Мэри БЭЛОУ
ПОВЕРЬ СВОЕМУ СЕРДЦУ
Глава 1
– Гарриет, ты восхитительна! – Леди Форбс, прижав руки к груди, с восторгом оглядывала подругу. – Просто прелесть! Все мужчины будут у твоих ног. Посмотри же на нее, Клайв!
Сэр Клайв Форбс наполнял бокалы, стоя возле буфета. Он живо обернулся и обратил взор на только что вошедшую в гостиную молодую леди, щеки которой зарделись от смущения.
– Ты очень красива, Гарриет, – приветливо улыбаясь, сказал он и направился к ней, чтобы вручить бокал с вином. – Но насколько я помню, ты всегда была красива.
– Благодарю за комплимент. – Леди Гарриет Уингем несколько натянуто засмеялась и взяла бокал. – После года траура так странно видеть себя в светлом платье. И еще более непривычно – в таком… легкомысленном. – Гарриет обвела взглядом глубокое декольте и обнаженные руки. – Однако меня уверили, что платье роскошное.
– А если бы и не было роскошным, на тебе оно смотрится просто сногсшибательно, – галантно подтвердил сэр Клайв.
– Уж поверь мне, дорогая, – сказала леди Форбс. – Я ведь обещала тебе, что ты будешь самой модной красавицей на всех балах и приемах, когда уговаривала тебя приехать на этот светский сезон в Лондон. Честно говоря, для меня это была вовсе не трудная задача – принарядить тебя. Ты сохранила всю свою девичью прелесть, хотя тебе уже…
– Двадцать восемь, – поморщившись, проговорила Гарриет. – Поздновато для первого выхода в высший свет.
– Но ты все так же прекрасна, – возразила леди Форбс, – а вдовы всегда привлекают к себе внимание. Особенно молодые и красивые.
– И к тому же богатые, – лукаво подмигнув, добавил сэр Клайв.
– Богатство не помеха, – подтвердила леди Форбс. – Сядь, дорогая, еще рано выезжать, но Робин вот-вот явится. Сегодня он будет твоим кавалером. Надеюсь, он тебе понравится. Он в курсе дела – знает, что в Лондоне ты новенькая и приехала, чтобы познакомиться со столичными джентльменами.
– О нет-нет! Я вовсе не за тем приехала! – запротестовала Гарриет.
– Почему бы не взглянуть правде в глаза? – остановив подругу движением руки, спросила леди Форбс. – Именно за тем ты и приехала на сезон, моя дорогая. Твое вдовство продолжается больше года, а ты ведь еще очень молода. Между тем как Годфри – упокой Господь его душу – был далеко не молод и, увы, не отличался крепким здоровьем.
– Я любила его, – тихо сказала Гарриет и осторожно, чтобы не помять тончайшую ткань и кружевные оборки платья, уселась в кресло.
– Несомненно, – произнес сэр Клайв. – Ты всегда была очень добра к нему, Гарриет. Он покинул нас, но, уверяю тебя, он первым бы пожелал тебе наслаждаться жизнью.
– Ты прав, Клайв, – сказала Гарриет, – именно это он и посоветовал бы мне. Но я вовсе не жажду найти ему замену. У меня есть Сьюзен.
– Дочери не замена мужьям, – убежденно заявила леди Форбс. – К тому же Сьюзен нужен отец.
– Я слышу, подъехала карета, – прервал рассуждения жены сэр Клайв. – Должно быть, это Робин. Пожалуй, мы нагнали на тебя страху, дорогая Гарриет. Ты всего лишь неделю в Лондоне и собираешься на свой первый был, а мы уже толкуем о твоем новом замужестве. Тогда как лучше бы нам пожелать тебе хорошо повеселиться на балу. Недостатка в кавалерах у тебя не будет, в этом я ничуть не сомневаюсь.
В гостиную вошел дворецкий и доложил о прибытии мистера Робина Хаммонда. Гарриет поднялась с кресла и присела в реверансе, когда ей представили гостя – рыжеволосого румяного джентльмена примерно ее возраста. Элегантно одетый, осанистый, однако, похоже, склонный к полноте джентльмен приходился Аманде кузеном. Он любезно согласился сопровождать Гарриет на бал к леди Эвинли. Мистер Робин Хаммонд поклонился Гарриет и окинул ее восхищенным взглядом – бледно-голубое бальное платье, сшитое по специальному заказу, было ей явно к лицу.
– Вот видишь. Робин, – без обиняков заметила леди Форбс, – я ведь не преувеличивала, когда говорила тебе, что Гарриет – красавица из красавиц?
– Ничуть, Аманда! – зардевшись, согласился мистер Хэммонд.
Сар Клайв предложил родственнику бокал вина, и спустя несколько минут все четверо были уже на пути к особняку графа Эвинли на Беркли-сквер. Гарриет пробирала дрожь, хотя она накинула на плечи меховой палантин, – отчасти из-за довольно прохладного вечера, отчасти из-за нервного напряжения. Она до сих пор не могла поверить, что четыре года замужества открыли ей двери в высший лондонский свет.
Они с Годфри так тихо и так скромно жили в Бате, что Гарриет и не придавала значения тому обстоятельству, что ее муж – барон. И до его смерти – пятнадцать месяцев назад – она и думать не думала о том, насколько богат ее супруг, хотя Годфри всегда отличался добротой и щедростью и буквально настаивал на том, чтобы она покупала себе дорогую и модную одежду. Однако выяснилось, что ее покойный муж был не просто богат, а очень богат. Значительную часть наследства он завещал их дочери, все остальное отходило к Гарриет.
Гарриет казалось, что теперь она стала занимать более высокое положение в обществе, хотя и плохо представляла себе все эти ступеньки социальной лестницы. Отец ее был джентльменом, но оставался-всего лишь сельским священником. Его ранняя смерть лишила семью средств к существованию, и они жили, экономя на всем. Гарриет была вынуждена поступить на службу к леди Кларе, стать ее компаньонкой, и, надо сказать, ей очень повезло: леди Клара скорее стала ей подругой, чем хозяйкой. Но спустя какое-то время леди Клара вышла замуж, забеременела и перестала нуждаться в услугах компаньонки, хотя и уговаривала Гарриет не покидать ее. Однако была и другая причина, которая побудила Гарриет оставить дом леди Клары…
– Кажется, сейчас самый разгар съезда гостей, – сказал мистер Хэммонд, выглядывая из окна. – Впереди нас уже пять карет.
– В таком случае проявим терпение, – произнес сэр Клайв. – Этот бал считается одним из самых престижных в начале сезона.
– Да, ты прав, – согласилась с ним жена. – Так издавна повелось.
