Сергей Беляев
Властелин молний
ЧАСТЬ 1
ЖИЗНЬ ЗАГАДЫВАЕТ
I. «Доброе утро!»
Тот, кто хотя бы проездом бывал в городе Светлом, знает площадку над Зеленым озером, откуда открывается чудесный вид на изумрудные волны и на очаровательные холмы, поросшие могучими соснами. Вдали, на самом горизонте виднеются контуры гор, снеговые вершины которых сияют сквозь дымку палевых облаков, будто алмазы, покрытые тончайшей вуалью.
В ту весну я надолго собиралась покинуть мою родную горную тайгу.
С вокзала автобус доставил меня и мой тощий чемодан на пристань. Паром, который должен был переправить путешественников через озеро, запаздывал. Легкий завтрак со стаканом крепкого кафе в ресторанчике близ пристани занял у меня десяток минут. Сдав чемодан на хранение, я отправилась побродить по городу.
После реконструкции, которая развернулась здесь в послевоенные годы, город Светлый чрезвычайно разросся и похорошел. Меня поразили величественные новые здания, пышные цветники и скверы, где среди яркой зелени били фонтаны и ласково журчали небольшие водопады. Можно было подумать, что это курорт. А на самом деле ведь это один из индустриальных городов, всем известный Светлый.
Густые рощи и парки разрезали город на несколько частей и зелеными каскадами сбегали к зеркальной глади озера. От пристани я прошла к одной из таких рощ, потом поднялась по лестнице. Ближайшей улицей, не останавливаясь перед заманчивыми витринами магазинов, добралась до знаменитой верхней площадки и оттуда долгим взором попрощалась с милыми горами. Среди них прошло мое детство.
Когда я, взволнованная и грустная, покидала площадку, уже кончились утренние часы, и теперь на улице лишь редкие прохожие попадались мне навстречу.
Признаться, я не сразу сообразила, что слова, которые внезапно донеслись до моего уха, относятся ко мне.
– Извините, осмеливаюсь побеспокоить вас, – сказал стоявший рядом незнакомый человек.
Занятая своими мыслями, я не могла понять, откуда он появился. Я пожала плечами:
– Не совсем понимаю…
Светло-серый костюм очень шел к моложавому лицу незнакомца. Я быстро окинула взглядом всю его фигуру, от мягкой фетровой шляпы до темно-желтых запыленных полуботинок. И, вероятно, тень улыбки скользнула по моему лицу, потому что человек мягко улыбнулся.
– Не сочтите мое поведение нахальством, – тихо произнес он. Улыбка осталась только в его голубых глазах. Тон голоса был умоляющим, почти смиренным, и тронул меня.
– Что вам надо? – спросила я и сдвинула брови, подумав, что надо держаться сурово и сухо.
Мы стояли около большого киоска, где молоденькая продавщица распределяла цветы по вазам, не обращая на нас внимания. Рядом, под развесистым платаном, была пустая скамья. Человек взглянул на нее. Поймав этот мимолетный взгляд, я сделала несколько шагов в сторону. Мне совсем не хотелось получать приглашение присесть здесь с этим незнакомцем.
– Бывают в жизни положения, – очень искренне сказал человек, – когда один жест незнакомой девушки сможет помочь больше, чем усилия тысячи друзей. И я вас умоляю…
Он кивнул на противоположную сторону улицы:
– Видите тот симпатичный домик? Пожалуйста, подойдите к его двери. Вам придется подняться на три ступеньки и позвонить, два раза нажав кнопку. Вам откроют дверь. Скажите только: «Доброе утро!»
Мне оставалось лишь пожать плечами. Даже рассмеяться не могла я над этим предложением. Оно звучало слишком необычайно, если не нахально.
– Почему бы вам самому не нажать кнопку и не звонить, сколько вздумается? – сухо спросила я. – Можете сами поздравлять с добрым утром обитателей симпатичного домика, сколько вам угодно…
– Но я же объяснил, что бывают обстоятельства, когда… – не повышая голоса, перебил незнакомец.
– А я не хочу слушать, – жестко, сквозь зубы выговорила я и хотела идти своим путем.
Однако лукавый бес любопытства придержал меня на месте.
– Но… что надо говорить после приветствия, если меня впустят в домик? – неожиданно для самой себя пробормотала я.
– Вас не пустят дальше порога, – серьезно сказал незнакомец. – Клянусь, не произойдет ничего особенного. Вам не надо больше ничего говорить. Просто вам ответят на приветствие, а вы, вернувшись, передадите мне ответ. Я подожду здесь на скамейке. Вот и все.
Человек произнес эти слова с подкупающей искренностью. Он смотрел то на меня, то на окна домика с выражением такого ожидания, что я не смогла отказать. Очень глупо? Может быть… Но ведь это происходило так давно, когда я была еще совсем девчонкой.
– Хорошо, – слегка кивнула я.
– Благодарю вас, – поклонился он чрезвычайно учтиво.
Я перешла через улицу и обернулась. Незнакомец сидел на скамье и читал газету, развернув ее перед собой. На меня он не обращал внимания.
«Что за история? – подумалось мне. Все происшедшее походило на приключенческий роман. – В чем дело?..» Решила: если ответ из домика покажется подозрительным, немедленно сообщу куда следует. А если дадут записку – прочту.
Несколько кустов роз в палисаднике перед таинственным домиком аккуратно подстрижены. Гравий хрустел под моими дорожными ботинками. Три окна домика затянуты узорчатыми кисейными занавесками. Мне показалось, что занавеска на крайнем окне слегка вздрогнула. Я взбежала по ступенькам крыльца, где в щелях растрескавшегося бетона пробивалась молодая травка. Вот и кнопка звонка.
Я позвонила два раза. И тут мною овладело внезапное чувство неловкости. Что делаю? А если спросят, чего мне, собственно говоря, надо? Что отвечу? Но я была юна и легкомысленна. Решила – отвечу просто: «Простите, ошиблась». И откланяюсь. Пусть даже меня сочтут чудачкой.
Сердце мое забилось, когда услыхала легкий шум шагов за дверью и звук поворачивающегося ключа. Дверь приоткрылась. Через неширокую щель ничего не увидела, кроме обычной дверной цепочки, преграждавшей вход.
И тогда я сказала, признаюсь, с некоторым смущением:
– Доброе утро!
В ответ поверх цепочки ко мне просунулась тонкая женская рука в изящной черной нитяной перчатке. Пальцы этой руки держали что-то блестящее.
