Страница:
Вернувшись на Реюньон, Сюркуф первым делом распродал свою часть добычи. Теперь, решил он, можно возвращаться во Францию, где его ждала невеста. На «Уверенности» Сюркуф доплыл до Сен-Мало, где и состоялась их свадьба. К тому времени капитал корсара равнялся двум миллионам франков. Мало того, ему присвоили офицерское звание. Дальше, как говорится, больше. В Париже, куда его вызвали, он был удостоен аудиенции первого консула Наполеона Бонапарта, вскоре провозгласившего себя императором Франции. Наполеон предложил Сюркуфу чин капитана первого ранга и командование морскими силами в Бенгальском заливе, но с подчинением адмиралу Линуа, возглавлявшему французский флот в Индийском океане. Корсар поблагодарил за честь, но отказался. Одна из причин состояла в том, что он был невысокого мнения об адмирале как о моряке.
Маленький Наполеон с любопытством рассматривал громадного Сюркуфа. Затем спросил, как лучше вести войну на море. На что Сюркуф ответил:
– Вы требуете от меня, генерал, серьезного ответа. Ллойд (страховая компания морских судов. – Р. Б. ) позволяет мне вынести такое суждение – Англия с 1795 по 1797 год потеряла на 180 судов больше, чем мы. Я считаю, что после разгрома наших эскадр только корсары склонили чашу весов в нашу пользу. За последние шесть лет добыча англичан росла в прежней пропорции, а мы стали добывать втрое больше. Посчитайте, во что обошлось Англии французское корсарство, и вы поймете, что корсары отомстили за поражение при Абукире.
– Какое же заключение вы делаете из этих фактов? – спросил Наполеон.
– Выпади мне честь стать во главе правительства Франции, я оставил бы линейные суда в портах, избегая столкновения с британскими флотами и эскадрами, а выпустил бы в море множество фрегатов и легких кораблей, которые быстро покончили бы с английской морской торговлей. Англия живет лишь своей торговлей, и именно здесь ее уязвимое место.
Наполеон задумался, а потом сказал:
– Вы сообщили мне серьезные вещи. Наверное, вы правы, поскольку цифры подтверждают ваш вывод. Но я не могу пойти на уничтожение военного флота Франции. Продолжайте служить родине, как делали это до сих пор.
Так расстались будущий император Франции и отважный корсар. Он не внял тогда совету Наполеона и предпочел на время отсидеться на суше. Стал арматором в Сен-Мало, финансировал строительство кораблей, которые охотились за англичанами на всех морях. Состояние его росло и по тем временам считалось огромным. Но одних денег Сюркуфу для счастья было мало.
В начале 1807 года неугомонный Сюркуф решает снова попытать счастья на поприще корсарства. Он отбирает лучших моряков, тренирует их по нескольку часов на день – учит стрелять из пистолетов, драться на шпагах и саблях. Нанял даже специальных инструкторов, обучавших корсарскому ремеслу его матросов и, главное, брать корабли на абордаж.
Наконец Сюркуф вышел в море на «Призраке», специально построенном судне. На носу была изображена фигура человека, который выбирается из могилы и как бы распахивает саван. Название корабля и фигура, символ самого Сюркуфа, означали, что корсар возвращается в Индийский океан, где он уже блистал раньше. И снова опытнейший капитан, хотя от роду ему было всего тридцать пять лет, наводит ужас на английских моряков.
К 1807 году Сюркуф снова в Порт-Луи, он чувствовал потребность в отдыхе и хотел вернуться во Францию. О том, какой урон он нанес англичанам в этот раз, свидетельствует докладная записка калькуттских торговцев английскому Адмиралтейству от 10 декабря 1807 года, в которой записано, что страховые компании были вынуждены уплатить владельцам английских кораблей, пострадавших от корсаров, триста тысяч фунтов стерлингов.
Вскоре Сюркуф осуществил свое желание и вернулся во Францию. Правда, перед отъездом у него в который раз произошел инцидент с губернатором Порт-Луи. Тот навязал Сюркуфу взять на борт судна, на котором он собирался плыть во Францию, целую ватагу пленных португальцев. Сюркуф резонно заявил, что с такими пассажирами корабль скорее всего попадет в Лиссабон, а не во Францию. А сам Сюркуф и его офицеры окажутся за бортом.
Но губернатор и слушать ничего не захотел. Он заявил, что это приказ. И пригрозил в случае неподчинения наложить арест на имущество Сюркуфа на острове Маврикий. Сюркуф, казалось, подчинился. А когда вышел из бухты в сопровождении лоцманского судна, навел на него орудия своего корабля и, угрожая, приказал принять на борт этих самых португальцев. Дальнейшее путешествие обошлось без приключении. И через год Сюркуф благополучно доплыл до Сен-Мало.
Но о действиях губернатора он решил все же доложить самому военно-морскому министру. Адмирал Декрес принял прославленного корсара, однако заявил, что не в его компетенции решать вопрос, относящийся скорее к налоговому ведомству. И предложил устроить аудиенцию у императора. Наполеон сердечно встретил старого знакомого, поздравил с победами и выслушал его жалобу. Однако отказался от каких-либо санкций против губернатора. Чтобы как-то подсластить пилюлю, император в конце разговора вновь выразил Сюркуфу свое уважение и заявил, что посвящает его в кавалеры ордена Почетного легиона. Этой награды, недавно лишь учрежденной, были к тому моменту удостоены немногие. Сюркуф стал одним из первых. К тому же награждение этим орденом предусматривало еще и денежную премию.
Позже Сюркуф стал бароном, он жил в Сен-Мало и больше никогда не покидал берег. Впрочем, это не значит, что он не имел отношения к корсарскому промыслу. Напротив, за свои счет создал целую флотилию из девятнадцати кораблей, которые совершали пиратские рейды. Иначе говоря, он стал богатым арматором, зарабатывающим немало денег как судовладелец.
Умер Сюркуф в своем замке недалеко от родного Сен-Мало, города, который тогда никто уже не называл «Осиным гнездом». У него было пятеро детей и огромное состояние. О его карьере корсара и источнике его богатства к тому времени предпочитали не вспоминать.
