Бекнел Рексанна. Брак по любви

   — Кажется, ни я, ни вы не одобряем брак Колина и Элис. — Джинкс окончательно пришла в себя. — Так почему бы нам не согласовать наши действия в отношении их безрассудного поступка?
   — Я не могу позволить им пожениться. — Харрисон сжал челюсти. — И сделаю все, чтобы предотвратить этот брак.
   — А если будет уже поздно, что тогда? — Джинкс вдруг пришла в голову абсолютно шальная мысль: если бы только они встретились при других обстоятельствах, то, может быть… Но потом рассудок все-таки взял верх. Это же лорд Хартли, пресловутый повеса и дуэлянт!
   Затаив дыхание, она повторила свой вопрос:
   — Если будет поздно, что тогда?
   Последовала долгая напряженная пауза.
   — Я не опоздаю.
   Джинкс услышала в его голосе угрозу и приготовилась к самому страшному, но он молчал. Что еще она может сделать?
   — Думаю, вам пора уезжать.
   — Наверное, они отправились в Гретна-Грин, — сказал он, не двигаясь с места.
   — И я так думаю. Прощайте, лорд Хартли. — Джинкс повернулась, собираясь уйти, но он схватил ее за локоть.
   — Было бы лучше, мисс Бенчли, если бы вы согласились мне помочь. В наших общих интересах найти их до того, как ваш брат погубит ее.
   — По меркам общества — вашего общества — ее репутация уже запятнана.
   — У меня есть необходимые средства, чтобы исправить это.
   — Ах да, разумеется, деньги. Вы же богаты. — Она натянуто улыбнулась. — Увы, у меня нет никаких сведений, которые помогли бы вам. Брат не воспользовался ни одной из наших карет, но это не имеет значения. Может быть, экипаж достала ваша наивная сестричка?
   — Вряд ли.
   — Значит, они наняли экипаж или решили поехать верхом. — Джинкс надеялась выудить у него хоть какую-нибудь информацию.
   Харрисон на мгновение задумался.
   — Элис не такая искусная наездница, чтобы отважиться на столь длинное путешествие верхом.
   «А вот я прекрасно езжу верхом», — подумала Джинкс. Но сначала ей надо было избавиться от Харрисона Стерлинга.
   — Какой бы способ передвижения они ни выбрали, вы только напрасно теряете время, оставаясь здесь, лорд Хартли.
   — Возможно, да, а возможно, и нет. Предупреждаю вас, мисс Бенчли, не вздумайте помогать беглецам. Можете сколько угодно себя обманывать, рассуждая о браке только по любви, но на самом деле английское общество гораздо более прагматично, уж я-то знаю.
   — Неужели? Тем более вам следует спешить. Уезжайте скорее, лорд Хартли, спасайте свою сестру, пока Колин не сделал ее своей женой. А потом вам придется мчаться обратно в Лондон, прежде чем у вас из-под носа выкрадут всех богатых наследниц. Будьте прагматичны, — поддразнила она. — Время уходит.
 
   И все же Харрисон решил не торопиться и подождать, хотя это далось ему нелегко. Вспыльчивая мисс Джинкс Бенчли права: время уходит. Надо быть практичным, надо спешить… но что-то заставляло его не доверять ей.
   Выехав с мощеного двора замка, украшенного многочисленными башенками и крытыми переходами, он вместе со своим камердинером Роджером на полном скаку промчался под высокой аркой из стриженных в виде драконов ветвей тиса, мимо небольшой, в половину натурального размера голландской ветряной мельницы и миниатюрной копии классического греческого пантеона; едва миновав все эти нелепые постройки, разбросанные среди мирного сельского пейзажа, он резко повернул обратно и спрятался за деревьями охотничьего парка. Ему было весьма любопытно узнать, что таится за словами этой заносчивой мисс Бенчли, которыми она нанесла ему весьма ощутимый удар. Он, разумеется, усомнился в том, что все в ее семье женились по любви, и все же она заставила его задуматься. Неужели кто-нибудь в современном обществе выбирал себе пару, руководствуясь столь шаткими соображениями?
