подробные отчёты о том, что происходило на приёме, посольство выступило с опровержением. После того, как «Битлз» подтвердили, что всё было именно так, как писали газеты, в парламенте премьер-министру был задан вопрос относительно «постыдного поведения в посольстве». Касаясь посещения битлами британского посольства за границей, отметим, что оно стало первым и последним.
На следующий день после приёма в посольстве «Битлз» покинули Вашингтон, чтобы выступить с двумя концертами в нью-йоркском «Карнеги-холле». По дороге в Нью-Йорк, на всём её протяжении, стояли люди с фотографиями и плакатами «Битлз», с флагами. Они кричали, прыгали, старались хотя бы дотронуться до автомобиля, в котором находилась четвёрка. Что касается билетов на концерты, то они были проданы буквально за два часа. 6000 человек, в их числе и Нельсон Рокфеллер – король нефти, следили за выступлением «Битлз», сидя в зале, стены которого были обиты белым и красным бархатом, в том самом зале, на открытии которого дирижировал П.И. Чайковский. С верхнего яруса балкона свисает транспарант, на котором написано: «Битлз» – навсегда!» Чуть ниже – ещё один плакат: «Мы вас любим!».
После выступления фолк-группы «Брайевудз» появляются «Битлз». Как всегда, нервы у зрителей напряжены до предела. Одни плачут, другие подскакивают на своих креслах, оказавшихся весьма удобными для этого, третьи поют вместе с музыкантами…
Уже выходя из театра после концерта, одна девушка сказала своим двум подругам:
– Боже! Я никогда не испытывала ничего подобного. Какое очищение души!
В это же время одна почтенная дама в норковом манто обращается к своим спутникам:
– Ну что ж, я по крайней мере услышала их, а плохо это или хорошо, я не знаю.
Во время второго концерта нескольким девушкам пришлось оказывать медицинскую помощь. Добавим, что на концертах, где битлы играли по 25 минут, дежурили 30 специально обученных полисменов, постоянно находившихся в зале и за его кулисами, следя за безопасностью «Битлз». Итак, первые выступления «Битлз» в Нью-Йорке и Вашингтоне прошли с таким успехом, что даже Сиду Бернстайну (одному из импрессарио битловского шоу по США), как он выразился ещё перед первым концертом в «Карнеги-холле», пришлось отказать Дэвиду Найвину, Уильяму Зенкендорфу и Ширли Мак-Лейну (известные американские киноактеры), потому что у него просто не осталось ни одного лишнего билета. На вопрос, как он услышал о «Битлз», Бернстайн сказал:
«В колледже моим самым главным предметом были политические науки, поэтому вот уже лет 10 – 12 я регулярно читаю английские газеты. Когда в них стали писать про „Битлз“, я начал следить за каждым их шагом, и, как только Эпстайн подписал с ними контракт, я разузнал через своих друзей в Англии номер его телефона и позвонил ему. Я сказал, что хочу устроить им публичное выступление. Сначала он как будто бы не был в особом восторге от моего предложения, но потом мне вдруг пришла в голову мысль: а почему бы не устроить им концерт в „Карнеги-холле“? Как только я сказал ему об этом, он тут же согласился. Теперь мне оставалось только добыть для них „Карнеги-холл“. Я отправился в дирекцию этого театра. Надо сказать, что до этого они отказали даже Элвису (Пресли. – Б. – З.), а за год до этого я сам попытался протащить туда Чабби Чеккера (американский «король» твиста. – Б. – З.). Сначала они холодно отнеслись к моей идее, но мне удалось внушить им, что появление «Битлз» в «Карнеги-холл» будет способствовать международному взаимопониманию. Эти магические слова – «международное взаимопонимание» – подействовали на них, моё предложение было принято.»
…Америка продолжала бурлить. Музыкальный бум охватил миллионы её граждан. А ведь ещё совсем недавно никто здесь не мог придти в себя из-за трагической гибели любимца Америки – президента Джона Фицджералда Кеннеди. Всем нужна была встряска. И она пришла. В виде… «Битлз».
