Балязин Вольдемар. Тайная жизнь Александра I

   «Главная ошибка законодателей сего царствования состоит в излишнем уважении форм государственной деятельности... Последуем иному правилу и скажем, что не формы, а люди важны. Итак, первое наше доброе желание есть – да способствует Бог Александру в счастливом избрании людей! Такое избрание, а не учреждение Сената с Коллегиями, ознаменовало величием царствование Петра во внутренних делах Империи».

Карамзин – истории граф

   В 1803 году Карамзин распоряжением Александра I был назначен официальным государственным историографом.
   Однажды Карамзин явился с поздравлением к одному из вельмож, но, не застав хозяина дома, велел лакею записать в книге посетителей свое имя и звание.
   Лакей записал Карамзина, а тот полюбопытствовал, правильно ли сделана запись, и увидел: «Николай Михайлович Карамзин, истории граф».

Василий Андреевич Жуковский

Жизнь и деятельность Жуковского

   Василий Андреевич Жуковский родился 29 января 1783 года в селе Мишенское Белевского уезда Тульской губернии. Отцом Жуковского был помещик Афанасий Иванович Бунин, матерью – пленная турчанка Сальха – наложница отца, взятая в плен в 1770 году при штурме Бендер. Ее подарил Бунину майор Муфель, а после крещения Сальха получила имя Елизаветы Демьяновны Турчаниновой. Она стала нянькой в доме своих господ при их многочисленных детях.
   Когда у нее родился сын, то ему дали фамилию и отчество не его настоящего отца – Афанасия Бунина, а мелкого бедного помещика Андрея Григорьевича Жуковского – крестного отца мальчика. Вскоре после крестин Бунины усыновили Жуковского и дали ему приличествующее его новому положению воспитание и образование.
   Усыновлению мальчика его отцом сопутствовали трагические обстоятельства: за один год в семье Буниных из одиннадцати детей умерли шесть, и жена Афанасия Ивановича настояла на усыновлении маленького Васи Жуковского.
   В четырнадцать лет он публикует свое первое стихотворение «Мысли при гробнице», но лишь через десять лет пришло к нему как к поэту признание, а вслед за тем он становится и лучшим поэтом-переводчиком с немецкого, французского, английского языков, знакомя своих соотечественников с выдающимися поэтами Европы – Байроном, Гёте, Шиллером и другими.
   В годы Отечественной войны Жуковский прославился своими патриотическими стихами и особенно стихотворением «Певец во стане русских воинов». С 1817 года Жуковский становится не просто придворным, но и близким к царской семье человеком, воспитывая детей Николая I. В это время, время его близости ко двору, он пишет и русский национальный гимн, первая строка которого – «Боже, царя храни» – и становится девизом на его дворянском гербе. Гимн был написан им в 1833 году на музыку придворного скрипача и композитора флигель-адъютанта Алексея Федоровича Львова.
   Это произошло, когда известнейшему русскому поэту было уже пятьдесят лет и он прошел пик своей славы и всенародного признания.
   Умер он 12 апреля 1852 года в Баден-Бадене. Похоронен в Петербурге, на кладбище Александро-Невской лавры, рядом с могилой Карамзина.

«Гений чистой красоты»

   Жуковскому принадлежит «крылатое» выражение «Гений чистой красоты». Оно появилось в 1821 году в его стихотворении:

 
Ах, не с нами обитает
Гений чистой красоты,
Лишь порой он навещает
Нас с небесной высоты.
Он поспешен, как мечтанье,
Как воздушный утра сон;
Не разлучен с сердцем он.
 

   Через четыре года, в 1825 году, талантливейший ученик Жуковского – А. С. Пушкин употребил эту строку в своем стихотворении «Я помню чудное мгновенье...»

 
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
 

   Из-за того, что стихотворение Пушкина сразу же обрело необыкновенную популярность и вскоре превратилось в один из самых модных романсов благодаря А. А. Алябьеву, положившему его на музыку в 1832 году, и М. И. Глинке – в 1842 – эти слова традиционно приписываются Пушкину.

