Белянин Андрей. Все арестованы!

   Машину они оставили под деревьями и прикрыли еловыми ветками. Минут через пятнадцать такого марш-броска по болоту сквозь густые стволы и ветви показался свет. Свет от костра. Мама дорогая, ну наконец-то! Мои провожатые запрыгали по кочкам ещё быстрее, я тоже, и хоть пару раз проваливался в болото, но, к счастью, успевал вовремя вытянуть ногу.
   И, новое чудо, мы всё-таки вышли на поляну, вернее, это было давно пересохшее русло какой-то реки, где между свежих луж теснились пятнадцать – двадцать вигвамов. Глазам не верю. Это что, лагерь беглых бойскаутов? Вот уж никогда не думал, что индейцы НАСТОЛЬКО ратуют за свои традиции, что их резервация – это резервация в буквальном историческом смысле.
   Мои провожатые скрылись в самом большом вигваме, жестами попросив меня подождать. Я пожал плечами и стал пока с интересом рассматривать тотемные столбы с изображениями разных животных, самым крупным из которых, разумеется, было изображение черепахи, стоящей на задних лапках. Почти все вигвамы были расписаны традиционными индейскими узорами и украшены скальпами врагов. Меня аж передёрнуло от этой их древней дикости, однако при ближайшем рассмотрении я понял, что это всего лишь дешёвые парики, купленные скорее всего в магазине карнавальных костюмов.
   Холодные Ноги, высунувшись из большого вигвама, сделал мне рукой знак войти внутрь. Я согнулся, откидывая шкуру, прикрывающую вход, и очутился в жарком и душном помещении, освещённом пламенем костра, вокруг которого сидели невозмутимые краснокожие в боевой раскраске. Прямо напротив меня на белой шкуре мустанга и в огромном головном уборе из орлиных перьев восседал Чунгачмунк собственной персоной. Я молча встал, не зная, что сказать и что делать.
   – Добро пожаловать, брат. – Чмунк сурово поднял правую руку ладонью вверх.
   Я кивнул, пряча улыбку. Всё-таки приятно было увидеть его снова, тем более пройдя такой болотистый путь.
   Лицо теловара оставалось бесстрастным. Но, судя по блеску в его глазах, это была лишь игра на публику, он тоже был рад меня видеть.
   – Это мои братья, великие воины. Брат – Воробьиное Перо, брат – Белокурый Медведь, брат – Слишком Громкое Радио, брат – Быстроногая Связь, брат – Сериал Крутые Копы и наш самый молодой воин, брат – Поцелуй Енота. А это вождь Блестящая Бляха!
   Я вежливо кивал каждому представленному, краснокожие столь же уважительно наклоняли головы в ответ.
   – А теперь оставьте нас с вождём Блестящая Бляха, мы должны поговорить наедине.
   Я только-только хотел сказать Чмунку, что, может, не стоит так резко выгонять друзей, на улице дождь, как индейцы повернулись к костру спиной и закрыли руками уши.
   – Теперь можно говорить свободно. – Чунгачмунк поднялся и искренне пожал мне руку. – Как ты сюда попал?
   – Прилетел с Эльвирой. Типа помощник и охрана. Но её быстро взяла под крыло местная полиция. А как ты узнал, что я прилетаю?
   – Быстроногая Связь, – улыбаясь, пояснил Чмунк. – У него везде свои каналы. Лучший источник информации везде и обо всём. Хук.
   – Я не знал, что ты снова вождь.
   – А, это временно, – махнул рукой мой краснокожий сослуживец. – Просто раньше мы все тут были рейнджеры. А теперь я выбился, имея настоящий полицейский чин и службу в большом городе. Для большинства наших это нереальная карьера. Поэтому пока я заменяю старого вождя.
   Как я впоследствии понял, вождём себя называл почти каждый индеец. Это не являлось законно избранным титулом, а лишь признаком древности рода или высоты личных достижений. Почему тот же Чунгачмунк частенько называл вождём и меня. Шеф вообще был для него величиной недосягаемой, а капрала Флевретти он с завидной проницательностью снисходительно величал Скользким Братом.
