Страница:
В дальнейшем совершенствование организационной структуры бронетанковых и механизированных войск Красной Армии продолжалось.
Танки КВ-1 проходят по Красной площади во время парада 7 ноября 1941 года
Так, для усиления противотанковых возможностей мотострелкового батальона танковой бригады в январе 1943 года в его штат включили роту противотанковых ружей, а в марте – зенитно-пулеметную роту. Более существенные изменения произошли в конце 1943 года, когда был принят новый штат танковой бригады. В связи с принятием на вооружение танка Т-34-85, экипаж которого состоял из пяти человек, рота противотанковых ружей мотострелкового батальона в апреле 1944 года была обращена на доукомплектование экипажей новых танков. На этот штат танковые бригады переводились постепенно, прежде всего бригады, входившие в состав танковых и механизированных корпусов. В дальнейшем, вплоть до конца войны, организация танковой бригады практически не изменялась.
Митинг в танковой части. Весной 1942 года стандартным вооружением танковых бригад были танки КВ-1, Т-34 и Т-60
В январе 1943 года в целях усиления ударной силы механизированной бригады в штат танкового полка была введена еще одна рота средних танков. Общее количество танков в полку осталось прежним – 39. Однако средних танков стало 32, вместо ранее имевшихся 23, а легких уменьшилось на 9 машин. В феврале этого же года из бригады был исключен зенитно-артиллерийский дивизион, а вместо него введена зенитно-пулеметная рота. Одновременно в штат включили инженерно-минную роту, а все автомобили, предназначавшиеся для перевозки личного состава мотострелковых батальонов, свели в бригадную автороту.
Дальнейшие изменения в организации механизированной бригады происходили преимущественно в связи с совершенствованием организации ее танкового полка. Так, в феврале 1944 года танковый полк перевели на новый штат, по которому в нем имелось три танковых роты, укомплектованных только средними танками. В результате в полку стало 35 танков Т-34, а легкие танки из штата были исключены. После этого до конца войны в бригаде не происходило никаких изменений.
В целях усиления огневой мощи танкового корпуса в январе 1943 года в его штат включаются минометный полк РГК (36 120-мм минометов) и самоходно-артиллерийский полк РГК (25 САУ). Несколько позже в состав некоторых корпусов ввели резерв танков (40 машин) с экипажами и 100 шоферов. Одновременно были увеличены возможности роты подвоза ГСМ.
В феврале вместо инженерно-минных рот в состав корпуса включили саперный батальон, а в марте – зенитно-артиллерийский полк. В апреле в штат корпуса ввели истребительно-противотанковый артиллерийский полк (20 45-мм пушек) и истребительно-противотанковый дивизион (12 85-мм зенитных пушек). Однако уже в августе 1943 года их заменили двумя самоходно-артиллерийскими полками (СУ-76 и СУ-152). В октябре в отдельных танковых корпусах, а в ноябре во всех остальных вместо бронеавтомобильного батальона вводится отдельный мотоциклетный батальон, в который вошли две мотоциклетные, танковая роты, рота бронетранспортеров и истребительно-противотанковая артиллерийская батарея.
Танки Т-34 и артиллерийские тягачи СТЗ-5 на площадке готовой продукции Сталинградского тракторного завода. Лето 1942 года
В августе 1944 года в целях повышения огневых возможностей корпуса в его состав включили легкий артиллерийский полк, в котором имелось 24 76-мм пушки.
Из сказанного следует, что организация танкового корпуса совершенствовалась главным образом в направлении увеличения огневой и ударной силы, повышения подвижности и самостоятельности корпуса при ведении боевых действий.
Организация механизированного корпуса совершенствовалась также с учетом опыта его боевого применения и в связи с поступлением в войска новой боевой техники. В январе 1943 года из состава механизированной бригады был исключен зенитно-артиллерийский дивизион, а из корпуса – армейский полк ПВО. Одновременно в состав корпуса ввели минометный полк (36 120-мм минометов), самоходно-артиллерийский полк смешанного состава (8 СУ-122, 17 СУ-76), а также резерв танков (40 танков и 147 членов экипажей) и 100 шоферов. В феврале вместо инженерно-минной роты в корпус включили саперный батальон, а в марте роту управления переформировали в батальон связи. В это же время в штат корпуса поступил зенитно-артиллерийский полк (16 37-мм пушек, 16 ДШК). В апреле в штат был введен истребительно-противотанковый артиллерийский полк и авиационное звено связи – 3 самолета. В мае корпус получил истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион и роту химической защиты. В августе 1943 года взамен истребительно-противотанкового полка в штат корпуса ввели самоходно-артиллерийский полк СУ-76 (21 установка), а вместо истребительно-противотанкового дивизиона – полк СУ-85 (16 установок и один танк Т-34).
В это же время из штатов механизированных корпусов, входивших в состав танковых армий, исключили бронеавтомобильные, а вместо них ввели отдельные мотоциклетные батальоны.
В 1944 году танковый полк механизированной бригады был переведен на новый штат. В результате в полку стало 35 средних танков, а легкие танки исключили совсем.
Что касается танковых армий, то в конце января 1943 года состоялось специальное заседание ГКО, посвященное выработке положений об их формировании. Предварительно по этому вопросу были заслушаны мнения некоторых видных военачальников. Все сошлись на том, что из танковых армий необходимо прежде всего изъять немоторизованные стрелковые дивизии и организационно выделить их танковое ядро. Таким образом, танковые армии должны были иметь в своем составе, как правило, два танковых и один механизированный корпуса, зенитно-артиллерийскую дивизию, гвардейский минометный, гаубичный артиллерийский, истребительно-противотанковый и мотоциклетный полки. В качестве частей обеспечения предусматривались полк связи, авиационный полк связи (самолеты По-2), инженерный батальон, автомобильный полк и два ремонтно-восстановительных батальона. К тыловым частям и учреждениям относились подразделения и части обслуживания полевого управления армии, продовольственные, обозно-вещевые, медицинские и химические учреждения, органы артиллерийского снабжения, снабжения ГСМ, а также части по сбору, приему и эвакуации трофейного имущества. Однако следует отметить, что состав танковых армий определялся приказами на их формирование и был неодинаковым. Так, например, из 64 наступательных операций, проведенных танковыми армиями указанного выше состава, в 32 случаях они действовали в двухкорпусном составе. Только одна танковая армия (3-я гвардейская) в ходе всей войны имела три корпуса.
