Бэлоу Мэри. Ночь для любви

   Лили почувствовала голод и решила прогуляться в деревню, где ей, возможно, удастся купить ломоть хлеба. Однако, придя в деревню, Лили обнаружила, что та уже не была такой тихой и пустынной, как вчера. Площадь была заставлена каретами, возможно, именно теми, которые она видела у конюшен. Повсюду были толпы людей. Двери гостиницы были широко распахнуты, туда и обратно сновали люди. У раскрытых дверей церкви народу было еще больше.
   – Что здесь происходит? – спросила Лили у двух женщин, с любопытством смотревших в сторону церкви: одна из них даже встала на цыпочки, чтобы лучше видеть происходящее.
   Обе сразу повернули головы и уставились на нее. Одна из них, оглядев Лили с головы до ног, сразу поняла, что она совершенно посторонний здесь человек, и нахмурилась. Вторая была более дружелюбна.
   – Венчание, – ответила она. – Чуть ли не вся Англия собралась на свадьбу мисс Эджворт и графа Килбурна. Представить не могу, как они все разместятся в церкви.
   Графа Килбурна! Имя снова резануло слух. Но ведь он ей далеко не незнакомец. О чем говорят эти женщины? Граф венчается? Сейчас? В этой церкви? Граф Килбурн собирается жениться?
   – Невеста только что приехала, – добавила вторая женщина, ставшая более дружелюбной от возможности иметь аудиторию в лице незнакомки. – Вся в белом атласе, шлейф с фестонами, шляпка с вуалеткой, закрывающей лицо. Если вы постоите здесь немного, то сможете увидеть, как она выйдет из кареты с первым ударом церковного колокола. Карета проедет здесь, прежде чем подкатить к церковным воротам, и мы сможем помахать ей рукой и пожелать счастья.
   Но Лили уже не слышала дальнейших объяснений. Она поспешила к церкви, прокладывая себе путь через толпу собравшихся людей. Приближаясь к церковной двери, она почти бежала.
   По возросшему волнению толпы Невиль безошибочно определил, что к церкви подъехала карета с Лорен в сопровождении барона Галтона, ее дедушки. Возбуждение охватило собравшихся гостей. Многие повернулись в сторону двери, хотя там пока никого не было.
   Внезапно Невиль почувствовал удушье, словно кто-то крепко ухватил его за шейный платок, а в желудок запустил с дюжину резвых бабочек. Он обернулся, чтобы скорее увидеть свою невесту. На глаза ему попалась Гвен, которая наклонившись, заботливо расправляла шлейф платья Лорен. Саму невесту скрывала толпа.
   Викарий, одетый по случаю торжества в великолепную сутану, стоял непосредственно за спиной Невиля. Джозеф Фокитт, маркиз Аттингсборо, кузен Невиля, его ровесник и преданный друг, стоял рядом, покашливая. Невиль чувствовал, что все головы сейчас повернуты в сторону двери, из которой должна появиться невеста. На жениха уже перестали обращать внимание, и всем хотелось поскорее увидеть невесту. «Лорен будет в точно назначенное время», – подумал Невиль с самодовольной улыбкой. Не в ее правилах опаздывать хоть на минуту.
   Возбуждение у входа в церковь нарастало, и голоса становились громче, что не соответствовало такому месту, как церковь. Кто-то сердито говорил, что она или он не имеет права входить сюда.
   И этот кто-то появился в дверном проеме, приковав к себе взгляды всех собравшихся. Но это была женщина, одетая в платье не невесты, а скорее попрошайки. Это была явно не Лорен. Она сделала несколько быстрых шагов и остановилась.
   Невилю показалось, что у него начались галлюцинации. Женщина была до боли знакомой. Но это была не Лорен. Перед глазами Невиля все плыло, и он продолжал всматриваться в возникшее перед ним видение. Его разум отказывался ему служить.
