Страница:
Графиня де ла Мотт наблюдала за ним с улыбкой, в которой явно сквозила издевка. Но только влюбленный, как мальчишка, седовласый священнослужитель мог не заметить этого.
— Вы не знаете главного, ваше высокопреосвященство, — мягко промурлыкала графиня.
— Что? Что такое? — возбужденно воскликнул кардинал. — Есть еще какие-нибудь известия для меня?
Вместо ответа графиня де ла Мотт достала спрятанный на груди маленький конверт и протянула его де Роану.
— Это вам.
Кардинал повертел конверт, на котором не было ни печати, ни подписи, в руках и ошалело воззрился на графиню.
— Как? Неужели это… от нее? Графиня молча кивнула.
— Я поверить не могу! — воскликнул кардинал. — Это просто невероятно. Неужели небеса смилостивились и послали мне такую радость?
Графиня де ла Мотт опустила голову, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Тем временем великий капеллан Франции торопливо открыл конверт и стал жадно вчитываться в несколько строчек послания.
«Милостивый государь, — гласило послание, — получив вашу записку, я с удовольствием отметила вздымающееся в душе моей волнение и сердечную нежность по отношению к вам. Рада буду видеть вас во дворце. Мария-Антуанетта Французская». — Я не верю своим глазам, — пробормотал кардинал, пряча записку в складки мантии. — Графиня, вам удалось совершить чудо.
Мадам де ла Мотт по-прежнему загадочно улыбалась.
— Благодарите лучше графа Калиостро, — посоветовала она. — я думаю, что в этом большая заслуга принадлежит ему. Именно он посредством потусторонних сил смог воздействовать на душевные флюиды ее величества.
Кардинал поднес палец к губам.
— О, нет, милейшая графиня, прошу вас, не произносите вслух имени.
На сей раз графиня не выдержала и рассмеялась. — Ваше высокопреосвященство, к чему играть в прятки? Ведь всем нам все известно. Посторонних здесь нет. Давайте будем откровенны.
Чтобы унять дрожь в руках, кардинал вытащил четки и принялся нервно перебирать их. Затем он с надеждой взглянул на статс-даму. — Что вы думаете по этому поводу, графиня?
— Я думаю, что дела ваши идут отлично, — бодро воскликнула госпожа де ла Мотт. — Вы должны продолжить переписку с ее величеством. Нужно ковать железо пока горячо.
Кардинал не скрывал своих колебаний.
— Вы уверены в том, что это необходимо?
— А почему нет?
— Я не покажусь ей назойливым? Графиня хмыкнула. — Ваше высокопреосвященство, вы удивляете меня. Еще несколько минут назад вы были уверены в том, что чеобходимо быть настойчивым и уверенным. Настойчивость — это не то же самое, что назойливость. Уверяю Вас, вы не должны стесняться.
Кардинал, которым сейчас можно было манипулировать, как марионеткой, немедленно согласился.
— Да, да, вы правы. Конечно же, вы правы. Об этом мне говорил и граф Калиостро. О, как я благодарен вам как благодарен…Он вскочил во своего места и стал суетливо расхаживать по кабинету.
— Ваше высокопреосвященство, не волнуйтесь — успокоила его графиня де ла Мотт. — Все идет своим чередом, и ваши шансы на успех велики. Кстати, отсюда я отправляюсь в Версаль. Если вы хотите передать еще одно послание ее величеству, я охотно соглашусь вам помочь.
Кардинал уселся за стол, положил перед собой лист бумаги, взял в руку перо и надолго задумался. Было заметно, что ему трудно сосредоточиться. Наконец, он поднял голову и обратился к графине:
— Могу ли я теперь быть более откровенным с ее величеством?
Графиня де ла Мотт поторопилась успокоить его:
— Вне всякого сомнения. Настоящая любовная записка скрепит вашу связь с королевой. Не беспокойтесь, никто кроме меня и ее величества не узнает о существовании этой бумаги.
Окончательно успокоившись, кардинал написал записку королеве, в которой делал ей самые нежные признания с предложением сердца и всевозможных услуг. Графиня де ла Мотт терпеливо дожидалась, пока кардинал закончит, и, получив от него письмо, спрятала его в самое надежное место, каким в то время обладала женщина — за вырез платья.
— Ваше высокопреосвященство, — сказала она, — поднимаясь, — сегодня же это послание получит ее величество. Я постараюсь убедить ее дать вам ответ немедленно. Где и когда мы сможем увидеться?
— Сегодня вечером я буду в Версале. Король устраивает прием для глав дипломатических миссий при дворе. Я обязан находиться там. Если к тому времени у вас будет что-то для меня, то мы непременно увидимся. Если же мне придется ждать до завтра, вы найдете меня здесь, на Вьей-дю-Тампль.
Графиня де ла Мотт слукавила: из дворца кардинала Роана она отправилась не в Версаль, а в гостиницу на Пале-Рояль. Там она встретилась с графом Калиостро, который, выказывая не меньшее нетерпение, нежели великий капеллан Франции, ожидал появления графини.
Едва она появилась на пороге, как Калиостро принялся обнимать ее и осыпать поцелуями. Статс-даме Марии-Антуанетты едва удалось умерить его любовный пыл.
— Погодите, граф. У меня не слишком много времени.
— Как? — вскричал Калиостро. — Вы не задержитесь здесь даже на полчаса?
— Увы, нет. Я заглянула к вам только для того, чтобы передать записку кардинала де Роана для ее величества королевы. Рето успеет сделать ответ сегодня же?
Тяжело вздыхая, Калиостро покачал головой.
— Боюсь, что нет. Скорее всего, сейчас он находится на службе в своей унылой адвокатской конторе и сможет приступить к делу только поздно вечером. Разумеется, нам еще понадобится время для того, чтобы встретиться. К сожалению, вечером я тоже занят. У меня прием и сеанс спиритизма в салоне госпожи де Сепор. Сами понимаете, что столь важное поручение я не могу доверить даже своему преданному слуге.
Графиня де ла Мотт выглядела разочарованной.
— Что ж, придется сегодня вечером огорчить кардинала. А ведь он ожидает, что королева даст ответ на его послание немедленно. Ну да ладно, влюбленные должны терпеть.
— Кардинал ничего не заподозрил? Графиня рассмеялась. — Во-первых, он глуп и легковерен, как все влюбленные. Во-вторых, ваш друг Рето де Виллет столь искусно подделал почерк ее величества, что отличить его от настоящего не смогла бы, наверное, даже сама Мария-Антуанетта. Да, ваш друг, действительно, талантлив. Удивительно, почему он до сих пор прозябает в нищете?
Калиостро развел руками.