Машинально и я протянула свою руку, и вдруг на моей ладони очутилось золотое кольцо.
Я смотрела на кольцо с изумлением. Вот уж никак не ожидала такого ответа на мое приветствие! Когда же подняла глаза, дверь уже была закрыта. Не слышно было ни поворота ключа, ни шагов за дверью, как будто она и не открывалась.
Зажав кольцо в руке, я быстро повернулась и перебежала улицу. Она была по-прежнему пустынна. Только где-то в стороне двигались прохожие. Почему-то мне отчетливо врезались в память рука милиционера с поднятым жезлом на дальнем перекрестке и немолодой человек, прошедший мимо. Он, видимо, изнывал от жары и обмахивал свое пухлое белое лицо парусиновой кепкой.
Я приблизилась к сидевшему на скамье незнакомцу.
Лицо его было закрыто газетой.
– Посмотрите, что вам прислали, – с улыбкой, довольно громко произнесла я, ожидая, что тот встрепенется и поблагодарит.
Но человек сидел неподвижно.
– Вы, кажется, заснули? – спросила я, вплотную подходя к скамейке.
Но человек не двинулся. Я дотронулась до газеты.
Она медленно начала сползать с лица сидевшего, шурша скользнула по его коленям и упала на песок.
Я чуть не вскрикнула от ужаса.
Куда-то вдаль, мимо меня, смотрели страшные глаза мертвеца.
В ту весну я надолго собиралась покинуть мою родную горную тайгу.
С вокзала автобус доставил меня и мой тощий чемодан на пристань. Паром, который должен был переправить путешественников через озеро, запаздывал. Легкий завтрак со стаканом крепкого кафе в ресторанчике близ пристани занял у меня десяток минут. Сдав чемодан на хранение, я отправилась побродить по городу.
После реконструкции, которая развернулась здесь в послевоенные годы, город Светлый чрезвычайно разросся и похорошел. Меня поразили величественные новые здания, пышные цветники и скверы, где среди яркой зелени били фонтаны и ласково журчали небольшие водопады. Можно было подумать, что это курорт. А на самом деле ведь это один из индустриальных городов, всем известный Светлый.
Густые рощи и парки разрезали город на несколько частей и зелеными каскадами сбегали к зеркальной глади озера. От пристани я прошла к одной из таких рощ, потом поднялась по лестнице. Ближайшей улицей, не останавливаясь перед заманчивыми витринами магазинов, добралась до знаменитой верхней площадки и оттуда долгим взором попрощалась с милыми горами. Среди них прошло мое детство.
Когда я, взволнованная и грустная, покидала площадку, уже кончились утренние часы, и теперь на улице лишь редкие прохожие попадались мне навстречу.
Признаться, я не сразу сообразила, что слова, которые внезапно донеслись до моего уха, относятся ко мне.
– Извините, осмеливаюсь побеспокоить вас, – сказал стоявший рядом незнакомый человек.
Занятая своими мыслями, я не могла понять, откуда он появился. Я пожала плечами:
– Не совсем понимаю…
Светло-серый костюм очень шел к моложавому лицу незнакомца. Я быстро окинула взглядом всю его фигуру, от мягкой фетровой шляпы до темно-желтых запыленных полуботинок. И, вероятно, тень улыбки скользнула по моему лицу, потому что человек мягко улыбнулся.
– Не сочтите мое поведение нахальством, – тихо произнес он. Улыбка осталась только в его голубых глазах. Тон голоса был умоляющим, почти смиренным, и тронул меня.
– Что вам надо? – спросила я и сдвинула брови, подумав, что надо держаться сурово и сухо.
Мы стояли около большого киоска, где молоденькая продавщица распределяла цветы по вазам, не обращая на нас внимания. Рядом, под развесистым платаном, была пустая скамья. Человек взглянул на нее. Поймав этот мимолетный взгляд, я сделала несколько шагов в сторону. Мне совсем не хотелось получать приглашение присесть здесь с этим незнакомцем.
– Бывают в жизни положения, – очень искренне сказал человек, – когда один жест незнакомой девушки сможет помочь больше, чем усилия тысячи друзей. И я вас умоляю…
Он кивнул на противоположную сторону улицы:
– Видите тот симпатичный домик? Пожалуйста, подойдите к его двери. Вам придется подняться на три ступеньки и позвонить, два раза нажав кнопку. Вам откроют дверь. Скажите только: «Доброе утро!»
Мне оставалось лишь пожать плечами. Даже рассмеяться не могла я над этим предложением. Оно звучало слишком необычайно, если не нахально.
– Почему бы вам самому не нажать кнопку и не звонить, сколько вздумается? – сухо спросила я. – Можете сами поздравлять с добрым утром обитателей симпатичного домика, сколько вам угодно…
– Но я же объяснил, что бывают обстоятельства, когда… – не повышая голоса, перебил незнакомец.
– А я не хочу слушать, – жестко, сквозь зубы выговорила я и хотела идти своим путем.
Однако лукавый бес любопытства придержал меня на месте.
– Но… что надо говорить после приветствия, если меня впустят в домик? – неожиданно для самой себя пробормотала я.
– Вас не пустят дальше порога, – серьезно сказал незнакомец. – Клянусь, не произойдет ничего особенного. Вам не надо больше ничего говорить. Просто вам ответят на приветствие, а вы, вернувшись, передадите мне ответ. Я подожду здесь на скамейке. Вот и все.
Человек произнес эти слова с подкупающей искренностью. Он смотрел то на меня, то на окна домика с выражением такого ожидания, что я не смогла отказать. Очень глупо? Может быть… Но ведь это происходило так давно, когда я была еще совсем девчонкой.
– Хорошо, – слегка кивнула я.
– Благодарю вас, – поклонился он чрезвычайно учтиво.
Я перешла через улицу и обернулась. Незнакомец сидел на скамье и читал газету, развернув ее перед собой. На меня он не обращал внимания.
«Что за история? – подумалось мне. Все происшедшее походило на приключенческий роман. – В чем дело?..» Решила: если ответ из домика покажется подозрительным, немедленно сообщу куда следует. А если дадут записку – прочту.
Несколько кустов роз в палисаднике перед таинственным домиком аккуратно подстрижены. Гравий хрустел под моими дорожными ботинками. Три окна домика затянуты узорчатыми кисейными занавесками. Мне показалось, что занавеска на крайнем окне слегка вздрогнула. Я взбежала по ступенькам крыльца, где в щелях растрескавшегося бетона пробивалась молодая травка. Вот и кнопка звонка.