По спине Гарриет снова побежали мурашки, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не застучать от страха зубами. Это был не первый ее приезд в Лондон. Муж Клары – мистер Салливан однажды привозил дам ненадолго в столицу, чтобы показать им достопримечательности. В прогулках по городу и окрестностям Гарриет часто сопровождал друг мистера Салливана лорд Арчибальд Винни – высокий обаятельный блондин.
Гарриет грустно усмехнулась, вспомнив, какой наивной девочкой она тогда была, хотя ей исполнилось уже двадцать два года, и всей душой посочувствовала этой девочке – она ведь поначалу решила, что он предлагает ей выйти за него замуж. Аристократ, наследник герцогского титула предлагает ей, маленькой серой мышке, компаньонке леди Клары, руку и сердце – ну разве это неудивительно?! Гарриет и сейчас почувствовала, что краснеет от стыда за ту глупую простодушную девочку. Щедрое содержание – вот что он ей предлагал.
Наконец их карета подъехала к распахнутым дверям особняка Эвинли. Они подождали, пока ливрейный лакей спустится с лестницы. Сэр Клайв помог жене выйти из кареты, мистер Хэммонд подал руку Гарриет. Она устремила взгляд на особняк – широкие пологие ступени вели в ярко освещенный холл, полный прекрасно одетых гостей и бесчисленных лакеев. Гарриет вдруг поняла, что не столь уж роскошно одета она сама и вовсе не будет привлекать внимание своим нарядом. Внутри у нее все сжалось, и она с благодарностью оперлась на руку мистера Хэммонда. Охваченная робостью, волнуясь словно юная девушка, двадцативосьмилетняя Гарриет шла на свой первый в жизни бал.
«Лорд Арчибальд Винни – в Лондоне ли он сейчас? Будет ли он на балу у леди Эвинли? Женился ли он?» – проносилось в голове у Гарриет, в то время как леди Форбс увлекала ее за собой в гостиную. Гарриет беспокойно оглядывалась по сторонам. С тех пор как леди Клара шесть лет назад покинула свое деревенское поместье и вернулась в Лондон, а Гарриет возвратилась домой, в Бат, она ничего о нем не слышала. Останься она тогда в Лондоне, конечно же, снова встретилась бы с ним и стала его любовницей. Клара знала о ее страстной влюбленности и, хотя часто писала своей подруге, никогда ни словом не упоминала о лорде Арчибальде. Гарриет же признавалась себе, что именно тайные надежды на встречу с ним побудили ее принять приглашение Аманды провести несколько месяцев в Лондоне.
Ну не смешно ли? Прошло шесть лет, а у нее при одной мысли о нем все еще замирает сердце. В Лондон она приехала развлечься, получить удовольствие от жизни, осуществить свою давнюю девичью мечту. Она приехала делать покупки, наносить визиты, посещать светские приемы и танцевать. Приехала снова пережить юность, которая прошла для нее так уныло. Приехала потому, что она теперь вдова и уже успела понять, что скучное вдовство не дает ей того чувства покоя и удовлетворенности жизнью, которые давало ей довольно скучное замужество. Потому, что Годфри ушел из жизни и ничто не вернет его назад. Потому, что перемена обстановки и развлечения, которые сулил большой город, доставят радость Сьюзен. А еще, может быть, потому, что ей хотелось хоть мельком вновь увидеть лорда Арчибальда Винни.
– Он очень любезен, – заметила Гарриет. И в гостиной сэра Клайва, и в карете мистер Хэммонд старался занять ее разговором и подбодрить. – Знаешь ли, Аманда, я чувствую себя неотесанной деревенщиной.
– Чепуха, дорогая, – сказала леди Форбс, – ты отнюдь не выглядишь деревенщиной. Тебя прекрасно примут в свете, Гарриет, попомни мои слова.
Леди Форбс не ошиблась. Сама она была женой баронета и в глазах света занимала нижнюю ступеньку общественной лестницы, однако ее отец был виконтом, его титул унаследовал ее брат, и леди Форбс старалась поддерживать влиятельные связи. Каждое лето они с супругом непременно проводили в Бате и были в самых дружеских отношениях с лордом Уингемом. Леди Форбс искренне полюбила молоденькую и очень хорошенькую жену барона и теперь задалась целью ввести очаровательную вдовушку в свет и подыскать ей достойного мужа. Конечно, Гарриет не могла рассчитывать на то, что на ней женится кто-нибудь, обладающий более высоким титулом, чем барон, поскольку сама она, невзирая на богатство и титул, была незнатного происхождения.
Однако многие холостые джентльмены почли бы за счастье вступить в брак с такой красивой и состоятельной молодой вдовой – даже несмотря на то что получат в придачу и ее малышку дочь.
А посему леди Форбс, едва Гарриет приехала в Лондон, приложила много усилий для того, чтобы обеспечить подруге успех на балу: как можно больше достойных ее кавалеров должны были быть представлены ей, чтобы приглашения на танец следовали беспрерывно. И конечно же, решила леди Форбс, Гарриет необходимо прибыть на бал в сопровождении кавалера, она ведь не юная незамужняя девушка, а взрослая женщина и к тому же вдова. Сейчас, оглядев чуть ли не с завистью свою молодую подругу и протеже, леди Форбс преисполнилась уверенности, что с Гарриет все будет в порядке, и они покинули дамскую комнату, чтобы присоединиться к своим спутникам, которые ждали их в очереди гостей, устремившихся в бальную залу.
Гарриет успокоилась и развеселилась еще до первого контрданса, открывшего бал, – она танцевала его с мистером Хаммондом. Уже четыре джентльмена обратились к Аманде с просьбой представить их Гарриет, причем трое из них пригласили ее танцевать. Даже если никто больше не пригласит ее, кавалеры на четыре танца есть, причем разные кавалеры. Страх, который, как догадывалась Гарриет, терзает на первом балу всех женщин, бесследно исчез еще до начала танцев – ей не придется тоскливо стоять у стенки.
Гарриет улыбнулась мистеру Хаммонду, когда он вывел ее на середину залы, и думала только лишь о том, чтобы не перепутать фигуры, – так она нервничала. Но нервничать ей не стоило – она ведь танцевала, и достаточно часто. Годфри возил ее на все собрания и балы в Бате и всегда требовал, чтобы она танцевала, хотя сам с ней не танцевал – боялся за свое сердце.
