Игорь в нерешительности остановился и пожал плечами, окинув взглядом группу:
– Ну, я не знаю, не мне решать… Но, в принципе, я не против.
– Давайте простим его! – поддержала Игоря Катя. – Он раскаивается! Правда, Славик?
Славик быстро закивал головой в подтверждении ее слов.
– Ты у нас прямо всепрощающая святая дева! – сказала Рита подруге. – Тебя хлебом не корми – дай кого-нибудь простить!
– Ладно уж, прощать так прощать! – махнул рукой Илья. – Так уж тому и быть. Но если хоть еще раз ты выкинешь что-нибудь в этом духе!…
Илья не закончил фразу, но его угрожающий тон и покачивающийся перед Славиковым носом внушительных размеров кулак не предвещал мальчишке ничего хорошего в случае его очередной промашки. Он это очень хорошо понял и быстро заверил грозного Илью, зная, что его слова обычно не расходятся с делом:
– Нет-нет! Я же пообещал! Никогда больше не буду вести двойных игр! Я исправлюсь, вот увидите! Дайте мне шанс!
Специально для торжественной встречи у Сергея Викторовича была припасена соответствующая музыка. Это был финал девятой симфонии Бетховена, то самое место, где звучит знаменитая «Ода к радости». Когда руководитель подбирал музыку, он и не предполагал, что его выбор окажется настолько точно соответствующим сложившейся ситуации: благополучное возвращение ребят, несмотря на их двухдневную задержку в пути и возникшие дополнительные, не запланированные руководством Школы Выживания испытания, стало огромной радостью для всех, и гимническое звучание Оды была как нельзя более кстати.
Сергей Викторович торжественно пожал всем участникам похода руки и одарил каждого почетным значком. Не прошел он и мимо Ильи. Подивился, правда, его появлению, но оставил расспросы на потом.
– Вас ожидает еще и кубок, правда – один на всех, а также обещанное мной зачисление всех вас на курсы спелеологов с обязательным практическим исследованием после окончания теоретических занятий! – сказал он и повел ребят в домик, к заранее накрытому столу.
– Только не набрасывайтесь на все сразу! – предупредил Сергей Викторович ребят, заметив блеск в их глазах при виде столь обильной и вкусной пищи. – Не хватало еще, чтобы после всех достойно пережитых трудностей у вас уже на месте случился заворот кишок!
Но руководитель напрасно опасался: ребята съели совсем немного, как почувствовали полное насыщение. После того, как с обедом было покончено, Сергей Викторович пролюбопытствовал:
– Ну а теперь рассказывайте все по порядку: что с вами произошло? Каким образом вы сбились с курса и что за пожар возник возле болота?
Ребятам пришлось на ходу изворачиваться и придумывать невероятную историю, в которой главными героями были их поразительная Рассеянность и Забывчивость: и карту они потеряли, и компас сломали, и шли слишком медленно, и о кострище не позаботились, и личные вещи оставили непозволительно близко от огня… О Вадиме сообщили лишь то, что он вывихнул ногу, что послужило еще одной причиной их задержки в пути. Про Илью врать не нужно было, он и сам с удовольствием поведал о своих приключениях в одиночку. Сергей Викторович слегка пожурил его за безумную идею, но в душе гордился этим отчаянным мальчишкой.
Самым трудным для ребят было объяснить, каким образом Вадим оказался совершенно один в лесу, в глубоком обмороке. Сообразительному Интернету пришлось выкручиваться одному. Помявшись, он признался, что Вадим ушел без их ведома посреди ночи. Зачем? – Наверняка ему не спалось, и он захотел поскорее добраться до конечного пункта и вызвать спасательный вертолет, чтобы помочь остальным. Чем завершилась эта «благотворительная акция», Сергей Викторович знал и без Кости.
«Что-то не сходится в их сбивчивом рассказе», – подумал Сергей Викторович, выслушав ребят. Но он-то знал, что все тайное неизменно рано или поздно становится явным, и, руководствуясь этой мудростью, решил не выпытывать тайну злоключений у уставших ребят, посчитав, что она и сама ему вскоре откроется…
Эпилог
– Ну, я не знаю, не мне решать… Но, в принципе, я не против.
