Страница:
Xиль
Моя одежа наврала,
Как самый гадостный мошенник.
Менга
Лупи его.
Брас
Вали смелее.
Хиль
Уж тут лупили и валили,
А ты заметь...
Тирсо
Чего заметь?
Разбойник ты.
Xиль
Христианин я,
И при крещеньи назван Хилем.
Менга
Чего ж ты раньше не сказал нам?
Тирсо
Ты Хиль, зачем же ты молчал?
Xиль
Уж как молчал, - спервоначалу
Вам говорил, что я такой-то.
Менга
Ты что здесь делаешь?
Хиль
Не видишь,
Я против Бога восстаю,
И в пятой заповеди грешен:
Один я больше убиваю,
Чем летний зной и лекарь вместе {3}.
Менга
Какое платье на тебе?
Хиль
А дьявол. Одного убил я,
В его одежу и облекся.
Менга
Так как же крови нет на платье?
Была бы, если б ты убил.
Xиль
А дело было очень просто:
Как, значит, он меня увидел,
От страху тут же он и умер.
Менга
Идем. Мы одержали верх.
Разбойники от нас бежали,
И мы спешим за ними следом.
Xиль
Ну, хоть от голода помру я,
Теперь одежу эту прочь.
(Уходят.)
СЦЕНА 9-я
Эусебио. Курсио, сражаясь.
Курсио
Вот мы одни. Да примет небо
Благодарение за то, что
Оно сегодня даровало
Отмщение моей руке,
Чужим рукам не доверяя
Возмездье за мою обиду
И казнь твою.
Эусебио
Я полагаю,
Что, встретив, Курсио, тебя,
Благодарить я должен небо;
Сюда придя как оскорбленный,
Наказанным и окорбленным
Уйдешь отсюда. Но сказать
Поистине, я сам не знаю,
Каким нежданным уваженьем
К тебе душа моя прониклась,
Страшнее мне твой гнев, чем сталь:
И хоть меня пугать могла бы
Твоя испытанная храбрость,
Лишь эти строгие седины
В моей душе рождают страх.
Курсио
Я, Эусебио, признаюсь,
Что ты мой гнев сумел умерить,
Сумел уменьшить оскорбленность,
Но не хочу, чтоб так слегка
Ты думал, что седин боишься,
Когда моя пугает храбрость.
Сражайся, чтоб звезда какая
Или благоприятный знак
Не воспрепятствовали мести,
Сражайся!
Эусебио
Я и страх? Как глупо,
В почтеньи ты увидел страх!
Но, если говорить по правде,
Победа, о которой мыслю, -
Припасть к твоим ногам покорно
И о прощении молить;
И потому мое оружье,
Что было ужасом столь многих,
К твоим ногам я повергаю.
Курсио
Не думай, Эусебио,
Что, преимущество имея,
Тебя убить я пожелаю.
Вот, я в ножны влагаю шпагу.
(В сторону.)
(Так повода я избежал
Его убить). Давай сразимся
С тобою в рукопашной схватке.
(Обнимаются и борются.)
Эусебио
Не знаю, от каких влияний сердце
В груди моей забилось в этот час
И, вопреки желаньям гневной мести,
Оно в слезах как бы глядит из глаз.
И чтоб ты был отмщенным в этой смуте,
Я умертвить хотел бы сам себя,
К твоим ногам я жизнь свою слагаю,
Осуществляй же месть, прошу тебя.
Курсио
Кто благороден, тот и оскорбленный
Того, кто покорился, не убьет;
Иначе кровью блеск своей победы
В значительной он степени сотрет.
Голоса (за сценой)
Здесь, здесь они.
Курсио
Отряд мой, победивши
Твоих людей, спешит меня найти;
Твои солдаты в бегство обратились.
Беги и ты, хочу тебя спасти,
От мщения крестьян тебя не в силах
Я защитить, а биться одному
С такой толпой нельзя.
Эусебио
Врагов бояться
Как прикажу я сердцу моему?
Нет, Курсио, мне бегство незнакомо,
Со мною шпага, пусть начнется бой,
Для этих у меня найдется храбрость,
Которой не имел я пред тобой.
СЦЕНА 10-я
Октавио, Хиль, Брас
и другие крестьяне. - Те же.
Октавио
Нигде, от самой низменной долины
До высшей точки этих диких скал,
Ни одного живого нет бандита;
И только Эусебио бежал...
Эусебио
Солгал ты, никогда он не был трусом.
Все
Он здесь? Так пусть же он умрет сейчас!
Эусебио
Ну, ну, я жду.
Курсио
Октавио, помедли.
Октавио
И ты, сеньор, удерживаешь нас?
Мы думали, что ты-то нас ободришь.
Брас
Защитой ты становишься тому,
Кто кровь твою и честь твою похитил?
Хиль
Ты благосклонен к дерзкому - к нему,
Кто в эти горы внес опустошенье,
Кто стольких умертвил, что и не счесть,
И ни одну девицу не оставил,
Не подмарав девическую честь?
Зачем же за него ты заступился?
Октавио
Что ж, недруга хранишь ты своего?
Курсио
Послушайте, постойте (о, несчастье!):
В Сиену лучше отведем его.