Она будет танцевать до упаду, твердо решила Гарриет. Начиная с этого вечера и до конца сезона она намерена отдаться веселью и вкушать радость жизни, даже при том, что его здесь нет, – в этом она успела убедиться, мельком оглядев залу. Да по правде говоря, она и не ожидала увидеть его тут. Наверное, это и к лучшему. Новая встреча ничего, кроме страданий, ей бы не принесла. С тех пор миновало шесть лет. Он наверняка женился. Эта мысль причинила ей боль. Ну не глупо ли? А ведь она за это время и сама была замужем и стала матерью. Она не должна думать о нем. Сумела же она за прошедшие годы изгнать его образ из своей памяти и если и вспоминала иногда о нем, то как бы абстрактно, просто ее охватывали какие-то неясные сладко-горькие воспоминания. Пусть так будет и впредь.
Заиграла музыка, и Гарриет легко и грациозно заскользила ей в такт. Она ответила улыбкой на улыбку мистера Хэммонда и почувствовала себя легко и непринужденно. Право же, Аманда выбрала для нее отличного кавалера.
Лорд Брюс Ингрэм взглянул на него с интересом и засмеялся.
– Однако, Арчи, ты уже лет пять, как грозишься это сделать, – сказал он. – Так, значит, час пробил?
– Пробил, – подтвердил герцог. – На Рождество моя бабушка известила все семейство, что, может статься, это ее последнее Рождество, поскольку в августе ей исполнится восемьдесят. Она напомнила мне, что я присутствовал каждый раз, когда она заявляла об этом. Шесть лет назад, когда умирал мой дед, она поклялась, что не умрет сама, пока я не женюсь и моя жена не родит нашего первенца.
Лорд Брюс сочувственно улыбнулся.
– У меня лишь один выход, если я хочу помочь ей исполнить ее клятву, – продолжал герцог. – Приволочь какую-нибудь красотку к алтарю и тут же начать трудиться, чтобы поспеть с младенцем. – Прикрыв рот кружевной манжетой, герцог зевнул.
– Надо признать, в этом деле есть и своя приятность, – заметил лорд Брюс, поворачивая вместе с другом в сторону бальной залы. – Во всяком случае, не так скучно, как наши обычные мирские дела.
Его светлость нахмурился, отнюдь не разделив легкомысленный тон друга.
– Не так-то просто приволочь красотку к алтарю, Брюс, – проговорил герцог Тенби, – поскольку мне с датских лет внушали, что лишь девушка знатного происхождения достойна стать герцогиней. Другими словами, не ниже, чем дочь графа. Ну скажи, отчего это дочери виконтов и менее знатных особ зачастую чудо как хороши, а на юных графинь и еще более высокородных наследниц и смотреть не хочется?
Лорд Брюс весело рассмеялся.
– Обрати внимание, – сказал он, – хозяева уже закончили встречать гостей. Отлично.
– И первые два или, может, три танца мы наверняка пропустили, – вздохнул герцог. – А ведь я дал моей бабушке слово. Пообещал, что к сентябрю непременно женюсь и перед Рождеством жена моя уже будет с животиком. Только при этом условии старушка согласилась пожить еще немного. Видимо, до рождения младенца, чтобы убедиться, что я не надул ее и первой не произвел на свет девочку.
– Сезон уже с неделю как начался, – заметил лорд Брюс, – чего же ты медлишь. Арчи?
– Ты прав, дружище, – мрачно сказал герцог, – слишком долго я раскачивался. Но сегодня начну действовать, сам увидишь. Кстати, Брюс, как скоро мои намерения станут очевидны?
– Думаю, едва ты пригласишь какую-нибудь девицу танцевать. Ну может, десять минут спустя, – с ухмылкой предположил лорд Брюс. – Ты ведь не частый посетитель балов, Арчи. Лишь только ты закружишься в вальсе, как все мамаши придут в страшное волнение.
В дверях бальной залы друзья остановились. Герцог хмурился – его уже приметили. Неспешно оглядываясь вокруг, он ловил на себе любопытные взгляды. Герцог теребил в пальцах шнур, на котором висел монокль, однако не торопился воспользоваться им. Брюс тоже получил свою долю испытующих взглядов, поскольку он также был новичком на ярмарке невест и ценился достаточно высоко. Однако его светлость герцог Тенби ни на секунду не усомнился, что именно он главный объект жгучего интереса. Губы его скривились в презрительной усмешке.
Ему вовсе не хотелось жениться. Он убедил себя, что до того дня, как он получит фамильный титул, нет никакой нужды спешить с женитьбой. Затем, когда умер его дед, Арчибальд успокоился на мысли о том, что в двадцать шесть лет еще рано жениться, он подождет, когда ему исполнится тридцать. Но вот ему минуло тридцать два, а он по-прежнему тянул с женитьбой. Он старался просто об этом не думать, а заодно и о неприятном долге производить на свет наследников.
Лишь однажды мысль о женитьбе пришла ему в голову, и это было совершенное безумие, ибо, отчаявшись склонить девушку стать его любовницей, он едва не совершил страшную ошибку. В те дни он считал, что его чувство к ней – это любовь. Однако спустя какое-то время пришел к выводу, что это было вожделение. Если бы его дедушка как раз в это время не отбыл в мир иной, было бы поздно что-либо исправить. Он уже был готов помчаться к той девушке и сделать ей предложение, когда неожиданно его призвали в родовой замок. Как выяснилось, к смертному одру деда. И когда все было кончено и он стал осваиваться со своим новым титулом герцога Тенби и положением главы семейства, то излечился от своего безумия. К счастью. Его бабушку и матушку, всех его дядюшек и теток, кузин и кузенов надолго уложил бы в постель сердечный приступ, если бы он связал свою жизнь с девицей столь низкого происхождения. Если бы он совершил столь плебейский поступок – женился по любви.
– Смотри, Арчи, вон там дочка Кингсли, – произнес лорд Брюс. – Только-только со школьной скамьи и дочь маркиза. Этакая молодая кобылка! Чего больше тебе еще желать? Правда, довольно трудно определить, чем именно она так похожа на лошадь.
Герцог на мгновение остановил взгляд на юной девице.
– Ты злой, Брюс, – сказал он. – Но, честно говоря, одна мысль о том, что я должен буду лишить невинности ребенка, заставляет меня содрогнуться.
– Ну тогда дочь графа Барторпа, – немного погодя продолжил лорд Брюс. – До нее ты можешь снизойти. Она, правда, выезжает третий сезон и все еще одна. Непонятно, в чем причина?
– Скорее всего слишком разборчива, – сказал герцог, взглянув на леди Филлис Ридер, дочь графа Барторпа. – Или ей нравится быть в центре внимания.
Прошлые два сезона она, кажется, была царицей всех балов.
– Лучше бы ей в этот сезон найти себе мужа, – проговорил лорд Брюс. – Долго она не процарствует. Заметь, Арчи, она недурна собой.
– Гм-м, и нрав у нее подходящий – веселый и добродушный. Я был с ней раза два в компании. Более того: бабушка будет просто в восторге – леди Филлис относится к тем десяти особам женского пола, которых она безоговорочно одобряет.
