Белянин Андрей. Архивы оборотней

   – Мама-а?! – решила внести немного женской паники я.
   И тут нас подкинуло в третий раз. Причем толчок был куда более мощный, чем предыдущие, так что даже самоуверенный официант рухнул на четвереньки, и его нафабренные усы сразу потеряли горделивый вид.
   Мы все ломанулись на выход.
   – Эй, а кто платить-то будет-с?! – надрывался официант нам вслед. Но остановить всерьез перепуганных людей было невозможно.
   – Я же говорил-от, что тут дело-то нечистое! – перебивая друг дружку, орали купцы, скатываясь вниз по лестнице. – Порченое оно, место-то! А энтот, с усиками, мне врет: «Дожди, дожди, мол, от того и земли-с трясение…» Тьфу!
   Мы тоже предпочли не рисковать и выбежали на улицу вместе со всеми. Потому что начинать расследование похороненными под рухнувшим домом как-то не комильфо, плохая примета. Минутой позже нас догнали и официант, и повар, и дворник, и даже мальчик-истопник. По-моему, наверху остался только датчанин. Судя по количеству выпитого только при нас – ему уже все было пофиг…
   – Что произошло, напарники?! – жалобно возопил кот, когда мы перебежали на соседнюю улицу. – Никакая кикимора, даже если она чемпион мира по рестлингу, не способна расшатать здание. Там наверняка крутится кто-то покрупнее! Короче, я звоню шефу…
   – Зачем? – не поняли мы с Алексом. – Это же наше задание.
   – Затем, что нам нужна тяжелая артиллерия! И разобраться с проблемой надо сегодня же. На вечер уже все столики заказаны! Представляете, какие убытки понесет владелец?!
   – А тебе-то что до этого? – подозрительно сощурилась я. – И откуда ты знаешь про заказ всех столиков?
   – Потому что это явно самое популярное место, тут вкусно кормят, тут есть уют, сервис и атмосфера, при весьма демократичных ценах! Мы должны… нет, мы просто обязаны позаботиться о жителях Архангельска, которые хотят культурно отдохнуть после тяжелой работы!
   Пусик продолжал метаться в неконтролируемой истерике. Пришлось его схватить и сжать в объятиях для успокоения. Когда ему удалось вырваться, оттолкнувшись по обыкновению всеми четырьмя лапищами от моей груди, он вел себя уже поспокойнее.
   – Так, надо действовать. Срочно разобраться с этой кикиморой. Еще один раз так потрясет, и дом рухнет. А вы представляете, сколько стоит отгрохать двухэтажный сруб с этническим интерьером?
   Мы вернулись к слегка покосившемуся после подземного катаклизма ресторану. На улице уже толпился любопытствующий народ. Подойдя к стоящему у ворот дрожащему официанту, Алекс напомнил о себе, представившись инженером.
   – То есть я есть… дас ист специалист по строительным работам, – пояснил он, добавив, что мог бы помочь в ситуации, и попросил провести его в подвал.
   Поколебавшись, официант с дворником провели командора во двор и распахнули подвальные двери, а вот рвавшегося за ним агента 013 вежливейшим образом отпихнули ногой.
   – Котам никак нельзя-с. У нас там свежей рыбы много. Они от этого голову теряют-с.
   – Похоже, наш уже потерял, – буркнула я, за шкирку оттаскивая Пусика. Он вцепился когтями Алексу в штанину и выл дурным голосом:
   – Только смотри, чтобы все аккуратно, напарник. Ты же видишь, у меня нервы…
   – Не сомневайся, дружище. – Командор бесцеремонно отцепил его от себя и передал мне с рук на руки. – Милая, а вы пока погуляйте часок-другой. Ты ведь вроде хотела купить варенье из морошки.
   Я чмокнула его в щеку, спустила на мостовую Профессора, взяла его за лапу, и, к изумлению прохожих, он так и шел со мной на задних лапах, с опущенной головой до самого базара. Шел молча, может быть, целых два квартала, а то и все три.
