Страница:
О пушистая задница Берлобога! Я, может, и не очень вдумчивый, но дотошный и предвзятый дальше некуда. С писателями иначе нельзя, начнёшь всё принимать на веру, так сбрендишь уже на третьем наукоёмком трактате. Это ещё мой дедушка говорил, когда учил меня читать. Хороший автор откровенен с читателем, а плохой снисходителен к нему. Да и люди в большинстве так же. Помнится, тот тип с красным рукавом из тайной полиции, было дело, дико возмущался, что ааргхи могут уметь читать. Для таких всеобщая образованность населения народов Империи равна крушению самих основ мира, ведь читающее «быдло» уже перестаёт быть таковым по определению…
– Малыш, – раздался над стойкой тихий голосок Сун, – ты ничего не хочешь мне сказать?
– Гр-р…
– Это я и так поняла. А что-нибудь более вразумительное?
Что я мог ей ответить?.. В сущности, она вполне могла бы и просто стоять надо мной молча живым упрёком, я и без того прекрасно знал, о чём она хочет меня спросить. Только внятных ответов от этого знания отнюдь не прибавлялось.
– Малыш, я жду…
Я постарался забиться под стойку ещё глубже и разместиться там с максимальным комфортом. Вышло примерно так же, как если бы рыцарский конь попытался поудобнее угнездиться на насесте, прячась от хозяина в курятнике с непоколебимой уверенностью, что не заметят.
– Ты обещал познакомить меня со своей мамой.
Угу, было дело. И не просто обещал, банально сотрясая воздух, а намеревался представить Сун маме как девушку, за которой… с которой… В общем, всё, как всегда: хотели как лучше, а получилось опять не то время, и не то настроение, и не то место.
– Значит, твоя мама была против?
О-о, а вот это ещё мягко сказано! Я осторожно коснулся большой шишки у себя на затылке, куда она с размаху приложила меня кочергой, едва я высказал робкое предположение о перспективном романе с самой уродливой наёмницей.
– Это из-за моей… внешности? – В голосе Сун скрежетнул металл, и мне окончательно расхотелось высовываться.
Тем более что она была неправа, мама взбеленилась от одного факта, что моя избранница – человек! С её точки зрения, каждый народ должен плодиться и размножаться исключительно в рамках своего собственного подвида. Я имел дурость не согласиться, за что и получил по башке, ну и обещание проклясть меня на месте, если не подберу себе невесту из наших, деревенских…
– Ладно, не прячься, – наёмница обошла стойку, присела на корточки и щёлкнула меня по лбу, – я тебя нашла! Можешь не отвечать, суду и так всё ясно. Поживём изгоями?
– Гр-р-р, – радостно согласился я.
– Но, но! – Она резко пресекла мою попытку пообниматься. – Судя по всему, у нас на носу новое героическое деяние. Вот вернёмся живыми, тогда и определимся с деталями. И с твоей мамой тоже…
– А сейчас? Пока никто не видит.
– Не видит кто чего интересного тут? – Снизу из-за стойки мигом высунулись две любопытные гномьи физиономии.
– Увы, – Сун одарила меня самой сияющей улыбкой, тут же обернувшись к Турому и Нетурому, – в походе положено обходиться без телячьих нежностей, это охлаждает боевой пыл остальных. Но сейчас, пупсики, вы оба можете подойти поближе, и я вас потискаю!
Бородачи прыснули в разные стороны так, словно были должны ей денег. Легкокрылая муза романтики упорхнула, пришлось вставать, прятать книжку за пазуху, вылезать на свет и в очередной раз примирять своего шибко умного хозяина с окружающим миром. Ибо за моё короткое отсутствие этот благородный хорёк умудрился вновь поднять нервы Трувору («А может, снести здесь всё к чёрту и отстроить с фонтанчиками и ажурным заборчиком в кованых розах?»), оскорбить в лучших чувствах эльфа («Столбовую дорогу стоит сдвинуть поближе к Вороньей пустоши, вам бы и самим это было выгодно в плане торговли и приёма туристов…»), наобещать золотых гор рыжей Эльзе («В столице такие красавицы всегда нужны, вот хоть бы мой дядя, он пока вдовец и…») Но самое худшее, он почти вышел из харчевни на переговоры!
– Куда? С кем?!
– Успокойся, мой массивный, но недалёкий друг. Видишь чёрного всадника вон там, у опушки? Судя по белой тряпочке на копье, это парламентёр. Угадай с трёх раз, кто ему нужен…
Тайная полиция! Вот ни за что бы не поверил, что бывают такие совпадения. Ведь буквально недавно думал, что только их нам ещё и недоставало для полного комплекта проблем в личной жизни. И нате вам, вот, пожалуйста, чавкайте, не обсявкайтесь, всё как в сказке…
– Идём вместе.
– Малыш, поверь, это не лучшая идея.
– Гр-р!
– Хорошо, только чтоб не ронять твой имидж в глазах прекрасной Сун. Кстати, о чём вы там так долго болтали?
– Не твоё дело.
– Я так и подумал…
Мы вышли из харчевни бок о бок, едва не застряв в дверях, и, преисполненные готовности тут же сныкаться обратно, приветливо помахали всаднику. Он отсалютовал нам небольшим копьём с привязанным к нему белым платочком и осторожно подъехал поближе. Шагов на пять. Дальше его лошадь просто не пошла, понимаю, некоторые животные меня часто пугаются…
– Ну и? – скептически покосился на меня Эшли. – Я же говорил, что это не лучшая идея. Что мне с ним, перекрикиваться издалека?
– Гр-р… с тобой, – вынужденно выругался я, отступая. – Но у меня тоже появилась мысль, и неплохая. Айда назад! – Я ещё раз помахал всаднику, типа извинился, и за рукав потащил недопонимающего графа обратно в харчевню. – Туром и Нетуром! Быстренько сюда одну кольчугу! Будете долго спорить, чью именно, поубиваю обоих и сниму на свой выбор с трупа!
Нетуром въехал первым. Ну в том плане, что коршуном кинулся на родственничка и через голову содрал с него непробиваемую железную рубашку, прежде чем тот опомнился и позорно взвизгнул.
– На, командир неприкрытый наш, тебе! – Гном протянул кольчугу Эшли. – Всю надевай, мала не будет в плечах, и ворот, ибо головы большие наши, умней потому что… Убедись наглядно, на, сам!
Юный граф не стал спорить, а быстренько нырнул в блестящую чешую, на миг мелькнув перед нами безволосым лягушачьим пузом. Кольчуга закрыла его примерно по грудь и руки выше локтей, но всё равно лучше, чем ничего…
– Коротковато, но чувствуется, что вещица стильная, индивидуального пошива, на барахолке не купишь, – удовлетворённо повертелся наш модник, на нём и самая неподходящая тряпка умудрялась сидеть соответствующим образом. – Благодарю вас, друзья мои бородатые, вы все так трогательны в единодушной заботе о моей целостности и сохранности.
