Балмер Кеннет. Ключ к Айруниуму

   - Какого черта вам здесь нужно, в моей комнате, в это время суток! Давайте, выметайтесь!
   Собственная горячность удивила его.
   Человек в дверном проеме осторожно переложил руку с шарообразной дверной ручки на внешней стороне двери на такую же ручку на ее внутренней стороне. Затем, двигаясь с почтительностью безупречно вышколенного лакея старой школы, он закрыл дверь и задвинул засов.
   Престин застыл на месте, не в силах сказать ни слова из-за переполнявшего его возмущения.
   Человек снял свою бесформенную шляпу всадника и небрежно швырнул ее на стул. Он очаровательно улыбнулся Престину. Поверх его одежды был накинут черный плащ. Под ним был плотно прилегающий, цвета горчицы с перцем костюм для гольфа, обтягивающий его тело, как бриджи и режущий глаз своим кричащим и немодным фасоном. Престин нахмурился. У незнакомца была толстая и внушительно выглядевшая трость с серебряным набалдашником. Он вполне мог, решил Престин, появиться прямо из девяностых годов прошлого века.
   - Прошу прощения, что побеспокоил вас таким образом, мистер Престин. - сказал посетитель.
   Престин узнал голос.
   - Вы чертов нахал, Маклин. Вы Дэвид Маклин, не так ли? Это вы мне сейчас звонили?..
   - И вы мне сказали убираться к черту. Да, это я. - Маклин весело расхохотался. Его волосы очень ярко сияли пергаментно-белым на свету странное сравнение, сделанное Престином. Его лицо, тонкое и, однако, с полными красноватыми щеками и выражением добродушного юмора, могло послужить моделью для Санта-Клауса на диете. Казалось, что он в превосходной форме, того же возраста, на какой он выглядел. Его несомненная подвижность, жестикуляция тонких желтоватых рук, резкие повороты головы или фразы - все сходилось к тому, чтобы у Престина сложился образ старика, способного держать хвост трубой в любую погоду.
   - Я жду посетителя, - сказал Престин с надеждой, что это заключительная фраза, желание сказать которую он чуть было не потерял безвозвратно. У этого человека, несомненно, была аура. Она исходила из его глаз и гипнотизировала Престина, начинавшего понимать, что перед ним стоит не совсем обычный человек. Это вызвало его возмущение.
   - Посетитель, э, Престин. Ставлю фунт против щепотки лунной пыли, что это Монтеварчи.
   - Как, черт побери...
   - Не возмущайся, парень. Остынь. Не будешь возражать, если я дам отдых своим старым костям? Нет, - он решительно сел, сохраняя самообладание, и бросил на Престина тяжелый взгляд. - Нет, парень. Коль уж нам придется работать вместе, я не буду использовать на тебе старые Фальстафовские номера. Ты заслуживаешь лучшего отношения с моей стороны.
   - Вы делаете мне честь. - Престин сложил руки за спину. - Сейчас, если вы не возражаете, я бы предпочел, чтобы вы ушли.
   - Я уже сказал, Престин, мы должны работать вместе. Я старый человек, но моя сила все еще со мной, и все же мне нужна помощь человека помоложе и посильнее меня.
   Престин скорчил гримасу.
   - Вы упомянули, что не будете использовать на мне старые Фальстафовские фокусы. Вы не произвели на меня впечатления. Я звоню управляющему, и я советую вам уйти.
   Престин направился к телефону, протянув вперед руку.
   Он не слышал движения Маклина.
   Его рука была всего в нескольких дюймах от телефона, медленно двигаясь вперед, чтобы, как он думал, дать Маклину время на то, чтобы мило встать и уйти. Он почти дотронулся до телефона.
   Черная трость с треском обрушилась на стол перед телефоном, задев его пальцы. Телефон тинькнул от толчка, и его рычажок задрожал. Престин быстро отдернул руку, словно собирался сделать дружеское рукопожатие.
   - Успокойтесь, вы, маньяк! Вот... - он резко повернулся, надеясь вырвать трость.
