Страница:
Но он ничего не сказал.
Торбурн вытащил свою карту лидера, развернул ее так, чтобы все могли видеть.
— Я изменяю маршрут по своей инициативе. Не хочу, чтобы старый Пурвис узнал об этом; он хороший человек, но... Остальные понимающе кивнули.
— В прошлый раз мы обнаружили новый проход прямо в продуктовый склад. Относительно просто наполнить наши мешки и приташить их назад. Однако, хотя я хочу снова попасть в этот склад, и именно туда мы и направляемся, я полагаю, что путь будет прегражден. Там везде были ловушки.
— Ловушки, — сказал Вэнс презрительно.
— В одну из них попался Сканнер, — сказал Кардон, и одна из густых бровей Вэнса приподнялась.
— Тогда дело плохо, — сказал он тихо.
Коридор переходил в неровный узкий проход, с одной стороны которого была земля, а с другой гладкая бетонная стена. Фары машины разрезали темноту впереди. Их сопровождал звук бегущей воды. В воздухе пахло сыростью.
Когда, наконец, машина затормозила и остановилась, они проехали, по меньшей мере, пять миль. Водитель взглянул на них.
— Поездка окончена. Всем выходить.
Машина с инженерами остановилась позади них. Инженеры-Форейджеры с особой подготовкой выгрузили свое оборудование, прикрепленное к антигравитационной тележке. Они впряглись в нее и потащили тележку по ведущей вверх тропинке, усыпанной галькой, извилистой и неровной, что было довольно сложно.
Шофер и четыре его охранника, Форейджеры, выполнявшие обязанности солдат, разговаривали с другим водителем и охранниками. Затем шофер повернулся к Торбурну.
— Блейн вывел вчера здесь свою группу.
— Да. Хотя я не думаю, что мы встретим его. — Торбурн следил за продвижением инженеров. — По плану он должен вернуться через отверстие рядом с кабелем.
— Я должен сказать, что он намекнул, что, возможно, вернется этой дорогой. Если увидите его, передайте, что мы его тоже подождем. А его собственный транспорт можно будет забрать позже.
— Хорошо. — Торбурн осмотрел свою группу. — Пойдемте.
Эти люди, решил Стэд, казалось, принимали многое как должное. И они сами принимали решения, нарушая точные приказы своего начальства.
Это озадачило его, так как он уже был знаком с иерархией Аркона.
Впереди мигали и качались огни инженеров. При свете светильников, бывших у каждого второго, отряд Торбурна начал подниматься.
Мир для Стэда состоял всегда из узких проходов и щелей, из отсеков, вырубленных в земле, или бетоне, или кирпиче, кроме единственного пугающего переживания, когда он был в покоях Капитана. Пока отряд пробирался вдоль щели между землей и скалой, преодолевая толстые кабели и провода, пробираясь сквозь потоки грязи и перепрыгивая через трещины в земле, окружающий мир казался ему знакомым, только более сжатым. Эти проходы через основание мира зданий немногим отличались от тех, которые непосредственно окружали лабиринт. Он стал дышать легче.
Торбурн смотрел, чтобы они бережно использовали антигравы и, как того требовали Правила, следил каждый раз, как они ими пользовались. Батареи действовали только определенное время; они не должны были перейти половинную отметку прежде, чем достигнут места назначения.
В настоящий момент, после долгого подъема вверх с помощью антигравов по узкой трещине, тянувшейся в стороны дальше, чем позволяли видеть их лампы, они достигли уступа, пыльного и усеянного сброшенными оболочками шестнадцатиногих животных размером с собаку, блестящих и хрупких.
— Фленги, — объяснил Торбурн. — Когда они растут, они вынуждены сбрасывать свою оболочку. Тупые создания. На них не стоит тратить патронов. Посвети им в глаза фонариком, и они ноги переломают, убегая. — Он взглянул на верх уступа в десяти футах над ними. — Выключить огни!
Лампочки постепенно полностью угасли, и глаза Форейджеров медленно привыкали к темноте. Инженеры тихонько отстегивали свое оборудование и устанавливали его, работая на ощупь. Теперь Стэд скорее почувствовал, чем увидел, слабое освещение, распространяющееся из-за края уступа, бледное, размытое сияние, которое неясно угнетало его. Ему стало холодно.
— Все готово, — сказал лидер инженеров. — Режем.
Приглушенные дрели врезались в материал. Электропила жалобно взвизгнула и затем, под стремительную ругань лидера, с шумом полетела вниз по скале. Что-то ударилось, громко сотрясая воздух.
— Прибить бы того, кто это строил! — сказал лидер инженеров. — Она сломалась о металл. Наденьте все черные очки. Нам придется прожигать.
— Симс и Валлас, — приказал Торбурн, — на левый фланг. Вэнс и Стэд, на правый. Двигайтесь!
Осторожно ступая вслед за Вэнсом в темноту, чувствуя, как сброшенные оболочки фленгов трескаются у него под ногами, Стэд почувствовал, как ужасный, всепоглощающий страх темноты охватывает его. Но человечество использовало темноту как благоприятное укрытие. Почему же это беспокоило его?
Прежде чем снять темные очки, он оглянулся. Яростное, все пожирающее искусственное пламя злобно прожигало металл стены, врезаясь в него и расплавляя. Это поддержало его, и он вернулся к своим обязанностям стража с окрепшим чувством целеустремленности. Ничего не произошло, пока Торбурн не окликнул их:
— Возвращайтесь! Мы закончили.
Инженеры уже паковали свое оборудование, когда вернулся Стэд.
— Подождите, пока я вернусь, — сказал Торбурн. — Если я прав, мы сможем сразу взять продукты. Вы сможете тоже унести что-нибудь назад.
Инженеры не спорили с ним. Они были Форейджерами, а для Форейджеров полные мешки были смыслом жизни.
— Стэд! — сделал знак Торбурн. — Встань за мной. Смотри через мое плечо. Учись.
Дрожа от волнения момента, Стэд сделал так, как ему сказали. Торбурн целеустремленно пробирался через дыру, его плащ не пытался отпрянуть от обожженных краев, где инженеры снизили температуру металла с помощью охлаждающей жидкости. Все, что Стэд мог видеть в бледном освещении, была блестящая металлическая стена, округлая, вздымающаяся вверх и пропадающая из виду. Торбурн скорчился с одной стороны от нее, осматриваясь по сторонам, подняв свое ружье-хлопушку. Через несколько мгновений Торбурн указал на что-то. Стэд посмотрел туда.
Ловушка, должно быть, захлопнулась на звере, когда он только схватил в зубы кусочек пищи. Это был не Сканнер, но у него было шестнадцать лап, которые сейчас были раскинуты во все стороны и неподвижны, а само тело было почти разрублено надвое огромным блестящим лезвием.
— Он, должно быть, забрался сюда другим путем, — сказал голос Старого Хроника на ухо Стэду. — Нужно это запомнить.
