Страница:
Мы всячески изощрялись в приспособлении кокосовой пальмы, вернее, ее волокон, для изготовления подобия одежды. К этому времени наша одежда успела уже превратиться в жалкие лохмотья. Петеркин дошел до такого совершенства, что умудрился сделать башмаки из шкуры убитого им кабана. Кроме перечисленных предметов, мы пробовали свои силы на целом ряде вещей, способствовавших улучшению нашего быта. Раз или два у нас рождалась мысль о постройке дома, но наша хижина была так уютна, что, в конце концов, мы отложили постройку дома на случай изменения климата в сторону холода.
Однажды, когда я и Джек сидели на скале, а Петеркин выжимал воду из своей одежды, так как он только что случайно упал в море (это с ним происходило часто), наше внимание было привлечено двумя показавшимися на горизонте предметами.
– Что это такое? – спросил я, обращаясь к Джеку.
– Не представляю себе! Я уже несколько времени наблюдаю за этим. Сперва мне показалось, что это черные морские чайки, но чем дольше я смотрю, тем более убеждаюсь, что они гораздо больше чаек! – ответил Джек.
– Они будто двигаются на нас, – продолжал я.
– Алло! В чем дело? – спросил Петеркин, подойдя к нам.
– Посмотри! – сказал Джек.
– Киты!!! – воскликнул Петеркин. – Или нет, слушайте, ребятки, неужели это лодки?
Сердца наши забились от волнения при одной мысли, что мы можем увидеть людей.
– Я думаю, что ты почти что прав, Петеркин. Но для лодок они как-то странно движутся, совсем тихо! – пробормотал Джек.
Я заметил, что тень беспокойства скользнула по лицу Джека, в то время как он пристально вглядывался в быстро приближающийся к нам предмет. Наконец он поспешно вскочил на ноги.
– Это пироги, Ральф! Не знаю точно – какие, но во всяком случае мне известно, что все туземцы островов южных морей очень свирепы и не питают никакого почтения к белым. Если они причалят к нашему берегу, нам придется спрятаться. Очень надеюсь, что этого не будет.
Меня огорчило заявление Джека, хотя должен признаться, что придавал значение не столько его словам, сколько взволнованному голосу. Петеркин и я, очень встревоженные, последовали за ним в лес.
– Как жаль, – сказал я, когда мы достигли густого кустарника, где легко можно было спрятаться, – что мы не имеем при себе нашего оружия.
– Это не важно! – возразил Джек. – Тут есть достаточное количество тяжелых дубин, предусмотрительно заготовленных Петеркином.
Каждый из нас выбрал себе дубину по вкусу, и мы притаились за скалой, откуда могли наблюдать за приближением лодок, оставаясь невидимыми. Сначала мы обменивались словами по поводу их внешнего вида, но после того как они вошли в лагуну и стали приближаться к берегу, мы прекратили всякие разговоры, с интересом следя за разворачивающейся перед нами картиной.
Теперь мы ясно видели, что первую лодку догоняет вторая и что в ней были не только мужчины, но и несколько женщин с детьми. Всех вместе их было, должно быть, около сорока душ. Лодка, шедшая позади, была полна одними только мужчинами. Числом они не превышали первой лодки, но были лучше вооружены и производили впечатление военного отряда. Обе команды гребли изо всех сил, и казалось, что преследователи стараются нагнать беглецов прежде, чем они достигнут берега. Это им не удалось! Первая лодка причалила вплотную к месту нашего убежища. Их короткие весла, как метеоры, блистали в море, разбрызгивая вокруг себя потоки воды. Глаза гребцов ярко блестели на черных лицах, и каждый мускул обнаженного тела напрягся до последней степени. Они ни на минуту не прекращали грести, пока наконец их лодка с силой не ударилась о берег. С вызывающим криком все они выпрыгнули на сушу. Три женщины, – две из них несли на руках детей, – бросились в лес, а мужчины сгрудились у самого края моря, готовясь встретить противника камнями и огромными палицами.
Расстояние между обеими лодками было около полумили, но из-за быстроты, с которой приближалась вторая лодка, оно уменьшалось с каждой минутой. Когда преследователи достигли берега, в стане беглецов не было и признака страха или колебания.
Зрелище, представившееся нашим глазам, трудно описать. Большинство мужчин, вооруженных палицами невероятных размеров и самых любопытных форм, стали бить друг друга изо всех сил по голове. После каждого удара брызги крови разлетались во все стороны.
Я чувствовал, что меня начинает тошнить от этой кровавой битвы. Нападающая сторона дралась под предводительством какого-то необыкновенного существа. Его волосы в мелких завитках напоминали тюрбан. Меня удивила их ярко-желтая окраска, никак не гармонировавшая с черным, как уголь, цветом тела. Он несомненно выкрасил их для того, чтобы иметь более страшный вид. С ног до головы тело его было сплошь покрыто татуировкой, а лицо, кроме того, было еще густо закрашено красной краской с белыми полосами. Он уже успел убить четырех человек, когда неожиданно подвергся нападению такого же великана, как и он сам. Несколько секунд, свирепо вращая белками, они не спускали друг с друга глаз. Затем, как бы инстинктивно сговорившись, одновременно бросились вперед и столкнулись в дикой схватке. В это время один из принадлежавших к отряду желтоволосого вождя, видя тяжелое положение своего начальника, схватил камень и бросил его прямо в голову обидчика. Этот факт послужил поворотным моментом для боя. Дикари, причалившие первыми, видя поражение своего вождя, бросились бежать в лес. Спастись не удалось никому. Их всех переловили и повалили на землю. Я видел, что некоторые из них были еще живы.
Из сорока дикарей, составляющих нападающую партию, в живых осталось всего двадцать восемь. Двое из них были посланы в кустарник на розыски женщин и детей. Из второй партии осталось пятнадцать человек, да и те лежали связанными на траве.
Джек, Петеркин и я переглянулись и обменялись опасением по поводу того, что дикари, в поисках свежей воды, могут раскрыть наше пристанище. Но мы были так заинтересованы всем происходящим, что решили не двигаться с места, да, откровенно говоря, нам трудно было пошевелиться без того, чтобы не предстать во всей своей красе перед их взорами. Один из дикарей, отправившись в лес, спустя некоторое время вернулся с огромной охапкой сухих веток. Вскоре разложенный костер пылал ярким огнем.