   Маклин стоял, слегка покачиваясь, с поднятой тростью, и смотрел на него с выражением надменного высокомерия.
   - Я полагаю, - произнес Маклин, растягивая слова, - Монтеварчи сказала тебе, что она близкий друг бедной мисс Апджон? Да, - он кивнул. Да, она должна была так сказать. Я никогда не видел мисс Апджон. До того, как она... э... исчезла из Трайдента, я никогда не слышал ни о ней, ни о тебе. И графиня тоже!
   - Но она сказала...
   - Ты уже взрослый, парень! Подумай! Воспользуйся теми мозгами, что господь дал тебе!
   - Хорошо...
   - Да. Ты скоро поймешь, что в этом деле ты не должен принимать что-либо за чистую монету. Даже меня, - он рассмеялся сардоническим смехом. - Особенно меня.
   - В каком деле? О чем вы, собственно, говорите? - Престин чувствовал себя неловко оттого, что происходило что-то такое, о чем он не имел представления, и его сбросили в самый центр этих событий, не объяснив, куда грести.
   - Если вы собираетесь кормить меня небылицами о шпионах и секретных агентах или подобной болтовней, не утруждайтесь. У меня есть собственная.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Я был втянут в это безмозглым шпионом - авиация кишит ими - и этот идиот дал себя застрелить. Я старался, чтобы мое имя было в то время в стороне от всего этого. Если вы собираетесь заниматься этим старьем, я пожалуюсь полковнику Блэку. Он обещал мне...
   - Мне ничего не нужно, дорогой мой, от твоего распутного прошлого, за исключением одной детали.
   - Что это?
   - Ты идешь напрямую. Прекрасно. Я много узнал о тебе за то время, что ты был в Риме. Но мне известно, что и графиня тоже. Ее организация почти столь же эффективна, как моя.
   Престин пожалел о том, что бросил курить. Путаница раздражала его. Полковник Блэк - ни имени, ни подразделения - обещал ему. Шпиона застрелили, секреты были сохранены, и Престин молчал ради осторожности. А теперь это. Что, если Фритси тоже была шпионом? Ты уже взрослый, сынок...
   - Как то, что вы узнали, поможет нам найти Фритси?
   Маклин упер тяжелый взгляд своего яркого воробьиного глаза в Престина.
   - Если Монтеварчи собирается нанести тебе визит, то она скоро будет здесь. Мой друг в Лондоне достаточно хорошо тебя знает; у него много знакомств в мире авиационного журнализма, так же как и в других, менее фантастических мирах.
   Престин не понял этого замечания и, несмотря на собственное ощущение безотлагательности, не мог не спросить:
   - Что фантастического в авиационном журнализме?
   - Не обязательно журнализм, мой мальчик. Но люди твоего типа живут в облаках; вы, молодые авиаторы, не знаете о том, что происходит в реальном мире. Любой блестящий молодой человек в любых ВВС поглощает ту специфическую, опьяняющую атмосферу, которую создает его служба. Она пропитана гордостью, легкостью, испытанностью оружия и самолета - Великий Боже! Ваши ребята играют в игрушки, которыми можно уничтожить весь мир!
   - Вам не кажется, что они знают об этом?
   - Знают, конечно, теоретически. Но чувствуют ли они то, что могут уничтожить? Что они знают о той жизни, которой приходится жить штатскому смотрящему в лицо безработице, режущему, как нож, недовольству работодателей, или болезни, когда нет комфортабельного базового госпиталя - они никудышные маленькие воины, которые раздевают штатского до полной наготы, и ваши сплошь увешанные наградами авиаторы ничего не знают о них!
   Престин поднялся и направился к Маклину. Он впервые столкнулся с таким болезненным гуманизмом и приготовился быть настойчивым.
   - Итак, Дэвид Маклин. Вы расстроены...
   Это был тот предел, до которого ему было позволено дойти.
   - Расстроен! Конечно, я расстроен! Я не летал в течении двадцати пяти лет и не был в конце концов вышвырнут без права быть расстроенным! Иди ты к черту!
