Страница:
проплакала и мама ее, наверно, плакала, и - где ж тут заниматься?
А в классе Морозову тоже никогда больше не видели плачущей. Может быть,
это потому, что никто никогда не заговаривал с ней об ее отце, даже самые
любопытные девочки, даже Лиза Кумачева. Да и что было спрашивать? Если бы
отец ее вдруг нашелся, она бы и сама, наверно, сказала, да и говорить не
надо - по глазам было бы видно.
Только один раз Морозова не выдержала. Это было в начале февраля. В
школе собирали подарки для посылки бойцам на фронт. После уроков, уже в
сумерках, собрались ребята в классе, шили мешочки, набивали их конфетами,
яблоками и папиросами. Валя Морозова тоже работала вместе со всеми. И вот
тут, когда она зашивала один из мешочков, она заплакала. И несколько
слезинок капнуло на этот парусиновый мешок. И все это увидели и поняли, что,
наверно, в эту минуту Валя подумала об отце. Но никто ей ничего не сказал. И
скоро она перестала плакать.
А на другой день Морозова не пришла в школу. Всегда она приходила одной
из первых, а тут уже прозвенел звонок, и все расселись по своим местам, и
уже Елизавета Ивановна показалась в дверях, а ее все не было.
Учительница, как всегда весело и приветливо, поздоровалась с классом,
села за столик и принялась перелистывать журнал.
- Елизавета Ивановна! - крикнула ей с места Лиза Кумачева. - Вы знаете,
почему-то Морозовой нет...
Учительница оторвалась от журнала.
- Морозова сегодня не придет, - сказала она.
- Как не придет? Почему не придет? - послышалось со всех сторон.
- Морозова заболела, - сказала Елизавета Ивановна.
- А что? Откуда вы знаете? Что - разве мама ее приходила?
- Да, - сказала Елизавета Ивановна, - приходила мама.
- Елизавета Ивановна! - закричал Володька Бессонов. - Может быть, у нее
отец нашелся?!.
- Нет, - покачала головой Елизавета Ивановна. И сразу же заглянула в
журнал, захлопнула его и сказала:
- Баринову Тамару - прошу к доске.
На другой день Морозова тоже не пришла. Лиза Кумачева и еще несколько
девочек решили после уроков пойти ее навестить. В большую перемену они
подошли в коридоре к учительнице и сказали, что хотели бы навестить больную
Морозову, нельзя ли узнать ее адрес.
Елизавета Ивановна подумала минутку и сказала:
- Нет, девочки... У Морозовой, кажется, ангина, а это опасно. Не стоит
к ней ходить.
И, ничего больше не сказав, пошла в учительскую.
А следующий день был выходной.
Накануне Лиза Кумачева очень долго провозилась с уроками, легла позже
всех и собиралась как следует поспать - часов до десяти или до одиннадцати.
Но было еще совсем темно, когда ее разбудил оглушительный звонок на кухне. В
полусне она слышала, как мать открывает дверь, потом услышала какой-то
знакомый голос и не сразу могла сообразить, чей это голос.
Захлебываясь и проглатывая слова, кто-то громко говорил на кухне:
- У нас в классе есть девочка. Она с Украины приехала. Ее зовут
Морозова...
"Что такое? - подумала Лиза. - Что случилось?"
Второпях она натянула задом наперед платье, сунула ноги в валенки и
выбежала на кухню.
Размахивая руками, Володька Бессонов что-то объяснял Лизиной маме.
- Бессонов! - окликнула его Лиза.
Володька даже не сказал "с добрым утром".
- Кумачева, - кинулся он к Лизе, - ты не знаешь, как у Морозовой отца
зовут?
- Нет, - сказала Лиза. - А что такое?
- Он не капитан?
- Не знаю. А что? В чем дело?
Володька прищелкнул языком, покачал головой.
- Плохо, если не капитан, - сказал он.
- Да что такое? - чуть не закричала Лиза.
- Понимаешь, - сказал Володька. - У меня есть собака. Ее зовут Тузик. Я
ее каждый выходной вожу гулять. Утром.
- Какой Тузик? - ничего не понимая, спросила Лиза.
- Тузик. Собака. Ну, не в этом дело. Одним словом, я ее повел гулять. А
на улице радио. И передают Указ. Понимаешь? О награждениях бойцов и
командиров. Я слушаю и вдруг слышу: за проявленную доблесть и так далее -
присвоить звание Героя Советского Союза командиру эскадрильи капитану
Морозову Ивану... и какое-то отчество, я только не разобрал, трудное
какое-то.