— К сожалению, время крупных авантюр и мошенничеств прошло. Мир, в котором ему приходится пооводить большую часть времени, измельчал. Поэтому Ретп де Виллет вынужден продавать свои таланты за гроши. Даже если ему удается что-то зарабатывать, он не может потратить это, не привлекая к себе излишнего внимания полиции. Рето — слишком известный человек.
Графиня испуганно взглянула на итальянца. — А вы не думаете, что?.. Калиостро поторопился успокоить ее. — Нет, нет, в нашем случае все в порядке. После того, как Рето устроился на работу к этому провинциальному адвокату, его оставили в покое. К тому же, он соблюдает максимально возможные меры предосторожности.
Похоже, что эти слова мало успокоили графиню, потому что, покидая номер графа Калиостро, она тяжело вздохнула. — Мы сильно рискуем, мой дорогой Александр. Калиостро пытался выглядеть бодро.
— Только риск позволяет ощутить вкус победы. В противном случае, жизнь становится пресной и не приносит удовлетворения.
— Будем надеяться, что вы правы. Так, значит, мне не ждать вас сегодня к ужину?
— Увы, усталость не позволит мне провести эту ночь так, как хотелось бы нам обоим. Вы должны меня простить, дорогая.
Графиня де ла Мотт поджала губы.
— Я жду вас завтра утром, — сухо сказала она и, не прощаясь, покинула Калиостро.
Когда дверь за ней закрылась, итальянец выругался на родном языке и, кликнув слугу, стал одеваться.
ГЛАВА 8
— Вы не знаете главного, ваше высокопреосвященство, — мягко промурлыкала графиня.
— Что? Что такое? — возбужденно воскликнул кардинал. — Есть еще какие-нибудь известия для меня?
Вместо ответа графиня де ла Мотт достала спрятанный на груди маленький конверт и протянула его де Роану.
— Это вам.
Кардинал повертел конверт, на котором не было ни печати, ни подписи, в руках и ошалело воззрился на графиню.
— Как? Неужели это… от нее? Графиня молча кивнула.
— Я поверить не могу! — воскликнул кардинал. — Это просто невероятно. Неужели небеса смилостивились и послали мне такую радость?
Графиня де ла Мотт опустила голову, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Тем временем великий капеллан Франции торопливо открыл конверт и стал жадно вчитываться в несколько строчек послания.
«Милостивый государь, — гласило послание, — получив вашу записку, я с удовольствием отметила вздымающееся в душе моей волнение и сердечную нежность по отношению к вам. Рада буду видеть вас во дворце. Мария-Антуанетта Французская». — Я не верю своим глазам, — пробормотал кардинал, пряча записку в складки мантии. — Графиня, вам удалось совершить чудо.
Мадам де ла Мотт по-прежнему загадочно улыбалась.
— Благодарите лучше графа Калиостро, — посоветовала она. — я думаю, что в этом большая заслуга принадлежит ему. Именно он посредством потусторонних сил смог воздействовать на душевные флюиды ее величества.
Кардинал поднес палец к губам.
— О, нет, милейшая графиня, прошу вас, не произносите вслух имени.
На сей раз графиня не выдержала и рассмеялась. — Ваше высокопреосвященство, к чему играть в прятки? Ведь всем нам все известно. Посторонних здесь нет. Давайте будем откровенны.
Чтобы унять дрожь в руках, кардинал вытащил четки и принялся нервно перебирать их. Затем он с надеждой взглянул на статс-даму. — Что вы думаете по этому поводу, графиня?
— Я думаю, что дела ваши идут отлично, — бодро воскликнула госпожа де ла Мотт. — Вы должны продолжить переписку с ее величеством. Нужно ковать железо пока горячо.
Кардинал не скрывал своих колебаний.
— Вы уверены в том, что это необходимо?
— А почему нет?
— Я не покажусь ей назойливым? Графиня хмыкнула. — Ваше высокопреосвященство, вы удивляете меня. Еще несколько минут назад вы были уверены в том, что чеобходимо быть настойчивым и уверенным. Настойчивость — это не то же самое, что назойливость. Уверяю Вас, вы не должны стесняться.
Кардинал, которым сейчас можно было манипулировать, как марионеткой, немедленно согласился.
— Да, да, вы правы. Конечно же, вы правы. Об этом мне говорил и граф Калиостро. О, как я благодарен вам как благодарен…Он вскочил во своего места и стал суетливо расхаживать по кабинету.
— Ваше высокопреосвященство, не волнуйтесь — успокоила его графиня де ла Мотт. — Все идет своим чередом, и ваши шансы на успех велики. Кстати, отсюда я отправляюсь в Версаль. Если вы хотите передать еще одно послание ее величеству, я охотно соглашусь вам помочь.
Кардинал уселся за стол, положил перед собой лист бумаги, взял в руку перо и надолго задумался. Было заметно, что ему трудно сосредоточиться. Наконец, он поднял голову и обратился к графине:
— Могу ли я теперь быть более откровенным с ее величеством?
Графиня де ла Мотт поторопилась успокоить его:
— Вне всякого сомнения. Настоящая любовная записка скрепит вашу связь с королевой. Не беспокойтесь, никто кроме меня и ее величества не узнает о существовании этой бумаги.
Окончательно успокоившись, кардинал написал записку королеве, в которой делал ей самые нежные признания с предложением сердца и всевозможных услуг. Графиня де ла Мотт терпеливо дожидалась, пока кардинал закончит, и, получив от него письмо, спрятала его в самое надежное место, каким в то время обладала женщина — за вырез платья.
— Ваше высокопреосвященство, — сказала она, — поднимаясь, — сегодня же это послание получит ее величество. Я постараюсь убедить ее дать вам ответ немедленно. Где и когда мы сможем увидеться?
— Сегодня вечером я буду в Версале. Король устраивает прием для глав дипломатических миссий при дворе. Я обязан находиться там. Если к тому времени у вас будет что-то для меня, то мы непременно увидимся. Если же мне придется ждать до завтра, вы найдете меня здесь, на Вьей-дю-Тампль.
Графиня де ла Мотт слукавила: из дворца кардинала Роана она отправилась не в Версаль, а в гостиницу на Пале-Рояль. Там она встретилась с графом Калиостро, который, выказывая не меньшее нетерпение, нежели великий капеллан Франции, ожидал появления графини.
Едва она появилась на пороге, как Калиостро принялся обнимать ее и осыпать поцелуями. Статс-даме Марии-Антуанетты едва удалось умерить его любовный пыл.
— Погодите, граф. У меня не слишком много времени.
— Как? — вскричал Калиостро. — Вы не задержитесь здесь даже на полчаса?