Встреча земляков

   Члены литературного общества «Арзамас», в которое входили В. А. Жуковский, Александр Сергеевич Пушкин и его дядя – Василий Львович Пушкин, П. А. Вяземский, К. Н. Батюшков и другие, шутливо называли себя «арзамасцами». Однажды один из членов кружка, провожая домой В. А. Жуковского – эстета, царедворца и франта, – прощаясь, сказал ему:
   – Ну, будь здоров, Василий Андреевич, арзамасский обыватель.
   Проходивший мимо пьяненький бородатый приказчик, услышав последние слова, приостановился, внимательно поглядел на Жуковского и вдруг бросился к нему с поцелуями и объятиями, крича на всю улицу:
   – Ну, приятель, хоша ты и выбрит, а земляка я завсегда облобызаю!

Поэты или эполеты

   Рассказывали, что один не очень умный генерал, встретив В. А. Жуковского вскоре после восстания 14 декабря 1825 года, сказал ему:
   Ну вот, Василий Андреевич, что наделали ваши поэты! – видимо, подразумевая Рылеева, Кюхельбекера и других поэтов-декабристов.
   – Скажите лучше: наши эполеты, – возразил Жуковский.
   Все же офицеров среди декабристов было поболее, чем поэтов.

Иван Андреевич Крылов

   Жизнь и деятельность Крылова
   Иван Андреевич Крылов родился 2 февраля 1769 года в Москве, в семье отставного армейского офицера, выслужившегося из солдат при подавлении восстания Пугачева. В детские годы познал он нужду и лишения, и подростком стал служить канцеляристом, затем, переехав в Петербург, мелким чиновником в Казенной палате. Самостоятельно изучил французский и итальянский языки. В четырнадцать лет написал либретто оперы «Кофейница», затем еще два либретто, так и не увидевших сцену. В 1789 году, с января по август, он издавал журнал «Почта Духов», а с 1792 года, выйдя в отставку, Крылов печатает в купленной им типографии сатирический журнал «Зритель», вступив в полемику с «Московским журналом» Карамзина. Потом он служил домашним учителем в семье князя С. Ф. Голицына и был также его секретарем. В 1802 году в Петербурге была поставлена пьеса Крылова «Пирог» – комедия интриги, где автор заявил себя откровенным противником сентиментализма.
   В 1805 году Крылов перевел две басни Лафонтена, и с этого началась его деятельность баснописца, которую он со все большим успехом продолжал до конца своих дней. Но не оставляет он и драматургию: в 1807 году появляются две его пьесы – «Модная лавка» и «Урок дочкам», – где Крылов выступает как патриот, враг французомании и великосветского распутства. И хотя пьесы его имели большой успех, все же Крылов оставил театр и полностью отдался своему новому увлечению – басне, а в 1809 году издал первую книгу басен. В 1812–1841 годах он служил помощником библиотекаря Императорской Публичной библиотеки.
   Из года в год росло мастерство Крылова-баснописца. Пушкин видел в его творчестве «веселое лукавство ума, насмешливость и живописный способ выражаться», а Гоголь писал, что басни Крылова стали «книгой мудрости народа».
   В годы войны с Наполеоном Крылов выступил как горячий патриот своего Отечества, а после войны отстаивал интересы простого народа, высмеивая пороки общества, многочисленные людские недостатки, особенно фальшь всякого рода, эгоизм и глупость, чванливость и тщеславие.
   Он умер в Санкт-Петербурге 9 ноября 1844 года.