Танк Т-34 «утюжит» немецкую гаубичную батарею. Курская дуга, лето 1943 года
Танк Т-70М с десантом на броне на окраинах Харькова. Воронежский фронт, июль 1943 года
В начале 1944 года было принято решение ввести в состав танковых армий самоходно-артиллерийские и легкие артиллерийские бригады. К концу сентября 1944 года все шесть танковых армий уже имели эти бригады. Однако для успешного проведения операций танковые армии усиливались артиллерийскими и истребительно-противотанковыми бригадами и полками.
В конце войны танковая армия трехкорпусного состава, как правило, имела свыше 50 тыс. человек, 850 – 920 танков и САУ, около 800 орудий и минометов, более 5 тыс. автомобилей. Однако в подавляющем большинстве наступательных операций танковые армии не имели полного комплекта людей, вооружения и боевой техники.
В феврале 1944 года упоминавшиеся выше тяжелые танковые полки прорыва перевели на новые штаты, и они стали именоваться тяжелыми танковыми полками. В новых полках насчитывалось 375 человек, четыре танковых роты ИС-2 (21 танк), рота автоматчиков, саперный и хозяйственный взводы, полковой медицинский пункт. При формировании этих полков им присваивалось наименование «гвардейский».
Отдельные танковые полки тоже были переформированы. Суть этой реорганизации, проведенной в начале 1944 года, состояла в исключении из них легких танков, усиления подразделений обоспечения и обслуживания. В целом в полку должно было быть 386 человек и 35 танков.
В декабре 1944 года начали формирование отдельных гвардейских тяжелых танковых бригад. Организационно бригада состояла из трех тяжелых танковых полков, моторизованного батальона автоматчиков, подразделений обеспечения и обслуживания. Всего в бригаде насчитывалось по штату 1666 человек, 65 тяжелых танков ИС-2, три самоходно-артиллерийских установки СУ-76, 19 бронетранспортеров и 3 бронемашины.
В результате всех этих последовательно проводимых организационных мероприятий бронетанковые и механизированные войска Красной Армии превратились в боевую силу колоссальной мощи. Достаточно сказать, что на 9 мая 1945 года Красная Армия располагала 35,2 тыс. танков и САУ. Вопрос в другом – насколько грамотно применяло наше командование эту боевую силу? За ответом попробуем обратиться к противнику. Вот какую оценку советским танковым войскам дал в своей книге «Танковые сражения 1939 – 1945 гг.», изданной в 1957 году, генерал-майор Фридрих Вильгельм фон Меллентин, закончивший войну начальником штаба 5-й танковой армии:
Тяжелые танки ИС-2 вступают в г. Выборг. Лето 1944 года
«Теперь я остановлюсь на русских танковых войсках, которые вступили в войну, располагая большим преимуществом, – у них был танк Т-34, намного превосходивший любой тип немецких танков. Не следует недооценивать также и тяжелые танки «Клим Ворошилов», действовавшие на фронте в 1942 году. Затем русские модернизировали танк Т-34 и, наконец, в 1944 году построили массивный танк «Иосиф Сталин», который причинил много неприятностей нашим «тиграм». Русские конструкторы танков хорошо знали свое дело. Они сосредоточили все внимание на главном: мощи танковой пушки, броневой защите и проходимости. Во время войны их система подвески была намного лучше, чем в немецких танках и в танках других западных держав.
Танк Т-34-85 проезжает мимо подбитого в первые дни войны легкого танка Т-26. Белоруссия, лето 1944 года
В 1941-м и в 1942 годах тактическое использование танков русскими не отличалось гибкостью, а подразделения танковых войск были разбросаны по всему огромному фронту. Летом 1942 года русское командование, учтя опыт проведенных боев, начало создавать целые танковые армии, имеющие в своем составе танковые и механизированные корпуса. Задача танковых корпусов, в которых было относительно немного мотопехоты и артиллерии, состояла в оказании помощи стрелковым дивизиям, осуществлявшим прорыв. Механизированные корпуса должны были развить прорыв в глубину и преследовать противника. Исходя из характера выполняемых задач, механизированные корпуса имели равное с танковыми корпусами количество танков, но машин тяжелых типов в них не было. Помимо этого, по своей штатной организации они располагали большим количеством мотопехоты, артиллерии и инженерных войск. Успех бронетанковых войск русских связан с этой реорганизацией; к 1944 году они стали самым грозным наступательным оружием Второй мировой войны.
Танк Т-34 на улице Берлина. Май 1945 года
Сперва русским танковым армиям приходилось дорого расплачиваться за недостаток боевого опыта. Особенно слабое понимание методов ведения танковых боев и недостаточное умение проявляли младшие и средние командиры. Им не хватало смелости, тактического предвидения, способности принимать быстрые решения. Первые операции танковых армий заканчивались полным провалом. Плотными массами танки сосредоточивались перед фронтом немецкой обороны, в их движении чувствовалась неуверенность и отсутствие всякого плана. Они мешали друг другу, наталкивались на наши противотанковые орудия, а в случае прорыва наших позиций прекращали продвижение и останавливались, вместо того чтобы развивать успех. В эти дни отдельные немецкие противотанковые пушки и 88-мм орудия действовали наиболее эффективно: иногда одно орудие повреждало и выводило из строя свыше 30 танков за один час. Нам казалось, что русские создали инструмент, которым они никогда не научатся владеть, однако уже зимой 1942/43 года в их тактике появились первые признаки улучшения.
