опять сел за стол, вытащил серебрянный портсигар и закурил.
Докурив папиросу, и затушив окурок, он схватил пистолет, поискал
глазами и навскидку пульнул в кастрюлю. Свинец прошил кастрюлю
насквозь.
- Я убью его!- сказал граф решительно и снова уселся чистить
пистолет.
На шум выстрела прибежал лакей Федька.
- Что, Ваше Сиятельство, за шум, а драки нету?- сонно щурясь и
почесывая спину поинтересовался он.
- Ох, Федька,- обняв лакея за плечо, сказал граф.- Завтра, быть
может, меня уже не будет. Утром я стреляюсь с генералом
Полосатовым на дуэли. Но ты, брат Федька, не верь слухам, что твой
граф обмочился на бале. Это генерал Полосатов соврал. Это
клевета! А на самом деле я промочил штаны французским
шампанским, которое пронес с собой. Это и граф Плеткин
подтвердить может. Мы с ним вместе за занавеской выпивали.-
Пардонов посмотрел на часы.- Вот что, брат Федька, я сейчас
накатаю записку для Фуйберга, а ты пока одевайся. Потом хватай
записку и дуй до барона. Ответа от него дождись и - назад.
Пардонов уселся писать записку.
"Здравствуй, брат Фуйберг.- Писал он.- Ты,
наверное, уже слышал, что на рассвете я
стреляюсь с генералом Полосатовым у кривой
березы. Ты мой старинный приятель и лучший
друг, и поэтому я прошу тебя быть моим
секундантом. Напиши ответ. Если ты
согласен, встречаемся в пол-шестого на
месте. Жму руку.
Твой граф Пардонов."
Отослав лакея, Пардонов принялся за письмо к Анне Ильиничне.
"Моя королева!- писал он ей.- Быть может,
завтра к обеду меня не будет на свете... Но,
что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты знала,
что я не оконфузился на бале. Это генерал
Полосатов соврал. Это клевета! А на самом
деле я промочил штаны французским
шампанским, которое пронес с собой. Это и
граф Плеткин подтвердить может. Мы с ним
вместе за занавеской выпивали. Если не
веришь, спроси у него.
Либо я умру чистым, либо генерал
Полосатов расплатится своей жизнью за
оскорбление, которое он мне нанес при дамах.-
Пардонов приостановился и некоторое время раздумчиво покусывал
перо. Потом он снова склонился над бумагой и из-под его пера
полились стихи.-
Мой ангел
небесный
А.И.Пирогова
Нет более мне
Ничего дорогого
Злой рок надо мною
Как камень повис
Того и гляди
Он обрушится вниз
Хочу рассказать Вам
Признанье одно-
Шипучее графа
Сгубило вино
О нет! Он не спился!
На бале одном
Штаны он закапал
Французским вином
Вы думать, княгиня,
Конечно вольны
Чем именно я
Промочил там
штаны
Но знайте, что все
это
Дамам наврал
Известный
мошенник
И лгун-
генерал(Полосатов)
Уж утро. Светает.
Дуэль на носу
Быть может, я
пулей
Лжеца накажу
А может случиться
Уже через час
Умру я от пули
Обидчика враз
Меня схороните
В могиле тогда
На этой могиле
Пусть будут слова:
"ПОГИБ ПОЭТ
НЕВОЛЬНИК ЧЕСТИ
УПАЛ, ЗАСТРЕЛЕННЫЙ
НА МЕСТЕ."
Уйду я, а ты
За меня доживи
Прощай же моя
Дорогая А.И.
Шампанского брызги
На белых штанах
Прощай же навеки
Твой преданный
граф(Пардонов)
Уже светает. Сажусь на лошадь с мыслями о
тебе.
Твой любящий граф Пардонов."
Граф запечатал конверт и подошел к окну. За окном было не так уж
светло. Он уперся лбом в холодное стекло, и постоял в этой позе
некоторое время.
В комнату вбежал запыхавшийся Федька.
- Вот! Принес! - радостно сказал он и протянул Пардонову записку от
Фуйберга. Пардонов развернул бумагу и прочитал
"Привет, Серега! Записку твою получил. Знай
же, что я целиком на твоей стороне, потому
что я, зная тебя, никогда не поверю в то, что
ты можешь обоссаться на балу. И хоть у меня
у самого сильно изрезана нога и болит башка,
которой я стукнулся об пол ( это все из-за
Затылкиной - я тебе рассказывал. Я бы сам ее,
суку рваную, вызвал бы на дуэль, но баб на
дуэль не вызывают), но я, обязательно приму
участие в поединке как секундант. Буду на
месте ровно в пол-шестого. Отвечаю. Не будь
я барон фон Фуйберг! Целую.
Барон фон Фуйберг.
Р.S. Друзья познаются в беде, а враги в...( сам
знаешь где)"
Пардонов расстрогался. "Вот ведь,- подумал он,- действительно,
настоящим другом оказался Фуйберг. Зря я с него сапог снял. И
бутылку пожалел для друга. Экая я кругом скотина выхожу. Надо бы
извиниться перед ним утром."
- Вот что, Федька.- Сказал Пардонов.- Вот тебе конверт. Если я не
вернусь, передашь его Анне Ильиничне Пироговой лично в руки.
Смотри, не проболтайся никому.
За окном светало. Пардонов посмотрел на часы.
- Ну все, брат Федька,- сказал он.- Мне пора на дуэль. Помни своего
графа, если что.- добавил Пардонов, засовывая в карманы
пистолеты.- Я поскакал.