   - Мой отец был летчиком гораздо дольше, и его не выгнали в конце концов - и он не согласился бы с вашими чувствами, Маклин.
   - Я слышал о твоем отце, молодой Престин. Королевские ВВС. Очень высокопоставленный и могущественный. Он был маршалом авиации, не так ли, перед тем как ушел в отставку? Разве это не провал? Если бы он не дал сигнал по индивидуальному каналу - разве он не потерпел бы неудачу, как я?
   - Никто, насколько мне известно, так не думает. Вы лучше уходите, Маклин. Я устал спорить с вами о себе, но если вы начнете оскорблять моего отца, я сломаю об вас вашу трость - в более подходящем для этого месте.
   Тонкое лицо Маклина с полными красными щеками внезапно разбилось на мириады линий и морщин, когда но улыбнулся своей очаровательной улыбкой. В его темных глазах отразился свет, и они засверкали.
   - Какого черта мы с тобой спорим, Боб! К черту все это, мы же союзники! Друзья! Мы оба на одной стороне, не так ли?
   - Вы слишком перенервничали. Пока я не узнаю, что происходит, я не приму ничью сторону. Господи помилуй! Вы врываетесь в мою комнату в середине ночи, болтаете о том и о сем, так ничего мне и не сказав, и теперь вы не можете понять, почему я настаиваю на вашем уходе! Давайте, Маклин! Выметайтесь!
   Это странное ночное интервью начинало действовать на Престина, и он понимал только, что такая атмосфера легко может заставить его пойти на такие поступки, о которых он может пожалеть впоследствии. Дэвид Маклин не казался ему опасным, несмотря на его номер с ударом тростью. Что было нужно этому человеку? В таком случае, поставив под сомнение ее подлинность, что было нужно графине Монтеварчи? Что бы это ни было, если это означало возвращение Фритси, Престин хотел это знать.
   То, что он накричал на Маклина, чтобы тот убирался, было юношеской реакцией на неожиданное воздействие. Он сказал:
   - Нет, Маклин. Не уходите. Во всяком случае, не сейчас. Я понял, что я должен узнать, что вам нужно - если это поможет мисс Апджон.
   - Уже лучше, мой мальчик. Гораздо лучше. Я легко раздражающийся человек, и у меня вспыльчивый нрав - но ты к этому еще привыкнешь.
   - Может быть. Что вы знаете об исчезновении Фритси?
   - Я очень много знаю о нем, если я прав. Если нет - что ж, в таком случае я знаю не больше, чем ты или полиция или кто-нибудь еще. - Маклин встал, застегивая плащ на изящные застежки. - Но мы не можем здесь оставаться, если сюда идет Монтеварчи. Она будет не одна. В этом я могу тебя уверить.
   - Не одна?..
   - Не прикидывайся простаком. Графине, как и мне, известно о той силе, которой ты обладаешь.
   Престин поднял свою отсохшую руку, легкая улыбка сдвинула его губы в гримасу недоверия.
   - Сила, которой я обладаю? Я? О чем вы теперь говорите?
   - Я думал, ты знаешь. Ты хочешь сказать? - мой друг в Лондоне говорил мне, что твоим знакомым известно о том, что ты теряешь вещи, и всегда терял, как они утверждали. Ты хочешь сказать, что ты не знаешь? Я могу только сожалеть, что не познакомился с тобой много лет назад...
   Но ужасный смысл его слов уже дошел до Престина. Он опустился на край кресла, рискуя упасть, и почувствовал себя дурно.
   - Я... Я! - он затряс головой. - Нет! Вы ошибаетесь! Это сделал не Я!
   - Как ты еще можешь это объяснить?
   Престин посмотрел на старика взглядом, умоляющим об избавлении от внезапно обрушившейся на него вины.
   - Я не мог! Фритси не вещь, не книга или карандаш или стопка бумаги! Она девушка...
   - И ты сделал так, чтобы она исчезла!
   Раздался короткий стук в дверь, и хриплый голос сказал:
   - Боб? Это я, Пердита. Открой дверь.