   Кто-то – как ему показалось, двое мужчин – схватил ее за руки и потащил к двери. Внезапный страх, что она сейчас исчезнет и он никогда не увидит ее снова, вывел его из оцепенения. Невиль поднял руку, удерживая их. Он не слышал своего голоса, но видел, как все головы резко повернулись в его сторону и по церкви разнеслось громкое эхо.
   Он сделал два шага вперед.
   – Лили? – прошептал он.
   Невиль быстро провел рукой по глазам, словно снимая с них пелену, и снова посмотрел вперед: она все еще была там, но двое мужчин держали ее за руки и смотрели на него в ожидании дальнейших приказаний. В его голове был сплошной туман.
   – Лили? – повторил он снова, на этот раз громче.
   – Да, – ответила она мягким мелодичным голосом, разбудившим его воспоминания и проникшим в сознание.
   – Лили, – повторил он. Это слово звучало у Невиля в ушах, словно кто-то посторонний произносил его. – Лили, но ведь ты мертва!
   – Нет, – ответила она. – Я не умерла.
   Он продолжал видеть ее через призму своих воспоминаний. Только ее, Лили. Он не замечал того, что происходило в церкви, не слышал перешептывания собравшихся людей и покашливания викария, не чувствовал, что Джозеф тянет его за рукав, не видел широко открытых от ужаса глаз Лорен, стоявшей за спиной Лили. Все его внимание было приковано к видению. Он не позволит ей исчезнуть. Он не потеряет ее снова. Невиль сделал еще один шаг вперед.
   Викарий снова кашлянул, и Невиль наконец осознал, что он в церкви Всех духов и что сегодня у него свадьба. И Лили стоит в проходе между ним и его невестой.
   – Милорд, – обратился к нему викарий, – вы знаете эту женщину? Не желаете ли вы, чтобы ее вывели, а мы бы приступили к обряду венчания?
   Знает ли он ее?
   Знает ли он ее?!
   – Да, я знаю ее, – тихо ответил Невиль, полностью сознавая, что каждый присутствующий в церкви гость отчетливо слышит его.
   – Она моя жена.
   Мгновенно наступившая тишина длилась всего несколько секунд.
   – Милорд? – Викарий первым нарушил эту тишину. Раздался взрыв голосов. Одни говорили одновременно, другие шикали на них, боясь пропустить что-то важное.
   Графиня Килбурн вскочила со своего места в первом ряду. Ее брат, герцог Анбери, тоже встал и взял сестру за руку.
   – Невиль! – Дрожащий голос графини был, однако, отчетливо слышен сквозь гул голосов. – Что все это значит? Кто эта женщина?
   – Вчера вечером я принял ее за бродяжку, – объяснил герцог авторитетным тоном, стараясь овладеть ситуацией. – Успокойтесь, Клара. Джентльмены, отпустите эту женщину. Невиль, вернись на свое место, и мы начнем обряд венчания.
   Но никто, кроме викария, не придал значения его словам. Все прекрасно слышали, что сказал Невиль. В его словах не приходилось сомневаться.
   – При всем моем уважении к вам, ваша милость, – заметил преподобный Бекфорд, – венчание не может состояться, принимая во внимание тот факт, что его светлость сейчас заявил, что эта женщина его жена.
   – Я женился на Лили Дойл в Португалии, – произнес Невиль, не спуская глаз с бедно одетой женщины. – Через сутки она умерла у меня на глазах. Я стоял над ее мертвым телом всего несколько минут, а затем получил выстрел в голову. Ты была мертва, Лили!
   Всем было хорошо известно, что перед возвращением в Англию Невиль больше месяца находился в госпитале в Лиссабоне из-за ранения в голову, полученного им во время разведывательной операции в горах центральной части Португалии. Амнезия, головные боли и головокружение не позволили ему вернуться в полк даже после того, как рана зажила. И только известие о смерти отца заставило его приехать домой.