— Ты имеешь в виду...
— Прежде чем добывать что-то, Стэд, нужно хорошенько осмотреться вокруг. Эти дьявольские ловушки очень хитроумны.
Стэду стало нехорошо.
Торбурн махнул им. Стэда оттолкнули назад на место, и они все протиснулись в дыру.
Сначала Стэд не осознал, где он находится. Он стоял на деревянной поверхности, частично покрытой толстой и грубой бумагой, окруженной высокими блестящими округлыми металлическими стенами и большими кучами, покрытыми еще толстой и грубой бумагой. Запах продуктов перекрывал все другие.
— Нагружайте, — сказал Торбурн. — И поторопитесь с этим. Мы можем сделать две ходки.
Глядя, как остальные вытащили свои топоры и мачете, Стэд последовал их примеру и начал отрубать огромные куски от громадных масс пищи. Он работал на горе из мяса, отрезая куски в фут толщиной и набивая ими свой мешок, чувствуя, как он растягивается от мяса. Они передали первую партию нагруженных мешков через дыру, и инженеры взяли их, немного ворча, и нагрузили на тележку с оборудованием.
Стэд, деловито вгрызаясь в свою мясную гору, заметил, что Торбурн внимательно осматривается вокруг, явно принимая какое-то решение. Рядом с ним Симс прекратил резать и плотно завязывал свой на три четверти заполненный мешок; с другой стороны Валлас вытащил из горы продуктов последний ломоть сыра.
— Мы зашли здесь достаточно далеко, — Сказал Торбурн. — Всем замести следы.
Стэда это поразило. Он перевел взгляд со своего наполовину наполненного мешка на массивную голову Торбурна, выделявшуюся на фоне сияния, исходящего из дальнего угла продуктового склада.
Стэд осторожно приблизился, видя, что все вокруг него суетятся, и сказал:
— Но мой мешок еще не полон, Торбурн. Я думал — полные мешки.
— Правила, Стэд. Полные мешки, да. Но не слишком много из одного места. Мы взяли нашу квоту; теперь мы пойдем дальше.
— Правила. Понимаю, — сказал Стэд, хотя он ничего и не понял.
Они собрались у дыры, таща свои мешки, едва обмениваясь словом, и то тихонько, шепотом.
Джулия сказала:
— Я обнаружила еще одну ловушку с другой стороны. Торбурн взглянул на часы.
— Дни и ночи Снаружи отличаются от настоящего мира, Стэд, — сказал он задумчиво. — У нас есть еще немного времени. Пойдем, узнаешь что-нибудь новое.
Оставив мешки возле дыры, они все во главе с Торбурном пошли к ловушке Джулии. Она была массивная, возвышающаяся над ними, блестящая и угрожающе темнела. На полу лежал ломоть сыра размером с человека, как будто это случайный кусочек, упавший с основной горы. Торбурн отвязал свою веревку с крюком, раскрутил ее, бросил и всадил в сыр. Он осмотрелся.
Затем он потянул.
Ловушка зашипела. Со смертоносной яростью с потолка опустилось блестящее лезвие ножа и врезалось в сыр, когда крючок потянул его. Внизу, там, где был сыр, теперь были видны две веревки.
— Клянусь Бессмертным! — произнес Стэд, потрясенный. Хлесткий удар падающего лезвия наполовину оглушил его. Он почувствовал, как кровь болезненно стучит в пальцах. Как будто непроизвольно его кулаки сжались.
— Славные штучки, — сказал Вэнс, пиная все еще вибрирующее лезвие. — У нас с другой стороны такие же. — Он говорил об этом совершенно обыденно. — А у вас есть здесь эти ужасные люки?
Симс кивнул.
— Да, они очень хитроумные.
Вэнс сказал с небрежностью, которую безошибочно уловил Стэд:
— Мне потребовалось однажды три часа, чтобы выбраться из одного из них. Не хотел бы попасть туда еще раз.
Остальные по-новому, с уважением взглянули на него. Если он это сделал, он действительно был Форейджером. Торбурн высвободил свой крюк. Лезвие ловушки отогнуло один зубец. Сматывая веревку, Торбурн сказал:
— Еще один урок, Стэд. Сначала нужно все проверить; Снаружи второй попытки не дано.
И это, рассуждал Стэд, расходилось с тем, что Вэнс только что рассказал им насчет люка-ловушки. Преднамеренно?
По другую сторону дыры темнота казалась более густой, чем раньше. Инженеры ушли. Отряд боком пробирался по пыльному, усеянному оболочками фленгов уступу, тьма расступалась перед огнями, освещавшими им дорогу.
— Скоро будет светлее, — сказал Торбурн, еще раз взглянув на время. — Мы можем пробить путь здесь и выбраться прежде, чем Снаружи начнется день.
Они достигли места, где из щели в два фута высотой, идущей вдоль пола, пробивался слабый холодный свет. Вокруг них оштукатуренные стены возвышались на головокружительную высоту, темную и вызывающую от неизвестности.
— Это дом пять-восемь-девять черта Чарли, — сказал Старый Хроник, проглаживая руками свои карты.
— Земля. Давай теперь посмотрим... хм. Ну, Торбурн, ты взял здесь определенный Правилами груз — ты собираешься идти на открытое пространство?
— Придется сделать это, чтобы наполнить мешки. — Торбурн терпимо отнесся к вопросу.
Старый Хроник временами беспокоился из-за пустяков и пропускал то, что было важно. — Пойду я и возьму Стэда.
— Это значит, что и я тоже, — сказал Вэнс.
— Симс и Валлас. Остальные оставайтесь здесь.
Пятеро мужчин пролезли в щель в два фута высотой и встали. Автоматически, не осознавая, в ужасе, охваченный паникой, которую он даже не подозревал, что сможет испытывать, Стэд схватился одной рукой за Торбурна, а другой закрыл глаза.
— Нет! Нет! — произнес он булькающим болезненным щепотом.
Торбурн отдернул прочь его руку, прикрывавшую глаза. Он взял его голову в свои руки — Симс и Валлас, и даже Вэнс были рядом, держа его, запрокидывая его голову назад, пытаясь с помощью чего-то острого открыть его глаза — заставить его посмотреть вверх.
— Смотри вверх!
Но... там ничего не было!
Ничего — огромное белое светящееся пустое пространство, высасывающее из его тела кровь, вытягивающее душу из его груди, разрывающее его, зовущее его, просящее его подняться вверх, и вверх, и вверх.
— Нет! — выкрикнул Стэд в мозолистую ладонь, зажавшую ему рот. Его глаза выпучились. Он чувствовал, что каждый дюйм его тела открыт и возбужден, саднит от ужасного отсутствия материи над его головой. — Не надо... Прекратите... Нет! Я не могу выходить туда!
— Полминуты, Стэд, и все, — скрипуче произнес Вэнс. Торбурн сказал:
— Ощути свои ноги, Стэд.