– Иди уже, – скорчив страдальческую физиономию, вздохнул старый Трувор. – И скажи этим… в чёрном, что, если сегодня ещё и они сунутся в моё заведение до окончания его строительства, я за себя не отвечаю!
– Сун, – резко вскинулся я, как только племянник главнокомандующего вышел, – присмотри за ним слева. Туром и Нетуром, ваш фланг правый, а Эландер с луком и стрелами займёт позицию на стропилах, за печной трубой. Не будем рисковать…
Тайная полиция ещё ни разу не дала нам повода для излишней доверчивости. Это понимали все, а поскольку от просёлочной дороги до леса было не более двух сотен шагов, то хороший стрелок мог нашпиговать нашего аристократишку стрелами за полторы минуты! Благо незащищённого места там всё ещё хватало в избытке, от арбалетного болта в глаз никакая гномья кольчуга не защитит. А кому нужен одноглазый командир? Не нам, это точно.
Он разумно не стал отходить далеко от порога харчевни. Даже наоборот, тактически встал так, чтобы мы могли отлично его слышать и в случае чего утянуть обратно.
– У меня послание для благородного графа Эшли Эльгенхауэра-младшего! – громко объявил всадник.
– Это моё имя, – не повышая голоса, ответил Эшли.
– Тогда подойди и возьми, – предложил «чёрный плащ».
– Ага, буду я тут ещё ногами пылить… Сам подъезжай и передавай!
– Я рыцарь!
– А я граф! И чё? – лениво вскинул подбородок потомок одного из самых древних родов Империи.
Всадник осторожно оглянулся на кого-то в лесу и, судя по всему получив одобрение, тронул коня шпорами. Мы с Трувором гостеприимно высунулись из оконных проёмов, улыбаясь каждый по-своему, он – злорадно, я – плотоядно. Но в обоих случаях наши оскалы никак не вызывали желания знакомиться с нами поближе. Что в принципе всех устраивало, мы ведь тоже не любим чужаков…
На первый взгляд никакого особого оружия, кроме длинного меча и копья с белой тряпкой, у всадника не было. А с такого расстояния, стреляя в упор, наш остроухий спец всадит ему восемь стрел в кадык, прежде чем тот вытащит клинок из ножен хотя бы наполовину. Возможную опасность представляют лишь те, кто наверняка прячется за деревьями, но и там о них позаботятся…
– Итак?
Вместо ответа всадник сунул руку за пазуху и швырнул к ногам моего хозяина сложенный вчетверо листок жёлтой бумаги. Жест, мягко говоря, оскорбительный. Щёки Эшли вспыхнули от ярости, но в тот же миг длинная эльфийская стрела пробила письмо чётко посередине!
Теперь племяннику главнокомандующего не пришлось даже наклоняться, он лишь взял стрелу за оперение и, легко выдернув из утоптанной земли, снял с наконечника послание. «Чёрный плащ» мигом стёр с лица лишнее самомнение и беспокойно зыркнул по сторонам – меткость эльфийских стрелков давно вошла в поговорку, а случись что, крайним быть всегда чревато.
– Наш командир ждёт ответа через час.
– К чему такая спешка? – подмигивая, зевнул граф. – Ваш командир отлично знает нас, а мы его… Загляните где-нибудь ближе к вечеру. Вы выглядите усталым, плохо спали ночью?
– Вообще не спали, – проговорился всадник и тут же закусил губу.
– Мы тоже. – Эшли даже бровью не повёл, аристократически сделав вид, что ничего не заметил. – Значит, до вечера, милейший.
– Ответ мне нужен через час, – попытался возразить рыцарь, но с крыши сорвалась вторая стрела, и далеко в лесу раздался тоскливый вой.
Эльфы никогда не промахиваются. Мой хозяин выразительно поднял на всадника невинно-голубые глаза. Тот вздрогнул, нахмурился и, едва не раздирая удилами губы коня, резко развернувшись, с места пустил его в галоп. Эшли поднял руку, как бы желая помахать тому вслед, передумал, почесал поясницу и не торопясь вернулся к нам в харчевню.
Я быстро прикрыл за ним дверь. Уф… вроде всё обошлось малой кровью, и не с нашей стороны. Впрочем, чтобы быть до конца уверенными, надо дождаться возвращения гномов и Сун. По идее, видя закругление переговоров, они тоже не будут долго торчать в лесу и проявятся в самое ближайшее время.
– Что там было, Эландер? – первым делом поинтересовался Эшли, задирая голову.
Остроухий сын лесов эффектным кульбитом спрыгнул вниз, пригладил волосы, оправил одежду, стряхнул с рукава две пылинки и только после этого доложил:
– Там на дереве сидел один неосторожный негодяй с дальнобойным арбалетом. Глупо прятаться среди зелёных ветвей в чёрном плаще, да ещё с серебряными амулетами на груди. Думаю, пару месяцев ему будет не до стрельбы, придётся серьёзно лечить руку…
– Но ведь ты мог легко убить его, а не сделал этого… Как же приятно видеть, что милосердие и человеколюбие становятся отличительной чертой нашего маленького отряда. Я умилён, господа, – тепло улыбнулся Эшли. – А теперь посмотрим, что нам пишут наши заклятые друзья из тайной полиции…
– Гр-р… Может, подождём остальных? Хотя чего они не знают из того, что здесь наверняка написано. «Сдавайтесь или всех убьём!» Спорим, что примерно так?
– И спорить нечего, – поддержал меня старый наёмник. – Разве что в случае добровольной сдачи могут быть предложены две вещи – жизнь и золото. А в случае отказа только одно – смерть!
– Логично, хоть и безнадёжно. Ладно, читаю! Слушайте… – Племянник главнокомандующего развернул бумагу, быстренько пробежал глазами короткий текст и недоумённо уставился в стену.
Пауза затягивалась.
– Гр-р? – едва ли не в один голос напомнили мы.
Он опомнился и прочёл вслух:
– «Графу Эшли Эльгенхауэру-младшему! Сим уведомляем Вас, что отдельным указом Императора Вы назначаетесь его бессменным представителем в Приграничье. Отныне за все проблемы, возникающие на фронтире, ответственны будете лишь Вы. Рекомендуем применить власть и силу для утверждения в статусе наместника на вверенной Вам территории. Все необходимые бумаги прибудут в свой срок. Уверены, что Вы оправдаете возложенную на Вас ответственность и не покинете свой пост! С наилучшими пожеланиями… лорд-канцлер…» Подпись. Печать. Хрень… Кто-нибудь может всё это мне объяснить?