Вдруг из леса послышался страшный крик, а спустя минуту показалось двое дикарей, таща за собой трех женщин и двух младенцев. Одна из женщин, на вид значительно моложе двух других, поражала, несмотря на приплюснутый нос и толстые губы, ласковым выражением своего лица. Светло-коричневый цвет кожи говорил за то, что она принадлежала к другой расе. Она и ее товарки были одеты в коротенькие юбочки, а на плечах у них красовались какие-то пелеринки. Волосы их были густого черного цвета, но не длинные, а короткие и вьющиеся, как у молоденького мальчика. Великан, приблизившись к старшей из женщин, положил свою огромную руку на ребенка. Мать в ужасе отшатнулась от него, прижимая к груди свое дитя и оглашая весь остров полным ужаса воплем. Великан вырвал ребенка из рук матери и с силой швырнул его в море. Тихий стон сорвался с уст Джека, когда он увидел эту ужасную картину и услышал вопль матери, упавшей замертво на песок. Волны, как бы отказываясь участвовать в гнусном акте, выбросили ребенка на берег и мы увидели, что он еще жив.
– Петеркин, – хриплым шепотом сказал Джек, – твой нож при тебе?
– Да! – ответил Петеркин, лицо которого было бледно как снег.
– Хорошо! Слушай меня и немедленно выполни то, что я тебе прикажу. Ты и Ральф бегите в кусты и, разрезав веревки, освободите пленников. Торопитесь, не то опоздаете.
Джек вскочил и, схватив тяжелую дубинку, стоял, дрожа от волнения. Крупные капли пота выступили у него на лбу.
Пронзительно взвизгнув, он одним прыжком очутился среди дикарей, не дав им опомниться. Петеркин и я бросились в кустарник освобождать пленников. Одним взмахом своей дубинки Джек уложил дикаря, затем повернулся, обвел всех полными ненависти глазами и приблизился к желтоволосому великану. Если бы Джеку удалось ударить его по голове, все было бы кончено. Но, ловкий, как кошка, тот начал кидаться из стороны в сторону, размахивая палицей, и Джеку нужны были все силы, чтобы предупредить направленный на него удар.
К счастью для Джека, остальные дикари, уверенные в успехе своего начальника, не принимали никакого участия в борьбе между ним и великаном. Они удовлетворялись терпеливым ожиданием конца поединка. По мере продолжения драки дыхание великана становилось все прерывистее и вылетало из горла свистящим звуком. Зубы его были крепко сжаты, глаза горели ненавистью. Удивленные дикари плотнее сомкнулись вокруг дерущихся, готовые каждую минуту помочь своему утомленному вождю. Джек заметил это движение. Он понял, что судьба его была предрешена, и решил следующим ударом разрядить тягостно-напряженную атмосферу. Собрав последние силы, великан снова взмахнул своей дубиной, занося ее над головой Джека. Джек мог легко избежать удара, но вместо этого он бросился вперед, подставив голову под дубину противника, и, быстрым движением схватив обеими руками свою палку, с силой ударил его между глаз. Джек упал под тяжестью навалившегося на него бесчувственного тела убитого им вождя. Целая дюжина дубин взвилась в воздухе, готовая опуститься на голову несчастного Джека. Несколько секунд дикари колебались, так как грозная туша их предводителя покрывала собою Джека. Этот момент спас ему жизнь. Не успели дикари оторвать великана от Джека, как семеро из них пали жертвами освобожденных Петеркином и мной пленников.
Нам никогда не удалось бы так блестяще выйти из создавшегося положения, если бы дикари не были так увлечены битвой Джека с их вождем. Они все еще превышали нашу партию количеством. Их было на три больше, чем нас. Но зато на нашей стороне была победа, а они, угнетенные потерей вождя, пали духом.
Спустя десять минут все наши противники были сбиты с ног, взяты в плен, связаны по ногам и рукам и аккуратно сложены на берегу моря.
Глава IX
Когда битва была окончена, дикари окружили нас и, с любопытством оглядывая со всех сторон, начали задавать нам вопросы, на которые, конечно, мы ничего не могли ответить из-за незнания их языка. Чтобы положить конец этому, довольно скучному, времяпрепровождению, Джек взял их главаря (уже оправившегося от своей раны) за руку и крепко ее пожал. Как только чернокожие поняли, что это пожатие выражало теплые чувства, питаемые нами к ним, они стали обходить каждого из нас, повторяя сделанное Джеком. Когда эта церемония была окончена, Джек направился к девушке, остававшейся неподвижно на скале и издали наблюдавшей все происходившее. Он знаками предложил ей следовать за ним, а затем, взяв за руку вождя, уже собирался повести их к нашему жилищу, когда вдруг увидел несчастного младенца, все еще лежавшего на берегу. Он поспешил к нему и с радостью обнаружил, что ребенок еще жив. Мать его начала постепенно приходить в себя.
– Ну, не стойте на дороге! – сказал Джек, отталкивая нас в сторону, в то время как мы наклонились к несчастной женщине, пытаясь привести ее в чувство. – Ей сейчас будет лучше! – Сказав это, он положил ребенка ей на грудь, прислонив его теплую щечку к ее лицу. Женщина сразу открыла глаза, дрожащими руками ощупала ребенка, посмотрела на него и с криком радости сжала его в объятиях. Она старалась подняться на ноги, видимо, для того, чтобы убежать в лес.
– Ну, вот и прекрасно! – сказал Джек, снова беря за руку оставленного им вождя. – Теперь, Ральф и Петеркин, ваше дело заставить этих ребят следовать к нашему жилищу. Там мы постараемся оказать им гостеприимство и сделать все, что в наших силах.
Через полчаса мы все сидели на земле перед нашим жилищем и с удовольствием поедали холодную жареную свинину, диких уток и разных сортов рыбу. В виде десерта были поданы сливы, кокосовые орехи и другие фрукты.
Утомленные переживаниями дня, Петеркин, Джек и я, с удовольствием выпив кокосового лимонада, легли и уснули. Дикари последовали нашему примеру, и через полчаса весь лагерь погрузился в глубочайший сон.
Сколько времени мы проспали, я не знаю, но только, когда мы ложились, солнце садилось, а когда проснулись, оно блистало в небе высоко над нашими головами. Я разбудил Джека, который сразу вскочил и полными удивления глазами посмотрел на меня. Он не сразу вспомнил все происшедшие события, но наконец сообразил что-то и веселым голосом закричал:
– Живо, готовьте завтрак! Петеркин, несчастный лентяй, сколько времени ты еще намерен валяться?