   – Кстати, вот тебе печенье от Флевретти.
   О второй просьбе капрала я умолчал чисто из вредности. Мне нравилось, как его называет Чмунк.
   – А что случилось с вашим старым вождём?
   – Красный Лис пострадал в бою с вампирами, сейчас лежит в клинике под капельницей.
   – Они его сильно порвали?
   – Нет, просто напоили до бесчувствия, сунув носом в блюдечко с виски, когда он был черепахой. А он у нас трезвенник, теперь уже неделю не может прийти в себя.
   – Расскажи, что у вас вообще здесь происходит?
   – Да, знаешь, в общем-то ничего особенного. Рядовые стычки проходят раз-два в год и тянутся не больше дня, это нормально. А тут вдруг такой общественный резонанс: полиция, войска, пресса, гуманитарная помощь, международные конференции, комендантский час. Кому-то выгодно, чтобы в тихом Порксе всё это перешло в гражданскую войну.
   – Хм, мне вроде говорили, что это из-за того, что доктор Пияв сорвался.
   – Ха! – презрительно фыркнул краснокожий. – Этот бледнолицый лжец срывается постоянно, поэтому и выбрал местом жительства наше захолустье. Во время очередного запоя его близкие просто запирали его в подвале. Говорю тебе, в этот раз творится что-то непонятное. Из Пиява делают мученика. А все вампиры словно с цепи сорвались. На расстоянии двадцати миль от Поркса ни одна овца не может чувствовать себя в безопасности. Это дело для настоящего полицейского. Такого, как ты, Блестящая Бляха. Ты поможешь нам?
   – Здесь есть своя полиция, – напомнил я.
   – Для них мы всего лишь народ резервации, они предпочитают защищать интересы вампиров. Ведь те цивилизованные граждане, в отличие от нас, лесных дикарей.
   – Лесные дикари? Ты же окончил Гавгард. Я знаю лишь один иностранный язык, и то это мой родной поляцкий. А ты знаешь шесть!
   – Восемь, – скромно поправил меня мой друг. – Хотя в повседневной жизни наречиями горных народов Тюркменистана и Бярабидьжяна приходится пользоваться крайне редко, но…
   – Но тем не менее! – Я уважительно наклонил голову. Чмунк так же церемонно кивнул в ответ.
   Я уже начинал привыкать и к индейскому хвастовству, и к индейской вежливости.
   – Прости за бестактный вопрос, но как вообще стали возможны боевые стычки с вампирами? Ведь по идее вы все должны были превратиться в черепах? Или местная полиция защищает кровососов от медлительных земноводных?!! Почему храбрые воины краснокожих в информационном меньшинстве? Кто виноват?
   – Как много вопросов, брат…
   – Моё сердце жаждет правды! – Я давно понял, что все индейцы в вигваме оттопырили уши и нагло нас подслушивают, внешне храня невозмутимое безразличие.
   – Хук! – согласился Чунгачмунк. – Знай же, что, когда начинается война, каждый уважающий себя индеец старается незаметно подползти к врагу и ударить вампира в затылок томагавком, пока тот не обернулся, иначе при первой угрозе в его глазах мы превращаемся в черепах. По-другому нам просто не выжить. Сейчас вождям приходится сдерживать отвагу молодых. Вооружившись томагавками и луками, они выслеживают и убивают вампиров по одному.
   Я с неприятным удивлением отметил, что эти резервисты не такие праведники, как представляются поначалу.
   – Понятно…
   – А теперь будем ужинать. Знаю, ты проголодался, брат. Дорога была долгой.
   Действительно, я и не успел заметить, как стемнело. Индейцы так же невозмутимо обернулись, двое вышли из вигвама, что-то прокричали, и через пару минут тихие, скромные скво стали таскать различные блюда, накрывая «поляну».
   На ужин были поданы отварные хвосты бобров, перепела, запечённые в глине, тушёная оленина в сосновых иголках, маисовые лепёшки с кленовым сиропом и жаренные на углях речные мальки. Самая привычная еда для индейца, но просто роскошная для городского жителя!
