Но в психиатрии дело обстоит иначе: если сталкиваетесь с ситуацией в которой ракета не взлетает, то это явление имеет определенное название «сопротивляющийся клиент „ Вы констатируете факт, что то, что вы делаете, не срабатывает, и обвиняете в этом клиента. Это освобождает вас от ответственности и необходимости изменять свое поведение. Или, если вы более гуманно настроены, вы“ разделяете с клиентом чувство вины за неудачу» или говорите, что «клиент еще не готов».
Другой проблемой в психиатрии является одного и того же несколько раз. То, что делает Фриц и Вирджиния, делалось и до них. Понятия, используемые в трансактном анализе (например «разрешение» ), были известны еще по работам Фрейда. Интересным является то, что в психиатрии названия не передаются.
Когда люди научились читать, писать и передавать друг другу информацию, количество знаний начало увеличиваться. Если кто-то изучает электронику, то сначала он увеличивает и овладевает всем тем, что было достигнуто в этой области, чтобы идти дальше и открывать при этом что-то новое.
В психотерапии мы сначала полагаем, что человек пошел в школу, после ее окончания он начинает заниматься психотерапией — вообще не существует способов обучения психотерапевтов. Все, что мы делаем это предоставляем им клиентов, и провозглашаем, что они имеют «частную практику» т. е. практикуют частным образом.
В лингвистике существует понятие «номинализация». Номинализация происходит тогда, когда мы берем процесс и описываем его как вещи или явление. При этом сильно запутываем себя и окружающих, если не будем помнить, что используем, скорее, представление, нежели часть опыта.
Это явление может быть полезным. Если вы— член правительства то имеете возможности говорить о таких номинализациях, как например, «национальная безопасность» — люди начнут волноваться за эту безопасность. Наш президент съездил в Египет и заменил слово империализм на слово приемлемый и вот мы снова стали дружить с Египтом. Все, что он сделал — это заменил слово.
Слово «сопротивление» -это тоже номинализация. Оно описывает процесс как вещь, не говоря о том, как он функционирует. Честный, вовлеченный, аутентичный терапевт из последнего диалога описал бы своего пациента как холодного, нечувственного и настоль удаленного от всех чувств, что он не способен даже эффективно обращаться с психотерапевтом. Клиент действительно сопротивляется.
Клиент же пойдет искать другого психотерапевта, поскольку этот психотерапевт нуждается в очках, он абсолютно ничего не видит.
И конечно же они оба правы.
Итак, заметил ли кто-либо из вас тот стереотип, о котором мы говорили, он действительно будет для нас исходным пунктом нашего движения.
Женщина: В последнем диалоге клиент употребляет, в основном, визуальные слова, например: «смотреть, видеть, показать, взгляд». Терапевт употребляет кинестетические слова: «взять, схватить, ощутить, тяжелый».
Человек, с которым вы впервые встречаетесь, мыслит по всей вероятности, в одной из трех этих систем представлений. Он может внутри себя генерировать визуальные образы, испытывать кинетические ощущения или говорить что-то самому себе. Определить систему представлений можно обращая внимание на слова, обозначающие процессы (глаголы, наречия и прилагательные), которые человек использует, чтобы описать свой внутренний опыт. Если вы уделите этому внимание, то сможете построить свое поведение так, чтобы вызвать желаемую реакцию. Если вы хотите установить хороший контакт с человеком, вы можете использовать те же самые процессуальные вопросы, что и он. Если хотите установить дистанцию, можете намеренно употреблять слова из другой системы представления, и это было в последнем диалоге.
Давайте немного поговорим о том, как функционирует язык. Если посмотрю на вас: «Удобно ли вам? «, у вас возникает определенный ответ.
Предпосылкой адекватного ответа является, то что вы понимаете те слова которые я вам говорю. Знаете ли вы как вы понимаете, например, слово « удобно»? Женщина: Физически.
Так, вы понимаете, слово физически. Вы чувствуете при этом слове, что внутри вашего тела происходит определенное изменение. Это из изменение от тех, которые возникают внутри вас при слове «испуганный» Она ощутила, что понимает слово «удобный», посредством внутренних изменений в своем теле. Заметил ли еще кто либо из вас, как он понимает это слово? Возможно, у некоторых из вас появляется визуальные образы себя в удобном положении — в гамаке или в траве на солнышке. Или же слышите звуки, которые ассоциируют у вас с этим словом: журчание ручья или шум сосен.
Чтобы, понять что я вам говорю, вы должны взять слова, которые являются всего лишь произвольными обозначениями частей вашего личного опыта, и открыть доступ их значения т. е. некоторым значением слова « удобный». Вот это и есть наше простое понимание того, как функционирует язык. Мы называем этот процесс трансдезировационным поиском.
Слова — это триггеры, которые вызывают в нашем сознании те, а не иные переживания.
В эскимосском языке существует семьдесят слов для обозначения снега. Значит ли это, что у эскимосов иначе устроен сенсорный аппарат? Нет. Я считаю, что язык — это сконцентрированная мудрость людей. Среди бесконечного множества элементов сенсорного опыта язык выбирает то, что повторяется в опыте людей, создающих язык, и то, что они считают 70 слов для обозначения слова — снег, если учесть, какие виды деятельности осуществляют. Для них само выживание связано со снегом, и поэтому они проводят очень тонкие различия. У лыжников также существует множество слов для обозначения видов снега.
О. Хаксли в своей книге «Двери восприятия» замечает, что, обучаясь языку, человек становиться наследником мудрости всех тех людей, которые жили до него. Но он, этот человек, становится жертвой в определенном смысле этого слова, из всего неизмеримого многообразия внутреннего опыта лишь некоторые из его элементов получают наименование и поэтому привлекают внимание человека. Другие же не менее важные, и быть может более драматические и полезные элементы опыта, будучи неназванными, обычно остаются на сенсорном уровне, не вторгаясь в сознание.
Между первым и вторым отражением опыта обычно существует расхождение. Опыт и способ представленности этого вопроса самому человеку это две разные вещи. Один из наиболее опосредованных способов представления опыта — это отражение его с помощью слов. Если я скажу «На столе который здесь стоит, находится стакан, до половины наполненный водой», то этим предложу вам ряд слов, произвольных символов. Вы можете согласиться, или не согласиться с моим утверждением, поскольку в данном случае я апеллирую к вашему сенсорному опыту.
