— Я распоряжусь, чтобы вас привезли сюда, когда мы закончим.
Голос его звучал жестко и официально, выбора у меня не было.
— Ладно, если вам так удобнее, пусть так и будет. — Сама не знаю почему, я почувствовала странную грусть. Может, он знает меня лучше, чем я сама? Глупая мысль, конечно. Откуда копу знать, что со мной происходит? Судят прежде всего по форме.
Мы проехали три мили до полицейского участка, не проронив ни слова. Время от времени в рации Нейлора раздавался голос диспетчера, отдававшего какие-то распоряжения. Несколько раз сам Нейлор брал микрофон и что-то тихо говорил на языке, понятном только полицейским. Я смотрела в окно на проносящиеся мимо дома, на пустынные улицы. Вся дорога была в нашем распоряжении.
Когда мы наконец въехали на стоянку у полицейского участка, я почувствовала, как у меня заныло под ложечкой. Нейлор опять что-то кратко сказал в микрофон рации и выключил двигатель. Я выбралась из машины и прошла за ним по тротуару к стеклянной тонированной двери.
Департамент полиции города Панама-Сити оказался совсем не таким, как я ожидала. Совсем не таким, как показывают полицейские участки в сериалах. Мы вошли через заднюю дверь без всяких фанфар и проследовали по лабиринту тускло освещенных коридоров со стенами, окрашенными в бежевый цвет. На двери, ведущей в кабинет Джона Нейлора, висела простая табличка с его именем. Кабинет у него был не больше, чем ванная в моем трейлере.
Нейлор жестом указал на стул, а затем сам протиснулся за письменный стол. Я осмотрелась по сторонам. Ничего личного: никаких семейных фотографий в рамках, за исключением дипломов на стене, кружки на столе и значка на груди. На стене висели также объявление «Их разыскивает полиция» и несколько смешных вырезок из газет. Все говорило о том, что работают здесь серьезно.
Но по крайней мере Нейлор предложил мне кофе. Мы сидели с картонными стаканчиками в руках и молча смотрели друг на друга. Сейчас, почти в шесть утра, я была совершенно без сил. Да и детектив, похоже, тоже. Но я знала, что разговор предстоит долгий. Теперь Нейлор вытянет из меня все, что я знаю.
Нейлор посмотрел на меня, и я вдруг представила, как он выглядел ребенком. У него были большие уши, а темные, коротко подстриженные волосы только подчеркивали их. Наверное, в детстве у него всегда был серьезный вид. Сейчас же он казался удивительно уязвимым. Я хочу сказать: разве может быть опасен человек с такими большими ушами? Он смотрел на меня очень серьезно, всем своим видом показывая, что ему будет очень обидно, если я попытаюсь его обмануть, и он никак не ожидает, что я скажу ему неправду. Внезапно я ощутила странное желание протянуть руку и погладить его по усталому лицу. И возникло это желание лишь потому, что внутри его сидел маленький мальчик.
— Кьяра, — начал Нейлор. В своем крошечном кабинете он говорил тихо. — Я вот сижу здесь и пытаюсь поставить себя на ваше место.
Несмотря на теплоту в его голосе, я почувствовала, что вся напряглась. Нейлор откинулся на спинку стула и потянулся.
— Ваша подружка Дениз приходит к вам как-то ночью, рассказывает, что у нее похитили собаку и требуют выкуп в сто тысяч долларов за ее возвращение. — Детектив покачал головой, словно показывая, что одно только это заставляет его усомниться в реальности ситуации. — Потом она приглашает вас к себе в номер, и вы находите там труп. После этого в вас кто-то стреляет, и вы преследуете машину с теми, кто в вас стрелял. Вы видите собаку Дениз. И все это только потому, что вы такой верный друг.
Я попыталась вставить хоть слово, но Нейлор поднял руку, останавливая меня.
— Потом вы попадаете в больницу, а ваша подруга исчезает. А теперь вы находите труп ее бывшего мужа в холодильнике у нее в номере.
Слушая Нейлора, я увидела все случившееся как бы его глазами. Он не считал, что Дениз похитил ее бывший муж. Он был уверен, что Дениз солгала, возможно, убийца она. А меня она просто обвела вокруг пальца. Нейлор положил руки ладонями вверх на поцарапанную крышку письменного стола. Глаза у него были грустные.
— Кьяра, мне нужна ваша помощь, — устало сказал он. — Вы, конечно, верный друг, но, по-моему, Дениз использовала вас. — Он убрал руки со стола и наклонился ко мне. — Последние два года, прежде чем приехать в Панама-Сити, Дениз провела в федеральной тюрьме. Она помогала своему мужу, обманывала людей, чтобы достать деньги. Мне кажется, у вас просто искаженное представление о верности друзьям.
Я совсем запуталась. Послушать Нейлора, так я действительно попалась на удочку Дениз. Но я вспомнила маленького Арло, его темные блестящие глазки, веселую мордочку. Неужели у общественно опасной личности могла быть такая хорошая собака? А потом мне вдруг пришло в голову, что Арло, возможно, понял, что представляет собой Дениз, и сбежал от нее.
— Детектив, я очень устала. Я на ногах почти двадцать четыре часа. Поэтому извините, если соображаю не очень ясно, но не принимайте меня за младенца. — Характер Лава-тини начинал бурлить во мне. — Может быть, у меня нет вашей подготовки и вашего образования и карьера моя не является пределом мечтаний в обществе, но в людях я разбираюсь. У меня хорошие и надежные друзья. Они всегда могут рассчитывать на мою поддержку, а я на их. Поэтому если я вам говорю, что Дениз Кертис порядочная девушка, не надо со мной разговаривать так, будто я полная идиотка. — Я набрала побольше воздуха. — Хорошо, я расскажу вам еще раз все с самого начала, все, что я знаю, а потом отправлюсь домой спать.
Мне теперь было наплевать, что думает Джон Нейлор. Я уже не пыталась разглядеть в нем того маленького мальчика, которого представляла вначале, и даже не смотрела ему больше в глаза, уставившись взглядом в письменный стол. Я рассказала ему все, что случилось в Форт-Лодердейле, все, что произошло, вплоть до того момента, когда я нашла тело Леона Корвазе. После того как все выложила, я опять глубоко вдохнула и только тогда посмотрела детективу Нейлору в глаза.
— А теперь, — спокойно закончила я, — если мне не нужен адвокат, я сейчас же уйду, и не надо подвозить меня до моей машины, я доберусь пешком. — Я отодвинула стул и хотела встать, но моему эффектному уходу помешала неожиданно появившаяся в кабинете Карла Терранс.
Она встала у меня на пути, бросив гневный взгляд на Нейлора.
— Ты позволишь ей уйти? — резко спросила она.
В ответ Нейлор поднялся и кивнул ей на дверь.
