Шагин недолго сидел вместе с ними. Вспомнив о каком-то срочном деле, он встал из-за стола, неловко поклонился Мадии и вышел.
Некоторое время Лунь и Мадия сидели молча. Мадия помешивала ложечкой густой чай, с интересом приглядываясь к космонавту. Он тоже не сводил с нее улыбающихся синих глаз, и это не было неприятно ей.
"А она чем-то похожа на своего деда, - думал Лунь. - Может быть, этим женственно-округлым, но все-таки волевым подбородком? Или твердыми очертаниями губ? Или..."
- Я не картина и не статуэтка, - наконец промолвила Мадия. И добавила не без лукавства: - Или вы с кем-то сравниваете меня?
- Н-нет, - чуточку смешался Лунь. - Не то... Я думал о вашем деде и, кажется, даже пытался найти какоето сходство между вами и ним.
- Постойте, - прервала она. - Если говорить правду, то я согласилась на ваше предложение приехать сюда не только потому, что вы - как бы прямой наследник Ритмина Тарханова... Мне хотелось бы узнать от вас кое-какие подробности оего экспедиции.
- От меня? - изумился Лунь. - А я полагал, что вы должны знать о ней гораздо больше, чем я... - И предложил: - Может, нам лучше выйти отсюда и посидеть в сквере?
На улице было сумрачно. По еще недавно ясному небу плыли темные тучи.
Они устроились на скамейке в Александровском сквере.
- Что же вы хотите узнать о Тарханове? И почему вас интересует экспедиция на Лорию?
Мадия рассказала.
- Вы очень хорошо делаете, что решили собрать все материалы о Тарханове. Когда-то я сам мечтал об этом. Но многолетняя отлучка из дома... - Он неожиданно оживился. - Знаете, я нашел нечто очень важное: миниатюрную планету, куда улетел Тарханов.
Мадия недоверчиво выслушала его рассказ о находке на озере Мухтель и спросила почти недовольно:
- Шутка?
- Нет. Я даже предполагаю, что мои шары и "Шар Тарханова" с изображением загадочного человека присланы оттуда. - Лунь поднял руку к небу.
Мадия вскинула голову, сказала с досадой:
- Сейчас пойдет дождь.
Совсем рядом ударил гром. Порыв ветра зашуршал в листве. Они укрылись в нише Кремлевской стены. Обрушился проливной дождь. Крупные капли застучали по асфальту.
Мадия вытянула руки под дождь. Крохотное озеро мгновенно заплескалось в ее ладонях.
- Как хорошо! - воскликнула она и тут же чуть устыдилась этого восклицания. Только что они говорили о далеких экспедициях и загадочных шарах, и вдруг у нее вырвалось это совершенно девчоночье "хорошо".
"Да, хорошо стоять рядом с тобой и слушать дождь", - думал между тем Лунь. Он радовался тому, что косые струи его загнали их в эту прохладную нишу, радовался нечаянному прикосновению к плечам Мадии. Но тут же к нему пришло чувство какой-то вины перед Ирмой. Испытывал ли он с ней вот такое же чувство радости, как с этой девушкой? Лунь едва ли смог бы ответить на этот вопрос. Ирма если не вернулась, то вот-вот должна была вернуться с Венеры, куда ее вызвали для консультации сложных инженерных расчетов. Расчеты эти были составлены в математическом центре Совета Солнца три года назад. Три года работы шли нормально - Венера укладывалась в строгие математические формулы. Полгода назад она вдруг взбунтовалась. Очевидно, в расчетах были допущены неточности, и эти неточности пришлись не по душе планете.
"Что ж, Ирма укротит тебя. Она и не таких укрощала", усмехнулся Лунь и посмотрел на Мадию.
Та, улыбаясь каким-то своим мыслям, призналась:
- Пришла в голову какая-то нелепица, но нелепица веселая. Представьте себе дождь в космосе. - Она засмеялась. - Мокрые звездолетчики на мокром звездолете смотрят на радугу, протянувшуюся от одной планеты к другой. - И спросила: - А вам не кажется, что слово "радуга" соседствует со словами "радовать", "радость"?
Дождь скоро прошел. Они вышли из своего укрытия. Омытая дождем листва отливала глянцем. В листве сверкали крупные красные ягоды. Вишни. Они были такие же, как и до дождя, и не такие. Все дело, очевидно, в листьях. Понурые, серые, изможденные жарой, сейчас они вытянулись и словно помолодели. Лунь засмеялся, Мадия с удивлением посмотрела на него. Он объяснил, почему смеется.
- Рубины в малахитовой оправе. Вы это сравнение искали?
- Я вам прощаю, вы женщина, - сказал он. - Рубины и малахиты - всего-навсего камни, мертвые камни. А камень - всегда камень. Камень тот же космос... А тут все живое, трепетное...
Они остановились. Листья жили. Жил каждый лист в отдельности. Вот он плавно поворачивается к солнцу ..Капли сверкающего дождя скатываются к стебельку, листочек выпрямляется: смотри я какой, а ты что? И сосед тоже вдруг встряхивается и, улыбаясь солнцу свежей зеленью, отвечает: и я такой же. А в таинственной глубине, в переплетении темных ветвей искрятся ожерелья из капель. Они падают с тихим шорохом и исчезают в прелой земле. Крупные красные ягоды в зеленой оправе, свисающие на ветвях в глубине кустов, звали и манили, будто говорили: сорвите нас, сорвите.
Мадия сорвала горсть вишен и протянула Луню. Он клал ягодки в рот и далеко выплевывал косточки. Описывая крутую траекторию, они шлепались на землю и замирали.
Мадия засмеялась:
- Кто дальше, да?
Он улыбнулся синими глазами, как бы приглашая ее принять участие в детской игре. Мадия покачала головой, притянула к себе ветку, усыпанную ягодами. Потом они пошли дальше. Лунь опять заговорил о шарах.
- Лучше покажите, - предложила Мадия.
- А вы готовы пойти со мной?
- А вы сомневаетесь?
Луню показалось, что в эти слова она внесла какой-то иной, дополнительный смысл, но он не стал раздумывать над ними.
- Пойдемте! - Он поднес к глазам часы. - Сейчас самое время.
Шагина в гостинице не оказалось. Лунь взял чемодан с шарами.
- Сейчас вы увидите планету Тарханова, - сказал он. Пойдемте.
Никого не встретив, они поднялись на крышу гостиницы, в солярий. Лунь поставил открытый чемодан в угол площадки, а сам с Мадией отошел в противоположную сторону. Ждали они недолго. Началось волшебное представление. Кто-то невидимой рукой натянул над Москвой сдвоенный экран - ультрамариновый и черный. В узком пространстве между ними появились белые точки.