Если же я буду использовать слова, не имеющие прямых рефренов в сенсорном опыте (хотя у вас программа, позволяющая потребовать от меня других слов, более близких к сенсорному опыту), то единственное, что вам остается, если вы захотите понять, что я говорю — это прибегнуть к вашему прошлому опыту, найдя референты в нем.
Ваш опыт совпадает с моим в той степени, в которой мы разделяем одну культуру с ее основными предпосылками. Слова должны быть соответственно с той моделью мира, которая имеется у вашего собеседника.
Слово «контакт» имеет отношение совершенно различный смысл для человека из гетто, представителя среднего класса и для представителя одной из ста семей, относящихся к правящей верхушке. Существует иллюзия, что люди смогут понять друг друга всегда соответствует различным у каждого человека элементам опыта, то отсюда возникает и различие в их значении.
Я считаю, что психотерапевт должен вести себя, так чтобы у клиента создавалась иллюзия того, что вы понимаете, что он говорит. Но хочу предостеречь вас самих от этой иллюзии.
Многие из вас впервые встречая клиента, уже имеют какие-то интуитивные впечатления о нем. Быть может, что для вас существует такой клиент, с которым вы с первого взгляда знаете, что психотерапевтический процесс здесь будет очень трудным, что пройдет очень много времени, прежде чем вы сможете помочь им сделать выбор, к которому они стремятся, хотя вы еще совершенно ничего не знаете о том, каков же тот выбор.
О других же клиентах с первого взгляда складывается совершенно другое впечатление— вы знаете, что с ним будет интересно работать и вы будете пытаться удовлетворить себя в работе. Вы предчувствуете приятное волнение и приключения в поисках вместе с ними новых способов поведения.
Кто из вас испытывал подобное предчувствие? Попрошу вас сюда. Знаете ли вы когда вы испытываете подобное переживание? Женщина: Да.
Что это за переживание? Давайте, я вам помогу. Начните с того, что слушайте мои вопросы. Вопрос, который я вам задам, это один из тех вопросов, которые я хочу научить задавать вас всех. Вот он: «Каким образом, вы узнаете о том, что вы ощущаете инстинктивную догадку» (женщина смотрит влево и вверх). Да, вот как вы об этом узнаете.
Она ничего не сказала, вот что интересно. Ответ на вопрос, который я задал, она переживала невербально. Этот процесс аналогичен тому процессу, который происходит тогда, когда мы переживаем интуитивную догадку. Это был ответ на мой вопрос.
Из нашего семинара вы можете извлечь по крайней мере следующий вывод: вы будете получать ответы на наши вопросы в той мере, в какой ваш сенсорный аппарат будет настроен на то, чтобы замечать ответы. Вербальная или сознательная часть ответа редко бывает релевантной.
Давайте сейчас вернемся назад и продекламируем его снова. Как вы узнаете о том, что испытываете интуитивную догадку? Женщина: Ну, разве что мне вернуться к предыдущему диалогу. Я старалась облечь ответ в какую-то форму. Это было для меня символом» — «Каким символом? „ Было ли это что-то, что вы видели, слышали или ощущали? « Женщина: «Я как бы увидела это в голове… « « Да. Вы увидели это в своей голове. Это была картина“.
Вся информация, которую она передала нам вербально, являлась бы избыточной, если бы вы были в состоянии, позволяющем вам заметить ее невербальный ответ на заданный вопрос. Все, что она передала нам вербально, ранее было выражено невербальною, причем выражено значительно более тонко. Если вы прочистите ваши сенсорные каналы, то вслед за тем, как вы сделаете какое-либо утверждение или зададите вопрос, собеседник всегда дает вам невербальный ответ, вне зависимости от того, осознает он это или нет.
Информация о репрезентативных системах данного человека может быть получена множеством различных способов. Самый легкий способ — это начать тренировать ощущения, пытаясь заменить движения глаз собеседника: они указывают, какую репрезентативную систему они используют.
Перед тем, как зайти к вам в кабинет, человек планирует, то, что он будет делать, что собирается вам описать. Когда он это делает, он проникает внутрь себя, производя соответствующие жесты, о которых каждый из нас подсознательно знает, но которые за всю историю психологии еще никто внятно не описал.
Например, вы задаете человеку вопрос. Он отвечает: «Хм, давайте посмотрим», и смотрит налево и вверх, делая движения головой в том же самом направлении. Когда он смотрит вверх — созерцает внутреннюю картину.
Верите вы этому? Да, это ложь. Все, что мы собираемся вам здесь сказать— это ложь. Поскольку у вас нет требований к истинным и точным понятиям, на этом семинаре мы постоянно будем вам лгать. Между точными и другими учителями существует лишь два различия. Первое: мы на наших семинарах в самом начале предупреждаем, что все, что мы скажем, будет ложью, а другие учителя этого не делают. Большинство из них верит в то, что провозглашает, не осознавая искусственности своих утверждений.
Второе отличие состоит в том, что провозглашает, не осознавая искусственности вы будете действовать так, как будто наши утверждения действительно истинны, то убедитесь, что они работают.
Как люди, чьей целью является создание моделей, нам совершенно не интересно, правдивы ли наши утверждения, точны ли они, могут ли быть подтверждены данными из неврологии. Мы интересуем только тем, работают ли они.
А сейчас попрошу подняться сюда трех желающих.
Сейчас я собираюсь задать Фрэн, Харвею и Съюзен несколько вопросов, все, что я хочу от остальных участников семинара — это чтобы они очистили свои сенсорные аппараты. Вы можете сидеть здесь и представлять себе то, о чем вы вспоминаете, говорить себе об этом или переживать соответствующие ощущения.