1943 год был для русских бронетанковых войск все еще периодом учебы. Тяжелые поражения, понесенные немецкой армией на Восточном фронте, объяснялись не лучшим тактическим руководством русских, а серьезными стратегическими ошибками германского верховного командования и значительным превосходством противника в численности войск и технике. Лишь в 1944 году крупные русские танковые и механизированные соединения приобрели высокую подвижность и мощь и стали весьма грозным оружием в руках смелых и способных командиров. Даже младшие офицеры изменились и проявляли теперь большое умение, решительность и инициативу. Разгром нашей группы армий «Центр» и стремительное наступление русских танков от Днепра к Висле ознаменовали новый этап в истории Красной Армии и явились для Запада грозным предостережением. Позднее, в крупном наступлении русских войск в январе 1945 года, нам также пришлось наблюдать быстрые и решительные действия русских танков.
Парад Победы. Тяжелые танки ИС-2 на Красной площади. 24 июня 1945 года
Необыкновенное развитие русских бронетанковых войск заслуживает самого пристального внимания со стороны тех, кто изучает опыт войны. Никто не сомневается, что у России может быть свой Зейдлиц, Мюрат или Роммель, в 1941 – 1945 годах русские, безусловно, имели таких великих полководцев. Однако дело не только в умелом руководстве отдельных одаренных личностей; люди, в массе своей апатичные и невежественные, без всякой подготовки, без всяких способностей, действовали умно и проявляли удивительное самообладание. Танкисты Красной Армии закалились в горниле войны, их мастерство неизмеримо выросло. Такое превращение должно было потребовать исключительно высокой организации и необычайно искусного планирования и руководства. Подобные изменения могут произойти и в других видах вооруженных сил, например в авиации или подводном флоте, дальнейший прогресс которых всячески стимулируется русским высшим командованием.
Со времен Петра Великого и до революции 1917 года царские армии были многочисленными, громоздкими и неповоротливыми. Во время Финской кампании и в ходе операций 1941 – 1942 годов то же самое можно было сказать и о Красной Армии. С развитием бронетанковых сил русских общая картина полностью изменилась. В настоящее время любой реальный план обороны Европы должен исходить из того, что воздушные и танковые армии Советского Союза могут броситься на нас с такой быстротой и яростью, перед которыми померкнут все операции блицкрига Второй мировой войны».
Следует признать, что, несмотря на некоторую одиозность, гитлеровский генерал дал действиям советских танковых войск в целом справедливую оценку.
МАЛЫЕ ТАНКИ И ТАНКЕТКИ
В Советском Союзе, как и в других странах, накануне Второй мировой войны основу танкового парка вооруженных сил составляли легкие танки. Назначение их в тот период было весьма разнообразным – разведка, непосредственная поддержка пехоты и ведение самостоятельных боевых действий в составе крупных танковых соединений.
Собственно советское танкостроение началось именно с легких танков. Ими стали 15 боевых машин, построенных в 1919 – 1921 годах на Сормовском заводе по образцу трофейного французского танка Renault FT17. Эти машины называли по-разному – «М», «КС», но чаще – «Русский Рено». В боевых действиях Гражданской войны участия они не принимали, но в 1920-х годах состояли на вооружении Красной Армии.
В дальнейшем, с 1927-го по 1943 год, в Советском Союзе было создано и принято на вооружение 11 образцов легких и малых танков и танкеток. Все они в большей или меньшей степени принимали участие во Второй мировой войне.
Танки МС-1 на Красной площади. 7 ноября 1930 года
Первый советский танк, запущенный в массовое производство, – это Т-18, или МС-1 («малый сопровождения, образец первый»). Он был разработан в 1925 – 1926 годах в конструкторском бюро Орудийно-арсенального треста и предназначался для непосредственного сопровождения пехоты. Изготавливался заводом «Большевик» (г. Ленинград) и Мотовилихинским машиностроительным заводом (г. Пермь). С 1928-го по 1931 год было выпущено 959 единиц. С 1929 года танки МС-1 начали поступать на вооружение вновь формируемых механизированных частей. Они активно использовались в учебных целях – 103 машины сразу после изготовления были переданы в распоряжение СООАВИАХИМа и ряда военно-технических учебных заведений. Боевое крещение МС-1 получили в ноябре 1929 года во время советско-китайского вооруженного конфликта на КВЖД. В боевых действиях принимала участие отдельная танковая рота, насчитывавшая 9 боевых машин. С 1938 года танки начали передаваться в распоряжение укрепленных районов на западной границе СССР для использования в качестве как подвижных, так и неподвижных (с демонтажом двигателя и ходовой части) огневых точек. При этом часть боевых машин была перевооружена 45-мм танковой пушкой обр. 1932 года. Эти танки приняли участие в приграничных сражениях лета 1941 года, причем в ряде случаев не без успеха. Последние факты боевого применения МС-1 относятся к битве за Москву. В частности, в составе 150-й танковой бригады зимой 1941/42 года имелось 9 танков этого типа.
3 ноября 1930 года на 2-м заводе Всесоюзного автотракторного объединения (ВАТО) был изготовлен первый опытный образец танкетки К-25 (или В-25, В – «Виккерс») по образцу английской танкетки Carden – Loyd. Эта машина и стала прототипом танкетки Т-27. В отличие от опытного образца она была оснащена двигателем «Форд-АА». Машина была принята на вооружение постановлением РВС СССР от 13 февраля 1931 года. Серийное производство Т-27 было организовано на заводах «Большевик» в Ленинграде и №37 в Москве (бывший 2-й завод ВАТО), а также Нижегородском автомобильном заводе (позже ГАЗ). Всего с 1931-го по 1934 год было изготовлено 3328 танкеток, включая 187 огнеметных.