Отдайся, Эусебио, во власть нам;
Как благородный клятву я даю
Быть для тебя в твоей беде защитой,
Не ставя в счет тебе вину твою.
Эусебио
Как Курсио тебе я мог бы сдаться,
Но как судье я сдаться не могу:
Почтенье в первом, во втором же трусость.
Октавио
Так пусть же он погибнет. Смерть врагу!
Курсио
Постойте...
Октавио
Защитить его желаешь?
А родину предашь?
Курсио
Предатель - я?
Прости мне, Эусебио, но этой
Обидой сражена душа моя,
И первый я убить тебя желаю.
Эусебио
Прошу тебя, владыка, отойди,
Чтоб не был устрашен твоим я видом.
А то, когда ты станешь впереди,
Ты для своих щитом надежным будешь.
(Все уходят, сражаясь с ним.)
Курсио
Теснят его, теснят со всех сторон.
О, если б жизнь твою сберечь от смерти,
Хотя б с своею был я разлучен!
Он ранен насмерть тысячью ударов,
Облитый кровью, по горе идет,
Бросается в долину, отступая,
Лечу туда. Та кровь меня зовет,
В сомнении пугливо холодея;
В ней что-нибудь из крови есть моей,
А то б она меня не призывала,
И слух мой не стремился б жадно к ней.
СЦЕНА 11-я
Эусебио, спотыкаясь, спускается вниз.
Эусебио
С вершины самой дерзновенной,
Над жизнию теряя власть,
Я падаю, и вот не знаю,
Где, мертвый, я могу упасть.
Но, если о грехах помыслю,
Не то мне жаль, что жизнь моя
Потеряна: я размышляю,
Как мог бы этой жизнью я
Загладить все грехи. Повсюду
Грозит мне вражеская рать.
И так как жить мне невозможно,
Мне остается убивать
Иль умереть. Но было б лучше
Пойти в одно из скрытых мест
И помолиться о прощеньи;
Дорогу преградил мне Крест.
Так пусть убьют меня скорее,
Он жизнь мне вечную дает.
О, древо, на котором небо
Взростило достоверный плод,
Съеденье первого исправив,
Эдема нового цветок,
Свет радуги, под чьей дугою
Бежит стремительный поток,
В глубинах с миром примиренный,
Отдохновение от гроз,
О, арфа нового Давида,
О, виноградник новых лоз,
Скрижаль второго Моисея!
Я грешник, я молю, в борьбе,
В последней, окажи мне помощь;
Бог принял пытки на тебе
За грешников. Ты мне обязан
Лучом небесного огня:
Когда б весь мир во мне был только,
Бог смерть бы принял за меня.
О, Крест, ты для меня воздвигся,
Бог не страдал бы на тебе,
Когда бы грешником я не был!
Не будь же глух к моей мольбе,
Всегда, к тебе дыша любовью,
Я ждал, в игре страстей пустой,
Что умереть без покаянья
Ты мне не дашь, о, Крест святой.
Не первый буду я разбойник,
Который с Богом примирен
Был на тебе; нас двое, двое,
И мною не отвергнут он,
Так не отвергни же - с мольбою
Тебя просящего теперь,
Спаси меня тем самым чудом.
Лисардо, я, как дикий зверь,
Мог растерзать тебя, когда ты
Всецело был в моих руках,
Но я помог тебе пред смертью
Открыться Богу во грехах,
И ты покаялся, пред тем как
Тебя окутал смертный сон.
Я вспоминаю и о старце,
Хотя бы может умер он.
О, сжальтесь оба надо мною,
Уж я живу и не живу!
Взгляни, Лисардо, умираю!
Услышь, Альберто, я зову!
СЦЕНА 12-я
Курсио. - Эусебио.
Курсио
Здесь где-нибудь он, верно скрылся.
Эусебио
Коль ты пришел меня убить,
Возьми последний проблеск жизни.
Курсио
Кто мог бы непреклонным быть
При виде этой жгучей крови?
Отдай мне шпагу.
Эусебио
Дать? Кому?
Курсио
Мне, Курсио.
Эусебио
Тебе - охотно.
(Отдает ему шпагу.)
И эти ноги обниму,
И умолять тебя я буду,
Чтоб ты обиду мне простил.
Но рана порвала дыханье,
И говорить нет больше сил,
В душе боязнь и смутный ужас.
Курсио
Могу ли чем тебе помочь
Как человек?
Эусебио
О, нет, я слышу,
Что смертная подходит ночь,
Лишь Бог душе моей помог бы.
Курсио
Скажи, куда ты ранен?
Эусебио
В грудь.
Курсио
Быть может есть еще дыханье
И есть надежда; дай взглянуть.
(Осматривает рану
и видит Крест.)
О, Боже! Что за знак прекрасный,
Божественный? Мой дух смущен.
Эусебио
То герб, он мне Крестом дарован,
Перед которым я рожден;
Я о своем рожденьи больше
Не знаю, ничего не знал.
Отец мой мне не показался
И в колыбели отказал;
Предчувствовал, должно быть, ясно,
Что буду я таким дурным.
Я здесь родился.
Курсио
И довольство
Сравнится с горем здесь моим.
Печаль сравнится здесь с блаженством,
Одна их создала звезда,
Рок благодатный и враждебный.
