Басби Шарли. Только ради любви

   - Ты меня дразнишь? - поинтересовалась Софи.
   Айвес улыбнулся, и на сердце у Софи потеплело.
   - Разве совсем немного, милая. - Он поцеловал ее руку, заставив посмотреть ему в глаза. - Софи, я знаю, что твой первый муж был груб. Я совсем не такой человек, несмотря на то, что ты видела в последнее время. Тебе нечего бояться меня. Я только хочу, чтобы ты была счастлива.
   - А если я скажу: единственное, что сделает меня счастливой, - это возможность спать одной в своей постели, то ты прислушаешься к моим словам?
   Айвес тяжело вздохнул.
   - Не глупи, моя дорогая. Я хочу, чтобы ты была моей женой в полном смысле этого слова. Но, учитывая обстоятельства, окружавшие наш брак, я отнесусь с пониманием, если ты пожелаешь провести первые несколько ночей одна, прежде чем я приду к тебе.
   Софи боялась поверить тому, что услышала, но Айвес, похоже, говорил искренне. Она была готова от благодарности броситься ему на шею, но тут же напомнила себе, что это всего лишь отсрочка на несколько дней.
   Однако Софи предпочитала открыто встречать все неприятности и не видела смысла уклоняться от неизбежного.
   Лучше поскорее пройти через уже знакомый ужас. Она отвела взгляд и твердо сказала:
   - Нет, я не стану заставлять тебя ждать. - И с ошеломляющей откровенностью добавила:
   - Предпочитаю поскорее разделаться с этим.
   Айвес расхохотался, в его зеленых глазах отразилось нескрываемое изумление.
   - Ну, милая! "Разделаться"? Ты не могла выразиться как-то помягче?
   Софи виновато посмотрела на него.
   - Мне этот акт никогда не казался приятным. Я даже считаю его отвратительным. - Ее щеки заполыхали. - Саймон утверждал, что я не слишком хороша в постели, что он предпочел бы спать с доской.
   Айвес заключил ее в объятия, его взгляд стал нежным.
   - Я не Саймон, Софи.
   Он ласково поцеловал ее, его губы были мягкими и теплыми. Софи невольно почувствовала, что отвечает ему. Ошеломляющие ощущения вдруг расцвели в ней, когда Айвес наконец поднял голову, и Софи невольно потянулась к его губам.
   - Ты не доска, моя дорогая, - хрипло произнес он. - А если и была таковой, значит, Саймон оказался просто никудышным плотником.
   Айвес с сожалением отстранился и, подтолкнув Софи к двери, что вела в ее спальню, прошептал:
   - Теперь иди. Твоя служанка ждет тебя. Я принесу приготовленный для нас поднос и скоро присоединюсь к тебе.
   Софи покорно подчинилась и пошла, точно зомби. Ее встретила робко улыбнувшаяся Пегги, и Софи с большим трудом заставила себя забыть о сладостном поцелуе Айвеса.
   В просторной комнате, что была рядом со спальней, для Софи была приготовлена ванна. Тончайшая рубашка и роскошный шелковый халат лежали на одном из двух кресел, отделанных шелком цвета слоновой кости. Не совсем понимая, что происходит, она позволила Пегги вымыть себя, надушить, и сладкий аромат лилий наполнил воздух. Софи распустила волосы, и Пегги расчесывала их до тех пор, пока они не засверкали, точно золото, при свете канделябров.
   Пожелав своей госпоже счастья, служанка исчезла.
   Сидя за туалетным столиком, Софи невидящим взглядом смотрела в зеркало, мысли ее путались. "Я вышла замуж, - удивленно подумала она. - За Айвеса".
   Словно по волшебству, его изображение неожиданно появилось в зеркале. На нем был массивный шелковый халат пурпурного цвета, свободно перехваченный на поясе, и Софи пронзила мысль о том, что под халатом муж был совершенно голый.