Итак, теперь, после гастролей, можно было сказать: полный триумф! Двери в Америку были открыты настежь!
Послесловие к 1964 году (Начало)
Хотя, как мы знаем, к приезду «Битлз» в США битломания уже существовала там, катастрофическими темпами она стала расти с момента их появления в нью-йоркском аэропорту.
Так же, как и в Англии, тысячные толпы бушевали на улицах американских городов, в аэропортах, в концертных залах, в общем повсюду, где появлялись ливерпульцы. Так же, как и их европейские коллеги, американские полицейские, если иногда и справлялись с этими полчищами обезумевших фанов при помощи средств по пресечению беспорядков, то это стоило им весьма большой нервотрёпки. Дельцы же от бизнеса только потирали довольно руки. Вся эта истерия вокруг имени «Битлз» давала им колоссальные прибыли! Только на пластинку с записью песни «Can't Buy Me Love» («Любовь нельзя купить»), ещё за неделю до её выхода в Англии и США, поступило около трёх миллионов предварительных заказов, что было рекордом для индустрии грамзаписи того времени. Песня была сочинена Полом и Джоном в Майами во время их кратковременного отдыха после турне. Кстати, здесь же они встретились с Кассиусом Клеем (Мохаммедом Али) – известным американским боксёром, трёхкратным чемпионом мира среди профессионалов, который заявил, что он «самый великий», но что и «Битлз» тоже «великолепны».
Всего же, если немного забежать вперёд, в 1964 году на территории Соединенных Штатов Америки было продано на 50 миллионов долларов различных изделий, так или иначе связанных с именем «Битлз», начиная с битлсамолетов и битломобилей и кончая битлпуловерами. Всюду продавали значки с противоположными друг другу надписями – «Я люблю „Битлз“ и „Я не люблю „Битлз“. Журналы и газеты пестрели фотографиями ансамбля. Случались и такие курьёзы: концерт для молодёжи, на котором дирижировал Леопольд Стоковский, был сорван из-за того, что кто-то произнёс слово „Битлз“. А по телевидению было продемонстрировано полотно художника Рошмора, на котором вместо Вашингтона, Джефферсона, Линкольна и Рузвельта были изображены битлы. Было и такое: простыни, на которых спали битлы, находясь в одном из отелей Канзас-Сити, были куплены двумя предприимчивыми дельцами по 375 долларов за штуку, затем разрезаны на 160 000 кусочков и проданы по 1 доллару каждый! Касаясь причин той громадной популярности „Битлз“, захлестнувшей страну, газета «Гералд Трибюн“ отмечала:
«75% рекламы, 20% длинных волос, 5% певческого визга и чудесная атмосфера, за которую „Битлз“ должны быть благодарны больше себе, чем Англии».
«Им нужно подстричься», – заявил известный американский певец Фрэнк Синатра.
Многие считали тогда, что музыку «Битлз» слушают только тинэйджеры, но хорошо сказал Боб Дилан: «Все тогда думали, что „Битлз“ явление временное, что это скоро пройдёт. Но мне было ясно, что у них есть будущее. Я знал, что они показывают направление, по которому должна пойти музыка.»
На родине, в Англии, премьер-министр сэр Алек Дуглас-Хьюм повторил, немного изменив ранее сказанные им же слова, что «Битлз» «наш лучший экспортный товар» и «полезный вклад в платёжный баланс».