О, сын мой! Раньше никогда
Тебя не мог назвать я сыном.
Ты, Эусебио, мне сын,
И все приметы замечая,
Я вижу, что теперь один
Я буду плакать, сокрушаться,
Найдя тебя лишь для того,
Чтоб сына своего увидеть
И вдруг похоронить его.
Твои слова лишь подтвердили,
Что я угадывал душой:
Ты матерью был здесь оставлен,
Где снова был отыскан мной.
Где совершил я прегрешенье,
Там и наказан навсегда;
Уж это место говорит мне,
Что ошибался я тогда.
Но в чем сильнее указанье,
Чем в этом знаменьи святом?
И грудь у Юлии таким же
Навек отмечена Крестом.
Нет, не без некой высшей тайны
В вас небеса тот Крест зажгли:
Они хотели, чтоб вы оба
Явились чудом для земли.
Эусебио
Отец, я более не в силах
С тобою говорить. Прости!
Вкруг тела слышу холод смерти.
Как бешен бег ее пути,
Пресекла все, и не могу я
Тебе заветных слов сказать,
Нет жизни, чтоб тебя утешить,
Души, чтобы тебе отдать.
Удар последний подступает,
Подходит достоверный сон.
Альберто!
Курсио
Смерть того оплачу,
С кем в жизни был разъединен.
Эусебио
Приди, Альберто!
Курсио
Рок неверный!
Несправедливая война!
Судьба!
Эусебио
Альберто! О, Альберто!
(Умирает.)
Курсио
Ударом смертным сражена
Жизнь юного: так пусть седины
За эту скорбь заплатят мне.
(Рвет свои волосы.)
СЦЕНА 13-я
Брас и тотчас вслед за ним
Октавио. - Курсио. Эусебио, мертвый.
Брас
Рыдание твое и скорбь напрасны.
Ужель судьба суровою рукой
И мужество твое сразить сумела?
Курсио
Я никогда не знал беды такой.
В моих глазах не слезы, жгучий пламень,
Так пусть же вспыхнут склоны этих гор.
О, мрачная звезда! О, боль печали!
О, тягостный, суровый приговор!
(Входит Октавио.)
Октавио
Судьба сегодня, Курсио, решила
Тебе послать такую бездну бед,
Какую только вынесет несчастный.
Как рассказать? В душе уменья нет,
И тяжко мне, тому свидетель небо.
Курсио
Что ж приключилось?
Октавио
Юлия ушла.
В монастыре ее не оказалось.
Курсио
Скажи мне, разве мысль сама могла
Изобрести подобное терзанье?
Себе представить даже я не мог,
Чтоб за одним несчастием другое
Так ниспослал мне беспощадный рок.
Октавио, вот этот труп остывший
Мой сын. Теперь ты можешь сам решить,
Не мог ли из ударов этих каждый
Над жизнью смертный приговор свершить.
Терпенья дай мне небо, или жизни
Меня лиши, - в ней слишком много мук.
СЦЕНА 14-я
Хиль, Тирсо, крестьяне. - Те же.
Хиль
Сеньор...
Курсио
Еще несчастье?
Хиль
Разбежавшись,
Разбойники соединились вдруг,
Спешат сюда, схватить тебя желают,
Какой-то демон служит им вождем,
От них самих свое лицо скрывает.
Курсио
В печальном злополучии моем
Так возросли души моей страданья,
Что мне услада - новая беда.
Возьмите это горестное тело,
Чтоб сохранить до времени, когда
Остывший прах его найдет могилу.
Тирсо
Ты хочешь, чтоб в святой ограде он
Нашел себе могилу между верных?
Забыл, что он от церкви отлучен?
Брас
Такою смертью ежели кто умер,
Пусть гроб найдет он между этих скал.
Курсио
О, мстительность людей по крови низких!
Ваш гнев настолько душу вам сковал,
Что он предел последний самой смерти
Готов без колебанья перейти?
(Уходит, рыдая.)
Брас
Пусть в хищных птицах и зверях свирепых
Могильщиков сумеет он найти.
Другой
Чтобы достойно кару увеличить,
В ущелье сошвырнем его скорей.
Тирсо
Давайте лучше кое-как схороним
Усопшего в траве между ветвей.
(Кладут между ветвей тело Эусебио.)
Уж ночь идет, закрыта в мрачный саван;
Ты, Хиль, останься здесь, посторожи
Покойника; а коль придут бандиты,
Ты криком нам об этом расскажи.
(Уходят.)
Хиль
Недурно. Эусебио спокойно
Они в траве меж веток погребли,
Меня к нему приставили как стража
И бросили в горах, и все ушли.
Почтенный Эусебио, припомни,
Тебе я другом был в те дни, когда...
Но что это? Обман воображенья?
Или толпа людей идет сюда?
СЦЕНА 15-я
Альберто. - Хиль, Эусебио, мертвый.
Альберто
Теперь из Рима возвращаясь,
В безмолвии застывшей ночи,
Среди ущелий этих горных
Вторично заблудился я.
Здесь Эусебио от смерти
Освободил меня, и ныне,
Как думаю, его солдаты
Весьма мне могут угрожать.
Эусебио
Альберто!
Альберто
Чей дрожащий голос,
Чье еле слышное дыханье
Ко мне мое домчало имя
И зовом в слух ко мне вошло?