- Схема Млечного Пути! - воскликнула Мадия. Лунь улыбнулся, но промолчал. Экран угасал и вновь вспыхивал. Кто-то будто говорил: "В нашей Галактике много созвездий, и среди них Большая Медведица. В этом созвездии двойная звезда Мицар и Алькор. У этой двойной звезды планета с тремя спутниками..."
- Лория, - сказал Лунь.
- Почему все-таки Лория?
- Так назвал ее Тарханов.
На небе все погасло.
- Что же дальше? - Мадия посмотрела на Луня.
- Все повторится. - И заговорил задумчиво, укладывая шары в чемодан: - Странно, как меняется, если так можно выразиться, образ Вселенной, когда ты находишься в космосе. Тот образ, который ты создал на Земле из туманных представлений и фантазий, разорван в клочья и вмиг развеян. И начинай все сначала, трудолюбиво лепи из случайных находок, встреч, дрожания космических лучей иной, быть может, более точный образ. Но на какое время точный? Какая же она, Вселенная? Узнаю ли я это вообще? Иногда кажется - узнаю. Но она тут же ошарашивает тебя чем-то непредвиденным; в ней раскрывается новое фантастическое бездонье. И опять меняй образ, лепи заново, шлифуй... Где же она цельная? Как она поведет себя при новой встрече?..
Мадия слушала его негромкий голос, а перед глазами ее еще светились только что увиденные картины. Она была не только изумлена. Она чувствовала нечто большее. Как будто какой-то огромный и могучий разум указывал людям на цель, которой им необходимо достигнуть. "И все-таки адрес этой цели не полон, - вздохнула она. - Кому писать ответ? И как?"
Она сказала об этом Луню.
- Кому? - Он не удивился вопросу. - Мне тоже приходила в голову эта мысль. Ответ надо писать человеку, чье изображение запечатлено в "Шаре Тарханова".
- И для этого вы едете на Рижское взморье? Мне сообщил о будущих испытаниях академик Козырев.
- Да. Академик собирается соединить эти шары с "Шаром Тарханова".
- Любопытно!..
- Очень. Вы когда улетаете?
- Завтра.
- А сегодняшний вечер мы проведем вместе, - решительно сказал Лунь. - Вы согласны?
- Но... что мы будем делать? - вспомнив об Эллиоте, спросила Мадия.
- Танцевать.
Она засмеялась:
- Звездолетчики умеют танцевать?
- Иногда пытаются, - в тон ответил Лунь. - Решено?
Ровно в девять часов вечера Мадия в сопровождении Луня поднялась на крышу Дворца Чайковского. Здесь была, пожалуй, лучшая летняя танцевальная площадка города. Впрочем, едва ли это можно было назвать площадкой. В мягком рассеянном свете она казалась площадью, громадной и гладкой, как зеркало. Оркестр играл алькони, один из самых красивых и темпераментных танцев, созданных из гармонического сочетания мелодий и танцев многих народов Земли. В алькони каждый землянин чувствовал сердце своего народа и огромное сердце гигантского коллектива Земли, которое уже давно называлось Объединенным Человечеством.
Но едва ли думали об этом Лунь и Мадия, захваченные ритмом танца и его мелодией - богатой, смелой, по рой неожиданной, но всегда цельной... Все было хорошо вокруг: легкий ветер охлаждал разгоряченные лица, круглая луна медленно поднималась над этажами Дворца дружбы народов... И среди танцующих Мадия внезапно увидела Эллиота. Он был с высокой красивой девушкой. "Это к ней он спешил сегодня", - невольно подумала Мадия, отмечая, что в ней не шевельнулось и тени ревности. Она взглянула на Луня и поняла, что он тоже глядит на Эллиота. "Они же знакомы", - припомнила она.
Оркестр смблк. Мадия и Лунь оказались рядом с Эллиотом и его спутницей. Лунь, крепко сжимая руку Мадии, повел ее к Чарлзу.
Она ошиблась.
- Ирма! - обратился Лунь к спутнице Эллиота. - Ты вернулась сегодня? Ты хорошо танцуешь!
- Как видишь, - холодно сказала Ирма, наблюдая за Мадией.
- Познакомьтесь. - Лунь представил девушек друг другу. Веселая улыбка блуждала на его лице. Глаза Ирмы изучающе щурились. Мадия первая протянула руку девушке...
В комнату постучали. Мадия выключила радиовизор и открыла дверь. Робот-почтальон вручил ей фотописьмо из Хабаровска. Писал председатель Комитета галактической связи. Она торопливо развернула сложенный вдвое листок.
"Дорогая Мадия Тарханова.
Комитет галактической связи Звездного Совета поручает Вам представительствовать на испытании шаров. Испытания проводятся на Рижском взморье. Президент Латвийской Академии о Вашем приезде предупрежден.
Председатель Комитета галактической связи Звездного Совета Рауль Сантос".
На следующее утро Мадия выехала в Ригу.
Балтийское море издалека приветствовало Мадию своим шумом. До берега было еще не близко, а уже весь воздух между дачами и соснами трепетал от могучего гула. И вдруг темно-синяя полоса сверкнула снежно-белыми гребешками. В лицо ударил свежий ветер, пахнущий морским простором. Мадия долго не могла оторвать взора от бегущих навстречу зеленых с белыми гребешками волн. Все побережье, куда хватал взор, было окаймлено этими пушистыми, белыми полосами, стремительными и плавными, хрупкими и сильными. А само побережье было так же празднично и весело, как море и небо...
...Испытания проводились на спортивной площадке. В центре ее в огромной чаше на треноге из мраморлита лежали шары, и среди них - только что доставленный из Музея космонавтики "Шар Тарханова". В ожидании, пока шары напитаются светом и начнут свое "представление", ученые оживленно беседовали.
- Внимание, коллеги, - сказал Козырев. - Вы достаточно знакомы с историей "Шара Тарханова". А недавно звездолетчик Игнат Лунь со своим другом Александром Шагиным на озере Мухтель на Дальнем Востоке нашли еще пять шаров. Кратко напомню их историю. Первый шар стал известен науке под названием "Шара Тарханова". Он был найден на Марсе и, по предположениям многих ученых, является творением внеземной цивилизации. Правда, назначение "Шара Тарханова" нам неизвестно.