Президент Брэйзнаузского колледжа в Оксфорде пригласил ливерпульцев на званый обед, а принц Филипп и Гарольд Вильсон удостоили четвёрку похвалы, причём последний обвинил консерваторов в том, что они «пытаются сделать „Битлз“ своим тайным оружием». Один из битлов – Ринго Старр – был избран вице-президентом университета в городе Лидсе, победив при этом на выборах бывшего председателя Верховного Суда (лорда!), и королева выразила озабоченность по поводу длинных волос Ринго. А битловский менеджер Брайан Эпстайн официально удостоился титула «пятый битл». Кроме всего этого Джон Леннон открылся в новом для всех (но не для себя) амплуа: в марте 1964 года в свет вышла его первая книжка «In His Own Write» («В его собственном написании»), составленная из коротеньких рассказов, иллюстрированных рисунками автора. Она сейчас же стала бестселлером, потеснив с прилавков популярного тогда героя книжной серии писателя Яна Флемминга – супершпиона, «агента 007» Джеймса Бонда и других. Критика весьма благосклонно отнеслась к появлению ленноновской книги, сравнивая её коротенькие истории с притчами Франца Кафки. Газета «Таймс» отмечала, что «книга может быть рекомендована всем, кто интересуется развитием английского языка и типично британской игрой воображения». Леннон был приглашен на Фойловский литературный ленч, награжден премией и титулом «Остроумный битл». Музей восковых фигур мадам Тюссо поместил в отдел постоянной экспозиции восковые фигуры группы «Битлз».
31 марта в топ-листе 100 лучших песен солидного американского музыкального журнала «Биллбоард» битловские произведения получили 1, 2, 3, 4, 5, 16, 44, 49, 69, 78, 84 и 88 места. Представьте: из 100 лучших песен 12 написаны одними и теми же людьми, причём 5 их песен стоят на первых местах! Это № 1 – «Can't Buy Me Love» («Любовь нельзя купить»), № 2 – «Twist and Shout» («Танцуй и веселись»), № 3 – «She Loves You» («Она любит тебя»), № 4 – «I Want To Hold Your Hand» («Я хочу держать тебя за руку»), № 5 – «Please, Please Me» («Пожалуйста, обрадуй меня!»). По всем Штатам с грандиозной скоростью продолжали рождаться ансамбли, так или иначе связанные с ливерпульцами – «Битлетс» и «Бутлз». Кстати, первая пластинка «Битлз» называлась «I'll Let You Hold My Hand» («Я позволю тебе держать меня за руку»). В Англии члены одной группы назвали себя «Икады» (название больших жуков). Брат близкой подруги Пола МакКартни, актрисы Джейн Эшер – Питер – записал вместе с Гордоном композицию Леннона – МакКартни «World Without Love» («Мир без любви»), вытеснив ею самих битлов с первого места хит-парада.
Нельзя не отметить, что в это же самое время продолжали раздаваться и отрицательные отклики по поводу музыки «Битлз» и истерии, поднятой вокруг них. «Пари Матч» поместила в те дни статью о «Битлз» – «Действительно ли это полезное явление?» В «Нью-Стейтсмен» была опубликована статья «Угроза битлам», автор которой осуждал некоторых политиков за их старания использовать музыкантов в своих корыстных целях. Но в то же время… в самых именитых журналах анализировались карьера четвёрки и её менеджера Брайана Эпстайна. Писатели Англии принимали Джона Леннона на торжественном ужине по случаю 400-летия со дня рождения Уильяма Шекспира. Такого числа желающих иметь пригласительный билет не было с тех пор, как чествовали Джорджа Бернарда Шоу.
В паузах между всеми этими событиями «Битлз» снимались в своем первом чёрно-белом фильме, названием которому послужила фраза, как-то брошенная Ринго Старром – «A Hard Day's Night» («Ночь трудного дня»), хотя Джон Леннон и раньше использовал её в своих стихах.
Так же, как и в Англии, тысячные толпы бушевали на улицах американских городов, в аэропортах, в концертных залах, в общем повсюду, где появлялись ливерпульцы. Так же, как и их европейские коллеги, американские полицейские, если иногда и справлялись с этими полчищами обезумевших фанов при помощи средств по пресечению беспорядков, то это стоило им весьма большой нервотрёпки. Дельцы же от бизнеса только потирали довольно руки. Вся эта истерия вокруг имени «Битлз» давала им колоссальные прибыли! Только на пластинку с записью песни «Can't Buy Me Love» («Любовь нельзя купить»), ещё за неделю до её выхода в Англии и США, поступило около трёх миллионов предварительных заказов, что было рекордом для индустрии грамзаписи того времени. Песня была сочинена Полом и Джоном в Майами во время их кратковременного отдыха после турне. Кстати, здесь же они встретились с Кассиусом Клеем (Мохаммедом Али) – известным американским боксёром, трёхкратным чемпионом мира среди профессионалов, который заявил, что он «самый великий», но что и «Битлз» тоже «великолепны».