ПЬЕР ЛЕГРАН, или ТАЙНА СТАРОЙ МУЛАТКИ
ПОЛ ДЖОНС. КОРСАР СВОБОДЫ
Маленький Наполеон с любопытством рассматривал громадного Сюркуфа. Затем спросил, как лучше вести войну на море. На что Сюркуф ответил:
– Вы требуете от меня, генерал, серьезного ответа. Ллойд (страховая компания морских судов. – Р. Б. ) позволяет мне вынести такое суждение – Англия с 1795 по 1797 год потеряла на 180 судов больше, чем мы. Я считаю, что после разгрома наших эскадр только корсары склонили чашу весов в нашу пользу. За последние шесть лет добыча англичан росла в прежней пропорции, а мы стали добывать втрое больше. Посчитайте, во что обошлось Англии французское корсарство, и вы поймете, что корсары отомстили за поражение при Абукире.
– Какое же заключение вы делаете из этих фактов? – спросил Наполеон.
– Выпади мне честь стать во главе правительства Франции, я оставил бы линейные суда в портах, избегая столкновения с британскими флотами и эскадрами, а выпустил бы в море множество фрегатов и легких кораблей, которые быстро покончили бы с английской морской торговлей. Англия живет лишь своей торговлей, и именно здесь ее уязвимое место.
Наполеон задумался, а потом сказал:
– Вы сообщили мне серьезные вещи. Наверное, вы правы, поскольку цифры подтверждают ваш вывод. Но я не могу пойти на уничтожение военного флота Франции. Продолжайте служить родине, как делали это до сих пор.
Так расстались будущий император Франции и отважный корсар. Он не внял тогда совету Наполеона и предпочел на время отсидеться на суше. Стал арматором в Сен-Мало, финансировал строительство кораблей, которые охотились за англичанами на всех морях. Состояние его росло и по тем временам считалось огромным. Но одних денег Сюркуфу для счастья было мало.
В начале 1807 года неугомонный Сюркуф решает снова попытать счастья на поприще корсарства. Он отбирает лучших моряков, тренирует их по нескольку часов на день – учит стрелять из пистолетов, драться на шпагах и саблях. Нанял даже специальных инструкторов, обучавших корсарскому ремеслу его матросов и, главное, брать корабли на абордаж.
Наконец Сюркуф вышел в море на «Призраке», специально построенном судне. На носу была изображена фигура человека, который выбирается из могилы и как бы распахивает саван. Название корабля и фигура, символ самого Сюркуфа, означали, что корсар возвращается в Индийский океан, где он уже блистал раньше. И снова опытнейший капитан, хотя от роду ему было всего тридцать пять лет, наводит ужас на английских моряков.
К 1807 году Сюркуф снова в Порт-Луи, он чувствовал потребность в отдыхе и хотел вернуться во Францию. О том, какой урон он нанес англичанам в этот раз, свидетельствует докладная записка калькуттских торговцев английскому Адмиралтейству от 10 декабря 1807 года, в которой записано, что страховые компании были вынуждены уплатить владельцам английских кораблей, пострадавших от корсаров, триста тысяч фунтов стерлингов.
Вскоре Сюркуф осуществил свое желание и вернулся во Францию. Правда, перед отъездом у него в который раз произошел инцидент с губернатором Порт-Луи. Тот навязал Сюркуфу взять на борт судна, на котором он собирался плыть во Францию, целую ватагу пленных португальцев. Сюркуф резонно заявил, что с такими пассажирами корабль скорее всего попадет в Лиссабон, а не во Францию. А сам Сюркуф и его офицеры окажутся за бортом.
Но губернатор и слушать ничего не захотел. Он заявил, что это приказ. И пригрозил в случае неподчинения наложить арест на имущество Сюркуфа на острове Маврикий. Сюркуф, казалось, подчинился. А когда вышел из бухты в сопровождении лоцманского судна, навел на него орудия своего корабля и, угрожая, приказал принять на борт этих самых португальцев. Дальнейшее путешествие обошлось без приключении. И через год Сюркуф благополучно доплыл до Сен-Мало.
Но о действиях губернатора он решил все же доложить самому военно-морскому министру. Адмирал Декрес принял прославленного корсара, однако заявил, что не в его компетенции решать вопрос, относящийся скорее к налоговому ведомству. И предложил устроить аудиенцию у императора. Наполеон сердечно встретил старого знакомого, поздравил с победами и выслушал его жалобу. Однако отказался от каких-либо санкций против губернатора. Чтобы как-то подсластить пилюлю, император в конце разговора вновь выразил Сюркуфу свое уважение и заявил, что посвящает его в кавалеры ордена Почетного легиона. Этой награды, недавно лишь учрежденной, были к тому моменту удостоены немногие. Сюркуф стал одним из первых. К тому же награждение этим орденом предусматривало еще и денежную премию.
Позже Сюркуф стал бароном, он жил в Сен-Мало и больше никогда не покидал берег. Впрочем, это не значит, что он не имел отношения к корсарскому промыслу. Напротив, за свои счет создал целую флотилию из девятнадцати кораблей, которые совершали пиратские рейды. Иначе говоря, он стал богатым арматором, зарабатывающим немало денег как судовладелец.
Умер Сюркуф в своем замке недалеко от родного Сен-Мало, города, который тогда никто уже не называл «Осиным гнездом». У него было пятеро детей и огромное состояние. О его карьере корсара и источнике его богатства к тому времени предпочитали не вспоминать.
ПЬЕР ЛЕГРАН, или ТАЙНА СТАРОЙ МУЛАТКИ
ёКуда только не заносила переменчивая судьба иных пиратов! Они колесили, а точнее – плавали по морям на юге и севере, западе и востоке. Следы их можно обнаружить в книгах, написанных современниками, или в их собственных сочинениях-отчетах о дерзких набегах и разбоях. К таким книгам относятся, как мы знаем, дневники Дампьера, Роджерса и др. Некоторых из них, в частности Леграна удостоили своим вниманием художники.
Портрет его был обнаружен не в лондонской галерее и не в парижском Лувре, а в Ульяновском художественном музее. По описи он числился как «Портрет молодого вельможи». Но вот при реставрации в правом верхнем углу картины обнаружили надпись: «Pierre le Grand».