   Добросердечные архангельцы при виде нашей пары судачили меж собой:
   – Глянько-ся, кот-от на задних лапах идет.
   – Да ты что? Разве ж коты-от такое-то могут?
   – Ну скоморохи-то в цирке с ними и не такое-то делают. У них, поди-от, и медведи в бабьих-то сарафанах пляшут.
   – Белые али бурые?
   – Белые. Бурым-от в Архангельск-то город вход запрещен^[2].
   – Может-от, им монетку каку кинуть?
   – А чего ж, пожертвуй-от копеечку. Вона у кота морда кака печальна. Иструдил, истоптал, поди, все лапки-то…
   В общем, как я ни отмахивалась, но, пока мы добрались до центральных рядов базарной площади, Пусик стал богаче рубля на полтора медной мелочью. Каковые я у него резонно отобрала, решив с пользой потратить на морошковое варенье и морс.
   Шумный базар в Архангельске был роскошен! Агент 013 уже на всех четырех лапах убежал от меня проводить ревизию рыбных рядов. Как он уверял, только подобные мероприятия быстро повышают ему настроение и выравнивают давление. А я, загоревшись, устремилась к прилавку с изделиями народных промыслов.
   Вот где были все краски мира! На всех этих братинах, чашах, кубках, ковшах, чарках, вырезанных из дерева и покрытых дивными северными узорами. Потом прошлась по ткацкому ряду с занавесками, скатертями, льняными полотенцами, расшитыми солнышками, птицами, цветами, деревцами, девицами с коромыслом и добрыми молодцами на лошадках. Налюбовалась вышитыми геометрическим узором рубахами, сарафанами и платками, а потом от души поторговалась за валенки всех расцветок и тоже разукрашенные самым разнообразным орнаментом. Я бы тут прямо сейчас все скупила, но…
   Дивный запах свежей выпечки властно увел меня от всего этого великолепия, где я легко бы потратила последние деньги, в соседний ряд. Туда, где стояли большие палатки с пирогами, кулебяками, расстегаями, шаньгами с малиной, ежевикой, морошкой, горячим сбитнем, чаем прямо из самовара, квасом, морсом и ягодными наливками. А потом мясные ряды с олениной, медвежатиной, тюленьим жиром, битой птицей, утками, северными гусями и глухарями. Чуть дальше прилавки со всеми видами свежей, соленой, вяленой и копченой рыбы, которую только можно добыть в Двине и Белом море. Всю эту вкуснятину можно было по кусочку пробовать, продавцы щедро угощали. Я думала, лопну…
   А потом снова был поход по суконным, кожевенным и даже заграничным рядам с товарами для дома, и снова расстегаи, но уже с земляникой, голубикой, творогом…
   Через час или два, утомившись ходьбой, едой и изобилием всего, когда в глазах уже рябило от богатств этого чудесного русского города, мы с Пусиком вышли на соседнюю улицу, присев на выпиленное под лавку бревно, чтобы перевести дух.
   Я держала в руке так и не осиленную кулебяку с семгой и допивала вкуснейший сбитень из деревянной кружки, которую мне дали под честное слово, что верну.
   Пусик рассеянно баловался осетровым хвостом, гоняя его лапкой в пыли. Разговор не клеился.
   – Ты когда-нибудь был здесь раньше?
   – Нет.
   – А вроде все здесь знаешь.
   – И что?
   – Так. Удивительно. В Википедии прочитал?
   – Нет. Есть и более надежные источники информации.
   – И что думаешь? Кикимора действительно могла так трясти ресторан? Или это все-таки кто-то другой?
   – Не знаю, – все так же лаконично продолжал отмахиваться кот.
   – Но что ты сам думаешь? – не выдержала я. – Ты же у нас вечный мозг команды.
   – В этот раз мозгом назначен командор Орлов, – с суровой мужской болью выдохнул котик. – Как профессионал, связанный присягой, я лишь выполняю любой его приказ. Но проявлять инициативу – увольте.