— Увы, нет. Я заглянула к вам только для того, чтобы передать записку кардинала де Роана для ее величества королевы. Рето успеет сделать ответ сегодня же?
Тяжело вздыхая, Калиостро покачал головой.
— Боюсь, что нет. Скорее всего, сейчас он находится на службе в своей унылой адвокатской конторе и сможет приступить к делу только поздно вечером. Разумеется, нам еще понадобится время для того, чтобы встретиться. К сожалению, вечером я тоже занят. У меня прием и сеанс спиритизма в салоне госпожи де Сепор. Сами понимаете, что столь важное поручение я не могу доверить даже своему преданному слуге.
Графиня де ла Мотт выглядела разочарованной.
— Что ж, придется сегодня вечером огорчить кардинала. А ведь он ожидает, что королева даст ответ на его послание немедленно. Ну да ладно, влюбленные должны терпеть.
— Кардинал ничего не заподозрил? Графиня рассмеялась. — Во-первых, он глуп и легковерен, как все влюбленные. Во-вторых, ваш друг Рето де Виллет столь искусно подделал почерк ее величества, что отличить его от настоящего не смогла бы, наверное, даже сама Мария-Антуанетта. Да, ваш друг, действительно, талантлив. Удивительно, почему он до сих пор прозябает в нищете?
Калиостро развел руками.
— К сожалению, время крупных авантюр и мошенничеств прошло. Мир, в котором ему приходится пооводить большую часть времени, измельчал. Поэтому Ретп де Виллет вынужден продавать свои таланты за гроши. Даже если ему удается что-то зарабатывать, он не может потратить это, не привлекая к себе излишнего внимания полиции. Рето — слишком известный человек.
Графиня испуганно взглянула на итальянца. — А вы не думаете, что?.. Калиостро поторопился успокоить ее. — Нет, нет, в нашем случае все в порядке. После того, как Рето устроился на работу к этому провинциальному адвокату, его оставили в покое. К тому же, он соблюдает максимально возможные меры предосторожности.
Похоже, что эти слова мало успокоили графиню, потому что, покидая номер графа Калиостро, она тяжело вздохнула. — Мы сильно рискуем, мой дорогой Александр. Калиостро пытался выглядеть бодро.
— Только риск позволяет ощутить вкус победы. В противном случае, жизнь становится пресной и не приносит удовлетворения.
— Будем надеяться, что вы правы. Так, значит, мне не ждать вас сегодня к ужину?
— Увы, усталость не позволит мне провести эту ночь так, как хотелось бы нам обоим. Вы должны меня простить, дорогая.
Графиня де ла Мотт поджала губы.
— Я жду вас завтра утром, — сухо сказала она и, не прощаясь, покинула Калиостро.
Когда дверь за ней закрылась, итальянец выругался на родном языке и, кликнув слугу, стал одеваться.
ГЛАВА 8
Утром следующего дня графиня де ла Мотт завтракала в одиночестве. Калиостро задерживался, и графиня уже начала терять терпение.
Итальянец появился к самому концу завтрака. Графиня уже отставила в сторону чашку с недопитым кофе, когда Калиостро, запыхавшись, уселся на стул напротив своей возлюбленной.
— Тысяча извинений, моя дорогая. Тысяча извинений. Мне пришлось задержаться у госпожи де Сегюр до самого утра, и она уговорила меня остаться на ночлег у нее в доме.
Графиня де ла Мотт сверкнула глазами.
— Я надеюсь, вы не позволили себе лишнего, граф, — подчеркнуто вежливо произнесла она.
Калиостро выглядел слегка помятым и, скорее всего, подозрения мадам де ла Мотт имели под собой некоторые основания.
— Ну что вы, повелительница моего сердца, — широко заулыбался Калиостро. — Вы — единственная, чей образ я постоянно ношу в своем сердце.
— Не болтайте чепухи, — резко бросила графиня. — Если я узнаю, что вы мне изменяете, то все ваши грандиозные планы рухнут. Стоит мне только шевельнуть мизинцем, и вас в мгновение ока вышлют из Парижа.
Калиостро едва заметно побледнел. Голос его дрогнул, и он принялся пространно уверять графиню в своей глубочайшей любви и нежности, а заодно и в нелепости мыслей о том, будто он способен на измену.
— Ну ладно, ладно, — поморщившись, сказала графиня. — До тех пор, пока я еще приглашаю вас к себе, можете быть спокойны. Но мне хотелось бы посоветовать вам, милейший граф — не играйте с огнем.
— Ну, что вы, моя дорогая, я всегда думаю только о вас.
— Вы будете завтракать? — кисло спросила графиня, наблюдая за тем, как Калиостро маленькими глотками отпивает остывший кофе.
— Благодарю вас, я позавтракал у госпожи де Сегюр.
Графиня де ла Мотт оскорбленно умолкла, а Калиостро, только после этого сообразив, что ему не следовало говорить подобного, снова принялся извиняться.
— Вы наговорили уже вполне достаточно, — мрачно промолвила госпожа де ла Мотт. — Я больше не хочу ничего слышать. Где письмо?
Калиостро с готовностью протянул графине маленький конверт.
— Как вы и просили, без подписи и печати.
— Хорошо, — холодно сказала графиня и поднялась из-за стола. — Мне пора собираться. Я более не собираюсь обременять вас своим обществом.
Госпожа де ла Мотт быстро вышла из обеденной комнаты и закрыла за собой дверь, оставив итальянца на попечение слуги. Только сейчас Калиостро заметил на своем камзоле несколько длинных русых волос.
«II сгер! 1а 1иро, — выругался он про себя. — Как же я этого не заметил? Странно, что я вообще не разбудил в Женевьеве зверя. В следующий раз нужно быть осторожнее. Ну да ладно, я думаю, что она сама не заинтересована в том, чтобы прекращать игру, которая так удачно началась. Все-таки, о женщинах придется на несколько дней забыть. Однако… она была хороша… Черт, о чем это я? Даже не помню, как ее зовут… Матильда? Анна? Николь? Да, кажется, Николь… Впрочем, какое это теперь имеет значение?..»
Новая встреча графини де ла Мотт и кардинала де Роана состоялась, как и прошлый раз, в его личном кабинете во дворце на улице Вьей-дю-Тампль.
Графиня передала кардиналу записку, которую он развернул дрожащими от счастья руками. В ней снова было написано две строчки: «Милостивый государь, польщенная вашим постоянным вниманием к себе, а также испытывая уважение к вашим терпению и верности, посылаю вам выражение своего почтения и доброго расположения. Ваша М. А.»