Автором портрета был художник Никола Ларжильер, живший в 1656—1746 годах. В то же приблизительно время разбойничал на море и корсар Пьер Легран. В 1788 году в Париже издали книгу под названием «Морская летопись», где были, как говорится, свежим следам, описаны его похождения.
Примерно в 1665 году на острове Тортуга, что в Карибском море, продолжали базироваться пираты. Частым гостем здесь был и Пьер Легран, нормандец из Дьеппа. К тому времени это был уже опытный капитан, отважный мореход и солдат, прошедший выучку у пиратов. У него было собственное судно – небольшой парусник с экипажем из двадцати восьми человек.
Обычно он действовал так: притаившись где-нибудь в неприметной бухте, выжидал, пока не появится испанское торговое судно. Или крейсировал у побережья Кубы, высматривая, как коршун, свою добычу. Если же необходимо было пополнить запасы продовольствия, то нападал на прибрежные деревни и брал все, что там можно было найти из съестного.
Так однажды, рыская по морю в поисках добычи, он доплыл до западного побережья Кубы. В этот момент на горизонте показались корабли. Один из них отстал от остальных. Легран подозвал своего опытного помощника Тома и спросил:
– Посмотри, ведь это вооруженные галионы , они везут золото из Вера-Крус. Не так ли? И последний из них едва поспевает за остальными. Разве это не добыча для таких, как мы, готовых на все?
Том не понял, шутит или говорит всерьез его капитан. Он ответил:
– Ни один корсар еще не нападал на такой корабль.
– Тогда я буду первым, – вскричал Легран. – Шесть недель мы сидим без хлеба и вина. Положение наше хуже не бывает, а души мы и так продали дьяволу. Вот пусть и выручает нас теперь. Сзывай всех наверх! – приказал капитан.
Когда команда собралась на палубе, Легран обратился к ней с речью:
– Судьба покинула нас, друзья. Но смелые и отважные часто творят чудеса. На галионе, который вы видите впереди, более сотни матросов. Это значит, что на каждого из нас придется по четыре испанца, и не калек и трусов, а бойцов. При таком раскладе сил нам ничего не остается, как действовать хитростью и застать их врасплох. Испанцам и в голову не придет, что мы намерены атаковать. Еще не было такого случая, чтобы джентльмены удачи в одиночку напали бы на военный корабль, к тому же идущий в караване. Предлагаю хорошенько обдумать мое предложение. К утру мы все можем стать богачами. Решайте, друзья!
Пока те совещались, Легран прогуливался по палубе в ожидании их решения. Вскоре ему доложили, что команда единогласно одобрила план и готова выполнить любое приказание своего капитана.
Тогда Легран велел продырявить днища спасательных шлюпок – он был уверен в успехе и полагал, что они не понадобятся. Он не намерен был отступать. Более того, даже предложил потопить собственный корабль, дабы никто не сомневался в его действиях. Корсары поклялись сражаться не на жизнь, а на смерть.
Два часа спустя они незаметно подошли к испанскому галиону и вскарабкались на его борт. Оглянувшись, увидели, как их собственный корабль погружается в пучину. Легран приказал просверлить отверстия в его днище. Теперь действительно оставалось лишь одно: умереть или победить.
Незаметно подкравшись к вахтенному и рулевому и тихо ликвидировав их, они захватили верхнюю палубу. Тем временем Легран осторожно подошел к иллюминатору офицерской каюты. Он увидел, что капитан и трое офицеров сидят за столом и при свете свечи играют в карты. «С этими проблем не будет», – подумал Легран и шепотом приказал:
– Том, отбери пятнадцать смельчаков и валяй быстро вниз, под палубу! Надо врасплох захватить спящий экипаж. Кто вздумает сопротивляться, кончайте на месте – остальным неповадно будет, и они сдадутся. Со мною пойдут четверо – Оней, Рен, Андре и юнга. Остальным – обыскать все помещения.
Легран и четверо его людей ворвались в капитанскую каюту. Офицеры от неожиданности не двинулись с места и не проронили ни слова.
Сдавайтесь! – прокричал Легран. – Иначе я буду стрелять.
В этот момент из-под палубы раздалось несколько выстрелов. Ясно было, что в Помещении для экипажа происходила схватка. Это вывело офицеров из оцепенения. Они было бросились к оружию, но это стоило им жизни. Легран слов на ветер не бросал.
Между тем внизу схватка продолжалась, испанцы пришли в себя и яростно сопротивлялись. Легран со своими людьми бросился на подмогу, и это решило исход схватки. Испанцы сдались.
Никогда еще, пожалуй, не доставалось такое богатство джентльменам удачи. Поистине это была удача! Никому никогда из них за всю жизнь не приходилось видеть столько золота – шесть полных ящиков – и еще ящики с драгоценными камнями. Сокровищ этих хватило бы, чтобы обеспечить зажиточную жизнь всей команде до конца дней.
По обычаю победителей на корабле началась пьяная оргия, благо вина на нем оказалось вдоволь. Сам Легран никогда не пил, однако понимал, что после боя отказать в вине – значило вызвать ярость.
…Прошло несколько лет. Видимо, все годы Легран продолжал разбойничать, только переменил район своих действий. С некоторых пор он объявился в Индийском океане.
Однажды высадились французские корсары во главе с Леграном на принадлежавший голландцам остров Маврикий. Губернатор Ван Бринк сдался и за это получил право покинуть остров, захватив свое имущество. Его дочь Анита оказалась на борту корабля «Кураж», который принадлежал Леграну. То ли ее силой привели на борт, то ли сама согласилась – неизвестно. Но так или иначе юная красавица попала в логово корсара. И здесь сообщила ему тайну, которую знала лишь она одна.
Рассказала о том, что когда-то узнала от своей кормилицы, которая была дочерью мулатки. Так вот эта самая мулатка поведала дочери о том, что на острове зарыты несметные сокровища. Один старый пират, умирая, открыл мулатке, которая за ним ухаживала, тайну спрятанных сокровищ и передал план с указанием места и условных знаков на тайнике. Мулатка давно умерла, ее дочь тоже. Теперь тайной владеет одна Анита. С помощью Леграна она надеялась отыскать клад, что и предложила ему сделать.