— Извините нас, мы на минутку, — обратился он ко мне.
Я заметила, как лицо его наливается краской. Ему явно не понравилось, как Карла разговаривала с ним в моем присутствии. Не успела за ними закрыться дверь, как начался разговор на повышенных тонах. Я встала и неслышно подошла к двери, прижала ухо к щели между дверью и косяком и четко услышала все, что говорилось.
— Это открытое расследование, — заявила Карла. — У меня есть свои интересы, которые я должна защищать. И если ты мне будешь мешать, я пойду прямо к твоему начальству, а потом к своему начальству в Майами.
— Не надо мне угрожать, — сказал Нейлор. По голосу чувствовалось, что он едва сдерживается. — У нас нет причин ее задерживать. Твои личные чувства начинают тебе мешать.
Я прижалась к двери еще плотнее, переживая за Нейлора.
Карла набросилась на него как дикая кошка.
— Личные? Ничего личного, не льсти себе, Джон. Я здесь потому, что это моя работа, мое расследование. Ты думаешь, я рвалась сюда?
«Ну и характер, — подумала я. — Ничего себе».
Какое-то время оба молчали, затем заговорил Нейлор:
— Карла, мне не более хотелось работать с тобой, чем тебе со мной. Но думаю, мы оба профессионалы и можем поступиться личными чувствами, чтобы честно выполнять свою работу.
— Сплошное лицемерие и ханжество, — прошипела Карла. — Не надо читать мне лекции о профессионализме. Ты думаешь, что ДЕА [3] взяла бы меня в качестве особого агента, если бы я не была лучшей из лучших?
«Гм, ситуация складывается не в пользу Нейлора, — отметила я. — Эти двое точно ненавидят друг друга».
— В этом всегда и заключалась наша проблема, Джон. Ты не переносишь соперничества.
— Нет, Карла, дело вовсе не в этом. Все дело в твоей неуверенности. Я гордился тобой, поддерживал тебя как только мог, но ты никогда не верила в меня. Для меня наши с тобой отношения были всем, но тебе всегда было мало.
— Отношения? — В разговор вмешался третий человек. — У вас проблемы? — Обладатель низкого мужского голоса не стал дожидаться ответа. — Я знал, что вам не стоит работать вместе, это была ошибка, но так сложилась ситуация. Похоже, я переоценил ваши способности…
Карла и Джон принялись его убеждать, что никакой проблемы нет.
— Тогда прекратите препирательства, — продолжил сердитый мужчина. — Пришел ответ из лаборатории: обнаруженная на месте убийства кровь принадлежит двум разным людям. Время смерти пока не установлено, эксперт считает, что необходимо сделать еще несколько анализов. Вскрытие сегодня днем, я хочу, чтобы вы оба присутствовали. Нейлор, вы меня слышите?
— Да, шеф.
— Соберите вокруг себя всех. Ваше дело сейчас главное. Я хочу, чтобы мы раскрыли его как можно быстрее, прежде чем информация просочится в прессу.
Послышались удаляющиеся тяжелые шаги. Затем несколько мгновений стояла тишина.
— По крайней мере возьми у нее пробу крови, — предложила Карла.
— Я могу получить все сведения в больнице, — возразил Нейлор. — Давай дождемся ответа экспертов, а пока выясним, где она была в момент убийства.
Я не услышала ответа Карлы, успела только броситься к стулу и усесться как раз в тот миг, как Нейлор вошел в кабинет. Лицо у него было красное, глаза еще больше налились кровью.
— Я отвезу вас к вашей машине?
Это означало, что он меня отпускает.
— Я же вам сказала, что пойду пешком, — напомнила я.
Нейлор вздохнул так, словно у него уже не осталось сил на уговоры.
— Не смешите меня, отсюда до вашей машины более трех миль, а вы всю ночь не спали.
Он подошел к двери и открыл ее, пропуская меня вперед. Конечно, три мили на шпильках — это смелое заявление независимо от того, кто вы и насколько привыкли носить подобную обувь. Я подумала и согласилась.
Мы ехали назад в «Голубой Марлин» в полном молчании, но я хорошо чувствовала, что в Нейлоре все кипит. В мотеле еще работала группа экспертов. Они деловито и спокойно входили в номер и выходили из него, что-то обсуждали и записывали в блокноты. Нейлор поставил свою машину рядом с моей. Я взялась за ручку дверцы и взглянула на него. Он не смотрел на меня, все его внимание было обращено на место происшествия.
— Кстати, у меня нулевая группа крови, — сказала я, — у меня и еще примерно у сорока пяти процентов населения Земли.
— Что? — не понял Нейлор и повернулся ко мне.
— У меня нулевая группа крови, — повторила я. — Вам есть смысл сказать об этом своей напарнице, чтобы она оставила вас в покое.
Он очень удивился, не понимая, откуда мне известно об их разговоре.
— Отношения между людьми штука сложная, — сказала я, распахивая дверцу машины. — Скажу вам так: нельзя выиграть, если уже проиграл. Люди как магниты, Нейлор, всегда вытягивают худшее друг из друга.
Нейлор нахмурился.
— Я считал, что магниты отталкиваются друг от друга, — отозвался он, — только противоположности притягиваются.
— Ваша беда, Нейлор, в том, что вы слишком много думаете, — закончила я, закрывая дверцу прежде, чем он успел ответить. Бедняга, он сейчас, наверное, в полной растерянности. Похоже, он из тех людей, которые считают, что достаточно выложить на стол все карты, и будет полный порядок.
А ведь чтобы отношения сложились, всего-то и надо, чтобы каждая из сторон взглянула на себя в зеркало и сказала: «Да, я тоже не находка». Но представить себе Карлу Терранс признающейся, что она не находка, я никак не могла. Их проблема, если я поняла правильно, в этом и заключалась. Карла была слишком не уверена в себе, чтобы признать свое несовершенство, а Нейлор — слишком честен, чтобы понять, что она просто боится. Только что с того, что я поняла это? Разве этим поможешь Леону Корвазе или его бывшей жене? Леон оказался в холодильнике, а Дениз исчезла. Я очень надеялась, что Дениз не решилась взять дело в свои руки.
Глава 19
Голос его звучал жестко и официально, выбора у меня не было.
— Ладно, если вам так удобнее, пусть так и будет. — Сама не знаю почему, я почувствовала странную грусть. Может, он знает меня лучше, чем я сама? Глупая мысль, конечно. Откуда копу знать, что со мной происходит? Судят прежде всего по форме.
Мы проехали три мили до полицейского участка, не проронив ни слова. Время от времени в рации Нейлора раздавался голос диспетчера, отдававшего какие-то распоряжения. Несколько раз сам Нейлор брал микрофон и что-то тихо говорил на языке, понятном только полицейским. Я смотрела в окно на проносящиеся мимо дома, на пустынные улицы. Вся дорога была в нашем распоряжении.
