– Когда я его нашел и выкупил, мать называла его Тролом. Он был обыкновенным деревенским дурачком, на которого все махнули рукой. Когда я провел его через перерождение на камне, он стал другим человеком… И я не могу называть его прежним именем. Когда это необходимо, я называю его Возрожденным. Он ведь возродился в магии огня.
– Да, понимаю… Но это прозвище неоднозначно, оно должно иметь под собой основание.
– Другой смысл я тоже учитываю. – Учитель помолчал, потом заговорил странным, очень спокойным тоном: – Знаешь, Приам, я не знаю, что ты подразумеваешь под основанием, но… Он совсем не такой, каким все его представляют. Вы, да и враги, вероятно, думаете, что найдете неженку и бездельника. А встретит вас мастер. Этот обмен мнениями Трол Возрожденный не очень хорошо понял, но немедленное понимание и не было его целью.
– Это… высокое слово, Султунар. Он действительно так хорош?
– Он еще лучше, Приам.
– Чепуха! Мастерами в пятнадцать лет не становятся.
Учитель терялся, когда в его словах сомневались, поэтому ответил не сразу.
– Ты можешь убедиться. Я разрешаю.
– Мне не хотелось бы травмировать его.
– Думаю, ты этого не сумеешь. Он гораздо крепче, чем кажется.
– Ты не смеешься надо мной? В конце концов, прошло всего лишь десять лет, когда…
– Идет одиннадцатый год, мастер Приам, как я взялся за его перерождение и обучение. И все-таки, несмотря на столь малый срок, он умеет делать все, что может делать обычный Белый воин. – Учитель повернулся к потоку. Чтобы сказать что-то важное, нужно смотреть на что-нибудь очень красивое. – И по-прежнему пределов его способностям не видно. Иногда мне кажется, если бы не моя любовь к нему, я бы давно признал в нем…
Самого интересного, как всегда, Возрожденный не понял! Учитель имел в виду нечто очень важное, старинное, даже, пожалуй, священное. Но слово не прозвучало, Учитель его только подумал, а Трол не был готов читать ментальный план так же легко, как слышать произносимые слова.
Но Приам, разумеется, все понял. И хмыкнул.
– За две тысячи лет, пока существует Орден, более двадцати раз было объявлено, что Он пришел. И все двадцать раз приходилось, как тебе известно, признаваться в ошибке. Поэтому я позволю себе усомниться.
– Магистр Его Ордена сомневается в Его возвращении в этот мир?
Учитель стал излучать такое веселье, что Возрожденный засомневался, правильно ли ловит их настроения.
– Я не сомневаюсь в Его приходе. Просто не верю, что Он заявится в ближайшее время.
– Но в предсказании говорится, что именно тогда, когда Его ждут меньше всего, в самые трудные времена, когда сумерки опустятся на Землю, появится Тот, который… – И Учитель перешел на какой-то очень древний язык, который не вызывал у Возрожденного даже предположений о значениях слов.
Трола отвлек один из воинов. Ему что-то потребовалось для готовки. Возрожденный отвел его в пещеру, показал полку, на которой стояли коробки с пряностями, и скорее вернулся к обрыву, чтобы слушать дальше.
На этот раз разговор шел на дериб. Учитель говорил:
– После того как он станет Воином, я сделаю его Стратегом. Потом, если никто нам не помешает – говорю как о врагах, так и о друзьях, – мне хотелось бы преподать ему науку Знающего. А потом я сделал бы его…
– Остановись, Султунар! Даже если поверить твоим рассказам о его способностях, и тогда получается, что вам нужно еще лет тридцать.
– В столь малый срок можно не успеть, мастер Приам. Мне бы хотелось, чтобы ты как следует объяснил это проконсулу Ордена.
– Малый срок? – Приам едва скрывал свое раздражение. – Тридцать лет ты называешь малым сроком, мастер Султунар?
– Это малый срок для выбранного мной обучения, Приам.
– А ты можешь представить, насколько сильнее станут наши враги за эти тридцать лет? Ты представляешь, сколько людей погибнет, заплатив жизнями за ваше спокойствие и хотя бы относительную безопасность?
– Я не представляю, да и не собираюсь подсчитывать потери за эти тридцать лет. Потому что мне выпала более сложная и важная задача.
