Менеджер сидел за столом, обхватив руками голову, и тупо смотрел перед собой. Взъерошенные пальцами волосы торчали в разные стороны. Он никак не отреагировал на появление Матвея, словно оцепенел.
   – Зарплата покрывает расходы? – Матвей сел на стул.
   – Трудовую книжку забери, – прошипел менеджер.
   – За зарплатой не приходить? – на всякий случай уточнил Кораблев, больше для того, чтобы позлить опостылевшего за этот месяц человека.
   – А сам-то как думаешь? – Менеджер поднял на него взгляд. – Скажи спасибо, что обошлось без прокуратуры.
   – Спасибо, – Матвей встал.

Глава 2

   Гремел колесами на стыках рельсов мчавшийся через ночь вагон. Сидя за столиком, Катя смотрела на слегка покачивающееся в окне отражение Татьяны. Бледный свет ночного освещения подчеркивал контуры ее лица. Казалось, плывет ее лик рядом с поездом на фоне проносящихся мимо черных силуэтов деревьев и звездного неба, начавшего наливаться сиреневым свечением. Этот обман зрения с отражением на стекле завораживал. Было в нем что-то сверхъестественное. Да и вообще, не походила ее новая подруга на обычных людей.
   Прошла всего неделя после их первой встречи, а Катя уже не представляла себя без своей новой знакомой. Стала для нее Татьяна и старшей сестрой, и подругой, и в какой-то степени матерью. В тот день, когда Екатерина в первый раз пришла к этой женщине домой, она как будто бы заново родилась. Тогда Катя проснулась рано утром на диване, накрытая пледом. Она не помнила, как оказалась в комнате, и была поражена сновидениями. Эта сказка была словно наяву. Но больше всего поразило, что она вдруг почувствовала себя немного другой. По-иному представился мир. Измена Вадима уже не казалась трагедией, а в жизни появился новый смысл: научиться жить. Просто и легко это смогла объяснить ей Таня.
   Катя еще дважды забегала после работы к ней в гости, но чудес, как в первый раз, больше не было. Видимо, тогда сказался стресс. Нет, ей было хорошо и спокойно рядом с этой женщиной, но они больше не летали. Катя рассказала про странный сон, а Татьяна лишь улыбнулась. Накануне она предложила съездить с ней за город. Катя с радостью согласилась. Однако Татьяна наотрез отказалась воспользоваться машиной, ссылаясь на то, что путь не близок. Катя предупредила на работе Воронина, что уходит на неделю в отпуск, и вечером с новой подругой села в поезд.
   По проходу, обдав запахом перегара и пота, протиснулся в сторону тамбура какой-то мужчина.
   «Господи, еще совсем недавно я и в мыслях себе представить не могла, что когда-нибудь с удовольствием проедусь в плацкартном вагоне, – неожиданно подумала Катя. – А как заныло под сердцем, когда мы вчера вошли в вагон! Здесь запах детства. Не будь Татьяны, я бы никогда, наверное, с такой ясностью не вспомнила, как мы с мамой и папой ездили на море и к тогда еще живой бабушке».
   Катя посмотрела на Татьяну:
   – Скоро приедем?
   – Почти добрались, – объявила та и стала поправлять выбившиеся из-под косынки волосы.
   Поезд начал сбавлять ход.
   – Как раз к рассвету поспели. – Таня встала, взяла стоящую под столиком корзинку.
   Выйдя из вагона, Катя огляделась. Станции как таковой не было. Лишь небольшой деревянный перрон, сразу за которым начинался сосновый лес. В светлеющем небе быстро тонули звезды. Утренний ветерок бодрил.
   – Странное место, – Катя поежилась.
   – Почему? – Татьяна поставила на перрон корзинку и стала поправлять платок.
   – Ни души, – пояснила молодая женщина. – Кроме нас, никто не вышел.
   Последний вагон состава прогремел мимо, и взору открылась другая сторона пути. Там тоже был лес. Однако где-то вдалеке мерцали огни небольшого селения.