– Так в чем же дело, Арчи? Чего ты ждешь? – Лорд Брюс радостно засмеялся. – Обрати внимание, как наэлектризовалась атмосфера. Все хотят посмотреть, войдешь ли ты в залу и, может быть, даже пригласишь кого-то на танец или ты просто испытываешь терпение публики и сейчас повернешься к девицам спиной и до конца бала просидишь за карточным столиком.
Герцог тронул шнурок своего монокля и сжал губы.
– Если бы в жизни было все так просто, – вздохнул он. – Так, значит, я должен подойти поклониться леди Филлис и графине. И пригласить девушку на танец, если Мне так не повезет, что окажется – один танец у нее еще свободен. Минутку, Брюс. Дай мне минуту, чтобы я мог собраться с мыслями.
Герцог Тенби застыл на месте. Как только он войдет в залу и отвесит поклон незамужней леди, весть о том, что герцог Тенби наконец-то решил выбрать себе герцогиню, разнесется среди присутствующих со скоростью степного пожара. Однако он заметил в зале несколько молодых женщин, которых не встречал прежде. Некоторые из них довольно хороши собой.
Так, может, прежде чем сделать шаг, который неизбежно истолкуют как ухаживание за одной определенной леди, ему стоит разобраться, кто именно приехал в город на этот светский сезон?
К примеру, вот эта молодая леди, которая только что кончила танцевать с одним партнером и обворожительно улыбалась двум другим кавалерам, уже устремившимся к ней навстречу, – кто она? Невысокая блондинка, по-девичьи стройная, грациозная, в изящном бледно-голубом атласном платье, отделанном кружевом? Она напомнила ему кого-то…
Герцог Тенби перестал теребить шнур и взялся за инкрустированную драгоценными камнями ручку монокля, чтобы приставить его к глазу. Женщина – или девушка? – повернула голову так, что он мог видеть только мягкие, блестящие локоны на затылке и белоснежную кожу спины в низком вырезе платья. Восхитительна! Забыв о том, что он все еще находится под пристальным наблюдением многих матрон, герцог ждал, когда она обернется.
И она обернулась. Он вдруг отчетливо увидел ее лицо – она, смеясь, что-то говорила одному из своих предполагаемых партнеров на следующий танец, губы ее чуть изогнулись, глаза весело сверкали.
Герцог поспешно опустил монокль и, не произнеся ни слова, устремился на лестничную площадку.
Спустя минуту к нему присоединился лорд Брюс.
– Что, струсил, Арчи? – со смехом спросил он. – Знаешь, я слышал, что, протанцевав один танец с леди, вовсе не обязательно на следующее же утро предлагать ей свою руку и сердце. Ты можешь бросить вызов своей бабушке и приказать ей прожить еще с десяток лет, если она все-таки захочет увидеть твоего потомка. Все-таки глава семейства ты, Арчи, а не она. – Лорд Брюс снова засмеялся.
– Сделай одолжение, Брюс, оставь меня в покое! – В голосе герцога слышалось непонятное волнение. – Иди займись картами. Встретимся позднее.
Лорд Брюс весело расхохотался, откинув голову. На него неодобрительно покосились стоявшие на лестничной площадке гости.
– Я тебя нервирую, Арчи, – сказал он. – Что ж, придется внять твоей просьбе, дружище. Должен признаться, я и сам немного волнуюсь, стоя в дверях залы. – Он хлопнул друга по спине. – Мой тебе совет: не тяни с выбором, а то ноги сведет. – Лорд Брюс удалился в сторону карточной гостиной.
Герцог Тенби даже не удостоил его взглядом. «Наверняка я ошибся», – думал он. Ну да, она очень похожа. Он понял это, как только его взгляд упал на нее. Та же фигура, та же грация. То же лицо, если не считать, что эта женщина очень оживленна и весело смеется. Вероятно, и не флиртует, однако определенно сознает, что она красива и привлекательна. У Гарриет Поуп никогда не было такого выражения лица. Она была прелестна, но тиха и скромна. Герцог на минуту перестал мерить шагами площадку и закрыл глаза. Вот именно, и она так легко и так очаровательно краснела! Он приходил в восторг, когда заставлял ее покраснеть.
Нет, конечно же, эта женщина не Гарриет Поуп. Гарриет какое-то время служила компаньонкой у жены Фредди, пока не вернулась в Бат к своей вдовствующей матери. Шесть лет назад. С тех пор он намеренно ни разу не спросил о ней ни у Фредди, ни у Клары. Не хотел ничего знать. Эта незнакомка в зале наверняка не может быть ничьей компаньонкой. Будь так, она была бы скромно одета и тихо сидела бы в уголке в обществе таких же компаньонок.
Но сегодня совершенно естественно мысли его обратились к той единственной женщине, на которой он когда-то хотел жениться.
Гарриет! Он глядел на эту красавицу, и сердце у него бешено колотилось, как будто и вправду именно в нее он был влюблен шесть лет назад. Будто не просто хотел овладеть тем юным, прекрасным телом. Сейчас, говорил себе герцог, направившись к бальной зале, чтобы еще раз взглянуть на ту женщину, Гарриет Поуп должно быть под тридцать. Герцог медленно подошел к двери.
Однако на сей раз он не остался стоять в одиночестве, лениво обозревая танцующих. Рядом с ним оказалась леди Эвинли, она любезно улыбалась ему и просила извинения за то, что не встретила его, когда он приехал.
– Не то чтобы я не заметила вас, Тенби, отнюдь нет, – призналась она. – Разве можно не заметить белокурого бога? В особенности когда он так замечательно выглядит в своем черном сюртуке. Герцог до кончиков ногтей! – Она тронула веером его плечо. – Только не говорите мне, что почтите своим присутствием мою бальную залу! От такого события у меня голова пойдет кругом.
Герцог улыбнулся.
– Хлоя, неужели я столь безнадежен? – спросил он. – Кстати, кто эта леди в бледно-голубом? – Он незаметно показал рукой в сторону грациозной красавицы.
– Леди Уингем? – уточнила хозяйка бала. – Вдова барона Уингема, первый раз приехала на светский сезон. Сегодня она пользуется большим успехом.
– Хлоя, пожалуйста, представьте меня ей, – попросил герцог. – До того, как начнется новый танец.
– Тогда сейчас самое время, – сказала леди Эвинли. – Поймет ли леди Уингем, какая честь выпала ей? Все дамы позеленеют от зависти!
Сэр Клайв Форбс наполнял бокалы, стоя возле буфета. Он живо обернулся и обратил взор на только что вошедшую в гостиную молодую леди, щеки которой зарделись от смущения.