   Довольно долго они смотрели друг на друга в зеркало, потом Айвес загадочно улыбнулся и спросил:
   - Ну что, милая? Ты готова "разделаться с этим"?
   Софи кивнула как во сне, и Айвес проводил ее в спальню.
   Это была прелестная комната с высоким потолком и сверкающими хрустальными люстрами; одна стена состояла из целого ряда высоких и широких окон. На полу лежал роскошный ковер в розовых и кремовых тонах. Внушительная кровать с балдахином была накрыта покрывалом из светло-бирюзового шелка. Несмотря на теплое время года, в небольшом камине, отделанном зеленым мрамором, полыхал огонь. Несколько кресел и софа такого же бирюзового цвета, что и кровать, были уютно расставлены у камина. Свечи в серебряных канделябрах мягко освещали спальню.
   Но вид элегантной роскоши не унял тот ужас, что таился в груди Софи, и, совершенно отчаявшись, она с надеждой бросила взгляд на серебряный поднос с едой и напитками.
   - О, как чудесно! Я ужасно проголодалась!
   Не отрывая взгляда от ее стройной фигуры, Айвес поддержал Софи.
   - И я тоже проголодался.
   Она подарила ему ничего не значащую улыбку и стала деловито наполнять свою тарелку тонкими ломтиками жареного цыпленка и телятины, отварным картофелем в масле, тушеными грибами и миногами. Там были также конфеты, бисквиты, вино, бренди, и Софи позволила Айвесу налить в ее бокал густого шерри.
   Но вот был съеден последний кусочек и выпит последний глоток вина. Сидя словно маленькая девочка, с невероятно прямой спиной и плотно сжатыми коленями, Софи сложила руки перед собой и смотрела на огонь. Лорд Харрингтон, сидевший в кресле напротив нее, вздохнул и снова со злостью подумал про Саймона. Айвес страстно хотел ее, ведь Софи стала его женой.
   Он встал и положил руку ей на плечо.
   - В постель, милая?
   Софи вздрогнула и покорно взглянула на него. Снова обругав про себя Саймона, Айвес нежно поднял ее и, ласково поглаживая напряженные плечи, поцеловал.
   - Я не Саймон, - прошептал он. - Доверься мне, и я доставлю удовольствие нам обоим.
   - Почему я должна доверять тебе? - тихо спросила Софи.
   - Не могу привести тебе никакого довода, милая. Но я прошу тебя об этом. Разве я хоть раз причинил тебе боль?
   Софи отрицательно покачала головой, с изумлением ощутив, что ей приятны объятия Айвеса. Когда он неожиданно наклонился и поцеловал ее в шею, Софи охватила дрожь, не имеющая ничего общего со страхом. Айвес нежно гладил ее плечи и спину, и напряжение постепенно стало таять.
   Решившись на супружеские отношения, Софи не возразила, когда губы Айвеса отыскали ее рот. Поцелуи не напоминали ничего грубого или отталкивающего; наоборот, прикосновения были нежными и манящими, его горячий язык то проникал внутрь, то убегал. Никогда прежде Софи не испытывала подобного чувства: казалось, что крепкое вино разливалось по ее жилам, а в самом низу живота разгорался огонь. Она со страхом отметила, что эти объятия доставляли ей только наслаждение, и впервые захотела сама прикоснуться к мужчине.
   Софи никогда по своей воле не обнимала Саймона, но сейчас инстинктивно прижалась к Айвесу, восхищаясь его мощным телом и исходившим от него манящим жаром.
   Восприняв ее робкие объятия как поощрение, Айвес позволил немного проявиться своей тщательно скрываемой страсти; его поцелуи стали более настойчивыми, и он прижал Софи к своему затвердевшему жезлу.
   Она не отстранилась, но Айвес сразу почувствовал напряжение в ее теле, сопротивление, которого не было мгновение назад. Подавив стон и совершенно не представляя, как переживет эту ночь, он снова принялся гладить спину и плечи Софи. С трудом оторвавшись от ее губ, Айвес хрипло произнес:
   - Я хочу тебя, Софи. Я не всегда смогу быть нежным с тобой. Я постараюсь, но во мне скрывается такая страсть, что, боюсь, как только она вырвется... - Его руки сжали хрупкие плечи Софи. - Ты меня понимаешь?