Петеркин протяжно зевнул.
К этому времени все туземцы уже встали, и мы занялись приготовлением завтрака. Изредка мы делали тщетные попытки объясняться с ними знаками. Наконец Джеку пришла блестящая мысль постараться узнать их имена. Он указал на себя и очень отчетливо произнес «Джек»; затем, вытянув руку по направлению к Петеркину и ко мне, так же ясно повторил наши имена. Потом он снова положил руку себе на грудь и сказал «Джек». Другую руку он приложил к груди вождя и вопросительно посмотрел ему в лицо. Вождь сразу понял его и два раза отчетливо повторил: «Тараро», «Тараро». Джек повторил имя за ним, на что в ответ последовал одобрительный кивок и дикарь произнес: «Чук, чук». Джек, повернувшись к самой младшей из женщин, сидевшей на пороге нашей хижины, так же вопросительно посмотрел на главаря. Тот произнес «Аватеа», поднял палец к солнцу и застыл в такой позе на несколько минут.
– Что бы это могло значить? – спросил Джек.
Не удовлетворенный этим жестом, Джек подошел к женщине и сказал «Аватеа». Она грустно улыбнулась в ответ, утвердительно покачала головой и, дотронувшись пальцем до своей груди, тоже показала на солнце. Нас страшно заинтриговала эта процедура, но так как мы не могли удовлетворить своего любопытства, то пришлось прекратить расспросы.
Знаками приказав туземцам следовать за ним, Джек повел их к месту вчерашнего сражения. Здесь мы нашли пленников, проведших ночь на берегу и совершенно забытых нами. Накормив их принесенной с собой едой, Джек начал рыть яму в песке. Поработав некоторое время, он указал на валявшиеся мертвые тела и на яму. Туземцы сразу поняли его знаки и, вооружившись лопатами, в течение получаса вырыли огромную яму, достаточную для погребения всех трупов. Когда работа была окончена, они схватили своих убитых врагов и с потрясающим равнодушием стали бросать их в приготовленную могилу. Последним было брошено тело желтоволосого вождя.
Следующие три дня туземцы потратили на починку своей лодки, сильно пострадавшей от удара о скалу.
Когда лодка была готова, мы помогли им нагрузить ее пленниками и запасами фруктов. Петеркин пошел на охоту и вернулся с шестью убитыми свиньями. Мы их зажарили и преподнесли нашим друзьям в день их отъезда. В этот достопримечательный день Тараро энергичными знаками старался нам объяснить, что предлагает поехать вместе с ними на остров. Так как мы никуда не собирались, то, вежливо покачав головой в знак отрицания, дали им понять, что отказываемся от их предложения. Но решили возместить свой отказ, подарив ему заржавленный топор, от которого могли свободно отказаться, имея в запасе другой, доставшийся нам во время крушения судна. Кроме этого, мы подарили ему кусочек дерева с вырезанными на нем нашими именами и веревочку, на которой он повесил дощечку, обмотав ее вокруг шеи.
Спустя некоторое время мы все собрались на берегу. Не будучи в состоянии объясниться, мы проделали церемонию рукопожатия и стали ждать их отъезда. Но Тараро подошел к Джеку, вытянул голову и потерся своим носом об его нос, тс же самое он сделал с Петеркином и со мной. Поняв, что это их обычай, мы решили проделать то же самое со всеми, не исключая женщин. Когда очередь дошла до Аватеи, никто из нас не мог сдержать чувства искреннего сожаления при расставании с ней. Кроме ее скромного вида и ласкового обращения, она была единственной среди всех, выказавшей некоторую долю сожаления при прощании с нами. Подойдя к Джеку, она доверчиво подставила свой плоский нос, которого он коснулся своим носом. Таким же знаком внимания она удостоила Петеркина и меня.
Через час лодка скрылась из виду, и мы с какой-то необъяснимой тоской, переполнявшей наши сердца, тихо сидели в тени хижины, обсуждая необыкновенные события последних дней.
Глава X
После того как туземцы оставили нас, наша жизнь протекала некоторое время довольно спокойно. Однажды, когда мы собрались выехать в море половить рыбу, так как нам здорово надоело питаться свининой, мы были встревожены неожиданным криком Петеркина, стоявшего на самом берегу моря.
– Парус, парус! Ральф, посмотри, Джек! Видите, там, на самом горизонте, у входа в лагуну! – кричал он.
– Он прав, это шхуна, – ответил Джек, поспешно одеваясь.
Наши сердца, взволнованные этим открытием, сильно забились. Да и на самом деле, если шхуна приблизится к нашему острову, не могло быть никаких сомнений в том, что капитан возьмет нас с собой и доставит на какой-нибудь цивилизованный остров, откуда нам легко будет выбраться в Англию. В голове отчетливо вырисовывались картины домашнего уюта, и хотя я очень полюбил Коралловый остров к нашу хижину, но чувствовал, что в любую минуту без колебаний расстанусь со всем этим.
С радостными возгласами мы торопливо взобрались на самую высокую скалу, расположенную вблизи нашего жилища, и стали с нетерпением ждать судна, которое приближалось к нашему острову, подгоняемое легким ветерком.
Не прошло и часа, как шхуна была почти рядом с рифом. Сделав красивый поворот, она мягко пошла вдоль берега. Боясь остаться незамеченными, мы начали размахивать волокнами от кокосовой пальмы и вскоре увидели, не без удовлетворения, как со шхуны спустилась лодка, а на палубе приготовляются к стоянке. На бизань-pee показался флаг, и маленькое облачко белого дыма поднялось около одного бока шхуны. Прежде чем мы сумели догадаться об их намерении, раздался пушечный выстрел. Снаряд на своем пути снес несколько кокосовых деревьев и с треском ударился в скалу, всего на несколько ярдов ниже того места, где мы стояли.
С ужасом мы обнаружили, что взвившийся над шхуной флаг был черного цвета и на нем красовался пересеченный костями череп. Мы смотрели друг на друга, боясь произнести трепещущее на наших губах слово «пират».
– Что делать? – воскликнул Петеркин, когда мы увидели лодку, спущенную с судна и стремящуюся к входу в лагуну. – Если они нас снимут с острова, так это будет только для того, чтобы бросить в воду или сделать пиратами.
Я молчал, пристально глядя на Джека, который один мог разрешить наше сомнение. Он стоял со сложенными на груди руками, потупя голову, пристально уставившись глазами в одну точку на земле.
