Лоркан посмотрел на Фредерику, потом перевел взгляд на ректора.
– Лорд Роланд, – спокойно произнес он, – я считаю, что это – подделка. Очень хорошая подделка. Думаю, рентген, химический анализ красок и холста докажут это и никаких сомнений не останется.
Син-Джун подумал и кивнул:
– Понятно. Вы могли бы позвонить инспектору Брейну?
Лоркан сказал, что готов это сделать, и направился к телефону. Трубку сняла жена Брейна, но, к счастью, Ричард был еще дома.
– Привет, Ричард, – поздоровался с другом Лоркан, когда жена инспектора передала трубку мужу. – Это Лоркан. У меня есть кое-что для тебя…
В большом зале Рив схватился за горло и задержал дыхание, от чего лицо у него сильно покраснело. Он приподнялся со своего места, произведя достаточно шума, чтобы привлечь внимание всех присутствующих. Рив стал судорожно хвататься за скатерть. Джулия испуганно закричала. От ее визгливого, полного ужаса голоса у всех гостей по телу побежали мурашки. Рив медленно согнулся, боком упал со стула и в театральной позе застыл на полу. Гордон вскочил.
– Всем оставаться на местах, – зловещим тоном приказал он, подошел к Риву и проверил пульс. – Он мертв, – трагическим голосом возвестил Гордон. – Отравлен.
Делегаты конференции принялись оживленно переговариваться. Официанты, улыбаясь, приготовились разносить пудинг.
Лоркан с Фредериком направились к двери кабинета администратора.
– Лорд Роланд, – обратился эксперт к ректору, – инспектор Брейн будет здесь через час. А я хотел бы тем временем переговорить с мисс Делакруа.
Син-Джун помахал рукой:
– Конечно.
Он подошел к картине и принялся внимательно разглядывать ее, недоверчиво качая головой.
Лоркан и Фредерика покинули кабинет. В коридоре Лоркан взял девушку за руку.
– Пойдем в твою комнату. Мне нужно с тобой поговорить, – настойчиво сказал он.
Они молчали, пока не оказались в ее комнате, где их никто не мог подслушать. Лоркан, глубоко засунув руки в карманы, стоял перед Фредерикой и внимательно смотрел на нее.
Вечер был душным, как обычно бывает перед грозой. Молчание Лоркана угнетало Фредерику. Она сделала несколько шагов к нему. Ей хотелось обнять его, но она не была уверена, что это ему понравится.
– Ты знаешь этого Рея Верни, о котором рассказывали актеры? – после долгого молчания спросил Лоркан.
В его голосе Фредерика не уловила никаких обвинительных ноток. Никаких сомнений. Он просто спросил, и ничего больше.
Фредерика покачала головой.
– Никогда о нем не слышала, – честно ответила она.
– Ты знаешь, что я сжег твою подделку? – спросил он, внимательно следя за выражением ее лица: не появится ли на нем сожаление или огорчение.
Фредерика кивнула:
– Я догадывалась.
Было заметно, что Лоркан почувствовал облегчение. Он провел рукой по волосам и вздохнул.
– Я не понимаю, – тихо сказал он. – Если Ричард все это время выслеживал мошенников, которые собирались украсть портрет кисти Хогарта… Тогда какого черта ты делала эту копию Форбс-Райта?
Фредерика улыбнулась.
– Я тебе уже говорила. Я просто оказывала услугу. Своему отцу, – быстро добавила она, заметив, что Лоркан нахмурился.
– Отцу? А зачем ему копия?
Фредерика улыбнулась. Лоркан выглядел таким… смущенным. Она была уверена, что такого с ним еще не случалось, и ей стало жаль его, но в то же время его смущение доставило ей и чувство удовлетворения. Мужчинам иногда полезно узнать, что не всегда все идет так, как они хотели бы.
– Ты можешь без особого груда узнать, что наша семья владела подлинником картины Форбс-Райта, – тихо сказала Фредерика, придвигаясь поближе к Лорка-ну. – Эта картина всегда была в нашей коллекции. А потом отцу пришлось продать ее, чтобы оплатить крупные счета за ремонт крыши. Но матери он об этом не сказал ни слова. Поэтому он попросил меня сделать хорошую копию. Вот и все. Звучит это очень странно, но если бы ты знал моих папу и маму… – Она пожала плечами. – Отец хотел просто повесить копию на то место, где висела картина. Мы с ним даже не собирались выдавать эту копию за подлинник, показывая нашу коллекцию посетителям. – Она улыбнулась и беспомощно развела руками. – И никакого преступления в этом нет. И никогда не было.
Лоркан не отрывал от нее взгляда. Лицо его помрачнело, потемнело, как небо перед грозой, глаза метали молнии.
– Когда я узнала, кто ты, – заторопилась она, – и что ты… следишь за мной, – продолжала Фредерика, стараясь объяснить ему все: ей совсем не нравился его горящий взгляд, – я ужасно испугалась… и обиделась.
Лоркан шагнул к ней.
– Ты хочешь сказать мне, – тихо проговорил он зловещим, низким голосом, – что ты заставила нас пройти через все это только потому, потому…
– Потому что я думала, будто ты подозреваешь меня. А мне говорил, что любишь, и занимался со мной любовью только для того, чтобы помочь полиции арестовать меня, – жестко сказала Фредерика. – Да, я именно так и считала.
Лоркан, который стоял, сжимая и разжимая кулаки, внезапно вздрогнул, как будто ему стало холодно. Лицо его побледнело. Он покачал головой.
– Черт возьми, Фредерика, – ужаснулся он. – Неужели ты действительно так думала?
Фредерика слабо улыбнулась:
– А что я еще могла думать?
