Страница:
Исчезли, остались лишь на картинах и на оперной сцене разноцветные, блистающие золотом церкви, ослеплявшие бедное людское стадо; исчезли грязные, как хлев, улицы и площади, непроезжие дороги, где время от времени показывались телеги, запряженные лошадью под дугой. Исчезли жирные, отъевшиеся паразиты, чувствовавшие себя в этой обстановке, как дома: вызывающе одетый по-старинному барин, который после большого переезда вылезал из саней, окруженный белоснежными борзыми аэродинамической формы; исчез безжалостный кулак, исчезли мундиры, – лакеи в раззолоченных ливреях наверху, тюремные надзиратели внизу; исчезли люди в рясах, их ханжеские рожи и льняные бороды.
С этим покончено. Теперь – кругом простор и механизация, а живут и распоряжаются люди в блузах, с открытыми, решительными, счастливыми и гордыми лицами.[21]
Начинают уже появляться такие передовые колхозы (например в Кабардино-Балкарии), где мы видим геометрические формы, несомненно приближающиеся к будущему агро-городу: большой полукруг площади, примыкающий к проезжей дороге, а от него лучами расходятся улицы, разбивающие всю деревню на специализированные сектора: тут – сараи и силосные башни, там – тракторы и автомобили, здесь – школы и технические службы … Словом, рационализированная архитектура «города-деревни». Все это несколько напоминает половину огромной розетки с неясно очерченными краями.
Советская деревня совершенствуется, хотя и не без борьбы, – и перед нашим взглядом возникает другая огромная страна, страна, придавленная самым развитым капитализмом, – Соединенные Штаты. Там посевы пшеницы сократились на 10 %. Общая стоимость сельскохозяйственной продукции упала с 11 миллиардов долларов в 1929 году до 5 миллиардов долларов в 1932 году. За два года стоимость ферм (угодий и машин) снизилась на 14 миллиардов долларов. Имущество 42 % всех земледельцев заложено, и если в 1932 году властями было выгнано из родных домов только 258 000 фермеров, то это потому, что фермеры восставали с оружием в руках.
А Национальная администрация по восстановлению (NRA), эта мозговая эманация капитализма, не видит никакого выхода кроме земледельческого мальтузианства, кроме самоубийства: сократить посевную площадь на 8 %, премировать фермеров, оставляющих поля необработанными, премировать хлопковых плантаторов, уничтожающих от 25 до 50 % своего урожая. Над плантациями проносится опустошительный ураган: радость, национальная победа!
Французские газеты сообщают, что виноделам Шампани «угрожает» хороший урожай … И там, и здесь единственный выход – наводнение, заморозки, град, филлоксера!
Мы уже говорили о чудовищном уничтожении бразильского кофе. Такие приемы граничат с безумием и преступлением, мимо них нельзя пройти, не содрогнувшись. За последние годы они получили необычайное распространение. Это – не отдельные изолированные случаи, а настоящий метод капиталистического хозяйства.
По примеру системы премий за разрушение и обеспложивание, практикуемой в американской промышленности и сельском хозяйстве, Франция тоже вводит официальное запрещение некоторых пород винограда, дающих особо богатый сбор, запрещение усовершенствованных методов в общественных работах (в некоторых крупных контрактах оговорено воспрещение пользоваться экскаваторами). Г-н Кайо в своем «Капитале» указывает средство для преодоления кризиса: ограничить и воспретить использование утиля.
Чтобы двигать прогресс, вернемся к средневековым орудиям!
Одно и то же зрелище, жуткий фарс смерти повторяется перед вами на всех концах земного шара, во всех областях труда. В департаменте Сены и Уазы, – а также и в других департаментах, – косят зеленую пшеницу. В департаменте Восточных Пиренеев, – а также и в других департаментах, – целые возы фруктов выбрасываются на свалку. В Ломбардии – и только ли там? – крестьяне сжигают шелковичные коконы. Повсюду идет всесожжение злаков: люди сеяли зерно, чтобы заботливо выращивать хлеб, – теперь они убивают его и закапывают в землю. Убивают и хоронят целые гектары свеклы, целые стада коров и свиней. В американские (и не только американские) реки выливаются потоки молока. Суда, набитые рыбой, выбрасывают свой груз в море. На предприятиях «Дженерал Моторс» тысячи новеньких, полностью оборудованных автомобилей сплющиваются и дробятся в куски чудовищными специальными машинами.
И эти рассчитанные катастрофы, эти бесчисленные казни совершаются в тот момент, когда все эти уничтожаемые блага где-то нужны, когда люди массами умирают с голоду, когда в Китае и Индии сотни миллионов человеческих существ питаются травой или древесной корой, когда те самые страны, где идет это массовое уничтожение пищи и промышленных изделий, кишат безработными и недоедающими.
Последний итог капитализма: он убивает природу, он убивает вещи. Нет более позорного обвинения общественному строю, чем это грандиозное самоистребление, этот вопль – повернуть мир назад, возвратить человека к варварству!
Мыслимы ли такие зловещие нелепости в СССР, где всякий избыток продуктов автоматически направляется туда, где эти продукты нужны? «У нас, в СССР, виновников таких преступлений, – заявил Сталин, – отправили бы в дом умалишенных».
Возвращаясь к Советскому Союзу и переходя от вещей к людям, – а события часто получают начало и всегда получают направление именно от людей, – мы видим, что его огромный, необозримый прогресс, его достижения завоеваны силою совершенно исключительного воодушевления. Энтузиазм, порожденный идеей, создал сверхрезультат. Социалистическое соревнование оказалось тем мощным «невесомым», которое решило успех.