– Есть только одна надежда! – решительно сказал он, грустно глядя на Петеркина. – Если эти злодеи намерены забрать нас, они очень быстро обойдут весь остров. Идемте за мной.
Прервав свою речь, Джек стремительно повернул в лес и маленькой извивающейся тропинкой повел нас к знакомой скале. Тут он остановился и, с осторожностью подойдя к самому ее краю, перегнулся вниз. Мы последовали его примеру и увидели лодку с вооруженными людьми, причаливавшую к берегу. В одно мгновенье люди выскочили на берег и быстро направились к нашему жилищу.
Через несколько секунд они уже возвращались обратно к лодке, причем один из них, держа за хвост нашу несчастную кошку, ожесточенно размахивал ею в воздухе. Подойдя к воде, он швырнул ее далеко в море, а затем присоединился к своим товарищам, горячо о чем-то совещающимся.
– Видите, что нас ждет! – с горечью произнес Джек. – Человек, который может убить ни в чем не повинное животное, никогда не задумается над тем, чтобы уничтожить человека. Теперь, ребята, нам остается только одно – Бриллиантовая пещера.
– Бриллиантовая пещера?! – воскликнул Петеркин. – Ну, тогда мое дело дрянь: мне в нее не нырнуть, даже если бы все пираты Тихого океана одновременно ополчились на меня.
– Ничего, не унывай! – ответил я. – Мы тебя как-нибудь протащим, если только ты нам доверишься.
Сказав это, я вспомнил, как во время одного из наших купаний с Джеком, ныряя, мы попали в пещеру, навсегда запечатлевшуюся у нас в памяти. К сожалению, Петеркин, из-за неумения нырять, несмотря на наши усиленные просьбы, не решился тогда спуститься на дно, чтобы увидеть необыкновенные красоты, скрываемые морской стихией. А Джек и я, нырнув во второй раз, не могли долго оставаться в пещере, так как помнили о том, что стоящий на берегу Петеркин, видя наше долгое отсутствие, предается отчаянию.
В это время часть пиратов разбрелась по берегу, а другая направилась к лесу.
– Итак, Петеркин! – мрачно произнес Джек. – Ты должен решиться, или нам придется умирать вместе с тобой.
– О, Джек, мой дорогой друг! – воскликнул Петеркин, дрожащий и бледный. – Оставь меня, они ничего со мной не сделают. Зачем я им? Иди с Ральфом, и спрячьтесь в пещере, а я…
– Этого мы не сделаем! – спокойно возразил Джек. – Итак, Ральф, нам нужно приготовиться к встрече с этими ребятами. Если нам удастся избежать встречи с теми, кто направляется сюда, мы на некоторое время будем в безопасности в лесу.
– Их пять человек! – возразил я. – Нам не спастись.
– Ну, ладно! – хрипло сказал Петеркин, конвульсивно хватая Джека за руку. – Нырнем! Я с вами!
Тем, кто не привык к воде, хорошо знакомо чувство ужаса, охватывающее человека при одной мысли о необходимости погрузиться в нее с головой. Это чувство не имеет ничего общего с трусостью, и каждому должно стать понятным, как велика была решительность Петеркина, когда он, покорившись необходимости, последовал за нами в воду. Выбора не было! Пираты уже заметили нас, и рассуждать было некогда!
Джек и я схватили Петеркина за руки.
– Тихо, не сопротивляйся! – сказал Джек. – Иначе мы погибли.
Петеркин ничего не ответил, но его застывшее лицо и напряженные мускулы говорили о том, что он окончательно решил превзойти все трудности вставшей перед ним задачи. Он держал себя как герой, плывя между нами и покорно отдав себя в наше распоряжение. Темный подводный туннель был пройден, и мы достигли пещеры раньше, чем я этого ожидал.
Петеркин облегченно вздохнул, и спустя несколько секунд, невредимые и успокоенные, мы ощутили под ногами твердую почву. Джек занялся поисками фитиля и самодельного факела, оставленного нами в пещере во время одного из наших спусков в подводное царство. Вскоре он нашел их и, с большим трудом выбив огонь, зажег факел. Несмотря на то что мы насквозь промокли, Петеркин, глазам которого впервые представилась сказочная картина, несколько минут стоял как очарованный, будучи не в силах оторваться от чудесного зрелища. Потолок пещеры, находящийся над нами, поднимался на высоту приблизительно десяти футов, но дальше в глубине пещеры он становился все выше и выше, теряясь где-то в темноте. Казалось, он был сделан из кораллов и поддерживался тяжелыми колоннами из того же материала. Огромные сосульки, переливающиеся всеми цветами радуги, свисали сверху в разных местах. Они не были ледяными, но нам казалось, что каждая из них представляет собой жидкую струю, застывающую в самом конце. Многие из этих капель падали вниз и образовывали небольшие холмики, подымающиеся кверху и встречающиеся с сосульками, спускающимися с потолка. Некоторые из них уже встретились, это и были колонны, которые с первого взгляда казались выстроенными человеком. В стенах просматривались отверстия, ведущие, по-видимому, в другие пещеры. Джек первый прервал молчание:
– Ну, ребята, теперь не время разглядывать все эти красоты. Мы еще здесь насидимся. Ведь неизвестно, сколько времени пираты останутся на острове, а до тех пор, пока они не уплывут, нам выйти не придется.
– Может быть, – робко заметил Петеркин, – они захотят здесь остаться навсегда, и мы будем заживо погребены в этой пещере.
– Этого я не боюсь! – улыбнувшись, ответил Джек. – Эти негодяи никогда долго не остаются на берегу. Мы можем рассчитывать, что вся эта история продлится не более двух дней.
Мы начали приготовления к тому, чтобы провести ночь в пещере. В разные периоды, когда Джек и я ныряли на дно и посещали пещеру, мы приносили сюда с собой фрукты, кокосовые орехи и волокна кокосовых пальм. Делая это, мы вряд ли отдавали себе отчет в наших действиях. Это нас отчасти забавляло, а с другой стороны, нам иногда приходила мысль, что придется скрываться в ней в случае, если дикари неожиданно нагрянут на наш остров. Меньше всего мы рассчитывали на то, что люди, которые заставят нас искать приюта в этом подводном убежище, будут белыми дикарями и, что очень возможно, нашими соотечественниками.