Трувор отломил длинную щепку от столешницы и, широко разинув рот, начал ковыряться в зубе. По его примеру Эландер, достав узкий кинжал, аккуратно подравнивал себе ноготь на левом мизинце. Даже рыжая служанка всё поняла правильно, предпочтя шумно вылить полведра воды в деревянный таз и яростно намывая кружки. Мы с графом смотрели друг на друга, как две пиявки, – он не хотел верить произошедшему, а я устал объяснять очевидные вещи. Эшли опустил голову и тихо забормотал:
– Столица предала меня, так? Или нет, предала и продала одновременно… Дядя послал за мной отряд – их всех убили. Просто перерезали в лесу, заранее зная, сколько людей, куда идут, с какой целью. А тайная полиция, по идее подчиняющаяся едва ли не самому Императору, вежливо передаёт мне бумагу, якобы назначающую меня почти наместником этих земель! Разумеется, при условии, что я отсюда и носу не высуну. Уж они-то об этом позаботятся… Это даже не ссылка, это тюрьма.
Я хотел было добавить, что у нас тут свой герцог и ещё четыре вечно мятежных барона, то есть им здесь никакой императорский наместник и на дух не нужен! А если предположить, что отныне парнишка должен ещё и «отвечать» за порядок на фронтире… Верная смерть как за попытку выполнить повеление лорд-канцлера, так и за отказ от оного. Грохнут по-любому!
– Но за что?! Что я сделал не так? Неужели за то, что вскрыл канал контрабанды ведьм?! Это же… это мелкое, заурядное происшествие, и, не вмешайся мы, их всё равно рано или поздно накрыли бы имперские маги. Наш поход за Эйвин вообще никому не мешал и уж точно никаким боком не касался политики. Так почему же? Кто так не хочет моего возвращения? Кому я мешаю, даже не делами и поступками, а самим фактом своего существования?! Я запутался, Малыш… и я хочу домой…
После чего этот возвышенный тип сделал скорбное лицо и внаглую прильнул к моей груди. Ни дать ни взять только что раскрывший глаза котёнок, прячущийся от гроз всего мира под боком у тёплой мамы-кошки, в смысле у меня. По крайней мере, я в тот момент всерьёз почувствовал желание лизнуть его в лоб и успокаивающе погладить вдоль спины тяжёлой когтистой лапой. Хорошо хоть никто из присутствующих не стал хихикать и указывать пальцем. Хотя и могли бы…
Я неожиданно для себя как-то размяк, похлопал своего хозяина по плечу и решил не повышать ни на кого голос за лишнюю улыбку. Если ты ааргх, то тупить ты просто обязан, а вот на непременное хамство тебя никто не подписывал, так что можешь обойтись и без этого. А дружеское участие никто не отменял, это вам не показное панибратство. Видимо, все присутствующие тоже правильно оценивали ситуацию. По-крайней мере, гномы, забежавшие в дом с заднего крыльца, ничего из увиденного комментировать не стали, а молча дождались, пока убитый горем Эшли обратит на них внимание.
– Ах, это вы, друзья мои невысокие… Что ж, благодарю вас за временно пожертвованную кольчугу. Воспользоваться ею не пришлось, но всё равно спасибо.
– Не поцарапал ли, носил аккуратно (вещь дорогая!) её, ибо фамильная ценность сие! – под нос бормотал Нетуром, помогая графу стянуть с плеч предмет своей воинской гордости. Кольчуга для гнома едва ли не равноценна двухлезвийному топору. Без того и другого они одинаково чувствуют себя голыми…
– Заметили что-нибудь важное? – Я подхватил под мышки Турома, усадил верхом на столешницу, сунул в руку кружку пива и продолжил допрос: – Сколько их было? Пешие, конные, вооружение, магическая защита, боевая готовность, цвет глаз, общее настроение, наличие полевой кухни и полкового шута… Ну?
– Я и не с роду запомню сразу столько слов твоих, умный наш, – без малейшего пиетета шмыгнул носом бурый гном, вылил в глотку полкружки, прислушался, как пиво прошумело по пищеводу в желудок, икнул и, только убедившись, что всё легло куда надо, важно продолжил: – Сотни их меньше, все, но свежи и сил полны, в бой рвутся, дети, ей-ей… Конные двадцать верхами, и лошади резвы, только пугливы и леса боятся, а значит, ха-ха! Нас ли им бить? Да мы двое могли бы шороху там навести преизрядно!
Всё ясно. Тайная полиция, потрёпанная, но не сдающаяся ни при каком раскладе, получила подкрепление. Быть может, эти новые бойцы и хорошо зарекомендовали себя на узких улочках имперской столицы, но у нас на фронтире свои приёмы и правила ведения войны. Нетуром не бахвалился, если бы они с Туромом на пару, с топорами над головой бросились под ноги лошадям, рубя сухожилия и воя, как психованные барсуки-берсерки, которым в кладовой прищемили дверями… ну что-то там такое важное, – я бы заранее вывесил объявление о вакантных местах в рядах «чёрных плащей». Боевая ярость гномов страшна, как эльфийское похмелье!
Представьте: бедные лошади встают на дыбы, падают, сбрасывают всадников, а те никак не могут успокоить скакунов и дотянуться мечами до двух неумолимых бородачей, воодушевлённо вопящих на всю округу своё «бей-руби-руби-бей!!!». Ну да ладно, если всё же совсем прижмёт, запустим их на такую диверсию, а пока…
– Кстати, где наша прекрасная Сун? – опять отвлёк меня Эшли. – Она куда-то вышла? Но мне хотелось бы лично предложить ей участие в новом походе, потому что её чисто женское влияние на ваши грубые души так явно и так благотворно…
А ведь каких-то пару месяцев назад та же наёмница сама убила бы его за эти слова. Теперь-то она понимала: племянник главнокомандующего искренен до хрипоты и прямо лепит то, что лежит у него на сердце. Эшли действительно считал её красивой и подчёркивал это при каждом удобном случае. Хотя он и видел её без маски. Жуткое зрелище, не для слабонервных ценителей экстремального макияжа. То, что с ней в детстве сделали ножи солдат, до сих пор вызывало леденящий ужас…
– Она контролировала твою безопасность с другого фланга, – сказал я.
Наш граф благодарно кивнул, но не успокоился:
– Всё равно непонятно, почему её так долго нет. Вон у гномов ножки маленькие, а они уже вернулись.