   – Это Озерки, – проследив за взглядом Кати, пояснила Татьяна. – Километра два будет… Народу кот наплакал. В основном старики. Из-за этой забытой богом деревушки поезд и делает здесь остановку. Но нам в другую сторону.
   Загудели комары. Катя придавила ладонью к щеке первого:
   – Забыли крем против мошкары купить!
   – Никакой химии! – Татьяна достала из корзинки небольшую баночку: – Вот, возьми.
   – Что это? – Катя сняла крышку и тут же почувствовала странный, горьковатый запах.
   – Средство от комаров и клещей, – пояснила Таня. – Здесь полынь, пижма, фиалка трехцветная… Много чего.
   – А ты? – Катя двумя пальцами взяла маслянистую кашицу и стала осторожно растирать ее по лицу и шее.
   – Я дома ванну с травкой особой приняла, одежду пропитала. – Таня взяла стоявшую у ног корзинку. – А это для тебя прихватила.
   Они спустились по мокрым от росы ступенькам и направились по узкой тропинке в гору. Утро быстро вступало в силу. Всплывающее где-то над горизонтом невидимое светило окрасило верхушки вековых сосен и елей в алый цвет.
   Катю охватило волнение. Она еще никогда не была в такой глуши. Запели где-то невидимые птицы, застучал дятел. Устало и нудно ныли комары, однако укусить больше не решались.
   – Далеко еще? – осторожно спросила Екатерина.
   – А ты куда торопишься? – Татьяна замедлила шаг и обернулась: – Неужто устала? Так ты сейчас вроде как отдыхаешь. Чай, не по городу идешь, закованному в асфальт.
   «Действительно, чего это я? – удивилась молодая женщина. – Радоваться и наслаждаться надо!»
   Солнце стремительно карабкалось ввысь. Заискрились в траве бисеринки росы.
   Шли долго, пока не оказались на проселке. Пройдя по нему с километр, вышли к небольшой брошенной деревеньке с заросшими бурьяном дворами и чернеющими пустотой оконными проемами.
   – Куда мы пришли? – спросила Катя, поймав себя на мысли, что за всю дорогу от станции она с Татьяной обменялась лишь парой фраз.
   Подруга прикрыла ладошкой глаза и посмотрела вдоль единственной уцелевшей улицы.
   – Сейчас узнаешь.
   С этими словами она направилась к вросшему по самые окна в землю дому. Он был до того старый, что казалось, еще чуть-чуть, и рухнет под собственным весом. Палисадник, огороженный почерневшим покосившимся штакетником, распирал куст черемухи. Негромко, лениво и сипло залаяла собака. Что-то стукнуло. Со двора донесся приглушенный женский голос.
   – Авдотья Никитична! – Татьяна взялась рукой за верх забора, привстала на цыпочки и заглянула во двор. – Встречай гостей!
   – Танюша! – запричитала женщина. – Дочка!
   Послышались шаркающие шаги, и калитка открылась. Перед женщинами возникла маленькая худенькая старушка с добрыми глазами. Одетая в ситцевое платье с замысловатым рисунком и передник, она светилась от радости. Голову покрывал бордовый, в горошек, платок.
   – Примешь? – шутливо, словно могли отказать, спросила Татьяна, проходя во двор.
   – А как же! – Старушка посторонилась. – Завсегда рада. Ты нынче не одна?
   Загремел цепью серый, с проседью, пес. Подслеповато щурясь, он приветливо завилял хвостом.
   Сбивая цвет с разросшейся во дворе полыни и лебеды, они прошли по узкой тропинке. Скрипнуло под ногами крылечко. В сенях на стенах висели пучки разных трав. Пахло геранью и мятой.
   – Милости прошу! – Авдотья Никитична картинно указала рукой на открытую дверь.
   Катя шагнула через порог и огляделась. Посреди избы стояла русская печь. У окна, по бокам которого висели белоснежные, с бордовыми петухами, занавески, стол. Посреди него, украшенный сверху фарфоровым чайником, пыхтел самовар.
   – Как ты с ним управляешься-то, Авдотья? – усаживаясь на скамейку, покачала головой Татьяна и стянула с головы косынку. – Это же надо воды набрать, на улице растопить, потом в дом занести… Не тяжело?