– Давайте простим его! – поддержала Игоря Катя. – Он раскаивается! Правда, Славик?
Славик быстро закивал головой в подтверждении ее слов.
– Ты у нас прямо всепрощающая святая дева! – сказала Рита подруге. – Тебя хлебом не корми – дай кого-нибудь простить!
– Ладно уж, прощать так прощать! – махнул рукой Илья. – Так уж тому и быть. Но если хоть еще раз ты выкинешь что-нибудь в этом духе!…
Илья не закончил фразу, но его угрожающий тон и покачивающийся перед Славиковым носом внушительных размеров кулак не предвещал мальчишке ничего хорошего в случае его очередной промашки. Он это очень хорошо понял и быстро заверил грозного Илью, зная, что его слова обычно не расходятся с делом:
– Нет-нет! Я же пообещал! Никогда больше не буду вести двойных игр! Я исправлюсь, вот увидите! Дайте мне шанс!
* * *
Ноги сделали свое дело и привели-таки ребят к хижине лесника, возле которой их с распростертыми объятиями встречал Сергей Викторович вместе с коллегами, пилотом и лесником. Вадим, напичканный снотворным и успокоительным, мирно спал на раскладушке и встречать команду не вышел.Специально для торжественной встречи у Сергея Викторовича была припасена соответствующая музыка. Это был финал девятой симфонии Бетховена, то самое место, где звучит знаменитая «Ода к радости». Когда руководитель подбирал музыку, он и не предполагал, что его выбор окажется настолько точно соответствующим сложившейся ситуации: благополучное возвращение ребят, несмотря на их двухдневную задержку в пути и возникшие дополнительные, не запланированные руководством Школы Выживания испытания, стало огромной радостью для всех, и гимническое звучание Оды была как нельзя более кстати.
Сергей Викторович торжественно пожал всем участникам похода руки и одарил каждого почетным значком. Не прошел он и мимо Ильи. Подивился, правда, его появлению, но оставил расспросы на потом.
– Вас ожидает еще и кубок, правда – один на всех, а также обещанное мной зачисление всех вас на курсы спелеологов с обязательным практическим исследованием после окончания теоретических занятий! – сказал он и повел ребят в домик, к заранее накрытому столу.
– Только не набрасывайтесь на все сразу! – предупредил Сергей Викторович ребят, заметив блеск в их глазах при виде столь обильной и вкусной пищи. – Не хватало еще, чтобы после всех достойно пережитых трудностей у вас уже на месте случился заворот кишок!
Но руководитель напрасно опасался: ребята съели совсем немного, как почувствовали полное насыщение. После того, как с обедом было покончено, Сергей Викторович пролюбопытствовал:
– Ну а теперь рассказывайте все по порядку: что с вами произошло? Каким образом вы сбились с курса и что за пожар возник возле болота?
Ребятам пришлось на ходу изворачиваться и придумывать невероятную историю, в которой главными героями были их поразительная Рассеянность и Забывчивость: и карту они потеряли, и компас сломали, и шли слишком медленно, и о кострище не позаботились, и личные вещи оставили непозволительно близко от огня… О Вадиме сообщили лишь то, что он вывихнул ногу, что послужило еще одной причиной их задержки в пути. Про Илью врать не нужно было, он и сам с удовольствием поведал о своих приключениях в одиночку. Сергей Викторович слегка пожурил его за безумную идею, но в душе гордился этим отчаянным мальчишкой.
Самым трудным для ребят было объяснить, каким образом Вадим оказался совершенно один в лесу, в глубоком обмороке. Сообразительному Интернету пришлось выкручиваться одному. Помявшись, он признался, что Вадим ушел без их ведома посреди ночи. Зачем? – Наверняка ему не спалось, и он захотел поскорее добраться до конечного пункта и вызвать спасательный вертолет, чтобы помочь остальным. Чем завершилась эта «благотворительная акция», Сергей Викторович знал и без Кости.