- Командиру эскадрильи? Правда? - сказала Лиза.
- Вот в том-то и дело... Я думаю, может, это он? Ведь он летчик?
- Ну да. Ну конечно, - сказала Лиза. - Ой, как бы узнать, как его
зовут?
- Я же тебе говорю - Иван зовут... забыл только отчество...
Фиктилис-тович, кажется.
- Филимонович, может быть? - сказала Лизина мама.
- Нет, - сказал Володька, - Фиктилистович.
- А может, это не он? - сказала Лиза.
- А вы к этой - к Морозовой сбегайте, - посоветовала мать. - Чего ж
лучше-то. Вот и узнаете.
- Я же ее адреса не знаю, - чуть не плача, сказала Лиза.
- Как? - испугался Володька. - Не ври! Не знаешь, где она живет?
- Нет, - сказала Лиза. - Знаю только, что в Кузнечном переулке, в
первом или во втором доме от угла.
- Эх, - сказал Володька. - А я-то, дурак, бежал, даже Тузика на улице
бросил. Я думал, ты знаешь. Ведь вы же подруги...
- Знаю только, что на Кузнечном, - растерянно повторила Лиза.
- На Кузнечном? - подумав, переспросил Володька. - Говоришь, второй дом
от угла?
- Да. Второй или первый. Или, может быть, третий...
- Может быть, двадцать третий? - рассердился Володька. - А ну,
одевайся. Побежали. Может, найдем...
Через десять минут они уже были в Кузнечном переулке.
- Под воротами есть такие доски, - говорил Володька. - Деревянные. Там
написано, где какой жилец живет. Будем искать Морозовых.
Они обошли пять или шесть домов, проглядели все доски, и нигде
Морозовых не было.
Володька уж стал ругаться и говорить, что, наверно, Лиза путает
что-нибудь и что напрасно он оставил на улице Тузика...
Он уже хотел на все плюнуть и бежать разыскивать своего Тузика, как
вдруг Лиза схватила его за руку.
- Бессонов, смотри, - сказала она, - Елизавета Ивановна идет.
Володька посмотрел и увидел, что по улице действительно идет Елизавета
Ивановна, их классная воспитательница. Они побежали ей навстречу и так
разлетелись, что чуть не сбили ее с ног.
- Елизавета Ивановна, здравствуйте, с добрым утром! - заговорили они в
один голос.
Учительница испуганно попятилась.
- Здравствуйте, ребята, - сказала она.
- Елизавета Ивановна, - не дав ей опомниться, заговорил Володька, - вы
не знаете случайно, где Валя Морозова живет?
- А что такое? - спросила учительница.
- Ой, вы бы знали, - сказала Лиза. - Нам - прямо я сказать не могу - до
чего ее нужно видеть!..
- Елизавета Ивановна! Вы же знаете, наверно? - сказал Володька.
- Да, - сказала, подумав, учительница. - Знаю. Морозова здесь, вот в
этом кирпичном доме живет.
- И квартиру знаете?
- И квартиру знаю, - сказала учительница. - А в чем дело?
- Вы понимаете, Елизавета Ивановна, - сказала Лиза. - У нее, кажется,
отец нашелся.
- У кого? - сказала учительница.
- У Вали!
И тут ребята увидели, что Елизавета Ивановна побледнела, как снег, и
губы у нее задергались - не то она хочет смеяться, не то плакать.
- Что? - сказала она. - Что вы говорите?
Ребята, путаясь и перебивая друг друга, рассказали ей о том, что
передавали сегодня утром по радио.
Когда дело дошло до отчества капитана Морозова, Володька опять застрял.
- Филикт... - начал он. - Или Феликст...
- Феоктистович, - сказала учительница.
- Правильно! Во-во! - закричал Володька. - Феоктелистович! Елизавета
Ивановна, а откуда вы знаете?..
Учительница закрыла рукой глаза.
- Идемте, - сказала она. - Идемте скорей к Морозовой.
И она побежала так быстро, что ребята едва успевали за ней, а прохожие
останавливались и смотрели ей вслед.
- Сюда, - сказала она ребятам и свернула в ворота большого кирпичного
дома, второго от угла.
- Ну, что? Я тебе говорила, - сказала Володьке Лиза.