   – Привыкла, – пожала плечами Авдотья и посмотрела на Катю: – Ты нас знакомить будешь?
   – Это подруга моя, Екатерина, – спохватилась Татьяна. – Большая начальница в Москве.
   – Скажешь тоже, – смутилась Катя и опустилась на табурет у входа.
   – Ты чего там села? – засуетилась хозяйка. – А ну, давай к столу!
   – А руки где можно помыть? – Катя оглядела горницу.
   – Так в сенях, – бабка увлекла за собой молодую женщину.
   В висевшем над кадушкой умывальнике вода оказалась ледяной.
   – У вас здесь колодец где-то? – спросила Катя.
   – Родник, – бабка махнула рукой. – Чуть вниз спуститься нужно.
   – И вы за водой туда каждый раз ходите? – не переставала удивляться Катя, вытирая ладошки старинным домотканым рушником.
   – А кто же мне ее принесет? – улыбнулась беззубым ртом бабка.
   – Ну а продукты? – не унималась Катя. – Где берете?
   – Так коза у меня, – засуетилась бабка. – Пойдем, покажу…
   Потом они пили чай с вареньем. Катя наливала себе из чашки золотистый напиток в блюдце, подражая Татьяне и бабушке, дула на него, разглядывая висевшую в углу икону, полочки с глиняной посудой, деревянные ложки.
   Авдотья Никитична рассказала про свое житье-бытье и как на прошлой неделе козу искала.
   – А у вас дети есть? – спросила Катя.
   – Одна я, – цокнула языком бабушка. – Всех схоронила.
   – И что, неужели совсем родственников нет? – не унималась Катя, которую распирало любопытство.
   – Нету, – покачала головой бабушка. – Муж еще в японскую войну сгинул. Мне тогда двадцать было…
   «Значит, ей восемьдесят шесть лет», – не без восхищения подумала про себя Катя, зная, что Квантунскую армию СССР начал громить в сорок пятом.
   За разговором незаметно пролетело время.
   – Спать я вам на сеновале постелю, – засуетилась, как стало темнеть, бабка. – Чай, не замерзнете. Комаров почти нет…
* * *
   – Двести хватит? – Мужчина замер в ожидании.
   – А ты как думаешь? – спросил Матвей.
   – Не знаю, – пожал плечами пассажир и вынул бумажник.
   Проводив взглядом подсевшего к нему у ресторана мужчину и сунув в нагрудный карман две сотенные купюры, Матвей включил левый сигнал поворота и отъехал от тротуара. Было уже поздно. Пустые улицы пульсировали светом рекламных огней. По шоссе изредка проносились машины.
   Кораблев посмотрел на часы и вздохнул. Домой возвращаться не хотелось. Неделю назад ушла Ирина. Причем сделала это неожиданно. Поначалу он даже думал, что она его разыграла. Теперь существование Матвея потеряло всякий смысл. Нет, конечно, были обязательства перед ребенком, нужно было самому что-то есть и пить. Но это совсем не то, когда ты живешь для кого-то, кто рядом с тобой, а не за тридевять земель.
   Свет фар выхватил у обочины двух вызывающе одетых девиц. У выхода из метро, скорчившись на мраморном ограждении, сидел подросток. Двое пьяных, обнявшись, стояли на выходе со двора. Ночная жизнь города заканчивалась. Еще немного, и на линию выйдут первые трамваи. Матвей развернулся на перекрестке и поехал домой.
   Месяц он зарабатывает частным извозом. В переводе на общедоступный сленг, «бомбит». Правда, с тяжелой натяжкой можно назвать этот вид добывания денег работой, а суммы, привозимые домой, – заработком. Не было у Матвея той наглости, осипшего голоса и злости, с которой работали его «коллеги по цеху». Брал он в меру, чаще, как потом понимал, себе в убыток, нередко отвозил и вовсе бесплатно. Так, в начале месяца полночи катал непутевую мамашу из Саратова, которая приехала искать дочь; пару раз подвозил девушек, по виду студенток, с которых рука не поднялась брать деньги. В общем, последнее время с трудом хватало на консервы, хлеб да бензин. Ездил больше для того, чтобы отвлечься.