«Что-то не сходится в их сбивчивом рассказе», – подумал Сергей Викторович, выслушав ребят. Но он-то знал, что все тайное неизменно рано или поздно становится явным, и, руководствуясь этой мудростью, решил не выпытывать тайну злоключений у уставших ребят, посчитав, что она и сама ему вскоре откроется…
Эпилог
…и оказался прав.
– Здравствуйте, Сергей Викторович! – сказал Вадим, стоящий на лестничной площадке перед дверью квартиры руководителя.
– Здравствуй, Вадим, – ответил он с удивлением. – Ты насчет курсов спелеологов? Они начнутся на следующей неделе…
– Нет. Я по другому поводу, – мальчишка медлил, переминался с ноги на ногу и тщательно подбирал каждое слово. Видимо, предстоял нелегкий разговор.
– Ну, тогда проходи, – пригласил его Сергей Викторович, распахивая перед ним дверь.
Руководитель не ожидал визитов подобного рода. После возвращения команды из экзаменационного похода прошла уже неделя, и бушевавшие страсти немного поутихли. И родители, пережившие стресс, и сами участники путешествия стали замечать, что сильные впечатления стираются, уступая место самым приятным воспоминаниям.
Ребята получили двухнедельные каникулы для отдыха и восстановления сил, после чего вновь приглашались на занятия в Школу Выживания. В связи с этим Сергей Викторович был удивлен, когда открыл дверь и увидел Вадима.
– Я далеко не буду проходить, – мальчишка застыл на пороге.
– Ну что ж, тогда выкладывай, что у тебя ко мне за дело.
– Я вам кое-что принес, – сказал Вадим и достал из пакета толстую тетрадку и положил ее на стоящую рядом тумбочку. – Вам будет интересно почитать.
– А может быть, вместе почитаем? – предложил Сергей Викторович, не зная, как реагировать на это неожиданное явление.
– Нет, я спешу, меня мама ждет. Она везет меня на море. Говорит, для укрепления здоровья. Она считает, что моя депрессия – это последствия похода.
– А ты считаешь, что нет?
– Вы почитайте, – кивнул мальчик головой в сторону тетрадки. – И все поймете. Я пошел.
Вадим решительно повернулся и взялся за ручку двери.
– Желаю хорошо отдохнуть и набраться сил для дальнейших занятий, – сказал ему на прощание обескураженный преподаватель. – Возвращайся скорее!
Вадим на минуту обернулся:
– В Школу Выживания я больше не приду.
– Почему?! – вот это для Сергея Викторовича было совсем непонятно! Он считал, что для этого мальчишки занятия в Школе – дело всей жизни, а тут такой поворот событий…
– Вы почитаете и все поймете, – как заведенный опять повторил Вадим. – До свидания, Сергей Викторович.
– Всего доброго… – удерживать мальчишку и расспрашивать его о чем-либо не было смысла.
Закрыв входную дверь, преподаватель вошел в прихожую и его взгляд выхватил среди привычных предметов мебели и кучи ненужных вещей, захламлявших тесную квартирку, зеленую тетрадку, словно светящуюся изнутри нереальным огнем. Сергей Викторович поморщился:
– Ерунда какая-то!
Но тетрадку все же взял и пошел с ней на кухню. Усевшись возле окна, он открыл обложку и прочитал первые слова:
«Они мне с самого начала не понравились…»
Нет! Я таким никогда не буду! Лучше я умру с голода, но ни за что не стану унижаться ни перед кем!
В ночь, когда шел дождь и меня насильно затащили под навес, я не выдержал. Дождавшись, когда все заснут, я тихонько выбрался из-под веток и незаметно скрылся в лесу, чтобы самому дойти до конечного пункта. У меня не было с собой компаса: он висел на груди у Игоря, который непременно бы проснулся при малейшем прикосновении к нему. Я не стал рисковать, надеясь, что не ошибусь в направлении, двигаясь на красный свет вашего прожектора.
Но к утру, когда рассвет лишил меня единственного ориентира, я, видимо, сбился с пути. А потом вдруг почувствовал странную слабость, которая нахлынула на меня волной и окатила с головой. Больше ничего не помню.