   – Зависть… – с пониманием протянула я.
   – Ничего ты не понимаешь, – рассеянно буркнул кот, вглядываясь куда-то за мою спину.
   Я обернулась и увидела роскошную архангельскую кошку трехцветной масти, которая сидела на низком заборе и строила глазки нашему толстуну. Мгновением позже она практически послала ему лапкой воздушный поцелуй и исчезла за забором. Кот, бесстыже бросив меня, тут же кинулся следом, бормоча что-то невнятное о необходимости сбора информации у местного населения.
   Впрочем, я даже не пыталась его задержать. В конце концов, может, он действительно пошел только за информацией. Хотя, как я понимаю, Анхесенпе лучше об этом не говорить. Между нами, я уже устала его перевоспитывать. А в их кошачьем семействе все хороши. Особенно котята.
   Я вспомнила, как эти маленькие мерзавцы успешно сперли у меня щипцы для завивки волос, а потом ходили по хоббитскому кварталу, стучали в двери и, угрожая плойкой, требовали сосиски и колбасу.
   – Шустрые малыши, – невольно улыбнулась я, вспомнив, как они катили «реквизированные продукты» в двух тачках. А потом вдруг заметила странную процессию…
   Шесть разновозрастных мышек с узелками за плечами, скорбно повесив хвостики, шли по улице, пугливо озираясь и прячась от случайных прохожих.
   По какому-то невнятному наитию я вытащила из-под рубахи висящий на шее кулон-переводчик, нажала кнопку активации и спросила:
   – Что, маленькие мои, коты совсем достали?
   Замечательное изобретение этот кулон-переводчик, он сам опознаёт и делает понятным разговор с любым говорящим существом, включая животных, сказочных персонажей и даже роботов-неандроидов, на каком бы языке они ни изъяснялись. Причем действует он в обе стороны.
   – Так оно и что ж, если бы коты… – со вздохом ответил самый старший, совершенно не удивляясь моему знанию мышиного языка. – Нечисть-от поганая достала. Заставила горькая судьбинушка-то покинуть дом родной…
   – Бывает, – посочувствовала я. – А вы сами откуда?
   – С ресторации «Трескоед»-то, матушка…
   – Тогда стоп. – Я выставила ногу перед их удивленными мордочками. – С меня кулебяка, с вас – ответы на несколько вопросов. Договорились?
   – Со всем нашим уваженьицем. – Мыши не стали возражать, опустили узелки и выжидательно уставились на меня.
   Из их сбивчивого рассказа выходило, что это многочисленное семейство со всем пометом давно жило в подвале ресторана «Трескоед» вместе с такими же мышиными семьями, пока там не поселилась кикимора. Бедные мыши, всхлипывая, подробно описали страшное одноногое существо женского пола, с выпученными глазами и своей типической манерой речи. Я с самым сострадательным выражением лица выслушала печальнейшую историю о том, как злобная кикимора в течение какой-то недели выжила из их обиталища восемнадцать мышиных семей.
   Причем поначалу она вела себя достаточно прилично и по-добрососедски, интересуясь исключительно треской. Но постепенно, набирая силу, вынудила к эмиграции все мышиное племя, без малейшего повода и объяснений. Эти держались до последнего, однако что они могли, кроме писклявых призывов к совести…
   Всплакнув чисто для проформы, поскольку не фанатка грызунов, я отдала им все оставшиеся кулебяки, которые прихватила для Алекса. А двое самых старших даже попросили у меня отхлебнуть сбитня. Впрочем, я им в этом отказала. Все-таки алкоголь в три-четыре градуса для таких крошек это перебор. Мыши было насупились, но вдруг резко бросились врассыпную. Вдоль улицы, тяжело дыша, спешил наш Профессор.
   – Алиночка, как ты… ты… их отпустила?! – не поверил он, с возмущением хватаясь за сердце. – Это же такие ценные, вкусн… и полезные…
   – Свидетели, – строго напомнила я.