Эусебио
Альберто!
Альберто
Вот, я снова слышу,
Меня зовут, и полагаю,
Что этот зов идет отсюда;
Давай посмотрим.
Xиль
О, Творец!
То Эусебио взывает,
И страх мой всех страшнее страхов.
Эусебио
Альберто!
Альберто
Зов раздался ближе,
О, голос, бьющийся в ветрах,
Меня по имени зовущий,
Ответь мне и скажи мне, кто ты?
Эусебио
Я Эусебио, Альберто;
Прошу тебя, приди сюда,
Где схоронен я между веток;
Приподними их, и не бойся.
Альберто
Я не боюсь.
Xиль
А мне так страшно.
(Альберто открывает его.)
Альберто
Разъяты ветви, ты открыт.
Скажи же мне, во имя Бога,
Чего ты хочешь?
Эусебио
И во имя
Его, Альберто, я взывал,
Моя к тебе взывала вера,
Чтоб пред тем, как умереть мне,
Ты исповедь мою услышал.
С минуту как уж умер я;
И дух от тела был свободен,
Но роковой удар, смертельный,
Обычность действий их нарушил,
Но их еще не разделил.
(Поднимается.)
Иди со мной, чтоб мог; Альберто,
Тебе я все грехи поведать,
Их больше, чем песчинок в море,
Пылинок в солнечных лучах.
Так много значит поклоненье
Кресту - для умягченья неба.
Альберто
Итак, тебе все покаянья,
Что совершил я до сих пор,
Я отдаю, чтобы служили
Они твоей вине защитой,
Хотя немного.
(Эусебио и Альберто уходят.)
Xиль
Помереть мне
На месте - он ведь сам идет.
И, чтоб его яснее видеть,
На небе показалось солнце,
Свои лучи распростирает.
Пойду и всех оповещу.
СЦЕНА 16-я
Юлия, несколько бандитов;
потом Курсио и крестьяне. - Xиль.
Юлия
Теперь, победу одержавши,
Они беспечно погрузились
В объятья сна, и этим самым
Нас к нападению зовут.
Один
Когда ты хочешь захватить их
Врасплох - вот здесь всего удобней;
Они сюда идут толпою.
(Выходят Курсио и крестьяне.)
Курсио
Да, явно, что бессмертен я:
Среди убийственных несчастий
Печаль меня не убивает.
Xиль
Со всех сторон толпятся люди;
Так пусть теперь узнают все
Событие, из всех чудесных
Наичудеснейшее в мире.
Оттуда, где похоронен был
Меж веток Эусебио,
Он встал и, громко призывая
Священника, пошел. Но что же
Рассказывать о том я буду,
Что каждый может увидать?
Вон там, коленопреклоненный,
Он молится.
Курсио
Мой сын! О, Боже!
Какие чудеса мы видим?
Юлия
Кто больше чудо видеть мог?
Курсио
И только что благой тот старец,
Во отпущенье прегрешений,
Святой обряд свершил, вторично
К его ногам он мертвый пал.
СЦЕНА 17-я
Альберто. - Те же.
Альберто
Среди величий столь обширных
Пусть мир преклонится пред дивным,
Пред самым наибольшим чудом,
Которое я возвещу.
Как Эусебио скончался,
С соизволенья неба, в теле
Замедлил дух его, покуда
Не исповедал он грехи;
Так много значит преклоненье
Перед Крестом - в решеньях Бога.
Курсио
О, милый сын мой, сын родимый!
Нет, не несчастен тот, кто мог
Такое заслужить блаженство
В трагической своей кончине.
Когда бы Юлия умела
Так искупить свои грехи!
Юлия
Отец небесный! Что я слышу?
Какое чудо предо мною?
Я Эусебио искала,
Я Эусебио сестра?
Пусть знает Курсио, отец мой,
Пусть знает мир и все пусть знают
О прегрешениях тяжелых,
Свершенных мною: я сама,
Такому ужасу подвластна,
Во всеуслышанье об этом
Провозглашу: пусть все узнают,
Кто только в этот миг живет:
Я - Юлия! в числе позорном
Дурных - я худшая из худших.
У всех в виду был грех мой явный,
И буду каяться при всех;
Прося смиренно снисхожденья
И умоляя о прощеньи
У мира - за пример постыдный,
У Бога - за дурную жизнь.
Курсио
Нагроможденность злодеяний!
Своею собственной рукою
Тебя убью, дабы жестокой
И смерть твоя была, как жизнь.
Юлия
О, Крест святой, будь мне защитой!
Тебе даю я обещанье
По возвращении в обитель
Покаяться в своем грехе.
(Курсио хочет ударить ее шпагой,
она обнимает Крест, находящийся
на могиле Эусебио, и исчезает.)
Альберто
О, чудо!
Курсио
И пред этим чудом
Благоговеньем проникаясь,
Счастливый автор завершает
Здесь Поклонение Кресту.
^TПРИМЕЧАНИЯ^U
^TОБОСНОВАНИЕ ТЕКСТА^U
Как ни значительны цели, стоящие перед данным изданием, оно,
разумеется, не является "критическим". Такая задача по отношению к драме
испанского Золотого века (XVI-XVII вв.) медленно, десятилетиями решается и
Моя одежа наврала,
Как самый гадостный мошенник.