– Переставляем их быстро мы зато похвально! К ножкам пристал нашим зачем-то…
– Уж не случилось ли чего, – не обращая внимания на ворчунов, пробормотал Эшли. – Право, я волнуюсь за неё, господа…
Мы, фронтирцы, сдержанно поморщились в его сторону. Нет, честно, ну какой смысл сотрясать воздух пустыми вопросами? Сун – взрослая девочка, и если ни во что не вляпалась, то в ближайшее время покажется сама. А если умудрилась вляпаться, то…
Я вдруг ужаснулся собственным мыслям, и липкий, предательский холодок пробежал меж лопаток – неужели с ней действительно могло что-то случиться? Могла ли она допустить ошибку и попасть в засаду? Обнаружить себя, не суметь оторваться от преследования или проиграть в неравном бою, потому что равный бой нам обычно не светит, да и какое равенство в схватке мужчины и женщины?!
Нам никогда не доводилось думать друг о друге в таком ключе. Она всегда была для меня сильной, уверенной, надёжной напарницей, которой смело доверяешь, без боязни получения ножа в спину или крысятничанья с последним куском хлеба. Она стала моей половиной, и если я не беспокоился о ней, так лишь потому, что не особо заботился и о собственной шкуре. А это в корне неверная позиция, потому что…
– Всем привет. – В дверях показалась самая уродливая наёмница. Её глаза горели, но голос был непривычно тих.
И пока другие радостно обернулись ей навстречу, я в доли секунды понял всё и, бросившись вперёд, успел подхватить её на руки за миг до того, как она покачнулась.
– Прости, Малыш, – одними губами, еле слышно прошептала Сун, провисая как поломанная кукла.
В её спине, под лопаткой, ближе к правому плечу, торчал арбалетный болт. Эльза взвыла дурным голосом, хозяин харчевни растолкал всех и одним движением рукава освободил ближайший стол, просто смахнув всю посуду на пол.
– Клади её на бок. Да нежнее, дубина! Не трогай стрелу! Только благодаря толщине болта она не истекла кровью и смогла сюда дойти. Быстро флягу самогона, горячую воду и чистые полотенца!
Все кинулись врассыпную. Я удерживал Сун, не мысля даже выпустить её из объятий, наёмница ни на что не реагировала, её дыхание было прерывистым, она закрыла глаза и берегла силы.
– Дядя Трувор…
– Заткнись, мальчик мой! И затыкай пасть каждому, кто полезет с советами или вопросами мне под руку! Всё принесли? А теперь пошли вон! Все, кроме эльфа. Остроухий, разбираешься в лечении?
– Как и любой житель леса, – скромно кивнул тот.
– Вот и отлично, поможешь мне остановить кровь. А вы что застыли? Я сказал – вон! Или кому-то надо повторить в лоб ещё раз?!
Я мысленно выругался про себя, но спорить с другом моего отца в такую минуту было и глупо, и безнравственно. В конце концов, человек, прошедший столько войн и выживший в этом аду, умеет зашивать раны и вытаскивать боевых друзей с того света. Ему не надо мешать, надо просто поверить и выйти. Даже если твоя любимая теряет сознание у тебя на руках и тебе от этого так же больно, как и ей…
– Гр-р! – Я буквально выбежал за дверь и, выхватив меч, дал две или три пробежки вокруг всего подворья.
Гномы тихохонько прижухались у порога, рыжая служанка ушла к колодцу, а поникший Эшли застыл посреди заднего двора с самым сосредоточенным выражением на лице. Судя по всему, до него наконец-то хоть какие-то вещи стали доходить.
Например, что и самых близких твоих друзей могут по-подлому убивать в спину. Пытаться убить! И ты, как командир отряда, лицо, облечённое властью и ответственностью, ничего не можешь с этим поделать… И никто не может, но корёжит от этого твоё сердце!
– Задержись на минутку, – попросил он, поднимая руку.
Я выпустил горячий пар из ноздрей и, не сбавляя хода, попробовал зайти на четвёртый круг. Однако тонкая рука юного графа вдруг развернула меня за поясной ремень так, что я чуть не упал! Вот уж нипочём не подозревал у задохлика такой железной хватки…
– Стоять, я сказал! И если сию же минуту не прекратишь истерику, недостойную взрослого ааргха, я тебя ещё и по щекам отхлестаю!
Эшли не повысил на меня голоса, но в самом тоне было столько кованого металла, что я предпочёл повиноваться, не доводя дело до крайностей. В голубых глазах моего нанимателя отсвечивали незнакомые доселе холодные блики смерти. Человек в подобном состоянии принимает убийство себе подобных как процесс созерцательный и количество трупов оценивает чисто математически. Идеальная машина смерти, без малейших признаков движения души…
– Слушай меня, дважды повторять не буду. Сейчас все мы должны держаться вместе. Как только убедимся, что с нашей подругой всё будет хорошо, проверяем оружие, надеваем доспехи, идём в лес и убиваем их всех. Любым способом, кому как нравится, без условий и ограничений. А когда мы закончим с ними здесь, я пойду на столицу и сожгу её…
На миг мне показалось, будто я ослышался. Но в спокойном голосе графа Эльгенхауэра-младшего было что-то такое, что не вызывало желания переспрашивать. И кстати, идея сжечь имперскую столицу в отместку за страшную рану моей Сун сразу представилась безумно заманчивой. Более того, даже единственно правильной и логичной!
Гномы, тихушечно прислушиваясь к нашему диалогу, запрыгали вокруг меня, как бородатые мячики, едва не хлопая в ладоши.
– В поход с собой бери нас обоих, новый! Столицу Империи сжечь праздник это ж какой?! А заплатишь ещё если за это – от счастья умереть не встать никому, нам особенно!
Я успокаивающе погладил их по шлемам промеж рогов, теперь осталось спросить согласия нашего лесного брата. Или уже не спрашивать, ведь с любой точки зрения нападение на столицу – чистое самоубийство по самой идее, Эландер такое любит…
Позади скрипнула дверь, мы дружно бросились к вышедшему на чистый воздух остроухому.
– Всё хорошо, – устало улыбнулся он, – твоя боевая подруга будет жить. Ей нужна хотя бы неделя покоя. Хозяин оставит её у себя под присмотром его служанки. Но если мы не хотим для них неприятностей, то лучше уйти сегодня же. Воронья пустошь примет вас как дорогих гостей…
– Туром и Нетуром, введите его в курс наших военных планов.
– Бей-руби-руби-бей! – в едином порыве выдохнули гномы, с обеих сторон тяжело похлопывая эльфа по филейным частям. Выше они недотягиваются, а может, просто давно ждали момента…
Эландер скривился так, словно наступил босой ногой на пузо три дня как сдохшего ежа, но суть боевой задачи понял и кивнул – он в команде. Я жестом остановил Эшли и прошёл в харчевню один. Если уж уходить, то действительно сейчас, заночуем где-нибудь в лесу, но мне была нужна хотя бы минутка наедине с самой уродливой наёмницей. То есть с моей любимой…
Сун лежала на боку на длинной скамье, её плечи были заботливо прикрыты плащом. В воздухе витал слабый запах горелого мяса – значит, традиционно прижгли рану. Криков мы не слышали лишь потому, что женщины лучше, чем мужчины, переносят даже такую страшную боль. Извлечённый арбалетный болт, перепачканный её кровью, мёртвой железкой валялся под столом. Рыжая Эльза порывисто шагнула мне навстречу, явно намереваясь не допустить меня к раненой, но Трувор перехватил её за подол.