А сейчас я предлагаю вам устроить учебную стратегию, которая понадобиться вам в течении следующих пяти минут. Освободите свой внутренний опыт, успокойте внутренние диалоги, примите удобную позу, не создавайте внутренних образов. Попытайтесь заметить с помощью вашего сенсорного аппарата те связи, которые существуют между вопросами, которые я буду задавать нашим трем испытуемым и невербальными ответами. Особенно внимание обратите на движение глаз испытуемых. На остальные возникающие в процессе ответов важные явления мы обратим внимание в другой раз.
Сейчас же обратите внимание на эту часть невербальной реакции.
Сейчас я задам нашим испытуемым всего несколько вопросов. Просьба к испытуемым: найдите ответ на вопрос, но не вербализуйте его. После того как вы отдадите себе отчет в том, что знаете ответ на вопрос, либо же его не знаете, прекратите думать о вопросе. Вербально вы не должны мне ничего отвечать — сохраните ответ для себя.
Первый вопрос — Какого цвета верхний глаз светофора — красного или зеленого… Сколько светофоров вы видели сегодня утром по дороге в наш отель? Какого цвета глаза у вашей матери?… Сколько цветных ковров в вашей квартире?… (Фрэн на каждый вопрос в его ответ смотрит вперед, Харвей— вверх и влево, Съюзен — вверх и направо, иногда прямо вперед. ) Заметили ли вы движения глаз испытуемых? Отметили вы какую-либо систематичность в этих движениях? Задержите для себя на некоторое время. Наши испытуемые — сложные человеческие существа, поэтому они дают более, чем одну реакцию. Но, тем не менее, в реакциях на заданный нами вопрос есть и нечто общее.
Сейчас я задам испытуемым другие вопросы, а вас попрошу наблюдать за тем, как изменяться их глазодвигательные реакции: «Вспомните фрагмент вашего любимого произведения… Какая буква в алфавите стоит перед „р“. Попробуйте вспомнить голос вашей матери… « (Фрэн и Харвей смотрят влево вниз после каждого вопроса, Съюзен смотрит вправо вниз).
Вот какого различия в реакциях на предыдущий и данный набор вопросов.
А сейчас следующие вопросы: «Помните ли вы, как вы ощущаете ли вы, как вы ощущаете воду, когда плаваете?… Что происходит с вами зимой, когда вы из уютно натопленного помещения выходите на мороз? (Фрэн и Харвей смотрят вниз, Съюзен — влево вниз).
Какова же связь между набором вопросов и глазодвигательными реакциями? Что вы наблюдаете, пока я задавал вопросы?
Мужчина: Я заметил, что когда Съюзен зрительно представляет себе что-либо она смотрит вверх. Но иногда она смотрит прямо вперед.
ОК. Я согласен с вами. Как же вы узнали, что она в данный момент что-то зрительно представляет? Ведь это ваше предположение. Что за вопросы я задавал, когда вы заметили эти движения глаз? Мужчина: О цвете глаз и светофорах.
Т. е. вопросы требующие по преимуществу визуальной информации. В реакциях на эти вопросы было много движений глаз, направленных вверх.
А в какую сторону преимущественно.
Женщина: Съюзен смотрела направо. Это потому что она левша.
Потому что она левша? Но она не всегда будет смотреть на право.
Понаблюдайте это.
Съюзен как бы выглядели, если бы у вас были длинные рыжие волосы?… На кого бы вы были похожи, если бы у вас выросла борода?.. Знаете ли вы, как вы выглядите, сидя сейчас здесь?… (Съюзен смотрит влево вверх). Куда сейчас был направлен ее взгляд? Вы сказали, что она обычно смотрит вправо, отвечая на визуальные ориентированные вопросы.
Куда она смотрит сейчас? Налево вверх. Так что она не всегда смотрит вправо. Иногда она смотрит налево вверх. Существует систематическое различие между вопросам, какие я задал то, что и визуальными вопросами, которые я задал с самого начала. Каково же это различие? Женщина: Первая группа визуальных вопросов относилась к прошлому опыту. Для ответа же на вторую группу вопросов у Съюзен в прошлом опыте не было информации.
Прекрасно. Первый набор образов мы называем эйдетическими. То образы воспоминания. Второй набор — то сконструированные образы, она никогда не видела себя на стуле сидящей в этой комнате, она никогда не имела такого визуального опыта, так что она была вынуждена сконструировать этот образ, чтобы увидеть как она выглядит.
Большинство «нормально организованных» людей (праворуких) дают реакции, противоположные реакции Съюзен. Съюзен левша, и поэтому ее реакции инвертированы. Большинство людей смотрят налево вверх, вызывая эйдетические образы, и направо вверх, вызывая сконцентрированные образы.
Но многие из нормальных правшей смотрят направо вверх, когда дело идет об эйдетических образах. Барбара смотрела направо вверх, чтобы вспомнить что-то несколько минут назад. Помните, ли вы что вы тогда видели? Барбара: Нет.
Помните ли дом в котором жили в детстве? Барбара: Да.
Она снова посмотрела направо вверх. Что вы видели? Барбара: Я видела гостиную.
Я думаю что ваша гостиная обладала определенными особенностями. Давайте проверим мои предположения. Гостиная, которую вы видели, была подвешена в пространстве. Вы видели ее как бы со стороны, а не так, как если бы вы находились внутри ее. Эта картина, которую вы никогда прежде не видели, потому, что был фрагмент той серии образов, которые хранятся у вас в памяти. Это не было ничего таким, что вы видели непосредственно.
Это был искусственно извлеченный из вашей памяти кусок картины. Так ли это? Барбара: Да Когда вы задаете человеку визуально ориентированные вопросы и он смотрит направо вверх, то это не значит, что он левша. Если вы хотите знать почему он смотрит направо вверх, у вас есть некоторые возможности. Действительно одна из возможностей состоит в том, что этот человек, например, как Съюзен, инвертированную церебральную организацию, другая возможность состоит в том, что человек конструирует образ, касательно прошлого, как, например, Барбара. В этом случае образ не будет не цветным, с малым количеством деталей, что всегда имеется у образа эйдетического. Это важное различие.
Когда у Барбары возникает образ, он появляется как бы вне контекста, что характерно для сконструированных образов. Кстати, Барбара, наверное, спорит с людьми о прошлом — особенно с теми, кто вспоминает эйдетически.