Корпус танкетки состоял из катаных броневых листов толщиной 4 – 10 мм, соединявшихся заклепками и частично электросваркой. Листы корпуса по высоте до 400 мм от днища соединялись с применением холщовых прокладок, чем обеспечивалась его водонепроницаемость при преодолении брода. Танкетка была вооружена одним пулеметом ДТ с боекомплектом 1764 патрона (на машинах ранних выпусков – 2520 патронов). 28 пулеметных магазинов располагались на стеллажах, установленных в патронных коробках в кормовой части корпуса, и подавались для заряжания тросовым механизмом. Средства внешней и внутренней связи отсутствовали. На машине устанавливался 4-цилиндровый карбюраторный двигатель «Форд-АА» (ГАЗ-АА) мощностью 40 л.с., позволявший машине массой 2,7 т развивать скорость до 42 км/ч. Запас хода по шоссе составлял 110 км. Экипаж состоял из двух человек: командира-стрелка и механика-водителя. Для посадки экипажа на крыше корпуса имелись два прямоугольных люка, закрывавшихся крышками. Наблюдение за полем боя велось через смотровые щели, расположенные в верхнем лобовом и бортовых листах корпуса.
Танкетка Т-27 поступала на вооружение разведывательных подразделений механизированных частей РККА. По мере насыщения войск легкими танками, Т-27 передавались в танковые роты и батальоны стрелковых дивизий. В 1932 году была разработана парашютно-десантная подвеска танкетки под самолетом ТБ-1, и в том же году она была принята на вооружение ВВС РККА. В конце 1930-х годов танкетки Т-27 использовались в качестве тягачей 45-мм противотанковых пушек.
Как и танкетка Т-27, малые плавающие танки Т-37А, а также созданные позднее Т-38 и Т-40 предназначались для ведения разведки и боевого охранения. Необходимо отметить, что крупносерийное производство плавающих танков в тот период было организовано только в Советском Союзе.
Танки МС-1 с 45-мм пушками, захваченные немцами. Группа армий «Юг», июнь 1941 года
Проектирование легких плавающих танков в СССР началось осенью 1931 года, когда Управление механизации и моторизации (УММ) РККА получило информацию об испытании в Великобритании танка-амфибии Vickers-Carden-Loyd. Работы поручили Опытно-конструкторскому отделу (ОКМО) завода «Большевик». Причем никакими сведениями об английской машине, кроме фотографий и общих тактико-технических характеристик, советские инженеры не располагали. Базой для проектирования первого советского плавающего танка послужил «легкий трактор-тягач Карден-Лойд грузоподъемностью до 3 тонн» (три такие машины были закуплены у фирмы Vickers еще в 1930 году). Советские конструкторы использовали ходовую часть и компоновку трактора (с расположением двигателя вдоль правого борта). Сделано это было не случайно – на приводимых в иностранной печати фотографиях амфибии Vickers-Carden-Loyd было хорошо видно, что и на английской машине использовалась аналогичная ходовая часть.
Танкетка Т-27, переоборудованная в артиллерийский тягач
Опытный образец нового танка, первоначально проходивший в документах под обозначением «Селезень», а затем получивший индекс Т-33, был готов к весне 1933 года. Одновременно с ним на заводе №2 ВАТО под руководством Н.Н.Козырева был спроектирован, изготовлен и в июле 1932 года предъявлен на испытания малый плавающий танк Т-41. С учетом результатов испытаний в первой половине 1933 года изготовили 12 таких танков, но уже с измененной конструкцией корпуса. Плавающий танк Т-37 конструкции ОКМО поступил на испытания также в июле 1932 года. Его компоновка была подобна Т-33 и амфибии Vickers-Carden-Loyd. В ходе заводских испытаний у танка Т-37 было выявлено большое количество недостатков, поэтому осенью 1932 года дальнейшие работы по машине прекратили. Что касается серийных танков Т-41, то 7 ноября 1932 года они участвовали в параде на Красной площади, а затем были переданы в танковые части, где использовались в качестве учебных машин. Некоторые из них эксплуатировались вплоть до 1939 года. Один серийный Т-41 летом 1945 года имелся в составе воздушно-десантных частей Московского военного округа. Эта машина использовалась для отработки вопросов доставки танков по воздуху.
Учитывая опыт, накопленный при проектировании машин Т-41 и Т-37, УММ РККА приняло решение о разработке нового плавающего танка. Предполагалось, что машина «по компоновке будет аналогична Т-41, но с подвеской от танка Т-37». Постановлением Совета труда и обороны СССР от 11 августа 1932 года, еще до изготовления опытного образца, на вооружение Красной Армии был принят новый плавающий танк, получивший обозначение Т-37А. Создание и организацию серийного производства Т-37А поручили заводу №37 в Москве. Сюда передали весь материал по Т-37 разработки ОКМО, а также одну прибывшую из Англии амфибию Vickers-Carden-Loyd. Руководил работами главный конструктор танка Т-41 Н.Н.Козырев.
Несмотря на уже имевшийся на заводе № 37 опыт серийного производства танкеток Т-27, развертывание выпуска танка Т-37А шло с большими трудностями. Дело в том, что новая машина была сложнее, чем Т-27, а возможности завода были весьма ограничены. Тем не менее годовой план по плавающим танкам на 1933 год, спущенный заводу, составлял 1200 машин.
Танкетки Т-27 буксируют 45-мм противотанковые пушки
Корпус Т-37А имел клепано-сварную конструкцию и собирался на каркасе из уголков. Толщина броневых листов составляла 4,6 и 8 мм. На крыше подбашенной коробки на шариковой опоре устанавливалась башня цилиндрической формы, смещенная к правому борту. Ее поворот осуществлялся вручную, с помощью приваренных изнутри рукояток. Следует отметить, что серийные машины имели два варианта корпусов и башен. Дело в том, что завод № 37 производил лишь сборку танков, а корпуса и башни поступали с Подольского машиностроительного и Ижорского заводов. Вооружение состояло из 7,62-мм пулемета ДТ (боекомплект 2142 патрона в 34 магазинах), смонтированного в шаровой установке в лобовом листе башни. Без поворота последней его можно было наводить по горизонту до 30° на сторону, а по вертикали от – 20° до +30° . Для наблюдения за местностью в корпусе и башне имелись смотровые щели.