   3
   - Мы должны уходить прямо сейчас! - Маклин схватил Престина за руку и потащил его к окну.
   Престин выдернул руку. Он был больше ошеломлен ужасным намеком, брошенным ему Маклином, чем его очевидной неприязнью и страхом перед графиней.
   - Почему? - спросил Престин. - Почему?
   - Потому что закрытая дверь не остановит ее и ее Трагов! Они будут здесь и поймают тебя, как каплуна на поджарку. Давай, мальчик!
   - Я не это имел ввиду! Почему исчезновение Фритси - это моя вина? Почему? Что я сделал?
   - Ты знаешь, Престин! Ты знаешь! И графиня будет использовать тебя для осуществления своих черных замыслов! Давай, мальчик - у тебя нет никаких шансов выстоять против нее!
   Негодование, упрямство и откровенная жестокость спорили в Престине. После того, что он испытал, ему хотелось вычеркнуть все это и отплатить за свою вину.
   - Боб! - послышалось мурлыканье графини из-под закрытой двери. Ручка повернулась и задергалась. - Боб! Ты же сказал, что оставишь дверь приоткрытой! Открой, будь хорошим мальчиком.
   Все всегда называли его мальчиком. Это раздражало Престина. Это был очень маленький пунктик, но он был. Это ясно показывало отношение этих двух людей к нему: он был пешкой в их играх.
   - Дверь останется закрытой, - сказал он Маклину. - А вы выберетесь через окно - один. Я иду спать.
   - Ты идиот. - Маклин приподнял трость. Его темные глаза сверкали на дверь. Она тряслась уже гораздо сильнее, чем ручка, когда ее дергала слабая и нежная рука графини. Тут уже применялся вес.
   - Послушай! - рявкнул Маклин. - Если ты попадешься Трагам, ты...
   - Траги! - сказал Престин с едким сарказмом. - Вы можете перестать твердить мне о них!
   - Могу. Но в любую минуту они будут здесь и расскажут о себе сами.
   Из-за двери послышался низкий стон, в то время как петли и замок сдерживали напор. Графиня больше не говорила. Конечно, она поняла уже, что он заперся от нее, и давление, использовавшееся для того, чтобы открыть дверь, говорило красноречивее всяких слов.
   Внезапно он почувствовал страх.
   Траги?
   Он посмотрел на Маклина, который стоял, опершись на трость, и с хмурым видом смотрел на него.
   - Ну, Боб? Я не собираюсь околачиваться здесь до тех пор, пока не появятся эти чудовища, которых Монтеварчи держит в качестве домашних животных! Если ты не пойдешь со мной, я могу тебя уверить, что для противной стороны ты не будешь представлять никакой ценности.
   Престин издал короткий трясущийся смешок, смешок шока.
   - Вы хотите сказать - вы убьете меня? Ну, давайте, Маклин...
   - Я не буду убивать тебя, Боб. Ты имеешь слишком большую ценность. Я только заморожу часть твоего мозга и уничтожу твой мыслительный аппарат. Эта прелестная шутка...
   - Минуту! - Престин призывающе поднял руку. - Все происходит слишком быстро! Вы говорите мне одно, недоговариваете другое. Я хочу найти Фритси, а вы делаете намеки на то, что я виноват в ее исчезновении. Вы говорите, что у меня есть некая сила, и что вы и графиня сражаетесь за нее - за меня. Какого черта вы ожидаете от меня, что я приму решение насчет всего этого за несколько секунд?
   - Я думал, что все это просто и ясно. Если ты хочешь остаться живым и полезным для этого мира, Боб, думай быстрее. Конечно, у тебя есть сила, заставляющая исчезать вещи; она была у тебя всю жизнь.
   Дверь тряслась, и ручка с визгом поднялась под углом вверх.
   - Они будут здесь в любую минуту. Эти Траги здоровенные - подумай!
   - Эта сила?..