Когда открыл глаза, то даже удивился, что я в какой-то комнате и вокруг меня – незнакомые люди. За прошедшую неделю я так привык к лесному пейзажу, что стены человеческого жилья для меня были в диковинку. Я не мог ничего говорить тогда по той простой причине что не знал, что говорить и как оправдываться. Как видите, я все сделал правильно и все разрешилось само собой.
Если вы читаете эту тетрадь, то наверняка захотите меня спросить: зачем я описал все, как есть, тем самым открыв все карты, если все сложилось так выгодно для меня? Это же самый настоящий компромат!
Я предусмотрел ваш вопрос и отвечаю на него: эти записи были важны не только для того, чтобы оставить эту захватывающую историю из моей жизни для потомков, но и чтобы мне самому получше разобраться во всем.
Я намеревался оставить эти записи в моем столе и вытащить на свет только через несколько лет. Но теперь, когда финал сложился для меня так неожиданно, я собираюсь отдать эту тетрадь в руки моего преподавателя, Сергея Викторовича. А он, в свою очередь спросит меня: почему, зачем мне понадобилось выдавать себя?
Все очень просто: я бы мог благополучно скрывать это до конца дней своих, но я больше не мог с этим жить. Они обезоружили меня своим благородством и добротой. Разумеется, я не ожидал, что они не выдадут меня и даже представят в глазах руководителя в образе жертвы, подвернувшей ногу. От их поступка мне стало больно, я не мог больше дышать и жить спокойно в осознании собственной низости, подлости, собственного ничтожества, поэтому решил раз и навсегда избавиться от этой мучительной язвы, признавшись во всем и чистосердечно покаявшись.
Постскриптум:
Эти записи я начал вести еще в лесу, поэтому извините за корявый почерк и потрепанный вид тетрадки.»
Сергей Викторович закрыл тетрадь и посмотрел в окно. Смеркалось.
– Здравствуйте, Сергей Викторович! – сказал Вадим, стоящий на лестничной площадке перед дверью квартиры руководителя.
– Здравствуй, Вадим, – ответил он с удивлением. – Ты насчет курсов спелеологов? Они начнутся на следующей неделе…
– Нет. Я по другому поводу, – мальчишка медлил, переминался с ноги на ногу и тщательно подбирал каждое слово. Видимо, предстоял нелегкий разговор.
– Ну, тогда проходи, – пригласил его Сергей Викторович, распахивая перед ним дверь.
Руководитель не ожидал визитов подобного рода. После возвращения команды из экзаменационного похода прошла уже неделя, и бушевавшие страсти немного поутихли. И родители, пережившие стресс, и сами участники путешествия стали замечать, что сильные впечатления стираются, уступая место самым приятным воспоминаниям.
Ребята получили двухнедельные каникулы для отдыха и восстановления сил, после чего вновь приглашались на занятия в Школу Выживания. В связи с этим Сергей Викторович был удивлен, когда открыл дверь и увидел Вадима.
– Я далеко не буду проходить, – мальчишка застыл на пороге.
– Ну что ж, тогда выкладывай, что у тебя ко мне за дело.
– Я вам кое-что принес, – сказал Вадим и достал из пакета толстую тетрадку и положил ее на стоящую рядом тумбочку. – Вам будет интересно почитать.
– А может быть, вместе почитаем? – предложил Сергей Викторович, не зная, как реагировать на это неожиданное явление.
– Нет, я спешу, меня мама ждет. Она везет меня на море. Говорит, для укрепления здоровья. Она считает, что моя депрессия – это последствия похода.
– А ты считаешь, что нет?
– Вы почитайте, – кивнул мальчик головой в сторону тетрадки. – И все поймете. Я пошел.
Вадим решительно повернулся и взялся за ручку двери.
– Желаю хорошо отдохнуть и набраться сил для дальнейших занятий, – сказал ему на прощание обескураженный преподаватель. – Возвращайся скорее!
Вадим на минуту обернулся:
– В Школу Выживания я больше не приду.