Первая же их попытка увенчалась успехом. Из тайника извлекли сундук, полный золотых монет. Это только часть, уверяла Анита. Главное сокровище зарыто на горе Вершина Открытия, где когда-то располагались лагерем пираты. Но к этому тайнику им так и не удалось добраться. Двоим было не под силу ворочать огромные валуны, расчищая завалы на пути к сокровищу. Да и времени у них не было. На корабле могли спохватиться, куда это запропастилась парочка, и отправиться на поиски. В общем, прихватив то, что удалось раскопать, Легран и Анита вернулись на корабль и вышли в море.
Но о таинственных поисках на горе Вершина Открытия (теперь – гора Питер-Бот) тем не менее стало известно. И еще в XIX веке находились отчаянные головы, пытавшиеся отыскать пиратский клад. Увы, все усилия оказались тщетными, хотя перекопали чуть ли не каждую пядь.
Известно, что Легран после этого вернулся в родной Дьепп, где жил до конца дней как богатый и всеми уважаемый гражданин. Про Аниту сведений не сохранилось.
Возможно, именно тогда художник Никола Ларжильер и нарисовал портрет Пьера Леграна, который неисповедимыми путями оказался в России.
Портрет его был обнаружен не в лондонской галерее и не в парижском Лувре, а в Ульяновском художественном музее. По описи он числился как «Портрет молодого вельможи». Но вот при реставрации в правом верхнем углу картины обнаружили надпись: «Pierre le Grand».
Автором портрета был художник Никола Ларжильер, живший в 1656—1746 годах. В то же приблизительно время разбойничал на море и корсар Пьер Легран. В 1788 году в Париже издали книгу под названием «Морская летопись», где были, как говорится, свежим следам, описаны его похождения.
Примерно в 1665 году на острове Тортуга, что в Карибском море, продолжали базироваться пираты. Частым гостем здесь был и Пьер Легран, нормандец из Дьеппа. К тому времени это был уже опытный капитан, отважный мореход и солдат, прошедший выучку у пиратов. У него было собственное судно – небольшой парусник с экипажем из двадцати восьми человек.
Обычно он действовал так: притаившись где-нибудь в неприметной бухте, выжидал, пока не появится испанское торговое судно. Или крейсировал у побережья Кубы, высматривая, как коршун, свою добычу. Если же необходимо было пополнить запасы продовольствия, то нападал на прибрежные деревни и брал все, что там можно было найти из съестного.
Так однажды, рыская по морю в поисках добычи, он доплыл до западного побережья Кубы. В этот момент на горизонте показались корабли. Один из них отстал от остальных. Легран подозвал своего опытного помощника Тома и спросил:
– Посмотри, ведь это вооруженные галионы , они везут золото из Вера-Крус. Не так ли? И последний из них едва поспевает за остальными. Разве это не добыча для таких, как мы, готовых на все?
Том не понял, шутит или говорит всерьез его капитан. Он ответил:
– Ни один корсар еще не нападал на такой корабль.
– Тогда я буду первым, – вскричал Легран. – Шесть недель мы сидим без хлеба и вина. Положение наше хуже не бывает, а души мы и так продали дьяволу. Вот пусть и выручает нас теперь. Сзывай всех наверх! – приказал капитан.
Когда команда собралась на палубе, Легран обратился к ней с речью:
– Судьба покинула нас, друзья. Но смелые и отважные часто творят чудеса. На галионе, который вы видите впереди, более сотни матросов. Это значит, что на каждого из нас придется по четыре испанца, и не калек и трусов, а бойцов. При таком раскладе сил нам ничего не остается, как действовать хитростью и застать их врасплох. Испанцам и в голову не придет, что мы намерены атаковать. Еще не было такого случая, чтобы джентльмены удачи в одиночку напали бы на военный корабль, к тому же идущий в караване. Предлагаю хорошенько обдумать мое предложение. К утру мы все можем стать богачами. Решайте, друзья!
Пока те совещались, Легран прогуливался по палубе в ожидании их решения. Вскоре ему доложили, что команда единогласно одобрила план и готова выполнить любое приказание своего капитана.
Тогда Легран велел продырявить днища спасательных шлюпок – он был уверен в успехе и полагал, что они не понадобятся. Он не намерен был отступать. Более того, даже предложил потопить собственный корабль, дабы никто не сомневался в его действиях. Корсары поклялись сражаться не на жизнь, а на смерть.
Два часа спустя они незаметно подошли к испанскому галиону и вскарабкались на его борт. Оглянувшись, увидели, как их собственный корабль погружается в пучину. Легран приказал просверлить отверстия в его днище. Теперь действительно оставалось лишь одно: умереть или победить.
Незаметно подкравшись к вахтенному и рулевому и тихо ликвидировав их, они захватили верхнюю палубу. Тем временем Легран осторожно подошел к иллюминатору офицерской каюты. Он увидел, что капитан и трое офицеров сидят за столом и при свете свечи играют в карты. «С этими проблем не будет», – подумал Легран и шепотом приказал:
– Том, отбери пятнадцать смельчаков и валяй быстро вниз, под палубу! Надо врасплох захватить спящий экипаж. Кто вздумает сопротивляться, кончайте на месте – остальным неповадно будет, и они сдадутся. Со мною пойдут четверо – Оней, Рен, Андре и юнга. Остальным – обыскать все помещения.
Легран и четверо его людей ворвались в капитанскую каюту. Офицеры от неожиданности не двинулись с места и не проронили ни слова.
Сдавайтесь! – прокричал Легран. – Иначе я буду стрелять.
В этот момент из-под палубы раздалось несколько выстрелов. Ясно было, что в Помещении для экипажа происходила схватка. Это вывело офицеров из оцепенения. Они было бросились к оружию, но это стоило им жизни. Легран слов на ветер не бросал.
Между тем внизу схватка продолжалась, испанцы пришли в себя и яростно сопротивлялись. Легран со своими людьми бросился на подмогу, и это решило исход схватки. Испанцы сдались.