- Но вот, - продолжал он, - две недели назад Мария Бельды, работник биологической станции на озере Мухтель, отметила странное явление, ежедневно повторяющееся над озером. Свои фотографии она послала Главному ученому Сихотэ-Алиньского заповедника. Тот случайно познакомил с фотографиями космонавтов Шагина и Луня, которые с первого мгновения нашли в них ценнейшее открытие; оно-то и привело нас сегодня сюда, на взморье. И я и многие из вас знакомы с эффектом шаров, найденных Лунем и Шагиным на Мухтеле. Мы назвали его "эффектом Лории". Он показывает расположение планеты Лорин и достаточно полно рассказывает нам о составе ее атмосферы, кстати, вполне подходящей для жизни землян. Но кто .создатель этих шаров? Пожалуй, космонавт Игнат Лунь первым вспомнил о "Шаре Тарханова" и предложил нам соединить или объединить его с пятью шарами озера Мухтель. Через несколько минут мы вновь станем, свидетелями "эффекта Лории". Как поведет себя "Шар Тарханова"?
Ученый поднял руку:
- Семнадцать часов двадцать девять минут. Внимание!
Никого не надо было предупреждать. Пристальные взгляды людей и без того были устремлены на голубую чашу, в которой лежали шары. И вдруг они пришли в движение. Теперь не было двух экранов. Медленно приподнялся и повис в воздухе один шар, и над ним тотчас вспыхнул огромный экран с изображением Галактики. Едва шар стал столь же медленно опускаться на широкое дно чаши, как навстречу ему поплыл другой, и на экране люди увидели схему Галактики. Третий шар как бы проецировал на экран изображение Мицара и Алькора, четвертый - голубоватую Лорию. Потом появилась формула жизни Лории, и уже поднимался в воздух "Шар Тарханова". Он поднялся так же невысоко, как и другие шары, - едва ли на полметра. Но на экране, распростершемся перед площадкой, люди увидели изображение юноши - красивого, статного юноши с голубой кожей.
Это был обитатель Лории.
Или это чья-то странная мистификация, созданная неизвестно для каких целей...
Впечатление было ошеломляющим. Первыми пришли в себя журналисты и сразу же атаковали Козырева.
Но что он мог сообщить им сегодня? Козырев принялся было обрисовывать в общих чертах суть проблемы поисков инопланетной цивилизации, как вдруг его неожиданно прервали.
- Академик, - сказал Эллиот, - я не верю, что мы имеем дело с посланцем чужой планеты.
- К сожалению, не вы первый высказываете эту мысль, профессор, - ответил Козырев. - Я не говорю о далеком прошлом, - даже в последние десятилетия мы были свидетелями немалого числа сенсационных сообщений и так называемых "неоспоримых доказательств" посещения Земли пришельцами из космоса. Да, "свидетельств" было много. Но они лопались одно за другим быстрее, чем мыльные пузыри, и это отвратило многих от серьезных размышлений над самой проблемой. А она исключительно важна. Человечество не сомневается в том, что Земля, конечно же, не единственная колыбель разума во Вселенной, что планет с высокоразвитой цивилизацией не так уж мало.
- Почему же до сих пор они не связались с нами?
- Насколько мне известно, вы, профессор Эллиот, астрофизик.
- Астрофизика и говорит мне, что мы имеем дело с очередным мыльным пузырем.
Козырев покачал головой:
- Я бы поостерегся от таких категорических выводов. Это легче всего - отвергать. И все-таки вопрос остается вопросом: почему же до сих пор никто не связался с нами? Можно, разумеется, отделаться таким объяснением: с нами никто не связался по той же причине, по которой пока не можем ни с кем связаться мы. Что ж, возможно. Но лишь при том условии, если нет цивилизации бплее высокой, чем наша.
- Но нет такой цивилизации, академик.
Козырев развел руками:
- Упрямство - не доказательство, профессор Эллиот. Вы же не будете отрицать, что Вселенная, развиваясь, создает благоприятные условия для возникновения жизни. Так случилось на Земле. Но почему именно Земле должна была выпасть исключительная роль пионера цивилизации? Ну если не мы самые первые, если не на нас лежит главное бремя ответственности за судьбу разума в Галактике, то почему культура иных миров, обогнавшая нас в развитии на тысячи, а может, и миллионы лет, не дает о себе знать? Означает ли это, что космические пространства ставят предел межзвездным связям? Или разум в силу каких-то причин не может подняться до высот, делающих возможным тщательное исследование всей Галактики?
- А вы читали книгу профессора Эллиота "Мы одиноки во Вселенной"? - спросил чей-то насмешливый голос.
- Вы спрашиваете об этом таким тоном, словно вы сами написали эту книгу, - отпарировал Козырев.
- Я разделяю точку зрения профессора Эллиота.
- Это ваше право. Вы, кажется, сами, своими глазами увидели сейчас ответ на его книгу. Нам дали точный адрес инопланетной цивилизации. Сам по себе факт этот примечателен тем, что подтверждает правильность наших представлений о множественности обитаемых миров во Вселенной. Сейчас даже трудно предугадать те проблемы, которые встанут перед человечеством после встречи с лорианской цивилизацией. Как повлияет на землян встреча с разумными существами незнакомой цивилизации? Будем ли мы друзьями или врагами - две цивилизации? Будем ли мы добрыми соседями? Быть может, нам придется все материальные ресурсы Земли потратить на то, чтобы сохранить Солнечную систему. Не угрожает ли нам опасность Хиросимы двадцатого века? Что нам сулит встреча? Подобные вопросы станут уделом каждого из нас. Встреча может быть источником трагедии человечества, но может стать и источником нового интеллектуального взлета. Мы должны быть готовы ко всему. Но я верю в разум, в гармонию Вселенной. Там, на Лории, наши друзья, иначе они не дали бы нам своего адреса. Я верю, встреча эта принесет нам новую радость познания, расширит горизонты науки.
- Председатель, вы человек номер три на Планете. Какие личные цели вы преследуете, стремясь быстрее установить контакт с инопланетной цивилизацией? - спросил все тот же насмешливый голос.
- Такие же, какие и вы. Позвольте вас спросить, почему я человек номер три? Председатель Звездного Совета - выборный представитель ученых. Сегодня эту обязанность возложили на меня, а завтра ее будет выполнять другой. И свое место я охотно могу уступить любому, даже вам. Любопытно бы узнать, кто же числится по вашей классификации человеком номер один и номер два?
- Первое лицо Планеты - Председатель Верховного Совета, второе лицо Планеты - Председатель Совета Солнца.
- Благодарю за разъяснение. - Козырев усмехнулся. - Почему-то в вашей классификации чувствуется запах плесени. Вы этого не замечаете?
- Мы просто высказываем вам наше уважение, - сказал кокетливый женский голос. - Скажите, Председатель, Звездный Совет намеревается послать экспедицию на Лорию? И будет ли в ней представлена пресса?
- Странно, что представители прессы забыли о решении Звездного Совета послать экспедицию на Лорию. Странно забывать о том, что утвержден командор звездолета - космонавт Игнат Лунь. А будет ли представлена пресса? - Козырев развел руками. - Если Совет решит, что Лория не обойдется без прессы, - вам придется бросить жребий.