Кто-то наступил ему на ногу. Он вскрикнул от внезапной боли и ощутил землю у себя под ногами. Но они по-прежнему закидывали его голову назад, его лицо вверх, по-прежнему открывали его глаза, заставляя его смотреть вверх на... на что? Было ли там что-нибудь? Какие ужасы в действительности обитали там, где бы это ни было?
— Да, Стэд. — Густой голос Торбурна загрохотал в ушах Стэда. — Там наверху есть кое-что. Но оно очень далеко и окрашено в белый цвет, и его нелегко увидеть. Но оно там есть, Стэд, оно там. Это потолок, Стэд, крыша. Только она очень далеко. Понимаешь?
Понимает? В холодном бледном свете Стэд смутно разглядел белый широкий изгиб крыши, снова почувствовал, как к нему вернулось ощущение рациональности, когда он понял, что, конечно, там наверху должно что-то быть. Как же может не быть?
— Со мной все будет в порядке. Простите. Глупо с моей стороны. С полминуты я думал, что крыша упала с мира — глупо. Этого не может быть.
Никто не стал с этим спорить. Но Торбурн сказал:
— Мы поможем тебе, Стэд. В один из дней мы выйдем Наружу. — Неловкая тишина. Затем Ханей просунула голову в щель и посмотрела на них.
— Вы еще не ушли? Что ж, это хорошо. Сигналы от Блейна. Он где-то поблизости; он каким-то образом заблудился.
— У него никогда не было хорошего навигатора, — раздался из щели сардонический голос Старого Хроника.
— И что, Ханей? — Торбурн медленно ослабил свою хватку на Стэде. Стэд дважды вздохнул полной грудью.
— Блейн сообщает, что в этом Доме бродит на свободе Рэнг.
Электрический шок напряжения, тревоги, осознания приближающейся паники, немедленно прошедший по ним, был полностью понятен Стэду.
Рэнги означали внезапную смерть или, возможно, смерть не столь внезапную, но такую же верную.
— Раздавить бы эту мерзкую тварь! — воскликнул Торбурн, столь же яростно, сколь и испуганно. — До этого момента операция шла гладко. А это, и вправду, все портит.
И неизбежно, именно Старый Хроник сказал не без особого умысла:
— Приказания, Торбурн?
— Я не вернусь без полных мешков. — Упрямая складка у рта Торбурна вызывала дрожь у наблюдателей. — Я вернулся с пустыми мешками в тот день, когда мы нашли тебя, Стэд, и с тех пор я никогда не возвращался без того, чтобы все мешки были полны. Так. Кардон, ты и Старый Хроник, встаньте здесь у щели. Мы пойдем вовнутрь. Вам, возможно, придется прикрывать нас на выходе.
Вэнс картинно снял ружье и проверил заряд.
— Проверь, плотно ли сидит твой плащ, — сказал Торбурн резко. — Он понадобится тебе сейчас больше, чем ружье. Он обернулся к Стэду.
— Ты наш подопечный, и я не могу тобой рисковать. Оставайся здесь.
— Но...
Вэнс повесил на плечо свое ружье.
— Я тоже останусь с ним.
И снова все многозначительно промолчали. Затем в щель пролез, подавив смешок, Старый Хроник:
— Пойдем, присоединяйся ко мне, великий Охотник, — сказал он, и от его тона угрюмое лицо Вэнса напряглось.
Торбурн взглянул на Симса и Валласа. Затем трое Форейджеров выбрались на этот жуткий бледноватый свет. Их фигуры уменьшались с расстоянием. Затем они скрылись за высокой кубической башней из дерева, которая вздымалась вверх, покрытая широкой гладкой полостью, как... как что? Стэду показалось, что он знает, но никак не может припомнить.
Он яростно желал бы пойти вместе с этими тремя туда, в эту огромную неизвестность.
Ханей скорчилась на полу, приложив наушники к одному уху. Ее лицо исказилось от концентрации.
— Снова вызывает Блейн... Плохо слышно. Он попал в беду... но эти проклятые помехи. Вой на всех волнах. Джулия перебила ее твердо.
— Идут Торбурн, Симс и Валлас. С полными мешками. Теперь, возможно, мы сможем убраться отсюда.
Все трое быстро бежали. Они неслись по комнате, тяжело дыша, направляясь к щели, и то и дело оборачиваясь, чтобы посмотреть назад.
Там, в этой огромной пустоте, которая в этом холодном и до дрожи неестественном освещении казалась громадной пещерой со странными формами и длинными изодранными тенями, что-то двигалось. Что-то большое и неясное возникло из теней и набросилось на бегущих людей.
Стэд услышал крик, болезненный хрип, чудовищный яростный треск, удар, как будто металлом по камню. Взглянув вверх в диком ужасе, он увидел чудовищное создание с четырьмя круглыми огромными глазами, горящими гибельным странным сиянием, дьявольское создание из кошмара, неуклюже передвигающееся вперед на шестнадцати лапах, похожих на обрубки, которые двигались, омерзительно дрожа.
— Рэнг! — вскрикнула Джулия. — Нет... Торбурн...
Кардон и Вэнс уже стреляли, из их ружей вырывался убийственный грохот. Стэд быстро навел свое собственное ружье, взвел курок и нажал на спусковой крючок. Он целился в один из четырех глаз. Он увидел, как светящаяся сфера покрылась алым цветом и чернотой, сияние замерцало, как жидкость, а затем померкло и угасло до тусклой серости.
Его губы были сухи, рот пересох, как наждачная бумага, руки липкие. Еще два глаза погасли. Три потока свинца ударили в оставшийся глаз и вышибли его, как раздавливают кровососущего паразита. Но Рэнг по-прежнему стремился вперед, фыркая и хрипя, его огромные челюсти были широко открыты, и с них текла слюна, он двигался чисто по инерции.
Длинная растопыренная лапа взвилась вверх. Симс, наклонив голову, получил удар в плечо, пошатнулся и упал. Но он упорно не отпускал свой мешок. Валлас тут же обернулся, подхватил своего товарища и потащил его с собой.
Торбурн, стремительно действуя, оттолкнул их обоих. Слепой Рэнг, безумно ревя от боли, в ярости, со всего маху врезался в стену над щелью. Толстая, грубая стена шерсти зашевелилась возле щели, загораживая свет.
— Сбоку — скорее, — крикнул Старый Хроник.
Мужчины и женщины кинулись в сторону, карабкаясь по мусору под стеной. Появился Торбурн, шатаясь, размахивая ружьем. Ввалился Симс, за ним — Валлас. Их и их мешки подхватили; заботливые руки доставили их в укромную темноту трещины за стеной.
Все двигались с трудом. В воздух поднялось густое миазматическое облако пыли. Стэд ощущал ее шершавые частички на языке. Он двигался вслед за остальными, свет их лампочек раскачивался и разгонял темноту перед ними.