Кардинал несколько раз вчитывался в короткие слова записки, а затем перевел изумленный взгляд на графиню. — Этого не может быть. Этого просто не может быть. Наверное, здесь какая — то ошибка.
Графиня пожала плечами.
— — О чем вы?
Кардинал начал размахивать запиской перед ее глазами.
— — Вы читали? Читали?
Госпожа де ла Мотт, которая пребывала сегодня отнюдь не в таком восторженном расположении духа, как кардинал де Роан, презрительно фыркнула:
— Ну разумеется, нет ваше высокопреосвященство.
Кардинал восторженно воскликнул:
— Взгляните на подпись! Графиня покосилась на записку.
— А что в ней особенного?
— Вы видите? Видите, что здесь написано? «Ваша»!
— Ах, вот вы о чем, — понимающе протянула Женевьева де ла Мотт. — Да, это несомненно знак особого внимания. Зная ее величество, могу сказать вам, ваше высокопреосвященство, что ваша настойчивость начинает давать плоды.
Кардинал вскочил из-за стола и, не в силах справиться с волнением, стал расхаживать из одного угла кабинета в другой.
— Нет, я этого не вынесу, — бормотал он. — Я не вынесу. Нужно что-то делать. Обязательно нужно что-то делать. Графиня, вы можете помочь мне?
Графиня де ла Мотт, которая по необъяснимым для кардинала причинам была сегодня грустна и апатична, вяло пожала плечами.
— Ну разумеется, ваше высокопреосвященство. Если я до сих пор помогала вам, то почему мне не сделать для вас еще один дружеский поступок? Хотя я не совсем поняла, о чем вы говорите. Ведь вы видитесь с королевой едва ли не каждый день. Вчера на приеме в Версале вы просто сверлили ее взглядом.
— Я не мог дождаться окончания приема, чтобы Увидеться с вами. Но ваше сообщение о том, что ответа для меня пока нет, было ушатом холодной воды. Откровенно признаюсь вам — я не спал всю ночь.
Графиня де ла Мотт тяжело вздохнула.
— Похоже, что ваши чувства по отношению к ее величеству перерастают в настоящую страсть, — философски заметила она. — Что ж, со страстью трудно бороться. В этом я вас понимаю. Кстати, а почему графиня де Бодуэн так странно смотрела на вас?
Кардинал недоуменно пожал плечами.
— Графиня де Бодуэн? А при чем здесь она? Графиня де ла Мотт снова тяжело вздохнула.
— Надеюсь, что ни при чем. Но мне очень не понравился ее взгляд.
— По-моему, она и на вас смотрела точно так же вдруг вспомнил кардинал. — Графиня, в нашем деле не появилось лишнего свидетеля?
Статс-дама ненадолго задумалась.
— Он мог появиться только в одном случае — если ее величество сама посчитала нужным поставить в известность об этом деле кого-либо еще. Надеюсь, что графиня де Бодуэн — не тот человек, который достоин подобного отношения. Во всяком случае, нам с вами нужно опасаться этой дамы. Учитывая репутацию, которую она приобрела при Пьемонтском дворе, она способна на любой сюрприз.
Но кардинал быстро позабыл про опасность, грозящую ему со стороны графини де Бодуэн, и снова обратился к госпоже де ла Мотт с просьбой:
— Так вы поможете мне организовать встречу с ее величеством?
Графиня де ла Мотт пристально посмотрела на него.
— Вы говорите о любовном свидании?
— Да, да, именно об этом я и говорю, — с горячностью воскликнул де Роан. — Разумеется, мы часто появляемся в одних и тех же местах, однако это совсем не значит, что мы можем общаться. Я хотел бы поговорить с королевой с глазу на глаз.
Графиня де ла Мотт пожала плечами.
— Даже не знаю, что вам ответить, ваше высокопреосвященство. Королева всегда находится на виду у своих придворных, и организовать такую встречу в тайне от всех — почти невыполнимая задача. Нет, разумеется, сделаю все возможное. Но вы ставите передо мной все более трудные и трудные задачи.
— Графиня, вас ждет щедрое вознаграждение. Сразу же после нашего разговора вы можете зайти к моему казначею, который выдаст вам тридцать тысяч франков. Нет, погодите, пятьдесят тысяч. Вы можете попросить у меня всего, чего захотите. Если встреча состоится, то пределов в выражении моей благодарности не будет.
Известие о большой сумме, которую выделил для нее кардинал де Роан, немного подняло настроение у графини де ла Мотт. Деньги были нужны ей сейчас как никогда. Граф де ла Мотт в последнее время совершенно запутался в любовных интригах и карточных долгах, а жалования, которое платили графине при дворе Марии-Антуанетты, хватало лишь на самое необходимое. К тому же, она была настолько легкомысленной, что позволила себе делать подарки графу Калиостро. Разумеется, этот период прошел, но долги остались. Мало того — они росли с каждым днем, как на дрожжах. Жизнь при дворе требовала больших расходов, а кредиторы уже начинали проявлять нетерпение. Конечно, пятьдесят тысяч франков были не слишком большой суммой, учитывая долги и потребности мадам де ла Мотт. Однако еще пара-тройка таких выплат могли решить все ее материальные проблемы. Откровенно говоря, просьба кардинала де Роана о встрече с Марией-Антуанеттой не было неожиданностью для графини де ла Мотт. Калиостро уже заранее просчитал этот вариант. Да, это было неизбежно. И все-таки графиня пыталась как можно дольше оттянуть этот момент. Причиной тому было ее нежелание посвящать в тайну игры своего мужа де ла Мотта. Но теперь было ясно, что без его помощи не обойтись.
Ах, если бы только граф де ла Мотт. Ведь придется прибегать к услугам его шлюхи, этой Мари-Николь. Почему природа так щедро одаривает одних и забывает о других? Все эти мысли роем проносились в голове графини де ла Мотт, в то время когда кардинал терпеливо дожидался ее ответа.
— Деньги — это, разумеется, очень важно, — наконец, — сказала она. — Но для меня не меньшее значение имеет дружба с вами, ваше высокопреосвященство. Я хотела сохранить между нами доверительное отношение а потому постараюсь исполнить вашу просьбу. Очевид но, вам придется обратиться также и к графу Калиостро чтобы он с помощью астральных сил смог воздействовать на ее величество. В конце концов, ничего невозможного нет. Если вы, ваше высокопреосвященство своей настойчивостью добились взаимности, хотя бы пока только в посланиях, то вы, наверняка, можете рассчитывать и на нечто большее. Потерпите немного и все будет улажено.
Кардинал слушал графиню де ла Мотт, затаив дыхание. Когда она закончила, его глаза прослезились.