Я позвонила два раза. И тут мною овладело внезапное чувство неловкости. Что делаю? А если спросят, чего мне, собственно говоря, надо? Что отвечу? Но я была юна и легкомысленна. Решила – отвечу просто: «Простите, ошиблась». И откланяюсь. Пусть даже меня сочтут чудачкой.
Сердце мое забилось, когда услыхала легкий шум шагов за дверью и звук поворачивающегося ключа. Дверь приоткрылась. Через неширокую щель ничего не увидела, кроме обычной дверной цепочки, преграждавшей вход.
И тогда я сказала, признаюсь, с некоторым смущением:
– Доброе утро!
В ответ поверх цепочки ко мне просунулась тонкая женская рука в изящной черной нитяной перчатке. Пальцы этой руки держали что-то блестящее.
Машинально и я протянула свою руку, и вдруг на моей ладони очутилось золотое кольцо.
Я смотрела на кольцо с изумлением. Вот уж никак не ожидала такого ответа на мое приветствие! Когда же подняла глаза, дверь уже была закрыта. Не слышно было ни поворота ключа, ни шагов за дверью, как будто она и не открывалась.
Зажав кольцо в руке, я быстро повернулась и перебежала улицу. Она была по-прежнему пустынна. Только где-то в стороне двигались прохожие. Почему-то мне отчетливо врезались в память рука милиционера с поднятым жезлом на дальнем перекрестке и немолодой человек, прошедший мимо. Он, видимо, изнывал от жары и обмахивал свое пухлое белое лицо парусиновой кепкой.
Я приблизилась к сидевшему на скамье незнакомцу.
Лицо его было закрыто газетой.
– Посмотрите, что вам прислали, – с улыбкой, довольно громко произнесла я, ожидая, что тот встрепенется и поблагодарит.
Но человек сидел неподвижно.
– Вы, кажется, заснули? – спросила я, вплотную подходя к скамейке.
Но человек не двинулся. Я дотронулась до газеты.
Она медленно начала сползать с лица сидевшего, шурша скользнула по его коленям и упала на песок.
Я чуть не вскрикнула от ужаса.
Куда-то вдаль, мимо меня, смотрели страшные глаза мертвеца.
II. КОЛЬЦО
Это было так неожиданно, что на мгновенье жестокий спазм сдавил мне грудь, и я еле перевела дыхание. На мгновенье я застыла ошеломленная, но затем стала действовать.
Никогда раньше не подозревала я за собой такого самообладания, которое проявила вдруг при этом странном происшествии. Ноги мои как будто сами передвигали меня по тротуару, дальше от роковой скамейки. Цветочница в киоске, погруженная в какие-то счета и накладные, даже не взглянула на меня.
Как очутилась я на мраморной лестнице, ведущей вниз, не помню. Здесь было много прохожих, – прохладные аллеи рощ они предпочитали солнечным панелям жарких улиц.
Я шла, не зная куда.
Вот какую загадку загадала мне жизнь на первом же самостоятельном шагу! Надо обдумать все. Пойти заявить? Но кто поверит мне?
Я остановилась перед фонтаном, вокруг которого задумчиво дремали широкие листья водяных растений. Мелодичное журчанье фонтанной струи успокоило меня. И в голову пришло решение.
Быстро поднялась я по лестнице и очутилась на улице. Это была та же самая улица. Только теперь я шла к домику с другой стороны. Вот цветочный киоск. Цветочница вышла из него и оживленно разговаривала с покупателем. Он обмахивался парусиновой кепкой так яростно, как будто его одолевали тучи комаров.
Продавщица указала ему рукой вдоль улицы, и я невольно посмотрела туда же. Белая санитарная машина заворачивала на перекрестке мимо милиционера.
Подойдя к палисаднику знакомого домика, я через улицу взглянула на скамью, где умер неизвестный. Скамья пуста. Очевидно, труп увезли в морг. Человек, обмахивающийся кепкой, теперь держал в руках охапку только что купленных цветов и медленно двигался по направлению к пристани. Продавщица пересчитала на ладони деньги и скрылась в киоске.
Очень живо помню я все детали того памятного часа. Бесчисленное число раз бешено нажимала я кнопку звонка на крыльце домика. Но за дверями в ответ не слышалось ни звука. Казалось, домик необитаем. А ведь мне необходимо было выяснить тайну.
Оставив в покое звонок, я принялась стучать сначала кулаками, потом ногами… Хладнокровие оставило меня, и лишь благоразумие не позволило кричать. Махнув рукой, медленно начала я спускаться с крыльца.
– Где пожар? – раздалось за моей спиной. Вздрогнув, я обернулась.
Дверь широко распахнулась. На пороге стояла маленькая сморщенная старушонка и скрюченными короткими пальцами перебирала свой кухонный фартук. Она сердито смотрела на меня сквозь выпуклые стекла громадных очков.
– Доброе утро! – ответила я, старательно подчеркивая слова.
На старуху это не произвело никакого впечатления.
– Ну и что? – спросила она, разводя руками в искреннем изумлении. – Доброе утро! Но кого надо? Почему так безобразно стучите?
– Извините, – запинаясь, пробормотала я. – Мне необходимо сию же минуту видеть гражданку…
– Какую такую гражданку? – подозрительно прищурилась на меня старушенция.
– В черных перчатках, – пояснила я.
И, вероятно, в моем голосе прозвучал излишек таинственности, потому что старуха раскрыла рот от изумления.
– В черных, в нитяных, – продолжала я. – Она всего несколько минут назад… вот здесь… передала мне… Позовите ее, пожалуйста…
Старуха помотала головой:
– Ничего не понимаю. Вот здесь, говорите?
– Да.
– В черных перчатках?
– Да. Вручила мне кольцо… А я не могла передать… Он только что умер.
Старуха перешагнула через порог и посмотрела мне прямо в глаза.
– Вы что, милая, нервная или немножко не в себе?
Она повертела пальцами около своего морщинистого лба. Я вспыхнула.
– Мне здесь через порог дали кольцо, – твердо сказала я.
– И вы его хотите вернуть? – спросила старуха несколько мягче.
– Да… И передайте той гражданке…
– Я сунула руку в карман, ища кольцо. Его там не оказалось. Поискала в другом кармане. Потом раскрыла сумочку. Старуха смотрела на меня с жалостью. Так смотрят на безнадежно больных.
– Где же кольцо? – прошамкала она.
Слезы сами собой навернулись у меня на глазах.
– Я, кажется, потеряла его.