Он сокрушенно покачал головой, потом сел на кровать. Наклонившись вперед и опустив руки между колен, он неотрывно смотрел в пол. И снова покачал головой. Потом закрыл глаза. Его несчастный вид глубоко тронул Фредерику. Она вскрикнула, подбежала к Лоркану и опустилась перед ним на колени. Отвела пшеничные локоны со лба, заглянула в его зеленовато-ореховые глаза.
– Но теперь я так не думаю, Лоркан, – нежно сказала она. – Знаю, что ты меня любишь, – прошептала она. – И я люблю тебя.
В большом зале Гордон грозно посмотрел на Эннис и обвиняющим тоном произнес:
– Мисс Торндайк, это могли быть только вы! Как я уже сказал ранее, в комнатах гостей не обнаружено никаких инструментов для резки стекла. И только у вас был алмаз, достаточно большой, чтобы с его помощью можно было вырезать картину. И только вы имели возможность подсыпать яд в бокал мистера Рива Скотта.
Эннис откинула назад гриву темных волос и изобразила усмешку. Собравшиеся вокруг них зрители разразились аплодисментами, когда Гордон вывел актрису из большого зала.
– Жаль, что нам нельзя было остаться на пудинг, – сказал Гордон, когда они с Эннис спускались по лестнице. – Интересно, Риву удастся прийти в себя и присоединиться к компании, когда будут подавать кексы, пропитанные шерри?
– Насколько я его знаю, именно так он и сделает, – засмеялась Эннис. – Слушай, Гордон, мне нужно идти, у меня назначена встреча.
Гордон кивнул.
– А я, наверное, вернусь в зал. Скажу им, что ты на пути в тюрьму. Мне не хочется упустить возможность попробовать эти кексы.
И, помахав Эннис рукой, Гордон пошел в зал.
Эннис улыбнулась ему, но, как только Гордон скрылся из виду, побежала через двор в кабинет администратора. Там она обнаружила полицейских, которые только что прибыли. Следующие полчаса она отвечала на вопросы о Рее Верни. Она рассказала все, что знала. Но знала она не так уж много.
В то время, когда Эннис давала показания полицейским, Карл Стразерс незаметно выскользнул из зала и отправился на своей машине на Мармеладную дорожку. Он разбил стекло и забрался в дом. Собака залаяла, но некому было выйти и посмотреть, что там происходит. Теперь, когда он пробрался в дом, Карлу оставалось только притаиться и ждать. Он снял свой темно-красный шелковый галстук и намотал его на обе ладони. Получилась отличная удавка.
Лоркан с Фредерикой вошли в кабинет администратора, в котором теперь было полно людей. Ричард Брейн посмотрел на Лоркана, на красавицу с влажными глазами и припухшими губами рядом с ним и улыбнулся. Ричард был счастлив, что для этих двоих все складывается так удачно.
– Хорошо, – спокойно сказал Ричард. – Думаю, самое время арестовать главного на этот момент подозреваемого, Рея Верни. Джонсон, смотайся в гостиницу «Рали» и посмотри, не спрятал ли он подлинник под матрацем или в шкафу. Мисс Уиттингтон, сегодня вы свою роль отыграли, – обернулся он к Эннис. – А вот завтра мы попросим вас подписать официальное заявление. Вам есть где сегодня переночевать?
Эннис кивнула:
– Да, в северной части города.
Она считала, что Рив специально задержался в большом зале колледжа, чтобы понаблюдать за Реем, и надеялась, что он скоро будет дома. Ей не терпелось обменяться с ним новостями.
Один из полицейских любезно предложил подвезти ее до дома.
Глава 25
– Лорд Роланд, – спокойно произнес он, – я считаю, что это – подделка. Очень хорошая подделка. Думаю, рентген, химический анализ красок и холста докажут это и никаких сомнений не останется.
Син-Джун подумал и кивнул:
– Понятно. Вы могли бы позвонить инспектору Брейну?
Лоркан сказал, что готов это сделать, и направился к телефону. Трубку сняла жена Брейна, но, к счастью, Ричард был еще дома.
– Привет, Ричард, – поздоровался с другом Лоркан, когда жена инспектора передала трубку мужу. – Это Лоркан. У меня есть кое-что для тебя…
В большом зале Рив схватился за горло и задержал дыхание, от чего лицо у него сильно покраснело. Он приподнялся со своего места, произведя достаточно шума, чтобы привлечь внимание всех присутствующих. Рив стал судорожно хвататься за скатерть. Джулия испуганно закричала. От ее визгливого, полного ужаса голоса у всех гостей по телу побежали мурашки. Рив медленно согнулся, боком упал со стула и в театральной позе застыл на полу. Гордон вскочил.
– Всем оставаться на местах, – зловещим тоном приказал он, подошел к Риву и проверил пульс. – Он мертв, – трагическим голосом возвестил Гордон. – Отравлен.
Делегаты конференции принялись оживленно переговариваться. Официанты, улыбаясь, приготовились разносить пудинг.
Лоркан с Фредериком направились к двери кабинета администратора.
– Лорд Роланд, – обратился эксперт к ректору, – инспектор Брейн будет здесь через час. А я хотел бы тем временем переговорить с мисс Делакруа.
Син-Джун помахал рукой:
– Конечно.
Он подошел к картине и принялся внимательно разглядывать ее, недоверчиво качая головой.
Лоркан и Фредерика покинули кабинет. В коридоре Лоркан взял девушку за руку.
– Пойдем в твою комнату. Мне нужно с тобой поговорить, – настойчиво сказал он.
Они молчали, пока не оказались в ее комнате, где их никто не мог подслушать. Лоркан, глубоко засунув руки в карманы, стоял перед Фредерикой и внимательно смотрел на нее.