Когда мы наконец въехали на стоянку у полицейского участка, я почувствовала, как у меня заныло под ложечкой. Нейлор опять что-то кратко сказал в микрофон рации и выключил двигатель. Я выбралась из машины и прошла за ним по тротуару к стеклянной тонированной двери.
Департамент полиции города Панама-Сити оказался совсем не таким, как я ожидала. Совсем не таким, как показывают полицейские участки в сериалах. Мы вошли через заднюю дверь без всяких фанфар и проследовали по лабиринту тускло освещенных коридоров со стенами, окрашенными в бежевый цвет. На двери, ведущей в кабинет Джона Нейлора, висела простая табличка с его именем. Кабинет у него был не больше, чем ванная в моем трейлере.
Нейлор жестом указал на стул, а затем сам протиснулся за письменный стол. Я осмотрелась по сторонам. Ничего личного: никаких семейных фотографий в рамках, за исключением дипломов на стене, кружки на столе и значка на груди. На стене висели также объявление «Их разыскивает полиция» и несколько смешных вырезок из газет. Все говорило о том, что работают здесь серьезно.
Но по крайней мере Нейлор предложил мне кофе. Мы сидели с картонными стаканчиками в руках и молча смотрели друг на друга. Сейчас, почти в шесть утра, я была совершенно без сил. Да и детектив, похоже, тоже. Но я знала, что разговор предстоит долгий. Теперь Нейлор вытянет из меня все, что я знаю.
Нейлор посмотрел на меня, и я вдруг представила, как он выглядел ребенком. У него были большие уши, а темные, коротко подстриженные волосы только подчеркивали их. Наверное, в детстве у него всегда был серьезный вид. Сейчас же он казался удивительно уязвимым. Я хочу сказать: разве может быть опасен человек с такими большими ушами? Он смотрел на меня очень серьезно, всем своим видом показывая, что ему будет очень обидно, если я попытаюсь его обмануть, и он никак не ожидает, что я скажу ему неправду. Внезапно я ощутила странное желание протянуть руку и погладить его по усталому лицу. И возникло это желание лишь потому, что внутри его сидел маленький мальчик.
— Кьяра, — начал Нейлор. В своем крошечном кабинете он говорил тихо. — Я вот сижу здесь и пытаюсь поставить себя на ваше место.
Несмотря на теплоту в его голосе, я почувствовала, что вся напряглась. Нейлор откинулся на спинку стула и потянулся.
— Ваша подружка Дениз приходит к вам как-то ночью, рассказывает, что у нее похитили собаку и требуют выкуп в сто тысяч долларов за ее возвращение. — Детектив покачал головой, словно показывая, что одно только это заставляет его усомниться в реальности ситуации. — Потом она приглашает вас к себе в номер, и вы находите там труп. После этого в вас кто-то стреляет, и вы преследуете машину с теми, кто в вас стрелял. Вы видите собаку Дениз. И все это только потому, что вы такой верный друг.
Я попыталась вставить хоть слово, но Нейлор поднял руку, останавливая меня.
— Потом вы попадаете в больницу, а ваша подруга исчезает. А теперь вы находите труп ее бывшего мужа в холодильнике у нее в номере.
Слушая Нейлора, я увидела все случившееся как бы его глазами. Он не считал, что Дениз похитил ее бывший муж. Он был уверен, что Дениз солгала, возможно, убийца она. А меня она просто обвела вокруг пальца. Нейлор положил руки ладонями вверх на поцарапанную крышку письменного стола. Глаза у него были грустные.
— Кьяра, мне нужна ваша помощь, — устало сказал он. — Вы, конечно, верный друг, но, по-моему, Дениз использовала вас. — Он убрал руки со стола и наклонился ко мне. — Последние два года, прежде чем приехать в Панама-Сити, Дениз провела в федеральной тюрьме. Она помогала своему мужу, обманывала людей, чтобы достать деньги. Мне кажется, у вас просто искаженное представление о верности друзьям.
Я совсем запуталась. Послушать Нейлора, так я действительно попалась на удочку Дениз. Но я вспомнила маленького Арло, его темные блестящие глазки, веселую мордочку. Неужели у общественно опасной личности могла быть такая хорошая собака? А потом мне вдруг пришло в голову, что Арло, возможно, понял, что представляет собой Дениз, и сбежал от нее.
— Детектив, я очень устала. Я на ногах почти двадцать четыре часа. Поэтому извините, если соображаю не очень ясно, но не принимайте меня за младенца. — Характер Лава-тини начинал бурлить во мне. — Может быть, у меня нет вашей подготовки и вашего образования и карьера моя не является пределом мечтаний в обществе, но в людях я разбираюсь. У меня хорошие и надежные друзья. Они всегда могут рассчитывать на мою поддержку, а я на их. Поэтому если я вам говорю, что Дениз Кертис порядочная девушка, не надо со мной разговаривать так, будто я полная идиотка. — Я набрала побольше воздуха. — Хорошо, я расскажу вам еще раз все с самого начала, все, что я знаю, а потом отправлюсь домой спать.
Мне теперь было наплевать, что думает Джон Нейлор. Я уже не пыталась разглядеть в нем того маленького мальчика, которого представляла вначале, и даже не смотрела ему больше в глаза, уставившись взглядом в письменный стол. Я рассказала ему все, что случилось в Форт-Лодердейле, все, что произошло, вплоть до того момента, когда я нашла тело Леона Корвазе. После того как все выложила, я опять глубоко вдохнула и только тогда посмотрела детективу Нейлору в глаза.
— А теперь, — спокойно закончила я, — если мне не нужен адвокат, я сейчас же уйду, и не надо подвозить меня до моей машины, я доберусь пешком. — Я отодвинула стул и хотела встать, но моему эффектному уходу помешала неожиданно появившаяся в кабинете Карла Терранс.
Она встала у меня на пути, бросив гневный взгляд на Нейлора.
— Ты позволишь ей уйти? — резко спросила она.
В ответ Нейлор поднялся и кивнул ей на дверь.
— Извините нас, мы на минутку, — обратился он ко мне.
Я заметила, как лицо его наливается краской. Ему явно не понравилось, как Карла разговаривала с ним в моем присутствии. Не успела за ними закрыться дверь, как начался разговор на повышенных тонах. Я встала и неслышно подошла к двери, прижала ухо к щели между дверью и косяком и четко услышала все, что говорилось.
— Это открытое расследование, — заявила Карла. — У меня есть свои интересы, которые я должна защищать. И если ты мне будешь мешать, я пойду прямо к твоему начальству, а потом к своему начальству в Майами.