   Но никто никогда не слышал о его женитьбе.
   До этого самого момента.
   И всем было ясно, что женщина, на которой он женился, не умерла.
   В церкви был человек, который сразу понял весь ужас происходящего. Раздался сдавленный крик, и люди, обернувшись, увидели Лорен: лицо бледное, как вуаль, закрывавшая его, руки судорожно хватаются за платье. Подхватив шлейф, она выбежала из церкви, за ней следовала Гвендолайн. Двери церкви с шумом захлопнулись.
   – Мне жаль, – проговорила Лили. – Мне так жаль. Я не умерла.
   – Невиль! – Леди Килбурн ухватилась обеими руками за спинку скамьи.
   Снова поднялся шум.
   Невиль протянул к толпе руки.
   – Прошу вас всех простить меня, – сказал он, – но мое дело не для публичного обсуждения. По крайней мере сейчас. Надеюсь к концу дня дать вам полное объяснение. И, как вы все прекрасно понимаете, никакой свадьбы сегодня не будет. Приглашаю вас всех вернуться в дом на завтрак.
   Опустив руки, он прошел по проходу и протянул Лили руку:
   – Идем, Лили.
   Невиль взял ее руку, крепко сжал, и они вместе направились к выходу из церкви.
   Невиль широко распахнул двери, и они ступили на залитый солнцем двор, где их встретили море любопытных лиц и хор возбужденных голосов.
   Невиль никак не прореагировал на них. По правде говоря, он даже не видел и не слышал их. Быстрым шагом он пересек церковный двор, прошел к воротам сквозь толпу, которая расступилась, давая им дорогу, и направился к Ньюбери-Эбби.
   Он так ничего и не сказал женщине, идущей рядом. Он все еще не мог поверить в то, что произошло, хотя и продолжал крепко сжимать в своей руке ее маленькую ладонь.

Часть II
ВОСПОМИНАНИЕ: ОДНА НОЧЬ ЛЮБВИ

Глава 3

   Лили Дойл одиноко сидела на выступе скалы, нависавшем над глубокой долиной в холмистой части центральной Португалии. Стоял декабрь, и было холодно.
   Она куталась в старый потертый армейский плащ, укороченный по ее росту. Но он не мог скрыть того факта, что за последний год она из тоненькой, похожей на жеребенка девочки превратилась в красивую женщину. Ее светлые волосы крутыми локонами спускались по спине ниже талии. Ветер трепал их и путал. Изящные руки, прикрытые рукавами поношенного голубого бумазейного платья, сжимали согнутые колени. Ноги, несмотря на холод, были босыми. Как же она почувствует землю, объяснила она однажды, если на ней будут ботинки.
   Невиль Уайатт, майор лорд Ньюбери, расположился на земле совсем недалеко от нее, держа обеими руками кружку с горячим чаем. Он наблюдал за ней. Не видя ее лица, он мог представить его выражение, когда она смотрела на простиравшуюся внизу долину, на затянутое облаками небо и одинокую птицу в нем. Оно должно было быть спокойным и мечтательным. Пожалуй, нет. Скорее всего ее лицо сияло, а глаза светились.
   Лили во всем видела красоту. В то время как солдаты Девяносто пятого полка и женщины, следовавшие в обозе, ругали и испанскую природу, и погоду, и бесконечные мартини мокрые платки, и еду, и друг друга, Лили во всем находила что-нибудь прекрасное. Но ее постоянная веселость никого не раздражала. Она была любимицей всех, кто ее знал.
   До недавних пор Лили была ребенком. Теперь она уже не ребенок. Выплеснув остатки чая в траву, Невиль поднялся. Он огляделся по сторонам, посмотрев сначала на группу солдат, , которые пришли с ним в зимнюю разведку, чтобы убедиться, что французы, соблюдая неписаное сезонное затишье, держатся за границей Испании или внутри пограничной крепости Сьюдад-Родриго, которую британские войска должны .будут осаждать, как только наступит весна.