   Софи пытливо вглядывалась в его смуглое лицо, вдруг отчетливо поняв, что намеренно этот человек никогда не сделает ей больно. Не сводя с него глаз, она прошептала:
   - Только не причиняй мне боли.
   - Никогда, милая, никогда! - И Айвес снова заключил ее в объятия.
   Теперь дороги назад не было, да и в глубине души Софи признавала: ей хотелось, чтобы эта невероятная магия, которой Айвес окружил ее, продолжалась, и отчаянно хотелось убедиться в том, что не все мужчины так грубы, как ее первый муж маркиз Марлоу.
   Айвес долго целовал Софи, стоя перед камином, его руки легко и нежно порхали по ее телу. Страха уже не было. Она выгнула спину, когда горячая ладонь Айвеса скользнула ей на бедра; ее груди наполнились и заныли, едва коснувшись мощного торса Айвеса.
   Он неожиданно сжал ее грудь и стал гладить сосок; Софи вскрикнула и прижалась еще теснее, умоляя продолжать эту ласку. Она почувствовала улыбку на его губах и, к их обоюдному изумлению, легонько укусила Айвеса.
   Он крепче стиснул ее грудь и прошептал:
   - Будь осторожна, дорогая. Я возвращаю так, как получаю.
   Софи вздрогнула, но уже не от страха, и ее язык смело проник в рот Айвеса. О, как сладостно! Опасно и так волнующе!..
   "Это настоящее волшебство, - подумала Софи. - Волшебство и черная магия". Их языки соприкоснулись, и ее охватил такой неописуемый восторг, что она вся затрепетала. Стон Айвеса, его учащенное дыхание и быстрые, неконтролируемые ласки говорили о том, что он тоже погрузился в эту черную магию. Софи с радостью ощутила: захватившие ее эмоции переполняют и Айвеса.
   Она даже не заметила, как муж снял с нее халат и стянул вниз шелковую рубашку; лишь с трудом осознавала, что это ее, ее обнаженное тело ласкают руки Айвеса. За всю свою жизнь Софи не чувствовала ничего подобного и хотела, чтобы это продолжалось и продолжалось.
   Медленно и терпеливо Айвес погружал ее в огонь страсти, нежными ласками и поцелуями показывая, сколько удовольствия может принести одно только прикосновение. Когда он осторожно опустил Софи на ковер у камина и сам сбросил халат, она, совершенно поглощенная своими чувствами, не протестовала.
   Горячее сладостное прикосновение его губ к ее затвердевшим соскам заставило Софи застонать и выгнуться. Жаркая волна прокатилась от груди к низу живота, и возникшая там тягучая боль расплылась по всему телу, не давая возможности думать о чем-то еще, кроме этой растущей боли и необходимости успокоить ее.
   "Господи, какая же она удивительная!" - подумал Айвес, чувствуя, что охватившая его страсть граничит с безумием. Желание поскорее удовлетворить неумолимые требования своего тела боролось с необходимостью действовать медленно, дабы разжечь в любимой такой же любовный жар, какой испытывал он сам.
   Он с силой прижал Софи к себе, откровенно давая ей возможность ощутить всю полноту страсти, кипевшей в нем.
   Она застыла, почувствовав настойчивое прикосновение его возбужденного естества, и мгновенно всплыло воспоминание о Саймоне, причинявшем ей боль этим мужским "оружием". Охваченная ужасом, Софи резко оттолкнула Айвеса.
   - Нет, - застонала она. - Пусти меня! Нет! Ты больше не причинишь мне боли!
   Застонав, Айвес повалился на спину. Страшные проклятия в адрес ее первого мужа вертелись у него на языке, но, подавив желание выругаться, он посмотрел на Софи.