- Елизавета Ивановна, - сказал Володька. - Мы уже тут были. Тут никаких
Морозовых нет.
- Идемте, идемте, ребята, - сказала Елизавета Ивановна, не
останавливаясь.
- Елизавета Ивановна, ведь правда? - сказала Лиза, когда они уже
поднимались по черной лестнице. - Ведь, может, это и в самом деле Валин
отец?
- Да, милая, - сказала Елизавета Ивановна. - Это он. Иван Феоктистович
Морозов, капитан, командир эскадрильи. Это Валин отец.
На площадке четвертого этажа учительница остановилась, вынула из
сумочки ключ и открыла этим ключом французский замок. Ребята не успели
удивиться, как она распахнула дверь и сказала:
- Пожалуйста, милости просим.
В коридоре было темно.
- Осторожно, - сказала Елизавета Ивановна. - Здесь сундук.
И хотя она это сказала, Володька все-таки успел наткнуться на этот
сундук. От неожиданности он вскрикнул.
- Мама, это ты? - послышался за дверью тоненький голосок, и ребята
узнали голос Вали Морозовой.
- Я, - сказала Елизавета Ивановна, распахнув дверь.
- Что ты так скоро? Уже достала?
- Нет, доченька, - сказала Елизавета Ивановна. - Я не достала газету.
Но зато посмотри, какую я тебе привела замечательную живую газету...
Валя Морозова лежала в постели. Приподнявшись над подушкой, она
испуганно и смущенно смотрела на Володьку и Лизу, которые, не менее
смущенные и не менее испуганные, застряли в дверях.
Минуту Валя смотрела на них, потом вдруг вскрикнула и юркнула головой
под одеяло.
Елизавета Ивановна подбежала к ее кровати и стала стягивать с нее
одеяло.
- Вылезай, вылезай! - сказала она. - Хватит нам прятаться. Горевали мы
в одиночку, а радоваться будем вместе...
И она так громко засмеялась, что Валя не выдержала и высунулась из-под
одеяла.
- Что? - сказала она.
Елизавета Ивановна опустилась на колени около ее кровати и обняла
девочку.
- Валечка! Папа жив, - сказала она.
Несколько секунд Валя внимательно смотрела на нее, потом уронила голову
в подушку и тихо заплакала.
А когда она оторвалась от подушки, ребята увидели, что она уже не
плачет, а смеется. И тут, когда она засмеялась, и Володька, и Лиза в первый
раз заметили, что она очень хорошенькая, и что у нее белые зубы и очень
красивые золотистые волосы, а самое главное, что она, как две капли воды,
похожа на Елизавету Ивановну.
Ребята удивились, хотя ничего удивительного, конечно, в этом не было.
Эти рассказы давно уже стали классикой, на них воспиталось не одно
поколение читателей. Они издавались в сериях "Библиотека пионера", "Золотая
библиотека", в сборниках, представляющих советскую детскую литературу за
рубежом. Дети, их судьбы, характеры всегда волновали писателя. В каждом из
ребят, независимо от возраста, Л.Пантелеев видит личность, с уважением и
пониманием относится к трудностям, с которыми они сталкиваются на нелегком
пути взросления. Какими же представляет своих героев Л.Пантелеев? Он
считает, что самые лучшие человеческие качества - честность, храбрость,
достоинство - проявляются не только в исключительных обстоятельствах, но и в
самой обычной, будничной обстановке. Вот почему написанный в мирные дни
рассказ "Честное слово" о верности маленького мальчика данному слову так
актуально прозвучал в первые дни войны. Его не только опубликовали, но и
читали по радио.
Осень и зиму 1941-1942 годов Л.Пантелеев провел в осажденном
Ленинграде. Наряду со взрослыми судьбу блокадного города разделяли дети.
Вместе с ребятами писатель дежурил на крыше, тушил зажигалки, дети окружали
его и на Каменном острове в больнице, куда его привезли в состоянии крайнего
истощения. "Присутствие детей, - пишет Л.Пантелеев, - подчеркивало великий
человеческий смысл нашей борьбы". О мужестве ленинградских детей в дни войны
и блокады написано большинство рассказов этого раздела.
Рассказ написан для большого сборника "Книга для чтения", который
составляли С.Я.Маршак, Т.Г.Габбе, А.И.Любарская. Выходу этой книги помешала
начавшаяся война. Опубликован в "Учительской газете", 10 марта 1943, затем
вошел в сборник "Честное слово". М.: Детгиз, 1943.