Кривая усмешка поползла по сморщенному личику старушки:
– Ай-яй-яй… Такая молоденькая, а уже аферистка… Ой, батюшки мои… Не туда попала, голубушка! Иди прямо, потом налево, третий закоулок вправо, большая вывеска, психиатрический диспансер, – там рассказывай. А здесь, милая девушка, кроме меня, никто не живет и не жил никогда. Так и запомни. Прощай, ангел мой!
Дверь захлопнулась, скрыв ехидную старушку.
С минуту я стояла потрясенная. Снова перешарила по всем карманам и в сумочке. Кольцо потеряно. В недоумении я вытерла вспотевший лоб, стараясь вспомнить малейшие детали случившегося.
Может быть, ошиблась домиком? Нет, кольцо мне сунула рука в черной перчатке именно вот здесь. Рядом домики были без роз в палисадниках. Свежий гравий на дорожке рассыпан только перед домиком старухи. А на калитке другого, сходного с этим домика, висела предостерегающая надпись со зловещими словами: «Злые собаки».
Совершенно ясно, что кольцо мне передано именно из домика старухи. Но где я потеряла кольцо? Как это могло случиться?
Очень медленно, сохраняя на лице полнейшее равнодушие, я прошлась мимо роковой скамейки. Можно сказать, что я обшарила глазами каждую песчинку дорожки, где произошла трагическая встреча. Но кольца не было видно. Его мог поднять любой прохожий.
В киоске я купила пунцовую розу. Вдыхая ее сладостный аромат и ожидая сдачи, я подумала было спросить у продавщицы, как было обнаружено мертвое тело на скамье рядом с киоском. Но странная нерешительность заставила меня промолчать.
Тихо шла я по улице, думая о происшедшем. Может быть, ничего и не было? Может быть, это только воображение?
На повороте улицы я увидела поверх деревьев кусочек Зеленого озера и клубы дыма. Над городом поплыл басистый призывной гудок. Паром приближался к пристани. И я поспешила туда.
По сходням двигался на посадку народ. На палубе парома стоял тот самый покупатель с белым пухлым лицом. Я узнала его по парусиновой кепке. Он перевесился через перила; в руках его алел пышный букет великолепных роз. Он купил их там, в киоске, около роковой скамейки…
Странное занятие придумал себе этот человек. Медленно обрывал он лепестки роз и пускал их по ветру. И в то же время искоса, будто небрежно, посматривал на сходни.
Я взяла из камеры мой легкий чемодан. Через окно камеры увидела снова лицо этого человека, его вялый, будто усталый взгляд, обращенный на сходни. И тут мелькнула беспокойная мысль:
«Он видел, как я разговаривала с незнакомцем… Он следит за мной…» И эта мысль подсказала мне дальнейшее. В комнате для ожидания я быстро переменила платье на темное, вынутое из чемодана. Перечесала волосы, выпустила их из-под берета пышными локонами. Спрятала сумку в чемодан. Посмотрелась в зеркало и попудрилась.
Теперь я более спокойно пошла к парому. Мне не хотелось, чтобы толстяк с розами заметил меня. Когда гигант носильщик с двумя огромными чемоданами на плечах загородил меня, я незаметно поднялась по сходням. Шла я очень скромно. Кто-то больно толкал меня, но я не протестовала Не стоит обращать на себя внимание. Понятно, что пунцовую розу я оставила на пристани. Да, история с кольцом казалась сном, но следовало насторожиться.
Выбрав уютное местечко на палубе, я поставила чемодан рядом с собой и просидела здесь все два часа путешествия по Зеленому озеру. Любовалась приятной окраской волн и вдыхала влагу теплого ветра.
Человек в кепке прошел по палубе. По выражению его тусклых глаз я убедилась, что он не обращает на меня никакого внимания. Это успокоило. Я старалась не думать о трагической встрече. Но мысль о человеке, которому было послано кольцо, не покидала меня.
Никогда раньше не подозревала я за собой такого самообладания, которое проявила вдруг при этом странном происшествии. Ноги мои как будто сами передвигали меня по тротуару, дальше от роковой скамейки. Цветочница в киоске, погруженная в какие-то счета и накладные, даже не взглянула на меня.
Как очутилась я на мраморной лестнице, ведущей вниз, не помню. Здесь было много прохожих, – прохладные аллеи рощ они предпочитали солнечным панелям жарких улиц.
Я шла, не зная куда.
Вот какую загадку загадала мне жизнь на первом же самостоятельном шагу! Надо обдумать все. Пойти заявить? Но кто поверит мне?
Я остановилась перед фонтаном, вокруг которого задумчиво дремали широкие листья водяных растений. Мелодичное журчанье фонтанной струи успокоило меня. И в голову пришло решение.
Быстро поднялась я по лестнице и очутилась на улице. Это была та же самая улица. Только теперь я шла к домику с другой стороны. Вот цветочный киоск. Цветочница вышла из него и оживленно разговаривала с покупателем. Он обмахивался парусиновой кепкой так яростно, как будто его одолевали тучи комаров.
Продавщица указала ему рукой вдоль улицы, и я невольно посмотрела туда же. Белая санитарная машина заворачивала на перекрестке мимо милиционера.
Подойдя к палисаднику знакомого домика, я через улицу взглянула на скамью, где умер неизвестный. Скамья пуста. Очевидно, труп увезли в морг. Человек, обмахивающийся кепкой, теперь держал в руках охапку только что купленных цветов и медленно двигался по направлению к пристани. Продавщица пересчитала на ладони деньги и скрылась в киоске.
Очень живо помню я все детали того памятного часа. Бесчисленное число раз бешено нажимала я кнопку звонка на крыльце домика. Но за дверями в ответ не слышалось ни звука. Казалось, домик необитаем. А ведь мне необходимо было выяснить тайну.
Оставив в покое звонок, я принялась стучать сначала кулаками, потом ногами… Хладнокровие оставило меня, и лишь благоразумие не позволило кричать. Махнув рукой, медленно начала я спускаться с крыльца.
– Где пожар? – раздалось за моей спиной. Вздрогнув, я обернулась.
Дверь широко распахнулась. На пороге стояла маленькая сморщенная старушонка и скрюченными короткими пальцами перебирала свой кухонный фартук. Она сердито смотрела на меня сквозь выпуклые стекла громадных очков.
– Доброе утро! – ответила я, старательно подчеркивая слова.
На старуху это не произвело никакого впечатления.
– Ну и что? – спросила она, разводя руками в искреннем изумлении. – Доброе утро! Но кого надо? Почему так безобразно стучите?