Никогда еще, пожалуй, не доставалось такое богатство джентльменам удачи. Поистине это была удача! Никому никогда из них за всю жизнь не приходилось видеть столько золота – шесть полных ящиков – и еще ящики с драгоценными камнями. Сокровищ этих хватило бы, чтобы обеспечить зажиточную жизнь всей команде до конца дней.
По обычаю победителей на корабле началась пьяная оргия, благо вина на нем оказалось вдоволь. Сам Легран никогда не пил, однако понимал, что после боя отказать в вине – значило вызвать ярость.
…Прошло несколько лет. Видимо, все годы Легран продолжал разбойничать, только переменил район своих действий. С некоторых пор он объявился в Индийском океане.
Однажды высадились французские корсары во главе с Леграном на принадлежавший голландцам остров Маврикий. Губернатор Ван Бринк сдался и за это получил право покинуть остров, захватив свое имущество. Его дочь Анита оказалась на борту корабля «Кураж», который принадлежал Леграну. То ли ее силой привели на борт, то ли сама согласилась – неизвестно. Но так или иначе юная красавица попала в логово корсара. И здесь сообщила ему тайну, которую знала лишь она одна.
Рассказала о том, что когда-то узнала от своей кормилицы, которая была дочерью мулатки. Так вот эта самая мулатка поведала дочери о том, что на острове зарыты несметные сокровища. Один старый пират, умирая, открыл мулатке, которая за ним ухаживала, тайну спрятанных сокровищ и передал план с указанием места и условных знаков на тайнике. Мулатка давно умерла, ее дочь тоже. Теперь тайной владеет одна Анита. С помощью Леграна она надеялась отыскать клад, что и предложила ему сделать.
Первая же их попытка увенчалась успехом. Из тайника извлекли сундук, полный золотых монет. Это только часть, уверяла Анита. Главное сокровище зарыто на горе Вершина Открытия, где когда-то располагались лагерем пираты. Но к этому тайнику им так и не удалось добраться. Двоим было не под силу ворочать огромные валуны, расчищая завалы на пути к сокровищу. Да и времени у них не было. На корабле могли спохватиться, куда это запропастилась парочка, и отправиться на поиски. В общем, прихватив то, что удалось раскопать, Легран и Анита вернулись на корабль и вышли в море.
Но о таинственных поисках на горе Вершина Открытия (теперь – гора Питер-Бот) тем не менее стало известно. И еще в XIX веке находились отчаянные головы, пытавшиеся отыскать пиратский клад. Увы, все усилия оказались тщетными, хотя перекопали чуть ли не каждую пядь.
Известно, что Легран после этого вернулся в родной Дьепп, где жил до конца дней как богатый и всеми уважаемый гражданин. Про Аниту сведений не сохранилось.
Возможно, именно тогда художник Никола Ларжильер и нарисовал портрет Пьера Леграна, который неисповедимыми путями оказался в России.
ПОЛ ДЖОНС. КОРСАР СВОБОДЫ
Таинственный лоцман
Он появился неожиданно – загадочный, странный, до подбородка облаченный в грубый коричневый камзол, прикрывая лицо широкими полями шляпы. Немногословный, спокойный и невозмутимый при самых, казалось бы, невероятных обстоятельствах – таким предстает перед нами главный герой романа Д.-Ф. Купера «Лоцман».
Никто толком не знал даже, как его зовут. Называли мистером Грэем, но это явно вымышленное имя. Грэй – значит серый, неприметный, каких много. Не это ли и хотел подчеркнуть незнакомец, назвав себя так. Он поднимался на борт фрегата, чтобы вывести судно из крайне опасного положения, в котором оно оказалось. Только он, исключительно опытный лоцман, мог провести корабль сквозь рифы и буруны пролива со зловещим названием Чертовы Клещи. И мистер Грэй, этот незаметный и на первый взгляд скромный моряк, на удивление всем совершал невозможное. Ему удавалось в темноте провести корабль при яростном норд-осте и штормовых волнах, счастливо избежав мелей и скал.
Даже опытные и видавшие виды моряки поражались искусству таинственного лоцмана. Их восторг и благодарность выразил молодой лейтенант Гриффит, воскликнув: «Нет во всем мире моряка, равного вам».
С этого момента лоцман провел на борту фрегата всего пять суток. Но сколько событий произошло за этот небольшой срок!
Два корабля – фрегат и шхуна «Ариэль», – принадлежавшие молодому флоту восставших английских колоний в Северной Америке, совершили смелый и дерзкий рейд у берегов Англии. Здесь американских моряков считали мятежниками и называли пиратами.
В схватках, при высадке на берег, одни из моряков погибли, другие, счастливо избежав плена и, казалось бы, неминуемой смерти, продолжали сражаться. Разбушевавшаяся морская пучина поглотила расстрелянную неприятелем почти в упор шхуну «Ариэль». Место ее занял тендер «Быстрый», захваченный у англичан, и отчаянный рейд у британских берегов продолжился.
Словом, происходит масса самых невероятных и увлекательных приключений с героями Купера. Но главный из них – лоцман, так и остался таинственной, неразгаданной личностью. И когда он в конце повествования покинул под любопытными взглядами матросов американский фрегат, никто из них так и не смог сказать о нем что-либо определенное, кроме того, что это бесстрашный человек.
Моряки толковали о его странном появлении при набеге на берега Британии и о его не менее странном исчезновении в штормовых просторах. Он оставил корабль и в маленькой шлюпке под парусом ушел в сторону открытого моря…
Последние слова Гриффита о том, что он обещал хранить в тайне имя лоцмана при жизни и что после смерти моряка должен держать слово, только разжигают наше любопытство.
Однако действительно ли этот персонаж столь загадочен? Не является ли он историческим лицом? Нельзя ли в тексте романа найти намеки на жизненные истоки этого персонажа?
Перелистаем страницы куперовского повествования и попробуем обнаружить интересующие нас сведения о «мистере Грэе».
Прежде всего возможно ли установить, когда происходит действие романа Купера?
Судя по косвенным данным, события, описанные в книге, относятся к 1780 или 1781 году. В тексте упоминается граф Корнваллийский – командующий английскими войсками на юге Соединенных Штатов. Известно, что пост этот он занимал именно в эти годы, вплоть до капитуляции в октябре 1781 года.