Автомобильный карбюраторный 4-цилиндровый двигатель ГАЗ-АА мощностью 40 л.с. располагался продольно, ближе к левому борту машины, маховиком вперед. Он позволял танку развивать скорость 38 км/ч. Запас хода достигал 185 км. Трансмиссия состояла из однодискового главного фрикциона сухого трения, четырехскоростной коробки передач, карданного вала, главной передачи, конического дифференциала с колодочными тормозами и привода водоходного движителя. Последний включал в себя храповую муфту, соединявшую носок коленчатого вала двигателя с валом гребного винта, и механизм реверсирования (поворота лопастей). Движение на плаву обеспечивал двухлопастный гребной винт. Поворот на плаву осуществлялся с помощью руля, установленного в потоке винта. Для откачки воды на днище корпуса предусматривался специальный насос. На плаву машина развивала скорость до 6 км/ч. Для увеличения водоизмещения к надгусеничным полкам слева и справа крепились поплавки, заполненные пробкой.
Так, для усиления противотанковых возможностей мотострелкового батальона танковой бригады в январе 1943 года в его штат включили роту противотанковых ружей, а в марте – зенитно-пулеметную роту. Более существенные изменения произошли в конце 1943 года, когда был принят новый штат танковой бригады. В связи с принятием на вооружение танка Т-34-85, экипаж которого состоял из пяти человек, рота противотанковых ружей мотострелкового батальона в апреле 1944 года была обращена на доукомплектование экипажей новых танков. На этот штат танковые бригады переводились постепенно, прежде всего бригады, входившие в состав танковых и механизированных корпусов. В дальнейшем, вплоть до конца войны, организация танковой бригады практически не изменялась.
В январе 1943 года в целях усиления ударной силы механизированной бригады в штат танкового полка была введена еще одна рота средних танков. Общее количество танков в полку осталось прежним – 39. Однако средних танков стало 32, вместо ранее имевшихся 23, а легких уменьшилось на 9 машин. В феврале этого же года из бригады был исключен зенитно-артиллерийский дивизион, а вместо него введена зенитно-пулеметная рота. Одновременно в штат включили инженерно-минную роту, а все автомобили, предназначавшиеся для перевозки личного состава мотострелковых батальонов, свели в бригадную автороту.
Дальнейшие изменения в организации механизированной бригады происходили преимущественно в связи с совершенствованием организации ее танкового полка. Так, в феврале 1944 года танковый полк перевели на новый штат, по которому в нем имелось три танковых роты, укомплектованных только средними танками. В результате в полку стало 35 танков Т-34, а легкие танки из штата были исключены. После этого до конца войны в бригаде не происходило никаких изменений.
В целях усиления огневой мощи танкового корпуса в январе 1943 года в его штат включаются минометный полк РГК (36 120-мм минометов) и самоходно-артиллерийский полк РГК (25 САУ). Несколько позже в состав некоторых корпусов ввели резерв танков (40 машин) с экипажами и 100 шоферов. Одновременно были увеличены возможности роты подвоза ГСМ.
В феврале вместо инженерно-минных рот в состав корпуса включили саперный батальон, а в марте – зенитно-артиллерийский полк. В апреле в штат корпуса ввели истребительно-противотанковый артиллерийский полк (20 45-мм пушек) и истребительно-противотанковый дивизион (12 85-мм зенитных пушек). Однако уже в августе 1943 года их заменили двумя самоходно-артиллерийскими полками (СУ-76 и СУ-152). В октябре в отдельных танковых корпусах, а в ноябре во всех остальных вместо бронеавтомобильного батальона вводится отдельный мотоциклетный батальон, в который вошли две мотоциклетные, танковая роты, рота бронетранспортеров и истребительно-противотанковая артиллерийская батарея.
В августе 1944 года в целях повышения огневых возможностей корпуса в его состав включили легкий артиллерийский полк, в котором имелось 24 76-мм пушки.
Из сказанного следует, что организация танкового корпуса совершенствовалась главным образом в направлении увеличения огневой и ударной силы, повышения подвижности и самостоятельности корпуса при ведении боевых действий.
Организация механизированного корпуса совершенствовалась также с учетом опыта его боевого применения и в связи с поступлением в войска новой боевой техники. В январе 1943 года из состава механизированной бригады был исключен зенитно-артиллерийский дивизион, а из корпуса – армейский полк ПВО. Одновременно в состав корпуса ввели минометный полк (36 120-мм минометов), самоходно-артиллерийский полк смешанного состава (8 СУ-122, 17 СУ-76), а также резерв танков (40 танков и 147 членов экипажей) и 100 шоферов. В феврале вместо инженерно-минной роты в корпус включили саперный батальон, а в марте роту управления переформировали в батальон связи. В это же время в штат корпуса поступил зенитно-артиллерийский полк (16 37-мм пушек, 16 ДШК). В апреле в штат был введен истребительно-противотанковый артиллерийский полк и авиационное звено связи – 3 самолета. В мае корпус получил истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион и роту химической защиты. В августе 1943 года взамен истребительно-противотанкового полка в штат корпуса ввели самоходно-артиллерийский полк СУ-76 (21 установка), а вместо истребительно-противотанкового дивизиона – полк СУ-85 (16 установок и один танк Т-34).
В это же время из штатов механизированных корпусов, входивших в состав танковых армий, исключили бронеавтомобильные, а вместо них ввели отдельные мотоциклетные батальоны.
В 1944 году танковый полк механизированной бригады был переведен на новый штат. В результате в полку стало 35 средних танков, а легкие танки исключили совсем.
Что касается танковых армий, то в конце января 1943 года состоялось специальное заседание ГКО, посвященное выработке положений об их формировании. Предварительно по этому вопросу были заслушаны мнения некоторых видных военачальников. Все сошлись на том, что из танковых армий необходимо прежде всего изъять немоторизованные стрелковые дивизии и организационно выделить их танковое ядро. Таким образом, танковые армии должны были иметь в своем составе, как правило, два танковых и один механизированный корпуса, зенитно-артиллерийскую дивизию, гвардейский минометный, гаубичный артиллерийский, истребительно-противотанковый и мотоциклетный полки. В качестве частей обеспечения предусматривались полк связи, авиационный полк связи (самолеты По-2), инженерный батальон, автомобильный полк и два ремонтно-восстановительных батальона. К тыловым частям и учреждениям относились подразделения и части обслуживания полевого управления армии, продовольственные, обозно-вещевые, медицинские и химические учреждения, органы артиллерийского снабжения, снабжения ГСМ, а также части по сбору, приему и эвакуации трофейного имущества. Однако следует отметить, что состав танковых армий определялся приказами на их формирование и был неодинаковым. Так, например, из 64 наступательных операций, проведенных танковыми армиями указанного выше состава, в 32 случаях они действовали в двухкорпусном составе. Только одна танковая армия (3-я гвардейская) в ходе всей войны имела три корпуса.