Кокосовые орехи сохранились прекрасно, между тем как некоторые фрукты начали уже портиться. Запас волокон был так велик, что его хватило для того, чтобы соорудить уютное ложе. Это было очень важно потому, что пещера была довольно сырая. Удобно расположившись на мягкой подстилке и укрепив горящий факел в середине, мы приступили к ужину.
Однажды, когда я и Джек сидели на скале, а Петеркин выжимал воду из своей одежды, так как он только что случайно упал в море (это с ним происходило часто), наше внимание было привлечено двумя показавшимися на горизонте предметами.
– Что это такое? – спросил я, обращаясь к Джеку.
– Не представляю себе! Я уже несколько времени наблюдаю за этим. Сперва мне показалось, что это черные морские чайки, но чем дольше я смотрю, тем более убеждаюсь, что они гораздо больше чаек! – ответил Джек.
– Они будто двигаются на нас, – продолжал я.
– Алло! В чем дело? – спросил Петеркин, подойдя к нам.
– Посмотри! – сказал Джек.
– Киты!!! – воскликнул Петеркин. – Или нет, слушайте, ребятки, неужели это лодки?
Сердца наши забились от волнения при одной мысли, что мы можем увидеть людей.
– Я думаю, что ты почти что прав, Петеркин. Но для лодок они как-то странно движутся, совсем тихо! – пробормотал Джек.
Я заметил, что тень беспокойства скользнула по лицу Джека, в то время как он пристально вглядывался в быстро приближающийся к нам предмет. Наконец он поспешно вскочил на ноги.
– Это пироги, Ральф! Не знаю точно – какие, но во всяком случае мне известно, что все туземцы островов южных морей очень свирепы и не питают никакого почтения к белым. Если они причалят к нашему берегу, нам придется спрятаться. Очень надеюсь, что этого не будет.
Меня огорчило заявление Джека, хотя должен признаться, что придавал значение не столько его словам, сколько взволнованному голосу. Петеркин и я, очень встревоженные, последовали за ним в лес.
– Как жаль, – сказал я, когда мы достигли густого кустарника, где легко можно было спрятаться, – что мы не имеем при себе нашего оружия.
– Это не важно! – возразил Джек. – Тут есть достаточное количество тяжелых дубин, предусмотрительно заготовленных Петеркином.
Каждый из нас выбрал себе дубину по вкусу, и мы притаились за скалой, откуда могли наблюдать за приближением лодок, оставаясь невидимыми. Сначала мы обменивались словами по поводу их внешнего вида, но после того как они вошли в лагуну и стали приближаться к берегу, мы прекратили всякие разговоры, с интересом следя за разворачивающейся перед нами картиной.
Теперь мы ясно видели, что первую лодку догоняет вторая и что в ней были не только мужчины, но и несколько женщин с детьми. Всех вместе их было, должно быть, около сорока душ. Лодка, шедшая позади, была полна одними только мужчинами. Числом они не превышали первой лодки, но были лучше вооружены и производили впечатление военного отряда. Обе команды гребли изо всех сил, и казалось, что преследователи стараются нагнать беглецов прежде, чем они достигнут берега. Это им не удалось! Первая лодка причалила вплотную к месту нашего убежища. Их короткие весла, как метеоры, блистали в море, разбрызгивая вокруг себя потоки воды. Глаза гребцов ярко блестели на черных лицах, и каждый мускул обнаженного тела напрягся до последней степени. Они ни на минуту не прекращали грести, пока наконец их лодка с силой не ударилась о берег. С вызывающим криком все они выпрыгнули на сушу. Три женщины, – две из них несли на руках детей, – бросились в лес, а мужчины сгрудились у самого края моря, готовясь встретить противника камнями и огромными палицами.
Расстояние между обеими лодками было около полумили, но из-за быстроты, с которой приближалась вторая лодка, оно уменьшалось с каждой минутой. Когда преследователи достигли берега, в стане беглецов не было и признака страха или колебания.
Зрелище, представившееся нашим глазам, трудно описать. Большинство мужчин, вооруженных палицами невероятных размеров и самых любопытных форм, стали бить друг друга изо всех сил по голове. После каждого удара брызги крови разлетались во все стороны.
Я чувствовал, что меня начинает тошнить от этой кровавой битвы. Нападающая сторона дралась под предводительством какого-то необыкновенного существа. Его волосы в мелких завитках напоминали тюрбан. Меня удивила их ярко-желтая окраска, никак не гармонировавшая с черным, как уголь, цветом тела. Он несомненно выкрасил их для того, чтобы иметь более страшный вид. С ног до головы тело его было сплошь покрыто татуировкой, а лицо, кроме того, было еще густо закрашено красной краской с белыми полосами. Он уже успел убить четырех человек, когда неожиданно подвергся нападению такого же великана, как и он сам. Несколько секунд, свирепо вращая белками, они не спускали друг с друга глаз. Затем, как бы инстинктивно сговорившись, одновременно бросились вперед и столкнулись в дикой схватке. В это время один из принадлежавших к отряду желтоволосого вождя, видя тяжелое положение своего начальника, схватил камень и бросил его прямо в голову обидчика. Этот факт послужил поворотным моментом для боя. Дикари, причалившие первыми, видя поражение своего вождя, бросились бежать в лес. Спастись не удалось никому. Их всех переловили и повалили на землю. Я видел, что некоторые из них были еще живы.
Из сорока дикарей, составляющих нападающую партию, в живых осталось всего двадцать восемь. Двое из них были посланы в кустарник на розыски женщин и детей. Из второй партии осталось пятнадцать человек, да и те лежали связанными на траве.
Джек, Петеркин и я переглянулись и обменялись опасением по поводу того, что дикари, в поисках свежей воды, могут раскрыть наше пристанище. Но мы были так заинтересованы всем происходящим, что решили не двигаться с места, да, откровенно говоря, нам трудно было пошевелиться без того, чтобы не предстать во всей своей красе перед их взорами. Один из дикарей, отправившись в лес, спустя некоторое время вернулся с огромной охапкой сухих веток. Вскоре разложенный костер пылал ярким огнем.