   За рощей, где он скрывался, расстилался большой луг, постепенно оживавший под яркими лучами солнца, пробивавшимися сквозь утренний туман. Но Харрисон не видел ни овец, пасущихся среди сочной зелени, ни извивающуюся каменную ограду, которая уже сотни лет обозначала границу поместья. Его мысли были заняты сестрой и их последним разговором.
   Элис очень расстроилась, когда он отчитывал ее по поводу нелюбезного поведения с Арлином Форрестером, лордом Мивером. Это было восемь дней назад. Самонадеянно решив, что Элис подчинится его выбору, он беспечно уехал в Уинчестер. В конце концов лорд Мивер не так уж стар — сестра отвергла кандидатуру лорда Бартона именно по этой причине. Он также не пьяница — под этим предлогом Элис возражала против лорда Тинсдейла. И бабником он не прослыл — на этом основании был отвергнут лорд Ламкин. У всех троих — Бартона, Тинсдейла и Ламкина — большие связи, знатные предки и громадные состояния, но теперь Харрисон знал, что ни один из них действительно не подходил его милой сестренке.
   У Арлина Форрестера не было ни одного из этих недостатков. Правда, Элис считала его невыносимо нудным и, вероятно, не ошибалась, но это вряд ли можно считать серьезным аргументом. Более того, для мужа такая черта могла оказаться полезной. Форрестер был честным и ответственным парнем, серьезно относящимся к жизни.
   И все же именно мысль о вступлении в брак с этим человеком заставила Элис броситься в объятия нищего авантюриста, который тут же потащил ее в Гретна-Грин.
   Без всякого сомнения, она считала, что любит его, и за это Харрисон был готов ее простить, а вот Бенчли не может рассчитывать на такую поблажку. Колин Бенчли воспользовался неопытностью невинной девушки и будет примерно наказан за свою наглость.
   К сожалению, часть вины все же лежала и на нем, признался себе Харрисон: он часто и надолго оставлял Элис одну, а когда ему явилась мысль, что настала пора ей выйти замуж, стал слишком давить на нее.
   Три года назад сам Харрисон решил присмотреть себе жену и в соответствии со своим положением в обществе обзавестись наследником. За три года не нашлось ни одной подходящей девушки, с которой он захотел бы соединить свою жизнь. Ни одна из тех молодых женщин — будь она умна или глупа, титулована или просто богата, — с которыми он танцевал на балах и флиртовал, не затронула его настолько, чтобы сделать предложение.
   Не то чтобы Харрисон ждал, пока влюбится, а вот для Джинкс Бенчли, очевидно, важно было именно это. Что касается Элис, она уже была в том возрасте, когда возникает опасение засидеться в девицах, и все же она продолжала отвергать самых достойных женихов, разумеется, во имя любви!
   У него этой проблемы не было. Он не делал ставки на любовь, но факт оставался фактом: подходящая женщина для него так и не нашлась. Тогда почему он решил, что может отыскать подходящего мужа для Элис? Впрочем, это вовсе не означало, что сестра вольна делать все, что ей заблагорассудится, не посоветовавшись с ним, и история с Бенчли служит тому доказательством.
   Над головой Харрисона пара белок гонялась друг за другом вокруг ствола высокого дуба; его гладкий жеребец бил копытом и ржал, прижавшись мордой к смирной кобылке Роджера. В воздухе витала любовь. Что за глупость, поморщился он. Все это лишь животный инстинкт, и более ничего.
   Он заерзал в седле. Белки. Лошади. Молодые люди. Неужели Элис питает животную страсть к молодому Бенчли? Может, именно этого ей не хватало в лорде Мивере?
   Харрисону не хотелось так думать ни о своей сестре, ни о какой-нибудь другой невинной молодой девушке благородного происхождения.