   Он осторожно оглядел расположенные напротив холмы и долину внизу. Все было спокойно. Другого он и не ожидал. Если бы здесь была реальная опасность, он бы никогда не позволил капралу Гиари взять с собой жену. А сержанту Дойлу – дочь. Это была обычная подготовка перед наступлением сезона дождей. Завтра они вернутся на базу, а сегодня разобьют лагерь здесь.
   Искушение было велико, и Невиль ему поддался. Он подкрался к выступу, на котором сидела Лили, и, остановившись рядом, прикрыл глаза рукой, делая вид, что снова осматривает долину. Она увидела его и улыбнулась. Он не хотел признаваться себе, что когда Лили вот так смотрела на него и улыбалась, его сердце начинало сильно биться. Он пытался продолжать видеть в ней ребенка, маленькую дочь своего сержанта. Но это у него не получалось. Ей уже исполнилось восемнадцать лет.
   – Ты не видела французских полков, проходивших через долину, Лили? – спросил он, не глядя на нее.
   – Целых два, сэр, – рассмеялась она. – Один кавалерийский, а второй пехотный. Вы это хотели услышать от меня?
   – Нет-нет. – Он посмотрел на нее, и его сердце сильно забилось от одного ее вида. – Это не имеет значения. Конечно, если с ними не было старого Бонея.
   Лили снова засмеялась. Вытянув одну ногу и обхватив колено, Невиль сел рядом с ней, задаваясь вопросом, знает ли Лили, какое впечатление производит на мужчин, и в частности на него. Как бы то ни было, но он был не единственным, кто заметил, что она стала взрослой.
   – Мне кажется, Лили, что ты видишь красоту и в этом забытом Богом месте?
   – Оно не забыто Богом, – убежденно ответила она. – Даже голые скалы настолько волшебны, что вызывают благоговейный трепет. Разве вы не видите? – Она вытянула хрупкую ручку. – Вот трава. А там несколько деревьев. Природа не может быть безжизненной. Повсюду жизнь.
   «Этим деревьям должно быть стыдно за себя. Наш садовник в Ньюбери-Эбби, ни минуты не задумываясь, назвал бы эту траву сорной», – подумал Невиль, глядя в указанном ею направлении.
   – Что такого особенного в ваших садах? – с улыбкой спросила Лили. – Папа говорит, что нет ничего лучше английских садов.
   – Зелень, – ответил он. – Насыщенная зелень, которую невозможно описать словами, Лили. Трава, деревья, цветы. Масса цветов. Особенно роз. Летом воздух насыщен их ароматом.
   Невиль редко испытывал ностальгию. Иногда осознание этого пробуждало в нем чувство вины. Нельзя сказать, чтобы он не любил отца с матерью. Он их любил. Но его воспитывали так, чтобы он в будущем унаследовал титул графа, женился на Лорен, его кузине, которая росла в Ньюбери-Эбби вместе с ним и его сестрой Гвен и которую он любил братской любовью. Но настало время, и Невиль воспротивился планам отца. Ему хотелось вести независимую жизнь, полную свободы, приключений и бурных страстей.
   Невиль причинил боль родителям, став военным. И, как он подозревал, причинил еще большую боль Лорен, объяснив ей как можно тактичнее, что не обещает вернуться скоро и не требует от нее долгого ожидания его возвращения.
   – Как бы мне хотелось увидеть и понюхать их, – мечтательно сказала Лили, закрыв глаза и втягивая воздух, словно чувствуя аромат роз.
   – Когда-нибудь это произойдет.
   Невиль ладонью убрал прядь волос, упавшую ей на щеку. Ее кожа была гладкой и теплой. Волосы мокрыми. Он почувствовал, как его охватывает сильное желание, и быстро отдернул руку.
   Лили улыбнулась ему, но внезапно сделала то, что ей было совершенно не свойственно: покраснев, она отвела взгляд и снова стала смотреть на долину.