Всего же, если немного забежать вперёд, в 1964 году на территории Соединенных Штатов Америки было продано на 50 миллионов долларов различных изделий, так или иначе связанных с именем «Битлз», начиная с битлсамолетов и битломобилей и кончая битлпуловерами. Всюду продавали значки с противоположными друг другу надписями – «Я люблю „Битлз“ и „Я не люблю „Битлз“. Журналы и газеты пестрели фотографиями ансамбля. Случались и такие курьёзы: концерт для молодёжи, на котором дирижировал Леопольд Стоковский, был сорван из-за того, что кто-то произнёс слово „Битлз“. А по телевидению было продемонстрировано полотно художника Рошмора, на котором вместо Вашингтона, Джефферсона, Линкольна и Рузвельта были изображены битлы. Было и такое: простыни, на которых спали битлы, находясь в одном из отелей Канзас-Сити, были куплены двумя предприимчивыми дельцами по 375 долларов за штуку, затем разрезаны на 160 000 кусочков и проданы по 1 доллару каждый! Касаясь причин той громадной популярности „Битлз“, захлестнувшей страну, газета «Гералд Трибюн“ отмечала:
«75% рекламы, 20% длинных волос, 5% певческого визга и чудесная атмосфера, за которую „Битлз“ должны быть благодарны больше себе, чем Англии».
«Им нужно подстричься», – заявил известный американский певец Фрэнк Синатра.
Многие считали тогда, что музыку «Битлз» слушают только тинэйджеры, но хорошо сказал Боб Дилан: «Все тогда думали, что „Битлз“ явление временное, что это скоро пройдёт. Но мне было ясно, что у них есть будущее. Я знал, что они показывают направление, по которому должна пойти музыка.»
На родине, в Англии, премьер-министр сэр Алек Дуглас-Хьюм повторил, немного изменив ранее сказанные им же слова, что «Битлз» «наш лучший экспортный товар» и «полезный вклад в платёжный баланс».
Президент Брэйзнаузского колледжа в Оксфорде пригласил ливерпульцев на званый обед, а принц Филипп и Гарольд Вильсон удостоили четвёрку похвалы, причём последний обвинил консерваторов в том, что они «пытаются сделать „Битлз“ своим тайным оружием». Один из битлов – Ринго Старр – был избран вице-президентом университета в городе Лидсе, победив при этом на выборах бывшего председателя Верховного Суда (лорда!), и королева выразила озабоченность по поводу длинных волос Ринго. А битловский менеджер Брайан Эпстайн официально удостоился титула «пятый битл». Кроме всего этого Джон Леннон открылся в новом для всех (но не для себя) амплуа: в марте 1964 года в свет вышла его первая книжка «In His Own Write» («В его собственном написании»), составленная из коротеньких рассказов, иллюстрированных рисунками автора. Она сейчас же стала бестселлером, потеснив с прилавков популярного тогда героя книжной серии писателя Яна Флемминга – супершпиона, «агента 007» Джеймса Бонда и других. Критика весьма благосклонно отнеслась к появлению ленноновской книги, сравнивая её коротенькие истории с притчами Франца Кафки. Газета «Таймс» отмечала, что «книга может быть рекомендована всем, кто интересуется развитием английского языка и типично британской игрой воображения». Леннон был приглашен на Фойловский литературный ленч, награжден премией и титулом «Остроумный битл». Музей восковых фигур мадам Тюссо поместил в отдел постоянной экспозиции восковые фигуры группы «Битлз».