Суматоха перешла в бегство. Их ноги скользили по пыли и осколкам кирпичей, по кусочкам штукатурки, отвалившейся от стены. Каждый раз, когда в полу был провал, Стэд прыгал, стараясь сберечь ноги; он был поглощен желанием бежать, бежать и бежать.
Наконец Торбурн, тяжело дыша, остановил гонку.
— Достаточно! Вы все знаете, что Рэнги не могут преследовать нас по расщелинам. Расслабьтесь! Все кончено.
Он дал им пять минут на передышку. Они сидели в ряд, прислонившись к стене, тяжело дыша, их глаза еще блестели от ужаса недавней атаки. Затем Старый Хроник хмыкнул и прищелкнул зубами.
— Да, Рэнг еще как может напугать! Я их видел столько, что вам и не снилось.
Погруженный в свои мысли, Стэд не услышал старика. Этот Рэнг — эта тварь — был двадцать пять футов длиной от морды до хвоста, с шестнадцатью толстыми лапами, клыками и когтями; царапины на полу от его когтей все еще стояли у него в памяти. Если такие монстры населяли Внешний мир зданий, то неудивительно, что не было добровольцев в Форейджеры!
Это был безумный ужасный мир, в который Капитан так безразлично бросил его. Внутри Стэда нарастала странная, мрачная, пугающая и абсолютно животная ярость, связанная с его всепоглощающим желанием узнать больше о реальном Внешнем мире зданий.
— Рэнги, — произнес Вэнс, сидевший на корточках рядом со Стэдом. — Я ненавижу их. Я видел их. Я видел, как эти грязные твари ловили человека и играли с ним, подбрасывая его между когтей, позволяя ему думать, что он спасется, а затем набрасываясь на него, когда бедняга уже думает, что свободен. Рэнги — нам следует начать систематически истреблять их всех!
— Неплохая мысль, — сказал Торбурн. — Но Контролеры не будут тратить на это средства. Ты знаешь это.
— Все, чего они хотят, — сказал Старый Хроник с угрюмой вспышкой, странно отличающейся от его обычного сарказма, — чтобы мы приходили назад с полными мешками, и веселей, ребята, веселей! Их не заботит, если нас всех прикончат, пока они жиреют и бездельничают.
Кардон подвел итог тоном, полным такой горечи, что Стэд почувствовал дрожь от ужаса:
— Контролеры не лучше, чем Рэнги в человеческом обличий.
Он подумал о Саймоне, Делле и Астромене Наве. Были они Рэнгами в человеческой маске? Конечно нет. Они были мягкими, цивилизованными людьми. Но они принимают существующий порядок вещей; Форейджеры должны были выходить Наружу и рисковать своими жизнями, чтобы Контролеры могли жить в роскоши. Возможно, они просто не представляют, что это значит — быть Форейджером.
Контролеры устроили в его честь вечеринку, когда он отправлялся учиться на Форейджера. Они желали ему удачи. Знали ли они, в какую жизнь он отправляется? Он был уверен, что они и не подозревают о наплыве горечи, захлестнувшей низшие слои. Никакого понятия о той ненависти, которую здесь питали по отношению с ним.
Его отправили сюда учиться. И, Бессмертный видит это, он учился. Он пылко желал вписаться в жизнь Империи Ар-кон — этот термин его товарищи-Форейджеры почти никогда не упоминали; он хотел бы быть хорошим Контролером, благодарным за предоставившуюся возможность. Быть хорошим Форейджером, думал он, было частью его образования.
Но теперь, теперь он не был уверен.
Он начал понимать две стороны жизни в Арконе — две стороны, которые не имели ничего общего с внутренним и наружным миром.
Он не без паники подумал о том, к кому он будет принадлежать в будущем.
— Пошли, — сказал Торбурн, поднимаясь. — У нас полные мешки. Контролерам это понравится. Пойдемте домой.
Глава ВОСЬМАЯ
Торбурн вытащил свою карту лидера, развернул ее так, чтобы все могли видеть.
— Я изменяю маршрут по своей инициативе. Не хочу, чтобы старый Пурвис узнал об этом; он хороший человек, но... Остальные понимающе кивнули.
— В прошлый раз мы обнаружили новый проход прямо в продуктовый склад. Относительно просто наполнить наши мешки и приташить их назад. Однако, хотя я хочу снова попасть в этот склад, и именно туда мы и направляемся, я полагаю, что путь будет прегражден. Там везде были ловушки.
— Ловушки, — сказал Вэнс презрительно.
— В одну из них попался Сканнер, — сказал Кардон, и одна из густых бровей Вэнса приподнялась.
— Тогда дело плохо, — сказал он тихо.
Коридор переходил в неровный узкий проход, с одной стороны которого была земля, а с другой гладкая бетонная стена. Фары машины разрезали темноту впереди. Их сопровождал звук бегущей воды. В воздухе пахло сыростью.
Когда, наконец, машина затормозила и остановилась, они проехали, по меньшей мере, пять миль. Водитель взглянул на них.
— Поездка окончена. Всем выходить.
Машина с инженерами остановилась позади них. Инженеры-Форейджеры с особой подготовкой выгрузили свое оборудование, прикрепленное к антигравитационной тележке. Они впряглись в нее и потащили тележку по ведущей вверх тропинке, усыпанной галькой, извилистой и неровной, что было довольно сложно.
Шофер и четыре его охранника, Форейджеры, выполнявшие обязанности солдат, разговаривали с другим водителем и охранниками. Затем шофер повернулся к Торбурну.
— Блейн вывел вчера здесь свою группу.
— Да. Хотя я не думаю, что мы встретим его. — Торбурн следил за продвижением инженеров. — По плану он должен вернуться через отверстие рядом с кабелем.
— Я должен сказать, что он намекнул, что, возможно, вернется этой дорогой. Если увидите его, передайте, что мы его тоже подождем. А его собственный транспорт можно будет забрать позже.
— Хорошо. — Торбурн осмотрел свою группу. — Пойдемте.
Эти люди, решил Стэд, казалось, принимали многое как должное. И они сами принимали решения, нарушая точные приказы своего начальства.
Это озадачило его, так как он уже был знаком с иерархией Аркона.
Впереди мигали и качались огни инженеров. При свете светильников, бывших у каждого второго, отряд Торбурна начал подниматься.
Мир для Стэда состоял всегда из узких проходов и щелей, из отсеков, вырубленных в земле, или бетоне, или кирпиче, кроме единственного пугающего переживания, когда он был в покоях Капитана. Пока отряд пробирался вдоль щели между землей и скалой, преодолевая толстые кабели и провода, пробираясь сквозь потоки грязи и перепрыгивая через трещины в земле, окружающий мир казался ему знакомым, только более сжатым. Эти проходы через основание мира зданий немногим отличались от тех, которые непосредственно окружали лабиринт. Он стал дышать легче.
Торбурн смотрел, чтобы они бережно использовали антигравы и, как того требовали Правила, следил каждый раз, как они ими пользовались. Батареи действовали только определенное время; они не должны были перейти половинную отметку прежде, чем достигнут места назначения.