   А вот о мисс Джинкс Бенчли он думал именно так.
   Ну и что тут такого? Она ведь не похожа на дочь благородного джентльмена: эти огненно-рыжие волосы, этот эксцентричный наряд. А интригующий аромат, окутывавший ее… не говоря уже о колокольчиках, которые звенели при каждом ее шаге.
   Любой трезво мыслящий мужчина может быть прощен за то, что при виде этого полного жизни существа у него возникают не совсем чистые мысли: она не была застенчивой провинциальной мямлей и не испугалась ни его гнева, ни его появления в ее доме рано утром.
   А какой у нее голос! Твердый, уверенный, но такой мелодичный…
   — Смотрите, милорд! — воскликнул Роджер, прервав не вполне целомудренные размышления Харрисона. — Кто-то выехал из замка.
   Мысленно обозвав себя идиотом, маркиз подался вперед, стараясь разглядеть далекого всадника. Сначала его постигло разочарование: это был мужчина, потому что он сидел на лошади по-мужски. Потом ему удалось разглядеть, что шляпа наездника немного съехала и большой узел длинных волос упал ему на спину. Ей на спину, определил Харрисон, когда солнце осветило рыжую гриву. Разумеется, это оказалась Джинкс Бенчли, одетая в какую-то странную комбинацию из бриджей и юбки, она мчалась по дороге с такой скоростью, что за ней еле поспевал еще один всадник — по-видимому, один из конюхов.
   Значит, эта красотка решила сама разыскать своего братца! Несомненно, ее целью было предупредить его, и Харрисон оказался прав, решив подождать. Теперь он поедет вслед за ней, и она приведет его прямо к сбежавшей парочке.
   Он повернул лошадь и поскакал вслед за мисс Бенчли, пытаясь вызвать в себе неприязнь к этой женщине. Да, она привлекательна, но ее стиль уж слишком экзотичен, она умна, но и строптива, слишком любит спорить. Хотя на лошади она сидела просто великолепно, как будто родилась в седле, приличную молодую леди такой талант вряд ли мог украсить.
   Но при всех странностях ее поведения Джинкс была вполне аристократкой: молода, хорошо воспитана, несмотря на необычную манеру держаться. Но при этом она также являлась сестрой Колина Бенчли, а значит, порядочному человеку ни в коем случае не следовало поддаваться ее обаянию. Найти Элис с ее помощью — это все, что ему от нее нужно.
   Харрисон пришпорил коня. Погоня началась, и словно гончий пес, по пятам преследующий рыжую лису, он намеревался довести дело до конца: загнать ее в угол, а заодно с ней ее брата и свою глупышку сестру.

Глава 3

 
   Колин Бенчли направился в сторону конюшни, якобы для того, чтобы проверить лошадей. На самом деле ему было необходимо побыть одному и продумать свой следующий шаг.
   Первую ночь они с Элис провели в небольшой гостинице неподалеку от Оксфорда. Элис спала на кровати, а он до утра проворочался в продавленном кресле. На следующую ночь они остановились в отдаленном аббатстве, представившись братом и сестрой. Если добрые монахи и заподозрили правду, то не стали их ни о чем расспрашивать. Колин снова мучился на тощем матрасе, который ему отвели в общей спальне.
   Разумеется, Элис была достойна гораздо большего, чем ночь в дешевой гостинице или в холодной монастырской келье; именно поэтому сегодня Колин чуть пораньше остановился в приличном на вид постоялом дворе близ Балликота. Он снял двухкомнатный номер, более соответствовавший тому, что заслуживала его восхитительная спутница.
   Но не обманывает ли он себя? Ему никогда не удастся дать ей ту жизнь, к которой она привыкла. Колин знал, что его горячо любимый дом не идет ни в какое сравнение с самым скромным из всех владений ее брата. Вряд ли у него есть право лишать ее богатства. Какой же он эгоист, если думал, что это не имеет значения!