Г.Антонова, Е.Путилова
А в классе Морозову тоже никогда больше не видели плачущей. Может быть,
это потому, что никто никогда не заговаривал с ней об ее отце, даже самые
любопытные девочки, даже Лиза Кумачева. Да и что было спрашивать? Если бы
отец ее вдруг нашелся, она бы и сама, наверно, сказала, да и говорить не
надо - по глазам было бы видно.
Только один раз Морозова не выдержала. Это было в начале февраля. В
школе собирали подарки для посылки бойцам на фронт. После уроков, уже в
сумерках, собрались ребята в классе, шили мешочки, набивали их конфетами,
яблоками и папиросами. Валя Морозова тоже работала вместе со всеми. И вот
тут, когда она зашивала один из мешочков, она заплакала. И несколько
слезинок капнуло на этот парусиновый мешок. И все это увидели и поняли, что,
наверно, в эту минуту Валя подумала об отце. Но никто ей ничего не сказал. И
скоро она перестала плакать.
А на другой день Морозова не пришла в школу. Всегда она приходила одной
из первых, а тут уже прозвенел звонок, и все расселись по своим местам, и
уже Елизавета Ивановна показалась в дверях, а ее все не было.
Учительница, как всегда весело и приветливо, поздоровалась с классом,
села за столик и принялась перелистывать журнал.
- Елизавета Ивановна! - крикнула ей с места Лиза Кумачева. - Вы знаете,
почему-то Морозовой нет...
Учительница оторвалась от журнала.
- Морозова сегодня не придет, - сказала она.
- Как не придет? Почему не придет? - послышалось со всех сторон.
- Морозова заболела, - сказала Елизавета Ивановна.
- А что? Откуда вы знаете? Что - разве мама ее приходила?
- Да, - сказала Елизавета Ивановна, - приходила мама.
- Елизавета Ивановна! - закричал Володька Бессонов. - Может быть, у нее
отец нашелся?!.
- Нет, - покачала головой Елизавета Ивановна. И сразу же заглянула в
журнал, захлопнула его и сказала:
- Баринову Тамару - прошу к доске.
На другой день Морозова тоже не пришла. Лиза Кумачева и еще несколько
девочек решили после уроков пойти ее навестить. В большую перемену они
подошли в коридоре к учительнице и сказали, что хотели бы навестить больную
Морозову, нельзя ли узнать ее адрес.
Елизавета Ивановна подумала минутку и сказала:
- Нет, девочки... У Морозовой, кажется, ангина, а это опасно. Не стоит
к ней ходить.
И, ничего больше не сказав, пошла в учительскую.
А следующий день был выходной.
Накануне Лиза Кумачева очень долго провозилась с уроками, легла позже
всех и собиралась как следует поспать - часов до десяти или до одиннадцати.
Но было еще совсем темно, когда ее разбудил оглушительный звонок на кухне. В
полусне она слышала, как мать открывает дверь, потом услышала какой-то
знакомый голос и не сразу могла сообразить, чей это голос.
Захлебываясь и проглатывая слова, кто-то громко говорил на кухне:
- У нас в классе есть девочка. Она с Украины приехала. Ее зовут
Морозова...
"Что такое? - подумала Лиза. - Что случилось?"
Второпях она натянула задом наперед платье, сунула ноги в валенки и
выбежала на кухню.
Размахивая руками, Володька Бессонов что-то объяснял Лизиной маме.
- Бессонов! - окликнула его Лиза.
Володька даже не сказал "с добрым утром".
- Кумачева, - кинулся он к Лизе, - ты не знаешь, как у Морозовой отца
зовут?
- Нет, - сказала Лиза. - А что такое?
- Он не капитан?
- Не знаю. А что? В чем дело?
Володька прищелкнул языком, покачал головой.
- Плохо, если не капитан, - сказал он.
- Да что такое? - чуть не закричала Лиза.
- Понимаешь, - сказал Володька. - У меня есть собака. Ее зовут Тузик. Я
ее каждый выходной вожу гулять. Утром.
- Какой Тузик? - ничего не понимая, спросила Лиза.
- Тузик. Собака. Ну, не в этом дело. Одним словом, я ее повел гулять. А
на улице радио. И передают Указ. Понимаешь? О награждениях бойцов и
командиров. Я слушаю и вдруг слышу: за проявленную доблесть и так далее -
присвоить звание Героя Советского Союза командиру эскадрильи капитану
Морозову Ивану... и какое-то отчество, я только не разобрал, трудное
какое-то.