Афоризмы и «крылатые» слова из басен Крылова

   • А Васька слушает, да ест.
   • А вы, друзья, как ни садитесь, Все в музыканты не годитесь.
   • Ай, Моська! знать она сильна, Что лает на слона!
   • А ларчик просто открывался.
   • Беда, коль пироги начнет печи сапожник,
   А сапоги тачать пирожник.
   • Без драки могу попасть в большие забияки.
   • Быть сильным хорошо,
   Быть умным лучше вдвое.
   • Великий зверь на малые дела.
   • Ворона в павлиньих перьях.
   • Где силой взять нельзя,
   Там надобна ухватка.
   • Да только воз и ныне там.
   • Делу дать законный вид и толк.
   • Демьянова уха.
   • Если голова пуста,
   То голове ума не придадут места.
   • Завистники на что ни взглянут,
   Поднимут вечно лай;
   А ты себе своей дорогою ступай:
   Полают, да отстанут.
   • Избави Бог и нас от этаких судей.
   • И моего хоть капля меду есть.
   • Из дальних странствий возвратясь...
   • И я его лягнул:
   Пускай ослиные копыта знает!
   • И счастье многие находят
   Лишь тем, что хорошо на задних лапках ходят.
   • Как белка в колесе.
   • Как бывает жить ни тошно, умирать еще тошней.
   • Как под каждым ей листком был готов и стол и дом.
   • Кого нам хвалит враг, в том, верно, проку нет.
   Крестьянин ахнуть не успел,
   Как на него медведь насел.
   • Кто ж будет в мире прав, коль слушать клеветы?
   • Кукушка хвалит петуха
   За то, что хвалит он кукушку.
   • Лебедь рвется в облака, рак пятится назад,
   А щука тянет в воду.
   • Мартышка к старости слаба глазами стала...
   • Многие, хоть стыдно в том признаться,
   С умом людей боятся
   И терпят при себе охотней дураков.
   • Навозну кучу разрывая,
   Петух нашел жемчужное зерно.
   • Наделала синица славы,
   А море не зажгла.
   • Наши предки Рим спасли!
   • Не презирай совета ничьего,
   Но прежде рассмотри его.
   • Однако же в семье не без урода.
   • Они немножечко дерут,
   Зато уж в рот хмельного не берут.
   • Орлам приходится и ниже кур спускаться,
   Но курам никогда до облак не подняться.
   • От радости в зобу дыханье сперло.
   • Охотно мы дарим,
   Что нам не надобно самим.
   • Погода к осени дождливей,
   А люди к старости – болтливей.
   • Пой лучше хорошо щегленком,
   Чем дурно соловьем.
   • По мне, уж лучше пей,
   Да дело разумей.
   • Про взятки Климычу читают,
   А он украдкою кивает на Петра.
   • Рыльце у тебя в пуху.
   • Свинья под дубом.
   • Сильнее кошки зверя нет.
   • Слона-то я и не приметил!
   • Слон-живописец.
   • Таланты истинны за критику не злятся:
   Их повредить она не может красоты.
   Одни поддельные цветы дождя боятся.
   • Тришкин кафтан.
   • Ты все пела? Это дело.
   Так пойди же попляши!
   • Уж сколько раз твердили миру,
   Что лесть гнусна, вредна, но все не впрок.
   И в сердце льстец всегда отыщет уголок.
   • У сильного всегда бессильный виноват.
   • Услужливый дурак опаснее врага.
   • Хоть видит око, да зуб неймет.
   • Чем кумушек считать трудиться,
   Не лучше ль на себя, кума, оборотиться!
   • Чем нравом кто дурней,
   Тем более кричит и ропщет на людей,
   Не видит добрых он, куда ни обернется,
   А первый сам ни с кем не уживется.
   • Что сходит с рук ворам,
   За то воришек бьют.
   • Щуку бросили в реку.

Цена обиды

   Летом 1822 года Крылов на одной из пригородных дач организовал литературные вечера, которые происходили за обильно накрытым столом. Ужины эти проводились вскладчину, и распорядителем на них был сам Иван Андреевич. Среди завсегдатаев этих вечеров он получил прозвище «Соловей».
   Однажды Дмитрий Иванович Хвостов (о котором уже рассказывалось ранее в цикле «Неофициальная история России») узнал о том, что на ужин может приехать любой стихотворец, нужно только внести пай – двадцать пять рублей.
   Хвостов тут же сочинил оду в честь Крылова и назвал ее «Певцу-Соловью». Взяв ее с собой, Хвостов приехал на ужин, заплатил двадцать пять рублей и попросил разрешения читать оду.
   – Сколько же в ней строф? – спросили его.
   – Двадцать, – ответил Хвостов и начал читать. Но едва он прочел первую строфу, как раздались дружные аплодисменты. Он хотел продолжить чтение, но ему не дали, объяснив, что за каждые аплодисменты, по уставу их кружка, стихотворец должен ставить на стол бутылку шампанского. А надобно заметить, что бутылка шампанского стоила тогда десять рублей ассигнациями. Хвостов продолжил чтение до конца, но еще девятнадцать раз вознаграждался аплодисментами и, окончив чтение, выложил на стол двести рублей. С тех пор он ни разу не появлялся на этих вечерах, утверждая, что там атаманствует не Певец-Соловей, а Соловей-разбойник.
   Эту свою обиду на Крылова Хвостов излил в следующих стихах:

 
Небритый и нечесаный
Взвалившись на диван,
Как будто неотесанный
Какой-нибудь чурбан,
Лежит совсем разбросанный
Зоил Крылов Иван:
Объелся он иль пьян?
 