В начале 1944 года было принято решение ввести в состав танковых армий самоходно-артиллерийские и легкие артиллерийские бригады. К концу сентября 1944 года все шесть танковых армий уже имели эти бригады. Однако для успешного проведения операций танковые армии усиливались артиллерийскими и истребительно-противотанковыми бригадами и полками.
В конце войны танковая армия трехкорпусного состава, как правило, имела свыше 50 тыс. человек, 850 – 920 танков и САУ, около 800 орудий и минометов, более 5 тыс. автомобилей. Однако в подавляющем большинстве наступательных операций танковые армии не имели полного комплекта людей, вооружения и боевой техники.
В феврале 1944 года упоминавшиеся выше тяжелые танковые полки прорыва перевели на новые штаты, и они стали именоваться тяжелыми танковыми полками. В новых полках насчитывалось 375 человек, четыре танковых роты ИС-2 (21 танк), рота автоматчиков, саперный и хозяйственный взводы, полковой медицинский пункт. При формировании этих полков им присваивалось наименование «гвардейский».
Отдельные танковые полки тоже были переформированы. Суть этой реорганизации, проведенной в начале 1944 года, состояла в исключении из них легких танков, усиления подразделений обоспечения и обслуживания. В целом в полку должно было быть 386 человек и 35 танков.
В декабре 1944 года начали формирование отдельных гвардейских тяжелых танковых бригад. Организационно бригада состояла из трех тяжелых танковых полков, моторизованного батальона автоматчиков, подразделений обеспечения и обслуживания. Всего в бригаде насчитывалось по штату 1666 человек, 65 тяжелых танков ИС-2, три самоходно-артиллерийских установки СУ-76, 19 бронетранспортеров и 3 бронемашины.
В результате всех этих последовательно проводимых организационных мероприятий бронетанковые и механизированные войска Красной Армии превратились в боевую силу колоссальной мощи. Достаточно сказать, что на 9 мая 1945 года Красная Армия располагала 35,2 тыс. танков и САУ. Вопрос в другом – насколько грамотно применяло наше командование эту боевую силу? За ответом попробуем обратиться к противнику. Вот какую оценку советским танковым войскам дал в своей книге «Танковые сражения 1939 – 1945 гг.», изданной в 1957 году, генерал-майор Фридрих Вильгельм фон Меллентин, закончивший войну начальником штаба 5-й танковой армии:
«Теперь я остановлюсь на русских танковых войсках, которые вступили в войну, располагая большим преимуществом, – у них был танк Т-34, намного превосходивший любой тип немецких танков. Не следует недооценивать также и тяжелые танки «Клим Ворошилов», действовавшие на фронте в 1942 году. Затем русские модернизировали танк Т-34 и, наконец, в 1944 году построили массивный танк «Иосиф Сталин», который причинил много неприятностей нашим «тиграм». Русские конструкторы танков хорошо знали свое дело. Они сосредоточили все внимание на главном: мощи танковой пушки, броневой защите и проходимости. Во время войны их система подвески была намного лучше, чем в немецких танках и в танках других западных держав.
В 1941-м и в 1942 годах тактическое использование танков русскими не отличалось гибкостью, а подразделения танковых войск были разбросаны по всему огромному фронту. Летом 1942 года русское командование, учтя опыт проведенных боев, начало создавать целые танковые армии, имеющие в своем составе танковые и механизированные корпуса. Задача танковых корпусов, в которых было относительно немного мотопехоты и артиллерии, состояла в оказании помощи стрелковым дивизиям, осуществлявшим прорыв. Механизированные корпуса должны были развить прорыв в глубину и преследовать противника. Исходя из характера выполняемых задач, механизированные корпуса имели равное с танковыми корпусами количество танков, но машин тяжелых типов в них не было. Помимо этого, по своей штатной организации они располагали большим количеством мотопехоты, артиллерии и инженерных войск. Успех бронетанковых войск русских связан с этой реорганизацией; к 1944 году они стали самым грозным наступательным оружием Второй мировой войны.
Сперва русским танковым армиям приходилось дорого расплачиваться за недостаток боевого опыта. Особенно слабое понимание методов ведения танковых боев и недостаточное умение проявляли младшие и средние командиры. Им не хватало смелости, тактического предвидения, способности принимать быстрые решения. Первые операции танковых армий заканчивались полным провалом. Плотными массами танки сосредоточивались перед фронтом немецкой обороны, в их движении чувствовалась неуверенность и отсутствие всякого плана. Они мешали друг другу, наталкивались на наши противотанковые орудия, а в случае прорыва наших позиций прекращали продвижение и останавливались, вместо того чтобы развивать успех. В эти дни отдельные немецкие противотанковые пушки и 88-мм орудия действовали наиболее эффективно: иногда одно орудие повреждало и выводило из строя свыше 30 танков за один час. Нам казалось, что русские создали инструмент, которым они никогда не научатся владеть, однако уже зимой 1942/43 года в их тактике появились первые признаки улучшения.
1943 год был для русских бронетанковых войск все еще периодом учебы. Тяжелые поражения, понесенные немецкой армией на Восточном фронте, объяснялись не лучшим тактическим руководством русских, а серьезными стратегическими ошибками германского верховного командования и значительным превосходством противника в численности войск и технике. Лишь в 1944 году крупные русские танковые и механизированные соединения приобрели высокую подвижность и мощь и стали весьма грозным оружием в руках смелых и способных командиров. Даже младшие офицеры изменились и проявляли теперь большое умение, решительность и инициативу. Разгром нашей группы армий «Центр» и стремительное наступление русских танков от Днепра к Висле ознаменовали новый этап в истории Красной Армии и явились для Запада грозным предостережением. Позднее, в крупном наступлении русских войск в январе 1945 года, нам также пришлось наблюдать быстрые и решительные действия русских танков.