— Не надо мне угрожать, — сказал Нейлор. По голосу чувствовалось, что он едва сдерживается. — У нас нет причин ее задерживать. Твои личные чувства начинают тебе мешать.
Я прижалась к двери еще плотнее, переживая за Нейлора.
Карла набросилась на него как дикая кошка.
— Личные? Ничего личного, не льсти себе, Джон. Я здесь потому, что это моя работа, мое расследование. Ты думаешь, я рвалась сюда?
«Ну и характер, — подумала я. — Ничего себе».
Какое-то время оба молчали, затем заговорил Нейлор:
— Карла, мне не более хотелось работать с тобой, чем тебе со мной. Но думаю, мы оба профессионалы и можем поступиться личными чувствами, чтобы честно выполнять свою работу.
— Сплошное лицемерие и ханжество, — прошипела Карла. — Не надо читать мне лекции о профессионализме. Ты думаешь, что ДЕА [3] взяла бы меня в качестве особого агента, если бы я не была лучшей из лучших?
«Гм, ситуация складывается не в пользу Нейлора, — отметила я. — Эти двое точно ненавидят друг друга».
— В этом всегда и заключалась наша проблема, Джон. Ты не переносишь соперничества.
— Нет, Карла, дело вовсе не в этом. Все дело в твоей неуверенности. Я гордился тобой, поддерживал тебя как только мог, но ты никогда не верила в меня. Для меня наши с тобой отношения были всем, но тебе всегда было мало.
— Отношения? — В разговор вмешался третий человек. — У вас проблемы? — Обладатель низкого мужского голоса не стал дожидаться ответа. — Я знал, что вам не стоит работать вместе, это была ошибка, но так сложилась ситуация. Похоже, я переоценил ваши способности…
Карла и Джон принялись его убеждать, что никакой проблемы нет.
— Тогда прекратите препирательства, — продолжил сердитый мужчина. — Пришел ответ из лаборатории: обнаруженная на месте убийства кровь принадлежит двум разным людям. Время смерти пока не установлено, эксперт считает, что необходимо сделать еще несколько анализов. Вскрытие сегодня днем, я хочу, чтобы вы оба присутствовали. Нейлор, вы меня слышите?
— Да, шеф.
— Соберите вокруг себя всех. Ваше дело сейчас главное. Я хочу, чтобы мы раскрыли его как можно быстрее, прежде чем информация просочится в прессу.
Послышались удаляющиеся тяжелые шаги. Затем несколько мгновений стояла тишина.
— По крайней мере возьми у нее пробу крови, — предложила Карла.
— Я могу получить все сведения в больнице, — возразил Нейлор. — Давай дождемся ответа экспертов, а пока выясним, где она была в момент убийства.
Я не услышала ответа Карлы, успела только броситься к стулу и усесться как раз в тот миг, как Нейлор вошел в кабинет. Лицо у него было красное, глаза еще больше налились кровью.
— Я отвезу вас к вашей машине?
Это означало, что он меня отпускает.
— Я же вам сказала, что пойду пешком, — напомнила я.
Нейлор вздохнул так, словно у него уже не осталось сил на уговоры.
— Не смешите меня, отсюда до вашей машины более трех миль, а вы всю ночь не спали.
Он подошел к двери и открыл ее, пропуская меня вперед. Конечно, три мили на шпильках — это смелое заявление независимо от того, кто вы и насколько привыкли носить подобную обувь. Я подумала и согласилась.
Мы ехали назад в «Голубой Марлин» в полном молчании, но я хорошо чувствовала, что в Нейлоре все кипит. В мотеле еще работала группа экспертов. Они деловито и спокойно входили в номер и выходили из него, что-то обсуждали и записывали в блокноты. Нейлор поставил свою машину рядом с моей. Я взялась за ручку дверцы и взглянула на него. Он не смотрел на меня, все его внимание было обращено на место происшествия.
— Кстати, у меня нулевая группа крови, — сказала я, — у меня и еще примерно у сорока пяти процентов населения Земли.
— Что? — не понял Нейлор и повернулся ко мне.
— У меня нулевая группа крови, — повторила я. — Вам есть смысл сказать об этом своей напарнице, чтобы она оставила вас в покое.
Он очень удивился, не понимая, откуда мне известно об их разговоре.
— Отношения между людьми штука сложная, — сказала я, распахивая дверцу машины. — Скажу вам так: нельзя выиграть, если уже проиграл. Люди как магниты, Нейлор, всегда вытягивают худшее друг из друга.
Нейлор нахмурился.
— Я считал, что магниты отталкиваются друг от друга, — отозвался он, — только противоположности притягиваются.
— Ваша беда, Нейлор, в том, что вы слишком много думаете, — закончила я, закрывая дверцу прежде, чем он успел ответить. Бедняга, он сейчас, наверное, в полной растерянности. Похоже, он из тех людей, которые считают, что достаточно выложить на стол все карты, и будет полный порядок.
А ведь чтобы отношения сложились, всего-то и надо, чтобы каждая из сторон взглянула на себя в зеркало и сказала: «Да, я тоже не находка». Но представить себе Карлу Терранс признающейся, что она не находка, я никак не могла. Их проблема, если я поняла правильно, в этом и заключалась. Карла была слишком не уверена в себе, чтобы признать свое несовершенство, а Нейлор — слишком честен, чтобы понять, что она просто боится. Только что с того, что я поняла это? Разве этим поможешь Леону Корвазе или его бывшей жене? Леон оказался в холодильнике, а Дениз исчезла. Я очень надеялась, что Дениз не решилась взять дело в свои руки.
Глава 19
Мы с Флафи давно разобрались в наших отношениях. Она не обижалась на меня, если я приходила домой поздно, оставляла ей достаточно еды, а маленькая собачья дверца была в полном порядке. Когда я возвращалась в трейлер и проходила в спальню, она уже всегда ожидала меня, уютно устроившись на подушечке, и улыбалась.
— Знаешь, Флафи, — сказала я, раздеваясь и протягивая руку за ночной рубашкой, — по-моему, ты здесь одна настоящая. — Мне показалось, что Флафи утвердительно кивнула. — Знаешь, девочка, я серьезно говорю, — продолжила я, залезая под одеяло, — на кого я еще могу положиться хоть днем, хоть ночью?
Флафи вздохнула, очень довольная тем, как я определила ее место в своей жизни.
— Помнишь того, кто вытащил тебе крючок из лапы?
Она внимательно посмотрела на меня, но выражение мордочки не изменилось.
— Он мертв. А Дениз? Где она? Теперь еще этот новый бармен Лайл: отправился вызывать копов и не вернулся. Ну как на него можно полагаться? Думаю, надежности в нем по нулям. Так что, Флафи, остаемся только ты и я против всех остальных идиотов.