   Стихи эти Хвостов не подписал и распустил по городу в списках. Однако по стилю Крылов тотчас же совершенно безошибочно определил автора и, ничем себя не выдавая, приехал к Хвостову на обед под предлогом, что он жаждет послушать новые стихи графа.
   За обедом Крылов ел и пил за троих, а потом попросил Хвостова пойти с ним в кабинет и там почитать ему свои новые стихи.
   Хвостов, несказанно польщенный, ничего не подозревая, пригласил Крылова в кабинет и стал читать стихи. Но как только Хвостов начал чтение, Крылов, сидевший на диване, тут же лег, заснул, захрапел и спал до самого вечера.

Доверчивый баснописец

   Однажды один из читателей посоветовал Крылову:
   – Басня ваша «Лиса и виноград» – хороша, да где же вы, батенька мой, видывали, чтобы лисица виноград ела?
   – Да я и сам не верил, да вот Лафонтен убедил, – ответил Крылов.

Редкие встречи двух соседей

   Иван Андреевич Крылов по приказу императора Николая I был принят в Публичную библиотеку на должность библиотекаря.
   Там же, в здании Императорской публичной библиотеки, находилась и квартира, в которой Крылов жил.
   Рядом с библиотекой находился Аничков дворец, в котором часто бывал Николай I.
   Однажды император и библиотекарь встретились на Невском, и Николай радушно произнес:
   – А, Иван Андреевич! Каково поживаешь? Давненько не виделись мы с тобой.
   – Давненько, Ваше Величество, а ведь, кажись, соседи.

Легковерный слушатель

   Однажды, сидя за обедом в столовой Английского клуба, Крылов стал свидетелем невероятных рассказов одного из рыбаков-вралей. «Раз, – сказал этот враль, – я поймал на Волге стерлядь длиною от меня... – Он подумал немного, прищурился, примерился к столу, и показал: И вот до конца этого стола!» Крылов сидел на самом конце стола и, услышав это, стал отодвигать свой стул как можно дальше от стола.
   – Что вы делаете? – спросил рассказчик.
   – Я отодвигаюсь, чтобы пропустить вашу стерлядь, – ответил Крылов.

Разное отношение к ужинам

   Однажды на ужине у драматурга А. А. Перовского, где одним из приглашенных был Крылов, гости стали говорить о вреде еды на ночь. Одни утверждали, что уже давно бросили ужинать, другие, что вообще всю жизнь обходились без ужинов, третьи, что не сегодня-завтра бросят эту дурную привычку.
   Крылов же сел к столу и, накладывая себе на тарелку изрядную порцию закусок, сказал:
   – А я, как мне кажется, ужинать перестану в тот день, с которого не буду обедать.

Лучший костюм для маскарада

   Крылов одевался крайне неряшливо, носил залитые соусом и жиром сюртуки, надетые вкривь и вкось жилеты, волосы его были растрепаны, в квартире был вечный беспорядок.
   Однажды получил он приглашение на придворный маскарад и спросил у одной из опекавших его женщин, в каком костюме явиться ему на маскарад, чтобы никто его там не узнал.
   – Вы, Иван Андреевич, вымойтесь да причешитесь, и вас никто не узнает.

Всему свое время

   Крылова спросили однажды, почему он перестал писать басни.
   – Потому, – ответил Крылов, – что пусть лучше упрекают меня в том, что я не пишу, нежели спрашивают, для чего я еще пишу.

Туча и лягушки

   Однажды несколько молодых людей, увидев непомерно тучного Крылова, закричали: «Посмотрите, какая туча движется». Крылов тут же ответил: «И лягушки заквакали».