Советские рабочие – такие же люди, как и все другие. Но, как я уже говорил, у них не те головы, у них не те руки, что у рабочих капиталистических стран; ибо при капитализме рабочие все время борются против своих хозяев, а в Советской стране – работают на себя. Чувство гордости и радости, сияющее на лицах советских рабочих, – вот та «перемена», которая больше всего поразила Горького, когда он в 1928 году вернулся после долгого отсутствия в Советский Союз. «Вот что сделали социалистические рабочие!» – эти слова необычайно часто (и с какой гордостью!) произносятся в рабочей среде при виде достижений, которые теснятся вокруг, опираются друг на друга и разрастаются с художественно организованной кинематографической быстротой на необъятном пространстве бывшей России в то время, как жизнь мира почти остановилась в своем движении.
Радость и гордость охватывают этих людей при мысли о том, что их усилия увенчались успехом. В радость жизни они внесли новый, более обоснованный и глубокий смысл. Радость жизни побеждала и прежде, несмотря на сверхчеловеческие лишения, несмотря на бесчисленные кровавые жертвы. И теперь она продолжает побеждать, эта радость жизни, этот признак веры в социализм, по прекрасному выражению Кнорина.
О необычайных подвигах, о подлинно сверхчеловеческих усилиях в великом и малом, осуществленных на огромной советской стройке, – можно написать множество эпических поэм (современная советская литература уже превращается в героический эпос о самоотверженном труде людей, нашедших в свободе второе рождение). Бурный подъем, длящийся месяцами и годами, гремящие лавины цифр – и материальные громады, вздымающиеся под самые облака. В такой атмосфере квалификация, навыки выковываются не по дням, а по часам. Американский технический консультант Днепростроя г. Купер говорил мне на открытии гигантской плотины, что рабочие даже в самых неожиданных, самых трудных обстоятельствах побивали все рекорды; он говорил, что мир никогда не видал подобного трудового энтузиазма. Это строительство создало двадцать тысяч вооруженных высокой квалификацией рабочих (а весь трудовой фронт Четырехлетней Войны – Первой Пятилетки – 800 000).
Это вполне естественно. Все для рабочих, все руками рабочих. Такова алгебраическая формула масс – двигателей жизни.
Соревнование пошло вглубь. Оно – повсюду оно – в сознании каждого работника физического или умственного труда. Каждый думает о том, как двинуть дело вперед, и находит к этому прямые пути. Каждый стремится найти лучшее. Люди непрерывно изобретают. Несколько месяцев тому назад народный комиссар обороны Ворошилов сообщил, что за один год он получил от рядовых красноармейцев 152 000 предложений, указаний, изобретений, новых мыслей по вопросам технического и организационного усовершенствования Красной армии. И эти предложения оказались, по словам Ворошилова, в большинстве интересными и достойными разработки и проведения в жизнь.
Организатор этого порыва ста миллионов сердец есть подлинно социалистическая, безупречно социалистическая партия. Коммунистическая партия большевиков, о которой можно сказать, что каждый ее член служит ей и руководит ею. Коммунизм породил во всем мире неисчислимое множество провозвестников. В свое время в России, а ныне за рубежами СССР многие из них стали мучениками, – и число их все множится. Вся земля щедро полита драгоценной алой кровью коммунистов; необозримы ряды замученных, великих покойников, завернутых в красное знамя; их – полтора миллиона. Известно ли, что потери передового отряда социализма уже превзошли число жертв многовековой трагедии еврейского народа? За последние восемь лет число убитых, раненых, брошенных в тюрьмы превысило 6 миллионов.[22]
Кто расскажет о том, что творится в капиталистических застенках мира, кто опишет тысячи адских и зверских сцен, за которые ответственны стражи буржуазного порядка, садисты, упивающиеся человеческим страданием! Италия, Германия, Финляндия, Польша, Венгрия, Болгария, Югославия, Румыния, Португалия, Испания, Венесуэла, Куба, Китай, Индокитай, Африка. Достаточно взглянуть на работу буржуазии и ее полиции в любой стране, чтобы воскликнуть: Мы живем в век крови! Но в этом мировом хаосе прозвучал прекрасный, обвиняющий голос Димитрова. И там же, словно символ света, – могучий Тельман, распятый на свастике.
Что касается Советского Союза, то если вы хотите знать, насколько человек может отдать себя идее, – загляните в анналы партии, где отдельные случаи, получившие известность, являются лишь примерами тысяч подвигов, которые никому неизвестны и никогда не станут известными. Где бы ни работал советский коммунист, он всегда остается солдатом и учителем, а когда нужен герой – он готов на героизм.