— Я знал, знал, что могу рассчитывать на ваше дружеское участие. Графиня, я обязан вам больше, чем жизнью. Я обязан вам своим сердцем.
Он вскочил и принялся целовать руки мадам де ла Мотт, которая слегка снисходительно принимала знаки его благодарности.
— Ну что вы, ваше высокопреосвященство, не стоит. Я делаю то, что в моих силах. Она поднялась.
— Мне нужно ехать во дворец. Дорога до Версаля неблизкая, а мне еще нужно о многом подумать. Скорее всего, ваша встреча с ее величеством — если она, конечно, состоится — пройдет не в самом Версале, а в одном из его парков. Я постараюсь поздно вечером организовать прогулку королевы, чтобы вы могли увидеться с ней. Пока не предпринимайте никаких самостоятельных шагов. Я сама извещу вас о том, что необходимо сделать. Кстати. Вы хотели дать распоряжение казначею о том, чтобы он выдал мне пятьдесят тысяч.
Кардинал засуетился.
— Да, да, разумеется. Идемте, я провожу вас.
То, что проделала графиня де ла Мотт далее, не было согласовано с графом Калиостро, хотя вполне вписывалось в план его игры. Придворная статс-дама отправилась на Вандомскую площадь, туда, где неподалеку от особняка графини Констанции де Бодуэн, располагалась ювелирная мастерская и торговый дом Бемера и Бассенжа. Графиня де ла Мотт была прекрасно осведомлена его местонахождении, поскольку сама не раз пользовалась услугами двух знаменитых ювелиров. Немалая часть украшений из ее гардероба была сделана именно здесь.
По пути у графини де ла Мотт мелькнула озорная мысль: не зайти ли в салон к госпоже де Сен-Жам? Если бы она исполнила это свое намерение, то могла бы встретить там графа Калиостро. Но сейчас в ее намерение входило только посещение ювелирной мастерской. А потому графу Калиостро пришлось в одиночку развлекать госпожу де Сен-Жам, рассказывая ей о подробностях своих сеансов у королевы Марии-Антуанетты и госпожи де Сегюр.
За последние дни в Париже значительно улучшилась погода. Потеплело. Облака и тучи рассеились, и теплое солнце быстро согревало землю, готовя настоящее наступление весны.Уличная торговля, замерзшая было из-за сырости и холодов, вновь развернулась во всю силу. Торговцы и торговки, заполонившие Вандомскую площадь, наперебой предлагали свой товар. Рядом с каретой графини де ла Мотт бежали мальчишки со свежими выпусками парижских газет, там и сям сновали телеги, груженные живой птицей и прочим товаром.
Это буйное цветение жизни, неожиданно наступившее после зимнего затишья, пробуждало в душе графини де ла Мотт самые разнообразные чувства. Понемногу она стала забывать о неприятном утреннем разговоре с Калиостро, и к тому моменту, когда она вышла из кареты перед ювелирной мастерской Бемера и Бассенжа, У нее снова было хорошее настроение.
Завидев останавливающуюся перед тротуаром карету, из мастерской с завидной прытью выскочил коротышка Бассенж. Своим писклявым голосом он воскликнул:
— О, дорогая графиня де ла Мотт, неужели мы имеем счастье лицезреть вас в нашем салоне? По-моему, вы давненько не бывали у нас. Что ж, добро пожаловать добро пожаловать.
Он даже подал руку госпоже де ла Мотт, помогая ей перейти через довольно грязный тротуар. Она охотно воспользовалась его помощью, положив руку в черной перчатке на его ладонь.
В этот день в мастерской Бемера и Бассенжа было отнюдь не так тихо и спокойно, как тогда, когда здесь побывала графиня де Бодуэн. В мастерской кипела жизнь, хотя это выглядело совсем по-иному, чем, например, на суконной мануфактуре или в сапожном цеху. Лишь юные подмастерья сновали туда-сюда между широкими столами, за которыми сидели мастера ювелирного дела. Перед ними, на маленьких подставках, были разложены тончайшие инструменты, лупы многократного усиления, материалы, горелки, издававшие равномерное гудение.
В торговом зале на диване для посетителей сидела некая знатная дама, перед которой в угодливом поклоне согнулся высокий Марсель Бемер.
Увидев госпожу де ла Мотт, дама расплылась в радостной улыбке.
— Как приятно видеть вас, графиня. Похоже, что вы тоже надумали обновить свою коллекцию украшений?
— Здравствуйте, баронесса Мопертюи. Кажется, мы давно не виделись, — со столь же радостной улыбкой приветствовала ее графиня де ла Мотт.
Встреча была очень некстати, потому что баронесса Мопертюи слыла одной из самых болтливых и несдержанных на язык парижских аристократок. Теперь, вне всякого сомнения, о визите графини де ла Мотт к ювелирам Бемеру и Бассенжу станет известно на каждом углу. Баронесса Мопертюи, точно, не оставит ее своим вниманием. У графини де ла Мотт не оставалось другого выхода, как включиться в разговор, предложенный ей баронессой. В противном случае, ее собеседница сделает какие-нибудь совершенно фантастические выводы, с которыми непременно ознакомит всех придворных.
Поэтому графиня де ла Мотт, как бы между делом попросив Бемера принести ей броши и браслеты, стала обмениваться последними новостями салонной жизни, слухами и сплетнями с баронессой. Та мгновенно позабыла о цели своего визита в ювелирную лавку, погрузившись в милый и близкий ее сердцу свет Версальской жизни. Разумеется, ее безумно интересовали последние наряды королевы, подробности из жизни придворных распутников и распутниц, известия о предстоящих свадьбах и, более всего, разводах, и прочая чепуха. Графиня де ла Мотт надеялась, что, узнав о последних вестях, баронесса вовсе позабудет о том, что графиня была здесь.
Однако надежды на это было мало, поскольку баронесса Мопертюи была хорошо знакома с графом де ла Моттом и хорошо знала о его финансовом положении. Появление супруги графа де ла Мотта в ювелирной лавке по этой причине было тем более странным. Именно поэтому графине пришлось отказаться от намерения сделать какую-нибудь покупку для себя. Перебирая одну коробку за другой, один футляр за другим, графиня с сожалением замечала, что вот эта брошь не подходит ей по размерам, а этот браслет не слишком гармонирует с ее ожерельем. Перебрав таким образом все предложенные Бемером драгоценности, графиня сделала вид, будто ей ничего не подходит.
Баронесса Мопертюи посочувствовала бедняжке графине, но вовсе не оставила ее своим вниманием. Госпожа де ла Мотт все это время чувствовала себя словно под присмотром. Она даже ни на секунду не могла остаться наедине с Бемером, который был сильно разочарован тем фактом, что ни баронесса, ни графиня не приобрели ни одной, даже самой маленькой, вещицы.