   - А, да. Ты знаешь. Мой друг рассказал мне достаточно, чтобы я распознал в тебе Переносчика. Только подумай, куда ты отправляешь все свои стопки бумаги, стаи резинок и прочие маленькие предметы, которые ты обычно теряешь?
   - Как это - куда? Я просто теряю их, вот и все.
   - О нет, Боб. Они куда-то отправляются. И теперь, поскольку ты прошел через узловую точку в нужный момент, ты перенес через нее мисс Апджон. Ты отправил ее, Боб. Я готов помочь тебе вернуть ее назад, но только если ты не останешься здесь, чтобы прислуживать Монтеварчи и иметь дело с ее Трагами. О, нет! Я уничтожу тебя первым!
   Первые впечатления Престина о Маклине вернулись к нему вместе с тем гипнотическим блеском и излучаемым им мягким юмором. Однажды погрузившись в ход дел, Маклин получал от них удовольствие. Этот человек сказал достаточно, чтобы было ясно, что Маклину не нравится ход дел, который наносит вред кому-либо другому. Во всяком случае это было то, что Престин, нерешительный, волнующийся и смертельно уставший, пытался сказать самому себе.
   - Да, ну... - сказал он, нащупывая связную мысль.
   Из-за двери послышался резкий звук. Они оба обернулись на него. Сверкающий обух топора блеснул в панели, и они увидели, как он был вдернут и затем, с громким треском, бешено ударил опять, круша и раскалывая дерево.
   - Разве так поступают графини? - мягко спросил Дэвид Маклин. Приходят посреди ночи с топором, чтобы открыть им дверь?
   - Вы, похоже, правы. - Усталость Престина давила на него, ослабляя его нерешительность и страх. - Хорошо. Я пойду с вами. Но я хочу...
   - Разумеется, парень, разумеется. Ты хочешь знать положение вещей, и я расскажу тебе. Но сейчас мы должны сматываться.
   Маклин поднял жалюзи и распахнул окно. С проворством воробья он запрыгнул на подоконник и с улыбкой обернулся к Престину.
   - Лестница на месте. Идем.
   До этого момента Престин не задумывался, как Маклин собирался выбраться через окно. Высунув наружу голову, в то время как дверь звенела от ударов топора, он увидел длинную лестницу, поднимающуюся с балкона тремя этажами ниже. Темная тень стояла у ее подножья, и Престин мельком заметил белый клин лица, смотрящего вверх. Маклин начал спускаться по лестнице, его плащ и шляпа развевались в ночном ветре.
   - Давай, Боб. Траги вот-вот будут здесь!
   Он поставил ногу на верхнюю перекладину и обернулся на комнату. Ближайшая к дверной ручке панель была полностью разбита и раскрошена, вместо нее зияла дыра.
   Он увидел просунутую внутрь руку - руку, блестевшую зеленым и желтым, с чешуей на двух пальцах и обрубке большого, и длинными кроваво-красными когтями.
   Он уставился на нее, застыв с открытым ртом.
   Эта богохульная рука начала искать засов. Когда рука повернулась, на нее упал свет, и у нее появилась странная фиолетовая кайма, словно каждая чешуйка излучала радиацию. Два пальца щелкнули об большой, когда рука нащупала ручку засова.
   Престин почувствовал себя дурно. Рука Маклина поймала его за икру.
   - Давай, Боб! Они могут достать нас и на лестнице!
   Престин закрыл рот и тяжело сглотнул. Он хотел посмотреть, что появится из-за двери; но Маклин, бесспорно, был прав. Он начал одеревенело, с подступившей к его горлу тошнотой, угрожая хлынуть потоком не только на себя, но и на Маклина, спускаться вниз по лестнице.
   Ветер грозил сдуть его. Он должен был цепляться, осторожно прилагая усилия, за каждую перекладину на пути вниз.
   Наконец его нога нащупала и прошла последние две ступеньки, и он смог встать на камень балкона. Он посмотрел вверх, тяжело дыша и ожидая увидеть - что?
   - Не зевай, парень! Давай внутрь, за нами!