Федька заплакал:
- Да как же это я без вас, батюшка барин... Ваше сиятельство... Да на
кого ж это вы меня покидаете?..- Рыдал Федька и растирал грязным
кулаком слезы.
- Не реви, Федька, может я еще вернусь.- Пардонов похлопал лакея
по плечу.- Ну, пора!- Граф, как вихрь, слетел с лестницы и запрыгнул
на лошадь.
Глава 15.
Последняя белка.
Пардонов мчался к лесу. Из карманов у него торчали пистолеты и
боеприпасы. За шиворот сыпался снег. Рука без перчатки мерзла...
Вдруг из подворотни выскочила черная собака и с лаем бросилась
под копыта. Пардонов огрел собаку плеткой и она отстала. "Собаки
под ногами путаются.- Подумал он. - Дурной знак."
Впереди показался лес, укутанный утренней дымкой. У кривой
березы что-то чернело и подпрыгивало. Подъехав поближе,
Пардонов опознал Фуйберга. Фуйберг подпрыгивал на здоровой ноге
и хлопал себя по плечам руками. На ногах у него были огромные
валенки.
- Здорово, Пардон!- Закричал он навстречу графу.- А я уж тут минут
двадцать торчу. Замерз, блин, как собака! Хотел костер развести, а
потом засомневался. Может, это не по правилам- секундантам перед
дуэлью костры жечь?
- Здравствуй, брат Фуйберг.- Сказал Пардонов, слезая с лошади.-
Погоди минуточку, я лошадь привяжу.- Он отвел лошадь в сторону и
привязал ее к елке. Снег скрипел у него под ногами.
- Холодно, ебенть!- Стуча зубами, пожаловался Фуйберг.- Где этот
чертов генерал?! Может он испугался и дома спит?
Пардонов вытащил из кармана пистолет и заглянул в дуло.
- Нормальный пистолетик.- Одобрительно заметил Фуйберг.-
Заряжен? Дай подержать.- Пардонов протянул ему пистолет.- Люблю
я оружие в руках держать. Держишь его, а оно так приятно руку
оттягивает. Это во мне предки говорят. Тевтонские рыцари. Знаешь,
какие они были? Бывало, на лошадей усядутся и скачут, скачут...
Клином. На морде- забрало, на брюхе- панцирь металлический, в
одной руке щит, в другой- пистолет. Земля трясется! Во какие они
были, тевтонские рыцари!
Пардонов насмешливо на него посмотрел:
- Что-то ты, брат Фуйберг, загибаешь. Откудова у твоих рыцарей, к
свиньям, пистолеты? У твоих тевтонских рыцарей, наверное, в этой
руке тефтель был, а в другой- кружка с пивом. Едут, небось, клином,
пива выпьют, от тефтеля откусят.
- Ты чего, Пардон?!- Обиделся Фуйберг.- Сам ты- кружка с пивом!
Точно тебе говорю,- у них пистолеты были. Кремниевые. Я сам из
немцев. Мне дедушка рассказывал. Вольфганг Иоганнович фон
Фуйберг. Чистокровный немец. Из пруссаков.
- Да ладно, Иваныч, не обижайся.- Успокоил его Пардонов. - Я
пошутил. Были, значит были.
- А жена-то моя щас в Пруссии.- Вспомнил Фуйберг.- Воду хлещет.
Минеральную. А я тут мерзну.- Барон попрыгал.-...А что, Пардон, ...
скажи мне, как другу...я, конечно, в это не верю... но, все-таки... с
кем
не бывает... дело житейское... Ты, действительно, вчера у Кресловой
в штаны-то... того? Я-то ж понимаю, ничего страшного! Я вон, в
прошлом году у Плеткина гулял, и ночевать остался на диване.
Ночью меня мутить стало, так я, чтобы во двор не бегать- взял, да
под ковер стошнил. Утром все просыпаются и понять не могут, откуда
пахнет. А я свежий, как огурчик. И костюм на мне чистый. Хожу и
носом морщу, как все, чтоб не догадались. Так что даже смешно
получилось...
- Знаешь что,- возмутился Пардонов,- ехай-ка ты домой! Я без
секунданта стреляться буду. Фуй позорный!
- Да чего ты, Пардон, обижаешься? Я же пошутил. Я ж так... Хотел
историю рассказать, как мы у Плеткина гуляли... Я же не обиделся,
когда ты про тефтели говорил!
- Ладно.- Сказал Пардонов.- Слушай сюда. Последний раз
рассказываю. Мы с Плеткиным выпивали за занавесками. Пили
французское шампанское. Из горлышка. Я пролил себе пол-бутылки
на штаны. Плеткин видел и все может подтвердить. Сначала штаны к
ногам прилипали, а потом я привык и забыл про это дело. А тут этот
гад Полосатов раструбил всем бабам, будто бы я обоссался.
- Ну вот.- Поддакнул Фуйберг.- Я же говорил. Я сразу не поверил,
когда мне рассказали. Не такой, я говорю, Пардон человек, чтобы на
балу обоссаться. Я, говорю, его двадцать лет знаю и отвечаю за него
головой!.. Дай закурить, Пардон.
Пардонов достал папиросы, и они закурили.
- Чего это ты, Серега, в одной перчатке?- Спросил Фуйберг.
- Да я одну вчера в Полосатова метнул,- ответил Пардонов.-
Последняя осталась.
- Гляди, Пардон, вон заяц побежал!- Заорал вдруг Фуйберг и вскинул
пистолет.- Огонь!- скомандовал он себе и выстрелил. Пуля угодила в
разлапистую елку. С ветвей посыпался снег.- Стреляй, Серега!-
Закричал Фуйберг.- Уйдет! Уйдет ведь!