– Ты очень красива, Гарриет, – приветливо улыбаясь, сказал он и направился к ней, чтобы вручить бокал с вином. – Но насколько я помню, ты всегда была красива.
– Благодарю за комплимент. – Леди Гарриет Уингем несколько натянуто засмеялась и взяла бокал. – После года траура так странно видеть себя в светлом платье. И еще более непривычно – в таком… легкомысленном. – Гарриет обвела взглядом глубокое декольте и обнаженные руки. – Однако меня уверили, что платье роскошное.
– А если бы и не было роскошным, на тебе оно смотрится просто сногсшибательно, – галантно подтвердил сэр Клайв.
– Уж поверь мне, дорогая, – сказала леди Форбс. – Я ведь обещала тебе, что ты будешь самой модной красавицей на всех балах и приемах, когда уговаривала тебя приехать на этот светский сезон в Лондон. Честно говоря, для меня это была вовсе не трудная задача – принарядить тебя. Ты сохранила всю свою девичью прелесть, хотя тебе уже…
– Двадцать восемь, – поморщившись, проговорила Гарриет. – Поздновато для первого выхода в высший свет.
– Но ты все так же прекрасна, – возразила леди Форбс, – а вдовы всегда привлекают к себе внимание. Особенно молодые и красивые.
– И к тому же богатые, – лукаво подмигнув, добавил сэр Клайв.
– Богатство не помеха, – подтвердила леди Форбс. – Сядь, дорогая, еще рано выезжать, но Робин вот-вот явится. Сегодня он будет твоим кавалером. Надеюсь, он тебе понравится. Он в курсе дела – знает, что в Лондоне ты новенькая и приехала, чтобы познакомиться со столичными джентльменами.
– О нет-нет! Я вовсе не за тем приехала! – запротестовала Гарриет.
– Почему бы не взглянуть правде в глаза? – остановив подругу движением руки, спросила леди Форбс. – Именно за тем ты и приехала на сезон, моя дорогая. Твое вдовство продолжается больше года, а ты ведь еще очень молода. Между тем как Годфри – упокой Господь его душу – был далеко не молод и, увы, не отличался крепким здоровьем.
– Я любила его, – тихо сказала Гарриет и осторожно, чтобы не помять тончайшую ткань и кружевные оборки платья, уселась в кресло.
– Несомненно, – произнес сэр Клайв. – Ты всегда была очень добра к нему, Гарриет. Он покинул нас, но, уверяю тебя, он первым бы пожелал тебе наслаждаться жизнью.
– Ты прав, Клайв, – сказала Гарриет, – именно это он и посоветовал бы мне. Но я вовсе не жажду найти ему замену. У меня есть Сьюзен.
– Дочери не замена мужьям, – убежденно заявила леди Форбс. – К тому же Сьюзен нужен отец.
– Я слышу, подъехала карета, – прервал рассуждения жены сэр Клайв. – Должно быть, это Робин. Пожалуй, мы нагнали на тебя страху, дорогая Гарриет. Ты всего лишь неделю в Лондоне и собираешься на свой первый был, а мы уже толкуем о твоем новом замужестве. Тогда как лучше бы нам пожелать тебе хорошо повеселиться на балу. Недостатка в кавалерах у тебя не будет, в этом я ничуть не сомневаюсь.
В гостиную вошел дворецкий и доложил о прибытии мистера Робина Хаммонда. Гарриет поднялась с кресла и присела в реверансе, когда ей представили гостя – рыжеволосого румяного джентльмена примерно ее возраста. Элегантно одетый, осанистый, однако, похоже, склонный к полноте джентльмен приходился Аманде кузеном. Он любезно согласился сопровождать Гарриет на бал к леди Эвинли. Мистер Робин Хаммонд поклонился Гарриет и окинул ее восхищенным взглядом – бледно-голубое бальное платье, сшитое по специальному заказу, было ей явно к лицу.
– Вот видишь. Робин, – без обиняков заметила леди Форбс, – я ведь не преувеличивала, когда говорила тебе, что Гарриет – красавица из красавиц?
– Ничуть, Аманда! – зардевшись, согласился мистер Хэммонд.
Сар Клайв предложил родственнику бокал вина, и спустя несколько минут все четверо были уже на пути к особняку графа Эвинли на Беркли-сквер. Гарриет пробирала дрожь, хотя она накинула на плечи меховой палантин, – отчасти из-за довольно прохладного вечера, отчасти из-за нервного напряжения. Она до сих пор не могла поверить, что четыре года замужества открыли ей двери в высший лондонский свет.
Они с Годфри так тихо и так скромно жили в Бате, что Гарриет и не придавала значения тому обстоятельству, что ее муж – барон. И до его смерти – пятнадцать месяцев назад – она и думать не думала о том, насколько богат ее супруг, хотя Годфри всегда отличался добротой и щедростью и буквально настаивал на том, чтобы она покупала себе дорогую и модную одежду. Однако выяснилось, что ее покойный муж был не просто богат, а очень богат. Значительную часть наследства он завещал их дочери, все остальное отходило к Гарриет.
Гарриет казалось, что теперь она стала занимать более высокое положение в обществе, хотя и плохо представляла себе все эти ступеньки социальной лестницы. Отец ее был джентльменом, но оставался-всего лишь сельским священником. Его ранняя смерть лишила семью средств к существованию, и они жили, экономя на всем. Гарриет была вынуждена поступить на службу к леди Кларе, стать ее компаньонкой, и, надо сказать, ей очень повезло: леди Клара скорее стала ей подругой, чем хозяйкой. Но спустя какое-то время леди Клара вышла замуж, забеременела и перестала нуждаться в услугах компаньонки, хотя и уговаривала Гарриет не покидать ее. Однако была и другая причина, которая побудила Гарриет оставить дом леди Клары…
– Кажется, сейчас самый разгар съезда гостей, – сказал мистер Хэммонд, выглядывая из окна. – Впереди нас уже пять карет.
– В таком случае проявим терпение, – произнес сэр Клайв. – Этот бал считается одним из самых престижных в начале сезона.
– Да, ты прав, – согласилась с ним жена. – Так издавна повелось.
По спине Гарриет снова побежали мурашки, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не застучать от страха зубами. Это был не первый ее приезд в Лондон. Муж Клары – мистер Салливан однажды привозил дам ненадолго в столицу, чтобы показать им достопримечательности. В прогулках по городу и окрестностям Гарриет часто сопровождал друг мистера Салливана лорд Арчибальд Винни – высокий обаятельный блондин.