   Колин заглянул в стойла, где отдыхали уставшие лошади, и дал конюху два пенса, чтобы тот подбавил им овса. Однако вместо того, чтобы вернуться к Элис, он еще немного задержался в конюшне.
   Он так мечтал о близости с Элис, что все его тело ныло от боли. Как же она прекрасна! Он не был уверен, что сможет провести еще одну ночь в той же комнате, не разделив с ней ложе.
   Боже! Что творится у него в голове! Он любит ее и хочет на ней жениться, заботиться о ней и провести с ней всю жизнь, но все началось не с того конца. Теперь ему это стало ясно. Вопреки ее уговорам им надо было сначала пойти к ее брату. Впрочем, подумал он, еще не поздно все исправить.
   Приняв решение, Колин пошел на постоялый двор. Завтра утром они поедут обратно. Ему придется убедить Элис, что им надо вернуться и просить благословения ее брата, какова бы ни была его реакция.
   Когда он постучал в дверь номера, она не ответила. Молодой человек постучал еще раз. Ответа не было. Обеспокоенный, он повернул ручку двери и заглянул в комнату. Картина, представшая перед ним, повергла его в смятение; сердце отчаянно забилось, кровь прихлынула к чреслам. Элис стояла спиной к окну, освещенная сзади лучами заходящего солнца, делавшими совершенно прозрачным ее длинное платье.
   Колин увидел тонкую талию, округлые бедра, длинные стройные ноги. Все правильные мысли мигом вылетели у него из головы, он забыл все слова, которые хотел ей сказать. Ангел, искушающий больше, чем дьявол, — она заговорила первой, и он погиб окончательно и бесповоротно.
   — Колин, у меня больше нет сил ждать, пока мы доедем до Шотландии. Любовь моя, пожалуйста, сделай меня своей женой сегодня ночью. Пожалуйста…
   Джинкс остановилась на развилке. Одна дорога вела в Логан-Филдз, другая — в Мартинтон. Ее лошадь заволновалась, и она потрепала ее по шее.
   — Осталось немного, Одуванчик, скоро тебя накормят и почистят.
   — Мисс Джинкс, нехорошо это, да вы и сами знаете, — услышала она голос Роба. — Не дело скакать вот так верхом. Если бы хозяин был здесь, он бы…
   — Если бы мой отец был жив, он сделал бы то же самое, — уверенно заявила Джинкс и строго посмотрела на стареющего конюха. — Я благодарна тебе за твою преданность, Роб, но не позволю читать мне нравоучения всю дорогу до Шотландии.
   — Опять вы со своей Шотландией! Эти шотландцы — шайка безумцев, они носят юбки и без устали горланят свои леденящие душу песни…
   — Моя мама была наполовину шотландкой, — напомнила Джинкс.
   Роб нахмурился.
   — Ну да, я хотел сказать, что сумасшедшие только мужчины, — нехотя проворчал он.
   — Что бы ни было, мы едем туда. Надо помешать Колину жениться на этой девушке.
   — Да, мисс, но что, если будет уже поздно, когда мы доберемся до Шотландии?
   Джинкс снова посмотрела на дороги, расходившиеся в разные стороны: одна — широкая и накатанная, другая — ухабистая и слишком узкая для кареты.
   — Если мы опоздаем и не сможем удержать Колина от столь необдуманного поступка, как женитьба, то, возможно, приедем как раз вовремя, чтобы спасти его от карающей руки брата его молодой жены.
   С этими словами она свернула на широкую дорогу. Вряд ли Колин захотел бы, чтобы его любимая девушка тряслась по ухабам; он наверняка выбрал более удобный путь для путешествия.
   — Будь что будет! — Девушка подстегнула Одуванчика. — Я еду в Логан-Филдз. Хочешь, поворачивай обратно, а хочешь — догоняй, но не серди меня бесполезными советами, иначе тебе придется собирать на ужин ягоды, а на ночь устраиваться вместе с зайцами и полевыми мышами.