В настоящий момент, после долгого подъема вверх с помощью антигравов по узкой трещине, тянувшейся в стороны дальше, чем позволяли видеть их лампы, они достигли уступа, пыльного и усеянного сброшенными оболочками шестнадцатиногих животных размером с собаку, блестящих и хрупких.
— Фленги, — объяснил Торбурн. — Когда они растут, они вынуждены сбрасывать свою оболочку. Тупые создания. На них не стоит тратить патронов. Посвети им в глаза фонариком, и они ноги переломают, убегая. — Он взглянул на верх уступа в десяти футах над ними. — Выключить огни!
Лампочки постепенно полностью угасли, и глаза Форейджеров медленно привыкали к темноте. Инженеры тихонько отстегивали свое оборудование и устанавливали его, работая на ощупь. Теперь Стэд скорее почувствовал, чем увидел, слабое освещение, распространяющееся из-за края уступа, бледное, размытое сияние, которое неясно угнетало его. Ему стало холодно.
— Все готово, — сказал лидер инженеров. — Режем.
Приглушенные дрели врезались в материал. Электропила жалобно взвизгнула и затем, под стремительную ругань лидера, с шумом полетела вниз по скале. Что-то ударилось, громко сотрясая воздух.
— Прибить бы того, кто это строил! — сказал лидер инженеров. — Она сломалась о металл. Наденьте все черные очки. Нам придется прожигать.
— Симс и Валлас, — приказал Торбурн, — на левый фланг. Вэнс и Стэд, на правый. Двигайтесь!
Осторожно ступая вслед за Вэнсом в темноту, чувствуя, как сброшенные оболочки фленгов трескаются у него под ногами, Стэд почувствовал, как ужасный, всепоглощающий страх темноты охватывает его. Но человечество использовало темноту как благоприятное укрытие. Почему же это беспокоило его?
Прежде чем снять темные очки, он оглянулся. Яростное, все пожирающее искусственное пламя злобно прожигало металл стены, врезаясь в него и расплавляя. Это поддержало его, и он вернулся к своим обязанностям стража с окрепшим чувством целеустремленности. Ничего не произошло, пока Торбурн не окликнул их:
— Возвращайтесь! Мы закончили.
Инженеры уже паковали свое оборудование, когда вернулся Стэд.
— Подождите, пока я вернусь, — сказал Торбурн. — Если я прав, мы сможем сразу взять продукты. Вы сможете тоже унести что-нибудь назад.
Инженеры не спорили с ним. Они были Форейджерами, а для Форейджеров полные мешки были смыслом жизни.
— Стэд! — сделал знак Торбурн. — Встань за мной. Смотри через мое плечо. Учись.
Дрожа от волнения момента, Стэд сделал так, как ему сказали. Торбурн целеустремленно пробирался через дыру, его плащ не пытался отпрянуть от обожженных краев, где инженеры снизили температуру металла с помощью охлаждающей жидкости. Все, что Стэд мог видеть в бледном освещении, была блестящая металлическая стена, округлая, вздымающаяся вверх и пропадающая из виду. Торбурн скорчился с одной стороны от нее, осматриваясь по сторонам, подняв свое ружье-хлопушку. Через несколько мгновений Торбурн указал на что-то. Стэд посмотрел туда.
Ловушка, должно быть, захлопнулась на звере, когда он только схватил в зубы кусочек пищи. Это был не Сканнер, но у него было шестнадцать лап, которые сейчас были раскинуты во все стороны и неподвижны, а само тело было почти разрублено надвое огромным блестящим лезвием.
— Он, должно быть, забрался сюда другим путем, — сказал голос Старого Хроника на ухо Стэду. — Нужно это запомнить.
— Ты имеешь в виду...
— Прежде чем добывать что-то, Стэд, нужно хорошенько осмотреться вокруг. Эти дьявольские ловушки очень хитроумны.
Стэду стало нехорошо.
Торбурн махнул им. Стэда оттолкнули назад на место, и они все протиснулись в дыру.
Сначала Стэд не осознал, где он находится. Он стоял на деревянной поверхности, частично покрытой толстой и грубой бумагой, окруженной высокими блестящими округлыми металлическими стенами и большими кучами, покрытыми еще толстой и грубой бумагой. Запах продуктов перекрывал все другие.
— Нагружайте, — сказал Торбурн. — И поторопитесь с этим. Мы можем сделать две ходки.
Глядя, как остальные вытащили свои топоры и мачете, Стэд последовал их примеру и начал отрубать огромные куски от громадных масс пищи. Он работал на горе из мяса, отрезая куски в фут толщиной и набивая ими свой мешок, чувствуя, как он растягивается от мяса. Они передали первую партию нагруженных мешков через дыру, и инженеры взяли их, немного ворча, и нагрузили на тележку с оборудованием.
Стэд, деловито вгрызаясь в свою мясную гору, заметил, что Торбурн внимательно осматривается вокруг, явно принимая какое-то решение. Рядом с ним Симс прекратил резать и плотно завязывал свой на три четверти заполненный мешок; с другой стороны Валлас вытащил из горы продуктов последний ломоть сыра.
— Мы зашли здесь достаточно далеко, — Сказал Торбурн. — Всем замести следы.
Стэда это поразило. Он перевел взгляд со своего наполовину наполненного мешка на массивную голову Торбурна, выделявшуюся на фоне сияния, исходящего из дальнего угла продуктового склада.
Стэд осторожно приблизился, видя, что все вокруг него суетятся, и сказал:
— Но мой мешок еще не полон, Торбурн. Я думал — полные мешки.
— Правила, Стэд. Полные мешки, да. Но не слишком много из одного места. Мы взяли нашу квоту; теперь мы пойдем дальше.
— Правила. Понимаю, — сказал Стэд, хотя он ничего и не понял.
Они собрались у дыры, таща свои мешки, едва обмениваясь словом, и то тихонько, шепотом.
Джулия сказала:
— Я обнаружила еще одну ловушку с другой стороны. Торбурн взглянул на часы.
— Дни и ночи Снаружи отличаются от настоящего мира, Стэд, — сказал он задумчиво. — У нас есть еще немного времени. Пойдем, узнаешь что-нибудь новое.
Оставив мешки возле дыры, они все во главе с Торбурном пошли к ловушке Джулии. Она была массивная, возвышающаяся над ними, блестящая и угрожающе темнела. На полу лежал ломоть сыра размером с человека, как будто это случайный кусочек, упавший с основной горы. Торбурн отвязал свою веревку с крюком, раскрутил ее, бросил и всадил в сыр. Он осмотрелся.
Затем он потянул.
Ловушка зашипела. Со смертоносной яростью с потолка опустилось блестящее лезвие ножа и врезалось в сыр, когда крючок потянул его. Внизу, там, где был сыр, теперь были видны две веревки.