Пардонов выхватил из кармана второй пистолет и выстрелил. Но
тоже промахнулся. Заяц убегал.
- Бежим за ним!- Рванулся было Фуйберг, но Пардонов вовремя
ухватил его за шиворот и удержал.
- Стоять, барон!- Пристыдил он Фуйберга.- Ты что, забыл зачем сюда
пришел?! Охотник сраный! Не мальчики, небось, за зайцами бегать!
Они помолчали.
- А что, Карл Иванович,- произнес вдруг Пардонов,- ведь это не
Затылкина у тебя сапог стянула...это...
- Да я уж подумал.- Перебил его Фуйберг.- Я ж ей вчера купидона
вставил. На диване. И ей, вроде, понравилось. Какие вы, говорит,
барон, пылкие любовники... На кой ей ляд после этого с меня сапог
стягивать? Это, наверное, пидоры стянули. Жулин и Кастрюлин.
Понапускали полный дом пидорей- плюнуть негде!
- Ну, тебе лучше знать...- вздохнул Пардонов.
Послышался топот копыт и на дороге показался генерал Полосатов
верхом на лошади. За ним в карете ехали князь Термитов и доктор
Пришвин. Пардонов затушил об дерево папиросу и нервно сплюнул.
Подъехавшие остановились неподалеку и спешились. Генерал
Полосатов и кучер князя Термитова привязали лошадей к елкам.
Делегация направилась к кривой березе.
- Ба!- Заорал Фуйберг.- Чего я вижу! Мой сапог, бля! Глядите-ка, на
кучере Термитова мой сапог надетый!- Фуйберг подбежал к кучеру и
ударил его в морду.- Говори, сволочь, где взял?!- Кучер упал в снег.
Барон уперся ему ногой в живот и двумя руками начал стаскивать с
кучера сапог.- Что, холопская морда, удобно тебе было в господской
обуви ходить?! Удобно?!- Приговаривал Фуйберг.- Стянув, наконец,
сапог, Фуйберг поставил кучера на ноги и стал лупцевать его сапогом
по щекам.- Вот тебе! Вот тебе! Получай! Что- больно?! А ты не воруй!
Где взял, гад?! Признавайся!
- Не бей, барин!- Жалостливо попросил кучер.- Все расскажу.
Фуйберг остановился:
- Ну! Говори, скотина!
- Стоим мы, значит, вчерась возле дома графини Кресловой. Господ
дожидаимси.- Потирая ушибленные места, рассказывал кучер.- Вдруг
- чу! Ан - летит с неба сапог. И, аккурат, передо мной приземляетси.
Сапог, почти что, новый, блестящий. Эва, думаю, мать честная,
остолбенение какое! Видать, меня Господь сапогом племировал.
Взял и надел.
- Ишь ты! Господь его премировал! Моим-то сапогом! У, сволота! -
Смягчаясь, проговорил Фуйберг и сунул сапог под мышку.- Это я,
господа, знаю, кто мой сапог из окна запустил.- обратился он к
остальным.- Это гомосеки запустили. Жулин и Кастрюлин. Вот и
Сергей Александрович тоже так думает. Ну ничего, я этих пидоров
тоже потом в окошко выкинул. Летели, небось со свистом, не хуже
моего сапога! Не будут, блядь, безобразничать!
- Я видел,- подтвердил кучер.- В точности на нового кучера господина
генерала Полосатова попадали. Искалечили сердешного до полной
неузнаваемости. Говносеки эти.
- Да...- вздохнул генерал.- Не живут у меня кучеры. Второго уже за
месяц из строя выводят! Ну, этого-то не очень жалко. Он мне, собака,
недавно все внутренности растряс! Едва не помер. От пищевого
отравления. Вон и доктор знает. Я его вызывал. Пришлось лошадь
дарить вивисектору. За диффузную-то клизму!
- Некоторые тут полагают, - парировал доктор Пришвин,- что
медицину всякий болван практиковать может. Ан нет-с! Медицина,
господа, занятие тонкое! И не каждому доступное. Я, господа, прежде
чем за градусник взяться, десять лет Гиппократа штудировал! Это
вам, господа, не в полковой барабан колотушкой стучать.
- Ты, Пришвин, при мне про полковой барабан не выражайся.- Строго
сказал генерал Полосатов. -Полковой барабан после полкового
знамени на втором месте по старшинству! Понял, медик?
Пришвин пожал плечами.
Генерал Полосатов повернулся к противникам и, приложив руку к
козырьку, сказал:
- Господа, честь имею. Мой секундант- князь Термитов.
Секунданты пожали друг другу руки и отошли в сторону для
переговоров. Пардонов, тем временем, прохаживался под елкой,
думая о чести, о поединке и репитируя это дело в уме. Рука без
перчатки мерзла.
Пошушукавшись, секунданты вернулись.
- Господа,- объявил князь Термитов,- мы имеем намерение
предложить вам помириться. Если это будет угодно графу
Пардонову, то пусть генерал Полосатов принесет свои извинения. И
в случае, если граф Пардонов их примет- дуэль не состоится.
- Что ж, я не против.- Согласился генерал,- Извольте-с. Я извинюсь,-
генерал откашлялся.- Извините, граф, что я не разобрался сразу, чем
это вы себе штаны намочили. Может, вы и действительно
шампанским штаны намочили. Может и так. Спорить не буду. Может
вы, действительно, не обделались на бале. Может быть. Допускаю.
Но вид у вас был, главное дело, как у обделавшегося. А это,
согласитесь, довольно юмористично и не может не вызвать улыбку у
остроумного человека. Я и сейчас весь содрогаюсь от внутреннего
смеха, когда мне представляются ваши обоссаные штаны.- Генерал
прыснул и добавил.- Извините, конечно, если что.