Гарриет грустно усмехнулась, вспомнив, какой наивной девочкой она тогда была, хотя ей исполнилось уже двадцать два года, и всей душой посочувствовала этой девочке – она ведь поначалу решила, что он предлагает ей выйти за него замуж. Аристократ, наследник герцогского титула предлагает ей, маленькой серой мышке, компаньонке леди Клары, руку и сердце – ну разве это неудивительно?! Гарриет и сейчас почувствовала, что краснеет от стыда за ту глупую простодушную девочку. Щедрое содержание – вот что он ей предлагал.
Наконец их карета подъехала к распахнутым дверям особняка Эвинли. Они подождали, пока ливрейный лакей спустится с лестницы. Сэр Клайв помог жене выйти из кареты, мистер Хэммонд подал руку Гарриет. Она устремила взгляд на особняк – широкие пологие ступени вели в ярко освещенный холл, полный прекрасно одетых гостей и бесчисленных лакеев. Гарриет вдруг поняла, что не столь уж роскошно одета она сама и вовсе не будет привлекать внимание своим нарядом. Внутри у нее все сжалось, и она с благодарностью оперлась на руку мистера Хэммонда. Охваченная робостью, волнуясь словно юная девушка, двадцативосьмилетняя Гарриет шла на свой первый в жизни бал.
«Лорд Арчибальд Винни – в Лондоне ли он сейчас? Будет ли он на балу у леди Эвинли? Женился ли он?» – проносилось в голове у Гарриет, в то время как леди Форбс увлекала ее за собой в гостиную. Гарриет беспокойно оглядывалась по сторонам. С тех пор как леди Клара шесть лет назад покинула свое деревенское поместье и вернулась в Лондон, а Гарриет возвратилась домой, в Бат, она ничего о нем не слышала. Останься она тогда в Лондоне, конечно же, снова встретилась бы с ним и стала его любовницей. Клара знала о ее страстной влюбленности и, хотя часто писала своей подруге, никогда ни словом не упоминала о лорде Арчибальде. Гарриет же признавалась себе, что именно тайные надежды на встречу с ним побудили ее принять приглашение Аманды провести несколько месяцев в Лондоне.
Ну не смешно ли? Прошло шесть лет, а у нее при одной мысли о нем все еще замирает сердце. В Лондон она приехала развлечься, получить удовольствие от жизни, осуществить свою давнюю девичью мечту. Она приехала делать покупки, наносить визиты, посещать светские приемы и танцевать. Приехала снова пережить юность, которая прошла для нее так уныло. Приехала потому, что она теперь вдова и уже успела понять, что скучное вдовство не дает ей того чувства покоя и удовлетворенности жизнью, которые давало ей довольно скучное замужество. Потому, что Годфри ушел из жизни и ничто не вернет его назад. Потому, что перемена обстановки и развлечения, которые сулил большой город, доставят радость Сьюзен. А еще, может быть, потому, что ей хотелось хоть мельком вновь увидеть лорда Арчибальда Винни.
* * *
– Ах, дорогая Гарриет, – с нарочитым завистливым вздохом сказала леди Форбс, отводя взгляд от зеркала, – тебе вовсе незачем поправлять прическу и наряд. Ты само совершенство. Как я хочу снова стать молодой и красивой! Но, боюсь, мне придется довольствоваться лишь одним из этих качеств, – усмехнулась она. – Ну как, тебе нравится Робин? Признаться, он несколько скучноват, но я его люблю.– Он очень любезен, – заметила Гарриет. И в гостиной сэра Клайва, и в карете мистер Хэммонд старался занять ее разговором и подбодрить. – Знаешь ли, Аманда, я чувствую себя неотесанной деревенщиной.
– Чепуха, дорогая, – сказала леди Форбс, – ты отнюдь не выглядишь деревенщиной. Тебя прекрасно примут в свете, Гарриет, попомни мои слова.
Леди Форбс не ошиблась. Сама она была женой баронета и в глазах света занимала нижнюю ступеньку общественной лестницы, однако ее отец был виконтом, его титул унаследовал ее брат, и леди Форбс старалась поддерживать влиятельные связи. Каждое лето они с супругом непременно проводили в Бате и были в самых дружеских отношениях с лордом Уингемом. Леди Форбс искренне полюбила молоденькую и очень хорошенькую жену барона и теперь задалась целью ввести очаровательную вдовушку в свет и подыскать ей достойного мужа. Конечно, Гарриет не могла рассчитывать на то, что на ней женится кто-нибудь, обладающий более высоким титулом, чем барон, поскольку сама она, невзирая на богатство и титул, была незнатного происхождения.
Однако многие холостые джентльмены почли бы за счастье вступить в брак с такой красивой и состоятельной молодой вдовой – даже несмотря на то что получат в придачу и ее малышку дочь.
А посему леди Форбс, едва Гарриет приехала в Лондон, приложила много усилий для того, чтобы обеспечить подруге успех на балу: как можно больше достойных ее кавалеров должны были быть представлены ей, чтобы приглашения на танец следовали беспрерывно. И конечно же, решила леди Форбс, Гарриет необходимо прибыть на бал в сопровождении кавалера, она ведь не юная незамужняя девушка, а взрослая женщина и к тому же вдова. Сейчас, оглядев чуть ли не с завистью свою молодую подругу и протеже, леди Форбс преисполнилась уверенности, что с Гарриет все будет в порядке, и они покинули дамскую комнату, чтобы присоединиться к своим спутникам, которые ждали их в очереди гостей, устремившихся в бальную залу.
Гарриет успокоилась и развеселилась еще до первого контрданса, открывшего бал, – она танцевала его с мистером Хаммондом. Уже четыре джентльмена обратились к Аманде с просьбой представить их Гарриет, причем трое из них пригласили ее танцевать. Даже если никто больше не пригласит ее, кавалеры на четыре танца есть, причем разные кавалеры. Страх, который, как догадывалась Гарриет, терзает на первом балу всех женщин, бесследно исчез еще до начала танцев – ей не придется тоскливо стоять у стенки.
Гарриет улыбнулась мистеру Хаммонду, когда он вывел ее на середину залы, и думала только лишь о том, чтобы не перепутать фигуры, – так она нервничала. Но нервничать ей не стоило – она ведь танцевала, и достаточно часто. Годфри возил ее на все собрания и балы в Бате и всегда требовал, чтобы она танцевала, хотя сам с ней не танцевал – боялся за свое сердце.
Она будет танцевать до упаду, твердо решила Гарриет. Начиная с этого вечера и до конца сезона она намерена отдаться веселью и вкушать радость жизни, даже при том, что его здесь нет, – в этом она успела убедиться, мельком оглядев залу. Да по правде говоря, она и не ожидала увидеть его тут. Наверное, это и к лучшему. Новая встреча ничего, кроме страданий, ей бы не принесла. С тех пор миновало шесть лет. Он наверняка женился. Эта мысль причинила ей боль. Ну не глупо ли? А ведь она за это время и сама была замужем и стала матерью. Она не должна думать о нем. Сумела же она за прошедшие годы изгнать его образ из своей памяти и если и вспоминала иногда о нем, то как бы абстрактно, просто ее охватывали какие-то неясные сладко-горькие воспоминания. Пусть так будет и впредь.