   Она догадалась.
   Это опечалило Невиля. С тех пор как четыре года назад Дойл стал сержантом, Лили всегда была его другом. У нее был живой ум, восхитительное чувство юмора и врожденная манера держаться с благородством, несмотря на то что она не получила образования. Лили рассказывала ему о своей жизни, особенно о годах, проведенных в Индии, где умерла ее мать, о людях, с которыми ей приходилось встречаться. Однажды она даже поспорила с ним, когда он обнаружил ее на поле боя после недавно закончившегося сражения и стал распекать за то, что она перевязывала умиравшего французского солдата. «Человек не просто человек, – сказала она ему, – а личность». Он знал, что ее никогда не интересовало его положение в обществе, хотя, подобно отцу и другим мужчинам, она называла его «сэр». Встав рядом с ней на колени, он напоил француза из своей фляги.
   Но теперь многое изменилось: Лили стала взрослой. Невиль испытывал к ней влечение, и она это знала. Старая дружба исчерпала себя, Лили стала для него больше, чем другом. Она была дочерью сержанта Дойла, а он уважал его, несмотря на их разное социальное положение. Кроме того, Лили была невинной, и долг Невиля – защищать ее честь, а не лишать ее этой чести. К тому же она принадлежит к другому социальному слою, а такие вещи, к сожалению, многое значат в реальном мире. Взбунтовавшись, он тем не менее не порвал со своим миром и никогда не порвет. Для этого он обладает большим чувством долга. Он джентльмен, офицер, виконт, будущий граф.
   Он никогда не сможет стать возлюбленным Лили.
   – Лили, – начал он, возвращаясь к их прежним отношениям и подавляя в себе все прочие нежелательные чувства, – что ждет тебя впереди? Как ты собираешься устраивать свою жизнь? О чем ты мечтаешь?
   Она ведь не может всегда оставаться с отцом. Что готовит ей будущее? Брак с солдатом, которого тщательно подберет для нее отец? Нет. Лучше об этом не думать.
   Ответа не последовало, и он, посмотрев на нее, обнаружил, что она смотрит в небо и на ее лице играет мечтательная улыбка.
   – Вы видите эту птичку, сэр? Я хочу быть такой же, как она. Парить в небе, быть сильной, свободной. Хочу быть другом ветру и небу. Я не знаю, что будет со мной. Однажды вы уедете, и...
   Ее слова повисли в воздухе, улыбка исчезла с лица, и Невиль так и не понял, что она хотела сказать.
   В это время тишину разорвал ружейный выстрел.
   «Один из пикетчиков заметил кролика и принял его за французского лазутчика», – такой была первая мысль Невиля. Но он не мог полагаться на волю случая. Годы военной службы научили его действовать молниеносно, а не докапываться до причин. Инстинкт срабатывает быстрее и часто спасает жизнь.
   Он вскочил на ноги и заставил Лили сделать то же самое. Они побежали в сторону пикетчиков. Невиль заслонял собой Лили. Сержант Дойл и солдаты хватались за ружья и амуницию. Невиль на бегу выхватил шпагу. Это был не кролик, а французский разведчик. Отдавая приказы, Невиль моментально забыл о Лили, которая была уже в относительной безопасности.
   Был сделан всего один предупреждающий выстрел, но и это было ошибкой. Без него французы, возможно, ушли бы, так и не открыв огня по английским солдатам. Но выстрел был сделан. Спровоцированная перестрелка была короткой и без видимых потерь. Все, наверное, так бы и закончилось, если бы один из молодых новобранцев из отряда Невиля не застыл в ужасе на вершине голого холма, сделав себя хорошей мишенью для французов. Сержант Дойл, грязно ругаясь, побежал ему на выручку, и пуля, предназначавшаяся юнцу, поразила его в грудь.