- Что известно Звездному Совету о судьбе Тарханова?
- То же самое, что и вам.
- Не ожидает ли вторую экспедицию участь Тарханова?
Спрашивающий, худощавый, энергичный француз, был корреспондентом газетного агентства "Марс".
- В космосе возможны всякие неожиданности, но современные инженерные средства защиты корабля настолько совершенны, что космонавтам гарантирована полнейшая безопасность. Мы строим очень надежные корабли. Суперзвездолеты. Если среди вас есть желающие побывать на Солнце, я им обещаю это устроить.
- Быть может, вы и Солнце можете придвинуть к Земле? раздался чей-то иронический голос.
- Могу. Но зачем? Мы и так порой изнываем от жары, улыбнувшись, ответил ученый. - Едва ли нам станет прохладно, если мы приблизим орбиту Земли хотя бы на один метр к Солнцу.
Ответ Козырева вызвал смех.
- Насчет путешествия на Солнце серьезно? Если серьезно, я готов принять ультрафиолетовые ванны на самом Солнце, - сказал добродушно молодой парень, корреспондент телерадиокомпании "Панорама планеты".
- Серьезнее нельзя. - Козырев согнал улыбку с лица. Звездолеты, прежде чем отправиться в центр Галактики, совершат испытательный полет. В его программе - заход на поверхностные слои Солнца.
- Вы говорите об этом так, словно речь идет о переходе с одной улицы на другую.
- Верно. То, что не мог представить и вообразить человек двадцатого, двадцать первого и даже двадцать второго веков, в наши дни стало обычным явлением. Мы сейчас ничему не удивляемся. Мы просто не успеваем удивляться - так велик экспоненциализм науки. Заход на Солнце, полет в центр Галактики, переделка Юпитера и многое другое - практические проблемы сегодняшнего дня. Если же вас интересуют чисто инженерные вопросы, то, пожалуйста, я постараюсь удовлетворить ваше любопытство.
- Нет, сейчас инженерные проблемы мало интересуют нас, решительным тоном сказала Саиди Кахар. Она редактировала литературный еженедельник, который читали почти в каждой семье и который влиял на общественное мнение всей Планеты.
Козырев был удивлен ее присутствием здесь и с интересом ждал, что она скажет дальше. Муж Саиди Кахар, один из заместителей Председателя Верховного Совета Планеты, считался крупнейшим современным экономистом.
- Я хотела бы спросить вас, Председатель, - продолжала она, - знаете ли вы, с какими целями посланы эти шары, и действуете ли вы соответственным образом? Иначе говоря, готовитесь ли к отражению атаки врага?
По мнению Козырева, такой вопрос мог бы принадлежать скорее политическому деятелю, чем журналистке. Его следовало задавать не здесь, а на сессии Верховного Совета Планеты, и то только в том случае, если бы существовала реальная угроза нападения на Землю.
- Служба безопасности Планеты - прерогатива Председателя Верховного Совета Планеты, - сказал Козырев. - Я думаю, она в надежных руках. Далее, мне кажется, у нас нет никаких причин для волнения. Обычно враг, который готовится к нападению, заранее не извещает об атаке. Скорее всего, лориане дали свой адрес нам в тяжелые для них минуты.
- Можете ли вы утверждать, что встреча с инопланетной цивилизацией не несет землянам беды?
- Я, кажется, ответил на этот вопрос. Повторяю: не несет.
- Не думаете ли вы, что землянам надо заниматься своими земными делами, переделкой Солнечной системы, например?
- Одно другому не мешает.
- Мы, кажется, отвлекаемся от предмета беседы, - вмешался корреспондент "Известий". - Я хотел бы знать, почему шары оказались в разных местах?
- Очевидно, когда-то, а когда - неизвестно, все шесть шаров одновременно были посланы на Землю. Но один из них оказался на Марсе. Как это могло случиться? При программировании - я употребляю вполне земной термин - лориане, быть может, допустили ошибку, и один шар отделился от других, тогда как остальные пять шаров блуждали в космосе в поисках затерявшегося "товарища" и поэтому только в этом году прибыли на Землю. Я высказываю только свои предположения. Дальнейшие исследования покажут, прав я или нет. Могло случиться и другое. Например, какая-нибудь трагедия на Лории в момент запуска шаров. Многое прояснится, когда мы узнаем принцип устройства шаров. До сих пор нам это не удалось. Отсюда вытекает, что на Лории существует высокоорганизованная техническая цивилизация, быть может, иная, чем на Земле.
- Удалось ли расшифровать непонятные сигналы, принятые службами Комитета галактической связи?
- Пока нет, - сказал Козырев, не давая Мадии возможности взять слово. - Но Комитет галактической связи сообщит нам, когда завершит эту работу.
- А не может ли ответить на этот вопрос инженер Мадия Тарханова?
- Мадия Тарханова? - повернулся к ней Козырев. Мадия догадалась, что академик хотел бы вообще обойти разговор о сигнале-песенке, но решила сказать правду.
- Сигналы расшифрованы в Музее старой техники на магнитофоне двадцатого века, - оказала она. - Они оказались куплетом песенки времен Гагарина: "На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы..."
Журналисты оживились. Это было интересно.
- И вы считаете, что песенка пришла из космоса?
- Да, считаю. Сигналы сейчас изучаются в Институте математической лингвистики. Получим ответ - сообщим вам. Единственно, о чем хочу попросить вас, - не считайте это курьезом, нелепицей, сказкой. Здесь кроется какая-то загадка, и наука разрешит ее.
Козырев отложил в сторону книгу Эллиота, вздохнул.
"С Эллиотом придется воевать. И не только с ним. У него есть могучие заступники".
Он углубился в проект создания атмосферы на Луне. Рабочий день расписан по минутам.
Вошел Рауль Сантос.
- Добрый день, Председатель, - вежливо поздоровался он, без приглашения усаживаясь в кресло слева от стола академика.
- Что нового на Марсе? - спросил Козырев
- Теперь Марс - вполне приличная планета, - Сантос осторожным движением поправил тонкий металлический обруч, опоясывавший его высокий смуглый лоб. Это было его знаменитое устройство, помогавшее ему видеть. - Обсерватория стоит на берегу Российского моря. Великолепное здание.
- Российское море больше Черного?
- Больше. Совет Солнца делает успехи.
- Управляемая термоядерная реакция на природном азоте, задумчиво сказал Козырев. - Далеко шагнул академик Соболев.
Козырев вспомнил свой давний полет на Марс в качестве второго пилота планетарного лайнера. Под кораблем простирались пустыни - красные, оранжевые, желтые бескрайние равнины, лишенные признаков жизни. Козырев управлял кораблем. Через перископ кругового обзора он отрегулировал быстроту и направление спуска. Наконец лайнер коснулся поверхности Марса.