Необыкновенное развитие русских бронетанковых войск заслуживает самого пристального внимания со стороны тех, кто изучает опыт войны. Никто не сомневается, что у России может быть свой Зейдлиц, Мюрат или Роммель, в 1941 – 1945 годах русские, безусловно, имели таких великих полководцев. Однако дело не только в умелом руководстве отдельных одаренных личностей; люди, в массе своей апатичные и невежественные, без всякой подготовки, без всяких способностей, действовали умно и проявляли удивительное самообладание. Танкисты Красной Армии закалились в горниле войны, их мастерство неизмеримо выросло. Такое превращение должно было потребовать исключительно высокой организации и необычайно искусного планирования и руководства. Подобные изменения могут произойти и в других видах вооруженных сил, например в авиации или подводном флоте, дальнейший прогресс которых всячески стимулируется русским высшим командованием.
Со времен Петра Великого и до революции 1917 года царские армии были многочисленными, громоздкими и неповоротливыми. Во время Финской кампании и в ходе операций 1941 – 1942 годов то же самое можно было сказать и о Красной Армии. С развитием бронетанковых сил русских общая картина полностью изменилась. В настоящее время любой реальный план обороны Европы должен исходить из того, что воздушные и танковые армии Советского Союза могут броситься на нас с такой быстротой и яростью, перед которыми померкнут все операции блицкрига Второй мировой войны».
Следует признать, что, несмотря на некоторую одиозность, гитлеровский генерал дал действиям советских танковых войск в целом справедливую оценку.
МАЛЫЕ ТАНКИ И ТАНКЕТКИ
В Советском Союзе, как и в других странах, накануне Второй мировой войны основу танкового парка вооруженных сил составляли легкие танки. Назначение их в тот период было весьма разнообразным – разведка, непосредственная поддержка пехоты и ведение самостоятельных боевых действий в составе крупных танковых соединений.
Собственно советское танкостроение началось именно с легких танков. Ими стали 15 боевых машин, построенных в 1919 – 1921 годах на Сормовском заводе по образцу трофейного французского танка Renault FT17. Эти машины называли по-разному – «М», «КС», но чаще – «Русский Рено». В боевых действиях Гражданской войны участия они не принимали, но в 1920-х годах состояли на вооружении Красной Армии.
В дальнейшем, с 1927-го по 1943 год, в Советском Союзе было создано и принято на вооружение 11 образцов легких и малых танков и танкеток. Все они в большей или меньшей степени принимали участие во Второй мировой войне.
Первый советский танк, запущенный в массовое производство, – это Т-18, или МС-1 («малый сопровождения, образец первый»). Он был разработан в 1925 – 1926 годах в конструкторском бюро Орудийно-арсенального треста и предназначался для непосредственного сопровождения пехоты. Изготавливался заводом «Большевик» (г. Ленинград) и Мотовилихинским машиностроительным заводом (г. Пермь). С 1928-го по 1931 год было выпущено 959 единиц. С 1929 года танки МС-1 начали поступать на вооружение вновь формируемых механизированных частей. Они активно использовались в учебных целях – 103 машины сразу после изготовления были переданы в распоряжение СООАВИАХИМа и ряда военно-технических учебных заведений. Боевое крещение МС-1 получили в ноябре 1929 года во время советско-китайского вооруженного конфликта на КВЖД. В боевых действиях принимала участие отдельная танковая рота, насчитывавшая 9 боевых машин. С 1938 года танки начали передаваться в распоряжение укрепленных районов на западной границе СССР для использования в качестве как подвижных, так и неподвижных (с демонтажом двигателя и ходовой части) огневых точек. При этом часть боевых машин была перевооружена 45-мм танковой пушкой обр. 1932 года. Эти танки приняли участие в приграничных сражениях лета 1941 года, причем в ряде случаев не без успеха. Последние факты боевого применения МС-1 относятся к битве за Москву. В частности, в составе 150-й танковой бригады зимой 1941/42 года имелось 9 танков этого типа.
3 ноября 1930 года на 2-м заводе Всесоюзного автотракторного объединения (ВАТО) был изготовлен первый опытный образец танкетки К-25 (или В-25, В – «Виккерс») по образцу английской танкетки Carden – Loyd. Эта машина и стала прототипом танкетки Т-27. В отличие от опытного образца она была оснащена двигателем «Форд-АА». Машина была принята на вооружение постановлением РВС СССР от 13 февраля 1931 года. Серийное производство Т-27 было организовано на заводах «Большевик» в Ленинграде и №37 в Москве (бывший 2-й завод ВАТО), а также Нижегородском автомобильном заводе (позже ГАЗ). Всего с 1931-го по 1934 год было изготовлено 3328 танкеток, включая 187 огнеметных.
Корпус танкетки состоял из катаных броневых листов толщиной 4 – 10 мм, соединявшихся заклепками и частично электросваркой. Листы корпуса по высоте до 400 мм от днища соединялись с применением холщовых прокладок, чем обеспечивалась его водонепроницаемость при преодолении брода. Танкетка была вооружена одним пулеметом ДТ с боекомплектом 1764 патрона (на машинах ранних выпусков – 2520 патронов). 28 пулеметных магазинов располагались на стеллажах, установленных в патронных коробках в кормовой части корпуса, и подавались для заряжания тросовым механизмом. Средства внешней и внутренней связи отсутствовали. На машине устанавливался 4-цилиндровый карбюраторный двигатель «Форд-АА» (ГАЗ-АА) мощностью 40 л.с., позволявший машине массой 2,7 т развивать скорость до 42 км/ч. Запас хода по шоссе составлял 110 км. Экипаж состоял из двух человек: командира-стрелка и механика-водителя. Для посадки экипажа на крыше корпуса имелись два прямоугольных люка, закрывавшихся крышками. Наблюдение за полем боя велось через смотровые щели, расположенные в верхнем лобовом и бортовых листах корпуса.