   – Между нами говоря, всё это добыто браконьерством, – наклонившись ко мне, доверительно пояснил Чунгачмунк, когда я съел почти половину. – Закон запрещает нам охотиться в наших же лесах.
   – Что же вы едите?
   – Официально? То, что в резервацию приносят миссионеры. Пепси-коку, чипсы, йогурты…
   При упоминании каждого продукта на лицах краснокожих появлялось отвращение, а на слове «йогурты» брата Сериал Крутые Копы даже стошнило.
   После сытного ужина все выкурили традиционную трубку мира. Довольно вонючая дрянь, особенно для некурящего, но что поделаешь, Чунгачмунк сказал, что это нужно для принятия меня в братство, и проводил с керосиновым фонарём в маленькую палатку в самой дальней части поселения, так называемый вигвам для гостей. И до утра мне предстояло остаться один на один с собой и своими мыслями. Вигвам внутри оказался довольно уютным, хотя в нём было место, лишь чтобы поставить у входа вещи, переодеться и улечься вокруг маленького костра буквой С.
   Что я и сделал. Подумав, решил загасить костёр, но не тушить фонарь, который оставил мне проводник, просто переставил его поближе к выходу, чтобы обезопаситься от пожара, и ушёл в тревожные размышления. Куда меня занесло? За каким чёртом? Чего я забыл в чужих межнациональных проблемах? Где сейчас моя ветреная Эльвира?
   Я хотел было позвонить ей, но, подумав, не стал, может, спит уже, время позднее, наберу её с утра. В принципе за неё можно было и не волноваться, ей, по крайней мере, предоставили номер в хорошей гостинице, зарезервированный заранее её газетой. И у неё своя голова на плечах, она достаточно практична и самостоятельна, чтобы суметь за себя постоять. Позвоню утром, как только встану. Кажется, с этой мыслью я и провалился в сон.
   Проснулся я, как мне показалось, буквально в то же мгновение: кто-то зажимал мне рот, сработали рефлекс и выучка. Я резко повернулся, схватил нападающего за одежду, повалил на шкуры и, не давая ему сгруппироваться, прыгнул сверху, заламывая ему руку за спину. Неизвестный взвыл, закрутился ужом, пытаясь вырваться, но тут на меня сзади навалился ещё один, намного крупнее и тяжелее первого. В полной темноте, – видимо, злодеи потушили фонарь, – началась борьба, мне удалось оказать достойное сопротивление, один схлопотал кулаком по морде, второй взвыл, получив коленом в живот, вигвам повалился, похоронив нас под шкурами. И тут в драку включился ещё и третий. Он пытался прокусить мне шею, второй, сумев вывернуться из-под меня, кусал за руку. Я наградил его ударом локтя в лицо, нокаутировав в дальний угол. Остались двое, мы продолжали борьбу в полной темноте, когда набежали индейцы, кинулись мне на помощь и повязали нападающих. Передо мной поставили трёх молодых вампиров с побитыми физиономиями и оранжевым блеском в глазах…
   Практически голый Чунгачмунк, в одних мокасинах и с пером в чёрных волосах, приказал увести негодяев. Я, стараясь не глядеть в его сторону, лаконично рассказал о нападении. Поцелуй Енота разочарованно смотрел мне в рот, явно ожидая моей похвальбы в мой же адрес. Не буду, нет настроения, обойдусь и кратким пересказом. Ну, может, потом при случае похвастаюсь шефу.
   – Не понимаю, зачем им я? Они же питаются кровью животных.
   – Эти злодеи сюда не ради крови пришли. Кусание противника – это их боевое искусство.
   – Превращают всех в вампиров? – уныло удивился я.