   – Конечно, я и имел в виду – свидетели. Ты что, всегда будешь напоминать мне об одном случайном и невинном проступке, за который я уже понес суровое наказание?
   – Периодически буду, – подтвердила я.
   – И что же тебе удалось от них узнать? – сменил тему кот.
   – Сначала ты, – не менее ловко ушла от ответа я.
   – Не догнал, – буркнул он.
   – Ясно, герой-любовник, значит, мне повезло больше. – Я вкратце пересказала ему то, что узнала от мышей. – И если бы ты мне не помешал, – прибавила я, закончив рассказ, – я бы успела задать им еще пару наводящих вопросов. Например, чем это там питалась кикимора, что «набрала силу», позволяющую устраивать такие «трясения земли»?
   – Кроме трески, там ничего нет, – пожал плечиками агент 013. – Никаких анаболиков или чего-то в этом роде, и, кстати, что-то Алекс долго молчит.
   Кот нырнул мне под юбку и, не успела я его шлепнуть по загривку, выскочил с передатчиком, который я наподобие Лары Крофт крепила резинкой к бедру, отпрыгнул на безопасное расстояние и быстро набрал командора.
   – Велкопоповицкий Козел, Велкопоповицкий Козел, говорит Жатецкий Гусь! Как дела в округе? Повторяю…
   Я закатила глаза и попыталась отобрать у него мой переговорник, но Пусик юркнул в кусты и продолжал выкрикивать свои позывные. Наконец он замолчал, да и я уже не пыталась вытащить его за хвост из малинника. Но Алекс действительно не отвечает. Что-то случилось…
   В этот момент кот вылез и сам протянул мне аппарат…
   – Алекс, Алекс, отвечай, это Алина! – закричала я в трубку. – Где ты? Где ты, милый?!
   – Какие-то у вас детские позывные, – презрительно вздернул брови агент 013.
   Я сверкнула на него глазами:
   – Да уж не ваши пивные! Его надо найти, ему нужна помощь!
   И тут переходник завибрировал, и мы с котом сквозь треск услышали какой-то далекий и слабый голос Алекса:
   – Все… рухнуло… – И связь оборвалась.
   Пусик завизжал как резаный и бросился к ресторану. Я чуть заикой не стала, такого дикого вопля никто от него еще не слышал! Терзаясь нехорошими подозрениями, я кинулась следом. За Алекса он так не может переживать, тогда за кого или за что? И он уже далеко не в первый раз сегодня ведет себя странно. Архангельск на него как-то неправильно влияет…
   Когда я свернула к «Трескоеду», передо мной открылась страшная картина.
   У дымящихся ворот ресторана столпилось едва ли не полгорода, а от самого заведения осталась высокая куча бревен и досок, более всего напоминающих небрежно сложенный муравейник. Но настоящий шок меня ожидал, когда я протиснулась сквозь толпу и увидела вопящего на всю улицу кота.
   – Пустите, ироды! Все что нажито непосильным трудом… все, все погибнет, если я сейчас сам ей не наваляю! Не держите мня! Я не позволю этой гнусной твари разрушить мою безбедную старость!
   Он ужом вертелся в руках двух официантов, которые перехватывали его по очереди, перекидывая друг другу и не давая выскользнуть. Народ возбужденно комментировал происходящее…
   – Не пускайте кота-то, он ить всю треску-от пожрет!
   – Погодь, погодь, мужики! Котейко-то говоряшшый?!
   – Дык-от то диавол, а не кот! Интересные времена, знать, пришли в Архангельский город! Антихрист энтот кот, не иначе!
   – А побьем-ко его, братцы, богоугодное дело-от справим! Может-то, и сами спасемся тогда, отсрочим-от конец свету?
   Агент 013, слыша все это, удвоил силы и, исцарапав и искусав официантов, наконец-то сумел вырваться, шмыгнул между ногами зевак и бросился наутек.