Разборчивый гурман

   Незадолго до смерти врачи предложили Крылову придерживаться строжайшей диеты. Большой любитель поесть, Крылов очень страдал от этого. Однажды в гостях он с жадностью смотрел на различные недоступные ему яства. Это заметил один из молодых франтиков и воскликнул:
   – Господа! Посмотрите, как разгорелся Иван Андреевич! Глазами, кажется, хотел бы всех он съесть!
   (Последняя фраза принадлежала самому Крылову и была написана им во всенародно известной басне «Волк на псарне».)
   Крылов ответил лениво:
   – За себя не беспокойтесь, мне свинина запрещена.

Ленивый оптимист

   Крылов к старости стал очень флегматичным и не обращал внимания на свой быт. Над диваном, на котором он спал, висела картина в тяжелой массивной раме. Кто-то из его гостей заметил, что гвоздь, на котором картина висела, не прочен, и картина может сорваться и убить его.
   – Нет, – отвечал Крылов, – угол рамы должен будет в таком случае непременно описать косвенную линию и миновать мою голову.

Баснописец-министр и министр-баснописец

   Известный писатель Нестор Васильевич Кукольник шел за гробом Крылова.
   – Кого это хоронят? – спросил у него прохожий.
   – Министра народного просвещения.
   – Разве граф Уваров скончался?
   – Это не Уваров, а Иван Андреевич Крылов.
   – Но ведь Уваров – министр, а Крылов был баснописцем.
   – Это их смешивают, – ответил Кукольник. – Настоящим министром народного просвещения был Крылов, а Уваров в своих отчетах писал басни.

Александр Сергеевич Пушкин

   Оговоримся сразу же: в этой книге серии «Неофициальная история России» речь пойдет о первой части жизни Пушкина, ограниченной тем периодом, который соответствует хронологическим рамкам описываемых событий. О второй части его жизни и деятельности – части наиболее насыщенной, плодотворной и значительной – будет рассказано в следующей книге.
   Автору пришлось поступить подобным образом, так как иначе появление Пушкина на страницах следующей книги было бы неожиданностью, к которой читатель был бы не подготовлен. Тем более что ранее мы уже упоминали, хотя и очень кратко, о Царскосельском лицее, где и начиналась поэтическая жизнь молодого Пушкина.
   Теперь познакомимся с первыми годами жизни поэта более подробно, а немного позже даже и с его родословной, ибо фамилия Пушкиных принадлежала к самым знаменитым родам России и входила в «Бархатную книгу», о которой уже шла речь в первых книгах серии «Неофициальная история России».

Жизнь и деятельность А. С. Пушкина в 1799–1825 годах

   Величайший русский поэт Александр Сергеевич Пушкин родился в Москве в старинной дворянской семье 6 июня 1799 года. Его отец – Сергей Львович Пушкин – был женат на внучке Абрама Петровича Ганнибала, о котором уже шла речь ранее.
   В 1811 году дядя поэта – Василий Львович Пушкин – привез двенадцатилетнего мальчика в Петербург для поступления в Царскосельский лицей. Здесь молодой Пушкин создал более ста первых своих стихотворных произведений, в том числе «Воспоминания в Царском Селе», написанное в 1814 году. В Царском Селе он познакомился и сблизился с В. А. Жуковским, П. А. Вяземским, Н. М. Карамзиным, П. Я. Чаадаевым, с которыми поддерживал дружеские отношения всю жизнь.
   Окончив лицей, Пушкин получил чин коллежского секретаря и поступил на службу в Коллегию иностранных дел.
   Около 1817 года стал он членом литературного кружка «Арзамас», познакомился с А. С. Грибоедовым, служившим, как и Пушкин, в Коллегии иностранных дел, и уже известным как автор нескольких пьес.
   В доме братьев Тургеневых Пушкин написал оду «Вольность», принесшую ему славу поэта-вольнолюбца. Один из Тургеневых – Николай – состоял в «Вольном обществе любителей российской словесности», где председательствовал будущий декабрист Ф. Н. Глинка, а членами общества были его единомышленники – братья А. А и Н. А. Бестужевы, К. Ф. Рылеев, В. К. Кюхельбекер и др., что также способствовало утверждению авторитета А. С. Пушкина как поборника свободы и справедливости.
   Его стихи публиковались в журнале общества.
   С 1819 года Пушкин был завсегдатаем в собраниях литературно-театрального общества «Зеленая лампа», в котором свободолюбие и серьезные интересы соединялись с атмосферой бурного веселья. Вольнолюбивые мотивы присущи были Пушкину и в написанных им тогда стихотворениях «К Чаадаеву» и «Деревня».
   В 1820 году вышла его первая книга – поэма «Руслан и Людмила». В этом же году он был отправлен на юг – в Крым, на Кавказ и в Молдавию. Формально это была служебная командировка, на самом же деле – ссылка за неугодные стихи. На юге Пушкин написал романтические поэмы «Братья-разбойники», «Бахчисарайский фонтан» и начал поэму «Цыганы».
   В 1824 году он был отставлен от службы и выслан в село Михайловское – псковское имение отца.
   Здесь написал он первую народно-реалистическую трагедию «Борис Годунов» и приступил к работе над первым русским общественно-политическим романом в стихах «Евгений Онегин».
   Эти произведения принесли ему всенародное признание, но подлинная слава и настоящий расцвет творчества ждали Пушкина впереди.
   (О следующих годах его жизни и творчества будет рассказано в шестой книге цикла «Занимательная история России».)