Вечер был душным, как обычно бывает перед грозой. Молчание Лоркана угнетало Фредерику. Она сделала несколько шагов к нему. Ей хотелось обнять его, но она не была уверена, что это ему понравится.
– Ты знаешь этого Рея Верни, о котором рассказывали актеры? – после долгого молчания спросил Лоркан.
В его голосе Фредерика не уловила никаких обвинительных ноток. Никаких сомнений. Он просто спросил, и ничего больше.
Фредерика покачала головой.
– Никогда о нем не слышала, – честно ответила она.
– Ты знаешь, что я сжег твою подделку? – спросил он, внимательно следя за выражением ее лица: не появится ли на нем сожаление или огорчение.
Фредерика кивнула:
– Я догадывалась.
Было заметно, что Лоркан почувствовал облегчение. Он провел рукой по волосам и вздохнул.
– Я не понимаю, – тихо сказал он. – Если Ричард все это время выслеживал мошенников, которые собирались украсть портрет кисти Хогарта… Тогда какого черта ты делала эту копию Форбс-Райта?
Фредерика улыбнулась.
– Я тебе уже говорила. Я просто оказывала услугу. Своему отцу, – быстро добавила она, заметив, что Лоркан нахмурился.
– Отцу? А зачем ему копия?
Фредерика улыбнулась. Лоркан выглядел таким… смущенным. Она была уверена, что такого с ним еще не случалось, и ей стало жаль его, но в то же время его смущение доставило ей и чувство удовлетворения. Мужчинам иногда полезно узнать, что не всегда все идет так, как они хотели бы.
– Ты можешь без особого груда узнать, что наша семья владела подлинником картины Форбс-Райта, – тихо сказала Фредерика, придвигаясь поближе к Лорка-ну. – Эта картина всегда была в нашей коллекции. А потом отцу пришлось продать ее, чтобы оплатить крупные счета за ремонт крыши. Но матери он об этом не сказал ни слова. Поэтому он попросил меня сделать хорошую копию. Вот и все. Звучит это очень странно, но если бы ты знал моих папу и маму… – Она пожала плечами. – Отец хотел просто повесить копию на то место, где висела картина. Мы с ним даже не собирались выдавать эту копию за подлинник, показывая нашу коллекцию посетителям. – Она улыбнулась и беспомощно развела руками. – И никакого преступления в этом нет. И никогда не было.
Лоркан не отрывал от нее взгляда. Лицо его помрачнело, потемнело, как небо перед грозой, глаза метали молнии.
– Когда я узнала, кто ты, – заторопилась она, – и что ты… следишь за мной, – продолжала Фредерика, стараясь объяснить ему все: ей совсем не нравился его горящий взгляд, – я ужасно испугалась… и обиделась.
Лоркан шагнул к ней.
– Ты хочешь сказать мне, – тихо проговорил он зловещим, низким голосом, – что ты заставила нас пройти через все это только потому, потому…
– Потому что я думала, будто ты подозреваешь меня. А мне говорил, что любишь, и занимался со мной любовью только для того, чтобы помочь полиции арестовать меня, – жестко сказала Фредерика. – Да, я именно так и считала.
Лоркан, который стоял, сжимая и разжимая кулаки, внезапно вздрогнул, как будто ему стало холодно. Лицо его побледнело. Он покачал головой.
– Черт возьми, Фредерика, – ужаснулся он. – Неужели ты действительно так думала?
Фредерика слабо улыбнулась:
– А что я еще могла думать?
Он сокрушенно покачал головой, потом сел на кровать. Наклонившись вперед и опустив руки между колен, он неотрывно смотрел в пол. И снова покачал головой. Потом закрыл глаза. Его несчастный вид глубоко тронул Фредерику. Она вскрикнула, подбежала к Лоркану и опустилась перед ним на колени. Отвела пшеничные локоны со лба, заглянула в его зеленовато-ореховые глаза.
– Но теперь я так не думаю, Лоркан, – нежно сказала она. – Знаю, что ты меня любишь, – прошептала она. – И я люблю тебя.
В большом зале Гордон грозно посмотрел на Эннис и обвиняющим тоном произнес:
– Мисс Торндайк, это могли быть только вы! Как я уже сказал ранее, в комнатах гостей не обнаружено никаких инструментов для резки стекла. И только у вас был алмаз, достаточно большой, чтобы с его помощью можно было вырезать картину. И только вы имели возможность подсыпать яд в бокал мистера Рива Скотта.
Эннис откинула назад гриву темных волос и изобразила усмешку. Собравшиеся вокруг них зрители разразились аплодисментами, когда Гордон вывел актрису из большого зала.
– Жаль, что нам нельзя было остаться на пудинг, – сказал Гордон, когда они с Эннис спускались по лестнице. – Интересно, Риву удастся прийти в себя и присоединиться к компании, когда будут подавать кексы, пропитанные шерри?
– Насколько я его знаю, именно так он и сделает, – засмеялась Эннис. – Слушай, Гордон, мне нужно идти, у меня назначена встреча.
Гордон кивнул.
– А я, наверное, вернусь в зал. Скажу им, что ты на пути в тюрьму. Мне не хочется упустить возможность попробовать эти кексы.
И, помахав Эннис рукой, Гордон пошел в зал.
Эннис улыбнулась ему, но, как только Гордон скрылся из виду, побежала через двор в кабинет администратора. Там она обнаружила полицейских, которые только что прибыли. Следующие полчаса она отвечала на вопросы о Рее Верни. Она рассказала все, что знала. Но знала она не так уж много.
В то время, когда Эннис давала показания полицейским, Карл Стразерс незаметно выскользнул из зала и отправился на своей машине на Мармеладную дорожку. Он разбил стекло и забрался в дом. Собака залаяла, но некому было выйти и посмотреть, что там происходит. Теперь, когда он пробрался в дом, Карлу оставалось только притаиться и ждать. Он снял свой темно-красный шелковый галстук и намотал его на обе ладони. Получилась отличная удавка.