На протяжении всего монолога Пардонов стоял бледный и
нахмуренный.
- Вы все сказали, генерал?- Холодно спросил он.- Теперь буду
говорить я. Несмотря на ваше миролюбивое настроение, я намерен
стреляться. Ибо только кровью можно смыть подобное оскорбление.
Так что, чего мы, господа, с вами вола вертим? Давайте стреляться.
Пришли стреляться- давайте стреляться. А то, право, какая-то
петрушка получается! Стоим здесь, груши околачиваем... Вон и Карл
Иванович замерз совсем.
- Действительно, господа,- сказал Фуйберг, клацая зубами,- давайте
по-быстренькому постреляемся и разбежимся по домам.
- Жаль...- вздохнул Термитов.- Жаль, что не удалось уладить вашу
ссору по-хорошему. Ну, да делать нечего. Я пошел мерить шаги.
Отмеряя шаги, князь Термитов думал: "А может и хорошо,- думал
он,- что так получается. А то бы стояли и еще полчаса друг друга
уговаривали. Сейчас быстро стрельнутся и все. Домой поеду. И
,вообще, непонятно, чего я здесь делаю. Хожу тут, мерзну. Сидел бы
сейчас дома, в микроскоп пиявок рассматривал."- Термитов отмерил
шаги и отчертил сапогом барьеры. Получилось неплохо.
- Господа! Добро пожаловать к барьеру! - Пригласил он.
Дуэлянты заняли позиции...
- Господа!- Объявил Фуйберг.- Считаю до трех! На счет "три"-
сходитесь!
Дуэлянты вытащили пистолеты и приготовились.
- Раз...- начал отсчет Фуйберг.- Два... Два с половиной... Три!
Пардонов поднял пистолет и стал щурить левый глаз. Но рука без
перчатки у него к тому времени до того замерзла, что он так и не смог
согнуть палец, чтобы нажать на спусковой крючок." Все, конец!"-
промелькнуло у него в голове.
- Господа! Погодите! У меня палец не сги...- прогремел генеральский
выстрел. Пардонов упал спиной на снег. Он увидел вверху на дереве
белку. "Белка,- подумал он.- Прекрасная бы из нее вышла горжетка
для Анны Ильиничны..."- глаза его закрылись.
К распростертому на снегу Пардонову подбежал доктор Пришвин и
пощупал пульс.
- Все, господа... - Сказал доктор. Он снял шапку и перекрестился.
Фуйберг заплакал:
- Как же это... Он про меня беспокоился... Сказал: Фуйберг замерз-
давайте быстрее. А сам...
Весь обратный путь доктор Пришвин ехал молча. "Жаль
Пардонова.- думал он.- Из-за какой ерунды гибнут люди! ПОЭТОМУ
НАДО ИМЕТЬ, КАК МИНИМУМ, ТРИ ПЕРЧАТКИ И ДВОЕ ШТАНОВ. А
пока у вас этого нет- вы не можете спать спокойно."
Эпилог.
Прошло несколько лет. За это время много чего безвозвратно
изменилось.
Анна Ильинична, например, таки отравила Бориса Аркадьевича. На
этот раз она не поскупилась и купила у аптекаря Цукера целый фунт
эффективного патентованного яду. Простодушный Борис Аркадьевич
съел яд и, конечно же, отравился. Аптекарь Цукер, заподозрив
неладное, заявил в полицию. Анну Ильиничну арестовали по
подозрению и на первом же допросе она во всем созналась.Ей
присудили двадцать лет каторжных работ, и теперь она томится в
остроге под Иркутском.
Граф Плеткин женился на графине Пришибаловой. Она нарожала
ему кучу детей. А потом сбежала за границу с офицером.
Князь Термитов, наблюдая как-то в микроскоп медицинских пиявок,
обнаружил, что у них(у пиявок) имеются две челюсти. По одной
челюсти с каждого конца. Князь начал задумываться- как это так. Он
так и не смог разрешить этого природного противоречия и сошел с
ума. Теперь он живет в сумасшедшем доме. Князю запрещено давать
блюда, напоминающие ему пиявок(макароны, сосиски и т.п.). При
виде такой пищи князь начинает буянить. В остальное время это
тихий, интеллигентный сумасшедший.
Генерал Полосатов погиб на поле брани от турецкого ядра, так и не
дослужившись до фельдмаршала.
Доктор Пришвин пару лет назад, спасая безнадежного больного,
сам заразился от него и едва не умер. Но, благодаря искусному
самолечению и внутренней дисциплине, он остался жив. За это
время он значительно пополнил свой гардероб штанами и
перчатками всех расцветок.
Графиня Затылкина постарела и остепенилась. Она больше никому
не показывает со сцены свои голые ноги и сама на них старается не
смотреть. Она ведет себя скромно и разводит кактусы на
подоконнике.
Ее лакей Степан сбежал в Америку и стал там знаменитым
дрессировщиком.
А кучер Ибрагим уехал в Казань к родственникам.
Княгиня Креслова на пожертвования от благотворительных
спектаклей установила величественный памятник на могиле
Пардонова. На памятнике и сейчас можно прочесть тревожные
слова:
ПОГИБ ПОЭТ
НЕВОЛЬНИК ЧЕСТИ
УПАЛ, ЗАСТРЕЛЕННЫЙ
НА МЕСТЕ
Частенько на могилу приходит седой усатый человек с
бакенбардами. Он садится на скамеечку и что-то бормочет себе под
нос. Он разводит руками и тяжело вздыхает. Это барон фон Фуйберг.