Салли: Я не заметила, чтобы Фрэн смотрел вверх или вниз — она смотрела прямо на меня перед, тем как я задал ей вопрос и после того?
Были ли в ее взгляде какие-нибудь изменения?
Салли: Да, после вопроса ее взгляд стал более задумчивым.
«Задумчивым». То, что для вас и для меня выглядит более «задумчивым», может отражать совершенно другой вид внутреннего опыта, «задумчивый» — это сложное определение опыта, суждение о нем. Это не сам ваш сенсорный опыт. Я уверен, что слово «задумчивый» имеет для вас определенный смысл и вы легко можете связать его с определенными переживаниями. Опишите, пожалуйста, то, что видели, чтобы могли согласиться или не согласиться с этим.
Как мы и сказали ранее, ответы на заданные вопросы предшествуют вербализации. Если вы имеете возможность непосредственно наблюдать за вашим собеседником, вы всегда получите ответ еще до того, как он будет вербализован. Я попросил Салли описать свой опыт, и она уже дала на мою фразу невербальную реакцию. В своих движениях она отразила то, что делал Фрэн.
Салли, вы ощутили, что сейчас сделали?
Салли: Я вроде бы чуть прикрыла глаза.
Да ваши ресницы дрогнули. Что вы еще можете извлечь из того, что только, что сделали, или из ваших воспоминаний о том, что сделал Фрэн? Знакомо ли вам такое ощущение в беседе, когда глаза собеседника продолжают быть устремленными прямо в вас, но вдруг у вас появляется чувство, что вы находитесь в одиночестве? Только наедине с собой? Именно это здесь произошло. В обоих случаях зрачки расширились, а мышцы лица расслабились.
Если вы беспокоитесь о том, что не сможете увидеть расширение зрачков, то я считаю, что это утверждение не касается самого явления расширения зрачков, а касается ваших перцептивных программ. Я сейчас не имею ввиду остроту вашего зрения. Ваши перцептивные возможности — это нечто приобретенное, выученное — и, следовательно, может быть выучено еще лучше. Большинство людей действуют именно таким образом, как будто бы их чувства являются пассивными приемниками огромного потока информации, поступающего из внешнего мира. Этот поток, действительно есть, и он настолько огромен, что мы можем отобрать только незначительную часть его. Активно выбирать полезную информацию мы выучиваемся в течении жизни.
А сейчас мы вас попросим несколько минут посвятить тому, чтобы изменить свои перцептивные программы, определив, 1)существуют ли те стереотипы, о которых мы говорим и 2) можно ли их полезным образом использовать. Продвигаться мы будем постепенно. Полагаясь на контакт который нам с вами удалось установить, каким бы он не был, мы попросим вас проделать несколько упражнений. С их помощью используя свой сенсорный аппарат вы можете установить для себя, существует ли на самом деле то, о чем мы здесь говорим. Потом мы, поговорим о том, как это можно использовать. Ключевым вопросом является то, что насколько ценными могут быть подобные знания.
Разрешите мне заверить вас всех, что если у вас имеются навыки определенной коммуникации, которыми вы пользуетесь в терапии, педагогики или управлении, то после окончания нашего семинара они, эти навыки останутся при вас. Мы не хотим вас призывать делать выбор, а хотим только чтобы мы рассмотрели новый подход. Я предполагаю, что многие здесь присутствующие являются эффективными и компетентными терапевтами. Вы достигаете определенных результатов и радуетесь им, считаете терапию вашим призванием, вы любите вашу работу, по крайней мере иногда.
Но даже в те моменты, когда вы делаете свою работу очень и очень хорошо, вы иногда скучаете. У каждого существует тенденция повторять ту последовательность действий, которая когда-то принесла вам успех, в надежде добиться хороших результатов. Я думаю, что успех это одно из самых опасных переживаний для человека, в особенности если вы его достигаете в начале вашей карьеры. От этого ваша действительность становиться воспроизводящей, стереотипной, рассчитанную на истертую 5-ти долларовую бумажку в лабиринте.
Например, вы предложили пациенту производить монолог перед пустым креслом, представляя, что в кресле сидит его мать — и увидели, как он от этого драматически переменился к лучшему. И вы могли решить, что каждый терапевт в стране должен пользоваться этим приемом, а в то время это был один из мириад возможных подходов, способных произвести такие же изменения с пациентом.
Сомневающихся и скептиков мы попросим сделать следующее: принять нашу ложь за истину на некоторое время, а именно на время, которое понадобиться для выполнения упражнения. Таким образом, вы сможете использовать свой сенсорный опыт (а не наши сумасшедшие вербализации), чтобы решить действительно ли то, что мы описываем, присутствует в поведении вашего собеседника.
А сейчас мы хотим сделать утверждение, что вы всю свою жизнь не замечали того, что является совершенно очевидным. Вы не замечали, что человек, говоря: «Ну, для меня это выглядит так… „, смотрит влево вверх произнося: «И тут я сказал себе… « — смотрит налево вниз, и говорит «Я тогда почувствовал“ — смотрит прямо вниз. Люди делают это постоянно, а вы, оставаясь жертвами культурных стереотипов не замечали этого и не могли эффективно реагировать на эту информацию.
Другой проблемой в психиатрии является одного и того же несколько раз. То, что делает Фриц и Вирджиния, делалось и до них. Понятия, используемые в трансактном анализе (например «разрешение» ), были известны еще по работам Фрейда. Интересным является то, что в психиатрии названия не передаются.
Когда люди научились читать, писать и передавать друг другу информацию, количество знаний начало увеличиваться. Если кто-то изучает электронику, то сначала он увеличивает и овладевает всем тем, что было достигнуто в этой области, чтобы идти дальше и открывать при этом что-то новое.
В психотерапии мы сначала полагаем, что человек пошел в школу, после ее окончания он начинает заниматься психотерапией — вообще не существует способов обучения психотерапевтов. Все, что мы делаем это предоставляем им клиентов, и провозглашаем, что они имеют «частную практику» т. е. практикуют частным образом.
В лингвистике существует понятие «номинализация». Номинализация происходит тогда, когда мы берем процесс и описываем его как вещи или явление. При этом сильно запутываем себя и окружающих, если не будем помнить, что используем, скорее, представление, нежели часть опыта.