31 марта в топ-листе 100 лучших песен солидного американского музыкального журнала «Биллбоард» битловские произведения получили 1, 2, 3, 4, 5, 16, 44, 49, 69, 78, 84 и 88 места. Представьте: из 100 лучших песен 12 написаны одними и теми же людьми, причём 5 их песен стоят на первых местах! Это № 1 – «Can't Buy Me Love» («Любовь нельзя купить»), № 2 – «Twist and Shout» («Танцуй и веселись»), № 3 – «She Loves You» («Она любит тебя»), № 4 – «I Want To Hold Your Hand» («Я хочу держать тебя за руку»), № 5 – «Please, Please Me» («Пожалуйста, обрадуй меня!»). По всем Штатам с грандиозной скоростью продолжали рождаться ансамбли, так или иначе связанные с ливерпульцами – «Битлетс» и «Бутлз». Кстати, первая пластинка «Битлз» называлась «I'll Let You Hold My Hand» («Я позволю тебе держать меня за руку»). В Англии члены одной группы назвали себя «Икады» (название больших жуков). Брат близкой подруги Пола МакКартни, актрисы Джейн Эшер – Питер – записал вместе с Гордоном композицию Леннона – МакКартни «World Without Love» («Мир без любви»), вытеснив ею самих битлов с первого места хит-парада.
Нельзя не отметить, что в это же самое время продолжали раздаваться и отрицательные отклики по поводу музыки «Битлз» и истерии, поднятой вокруг них. «Пари Матч» поместила в те дни статью о «Битлз» – «Действительно ли это полезное явление?» В «Нью-Стейтсмен» была опубликована статья «Угроза битлам», автор которой осуждал некоторых политиков за их старания использовать музыкантов в своих корыстных целях. Но в то же время… в самых именитых журналах анализировались карьера четвёрки и её менеджера Брайана Эпстайна. Писатели Англии принимали Джона Леннона на торжественном ужине по случаю 400-летия со дня рождения Уильяма Шекспира. Такого числа желающих иметь пригласительный билет не было с тех пор, как чествовали Джорджа Бернарда Шоу.
В паузах между всеми этими событиями «Битлз» снимались в своем первом чёрно-белом фильме, названием которому послужила фраза, как-то брошенная Ринго Старром – «A Hard Day's Night» («Ночь трудного дня»), хотя Джон Леннон и раньше использовал её в своих стихах.
A Hard Day's Night
6 июля 1964 года в Лондоне состоялась премьера фильма «A Hard Day's Night» («Ночь трудного дня»). На ней присутствовали принцесса Маргарет и её супруг лорд Сноудон. Фильм был поставлен известным английским режиссером Ричардом Лестером по сценарию не менее известного ливерпульского сценариста Элана Оуэна, который долго ездил с «Битлз», слушал их разговоры, видел их жизнь. Фильм сделан настолько мастерски, что трудно понять, какие кадры здесь документальные, а какие сняты специально для фильма. «Битлз» показаны именно такими, какими они и были: Джон – погруженным в юмор, Пол – серьёзным и умненьким мальчиком, Джордж – скептиком, а Ринго – вечно весёлым и добрым.
Ричард Лестер прекрасно использовал музыку «Битлз». Именно музыка и тексты песен, полностью написанные для фильма творческим дуэтом Леннон – МакКартни, а также очаровательные мальчишеские выходки битлов были именно тем, что создавало хорошее настроение всем, кто смотрел этот фильм.
Фильм «A Hard Day's Night» вызвал большой интерес во всём мире. Однако, отнесясь к нему в целом положительно, критика всё же отмечала, что в некоторых эпизодах битлы выглядят очень уставшими. Это не мудрено. Ведь по сути фильм был биографическим, документальным, и весь этот массовый психоз вокруг «Битлз» был реальностью, достигшей к тому времени такого размаха, что вскоре после съёмок Джордж Харрисон от имени своих коллег и от себя лично обратился через прессу с мольбой ко всему миру: «Почему вы не хотите оставить нас в покое?!»