— Клянусь Бессмертным! — произнес Стэд, потрясенный. Хлесткий удар падающего лезвия наполовину оглушил его. Он почувствовал, как кровь болезненно стучит в пальцах. Как будто непроизвольно его кулаки сжались.
— Славные штучки, — сказал Вэнс, пиная все еще вибрирующее лезвие. — У нас с другой стороны такие же. — Он говорил об этом совершенно обыденно. — А у вас есть здесь эти ужасные люки?
Симс кивнул.
— Да, они очень хитроумные.
Вэнс сказал с небрежностью, которую безошибочно уловил Стэд:
— Мне потребовалось однажды три часа, чтобы выбраться из одного из них. Не хотел бы попасть туда еще раз.
Остальные по-новому, с уважением взглянули на него. Если он это сделал, он действительно был Форейджером. Торбурн высвободил свой крюк. Лезвие ловушки отогнуло один зубец. Сматывая веревку, Торбурн сказал:
— Еще один урок, Стэд. Сначала нужно все проверить; Снаружи второй попытки не дано.
И это, рассуждал Стэд, расходилось с тем, что Вэнс только что рассказал им насчет люка-ловушки. Преднамеренно?
По другую сторону дыры темнота казалась более густой, чем раньше. Инженеры ушли. Отряд боком пробирался по пыльному, усеянному оболочками фленгов уступу, тьма расступалась перед огнями, освещавшими им дорогу.
— Скоро будет светлее, — сказал Торбурн, еще раз взглянув на время. — Мы можем пробить путь здесь и выбраться прежде, чем Снаружи начнется день.
Они достигли места, где из щели в два фута высотой, идущей вдоль пола, пробивался слабый холодный свет. Вокруг них оштукатуренные стены возвышались на головокружительную высоту, темную и вызывающую от неизвестности.
— Это дом пять-восемь-девять черта Чарли, — сказал Старый Хроник, проглаживая руками свои карты.
— Земля. Давай теперь посмотрим... хм. Ну, Торбурн, ты взял здесь определенный Правилами груз — ты собираешься идти на открытое пространство?
— Придется сделать это, чтобы наполнить мешки. — Торбурн терпимо отнесся к вопросу.
Старый Хроник временами беспокоился из-за пустяков и пропускал то, что было важно. — Пойду я и возьму Стэда.
— Это значит, что и я тоже, — сказал Вэнс.
— Симс и Валлас. Остальные оставайтесь здесь.
Пятеро мужчин пролезли в щель в два фута высотой и встали. Автоматически, не осознавая, в ужасе, охваченный паникой, которую он даже не подозревал, что сможет испытывать, Стэд схватился одной рукой за Торбурна, а другой закрыл глаза.
— Нет! Нет! — произнес он булькающим болезненным щепотом.
Торбурн отдернул прочь его руку, прикрывавшую глаза. Он взял его голову в свои руки — Симс и Валлас, и даже Вэнс были рядом, держа его, запрокидывая его голову назад, пытаясь с помощью чего-то острого открыть его глаза — заставить его посмотреть вверх.
— Смотри вверх!
Но... там ничего не было!
Ничего — огромное белое светящееся пустое пространство, высасывающее из его тела кровь, вытягивающее душу из его груди, разрывающее его, зовущее его, просящее его подняться вверх, и вверх, и вверх.
— Нет! — выкрикнул Стэд в мозолистую ладонь, зажавшую ему рот. Его глаза выпучились. Он чувствовал, что каждый дюйм его тела открыт и возбужден, саднит от ужасного отсутствия материи над его головой. — Не надо... Прекратите... Нет! Я не могу выходить туда!
— Полминуты, Стэд, и все, — скрипуче произнес Вэнс. Торбурн сказал:
— Ощути свои ноги, Стэд.
Кто-то наступил ему на ногу. Он вскрикнул от внезапной боли и ощутил землю у себя под ногами. Но они по-прежнему закидывали его голову назад, его лицо вверх, по-прежнему открывали его глаза, заставляя его смотреть вверх на... на что? Было ли там что-нибудь? Какие ужасы в действительности обитали там, где бы это ни было?
— Да, Стэд. — Густой голос Торбурна загрохотал в ушах Стэда. — Там наверху есть кое-что. Но оно очень далеко и окрашено в белый цвет, и его нелегко увидеть. Но оно там есть, Стэд, оно там. Это потолок, Стэд, крыша. Только она очень далеко. Понимаешь?
Понимает? В холодном бледном свете Стэд смутно разглядел белый широкий изгиб крыши, снова почувствовал, как к нему вернулось ощущение рациональности, когда он понял, что, конечно, там наверху должно что-то быть. Как же может не быть?
— Со мной все будет в порядке. Простите. Глупо с моей стороны. С полминуты я думал, что крыша упала с мира — глупо. Этого не может быть.
Никто не стал с этим спорить. Но Торбурн сказал:
— Мы поможем тебе, Стэд. В один из дней мы выйдем Наружу. — Неловкая тишина. Затем Ханей просунула голову в щель и посмотрела на них.
— Вы еще не ушли? Что ж, это хорошо. Сигналы от Блейна. Он где-то поблизости; он каким-то образом заблудился.
— У него никогда не было хорошего навигатора, — раздался из щели сардонический голос Старого Хроника.
— И что, Ханей? — Торбурн медленно ослабил свою хватку на Стэде. Стэд дважды вздохнул полной грудью.
— Блейн сообщает, что в этом Доме бродит на свободе Рэнг.
Электрический шок напряжения, тревоги, осознания приближающейся паники, немедленно прошедший по ним, был полностью понятен Стэду.
Рэнги означали внезапную смерть или, возможно, смерть не столь внезапную, но такую же верную.
— Раздавить бы эту мерзкую тварь! — воскликнул Торбурн, столь же яростно, сколь и испуганно. — До этого момента операция шла гладко. А это, и вправду, все портит.
И неизбежно, именно Старый Хроник сказал не без особого умысла:
— Приказания, Торбурн?
— Я не вернусь без полных мешков. — Упрямая складка у рта Торбурна вызывала дрожь у наблюдателей. — Я вернулся с пустыми мешками в тот день, когда мы нашли тебя, Стэд, и с тех пор я никогда не возвращался без того, чтобы все мешки были полны. Так. Кардон, ты и Старый Хроник, встаньте здесь у щели. Мы пойдем вовнутрь. Вам, возможно, придется прикрывать нас на выходе.
Вэнс картинно снял ружье и проверил заряд.
— Проверь, плотно ли сидит твой плащ, — сказал Торбурн резко. — Он понадобится тебе сейчас больше, чем ружье. Он обернулся к Стэду.
— Ты наш подопечный, и я не могу тобой рисковать. Оставайся здесь.
— Но...
Вэнс повесил на плечо свое ружье.
— Я тоже останусь с ним.