Это явление может быть полезным. Если вы— член правительства то имеете возможности говорить о таких номинализациях, как например, «национальная безопасность» — люди начнут волноваться за эту безопасность. Наш президент съездил в Египет и заменил слово империализм на слово приемлемый и вот мы снова стали дружить с Египтом. Все, что он сделал — это заменил слово.
Слово «сопротивление» -это тоже номинализация. Оно описывает процесс как вещь, не говоря о том, как он функционирует. Честный, вовлеченный, аутентичный терапевт из последнего диалога описал бы своего пациента как холодного, нечувственного и настоль удаленного от всех чувств, что он не способен даже эффективно обращаться с психотерапевтом. Клиент действительно сопротивляется.
Клиент же пойдет искать другого психотерапевта, поскольку этот психотерапевт нуждается в очках, он абсолютно ничего не видит.
И конечно же они оба правы.
Итак, заметил ли кто-либо из вас тот стереотип, о котором мы говорили, он действительно будет для нас исходным пунктом нашего движения.
Женщина: В последнем диалоге клиент употребляет, в основном, визуальные слова, например: «смотреть, видеть, показать, взгляд». Терапевт употребляет кинестетические слова: «взять, схватить, ощутить, тяжелый».
Человек, с которым вы впервые встречаетесь, мыслит по всей вероятности, в одной из трех этих систем представлений. Он может внутри себя генерировать визуальные образы, испытывать кинетические ощущения или говорить что-то самому себе. Определить систему представлений можно обращая внимание на слова, обозначающие процессы (глаголы, наречия и прилагательные), которые человек использует, чтобы описать свой внутренний опыт. Если вы уделите этому внимание, то сможете построить свое поведение так, чтобы вызвать желаемую реакцию. Если вы хотите установить хороший контакт с человеком, вы можете использовать те же самые процессуальные вопросы, что и он. Если хотите установить дистанцию, можете намеренно употреблять слова из другой системы представления, и это было в последнем диалоге.
Давайте немного поговорим о том, как функционирует язык. Если посмотрю на вас: «Удобно ли вам? «, у вас возникает определенный ответ.
Предпосылкой адекватного ответа является, то что вы понимаете те слова которые я вам говорю. Знаете ли вы как вы понимаете, например, слово « удобно»? Женщина: Физически.
Так, вы понимаете, слово физически. Вы чувствуете при этом слове, что внутри вашего тела происходит определенное изменение. Это из изменение от тех, которые возникают внутри вас при слове «испуганный» Она ощутила, что понимает слово «удобный», посредством внутренних изменений в своем теле. Заметил ли еще кто либо из вас, как он понимает это слово? Возможно, у некоторых из вас появляется визуальные образы себя в удобном положении — в гамаке или в траве на солнышке. Или же слышите звуки, которые ассоциируют у вас с этим словом: журчание ручья или шум сосен.
Чтобы, понять что я вам говорю, вы должны взять слова, которые являются всего лишь произвольными обозначениями частей вашего личного опыта, и открыть доступ их значения т. е. некоторым значением слова « удобный». Вот это и есть наше простое понимание того, как функционирует язык. Мы называем этот процесс трансдезировационным поиском.
Слова — это триггеры, которые вызывают в нашем сознании те, а не иные переживания.
В эскимосском языке существует семьдесят слов для обозначения снега. Значит ли это, что у эскимосов иначе устроен сенсорный аппарат? Нет. Я считаю, что язык — это сконцентрированная мудрость людей. Среди бесконечного множества элементов сенсорного опыта язык выбирает то, что повторяется в опыте людей, создающих язык, и то, что они считают 70 слов для обозначения слова — снег, если учесть, какие виды деятельности осуществляют. Для них само выживание связано со снегом, и поэтому они проводят очень тонкие различия. У лыжников также существует множество слов для обозначения видов снега.
О. Хаксли в своей книге «Двери восприятия» замечает, что, обучаясь языку, человек становиться наследником мудрости всех тех людей, которые жили до него. Но он, этот человек, становится жертвой в определенном смысле этого слова, из всего неизмеримого многообразия внутреннего опыта лишь некоторые из его элементов получают наименование и поэтому привлекают внимание человека. Другие же не менее важные, и быть может более драматические и полезные элементы опыта, будучи неназванными, обычно остаются на сенсорном уровне, не вторгаясь в сознание.
Между первым и вторым отражением опыта обычно существует расхождение. Опыт и способ представленности этого вопроса самому человеку это две разные вещи. Один из наиболее опосредованных способов представления опыта — это отражение его с помощью слов. Если я скажу «На столе который здесь стоит, находится стакан, до половины наполненный водой», то этим предложу вам ряд слов, произвольных символов. Вы можете согласиться, или не согласиться с моим утверждением, поскольку в данном случае я апеллирую к вашему сенсорному опыту.
Если же я буду использовать слова, не имеющие прямых рефренов в сенсорном опыте (хотя у вас программа, позволяющая потребовать от меня других слов, более близких к сенсорному опыту), то единственное, что вам остается, если вы захотите понять, что я говорю — это прибегнуть к вашему прошлому опыту, найдя референты в нем.
Ваш опыт совпадает с моим в той степени, в которой мы разделяем одну культуру с ее основными предпосылками. Слова должны быть соответственно с той моделью мира, которая имеется у вашего собеседника.
Слово «контакт» имеет отношение совершенно различный смысл для человека из гетто, представителя среднего класса и для представителя одной из ста семей, относящихся к правящей верхушке. Существует иллюзия, что люди смогут понять друг друга всегда соответствует различным у каждого человека элементам опыта, то отсюда возникает и различие в их значении.
Я считаю, что психотерапевт должен вести себя, так чтобы у клиента создавалась иллюзия того, что вы понимаете, что он говорит. Но хочу предостеречь вас самих от этой иллюзии.
Многие из вас впервые встречая клиента, уже имеют какие-то интуитивные впечатления о нем. Быть может, что для вас существует такой клиент, с которым вы с первого взгляда знаете, что психотерапевтический процесс здесь будет очень трудным, что пройдет очень много времени, прежде чем вы сможете помочь им сделать выбор, к которому они стремятся, хотя вы еще совершенно ничего не знаете о том, каков же тот выбор.