Менга
Лупи его.
Брас
Вали смелее.
Хиль
Уж тут лупили и валили,
А ты заметь...
Тирсо
Чего заметь?
Разбойник ты.
Xиль
Христианин я,
И при крещеньи назван Хилем.
Менга
Чего ж ты раньше не сказал нам?
Тирсо
Ты Хиль, зачем же ты молчал?
Xиль
Уж как молчал, - спервоначалу
Вам говорил, что я такой-то.
Менга
Ты что здесь делаешь?
Хиль
Не видишь,
Я против Бога восстаю,
И в пятой заповеди грешен:
Один я больше убиваю,
Чем летний зной и лекарь вместе {3}.
Менга
Какое платье на тебе?
Хиль
А дьявол. Одного убил я,
В его одежу и облекся.
Менга
Так как же крови нет на платье?
Была бы, если б ты убил.
Xиль
А дело было очень просто:
Как, значит, он меня увидел,
От страху тут же он и умер.
Менга
Идем. Мы одержали верх.
Разбойники от нас бежали,
И мы спешим за ними следом.
Xиль
Ну, хоть от голода помру я,
Теперь одежу эту прочь.
(Уходят.)
СЦЕНА 9-я
Эусебио. Курсио, сражаясь.
Курсио
Вот мы одни. Да примет небо
Благодарение за то, что
Оно сегодня даровало
Отмщение моей руке,
Чужим рукам не доверяя
Возмездье за мою обиду
И казнь твою.
Эусебио
Я полагаю,
Что, встретив, Курсио, тебя,
Благодарить я должен небо;
Сюда придя как оскорбленный,
Наказанным и окорбленным
Уйдешь отсюда. Но сказать
Поистине, я сам не знаю,
Каким нежданным уваженьем
К тебе душа моя прониклась,
Страшнее мне твой гнев, чем сталь:
И хоть меня пугать могла бы
Твоя испытанная храбрость,
Лишь эти строгие седины
В моей душе рождают страх.
Курсио
Я, Эусебио, признаюсь,
Что ты мой гнев сумел умерить,
Сумел уменьшить оскорбленность,
Но не хочу, чтоб так слегка
Ты думал, что седин боишься,
Когда моя пугает храбрость.
Сражайся, чтоб звезда какая
Или благоприятный знак
Не воспрепятствовали мести,
Сражайся!
Эусебио
Я и страх? Как глупо,
В почтеньи ты увидел страх!
Но, если говорить по правде,
Победа, о которой мыслю, -
Припасть к твоим ногам покорно
И о прощении молить;
И потому мое оружье,
Что было ужасом столь многих,
К твоим ногам я повергаю.
Курсио
Не думай, Эусебио,
Что, преимущество имея,
Тебя убить я пожелаю.
Вот, я в ножны влагаю шпагу.
(В сторону.)
(Так повода я избежал
Его убить). Давай сразимся
С тобою в рукопашной схватке.
(Обнимаются и борются.)
Эусебио
Не знаю, от каких влияний сердце
В груди моей забилось в этот час
И, вопреки желаньям гневной мести,
Оно в слезах как бы глядит из глаз.
И чтоб ты был отмщенным в этой смуте,
Я умертвить хотел бы сам себя,
К твоим ногам я жизнь свою слагаю,
Осуществляй же месть, прошу тебя.
Курсио
Кто благороден, тот и оскорбленный
Того, кто покорился, не убьет;
Иначе кровью блеск своей победы
В значительной он степени сотрет.
Голоса (за сценой)
Здесь, здесь они.
Курсио
Отряд мой, победивши
Твоих людей, спешит меня найти;
Твои солдаты в бегство обратились.
Беги и ты, хочу тебя спасти,
От мщения крестьян тебя не в силах
Я защитить, а биться одному
С такой толпой нельзя.
Эусебио
Врагов бояться
Как прикажу я сердцу моему?
Нет, Курсио, мне бегство незнакомо,
Со мною шпага, пусть начнется бой,
Для этих у меня найдется храбрость,
Которой не имел я пред тобой.
СЦЕНА 10-я
Октавио, Хиль, Брас
и другие крестьяне. - Те же.
Октавио
Нигде, от самой низменной долины
До высшей точки этих диких скал,
Ни одного живого нет бандита;
И только Эусебио бежал...
Эусебио
Солгал ты, никогда он не был трусом.
Все
Он здесь? Так пусть же он умрет сейчас!
Эусебио
Ну, ну, я жду.
Курсио
Октавио, помедли.
Октавио
И ты, сеньор, удерживаешь нас?
Мы думали, что ты-то нас ободришь.
Брас
Защитой ты становишься тому,
Кто кровь твою и честь твою похитил?
Хиль
Ты благосклонен к дерзкому - к нему,
Кто в эти горы внес опустошенье,
Кто стольких умертвил, что и не счесть,
И ни одну девицу не оставил,
Не подмарав девическую честь?
Зачем же за него ты заступился?
Октавио
Что ж, недруга хранишь ты своего?
Курсио
Послушайте, постойте (о, несчастье!):
В Сиену лучше отведем его.