И снова все многозначительно промолчали. Затем в щель пролез, подавив смешок, Старый Хроник:
— Пойдем, присоединяйся ко мне, великий Охотник, — сказал он, и от его тона угрюмое лицо Вэнса напряглось.
Торбурн взглянул на Симса и Валласа. Затем трое Форейджеров выбрались на этот жуткий бледноватый свет. Их фигуры уменьшались с расстоянием. Затем они скрылись за высокой кубической башней из дерева, которая вздымалась вверх, покрытая широкой гладкой полостью, как... как что? Стэду показалось, что он знает, но никак не может припомнить.
Он яростно желал бы пойти вместе с этими тремя туда, в эту огромную неизвестность.
Ханей скорчилась на полу, приложив наушники к одному уху. Ее лицо исказилось от концентрации.
— Снова вызывает Блейн... Плохо слышно. Он попал в беду... но эти проклятые помехи. Вой на всех волнах. Джулия перебила ее твердо.
— Идут Торбурн, Симс и Валлас. С полными мешками. Теперь, возможно, мы сможем убраться отсюда.
Все трое быстро бежали. Они неслись по комнате, тяжело дыша, направляясь к щели, и то и дело оборачиваясь, чтобы посмотреть назад.
Там, в этой огромной пустоте, которая в этом холодном и до дрожи неестественном освещении казалась громадной пещерой со странными формами и длинными изодранными тенями, что-то двигалось. Что-то большое и неясное возникло из теней и набросилось на бегущих людей.
Стэд услышал крик, болезненный хрип, чудовищный яростный треск, удар, как будто металлом по камню. Взглянув вверх в диком ужасе, он увидел чудовищное создание с четырьмя круглыми огромными глазами, горящими гибельным странным сиянием, дьявольское создание из кошмара, неуклюже передвигающееся вперед на шестнадцати лапах, похожих на обрубки, которые двигались, омерзительно дрожа.
— Рэнг! — вскрикнула Джулия. — Нет... Торбурн...
Кардон и Вэнс уже стреляли, из их ружей вырывался убийственный грохот. Стэд быстро навел свое собственное ружье, взвел курок и нажал на спусковой крючок. Он целился в один из четырех глаз. Он увидел, как светящаяся сфера покрылась алым цветом и чернотой, сияние замерцало, как жидкость, а затем померкло и угасло до тусклой серости.
Его губы были сухи, рот пересох, как наждачная бумага, руки липкие. Еще два глаза погасли. Три потока свинца ударили в оставшийся глаз и вышибли его, как раздавливают кровососущего паразита. Но Рэнг по-прежнему стремился вперед, фыркая и хрипя, его огромные челюсти были широко открыты, и с них текла слюна, он двигался чисто по инерции.
Длинная растопыренная лапа взвилась вверх. Симс, наклонив голову, получил удар в плечо, пошатнулся и упал. Но он упорно не отпускал свой мешок. Валлас тут же обернулся, подхватил своего товарища и потащил его с собой.
Торбурн, стремительно действуя, оттолкнул их обоих. Слепой Рэнг, безумно ревя от боли, в ярости, со всего маху врезался в стену над щелью. Толстая, грубая стена шерсти зашевелилась возле щели, загораживая свет.
— Сбоку — скорее, — крикнул Старый Хроник.
Мужчины и женщины кинулись в сторону, карабкаясь по мусору под стеной. Появился Торбурн, шатаясь, размахивая ружьем. Ввалился Симс, за ним — Валлас. Их и их мешки подхватили; заботливые руки доставили их в укромную темноту трещины за стеной.
Все двигались с трудом. В воздух поднялось густое миазматическое облако пыли. Стэд ощущал ее шершавые частички на языке. Он двигался вслед за остальными, свет их лампочек раскачивался и разгонял темноту перед ними.
Суматоха перешла в бегство. Их ноги скользили по пыли и осколкам кирпичей, по кусочкам штукатурки, отвалившейся от стены. Каждый раз, когда в полу был провал, Стэд прыгал, стараясь сберечь ноги; он был поглощен желанием бежать, бежать и бежать.
Наконец Торбурн, тяжело дыша, остановил гонку.
— Достаточно! Вы все знаете, что Рэнги не могут преследовать нас по расщелинам. Расслабьтесь! Все кончено.
Он дал им пять минут на передышку. Они сидели в ряд, прислонившись к стене, тяжело дыша, их глаза еще блестели от ужаса недавней атаки. Затем Старый Хроник хмыкнул и прищелкнул зубами.
— Да, Рэнг еще как может напугать! Я их видел столько, что вам и не снилось.
Погруженный в свои мысли, Стэд не услышал старика. Этот Рэнг — эта тварь — был двадцать пять футов длиной от морды до хвоста, с шестнадцатью толстыми лапами, клыками и когтями; царапины на полу от его когтей все еще стояли у него в памяти. Если такие монстры населяли Внешний мир зданий, то неудивительно, что не было добровольцев в Форейджеры!
Это был безумный ужасный мир, в который Капитан так безразлично бросил его. Внутри Стэда нарастала странная, мрачная, пугающая и абсолютно животная ярость, связанная с его всепоглощающим желанием узнать больше о реальном Внешнем мире зданий.
— Рэнги, — произнес Вэнс, сидевший на корточках рядом со Стэдом. — Я ненавижу их. Я видел их. Я видел, как эти грязные твари ловили человека и играли с ним, подбрасывая его между когтей, позволяя ему думать, что он спасется, а затем набрасываясь на него, когда бедняга уже думает, что свободен. Рэнги — нам следует начать систематически истреблять их всех!
— Неплохая мысль, — сказал Торбурн. — Но Контролеры не будут тратить на это средства. Ты знаешь это.
— Все, чего они хотят, — сказал Старый Хроник с угрюмой вспышкой, странно отличающейся от его обычного сарказма, — чтобы мы приходили назад с полными мешками, и веселей, ребята, веселей! Их не заботит, если нас всех прикончат, пока они жиреют и бездельничают.
Кардон подвел итог тоном, полным такой горечи, что Стэд почувствовал дрожь от ужаса:
— Контролеры не лучше, чем Рэнги в человеческом обличий.
Он подумал о Саймоне, Делле и Астромене Наве. Были они Рэнгами в человеческой маске? Конечно нет. Они были мягкими, цивилизованными людьми. Но они принимают существующий порядок вещей; Форейджеры должны были выходить Наружу и рисковать своими жизнями, чтобы Контролеры могли жить в роскоши. Возможно, они просто не представляют, что это значит — быть Форейджером.
Контролеры устроили в его честь вечеринку, когда он отправлялся учиться на Форейджера. Они желали ему удачи. Знали ли они, в какую жизнь он отправляется? Он был уверен, что они и не подозревают о наплыве горечи, захлестнувшей низшие слои. Никакого понятия о той ненависти, которую здесь питали по отношению с ним.