О других же клиентах с первого взгляда складывается совершенно другое впечатление— вы знаете, что с ним будет интересно работать и вы будете пытаться удовлетворить себя в работе. Вы предчувствуете приятное волнение и приключения в поисках вместе с ними новых способов поведения.
Кто из вас испытывал подобное предчувствие? Попрошу вас сюда. Знаете ли вы когда вы испытываете подобное переживание? Женщина: Да.
Что это за переживание? Давайте, я вам помогу. Начните с того, что слушайте мои вопросы. Вопрос, который я вам задам, это один из тех вопросов, которые я хочу научить задавать вас всех. Вот он: «Каким образом, вы узнаете о том, что вы ощущаете инстинктивную догадку» (женщина смотрит влево и вверх). Да, вот как вы об этом узнаете.
Она ничего не сказала, вот что интересно. Ответ на вопрос, который я задал, она переживала невербально. Этот процесс аналогичен тому процессу, который происходит тогда, когда мы переживаем интуитивную догадку. Это был ответ на мой вопрос.
Из нашего семинара вы можете извлечь по крайней мере следующий вывод: вы будете получать ответы на наши вопросы в той мере, в какой ваш сенсорный аппарат будет настроен на то, чтобы замечать ответы. Вербальная или сознательная часть ответа редко бывает релевантной.
Давайте сейчас вернемся назад и продекламируем его снова. Как вы узнаете о том, что испытываете интуитивную догадку? Женщина: Ну, разве что мне вернуться к предыдущему диалогу. Я старалась облечь ответ в какую-то форму. Это было для меня символом» — «Каким символом? „ Было ли это что-то, что вы видели, слышали или ощущали? « Женщина: «Я как бы увидела это в голове… « « Да. Вы увидели это в своей голове. Это была картина“.
Вся информация, которую она передала нам вербально, являлась бы избыточной, если бы вы были в состоянии, позволяющем вам заметить ее невербальный ответ на заданный вопрос. Все, что она передала нам вербально, ранее было выражено невербальною, причем выражено значительно более тонко. Если вы прочистите ваши сенсорные каналы, то вслед за тем, как вы сделаете какое-либо утверждение или зададите вопрос, собеседник всегда дает вам невербальный ответ, вне зависимости от того, осознает он это или нет.
Информация о репрезентативных системах данного человека может быть получена множеством различных способов. Самый легкий способ — это начать тренировать ощущения, пытаясь заменить движения глаз собеседника: они указывают, какую репрезентативную систему они используют.
Перед тем, как зайти к вам в кабинет, человек планирует, то, что он будет делать, что собирается вам описать. Когда он это делает, он проникает внутрь себя, производя соответствующие жесты, о которых каждый из нас подсознательно знает, но которые за всю историю психологии еще никто внятно не описал.
Например, вы задаете человеку вопрос. Он отвечает: «Хм, давайте посмотрим», и смотрит налево и вверх, делая движения головой в том же самом направлении. Когда он смотрит вверх — созерцает внутреннюю картину.
Верите вы этому? Да, это ложь. Все, что мы собираемся вам здесь сказать— это ложь. Поскольку у вас нет требований к истинным и точным понятиям, на этом семинаре мы постоянно будем вам лгать. Между точными и другими учителями существует лишь два различия. Первое: мы на наших семинарах в самом начале предупреждаем, что все, что мы скажем, будет ложью, а другие учителя этого не делают. Большинство из них верит в то, что провозглашает, не осознавая искусственности своих утверждений.
Второе отличие состоит в том, что провозглашает, не осознавая искусственности вы будете действовать так, как будто наши утверждения действительно истинны, то убедитесь, что они работают.
Как люди, чьей целью является создание моделей, нам совершенно не интересно, правдивы ли наши утверждения, точны ли они, могут ли быть подтверждены данными из неврологии. Мы интересуем только тем, работают ли они.
А сейчас попрошу подняться сюда трех желающих.
Сейчас я собираюсь задать Фрэн, Харвею и Съюзен несколько вопросов, все, что я хочу от остальных участников семинара — это чтобы они очистили свои сенсорные аппараты. Вы можете сидеть здесь и представлять себе то, о чем вы вспоминаете, говорить себе об этом или переживать соответствующие ощущения.
А сейчас я предлагаю вам устроить учебную стратегию, которая понадобиться вам в течении следующих пяти минут. Освободите свой внутренний опыт, успокойте внутренние диалоги, примите удобную позу, не создавайте внутренних образов. Попытайтесь заметить с помощью вашего сенсорного аппарата те связи, которые существуют между вопросами, которые я буду задавать нашим трем испытуемым и невербальными ответами. Особенно внимание обратите на движение глаз испытуемых. На остальные возникающие в процессе ответов важные явления мы обратим внимание в другой раз.
Сейчас же обратите внимание на эту часть невербальной реакции.
Сейчас я задам нашим испытуемым всего несколько вопросов. Просьба к испытуемым: найдите ответ на вопрос, но не вербализуйте его. После того как вы отдадите себе отчет в том, что знаете ответ на вопрос, либо же его не знаете, прекратите думать о вопросе. Вербально вы не должны мне ничего отвечать — сохраните ответ для себя.
Первый вопрос — Какого цвета верхний глаз светофора — красного или зеленого… Сколько светофоров вы видели сегодня утром по дороге в наш отель? Какого цвета глаза у вашей матери?… Сколько цветных ковров в вашей квартире?… (Фрэн на каждый вопрос в его ответ смотрит вперед, Харвей— вверх и влево, Съюзен — вверх и направо, иногда прямо вперед. ) Заметили ли вы движения глаз испытуемых? Отметили вы какую-либо систематичность в этих движениях? Задержите для себя на некоторое время. Наши испытуемые — сложные человеческие существа, поэтому они дают более, чем одну реакцию. Но, тем не менее, в реакциях на заданный нами вопрос есть и нечто общее.