Докурив папиросу, и затушив окурок, он схватил пистолет, поискал
глазами и навскидку пульнул в кастрюлю. Свинец прошил кастрюлю
насквозь.
- Я убью его!- сказал граф решительно и снова уселся чистить
пистолет.
На шум выстрела прибежал лакей Федька.
- Что, Ваше Сиятельство, за шум, а драки нету?- сонно щурясь и
почесывая спину поинтересовался он.
- Ох, Федька,- обняв лакея за плечо, сказал граф.- Завтра, быть
может, меня уже не будет. Утром я стреляюсь с генералом
Полосатовым на дуэли. Но ты, брат Федька, не верь слухам, что твой
граф обмочился на бале. Это генерал Полосатов соврал. Это
клевета! А на самом деле я промочил штаны французским
шампанским, которое пронес с собой. Это и граф Плеткин
подтвердить может. Мы с ним вместе за занавеской выпивали.-
Пардонов посмотрел на часы.- Вот что, брат Федька, я сейчас
накатаю записку для Фуйберга, а ты пока одевайся. Потом хватай
записку и дуй до барона. Ответа от него дождись и - назад.
Пардонов уселся писать записку.
"Здравствуй, брат Фуйберг.- Писал он.- Ты,
наверное, уже слышал, что на рассвете я
стреляюсь с генералом Полосатовым у кривой
березы. Ты мой старинный приятель и лучший
друг, и поэтому я прошу тебя быть моим
секундантом. Напиши ответ. Если ты
согласен, встречаемся в пол-шестого на
месте. Жму руку.
Твой граф Пардонов."
Отослав лакея, Пардонов принялся за письмо к Анне Ильиничне.
"Моя королева!- писал он ей.- Быть может,
завтра к обеду меня не будет на свете... Но,
что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты знала,
что я не оконфузился на бале. Это генерал
Полосатов соврал. Это клевета! А на самом
деле я промочил штаны французским
шампанским, которое пронес с собой. Это и
граф Плеткин подтвердить может. Мы с ним
вместе за занавеской выпивали. Если не
веришь, спроси у него.
Либо я умру чистым, либо генерал
Полосатов расплатится своей жизнью за
оскорбление, которое он мне нанес при дамах.-
Пардонов приостановился и некоторое время раздумчиво покусывал
перо. Потом он снова склонился над бумагой и из-под его пера
полились стихи.-
Мой ангел
небесный
А.И.Пирогова
Нет более мне
Ничего дорогого
Злой рок надо мною
Как камень повис
Того и гляди
Он обрушится вниз
Хочу рассказать Вам
Признанье одно-
Шипучее графа
Сгубило вино
О нет! Он не спился!
На бале одном
Штаны он закапал
Французским вином
Вы думать, княгиня,
Конечно вольны
Чем именно я
Промочил там
штаны
Но знайте, что все
это
Дамам наврал
Известный
мошенник
И лгун-
генерал(Полосатов)
Уж утро. Светает.
Дуэль на носу
Быть может, я
пулей
Лжеца накажу
А может случиться
Уже через час
Умру я от пули
Обидчика враз
Меня схороните
В могиле тогда
На этой могиле
Пусть будут слова:
"ПОГИБ ПОЭТ
НЕВОЛЬНИК ЧЕСТИ
УПАЛ, ЗАСТРЕЛЕННЫЙ
НА МЕСТЕ."
Уйду я, а ты
За меня доживи
Прощай же моя
Дорогая А.И.
Шампанского брызги
На белых штанах
Прощай же навеки
Твой преданный
граф(Пардонов)
Уже светает. Сажусь на лошадь с мыслями о
тебе.
Твой любящий граф Пардонов."
Граф запечатал конверт и подошел к окну. За окном было не так уж
светло. Он уперся лбом в холодное стекло, и постоял в этой позе
некоторое время.
В комнату вбежал запыхавшийся Федька.
- Вот! Принес! - радостно сказал он и протянул Пардонову записку от
Фуйберга. Пардонов развернул бумагу и прочитал
"Привет, Серега! Записку твою получил. Знай
же, что я целиком на твоей стороне, потому
что я, зная тебя, никогда не поверю в то, что
ты можешь обоссаться на балу. И хоть у меня
у самого сильно изрезана нога и болит башка,
которой я стукнулся об пол ( это все из-за
Затылкиной - я тебе рассказывал. Я бы сам ее,
суку рваную, вызвал бы на дуэль, но баб на
дуэль не вызывают), но я, обязательно приму
участие в поединке как секундант. Буду на
месте ровно в пол-шестого. Отвечаю. Не будь
я барон фон Фуйберг! Целую.
Барон фон Фуйберг.
Р.S. Друзья познаются в беде, а враги в...( сам
знаешь где)"
Пардонов расстрогался. "Вот ведь,- подумал он,- действительно,
настоящим другом оказался Фуйберг. Зря я с него сапог снял. И
бутылку пожалел для друга. Экая я кругом скотина выхожу. Надо бы
извиниться перед ним утром."
- Вот что, Федька.- Сказал Пардонов.- Вот тебе конверт. Если я не
вернусь, передашь его Анне Ильиничне Пироговой лично в руки.
Смотри, не проболтайся никому.
За окном светало. Пардонов посмотрел на часы.
- Ну все, брат Федька,- сказал он.- Мне пора на дуэль. Помни своего
графа, если что.- добавил Пардонов, засовывая в карманы
пистолеты.- Я поскакал.
Федька заплакал:
- Да как же это я без вас, батюшка барин... Ваше сиятельство... Да на
кого ж это вы меня покидаете?..- Рыдал Федька и растирал грязным
кулаком слезы.