   Маклин и другой человек, которого в спешке Престин не успел рассмотреть, втащили его в открытое окно. Когда он уже шагнул одной ногой через окно и поднял другую, он почувствовал, как рука быстро потащила его, и он упал вперед. Пока он падал, он услышал впечатляющий треск. Он был похож на хруст сломавшейся на морозе ветки или удара кнутом по обнаженной шее.
   - Как раз вовремя, слава богу, - сказал Маклин.
   Другой человек сказал твердым, сдержанным голосом:
   - Я думал, что ты уже отказался от этого, Дэйв.
   Маклин выпрямился и улыбнулся, помогая Престину подняться на ноги. Они были в другой гостиничной спальне. Единственный предмет в комнате, на который Престин посмотрел дважды, был лежащий на кровати внушительный дробовик.
   Он посмотрел на незнакомца.
   - Эй, ты можешь смеяться, - сказал тот. - Но ты не знаешь, против чего мы поднялись.
   - Это Алек, - сказал Маклин. - Дальнейшие представления потом. Сейчас мы должны удирать. Они сейчас втискиваются в лифт и едут к нам на этаж.
   - Я видел когтистую руку, - сказал Престин.
   Они оба кивнули.
   - Хорошо. Теперь ты кое-что понимаешь. Пошли.
   Они быстро вышли за дверь; Алек нес дробовик, засунутый под бывшую на нем обычную подрезанную куртку. Его рубашка без воротника обрамляла сильную бронзовую шею, и его лицо выглядело так, словно он побывал в высокогорных районах горячих точек мира.
   Огоньки над лифтом показывали, что кабина идет вниз.
   - Это они, шаловливые дети с черными душами, - проворчал Алек.
   - Мы можем сесть в другой лифт. Мы будем за дверью пятнадцатью секундами раньше них... Если нам повезет.
   Маклин закрыл створки лифта и ударил кулаком по кнопкам. Кабина пошла вниз. Престин сглотнул. Незнакомые графини, люди, много говорящие о невозможных вещах, спуск по лестнице из одного окна отеля в другое в середине ночи - все это, безусловно, должно было быть безумием, если бы не та мелькнувшая ужасная рука, с желто-зеленой чешуей, двумя обычными и одним большим пальцем, и кроваво-красными когтями.
   Лифт остановился, и двери со створками раскрылись. Алек протолкнул свое грузное тело в слабо освещенное фойе.
   - Все чисто, - сказал он похожим на рык голосом. Он бросил взгляд на индикатор соседнего лифта. - Они почти здесь.
   - Бегом! - рявкнул Маклин и рванулся, как спринтер, к качающимся дверям.
   Алек помчался вслед за ним, и Престин, думая о том, что они постоянно оставляли его сзади, присоединился к ним.
   Несмотря на все, что случилось - или, по всей вероятности, именно потому, что это случилось - Престин прилагал неимоверные усилия, чтобы воспринимать события серьезно. Ему все еще хотелось расхохотаться. Даже этот чешуйчатый коготь мог быть пластиковой моделью из магазина фокусов и шуток, и будучи по природе своего мышления склонным к преувеличениям, с головой, забитой от возбуждения и усталости, он, как дурак, принял это за реальность.
   Он упрямо остановился на тротуаре. Рим, лежащий вокруг, дышал на него свежим, но не холодным воздухом, ветер был лишь легким ветерком, пролетавшим над землей. Он схватил Маклина за локоть, с силой заставив его остановиться.
   - Теперь послушайте, Маклин. Я...
   Он не продолжил.
   Темная тень появилась из дверей отеля рядом с ними. Он не смог ясно рассмотреть ее, так как она была закутана в обтягивающий плащ, не по моде длинный, и в низко надвинутой шляпе, должно быть, скопированной с небрежного стиля шляпы Маклина. Алек обернулся и с силой вскрикнул:
   - Уйди с дороги, Дэйв! Это Траг!
   Алек распахнул куртку и вытащил дробовик. Прежде, чем Престин успел сдвинуться или хотя бы пошевелиться, Алек поднял его, прицелился и нажал один из курков.