   Неожиданно, боковым зрением, Матвей заметил, как из проезда под домом метнулась тень. Послышался визг. Он сбавил скорость. Просто из любопытства. Несмотря на то что мог спокойно дать отпор кому угодно, предпочитал не ввязываться в драки по ночам, справедливо считая, что в это время суток нормальные люди сидят дома. А рисковать жизнью из-за любителей приключений себе дороже. Как бы он ни был подготовлен, от пули или ножа в спину не застрахован никто. К тому же нередко заступник сам оказывался за решеткой. Кто потом будет заботиться о сыне?
   Между тем он увидел бегущую от двоих парней девушку. Она была в накинутой поверх спортивного костюма ветровке, а в руке держала пакет с логотипом «Вита». Девушка не походила на праздно шатавшуюся особу. Скорее всего, бегала зачем-то в расположенную у перекрестка ночную аптеку. Он притормозил и надавил на кнопку стеклоподъемника. Теплый воздух с улицы разбавил прохладу салона. Матвей посигналил. Девушка вдруг побежала быстрее, обогнала машину и выскочила на проезжую часть, прямо под колеса. Матвей едва успел надавить на тормоз. Машина встала одновременно с хлопком ладоней по капоту.
   – Ты что, ошалела?! – разозлился он и выскочил наружу.
   Парни не думали прекращать преследование и подскочили к девушке. Тот, что пониже, схватил за локоть и поволок с дороги. Второй преградил путь Матвею:
   – Езжай куда ехал!
   Но Матвей уже толкнул его открытой ладонью в грудь. Парень отступил назад, однако в тот же момент двинул левым кулаком в ухо. Матвей присел, пропустив руку у себя над головой, и в следующий момент ударил правой в открывшийся бок. Парень охнул и присел. Ударом ноги в подбородок Кораблев опрокинул хулигана на спину. Падая, парень хряснулся затылком о бампер. Матвей поморщился и шагнул ко второму. Тот отпустил девушку и всем телом развернулся к нему.
   «По законам жанра в руке у него должен появиться нож или пистолет», – подумал про себя Матвей и даже не удивился, увидев травматическую «Осу». Игрушка серьезная. Он не растерялся, просто отступил. Был шанс избежать пули. Ведь дружок коротышки у него за спиной. Вдруг пойдет на обмен? Он – девчонку, Матвей ему – длинного.
   – Тебе чего, клоун, надо? – Парень направил «Осу» в лицо Кораблеву.
   Четыре ствола смотрели аккурат в переносицу, отчего Матвею стало не по себе. Он слегка наклонил лоб вперед, стараясь не пропустить момент, когда коротышка решит нажать на спусковой крючок, мысленно ругая себя, что не предусмотрел такого развития событий и упустил время. «Надо было работать быстрее, – зло подумал Матвей. – Так, чтобы этот урод не успел ствол достать. Ведь мог же… да, расслабила тебя «гражданка», капитан…»
   – Ты бы поосторожнее с «Осой», – предупредил Матвей. – Не игрушка. Попадешь в глаз – сядешь. Тебя ведь по-любому потом найдут. Дружка же ты с собой не унесешь? А он наверняка знает, где тебя в случае чего искать.
   – Плевать мне на него! – взвыл парень. Матвей догадался – это наркоман, и он обязательно выстрелит от досады, что не удалось сорвать куш. Ведь наверняка они собирались ограбить девчонку. Она не походила на их подругу или родственницу, которая отказала дать на дозу.
   В этот момент стоявшая позади коротышки девушка вдруг шагнула вперед и плечом двинула его в спину. Опасаясь, что наркоман непроизвольно выстрелит, Матвей присел и бросился вперед. Хватило мгновения, чтобы поймать запястье руки, в которой негодяй держал оружие, а большим пальцем руки надавить на обратную сторону ладони, проводя нехитрый, но надежный «рычаг руки вовнутрь». Точку поставил четким ударом носком кроссовки в низ живота. Коротышка квакнул. Свалив его на землю, Матвей забрал «Осу»:
   – Оружия я тебя лишаю. Почему – знаешь.