– Извините, – запинаясь, пробормотала я. – Мне необходимо сию же минуту видеть гражданку…
– Какую такую гражданку? – подозрительно прищурилась на меня старушенция.
– В черных перчатках, – пояснила я.
И, вероятно, в моем голосе прозвучал излишек таинственности, потому что старуха раскрыла рот от изумления.
– В черных, в нитяных, – продолжала я. – Она всего несколько минут назад… вот здесь… передала мне… Позовите ее, пожалуйста…
Старуха помотала головой:
– Ничего не понимаю. Вот здесь, говорите?
– Да.
– В черных перчатках?
– Да. Вручила мне кольцо… А я не могла передать… Он только что умер.
Старуха перешагнула через порог и посмотрела мне прямо в глаза.
– Вы что, милая, нервная или немножко не в себе?
Она повертела пальцами около своего морщинистого лба. Я вспыхнула.
– Мне здесь через порог дали кольцо, – твердо сказала я.
– И вы его хотите вернуть? – спросила старуха несколько мягче.
– Да… И передайте той гражданке…
– Я сунула руку в карман, ища кольцо. Его там не оказалось. Поискала в другом кармане. Потом раскрыла сумочку. Старуха смотрела на меня с жалостью. Так смотрят на безнадежно больных.
– Где же кольцо? – прошамкала она.
Слезы сами собой навернулись у меня на глазах.
– Я, кажется, потеряла его.
Кривая усмешка поползла по сморщенному личику старушки:
– Ай-яй-яй… Такая молоденькая, а уже аферистка… Ой, батюшки мои… Не туда попала, голубушка! Иди прямо, потом налево, третий закоулок вправо, большая вывеска, психиатрический диспансер, – там рассказывай. А здесь, милая девушка, кроме меня, никто не живет и не жил никогда. Так и запомни. Прощай, ангел мой!
Дверь захлопнулась, скрыв ехидную старушку.
С минуту я стояла потрясенная. Снова перешарила по всем карманам и в сумочке. Кольцо потеряно. В недоумении я вытерла вспотевший лоб, стараясь вспомнить малейшие детали случившегося.
Может быть, ошиблась домиком? Нет, кольцо мне сунула рука в черной перчатке именно вот здесь. Рядом домики были без роз в палисадниках. Свежий гравий на дорожке рассыпан только перед домиком старухи. А на калитке другого, сходного с этим домика, висела предостерегающая надпись со зловещими словами: «Злые собаки».
Совершенно ясно, что кольцо мне передано именно из домика старухи. Но где я потеряла кольцо? Как это могло случиться?
Очень медленно, сохраняя на лице полнейшее равнодушие, я прошлась мимо роковой скамейки. Можно сказать, что я обшарила глазами каждую песчинку дорожки, где произошла трагическая встреча. Но кольца не было видно. Его мог поднять любой прохожий.
В киоске я купила пунцовую розу. Вдыхая ее сладостный аромат и ожидая сдачи, я подумала было спросить у продавщицы, как было обнаружено мертвое тело на скамье рядом с киоском. Но странная нерешительность заставила меня промолчать.
Тихо шла я по улице, думая о происшедшем. Может быть, ничего и не было? Может быть, это только воображение?
На повороте улицы я увидела поверх деревьев кусочек Зеленого озера и клубы дыма. Над городом поплыл басистый призывной гудок. Паром приближался к пристани. И я поспешила туда.
По сходням двигался на посадку народ. На палубе парома стоял тот самый покупатель с белым пухлым лицом. Я узнала его по парусиновой кепке. Он перевесился через перила; в руках его алел пышный букет великолепных роз. Он купил их там, в киоске, около роковой скамейки…
Странное занятие придумал себе этот человек. Медленно обрывал он лепестки роз и пускал их по ветру. И в то же время искоса, будто небрежно, посматривал на сходни.
Я взяла из камеры мой легкий чемодан. Через окно камеры увидела снова лицо этого человека, его вялый, будто усталый взгляд, обращенный на сходни. И тут мелькнула беспокойная мысль:
«Он видел, как я разговаривала с незнакомцем… Он следит за мной…» И эта мысль подсказала мне дальнейшее. В комнате для ожидания я быстро переменила платье на темное, вынутое из чемодана. Перечесала волосы, выпустила их из-под берета пышными локонами. Спрятала сумку в чемодан. Посмотрелась в зеркало и попудрилась.
Теперь я более спокойно пошла к парому. Мне не хотелось, чтобы толстяк с розами заметил меня. Когда гигант носильщик с двумя огромными чемоданами на плечах загородил меня, я незаметно поднялась по сходням. Шла я очень скромно. Кто-то больно толкал меня, но я не протестовала Не стоит обращать на себя внимание. Понятно, что пунцовую розу я оставила на пристани. Да, история с кольцом казалась сном, но следовало насторожиться.
Выбрав уютное местечко на палубе, я поставила чемодан рядом с собой и просидела здесь все два часа путешествия по Зеленому озеру. Любовалась приятной окраской волн и вдыхала влагу теплого ветра.
Человек в кепке прошел по палубе. По выражению его тусклых глаз я убедилась, что он не обращает на меня никакого внимания. Это успокоило. Я старалась не думать о трагической встрече. Но мысль о человеке, которому было послано кольцо, не покидала меня.
III. Огненные бусы
В то лето, покинув край родных таежных гор, я провела некоторое время на пасеке колхозного поселка, затерянного в степных просторах.
Меня чаровала прелесть молодого фруктового сада, наполненного жужжанием пчел. Дивны наши южные ночи! Звезды на темном небе кажутся крупными, как сортовые яблоки, и такими близкими, что хочется схватить их.
Я чувствовала себя усталой. Прислонившись спиной к теплой стене омшаника, отдыхала я на завалинке после дня, наполненного мелкими заботами, которые заставляли меня забывать о недавнем прошлом.
Ведь я была круглой сиротой. Следовало устраивать свою жизнь. Отец мечтал, чтобы его дочь занималась наукой. Но у меня были свои соображения о будущем. Однажды на школьном вечере я выступила с чтением своих стихотворений. Оглушительные аплодисменты восторженных подруг навсегда вскружили мне голову. После неожиданной смерти отца я продала все и уехала из родного района: мне было тяжело оставаться там. Было и еще одно обстоятельство, которое заставляло меня ехать. В столе отца я нашла большой запечатанный конверт, на котором было написано:
«Танюша! После моей смерти разыщи профессора Дымова и вручи ему этот пакет. Исполни эту мою последнюю волю. Будь счастлива. Прощай. Твой отец».