   Джинкс, конечно, и не подумала бы выполнить свою угрозу, да и Роб не поверил ни единому ее слову, но она была полна решимости во что бы то ни стало спасти своего брата от необдуманного брака и от роковой встречи с лордом Хартли.
   Солнце уже садилось за необозримыми полями северного Оксфордшира, когда Джинкс и следовавший за ней Роб подъехали к Логан-Филдзу. Она проголодалась, ее мучила жажда, ноги затекли от долгого пребывания в седле. Все, чего ей сейчас хотелось, — это снять бриджи, которые натерли ей ноги, и принять горячую ванну.
   К сожалению, завтра будет не лучше и послезавтра тоже: все силы придется отдать на то, чтобы добраться до Гретна-Грин раньше Колина.
   Ах, Колин, Колин! Список его прегрешений рос с каждым шагом. Когда ей наконец удастся найти этого несчастного, ему за многое придется ответить.
   Пока же она молилась лишь о том, чтобы он был жив.
 
   В коридоре горел тусклый свет — свидетельство того, что час был поздний. Слуга мисс Бенчли спал в одной из битком набитых комнат на чердаке. Она сняла за умеренную плату одноместный номер на четвертом этаже. Харрисон же снял более удобные апартаменты этажом ниже, но заснуть так и не смог. За несколько монет он узнал все, что было нужно: она поужинала в своей комнате и заплатила дополнительно за ванну, явно не догадываясь, что он едет за ней по пятам.
   И все же маркиза одолевало беспокойство. Бутылка красного вина не помогла ему забыться. Решив не начинать вторую бутылку во избежание головной боли наутро, он поднялся на четвертый этаж и остановился перед ее дверью.
   Надо бы хорошенько ее напугать и вынудить сказать, куда сбежала влюбленная парочка, — наверняка хитрая красотка знает значительно больше, чем сказала ему. То, что она отважилась на такое безумное путешествие, — лишнее тому доказательство.
   Харрисон поднял кулак, но потом, судорожно вздохнув, разжал его и прижал ладонь к двери, разделявшей их. Он слишком мало спал и слишком много выпил, да и вся эта ситуация угнетала его. Эти Бенчли ведут себя еще более возмутительно, чем говорят о них в обществе: оба, брат и сестра, импульсивны, недальновидны и самонадеянны.
   Мысли маркиза становились все более путаными. Ему чертовски не повезло, что Джинкс Бенчли неожиданно оказалась такой привлекательной. Вообще-то его обычно тянуло к совершенно другим женщинам. Он предпочитал спокойных, уравновешенных, элегантных блондинок, но для разнообразия не проходил и мимо пылких брюнеток. А вот рыжеволосые эксцентричные особы были не в его вкусе.
   К несчастью, эта рыжеволосая девушка оказалась совершенно другой — умной, сообразительной, ее нелегко было запугать. Это сочетание качеств редко встречается в женщинах, особенно в молодых и красивых. Вдобавок она возбуждала в нем самые первобытные чувства. Харрисон думал над этим весь день, а сейчас от одной мысли о ней ему становилось жарко. Кровь начинала бушевать во всем теле, когда она представала перед его мысленным взором в постели… раздетой.
   — Проклятие! — процедил маркиз сквозь зубы, отрывая руку от двери. Если ее брат обладает лишь половиной ее притягательности, неудивительно, что наивная Элис кинулась за ним очертя голову.
   И все же его цель не соблазнять Джинкс Бенчли или быть ею соблазненным, а следовать за ней.
   Сунув руки в карманы, Харрисон отвернулся от двери. Ему необходимо еще выпить — и к черту последствия!
 
   Утро выдалось ужасным: Джинкс плохо спала ночь и рано проснулась. Хотя у нее никогда не было предрасположенности к видениям и вещим снам, как у ее матери, ее всю ночь мучили какие-то непонятные, путаные видения: Колин и его невеста, у которой не было лица, какой-то ребенок, весело хохочущий лорд Хартли, выглядевший моложе, чем в жизни. Но почему он смеялся? И чей ребенок был у нее на руках? Может быть, ее собственный?