Лоркан с Фредерикой вошли в кабинет администратора, в котором теперь было полно людей. Ричард Брейн посмотрел на Лоркана, на красавицу с влажными глазами и припухшими губами рядом с ним и улыбнулся. Ричард был счастлив, что для этих двоих все складывается так удачно.
– Хорошо, – спокойно сказал Ричард. – Думаю, самое время арестовать главного на этот момент подозреваемого, Рея Верни. Джонсон, смотайся в гостиницу «Рали» и посмотри, не спрятал ли он подлинник под матрацем или в шкафу. Мисс Уиттингтон, сегодня вы свою роль отыграли, – обернулся он к Эннис. – А вот завтра мы попросим вас подписать официальное заявление. Вам есть где сегодня переночевать?
Эннис кивнула:
– Да, в северной части города.
Она считала, что Рив специально задержался в большом зале колледжа, чтобы понаблюдать за Реем, и надеялась, что он скоро будет дома. Ей не терпелось обменяться с ним новостями.
Один из полицейских любезно предложил подвезти ее до дома.
Глава 25
Эннис вышла из полицейской машины, поблагодарила водителя и направилась по дорожке к дому. Карл Стразерс подошел к окну, судорожно комкая в руках галстук. Он не имел ни малейшего понятия о том, что произошло в большом зале колледжа Беды Достопочтенного после его ухода. О том, что Рей Верни арестован. Что весь их план провалился. Знай он, что именно сейчас полиция забирает подлинник Хогарта из номера Рея Верни в гостинице «Рали», он пришел бы в ярость.
Стразерс услышал позвякивание ключей – это Эннис открывала входную дверь. Он был спокоен и уверен в себе. На этот раз он не промахнется. На этот раз он выполнит задуманное.
В это время в колледже Беды Достопочтенного Лоркан и Фредерика отвечали на последние вопросы Ричарда Брейна. В заключение Лоркан Грин рассказал, что приключилось с картиной Форбс-Райта, и Ричард расхохотался. Он не мог удержаться от смеха. Это было очень забавно. Фредерика и Лоркан смеялись вместе с ним.
Рив Морган закрыл за собой тяжелые старинные ворота колледжа Беды Достопочтенного. Стоя на тротуаре, актер поднял глаза к небу и посмотрел на яркую луну. Он никогда не забудет Оксфорд и колледж, здесь он нашел свою любовь. Однако без сожаления покинет этот город. Рив услышал шум машины, поворачивающей из-за угла, и обернулся. Это была полицейская машина, быстро удалявшаяся в сторону Кидлингтона, в главное полицейское управление на Темз-Вэлли. На заднем сиденье рядом с инспектором Брейном находился Рей Верни. Глаза актера и режиссера на мгновение встретились.
Мимо проезжало такси, и он поспешно поднял руку, останавливая его. Рив удобно устроился и облегченно вздохнул. Наконец все позади. Ему уже казалось, что этот вечер никогда не кончится. Единственное, чего ему сейчас хотелось, это поскорее вернуться домой к Эннис.
Эннис включила свет в прихожей и закрыла входную дверь. Она бросила ключи в пепельницу на столике в прихожей и, тихо напевая себе под нос, направилась в кухню. Там она поставила на огонь чайник, достала чашки, сахар, растворимый кофе и повернулась к холодильнику.
И гут у нее волосы на голове зашевелились от страха. Краем глаза она заметила темную фигуру. Эннис резко обернулась и увидела в дверях кухни совершенно незнакомого мужчину. Он стоял неподвижно, уставившись на нее холодным взглядом. Нет, этого человека она уже где-то видела. В колледже Беды Достопочтенного? Делегат конференции?
– Что? – испуганно спросила Эннис.
Рей Верни сидел в полицейской машине и смотрел в окно. Теперь на какое-то время он будет лишен возможности наслаждаться свободой, это Рей понимал.
– Карл Стразерс, – внезапно произнес он.
От неожиданности Ричард подскочил на сиденье. Режиссер вспомнил кое-что. Стразерса не было в зале во время его ареста. Карл ушел незадолго до этого. А точнее, вскоре после блестящего выступления Эннис Уиттингтон… У Рея мелькнула ужасная догадка.
– Ах черт! – побледнев, воскликнул он. – Эта девушка, Эннис Уиттингтон. Мне кажется, ей грозит опасность.
Рей Верни стал подробно рассказывать инспектору о своем клиенте и доказывать свое алиби на то время, когда Эннис сбила машина.
Рив ехал на такси в сторону Вудсток-роуд. Таксист вел машину, строго соблюдая разрешенную в черте города скорость. Актер откинулся на спинку сиденья и отдыхал от пережитого напряжения. Он раздумывал над тем, как отнесется Эннис к его предложению сделать ей массаж. Вчера он купил ароматное масло для массажа тела. На лице его играла мечтательная улыбка.
Эннис отступила от двери, так что кухонный стол оказался между ней и нежданным гостем. Карл Стразерс зловеще улыбнулся и захлопнул дверь в кухню. И тут Эннис заметила, что кисти его рук обмотаны галстуком. Она не знала, кто этот человек, но внезапно совершенно четко поняла, что в преступлении был замешан не только Рей Верни.
Коллекционер-фанатик медленно надвигался, оттесняя девушку от двери и лишая единственной возможности убежать. Теперь Эннис поняла, что за рулем «Мерседеса» в тот день был совсем не Рей Верни. Она открыла рот, чтобы закричать…
Ричард приказал водителю немедленно ехать на Мармеладную дорожку. Потом он искоса взглянул на Рея. Глаза инспектора блестели в свете уличных фонарей, мелькающих за окнами автомобиля, голос звучал холодно, жестко.