– Малыш, – раздался над стойкой тихий голосок Сун, – ты ничего не хочешь мне сказать?
– Гр-р…
– Это я и так поняла. А что-нибудь более вразумительное?
Что я мог ей ответить?.. В сущности, она вполне могла бы и просто стоять надо мной молча живым упрёком, я и без того прекрасно знал, о чём она хочет меня спросить. Только внятных ответов от этого знания отнюдь не прибавлялось.
– Малыш, я жду…
Я постарался забиться под стойку ещё глубже и разместиться там с максимальным комфортом. Вышло примерно так же, как если бы рыцарский конь попытался поудобнее угнездиться на насесте, прячась от хозяина в курятнике с непоколебимой уверенностью, что не заметят.
– Ты обещал познакомить меня со своей мамой.
Угу, было дело. И не просто обещал, банально сотрясая воздух, а намеревался представить Сун маме как девушку, за которой… с которой… В общем, всё, как всегда: хотели как лучше, а получилось опять не то время, и не то настроение, и не то место.
– Значит, твоя мама была против?
О-о, а вот это ещё мягко сказано! Я осторожно коснулся большой шишки у себя на затылке, куда она с размаху приложила меня кочергой, едва я высказал робкое предположение о перспективном романе с самой уродливой наёмницей.
– Это из-за моей… внешности? – В голосе Сун скрежетнул металл, и мне окончательно расхотелось высовываться.
Тем более что она была неправа, мама взбеленилась от одного факта, что моя избранница – человек! С её точки зрения, каждый народ должен плодиться и размножаться исключительно в рамках своего собственного подвида. Я имел дурость не согласиться, за что и получил по башке, ну и обещание проклясть меня на месте, если не подберу себе невесту из наших, деревенских…
– Ладно, не прячься, – наёмница обошла стойку, присела на корточки и щёлкнула меня по лбу, – я тебя нашла! Можешь не отвечать, суду и так всё ясно. Поживём изгоями?
– Гр-р-р, – радостно согласился я.
– Но, но! – Она резко пресекла мою попытку пообниматься. – Судя по всему, у нас на носу новое героическое деяние. Вот вернёмся живыми, тогда и определимся с деталями. И с твоей мамой тоже…
– А сейчас? Пока никто не видит.
– Не видит кто чего интересного тут? – Снизу из-за стойки мигом высунулись две любопытные гномьи физиономии.
– Увы, – Сун одарила меня самой сияющей улыбкой, тут же обернувшись к Турому и Нетурому, – в походе положено обходиться без телячьих нежностей, это охлаждает боевой пыл остальных. Но сейчас, пупсики, вы оба можете подойти поближе, и я вас потискаю!
Бородачи прыснули в разные стороны так, словно были должны ей денег. Легкокрылая муза романтики упорхнула, пришлось вставать, прятать книжку за пазуху, вылезать на свет и в очередной раз примирять своего шибко умного хозяина с окружающим миром. Ибо за моё короткое отсутствие этот благородный хорёк умудрился вновь поднять нервы Трувору («А может, снести здесь всё к чёрту и отстроить с фонтанчиками и ажурным заборчиком в кованых розах?»), оскорбить в лучших чувствах эльфа («Столбовую дорогу стоит сдвинуть поближе к Вороньей пустоши, вам бы и самим это было выгодно в плане торговли и приёма туристов…»), наобещать золотых гор рыжей Эльзе («В столице такие красавицы всегда нужны, вот хоть бы мой дядя, он пока вдовец и…») Но самое худшее, он почти вышел из харчевни на переговоры!
– Куда? С кем?!
– Успокойся, мой массивный, но недалёкий друг. Видишь чёрного всадника вон там, у опушки? Судя по белой тряпочке на копье, это парламентёр. Угадай с трёх раз, кто ему нужен…
Тайная полиция! Вот ни за что бы не поверил, что бывают такие совпадения. Ведь буквально недавно думал, что только их нам ещё и недоставало для полного комплекта проблем в личной жизни. И нате вам, вот, пожалуйста, чавкайте, не обсявкайтесь, всё как в сказке…
– Идём вместе.
– Малыш, поверь, это не лучшая идея.
– Гр-р!
– Хорошо, только чтоб не ронять твой имидж в глазах прекрасной Сун. Кстати, о чём вы там так долго болтали?
– Не твоё дело.
– Я так и подумал…
Мы вышли из харчевни бок о бок, едва не застряв в дверях, и, преисполненные готовности тут же сныкаться обратно, приветливо помахали всаднику. Он отсалютовал нам небольшим копьём с привязанным к нему белым платочком и осторожно подъехал поближе. Шагов на пять. Дальше его лошадь просто не пошла, понимаю, некоторые животные меня часто пугаются…
– Ну и? – скептически покосился на меня Эшли. – Я же говорил, что это не лучшая идея. Что мне с ним, перекрикиваться издалека?
– Гр-р… с тобой, – вынужденно выругался я, отступая. – Но у меня тоже появилась мысль, и неплохая. Айда назад! – Я ещё раз помахал всаднику, типа извинился, и за рукав потащил недопонимающего графа обратно в харчевню. – Туром и Нетуром! Быстренько сюда одну кольчугу! Будете долго спорить, чью именно, поубиваю обоих и сниму на свой выбор с трупа!
Нетуром въехал первым. Ну в том плане, что коршуном кинулся на родственничка и через голову содрал с него непробиваемую железную рубашку, прежде чем тот опомнился и позорно взвизгнул.
– На, командир неприкрытый наш, тебе! – Гном протянул кольчугу Эшли. – Всю надевай, мала не будет в плечах, и ворот, ибо головы большие наши, умней потому что… Убедись наглядно, на, сам!
Юный граф не стал спорить, а быстренько нырнул в блестящую чешую, на миг мелькнув перед нами безволосым лягушачьим пузом. Кольчуга закрыла его примерно по грудь и руки выше локтей, но всё равно лучше, чем ничего…
– Коротковато, но чувствуется, что вещица стильная, индивидуального пошива, на барахолке не купишь, – удовлетворённо повертелся наш модник, на нём и самая неподходящая тряпка умудрялась сидеть соответствующим образом. – Благодарю вас, друзья мои бородатые, вы все так трогательны в единодушной заботе о моей целостности и сохранности.
– Иди уже, – скорчив страдальческую физиономию, вздохнул старый Трувор. – И скажи этим… в чёрном, что, если сегодня ещё и они сунутся в моё заведение до окончания его строительства, я за себя не отвечаю!