- Не реви, Федька, может я еще вернусь.- Пардонов похлопал лакея
по плечу.- Ну, пора!- Граф, как вихрь, слетел с лестницы и запрыгнул
на лошадь.
Глава 15.
Последняя белка.
Пардонов мчался к лесу. Из карманов у него торчали пистолеты и
боеприпасы. За шиворот сыпался снег. Рука без перчатки мерзла...
Вдруг из подворотни выскочила черная собака и с лаем бросилась
под копыта. Пардонов огрел собаку плеткой и она отстала. "Собаки
под ногами путаются.- Подумал он. - Дурной знак."
Впереди показался лес, укутанный утренней дымкой. У кривой
березы что-то чернело и подпрыгивало. Подъехав поближе,
Пардонов опознал Фуйберга. Фуйберг подпрыгивал на здоровой ноге
и хлопал себя по плечам руками. На ногах у него были огромные
валенки.
- Здорово, Пардон!- Закричал он навстречу графу.- А я уж тут минут
двадцать торчу. Замерз, блин, как собака! Хотел костер развести, а
потом засомневался. Может, это не по правилам- секундантам перед
дуэлью костры жечь?
- Здравствуй, брат Фуйберг.- Сказал Пардонов, слезая с лошади.-
Погоди минуточку, я лошадь привяжу.- Он отвел лошадь в сторону и
привязал ее к елке. Снег скрипел у него под ногами.
- Холодно, ебенть!- Стуча зубами, пожаловался Фуйберг.- Где этот
чертов генерал?! Может он испугался и дома спит?
Пардонов вытащил из кармана пистолет и заглянул в дуло.
- Нормальный пистолетик.- Одобрительно заметил Фуйберг.-
Заряжен? Дай подержать.- Пардонов протянул ему пистолет.- Люблю
я оружие в руках держать. Держишь его, а оно так приятно руку
оттягивает. Это во мне предки говорят. Тевтонские рыцари. Знаешь,
какие они были? Бывало, на лошадей усядутся и скачут, скачут...
Клином. На морде- забрало, на брюхе- панцирь металлический, в
одной руке щит, в другой- пистолет. Земля трясется! Во какие они
были, тевтонские рыцари!
Пардонов насмешливо на него посмотрел:
- Что-то ты, брат Фуйберг, загибаешь. Откудова у твоих рыцарей, к
свиньям, пистолеты? У твоих тевтонских рыцарей, наверное, в этой
руке тефтель был, а в другой- кружка с пивом. Едут, небось, клином,
пива выпьют, от тефтеля откусят.
- Ты чего, Пардон?!- Обиделся Фуйберг.- Сам ты- кружка с пивом!
Точно тебе говорю,- у них пистолеты были. Кремниевые. Я сам из
немцев. Мне дедушка рассказывал. Вольфганг Иоганнович фон
Фуйберг. Чистокровный немец. Из пруссаков.
- Да ладно, Иваныч, не обижайся.- Успокоил его Пардонов. - Я
пошутил. Были, значит были.
- А жена-то моя щас в Пруссии.- Вспомнил Фуйберг.- Воду хлещет.
Минеральную. А я тут мерзну.- Барон попрыгал.-...А что, Пардон, ...
скажи мне, как другу...я, конечно, в это не верю... но, все-таки... с
кем
не бывает... дело житейское... Ты, действительно, вчера у Кресловой
в штаны-то... того? Я-то ж понимаю, ничего страшного! Я вон, в
прошлом году у Плеткина гулял, и ночевать остался на диване.
Ночью меня мутить стало, так я, чтобы во двор не бегать- взял, да
под ковер стошнил. Утром все просыпаются и понять не могут, откуда
пахнет. А я свежий, как огурчик. И костюм на мне чистый. Хожу и
носом морщу, как все, чтоб не догадались. Так что даже смешно
получилось...
- Знаешь что,- возмутился Пардонов,- ехай-ка ты домой! Я без
секунданта стреляться буду. Фуй позорный!
- Да чего ты, Пардон, обижаешься? Я же пошутил. Я ж так... Хотел
историю рассказать, как мы у Плеткина гуляли... Я же не обиделся,
когда ты про тефтели говорил!
- Ладно.- Сказал Пардонов.- Слушай сюда. Последний раз
рассказываю. Мы с Плеткиным выпивали за занавесками. Пили
французское шампанское. Из горлышка. Я пролил себе пол-бутылки
на штаны. Плеткин видел и все может подтвердить. Сначала штаны к
ногам прилипали, а потом я привык и забыл про это дело. А тут этот
гад Полосатов раструбил всем бабам, будто бы я обоссался.
- Ну вот.- Поддакнул Фуйберг.- Я же говорил. Я сразу не поверил,
когда мне рассказали. Не такой, я говорю, Пардон человек, чтобы на
балу обоссаться. Я, говорю, его двадцать лет знаю и отвечаю за него
головой!.. Дай закурить, Пардон.
Пардонов достал папиросы, и они закурили.
- Чего это ты, Серега, в одной перчатке?- Спросил Фуйберг.
- Да я одну вчера в Полосатова метнул,- ответил Пардонов.-
Последняя осталась.
- Гляди, Пардон, вон заяц побежал!- Заорал вдруг Фуйберг и вскинул
пистолет.- Огонь!- скомандовал он себе и выстрелил. Пуля угодила в
разлапистую елку. С ветвей посыпался снег.- Стреляй, Серега!-
Закричал Фуйберг.- Уйдет! Уйдет ведь!