   – Оставьте его лежать там! – закричал Невиль, карабкаясь к сержанту по склону холма. – Бросьте мне сюда аптечку!
   Но было уже поздно. Он увидел это сразу, как только подполз ближе. Всего одно маленькое кровавое пятнышко на груди сержанта и печать смерти на лице. Невиль часто видел это на лицах других и не мог ошибиться. Дойл знал это тоже.
   – Готов, – сказал он слабеющим голосом.
   – Сейчас открою эту проклятую аптечку! – воскликнул Невиль, опускаясь на колени перед умирающим. – Перевяжу рану, и все будет хорошо, сержант.
   – Нет, сэр. – Дойл вцепился в руку Невиля холодными пальцами. – Лили.
   – Она в безопасности. С ней ничего не случилось, – заверил его Невиль.
   – Мне не стоило брать ее с собой. – Глаза сержанта уже затуманились, а дыхание стало хриплым и прерывистым. – Если они атакуют нас снова...
   – Этого не случится. – Невиль крепко сжал руку сержанта. Он уже перестал делать вид, что верит в спасение Дойла. – Завтра я провожу Лили в более безопасный лагерь.
   – Если ее захватят в плен...
   Маловероятно, что французы пойдут на новое столкновение, на новое кровопролитие. Они так же, как и англичане, меньше всего хотят обострения ситуации в это время года. Но если такое случится и Лили схватят, то ее положение будет ужасным. Изнасилование...
   – Я прослежу, чтобы ничего подобного с ней не случилось. – Невиль склонился над товарищем по оружию, своим другом, несмотря на разницу в социальном положении. Перед лицом смерти он руководствовался скорее сердцем, чем головой. – Ей не причинят вреда, если она все же попадет в плен. Даю вам слово джентльмена. Сегодня же я женюсь на ней.
   К Лили, жене офицера и джентльмена, будут относиться со всей учтивостью и уважением даже французы. Преподобный Паркер-Pay, полковой капеллан, который находил жизнь в лагере такой же скучной, как и большинство солдат, с удовольствием обвенчает их.
   – Она станет моей женой, сержант. Она будет в безопасности, – говорил Невиль, не зная, доходит ли смысл его слов до умирающего, холодные пальцы которого он продолжал сжимать.
   – Мой ранец в лагере, – сказал сержант Дойл. – В ранце...
   – Завтра, когда мы вернемся в лагерь, я передам его Лили, – пообещал Невиль.
   – Мне бы следовало давно рассказать ей об этом. – Голос умирающего был слабым, едва слышным. Невиль склонился ниже.
   – Мне бы следовало рассказать ей. Моя жена... Да простит меня Бог! Она любила ее. Мы оба ее любили. Мы любили ее так сильно...
   – Бог простит вас, сержант. – «Куда же подевался этот чертов капеллан?» – Ни у кого никогда не возникало сомнений в вашей преданности Лили.
   Паркер-Рауи Лили прибыли одновременно. Невиль поднялся, и Лили заняла место рядом с отцом, взяв его руку в свои и склонившись так низко, что ее волосы упали ему на лицо.
   – Папа, – прошептала она. Стоя на коленях, она звала его снова и снова, в то время как капеллан читал над ним молитву.
   Вокруг стояли солдаты, бессильные перед лицом смерти и горя.
   После того как они похоронили сержанта Доила на склоне холма, где он погиб, Невиль приказал перенести лагерь на две-три мили дальше. Он шел рядом с будто окаменевшей Лили, с другой стороны ее поддерживал Паркер-Рау. Невиль уже переговорил с капелланом.
   Лили не плакала. Она не сказала ни слова с тех пор, как Невиль, взяв ее за плечи, поднял с земли и сказал то, что она уже знала сама: ее отец умер. Она привыкла к смертям, но никто и никогда не готов к смерти тех, кого он любит.
   – Лили, – ласково сказал Невиль, – я хочу, чтобы ты знала, что последние мысли отца были о тебе, о твоей безопасности и твоем будущем.