   – Нет, просто так, покусают и уйдут. Правда, иногда это бывает очень жестоко. Двум нашим юношам обгрызли уши, ещё одному откусили мизинец на ноге. Теперь на парня не посмотрит ни одна скво. Он уже не воин. Так вампиры мстят нам. А ещё они нападают на нас, ждут, когда мы превратимся в черепах, а потом, издеваясь, продают нас в зоомагазины. А как только вампир, получив деньги, уходит, теловар снова становится индейцем, но обычно уже в пластиковом аквариуме с другими черепашками. Мы должны отплатить им за это унижение, брат!
   – А что будет с этими пленными?
   – Снимут скальпы, – равнодушно пожал плечами Чмунк.
   – Что-о? – взвыл я и бросился спасать несчастных вампиров. – Именем закона, стойте!
   Индейцы остановились и со сквозившей сквозь нарочитую бесстрастность угрюмостью уставились на меня. Брат Холодные Ноги не выдержал первым:
   – У нас нет выбора. Многие из наших в плену у кровососов. Они играют братьями в футбол! В футбол… гордыми теловарами! Перекидывая нас, как мяч! И это показывают в новостях по всем каналам! Хук, хук, хук!
   – Об этом я слышал, – признал я.
   – Это великий позор для теловаров! – поддержал товарища Чунгачмунк. – Кровь будет литься ещё долго. Такое нельзя простить.
   – Ни с кого нельзя снимать скальпы, – обернувшись, рявкнул я. – Уж кто-кто, а ты, как сотрудник полиции, обязан это знать. Их нужно сдать в полицию, после чего их будут судить по закону.
   Индейцы посмотрели на меня как на идиота, по крайней мере, мне так показалось, и перевели взгляды на присмиревшего вождя.
   – Отпустите их, – приказал он, индейцы нехотя повиновались.
   – Что, даже скальпы снимать не будут? – поразился один из вампиров. Но, не дождавшись ответа, поспешил ретироваться, как и остальные.
   – Почему вы не сдали их в полицию? – спросил я.
   – Там им всё равно ничего не сделают. Я же говорил, Блестящая Бляха, власти на стороне вампиров.
   Неожиданно я увидел, что с последнего вампира все-таки успели снять скальп. Меня захлестнула ярость, но бдительный Чмунк обхватил меня за плечи, успокаивающе шепча на ухо:
   – Не волнуйся, брат мой. Если бы ты знал, как быстро регенерируют эти вампиры! Уже послезавтра он будет хвастаться новой густой шевелюрой, а нашим воинам надо хоть как-то выпустить пар.
   Всё ещё не в себе от ужасного зрелища, я вырвался, развернулся и зашагал прочь. Не к себе в вигвам, а вообще вон из стойбища. Чмунк что-то кричал мне вслед, но я уже не оборачивался. Солнце всходило рано, поэтому я спокойно брёл по тропинке через лес и болото, не спотыкаясь и не попадая в индейские ловушки. К моему изумлению, прямо за стойбищем шла асфальтированная дорожка, ведшая к невысокому забору из сетки-рабицы.
   Получается, что дорогой через болото индейцы вели меня чисто из экзотики? Или это какая-то тайная тропа, сделанная неизвестно кем неизвестно для чего? За забором, казалось бы, продолжался тот же лес. Метрах в ста была калитка, она была заперта. Я легко перелез через забор, прошёл ещё метров двести и увидел полицейскую машину.
   – Не знал, что вы так быстро выйдете, – раздался знакомый голос, и одновременно включились фары.
   – Уберите ближний свет, – попросил я. – Глаза слепит.
   – Подойдите к машине, держа руки на виду.
   Я не стал спорить и подчинился, в подобном случае сам бы поступил так же. Фары погасли, передняя дверца распахнулась, словно приглашая меня сесть в машину.
   – Сержант Маклак?!
   – Он самый. Только старший сержант, сержант Брадзинский.
   – Где мадемуазель Фурье? – спросил я, вспомнив, что собирался ей позвонить.
   Маклак похабно улыбнулся, скаля квадратные зубы. Машина зарычала и плавно поехала вперёд. Куда, я даже не спрашивал, мне так лишь бы подальше отсюда…
   – Эльвира? Она на пресс-конференции Пиява.
   – Пияв даёт пресс-конференцию? Его что, схватили?