Отдайся, Эусебио, во власть нам;
Как благородный клятву я даю
Быть для тебя в твоей беде защитой,
Не ставя в счет тебе вину твою.
Эусебио
Как Курсио тебе я мог бы сдаться,
Но как судье я сдаться не могу:
Почтенье в первом, во втором же трусость.
Октавио
Так пусть же он погибнет. Смерть врагу!
Курсио
Постойте...
Октавио
Защитить его желаешь?
А родину предашь?
Курсио
Предатель - я?
Прости мне, Эусебио, но этой
Обидой сражена душа моя,
И первый я убить тебя желаю.
Эусебио
Прошу тебя, владыка, отойди,
Чтоб не был устрашен твоим я видом.
А то, когда ты станешь впереди,
Ты для своих щитом надежным будешь.
(Все уходят, сражаясь с ним.)
Курсио
Теснят его, теснят со всех сторон.
О, если б жизнь твою сберечь от смерти,
Хотя б с своею был я разлучен!
Он ранен насмерть тысячью ударов,
Облитый кровью, по горе идет,
Бросается в долину, отступая,
Лечу туда. Та кровь меня зовет,
В сомнении пугливо холодея;
В ней что-нибудь из крови есть моей,
А то б она меня не призывала,
И слух мой не стремился б жадно к ней.
СЦЕНА 11-я
Эусебио, спотыкаясь, спускается вниз.
Эусебио
С вершины самой дерзновенной,
Над жизнию теряя власть,
Я падаю, и вот не знаю,
Где, мертвый, я могу упасть.
Но, если о грехах помыслю,
Не то мне жаль, что жизнь моя
Потеряна: я размышляю,
Как мог бы этой жизнью я
Загладить все грехи. Повсюду
Грозит мне вражеская рать.
И так как жить мне невозможно,
Мне остается убивать
Иль умереть. Но было б лучше
Пойти в одно из скрытых мест
И помолиться о прощеньи;
Дорогу преградил мне Крест.
Так пусть убьют меня скорее,
Он жизнь мне вечную дает.
О, древо, на котором небо
Взростило достоверный плод,
Съеденье первого исправив,
Эдема нового цветок,
Свет радуги, под чьей дугою
Бежит стремительный поток,
В глубинах с миром примиренный,
Отдохновение от гроз,
О, арфа нового Давида,
О, виноградник новых лоз,
Скрижаль второго Моисея!
Я грешник, я молю, в борьбе,
В последней, окажи мне помощь;
Бог принял пытки на тебе
За грешников. Ты мне обязан
Лучом небесного огня:
Когда б весь мир во мне был только,
Бог смерть бы принял за меня.
О, Крест, ты для меня воздвигся,
Бог не страдал бы на тебе,
Когда бы грешником я не был!
Не будь же глух к моей мольбе,
Всегда, к тебе дыша любовью,
Я ждал, в игре страстей пустой,
Что умереть без покаянья
Ты мне не дашь, о, Крест святой.
Не первый буду я разбойник,
Который с Богом примирен
Был на тебе; нас двое, двое,
И мною не отвергнут он,
Так не отвергни же - с мольбою
Тебя просящего теперь,
Спаси меня тем самым чудом.
Лисардо, я, как дикий зверь,
Мог растерзать тебя, когда ты
Всецело был в моих руках,
Но я помог тебе пред смертью
Открыться Богу во грехах,
И ты покаялся, пред тем как
Тебя окутал смертный сон.
Я вспоминаю и о старце,
Хотя бы может умер он.
О, сжальтесь оба надо мною,
Уж я живу и не живу!
Взгляни, Лисардо, умираю!
Услышь, Альберто, я зову!
СЦЕНА 12-я
Курсио. - Эусебио.
Курсио
Здесь где-нибудь он, верно скрылся.
Эусебио
Коль ты пришел меня убить,
Возьми последний проблеск жизни.
Курсио
Кто мог бы непреклонным быть
При виде этой жгучей крови?
Отдай мне шпагу.
Эусебио
Дать? Кому?
Курсио
Мне, Курсио.
Эусебио
Тебе - охотно.
(Отдает ему шпагу.)
И эти ноги обниму,
И умолять тебя я буду,
Чтоб ты обиду мне простил.
Но рана порвала дыханье,
И говорить нет больше сил,
В душе боязнь и смутный ужас.
Курсио
Могу ли чем тебе помочь
Как человек?
Эусебио
О, нет, я слышу,
Что смертная подходит ночь,
Лишь Бог душе моей помог бы.
Курсио
Скажи, куда ты ранен?
Эусебио
В грудь.
Курсио
Быть может есть еще дыханье
И есть надежда; дай взглянуть.
(Осматривает рану
и видит Крест.)
О, Боже! Что за знак прекрасный,
Божественный? Мой дух смущен.
Эусебио
То герб, он мне Крестом дарован,
Перед которым я рожден;
Я о своем рожденьи больше
Не знаю, ничего не знал.
Отец мой мне не показался
И в колыбели отказал;
Предчувствовал, должно быть, ясно,
Что буду я таким дурным.
Я здесь родился.
Курсио
И довольство
Сравнится с горем здесь моим.
Печаль сравнится здесь с блаженством,
Одна их создала звезда,
Рок благодатный и враждебный.
О, сын мой! Раньше никогда
Тебя не мог назвать я сыном.