Некоторое время Лунь и Мадия сидели молча. Мадия помешивала ложечкой густой чай, с интересом приглядываясь к космонавту. Он тоже не сводил с нее улыбающихся синих глаз, и это не было неприятно ей.
"А она чем-то похожа на своего деда, - думал Лунь. - Может быть, этим женственно-округлым, но все-таки волевым подбородком? Или твердыми очертаниями губ? Или..."
- Я не картина и не статуэтка, - наконец промолвила Мадия. И добавила не без лукавства: - Или вы с кем-то сравниваете меня?
- Н-нет, - чуточку смешался Лунь. - Не то... Я думал о вашем деде и, кажется, даже пытался найти какоето сходство между вами и ним.
- Постойте, - прервала она. - Если говорить правду, то я согласилась на ваше предложение приехать сюда не только потому, что вы - как бы прямой наследник Ритмина Тарханова... Мне хотелось бы узнать от вас кое-какие подробности оего экспедиции.
- От меня? - изумился Лунь. - А я полагал, что вы должны знать о ней гораздо больше, чем я... - И предложил: - Может, нам лучше выйти отсюда и посидеть в сквере?
На улице было сумрачно. По еще недавно ясному небу плыли темные тучи.
Они устроились на скамейке в Александровском сквере.
- Что же вы хотите узнать о Тарханове? И почему вас интересует экспедиция на Лорию?
Мадия рассказала.
- Вы очень хорошо делаете, что решили собрать все материалы о Тарханове. Когда-то я сам мечтал об этом. Но многолетняя отлучка из дома... - Он неожиданно оживился. - Знаете, я нашел нечто очень важное: миниатюрную планету, куда улетел Тарханов.
Мадия недоверчиво выслушала его рассказ о находке на озере Мухтель и спросила почти недовольно:
- Шутка?
- Нет. Я даже предполагаю, что мои шары и "Шар Тарханова" с изображением загадочного человека присланы оттуда. - Лунь поднял руку к небу.
Мадия вскинула голову, сказала с досадой:
- Сейчас пойдет дождь.
Совсем рядом ударил гром. Порыв ветра зашуршал в листве. Они укрылись в нише Кремлевской стены. Обрушился проливной дождь. Крупные капли застучали по асфальту.
Мадия вытянула руки под дождь. Крохотное озеро мгновенно заплескалось в ее ладонях.
- Как хорошо! - воскликнула она и тут же чуть устыдилась этого восклицания. Только что они говорили о далеких экспедициях и загадочных шарах, и вдруг у нее вырвалось это совершенно девчоночье "хорошо".
"Да, хорошо стоять рядом с тобой и слушать дождь", - думал между тем Лунь. Он радовался тому, что косые струи его загнали их в эту прохладную нишу, радовался нечаянному прикосновению к плечам Мадии. Но тут же к нему пришло чувство какой-то вины перед Ирмой. Испытывал ли он с ней вот такое же чувство радости, как с этой девушкой? Лунь едва ли смог бы ответить на этот вопрос. Ирма если не вернулась, то вот-вот должна была вернуться с Венеры, куда ее вызвали для консультации сложных инженерных расчетов. Расчеты эти были составлены в математическом центре Совета Солнца три года назад. Три года работы шли нормально - Венера укладывалась в строгие математические формулы. Полгода назад она вдруг взбунтовалась. Очевидно, в расчетах были допущены неточности, и эти неточности пришлись не по душе планете.
"Что ж, Ирма укротит тебя. Она и не таких укрощала", усмехнулся Лунь и посмотрел на Мадию.
Та, улыбаясь каким-то своим мыслям, призналась:
- Пришла в голову какая-то нелепица, но нелепица веселая. Представьте себе дождь в космосе. - Она засмеялась. - Мокрые звездолетчики на мокром звездолете смотрят на радугу, протянувшуюся от одной планеты к другой. - И спросила: - А вам не кажется, что слово "радуга" соседствует со словами "радовать", "радость"?
Дождь скоро прошел. Они вышли из своего укрытия. Омытая дождем листва отливала глянцем. В листве сверкали крупные красные ягоды. Вишни. Они были такие же, как и до дождя, и не такие. Все дело, очевидно, в листьях. Понурые, серые, изможденные жарой, сейчас они вытянулись и словно помолодели. Лунь засмеялся, Мадия с удивлением посмотрела на него. Он объяснил, почему смеется.
- Рубины в малахитовой оправе. Вы это сравнение искали?
- Я вам прощаю, вы женщина, - сказал он. - Рубины и малахиты - всего-навсего камни, мертвые камни. А камень - всегда камень. Камень тот же космос... А тут все живое, трепетное...
Они остановились. Листья жили. Жил каждый лист в отдельности. Вот он плавно поворачивается к солнцу ..Капли сверкающего дождя скатываются к стебельку, листочек выпрямляется: смотри я какой, а ты что? И сосед тоже вдруг встряхивается и, улыбаясь солнцу свежей зеленью, отвечает: и я такой же. А в таинственной глубине, в переплетении темных ветвей искрятся ожерелья из капель. Они падают с тихим шорохом и исчезают в прелой земле. Крупные красные ягоды в зеленой оправе, свисающие на ветвях в глубине кустов, звали и манили, будто говорили: сорвите нас, сорвите.
Мадия сорвала горсть вишен и протянула Луню. Он клал ягодки в рот и далеко выплевывал косточки. Описывая крутую траекторию, они шлепались на землю и замирали.
Мадия засмеялась:
- Кто дальше, да?
Он улыбнулся синими глазами, как бы приглашая ее принять участие в детской игре. Мадия покачала головой, притянула к себе ветку, усыпанную ягодами. Потом они пошли дальше. Лунь опять заговорил о шарах.
- Лучше покажите, - предложила Мадия.
- А вы готовы пойти со мной?
- А вы сомневаетесь?
Луню показалось, что в эти слова она внесла какой-то иной, дополнительный смысл, но он не стал раздумывать над ними.
- Пойдемте! - Он поднес к глазам часы. - Сейчас самое время.
Шагина в гостинице не оказалось. Лунь взял чемодан с шарами.
- Сейчас вы увидите планету Тарханова, - сказал он. Пойдемте.
Никого не встретив, они поднялись на крышу гостиницы, в солярий. Лунь поставил открытый чемодан в угол площадки, а сам с Мадией отошел в противоположную сторону. Ждали они недолго. Началось волшебное представление. Кто-то невидимой рукой натянул над Москвой сдвоенный экран - ультрамариновый и черный. В узком пространстве между ними появились белые точки.