– Надеюсь, мы успеем вовремя, – сказал он.
Рей Верни нервно глотнул. Ему тоже хотелось на это надеяться.
Рив вышел из такси и порылся в карманах в поисках мелочи. И тут мирную тишину ночи нарушил пронзительный женский крик. Так кричат обычно актрисы, изображая ужас. Они используют голос как инструмент, правильно модулируя звук, зная, как нужно при этом дышать. Вопль ужаса наполнил воздух, проникая сквозь стены дома. Таксист даже подпрыгнул на месте, услышав этот крик.
– Черт возьми, что это такое? – испуганно пробормотал он.
Но Рив уже все понял. Это кричала Эннис. Она в беде! Он помчался по дорожке к дому, а водитель такси схватил передатчик, чтобы через своего диспетчера вызвать полицию. Он сообщил адрес, а потом медленно, нерешительно вылез из машины. Рив уже исчез в доме.
Услышав пронзительный вопль Эннис, Карл Стразерс даже вздрогнул и отступил назад.
– Замолчи, ты… – грубо сказал он, обходя вокруг стола.
Эннис судорожно соображала, что же ей делать. Она сделала вид, будто собирается обогнуть стол слева, а когда Карл двинулся ей навстречу, метнулась вправо, к буфету, где, как она знала, хранились кухонные ножи. Всхлипывая от страха, она дернула ручку ящика и запустила туда руку, пытаясь достать нож. Но тут у нее перед глазами поплыли красные пятна. Карл Стразерс изо всех сил прижал ее к буфету. Потом девушка почувствовала шелковую ткань на своей шее. Стразерс с силой затягивал галстук у нее на шее Эннис похолодела. Она стала хватать воздух ртом и задохнулась, потому что воздуха не было.
Голова у Эннис закружилась. И вдруг сквозь шум в ушах она услышала неистовый вопль. Карл Стразерс резко обернулся, отпуская галстук. Эннис удалось сделать спасительный глоток воздуха, а Рив с воплем ворвался в кухню. Рив, как вратарь на мяч, бросился на Карла и оттолкнул его от Эннис. С шумом мужчины рухнули на стиральную машину. Рив выругался, больно ударившись о машину. Карл Стразерс издал вопль, от которого кровь стыла в жилах, и замахнулся кулаком на Рива.
Дрожащая от ужаса Эннис сквозь слезы видела, как Рив увернулся и сильно ударил Карла в челюсть. А потом кухню заполнили полицейские в синих мундирах. Один из них взял Рива под мышки и оттащил от Карла.
Эннис попыталась что-то сказать, однако смогла издать лишь какой-то хриплый и слабый звук. Рив вырвался из рук державшего его полицейского и подошел к Эннис. Она стояла на коленях с широко раскрытыми глазами, дрожа всем телом и удивленно моргая. Эннис протянула к нему руки. Рив опустился перед ней на колени и крепко обнял. Девушка уткнулась ему в грудь, всхлипывая. В это время двое полицейских надели наручники на сопротивляющегося горе-коллекционера.
Эннис Уиттингтон, проснувшись в доме на Мармеладной дорожке, вспомнила не ночной кошмар, а восхитительные, полные нежности ранние утренние часы, когда они с Ривом занимались любовью. Актриса потянулась, наслаждаясь ощущением легкости во всем теле, как бывает после ночи, проведенной с любимым мужчиной.
– Доброе утро, дорогая, – весело поздоровался Рив, входя в комнату с подносом, на котором стояли стаканы со свежевыжатым апельсиновым соком, кофейник с дымящимся кофе и тарелка с овсяной кашей.
– Овсяная каша? – садясь в постели, без особой радости заметила Эннис. – А я ожидала на завтрак по меньшей мере копченого лосося и французские тосты.
Рив поставил поднос ей на колени.
– Я решил, что тебе будет легче глотать овсяную кашу, – как бы между прочим заметил он и нежно поцеловал ее в шею.
Эннис едва удержала слезы. Его заботливость тронула ее до глубины души. Это такая редкость в мужчинах.
– А что должна сказать леди мужчине, который спас ей жизнь? – спросила она, вопросительно поднимая темную бровь и удобно облокачиваясь на подушки.
Рив растянулся рядом с ней на постели и ухмыльнулся.
– Она должна сказать «да», – ласково ответил он.
Эннис подняла вторую бровь.
– Да? – как эхо повторила она. – Да – что? Ты уже и так почти всю ночь обращался со мной как всегда, то есть совершенно безнравственно.
Рив довольно хмыкнул.
– Правильно.
– Так на что я теперь должна ответить «да»? – настаивала Эннис.
– На мой вопрос, естественно, – мягко сказал он, целуя ее колено через одеяло.
Эннис улыбнулась.
– Ах, вот как. Ну, тогда все зависит от вопроса, – рассудительно заметила она. – Правда?
Рив взглянул на нее. Его темные кудри были слегка влажными, как будто он принял душ, перед тем как приготовить завтрак. Его красивое лицо, ах, такое красивое, было спокойно. Темно-синие глаза сияли, как сапфиры, она так любила его глаза.
– Ты выйдешь за меня замуж? – тихо спросил он. Эннис удивленно заморгала.
– Что?
– Ты выйдешь за меня замуж?
– Да.
– Вот видишь, – ласково сказал он, – я же тебе говорил, что ты должна сказать «да».
Лоркан Грин выключил дворники, когда кончился дождь.
– Мама с папой ждут нас, – тихо сказала Фредерика, опуская стекло. – Я им позвонила перед выездом.
Лоркан кивнул.