А между тем эти люди, довольствующиеся скромной, часто аскетической личной жизнью, вовсе не фанатики всеобщей уравниловки, как могли бы думать иные. У нас рядовой обыватель, чей мозг еще плохо переваривает идеи, чья голова еще наполнена винегретом из названий социальных и политических доктрин, – выдвигает против коммунистов три ужасных обвинения, превращающих коммуниста в страшилище: коммунист – это антипатриот; он хочет отнять у каждого человека имущество; он хочет превратить общество в огромную казарму с ее обезличивающей дисциплиной, нивелировать человеческие головы, словно булыжники мостовой. Но на деле коммунисты, как подлинные интернационалисты, стоят за развитие национальностей, с тем только, чтобы оно совершалось не при помощи пушечной пальбы и не руками дельцов. Коммунистическая теория отмены частной собственности бьет лишь по ничтожной кучке паразитов и грабителей общества, а всему остальному населению земли несет огромные выгоды (все общественные бедствия безусловно проистекают из морального и материального хаоса всеобщей войны за обогащение). Что касается нивелировки людей, то коммунисты – убежденные ее противники, они руководятся великим законом справедливости и равенства (подлинная основа социализма), который состоит в том, чтобы каждый человек пользовался такими же политическими правами, как и другой, т. е. чтобы было уничтожено искусственное и несправедливое неравенство, с которым встречается каждый еще на пороге жизни. Было бы очень нетрудно доказать, что социализм – это строй, который больше и лучше всех других обеспечивает развитие человеческой индивидуальности. Ибо «социализм не может отвлекаться от индивидуальных интересов» (Сталин). Он борется только с чудовищной патологией разбойничьего индивидуализма.
Немало путаницы внесло в этот вопрос и чрезмерное усердие иных социалистов. Как раз в связи с переустройством деревни Сталин призывает «двухсотпроцентных коммунистов» к порядку и рекомендует им не молоть вздора насчет введенного в моду буржуазными писателями «принципа» уравниловки». Не надо повторять подобные глупости, «марксисты не могут быть ответственными за невежество и тупость буржуазных писателей».
Сталин освещает вопрос с полной ясностью: «Под равенством марксизм понимает не уравниловку в области личных потребностей и быта, а уничтожение классов, т. е. а) равное освобождение всех трудящихся от эксплуатации после того, как капиталисты свергнуты и экспроприированы, б) равную отмену для всех частной собственности на средства производства после того, как они переданы в собственность всего общества, в) равную обязанность всех трудиться по своим способностям и равное право всех трудящихся получать за это по их труду (социалистическое общество), г) равную обязанность всех трудиться по своим способностям и равное право всех трудящихся получать за это по их потребностям (коммунистическое общество). При этом марксизм исходит из того, что вкусы и потребности людей не бывают и не могут быть одинаковыми и равными по качеству или по количеству ни в период социализма, ни в период коммунизма.
Вот вам марксистское понимание Равенства.
Никакого другого равенства марксизм не признавал и не признает».
Сталин напоминает, что в Коммунистическом Манифесте Маркс и Энгельс высмеивали примитивный утопический социализм, называя его реакционным за пропаганду «всеобщего аскетизма и грубой уравнительности». Да и вся история Советской страны вполне убедительно доказывает, что, как бы там ни кричали, социализм означает бурное развитие способностей и талантов каждого человека.
Но основная армия социалистического соревнования, провозглашенного партией, – это молодежь. Вся советская молодежь представляет собой ударную бригаду социализма. Молодежь, рассыпанная по деревням, разгоняет тени прошлого, религиозные и социальные предрассудки. У этих юношей и девушек гибкие тела и свежие лица, светлые, как зеркало; они воспитаны так, что им не приходится преодолевать яд традиций, они повернули крестьянское сознание на огромных пространствах страны, словно тракторную колонну.
Повсюду проявляется сверкающая энергия молодежи. Незабываемое зрелище представляет молодежь, когда она покрывает Красную площадь гигантскими эластическими четырехугольниками, когда она заполняет все 45 000 мест стадиона Динамо.
Сама по себе молодежь, – вообще говоря, незрелая и во многом наивная, – бессильна, если она не включена в великий и справедливый социальный механизм. Но когда она сознательна, она идет по верному пути, она обладает всей зрелостью своего будущего и заслуживает высокого уважения: за свои огромные возможности, за свои хозяйские права на будущее, за свою плодотворную мудрость.
Повторяем, значит ли это, что картина не имеет теневых сторон? Конечно, они есть. Их стоило бы перечислить полностью, если бы мы перечислили и все достижения: надо честно изображать хорошее и плохое в правильных пропорциях, – по отношению к СССР это никогда не делается; критикуют без конца, а положительную сторону показывают недостаточно.
Но хороший руководитель подходит к делу иначе, чем беспристрастный критик: он должен подчеркивать главным образом пробелы и недостатки. Так, например, в сельском хозяйстве его тревожит животноводство, которое все еще не вышло из прорыва, так что его показатели до сих пор не выше 1913 года.
Таким образом, придется специально заняться вопросами поголовья скота (сравнительно благополучно обстоит дело лишь в области свиноводства). Животноводство требует напряженного внимания, так же как транспорт, черная металлургия, легкая промышленность, угледобыча, проблема себестоимости и пресловутый бюрократизм.
Бюрократия (вернее – бюрократизм) – это явление разбухания и свойственной людям косности; в нем проявляется чрезмерное уважение к традициям. В области управления бюрократия, как формула в области теории, стремится к самостоятельному существованию, независимому от своих основных целей, от своего назначения. Бюрократия – это опухоль, у которой в конце концов вырастают глаза и уши.
Пойдем прямо вперед, не оглядываясь. Ни направо, ни налево. Нет, виноват, именно оглядываясь и направо, и налево, чтобы не впасть ни в правый, ни в левый уклон, ибо один выталкивает нас слишком далеко вперед, другой – тащит назад. (Предатели слева, – поясняет Пятницкий, – опаснее предателей справа, потому что они обманывают). Сталин самым резким образом предостерегает против обеих опасностей; он считает, что бороться лишь с одним из уклонов – значит делать уступку другому.