   С этими словами он сделал рукой знак девушке, чтобы та села в машину. Убедившись, что она подчинилась, он подошел к длинному, присел на корточки и потрогал артерию на шее. Пульс был. Парень просто потерял сознание. Больше здесь делать было нечего.
   Матвей сел за руль, пристегнул ремень:
   – Тебя как зовут?
   – А мы что, уже на брудершафт пили? – ошарашила девушка.
   – Ну, вообще-то нет. Просто меня из-за тебя чуть не убили. Совсем как бы мелочи…
   Она неожиданно рассмеялась:
   – Да уж!
   – Теперь я как минимум могу рассчитывать на чай, – перешел неожиданно для себя в атаку Матвей. Уж очень ему не хотелось возвращаться в пустую квартиру.
   – В кино герой должен обязательно пострадать и быть в крови, а девушка сама предложит зайти к ней и скажет, что у нее есть йод и зеленка, – заметила незнакомка.
   – Вот и сценарий готов… – Он включил передачу. Чтобы не раздавить длинного, отъехал назад, только потом тронул машину вперед. – Ты из аптеки шла?
   – Как догадался? – удивилась девушка.
   – Пакет «Вита». Да и одета так, будто тебя с постели только подняли.
   – Ты что, мент? Хотя нет, не похоже, – спохватилась она. – Ксиву не доставал. Да и этих отморозков так оставил.
   – А ты наблюдательная, – Матвей посмотрел на нее более внимательно.
   Девушка была красива. Аккуратный вздернутый носик, тонкие брови и черные, слегка вьющиеся, волосы. Цвет глаз из-за темноты разобрать было невозможно, но отчего-то Кораблев был уверен, что они у нее либо голубые, либо зеленые.
   – Кстати, куда мы едем? – спохватилась пассажирка.
   – Не знаю, – он пожал плечами. – Хотя ты не сказала свой адрес, значит, ко мне домой.
   – Хам! – Она оглянулась назад. – Поворачивай или высади! Моей соседке плохо. Астма. Надо ингалятор отдать.
   Матвей послушно развернулся. На месте недавней стычки уже никого не было.
   – Быстро они убрались, – хмыкнула незнакомка.
   – Ты их знаешь?
   – В первый раз вижу, – покачала она головой. – У ночной аптеки стояли. Вышла. Побежали следом.
   – Тебе сюда? – Матвей притормозил у проезда, из которого выскочила девушка.
   – Нет, дальше. Здесь, – она показала пальцем.
   Матвей свернул. Они оказались в небольшом старом дворике.
   Девушка открыла дверцу.
   – Тебя хоть как зовут? – торопливо спросил он.
   – Марта, а тебя?
   – Матвей, – представился он.
   – Имена на одну букву, – она тихо рассмеялась.
   – На две, – уточнил он.
   – Это как? – не сразу поняла, о чем речь, новая знакомая.
   – «М» и «А», – пояснил Кораблев. – Но это не говорит о том, что мы тезки.
   – Но созвучие приятное. – Марта наконец вышла, но дверцу не закрыла, а заглянула в салон: – Пойдем уж. Так и быть, напою тебя чаем.
   От такого предложения Матвей даже растерялся. Нет, конечно, он мечтал об этом, но и подумать не мог, что Марта согласится.
   По широкой лестнице они поднялись на третий этаж. Она ключом открыла двери и впустила Кораблева в прихожую.
   – Заходи, я сейчас вернусь, только соседке лекарства отдам…
   Матвей разулся и прошел в квартиру. Она была старая, довоенной постройки, с высокими потолками и вытянутыми окнами. Диван, два кресла и журнальный столик. У стены шкаф, забитый книгами. Напротив телевизор. Матвей принялся разглядывать корешки книжек, пытаясь угадать по названиям профессию хозяйки. Хотя по возрасту она вполне может еще быть студенткой. Взгляд упал на снимок. Марта в компании сверстников в белых халатах. Все ясно. Она врач. Поэтому соседи по ночам ее и будят.
   Кораблев сел в кресло. В прихожей послышался шум, и вошла Марта.
