Платон Олегович внимательно, не мигая, слушает Нодельму, словно не может понять - верить ей или нет и что это, вообще-то, за мания преследования такая?!
IX
Нодельма чувствует себя опустошенной, ей хочется выйти из машины, нетерпение перетекает в пальцы, Нодельма сжимает кулаки, мгновенной думы долгий след, она не будет дожидаться ответа, пусть Платон сам во всем разберется.
- Ладно, я пошла, - говорит она, оставив Платона в полном недоумении.
Он провожает ее взглядом. На улице тепло, солнце припекает, и кажется, что все проблемы должны обязательно раствориться под этим четким солнечным светом. Ангел 791 играет с зеркальцем, пуская солнечных зайчиков, 692 вышивает крестиком, а 698 стирает пыль с железных перепонок, на которых они живут.
- Что-то ты, доченька, быстро с нашим Платоном распрощалась. - Мать встречает ее настороженно. - Аль поссорились, что ль?
- С нашим... - передразнивает ее Нодельма. - Когда это он успел тебе "нашим" стать?
- Платон - Божий человек, тебе не понять...
- Ну да, Господи Иисусе, Сыне Божий, прости меня грешного...
- А вот это, доченька, правильно, - мать не замечает иронии, - молиться нужно всегда. Как только выдается свободная минутка... да даже если и не выдается... все равно помолись, и тебе легче станет...
X
Уединенье, тишина... А ночью раздается звонок. Нодельме кажется, что это сон, но механические трели выводят ее из равновесия, приходится протянуть руку за трубкой, чтобы мама не проснулась.
- Привет, я вернулась, - говорит знакомый голос.
Нодельма еще не понимает, кто это, однако сердце начинает прыгать теннисным мячиком, опережая мысли. Фоска? С того света? И мыслей мертвый капитал зашевелился беззвучным океаном.
- Фоска? С того света?
- Очень смешно шутишь, подруга, - говорит Фоска, - сама ты с того света, извини, если разбудила. Просто я так по тебе соскучилась, что не могла дождаться правильного времени.
Нодельма молчит. У нее нет слов. В горле пересохло.
- Слушай, я тут зависала со Стасом, это один мой знакомый, кореец между прочим, - говорит она, и в голосе ее слышится гордость. - У него сложные отношения со своим именем. Он считает, что его не Стасом зовут, а комбинацией из трех цифр, не помню каких. Прикинь.
- Ты что, не умерла? - спрашивает Нодельма.
- Слушай, Нодельма, у тебя сегодня какой-то кладбищенский юмор. Конечно, не умерла, не веришь? Сейчас я пришлю тебе sms, хочешь?
Нодельма мысленно кивает.
- Вот смотри, - говорит Фоска, - сейчас я набираю такой вот текст: давай встретимся после работы на "Добрынинской-кольцевой" в центре зала и пойдем в "Атриум", там сегодня нового Тарантино показывать будут. Теперь я отправляю эту записку тебе. Жди. Ждешь?
Нодельма мысленно кивает.
- Пришла?
Нодельма мысленно говорит, что нет. И тут ее мобильный телефон, оставленный на ночном столике, начинает светиться и вибрировать. Нодельма берет его в руки и видит в левом нижнем углу уведомление о полученном сообщении - маленький конвертик, нарисованный маленькими точками. Руки у Нодельмы трясутся, она жмет на клавишу с конвертиком и читает: "davai vstretimsja..."
- А зачем нам этот Тарантино? - спрашивает Нодельма, пытаясь разглядеть сквозь шторы очертания Шуховой башни: что там ангелы делают? Играет ли 313 на гитаре, как в прошлый понедельник?
- Ну ты что, обязательно нужно посмотреть. Чувак сто лет нового кино не показывал. Я загадала, что посмотрю этот фильм именно с тобой!
XI
На службу Нодельма нагло опаздывает, забыв и город, и друзей. Нет, не просыпает, решает не торопиться, пройтись по прогретому солнцем городу, а вот автоответчик Кня прослушать забывает, первый раз за последние сколько-то там месяцев, потом вспомнит на улице и улыбнется. Ну не возвращаться же домой из-за чужого автоответчика! В конце концов, его можно и на службе послушать. Зато они сегодня с Фоской на Тарантино идут, в "Афише" пишут, что фильм исключительный. Нодельма специально в метро журнал купила.