Танкетка Т-27 поступала на вооружение разведывательных подразделений механизированных частей РККА. По мере насыщения войск легкими танками, Т-27 передавались в танковые роты и батальоны стрелковых дивизий. В 1932 году была разработана парашютно-десантная подвеска танкетки под самолетом ТБ-1, и в том же году она была принята на вооружение ВВС РККА. В конце 1930-х годов танкетки Т-27 использовались в качестве тягачей 45-мм противотанковых пушек.
Как и танкетка Т-27, малые плавающие танки Т-37А, а также созданные позднее Т-38 и Т-40 предназначались для ведения разведки и боевого охранения. Необходимо отметить, что крупносерийное производство плавающих танков в тот период было организовано только в Советском Союзе.
Проектирование легких плавающих танков в СССР началось осенью 1931 года, когда Управление механизации и моторизации (УММ) РККА получило информацию об испытании в Великобритании танка-амфибии Vickers-Carden-Loyd. Работы поручили Опытно-конструкторскому отделу (ОКМО) завода «Большевик». Причем никакими сведениями об английской машине, кроме фотографий и общих тактико-технических характеристик, советские инженеры не располагали. Базой для проектирования первого советского плавающего танка послужил «легкий трактор-тягач Карден-Лойд грузоподъемностью до 3 тонн» (три такие машины были закуплены у фирмы Vickers еще в 1930 году). Советские конструкторы использовали ходовую часть и компоновку трактора (с расположением двигателя вдоль правого борта). Сделано это было не случайно – на приводимых в иностранной печати фотографиях амфибии Vickers-Carden-Loyd было хорошо видно, что и на английской машине использовалась аналогичная ходовая часть.
Опытный образец нового танка, первоначально проходивший в документах под обозначением «Селезень», а затем получивший индекс Т-33, был готов к весне 1933 года. Одновременно с ним на заводе №2 ВАТО под руководством Н.Н.Козырева был спроектирован, изготовлен и в июле 1932 года предъявлен на испытания малый плавающий танк Т-41. С учетом результатов испытаний в первой половине 1933 года изготовили 12 таких танков, но уже с измененной конструкцией корпуса. Плавающий танк Т-37 конструкции ОКМО поступил на испытания также в июле 1932 года. Его компоновка была подобна Т-33 и амфибии Vickers-Carden-Loyd. В ходе заводских испытаний у танка Т-37 было выявлено большое количество недостатков, поэтому осенью 1932 года дальнейшие работы по машине прекратили. Что касается серийных танков Т-41, то 7 ноября 1932 года они участвовали в параде на Красной площади, а затем были переданы в танковые части, где использовались в качестве учебных машин. Некоторые из них эксплуатировались вплоть до 1939 года. Один серийный Т-41 летом 1945 года имелся в составе воздушно-десантных частей Московского военного округа. Эта машина использовалась для отработки вопросов доставки танков по воздуху.
Учитывая опыт, накопленный при проектировании машин Т-41 и Т-37, УММ РККА приняло решение о разработке нового плавающего танка. Предполагалось, что машина «по компоновке будет аналогична Т-41, но с подвеской от танка Т-37». Постановлением Совета труда и обороны СССР от 11 августа 1932 года, еще до изготовления опытного образца, на вооружение Красной Армии был принят новый плавающий танк, получивший обозначение Т-37А. Создание и организацию серийного производства Т-37А поручили заводу №37 в Москве. Сюда передали весь материал по Т-37 разработки ОКМО, а также одну прибывшую из Англии амфибию Vickers-Carden-Loyd. Руководил работами главный конструктор танка Т-41 Н.Н.Козырев.
Несмотря на уже имевшийся на заводе № 37 опыт серийного производства танкеток Т-27, развертывание выпуска танка Т-37А шло с большими трудностями. Дело в том, что новая машина была сложнее, чем Т-27, а возможности завода были весьма ограничены. Тем не менее годовой план по плавающим танкам на 1933 год, спущенный заводу, составлял 1200 машин.
Корпус Т-37А имел клепано-сварную конструкцию и собирался на каркасе из уголков. Толщина броневых листов составляла 4,6 и 8 мм. На крыше подбашенной коробки на шариковой опоре устанавливалась башня цилиндрической формы, смещенная к правому борту. Ее поворот осуществлялся вручную, с помощью приваренных изнутри рукояток. Следует отметить, что серийные машины имели два варианта корпусов и башен. Дело в том, что завод № 37 производил лишь сборку танков, а корпуса и башни поступали с Подольского машиностроительного и Ижорского заводов. Вооружение состояло из 7,62-мм пулемета ДТ (боекомплект 2142 патрона в 34 магазинах), смонтированного в шаровой установке в лобовом листе башни. Без поворота последней его можно было наводить по горизонту до 30° на сторону, а по вертикали от – 20° до +30° . Для наблюдения за местностью в корпусе и башне имелись смотровые щели.
Автомобильный карбюраторный 4-цилиндровый двигатель ГАЗ-АА мощностью 40 л.с. располагался продольно, ближе к левому борту машины, маховиком вперед. Он позволял танку развивать скорость 38 км/ч. Запас хода достигал 185 км. Трансмиссия состояла из однодискового главного фрикциона сухого трения, четырехскоростной коробки передач, карданного вала, главной передачи, конического дифференциала с колодочными тормозами и привода водоходного движителя. Последний включал в себя храповую муфту, соединявшую носок коленчатого вала двигателя с валом гребного винта, и механизм реверсирования (поворота лопастей). Движение на плаву обеспечивал двухлопастный гребной винт. Поворот на плаву осуществлялся с помощью руля, установленного в потоке винта. Для откачки воды на днище корпуса предусматривался специальный насос. На плаву машина развивала скорость до 6 км/ч. Для увеличения водоизмещения к надгусеничным полкам слева и справа крепились поплавки, заполненные пробкой.