– Сун, – резко вскинулся я, как только племянник главнокомандующего вышел, – присмотри за ним слева. Туром и Нетуром, ваш фланг правый, а Эландер с луком и стрелами займёт позицию на стропилах, за печной трубой. Не будем рисковать…
Тайная полиция ещё ни разу не дала нам повода для излишней доверчивости. Это понимали все, а поскольку от просёлочной дороги до леса было не более двух сотен шагов, то хороший стрелок мог нашпиговать нашего аристократишку стрелами за полторы минуты! Благо незащищённого места там всё ещё хватало в избытке, от арбалетного болта в глаз никакая гномья кольчуга не защитит. А кому нужен одноглазый командир? Не нам, это точно.
Он разумно не стал отходить далеко от порога харчевни. Даже наоборот, тактически встал так, чтобы мы могли отлично его слышать и в случае чего утянуть обратно.
– У меня послание для благородного графа Эшли Эльгенхауэра-младшего! – громко объявил всадник.
– Это моё имя, – не повышая голоса, ответил Эшли.
– Тогда подойди и возьми, – предложил «чёрный плащ».
– Ага, буду я тут ещё ногами пылить… Сам подъезжай и передавай!
– Я рыцарь!
– А я граф! И чё? – лениво вскинул подбородок потомок одного из самых древних родов Империи.
Всадник осторожно оглянулся на кого-то в лесу и, судя по всему получив одобрение, тронул коня шпорами. Мы с Трувором гостеприимно высунулись из оконных проёмов, улыбаясь каждый по-своему, он – злорадно, я – плотоядно. Но в обоих случаях наши оскалы никак не вызывали желания знакомиться с нами поближе. Что в принципе всех устраивало, мы ведь тоже не любим чужаков…
На первый взгляд никакого особого оружия, кроме длинного меча и копья с белой тряпкой, у всадника не было. А с такого расстояния, стреляя в упор, наш остроухий спец всадит ему восемь стрел в кадык, прежде чем тот вытащит клинок из ножен хотя бы наполовину. Возможную опасность представляют лишь те, кто наверняка прячется за деревьями, но и там о них позаботятся…
– Итак?
Вместо ответа всадник сунул руку за пазуху и швырнул к ногам моего хозяина сложенный вчетверо листок жёлтой бумаги. Жест, мягко говоря, оскорбительный. Щёки Эшли вспыхнули от ярости, но в тот же миг длинная эльфийская стрела пробила письмо чётко посередине!
Теперь племяннику главнокомандующего не пришлось даже наклоняться, он лишь взял стрелу за оперение и, легко выдернув из утоптанной земли, снял с наконечника послание. «Чёрный плащ» мигом стёр с лица лишнее самомнение и беспокойно зыркнул по сторонам – меткость эльфийских стрелков давно вошла в поговорку, а случись что, крайним быть всегда чревато.
– Наш командир ждёт ответа через час.
– К чему такая спешка? – подмигивая, зевнул граф. – Ваш командир отлично знает нас, а мы его… Загляните где-нибудь ближе к вечеру. Вы выглядите усталым, плохо спали ночью?
– Вообще не спали, – проговорился всадник и тут же закусил губу.
– Мы тоже. – Эшли даже бровью не повёл, аристократически сделав вид, что ничего не заметил. – Значит, до вечера, милейший.
– Ответ мне нужен через час, – попытался возразить рыцарь, но с крыши сорвалась вторая стрела, и далеко в лесу раздался тоскливый вой.
Эльфы никогда не промахиваются. Мой хозяин выразительно поднял на всадника невинно-голубые глаза. Тот вздрогнул, нахмурился и, едва не раздирая удилами губы коня, резко развернувшись, с места пустил его в галоп. Эшли поднял руку, как бы желая помахать тому вслед, передумал, почесал поясницу и не торопясь вернулся к нам в харчевню.
Я быстро прикрыл за ним дверь. Уф… вроде всё обошлось малой кровью, и не с нашей стороны. Впрочем, чтобы быть до конца уверенными, надо дождаться возвращения гномов и Сун. По идее, видя закругление переговоров, они тоже не будут долго торчать в лесу и проявятся в самое ближайшее время.
– Что там было, Эландер? – первым делом поинтересовался Эшли, задирая голову.
Остроухий сын лесов эффектным кульбитом спрыгнул вниз, пригладил волосы, оправил одежду, стряхнул с рукава две пылинки и только после этого доложил:
– Там на дереве сидел один неосторожный негодяй с дальнобойным арбалетом. Глупо прятаться среди зелёных ветвей в чёрном плаще, да ещё с серебряными амулетами на груди. Думаю, пару месяцев ему будет не до стрельбы, придётся серьёзно лечить руку…
– Но ведь ты мог легко убить его, а не сделал этого… Как же приятно видеть, что милосердие и человеколюбие становятся отличительной чертой нашего маленького отряда. Я умилён, господа, – тепло улыбнулся Эшли. – А теперь посмотрим, что нам пишут наши заклятые друзья из тайной полиции…
– Гр-р… Может, подождём остальных? Хотя чего они не знают из того, что здесь наверняка написано. «Сдавайтесь или всех убьём!» Спорим, что примерно так?
– И спорить нечего, – поддержал меня старый наёмник. – Разве что в случае добровольной сдачи могут быть предложены две вещи – жизнь и золото. А в случае отказа только одно – смерть!
– Логично, хоть и безнадёжно. Ладно, читаю! Слушайте… – Племянник главнокомандующего развернул бумагу, быстренько пробежал глазами короткий текст и недоумённо уставился в стену.
Пауза затягивалась.
– Гр-р? – едва ли не в один голос напомнили мы.
Он опомнился и прочёл вслух:
– «Графу Эшли Эльгенхауэру-младшему! Сим уведомляем Вас, что отдельным указом Императора Вы назначаетесь его бессменным представителем в Приграничье. Отныне за все проблемы, возникающие на фронтире, ответственны будете лишь Вы. Рекомендуем применить власть и силу для утверждения в статусе наместника на вверенной Вам территории. Все необходимые бумаги прибудут в свой срок. Уверены, что Вы оправдаете возложенную на Вас ответственность и не покинете свой пост! С наилучшими пожеланиями… лорд-канцлер…» Подпись. Печать. Хрень… Кто-нибудь может всё это мне объяснить?