Однако до автоответчика Кня сегодня у Нодельмы руки так и не дойдут. Потому что она его в офисе увидит. Как зайдет, так и увидит: Кня наворачивает нервные круги по коридору, Нодельму ждет. Очень приятная неожиданность. Недорисованный, да. Ненастоящий. Из ее бледных фантазий, теряющих краски каждое мгновение.
Увидев Нодельму, стремительно бросается к ней, даже не думая о том, как подобные порывы могут выглядеть со стороны и что об этом обязательно скажут любопытные коллеги.
- Привет, привет, мне нужно с тобой поговорить.
- Хорошо, но, может быть, ты позволишь мне хотя бы раздеться и включить комп...
XII
Первым делом она решает послать письмо Фоске и "пожурить" ее за пропажу и театральные похороны. Но в отделе ее встречает перепуганный Доктор Зло, путая Нодельме все карты. Поэтому Нодельма берет инициативу на себя.
- Знаю, знаю, проспала. Трамвай сошел с рельсов. В метро не пустили. На Садовом кольце была пробка. В первый и последний раз...
Но Доктора Зло волнует совершенно не это.
- Ты что такое натворила? Тебя срочно вызывает Сам. - Доктор Зло делает круглые глаза: - Платон Олегович тебя разыскивает. С самого утра, как пришел, САМ позвонил. САМ, понимаешь?
- Ну и что? - Нодельма делает невинное выражение.
- А то, что даже не через секретаря! - Последнее обстоятельство шокирует начальника отдела более всего. - А ты, как назло, опаздываешь... Тут весь офис на ушах стоит, тебя ищет, Светланку на двенадцатый этаж отправили, потому что она сказала, что там тебя видела... до сих пор ищет.
- Ну и пускай, главное, чтобы на пользу. А к генеральному я не пойду, некогда мне.
XIII
В коридоре ее караулит Кня, хватает за локоток, ведет в кабинет (по направлению к начальственной приемной, между прочим), Нодельма думает о том, что Кня в сговоре с Платоном, что все они тут повязаны и ей, маленькой и слабой девушке, трудно тягаться со всеми этими монстрами, нужно написать заявление об уходе, отдать им эти проклятые дискеты и забыть прошедший год как страшный сон. Она смотрит на Кня, и он уже не кажется ей таким привлекательным, как раньше, обычный кризис среднего возраста, с повышенным самомнением и начинающей лысеть головой.
Кня распахивает перед ней двери своего кабинета, приглашает войти, когда Нодельма словно бы просыпается, проскальзывая мимо, показывая глазами, мол, мне туда.
- Вообще-то я занята, меня генеральный срочно вызывает, - говорит она с наигранным сожалением (с волками жить).
Против такого аргумента Кня возразить нечего. Вдогонку он кричит ей что-то типа давай встретимся, сходим куда-нибудь, мне кажется, у нас может что-нибудь получиться, мне бы хотелось, чтобы мы были вместе...
Или что-то в этом духе, потому что Нодельма не слышит конкретных слов, но она точно улавливает суть сказанного. Мессидж. Нодельма ловит себя на том, что сейчас воспринимает объект обожания едва ли не враждебно. Мир вам, тревоги прошлых лет! Она отмечает в себе эту перемену, осознает, как быстро меняется ее мир, как споро развивается вместе с этим миром и она сама. Странное ощущение это продолжает длиться - точно весна разогрела и ускорила весь этот город, все процессы, параллельно протекающие сейчас вокруг, а вместе с городом ускорилась и Нодельма, ее внутренняя жизнь, до недавнего времени плавная и неторопливая.
XIV
И она попадает в приемную, проходит через нее, будто Нодельма манекенщица на самых высоких каблуках. Тем более, что в приемной сидят зрители, несколько посетителей с портфелями. Прежде чем зайти в кабинет, Нодельма бросает на них гордый и независимый взгляд и... узнает в посетителях ангелов, живущих на Шуховой башне. 791 оказывается симпатичным парнем, 698 - миловидной блондинкой с длинными распущенными волосами, 222 и 111 стоят к ней спиной и что-то обсуждают, их лиц она не видит, но чувствует свет, который излучают их глаза.
Что-то ухает у нее внутри, какой-то источник холодного света, и она заходит к Платону. Действительно, на стенах - иконы, православный календарь, макет монастыря, кожаная стильная мебель и сам Платон, отрывающийся от своих телефонов и мониторов, вихрастый, как пацан, смущенный, поднимающийся к ней навстречу.
- Здравствуйте... точнее, здравствуй, Нодельма, а ты, оказывается, любишь долго поспать?