Пардонов выхватил из кармана второй пистолет и выстрелил. Но
тоже промахнулся. Заяц убегал.
- Бежим за ним!- Рванулся было Фуйберг, но Пардонов вовремя
ухватил его за шиворот и удержал.
- Стоять, барон!- Пристыдил он Фуйберга.- Ты что, забыл зачем сюда
пришел?! Охотник сраный! Не мальчики, небось, за зайцами бегать!
Они помолчали.
- А что, Карл Иванович,- произнес вдруг Пардонов,- ведь это не
Затылкина у тебя сапог стянула...это...
- Да я уж подумал.- Перебил его Фуйберг.- Я ж ей вчера купидона
вставил. На диване. И ей, вроде, понравилось. Какие вы, говорит,
барон, пылкие любовники... На кой ей ляд после этого с меня сапог
стягивать? Это, наверное, пидоры стянули. Жулин и Кастрюлин.
Понапускали полный дом пидорей- плюнуть негде!
- Ну, тебе лучше знать...- вздохнул Пардонов.
Послышался топот копыт и на дороге показался генерал Полосатов
верхом на лошади. За ним в карете ехали князь Термитов и доктор
Пришвин. Пардонов затушил об дерево папиросу и нервно сплюнул.
Подъехавшие остановились неподалеку и спешились. Генерал
Полосатов и кучер князя Термитова привязали лошадей к елкам.
Делегация направилась к кривой березе.
- Ба!- Заорал Фуйберг.- Чего я вижу! Мой сапог, бля! Глядите-ка, на
кучере Термитова мой сапог надетый!- Фуйберг подбежал к кучеру и
ударил его в морду.- Говори, сволочь, где взял?!- Кучер упал в снег.
Барон уперся ему ногой в живот и двумя руками начал стаскивать с
кучера сапог.- Что, холопская морда, удобно тебе было в господской
обуви ходить?! Удобно?!- Приговаривал Фуйберг.- Стянув, наконец,
сапог, Фуйберг поставил кучера на ноги и стал лупцевать его сапогом
по щекам.- Вот тебе! Вот тебе! Получай! Что- больно?! А ты не воруй!
Где взял, гад?! Признавайся!
- Не бей, барин!- Жалостливо попросил кучер.- Все расскажу.
Фуйберг остановился:
- Ну! Говори, скотина!
- Стоим мы, значит, вчерась возле дома графини Кресловой. Господ
дожидаимси.- Потирая ушибленные места, рассказывал кучер.- Вдруг
- чу! Ан - летит с неба сапог. И, аккурат, передо мной приземляетси.
Сапог, почти что, новый, блестящий. Эва, думаю, мать честная,
остолбенение какое! Видать, меня Господь сапогом племировал.
Взял и надел.
- Ишь ты! Господь его премировал! Моим-то сапогом! У, сволота! -
Смягчаясь, проговорил Фуйберг и сунул сапог под мышку.- Это я,
господа, знаю, кто мой сапог из окна запустил.- обратился он к
остальным.- Это гомосеки запустили. Жулин и Кастрюлин. Вот и
Сергей Александрович тоже так думает. Ну ничего, я этих пидоров
тоже потом в окошко выкинул. Летели, небось со свистом, не хуже
моего сапога! Не будут, блядь, безобразничать!
- Я видел,- подтвердил кучер.- В точности на нового кучера господина
генерала Полосатова попадали. Искалечили сердешного до полной
неузнаваемости. Говносеки эти.
- Да...- вздохнул генерал.- Не живут у меня кучеры. Второго уже за
месяц из строя выводят! Ну, этого-то не очень жалко. Он мне, собака,
недавно все внутренности растряс! Едва не помер. От пищевого
отравления. Вон и доктор знает. Я его вызывал. Пришлось лошадь
дарить вивисектору. За диффузную-то клизму!
- Некоторые тут полагают, - парировал доктор Пришвин,- что
медицину всякий болван практиковать может. Ан нет-с! Медицина,
господа, занятие тонкое! И не каждому доступное. Я, господа, прежде
чем за градусник взяться, десять лет Гиппократа штудировал! Это
вам, господа, не в полковой барабан колотушкой стучать.
- Ты, Пришвин, при мне про полковой барабан не выражайся.- Строго
сказал генерал Полосатов. -Полковой барабан после полкового
знамени на втором месте по старшинству! Понял, медик?
Пришвин пожал плечами.
Генерал Полосатов повернулся к противникам и, приложив руку к
козырьку, сказал:
- Господа, честь имею. Мой секундант- князь Термитов.
Секунданты пожали друг другу руки и отошли в сторону для
переговоров. Пардонов, тем временем, прохаживался под елкой,
думая о чести, о поединке и репитируя это дело в уме. Рука без
перчатки мерзла.
Пошушукавшись, секунданты вернулись.
- Господа,- объявил князь Термитов,- мы имеем намерение
предложить вам помириться. Если это будет угодно графу
Пардонову, то пусть генерал Полосатов принесет свои извинения. И
в случае, если граф Пардонов их примет- дуэль не состоится.
- Что ж, я не против.- Согласился генерал,- Извольте-с. Я извинюсь,-
генерал откашлялся.- Извините, граф, что я не разобрался сразу, чем
это вы себе штаны намочили. Может, вы и действительно
шампанским штаны намочили. Может и так. Спорить не буду. Может
вы, действительно, не обделались на бале. Может быть. Допускаю.
Но вид у вас был, главное дело, как у обделавшегося. А это,
согласитесь, довольно юмористично и не может не вызвать улыбку у
остроумного человека. Я и сейчас весь содрогаюсь от внутреннего
смеха, когда мне представляются ваши обоссаные штаны.- Генерал
прыснул и добавил.- Извините, конечно, если что.