Сейчас я еще раз обдумывала мой план. Отдохну за лето, здесь, в тишине, подготовлюсь к экзаменам в театральную школу и к осени поеду в центр. Я была уверена, что на экзамене меня ожидают восторги и овации приемной комиссии. Потом буду разыскивать профессора Дымова, чтобы выполнить волю отца.
Ночь была безлунная, и при величественном мерцании звезд виднелись силуэты далекой рощи, которую опоясывала мелкая степная речонка. Ее воды нежно поблескивали дрожащими отражениями неба. У ног моих послушно лежали две собаки – Альфа и Омега.
Когда в направлении рощи мелькнул свет, я подумала, что это движется автомобиль. Но в том месте никакой дороги не было, и вряд ли кому нужно разъезжать по бездорожью в ночной степи.
Свет мелькнул опять. Теперь я заметила его странный голубоватый оттенок. Вот лучистое пятнышко взметнулось вверх и застыло в воздухе. У меня хорошее зрение, и я отчетливо увидела, что огнистый шарик как будто повис над рощей. Потом он прыгнул несколько в сторону, и вершины деревьев четким контуром обрисовались на фоне звезд. А сам шарик казался звездой, спустившейся с неба на рощу.
Приподнявшись с завалинки, я внимательно следила за странным красивым излучением. Оно пропало. Но через секунду у опушки рощи показалось несколько новых голубых светящихся шаров. Они плавно двигались по степи прямо ко мне. Через минуту исчезли все, кроме одного.
Я видела, как шар на уровне человеческого роста плыл над землей, источая сияние, которое все время меняло окраску. Он казался то нежно-голубым и прозрачным, то светло-синим.
Я слегка вскрикнула, собаки проснулись и залаяли.
Шар приблизился, и собаки подпрыгнули к нему. Но тотчас же с визгом отскочили и исчезли в саду. А я стояла, как зачарованная. Это было удивительно красиво: светящийся шар, величиной с большую чайную чашку, коснулся ветви яблони почти рядом со мной и повис на ней, словно фантастический плод. Золотисто-голубоватые капли отделялись от него и, как огнистая смола, с легким треском падали на землю.
Мне сделалось страшно. Я отбежала в сторону.
Вероятно, движение воздуха при этом коснулось таинственного шара. Он соскользнул с яблони, сердито шипя, и перелетел через мою голову. Обернувшись, я увидела, что шар сидит на печной трубе моей маленькой хаты.
А через мгновенье он подпрыгнул и провалился в трубу.
И тогда окна скромной приземистой хатки внезапно осветились изнутри слабым желтым светом.
Я бросилась в хату. Там светло. Кто-то в комнате зажег огонь! Очень заметно чувствовался острый серный запах. Он заставил меня зажмурить глаза и раскашляться.
Раскрыв глаза, увидела, что на столе горит моя лампа, простая керосиновая лампа. Но я и сейчас готова поклясться, дорогой друг, что не зажигала лампы, перед тем как вышла посидеть на завалинке.
– Кто здесь? – громко спросила я.
Никто не ответил. В комнате, кроме меня, никого не было. Все на своих обычных местах. Стопка книг на полке. Крошечный комод с зеркалом. Фанерный шкаф, хозяйский сундук и стулья. Осторожно подошла я к печке и со страхом заглянула туда. Не сидит ли еще там огненный шар? Нет. Куда ж он девался?
Выйдя на крыльцо, огляделась, прислушалась. Тихо вокруг, только где-то среди ульев стрекотали цикады. В степи темно. Серая земля сливалась вдали с рощей в однообразное полотнище.
Из-под деревьев с легким визгом выскочили собаки.
Альфа ласково потерлась о мои босые ноги, давая знать, что ей с Омегой хочется кушать. Это напомнило, что пора ужинать.
Еще засветло у меня готов чугунок с очищенной сырой картошкой. Надо только затопить плиту, и ужин скоро будет готов.
Чугунок чуть не выскочил из моих рук, когда я взялась за него. Хорошо, что быстро отдернула руки. Да, чугунок был горяч, как будто его только что вынули из раскаленной печки! Но ведь он мирно стоял до этого на табуретке у порога! Я подняла сковородку, прикрывавшую чугунок и… присела от удивления, да так и осталась сидеть на корточках со сковородкой в руках. При свете лампы увидала: чугунок полон отлично сваренной горячей картошки. А от воды, которую налила я под вечер в чугунок, не осталось и следа.
Поставив чугунок на стол рядом с лампой, с любопытством разглядывала я эти вещи.
Кто зажег лампу? И кто ухитрился сварить картофель?
Собаки вертелись около стола. Из чугунка вкусно пахло. Наслаждаясь горячей картошкой, я не переставала думать о таинственных вещах, которые только что произошли здесь. Долго думала…
Внезапно хлопнула оконная рама. Огонь дымным пламенем взметнулся в ламповом стекле. В хату влетел порыв ветра, чуть не сорвал ситцевые занавески.
По крыше забарабанили крупные дождевые капли.
Я выгнала собак кочевать в собачник и заперлась.
Меня чаровала прелесть молодого фруктового сада, наполненного жужжанием пчел. Дивны наши южные ночи! Звезды на темном небе кажутся крупными, как сортовые яблоки, и такими близкими, что хочется схватить их.
Я чувствовала себя усталой. Прислонившись спиной к теплой стене омшаника, отдыхала я на завалинке после дня, наполненного мелкими заботами, которые заставляли меня забывать о недавнем прошлом.
Ведь я была круглой сиротой. Следовало устраивать свою жизнь. Отец мечтал, чтобы его дочь занималась наукой. Но у меня были свои соображения о будущем. Однажды на школьном вечере я выступила с чтением своих стихотворений. Оглушительные аплодисменты восторженных подруг навсегда вскружили мне голову. После неожиданной смерти отца я продала все и уехала из родного района: мне было тяжело оставаться там. Было и еще одно обстоятельство, которое заставляло меня ехать. В столе отца я нашла большой запечатанный конверт, на котором было написано:
«Танюша! После моей смерти разыщи профессора Дымова и вручи ему этот пакет. Исполни эту мою последнюю волю. Будь счастлива. Прощай. Твой отец».
Сейчас я еще раз обдумывала мой план. Отдохну за лето, здесь, в тишине, подготовлюсь к экзаменам в театральную школу и к осени поеду в центр. Я была уверена, что на экзамене меня ожидают восторги и овации приемной комиссии. Потом буду разыскивать профессора Дымова, чтобы выполнить волю отца.