Но до этого «крика в ночи» никому не было дела. Всё осталось как прежде. Вот как описывал появление нового фильма журнал «Филмз энд Филминг»:
«Сцены кромешного ада, истерии и мечущихся полицейских касок сопровождали рождение „Битлз“. Быть может, в результате погони за билетами, которая достигла невероятных масштабов, они чуть ли не за один день превратились в нечто, вызвавшее национальную одержимость…»
Газеты, забыв обо всём, большинство своих страниц отдавали им. Тогда же британские журналисты, проведя опрос населения, заявили, что «…в настоящее время нация разделена надвое: любящих и нелюбящих „Битлз“. Фильм расколол битломанов на тех, кому нравился Джон, и на тех, кому нравился Пол. Стены кинотеатров Америки, Англии и других стран вибрировали от пронзительных воплей: „Джон!!! Пол!!!“
Всё это было чистейшей правдой. Буквально все газеты и журналы, от самых серьёзных до юмористических и бульварных, пытались дать ответ на вопрос: «Как же это всё объяснить?» Различные теории, анализы и предположения на эту тему лились нескончаемым дождём. Интересно было и то, что «Битлз» перестали быть «собственностью» молодых. О четвёрке стало модным говорить и на бензоколонках, и в оффисах крупных фирм, в Уайт-холле и в Букингемском дворце, в Конгрессе США и в апартаментах президента Соединённых Штатов. Государственные деятели как будто соревновались, кто чаще всех произнесёт слово «Битлз». Этим самым они хотели показать, насколько близко чувствуют настроения народа.
Высказывались о «Битлз» и литераторы, и композиторы – создатели серьёзной музыки. Например, американский дирижёр и композитор Леонард Бернстайн сказал:
«Я влюблён в „Битлз“… Вместе со своими детьми я смотрел телевизионное шоу Эда Салливана в 1964 году. Дженни тогда было 12, Александру – 9, и Нине – 2 года. И мы все смотрели программу. У нас могла быть разная точка зрения (ведь мне было 46 лет!), но в данном случае мы не разошлись во мнениях. С тех пор, как я открыл для себя „Битлз“, их безупречную интонацию, чрезвычайно свежую лирику, их музыкальную изобретательность, граничащую с фантастикой, я не перестаю быть их страстным поклонником!»
А вот ещё. Дариус Милхауд, один из известнейших композиторов нашего века, писал своему другу – критику Абрахаму Чейзинсу: «Прочитал твою статью о „Битлз“ перед самым отъездом из Америки, и первое, что я сделал по прибытии, это прослушал их пластинки. Они фантастичны! И их звучание, дикция, вкус – тоже! Я согласен с тобой, они – незаурядны!»
Британский же критик Джордж Мелли ограничивался четырьмя словами, но какими (!): «Битлз» – это четырехголовый Орфей».
Да, пожалуй, это так и было. Битлы своими песнями доказали, что они не временное явление в музыкальном мире, что за их шутками и ужимками скрываются достаточно серьёзные, думающие люди. Сами битлы говорили: «Мы паясничали на пресс-конференциях, потому что всё там было несерьёзным. Нам задавали несерьёзные вопросы, и мы давали несерьёзные ответы – не такие уж и смешные, если разобраться. Юмор пятиклашек… Ну а когда нас спрашивали что-нибудь дельное про нашу музыку, мы и отвечали серьёзно. И мы всегда нервничали на этих встречах, хотя другие этого, вероятно, и не замечали».
Почти одновременно с выходом на экраны фильма «Ночь трудного дня» на прилавках музыкальных магазинов появилась его одноименная дисковая версия. Все песни этого альбома были написаны Джоном и Полом и исполнены ими же, а также Джорджем Харрисоном – «I'm Happy Just To Dance With You» («Я счастлив потанцевать с тобой»). Эти мелодичные песни полны счастья, любви, радости и юношеского задора. Кстати, песня, исполненная Джорджем, оказала большое влияние на творчество рок-групп западного побережья США, в частности, на известную тогда группу «Birds» («Птицы»). А песня «Can't Buy Me Love» («Любовь нельзя купить») появилась даже в джазовой интерпретации, когда такие корифеи, как Элла Фицджеральд и Каунт Бейзи включили её в свои выступления.