   Раздавшийся взрыв был похож на звук упавшего дома.
   Выстрел дробовика расколол темноту надвое. Испугавшийся не на шутку Престин увидел зеленый гной, сочащийся из падающего тела, увидел распростертые зеленовато-желтые когтистые руки, глубокий и дикий кроваво-красный блеск в том месте, где должны были быть глаза. Он не видел лица этой твари. Тело свалилось на тротуар.
   Затем он бежал прочь - бежал тяж ело, шлепая ногами по плиткам тротуара, высоко держа голову и задыхаясь. Он мог слышать, как рядом с ним бежит Маклин, потом Алек, слышать эхо собственных шагов. Они бежали и бежали. Промелькнули один или два запоздалых прохожих; Престин не обратил на них никакого внимания. Он хотел убраться подальше и спрятаться.
   Идя нормальным шагом некоторое время спустя между двумя своими спутниками, он достаточно успокоился, чтобы сказать:
   - Это было убийство!
   - Разумеется, - сердито ответил Алек. - И если бы я не выстрелил первым, у нас были бы жертвы.
   - Что... - Престин сглотнул. - Что скажут люди, когда они найдут эту... эту тварь, заливающую тротуар своей зеленой кровью?
   - Они не найдут его. Монтеварчи об этом позаботится.
   - Понимаешь, Боб, - вставил Маклин. - Никто из нас не хочет, чтобы сведения об Айруниуме просочились наружу.
   - Это похоже на правду... - начал Престин. Затем добавил:
   - Айруниум?
   - Айруниум. Это название места. Вероятно, туда и попала Фритси.
   Они спустились вниз, до угла Виа Дю Марчелли и Виа Дель Тритоне, очень тихого, после дневной суеты толпы, места. Скоро опять начнутся шум и спешка, когда откроются магазины.
   Престин потряс головой, чувствуя, что усталость, как промокательная бумага, высосала всю его энергию.
   - Айруниум. Ну, а дальше?
   - Я намереваюсь рассказать тебе все, что ты хочешь знать, все, что ты должен знать. Но не здесь. Ты не можешь сейчас вернуться в отель...
   - Но я должен. Там все мои пожитки...
   - Я договорюсь о том, чтобы их забрали. Монтеварчи обожает маленьких мальчиков вроде тебя, которые идут прямо в ее паутину.
   - Ладно. Я согласен. - Престин подумал о Трагах и не почувствовал никакого желания вновь столкнуться с ними. - Куда мы теперь идем?
   - Алек?
   Большой, похожий на медведя человек улыбнулся, его широкое лицо показывало, какое удовольствие доставляет ему возможность услужить Маклину.
   - Прочь из Рима. Это несомненно. У Марджи есть машина, и мы можем рвануть на юг, по Autostrada del Sol. Мы можем заехать в Фоджию позже, когда избавимся от них.
   Алек произнес "Фоджия" как "Фож", заметил Престин, вспомнив, как много лет назад говорил его отец.
   - Минуту, - прервал он, проворно шагая между ними по пустым тротуарам. - У меня на завтра запланирована выставка - то есть, уже на сегодня. Я не могу пропустить ее.
   - Почему не можешь? - Маклин был готов расхохотаться.
   - Почему не могу? Но, черт вас возьми! Я зарабатываю этим себе на жизнь!
   - А если ты пойдешь туда, это будет твоя смерть.
   Алек басом усмехнулся.
   - И пойми это, если можешь.
   - Если бы у меня была соломенная шляпа и трость, я бы спел вам дифирамбы! - сказал Престин, взбешенный. Он почувствовал свое бессилие, как листа на ветру. - Если это столь важно и смертельно, почему это вы оба так радуетесь? Что такого смешного?
   - Ты.
   Он стоял там, чувствуя себя дураком, чувствуя раздражение, чувствуя такую усталость, что он едва мог стоять.
   - Спасибо. Это очень мило...
   - Остынь, Боб. Я все объясню. Но сейчас тебе нужна большая чашка черного кофе - так же, как Алеку и мне.