   Ее дыхание было учащенным, обнаженная грудь ритмично вздымалась, розовые соски сделались твердыми от его ласк.
   Айвес в отчаянии закрыл глаза, когда острое лезвие желания пронзило его при виде золотистых завитков в заветном треугольнике. Господи, что же делать?
   Страх и желание переплелись в душе Софи, когда она взглянула на Айвеса. Голый, он казался огромным и опасным, но не делал никаких движений в ее сторону, и на его. лице не было ни ярости, ни злости. Поняв наконец, что мужчина не имел намерения изнасиловать ее, Софи несколько успокоилась. Если бы она осмелилась так оттолкнуть Саймона, он избил бы ее и заставил покориться. Но Айвес...
   - Ты, должно быть, считаешь меня очень капризной?
   Айвес заставил себя улыбнуться.
   - Не капризной, а здорово напуганной негодяем, с которым я охотно остался бы наедине на несколько минут...
   Софи не слушала, ее взгляд скользнул по его широкой гладкой груди, плоскому животу и неожиданно наткнулся на бесстыдно возвышавшееся мужское достоинство. Дыхание Софи участилось, а боль внизу живота стала нестерпимой.
   Она никогда прежде не видела обнаженного мужчину и никогда раньше не испытывала желания...
   Айвес замер под ее изумленным взглядом. Он ждал, боясь нарушить сосредоточенность Софи. Словно завороженная, она робко дотронулась до его жезла, и тут же нежные пальчики прочно сомкнулись вокруг него. Айвес вздрогнул и застонал.
   - Милая, если ты касаешься меня, то справедливо и мне позволить такое же удовольствие.
   Софи отважно кивнула, полностью поглощенная ощущением этой твердой плоти в своей руке. "Такой гладкий и такой мощный", - подумала она.
   Рука Айвеса легко скользнула по ее бедру, и Софи вскрикнула, когда его умелые пальцы начали ласкать там, где боль была нестерпимее всего. И слепая безудержная страсть нахлынула на Софи. Айвес нежно проник в ее влажное тепло, и у Софи вырвался стон наслаждения. Она с изумлением поняла, что хочет большего, гораздо большего.
   Прошло еще несколько страстных минут, и когда Софи дрожала, умоляя о спасении от этих безудержных, настойчивых ласк, Айвес наконец наполнил ее собой. И Софи забыла о боли, о жестоком Саймоне, обо всем...
   Глава 11
   Проснувшись в предрассветной мгле, когда огонь в камине почти погас, Айвес думал о прошедшей ночи и сладости соединения с любимой. Они все еще лежали на ковре, и Софи доверчиво прижималась к нему.
   То, как все произошло, казалось совершенно невероятным, и Айвес гордился тем, что Софи все-таки ощутила такое же наслаждение, какое испытал он сам.
   Однако он был далек от мысли, что одна ночь любви прогонит все страхи жены. Видимо, жизнь с Саймоном Марлоу была настоящим адом. Конечно, Айвес залечит эти шрамы, если только Софи позволит. Он очень надеялся, что в следующий раз, когда будет заниматься любовью со своей красивой и желанной женой, Софи уже станет доверять ему немного больше.
   Айвес нахмурился. Совершенно невозможно научить Софи доверять ему, пока он не разделается с этим проклятым Лисом.
   Лорд Харрингтон старался не думать о предстоящих нескольких неделях. С одной стороны, нужно будет убедить свою недоверчивую жену в том, что он и в самом деле образцовый муж, а с другой - ему придется часто оставлять Софи одну, пока, распутывая это дело, будет играть роль пьяницы и распутника.
   Они с Роксбери обсуждали эту ситуацию всю прошлую ночь. Его крестный был далеко не в восторге от такого поворота событий. Новости об убийстве Сковилля и скоропалительной женитьбе Айвеса совсем не обрадовали его.
   - Господи! Тебе не приходило в голову, что ты женишься, возможно, на женщине, которая убила и своего мужа, и своего дядю?