Приам вздохнул. Для воина его класса это было откровенным признаком низменной ярости. – Ты говоришь, у тебя есть подозрения, что Трол – это Он. Предположим, только предположим, что я могу допустить это. Тогда я сделаю следующий шаг – соглашусь, что воспитывать Его более сложная задача, чем все, что делаем мы, находясь на дальних подступах к вашей пещере. Но если это не Он? Что ты почувствуешь, если сорок лет, считая уже проведенные тут, будут потрачены зря? И если окажется, что ты – с твоим умом и искусством – отсиживался в глуши с мальчишкой, который даже не способен представить себе…
– Не нужно так говорить.
Возрожденный никогда не думал, что Учитель может прошипеть слова с таким гневом. Впрочем, еще не растаял в воздухе последний звук, а Учитель уже был спокоен. Как ни в чем не бывало он произнес:
– Представь себя в противоположной ситуации. Что скажут, если выяснится, что у нас была возможность разом, в течение одного поколения разрушить Империю, а мы, вместо того чтобы готовить, как ты выразился, этого мальчишку, бросили его неподготовленным на решение пусть тяжелых и кровавых, но частных, незначительных задач? Что ты почувствуешь, если выяснится, что Трол пусть даже не Он, но что он мог намного больше, чем сделаться одним из рубак, которых так легко нанять за деньги, или купить за власть, или просто завербовать, потому что Империя наплодила толпы ненавидящих ее людей и драться с ней будет чуть не каждый, если ему подсказать, где достать оружие? Мне жаль, мастер Приам, но ты забываешь – мерой любого искусства является эффективность. Это относится к войне, это же относится к человеку.
Приам изменил тактику.
– Ты прав, как всегда, Султунар. Если бы все зависело от меня, ты получил бы столько времени, сколько считаешь нужным. К сожалению, решение зависит не от нас, но я надеюсь, что сумею представить проконсулу твои соображения в наилучшем виде.
– Я рад, мастер. Мы всегда понимали друг друга.
– Но теперь, мастер Султунар, испытание необходимо. Когда твой подопечный будет в лучшей форме для небольшого приключения?
– Он всегда в форме.
Книжник улыбнулся. Он был доволен. Теперь он получил право делать с Возрожденным все, что угодно.
– Тогда я попробую после обеда. Знаешь, на сытый желудок даже опытным бойцам случалось…
– Правильно. Испытывать – значит все делать неожиданно, – ответил Учитель. Он опять усмехался, только теперь книжник этого не чувствовал.
– И последнее. – Приам был готов приказывать, это угадывалось по тону. – Я предполагаю, у вас есть еще несколько недель, скажем, около двух месяцев. Хотя им известно, где вы приблизительно находитесь, они вряд ли смогут действовать в Зимногорье с такой же непринужденностью, как, например, в Мартогене. Это все-таки не союзный порт с подкупленной администрацией, а независимое и враждебно настроенное княжество. Но безопасней убраться отсюда в пределах указанного срока – так им будет труднее взять след, когда они снова пустятся за вами.
– А саджи? – спросил Учитель.
– Феи-убийцы охотно соглашаются уничтожать людей, если им платят, но живут в таком странном месте, что наш мир совершенно чужд им. Чтобы они исполнили договор, любую из них следует подвести к месту и указать на выбранного человека. Сами они плохо ищут. – Приам убрал из своего сознания какое-то мелькнувшее ненароком воспоминание и договорил: – Если бы от имперских ищеек было так же просто удрать, как от саджей, я спал бы спокойно.
– И куда теперь нас отправит Орден?
– Что ты скажешь о Западном континенте? Много диких уголков, отличная охота…
Наверное, Учитель поморщился, он не любил охоту.
Теперь Тролу не следовало подслушивать, потому что главное он знал. Книжник принимал его за ребенка с едва прорезавшимися зубами. Что ж, одно из высоких правил боя гласит: создай у противника представление о легкой победе, и он наполовину мертв.
От того, как он справится с испытанием, зависела убежденность Приама в правоте Учителя. А она определяла интонацию, с какой книжник будет говорить с неизвестным, но, по-видимому, могущественным проконсулом. Тролу предстояло биться за Учителя, что могло быть лучше?
Глава 4
Во время обеда он съел ровно столько, сколько было необходимо. Один из телохранителей Приама приготовил действительно царское угощение и, фальшиво улыбаясь, все время пытался подложить Возрожденному самые лакомые кусочки.