Его отправили сюда учиться. И, Бессмертный видит это, он учился. Он пылко желал вписаться в жизнь Империи Ар-кон — этот термин его товарищи-Форейджеры почти никогда не упоминали; он хотел бы быть хорошим Контролером, благодарным за предоставившуюся возможность. Быть хорошим Форейджером, думал он, было частью его образования.
Но теперь, теперь он не был уверен.
Он начал понимать две стороны жизни в Арконе — две стороны, которые не имели ничего общего с внутренним и наружным миром.
Он не без паники подумал о том, к кому он будет принадлежать в будущем.
— Пошли, — сказал Торбурн, поднимаясь. — У нас полные мешки. Контролерам это понравится. Пойдемте домой.
Глава ВОСЬМАЯ
На седьмой день его жизни с Форейджерами вместе с обыкновенной служебной почтой ему было доставлено письмо. Это было первое письмо, которое он получал за свою жизнь, по крайней мере, за свою жизнь в Арконе.
"Я надеюсь, что ты хорошо устраиваешься, " — писала Делла. "Саймон и я часто думаем о тебе, и нам интересно, как ты поживаешь. Я думаю, у тебя много новых друзей. Астромен Нав справлялся о тебе недавно. Если ты решишь стать учеником, Стэд, не принимай окончательного решения, не повидавшись с нами. Помни, что тебе еще предстоит окончить свое образование. "
Он прочитал письмо со смешанными чувствами. «Устраиваешься», «как ты поживаешь», «справлялся о тебе». Милые пустые фразы. Рэнг чуть было не устроил из него себе обед.
— Готов, Стэд? — спросил Торбурн.
Он вспомнил, как лейтенант Карджил, солдат, говорил о Рэнге. Теперь, будучи Форейджером, он знал, что Карджил почти наверняка никогда не видел Рэнга своими глазами. Как все Контролеры, он говорил с чужих слов. Они жили в лабиринте. Что они знали в действительности о мире зданий?
— Готов, Стэд? Пойдем, парень. Машина ждет.
— Прости, Торбурн. Я готов.
Стэд вышел из приемного отсека Форейджеров и забрался в кузов машины. Он уселся среди товарищей. Когда солдат у шлагбаума поднял его, и противогазовая завеса взлетела вверх, Стэд воспринял это как символ. Этот шлагбаум, противогазовая завеса, этот голубой свет отрезал человека одного мира и выталкивал его в другой.
Что ж, его выбросило Наружу; возможно, он нашел здесь свою нишу в обществе, в конце концов.
Возможно, в той туманной, забытой, недоступной прежней жизни он был Форейджером. Это соответствовало бы иронии ситуации.
Машина тряслась по грязному коридору, огни остались позади. Еще шесть машин следовали за ними. На этот раз экспедиция будет совсем другой, по крайней мере, для Стэда.
Время от времени, как ему рассказали, когда Бессмертное Существо создавало новые свежие и потенциально богатые хранилища продуктов или сырья, Форейджеры и Охотники устанавливали внешнюю штаб-квартиру. Они делали свои вылазки и возвращались с мешками на временную базу, делая несколько коротких походов, создавая запас, который можно было вывезти караваном машин. Но Правила все равно действовали в этом случае. Только определенное количество продуктов можно было взять за один раз. Все следы посещения людей должны были быть стерты. Они могли показываться снаружи только в короткие периоды времени, как обычно.
Правила охватывали различные странные возможные ситуации.
Один из пунктов, который особенно смутил Стэда, и в котором, несмотря на серьезные рассказы своих товарищей, он все равно видел элементы юмора, ясно говорил, что ни один человек не должен стрелять в Демона. — Стрелять в призрак, в плод воображения, — сказал Стэд. Никто не рассмеялся. Они едва ли слышали его. Форейджеры придерживались своих детских историй о Демонах с увлечением и любовью к мельчайшим подробностям, что впечатляло и раздражало Стэда. Им следовало бы полчаса послушать Саймона и Деллу. Это быстро вышибло бы из них подобную ерунду.
"Я надеюсь, что ты хорошо устраиваешься, " — писала Делла. "Саймон и я часто думаем о тебе, и нам интересно, как ты поживаешь. Я думаю, у тебя много новых друзей. Астромен Нав справлялся о тебе недавно. Если ты решишь стать учеником, Стэд, не принимай окончательного решения, не повидавшись с нами. Помни, что тебе еще предстоит окончить свое образование. "
Он прочитал письмо со смешанными чувствами. «Устраиваешься», «как ты поживаешь», «справлялся о тебе». Милые пустые фразы. Рэнг чуть было не устроил из него себе обед.
— Готов, Стэд? — спросил Торбурн.
Он вспомнил, как лейтенант Карджил, солдат, говорил о Рэнге. Теперь, будучи Форейджером, он знал, что Карджил почти наверняка никогда не видел Рэнга своими глазами. Как все Контролеры, он говорил с чужих слов. Они жили в лабиринте. Что они знали в действительности о мире зданий?
— Готов, Стэд? Пойдем, парень. Машина ждет.
— Прости, Торбурн. Я готов.
Стэд вышел из приемного отсека Форейджеров и забрался в кузов машины. Он уселся среди товарищей. Когда солдат у шлагбаума поднял его, и противогазовая завеса взлетела вверх, Стэд воспринял это как символ. Этот шлагбаум, противогазовая завеса, этот голубой свет отрезал человека одного мира и выталкивал его в другой.
Что ж, его выбросило Наружу; возможно, он нашел здесь свою нишу в обществе, в конце концов.
Возможно, в той туманной, забытой, недоступной прежней жизни он был Форейджером. Это соответствовало бы иронии ситуации.
Машина тряслась по грязному коридору, огни остались позади. Еще шесть машин следовали за ними. На этот раз экспедиция будет совсем другой, по крайней мере, для Стэда.
Время от времени, как ему рассказали, когда Бессмертное Существо создавало новые свежие и потенциально богатые хранилища продуктов или сырья, Форейджеры и Охотники устанавливали внешнюю штаб-квартиру. Они делали свои вылазки и возвращались с мешками на временную базу, делая несколько коротких походов, создавая запас, который можно было вывезти караваном машин. Но Правила все равно действовали в этом случае. Только определенное количество продуктов можно было взять за один раз. Все следы посещения людей должны были быть стерты. Они могли показываться снаружи только в короткие периоды времени, как обычно.
Правила охватывали различные странные возможные ситуации.
Один из пунктов, который особенно смутил Стэда, и в котором, несмотря на серьезные рассказы своих товарищей, он все равно видел элементы юмора, ясно говорил, что ни один человек не должен стрелять в Демона. — Стрелять в призрак, в плод воображения, — сказал Стэд. Никто не рассмеялся. Они едва ли слышали его. Форейджеры придерживались своих детских историй о Демонах с увлечением и любовью к мельчайшим подробностям, что впечатляло и раздражало Стэда. Им следовало бы полчаса послушать Саймона и Деллу. Это быстро вышибло бы из них подобную ерунду.