Флафи с отвращением заворчала. Я почувствовала, что веки мои словно песком засыпает и я уже не могу заставить себя открыть глаза.
— Конечно, девочка, еще остаются Рейдин и Пат. Но, дорогуша моя, у Рейдин мозги совсем съехали, а Пат слишком стара для таких дел. Так что придется нам самим позаботиться о себе. Парни из клуба? Мы-то с тобой прекрасно понимаем, Флафи, что бесплатных завтраков не бывает.
Флафи уже уснула и своим теплым дыханием согревала меня.
— Подождите! Подождите! — крикнула я. — Иду, сейчас иду!
Флафи бросилась к двери, принюхалась и приветливо тявкнула. Судя по всему, она знала пришедшего и хорошо относилась к нему.
— Флафи, ну поторопи же свою мамочку! — послышался из-за двери нетерпеливый голос Пат. — Все порядочные люди уже давно на ногах!
Как только я открыла дверь, Пат буквально ввалилась внутрь, так она спешила. От нее несло рыбой, потом и морской водой. Судя по всему, она заявилась ко мне прямо с рыбалки, не переодевшись и не приняв душа. Ее синие глаза прямо-таки горели, волосы растрепало ветром, они словно нимбом обрамляли ее голову. Обычно невозмутимая, Пат была сильно взволнована, и я сразу же забеспокоилась. Если уж Пат так разволновалась — значит, случилось что-то действительно чрезвычайное.
— Кьяра, уж не знаю, во что ты там вляпалась, но явно во что-то серьезное. — Она замолчала и выжидательно посмотрела на меня.
Я пошла к кофеварке, стараясь оттянуть время. Мне не хотелось, чтобы у Пат сложилось впечатление, что я действительно в трудном положении. Ей и так досталось со мной, разберусь со своими делами сама, не буду ее втягивать. Я посмотрела на Флафи. Она лизала ногу Пат и настороженно принюхивалась. Может, запах Пат напомнил ей Форт-Лодердейл и рыболовный крючок? В общем, Флафи была явно не в восторге от этого запаха.
— Пат, о чем ты? Во что серьезное я вляпалась? — Я заполнила водой емкость для кофе и затем осторожно перелила ее в кофеварку.
— Зубатка ты моя полосатая. У меня двое детей, каждый из которых старше, чем ты, да и покруче тебя будет. А теперь я начинаю понимать, что поумнее. И не надо разыгрывать со мной невинность.
Я чувствовала спиной, как ее сердитый взгляд буквально буравит меня.
— Я только пришвартовалась, а меня уже поджидал полицейский. Он хотел расспросить о тебе.
От этих слов мое сердце забилось сильнее, мне стало не по себе. С какой стати им расспрашивать Пат?
— А, да, — отозвалась я, стараясь говорить как можно спокойнее, — это, наверное, детектив Нейлор. Он почему-то уверен, что я знаю, где находится Дениз. Да ты не волнуйся, он безобидный.
Пат несогласно покачала головой:
— Нет, это был не Нейлор и не та женщина, что была с ним в больнице. Этого я никогда раньше не видела. Такой молодой, знаешь, лет двадцати пяти — тридцати, плоская стрижка, хорошая фигура. Выглядит что надо, я бы сказала.
Господи! Это еще кто? Я быстро прокрутила в памяти место происшествия, полицейских, понаехавших туда, затем постаралась вспомнить тех, кого видела в полиции, но никого похожего не припомнила.
— Ну и кто же это был? — спросила я. Как я ни старалась казаться спокойной, но почувствовала, что в голосе зазвучала тревога.
Пат протянула мне белую визитку с логотипом полицейского отделения Панама-Сити в верхнем правом углу: Деннис Донливи.
— Держался он очень мило, сказал, что просто хочет проверить кое-какие факты, связанные с расследованием убийства, которым они сейчас занимаются. Спросил, что ты представляешь собой как квартиросъемщица, платишь ли вовремя за жилье, наличными или чеком, не замечала ли я чего-нибудь необычного на стоянке, особенно вокруг твоего трейлера. — Теперь уже Пат вовсю старалась скрыть свое волнение. Она выдавала мне эту информацию так, будто мило болтала о повседневных пустяках с хорошим знакомым. А ведь понимала, что я словно на раскаленной сковородке сижу.
— Да, конечно, — я кивнула, — они хотят проверить мои показания. Знаешь, стандартная процедура при расследовании убийства, ничего особенного.
Наконец Пат не выдержала:
— Черт побери, Кьяра! Почему ты не сказала мне, что нашла еще одного мертвеца? Скажи на милость, почему не пришла, не рассказала мне все, когда вернулась из Форт-Лодердейла? — Она раскраснелась от злости, руки ее непроизвольно сжимались в кулаки. — Знаешь, зубатка, я пытаюсь быть тебе другом, но иногда это очень трудно. Ты отгородилась от всех стеной, будто ожидаешь только худшего. Едешь в Форт-Лодердейл, ни привета…
— Пат, — я прервала ее, — мне показалось, что с тебя уже хватит, неудобно доставлять тебе еще хлопоты.
Рядом зашумела кофеварка. Крепкий черный кофе начал сочиться в кофейник.
— Доставлять мне хлопоты? — разозлилась Пат. — Ты хоть представляешь, как перепугала нас — меня и своих друзей? Теперь полиция расспрашивает о тебе, выясняет, где ты была, когда, способна ли ты на убийство, можешь ли быть пособником убийцы. — Пат в отчаянии покачала головой. — Как я могу помочь тебе, если даже не знаю, что происходит?
Ситуация явно выходила из-под контроля. Я почувствовала, что опять прячусь в свою скорлупу и толстая стена снова возвращается на место. Как бы я ни хотела рассказать Пат все, что она так ожидала услышать, я не могла этого сделать. Иногда от меня требовали больше, чем я могла дать.
— Пат, — заговорила я после продолжительного молчания, — ты права, я должна была позвонить или зайти к тебе, но я просто не хотела взваливать это на тебя. — Слова мои звучали неискренне, и Пат понимала это, видела меня насквозь.
— Не знаю, не знаю, в этом ли дело, а может, всего лишь в твоем эгоизме, но в любом случае я разочаровалась в тебе. Пора наконец стать ответственной. Я тебе не мать, я твой друг. — Она не стала дожидаться ответа, повернулась и вышла.
И словно случившегося было недостаточно, когда я подошла к окну посмотреть, действительно ли Пат ушла или остановилась на улице в надежде, что я выйду и окликну ее, я увидела белый полицейский автомобиль, припаркованный недалеко от моего трейлера. «Так-так, за мной наблюдают, — отметила я. — Значит, детектив Нейлор не очень поверил в то, что я ему рассказала, как мне показалось вначале».
— Что я тебе говорила, Флафи? — обратилась я к собаке. — Ведь нас только двое, ты и я против всего остального мира.