Поражение англичан в борьбе с «мятежниками» привело к падению правительства и чуть было не лишило престола короля Георга III. Мирный договор с молодыми Соединенными Штатами, завоевавшими независимость в долгой и упорной борьбе, был подписан в сентябре 1783 года. Таким образом, события, описанные Купером, следует отнести к завершающему периоду борьбы за независимость США.
Кстати говоря, время действия романа помогают уточнить и упомянутые в тексте волнения в Лондоне, известные под названием «бунт лорда Гордона». Так вот, бунт этот случился в июне 1780 года.
Определив время действия, обратим внимание на другие факты повествования Купера, которые, возможно, помогут раскрыть загадку лоцмана.
И прежде всего вспомним, что еще в самом начале капитан Мансон узнает лоцмана, несмотря на то что тот очень изменился, «чтобы враги не могли узнать его и друзья тоже, – как говорит он сам, – пока не пробьет нужный час». Этого, конечно, недостаточно для разгадки, но вот встреча лоцмана в тюрьме аббатства святой Руфи с Элис Данскомб – дочерью почтенного пастора – кое-что проясняет.
Мы узнаем, что эта уроженка суровой Шотландии – землячка лоцмана – была когда-то возлюбленной «мистера Грэя», которого теперь она называла Джоном. Впрочем, произнести громко это имя она не смела, так как лоцмана тут же разоблачили бы и «наказали за дерзость». Что имела в виду бывшая его возлюбленная? Из ответа лоцмана это неясно.
На ее предостережение моряк отвечал, что имя его англичане не раз произносили с нелюбовью и бежали в страхе от человека, который был жертвой их несправедливости. Однако дальше, во время встречи с девушкой, лоцман произнес фразу о том, что он «гордо поднял знамя новой республики на виду у трех королевств».
Это уже вполне определенный намек, который может помочь нам в попытке раскрыть тайну куперовского лоцмана. Причем лоцман не раз упоминал об этом событии, ибо явно гордился тем, что был удостоен чести первым поднять стяг Соединенных Штатов на мачте корабля молодой республики. «Если вы не забыли день, когда впервые на ветру затрепетал флаг, – говорил он капитану Мансону, – то вы, вероятно, вспомните и руку, поднявшую его».
Попробуем и мы воспользоваться предложением куперовского героя и обратимся к истории флота Соединенных Штатов.
Принято считать, что американский регулярный флот родился 3 декабря 1775 года. В этот день на мачте бывшего торгового парусника «Алфред», наспех перестроенного под военное судно, взвился флаг ставших свободными колоний.
Правда, в то время еще не был учрежден звездно-полосатый флаг США и пришлось воспользоваться английским с красным крестом на белом фоне, перечеркнув его двумя полосами, символизируя тем самым борьбу против тирании. Честь поднять этот флаг была предоставлена Джону Полу Джонсу.
Но имеет ли какое-то отношение этот американец к герою Купера? Оказывается, имеет и самое непосредственное. Ведь Джон Пол Джонс никакой не американец, а шотландец, лишь поступивший на службу к восставшим колонистам, как и лоцман, являвшийся уроженцем тех прибрежных мест Англии, где разворачивается действие романа.
Это, так сказать, первое совпадение. Теперь вспомним, каким именем называет лоцмана его возлюбленная: Джоном. Если и этого недостаточно, тогда давайте определим, когда родился герои Купера. В тексте говорится, что ему тридцать три года. Если считать, что действие романа относится к 1780 году, то, следовательно, куперовский герой появился на свет в 1747 году. Но ведь это и год рождения Джона Пола Джонса!
И наконец, эти неоднократные упоминания лоцмана о поднятии им стяга молодой республики. Причем неточность здесь может быть только одного рода. Либо Купер имеет в виду самый первый торжественный момент, когда на мачте «Алфреда» взвился перечеркнутый «Гренд Юнион» – американский флаг свободных колоний; либо речь идет уже о новом государственном флаге США, учрежденном североамериканским Конгрессом и поднятым тем же Джоном Полом Джонсом на корвете «Скиталец».
На этом новом знамени тогда можно было насчитать тринадцать звезд – по количеству существовавших в тот момент штатов.
Интересно, что постановление Конгресса о новом флаге и назначение Джонса на «Скиталец» были приняты в один день – 14 июня 1777 года. Мало того, оба постановления оказались напечатанными рядом на одной странице, что дало повод Джонсу в шутку называть себя и американский флаг близнецами, появившимися на свет в один день и час.
Таким образом, можно сказать, что куперовский таинственный лоцман образ не вымышленный, а вполне реальная историческая личность, только действующая как бы безымянно, «зашифрованно». Выбор писателем прототипа не покажется странным, если иметь в виду его отношение к героическому прошлому своей родины. Купер, преклонявшийся перед истинными героями борьбы за независимость Америки, вывел одного из них в этом своем романе так же, скажем, как и в его «Шпионе», «Осаде Бастона» и других книгах, где действуют тоже подлинные исторические персонажи.
Теперь, зная, кто послужил Куперу историческим прототипом его героя, сопоставим сведения о лоцмане в книге с биографией Джона Пола Джонса. И вновь убедимся в том, что в основе романа Купера лежат подлинные события.
Есть случай отличиться!
Отец его был садовником и служил в шотландском поместье у графа Селькирка, где и родился будущий моряк. Сухопутное существование не привлекало сына садовника. Идти по стопам отца, копаться в земле, окучивать, пересаживать, поливать, подстригать – все это было ему неинтересно. С юных лет он мечтал о море. Его желание сбылось, когда ему едва минуло тринадцать лет.
Юнга королевского флота Джон Пол начал проходить морскую школу. Он был, несомненно, способным учеником. И вот в семнадцать лет он уже третий помощник капитана на «Короле Георге». А два года спустя молодой моряк поднялся на борт бригантины «Два друга» в качестве первого помощника. Однако служба на этих судах – не самая лучшая страница в биографии Джона Пола. Оба корабля принадлежали работорговцам и занимались перевозкой «живого товара». Правда, к чести Джона Пола, ему скоро опротивела роль надсмотрщика и тюремщика, надоело быть свидетелем мучений несчастных негров, томившихся в трюмах.