И не надо опьяняться успехами. Это помешало бы нам заботиться о будущем. Это может исказить или нарушить самое большое, самое мощное из всего, что у нас есть, – нашу линию. Это – наша линия, линия революционеров, и она принадлежит нам, ибо она не выдумана, а выработана в борьбе. «Иметь правильную линию и суметь провести ее в жизнь – это большая редкость в жизни правящих партий. Посмотрите на окружающие страны: много ли вы найдете правящих партий, имеющих правильную линию и проводящих ее в жизнь? Собственно, таких партий нет теперь в мире, ибо все они живут без перспектив, путаются в хаосе кризиса и не видят путей для того, чтобы выбраться из трясины. Только наша партия знает, куда вести дело, и ведет его вперед с успехом».
Исключительные победы позволили государственному человеку произнести в наши дни такой приговор, и всякий, кто слышит и понимает его, должен видеть, что надо всегда быть бдительным и боеспособным, чтобы сохранить в чистоте и утвердить эту великую линию. Нельзя задерживаться, нельзя ошибаться.
Что будет завтра?
С этим покончено. Теперь – кругом простор и механизация, а живут и распоряжаются люди в блузах, с открытыми, решительными, счастливыми и гордыми лицами.[21]
Начинают уже появляться такие передовые колхозы (например в Кабардино-Балкарии), где мы видим геометрические формы, несомненно приближающиеся к будущему агро-городу: большой полукруг площади, примыкающий к проезжей дороге, а от него лучами расходятся улицы, разбивающие всю деревню на специализированные сектора: тут – сараи и силосные башни, там – тракторы и автомобили, здесь – школы и технические службы … Словом, рационализированная архитектура «города-деревни». Все это несколько напоминает половину огромной розетки с неясно очерченными краями.
Советская деревня совершенствуется, хотя и не без борьбы, – и перед нашим взглядом возникает другая огромная страна, страна, придавленная самым развитым капитализмом, – Соединенные Штаты. Там посевы пшеницы сократились на 10 %. Общая стоимость сельскохозяйственной продукции упала с 11 миллиардов долларов в 1929 году до 5 миллиардов долларов в 1932 году. За два года стоимость ферм (угодий и машин) снизилась на 14 миллиардов долларов. Имущество 42 % всех земледельцев заложено, и если в 1932 году властями было выгнано из родных домов только 258 000 фермеров, то это потому, что фермеры восставали с оружием в руках.
А Национальная администрация по восстановлению (NRA), эта мозговая эманация капитализма, не видит никакого выхода кроме земледельческого мальтузианства, кроме самоубийства: сократить посевную площадь на 8 %, премировать фермеров, оставляющих поля необработанными, премировать хлопковых плантаторов, уничтожающих от 25 до 50 % своего урожая. Над плантациями проносится опустошительный ураган: радость, национальная победа!
Французские газеты сообщают, что виноделам Шампани «угрожает» хороший урожай … И там, и здесь единственный выход – наводнение, заморозки, град, филлоксера!
Мы уже говорили о чудовищном уничтожении бразильского кофе. Такие приемы граничат с безумием и преступлением, мимо них нельзя пройти, не содрогнувшись. За последние годы они получили необычайное распространение. Это – не отдельные изолированные случаи, а настоящий метод капиталистического хозяйства.
По примеру системы премий за разрушение и обеспложивание, практикуемой в американской промышленности и сельском хозяйстве, Франция тоже вводит официальное запрещение некоторых пород винограда, дающих особо богатый сбор, запрещение усовершенствованных методов в общественных работах (в некоторых крупных контрактах оговорено воспрещение пользоваться экскаваторами). Г-н Кайо в своем «Капитале» указывает средство для преодоления кризиса: ограничить и воспретить использование утиля.
Чтобы двигать прогресс, вернемся к средневековым орудиям!
Одно и то же зрелище, жуткий фарс смерти повторяется перед вами на всех концах земного шара, во всех областях труда. В департаменте Сены и Уазы, – а также и в других департаментах, – косят зеленую пшеницу. В департаменте Восточных Пиренеев, – а также и в других департаментах, – целые возы фруктов выбрасываются на свалку. В Ломбардии – и только ли там? – крестьяне сжигают шелковичные коконы. Повсюду идет всесожжение злаков: люди сеяли зерно, чтобы заботливо выращивать хлеб, – теперь они убивают его и закапывают в землю. Убивают и хоронят целые гектары свеклы, целые стада коров и свиней. В американские (и не только американские) реки выливаются потоки молока. Суда, набитые рыбой, выбрасывают свой груз в море. На предприятиях «Дженерал Моторс» тысячи новеньких, полностью оборудованных автомобилей сплющиваются и дробятся в куски чудовищными специальными машинами.
И эти рассчитанные катастрофы, эти бесчисленные казни совершаются в тот момент, когда все эти уничтожаемые блага где-то нужны, когда люди массами умирают с голоду, когда в Китае и Индии сотни миллионов человеческих существ питаются травой или древесной корой, когда те самые страны, где идет это массовое уничтожение пищи и промышленных изделий, кишат безработными и недоедающими.
Последний итог капитализма: он убивает природу, он убивает вещи. Нет более позорного обвинения общественному строю, чем это грандиозное самоистребление, этот вопль – повернуть мир назад, возвратить человека к варварству!