Флафи хмуро посмотрела на меня вместо ответа.
— Ладно, ладно, — вздохнула я, — ты, конечно, права. Можно было разыграть эту партию лучше и вести себя более ответственно. Но, Флафи, скажи, разве тебе никогда не бывает страшно? Не бывает никогда такого чувства, когда знаешь, что должна что-то сделать и не можешь, как во сне: надо бежать, а ноги словно приросли к земле?
Но похоже, Флафи устала от моих вопросов. Она громко вздохнула и вышла из комнаты, направляясь в спальню к своей любимой подушке.
— Куда бы ты ни пошла, Флафи, ты все равно со мной! — бросила я ей вслед.
Она не ответила. Ее острые коготки звонко простучали по полу. Она была явно не в настроении выслушивать мои размышления.
Но на этот раз я была готова к его визиту. Я рассудила так: если полиция пошла на то, чтобы следить за мной, рано или поздно Нейлор обязательно появится. Просто так полицейские от меня не отстанут. «Ну что ж, пусть будет что будет», — решила я. Прошла по коридорчику за сценой и вышла в зал. Нейлор сидел, хмуро уставившись на стакан с содовой, стоящий перед ним на столе. На сцене выступала одна из новеньких девушек. В зале явно чувствовалось напряжение, вызванное присутствием представителя закона. Я заметила, что Винсент снова переполошился. Он чуть замедлил шаг, когда проходил мимо меня. Он явно спешил к себе в кабинет, где у него было двойное зеркало, через которое он мог наблюдать за всем, что делается в зале.
— Избавься от него, Кьяра, — почти приказал он.
«Как же, легко сказать!» — подумала я, направляясь к столику Нейлора. Подойдя, я выдвинула стул, ожидая, что детектив поднимет на меня глаза. Когда он все же взглянул на меня, я медленно села, развернув стул задом наперед, и обняла спинку руками.
. — Я польщена вашим вниманием, детектив. Если вам так хочется посмотреть мой номер, можно было позвонить и спросить, когда мое выступление. Но зачем же посылать своих ребят следить за мной?
Нейлор не сводил с меня глаз. Прежде чем заговорить, он внимательно оглядел мой черный блестящий костюм, отделанный золотом.
— Кьяра, по-моему, вы не понимаете всей сложности положения! — воскликнул он.
— Вы правы, Джон, — отозвалась я, сознательно обращаясь к нему по имени. Попробую поиграть в эту игру. — Как я могу серьезно относиться к тому, что вы тратите на меня все свое время, следите за мной и не хотите прислушаться к тому, что я говорю вам о Дениз. Мне нечего скрывать, Джон, ищите что хотите.
Нейлор повернулся к сцене и наблюдал, как Мэри снимает лиф. Он подмечал все детали, но смотрел на нее так, как ученый в лаборатории смотрит на малейшие движения яркой тропической рыбки. Выступление его не заводило, он весь был поглощен своими мыслями.
— Мисс Лаватини, быть может, вы не знаете, как работает отдел убийств в этом городе? — Нейлор подвинулся ко мне, буравя глазами. — Когда в Панама-Сити случаются убийства, а случается это примерно восемь раз в год, мы забываем обо всех своих делах. В расследовании принимают участие все, абсолютно все. Мы собираем огромную команду, проверяем абсолютно всех, отрабатываем малейшие версии, достойные внимания.
Я попыталась сделать вид, что ничуть не испугалась. Он продолжал:
— Сейчас в нашем расследовании вы — главная фигура. Это означает, что мы будем проверять все стороны вашей жизни, мы будем разговаривать с вашими друзьями, членами вашей семьи, с вашими коллегами по работе. Когда мы закончим, мы будем знать вас лучше, чем вы знаете себя. — Он наклонился ко мне совсем близко и перешел на шепот. От Нейлора пахло мятой и кокой. — Вы уверены, что хотите, чтобы вашу жизнь рассматривали под микроскопом?
Мне захотелось выцарапать ему глаза. Господи! Чего мне стоило не влепить ему пощечину!
Нейлор чуть заметно улыбнулся.
— Видите, насколько хорошо я знаю вас, Кьяра? — негромко спросил он. — Настолько хорошо, что знаю, как вам сейчас хочется ударить меня. Можете попробовать. В трудные моменты вы всегда прибегаете к решительным мерам. Я даже знаю о том, что на прошлой неделе вы ударили байкера так, что разбили ему нос.
В ушах у меня звенело, к голове прилила кровь. Я почувствовала, что краснею.
— Может, Леон Корвазе загнал вас в угол? Может, это вы с ним разделались? Я пока не знаю наверняка, но через несколько часов буду знать точно.
Он медленно отодвинул стул, встал, посмотрел на меня сверху вниз, потом наклонился ко мне, упершись руками в стол так, что цобелели костяшки пальцев.
— Каждый раз, когда вы будете меня видеть, Кьяра, мне будет известно о вас немного больше. Если у вас есть что-то, о чем вы не хотите рассказать сейчас, что-то, о чем вам бы не хотелось, чтобы мы узнали сами, постарайтесь найти меня прежде, чем я приду к вам. — Он бросил на стол свою визитку. — Самой рассказывать гораздо легче.
Он исчез прежде, чем я решилась поднять глаза. Сукин сын! Да кто он такой! Я еще какое-то время сидела неподвижно, стараясь взять себя в руки. «Надо успокоиться, успокоиться, — твердила я себе. — Это обычные полицейские приемы. Не станет он на самом деле копаться в моей жизни». Я переехала в Панама-Сити, чтобы избавиться от своего прошлого, а не для того, чтобы в нем копались. Да и что на самом деле они могут узнать? Уголовного прошлого у меня не было. Только вот я регулярно смотрела передачу «60 минут» и другие новостные программы и потому прекрасно знала, что о каждом из нас можно выведать практически все. Для этого нужен только компьютер. И тогда можно выяснить даже, какой туалетной бумагой ты пользовался в 1968 году.
— Знаешь, Флафи, — сказала я, раздеваясь и протягивая руку за ночной рубашкой, — по-моему, ты здесь одна настоящая. — Мне показалось, что Флафи утвердительно кивнула. — Знаешь, девочка, я серьезно говорю, — продолжила я, залезая под одеяло, — на кого я еще могу положиться хоть днем, хоть ночью?
Флафи вздохнула, очень довольная тем, как я определила ее место в своей жизни.
— Помнишь того, кто вытащил тебе крючок из лапы?
Она внимательно посмотрела на меня, но выражение мордочки не изменилось.
— Он мертв. А Дениз? Где она? Теперь еще этот новый бармен Лайл: отправился вызывать копов и не вернулся. Ну как на него можно полагаться? Думаю, надежности в нем по нулям. Так что, Флафи, остаемся только ты и я против всех остальных идиотов.