   Маклак издевательски ухмыльнулся:
   – Да, в тот же день, когда он начал всю эту заварушку.
   – Но в новостях говорили, что его отбили по дороге в полицию?
   – Мало ли что они там говорят.
   Я ничего не понимал. Мы выехали из леса, свернув с просёлочной дороги на шоссе.
   – Можно поподробнее?
   – Почему бы и нет? Мы же с вами оба полицейские. Возможно, вам, как приезжему, наши методы кажутся слишком жёсткими, но нам на местах всё виднее. С вампирами, так же как и с индейцами, миндальничать нельзя. Вы думаете, у Пиява это в первый раз? Да он только за время моей службы срывался раз десять. Ну, в общем, всё произошло как всегда, сценарий не меняется годами. Зашёл в супермаркет, а проходя мимо отдела зоомагазина… в общем, мужика перемкнуло. Знаете, там частенько продают таких маленьких белых мышек, Пияв их раз сто видел и ничего. Только вот на этот раз он словно сбрендил! Дал в морду продавцу-гному, сломал три клетки. Когда мы подоспели, он сидел на полу весь в опилках, счастливо догрызая последний хвостик.
   – Странно, в средствах массовой информации говорилось, что он загрыз овцу на сельскохозяйственной выставке.
   – Они любят делать из мухи слона, – поморщился Маклак, следя за дорогой. – На самом деле это была не овца, а мыши. И не на выставке, а в обычном супермаркете. Думаю, дезинформацию запустили сами вампиры, чисто для повышения статуса доктора. Все-таки такой крупный ученый, теоретик нового направления, и какие-то белые мыши…
   – Мелковато, – согласился я. – Но мне кажется, что историю про овцу все-таки придумали вы. Ведь, по сути, это вам выгодно сделать из Пиява как можно более опасного преступника и кровавого злодея. На мышах тут действительно не сыграешь. Но где он сейчас?
   – В тюрьме, разумеется. Впрочем, как и всегда. А ваши беспочвенные обвинения я не оставлю без внимания, будьте уверены.
   – Не сомневаюсь. Но поясните, если это не впервые, то почему имеют место уличные беспорядки? Да ещё в такой жуткой форме?
   – А это уже не ваше дело. Это наши проблемы, и мы с ними разберёмся.
   – Кстати, куда мы едем? – быть может, впервые заинтересовался я.
   – В аэропорт. Ваш билет у меня с собой.
   – С чего вы взяли, что я улетаю?
   – Как? Вы же только что подверглись нападению вампиров. Это большой стресс для любого чёрта. Тем более что не хватало нам отвечать ещё за одно гражданское лицо.
   – Но я не гражданское…
   – Я уже говорил, в вашей помощи мы не нуждаемся, – с нажимом повторил сержант. – А полиция Мокрых Псов не может осуществлять функции полиции Поркса без официального разрешения властей округа. У вас есть такой документ? Нет. До свидания, сержант.
   – А вы в курсе, что я расследовал преступление на лайнере вампиров? И лично знаю Пиява?
   – Конечно, и это не в вашу пользу тоже.
   – Ясно. Разумеется, вам невыгодно, чтобы кто-то со стороны увидел вашу нечистую игру. Но откуда вы узнали, что на меня нападут вампиры? Если только это не вы сами их подослали.
   Маклак ничего не ответил, а лишь с тихим рычанием сквозь зубы добавил скорость. Оставшаяся часть пути прошла в молчании. Я не пытался его нарушить. Старший сержант тоже. Мне взбрело в голову достать мобильник и позвонить Эльвире, но она не отвечала. Похоже, действительно находится на пресс-конференции, поэтому отключила звук. За окном мелькали унылые кварталы разорённого города, гражданская война не прекращалась, но жители быстро учились жить в новых условиях: кое-где работали магазинчики, была открыта пара забегаловок, прохожие сбивались в группы по трое-четверо и вооружались кто чем может…
   Наконец впереди показалось давно не ремонтированное здание аэропорта Поркса. Мы остановились у главного входа, и к нам сразу же подошли двое дюжих полицейских. Так что вырубить Маклака и бежать, как я спланировал по дороге, не получилось. Само собой, лететь я никуда не собирался. Однако идти на прямой конфликт, трезво расценивая расстановку сил, сейчас тоже не было смысла. Я посмотрел на табло время вылета. По крайней мере, у меня был целый час до регистрации и два до посадки, чтобы всё обдумать.