– Хорошо. Мне нужно переговорить с твоим отцом, – зловещим голосом произнес он.
Фредерика повернула к нему голову. Ее каштановые волосы были, как всегда, завязаны в хвост и искрились в солнечных лучах.
Он не мог оторвать глаз от ее очаровательных веснушек. Ему хотелось целовать их одну за другой. С трудом ему удалось сосредоточить внимание на дороге.
Они подъехали к деревушке Кросс-Киз. Лоркан взял Фредерику за руку и тихо спросил:
– Как ты себя чувствуешь? Хорошо?
Фредерика засмеялась.
– Конечно, хорошо. Как же еще я могу себя чувствовать?
Прошлую ночь они спали вместе на ее узкой кровати. Фредерика лежала, прижавшись к нему, как маленькая рыжая кошечка. Она впервые спала с мужчиной, слышала биение его сердца и думала, что ей всегда хотелось бы спать только так.
Машина свернула на дорожку и остановилась перед «Домом радуги». Лоркан выключил мотор своего «Астон-Мартина» и повернулся к Фредерике.
– Ну, – сказал он мягко.
Фредерика вздохнула.
– Думаю, нам придется приготовиться к неприятному разговору. Отец будет разочарован тем, что мы не привезли картину.
Лоркан загадочно улыбнулся и вышел из машины. Обойдя ее, он открыл дверцу и помог Фредерике выйти.
– У твоего отца, – сказал он, – будет другой повод для волнений.
– Да? – удивилась Фредерика. – Какой же?
– А вот какой. Нужно ли ему продавать еще одну картину, чтобы устроить свадьбу своей дочери? – ответил Лоркан. – Но это не обязательно. Мы ведь устроим все очень тихо и скромно. Конечно, в местной церкви, – добавил он, глядя на башню церкви прихода Кросс-Киз, видневшуюся за каштановыми деревьями. – Я думаю, что гостей должно быть не много, не больше тридцати человек, – продолжал он мягким, мечтательным голосом. – У меня есть друг, который сошьет тебе прекрасное свадебное платье.
Фредерика прислонилась к автомобилю.
– А свадебное путешествие… Таити? По следам Гогена? – спросил он, с улыбкой глядя на ее удивленное лицо. – Неужели ты считала, что после всего случившегося с нами я отпущу тебя? – спросил он слегка насмешливо, слегка угрожающе. Но только слегка.
Сердце Фредерики глухо забилось. Он такой чертовски надменный. Так уверен в себе. Человек совсем другого круга.
– Таити – это очень хорошо, – мечтательно сказала она. – Но, поскольку мы, Делакруа, испытываем временные финансовые затруднения, думаю, мы могли бы нарушить традиции и позволить тебе оплатить свадьбу.
Лоркан улыбнулся:
– Согласен.
– Я тоже согласна, – весело сказала Фредерика, протягивая к нему руки.
Лоркан обнял ее и поцеловал. Они все еще целовались, когда Донна и Джеймс Делакруа, услышав звук мотора, вышли на крыльцо дома.
– Ну и ну, – только и смогла произнести Донна. Фредерика посмотрела на родителей и вздохнула.
– Бедный старый папочка. Мать убьет его, когда узнает, что он продал «Старую мельницу и лебедей», – шепнула девушка.
Лоркан обнял ее за плечи, и они направились к дому.
– Ну, ты ведь всегда сможешь сделать для него другую копию, – с издевкой сказал он.
Фредерика замерла на месте, потом обернулась к нему.
– Что? – удивленно воскликнула она.
Лоркан посмотрел в ее бархатные темные глаза, на ее нос с веснушками, приоткрытый от удивления рот и громко захохотал.
– Ах, Фредерика, – весело сказал он, – видела бы ты сейчас свое лицо!
Стразерс услышал позвякивание ключей – это Эннис открывала входную дверь. Он был спокоен и уверен в себе. На этот раз он не промахнется. На этот раз он выполнит задуманное.
В это время в колледже Беды Достопочтенного Лоркан и Фредерика отвечали на последние вопросы Ричарда Брейна. В заключение Лоркан Грин рассказал, что приключилось с картиной Форбс-Райта, и Ричард расхохотался. Он не мог удержаться от смеха. Это было очень забавно. Фредерика и Лоркан смеялись вместе с ним.
Рив Морган закрыл за собой тяжелые старинные ворота колледжа Беды Достопочтенного. Стоя на тротуаре, актер поднял глаза к небу и посмотрел на яркую луну. Он никогда не забудет Оксфорд и колледж, здесь он нашел свою любовь. Однако без сожаления покинет этот город. Рив услышал шум машины, поворачивающей из-за угла, и обернулся. Это была полицейская машина, быстро удалявшаяся в сторону Кидлингтона, в главное полицейское управление на Темз-Вэлли. На заднем сиденье рядом с инспектором Брейном находился Рей Верни. Глаза актера и режиссера на мгновение встретились.
Мимо проезжало такси, и он поспешно поднял руку, останавливая его. Рив удобно устроился и облегченно вздохнул. Наконец все позади. Ему уже казалось, что этот вечер никогда не кончится. Единственное, чего ему сейчас хотелось, это поскорее вернуться домой к Эннис.
Эннис включила свет в прихожей и закрыла входную дверь. Она бросила ключи в пепельницу на столике в прихожей и, тихо напевая себе под нос, направилась в кухню. Там она поставила на огонь чайник, достала чашки, сахар, растворимый кофе и повернулась к холодильнику.
И гут у нее волосы на голове зашевелились от страха. Краем глаза она заметила темную фигуру. Эннис резко обернулась и увидела в дверях кухни совершенно незнакомого мужчину. Он стоял неподвижно, уставившись на нее холодным взглядом. Нет, этого человека она уже где-то видела. В колледже Беды Достопочтенного? Делегат конференции?