Трувор отломил длинную щепку от столешницы и, широко разинув рот, начал ковыряться в зубе. По его примеру Эландер, достав узкий кинжал, аккуратно подравнивал себе ноготь на левом мизинце. Даже рыжая служанка всё поняла правильно, предпочтя шумно вылить полведра воды в деревянный таз и яростно намывая кружки. Мы с графом смотрели друг на друга, как две пиявки, – он не хотел верить произошедшему, а я устал объяснять очевидные вещи. Эшли опустил голову и тихо забормотал:
– Столица предала меня, так? Или нет, предала и продала одновременно… Дядя послал за мной отряд – их всех убили. Просто перерезали в лесу, заранее зная, сколько людей, куда идут, с какой целью. А тайная полиция, по идее подчиняющаяся едва ли не самому Императору, вежливо передаёт мне бумагу, якобы назначающую меня почти наместником этих земель! Разумеется, при условии, что я отсюда и носу не высуну. Уж они-то об этом позаботятся… Это даже не ссылка, это тюрьма.
Я хотел было добавить, что у нас тут свой герцог и ещё четыре вечно мятежных барона, то есть им здесь никакой императорский наместник и на дух не нужен! А если предположить, что отныне парнишка должен ещё и «отвечать» за порядок на фронтире… Верная смерть как за попытку выполнить повеление лорд-канцлера, так и за отказ от оного. Грохнут по-любому!
– Но за что?! Что я сделал не так? Неужели за то, что вскрыл канал контрабанды ведьм?! Это же… это мелкое, заурядное происшествие, и, не вмешайся мы, их всё равно рано или поздно накрыли бы имперские маги. Наш поход за Эйвин вообще никому не мешал и уж точно никаким боком не касался политики. Так почему же? Кто так не хочет моего возвращения? Кому я мешаю, даже не делами и поступками, а самим фактом своего существования?! Я запутался, Малыш… и я хочу домой…
После чего этот возвышенный тип сделал скорбное лицо и внаглую прильнул к моей груди. Ни дать ни взять только что раскрывший глаза котёнок, прячущийся от гроз всего мира под боком у тёплой мамы-кошки, в смысле у меня. По крайней мере, я в тот момент всерьёз почувствовал желание лизнуть его в лоб и успокаивающе погладить вдоль спины тяжёлой когтистой лапой. Хорошо хоть никто из присутствующих не стал хихикать и указывать пальцем. Хотя и могли бы…
Я неожиданно для себя как-то размяк, похлопал своего хозяина по плечу и решил не повышать ни на кого голос за лишнюю улыбку. Если ты ааргх, то тупить ты просто обязан, а вот на непременное хамство тебя никто не подписывал, так что можешь обойтись и без этого. А дружеское участие никто не отменял, это вам не показное панибратство. Видимо, все присутствующие тоже правильно оценивали ситуацию. По-крайней мере, гномы, забежавшие в дом с заднего крыльца, ничего из увиденного комментировать не стали, а молча дождались, пока убитый горем Эшли обратит на них внимание.
– Ах, это вы, друзья мои невысокие… Что ж, благодарю вас за временно пожертвованную кольчугу. Воспользоваться ею не пришлось, но всё равно спасибо.
– Не поцарапал ли, носил аккуратно (вещь дорогая!) её, ибо фамильная ценность сие! – под нос бормотал Нетуром, помогая графу стянуть с плеч предмет своей воинской гордости. Кольчуга для гнома едва ли не равноценна двухлезвийному топору. Без того и другого они одинаково чувствуют себя голыми…
– Заметили что-нибудь важное? – Я подхватил под мышки Турома, усадил верхом на столешницу, сунул в руку кружку пива и продолжил допрос: – Сколько их было? Пешие, конные, вооружение, магическая защита, боевая готовность, цвет глаз, общее настроение, наличие полевой кухни и полкового шута… Ну?
– Я и не с роду запомню сразу столько слов твоих, умный наш, – без малейшего пиетета шмыгнул носом бурый гном, вылил в глотку полкружки, прислушался, как пиво прошумело по пищеводу в желудок, икнул и, только убедившись, что всё легло куда надо, важно продолжил: – Сотни их меньше, все, но свежи и сил полны, в бой рвутся, дети, ей-ей… Конные двадцать верхами, и лошади резвы, только пугливы и леса боятся, а значит, ха-ха! Нас ли им бить? Да мы двое могли бы шороху там навести преизрядно!
Всё ясно. Тайная полиция, потрёпанная, но не сдающаяся ни при каком раскладе, получила подкрепление. Быть может, эти новые бойцы и хорошо зарекомендовали себя на узких улочках имперской столицы, но у нас на фронтире свои приёмы и правила ведения войны. Нетуром не бахвалился, если бы они с Туромом на пару, с топорами над головой бросились под ноги лошадям, рубя сухожилия и воя, как психованные барсуки-берсерки, которым в кладовой прищемили дверями… ну что-то там такое важное, – я бы заранее вывесил объявление о вакантных местах в рядах «чёрных плащей». Боевая ярость гномов страшна, как эльфийское похмелье!
Представьте: бедные лошади встают на дыбы, падают, сбрасывают всадников, а те никак не могут успокоить скакунов и дотянуться мечами до двух неумолимых бородачей, воодушевлённо вопящих на всю округу своё «бей-руби-руби-бей!!!». Ну да ладно, если всё же совсем прижмёт, запустим их на такую диверсию, а пока…
– Кстати, где наша прекрасная Сун? – опять отвлёк меня Эшли. – Она куда-то вышла? Но мне хотелось бы лично предложить ей участие в новом походе, потому что её чисто женское влияние на ваши грубые души так явно и так благотворно…
А ведь каких-то пару месяцев назад та же наёмница сама убила бы его за эти слова. Теперь-то она понимала: племянник главнокомандующего искренен до хрипоты и прямо лепит то, что лежит у него на сердце. Эшли действительно считал её красивой и подчёркивал это при каждом удобном случае. Хотя он и видел её без маски. Жуткое зрелище, не для слабонервных ценителей экстремального макияжа. То, что с ней в детстве сделали ножи солдат, до сих пор вызывало леденящий ужас…
– Она контролировала твою безопасность с другого фланга, – сказал я.
Наш граф благодарно кивнул, но не успокоился:
– Всё равно непонятно, почему её так долго нет. Вон у гномов ножки маленькие, а они уже вернулись.
– Переставляем их быстро мы зато похвально! К ножкам пристал нашим зачем-то…
– Уж не случилось ли чего, – не обращая внимания на ворчунов, пробормотал Эшли. – Право, я волнуюсь за неё, господа…
Мы, фронтирцы, сдержанно поморщились в его сторону. Нет, честно, ну какой смысл сотрясать воздух пустыми вопросами? Сун – взрослая девочка, и если ни во что не вляпалась, то в ближайшее время покажется сама. А если умудрилась вляпаться, то…
Я вдруг ужаснулся собственным мыслям, и липкий, предательский холодок пробежал меж лопаток – неужели с ней действительно могло что-то случиться? Могла ли она допустить ошибку и попасть в засаду? Обнаружить себя, не суметь оторваться от преследования или проиграть в неравном бою, потому что равный бой нам обычно не светит, да и какое равенство в схватке мужчины и женщины?!