   Лили ничего не ответила ему.
   – Я дал ему обещание, – продолжал Невиль. – Слово джентльмена. Я сделал это, потому что он был моим другом и потому что считаю это правильным. Я обещал ему, что сегодня же женюсь на тебе, чтобы ты находилась под защитой моего имени и моего положения до конца нашего похода и в течение всей жизни.
   Ответа снова не последовало. Неужели он действительно дал такое обещание? Слово джентльмена? Хотел ли он этого? Быть может, ему хотелось сделать реальным то, что на самом деле было совершенно невозможно? Он, офицер, аристократ, будущий граф, женится на дочери рядового солдата? Но обещание дано, и он берет на себя обязательства. Обязательства джентльмена. Все его существо наполнилось гордостью.
   – Лили, – сказал Невиль, заглядывая в ее бледное безжизненное лицо, каким он никогда не видел его раньше, – ты понимаешь, о чем я говорю?
   – Да, сэр. – Ее голос был слабым, невыразительным.
   – Ты выйдешь за меня замуж? Ты станешь моей женой?
   Все казалось нереальным, как не были реальны и события двух последних часов. В душе Невиля вдруг зародилась паника. Паника, вызванная тем, что Лили может отказать? Или тем, что примет его предложение?
   – Да, – ответила она.
   – Мы поженимся, как только разобьем лагерь, – скачал он.
   Как это несвойственно Лили – быть такой слабой, такой безучастной. Правильно ли он поступает?
   Но есть ли у нее альтернатива? Вернуться в Англию к родственникам, которых она никогда не видела? Выйти замуж за солдата равного с ней социального положения? Нет, такая мысль для него просто невыносима. Ведь это жизнь Лили.
   – Посмотри на меня, Лили, – приказал он тоном, каким обычно приказывал солдатам, и те моментально исполняли его команду.
   Лили посмотрела.
   – Через час ты станешь моей женой. Ты этого хочешь?
   – Да, сэр, – ответила она, глядя ему в глаза.
   Поверх ее головы Невиль обменялся взглядом с капелланом. Значит, решено. Через час. Невозможное свершится. Он выполнит свое обязательство.
   Снова паника.
   И снова торжество.
   Брачная церемония состоялась перед строем солдат. Свидетелями на ней были лейтенант Харрис и вновь назначенный сержант Ридер. Собравшиеся не знали, как себя вести, ведь с момента похорон сержанта Дойла прошло только три часа. По примеру лейтенанта они вежливо похлопали, прокричали троекратное «ура» и тем самым поздравили своего женатого майора и новую виконтессу Ньюбери.
   Новая виконтесса казалась совершенно безучастной ко всему происходящему. Вместе с миссис Гиари она отправилась на кухню готовить вечернюю трапезу. Невиль не остановил ее и не подсказал, что виконтесса не должна заниматься такими делами. У него было слишком много забот.
   Стемнело. Невиль проверил посты и составил график их смены. Он решил навсегда остаться в армии и сделать карьеру. Жизнь в армии привычна и для него, и для Лили. Здесь они будут на равных. Возвращение в Ньюбери для него теперь невозможно. Его там не примут. Во всяком случае, не с Лили. Она красива. Она сама грациозность, свет и радость. Он влюблен в нее. Более того, он ее любит. Но она никогда не сможет стать графиней Килбурн, даже нося это имя. Золушки существуют только в сказках и живут там счастливо со своими принцами. Реальная жизнь диктует свои законы.
   Он рад, что женился на Лили. Он чувствовал себя так, будто с его души свалился огромный камень. Она станет его миром, его будущим, его счастьем. Она станет для него всем.
   Подходя к своей палатке, он заметил, что она разбита в стороне от остального лагеря. Лили одиноко стояла около нее, глядя на залитую лунным светом долину.
   – Лили, – тихо позвал он.