Вдруг из леса послышался страшный крик, а спустя минуту показалось двое дикарей, таща за собой трех женщин и двух младенцев. Одна из женщин, на вид значительно моложе двух других, поражала, несмотря на приплюснутый нос и толстые губы, ласковым выражением своего лица. Светло-коричневый цвет кожи говорил за то, что она принадлежала к другой расе. Она и ее товарки были одеты в коротенькие юбочки, а на плечах у них красовались какие-то пелеринки. Волосы их были густого черного цвета, но не длинные, а короткие и вьющиеся, как у молоденького мальчика. Великан, приблизившись к старшей из женщин, положил свою огромную руку на ребенка. Мать в ужасе отшатнулась от него, прижимая к груди свое дитя и оглашая весь остров полным ужаса воплем. Великан вырвал ребенка из рук матери и с силой швырнул его в море. Тихий стон сорвался с уст Джека, когда он увидел эту ужасную картину и услышал вопль матери, упавшей замертво на песок. Волны, как бы отказываясь участвовать в гнусном акте, выбросили ребенка на берег и мы увидели, что он еще жив.
– Петеркин, – хриплым шепотом сказал Джек, – твой нож при тебе?
– Да! – ответил Петеркин, лицо которого было бледно как снег.
– Хорошо! Слушай меня и немедленно выполни то, что я тебе прикажу. Ты и Ральф бегите в кусты и, разрезав веревки, освободите пленников. Торопитесь, не то опоздаете.
Джек вскочил и, схватив тяжелую дубинку, стоял, дрожа от волнения. Крупные капли пота выступили у него на лбу.
Пронзительно взвизгнув, он одним прыжком очутился среди дикарей, не дав им опомниться. Петеркин и я бросились в кустарник освобождать пленников. Одним взмахом своей дубинки Джек уложил дикаря, затем повернулся, обвел всех полными ненависти глазами и приблизился к желтоволосому великану. Если бы Джеку удалось ударить его по голове, все было бы кончено. Но, ловкий, как кошка, тот начал кидаться из стороны в сторону, размахивая палицей, и Джеку нужны были все силы, чтобы предупредить направленный на него удар.
К счастью для Джека, остальные дикари, уверенные в успехе своего начальника, не принимали никакого участия в борьбе между ним и великаном. Они удовлетворялись терпеливым ожиданием конца поединка. По мере продолжения драки дыхание великана становилось все прерывистее и вылетало из горла свистящим звуком. Зубы его были крепко сжаты, глаза горели ненавистью. Удивленные дикари плотнее сомкнулись вокруг дерущихся, готовые каждую минуту помочь своему утомленному вождю. Джек заметил это движение. Он понял, что судьба его была предрешена, и решил следующим ударом разрядить тягостно-напряженную атмосферу. Собрав последние силы, великан снова взмахнул своей дубиной, занося ее над головой Джека. Джек мог легко избежать удара, но вместо этого он бросился вперед, подставив голову под дубину противника, и, быстрым движением схватив обеими руками свою палку, с силой ударил его между глаз. Джек упал под тяжестью навалившегося на него бесчувственного тела убитого им вождя. Целая дюжина дубин взвилась в воздухе, готовая опуститься на голову несчастного Джека. Несколько секунд дикари колебались, так как грозная туша их предводителя покрывала собою Джека. Этот момент спас ему жизнь. Не успели дикари оторвать великана от Джека, как семеро из них пали жертвами освобожденных Петеркином и мной пленников.
Нам никогда не удалось бы так блестяще выйти из создавшегося положения, если бы дикари не были так увлечены битвой Джека с их вождем. Они все еще превышали нашу партию количеством. Их было на три больше, чем нас. Но зато на нашей стороне была победа, а они, угнетенные потерей вождя, пали духом.
Спустя десять минут все наши противники были сбиты с ног, взяты в плен, связаны по ногам и рукам и аккуратно сложены на берегу моря.
Глава IX
Беседа с дикарями. – Похороны погибших. – Победители уезжают. – Мы снова одни на Коралловом острове.
Когда битва была окончена, дикари окружили нас и, с любопытством оглядывая со всех сторон, начали задавать нам вопросы, на которые, конечно, мы ничего не могли ответить из-за незнания их языка. Чтобы положить конец этому, довольно скучному, времяпрепровождению, Джек взял их главаря (уже оправившегося от своей раны) за руку и крепко ее пожал. Как только чернокожие поняли, что это пожатие выражало теплые чувства, питаемые нами к ним, они стали обходить каждого из нас, повторяя сделанное Джеком. Когда эта церемония была окончена, Джек направился к девушке, остававшейся неподвижно на скале и издали наблюдавшей все происходившее. Он знаками предложил ей следовать за ним, а затем, взяв за руку вождя, уже собирался повести их к нашему жилищу, когда вдруг увидел несчастного младенца, все еще лежавшего на берегу. Он поспешил к нему и с радостью обнаружил, что ребенок еще жив. Мать его начала постепенно приходить в себя.
– Ну, не стойте на дороге! – сказал Джек, отталкивая нас в сторону, в то время как мы наклонились к несчастной женщине, пытаясь привести ее в чувство. – Ей сейчас будет лучше! – Сказав это, он положил ребенка ей на грудь, прислонив его теплую щечку к ее лицу. Женщина сразу открыла глаза, дрожащими руками ощупала ребенка, посмотрела на него и с криком радости сжала его в объятиях. Она старалась подняться на ноги, видимо, для того, чтобы убежать в лес.
– Ну, вот и прекрасно! – сказал Джек, снова беря за руку оставленного им вождя. – Теперь, Ральф и Петеркин, ваше дело заставить этих ребят следовать к нашему жилищу. Там мы постараемся оказать им гостеприимство и сделать все, что в наших силах.
Через полчаса мы все сидели на земле перед нашим жилищем и с удовольствием поедали холодную жареную свинину, диких уток и разных сортов рыбу. В виде десерта были поданы сливы, кокосовые орехи и другие фрукты.
Утомленные переживаниями дня, Петеркин, Джек и я, с удовольствием выпив кокосового лимонада, легли и уснули. Дикари последовали нашему примеру, и через полчаса весь лагерь погрузился в глубочайший сон.
Сколько времени мы проспали, я не знаю, но только, когда мы ложились, солнце садилось, а когда проснулись, оно блистало в небе высоко над нашими головами. Я разбудил Джека, который сразу вскочил и полными удивления глазами посмотрел на меня. Он не сразу вспомнил все происшедшие события, но наконец сообразил что-то и веселым голосом закричал:
– Живо, готовьте завтрак! Петеркин, несчастный лентяй, сколько времени ты еще намерен валяться?
Петеркин протяжно зевнул.