Ночь была безлунная, и при величественном мерцании звезд виднелись силуэты далекой рощи, которую опоясывала мелкая степная речонка. Ее воды нежно поблескивали дрожащими отражениями неба. У ног моих послушно лежали две собаки – Альфа и Омега.
Когда в направлении рощи мелькнул свет, я подумала, что это движется автомобиль. Но в том месте никакой дороги не было, и вряд ли кому нужно разъезжать по бездорожью в ночной степи.
Свет мелькнул опять. Теперь я заметила его странный голубоватый оттенок. Вот лучистое пятнышко взметнулось вверх и застыло в воздухе. У меня хорошее зрение, и я отчетливо увидела, что огнистый шарик как будто повис над рощей. Потом он прыгнул несколько в сторону, и вершины деревьев четким контуром обрисовались на фоне звезд. А сам шарик казался звездой, спустившейся с неба на рощу.
Приподнявшись с завалинки, я внимательно следила за странным красивым излучением. Оно пропало. Но через секунду у опушки рощи показалось несколько новых голубых светящихся шаров. Они плавно двигались по степи прямо ко мне. Через минуту исчезли все, кроме одного.
Я видела, как шар на уровне человеческого роста плыл над землей, источая сияние, которое все время меняло окраску. Он казался то нежно-голубым и прозрачным, то светло-синим.
Я слегка вскрикнула, собаки проснулись и залаяли.
Шар приблизился, и собаки подпрыгнули к нему. Но тотчас же с визгом отскочили и исчезли в саду. А я стояла, как зачарованная. Это было удивительно красиво: светящийся шар, величиной с большую чайную чашку, коснулся ветви яблони почти рядом со мной и повис на ней, словно фантастический плод. Золотисто-голубоватые капли отделялись от него и, как огнистая смола, с легким треском падали на землю.
Мне сделалось страшно. Я отбежала в сторону.
Вероятно, движение воздуха при этом коснулось таинственного шара. Он соскользнул с яблони, сердито шипя, и перелетел через мою голову. Обернувшись, я увидела, что шар сидит на печной трубе моей маленькой хаты.
А через мгновенье он подпрыгнул и провалился в трубу.
И тогда окна скромной приземистой хатки внезапно осветились изнутри слабым желтым светом.
Я бросилась в хату. Там светло. Кто-то в комнате зажег огонь! Очень заметно чувствовался острый серный запах. Он заставил меня зажмурить глаза и раскашляться.
Раскрыв глаза, увидела, что на столе горит моя лампа, простая керосиновая лампа. Но я и сейчас готова поклясться, дорогой друг, что не зажигала лампы, перед тем как вышла посидеть на завалинке.
– Кто здесь? – громко спросила я.
Никто не ответил. В комнате, кроме меня, никого не было. Все на своих обычных местах. Стопка книг на полке. Крошечный комод с зеркалом. Фанерный шкаф, хозяйский сундук и стулья. Осторожно подошла я к печке и со страхом заглянула туда. Не сидит ли еще там огненный шар? Нет. Куда ж он девался?
Выйдя на крыльцо, огляделась, прислушалась. Тихо вокруг, только где-то среди ульев стрекотали цикады. В степи темно. Серая земля сливалась вдали с рощей в однообразное полотнище.
Из-под деревьев с легким визгом выскочили собаки.
Альфа ласково потерлась о мои босые ноги, давая знать, что ей с Омегой хочется кушать. Это напомнило, что пора ужинать.
Еще засветло у меня готов чугунок с очищенной сырой картошкой. Надо только затопить плиту, и ужин скоро будет готов.
Чугунок чуть не выскочил из моих рук, когда я взялась за него. Хорошо, что быстро отдернула руки. Да, чугунок был горяч, как будто его только что вынули из раскаленной печки! Но ведь он мирно стоял до этого на табуретке у порога! Я подняла сковородку, прикрывавшую чугунок и… присела от удивления, да так и осталась сидеть на корточках со сковородкой в руках. При свете лампы увидала: чугунок полон отлично сваренной горячей картошки. А от воды, которую налила я под вечер в чугунок, не осталось и следа.
Поставив чугунок на стол рядом с лампой, с любопытством разглядывала я эти вещи.
Кто зажег лампу? И кто ухитрился сварить картофель?
Собаки вертелись около стола. Из чугунка вкусно пахло. Наслаждаясь горячей картошкой, я не переставала думать о таинственных вещах, которые только что произошли здесь. Долго думала…
Внезапно хлопнула оконная рама. Огонь дымным пламенем взметнулся в ламповом стекле. В хату влетел порыв ветра, чуть не сорвал ситцевые занавески.
По крыше забарабанили крупные дождевые капли.
Я выгнала собак кочевать в собачник и заперлась.
IV. Грозовая ночь
Никогда я не боялась гроз. Дома в детстве любила по ночам в грозу лежать в кровати и, слушая монотонный шум дождя, наблюдать, как за окном вспыхивают отсветы молний. При этом отсчитывала про себя секунды: «Раз, два, три, четыре…»
Когда раздавался гром, я множила в уме цифру секунд на триста тридцать и получала в метрах расстояние от себя до места разрыва молнии. Этому вычислению научил меня отец, любивший разные занимательные вещи.
Теперь над поселком бушевала хорошая гроза. Молнии вспыхивали за окнами непрестанно. И тотчас же раздавался треск разрывов, будто над крышей лопались бомбы. Иногда этот треск сливался в сплошной гул. Он заглушал порывы ветра, завывавшего в трубе.
Наконец гроза пронеслась, и я подумала о деревьях в саду. Не переломала ли буря яблони? Не залило ли водой улицы? Как это не укрыла я фанерой пчелиные домики! Вот будет жалко…
Только что спустила я ноги с кровати, чтобы взглянуть в сад, как ослепительная огненная нить внезапно вылетела из печки и ударила в угол комнаты. Нить как бы проложила путь. И тотчас же по нему непрерывным потоком хлынули голубые огнистые шарики. Они выскакивали из печки и, словно золотые блестящие бусы, нанизывались на невидимую нить. Они описывали в воздухе дугу, освещая странным дрожащим светом внутренность хаты.
Мне показалось, что огнистые шарики пронзают сундук, стоявший в углу. Я застыла, боясь шевельнуться. Внезапно один из шариков разорвался на множество искр с таким треском, будто у меня над ухом выстрелили из пистолета. Я опрокинулась на постель, теряя сознание.