24 ноября 1964 года, как бы завершая его, «Битлз» выпускают четвёртый гигант-альбом «Beatles For Sale» («Битлз» для распродажи»), на котором были записаны многие старые боевики, исполнявшиеся ливерпульцами ещё в гамбургские времена. Это был последний альбом группы, на котором почти половина (6 из 14) песен была написана не битлами, а другими американскими исполнителями и композиторами. Самой популярной песней альбома стала «Rock'n'Roll Music» («Музыка рок-н-ролл») – «отца» рок-н-ролла Чака Берри. Правда, «Битлз» спели её иначе, да так, что превзошли самого автора. Очень весёлая песня! В то же время тексты песен, написанных битлами, были отмечены печалью, ностальгией, безысходностью, что ли. Может быть это объяснялось усталостью? Но в инструментальном отношении и в аранжировке альбом стоит выше своих предшественников. А это означало рост битлов как музыкантов. И вот ещё что. После этого диска из «чужих» песен в их записях появлялась только «Dizzy Miss Lizzy» («Головокружительная мисс Лиззи») американца Ларри Перкинса (альбом «Help!» – «Помогите!»). В дальнейшем на битловских пластинках в графе «автор песни» не было других имен, кроме Леннона, МакКартни, Харрисона, Старка или всех четверых вместе.
Ричард Лестер прекрасно использовал музыку «Битлз». Именно музыка и тексты песен, полностью написанные для фильма творческим дуэтом Леннон – МакКартни, а также очаровательные мальчишеские выходки битлов были именно тем, что создавало хорошее настроение всем, кто смотрел этот фильм.
Фильм «A Hard Day's Night» вызвал большой интерес во всём мире. Однако, отнесясь к нему в целом положительно, критика всё же отмечала, что в некоторых эпизодах битлы выглядят очень уставшими. Это не мудрено. Ведь по сути фильм был биографическим, документальным, и весь этот массовый психоз вокруг «Битлз» был реальностью, достигшей к тому времени такого размаха, что вскоре после съёмок Джордж Харрисон от имени своих коллег и от себя лично обратился через прессу с мольбой ко всему миру: «Почему вы не хотите оставить нас в покое?!»
Но до этого «крика в ночи» никому не было дела. Всё осталось как прежде. Вот как описывал появление нового фильма журнал «Филмз энд Филминг»:
«Сцены кромешного ада, истерии и мечущихся полицейских касок сопровождали рождение „Битлз“. Быть может, в результате погони за билетами, которая достигла невероятных масштабов, они чуть ли не за один день превратились в нечто, вызвавшее национальную одержимость…»
Газеты, забыв обо всём, большинство своих страниц отдавали им. Тогда же британские журналисты, проведя опрос населения, заявили, что «…в настоящее время нация разделена надвое: любящих и нелюбящих „Битлз“. Фильм расколол битломанов на тех, кому нравился Джон, и на тех, кому нравился Пол. Стены кинотеатров Америки, Англии и других стран вибрировали от пронзительных воплей: „Джон!!! Пол!!!“
Всё это было чистейшей правдой. Буквально все газеты и журналы, от самых серьёзных до юмористических и бульварных, пытались дать ответ на вопрос: «Как же это всё объяснить?» Различные теории, анализы и предположения на эту тему лились нескончаемым дождём. Интересно было и то, что «Битлз» перестали быть «собственностью» молодых. О четвёрке стало модным говорить и на бензоколонках, и в оффисах крупных фирм, в Уайт-холле и в Букингемском дворце, в Конгрессе США и в апартаментах президента Соединённых Штатов. Государственные деятели как будто соревновались, кто чаще всех произнесёт слово «Битлз». Этим самым они хотели показать, насколько близко чувствуют настроения народа.