Флафи с отвращением заворчала. Я почувствовала, что веки мои словно песком засыпает и я уже не могу заставить себя открыть глаза.
— Конечно, девочка, еще остаются Рейдин и Пат. Но, дорогуша моя, у Рейдин мозги совсем съехали, а Пат слишком стара для таких дел. Так что придется нам самим позаботиться о себе. Парни из клуба? Мы-то с тобой прекрасно понимаем, Флафи, что бесплатных завтраков не бывает.
Флафи уже уснула и своим теплым дыханием согревала меня.
* * *
Мне показалось, что я проспала не более двух часов, хотя было уже далеко за полдень. Кто-то изо всех сил колотил в дверь трейлера. Флафи разлаялась как сумасшедшая.— Подождите! Подождите! — крикнула я. — Иду, сейчас иду!
Флафи бросилась к двери, принюхалась и приветливо тявкнула. Судя по всему, она знала пришедшего и хорошо относилась к нему.
— Флафи, ну поторопи же свою мамочку! — послышался из-за двери нетерпеливый голос Пат. — Все порядочные люди уже давно на ногах!
Как только я открыла дверь, Пат буквально ввалилась внутрь, так она спешила. От нее несло рыбой, потом и морской водой. Судя по всему, она заявилась ко мне прямо с рыбалки, не переодевшись и не приняв душа. Ее синие глаза прямо-таки горели, волосы растрепало ветром, они словно нимбом обрамляли ее голову. Обычно невозмутимая, Пат была сильно взволнована, и я сразу же забеспокоилась. Если уж Пат так разволновалась — значит, случилось что-то действительно чрезвычайное.
— Кьяра, уж не знаю, во что ты там вляпалась, но явно во что-то серьезное. — Она замолчала и выжидательно посмотрела на меня.
Я пошла к кофеварке, стараясь оттянуть время. Мне не хотелось, чтобы у Пат сложилось впечатление, что я действительно в трудном положении. Ей и так досталось со мной, разберусь со своими делами сама, не буду ее втягивать. Я посмотрела на Флафи. Она лизала ногу Пат и настороженно принюхивалась. Может, запах Пат напомнил ей Форт-Лодердейл и рыболовный крючок? В общем, Флафи была явно не в восторге от этого запаха.
— Пат, о чем ты? Во что серьезное я вляпалась? — Я заполнила водой емкость для кофе и затем осторожно перелила ее в кофеварку.
— Зубатка ты моя полосатая. У меня двое детей, каждый из которых старше, чем ты, да и покруче тебя будет. А теперь я начинаю понимать, что поумнее. И не надо разыгрывать со мной невинность.
Я чувствовала спиной, как ее сердитый взгляд буквально буравит меня.
— Я только пришвартовалась, а меня уже поджидал полицейский. Он хотел расспросить о тебе.
От этих слов мое сердце забилось сильнее, мне стало не по себе. С какой стати им расспрашивать Пат?
— А, да, — отозвалась я, стараясь говорить как можно спокойнее, — это, наверное, детектив Нейлор. Он почему-то уверен, что я знаю, где находится Дениз. Да ты не волнуйся, он безобидный.
Пат несогласно покачала головой:
— Нет, это был не Нейлор и не та женщина, что была с ним в больнице. Этого я никогда раньше не видела. Такой молодой, знаешь, лет двадцати пяти — тридцати, плоская стрижка, хорошая фигура. Выглядит что надо, я бы сказала.
Господи! Это еще кто? Я быстро прокрутила в памяти место происшествия, полицейских, понаехавших туда, затем постаралась вспомнить тех, кого видела в полиции, но никого похожего не припомнила.
— Ну и кто же это был? — спросила я. Как я ни старалась казаться спокойной, но почувствовала, что в голосе зазвучала тревога.
Пат протянула мне белую визитку с логотипом полицейского отделения Панама-Сити в верхнем правом углу: Деннис Донливи.
— Держался он очень мило, сказал, что просто хочет проверить кое-какие факты, связанные с расследованием убийства, которым они сейчас занимаются. Спросил, что ты представляешь собой как квартиросъемщица, платишь ли вовремя за жилье, наличными или чеком, не замечала ли я чего-нибудь необычного на стоянке, особенно вокруг твоего трейлера. — Теперь уже Пат вовсю старалась скрыть свое волнение. Она выдавала мне эту информацию так, будто мило болтала о повседневных пустяках с хорошим знакомым. А ведь понимала, что я словно на раскаленной сковородке сижу.
— Да, конечно, — я кивнула, — они хотят проверить мои показания. Знаешь, стандартная процедура при расследовании убийства, ничего особенного.
Наконец Пат не выдержала:
— Черт побери, Кьяра! Почему ты не сказала мне, что нашла еще одного мертвеца? Скажи на милость, почему не пришла, не рассказала мне все, когда вернулась из Форт-Лодердейла? — Она раскраснелась от злости, руки ее непроизвольно сжимались в кулаки. — Знаешь, зубатка, я пытаюсь быть тебе другом, но иногда это очень трудно. Ты отгородилась от всех стеной, будто ожидаешь только худшего. Едешь в Форт-Лодердейл, ни привета…
— Пат, — я прервала ее, — мне показалось, что с тебя уже хватит, неудобно доставлять тебе еще хлопоты.
Рядом зашумела кофеварка. Крепкий черный кофе начал сочиться в кофейник.
— Доставлять мне хлопоты? — разозлилась Пат. — Ты хоть представляешь, как перепугала нас — меня и своих друзей? Теперь полиция расспрашивает о тебе, выясняет, где ты была, когда, способна ли ты на убийство, можешь ли быть пособником убийцы. — Пат в отчаянии покачала головой. — Как я могу помочь тебе, если даже не знаю, что происходит?
Ситуация явно выходила из-под контроля. Я почувствовала, что опять прячусь в свою скорлупу и толстая стена снова возвращается на место. Как бы я ни хотела рассказать Пат все, что она так ожидала услышать, я не могла этого сделать. Иногда от меня требовали больше, чем я могла дать.
— Пат, — заговорила я после продолжительного молчания, — ты права, я должна была позвонить или зайти к тебе, но я просто не хотела взваливать это на тебя. — Слова мои звучали неискренне, и Пат понимала это, видела меня насквозь.
— Не знаю, не знаю, в этом ли дело, а может, всего лишь в твоем эгоизме, но в любом случае я разочаровалась в тебе. Пора наконец стать ответственной. Я тебе не мать, я твой друг. — Она не стала дожидаться ответа, повернулась и вышла.