- Схема Млечного Пути! - воскликнула Мадия. Лунь улыбнулся, но промолчал. Экран угасал и вновь вспыхивал. Кто-то будто говорил: "В нашей Галактике много созвездий, и среди них Большая Медведица. В этом созвездии двойная звезда Мицар и Алькор. У этой двойной звезды планета с тремя спутниками..."
- Лория, - сказал Лунь.
- Почему все-таки Лория?
- Так назвал ее Тарханов.
На небе все погасло.
- Что же дальше? - Мадия посмотрела на Луня.
- Все повторится. - И заговорил задумчиво, укладывая шары в чемодан: - Странно, как меняется, если так можно выразиться, образ Вселенной, когда ты находишься в космосе. Тот образ, который ты создал на Земле из туманных представлений и фантазий, разорван в клочья и вмиг развеян. И начинай все сначала, трудолюбиво лепи из случайных находок, встреч, дрожания космических лучей иной, быть может, более точный образ. Но на какое время точный? Какая же она, Вселенная? Узнаю ли я это вообще? Иногда кажется - узнаю. Но она тут же ошарашивает тебя чем-то непредвиденным; в ней раскрывается новое фантастическое бездонье. И опять меняй образ, лепи заново, шлифуй... Где же она цельная? Как она поведет себя при новой встрече?..
Мадия слушала его негромкий голос, а перед глазами ее еще светились только что увиденные картины. Она была не только изумлена. Она чувствовала нечто большее. Как будто какой-то огромный и могучий разум указывал людям на цель, которой им необходимо достигнуть. "И все-таки адрес этой цели не полон, - вздохнула она. - Кому писать ответ? И как?"
Она сказала об этом Луню.
- Кому? - Он не удивился вопросу. - Мне тоже приходила в голову эта мысль. Ответ надо писать человеку, чье изображение запечатлено в "Шаре Тарханова".
- И для этого вы едете на Рижское взморье? Мне сообщил о будущих испытаниях академик Козырев.
- Да. Академик собирается соединить эти шары с "Шаром Тарханова".
- Любопытно!..
- Очень. Вы когда улетаете?
- Завтра.
- А сегодняшний вечер мы проведем вместе, - решительно сказал Лунь. - Вы согласны?
- Но... что мы будем делать? - вспомнив об Эллиоте, спросила Мадия.
- Танцевать.
Она засмеялась:
- Звездолетчики умеют танцевать?
- Иногда пытаются, - в тон ответил Лунь. - Решено?
Ровно в девять часов вечера Мадия в сопровождении Луня поднялась на крышу Дворца Чайковского. Здесь была, пожалуй, лучшая летняя танцевальная площадка города. Впрочем, едва ли это можно было назвать площадкой. В мягком рассеянном свете она казалась площадью, громадной и гладкой, как зеркало. Оркестр играл алькони, один из самых красивых и темпераментных танцев, созданных из гармонического сочетания мелодий и танцев многих народов Земли. В алькони каждый землянин чувствовал сердце своего народа и огромное сердце гигантского коллектива Земли, которое уже давно называлось Объединенным Человечеством.
Но едва ли думали об этом Лунь и Мадия, захваченные ритмом танца и его мелодией - богатой, смелой, по рой неожиданной, но всегда цельной... Все было хорошо вокруг: легкий ветер охлаждал разгоряченные лица, круглая луна медленно поднималась над этажами Дворца дружбы народов... И среди танцующих Мадия внезапно увидела Эллиота. Он был с высокой красивой девушкой. "Это к ней он спешил сегодня", - невольно подумала Мадия, отмечая, что в ней не шевельнулось и тени ревности. Она взглянула на Луня и поняла, что он тоже глядит на Эллиота. "Они же знакомы", - припомнила она.
Оркестр смблк. Мадия и Лунь оказались рядом с Эллиотом и его спутницей. Лунь, крепко сжимая руку Мадии, повел ее к Чарлзу.
Она ошиблась.
- Ирма! - обратился Лунь к спутнице Эллиота. - Ты вернулась сегодня? Ты хорошо танцуешь!
- Как видишь, - холодно сказала Ирма, наблюдая за Мадией.
- Познакомьтесь. - Лунь представил девушек друг другу. Веселая улыбка блуждала на его лице. Глаза Ирмы изучающе щурились. Мадия первая протянула руку девушке...
В комнату постучали. Мадия выключила радиовизор и открыла дверь. Робот-почтальон вручил ей фотописьмо из Хабаровска. Писал председатель Комитета галактической связи. Она торопливо развернула сложенный вдвое листок.
"Дорогая Мадия Тарханова.
Комитет галактической связи Звездного Совета поручает Вам представительствовать на испытании шаров. Испытания проводятся на Рижском взморье. Президент Латвийской Академии о Вашем приезде предупрежден.
Председатель Комитета галактической связи Звездного Совета Рауль Сантос".
На следующее утро Мадия выехала в Ригу.
Балтийское море издалека приветствовало Мадию своим шумом. До берега было еще не близко, а уже весь воздух между дачами и соснами трепетал от могучего гула. И вдруг темно-синяя полоса сверкнула снежно-белыми гребешками. В лицо ударил свежий ветер, пахнущий морским простором. Мадия долго не могла оторвать взора от бегущих навстречу зеленых с белыми гребешками волн. Все побережье, куда хватал взор, было окаймлено этими пушистыми, белыми полосами, стремительными и плавными, хрупкими и сильными. А само побережье было так же празднично и весело, как море и небо...
...Испытания проводились на спортивной площадке. В центре ее в огромной чаше на треноге из мраморлита лежали шары, и среди них - только что доставленный из Музея космонавтики "Шар Тарханова". В ожидании, пока шары напитаются светом и начнут свое "представление", ученые оживленно беседовали.
- Внимание, коллеги, - сказал Козырев. - Вы достаточно знакомы с историей "Шара Тарханова". А недавно звездолетчик Игнат Лунь со своим другом Александром Шагиным на озере Мухтель на Дальнем Востоке нашли еще пять шаров. Кратко напомню их историю. Первый шар стал известен науке под названием "Шара Тарханова". Он был найден на Марсе и, по предположениям многих ученых, является творением внеземной цивилизации. Правда, назначение "Шара Тарханова" нам неизвестно.
- Но вот, - продолжал он, - две недели назад Мария Бельды, работник биологической станции на озере Мухтель, отметила странное явление, ежедневно повторяющееся над озером. Свои фотографии она послала Главному ученому Сихотэ-Алиньского заповедника. Тот случайно познакомил с фотографиями космонавтов Шагина и Луня, которые с первого мгновения нашли в них ценнейшее открытие; оно-то и привело нас сегодня сюда, на взморье. И я и многие из вас знакомы с эффектом шаров, найденных Лунем и Шагиным на Мухтеле. Мы назвали его "эффектом Лории". Он показывает расположение планеты Лорин и достаточно полно рассказывает нам о составе ее атмосферы, кстати, вполне подходящей для жизни землян. Но кто .создатель этих шаров? Пожалуй, космонавт Игнат Лунь первым вспомнил о "Шаре Тарханова" и предложил нам соединить или объединить его с пятью шарами озера Мухтель. Через несколько минут мы вновь станем, свидетелями "эффекта Лории". Как поведет себя "Шар Тарханова"?