Мыслимы ли такие зловещие нелепости в СССР, где всякий избыток продуктов автоматически направляется туда, где эти продукты нужны? «У нас, в СССР, виновников таких преступлений, – заявил Сталин, – отправили бы в дом умалишенных».
Возвращаясь к Советскому Союзу и переходя от вещей к людям, – а события часто получают начало и всегда получают направление именно от людей, – мы видим, что его огромный, необозримый прогресс, его достижения завоеваны силою совершенно исключительного воодушевления. Энтузиазм, порожденный идеей, создал сверхрезультат. Социалистическое соревнование оказалось тем мощным «невесомым», которое решило успех.
Советские рабочие – такие же люди, как и все другие. Но, как я уже говорил, у них не те головы, у них не те руки, что у рабочих капиталистических стран; ибо при капитализме рабочие все время борются против своих хозяев, а в Советской стране – работают на себя. Чувство гордости и радости, сияющее на лицах советских рабочих, – вот та «перемена», которая больше всего поразила Горького, когда он в 1928 году вернулся после долгого отсутствия в Советский Союз. «Вот что сделали социалистические рабочие!» – эти слова необычайно часто (и с какой гордостью!) произносятся в рабочей среде при виде достижений, которые теснятся вокруг, опираются друг на друга и разрастаются с художественно организованной кинематографической быстротой на необъятном пространстве бывшей России в то время, как жизнь мира почти остановилась в своем движении.
Радость и гордость охватывают этих людей при мысли о том, что их усилия увенчались успехом. В радость жизни они внесли новый, более обоснованный и глубокий смысл. Радость жизни побеждала и прежде, несмотря на сверхчеловеческие лишения, несмотря на бесчисленные кровавые жертвы. И теперь она продолжает побеждать, эта радость жизни, этот признак веры в социализм, по прекрасному выражению Кнорина.
О необычайных подвигах, о подлинно сверхчеловеческих усилиях в великом и малом, осуществленных на огромной советской стройке, – можно написать множество эпических поэм (современная советская литература уже превращается в героический эпос о самоотверженном труде людей, нашедших в свободе второе рождение). Бурный подъем, длящийся месяцами и годами, гремящие лавины цифр – и материальные громады, вздымающиеся под самые облака. В такой атмосфере квалификация, навыки выковываются не по дням, а по часам. Американский технический консультант Днепростроя г. Купер говорил мне на открытии гигантской плотины, что рабочие даже в самых неожиданных, самых трудных обстоятельствах побивали все рекорды; он говорил, что мир никогда не видал подобного трудового энтузиазма. Это строительство создало двадцать тысяч вооруженных высокой квалификацией рабочих (а весь трудовой фронт Четырехлетней Войны – Первой Пятилетки – 800 000).
Это вполне естественно. Все для рабочих, все руками рабочих. Такова алгебраическая формула масс – двигателей жизни.
Соревнование пошло вглубь. Оно – повсюду оно – в сознании каждого работника физического или умственного труда. Каждый думает о том, как двинуть дело вперед, и находит к этому прямые пути. Каждый стремится найти лучшее. Люди непрерывно изобретают. Несколько месяцев тому назад народный комиссар обороны Ворошилов сообщил, что за один год он получил от рядовых красноармейцев 152 000 предложений, указаний, изобретений, новых мыслей по вопросам технического и организационного усовершенствования Красной армии. И эти предложения оказались, по словам Ворошилова, в большинстве интересными и достойными разработки и проведения в жизнь.
Организатор этого порыва ста миллионов сердец есть подлинно социалистическая, безупречно социалистическая партия. Коммунистическая партия большевиков, о которой можно сказать, что каждый ее член служит ей и руководит ею. Коммунизм породил во всем мире неисчислимое множество провозвестников. В свое время в России, а ныне за рубежами СССР многие из них стали мучениками, – и число их все множится. Вся земля щедро полита драгоценной алой кровью коммунистов; необозримы ряды замученных, великих покойников, завернутых в красное знамя; их – полтора миллиона. Известно ли, что потери передового отряда социализма уже превзошли число жертв многовековой трагедии еврейского народа? За последние восемь лет число убитых, раненых, брошенных в тюрьмы превысило 6 миллионов.[22]
Кто расскажет о том, что творится в капиталистических застенках мира, кто опишет тысячи адских и зверских сцен, за которые ответственны стражи буржуазного порядка, садисты, упивающиеся человеческим страданием! Италия, Германия, Финляндия, Польша, Венгрия, Болгария, Югославия, Румыния, Португалия, Испания, Венесуэла, Куба, Китай, Индокитай, Африка. Достаточно взглянуть на работу буржуазии и ее полиции в любой стране, чтобы воскликнуть: Мы живем в век крови! Но в этом мировом хаосе прозвучал прекрасный, обвиняющий голос Димитрова. И там же, словно символ света, – могучий Тельман, распятый на свастике.
Что касается Советского Союза, то если вы хотите знать, насколько человек может отдать себя идее, – загляните в анналы партии, где отдельные случаи, получившие известность, являются лишь примерами тысяч подвигов, которые никому неизвестны и никогда не станут известными. Где бы ни работал советский коммунист, он всегда остается солдатом и учителем, а когда нужен герой – он готов на героизм.