В конце концов, истратив на бессмысленную болтовню целый час, графиня де ла Мотт посетовала на обстоятельства и, испытывая в душе огромное облегчение от расставания с баронессой Мопертюи, собралась уходить. Проклиная в душе эту болтливую сплетницу, графиня мило распрощалась с ней и в сопровождении Бассенжа направилась к выходу.
Иной возможности у нее не оставалось, и потому графиня де ла Мотт решила поговорить с Люсьеном Бассенжем об истинной цели ее визита на пути к карете терпеливо дожидавшейся ее на улице.
— Послушайте, господин Бассенж…
— Да, да, госпожа де ла Мотт, — услужливо заглянул ей в глаза маленький ювелир.
— К сожалению, баронесса Мопертюи отвлекла меня светскими разговорами, и я едва не упустила из виду одну очень важную вещь.
— Вы хотите все-таки купить что-то у нас? Мы немедленно можем вернуться.
— Нет, нет, я о другом. Но прежде, господин Бассенж, я хотела бы взять с вас слово, что этот разговор станет известен только нам с вами и, может быть, господину Бемеру, поскольку он ваш равноправный компаньон.
— Ну разумеется, ваша светлость. Я буду нем, как рыба.
— Речь пойдет о том украшении, которое мы имели возможность видеть недавно в Версале. Вы с господином Бемером привозили эту вещицу ее величеству.
Итальянец появился к самому концу завтрака. Графиня уже отставила в сторону чашку с недопитым кофе, когда Калиостро, запыхавшись, уселся на стул напротив своей возлюбленной.
— Тысяча извинений, моя дорогая. Тысяча извинений. Мне пришлось задержаться у госпожи де Сегюр до самого утра, и она уговорила меня остаться на ночлег у нее в доме.
Графиня де ла Мотт сверкнула глазами.
— Я надеюсь, вы не позволили себе лишнего, граф, — подчеркнуто вежливо произнесла она.
Калиостро выглядел слегка помятым и, скорее всего, подозрения мадам де ла Мотт имели под собой некоторые основания.
— Ну что вы, повелительница моего сердца, — широко заулыбался Калиостро. — Вы — единственная, чей образ я постоянно ношу в своем сердце.
— Не болтайте чепухи, — резко бросила графиня. — Если я узнаю, что вы мне изменяете, то все ваши грандиозные планы рухнут. Стоит мне только шевельнуть мизинцем, и вас в мгновение ока вышлют из Парижа.
Калиостро едва заметно побледнел. Голос его дрогнул, и он принялся пространно уверять графиню в своей глубочайшей любви и нежности, а заодно и в нелепости мыслей о том, будто он способен на измену.
— Ну ладно, ладно, — поморщившись, сказала графиня. — До тех пор, пока я еще приглашаю вас к себе, можете быть спокойны. Но мне хотелось бы посоветовать вам, милейший граф — не играйте с огнем.
— Ну, что вы, моя дорогая, я всегда думаю только о вас.
— Вы будете завтракать? — кисло спросила графиня, наблюдая за тем, как Калиостро маленькими глотками отпивает остывший кофе.
— Благодарю вас, я позавтракал у госпожи де Сегюр.
Графиня де ла Мотт оскорбленно умолкла, а Калиостро, только после этого сообразив, что ему не следовало говорить подобного, снова принялся извиняться.
— Вы наговорили уже вполне достаточно, — мрачно промолвила госпожа де ла Мотт. — Я больше не хочу ничего слышать. Где письмо?
Калиостро с готовностью протянул графине маленький конверт.
— Как вы и просили, без подписи и печати.
— Хорошо, — холодно сказала графиня и поднялась из-за стола. — Мне пора собираться. Я более не собираюсь обременять вас своим обществом.
Госпожа де ла Мотт быстро вышла из обеденной комнаты и закрыла за собой дверь, оставив итальянца на попечение слуги. Только сейчас Калиостро заметил на своем камзоле несколько длинных русых волос.
«II сгер! 1а 1иро, — выругался он про себя. — Как же я этого не заметил? Странно, что я вообще не разбудил в Женевьеве зверя. В следующий раз нужно быть осторожнее. Ну да ладно, я думаю, что она сама не заинтересована в том, чтобы прекращать игру, которая так удачно началась. Все-таки, о женщинах придется на несколько дней забыть. Однако… она была хороша… Черт, о чем это я? Даже не помню, как ее зовут… Матильда? Анна? Николь? Да, кажется, Николь… Впрочем, какое это теперь имеет значение?..»
Новая встреча графини де ла Мотт и кардинала де Роана состоялась, как и прошлый раз, в его личном кабинете во дворце на улице Вьей-дю-Тампль.
Графиня передала кардиналу записку, которую он развернул дрожащими от счастья руками. В ней снова было написано две строчки: «Милостивый государь, польщенная вашим постоянным вниманием к себе, а также испытывая уважение к вашим терпению и верности, посылаю вам выражение своего почтения и доброго расположения. Ваша М. А.»
Кардинал несколько раз вчитывался в короткие слова записки, а затем перевел изумленный взгляд на графиню. — Этого не может быть. Этого просто не может быть. Наверное, здесь какая — то ошибка.
Графиня пожала плечами.
— — О чем вы?
Кардинал начал размахивать запиской перед ее глазами.
— — Вы читали? Читали?
Госпожа де ла Мотт, которая пребывала сегодня отнюдь не в таком восторженном расположении духа, как кардинал де Роан, презрительно фыркнула:
— Ну разумеется, нет ваше высокопреосвященство.
Кардинал восторженно воскликнул:
— Взгляните на подпись! Графиня покосилась на записку.
— А что в ней особенного?
— Вы видите? Видите, что здесь написано? «Ваша»!
— Ах, вот вы о чем, — понимающе протянула Женевьева де ла Мотт. — Да, это несомненно знак особого внимания. Зная ее величество, могу сказать вам, ваше высокопреосвященство, что ваша настойчивость начинает давать плоды.
Кардинал вскочил из-за стола и, не в силах справиться с волнением, стал расхаживать из одного угла кабинета в другой.
— Нет, я этого не вынесу, — бормотал он. — Я не вынесу. Нужно что-то делать. Обязательно нужно что-то делать. Графиня, вы можете помочь мне?
Графиня де ла Мотт, которая по необъяснимым для кардинала причинам была сегодня грустна и апатична, вяло пожала плечами.