   Интуиция подсказывала, что здесь ведётся нечистая игра, но у меня не было ни фактов, ни доказательств, поэтому я спокойно прошёл регистрацию, дружелюбно помахал моим сопровождающим, а в зале ожидания вылета неспешно заглянул в туалет. Где так же без суеты и спешки, осторожно высадил форточку и спокойно вылез на улицу с бокового крыла аэропорта. Как раз в этот момент очередной чартерный рейс вывозил школьников, поэтому, легко смешавшись с толпой, я успел уйти до того, как в самолёте, вылетавшем в Парижск, обнаружилась нехватка одного пассажира. Первое, что я сделал, рванув за угол и спрятавшись за какие-то мусорные баки, присел на корточки и снова позвонил Эльвире.
   Два раза она сбрасывала мой вызов, на третий всё-таки взяла трубку.
   – Ирджи, я сейчас не могу говорить. Беру интервью у самого Пиява! Ты хоть понимаешь, что это такое?
   – Да. Нам нужно встретиться. Срочно.
   – Я сейчас не могу. Я же говорю тебе, беру интервью! Эксклюзивное! Они выбрали меня из десятка претендентов! Короче, я сама тебе позвоню.
   – Хорошо, но как можно скорее. Жду.
   Я осторожно выглянул из-за бака, размышляя, где бы получше спрятаться, потому что мои новые «друзья» наверняка уже поняли, как мне удалось удрать, а я совершенно не хотел сейчас снова встретиться с Бобом Маклаком. Почему-то мне казалось, что он будет очень не в духе…
   В резервацию к рядовому Чмунку идти пешком тоже не улыбалось, даже если удастся найти его стойбище самостоятельно. Город я не знаю. Но здесь оставаться крайне опасно. С другой стороны, довезя меня сюда и сдав с рук на руки помощникам, Маклак вряд ли стал бы задерживаться у терминала, а те двое полицейских наверняка мечутся взад-вперёд по аэропорту, не зная, где меня искать. Кстати, надо бы не засиживаться у мусорников, я сам непременно заглянул бы сюда в первую очередь.
   Ладно, будем считать, что пока не всё так страшно. Я выровнял дыхание и спокойно направился к автобусной остановке навстречу подъезжающему автобусу. Из него вышли пассажиры, а внутрь сели всего четверо, так что транспорт ушёл полупустой. Да неважно, куда он ехал, сейчас мне главное было убраться подальше от здания аэропорта. Я очень вовремя высадился где-то в центре у небольшого, грязноватого кафе, потому что, стоило мне войти в двери и заказать чай, как мимо с рёвом пролетела полицейская машина.
   – Легавые совсем с ума посходили, – сочувственно кивнул пожилой лысый чёрт, ставя передо мной чашку горячего зелёного чая с лимоном и проследив за моим взглядом.
   – Вы правы, – стараясь выглядеть беспечно, кивнул я. – Даже мне как приезжему это кажется несколько странным.
   – И не говорите. – Рогатому старичку было явно не с кем общаться. – Ваша яичница будет готова через две минуты, месье. Да уж, в такое неспокойное время приезжие у нас редки. И кто бы предположил, что обычная уличная драка между краснокожей молодёжью и приезжими вампирами выльется в такое.
   – Приезжими?
   – О-о-о, так они сюда постоянно приезжают, на лекции месье Пиява! И не только из нашей страны, но и вообще отовсюду. Этот старина Пияв очень популярный. Доктор, можно сказать, наша достопримечательность, с ним сам мэр за ручку здоровается. К тому же платные лекции изрядно пополняют городскую казну.