…Через окна вползал утренний рассвет. В комнате удивительно свежий, бодрящий воздух. Полной грудью вздохнула я и совсем пришла в себя. Было такое ощущение, что прекрасно выспалась и видела очень занятный сон.
Распахнула дверь. Деревья, омытые дождем, нежились на солнце. Деловито гудели пчелы. Альфа с Омегой, виляя хвостами, умильно скулили передо мной. В тени деревьев еще стояли грязные лужицы, но на солнце заметно подсыхала земля, легкий пар курился над ней. Высоко в небе летали острокрылые ласточки, а роща за речкой зеленела так невинно и приветливо, что я подумала, не сном ли действительно было это видение огнистых бус. Смешно тогда рассказывать про ночные приключения соседям. Лампа потушена, картошка съедена. Чем можно доказать, что огненный шар забрался через трубу в хату и занимался здесь хозяйственными делами?
Сундучок в углу не носил на себе никаких признаков соприкосновения с огневыми шариками.
Я открыла его: внутри тоже не было ничего необыкновенного.
Но мне хотелось все-таки убедиться, почему огневые шарики прыгали именно сюда. Отодвинула сундук. В углу на уровне пола зияла дыра, как будто кто просверлил ее широким буравом, а стружки тщательно вымел все до одной.
Через дыру виднелись земля и кирпичи фундамента. Что-то блестело там. Пришлось лечь на пол, чтобы рассмотреть, что же это такое. Там блестела шляпка металлического гвоздя…
Снаружи хаты я подползла под пол и нашла металлический стержень. Раскачала его рукой и вытащила из земли.
В нем не было ничего необыкновенного. Железный, простой на вид стержень длиной сантиметров сорок и толщиной с карандаш. Только верхний, оставшийся на поверхности земли, широкий конец казался отполированным до блеска.
За чаем в то утро я раздумывала. Как просто и как вместе с тем странно! Кольцо, огненные шарики, молнии, стержень… А что, если между ними существует какая-нибудь связь? Маловероятно. Скорее всего, это простые случайности, рассыпанные жизнью…
Но вот в голове мелькнуло смутное предположение…
После чая я взяла стержень и заколотила его в землю на пустыре за садом, там, где кончалась изгородь.
Это место и кусок рощи с изгибом речонки были отлично видны из маленького оконца в сенях.
Когда раздавался гром, я множила в уме цифру секунд на триста тридцать и получала в метрах расстояние от себя до места разрыва молнии. Этому вычислению научил меня отец, любивший разные занимательные вещи.
Теперь над поселком бушевала хорошая гроза. Молнии вспыхивали за окнами непрестанно. И тотчас же раздавался треск разрывов, будто над крышей лопались бомбы. Иногда этот треск сливался в сплошной гул. Он заглушал порывы ветра, завывавшего в трубе.
Наконец гроза пронеслась, и я подумала о деревьях в саду. Не переломала ли буря яблони? Не залило ли водой улицы? Как это не укрыла я фанерой пчелиные домики! Вот будет жалко…
Только что спустила я ноги с кровати, чтобы взглянуть в сад, как ослепительная огненная нить внезапно вылетела из печки и ударила в угол комнаты. Нить как бы проложила путь. И тотчас же по нему непрерывным потоком хлынули голубые огнистые шарики. Они выскакивали из печки и, словно золотые блестящие бусы, нанизывались на невидимую нить. Они описывали в воздухе дугу, освещая странным дрожащим светом внутренность хаты.
Мне показалось, что огнистые шарики пронзают сундук, стоявший в углу. Я застыла, боясь шевельнуться. Внезапно один из шариков разорвался на множество искр с таким треском, будто у меня над ухом выстрелили из пистолета. Я опрокинулась на постель, теряя сознание.
…Через окна вползал утренний рассвет. В комнате удивительно свежий, бодрящий воздух. Полной грудью вздохнула я и совсем пришла в себя. Было такое ощущение, что прекрасно выспалась и видела очень занятный сон.
Распахнула дверь. Деревья, омытые дождем, нежились на солнце. Деловито гудели пчелы. Альфа с Омегой, виляя хвостами, умильно скулили передо мной. В тени деревьев еще стояли грязные лужицы, но на солнце заметно подсыхала земля, легкий пар курился над ней. Высоко в небе летали острокрылые ласточки, а роща за речкой зеленела так невинно и приветливо, что я подумала, не сном ли действительно было это видение огнистых бус. Смешно тогда рассказывать про ночные приключения соседям. Лампа потушена, картошка съедена. Чем можно доказать, что огненный шар забрался через трубу в хату и занимался здесь хозяйственными делами?
Сундучок в углу не носил на себе никаких признаков соприкосновения с огневыми шариками.
Я открыла его: внутри тоже не было ничего необыкновенного.
Но мне хотелось все-таки убедиться, почему огневые шарики прыгали именно сюда. Отодвинула сундук. В углу на уровне пола зияла дыра, как будто кто просверлил ее широким буравом, а стружки тщательно вымел все до одной.
Через дыру виднелись земля и кирпичи фундамента. Что-то блестело там. Пришлось лечь на пол, чтобы рассмотреть, что же это такое. Там блестела шляпка металлического гвоздя…
Снаружи хаты я подползла под пол и нашла металлический стержень. Раскачала его рукой и вытащила из земли.
В нем не было ничего необыкновенного. Железный, простой на вид стержень длиной сантиметров сорок и толщиной с карандаш. Только верхний, оставшийся на поверхности земли, широкий конец казался отполированным до блеска.
За чаем в то утро я раздумывала. Как просто и как вместе с тем странно! Кольцо, огненные шарики, молнии, стержень… А что, если между ними существует какая-нибудь связь? Маловероятно. Скорее всего, это простые случайности, рассыпанные жизнью…
Но вот в голове мелькнуло смутное предположение…
После чая я взяла стержень и заколотила его в землю на пустыре за садом, там, где кончалась изгородь.
Это место и кусок рощи с изгибом речонки были отлично видны из маленького оконца в сенях.
V. Грохотов
В следующие дни не произошло ничего загадочного и таинственного. От хозяйки я узнала, что стержень она заколотила сама для заземления, так как хотела провести радио. Нашла у речки железный пруток да и заколотила его под углом хаты. А радиоприемник рассчитывала купить к осени. Я замяла разговор и никому не сказала, где теперь заземлен стержень. Я и не предполагала тогда, что сама втягиваю себя в какую-то таинственную игру.