– Что? – испуганно спросила Эннис.
Рей Верни сидел в полицейской машине и смотрел в окно. Теперь на какое-то время он будет лишен возможности наслаждаться свободой, это Рей понимал.
– Карл Стразерс, – внезапно произнес он.
От неожиданности Ричард подскочил на сиденье. Режиссер вспомнил кое-что. Стразерса не было в зале во время его ареста. Карл ушел незадолго до этого. А точнее, вскоре после блестящего выступления Эннис Уиттингтон… У Рея мелькнула ужасная догадка.
– Ах черт! – побледнев, воскликнул он. – Эта девушка, Эннис Уиттингтон. Мне кажется, ей грозит опасность.
Рей Верни стал подробно рассказывать инспектору о своем клиенте и доказывать свое алиби на то время, когда Эннис сбила машина.
Рив ехал на такси в сторону Вудсток-роуд. Таксист вел машину, строго соблюдая разрешенную в черте города скорость. Актер откинулся на спинку сиденья и отдыхал от пережитого напряжения. Он раздумывал над тем, как отнесется Эннис к его предложению сделать ей массаж. Вчера он купил ароматное масло для массажа тела. На лице его играла мечтательная улыбка.
Эннис отступила от двери, так что кухонный стол оказался между ней и нежданным гостем. Карл Стразерс зловеще улыбнулся и захлопнул дверь в кухню. И тут Эннис заметила, что кисти его рук обмотаны галстуком. Она не знала, кто этот человек, но внезапно совершенно четко поняла, что в преступлении был замешан не только Рей Верни.
Коллекционер-фанатик медленно надвигался, оттесняя девушку от двери и лишая единственной возможности убежать. Теперь Эннис поняла, что за рулем «Мерседеса» в тот день был совсем не Рей Верни. Она открыла рот, чтобы закричать…
Ричард приказал водителю немедленно ехать на Мармеладную дорожку. Потом он искоса взглянул на Рея. Глаза инспектора блестели в свете уличных фонарей, мелькающих за окнами автомобиля, голос звучал холодно, жестко.
– Надеюсь, мы успеем вовремя, – сказал он.
Рей Верни нервно глотнул. Ему тоже хотелось на это надеяться.
Рив вышел из такси и порылся в карманах в поисках мелочи. И тут мирную тишину ночи нарушил пронзительный женский крик. Так кричат обычно актрисы, изображая ужас. Они используют голос как инструмент, правильно модулируя звук, зная, как нужно при этом дышать. Вопль ужаса наполнил воздух, проникая сквозь стены дома. Таксист даже подпрыгнул на месте, услышав этот крик.
– Черт возьми, что это такое? – испуганно пробормотал он.
Но Рив уже все понял. Это кричала Эннис. Она в беде! Он помчался по дорожке к дому, а водитель такси схватил передатчик, чтобы через своего диспетчера вызвать полицию. Он сообщил адрес, а потом медленно, нерешительно вылез из машины. Рив уже исчез в доме.
Услышав пронзительный вопль Эннис, Карл Стразерс даже вздрогнул и отступил назад.
– Замолчи, ты… – грубо сказал он, обходя вокруг стола.
Эннис судорожно соображала, что же ей делать. Она сделала вид, будто собирается обогнуть стол слева, а когда Карл двинулся ей навстречу, метнулась вправо, к буфету, где, как она знала, хранились кухонные ножи. Всхлипывая от страха, она дернула ручку ящика и запустила туда руку, пытаясь достать нож. Но тут у нее перед глазами поплыли красные пятна. Карл Стразерс изо всех сил прижал ее к буфету. Потом девушка почувствовала шелковую ткань на своей шее. Стразерс с силой затягивал галстук у нее на шее Эннис похолодела. Она стала хватать воздух ртом и задохнулась, потому что воздуха не было.
Голова у Эннис закружилась. И вдруг сквозь шум в ушах она услышала неистовый вопль. Карл Стразерс резко обернулся, отпуская галстук. Эннис удалось сделать спасительный глоток воздуха, а Рив с воплем ворвался в кухню. Рив, как вратарь на мяч, бросился на Карла и оттолкнул его от Эннис. С шумом мужчины рухнули на стиральную машину. Рив выругался, больно ударившись о машину. Карл Стразерс издал вопль, от которого кровь стыла в жилах, и замахнулся кулаком на Рива.
Дрожащая от ужаса Эннис сквозь слезы видела, как Рив увернулся и сильно ударил Карла в челюсть. А потом кухню заполнили полицейские в синих мундирах. Один из них взял Рива под мышки и оттащил от Карла.
Эннис попыталась что-то сказать, однако смогла издать лишь какой-то хриплый и слабый звук. Рив вырвался из рук державшего его полицейского и подошел к Эннис. Она стояла на коленях с широко раскрытыми глазами, дрожа всем телом и удивленно моргая. Эннис протянула к нему руки. Рив опустился перед ней на колени и крепко обнял. Девушка уткнулась ему в грудь, всхлипывая. В это время двое полицейских надели наручники на сопротивляющегося горе-коллекционера.
Эннис Уиттингтон, проснувшись в доме на Мармеладной дорожке, вспомнила не ночной кошмар, а восхитительные, полные нежности ранние утренние часы, когда они с Ривом занимались любовью. Актриса потянулась, наслаждаясь ощущением легкости во всем теле, как бывает после ночи, проведенной с любимым мужчиной.
– Доброе утро, дорогая, – весело поздоровался Рив, входя в комнату с подносом, на котором стояли стаканы со свежевыжатым апельсиновым соком, кофейник с дымящимся кофе и тарелка с овсяной кашей.