   – Мхм…
   А это уже новые кусочки мозаики. Получается, что местные вампиры не воюют с местными индейцами. Приезжий народец, да ещё платёжеспособный, – совсем другой коленкор…
   – Ой, кажется, ваша яичница подгорает!
   – Ничего-ничего, – успокоил я его. – Мне даже нравится горелая. Не так вкусно, зато нет риска подхватить какой-нибудь сальмонеллёз. – Я душевно покивал суетящемуся старичку и самым невинным образом уточнил: – Странно, а мне говорили, будто бы доктор Пияв задержан полицией за то, что сорвался, нарушив собственное учение, и вновь стал пить кровь крыс?
   – Он у нас постоянно срывается, – так же душевно откликнулся старый чёрт, ставя передо мной шипящую сковородку. – И что с того? Это никому никогда не мешало. Уже на следующий день он начинал каяться и преподавал вегетарианство с ещё большим пылом. За что его задержали сейчас, совершенно непонятно… И вот ещё, месье, на вашем месте я бы избегал встреч с нашей полицией.
   – Почему?
   – Они не любят, когда чужаки суют нос в их дела, особенно если эти чужаки сами полицейские.
   Я пристально посмотрел на него. Он на меня. Мы, не сговариваясь, улыбнулись. Спрашивать, каким образом он меня раскусил, было бессмысленно. Бармены разбираются в клиентах куда круче любого психолога. Я молча положил на стол двойную плату. Он не моргнув глазом убрал деньги в карман и честно предупредил:
   – У вас десять минут, месье, потом они вернутся и начнут прочёсывать все кафе и магазины на этой улице. Я бы рекомендовал вам уйти через задний ход.
   Мне ничего не оставалось, кроме как поблагодарить старика и уложиться с яичницей в указанный срок. Потом я прошёл мимо барной стойки, туалета, маленького склада и вышел на задний двор, а оттуда на соседнюю улицу. Готов держать пари, что старый чёрт меня не выдаст.
   Звонок от Эльвиры раздался жутко не вовремя: я перелезал через очередной забор, когда в кармане брюк вдруг завибрировал мобильник. Мне пришлось усесться верхом на каменной кладке забора и достать телефон.
   – Ну и? Куда ты пропал?
   – Долго объяснять, лучше при встрече.
   – Я сейчас занята, давай ближе к вечеру, у меня столько дел, столько дел… Только что это дурацкое интервью… И я обещала шефу прислать вычитанную статью уже через два часа! Дорогой, ты потерпишь до вечера, а?
   – Нет, не потерплю! – не сдержавшись, рявкнул я. – Я тут сижу, как последний дурак, на заборе. Меня пытались силой отправить на самолёте домой. За мной охотится твой распрекрасный сержант Маклак! А ты говоришь, погуляй до вечера?!
   – Ладно-ладно, что ты сразу, – явно стушевалась Эльвира. – Что там ещё с тобой случилось?
   – Меня, между прочим, ночью вампиры покусали!
   – Серьёзно?
   – Нет, с юмором и спецэффектами!
   С параллельной улицы раздался вой полицейской сирены.
   – Так, мне пора. Быстро, где встречаемся?
   – Дай сообразить…
   – Некогда. – Я оборвал связь, спрыгнул вниз, прошёл через две подворотни и в третьей, к своему невероятному изумлению, столкнулся со стоящим у подъезда вампиром. Мне пришлось дважды протереть глаза, неужели это…
   – Я знал, что наша встреча была неслучайна.
   – Льюи?! Льюи Пуант дю Лак?!
   Поза, в которой он стоял, и весь его внешний вид не оставляли ни малейшего сомнения в том, что он тут делает. Торгует собой. То есть беззастенчиво занимается уличной проституцией. Красная лакированная сумочка, голубые колготки вызывающего вида, туфли на шпильках, парик с буклями, накладные ресницы, блузка в сеточку, облегающая накладные груди и открывающая покрытое блёстками депилированное декольте. Бижутерию в ушах, на шее, руках и описывать не буду, на вид килограмма под три общим весом.