На протяжении всего монолога Пардонов стоял бледный и
нахмуренный.
- Вы все сказали, генерал?- Холодно спросил он.- Теперь буду
говорить я. Несмотря на ваше миролюбивое настроение, я намерен
стреляться. Ибо только кровью можно смыть подобное оскорбление.
Так что, чего мы, господа, с вами вола вертим? Давайте стреляться.
Пришли стреляться- давайте стреляться. А то, право, какая-то
петрушка получается! Стоим здесь, груши околачиваем... Вон и Карл
Иванович замерз совсем.
- Действительно, господа,- сказал Фуйберг, клацая зубами,- давайте
по-быстренькому постреляемся и разбежимся по домам.
- Жаль...- вздохнул Термитов.- Жаль, что не удалось уладить вашу
ссору по-хорошему. Ну, да делать нечего. Я пошел мерить шаги.
Отмеряя шаги, князь Термитов думал: "А может и хорошо,- думал
он,- что так получается. А то бы стояли и еще полчаса друг друга
уговаривали. Сейчас быстро стрельнутся и все. Домой поеду. И
,вообще, непонятно, чего я здесь делаю. Хожу тут, мерзну. Сидел бы
сейчас дома, в микроскоп пиявок рассматривал."- Термитов отмерил
шаги и отчертил сапогом барьеры. Получилось неплохо.
- Господа! Добро пожаловать к барьеру! - Пригласил он.
Дуэлянты заняли позиции...
- Господа!- Объявил Фуйберг.- Считаю до трех! На счет "три"-
сходитесь!
Дуэлянты вытащили пистолеты и приготовились.
- Раз...- начал отсчет Фуйберг.- Два... Два с половиной... Три!
Пардонов поднял пистолет и стал щурить левый глаз. Но рука без
перчатки у него к тому времени до того замерзла, что он так и не смог
согнуть палец, чтобы нажать на спусковой крючок." Все, конец!"-
промелькнуло у него в голове.
- Господа! Погодите! У меня палец не сги...- прогремел генеральский
выстрел. Пардонов упал спиной на снег. Он увидел вверху на дереве
белку. "Белка,- подумал он.- Прекрасная бы из нее вышла горжетка
для Анны Ильиничны..."- глаза его закрылись.
К распростертому на снегу Пардонову подбежал доктор Пришвин и
пощупал пульс.
- Все, господа... - Сказал доктор. Он снял шапку и перекрестился.
Фуйберг заплакал:
- Как же это... Он про меня беспокоился... Сказал: Фуйберг замерз-
давайте быстрее. А сам...
Весь обратный путь доктор Пришвин ехал молча. "Жаль
Пардонова.- думал он.- Из-за какой ерунды гибнут люди! ПОЭТОМУ
НАДО ИМЕТЬ, КАК МИНИМУМ, ТРИ ПЕРЧАТКИ И ДВОЕ ШТАНОВ. А
пока у вас этого нет- вы не можете спать спокойно."
Эпилог.
Прошло несколько лет. За это время много чего безвозвратно
изменилось.
Анна Ильинична, например, таки отравила Бориса Аркадьевича. На
этот раз она не поскупилась и купила у аптекаря Цукера целый фунт
эффективного патентованного яду. Простодушный Борис Аркадьевич
съел яд и, конечно же, отравился. Аптекарь Цукер, заподозрив
неладное, заявил в полицию. Анну Ильиничну арестовали по
подозрению и на первом же допросе она во всем созналась.Ей
присудили двадцать лет каторжных работ, и теперь она томится в
остроге под Иркутском.
Граф Плеткин женился на графине Пришибаловой. Она нарожала
ему кучу детей. А потом сбежала за границу с офицером.
Князь Термитов, наблюдая как-то в микроскоп медицинских пиявок,
обнаружил, что у них(у пиявок) имеются две челюсти. По одной
челюсти с каждого конца. Князь начал задумываться- как это так. Он
так и не смог разрешить этого природного противоречия и сошел с
ума. Теперь он живет в сумасшедшем доме. Князю запрещено давать
блюда, напоминающие ему пиявок(макароны, сосиски и т.п.). При
виде такой пищи князь начинает буянить. В остальное время это
тихий, интеллигентный сумасшедший.
Генерал Полосатов погиб на поле брани от турецкого ядра, так и не
дослужившись до фельдмаршала.
Доктор Пришвин пару лет назад, спасая безнадежного больного,
сам заразился от него и едва не умер. Но, благодаря искусному
самолечению и внутренней дисциплине, он остался жив. За это
время он значительно пополнил свой гардероб штанами и
перчатками всех расцветок.
Графиня Затылкина постарела и остепенилась. Она больше никому
не показывает со сцены свои голые ноги и сама на них старается не
смотреть. Она ведет себя скромно и разводит кактусы на
подоконнике.
Ее лакей Степан сбежал в Америку и стал там знаменитым
дрессировщиком.
А кучер Ибрагим уехал в Казань к родственникам.
Княгиня Креслова на пожертвования от благотворительных
спектаклей установила величественный памятник на могиле
Пардонова. На памятнике и сейчас можно прочесть тревожные
слова:
ПОГИБ ПОЭТ
НЕВОЛЬНИК ЧЕСТИ
УПАЛ, ЗАСТРЕЛЕННЫЙ
НА МЕСТЕ
Частенько на могилу приходит седой усатый человек с
бакенбардами. Он садится на скамеечку и что-то бормочет себе под
нос. Он разводит руками и тяжело вздыхает. Это барон фон Фуйберг.