Ты, Эусебио, мне сын,
И все приметы замечая,
Я вижу, что теперь один
Я буду плакать, сокрушаться,
Найдя тебя лишь для того,
Чтоб сына своего увидеть
И вдруг похоронить его.
Твои слова лишь подтвердили,
Что я угадывал душой:
Ты матерью был здесь оставлен,
Где снова был отыскан мной.
Где совершил я прегрешенье,
Там и наказан навсегда;
Уж это место говорит мне,
Что ошибался я тогда.
Но в чем сильнее указанье,
Чем в этом знаменьи святом?
И грудь у Юлии таким же
Навек отмечена Крестом.
Нет, не без некой высшей тайны
В вас небеса тот Крест зажгли:
Они хотели, чтоб вы оба
Явились чудом для земли.
Эусебио
Отец, я более не в силах
С тобою говорить. Прости!
Вкруг тела слышу холод смерти.
Как бешен бег ее пути,
Пресекла все, и не могу я
Тебе заветных слов сказать,
Нет жизни, чтоб тебя утешить,
Души, чтобы тебе отдать.
Удар последний подступает,
Подходит достоверный сон.
Альберто!
Курсио
Смерть того оплачу,
С кем в жизни был разъединен.
Эусебио
Приди, Альберто!
Курсио
Рок неверный!
Несправедливая война!
Судьба!
Эусебио
Альберто! О, Альберто!
(Умирает.)
Курсио
Ударом смертным сражена
Жизнь юного: так пусть седины
За эту скорбь заплатят мне.
(Рвет свои волосы.)
СЦЕНА 13-я
Брас и тотчас вслед за ним
Октавио. - Курсио. Эусебио, мертвый.
Брас
Рыдание твое и скорбь напрасны.
Ужель судьба суровою рукой
И мужество твое сразить сумела?
Курсио
Я никогда не знал беды такой.
В моих глазах не слезы, жгучий пламень,
Так пусть же вспыхнут склоны этих гор.
О, мрачная звезда! О, боль печали!
О, тягостный, суровый приговор!
(Входит Октавио.)
Октавио
Судьба сегодня, Курсио, решила
Тебе послать такую бездну бед,
Какую только вынесет несчастный.
Как рассказать? В душе уменья нет,
И тяжко мне, тому свидетель небо.
Курсио
Что ж приключилось?
Октавио
Юлия ушла.
В монастыре ее не оказалось.
Курсио
Скажи мне, разве мысль сама могла
Изобрести подобное терзанье?
Себе представить даже я не мог,
Чтоб за одним несчастием другое
Так ниспослал мне беспощадный рок.
Октавио, вот этот труп остывший
Мой сын. Теперь ты можешь сам решить,
Не мог ли из ударов этих каждый
Над жизнью смертный приговор свершить.
Терпенья дай мне небо, или жизни
Меня лиши, - в ней слишком много мук.
СЦЕНА 14-я
Хиль, Тирсо, крестьяне. - Те же.
Хиль
Сеньор...
Курсио
Еще несчастье?
Хиль
Разбежавшись,
Разбойники соединились вдруг,
Спешат сюда, схватить тебя желают,
Какой-то демон служит им вождем,
От них самих свое лицо скрывает.
Курсио
В печальном злополучии моем
Так возросли души моей страданья,
Что мне услада - новая беда.
Возьмите это горестное тело,
Чтоб сохранить до времени, когда
Остывший прах его найдет могилу.
Тирсо
Ты хочешь, чтоб в святой ограде он
Нашел себе могилу между верных?
Забыл, что он от церкви отлучен?
Брас
Такою смертью ежели кто умер,
Пусть гроб найдет он между этих скал.
Курсио
О, мстительность людей по крови низких!
Ваш гнев настолько душу вам сковал,
Что он предел последний самой смерти
Готов без колебанья перейти?
(Уходит, рыдая.)
Брас
Пусть в хищных птицах и зверях свирепых
Могильщиков сумеет он найти.
Другой
Чтобы достойно кару увеличить,
В ущелье сошвырнем его скорей.
Тирсо
Давайте лучше кое-как схороним
Усопшего в траве между ветвей.
(Кладут между ветвей тело Эусебио.)
Уж ночь идет, закрыта в мрачный саван;
Ты, Хиль, останься здесь, посторожи
Покойника; а коль придут бандиты,
Ты криком нам об этом расскажи.
(Уходят.)
Хиль
Недурно. Эусебио спокойно
Они в траве меж веток погребли,
Меня к нему приставили как стража
И бросили в горах, и все ушли.
Почтенный Эусебио, припомни,
Тебе я другом был в те дни, когда...
Но что это? Обман воображенья?
Или толпа людей идет сюда?
СЦЕНА 15-я
Альберто. - Хиль, Эусебио, мертвый.
Альберто
Теперь из Рима возвращаясь,
В безмолвии застывшей ночи,
Среди ущелий этих горных
Вторично заблудился я.
Здесь Эусебио от смерти
Освободил меня, и ныне,
Как думаю, его солдаты
Весьма мне могут угрожать.
Эусебио
Альберто!
Альберто
Чей дрожащий голос,
Чье еле слышное дыханье
Ко мне мое домчало имя
И зовом в слух ко мне вошло?