Когда пришла пора убирать почти не тронутую еду, Приам раздраженно подумал, что его слуги должны были приготовить для Возрожденного что-то более привычное. Трол прочитал это в сознании книжника с такой легкостью, что тут же решил: «Он передает мне свое настроение, добиваясь какой-то цели».
Но потом понял, что мастер Приам очень давно не сталкивался с достойным противником, слишком открыт и не готов учитывать тонкие планы Воина. Трол расстроился. Потому что некогда книжник был мастером – достойным противником кому бы то ни было, даже Учителю.
Потом книжник стал объяснять, что нужно делать, и Возрожденный едва смог скрыть разочарование. Оказалось, нужно незаметно пробраться в одну из деревень, в которую они очень редко заглядывали, украсть у хозяина трактира какую-нибудь часть одежды, вернуться и положить эту вещь на камень перед входом в пещеру. Трое громил книжника должны были помешать ему. Оружия Тролу никакого не полагалось, и вернуться он должен был до заката солнца.
Для начала книжник обработал Возрожденного пытательной палочкой с острыми насечками, чтобы он не был слишком свежим. На его телохранителей эта имитация пытки произвела большое впечатление. Один из них, пожилой повар, который спрашивал Трола о пряностях, даже отошел подальше, чтобы ничего не видеть. А Тролу, хотя в это трудно поверить, хотелось смеяться.
Вот когда Учитель тренировал его на сопротивляемость боли, а такие уроки случались не реже чем раз в три-четыре дня, чтобы не исчезало ощущение легкого жара на коже, или когда Учитель отрабатывал на нем приемы болевого иглоукалывания, чтобы повысить устойчивость психики к некоторым видам гипноза, Возрожденному действительно доставалось…
И лишь когда все уже почти кончилось, он сообразил, что лучше бы ему так не думать – книжник, вероятно, не столько проверял болью его выносливость, сколько тонко и искусно снижал внушением его тонус, воспользовавшись тем, что гипнотический массаж был Тролу незнаком.
Трол попробовал было сбить внушенную склонность к поражению, но быстро понял, что избавиться от нее до вечера не успеет. Коварный книжник рассчитал все совершенно правильно. Теперь оставалось только использовать этот маленький проигрыш, изображая желание сдаться на первом же серьезном препятствии. Он так и сделал… Тогда книжник сделал несколько действительно удачных движений, и болевой шок в слабой форме все-таки закрепостил его мышцы и сознание. Потом мастер Приам отошел в сторону и приказал слугам схватить Возрожденного.
Но прежде чем они сообразили, что следует делать, Трол был уже на ногах. Одежда лежала рядом, туфли на мягкой кожаной подошве он заранее завернул в ткань. В общем, он готов был отправиться в путь.
Немного кружилась голова, и внушение старого мастера ощущалось как прозрачная, но яркая дымка, застилающая зрение, но в остальном он был в норме… Самый молодой из наемников оценил это замешательство как неспособность Возрожденного к серьезному сопротивлению, бросился вперед, чтобы сразу свалить его на землю. Трол резко поднял темп восприятия. Движения бегущего человека стали замедляться…
Он не питал к этим людям неприязни, но они могли помешать ему на обратном пути, и он решил избавиться от одного из них. Дождавшись, когда молодой охранник окажется совсем рядом, Возрожденный подался вперед и чуть наклонился, чтобы от его плеча до опорной ноги подбегающего противника осталось лишь несколько дюймов. Потом он захватил ногу и выпрямился; получилось что-то похожее на «мельницу». Сделал он это, пожалуй, резковато – молодой воин так врезался головой в землю, что его даже не понадобилось выключать.
Два других наемника выхватили свои клинки и пошли на Возрожденного уже в нормальной боевой готовности. Краем глаза он заметил, что книжник приготовил длинную, более трех футов, плевательную трубку.
Через двух рубак пройти было несложно, но на пару мгновений они неминуемо придержали бы его. К тому же для этой схватки он должен был повернуться к книжнику боком и хуже контролировать происходящее. А в трубке у него наверняка была игла с каким-нибудь одуряющим зельeм… Поэтому Трол просто подскочил к обрыву, швырнул узел с одеждой и обувью вниз, а затем прыгнул на елки, заботливо покачивающие своими гибкими лапами всего в сотне футов ниже площадки.