С легким сердцем, преисполненный мечтой о великих подвигах, он покидает работорговый бриг. В этот момент он получает известие о том, что стал владельцем имения в Виргинии: земля и дом достались ему по наследству от умершего брата. Это сообщение на время изменяет все его планы, его жизненный курс. Джон Пол плывет в Америку и в двадцать пять лет становится хозяином поместья.
Сменив зеленые луга старой Англии на полудикие леса и прерии Нового Света, он меняет и имя, как бы подчеркивая свой полный разрыв с ненавистным прошлым. Отныне его зовут Джон Пол Джонс, или Пол Джонс.
Родину он покинул без сожаления, скорее с радостью, ибо к тому времени по неизвестной нам причине воспылал ненавистью к британской короне. И действительно ли намеревался Пол Джонс вести добропорядочную и размеренную жизнь фермера. Возможно, вопреки своему характеру искателя приключений он думал, что сможет усидеть на месте, привяжется к земле, как был привязан к ней его отец.
Очень скоро, однако, он понял, что такая жизнь не по нему. Тем более, что вокруг бушевали политические страсти, колонисты готовились открыто выступить против английского господства. В законодательном собрании Виргинии, заседавшем в Джеймстауне, все отчетливее звучали свободолюбивые речи, и громче всех голос Томаса Джефферсона – впоследствии автора Декларации независимости и друга нашего героя.
Он появился неожиданно – загадочный, странный, до подбородка облаченный в грубый коричневый камзол, прикрывая лицо широкими полями шляпы. Немногословный, спокойный и невозмутимый при самых, казалось бы, невероятных обстоятельствах – таким предстает перед нами главный герой романа Д.-Ф. Купера «Лоцман».
Никто толком не знал даже, как его зовут. Называли мистером Грэем, но это явно вымышленное имя. Грэй – значит серый, неприметный, каких много. Не это ли и хотел подчеркнуть незнакомец, назвав себя так. Он поднимался на борт фрегата, чтобы вывести судно из крайне опасного положения, в котором оно оказалось. Только он, исключительно опытный лоцман, мог провести корабль сквозь рифы и буруны пролива со зловещим названием Чертовы Клещи. И мистер Грэй, этот незаметный и на первый взгляд скромный моряк, на удивление всем совершал невозможное. Ему удавалось в темноте провести корабль при яростном норд-осте и штормовых волнах, счастливо избежав мелей и скал.
Даже опытные и видавшие виды моряки поражались искусству таинственного лоцмана. Их восторг и благодарность выразил молодой лейтенант Гриффит, воскликнув: «Нет во всем мире моряка, равного вам».
С этого момента лоцман провел на борту фрегата всего пять суток. Но сколько событий произошло за этот небольшой срок!
Два корабля – фрегат и шхуна «Ариэль», – принадлежавшие молодому флоту восставших английских колоний в Северной Америке, совершили смелый и дерзкий рейд у берегов Англии. Здесь американских моряков считали мятежниками и называли пиратами.
В схватках, при высадке на берег, одни из моряков погибли, другие, счастливо избежав плена и, казалось бы, неминуемой смерти, продолжали сражаться. Разбушевавшаяся морская пучина поглотила расстрелянную неприятелем почти в упор шхуну «Ариэль». Место ее занял тендер «Быстрый», захваченный у англичан, и отчаянный рейд у британских берегов продолжился.
Словом, происходит масса самых невероятных и увлекательных приключений с героями Купера. Но главный из них – лоцман, так и остался таинственной, неразгаданной личностью. И когда он в конце повествования покинул под любопытными взглядами матросов американский фрегат, никто из них так и не смог сказать о нем что-либо определенное, кроме того, что это бесстрашный человек.
Моряки толковали о его странном появлении при набеге на берега Британии и о его не менее странном исчезновении в штормовых просторах. Он оставил корабль и в маленькой шлюпке под парусом ушел в сторону открытого моря…
Последние слова Гриффита о том, что он обещал хранить в тайне имя лоцмана при жизни и что после смерти моряка должен держать слово, только разжигают наше любопытство.
Однако действительно ли этот персонаж столь загадочен? Не является ли он историческим лицом? Нельзя ли в тексте романа найти намеки на жизненные истоки этого персонажа?
Перелистаем страницы куперовского повествования и попробуем обнаружить интересующие нас сведения о «мистере Грэе».
Прежде всего возможно ли установить, когда происходит действие романа Купера?
Судя по косвенным данным, события, описанные в книге, относятся к 1780 или 1781 году. В тексте упоминается граф Корнваллийский – командующий английскими войсками на юге Соединенных Штатов. Известно, что пост этот он занимал именно в эти годы, вплоть до капитуляции в октябре 1781 года.
Поражение англичан в борьбе с «мятежниками» привело к падению правительства и чуть было не лишило престола короля Георга III. Мирный договор с молодыми Соединенными Штатами, завоевавшими независимость в долгой и упорной борьбе, был подписан в сентябре 1783 года. Таким образом, события, описанные Купером, следует отнести к завершающему периоду борьбы за независимость США.
Кстати говоря, время действия романа помогают уточнить и упомянутые в тексте волнения в Лондоне, известные под названием «бунт лорда Гордона». Так вот, бунт этот случился в июне 1780 года.
Определив время действия, обратим внимание на другие факты повествования Купера, которые, возможно, помогут раскрыть загадку лоцмана.
И прежде всего вспомним, что еще в самом начале капитан Мансон узнает лоцмана, несмотря на то что тот очень изменился, «чтобы враги не могли узнать его и друзья тоже, – как говорит он сам, – пока не пробьет нужный час». Этого, конечно, недостаточно для разгадки, но вот встреча лоцмана в тюрьме аббатства святой Руфи с Элис Данскомб – дочерью почтенного пастора – кое-что проясняет.
Мы узнаем, что эта уроженка суровой Шотландии – землячка лоцмана – была когда-то возлюбленной «мистера Грэя», которого теперь она называла Джоном. Впрочем, произнести громко это имя она не смела, так как лоцмана тут же разоблачили бы и «наказали за дерзость». Что имела в виду бывшая его возлюбленная? Из ответа лоцмана это неясно.