Генеалогия рода Пушкиных

   Первым исторически достоверным предком Пушкина считают знаменитого воина из дружины Александра Невского, отличившегося в битве на Неве со шведами – Гаврилу Олексича (хотя сам Пушкин называл другого воина Невского – Ратшу).
   Внуки Гаврилы Олексича в XIV веке выехали из Твери в Москву и начали служить Великому князю московскому Ивану Даниловичу Калите. Один из правнуков Гаврилы Олексича получил прозвище Пушка и стал родоначальником ветви Пушкиных.
   Впоследствии от рода Пушкиных отделились другие ветви: Мусины-Пушкины, получившие в XVIII веке графский титул, Бобрищевы-Пушкины, Курчевы-Пушкины, Товарковы-Пушкины, Шафериковы-Пушкины и др. От других сыновей Гаврилы Олексича произошли и иные, не менее знаменитые фамилии: Бутурлины, Свибловы, Челяднины, Чулковы. В разное время многие из предков великого поэта играли важную роль в истории России. Это и один из ближайших сподвижников Ивана Грозного Евстафий Михайлович Пушкин, и Гаврила Григорьевич, ставший сторонником Лжедмитрия I – Гришки Отрепьева.
   Затем Пушкины и возводили на трон Василия Шуйского, и свергали его, были в числе сторонников другого самозванца – Лжедмитрия II – и среди активных бойцов народного ополчения Минина и Пожарского.
   К началу XVIII века род Пушкиных почти сошел со сцены, во всяком случае уступил на исторической сцене большие роли другим.
   Но вот явился гений этого рода – Александр Сергеевич, и род Пушкиных воскрес к новой, вечной, неугасающей славе.

Арапчик и рябчик

   Когда Пушкину было десять лет, к его родителям приехал тогда уже известный пятидесятилетний поэт Иван Иванович Дмитриев, лицо которого было сильно попорчено оспой.
   Увидев смуглого, курчавого, толстогубого мальчика, Дмитриев воскликнул: «Каков арапчик!»
   Эти слова обидели юного Пушкина, и он тотчас же парировал: «Зато не рябчик».

Одинако, Двако и Трико

   В лицее во времена Пушкина служил гувернером некто Трико, докучавший лицеистам бесконечными придирками и замечаниями.
   Однажды Пушкин и его друг Вильгельм Кюхельбекер попросили у Трико разрешения поехать в находившийся недалеко от Царского Села Петербург.
   Трико, однако, не разрешил им этого. Тогда довольно уже взрослые шалуны все равно вышли на дорогу, ведущую в Петербург, и, остановив два экипажа, сели по одному в каждый.
   Вскоре Трико заметил, что Пушкина и Кюхельбекера нет в лицее, и понял, что друзья ослушались его и уехали в Петербург. Трико вышел на дорогу, остановил еще один экипаж и поехал вдогонку.
   А в то время у въезда в город стояли полицейские заставы и всех ехавших в столицу останавливали, спрашивали, кто такие и зачем едут.
   Когда ехавшего первым Пушкина спросили, как его зовут, он ответил: «Александр Одинако».
   Через несколько минут подъехал Кюхельбекер и на тот же вопрос ответил: «Меня зовут Василий Двако».
   Еще через несколько минут подъехал гувернер и сказал, что его фамилия Трико.
   Полицейские решили, что или их разыгрывают и подсмеиваются над ними, или в город едет группа каких-то мошенников.
   Они пожалели, что Одинако и Двако уже проехали, и догонять их не стали, а Трико арестовали и задержали до выяснения личности на сутки.