   Когда первые лучи солнца выглянули из-за Чилтернских гор, девушка уже была в пути. Роб с несчастным видом плелся позади нее. Впрочем, одну новость все же можно было назвать хорошей: дежурный конюх вспомнил Колина и Элис — молодого человека с каштановыми волосами и красивую, как куколка, молодую леди.
   Значит, она выбрала правильную дорогу. Это по крайней мере уже кое-что.
   Начался дождь, дорога превратилась в непроходимое месиво, и оптимизма у Джинкс поубавилось. Когда они доехали до Бичестера, она промокла насквозь и страшно проголодалась. Но они сделали остановку ровно на столько времени, сколько потребовалось, чтобы перекусить и дать отдохнуть лошадям, а когда выехали из деревни, дождь немного утих. Примерно через час случилась другая неприятность — захромала кобыла слуги.
   — Конюх на постоялом дворе сказал, что до Банбери не менее четырех часов пути по хорошей дороге, — уточнила Джинкс. — Так что тебе лучше вернуться в Бичестер, Роб.
   — А как же вы, мисс? Неужели хотите ехать дальше одна, чтобы выполнить свой безумный план?
   — Я не меняю своих решений. — Она порылась в дорожной сумке и выудила несколько монет. — Вот возьми. Здесь хватит и на тебя, и на Долли. Если ты поедешь по той же дороге, она приведет тебя прямо домой. Дождись только, чтобы Долли поправилась.
   По правде говоря, Джинкс очень не хотелось ехать дальше в одиночестве. Чем дальше они забирались на север, тем меньше у нее оставалось уверенности в себе. Но она ни за что не покажет Робу, что боится, ведь выбора у нее все равно нет. Если ей не удастся удержать Колина от исполнения его безумного плана, она по крайней мере будет с ним рядом, когда появится этот кровожадный Харрисон Стерлинг.
   Откинув со лба мокрые волосы, Джинкс сказала:
   — Бесполезно со мной спорить, Роб. Ты же знаешь, я поступлю так, как считаю нужным. Скоро я найду Колина и буду в полной безопасности.
   Она и не догадывалась, что Харрисон наблюдал за тем, что происходит, спрятавшись за поворотом. Он не слышал беседы Джинкс с Робом, но вполне мог себе представить, о чем шел разговор. Этот несчастный думал, что сможет убедить свою хозяйку повернуть обратно. Ха! Харрисон побеседовал с ней всего два раза и понял, что переубедить ее невозможно.
   Итак, мисс Бенчли намерена ехать дальше одна. Глупая девчонка, она и не представляет, сколько опасностей подстерегает женщину, путешествующую в одиночестве! Ее счастье, что он едет за ней следом.
   Маркиз усмехнулся и глянул на своего камердинера.
   — Взбодрись, Роджер! Ты мне больше не нужен. Дальше я поеду один. Помоги, если потребуется, конюху мисс Бенчли, а о мисс Бенчли я сам позабочусь.
 
   До заката было еще далеко. Впечатление надвигающейся ночи создавали низкие тучи, готовые в любую минуту снова пролиться дождем и промочить ее до нитки.
   Сколько еще до Банбери?
   Эта часть Оксфордшира выглядела не такой густонаселенной, как южные районы. Джинкс уже проехала мимо крохотной чистенькой деревушки, когда на склоне холма увидела фермерский дом. На худой конец можно было заночевать и здесь, но пустят ли в приличный дом женщину, которая путешествует в одиночку, вот в чем вопрос?
   Уже в сотый раз Джинкс упрекала себя за то, что так опрометчиво, не подумав, отослала Роба обратно в Бичестер. Хоть бы погода немного улучшилась. От дождя не только развезло дорогу, но и настроение становилось все более мрачным.