А между тем эти люди, довольствующиеся скромной, часто аскетической личной жизнью, вовсе не фанатики всеобщей уравниловки, как могли бы думать иные. У нас рядовой обыватель, чей мозг еще плохо переваривает идеи, чья голова еще наполнена винегретом из названий социальных и политических доктрин, – выдвигает против коммунистов три ужасных обвинения, превращающих коммуниста в страшилище: коммунист – это антипатриот; он хочет отнять у каждого человека имущество; он хочет превратить общество в огромную казарму с ее обезличивающей дисциплиной, нивелировать человеческие головы, словно булыжники мостовой. Но на деле коммунисты, как подлинные интернационалисты, стоят за развитие национальностей, с тем только, чтобы оно совершалось не при помощи пушечной пальбы и не руками дельцов. Коммунистическая теория отмены частной собственности бьет лишь по ничтожной кучке паразитов и грабителей общества, а всему остальному населению земли несет огромные выгоды (все общественные бедствия безусловно проистекают из морального и материального хаоса всеобщей войны за обогащение). Что касается нивелировки людей, то коммунисты – убежденные ее противники, они руководятся великим законом справедливости и равенства (подлинная основа социализма), который состоит в том, чтобы каждый человек пользовался такими же политическими правами, как и другой, т. е. чтобы было уничтожено искусственное и несправедливое неравенство, с которым встречается каждый еще на пороге жизни. Было бы очень нетрудно доказать, что социализм – это строй, который больше и лучше всех других обеспечивает развитие человеческой индивидуальности. Ибо «социализм не может отвлекаться от индивидуальных интересов» (Сталин). Он борется только с чудовищной патологией разбойничьего индивидуализма.
Немало путаницы внесло в этот вопрос и чрезмерное усердие иных социалистов. Как раз в связи с переустройством деревни Сталин призывает «двухсотпроцентных коммунистов» к порядку и рекомендует им не молоть вздора насчет введенного в моду буржуазными писателями «принципа» уравниловки». Не надо повторять подобные глупости, «марксисты не могут быть ответственными за невежество и тупость буржуазных писателей».
Сталин освещает вопрос с полной ясностью: «Под равенством марксизм понимает не уравниловку в области личных потребностей и быта, а уничтожение классов, т. е. а) равное освобождение всех трудящихся от эксплуатации после того, как капиталисты свергнуты и экспроприированы, б) равную отмену для всех частной собственности на средства производства после того, как они переданы в собственность всего общества, в) равную обязанность всех трудиться по своим способностям и равное право всех трудящихся получать за это по их труду (социалистическое общество), г) равную обязанность всех трудиться по своим способностям и равное право всех трудящихся получать за это по их потребностям (коммунистическое общество). При этом марксизм исходит из того, что вкусы и потребности людей не бывают и не могут быть одинаковыми и равными по качеству или по количеству ни в период социализма, ни в период коммунизма.
Вот вам марксистское понимание Равенства.
Никакого другого равенства марксизм не признавал и не признает».
Сталин напоминает, что в Коммунистическом Манифесте Маркс и Энгельс высмеивали примитивный утопический социализм, называя его реакционным за пропаганду «всеобщего аскетизма и грубой уравнительности». Да и вся история Советской страны вполне убедительно доказывает, что, как бы там ни кричали, социализм означает бурное развитие способностей и талантов каждого человека.
Но основная армия социалистического соревнования, провозглашенного партией, – это молодежь. Вся советская молодежь представляет собой ударную бригаду социализма. Молодежь, рассыпанная по деревням, разгоняет тени прошлого, религиозные и социальные предрассудки. У этих юношей и девушек гибкие тела и свежие лица, светлые, как зеркало; они воспитаны так, что им не приходится преодолевать яд традиций, они повернули крестьянское сознание на огромных пространствах страны, словно тракторную колонну.
Повсюду проявляется сверкающая энергия молодежи. Незабываемое зрелище представляет молодежь, когда она покрывает Красную площадь гигантскими эластическими четырехугольниками, когда она заполняет все 45 000 мест стадиона Динамо.
Сама по себе молодежь, – вообще говоря, незрелая и во многом наивная, – бессильна, если она не включена в великий и справедливый социальный механизм. Но когда она сознательна, она идет по верному пути, она обладает всей зрелостью своего будущего и заслуживает высокого уважения: за свои огромные возможности, за свои хозяйские права на будущее, за свою плодотворную мудрость.
Повторяем, значит ли это, что картина не имеет теневых сторон? Конечно, они есть. Их стоило бы перечислить полностью, если бы мы перечислили и все достижения: надо честно изображать хорошее и плохое в правильных пропорциях, – по отношению к СССР это никогда не делается; критикуют без конца, а положительную сторону показывают недостаточно.
Но хороший руководитель подходит к делу иначе, чем беспристрастный критик: он должен подчеркивать главным образом пробелы и недостатки. Так, например, в сельском хозяйстве его тревожит животноводство, которое все еще не вышло из прорыва, так что его показатели до сих пор не выше 1913 года.
Таким образом, придется специально заняться вопросами поголовья скота (сравнительно благополучно обстоит дело лишь в области свиноводства). Животноводство требует напряженного внимания, так же как транспорт, черная металлургия, легкая промышленность, угледобыча, проблема себестоимости и пресловутый бюрократизм.
Бюрократия (вернее – бюрократизм) – это явление разбухания и свойственной людям косности; в нем проявляется чрезмерное уважение к традициям. В области управления бюрократия, как формула в области теории, стремится к самостоятельному существованию, независимому от своих основных целей, от своего назначения. Бюрократия – это опухоль, у которой в конце концов вырастают глаза и уши.