   – За ним, а то ж уйдеть, сатанинское-то отродье!
   – Стойте! Или вы все разума лишиться? – раздался в толпе уверенный голос моего мужа. – Химмель готт! Как вы поверить, что кот может говорить?
   – Алекс! – едва не заплакала я от счастья вновь видеть его. – Я думала, ты там… под завалами…
   Но, хвала аллаху, командор, живой и почти невредимый, вышел из толпы. Весь в пыли и опилках, с синяком под глазом, но это же ерунда, правда? Я подбежала к нему.
   – Лучше бы вы помогать мне разгрести завал, – обняв меня, попросил Алекс.
   – А что ж Антихриста-то бить не будем-от? – разочарованно расступились люди.
   – Антихрист – это человек, – жестко напомнил Алекс. – Не верите мне, спросите любого вашего пастора.
   – И то верно, – переглянулись архангельцы. – Чегой-то мы?
   – Меньше пить надо, тогда и коты разговаривать перестанут, – добавила я.
   – Оно-от, правильно тока! – поддержали меня бабы. – Че-то много вы пьете-то, мужики. Даже иностранцы-от попрекают. Стыдоба всему Архангельскому-то городу!
   – Стыдоба-а, – хором согласились присутствующие и всей толпой отправились отметить это дело уже в другом кабаке. В этом ловить уже было нечего.
   На повторную просьбу моего мужа помочь разгрести завалы откликнулись только два исцарапанных официанта. И то лишь потому, что: «Иначе хозяин-с Муркин-с шибко огорчен будет-с… А когда он огрочен-с, то тринадцатой-с зарплаты не видать-с!» Вот тут у меня снова щелкнуло в мозгу. Какая тринадцатая зарплата в восемнадцатом веке?! Неужели этот сиволапый купец так разбирается в экономике и материальном стимулировании сотрудников будущего?
   Потому, пока парни под руководством командора перетаскивали поломанные бревна и перекатывали бочки, я быстро отправила через переходник запрос на Базу – выяснить личность купца Муркина. Ответ пришел через пять минут, и он меня не удивил. Как такового купца Муркина нет вообще, это подставное лицо, доходы от принадлежащего ему «Трескоеда» переводятся на шесть офшорных счетов, и мне деликатно намекнули, что копать глубже в этом направлении нам не стоит.
   Я хотела поскорее сказать об этом мужу, но увидела, что он сам ко мне спешит.
   – Пошли отсюда скорее, когда они увидят, как я им раскурочил бластером заднюю стенку, будет много вопросов, – сказал он, закрывая за собой уцелевшую створку ворот и уводя меня подальше. – Но другого варианта не было, иначе я бы оттуда не выбрался.
   – Значит, это все-таки кикимора натворила?!
   – Да, но именно это меня и озадачило, – кивнул он. – И еще. Ты же знаешь, кикиморы не отличаются даже зачатком интеллекта и уж если бьют, то до смерти, а эта… она меня не тронула.
   – Как это – не тронула? Ты же весь в синяках!
   – Ну есть немного. Я полез в подвал и нашел ее, с треской в зубах. Мы с ней боролись, я проиграл. Просто отвлекся в какой-то момент, и она выбила у меня из рук оружие. Ты же знаешь, я стараюсь пользоваться им в самом крайнем случае. Навалилась, как медведь, она тяжелее меня, наверное, втрое, схватила за горло и… вдруг отпустила.
   – Но как?!
   – Сам не могу поверить. Но когда мы встретились взглядом, в ее глазах было… понимание, что ли. В них был разум. Она как будто простила меня и отпустила. А пока я откашливался и тянулся за бластером, выскользнула в узкое подвальное окошко.
   – И ее никто не увидел?
   – Она ушла через колодец. Это окошко расположено ближе всего к дворовому колодцу. Через него она и приходила.
   – Значит, надо просто закрывать колодец тяжелой крышкой!
   – У нее такая сила, ты не представляешь. Ее никакая крышка не остановит, даже бетонная.