   Айвес улыбнулся, глядя на крестного.
   - Эта мысль посещала меня. Конечно, в том, что касается смерти Сковилля, я мог бы позволить испортить ее репутацию, но я не мог допустить, чтобы Софи повесили.
   Видишь ли, я уже некоторое время назад решил жениться на леди Марлоу. Это было мое самое страстное желание, но ее, увы, такая перспектива не привлекала. Убийство барона как раздало мне необходимое преимущество, которого я искал.
   Роксбери фыркнул и отпил бренди.
   - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Но черт побери!
   Мне совсем не нравится твое намерение уехать из Лондона именно сейчас. А твоя женитьба делает всю ситуацию несколько щекотливой, тебе не кажется?
   - Верно, - согласился Айвес, - и хотя мне очень хочется рассказать обо всем Софи, я думаю, чем меньше людей знает о том, кого мы ищем, тем лучше.
   - Я, черт побери, надеюсь на это! - воскликнул Роксбери и сердито добавил:
   - Ни одного слова твоей Софи!
   Айвес покорно кивнул. Он разделял мнение Роксбери, хотя и предвидел немало трудностей, ожидавших его впереди.
   - Мне будет не слишком легко продолжать эту охоту, - откровенно признался он. - Но я не сомневаюсь в своих способностях довести все до конца. И едва мы разделаемся с Лисом, как я смогу обо всем поведать своей справедливо разгневанной жене и доказать, как ей повезло, что она вышла за меня. До тех же пор бедняжка будет думать, что оказалась замужем за таким же негодяем, каким был Саймон Марлоу. - Айвес постарался изменить тему разговора:
   - А что ты думаешь о записке?
   - Я считаю, ты прав, первоначально она предназначалась не леди Марлоу, а тому, кого намеревался шантажировать барон Сковилль.
   - Может, нашего Лиса? - предположил Айвес.
   - Не знаю. Я подозреваю это, и не только потому, что мне не нравятся совпадения. Ведь одно время, как нам известно, Сковилль и Марлоу продавали наши секреты Лису. Это были совершенные пустяки, и мы не уделяли их деятельности никакого внимания, поскольку в это время боролись с серьезной утечкой информации. Через несколько месяцев этой парочке надоела игра в шпионов, хотя Сковилль еще продолжал промышлять этим, пока в его руках не оказался контроль над наследством Грейсонов. Я часто задумывался над обстоятельствами смерти Марлоу. Без сомнения, он хотел иметь под своей пятой кого-то вроде Лиса. А что касается Сковилля, то, принимая во внимание записку и ее последствия, я делаю ставку на то, что барону недавно удалось установить личность этого человека.
   Айвес внимательно слушал. Роксбери, потерев подбородок, неторопливо продолжил:
   - Убийство Сковилля было поспешным и опрометчивым. Однако в обоих случаях все было довольно умно и безжалостно подстроено против леди Марлоу. Все эти действия вполне в духе коварного Лиса, поэтому мы уверены, что он был на вечеринке в доме Аллентона. Должен существовать какой-то страшный секрет, который Эдвард Сковилль грозился раскрыть, и это заставило убийцу действовать быстро.
   Многие готовы хорошо заплатить за то, чтобы некоторые их поступки не приобрели широкую известность, и почти у каждого, кто был на той вечеринке, было нечто, что бы он хотел скрыть от огласки.
   С другой стороны, большинство из них настолько погрязли в пороках и совершенно безразличны к общественному мнению, что рассмеялись бы в лицо Эдварду, вздумай он шантажировать. Какими бы негодяями они ни были, вряд ли кто из этих распутников решился бы на убийство. Но если все-таки допустить, что Сковиллю каким-то образом удалось установить личность шпиона...
   Айвес кивнул, поскольку пришел к такому же заключению, и поинтересовался тем, как развивается план с полковником Мидом.