- Вы за этим меня вызвали, Платон Олегович? - Нодельма, которой ничего не жаль, говорит сухо, официально, глядя прямо в глаза высшему (выше не бывает) руководству.
- Нет, ну что ты... - Платон Олегович начинает нервно хихикать, указывает ей на большое кресло, похожее на трон.
Нодельма садится.
- Ты знаешь, Нодельма, я много думал о том, что ты вчера мне рассказала... Скажу тебе честно: я не затеивал никаких двойных игр и мне ничего от тебя не нужно. Точнее, нужно, но не это. Точнее, не файлы, не стратегические разработки твоего друга, хотя, возможно, они и помогли бы нашей компании выйти на новый уровень...
Нодельма молча протягивает ему дискеты, встает, чтобы уйти гордо и красиво, но высшее руководство хватает ее за рукав и усаживает обратно.
- Нет, ты меня не поняла. Я совершенно не это хотел сказать. Бог с ними, с этими дискетами, они мне не нужны. То есть совсем. Оставь их у себя...
XV
.......................................................................
XVI
Из кабинета генерального Нодельма выпархивает маленькой птичкой, Господи Иисусе, Сыне Божий, прости меня грешную, думает она, улыбаясь, потому что радость переполняет ее, делая тело прозрачным и невесомым. Нодельма выпархивает из кабинета генерального, словно балерина на сцену Большого театра, попутно замечая сидящего в приемной Кня. Кня сидит один, ангелы ушли, или их проводили в малую переговорную. Кня кажется ей маленьким и нелепым в этом своем подчеркнуто небрежном прикиде.
- Ну что... - Слишком суетливо срывается он с места, слишком суетливо говорит. - Каковы результаты олигархических бесед? Пойдем пообедаем вместе, тогда и расскажешь. Хочешь?
Нодельма останавливается и смотрит ему прямо в глаза, медленно качая головой: нет. Уже не важно, что она так долго и упорно вкладывает в него все свои силы, следит за ним, тратит время и энергию, а он взял и в один миг оказался не нужен. Потому что теперь у нее есть нечто большее, нечто настоящее. Потому что теперь, по тайной воле провиденья, у нее есть Он.
- Господи Иисусе, Сыне Божий, прости меня грешную, - тихо, без выражения говорит Нодельма оторопевшему от удивления Кня и выходит в длинный, без единого окна коридор, устало освещенный лампами дневного света.
IX
Нодельма чувствует себя опустошенной, ей хочется выйти из машины, нетерпение перетекает в пальцы, Нодельма сжимает кулаки, мгновенной думы долгий след, она не будет дожидаться ответа, пусть Платон сам во всем разберется.
- Ладно, я пошла, - говорит она, оставив Платона в полном недоумении.
Он провожает ее взглядом. На улице тепло, солнце припекает, и кажется, что все проблемы должны обязательно раствориться под этим четким солнечным светом. Ангел 791 играет с зеркальцем, пуская солнечных зайчиков, 692 вышивает крестиком, а 698 стирает пыль с железных перепонок, на которых они живут.
- Что-то ты, доченька, быстро с нашим Платоном распрощалась. - Мать встречает ее настороженно. - Аль поссорились, что ль?
- С нашим... - передразнивает ее Нодельма. - Когда это он успел тебе "нашим" стать?
- Платон - Божий человек, тебе не понять...
- Ну да, Господи Иисусе, Сыне Божий, прости меня грешного...
- А вот это, доченька, правильно, - мать не замечает иронии, - молиться нужно всегда. Как только выдается свободная минутка... да даже если и не выдается... все равно помолись, и тебе легче станет...
X
Уединенье, тишина... А ночью раздается звонок. Нодельме кажется, что это сон, но механические трели выводят ее из равновесия, приходится протянуть руку за трубкой, чтобы мама не проснулась.
- Привет, я вернулась, - говорит знакомый голос.
Нодельма еще не понимает, кто это, однако сердце начинает прыгать теннисным мячиком, опережая мысли. Фоска? С того света? И мыслей мертвый капитал зашевелился беззвучным океаном.
- Фоска? С того света?
- Очень смешно шутишь, подруга, - говорит Фоска, - сама ты с того света, извини, если разбудила. Просто я так по тебе соскучилась, что не могла дождаться правильного времени.
Нодельма молчит. У нее нет слов. В горле пересохло.
- Слушай, я тут зависала со Стасом, это один мой знакомый, кореец между прочим, - говорит она, и в голосе ее слышится гордость. - У него сложные отношения со своим именем. Он считает, что его не Стасом зовут, а комбинацией из трех цифр, не помню каких. Прикинь.