   – Вэк, она что, как та девочка из «Звонка»?! А если колодец замуровать?
   – А смысл? Она может выходить через любой колодец, речку, озеро… Лишить город воды совсем, сама понимаешь, не решение.
   – Да-да, это понятно. Значит, ты говоришь, она на тебя навалилась сверху и заглядывала в глаза? – вдруг дошло до меня. – А вот с этого интимного момента поподробнее…
   – Так, милая, не надо ревности. Это было в процессе драки, и она меня душила. К тому же ты не забыла, как выглядит кикимора? Да, вот так она и выглядит.
   Как видите, мой муж стал более решителен и уже не позволяет мне бесконтрольно предаваться шумным бредовым фантазиям, как раньше. Но, само собой, не все время, я не собиралась так просто отдавать власть. Уж слишком приятная это штука, к ней быстро привыкаешь…
   – Убивать кикимору мы не будем, – рассуждал вслух Алекс. – Она еще никому не причинила зла. Ну кроме хозяина ресторана.
   И мышек, добавила я про себя. Но нас сюда не мышей спасать направляли. В другом месте будут погрызушничеством заниматься…
   В принципе мы все, кроме агента 013, не склонны решать все вопросы физическим уничтожением объекта. Монстры по-своему тоже люди! Нужно сначала понять причину агрессии, мотивацию поступков ирреального существа, вызывающих катаклизмы в данной точке пространства-времени, по какой причине нас и срывают с места и забрасывают в эту точку для решения проблемы. И мы справляемся, уж будьте уверены.
   Всем суперагентам по борьбе со всякой нечистью необходимо иметь хорошую физическую подготовку, владеть оружием – в идеале всех времен (на случай если бластер отберут или он где-нибудь потеряется), обладать нужными знаниями и уметь войти в голову каждого существа, с которым приходится сталкиваться, а у нас это преимущественно маньяки. Наверное, поэтому и в «оборотни» принимают не совсем нормальных, да?
   – Но с чего вдруг она стала такая сильная? – вернувшись к теме, нахмурилась я.
   – Это надо выяснить. В подвал она, похоже, действительно лазает только за треской.
   – Ну не от трески же она так заматерела, чтобы справиться с тобой голыми руками. Кстати, я тоже времени зря не теряла. – И я вкратце пересказала Алексу то, что услышала от мышей.
   Мой муж кивнул.
   – Это подтверждает то, что я видел сам. – Он потер шишку на лбу, которую я, к своему стыду, только что заметила. Да, изрядно его потрепала эта болотная стерва.
   Мы решили не форсировать события, найти гостиницу, где для нас был зарезервирован номер, поселиться и пойти куда-нибудь перекусить. Стресс всегда вызывает голод, уж у меня точно. Ну а за едой решение может родиться само. По крайней мере, сейчас даже план хоть каких-нибудь действий в голову не приходил.
   – А где Пусик? Я думал, он нас, как обычно, за углом поджидает.
   – Набрать его? – Я потянулась к переговорнику.
   – Нет, он какой-то слишком эмоциональный сегодня. Может, решил побыть один, чтобы успокоиться.
   В это я что-то не очень верила, и, пока мы искали гостиницу, я рассказала Алексу о своем звонке на Базу и о том, что узнала. «Купец Муркин» как физическое лицо не существует, но копать под него нам почему-то нельзя.
   – Дело становится все интересней, – пробормотал командор, поднимаясь по ступенькам гостиного двора под названием «У трех зайцев». Номер был скромный – две кровати, стол, скамья да рукомойник. Но я, как могла, навела уют. Выпросила берестяную кружку, сунула в нее букетик уличных цветов, собранных по дороге, расстелила купленное на базаре белое полотенце с вышитыми солнышками. А у входа поставила теплые самоедские тапочки из оленьего меха.
   – Хорошо бы еще архангельские песни купить.
   – На CD? – удивился Алекс.