– Почему?! – вот это для Сергея Викторовича было совсем непонятно! Он считал, что для этого мальчишки занятия в Школе – дело всей жизни, а тут такой поворот событий…
– Вы почитаете и все поймете, – как заведенный опять повторил Вадим. – До свидания, Сергей Викторович.
– Всего доброго… – удерживать мальчишку и расспрашивать его о чем-либо не было смысла.
Закрыв входную дверь, преподаватель вошел в прихожую и его взгляд выхватил среди привычных предметов мебели и кучи ненужных вещей, захламлявших тесную квартирку, зеленую тетрадку, словно светящуюся изнутри нереальным огнем. Сергей Викторович поморщился:
– Ерунда какая-то!
Но тетрадку все же взял и пошел с ней на кухню. Усевшись возле окна, он открыл обложку и прочитал первые слова:
«Они мне с самого начала не понравились…»
* * *
«… После разоблачения я старался держаться, не терять собственного достоинства, пока хватало сил. В отличие от двуличного Славика, меняющего как хамелеон собственную шкуру в зависимости от того, на чьей стороне сила, я стойко оставался при своих убеждениях. Я отказывался от пищи вместе с ними, хотя они разделили и мои продукты между собой, на привалах я сидел в стороне от команды. Если бы вы знали, как противно было наблюдать за этим подлецом, который вилял хвостом и путался под ногами как собака, заискивающе глядя в глаза и стараясь завоевать их расположение и прощение!Нет! Я таким никогда не буду! Лучше я умру с голода, но ни за что не стану унижаться ни перед кем!
В ночь, когда шел дождь и меня насильно затащили под навес, я не выдержал. Дождавшись, когда все заснут, я тихонько выбрался из-под веток и незаметно скрылся в лесу, чтобы самому дойти до конечного пункта. У меня не было с собой компаса: он висел на груди у Игоря, который непременно бы проснулся при малейшем прикосновении к нему. Я не стал рисковать, надеясь, что не ошибусь в направлении, двигаясь на красный свет вашего прожектора.
Но к утру, когда рассвет лишил меня единственного ориентира, я, видимо, сбился с пути. А потом вдруг почувствовал странную слабость, которая нахлынула на меня волной и окатила с головой. Больше ничего не помню.
Когда открыл глаза, то даже удивился, что я в какой-то комнате и вокруг меня – незнакомые люди. За прошедшую неделю я так привык к лесному пейзажу, что стены человеческого жилья для меня были в диковинку. Я не мог ничего говорить тогда по той простой причине что не знал, что говорить и как оправдываться. Как видите, я все сделал правильно и все разрешилось само собой.
Если вы читаете эту тетрадь, то наверняка захотите меня спросить: зачем я описал все, как есть, тем самым открыв все карты, если все сложилось так выгодно для меня? Это же самый настоящий компромат!
Я предусмотрел ваш вопрос и отвечаю на него: эти записи были важны не только для того, чтобы оставить эту захватывающую историю из моей жизни для потомков, но и чтобы мне самому получше разобраться во всем.
Я намеревался оставить эти записи в моем столе и вытащить на свет только через несколько лет. Но теперь, когда финал сложился для меня так неожиданно, я собираюсь отдать эту тетрадь в руки моего преподавателя, Сергея Викторовича. А он, в свою очередь спросит меня: почему, зачем мне понадобилось выдавать себя?
Все очень просто: я бы мог благополучно скрывать это до конца дней своих, но я больше не мог с этим жить. Они обезоружили меня своим благородством и добротой. Разумеется, я не ожидал, что они не выдадут меня и даже представят в глазах руководителя в образе жертвы, подвернувшей ногу. От их поступка мне стало больно, я не мог больше дышать и жить спокойно в осознании собственной низости, подлости, собственного ничтожества, поэтому решил раз и навсегда избавиться от этой мучительной язвы, признавшись во всем и чистосердечно покаявшись.
Постскриптум:
Эти записи я начал вести еще в лесу, поэтому извините за корявый почерк и потрепанный вид тетрадки.»
Сергей Викторович закрыл тетрадь и посмотрел в окно. Смеркалось.