К этому времени все туземцы уже встали, и мы занялись приготовлением завтрака. Изредка мы делали тщетные попытки объясняться с ними знаками. Наконец Джеку пришла блестящая мысль постараться узнать их имена. Он указал на себя и очень отчетливо произнес «Джек»; затем, вытянув руку по направлению к Петеркину и ко мне, так же ясно повторил наши имена. Потом он снова положил руку себе на грудь и сказал «Джек». Другую руку он приложил к груди вождя и вопросительно посмотрел ему в лицо. Вождь сразу понял его и два раза отчетливо повторил: «Тараро», «Тараро». Джек повторил имя за ним, на что в ответ последовал одобрительный кивок и дикарь произнес: «Чук, чук». Джек, повернувшись к самой младшей из женщин, сидевшей на пороге нашей хижины, так же вопросительно посмотрел на главаря. Тот произнес «Аватеа», поднял палец к солнцу и застыл в такой позе на несколько минут.
– Что бы это могло значить? – спросил Джек.
Не удовлетворенный этим жестом, Джек подошел к женщине и сказал «Аватеа». Она грустно улыбнулась в ответ, утвердительно покачала головой и, дотронувшись пальцем до своей груди, тоже показала на солнце. Нас страшно заинтриговала эта процедура, но так как мы не могли удовлетворить своего любопытства, то пришлось прекратить расспросы.
Знаками приказав туземцам следовать за ним, Джек повел их к месту вчерашнего сражения. Здесь мы нашли пленников, проведших ночь на берегу и совершенно забытых нами. Накормив их принесенной с собой едой, Джек начал рыть яму в песке. Поработав некоторое время, он указал на валявшиеся мертвые тела и на яму. Туземцы сразу поняли его знаки и, вооружившись лопатами, в течение получаса вырыли огромную яму, достаточную для погребения всех трупов. Когда работа была окончена, они схватили своих убитых врагов и с потрясающим равнодушием стали бросать их в приготовленную могилу. Последним было брошено тело желтоволосого вождя.
Следующие три дня туземцы потратили на починку своей лодки, сильно пострадавшей от удара о скалу.
Когда лодка была готова, мы помогли им нагрузить ее пленниками и запасами фруктов. Петеркин пошел на охоту и вернулся с шестью убитыми свиньями. Мы их зажарили и преподнесли нашим друзьям в день их отъезда. В этот достопримечательный день Тараро энергичными знаками старался нам объяснить, что предлагает поехать вместе с ними на остров. Так как мы никуда не собирались, то, вежливо покачав головой в знак отрицания, дали им понять, что отказываемся от их предложения. Но решили возместить свой отказ, подарив ему заржавленный топор, от которого могли свободно отказаться, имея в запасе другой, доставшийся нам во время крушения судна. Кроме этого, мы подарили ему кусочек дерева с вырезанными на нем нашими именами и веревочку, на которой он повесил дощечку, обмотав ее вокруг шеи.
Спустя некоторое время мы все собрались на берегу. Не будучи в состоянии объясниться, мы проделали церемонию рукопожатия и стали ждать их отъезда. Но Тараро подошел к Джеку, вытянул голову и потерся своим носом об его нос, тс же самое он сделал с Петеркином и со мной. Поняв, что это их обычай, мы решили проделать то же самое со всеми, не исключая женщин. Когда очередь дошла до Аватеи, никто из нас не мог сдержать чувства искреннего сожаления при расставании с ней. Кроме ее скромного вида и ласкового обращения, она была единственной среди всех, выказавшей некоторую долю сожаления при прощании с нами. Подойдя к Джеку, она доверчиво подставила свой плоский нос, которого он коснулся своим носом. Таким же знаком внимания она удостоила Петеркина и меня.
Через час лодка скрылась из виду, и мы с какой-то необъяснимой тоской, переполнявшей наши сердца, тихо сидели в тени хижины, обсуждая необыкновенные события последних дней.
Глава X
Парус. – Неожиданный салют. – Конец черной кошки. – Опасное нырянье. – Неосторожность и страшная катастрофа.
После того как туземцы оставили нас, наша жизнь протекала некоторое время довольно спокойно. Однажды, когда мы собрались выехать в море половить рыбу, так как нам здорово надоело питаться свининой, мы были встревожены неожиданным криком Петеркина, стоявшего на самом берегу моря.
– Парус, парус! Ральф, посмотри, Джек! Видите, там, на самом горизонте, у входа в лагуну! – кричал он.
– Он прав, это шхуна, – ответил Джек, поспешно одеваясь.
Наши сердца, взволнованные этим открытием, сильно забились. Да и на самом деле, если шхуна приблизится к нашему острову, не могло быть никаких сомнений в том, что капитан возьмет нас с собой и доставит на какой-нибудь цивилизованный остров, откуда нам легко будет выбраться в Англию. В голове отчетливо вырисовывались картины домашнего уюта, и хотя я очень полюбил Коралловый остров к нашу хижину, но чувствовал, что в любую минуту без колебаний расстанусь со всем этим.
С радостными возгласами мы торопливо взобрались на самую высокую скалу, расположенную вблизи нашего жилища, и стали с нетерпением ждать судна, которое приближалось к нашему острову, подгоняемое легким ветерком.
Не прошло и часа, как шхуна была почти рядом с рифом. Сделав красивый поворот, она мягко пошла вдоль берега. Боясь остаться незамеченными, мы начали размахивать волокнами от кокосовой пальмы и вскоре увидели, не без удовлетворения, как со шхуны спустилась лодка, а на палубе приготовляются к стоянке. На бизань-pee показался флаг, и маленькое облачко белого дыма поднялось около одного бока шхуны. Прежде чем мы сумели догадаться об их намерении, раздался пушечный выстрел. Снаряд на своем пути снес несколько кокосовых деревьев и с треском ударился в скалу, всего на несколько ярдов ниже того места, где мы стояли.
С ужасом мы обнаружили, что взвившийся над шхуной флаг был черного цвета и на нем красовался пересеченный костями череп. Мы смотрели друг на друга, боясь произнести трепещущее на наших губах слово «пират».
– Что делать? – воскликнул Петеркин, когда мы увидели лодку, спущенную с судна и стремящуюся к входу в лагуну. – Если они нас снимут с острова, так это будет только для того, чтобы бросить в воду или сделать пиратами.
Я молчал, пристально глядя на Джека, который один мог разрешить наше сомнение. Он стоял со сложенными на груди руками, потупя голову, пристально уставившись глазами в одну точку на земле.
– Есть только одна надежда! – решительно сказал он, грустно глядя на Петеркина. – Если эти злодеи намерены забрать нас, они очень быстро обойдут весь остров. Идемте за мной.