   – Часто соседи по ночам тревожат? – спросил Матвей, одновременно восхитившись ее красотой.
   – Не особо. – Она присела на корточки перед стоящей у стены сумкой, расстегнула замок, вынула ноутбук. – Я врач, они знают.
   – Давно окончила институт? – надеясь угадать примерный возраст, спросил Матвей.
   – Мне двадцать шесть, если тебя это интересует. – Марта поставила компьютер на журнальный столик, наклонилась, взяла с пола кабель высокоскоростного подключения, вставила в него.
   – Почему так решила? – Матвей сделал вид, будто обиделся. – Может, просто хотел узнать, не училась ли ты вместе с моей сестрой.
   – А у нас один на всю страну медицинский? – улыбнулась девушка.
   – Ладно, сдаюсь, – он поднял на уровень груди руки. – Кстати, что ты собираешься сейчас делать?
   – Продиктуй мне номер этой страшной пушки, а я попробую найти ее владельца. – Она села на диван. – Наверняка ворованный. Кто наркошам разрешение даст? Да и откуда у них на него деньги?
   – Зачем тебе это надо? – удивился Матвей. – К тому же с базой МВД шутить опасно.
   – У меня хобби такое, – она постучала по клавишам и подняла на Кораблева взгляд. – Я добрый хакер. Да и не люблю сидеть без дела. Надо же как-то себя занять. До утра еще вагон времени.
   – Ты что, спать не хочешь? – насторожился Матвей.
   – Как ты это представляешь, когда в доме совершенно незнакомый мужчина? – Она окинула его испепеляющим взглядом.
   – Зачем тогда звала? – изумился Кораблев, уже рассчитывающий провести остаток ночи в объятиях этой девушки.
   – Напросился. – Она внимательно посмотрела на Матвея. – Еще могу чаем напоить. К тому же обещала.
   – Знаешь, я, пожалуй, пойду. – Он встал.
   – Возможно, это самый оптимальный вариант. – Девушка опустила крышку ноутбука, потеряв интерес к владельцу «Осы», и, как показалось Матвею, облегченно вздохнула.
   – Телефон дашь? – спросил он уже в коридоре.
   Она протянула руку к висевшей на стене сумочке и, не глядя, вынула из кармашка визитку.
   – Сомова Марта, – прочитал он вслух уже в машине, сунул пластиковый квадратик в нагрудный карман и повернул ключ в замке зажигания. Несмотря на то что Марта, по сути, выставила его за дверь, Матвею впервые за эти дни было хорошо. Он неожиданно понял, что на Ире не сошелся свет клином, а жизнь не закончилась…
   Кораблев ехал по городу и не мог понять, что это за улица. Раньше он и не подозревал, что в Москве еще есть такие районы. Мрачные, чернеющие окнами, одинаковые дома, безлюдные тротуары… Ни души. Дороги тоже пустынные. Ни рекламных огней, ни фонарей, но все освещено каким-то странным лунным светом. Над всем этим низкое, свинцовое небо. «А может, и не Москва это вовсе?» – неожиданно подумал он и увидел у обочины человека с поднятой рукой. Матвей включил правый сигнал поворота и надавил на тормоз. Мужчина открыл дверцу и сел рядом.
   – Куда? – Кораблев посмотрел на профиль пассажира и обомлел: – Ткач?!
   – Не Ткач, а Дмитрий Леонидович, – поправил Матвея друг и повернул к нему лицо.
   Правая половина головы была в крови, глаз заплывший.
   – Ты же умер… – пробормотал Матвей, включая передачу.
   – Конечно, – кивнул Ткач и уставился на дорогу.
   Странно, но Кораблев нисколько не удивился его словам.
   – Ты меня винишь в том, что произошло? – спросил он.
   – Почему я должен тебя винить? – усмехнулся Ткач. – То, что ты предсказал, было неизбежным. Это я потом понял. Как говорится, от судьбы не убежишь.