Ученый поднял руку:
- Семнадцать часов двадцать девять минут. Внимание!
Никого не надо было предупреждать. Пристальные взгляды людей и без того были устремлены на голубую чашу, в которой лежали шары. И вдруг они пришли в движение. Теперь не было двух экранов. Медленно приподнялся и повис в воздухе один шар, и над ним тотчас вспыхнул огромный экран с изображением Галактики. Едва шар стал столь же медленно опускаться на широкое дно чаши, как навстречу ему поплыл другой, и на экране люди увидели схему Галактики. Третий шар как бы проецировал на экран изображение Мицара и Алькора, четвертый - голубоватую Лорию. Потом появилась формула жизни Лории, и уже поднимался в воздух "Шар Тарханова". Он поднялся так же невысоко, как и другие шары, - едва ли на полметра. Но на экране, распростершемся перед площадкой, люди увидели изображение юноши - красивого, статного юноши с голубой кожей.
Это был обитатель Лории.
Или это чья-то странная мистификация, созданная неизвестно для каких целей...
Впечатление было ошеломляющим. Первыми пришли в себя журналисты и сразу же атаковали Козырева.
Но что он мог сообщить им сегодня? Козырев принялся было обрисовывать в общих чертах суть проблемы поисков инопланетной цивилизации, как вдруг его неожиданно прервали.
- Академик, - сказал Эллиот, - я не верю, что мы имеем дело с посланцем чужой планеты.
- К сожалению, не вы первый высказываете эту мысль, профессор, - ответил Козырев. - Я не говорю о далеком прошлом, - даже в последние десятилетия мы были свидетелями немалого числа сенсационных сообщений и так называемых "неоспоримых доказательств" посещения Земли пришельцами из космоса. Да, "свидетельств" было много. Но они лопались одно за другим быстрее, чем мыльные пузыри, и это отвратило многих от серьезных размышлений над самой проблемой. А она исключительно важна. Человечество не сомневается в том, что Земля, конечно же, не единственная колыбель разума во Вселенной, что планет с высокоразвитой цивилизацией не так уж мало.
- Почему же до сих пор они не связались с нами?
- Насколько мне известно, вы, профессор Эллиот, астрофизик.
- Астрофизика и говорит мне, что мы имеем дело с очередным мыльным пузырем.
Козырев покачал головой:
- Я бы поостерегся от таких категорических выводов. Это легче всего - отвергать. И все-таки вопрос остается вопросом: почему же до сих пор никто не связался с нами? Можно, разумеется, отделаться таким объяснением: с нами никто не связался по той же причине, по которой пока не можем ни с кем связаться мы. Что ж, возможно. Но лишь при том условии, если нет цивилизации бплее высокой, чем наша.
- Но нет такой цивилизации, академик.
Козырев развел руками:
- Упрямство - не доказательство, профессор Эллиот. Вы же не будете отрицать, что Вселенная, развиваясь, создает благоприятные условия для возникновения жизни. Так случилось на Земле. Но почему именно Земле должна была выпасть исключительная роль пионера цивилизации? Ну если не мы самые первые, если не на нас лежит главное бремя ответственности за судьбу разума в Галактике, то почему культура иных миров, обогнавшая нас в развитии на тысячи, а может, и миллионы лет, не дает о себе знать? Означает ли это, что космические пространства ставят предел межзвездным связям? Или разум в силу каких-то причин не может подняться до высот, делающих возможным тщательное исследование всей Галактики?
- А вы читали книгу профессора Эллиота "Мы одиноки во Вселенной"? - спросил чей-то насмешливый голос.
- Вы спрашиваете об этом таким тоном, словно вы сами написали эту книгу, - отпарировал Козырев.
- Я разделяю точку зрения профессора Эллиота.
- Это ваше право. Вы, кажется, сами, своими глазами увидели сейчас ответ на его книгу. Нам дали точный адрес инопланетной цивилизации. Сам по себе факт этот примечателен тем, что подтверждает правильность наших представлений о множественности обитаемых миров во Вселенной. Сейчас даже трудно предугадать те проблемы, которые встанут перед человечеством после встречи с лорианской цивилизацией. Как повлияет на землян встреча с разумными существами незнакомой цивилизации? Будем ли мы друзьями или врагами - две цивилизации? Будем ли мы добрыми соседями? Быть может, нам придется все материальные ресурсы Земли потратить на то, чтобы сохранить Солнечную систему. Не угрожает ли нам опасность Хиросимы двадцатого века? Что нам сулит встреча? Подобные вопросы станут уделом каждого из нас. Встреча может быть источником трагедии человечества, но может стать и источником нового интеллектуального взлета. Мы должны быть готовы ко всему. Но я верю в разум, в гармонию Вселенной. Там, на Лории, наши друзья, иначе они не дали бы нам своего адреса. Я верю, встреча эта принесет нам новую радость познания, расширит горизонты науки.
- Председатель, вы человек номер три на Планете. Какие личные цели вы преследуете, стремясь быстрее установить контакт с инопланетной цивилизацией? - спросил все тот же насмешливый голос.
- Такие же, какие и вы. Позвольте вас спросить, почему я человек номер три? Председатель Звездного Совета - выборный представитель ученых. Сегодня эту обязанность возложили на меня, а завтра ее будет выполнять другой. И свое место я охотно могу уступить любому, даже вам. Любопытно бы узнать, кто же числится по вашей классификации человеком номер один и номер два?
- Первое лицо Планеты - Председатель Верховного Совета, второе лицо Планеты - Председатель Совета Солнца.
- Благодарю за разъяснение. - Козырев усмехнулся. - Почему-то в вашей классификации чувствуется запах плесени. Вы этого не замечаете?
- Мы просто высказываем вам наше уважение, - сказал кокетливый женский голос. - Скажите, Председатель, Звездный Совет намеревается послать экспедицию на Лорию? И будет ли в ней представлена пресса?
- Странно, что представители прессы забыли о решении Звездного Совета послать экспедицию на Лорию. Странно забывать о том, что утвержден командор звездолета - космонавт Игнат Лунь. А будет ли представлена пресса? - Козырев развел руками. - Если Совет решит, что Лория не обойдется без прессы, - вам придется бросить жребий.
- Что известно Звездному Совету о судьбе Тарханова?