Уже в воздухе, когда он еще и не думал группироваться для удара о ветви, он услышал характерный звук выдоха – Приам все-таки попробовал поймать его на иглу… Счастье оказалось на стороне Трола, но это уже было не мастерство, а чистое везение.
Они сбегали вниз так долго, что он успел слезть с елки, найти одежду и обуться. Несколько ссадин, которые он получил, слишком плотно прижавшись к коре деревьев, следовало от Учителя скрывать – он расстраивался от неумно полученных царапин и ушибов, считая, что искусство воина состоит в том, чтобы подвергаться наименьшему риску, добиваясь наибольшего результата. А царапины, как их ни рассматривай, признак уязвимости, и, кроме того, иногда они действительно мешали.
До деревни было не больше десяти миль. Он пробежал этот путь рысцой и прибыл к трактиру часа за три до захода солнца. Как бы там ни было, а следовало торопиться.
Он спрятался на чердаке какого-то сарая позади трактира и среди всех этих толкущихся внизу людей стал искать трактирщика. Чем больше он вникал в жизнь, идущую здесь своим чередом, тем больше приходил в недоумение: неужели эти существа, не заботящиеся о своих мыслях, не контролирующие ощущений, не следящие даже за чистотой своих тел, и есть люди?
Телепатический поиск, которого он сначала опасался, тут можно было вести совершенно открыто, никто из деревенских, похоже, даже не подозревал, что существует еще и такой способ слежки. Их мысли шумели, как мельничные жернова. В них было намешано много всякой всячины, но определяющим в жизни этих людей была забота об удовлетворении собственных желаний.
Кроме того, мизерные знания о мире, раскинувшемся вокруг, и непробиваемая убежденность в собственной исключительности делали их всех легкими жертвами. Пожалуй, лишь некоторые молодые женщины думали не только о себе, но и о детях. Но врожденный эгоизм в них тоже с годами становился сильнее, материнство слабело, и к зрелому возрасту они подходили, как и остальные, закосневшими самодурками.
Трактирщик появился в восприятии Трола довольно неожиданно и сразу стал, конечно, самым ярким объектом. Он был шумным, в общем, незлым любителем пива, песен и застолья. Возрожденный прикинул несколько вариантов атаки. Главным образом потому, что опасался, что мастер Приам замаскировал какие-то защищающие этого человека ловушки. Но… все его пробы не привели ни к какому подозрительному результату – в целом трактирщик был как все и ничего не опасался.
Тогда Трол мысленно позвал его в сарай. Трактирщик удивился, но тревоги у него не возникло. Он подумал, что должен был что-то сделать в сарае, но вот забыл, и если сходит туда, то наверняка вспомнит… Это устраивало Возрожденного. И все-таки он стал тихонько подготавливать свою жертву, внушая ему мысль о слабости и уязвимости.
Захватить биополе толстяка под самый жесткий контроль не стоило большого труда, и трактирщик вошел в дверь сараюшки уже полубольным. Тогда Трол приказал ему повернуться лицом к двери, спрыгнул за спину и приложил руки к вискам… Часть боли, оставшейся после пытательной палочки, во время этого контакта перелилась в толстяка. Трол не планировал этого, но получилось довольно удачно – от боли трактирщик потерял сознание и свалился на землю, как созревшее яблоко. Наверное, он даже не успел почувствовать прикосновение чужих рук.
Тогда Возрожденный снял у толстяка с пальца простое железное кольцо и убрался в лесок. Там он натянул кольцо на большой палец, потому что на всех остальных оно болталось, и побежал назад.
Перед пещерой горел костер. Книжник готовился к его возвращению и не выпускал из рук свой посох, который был на самом деле настоящим боевым шестом. Один его конец был высверлен, и в него залит свинец. Средняя часть шеста была окована железом. Незаметно для непосвященного из этих металлических планок выкидывались ловители, которыми можно было перехватить любой клинок. И либо выбить таким приемом, чтобы рукоять меча пришла в правую руку обороняющегося – такими методами Учитель и строил свои защиты, – либо, если сталь была некрепка или сам клинок оказывался слишком гибок, его можно было переломить. С другой стороны этого замечательного посоха были вставлены друг в друга еще три тонких стержня, которые давали возможность мгновенно удлинить шест ярдов до пяти и зафиксировать специальными распорами.