- Ты что, не умерла? - спрашивает Нодельма.
- Слушай, Нодельма, у тебя сегодня какой-то кладбищенский юмор. Конечно, не умерла, не веришь? Сейчас я пришлю тебе sms, хочешь?
Нодельма мысленно кивает.
- Вот смотри, - говорит Фоска, - сейчас я набираю такой вот текст: давай встретимся после работы на "Добрынинской-кольцевой" в центре зала и пойдем в "Атриум", там сегодня нового Тарантино показывать будут. Теперь я отправляю эту записку тебе. Жди. Ждешь?
Нодельма мысленно кивает.
- Пришла?
Нодельма мысленно говорит, что нет. И тут ее мобильный телефон, оставленный на ночном столике, начинает светиться и вибрировать. Нодельма берет его в руки и видит в левом нижнем углу уведомление о полученном сообщении - маленький конвертик, нарисованный маленькими точками. Руки у Нодельмы трясутся, она жмет на клавишу с конвертиком и читает: "davai vstretimsja..."
- А зачем нам этот Тарантино? - спрашивает Нодельма, пытаясь разглядеть сквозь шторы очертания Шуховой башни: что там ангелы делают? Играет ли 313 на гитаре, как в прошлый понедельник?
- Ну ты что, обязательно нужно посмотреть. Чувак сто лет нового кино не показывал. Я загадала, что посмотрю этот фильм именно с тобой!
XI
На службу Нодельма нагло опаздывает, забыв и город, и друзей. Нет, не просыпает, решает не торопиться, пройтись по прогретому солнцем городу, а вот автоответчик Кня прослушать забывает, первый раз за последние сколько-то там месяцев, потом вспомнит на улице и улыбнется. Ну не возвращаться же домой из-за чужого автоответчика! В конце концов, его можно и на службе послушать. Зато они сегодня с Фоской на Тарантино идут, в "Афише" пишут, что фильм исключительный. Нодельма специально в метро журнал купила.
Однако до автоответчика Кня сегодня у Нодельмы руки так и не дойдут. Потому что она его в офисе увидит. Как зайдет, так и увидит: Кня наворачивает нервные круги по коридору, Нодельму ждет. Очень приятная неожиданность. Недорисованный, да. Ненастоящий. Из ее бледных фантазий, теряющих краски каждое мгновение.
Увидев Нодельму, стремительно бросается к ней, даже не думая о том, как подобные порывы могут выглядеть со стороны и что об этом обязательно скажут любопытные коллеги.
- Привет, привет, мне нужно с тобой поговорить.
- Хорошо, но, может быть, ты позволишь мне хотя бы раздеться и включить комп...
XII
Первым делом она решает послать письмо Фоске и "пожурить" ее за пропажу и театральные похороны. Но в отделе ее встречает перепуганный Доктор Зло, путая Нодельме все карты. Поэтому Нодельма берет инициативу на себя.
- Знаю, знаю, проспала. Трамвай сошел с рельсов. В метро не пустили. На Садовом кольце была пробка. В первый и последний раз...
Но Доктора Зло волнует совершенно не это.
- Ты что такое натворила? Тебя срочно вызывает Сам. - Доктор Зло делает круглые глаза: - Платон Олегович тебя разыскивает. С самого утра, как пришел, САМ позвонил. САМ, понимаешь?
- Ну и что? - Нодельма делает невинное выражение.
- А то, что даже не через секретаря! - Последнее обстоятельство шокирует начальника отдела более всего. - А ты, как назло, опаздываешь... Тут весь офис на ушах стоит, тебя ищет, Светланку на двенадцатый этаж отправили, потому что она сказала, что там тебя видела... до сих пор ищет.
- Ну и пускай, главное, чтобы на пользу. А к генеральному я не пойду, некогда мне.
XIII
В коридоре ее караулит Кня, хватает за локоток, ведет в кабинет (по направлению к начальственной приемной, между прочим), Нодельма думает о том, что Кня в сговоре с Платоном, что все они тут повязаны и ей, маленькой и слабой девушке, трудно тягаться со всеми этими монстрами, нужно написать заявление об уходе, отдать им эти проклятые дискеты и забыть прошедший год как страшный сон. Она смотрит на Кня, и он уже не кажется ей таким привлекательным, как раньше, обычный кризис среднего возраста, с повышенным самомнением и начинающей лысеть головой.