- То же самое, что и вам.
- Не ожидает ли вторую экспедицию участь Тарханова?
Спрашивающий, худощавый, энергичный француз, был корреспондентом газетного агентства "Марс".
- В космосе возможны всякие неожиданности, но современные инженерные средства защиты корабля настолько совершенны, что космонавтам гарантирована полнейшая безопасность. Мы строим очень надежные корабли. Суперзвездолеты. Если среди вас есть желающие побывать на Солнце, я им обещаю это устроить.
- Быть может, вы и Солнце можете придвинуть к Земле? раздался чей-то иронический голос.
- Могу. Но зачем? Мы и так порой изнываем от жары, улыбнувшись, ответил ученый. - Едва ли нам станет прохладно, если мы приблизим орбиту Земли хотя бы на один метр к Солнцу.
Ответ Козырева вызвал смех.
- Насчет путешествия на Солнце серьезно? Если серьезно, я готов принять ультрафиолетовые ванны на самом Солнце, - сказал добродушно молодой парень, корреспондент телерадиокомпании "Панорама планеты".
- Серьезнее нельзя. - Козырев согнал улыбку с лица. Звездолеты, прежде чем отправиться в центр Галактики, совершат испытательный полет. В его программе - заход на поверхностные слои Солнца.
- Вы говорите об этом так, словно речь идет о переходе с одной улицы на другую.
- Верно. То, что не мог представить и вообразить человек двадцатого, двадцать первого и даже двадцать второго веков, в наши дни стало обычным явлением. Мы сейчас ничему не удивляемся. Мы просто не успеваем удивляться - так велик экспоненциализм науки. Заход на Солнце, полет в центр Галактики, переделка Юпитера и многое другое - практические проблемы сегодняшнего дня. Если же вас интересуют чисто инженерные вопросы, то, пожалуйста, я постараюсь удовлетворить ваше любопытство.
- Нет, сейчас инженерные проблемы мало интересуют нас, решительным тоном сказала Саиди Кахар. Она редактировала литературный еженедельник, который читали почти в каждой семье и который влиял на общественное мнение всей Планеты.
Козырев был удивлен ее присутствием здесь и с интересом ждал, что она скажет дальше. Муж Саиди Кахар, один из заместителей Председателя Верховного Совета Планеты, считался крупнейшим современным экономистом.
- Я хотела бы спросить вас, Председатель, - продолжала она, - знаете ли вы, с какими целями посланы эти шары, и действуете ли вы соответственным образом? Иначе говоря, готовитесь ли к отражению атаки врага?
По мнению Козырева, такой вопрос мог бы принадлежать скорее политическому деятелю, чем журналистке. Его следовало задавать не здесь, а на сессии Верховного Совета Планеты, и то только в том случае, если бы существовала реальная угроза нападения на Землю.
- Служба безопасности Планеты - прерогатива Председателя Верховного Совета Планеты, - сказал Козырев. - Я думаю, она в надежных руках. Далее, мне кажется, у нас нет никаких причин для волнения. Обычно враг, который готовится к нападению, заранее не извещает об атаке. Скорее всего, лориане дали свой адрес нам в тяжелые для них минуты.
- Можете ли вы утверждать, что встреча с инопланетной цивилизацией не несет землянам беды?
- Я, кажется, ответил на этот вопрос. Повторяю: не несет.
- Не думаете ли вы, что землянам надо заниматься своими земными делами, переделкой Солнечной системы, например?
- Одно другому не мешает.
- Мы, кажется, отвлекаемся от предмета беседы, - вмешался корреспондент "Известий". - Я хотел бы знать, почему шары оказались в разных местах?
- Очевидно, когда-то, а когда - неизвестно, все шесть шаров одновременно были посланы на Землю. Но один из них оказался на Марсе. Как это могло случиться? При программировании - я употребляю вполне земной термин - лориане, быть может, допустили ошибку, и один шар отделился от других, тогда как остальные пять шаров блуждали в космосе в поисках затерявшегося "товарища" и поэтому только в этом году прибыли на Землю. Я высказываю только свои предположения. Дальнейшие исследования покажут, прав я или нет. Могло случиться и другое. Например, какая-нибудь трагедия на Лории в момент запуска шаров. Многое прояснится, когда мы узнаем принцип устройства шаров. До сих пор нам это не удалось. Отсюда вытекает, что на Лории существует высокоорганизованная техническая цивилизация, быть может, иная, чем на Земле.
- Удалось ли расшифровать непонятные сигналы, принятые службами Комитета галактической связи?
- Пока нет, - сказал Козырев, не давая Мадии возможности взять слово. - Но Комитет галактической связи сообщит нам, когда завершит эту работу.
- А не может ли ответить на этот вопрос инженер Мадия Тарханова?
- Мадия Тарханова? - повернулся к ней Козырев. Мадия догадалась, что академик хотел бы вообще обойти разговор о сигнале-песенке, но решила сказать правду.
- Сигналы расшифрованы в Музее старой техники на магнитофоне двадцатого века, - оказала она. - Они оказались куплетом песенки времен Гагарина: "На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы..."
Журналисты оживились. Это было интересно.
- И вы считаете, что песенка пришла из космоса?
- Да, считаю. Сигналы сейчас изучаются в Институте математической лингвистики. Получим ответ - сообщим вам. Единственно, о чем хочу попросить вас, - не считайте это курьезом, нелепицей, сказкой. Здесь кроется какая-то загадка, и наука разрешит ее.
Козырев отложил в сторону книгу Эллиота, вздохнул.
"С Эллиотом придется воевать. И не только с ним. У него есть могучие заступники".
Он углубился в проект создания атмосферы на Луне. Рабочий день расписан по минутам.
Вошел Рауль Сантос.
- Добрый день, Председатель, - вежливо поздоровался он, без приглашения усаживаясь в кресло слева от стола академика.
- Что нового на Марсе? - спросил Козырев
- Теперь Марс - вполне приличная планета, - Сантос осторожным движением поправил тонкий металлический обруч, опоясывавший его высокий смуглый лоб. Это было его знаменитое устройство, помогавшее ему видеть. - Обсерватория стоит на берегу Российского моря. Великолепное здание.
- Российское море больше Черного?
- Больше. Совет Солнца делает успехи.
- Управляемая термоядерная реакция на природном азоте, задумчиво сказал Козырев. - Далеко шагнул академик Соболев.
Козырев вспомнил свой давний полет на Марс в качестве второго пилота планетарного лайнера. Под кораблем простирались пустыни - красные, оранжевые, желтые бескрайние равнины, лишенные признаков жизни. Козырев управлял кораблем. Через перископ кругового обзора он отрегулировал быстроту и направление спуска. Наконец лайнер коснулся поверхности Марса.