   – Из-за тебя Матвея с работы выгнали, – неожиданно проговорила невесть откуда взявшаяся на заднем сиденье Ирина. – У нас семья развалилась…
   – Разве это семья? – возмутился Ткач. – Стоило только появиться первым трудностям, как ты свалила…
   – Как это первые трудности?! – захлебнулась от негодования Ирина. – Да ты хоть знаешь, сколько мы провели вместе дней…
   – Ириша! – прикрикнул на нее Матвей и посмотрел в зеркало заднего вида. Однако жены не увидел. Неожиданно машину подбросило. Он посмотрел вперед и, к своему удивлению, увидел, что они едут уже по грунтовой дороге вдоль леса…
   – Матвей! – позвала Ирина.
   – Сейчас, погоди…
   – Матвей, просыпайся! – раздался голос. Он открыл глаза, увидел Иру и сел.
   – Я что, спал?
   – Уже обед, – Ирина выпрямилась. – Я своим ключом дверь открыла. Думала, тебя нет…
   – Чего оправдываешься-то? – протирая глаза, спросил Матвей, свесил с кровати ноги и встал. – Это такой же твой дом, как и мой. Ты вернулась?
   – Ага, сейчас, – донесся из комнаты голос тещи. – Размечтался!
   – Мы с мамой приехали забрать кое-какие вещи, – Ирина виновато потупила взгляд.
   – Как Сережка?
   – Нормально, – ответила Ира.
   Матвей взял со стула джинсы:
   – Извини, под утро уснул.
   Ирина подошла к шкафу и открыла дверцы:
   – Как новая работа?
   – Уволился, – Матвей застегнул ремень. – Пока опять «бомблю»…
   – Кстати, заметь, – теща ввалилась в комнату, сразу заполнив ее собой, – на машине папы!
   – Мама! – прикрикнула Ирина.
   – Что «мама»?! – сорвалась на фальцет Анастасия Федоровна.
   Матвей натянул футболку:
   – Я разве на что-то претендую?
   – Матвей, не обращай внимания. – Ирина осуждающе посмотрела на мать: – Мы, кстати, еще официально не развелись.
   – Поступай как знаешь! – махнула рукой Анастасия Федоровна и вышла.
   – Ключи от машины на столе в зале. Там же документы. – Матвей посмотрел на Иру: – Генеральная доверенность у тебя есть. Можешь хоть сейчас забрать. Там я ее немного помял…
   – О чем ты говоришь? – смутилась Ирина. – Не нужна мне машина.
   Матвей опустился на кровать:
   – Как вы живете?
   – А ты?
   – Нормально, – он пожал плечами и оглядел спальню, словно впервые в ней оказался. – Не думаешь вернуться?
   – Пока нет, – покачала головой Ирина и отвела взгляд в сторону.
   – Скажи, – Матвей на секунду задумался, пытаясь сформулировать вопрос, – у тебя кто-то есть?
   – Нет, – она покачала головой. Однако Кораблев понял, что это не так.
   – Хорошо, – он зевнул, едва успев прикрыть рот ладонью. – Пойду умоюсь…
   Когда Матвей вышел из ванной, женщин уже в квартире не было. Он прошел на кухню, заглянул в холодильник. Пусто. Взял бутылку минеральной воды, плеснул в стакан и выпил. Потом уселся на стул и задумался. Как ни крути, а придется искать не только работу, но и жилье. Эту квартиру он оставит жене и сыну. Иришка не сможет долго жить с матерью. Да и Анастасия Федоровна не успокоится, пока он здесь.
* * *
   Катя открыла глаза. Сквозь щели в сарай заглядывало едва поднявшееся из-за горизонта солнышко. Жмурясь от удовольствия, она потянулась. Приятно зашуршало под покрывалом сено. Такой отдохнувшей и счастливой Катя себя никогда не чувствовала. А всего-то надо было уехать подальше от людей, в глушь, стряхнув с себя заботы сумасшедшего города. Только подумать, бабке почти девяносто лет! Живет себе здесь древняя старушка, вокруг, на многие километры, ни души, а ей хоть бы что. Радуется каждый день наступившему утру, собирает в окрестностях грибы и ягоды, доит козу Чернушку, кормит слепого пса Тумана, который сторожит все это хозяйство, полагаясь на слух и чутье.