   Она поправила шарф на голове. По крайней мере он неплохо защищал ее от дождя. Пока.
   Дорога шла в гору, и Джинкс стала подстегивать Одуванчика, который хотя и устал не меньше своей хозяйки, все же бодро двигался вперед. Они уже почти перевалили самую высокую точку холма, как вдруг копыта коня начали скользить на мокром гравии. Если бы Одуванчик упал, то не миновать беды, однако ему удалось устоять на ногах; но тут сама Джинкс потеряла равновесие.
   Она успела ухватиться за луку седла, но это ей не помогло, и она с воплем отчаяния упала прямо посреди раскисшей дороги. Как назло именно в этот момент тучи решили окончательно освободиться от своего непомерного груза.
   Джинкс повернула голову набок и прикрыла лицо мокрым рукавом. Слава Богу, она цела и ничего не сломала, только поцарапала ладонь и заработала синяк на боку. Продолжая лежать в луже под проливным дождем, девушка кляла все и вся, пока оглушительный раскат грома не привел ее в чувство. Одуванчик, фыркнув, заржал и, прежде чем Джинкс успела схватить поводья, победно подняв хвост, словно флаг, перемахнул через лежавшее у дороги поваленное дерево и скрылся из виду.
   — Нет! — Джинкс с трудом поднялась и попыталась бежать вслед, но промокшие юбки оказались слишком тяжелыми. Поскользнувшись, она чуть снова не упала и опять принялась проклинать лошадь, погоду, а больше всего своего идиота-брата.
   Она не слышала топота копыт, пока всадник почти не поравнялся с ней, а когда обернулась, то ее словно отбросило в заросли вереска. Они, конечно, смягчили падение, но ее костюм для верховой езды был испорчен окончательно.
   — Проклятие! — пробормотала Джинкс и, защитив от дождя лицо ладонью, подняла глаза…
   Над ней возвышался Харрисон Стерлинг собственной персоной! Зачем он здесь? И почему он должен был появиться именно тогда, когда она выглядит такой жалкой, просто полной дурой? Тихий стон вырвался из ее груди.
   Он спешился и склонился над ней.
   — Вы не ушиблись?
   Хотя его лицо выражало подобающее случаю сочувствие, на Джинкс это не произвело никакого впечатления. Несмотря на то что на Стерлинге были широкополая шляпа и прорезиненный плащ, он тоже промок, но зато не так унижен, как она.
   Присев на корточки, маркиз тронул ее за плечо.
   — Вы не ушиблись? Встать можете? Давайте я вам помогу.
   Стиснув зубы, она скинула с плеча его руку.
   — Лучше поймайте моего коня, с остальным я справлюсь сама!
   К тому времени как Харрисон привел Одуванчика, Джинкс уже встала, но еле держалась на ногах. Ливень немного утих. Если бы она сейчас была дома, то стояла бы у окна, наблюдая за тем, как дождь стучит в стекло. Она любила слушать, как журчит вода, стекающая по водостокам в канавы. Ее дед придумал приспособление, с помощью которого эта вода, ударяясь о стенки желоба, превращалась в настоящие фонтаны, образуя нечто вроде каскада.
   Но здесь, посреди всей этой слякоти, в бог знает какой части Оксфордшира, трудно было получать от дождя хоть какое-нибудь удовольствие. Джинкс промокла до костей и замерзла. Мокрая одежда пригибала ее к земле, так что она с трудом могла двигаться. В довершение всего она устала и была оскорблена, а конца этому незадачливому дню все не предвиделось.
   Если он станет над ней насмехаться, или начнет ее запугивать, или посмеет высокомерно вздернуть бровь…
   Но надо отдать ему должное — Харрисон не сделал ни того ни другого.
   — Вы можете ехать верхом?
   — Да. — Джинкс никак не могла вскарабкаться в седло, однако отказывалась принимать его помощь.