– Овсяная каша? – садясь в постели, без особой радости заметила Эннис. – А я ожидала на завтрак по меньшей мере копченого лосося и французские тосты.
Рив поставил поднос ей на колени.
– Я решил, что тебе будет легче глотать овсяную кашу, – как бы между прочим заметил он и нежно поцеловал ее в шею.
Эннис едва удержала слезы. Его заботливость тронула ее до глубины души. Это такая редкость в мужчинах.
– А что должна сказать леди мужчине, который спас ей жизнь? – спросила она, вопросительно поднимая темную бровь и удобно облокачиваясь на подушки.
Рив растянулся рядом с ней на постели и ухмыльнулся.
– Она должна сказать «да», – ласково ответил он.
Эннис подняла вторую бровь.
– Да? – как эхо повторила она. – Да – что? Ты уже и так почти всю ночь обращался со мной как всегда, то есть совершенно безнравственно.
Рив довольно хмыкнул.
– Правильно.
– Так на что я теперь должна ответить «да»? – настаивала Эннис.
– На мой вопрос, естественно, – мягко сказал он, целуя ее колено через одеяло.
Эннис улыбнулась.
– Ах, вот как. Ну, тогда все зависит от вопроса, – рассудительно заметила она. – Правда?
Рив взглянул на нее. Его темные кудри были слегка влажными, как будто он принял душ, перед тем как приготовить завтрак. Его красивое лицо, ах, такое красивое, было спокойно. Темно-синие глаза сияли, как сапфиры, она так любила его глаза.
– Ты выйдешь за меня замуж? – тихо спросил он. Эннис удивленно заморгала.
– Что?
– Ты выйдешь за меня замуж?
– Да.
– Вот видишь, – ласково сказал он, – я же тебе говорил, что ты должна сказать «да».
Лоркан Грин выключил дворники, когда кончился дождь.
– Мама с папой ждут нас, – тихо сказала Фредерика, опуская стекло. – Я им позвонила перед выездом.
Лоркан кивнул.
– Хорошо. Мне нужно переговорить с твоим отцом, – зловещим голосом произнес он.
Фредерика повернула к нему голову. Ее каштановые волосы были, как всегда, завязаны в хвост и искрились в солнечных лучах.
Он не мог оторвать глаз от ее очаровательных веснушек. Ему хотелось целовать их одну за другой. С трудом ему удалось сосредоточить внимание на дороге.
Они подъехали к деревушке Кросс-Киз. Лоркан взял Фредерику за руку и тихо спросил:
– Как ты себя чувствуешь? Хорошо?
Фредерика засмеялась.
– Конечно, хорошо. Как же еще я могу себя чувствовать?
Прошлую ночь они спали вместе на ее узкой кровати. Фредерика лежала, прижавшись к нему, как маленькая рыжая кошечка. Она впервые спала с мужчиной, слышала биение его сердца и думала, что ей всегда хотелось бы спать только так.
Машина свернула на дорожку и остановилась перед «Домом радуги». Лоркан выключил мотор своего «Астон-Мартина» и повернулся к Фредерике.
– Ну, – сказал он мягко.
Фредерика вздохнула.
– Думаю, нам придется приготовиться к неприятному разговору. Отец будет разочарован тем, что мы не привезли картину.
Лоркан загадочно улыбнулся и вышел из машины. Обойдя ее, он открыл дверцу и помог Фредерике выйти.
– У твоего отца, – сказал он, – будет другой повод для волнений.
– Да? – удивилась Фредерика. – Какой же?
– А вот какой. Нужно ли ему продавать еще одну картину, чтобы устроить свадьбу своей дочери? – ответил Лоркан. – Но это не обязательно. Мы ведь устроим все очень тихо и скромно. Конечно, в местной церкви, – добавил он, глядя на башню церкви прихода Кросс-Киз, видневшуюся за каштановыми деревьями. – Я думаю, что гостей должно быть не много, не больше тридцати человек, – продолжал он мягким, мечтательным голосом. – У меня есть друг, который сошьет тебе прекрасное свадебное платье.
Фредерика прислонилась к автомобилю.
– А свадебное путешествие… Таити? По следам Гогена? – спросил он, с улыбкой глядя на ее удивленное лицо. – Неужели ты считала, что после всего случившегося с нами я отпущу тебя? – спросил он слегка насмешливо, слегка угрожающе. Но только слегка.
Сердце Фредерики глухо забилось. Он такой чертовски надменный. Так уверен в себе. Человек совсем другого круга.
– Таити – это очень хорошо, – мечтательно сказала она. – Но, поскольку мы, Делакруа, испытываем временные финансовые затруднения, думаю, мы могли бы нарушить традиции и позволить тебе оплатить свадьбу.
Лоркан улыбнулся:
– Согласен.
– Я тоже согласна, – весело сказала Фредерика, протягивая к нему руки.
Лоркан обнял ее и поцеловал. Они все еще целовались, когда Донна и Джеймс Делакруа, услышав звук мотора, вышли на крыльцо дома.
– Ну и ну, – только и смогла произнести Донна. Фредерика посмотрела на родителей и вздохнула.
– Бедный старый папочка. Мать убьет его, когда узнает, что он продал «Старую мельницу и лебедей», – шепнула девушка.
Лоркан обнял ее за плечи, и они направились к дому.
– Ну, ты ведь всегда сможешь сделать для него другую копию, – с издевкой сказал он.
Фредерика замерла на месте, потом обернулась к нему.
– Что? – удивленно воскликнула она.
Лоркан посмотрел в ее бархатные темные глаза, на ее нос с веснушками, приоткрытый от удивления рот и громко захохотал.
– Ах, Фредерика, – весело сказал он, – видела бы ты сейчас свое лицо!