Кня распахивает перед ней двери своего кабинета, приглашает войти, когда Нодельма словно бы просыпается, проскальзывая мимо, показывая глазами, мол, мне туда.
- Вообще-то я занята, меня генеральный срочно вызывает, - говорит она с наигранным сожалением (с волками жить).
Против такого аргумента Кня возразить нечего. Вдогонку он кричит ей что-то типа давай встретимся, сходим куда-нибудь, мне кажется, у нас может что-нибудь получиться, мне бы хотелось, чтобы мы были вместе...
Или что-то в этом духе, потому что Нодельма не слышит конкретных слов, но она точно улавливает суть сказанного. Мессидж. Нодельма ловит себя на том, что сейчас воспринимает объект обожания едва ли не враждебно. Мир вам, тревоги прошлых лет! Она отмечает в себе эту перемену, осознает, как быстро меняется ее мир, как споро развивается вместе с этим миром и она сама. Странное ощущение это продолжает длиться - точно весна разогрела и ускорила весь этот город, все процессы, параллельно протекающие сейчас вокруг, а вместе с городом ускорилась и Нодельма, ее внутренняя жизнь, до недавнего времени плавная и неторопливая.
XIV
И она попадает в приемную, проходит через нее, будто Нодельма манекенщица на самых высоких каблуках. Тем более, что в приемной сидят зрители, несколько посетителей с портфелями. Прежде чем зайти в кабинет, Нодельма бросает на них гордый и независимый взгляд и... узнает в посетителях ангелов, живущих на Шуховой башне. 791 оказывается симпатичным парнем, 698 - миловидной блондинкой с длинными распущенными волосами, 222 и 111 стоят к ней спиной и что-то обсуждают, их лиц она не видит, но чувствует свет, который излучают их глаза.
Что-то ухает у нее внутри, какой-то источник холодного света, и она заходит к Платону. Действительно, на стенах - иконы, православный календарь, макет монастыря, кожаная стильная мебель и сам Платон, отрывающийся от своих телефонов и мониторов, вихрастый, как пацан, смущенный, поднимающийся к ней навстречу.
- Здравствуйте... точнее, здравствуй, Нодельма, а ты, оказывается, любишь долго поспать?
- Вы за этим меня вызвали, Платон Олегович? - Нодельма, которой ничего не жаль, говорит сухо, официально, глядя прямо в глаза высшему (выше не бывает) руководству.
- Нет, ну что ты... - Платон Олегович начинает нервно хихикать, указывает ей на большое кресло, похожее на трон.
Нодельма садится.
- Ты знаешь, Нодельма, я много думал о том, что ты вчера мне рассказала... Скажу тебе честно: я не затеивал никаких двойных игр и мне ничего от тебя не нужно. Точнее, нужно, но не это. Точнее, не файлы, не стратегические разработки твоего друга, хотя, возможно, они и помогли бы нашей компании выйти на новый уровень...
Нодельма молча протягивает ему дискеты, встает, чтобы уйти гордо и красиво, но высшее руководство хватает ее за рукав и усаживает обратно.
- Нет, ты меня не поняла. Я совершенно не это хотел сказать. Бог с ними, с этими дискетами, они мне не нужны. То есть совсем. Оставь их у себя...
XV
.......................................................................
XVI
Из кабинета генерального Нодельма выпархивает маленькой птичкой, Господи Иисусе, Сыне Божий, прости меня грешную, думает она, улыбаясь, потому что радость переполняет ее, делая тело прозрачным и невесомым. Нодельма выпархивает из кабинета генерального, словно балерина на сцену Большого театра, попутно замечая сидящего в приемной Кня. Кня сидит один, ангелы ушли, или их проводили в малую переговорную. Кня кажется ей маленьким и нелепым в этом своем подчеркнуто небрежном прикиде.
- Ну что... - Слишком суетливо срывается он с места, слишком суетливо говорит. - Каковы результаты олигархических бесед? Пойдем пообедаем вместе, тогда и расскажешь. Хочешь?
Нодельма останавливается и смотрит ему прямо в глаза, медленно качая головой: нет. Уже не важно, что она так долго и упорно вкладывает в него все свои силы, следит за ним, тратит время и энергию, а он взял и в один миг оказался не нужен. Потому что теперь у нее есть нечто большее, нечто настоящее. Потому что теперь, по тайной воле провиденья, у нее есть Он.
- Господи Иисусе, Сыне Божий, прости меня грешную, - тихо, без выражения говорит Нодельма оторопевшему от удивления Кня и выходит в длинный, без единого окна коридор, устало освещенный лампами дневного света.