Прервав свою речь, Джек стремительно повернул в лес и маленькой извивающейся тропинкой повел нас к знакомой скале. Тут он остановился и, с осторожностью подойдя к самому ее краю, перегнулся вниз. Мы последовали его примеру и увидели лодку с вооруженными людьми, причаливавшую к берегу. В одно мгновенье люди выскочили на берег и быстро направились к нашему жилищу.
Через несколько секунд они уже возвращались обратно к лодке, причем один из них, держа за хвост нашу несчастную кошку, ожесточенно размахивал ею в воздухе. Подойдя к воде, он швырнул ее далеко в море, а затем присоединился к своим товарищам, горячо о чем-то совещающимся.
– Видите, что нас ждет! – с горечью произнес Джек. – Человек, который может убить ни в чем не повинное животное, никогда не задумается над тем, чтобы уничтожить человека. Теперь, ребята, нам остается только одно – Бриллиантовая пещера.
– Бриллиантовая пещера?! – воскликнул Петеркин. – Ну, тогда мое дело дрянь: мне в нее не нырнуть, даже если бы все пираты Тихого океана одновременно ополчились на меня.
– Ничего, не унывай! – ответил я. – Мы тебя как-нибудь протащим, если только ты нам доверишься.
Сказав это, я вспомнил, как во время одного из наших купаний с Джеком, ныряя, мы попали в пещеру, навсегда запечатлевшуюся у нас в памяти. К сожалению, Петеркин, из-за неумения нырять, несмотря на наши усиленные просьбы, не решился тогда спуститься на дно, чтобы увидеть необыкновенные красоты, скрываемые морской стихией. А Джек и я, нырнув во второй раз, не могли долго оставаться в пещере, так как помнили о том, что стоящий на берегу Петеркин, видя наше долгое отсутствие, предается отчаянию.
В это время часть пиратов разбрелась по берегу, а другая направилась к лесу.
– Итак, Петеркин! – мрачно произнес Джек. – Ты должен решиться, или нам придется умирать вместе с тобой.
– О, Джек, мой дорогой друг! – воскликнул Петеркин, дрожащий и бледный. – Оставь меня, они ничего со мной не сделают. Зачем я им? Иди с Ральфом, и спрячьтесь в пещере, а я…
– Этого мы не сделаем! – спокойно возразил Джек. – Итак, Ральф, нам нужно приготовиться к встрече с этими ребятами. Если нам удастся избежать встречи с теми, кто направляется сюда, мы на некоторое время будем в безопасности в лесу.
– Их пять человек! – возразил я. – Нам не спастись.
– Ну, ладно! – хрипло сказал Петеркин, конвульсивно хватая Джека за руку. – Нырнем! Я с вами!
Тем, кто не привык к воде, хорошо знакомо чувство ужаса, охватывающее человека при одной мысли о необходимости погрузиться в нее с головой. Это чувство не имеет ничего общего с трусостью, и каждому должно стать понятным, как велика была решительность Петеркина, когда он, покорившись необходимости, последовал за нами в воду. Выбора не было! Пираты уже заметили нас, и рассуждать было некогда!
Джек и я схватили Петеркина за руки.
– Тихо, не сопротивляйся! – сказал Джек. – Иначе мы погибли.
Петеркин ничего не ответил, но его застывшее лицо и напряженные мускулы говорили о том, что он окончательно решил превзойти все трудности вставшей перед ним задачи. Он держал себя как герой, плывя между нами и покорно отдав себя в наше распоряжение. Темный подводный туннель был пройден, и мы достигли пещеры раньше, чем я этого ожидал.
Петеркин облегченно вздохнул, и спустя несколько секунд, невредимые и успокоенные, мы ощутили под ногами твердую почву. Джек занялся поисками фитиля и самодельного факела, оставленного нами в пещере во время одного из наших спусков в подводное царство. Вскоре он нашел их и, с большим трудом выбив огонь, зажег факел. Несмотря на то что мы насквозь промокли, Петеркин, глазам которого впервые представилась сказочная картина, несколько минут стоял как очарованный, будучи не в силах оторваться от чудесного зрелища. Потолок пещеры, находящийся над нами, поднимался на высоту приблизительно десяти футов, но дальше в глубине пещеры он становился все выше и выше, теряясь где-то в темноте. Казалось, он был сделан из кораллов и поддерживался тяжелыми колоннами из того же материала. Огромные сосульки, переливающиеся всеми цветами радуги, свисали сверху в разных местах. Они не были ледяными, но нам казалось, что каждая из них представляет собой жидкую струю, застывающую в самом конце. Многие из этих капель падали вниз и образовывали небольшие холмики, подымающиеся кверху и встречающиеся с сосульками, спускающимися с потолка. Некоторые из них уже встретились, это и были колонны, которые с первого взгляда казались выстроенными человеком. В стенах просматривались отверстия, ведущие, по-видимому, в другие пещеры. Джек первый прервал молчание:
– Ну, ребята, теперь не время разглядывать все эти красоты. Мы еще здесь насидимся. Ведь неизвестно, сколько времени пираты останутся на острове, а до тех пор, пока они не уплывут, нам выйти не придется.
– Может быть, – робко заметил Петеркин, – они захотят здесь остаться навсегда, и мы будем заживо погребены в этой пещере.
– Этого я не боюсь! – улыбнувшись, ответил Джек. – Эти негодяи никогда долго не остаются на берегу. Мы можем рассчитывать, что вся эта история продлится не более двух дней.
Мы начали приготовления к тому, чтобы провести ночь в пещере. В разные периоды, когда Джек и я ныряли на дно и посещали пещеру, мы приносили сюда с собой фрукты, кокосовые орехи и волокна кокосовых пальм. Делая это, мы вряд ли отдавали себе отчет в наших действиях. Это нас отчасти забавляло, а с другой стороны, нам иногда приходила мысль, что придется скрываться в ней в случае, если дикари неожиданно нагрянут на наш остров. Меньше всего мы рассчитывали на то, что люди, которые заставят нас искать приюта в этом подводном убежище, будут белыми дикарями и, что очень возможно, нашими соотечественниками.
Кокосовые орехи сохранились прекрасно, между тем как некоторые фрукты начали уже портиться. Запас волокон был так велик, что его хватило для того, чтобы соорудить уютное ложе. Это было очень важно потому, что пещера была довольно сырая. Удобно расположившись на мягкой подстилке и укрепив горящий факел в середине, мы приступили к ужину.