Сейчас я задам испытуемым другие вопросы, а вас попрошу наблюдать за тем, как изменяться их глазодвигательные реакции: «Вспомните фрагмент вашего любимого произведения… Какая буква в алфавите стоит перед „р“. Попробуйте вспомнить голос вашей матери… « (Фрэн и Харвей смотрят влево вниз после каждого вопроса, Съюзен смотрит вправо вниз).
Вот какого различия в реакциях на предыдущий и данный набор вопросов.
А сейчас следующие вопросы: «Помните ли вы, как вы ощущаете ли вы, как вы ощущаете воду, когда плаваете?… Что происходит с вами зимой, когда вы из уютно натопленного помещения выходите на мороз? (Фрэн и Харвей смотрят вниз, Съюзен — влево вниз).
Какова же связь между набором вопросов и глазодвигательными реакциями? Что вы наблюдаете, пока я задавал вопросы?
Мужчина: Я заметил, что когда Съюзен зрительно представляет себе что-либо она смотрит вверх. Но иногда она смотрит прямо вперед.
ОК. Я согласен с вами. Как же вы узнали, что она в данный момент что-то зрительно представляет? Ведь это ваше предположение. Что за вопросы я задавал, когда вы заметили эти движения глаз? Мужчина: О цвете глаз и светофорах.
Т. е. вопросы требующие по преимуществу визуальной информации. В реакциях на эти вопросы было много движений глаз, направленных вверх.
А в какую сторону преимущественно.
Женщина: Съюзен смотрела направо. Это потому что она левша.
Потому что она левша? Но она не всегда будет смотреть на право.
Понаблюдайте это.
Съюзен как бы выглядели, если бы у вас были длинные рыжие волосы?… На кого бы вы были похожи, если бы у вас выросла борода?.. Знаете ли вы, как вы выглядите, сидя сейчас здесь?… (Съюзен смотрит влево вверх). Куда сейчас был направлен ее взгляд? Вы сказали, что она обычно смотрит вправо, отвечая на визуальные ориентированные вопросы.
Куда она смотрит сейчас? Налево вверх. Так что она не всегда смотрит вправо. Иногда она смотрит налево вверх. Существует систематическое различие между вопросам, какие я задал то, что и визуальными вопросами, которые я задал с самого начала. Каково же это различие? Женщина: Первая группа визуальных вопросов относилась к прошлому опыту. Для ответа же на вторую группу вопросов у Съюзен в прошлом опыте не было информации.
Прекрасно. Первый набор образов мы называем эйдетическими. То образы воспоминания. Второй набор — то сконструированные образы, она никогда не видела себя на стуле сидящей в этой комнате, она никогда не имела такого визуального опыта, так что она была вынуждена сконструировать этот образ, чтобы увидеть как она выглядит.
Большинство «нормально организованных» людей (праворуких) дают реакции, противоположные реакции Съюзен. Съюзен левша, и поэтому ее реакции инвертированы. Большинство людей смотрят налево вверх, вызывая эйдетические образы, и направо вверх, вызывая сконцентрированные образы.
Но многие из нормальных правшей смотрят направо вверх, когда дело идет об эйдетических образах. Барбара смотрела направо вверх, чтобы вспомнить что-то несколько минут назад. Помните, ли вы что вы тогда видели? Барбара: Нет.
Помните ли дом в котором жили в детстве? Барбара: Да.
Она снова посмотрела направо вверх. Что вы видели? Барбара: Я видела гостиную.
Я думаю что ваша гостиная обладала определенными особенностями. Давайте проверим мои предположения. Гостиная, которую вы видели, была подвешена в пространстве. Вы видели ее как бы со стороны, а не так, как если бы вы находились внутри ее. Эта картина, которую вы никогда прежде не видели, потому, что был фрагмент той серии образов, которые хранятся у вас в памяти. Это не было ничего таким, что вы видели непосредственно.
Это был искусственно извлеченный из вашей памяти кусок картины. Так ли это? Барбара: Да Когда вы задаете человеку визуально ориентированные вопросы и он смотрит направо вверх, то это не значит, что он левша. Если вы хотите знать почему он смотрит направо вверх, у вас есть некоторые возможности. Действительно одна из возможностей состоит в том, что этот человек, например, как Съюзен, инвертированную церебральную организацию, другая возможность состоит в том, что человек конструирует образ, касательно прошлого, как, например, Барбара. В этом случае образ не будет не цветным, с малым количеством деталей, что всегда имеется у образа эйдетического. Это важное различие.
Когда у Барбары возникает образ, он появляется как бы вне контекста, что характерно для сконструированных образов. Кстати, Барбара, наверное, спорит с людьми о прошлом — особенно с теми, кто вспоминает эйдетически.
Салли: Я не заметила, чтобы Фрэн смотрел вверх или вниз — она смотрела прямо на меня перед, тем как я задал ей вопрос и после того?
Были ли в ее взгляде какие-нибудь изменения?
Салли: Да, после вопроса ее взгляд стал более задумчивым.
«Задумчивым». То, что для вас и для меня выглядит более «задумчивым», может отражать совершенно другой вид внутреннего опыта, «задумчивый» — это сложное определение опыта, суждение о нем. Это не сам ваш сенсорный опыт. Я уверен, что слово «задумчивый» имеет для вас определенный смысл и вы легко можете связать его с определенными переживаниями. Опишите, пожалуйста, то, что видели, чтобы могли согласиться или не согласиться с этим.
Как мы и сказали ранее, ответы на заданные вопросы предшествуют вербализации. Если вы имеете возможность непосредственно наблюдать за вашим собеседником, вы всегда получите ответ еще до того, как он будет вербализован. Я попросил Салли описать свой опыт, и она уже дала на мою фразу невербальную реакцию. В своих движениях она отразила то, что делал Фрэн.
Салли, вы ощутили, что сейчас сделали?
Салли: Я вроде бы чуть прикрыла глаза.
Да ваши ресницы дрогнули. Что вы еще можете извлечь из того, что только, что сделали, или из ваших воспоминаний о том, что сделал Фрэн? Знакомо ли вам такое ощущение в беседе, когда глаза собеседника продолжают быть устремленными прямо в вас, но вдруг у вас появляется чувство, что вы находитесь в одиночестве? Только наедине с собой? Именно это здесь произошло. В обоих случаях зрачки расширились, а мышцы лица расслабились.