С таким посохом Возрожденный мог бы не только пройти мимо оставшихся двоих наемников, но и самого мастера Приама как следует проучить за тот выстрел из трубки… Почему-то Трол решил, что он имеет на это право, ведь бойцы такого класса, каким книжник в действительности был, не стреляют, чтобы взять на испуг – они бьют только на поражение. Но тогда возникал вопрос: что было бы, случись ему попасть? Игла с любым, даже самым безобидным зельем вызывала мышечное сокращение и как следствие – временную потерю координации… А ведь он уже прыгнул, уже находился в воздухе. Если бы Приам попал, Трол, как мешок с трухой, валялся бы под деревьями, и никто, кроме Учителя, не мог бы с уверенностью сказать, каким был этот труп при жизни.
Игра игрой, но безопасность должна соблюдаться. Возрожденный ведь тоже мог запросто поломать этих наемных дураков, да и Приама несложно разделать так, что по возвращении в город ему, пожалуй, придется дорого и старательно лечиться…
Подумывая, как расквитаться с Приамом, Трол неожиданно вспомнил, что сбоку от площадки есть выступающий вперед, нависший над елями карниз, который на первый взгляд казался неприступным. Но путь на него Возрожденный знал с детства и мог подняться с завязанными глазами, что не единожды и проделывал, когда Учитель обучал его преодолевать крепостную стену в темноте или в магическом тумане. Теперь пришла пора воспользоваться этим знанием.
Подъем занял немало времени, но солнце лишь коснулось края западной горы, когда Возрожденный высунул голову и взглянул на площадку перед пещерой не внутренним зрением, а глазами. Сразу стало ясно, что проблема проще, чем казалась. Наемники стояли у дальнего обрыва площадки, перед тропой, здраво, как им казалось, полагая, что Возрожденный мог спрыгнуть с площадки вниз, но уж взлететь на нее не способен. К тому же они нервничали. Драка с Тролом теперь казалась им делом не просто трудным, но и опасным. На мгновение мальчику даже стало их жаль.
А вот мастер Приам не был уверен, что Трол не найдет крылья по дороге, и расхаживал по всей площадке, стараясь контролировать всю округу. Учитель расположился на своем любимом валуне, напоминающем причудливое, но удобное кресло. Напитавшийся солнцем камень, наверное, приятно прогревал спину. Он дожидался конца представления со всем доступным комфортом.
Потом, скорее из озорства, чем из опасения подвоха, Трол стал искать молодого наемника Приама и обнаружил его… на своей кровати. Как ни странно, в самом скверном состоянии у него оказалась нога. Если Трол на таком расстоянии не ошибался, у паренька было растянуто подколенное сухожилие, теперь ему придется лежать не меньше недели… Дистантное прощупывание вызвало у юноши болевой приступ, и он громко застонал.
Приам еще раз внимательно осмотрел всю площадку, прислонил шест к камню, на котором Трол родился, и зашел в пещеру… Лучшую возможность придумать было сложно. Трол резко издал беззвучный вой волка, пугая лошадей, привязанных перед входом на тропу, и они дико забились у коновязи. Оба воина, поджидающие не только Трола, но и стерегущие свои тюки, перегнулись через край площадки и попытались успокоить лошадей. Учитель был вне игры, поэтому Возрожденный и не пытался с ним совладать…
Он попросту подтянулся, прокатился, выпрямился и через пару бесшумных прыжков забрал посох Приама. Потом быстро отыскал в куче разного тренировочного добра, которое было разложено в ближнем к нему углу площадки, веревку, закрепил ее одним движением на вбитом в каменную стену стальном крюке и спустился вниз… Разумеется, он почувствовал досаду Учителя, потому что не закончил игру сразу, положив колечко на условное место, но у него еще было время.
Очутившись на земле, Трол зашел за один из выступов горы и, оказавшись в мертвой для наблюдения зоне, несколько минут разминался, приучая руки к шесту. Он нравился ему все больше. Это было оружие той самой категории, которую он любил, – не явное, но мощное, простое, но совершенное. И требующее такого же совершенства от бойца. Убедившись в своей готовности, он скользнул к тропинке и стал по ней подниматься, уже не стараясь оставаться незамеченным.