Высказывались о «Битлз» и литераторы, и композиторы – создатели серьёзной музыки. Например, американский дирижёр и композитор Леонард Бернстайн сказал:
«Я влюблён в „Битлз“… Вместе со своими детьми я смотрел телевизионное шоу Эда Салливана в 1964 году. Дженни тогда было 12, Александру – 9, и Нине – 2 года. И мы все смотрели программу. У нас могла быть разная точка зрения (ведь мне было 46 лет!), но в данном случае мы не разошлись во мнениях. С тех пор, как я открыл для себя „Битлз“, их безупречную интонацию, чрезвычайно свежую лирику, их музыкальную изобретательность, граничащую с фантастикой, я не перестаю быть их страстным поклонником!»
А вот ещё. Дариус Милхауд, один из известнейших композиторов нашего века, писал своему другу – критику Абрахаму Чейзинсу: «Прочитал твою статью о „Битлз“ перед самым отъездом из Америки, и первое, что я сделал по прибытии, это прослушал их пластинки. Они фантастичны! И их звучание, дикция, вкус – тоже! Я согласен с тобой, они – незаурядны!»
Британский же критик Джордж Мелли ограничивался четырьмя словами, но какими (!): «Битлз» – это четырехголовый Орфей».
Да, пожалуй, это так и было. Битлы своими песнями доказали, что они не временное явление в музыкальном мире, что за их шутками и ужимками скрываются достаточно серьёзные, думающие люди. Сами битлы говорили: «Мы паясничали на пресс-конференциях, потому что всё там было несерьёзным. Нам задавали несерьёзные вопросы, и мы давали несерьёзные ответы – не такие уж и смешные, если разобраться. Юмор пятиклашек… Ну а когда нас спрашивали что-нибудь дельное про нашу музыку, мы и отвечали серьёзно. И мы всегда нервничали на этих встречах, хотя другие этого, вероятно, и не замечали».
Почти одновременно с выходом на экраны фильма «Ночь трудного дня» на прилавках музыкальных магазинов появилась его одноименная дисковая версия. Все песни этого альбома были написаны Джоном и Полом и исполнены ими же, а также Джорджем Харрисоном – «I'm Happy Just To Dance With You» («Я счастлив потанцевать с тобой»). Эти мелодичные песни полны счастья, любви, радости и юношеского задора. Кстати, песня, исполненная Джорджем, оказала большое влияние на творчество рок-групп западного побережья США, в частности, на известную тогда группу «Birds» («Птицы»). А песня «Can't Buy Me Love» («Любовь нельзя купить») появилась даже в джазовой интерпретации, когда такие корифеи, как Элла Фицджеральд и Каунт Бейзи включили её в свои выступления.
24 ноября 1964 года, как бы завершая его, «Битлз» выпускают четвёртый гигант-альбом «Beatles For Sale» («Битлз» для распродажи»), на котором были записаны многие старые боевики, исполнявшиеся ливерпульцами ещё в гамбургские времена. Это был последний альбом группы, на котором почти половина (6 из 14) песен была написана не битлами, а другими американскими исполнителями и композиторами. Самой популярной песней альбома стала «Rock'n'Roll Music» («Музыка рок-н-ролл») – «отца» рок-н-ролла Чака Берри. Правда, «Битлз» спели её иначе, да так, что превзошли самого автора. Очень весёлая песня! В то же время тексты песен, написанных битлами, были отмечены печалью, ностальгией, безысходностью, что ли. Может быть это объяснялось усталостью? Но в инструментальном отношении и в аранжировке альбом стоит выше своих предшественников. А это означало рост битлов как музыкантов. И вот ещё что. После этого диска из «чужих» песен в их записях появлялась только «Dizzy Miss Lizzy» («Головокружительная мисс Лиззи») американца Ларри Перкинса (альбом «Help!» – «Помогите!»). В дальнейшем на битловских пластинках в графе «автор песни» не было других имен, кроме Леннона, МакКартни, Харрисона, Старка или всех четверых вместе.