На ее предостережение моряк отвечал, что имя его англичане не раз произносили с нелюбовью и бежали в страхе от человека, который был жертвой их несправедливости. Однако дальше, во время встречи с девушкой, лоцман произнес фразу о том, что он «гордо поднял знамя новой республики на виду у трех королевств».
Это уже вполне определенный намек, который может помочь нам в попытке раскрыть тайну куперовского лоцмана. Причем лоцман не раз упоминал об этом событии, ибо явно гордился тем, что был удостоен чести первым поднять стяг Соединенных Штатов на мачте корабля молодой республики. «Если вы не забыли день, когда впервые на ветру затрепетал флаг, – говорил он капитану Мансону, – то вы, вероятно, вспомните и руку, поднявшую его».
Попробуем и мы воспользоваться предложением куперовского героя и обратимся к истории флота Соединенных Штатов.
Принято считать, что американский регулярный флот родился 3 декабря 1775 года. В этот день на мачте бывшего торгового парусника «Алфред», наспех перестроенного под военное судно, взвился флаг ставших свободными колоний.
Правда, в то время еще не был учрежден звездно-полосатый флаг США и пришлось воспользоваться английским с красным крестом на белом фоне, перечеркнув его двумя полосами, символизируя тем самым борьбу против тирании. Честь поднять этот флаг была предоставлена Джону Полу Джонсу.
Но имеет ли какое-то отношение этот американец к герою Купера? Оказывается, имеет и самое непосредственное. Ведь Джон Пол Джонс никакой не американец, а шотландец, лишь поступивший на службу к восставшим колонистам, как и лоцман, являвшийся уроженцем тех прибрежных мест Англии, где разворачивается действие романа.
Это, так сказать, первое совпадение. Теперь вспомним, каким именем называет лоцмана его возлюбленная: Джоном. Если и этого недостаточно, тогда давайте определим, когда родился герои Купера. В тексте говорится, что ему тридцать три года. Если считать, что действие романа относится к 1780 году, то, следовательно, куперовский герой появился на свет в 1747 году. Но ведь это и год рождения Джона Пола Джонса!
И наконец, эти неоднократные упоминания лоцмана о поднятии им стяга молодой республики. Причем неточность здесь может быть только одного рода. Либо Купер имеет в виду самый первый торжественный момент, когда на мачте «Алфреда» взвился перечеркнутый «Гренд Юнион» – американский флаг свободных колоний; либо речь идет уже о новом государственном флаге США, учрежденном североамериканским Конгрессом и поднятым тем же Джоном Полом Джонсом на корвете «Скиталец».
На этом новом знамени тогда можно было насчитать тринадцать звезд – по количеству существовавших в тот момент штатов.
Интересно, что постановление Конгресса о новом флаге и назначение Джонса на «Скиталец» были приняты в один день – 14 июня 1777 года. Мало того, оба постановления оказались напечатанными рядом на одной странице, что дало повод Джонсу в шутку называть себя и американский флаг близнецами, появившимися на свет в один день и час.
Таким образом, можно сказать, что куперовский таинственный лоцман образ не вымышленный, а вполне реальная историческая личность, только действующая как бы безымянно, «зашифрованно». Выбор писателем прототипа не покажется странным, если иметь в виду его отношение к героическому прошлому своей родины. Купер, преклонявшийся перед истинными героями борьбы за независимость Америки, вывел одного из них в этом своем романе так же, скажем, как и в его «Шпионе», «Осаде Бастона» и других книгах, где действуют тоже подлинные исторические персонажи.
Теперь, зная, кто послужил Куперу историческим прототипом его героя, сопоставим сведения о лоцмане в книге с биографией Джона Пола Джонса. И вновь убедимся в том, что в основе романа Купера лежат подлинные события.
Есть случай отличиться!
Отец его был садовником и служил в шотландском поместье у графа Селькирка, где и родился будущий моряк. Сухопутное существование не привлекало сына садовника. Идти по стопам отца, копаться в земле, окучивать, пересаживать, поливать, подстригать – все это было ему неинтересно. С юных лет он мечтал о море. Его желание сбылось, когда ему едва минуло тринадцать лет.
Юнга королевского флота Джон Пол начал проходить морскую школу. Он был, несомненно, способным учеником. И вот в семнадцать лет он уже третий помощник капитана на «Короле Георге». А два года спустя молодой моряк поднялся на борт бригантины «Два друга» в качестве первого помощника. Однако служба на этих судах – не самая лучшая страница в биографии Джона Пола. Оба корабля принадлежали работорговцам и занимались перевозкой «живого товара». Правда, к чести Джона Пола, ему скоро опротивела роль надсмотрщика и тюремщика, надоело быть свидетелем мучений несчастных негров, томившихся в трюмах.
С легким сердцем, преисполненный мечтой о великих подвигах, он покидает работорговый бриг. В этот момент он получает известие о том, что стал владельцем имения в Виргинии: земля и дом достались ему по наследству от умершего брата. Это сообщение на время изменяет все его планы, его жизненный курс. Джон Пол плывет в Америку и в двадцать пять лет становится хозяином поместья.
Сменив зеленые луга старой Англии на полудикие леса и прерии Нового Света, он меняет и имя, как бы подчеркивая свой полный разрыв с ненавистным прошлым. Отныне его зовут Джон Пол Джонс, или Пол Джонс.
Родину он покинул без сожаления, скорее с радостью, ибо к тому времени по неизвестной нам причине воспылал ненавистью к британской короне. И действительно ли намеревался Пол Джонс вести добропорядочную и размеренную жизнь фермера. Возможно, вопреки своему характеру искателя приключений он думал, что сможет усидеть на месте, привяжется к земле, как был привязан к ней его отец.
Очень скоро, однако, он понял, что такая жизнь не по нему. Тем более, что вокруг бушевали политические страсти, колонисты готовились открыто выступить против английского господства. В законодательном собрании Виргинии, заседавшем в Джеймстауне, все отчетливее звучали свободолюбивые речи, и громче всех голос Томаса Джефферсона – впоследствии автора Декларации независимости и друга нашего героя.