— Ну разумеется, ваше высокопреосвященство. Если я до сих пор помогала вам, то почему мне не сделать для вас еще один дружеский поступок? Хотя я не совсем поняла, о чем вы говорите. Ведь вы видитесь с королевой едва ли не каждый день. Вчера на приеме в Версале вы просто сверлили ее взглядом.
— Я не мог дождаться окончания приема, чтобы Увидеться с вами. Но ваше сообщение о том, что ответа для меня пока нет, было ушатом холодной воды. Откровенно признаюсь вам — я не спал всю ночь.
Графиня де ла Мотт тяжело вздохнула.
— Похоже, что ваши чувства по отношению к ее величеству перерастают в настоящую страсть, — философски заметила она. — Что ж, со страстью трудно бороться. В этом я вас понимаю. Кстати, а почему графиня де Бодуэн так странно смотрела на вас?
Кардинал недоуменно пожал плечами.
— Графиня де Бодуэн? А при чем здесь она? Графиня де ла Мотт снова тяжело вздохнула.
— Надеюсь, что ни при чем. Но мне очень не понравился ее взгляд.
— По-моему, она и на вас смотрела точно так же вдруг вспомнил кардинал. — Графиня, в нашем деле не появилось лишнего свидетеля?
Статс-дама ненадолго задумалась.
— Он мог появиться только в одном случае — если ее величество сама посчитала нужным поставить в известность об этом деле кого-либо еще. Надеюсь, что графиня де Бодуэн — не тот человек, который достоин подобного отношения. Во всяком случае, нам с вами нужно опасаться этой дамы. Учитывая репутацию, которую она приобрела при Пьемонтском дворе, она способна на любой сюрприз.
Но кардинал быстро позабыл про опасность, грозящую ему со стороны графини де Бодуэн, и снова обратился к госпоже де ла Мотт с просьбой:
— Так вы поможете мне организовать встречу с ее величеством?
Графиня де ла Мотт пристально посмотрела на него.
— Вы говорите о любовном свидании?
— Да, да, именно об этом я и говорю, — с горячностью воскликнул де Роан. — Разумеется, мы часто появляемся в одних и тех же местах, однако это совсем не значит, что мы можем общаться. Я хотел бы поговорить с королевой с глазу на глаз.
Графиня де ла Мотт пожала плечами.
— Даже не знаю, что вам ответить, ваше высокопреосвященство. Королева всегда находится на виду у своих придворных, и организовать такую встречу в тайне от всех — почти невыполнимая задача. Нет, разумеется, сделаю все возможное. Но вы ставите передо мной все более трудные и трудные задачи.
— Графиня, вас ждет щедрое вознаграждение. Сразу же после нашего разговора вы можете зайти к моему казначею, который выдаст вам тридцать тысяч франков. Нет, погодите, пятьдесят тысяч. Вы можете попросить у меня всего, чего захотите. Если встреча состоится, то пределов в выражении моей благодарности не будет.
Известие о большой сумме, которую выделил для нее кардинал де Роан, немного подняло настроение у графини де ла Мотт. Деньги были нужны ей сейчас как никогда. Граф де ла Мотт в последнее время совершенно запутался в любовных интригах и карточных долгах, а жалования, которое платили графине при дворе Марии-Антуанетты, хватало лишь на самое необходимое. К тому же, она была настолько легкомысленной, что позволила себе делать подарки графу Калиостро. Разумеется, этот период прошел, но долги остались. Мало того — они росли с каждым днем, как на дрожжах. Жизнь при дворе требовала больших расходов, а кредиторы уже начинали проявлять нетерпение. Конечно, пятьдесят тысяч франков были не слишком большой суммой, учитывая долги и потребности мадам де ла Мотт. Однако еще пара-тройка таких выплат могли решить все ее материальные проблемы. Откровенно говоря, просьба кардинала де Роана о встрече с Марией-Антуанеттой не было неожиданностью для графини де ла Мотт. Калиостро уже заранее просчитал этот вариант. Да, это было неизбежно. И все-таки графиня пыталась как можно дольше оттянуть этот момент. Причиной тому было ее нежелание посвящать в тайну игры своего мужа де ла Мотта. Но теперь было ясно, что без его помощи не обойтись.
Ах, если бы только граф де ла Мотт. Ведь придется прибегать к услугам его шлюхи, этой Мари-Николь. Почему природа так щедро одаривает одних и забывает о других? Все эти мысли роем проносились в голове графини де ла Мотт, в то время когда кардинал терпеливо дожидался ее ответа.
— Деньги — это, разумеется, очень важно, — наконец, — сказала она. — Но для меня не меньшее значение имеет дружба с вами, ваше высокопреосвященство. Я хотела сохранить между нами доверительное отношение а потому постараюсь исполнить вашу просьбу. Очевид но, вам придется обратиться также и к графу Калиостро чтобы он с помощью астральных сил смог воздействовать на ее величество. В конце концов, ничего невозможного нет. Если вы, ваше высокопреосвященство своей настойчивостью добились взаимности, хотя бы пока только в посланиях, то вы, наверняка, можете рассчитывать и на нечто большее. Потерпите немного и все будет улажено.
Кардинал слушал графиню де ла Мотт, затаив дыхание. Когда она закончила, его глаза прослезились.
— Я знал, знал, что могу рассчитывать на ваше дружеское участие. Графиня, я обязан вам больше, чем жизнью. Я обязан вам своим сердцем.
Он вскочил и принялся целовать руки мадам де ла Мотт, которая слегка снисходительно принимала знаки его благодарности.
— Ну что вы, ваше высокопреосвященство, не стоит. Я делаю то, что в моих силах. Она поднялась.
— Мне нужно ехать во дворец. Дорога до Версаля неблизкая, а мне еще нужно о многом подумать. Скорее всего, ваша встреча с ее величеством — если она, конечно, состоится — пройдет не в самом Версале, а в одном из его парков. Я постараюсь поздно вечером организовать прогулку королевы, чтобы вы могли увидеться с ней. Пока не предпринимайте никаких самостоятельных шагов. Я сама извещу вас о том, что необходимо сделать. Кстати. Вы хотели дать распоряжение казначею о том, чтобы он выдал мне пятьдесят тысяч.
Кардинал засуетился.
— Да, да, разумеется. Идемте, я провожу вас.
То, что проделала графиня де ла Мотт далее, не было согласовано с графом Калиостро, хотя вполне вписывалось в план его игры. Придворная статс-дама отправилась на Вандомскую площадь, туда, где неподалеку от особняка графини Констанции де Бодуэн, располагалась ювелирная мастерская и торговый дом Бемера и Бассенжа. Графиня де ла Мотт была прекрасно осведомлена его местонахождении, поскольку сама не раз пользовалась услугами двух знаменитых ювелиров. Немалая часть украшений из ее гардероба была сделана именно здесь.