   – Нет, мороженые, – усмехнулась я. И поскольку мой муж все равно ничего не понял, пришлось вкратце пересказать ему писаховские «Морожены песни».
   Алекс улыбнулся и пообещал, что следующим выходом на базар мы непременно купим еще и традиционные архангельские кружева, но сейчас есть задача поважнее.
   – Тут не поспоришь, – согласилась я. – Поскольку у меня уже есть показания мышек, то теперь мне бы хотелось выслушать соображения агента 013 по этому делу.
   И я многозначительно посмотрела на него.
   – В смысле? – не понял командор.
   – Что делать будем? – с нажимом уточнила я.
   – Опять не понял.
   – Милый, – мне пришлось обнять его за плечи и притянуть поближе, – я ведь не первый день тебя знаю и вижу, когда ты увиливаешь от ответа. Скажу прямым текстом. В наших рядах завелся крот.
   – Ты хотела сказать «кот», – вздохнул он.
   – Именно так! Я на сто процентов уверена, что Пусик от нас что-то скрывает. Почему шеф поставил тебя, а не его руководить операцией? Почему он так подозрительно вел себя в «Трескоеде»? Почему он орал на всю улицу, не боясь рассекретить себя перед официантами и горожанами? Почему вообще он так агрессивно настроен к этой кикиморе? Обычно Пусик гораздо мягче относится к женщинам-преступницам, он все-таки джентльмен…
   Алекс задумался и опустил голову.
   – Это надо будет спросить у него самого.
   – Ладно, если не объявится через полчаса, я ему звоню. Обычно он сразу прибегает, если ему позвонить из ближайшего трактира. У нашего пузана просто культ еды. Скажем, что заказали стейк с кровью и копченую лососину.
   Прошло полчаса, но кот не объявился. Это уже начинало беспокоить, за окном постепенно опускалась ночь, где же он шатается? Я набрала номер его переговорника, но в ответ раздались только длинные гудки. К этому времени мы уже сидели в трактире на набережной, довольно чистеньком, только название у него было странное – «Иезавель». То ли еврейское, то ли голландское, кто их разберет. Но кормили очень неплохо, и уж конечно дешевле, чем в «Трескоеде». Я пила ежевичный морс, Алекс взял себе кружку темного пива. Наше обоюдное молчание затягивалось.
   Командор, судя по хмурому выражению лица, обдумывал план дальнейших противокикиморовых действий, а я не хотела ему мешать и сосредоточилась на кормлении чаек сухарями, которые здесь бесплатно подавали к пиву. И я уже открыла рот, чтобы спросить, что теперь будем делать, как вдруг у Алекса завибрировал переговорник. Он незаметно вытащил его под столом и нажал на ухо, в котором включился микрофон.
   – Ну что он там заливает? – ехидно спросила я.
   Минуты три сосредоточенно выслушав кого-то, Алекс сказал: «Хорошо», – и отключил микрофон.
   – Это был не агент 013.
   – Не он? – встревожилась я. – А кто же тогда?
   – Шеф.
   – Шеф? Не может быть! Что он хотел?
   – От нас? Ничего. Но он кое-что сообщил.
   – Что именно? Не томи!
   – По дороге, нам надо спешить.
   Алекс оставил несколько монет на столе и, сжав мою ладонь, потащил к выходу, потому что я впала в ступор. Интуиция и логика подсказывали, что здесь (как, впрочем, и везде) замешан наш Пусик.
   – Что с ним?! – Я схватила мужа за грудки, едва мы вышли на улицу. – Не щади меня! Я знаю, с ним что-то случилось. Скажи только одно: он жив? И еще – сохранил ли свою пушистую шубку? Надеюсь, он не весь обгорел в этом страшном пожаре на окраине города, раз здесь ничего не было видно, или, может, он упал с моста, потянувшись за рыбкой? Эта Двина такая глубокая! А-а, я знаю, он полез в колодец за кикиморой и утонул! О аллах, почему ты не спас его, ты ведь любишь котиков…