Эусебио
Альберто!
Альберто
Вот, я снова слышу,
Меня зовут, и полагаю,
Что этот зов идет отсюда;
Давай посмотрим.
Xиль
О, Творец!
То Эусебио взывает,
И страх мой всех страшнее страхов.
Эусебио
Альберто!
Альберто
Зов раздался ближе,
О, голос, бьющийся в ветрах,
Меня по имени зовущий,
Ответь мне и скажи мне, кто ты?
Эусебио
Я Эусебио, Альберто;
Прошу тебя, приди сюда,
Где схоронен я между веток;
Приподними их, и не бойся.
Альберто
Я не боюсь.
Xиль
А мне так страшно.
(Альберто открывает его.)
Альберто
Разъяты ветви, ты открыт.
Скажи же мне, во имя Бога,
Чего ты хочешь?
Эусебио
И во имя
Его, Альберто, я взывал,
Моя к тебе взывала вера,
Чтоб пред тем, как умереть мне,
Ты исповедь мою услышал.
С минуту как уж умер я;
И дух от тела был свободен,
Но роковой удар, смертельный,
Обычность действий их нарушил,
Но их еще не разделил.
(Поднимается.)
Иди со мной, чтоб мог; Альберто,
Тебе я все грехи поведать,
Их больше, чем песчинок в море,
Пылинок в солнечных лучах.
Так много значит поклоненье
Кресту - для умягченья неба.
Альберто
Итак, тебе все покаянья,
Что совершил я до сих пор,
Я отдаю, чтобы служили
Они твоей вине защитой,
Хотя немного.
(Эусебио и Альберто уходят.)
Xиль
Помереть мне
На месте - он ведь сам идет.
И, чтоб его яснее видеть,
На небе показалось солнце,
Свои лучи распростирает.
Пойду и всех оповещу.
СЦЕНА 16-я
Юлия, несколько бандитов;
потом Курсио и крестьяне. - Xиль.
Юлия
Теперь, победу одержавши,
Они беспечно погрузились
В объятья сна, и этим самым
Нас к нападению зовут.
Один
Когда ты хочешь захватить их
Врасплох - вот здесь всего удобней;
Они сюда идут толпою.
(Выходят Курсио и крестьяне.)
Курсио
Да, явно, что бессмертен я:
Среди убийственных несчастий
Печаль меня не убивает.
Xиль
Со всех сторон толпятся люди;
Так пусть теперь узнают все
Событие, из всех чудесных
Наичудеснейшее в мире.
Оттуда, где похоронен был
Меж веток Эусебио,
Он встал и, громко призывая
Священника, пошел. Но что же
Рассказывать о том я буду,
Что каждый может увидать?
Вон там, коленопреклоненный,
Он молится.
Курсио
Мой сын! О, Боже!
Какие чудеса мы видим?
Юлия
Кто больше чудо видеть мог?
Курсио
И только что благой тот старец,
Во отпущенье прегрешений,
Святой обряд свершил, вторично
К его ногам он мертвый пал.
СЦЕНА 17-я
Альберто. - Те же.
Альберто
Среди величий столь обширных
Пусть мир преклонится пред дивным,
Пред самым наибольшим чудом,
Которое я возвещу.
Как Эусебио скончался,
С соизволенья неба, в теле
Замедлил дух его, покуда
Не исповедал он грехи;
Так много значит преклоненье
Перед Крестом - в решеньях Бога.
Курсио
О, милый сын мой, сын родимый!
Нет, не несчастен тот, кто мог
Такое заслужить блаженство
В трагической своей кончине.
Когда бы Юлия умела
Так искупить свои грехи!
Юлия
Отец небесный! Что я слышу?
Какое чудо предо мною?
Я Эусебио искала,
Я Эусебио сестра?
Пусть знает Курсио, отец мой,
Пусть знает мир и все пусть знают
О прегрешениях тяжелых,
Свершенных мною: я сама,
Такому ужасу подвластна,
Во всеуслышанье об этом
Провозглашу: пусть все узнают,
Кто только в этот миг живет:
Я - Юлия! в числе позорном
Дурных - я худшая из худших.
У всех в виду был грех мой явный,
И буду каяться при всех;
Прося смиренно снисхожденья
И умоляя о прощеньи
У мира - за пример постыдный,
У Бога - за дурную жизнь.
Курсио
Нагроможденность злодеяний!
Своею собственной рукою
Тебя убью, дабы жестокой
И смерть твоя была, как жизнь.
Юлия
О, Крест святой, будь мне защитой!
Тебе даю я обещанье
По возвращении в обитель
Покаяться в своем грехе.
(Курсио хочет ударить ее шпагой,
она обнимает Крест, находящийся
на могиле Эусебио, и исчезает.)
Альберто
О, чудо!
Курсио
И пред этим чудом
Благоговеньем проникаясь,
Счастливый автор завершает
Здесь Поклонение Кресту.
^TПРИМЕЧАНИЯ^U
^TОБОСНОВАНИЕ ТЕКСТА^U
Как ни значительны цели, стоящие перед данным изданием, оно,
разумеется, не является "критическим". Такая задача по отношению к драме
испанского Золотого века (XVI-XVII вв.) медленно, десятилетиями решается и