Если вы беспокоитесь о том, что не сможете увидеть расширение зрачков, то я считаю, что это утверждение не касается самого явления расширения зрачков, а касается ваших перцептивных программ. Я сейчас не имею ввиду остроту вашего зрения. Ваши перцептивные возможности — это нечто приобретенное, выученное — и, следовательно, может быть выучено еще лучше. Большинство людей действуют именно таким образом, как будто бы их чувства являются пассивными приемниками огромного потока информации, поступающего из внешнего мира. Этот поток, действительно есть, и он настолько огромен, что мы можем отобрать только незначительную часть его. Активно выбирать полезную информацию мы выучиваемся в течении жизни.
А сейчас мы вас попросим несколько минут посвятить тому, чтобы изменить свои перцептивные программы, определив, 1)существуют ли те стереотипы, о которых мы говорим и 2) можно ли их полезным образом использовать. Продвигаться мы будем постепенно. Полагаясь на контакт который нам с вами удалось установить, каким бы он не был, мы попросим вас проделать несколько упражнений. С их помощью используя свой сенсорный аппарат вы можете установить для себя, существует ли на самом деле то, о чем мы здесь говорим. Потом мы, поговорим о том, как это можно использовать. Ключевым вопросом является то, что насколько ценными могут быть подобные знания.
Разрешите мне заверить вас всех, что если у вас имеются навыки определенной коммуникации, которыми вы пользуетесь в терапии, педагогики или управлении, то после окончания нашего семинара они, эти навыки останутся при вас. Мы не хотим вас призывать делать выбор, а хотим только чтобы мы рассмотрели новый подход. Я предполагаю, что многие здесь присутствующие являются эффективными и компетентными терапевтами. Вы достигаете определенных результатов и радуетесь им, считаете терапию вашим призванием, вы любите вашу работу, по крайней мере иногда.
Но даже в те моменты, когда вы делаете свою работу очень и очень хорошо, вы иногда скучаете. У каждого существует тенденция повторять ту последовательность действий, которая когда-то принесла вам успех, в надежде добиться хороших результатов. Я думаю, что успех это одно из самых опасных переживаний для человека, в особенности если вы его достигаете в начале вашей карьеры. От этого ваша действительность становиться воспроизводящей, стереотипной, рассчитанную на истертую 5-ти долларовую бумажку в лабиринте.
Например, вы предложили пациенту производить монолог перед пустым креслом, представляя, что в кресле сидит его мать — и увидели, как он от этого драматически переменился к лучшему. И вы могли решить, что каждый терапевт в стране должен пользоваться этим приемом, а в то время это был один из мириад возможных подходов, способных произвести такие же изменения с пациентом.
Сомневающихся и скептиков мы попросим сделать следующее: принять нашу ложь за истину на некоторое время, а именно на время, которое понадобиться для выполнения упражнения. Таким образом, вы сможете использовать свой сенсорный опыт (а не наши сумасшедшие вербализации), чтобы решить действительно ли то, что мы описываем, присутствует в поведении вашего собеседника.
А сейчас мы хотим сделать утверждение, что вы всю свою жизнь не замечали того, что является совершенно очевидным. Вы не замечали, что человек, говоря: «Ну, для меня это выглядит так… „, смотрит влево вверх произнося: «И тут я сказал себе… « — смотрит налево вниз, и говорит «Я тогда почувствовал“ — смотрит прямо вниз. Люди делают это постоянно, а вы, оставаясь жертвами культурных стереотипов не замечали этого и не могли эффективно реагировать на эту информацию.
УПРАЖНЕНИЯ
Подберите себе партнера, которого мало знаете или не знаете совсем. Один из вас будет — А, другой — Б. А будет задавать вопросы. Упростите себе задачу, группируйте вопросы так, как это сделал я. Начните с эйдетических визуальных вопросов. Какого цвета сиденья в вашей машине? Какого цвета глаза вашей матери? Все эти вопросы касаются того, что люди когда-то действительно видели.
Затем перейдите к вопросам о том, чего ваш партнер никогда видел и должен сконструировать: Как вы выглядите с вашей точки зрения? Как бы выглядели если бы были лысыми? Потом можно перейти к аудиальным вопросам. Какую музыку вы любите? Какая дверь в вашем доме хлопает громче всего? Попробуйте услышать как вы поете песню «У Мэри был ягненок? « Это — все вопросы, стимулирующие к оцениванию аудиального опыта.
Невербальные ответы на них будут систематически отличаться от ответов на визуальные вопросы. Теперь задайте несколько кинестетических вопросов: Как вы чувствовали себя утром? Какова на ощупь шерсть вашего кота? Женщина: Есть ли разница в движении глаз, если человек вспоминает реально услышанный звук, или когда он представляет себе, чтобы напомнить этот звук? Когда вы говорите «представляет», то это предполагает «представление», картины, зрительные образы. Спрашивайте о звуках, которые партнер должен создать. Различия, о которых вы спрашивали, конечно будут. Откройте их для себя.
Затем перейдите к вопросам о том, чего ваш партнер никогда видел и должен сконструировать: Как вы выглядите с вашей точки зрения? Как бы выглядели если бы были лысыми? Потом можно перейти к аудиальным вопросам. Какую музыку вы любите? Какая дверь в вашем доме хлопает громче всего? Попробуйте услышать как вы поете песню «У Мэри был ягненок? « Это — все вопросы, стимулирующие к оцениванию аудиального опыта.
Невербальные ответы на них будут систематически отличаться от ответов на визуальные вопросы. Теперь задайте несколько кинестетических вопросов: Как вы чувствовали себя утром? Какова на ощупь шерсть вашего кота? Женщина: Есть ли разница в движении глаз, если человек вспоминает реально услышанный звук, или когда он представляет себе, чтобы напомнить этот звук? Когда вы говорите «представляет», то это предполагает «представление», картины, зрительные образы. Спрашивайте о звуках, которые партнер должен создать. Различия, о которых вы спрашивали, конечно будут. Откройте их для себя.