«Бюрократизм и канцелярщина аппаратов управления; болтовня о „руководстве вообще“ вместо живого и конкретного руководства; функциональное построение организаций и отсутствие личной ответственности; обезличка в работе и уравниловка в системе зарплаты; отсутствие систематической проверки исполнения; боязнь самокритики, – вот где источники наших трудностей, вот где гнездятся теперь наши трудности».Средства борьбы с этими трудностями Сталин очень рельефно показывает в кратком и точном определении: «поднять уровень организационного руководства … до уровня политического руководства». Иными словами, надо всегда совершенно точно представлять себе все значение того, что делаешь, и связь своей работы с целым.
Пойдем прямо вперед, не оглядываясь. Ни направо, ни налево. Нет, виноват, именно оглядываясь и направо, и налево, чтобы не впасть ни в правый, ни в левый уклон, ибо один выталкивает нас слишком далеко вперед, другой – тащит назад. (Предатели слева, – поясняет Пятницкий, – опаснее предателей справа, потому что они обманывают). Сталин самым резким образом предостерегает против обеих опасностей; он считает, что бороться лишь с одним из уклонов – значит делать уступку другому.
И не надо опьяняться успехами. Это помешало бы нам заботиться о будущем. Это может исказить или нарушить самое большое, самое мощное из всего, что у нас есть, – нашу линию. Это – наша линия, линия революционеров, и она принадлежит нам, ибо она не выдумана, а выработана в борьбе. «Иметь правильную линию и суметь провести ее в жизнь – это большая редкость в жизни правящих партий. Посмотрите на окружающие страны: много ли вы найдете правящих партий, имеющих правильную линию и проводящих ее в жизнь? Собственно, таких партий нет теперь в мире, ибо все они живут без перспектив, путаются в хаосе кризиса и не видят путей для того, чтобы выбраться из трясины. Только наша партия знает, куда вести дело, и ведет его вперед с успехом».
Исключительные победы позволили государственному человеку произнести в наши дни такой приговор, и всякий, кто слышит и понимает его, должен видеть, что надо всегда быть бдительным и боеспособным, чтобы сохранить в чистоте и утвердить эту великую линию. Нельзя задерживаться, нельзя ошибаться.
Что будет завтра?
Кто хочет увидеть живой и бурный Советский Союз, тот должен взглянуть на него в перспективе или, лучше сказать, в свете его дальнейших планов. Всякое описание этого мощного потока стареет на глазах, – его приходится испещрять постскриптумами.
В торжественной обстановке XVII съезда Всесоюзной коммунистической партии, собравшегося в январе 1934 года, – «Съезда победителей», – прошедшего под знаком монументального доклада Сталина о Плане 1928—1932 годов, – он, Сталин, распахнул дверь в будущее. Пятилетний план умер – да здравствует Пятилетний план 1932—1937 годов!
Период хозяйственной перестройки в основном закончен, – заявил один из виднейших деятелей Союза, председатель Совета народных комиссаров, Молотов. Теперь страна идет к количественному и качественному развитию легкой промышленности, к улучшению условий жизни всех.
На основе создания новых центров советской вселенной тяжелая индустрия станет вдвое более обширной и мошной. (Производство средств производства достигнет суммы в 43 миллиарда 400 миллионов рублей, что составляет 209 % первого Плана).
Машиностроение, добыча угля и нефти – удвоятся. Производство тракторов, паровозов, чугуна, стали, меди, химических продуктов – утроится. Деревообделочная промышленность вырастет почти вдвое (176 %). Вагонов будет вырабатываться в пять, а автомобилей в восемь раз больше. Производство электроэнергии дойдет до 38 миллиардов киловатт-часов (рост на 283 %).
Новый пятилетний подъем производства средств потребления увеличит его более чем вдвое (54 миллиарда 300 миллионов рублей, рост на 269 %): легкая и пищевая промышленность, производство предметов широкого потребления, промкооперация.
В этом новом периоде особая забота уделяется повышению качества, усовершенствованию техники, обновлению оборудования. Механизация производства, требующая напряженной работы. Огромный рост электрификации сельского хозяйства и железнодорожного транспорта, огромный рост линий электропередачи.
Производительность труда будет поднята в 1937 году до 63 % против 41 % в 1933 году. Себестоимость (в 1934 году предусматривается сокращение по сравнению с 1933 годом на 4,7 %) должна снизиться на 26 %.
Намеченный (и утвержденный) рост сельскохозяйственного производства – 105 % (26 миллиардов рублей). Число МТС возрастает с 2446 (в 1932 году) до 6000. Механизация сельскохозяйственных работ – рост на 60 %. Общая мощность тракторов – 8 200 000 лошадиных сил.
Железные дороги должны будут почти удвоить грузооборот, речной и морской транспорт – почти утроить, автотранспорт возрастает в 16 раз. (На железных дорогах будет электрифицировано 5000 километров пути, одноколейный путь на протяжении 10 000 километров будет превращен в двухколейный, 20 000 километров рельсового пути будет перестроено, 11 000 километров рельсового пути будет проложено заново).
Завершение постройки Беломорско-Балтийского канала, Москва-Волга и Волга-Дон. В 1937 году – 210 000 километров шоссейных дорог. Сеть гражданской авиации – 85 000 километров (вместо 32 000).