- Командиру эскадрильи? Правда? - сказала Лиза.
- Вот в том-то и дело... Я думаю, может, это он? Ведь он летчик?
- Ну да. Ну конечно, - сказала Лиза. - Ой, как бы узнать, как его
зовут?
- Я же тебе говорю - Иван зовут... забыл только отчество...
Фиктилис-тович, кажется.
- Филимонович, может быть? - сказала Лизина мама.
- Нет, - сказал Володька, - Фиктилистович.
- А может, это не он? - сказала Лиза.
- А вы к этой - к Морозовой сбегайте, - посоветовала мать. - Чего ж
лучше-то. Вот и узнаете.
- Я же ее адреса не знаю, - чуть не плача, сказала Лиза.
- Как? - испугался Володька. - Не ври! Не знаешь, где она живет?
- Нет, - сказала Лиза. - Знаю только, что в Кузнечном переулке, в
первом или во втором доме от угла.
- Эх, - сказал Володька. - А я-то, дурак, бежал, даже Тузика на улице
бросил. Я думал, ты знаешь. Ведь вы же подруги...
- Знаю только, что на Кузнечном, - растерянно повторила Лиза.
- На Кузнечном? - подумав, переспросил Володька. - Говоришь, второй дом
от угла?
- Да. Второй или первый. Или, может быть, третий...
- Может быть, двадцать третий? - рассердился Володька. - А ну,
одевайся. Побежали. Может, найдем...
Через десять минут они уже были в Кузнечном переулке.
- Под воротами есть такие доски, - говорил Володька. - Деревянные. Там
написано, где какой жилец живет. Будем искать Морозовых.
Они обошли пять или шесть домов, проглядели все доски, и нигде
Морозовых не было.
Володька уж стал ругаться и говорить, что, наверно, Лиза путает
что-нибудь и что напрасно он оставил на улице Тузика...
Он уже хотел на все плюнуть и бежать разыскивать своего Тузика, как
вдруг Лиза схватила его за руку.
- Бессонов, смотри, - сказала она, - Елизавета Ивановна идет.
Володька посмотрел и увидел, что по улице действительно идет Елизавета
Ивановна, их классная воспитательница. Они побежали ей навстречу и так
разлетелись, что чуть не сбили ее с ног.
- Елизавета Ивановна, здравствуйте, с добрым утром! - заговорили они в
один голос.
Учительница испуганно попятилась.
- Здравствуйте, ребята, - сказала она.
- Елизавета Ивановна, - не дав ей опомниться, заговорил Володька, - вы
не знаете случайно, где Валя Морозова живет?
- А что такое? - спросила учительница.
- Ой, вы бы знали, - сказала Лиза. - Нам - прямо я сказать не могу - до
чего ее нужно видеть!..
- Елизавета Ивановна! Вы же знаете, наверно? - сказал Володька.
- Да, - сказала, подумав, учительница. - Знаю. Морозова здесь, вот в
этом кирпичном доме живет.
- И квартиру знаете?
- И квартиру знаю, - сказала учительница. - А в чем дело?
- Вы понимаете, Елизавета Ивановна, - сказала Лиза. - У нее, кажется,
отец нашелся.
- У кого? - сказала учительница.
- У Вали!
И тут ребята увидели, что Елизавета Ивановна побледнела, как снег, и
губы у нее задергались - не то она хочет смеяться, не то плакать.
- Что? - сказала она. - Что вы говорите?
Ребята, путаясь и перебивая друг друга, рассказали ей о том, что
передавали сегодня утром по радио.
Когда дело дошло до отчества капитана Морозова, Володька опять застрял.
- Филикт... - начал он. - Или Феликст...
- Феоктистович, - сказала учительница.
- Правильно! Во-во! - закричал Володька. - Феоктелистович! Елизавета
Ивановна, а откуда вы знаете?..
Учительница закрыла рукой глаза.
- Идемте, - сказала она. - Идемте скорей к Морозовой.
И она побежала так быстро, что ребята едва успевали за ней, а прохожие
останавливались и смотрели ей вслед.
- Сюда, - сказала она ребятам и свернула в ворота большого кирпичного
дома, второго от угла.
- Ну, что? Я тебе говорила, - сказала Володьке Лиза.
- Елизавета Ивановна, - сказал Володька. - Мы уже тут были. Тут никаких
Морозовых нет.