Но у него осталась инерция быть замаскированным, заданная еще в деревне, и телохранители Приама увидели его, лишь когда до них оставалось ярдов двадцать. При желании он мог преодолеть это расстояние в три прыжка, но такого желания у Возрожденного не было.
Воины закричали, Приам вылетел из пещеры, как камень из пращи. Увидел Трола с шестом в руке, повернулся к месту, где оставил посох… Потом посмотрел на Учителя, тот едва заметно усмехнулся и отрицательно качнул головой. Тогда Приам достал свою трубку и с довольно растерянным видом пошел к воякам, которые так ничего и не поняли.
Зато они напали на Трола с воодушевлением, которое ему пришлось бы подавить откровенно жестокими средствами, если бы он был без оружия. Но сейчас все было по-другому… Кроме того, они были ему нужны – он больше не хотел давать Приаму возможность выстрелить.
Несколько раз книжник пытался зайти сбоку, но Возрожденный снова и снова прятался за его же людей… И шаг за шагом теснил всех троих к камню. А когда они уперлись в его край, Приам почувствовал, что отступать уже некуда, и шагнул вперед, быстрым движением приставив трубку к губам… Собственно, этого момента Трол и ждал. Он ушел от мечей его слуг, выбросил дополнительные колена из шеста, уперся одним его концом в землю и прыгнул.
Полет получился высоким и совсем не по той траектории, которую Приам ожидал, оценивая толчок Трола. Он выстрелил, но игла прошла ниже…
Когда Приам оказался под ним, Трол распрямился и ударил ногой по трубке, она улетела за край площадки. Если бы он захотел, то мог бы услышать, как она зашуршала на хвое елей и как стукнулась о землю.
Приам зажал рассеченный рот. Губы у него могли остаться невредимыми, но, если он зажимал трубку по-бойцовому, зубами, они должны были улететь с трубкой в сторону…
Трол приземлился, выпрямился и положил кольцо на шершавую плоскость камня. Затем повернулся к Учителю и медленно, церемонно поклонился в манере победителя, а затем демонстративно посмотрел на западную гору. Солнце на четверть выступало над ее вершиной.
Приам подошел к своим воинам и положил им руки на плечи. В обоих еще кипел боевой гнев. А Возрожденный мельком подумал, насколько же прав был Учитель, когда требовал, чтобы он всегда бился без эмоций – чувства неминуемо приводили к поражению.
– Трол, подойди сюда. – Он подошел к Учителю. – Зачем ты устроил это представление?
Приам тоже подошел, но это было его дело. И тогда Возрожденный честно рассказал, что думал о выстреле книжника и что, устроив «представление», хотел ему всего лишь отомстить.
– Тебе это удалось, молодой мастер, – сказал Приам. Как доказательство он открыл рот и приложил палец к кровоточащим деснам, на которых не было резцов.
– Да, плохо получилось, – сказал Учитель огорченно и потер подбородок.
Тролу стало не по себе, потому что таким расстроенным он видел его очень редко.
– Что я сделал не так, Учитель?
Вместо ответа Приам достал кожаный футляр с иглами, высыпал их на ладонь, взял одну и точным движением вогнал себе под кожу. Потом протянул иглы Возрожденному.
– Можешь попробовать сам. Если найдешь хоть одну с зельем, считай, что не зря выбил мне четыре зуба.
Неожиданно Приам обнял Трола за плечи и прижал к своей мягкой старческой груди.
– И все-таки ты прав: если бы мне удалось насадить тебя на стрелку, я бы не считал, что ты достоин внимания Ордена. А сейчас…
– Тем не менее придется объяснять отсутствие четырех зубов, не так ли?
Учитель встал, он готов был церемонно обозначить раскаяние и просьбу о прощении, только пока не знал, как именно это сделать.
– Да уж, кое-что объяснять придется… – взглянув на Трола в упор, Приам вдруг улыбнулся так, что стало ясно – он не сердится. – Не расстраивайся, молодой мастер. Почему-то начинает казаться, что я и мои люди еще легко отделались.
Тогда Учитель не стал приносить извинений, он лишь фыркнул, но в ответном поклоне в сторону Трола читалось признание честного окончания поединка, а не упрек. Мастер Приам отпустил мальчика и сделал то же, только манерой его поклона демонстрировалось признание поражения. Кажется, Возрожденный был счастлив.
Глава 5