Заиграла музыка, и Гарриет легко и грациозно заскользила ей в такт. Она ответила улыбкой на улыбку мистера Хэммонда и почувствовала себя легко и непринужденно. Право же, Аманда выбрала для нее отличного кавалера.
* * *
– Увы, не могу, – со вздохом отозвался герцог Тенби, когда его спутник спросил, не отправится ли он прямиком к карточному столу. Друзья поднимались по парадной лестнице особняка Эвинли. Лестница была пуста, поскольку они намеренно опоздали, чтобы не попасть в толчею. – Решил всерьез заняться выбором невесты.Лорд Брюс Ингрэм взглянул на него с интересом и засмеялся.
– Однако, Арчи, ты уже лет пять, как грозишься это сделать, – сказал он. – Так, значит, час пробил?
– Пробил, – подтвердил герцог. – На Рождество моя бабушка известила все семейство, что, может статься, это ее последнее Рождество, поскольку в августе ей исполнится восемьдесят. Она напомнила мне, что я присутствовал каждый раз, когда она заявляла об этом. Шесть лет назад, когда умирал мой дед, она поклялась, что не умрет сама, пока я не женюсь и моя жена не родит нашего первенца.
Лорд Брюс сочувственно улыбнулся.
– У меня лишь один выход, если я хочу помочь ей исполнить ее клятву, – продолжал герцог. – Приволочь какую-нибудь красотку к алтарю и тут же начать трудиться, чтобы поспеть с младенцем. – Прикрыв рот кружевной манжетой, герцог зевнул.
– Надо признать, в этом деле есть и своя приятность, – заметил лорд Брюс, поворачивая вместе с другом в сторону бальной залы. – Во всяком случае, не так скучно, как наши обычные мирские дела.
Его светлость нахмурился, отнюдь не разделив легкомысленный тон друга.
– Не так-то просто приволочь красотку к алтарю, Брюс, – проговорил герцог Тенби, – поскольку мне с датских лет внушали, что лишь девушка знатного происхождения достойна стать герцогиней. Другими словами, не ниже, чем дочь графа. Ну скажи, отчего это дочери виконтов и менее знатных особ зачастую чудо как хороши, а на юных графинь и еще более высокородных наследниц и смотреть не хочется?
Лорд Брюс весело рассмеялся.
– Обрати внимание, – сказал он, – хозяева уже закончили встречать гостей. Отлично.
– И первые два или, может, три танца мы наверняка пропустили, – вздохнул герцог. – А ведь я дал моей бабушке слово. Пообещал, что к сентябрю непременно женюсь и перед Рождеством жена моя уже будет с животиком. Только при этом условии старушка согласилась пожить еще немного. Видимо, до рождения младенца, чтобы убедиться, что я не надул ее и первой не произвел на свет девочку.
– Сезон уже с неделю как начался, – заметил лорд Брюс, – чего же ты медлишь. Арчи?
– Ты прав, дружище, – мрачно сказал герцог, – слишком долго я раскачивался. Но сегодня начну действовать, сам увидишь. Кстати, Брюс, как скоро мои намерения станут очевидны?
– Думаю, едва ты пригласишь какую-нибудь девицу танцевать. Ну может, десять минут спустя, – с ухмылкой предположил лорд Брюс. – Ты ведь не частый посетитель балов, Арчи. Лишь только ты закружишься в вальсе, как все мамаши придут в страшное волнение.
В дверях бальной залы друзья остановились. Герцог хмурился – его уже приметили. Неспешно оглядываясь вокруг, он ловил на себе любопытные взгляды. Герцог теребил в пальцах шнур, на котором висел монокль, однако не торопился воспользоваться им. Брюс тоже получил свою долю испытующих взглядов, поскольку он также был новичком на ярмарке невест и ценился достаточно высоко. Однако его светлость герцог Тенби ни на секунду не усомнился, что именно он главный объект жгучего интереса. Губы его скривились в презрительной усмешке.
Ему вовсе не хотелось жениться. Он убедил себя, что до того дня, как он получит фамильный титул, нет никакой нужды спешить с женитьбой. Затем, когда умер его дед, Арчибальд успокоился на мысли о том, что в двадцать шесть лет еще рано жениться, он подождет, когда ему исполнится тридцать. Но вот ему минуло тридцать два, а он по-прежнему тянул с женитьбой. Он старался просто об этом не думать, а заодно и о неприятном долге производить на свет наследников.
Лишь однажды мысль о женитьбе пришла ему в голову, и это было совершенное безумие, ибо, отчаявшись склонить девушку стать его любовницей, он едва не совершил страшную ошибку. В те дни он считал, что его чувство к ней – это любовь. Однако спустя какое-то время пришел к выводу, что это было вожделение. Если бы его дедушка как раз в это время не отбыл в мир иной, было бы поздно что-либо исправить. Он уже был готов помчаться к той девушке и сделать ей предложение, когда неожиданно его призвали в родовой замок. Как выяснилось, к смертному одру деда. И когда все было кончено и он стал осваиваться со своим новым титулом герцога Тенби и положением главы семейства, то излечился от своего безумия. К счастью. Его бабушку и матушку, всех его дядюшек и теток, кузин и кузенов надолго уложил бы в постель сердечный приступ, если бы он связал свою жизнь с девицей столь низкого происхождения. Если бы он совершил столь плебейский поступок – женился по любви.
– Смотри, Арчи, вон там дочка Кингсли, – произнес лорд Брюс. – Только-только со школьной скамьи и дочь маркиза. Этакая молодая кобылка! Чего больше тебе еще желать? Правда, довольно трудно определить, чем именно она так похожа на лошадь.
Герцог на мгновение остановил взгляд на юной девице.
– Ты злой, Брюс, – сказал он. – Но, честно говоря, одна мысль о том, что я должен буду лишить невинности ребенка, заставляет меня содрогнуться.
– Ну тогда дочь графа Барторпа, – немного погодя продолжил лорд Брюс. – До нее ты можешь снизойти. Она, правда, выезжает третий сезон и все еще одна. Непонятно, в чем причина?
– Скорее всего слишком разборчива, – сказал герцог, взглянув на леди Филлис Ридер, дочь графа Барторпа. – Или ей нравится быть в центре внимания.
Прошлые два сезона она, кажется, была царицей всех балов.
– Лучше бы ей в этот сезон найти себе мужа, – проговорил лорд Брюс. – Долго она не процарствует. Заметь, Арчи, она недурна собой.