- Идемте, идемте, ребята, - сказала Елизавета Ивановна, не
останавливаясь.
- Елизавета Ивановна, ведь правда? - сказала Лиза, когда они уже
поднимались по черной лестнице. - Ведь, может, это и в самом деле Валин
отец?
- Да, милая, - сказала Елизавета Ивановна. - Это он. Иван Феоктистович
Морозов, капитан, командир эскадрильи. Это Валин отец.
На площадке четвертого этажа учительница остановилась, вынула из
сумочки ключ и открыла этим ключом французский замок. Ребята не успели
удивиться, как она распахнула дверь и сказала:
- Пожалуйста, милости просим.
В коридоре было темно.
- Осторожно, - сказала Елизавета Ивановна. - Здесь сундук.
И хотя она это сказала, Володька все-таки успел наткнуться на этот
сундук. От неожиданности он вскрикнул.
- Мама, это ты? - послышался за дверью тоненький голосок, и ребята
узнали голос Вали Морозовой.
- Я, - сказала Елизавета Ивановна, распахнув дверь.
- Что ты так скоро? Уже достала?
- Нет, доченька, - сказала Елизавета Ивановна. - Я не достала газету.
Но зато посмотри, какую я тебе привела замечательную живую газету...
Валя Морозова лежала в постели. Приподнявшись над подушкой, она
испуганно и смущенно смотрела на Володьку и Лизу, которые, не менее
смущенные и не менее испуганные, застряли в дверях.
Минуту Валя смотрела на них, потом вдруг вскрикнула и юркнула головой
под одеяло.
Елизавета Ивановна подбежала к ее кровати и стала стягивать с нее
одеяло.
- Вылезай, вылезай! - сказала она. - Хватит нам прятаться. Горевали мы
в одиночку, а радоваться будем вместе...
И она так громко засмеялась, что Валя не выдержала и высунулась из-под
одеяла.
- Что? - сказала она.
Елизавета Ивановна опустилась на колени около ее кровати и обняла
девочку.
- Валечка! Папа жив, - сказала она.
Несколько секунд Валя внимательно смотрела на нее, потом уронила голову
в подушку и тихо заплакала.
А когда она оторвалась от подушки, ребята увидели, что она уже не
плачет, а смеется. И тут, когда она засмеялась, и Володька, и Лиза в первый
раз заметили, что она очень хорошенькая, и что у нее белые зубы и очень
красивые золотистые волосы, а самое главное, что она, как две капли воды,
похожа на Елизавету Ивановну.
Ребята удивились, хотя ничего удивительного, конечно, в этом не было.
Эти рассказы давно уже стали классикой, на них воспиталось не одно
поколение читателей. Они издавались в сериях "Библиотека пионера", "Золотая
библиотека", в сборниках, представляющих советскую детскую литературу за
рубежом. Дети, их судьбы, характеры всегда волновали писателя. В каждом из
ребят, независимо от возраста, Л.Пантелеев видит личность, с уважением и
пониманием относится к трудностям, с которыми они сталкиваются на нелегком
пути взросления. Какими же представляет своих героев Л.Пантелеев? Он
считает, что самые лучшие человеческие качества - честность, храбрость,
достоинство - проявляются не только в исключительных обстоятельствах, но и в
самой обычной, будничной обстановке. Вот почему написанный в мирные дни
рассказ "Честное слово" о верности маленького мальчика данному слову так
актуально прозвучал в первые дни войны. Его не только опубликовали, но и
читали по радио.
Осень и зиму 1941-1942 годов Л.Пантелеев провел в осажденном
Ленинграде. Наряду со взрослыми судьбу блокадного города разделяли дети.
Вместе с ребятами писатель дежурил на крыше, тушил зажигалки, дети окружали
его и на Каменном острове в больнице, куда его привезли в состоянии крайнего
истощения. "Присутствие детей, - пишет Л.Пантелеев, - подчеркивало великий
человеческий смысл нашей борьбы". О мужестве ленинградских детей в дни войны
и блокады написано большинство рассказов этого раздела.
Рассказ написан для большого сборника "Книга для чтения", который
составляли С.Я.Маршак, Т.Г.Габбе, А.И.Любарская. Выходу этой книги помешала
начавшаяся война. Опубликован в "Учительской газете", 10 марта 1943, затем
вошел в сборник "Честное слово". М.: Детгиз, 1943.
Г.Антонова, Е.Путилова