Нам никогда не доводилось думать друг о друге в таком ключе. Она всегда была для меня сильной, уверенной, надёжной напарницей, которой смело доверяешь, без боязни получения ножа в спину или крысятничанья с последним куском хлеба. Она стала моей половиной, и если я не беспокоился о ней, так лишь потому, что не особо заботился и о собственной шкуре. А это в корне неверная позиция, потому что…
– Всем привет. – В дверях показалась самая уродливая наёмница. Её глаза горели, но голос был непривычно тих.
И пока другие радостно обернулись ей навстречу, я в доли секунды понял всё и, бросившись вперёд, успел подхватить её на руки за миг до того, как она покачнулась.
– Прости, Малыш, – одними губами, еле слышно прошептала Сун, провисая как поломанная кукла.
В её спине, под лопаткой, ближе к правому плечу, торчал арбалетный болт. Эльза взвыла дурным голосом, хозяин харчевни растолкал всех и одним движением рукава освободил ближайший стол, просто смахнув всю посуду на пол.
– Клади её на бок. Да нежнее, дубина! Не трогай стрелу! Только благодаря толщине болта она не истекла кровью и смогла сюда дойти. Быстро флягу самогона, горячую воду и чистые полотенца!
Все кинулись врассыпную. Я удерживал Сун, не мысля даже выпустить её из объятий, наёмница ни на что не реагировала, её дыхание было прерывистым, она закрыла глаза и берегла силы.
– Дядя Трувор…
– Заткнись, мальчик мой! И затыкай пасть каждому, кто полезет с советами или вопросами мне под руку! Всё принесли? А теперь пошли вон! Все, кроме эльфа. Остроухий, разбираешься в лечении?
– Как и любой житель леса, – скромно кивнул тот.
– Вот и отлично, поможешь мне остановить кровь. А вы что застыли? Я сказал – вон! Или кому-то надо повторить в лоб ещё раз?!
Я мысленно выругался про себя, но спорить с другом моего отца в такую минуту было и глупо, и безнравственно. В конце концов, человек, прошедший столько войн и выживший в этом аду, умеет зашивать раны и вытаскивать боевых друзей с того света. Ему не надо мешать, надо просто поверить и выйти. Даже если твоя любимая теряет сознание у тебя на руках и тебе от этого так же больно, как и ей…
– Гр-р! – Я буквально выбежал за дверь и, выхватив меч, дал две или три пробежки вокруг всего подворья.
Гномы тихохонько прижухались у порога, рыжая служанка ушла к колодцу, а поникший Эшли застыл посреди заднего двора с самым сосредоточенным выражением на лице. Судя по всему, до него наконец-то хоть какие-то вещи стали доходить.
Например, что и самых близких твоих друзей могут по-подлому убивать в спину. Пытаться убить! И ты, как командир отряда, лицо, облечённое властью и ответственностью, ничего не можешь с этим поделать… И никто не может, но корёжит от этого твоё сердце!
– Задержись на минутку, – попросил он, поднимая руку.
Я выпустил горячий пар из ноздрей и, не сбавляя хода, попробовал зайти на четвёртый круг. Однако тонкая рука юного графа вдруг развернула меня за поясной ремень так, что я чуть не упал! Вот уж нипочём не подозревал у задохлика такой железной хватки…
– Стоять, я сказал! И если сию же минуту не прекратишь истерику, недостойную взрослого ааргха, я тебя ещё и по щекам отхлестаю!
Эшли не повысил на меня голоса, но в самом тоне было столько кованого металла, что я предпочёл повиноваться, не доводя дело до крайностей. В голубых глазах моего нанимателя отсвечивали незнакомые доселе холодные блики смерти. Человек в подобном состоянии принимает убийство себе подобных как процесс созерцательный и количество трупов оценивает чисто математически. Идеальная машина смерти, без малейших признаков движения души…
– Слушай меня, дважды повторять не буду. Сейчас все мы должны держаться вместе. Как только убедимся, что с нашей подругой всё будет хорошо, проверяем оружие, надеваем доспехи, идём в лес и убиваем их всех. Любым способом, кому как нравится, без условий и ограничений. А когда мы закончим с ними здесь, я пойду на столицу и сожгу её…
На миг мне показалось, будто я ослышался. Но в спокойном голосе графа Эльгенхауэра-младшего было что-то такое, что не вызывало желания переспрашивать. И кстати, идея сжечь имперскую столицу в отместку за страшную рану моей Сун сразу представилась безумно заманчивой. Более того, даже единственно правильной и логичной!
Гномы, тихушечно прислушиваясь к нашему диалогу, запрыгали вокруг меня, как бородатые мячики, едва не хлопая в ладоши.
– В поход с собой бери нас обоих, новый! Столицу Империи сжечь праздник это ж какой?! А заплатишь ещё если за это – от счастья умереть не встать никому, нам особенно!
Я успокаивающе погладил их по шлемам промеж рогов, теперь осталось спросить согласия нашего лесного брата. Или уже не спрашивать, ведь с любой точки зрения нападение на столицу – чистое самоубийство по самой идее, Эландер такое любит…
Позади скрипнула дверь, мы дружно бросились к вышедшему на чистый воздух остроухому.
– Всё хорошо, – устало улыбнулся он, – твоя боевая подруга будет жить. Ей нужна хотя бы неделя покоя. Хозяин оставит её у себя под присмотром его служанки. Но если мы не хотим для них неприятностей, то лучше уйти сегодня же. Воронья пустошь примет вас как дорогих гостей…
– Туром и Нетуром, введите его в курс наших военных планов.
– Бей-руби-руби-бей! – в едином порыве выдохнули гномы, с обеих сторон тяжело похлопывая эльфа по филейным частям. Выше они недотягиваются, а может, просто давно ждали момента…
Эландер скривился так, словно наступил босой ногой на пузо три дня как сдохшего ежа, но суть боевой задачи понял и кивнул – он в команде. Я жестом остановил Эшли и прошёл в харчевню один. Если уж уходить, то действительно сейчас, заночуем где-нибудь в лесу, но мне была нужна хотя бы минутка наедине с самой уродливой наёмницей. То есть с моей любимой…
Сун лежала на боку на длинной скамье, её плечи были заботливо прикрыты плащом. В воздухе витал слабый запах горелого мяса – значит, традиционно прижгли рану. Криков мы не слышали лишь потому, что женщины лучше, чем мужчины, переносят даже такую страшную боль. Извлечённый арбалетный болт, перепачканный её кровью, мёртвой железкой валялся под столом. Рыжая Эльза порывисто шагнула мне навстречу, явно намереваясь не допустить меня к раненой, но Трувор перехватил её за подол.