– Гм-м, и нрав у нее подходящий – веселый и добродушный. Я был с ней раза два в компании. Более того: бабушка будет просто в восторге – леди Филлис относится к тем десяти особам женского пола, которых она безоговорочно одобряет.
– Так в чем же дело, Арчи? Чего ты ждешь? – Лорд Брюс радостно засмеялся. – Обрати внимание, как наэлектризовалась атмосфера. Все хотят посмотреть, войдешь ли ты в залу и, может быть, даже пригласишь кого-то на танец или ты просто испытываешь терпение публики и сейчас повернешься к девицам спиной и до конца бала просидишь за карточным столиком.
Герцог тронул шнурок своего монокля и сжал губы.
– Если бы в жизни было все так просто, – вздохнул он. – Так, значит, я должен подойти поклониться леди Филлис и графине. И пригласить девушку на танец, если Мне так не повезет, что окажется – один танец у нее еще свободен. Минутку, Брюс. Дай мне минуту, чтобы я мог собраться с мыслями.
Герцог Тенби застыл на месте. Как только он войдет в залу и отвесит поклон незамужней леди, весть о том, что герцог Тенби наконец-то решил выбрать себе герцогиню, разнесется среди присутствующих со скоростью степного пожара. Однако он заметил в зале несколько молодых женщин, которых не встречал прежде. Некоторые из них довольно хороши собой.
Так, может, прежде чем сделать шаг, который неизбежно истолкуют как ухаживание за одной определенной леди, ему стоит разобраться, кто именно приехал в город на этот светский сезон?
К примеру, вот эта молодая леди, которая только что кончила танцевать с одним партнером и обворожительно улыбалась двум другим кавалерам, уже устремившимся к ней навстречу, – кто она? Невысокая блондинка, по-девичьи стройная, грациозная, в изящном бледно-голубом атласном платье, отделанном кружевом? Она напомнила ему кого-то…
Герцог Тенби перестал теребить шнур и взялся за инкрустированную драгоценными камнями ручку монокля, чтобы приставить его к глазу. Женщина – или девушка? – повернула голову так, что он мог видеть только мягкие, блестящие локоны на затылке и белоснежную кожу спины в низком вырезе платья. Восхитительна! Забыв о том, что он все еще находится под пристальным наблюдением многих матрон, герцог ждал, когда она обернется.
И она обернулась. Он вдруг отчетливо увидел ее лицо – она, смеясь, что-то говорила одному из своих предполагаемых партнеров на следующий танец, губы ее чуть изогнулись, глаза весело сверкали.
Герцог поспешно опустил монокль и, не произнеся ни слова, устремился на лестничную площадку.
Спустя минуту к нему присоединился лорд Брюс.
– Что, струсил, Арчи? – со смехом спросил он. – Знаешь, я слышал, что, протанцевав один танец с леди, вовсе не обязательно на следующее же утро предлагать ей свою руку и сердце. Ты можешь бросить вызов своей бабушке и приказать ей прожить еще с десяток лет, если она все-таки захочет увидеть твоего потомка. Все-таки глава семейства ты, Арчи, а не она. – Лорд Брюс снова засмеялся.
– Сделай одолжение, Брюс, оставь меня в покое! – В голосе герцога слышалось непонятное волнение. – Иди займись картами. Встретимся позднее.
Лорд Брюс весело расхохотался, откинув голову. На него неодобрительно покосились стоявшие на лестничной площадке гости.
– Я тебя нервирую, Арчи, – сказал он. – Что ж, придется внять твоей просьбе, дружище. Должен признаться, я и сам немного волнуюсь, стоя в дверях залы. – Он хлопнул друга по спине. – Мой тебе совет: не тяни с выбором, а то ноги сведет. – Лорд Брюс удалился в сторону карточной гостиной.
Герцог Тенби даже не удостоил его взглядом. «Наверняка я ошибся», – думал он. Ну да, она очень похожа. Он понял это, как только его взгляд упал на нее. Та же фигура, та же грация. То же лицо, если не считать, что эта женщина очень оживленна и весело смеется. Вероятно, и не флиртует, однако определенно сознает, что она красива и привлекательна. У Гарриет Поуп никогда не было такого выражения лица. Она была прелестна, но тиха и скромна. Герцог на минуту перестал мерить шагами площадку и закрыл глаза. Вот именно, и она так легко и так очаровательно краснела! Он приходил в восторг, когда заставлял ее покраснеть.
Нет, конечно же, эта женщина не Гарриет Поуп. Гарриет какое-то время служила компаньонкой у жены Фредди, пока не вернулась в Бат к своей вдовствующей матери. Шесть лет назад. С тех пор он намеренно ни разу не спросил о ней ни у Фредди, ни у Клары. Не хотел ничего знать. Эта незнакомка в зале наверняка не может быть ничьей компаньонкой. Будь так, она была бы скромно одета и тихо сидела бы в уголке в обществе таких же компаньонок.
Но сегодня совершенно естественно мысли его обратились к той единственной женщине, на которой он когда-то хотел жениться.
Гарриет! Он глядел на эту красавицу, и сердце у него бешено колотилось, как будто и вправду именно в нее он был влюблен шесть лет назад. Будто не просто хотел овладеть тем юным, прекрасным телом. Сейчас, говорил себе герцог, направившись к бальной зале, чтобы еще раз взглянуть на ту женщину, Гарриет Поуп должно быть под тридцать. Герцог медленно подошел к двери.
Однако на сей раз он не остался стоять в одиночестве, лениво обозревая танцующих. Рядом с ним оказалась леди Эвинли, она любезно улыбалась ему и просила извинения за то, что не встретила его, когда он приехал.
– Не то чтобы я не заметила вас, Тенби, отнюдь нет, – призналась она. – Разве можно не заметить белокурого бога? В особенности когда он так замечательно выглядит в своем черном сюртуке. Герцог до кончиков ногтей! – Она тронула веером его плечо. – Только не говорите мне, что почтите своим присутствием мою бальную залу! От такого события у меня голова пойдет кругом.
Герцог улыбнулся.
– Хлоя, неужели я столь безнадежен? – спросил он. – Кстати, кто эта леди в бледно-голубом? – Он незаметно показал рукой в сторону грациозной красавицы.
– Леди Уингем? – уточнила хозяйка бала. – Вдова барона Уингема, первый раз приехала на светский сезон. Сегодня она пользуется большим успехом.
– Хлоя, пожалуйста, представьте меня ей, – попросил герцог. – До того, как начнется новый танец.
– Тогда сейчас самое время, – сказала леди Эвинли. – Поймет ли леди Уингем, какая честь выпала ей? Все дамы позеленеют от зависти!