Долгая дорога к свободе

   Николай Иванович Тургенев, будущий декабрист, избежавший ареста только потому, что за год до восстания на Сенатской площади уехал за границу, был вместе с А. С. Пушкиным у Н. М. Карамзина. Речь зашла о свободе, и Тургенев сказал:
   – Мы на первой станции к ней.
   – Да, – подхватил молодой Пушкин, – в Черной Грязи.
   А следует иметь в виду, что Черной Грязью называлась первая почтовая станция на тракте Москва – Петербург, расположенная в двадцати верстах от Москвы.

Христос и разбойники

   Однажды лицейский товарищ Пушкина Семенов на одном из светских обедов оказался за столом между Фаддеем Булгариным и Николаем Гречем, каждый из которых имел очень плохую репутацию. Увидев это, Пушкин шепнул Семенову: «Ты сегодня как Христос на Голгофе».
   (По преданию, Иисус Христос был распят на кресте, стоявшем на горе Голгофе. А с обеих сторон были распяты еще два разбойника – В. Б.)

Трудно не поверить

   Петр Андреевич Вяземский рассказывал, что однажды на обеде у некоего князя хозяин дома спросил А. С. Пушкина:
   – А как вам кажется это вино?
   Пушкин из вежливости отвечал:
   – Кажется, вино порядочное.
   – А поверите ли, что тому шесть месяцев нельзя было и в рот его брать, – сказал князь.
   – Поверю, – ответил Пушкин.

Игра слов

   Однажды Пушкин сидел в кабинете графа С. и читал какую-то книгу.
   На полу играли дети, а сам граф лежал на диване.
   – Саша, скажи что-нибудь экспромтом, – попросил Пушкина граф. Пушкин мигом ответил:
   – Детина полуумный лежит на диване.
   – Вы забываетесь, Александр Сергеевич, – обиделся граф.
   – Ничуть... Но вы, кажется, не поняли меня. Я сказал: «Дети на полу, умный лежит на диване».

Неожиданное рифмование

   В приятельской беседе офицер по фамилии Кандыба попросил Пушкина:
   – Скажи, Пушкин, рифму на «рак» и «рыба».
   – Дурак Кандыба, – ответил Пушкин.
   Офицер сконфузился, но не обиделся и попросил еще:
   – Ну, а «рыба» и «рак»?
   – Кандыба дурак, – ответил Пушкин.

«Крылатые» выражения из драмы «Борис Годунов»

   После создания в 1826 году «Бориса Годунова» многие выражения из драмы стали «крылатыми».
   • К числу таких относится и фраза из монолога Бориса: «И мальчики кровавые в глазах».
   В сцене, названной Пушкиным «Царские палаты», Борис говорит:

 
Как молотком стучит в ушах упрек,
И все тошнит, и голова кружится,
И мальчики кровавые в глазах...
И рад бежать, да некуда... ужасно!
Да, жалок тот, в ком совесть нечиста.
 

   • Из «Бориса Годунова» «крылатой» стала и фраза: «И пыль веков от хартий1 отряхнув».
   Эту фразу Пушкин вложил в уста летописца Пимена в сцене «Ночь. Келья в Чудовом монастыре»:

 
Когда-нибудь монах трудолюбивый
Найдет мой труд усердный, безымянный,
Засветит он, как я, свою лампаду —
И, пыль веков от хартий отряхнув,
Правдивые сказанья перепишет...
 

   • Выражение «Народ безмолвствует» также принадлежит А. С. Пушкину.
   Этими словами, представленными в виде последней ремарки, кончается народная драма «Борис Годунов».
   Боярин Масальский, один из убийц сына Бориса Годунова, царя Федора Борисовича, и вдовы Годунова, царицы Марии, объявляет собравшимся на площади москвичам: «Народ! Мария Годунова и сын ее Федор отравили себя ядом. Мы видели их мертвые трупы. (Народ в ужасе молчит.) Что ж вы молчите? Кричите: Да здравствует царь Дмитрий Иванович! (Народ безмолвствует.)»