Вложения в промышленность – 69,5 миллиарда рублей; в сельское хозяйство – 15,2 миллиарда; в транспорт – 26,3 миллиарда. На строительство новых и реконструкцию старых предприятий будет израсходовано 132 миллиарда рублей (это – крупнейшая цифра, когда-либо фигурировавшая в бюджете или хозяйственном плане). Я пытаюсь перечислить хотя бы главнейшие стройки, предусматриваемые этим разделом.
Помимо заводов – строительство жилых домов с общей жилой площадью в 64 миллиона квадратных метров.
Реальная заработная плата рабочих возрастет к 1937 году в два с половиной раза против 1932 года.
Окончательная ликвидация неграмотности, – такая же окончательная, как ликвидация безработицы в эпоху Первого Плана. Все граждане Советского Союза без исключения будут грамотными.
Общее число учащихся на 1000 человек населения – 197, теперь – 147. Фонд социального страхования удваивается.
«Фантастический план!» – скажут иные. Чего только не говорили по поводу того плана, на великие достижения которого мы теперь опираемся! – сдержанно отвечает Молотов.
Таким образом, Советские соединенные штаты станут могущественнейшей страной в мире по всем основным отраслям хозяйства.[23]
Но рядом с великой, реальной и смелой мечтой о пересоздании страны, так широко осуществляемой Советским Союзом под руководством Коммунистической партии во главе с товарищем Сталиным, – стоит кошмар войны.
В торжественной обстановке XVII съезда Всесоюзной коммунистической партии, собравшегося в январе 1934 года, – «Съезда победителей», – прошедшего под знаком монументального доклада Сталина о Плане 1928—1932 годов, – он, Сталин, распахнул дверь в будущее. Пятилетний план умер – да здравствует Пятилетний план 1932—1937 годов!
Период хозяйственной перестройки в основном закончен, – заявил один из виднейших деятелей Союза, председатель Совета народных комиссаров, Молотов. Теперь страна идет к количественному и качественному развитию легкой промышленности, к улучшению условий жизни всех.
На основе создания новых центров советской вселенной тяжелая индустрия станет вдвое более обширной и мошной. (Производство средств производства достигнет суммы в 43 миллиарда 400 миллионов рублей, что составляет 209 % первого Плана).
Машиностроение, добыча угля и нефти – удвоятся. Производство тракторов, паровозов, чугуна, стали, меди, химических продуктов – утроится. Деревообделочная промышленность вырастет почти вдвое (176 %). Вагонов будет вырабатываться в пять, а автомобилей в восемь раз больше. Производство электроэнергии дойдет до 38 миллиардов киловатт-часов (рост на 283 %).
Новый пятилетний подъем производства средств потребления увеличит его более чем вдвое (54 миллиарда 300 миллионов рублей, рост на 269 %): легкая и пищевая промышленность, производство предметов широкого потребления, промкооперация.
В этом новом периоде особая забота уделяется повышению качества, усовершенствованию техники, обновлению оборудования. Механизация производства, требующая напряженной работы. Огромный рост электрификации сельского хозяйства и железнодорожного транспорта, огромный рост линий электропередачи.
Производительность труда будет поднята в 1937 году до 63 % против 41 % в 1933 году. Себестоимость (в 1934 году предусматривается сокращение по сравнению с 1933 годом на 4,7 %) должна снизиться на 26 %.
Намеченный (и утвержденный) рост сельскохозяйственного производства – 105 % (26 миллиардов рублей). Число МТС возрастает с 2446 (в 1932 году) до 6000. Механизация сельскохозяйственных работ – рост на 60 %. Общая мощность тракторов – 8 200 000 лошадиных сил.
Железные дороги должны будут почти удвоить грузооборот, речной и морской транспорт – почти утроить, автотранспорт возрастает в 16 раз. (На железных дорогах будет электрифицировано 5000 километров пути, одноколейный путь на протяжении 10 000 километров будет превращен в двухколейный, 20 000 километров рельсового пути будет перестроено, 11 000 километров рельсового пути будет проложено заново).
Завершение постройки Беломорско-Балтийского канала, Москва-Волга и Волга-Дон. В 1937 году – 210 000 километров шоссейных дорог. Сеть гражданской авиации – 85 000 километров (вместо 32 000).
Вложения в промышленность – 69,5 миллиарда рублей; в сельское хозяйство – 15,2 миллиарда; в транспорт – 26,3 миллиарда. На строительство новых и реконструкцию старых предприятий будет израсходовано 132 миллиарда рублей (это – крупнейшая цифра, когда-либо фигурировавшая в бюджете или хозяйственном плане). Я пытаюсь перечислить хотя бы главнейшие стройки, предусматриваемые этим разделом.
Помимо заводов – строительство жилых домов с общей жилой площадью в 64 миллиона квадратных метров.
Реальная заработная плата рабочих возрастет к 1937 году в два с половиной раза против 1932 года.
Окончательная ликвидация неграмотности, – такая же окончательная, как ликвидация безработицы в эпоху Первого Плана. Все граждане Советского Союза без исключения будут грамотными.
Общее число учащихся на 1000 человек населения – 197, теперь – 147. Фонд социального страхования удваивается.
«Фантастический план!» – скажут иные. Чего только не говорили по поводу того плана, на великие достижения которого мы теперь опираемся! – сдержанно отвечает Молотов.
Таким образом, Советские соединенные штаты станут могущественнейшей страной в мире по всем основным отраслям хозяйства.[23]
Но рядом с великой, реальной и смелой мечтой о пересоздании страны, так широко осуществляемой Советским Союзом под руководством Коммунистической партии во главе с товарищем Сталиным, – стоит кошмар войны.