И словно случившегося было недостаточно, когда я подошла к окну посмотреть, действительно ли Пат ушла или остановилась на улице в надежде, что я выйду и окликну ее, я увидела белый полицейский автомобиль, припаркованный недалеко от моего трейлера. «Так-так, за мной наблюдают, — отметила я. — Значит, детектив Нейлор не очень поверил в то, что я ему рассказала, как мне показалось вначале».
— Что я тебе говорила, Флафи? — обратилась я к собаке. — Ведь нас только двое, ты и я против всего остального мира.
Флафи хмуро посмотрела на меня вместо ответа.
— Ладно, ладно, — вздохнула я, — ты, конечно, права. Можно было разыграть эту партию лучше и вести себя более ответственно. Но, Флафи, скажи, разве тебе никогда не бывает страшно? Не бывает никогда такого чувства, когда знаешь, что должна что-то сделать и не можешь, как во сне: надо бежать, а ноги словно приросли к земле?
Но похоже, Флафи устала от моих вопросов. Она громко вздохнула и вышла из комнаты, направляясь в спальню к своей любимой подушке.
— Куда бы ты ни пошла, Флафи, ты все равно со мной! — бросила я ей вслед.
Она не ответила. Ее острые коготки звонко простучали по полу. Она была явно не в настроении выслушивать мои размышления.
* * *
Детектив Нейлор появился в клубе за несколько минут до моего выхода на сцену. Он мог бы прийти раньше, воспользоваться служебным входом, войти незаметно, но я поняла, что это не его стиль. Ему доставляло удовольствие видеть смущенные лица Винсента и Бруно. Судя по всему, он рассчитывал застать меня врасплох. Иначе зачем было входить через главный вход, садиться почти вплотную к сцене и просить позвать меня?Но на этот раз я была готова к его визиту. Я рассудила так: если полиция пошла на то, чтобы следить за мной, рано или поздно Нейлор обязательно появится. Просто так полицейские от меня не отстанут. «Ну что ж, пусть будет что будет», — решила я. Прошла по коридорчику за сценой и вышла в зал. Нейлор сидел, хмуро уставившись на стакан с содовой, стоящий перед ним на столе. На сцене выступала одна из новеньких девушек. В зале явно чувствовалось напряжение, вызванное присутствием представителя закона. Я заметила, что Винсент снова переполошился. Он чуть замедлил шаг, когда проходил мимо меня. Он явно спешил к себе в кабинет, где у него было двойное зеркало, через которое он мог наблюдать за всем, что делается в зале.
— Избавься от него, Кьяра, — почти приказал он.
«Как же, легко сказать!» — подумала я, направляясь к столику Нейлора. Подойдя, я выдвинула стул, ожидая, что детектив поднимет на меня глаза. Когда он все же взглянул на меня, я медленно села, развернув стул задом наперед, и обняла спинку руками.
. — Я польщена вашим вниманием, детектив. Если вам так хочется посмотреть мой номер, можно было позвонить и спросить, когда мое выступление. Но зачем же посылать своих ребят следить за мной?
Нейлор не сводил с меня глаз. Прежде чем заговорить, он внимательно оглядел мой черный блестящий костюм, отделанный золотом.
— Кьяра, по-моему, вы не понимаете всей сложности положения! — воскликнул он.
— Вы правы, Джон, — отозвалась я, сознательно обращаясь к нему по имени. Попробую поиграть в эту игру. — Как я могу серьезно относиться к тому, что вы тратите на меня все свое время, следите за мной и не хотите прислушаться к тому, что я говорю вам о Дениз. Мне нечего скрывать, Джон, ищите что хотите.
Нейлор повернулся к сцене и наблюдал, как Мэри снимает лиф. Он подмечал все детали, но смотрел на нее так, как ученый в лаборатории смотрит на малейшие движения яркой тропической рыбки. Выступление его не заводило, он весь был поглощен своими мыслями.
— Мисс Лаватини, быть может, вы не знаете, как работает отдел убийств в этом городе? — Нейлор подвинулся ко мне, буравя глазами. — Когда в Панама-Сити случаются убийства, а случается это примерно восемь раз в год, мы забываем обо всех своих делах. В расследовании принимают участие все, абсолютно все. Мы собираем огромную команду, проверяем абсолютно всех, отрабатываем малейшие версии, достойные внимания.
Я попыталась сделать вид, что ничуть не испугалась. Он продолжал:
— Сейчас в нашем расследовании вы — главная фигура. Это означает, что мы будем проверять все стороны вашей жизни, мы будем разговаривать с вашими друзьями, членами вашей семьи, с вашими коллегами по работе. Когда мы закончим, мы будем знать вас лучше, чем вы знаете себя. — Он наклонился ко мне совсем близко и перешел на шепот. От Нейлора пахло мятой и кокой. — Вы уверены, что хотите, чтобы вашу жизнь рассматривали под микроскопом?
Мне захотелось выцарапать ему глаза. Господи! Чего мне стоило не влепить ему пощечину!
Нейлор чуть заметно улыбнулся.
— Видите, насколько хорошо я знаю вас, Кьяра? — негромко спросил он. — Настолько хорошо, что знаю, как вам сейчас хочется ударить меня. Можете попробовать. В трудные моменты вы всегда прибегаете к решительным мерам. Я даже знаю о том, что на прошлой неделе вы ударили байкера так, что разбили ему нос.
В ушах у меня звенело, к голове прилила кровь. Я почувствовала, что краснею.
— Может, Леон Корвазе загнал вас в угол? Может, это вы с ним разделались? Я пока не знаю наверняка, но через несколько часов буду знать точно.
Он медленно отодвинул стул, встал, посмотрел на меня сверху вниз, потом наклонился ко мне, упершись руками в стол так, что цобелели костяшки пальцев.
— Каждый раз, когда вы будете меня видеть, Кьяра, мне будет известно о вас немного больше. Если у вас есть что-то, о чем вы не хотите рассказать сейчас, что-то, о чем вам бы не хотелось, чтобы мы узнали сами, постарайтесь найти меня прежде, чем я приду к вам. — Он бросил на стол свою визитку. — Самой рассказывать гораздо легче.
Он исчез прежде, чем я решилась поднять глаза. Сукин сын! Да кто он такой! Я еще какое-то время сидела неподвижно, стараясь взять себя в руки. «Надо успокоиться, успокоиться, — твердила я себе. — Это обычные полицейские приемы. Не станет он на самом деле копаться в моей жизни». Я переехала в Панама-Сити, чтобы избавиться от своего прошлого, а не для того, чтобы в нем копались. Да и что на самом деле они могут узнать? Уголовного прошлого у меня не было. Только вот я регулярно смотрела передачу «60 минут» и другие новостные программы и потому прекрасно знала, что о каждом из нас можно выведать практически все. Для этого нужен только компьютер. И тогда можно выяснить даже, какой туалетной бумагой ты пользовался в 1968 году.