   - Ты же сказал, что он проговорился о своем доступе к очень ценной информации. Будем надеяться. Лис попытается установить контакт с Мидом. А пока те, кто наблюдает за полковником, сообщили, что он не предпринимал попытки выкрасть меморандум. Меня беспокоит, как бы он просто не переписал его под самым нашим носом и не запомнил документы. - Роксбери тяжело вздохнул. - К несчастью, мы ничего не можем поделать с Мидом, пока он не выведет нас на Лиса, а последнее сообщение о том, что французы напали на Вену, заставляет нас поторопиться.
   - Не думаю, что наш разумный приятель удовлетворится пересказом содержания меморандума. Мне кажется, он непременно захочет взглянуть на подлинник, прежде чем заплатить.
   - Согласен. Вот почему мы наблюдаем за наживкой так же пристально, как и за Мидом.
   - Если предположить, что Сковилль установил личность Лиса, то интересно, что навело его на это, - рассуждал Айвес. - Если барон убит именно по этой причине, значит, он обнаружил улику совсем недавно...
   - Согласен, - сказал Роксбери. - Как только ты вернешься в Лондон, разузнай о последних делишках Сковилля.
   Кто знает, возможно, его убийство окажется грубой ошибкой нашего лазутчика.
   Лежа на ковре и вспоминая эту беседу с крестным, Айвес был склонен считать, что Роксбери, возможно, прав. Ловушкой для хитреца Лиса может оказаться не меморандум, а убийство Сковилля.
   Айвес с сожалением признал, что за несколько месяцев после возвращения к гражданской жизни привык спать на уютной постели. Осторожно подвинувшись, он высвободил руку, на которой покоилась голова Софи, и, через мгновение подняв жену, положил ее на стоявшую рядом кровать и нежно укрыл одеялом.
   Впереди еще много лет для наслаждения, убеждал себя Айвес, когда тихо покидал спальню жены. Да и Софи будет гораздо легче проснуться одной в собственной постели. Она наверняка станет много думать о прошедшей ночи...
   ***
   Айвес оказался прав во всем. Проснувшись в залитой солнечным светом комнате, Софи лежала в огромной кровати и некоторое время недоуменно разглядывала все вокруг.
   Она не сразу вернулась к реальности, но вдруг всплыло яркое воспоминание о потрясающей близости с Айвесом, и Софи резко села в кровати. К ее неимоверному облегчению, мужа рядом не было.
   Хотя Софи не отрицала того, что не слишком сопротивлялась, однако хорошо понимала и другое: Айвес привык поступать по-своему, привык устраивать все так, как считает нужным. То, как умело он завлек ее в свои объятия вчера вечером, было тому превосходным примером.
   На губах Софи заиграла мечтательная улыбка. Она со вздохом признала, что Айвес был самым пленительным мужчиной, но ни на йоту не доверяла ему. Софи не нравилось то, как быстро и умело муж выбил почву у нее из-под ног.
   Хотя все-таки Айвес оказался очень добрым, размышляла Софи, и тактичным во многих вопросах. Однако факт остается фактом: она совершенно не доверяла ни его мотивам, ни его ласковым речам.
   "Но что же теперь делать?" - думала Софи. Этот мужчина получил практически полную власть над всеми сторонами жизни своей жены. Даже ее пистолет оставался у него! Айвес просит доверять ему. Что ж, вот будет интересно посмотреть, как он отреагирует, когда жена попросит вернуть ей оружие!
   Час спустя, умытая и одетая в очаровательное муслиновое платье палевого цвета, отделанное светло-зелеными шелковыми лентами, с изящно уложенными светлыми локонами, перехваченными зелеными ленточками, Софи спустилась по широкой мраморной лестнице на первый этаж.
   Некоторое время она стояла там в нерешительности, потом заметила черный шелковый шнурок в углу и решила позвонить, когда дверь слева распахнулась и появился Айвес.
   Стараясь не думать о том, почему так забилось сердце, Софи холодно произнесла:
   - Доброе утро! Я как раз собиралась позвонить прислуге.