По пути у графини де ла Мотт мелькнула озорная мысль: не зайти ли в салон к госпоже де Сен-Жам? Если бы она исполнила это свое намерение, то могла бы встретить там графа Калиостро. Но сейчас в ее намерение входило только посещение ювелирной мастерской. А потому графу Калиостро пришлось в одиночку развлекать госпожу де Сен-Жам, рассказывая ей о подробностях своих сеансов у королевы Марии-Антуанетты и госпожи де Сегюр.
За последние дни в Париже значительно улучшилась погода. Потеплело. Облака и тучи рассеились, и теплое солнце быстро согревало землю, готовя настоящее наступление весны.Уличная торговля, замерзшая было из-за сырости и холодов, вновь развернулась во всю силу. Торговцы и торговки, заполонившие Вандомскую площадь, наперебой предлагали свой товар. Рядом с каретой графини де ла Мотт бежали мальчишки со свежими выпусками парижских газет, там и сям сновали телеги, груженные живой птицей и прочим товаром.
Это буйное цветение жизни, неожиданно наступившее после зимнего затишья, пробуждало в душе графини де ла Мотт самые разнообразные чувства. Понемногу она стала забывать о неприятном утреннем разговоре с Калиостро, и к тому моменту, когда она вышла из кареты перед ювелирной мастерской Бемера и Бассенжа, У нее снова было хорошее настроение.
Завидев останавливающуюся перед тротуаром карету, из мастерской с завидной прытью выскочил коротышка Бассенж. Своим писклявым голосом он воскликнул:
— О, дорогая графиня де ла Мотт, неужели мы имеем счастье лицезреть вас в нашем салоне? По-моему, вы давненько не бывали у нас. Что ж, добро пожаловать добро пожаловать.
Он даже подал руку госпоже де ла Мотт, помогая ей перейти через довольно грязный тротуар. Она охотно воспользовалась его помощью, положив руку в черной перчатке на его ладонь.
В этот день в мастерской Бемера и Бассенжа было отнюдь не так тихо и спокойно, как тогда, когда здесь побывала графиня де Бодуэн. В мастерской кипела жизнь, хотя это выглядело совсем по-иному, чем, например, на суконной мануфактуре или в сапожном цеху. Лишь юные подмастерья сновали туда-сюда между широкими столами, за которыми сидели мастера ювелирного дела. Перед ними, на маленьких подставках, были разложены тончайшие инструменты, лупы многократного усиления, материалы, горелки, издававшие равномерное гудение.
В торговом зале на диване для посетителей сидела некая знатная дама, перед которой в угодливом поклоне согнулся высокий Марсель Бемер.
Увидев госпожу де ла Мотт, дама расплылась в радостной улыбке.
— Как приятно видеть вас, графиня. Похоже, что вы тоже надумали обновить свою коллекцию украшений?
— Здравствуйте, баронесса Мопертюи. Кажется, мы давно не виделись, — со столь же радостной улыбкой приветствовала ее графиня де ла Мотт.
Встреча была очень некстати, потому что баронесса Мопертюи слыла одной из самых болтливых и несдержанных на язык парижских аристократок. Теперь, вне всякого сомнения, о визите графини де ла Мотт к ювелирам Бемеру и Бассенжу станет известно на каждом углу. Баронесса Мопертюи, точно, не оставит ее своим вниманием. У графини де ла Мотт не оставалось другого выхода, как включиться в разговор, предложенный ей баронессой. В противном случае, ее собеседница сделает какие-нибудь совершенно фантастические выводы, с которыми непременно ознакомит всех придворных.
Поэтому графиня де ла Мотт, как бы между делом попросив Бемера принести ей броши и браслеты, стала обмениваться последними новостями салонной жизни, слухами и сплетнями с баронессой. Та мгновенно позабыла о цели своего визита в ювелирную лавку, погрузившись в милый и близкий ее сердцу свет Версальской жизни. Разумеется, ее безумно интересовали последние наряды королевы, подробности из жизни придворных распутников и распутниц, известия о предстоящих свадьбах и, более всего, разводах, и прочая чепуха. Графиня де ла Мотт надеялась, что, узнав о последних вестях, баронесса вовсе позабудет о том, что графиня была здесь.
Однако надежды на это было мало, поскольку баронесса Мопертюи была хорошо знакома с графом де ла Моттом и хорошо знала о его финансовом положении. Появление супруги графа де ла Мотта в ювелирной лавке по этой причине было тем более странным. Именно поэтому графине пришлось отказаться от намерения сделать какую-нибудь покупку для себя. Перебирая одну коробку за другой, один футляр за другим, графиня с сожалением замечала, что вот эта брошь не подходит ей по размерам, а этот браслет не слишком гармонирует с ее ожерельем. Перебрав таким образом все предложенные Бемером драгоценности, графиня сделала вид, будто ей ничего не подходит.
Баронесса Мопертюи посочувствовала бедняжке графине, но вовсе не оставила ее своим вниманием. Госпожа де ла Мотт все это время чувствовала себя словно под присмотром. Она даже ни на секунду не могла остаться наедине с Бемером, который был сильно разочарован тем фактом, что ни баронесса, ни графиня не приобрели ни одной, даже самой маленькой, вещицы.
В конце концов, истратив на бессмысленную болтовню целый час, графиня де ла Мотт посетовала на обстоятельства и, испытывая в душе огромное облегчение от расставания с баронессой Мопертюи, собралась уходить. Проклиная в душе эту болтливую сплетницу, графиня мило распрощалась с ней и в сопровождении Бассенжа направилась к выходу.
Иной возможности у нее не оставалось, и потому графиня де ла Мотт решила поговорить с Люсьеном Бассенжем об истинной цели ее визита на пути к карете терпеливо дожидавшейся ее на улице.
— Послушайте, господин Бассенж…
— Да, да, госпожа де ла Мотт, — услужливо заглянул ей в глаза маленький ювелир.
— К сожалению, баронесса Мопертюи отвлекла меня светскими разговорами, и я едва не упустила из виду одну очень важную вещь.
— Вы хотите все-таки купить что-то у нас? Мы немедленно можем вернуться.
— Нет, нет, я о другом. Но прежде, господин Бассенж, я хотела бы взять с вас слово, что этот разговор станет известен только нам с вами и, может быть, господину Бемеру, поскольку он ваш равноправный компаньон.
— Ну разумеется, ваша светлость. Я буду нем, как рыба.
— Речь пойдет о том украшении, которое мы имели возможность видеть недавно в Версале. Вы с господином Бемером привозили эту вещицу ее величеству.