   - В этом нет необходимости. - На чувственных губах Айвеса заиграла улыбка. - Я шел наверх посмотреть, проснулась ли ты и готова ли к знакомству с домом и прислугой.
   - Может, мне сначала позволят позавтракать? - кокетливо спросила Софи.
   - Разыгрался аппетит, да? - поддразнил Айвес. - Я должен следить за тем, чтобы ты всем была довольна.
   - Я буду весьма довольна, если ты проводишь меня в столовую прямо сейчас, - быстро парировала Софи и покраснела.
   Айвес рассмеялся и, взяв ее под руку, провел в просторную светлую комнату, окна которой выходили в розовый сад.
   Восхитительный запах бекона, ветчины и копченой рыбы защекотал ноздри. Софи направилась прямо к длинному буфету, где стояло несколько серебряных подносов с едой. Только отдав должное еде, кофе, она была наконец готова к путешествию по своему новому дому.
   Айвес вознамерился очаровать свою жену, и к тому времени, когда они обошли большинство комнат дома, встретились с прислугой, прогулялись по залитым весенним солнцем садам, которые окружали поместье, Софи уже чувствовала себя превосходно рядом с Айвесом Поместье Харрингтон-Чейз содержалось в образцовом порядке и было совершенно не похоже на неуютный и неухоженным дом, куда привез ее когда-то Марлоу. Да, второй муж не похож на первого, хотя недавно у Айвеса появились весьма неприятные склонности.
   Было видно, что слуги уважали и любили своего хозяина - значит, Айвес справедливо обращался с ними. А вот Марлоу с прислугой... Софи усилием воли прогнала мысли о тех днях.
   Не надо постоянно сравнивать двух мужчин, хотя и трудно удержаться от сопоставления этого утра с первыми жуткими днями в доме Марлоу.
   Заметив, как опустились уголки ее губ, Айвес повел Софи к небольшой скамейке. Удержав руку жены в своей, он спросил:
   - Почему ты загрустила? Тебе что-то не понравилось?
   Софи робко улыбнулась.
   - О нет. Здесь все так красиво! Дом и сад просто великолепны, и прислуга очень вежливая. Я уверена, что буду вполне.., довольна здесь.
   Решив ни о чем более не расспрашивать, Айвес кивнул и продолжил:
   - Я всегда считал, что это волшебное место, когда в детстве приезжал сюда. Но даже представить не мог, что буду владеть им.
   - Это ужасно - потерять родных при таких трагических обстоятельствах. Кажется, они утонули на яхте, да?
   У Айвеса непроизвольно сжались челюсти.
   - Да. Результат одного пари.
   У Софи екнуло сердце. Если нужно подтверждение того, что склонность к азартным играм у Айвеса в крови, а не является каким-то мимолетным увлечением, то она его получила. Пари! Ей часто приходилось слышать, какие нелепые ставки заключали Саймон и Эдвард. Огромные суммы ставились на какую-то карту, на лошадь, на полет мухи... Неужели она обречена повторить этот печальный опыт?
   Молчание стало невыносимым, и Айвес спросил:
   - У тебя тоже была череда трагедий, не так ли? - Он перехватил ее недоуменный взгляд и уточнил:
   - Смерть твоего отца, внезапная гибель мужа, убийство дяди. Похоже, всех мужчин в твоей жизни ожидает безвременный конец.
   - Что ты хочешь этим сказать? - Софи вырвала руку из его ладони.
   - Так, ничего. Просто перечисляю любопытные факты.
   Софи резко встала, глаза ее сверкнули от гнева.
   - Я не имею никакого отношения к смерти мужа, и я не убивала своего дядю!
   Айвес лукаво улыбнулся.
   - Верю, милая. Иначе я не женился бы на тебе.
   - Спасибо и на этом! - с обидой выпалила Софи. - Так почему же ты женился на мне? Зачем так благородно обеспечил мне алиби? Может, как раз тебе есть что скрывать? А вдруг это ты ударил меня по голове и убил Эдварда?