Она зашла в бюро. Очень молодой и очень подтянутый служащий поздоровался и спросил, чем может быть ей полезен.
— Я хочу в Мэн, — сказала Джинни.
— Понимаю, — в голосе служащего прозвучало неподдельное удивление: отчего кому-то должно хотеться в Мэн, да еще именно в это время года, когда кругом висели приглашения в райские уголки, в Испанию, например, или Грецию, или, на худой конец, в Швейцарию. — Куда-нибудь конкретно в штате Мэн, мисс? — спросил он, справившись с эмоциями.
Джинни на минуту задумалась.
— Да, — наконец сказала она, — Мне нужно в один прибрежный городок, он называется Грэндиз Лэндинг.
Глава вторая
Глава третья
— Я хочу в Мэн, — сказала Джинни.
— Понимаю, — в голосе служащего прозвучало неподдельное удивление: отчего кому-то должно хотеться в Мэн, да еще именно в это время года, когда кругом висели приглашения в райские уголки, в Испанию, например, или Грецию, или, на худой конец, в Швейцарию. — Куда-нибудь конкретно в штате Мэн, мисс? — спросил он, справившись с эмоциями.
Джинни на минуту задумалась.
— Да, — наконец сказала она, — Мне нужно в один прибрежный городок, он называется Грэндиз Лэндинг.
Глава вторая
— Грэндиз Лэндинг!
На случай, если у кого-нибудь возникло сомнение, для кого именно он сделал это объявление, водитель автобуса повернул голову и посмотрел на Джинни.
Она встала и потянулась за сумкой, лежавшей в багажном отделении над головой. Водитель еще раз посмотрел на нее. В глазах читалось нетерпение, но, однако, он даже не шевельнулся, чтобы помочь ей. Джинни явно не спешила, заставляя его подождать, пока она наденет плащ, чтобы выйти под моросящий дождь. Она услышала, как закрывая за ней дверь, водитель что-то пробурчал в усы.
Наконец, с надрывным рокотом автобус укатил прочь, и Джинни осталась одна на мокрой площадке перед строением, которое местные власти использовали двояко: оно было автовокзалом и химчисткой одновременно.
Городок состоял из кучки домов, неуклюже прилепленных друг к другу вдоль бухты, в которой виднелось несколько маленьких лодок.
Последние тридцать минут пути Джинни пришлось проделать на автобусе, и теперь, оказавшись здесь, она вдруг поняла, что толком не знает, что делать.
«Первым делом, — решила она, — нужно будет добраться к Лэнгдонам на Пэрлью. Остаток пути, очевидно, придется проделать на лодке».
Джинни стояла на дороге, которая явно считалась в городке главной улицей.
Дождь мелкими холодными иголками был по лицу. Она посмотрела вокруг. Справа дорога вела к океану. Подхватив свою сумку, Джинни пошла в этом направлении. Слава богу, сумка была только одна, да и то весьма компактная. Поездки вместе с подругами из пансиона в летний лагерь научили ее путешествовать налегке.
Пройдя три коротеньких квартала, Джинни вышла к воде. Она вдруг обнаружила, что пристально, с напряжением вглядывается в синюю даль, пытаясь разглядеть остров. Но, конечно же, его не было видно.
Джинни вернулась на один квартал назад и зашла в кафетерий. Он был ярко освещен, что создавало приятный контраст с пасмурным днем.
Внутри было тепло и пахло свежеиспеченным хлебом. За несколькими столиками сидели весьма характерные люди, в которых Джинни без труда узнала рыбаков.
Как только она вошла, все они, как по команде, подняли головы и начали бесстыдно раздевать ее глазами. Приезжие, видимо, были здесь предметом особого интереса.
Рядом со столиками, накрытыми яркими вышитыми скатертями, находилась длинная стойка с высокими табуретами и прилавок, на котором в изобилии были разложены домашние булочки и рогалики.
Джинни приcела у стойки и заказала кофе. Когда толстая официантка с усталым лицом подала ей чашку, Джинни спросила, хотя была уверена, что ее слушают и все остальные:
— Скажите, вы не можете мне помочь? Мне нужно найти кого-нибудь, кто отвезет меня на остров.
Она кивнула головой в сторону океана.
Официантка безразлично посмотрела на Джинни и спросила:
— На какой именно остров, мисс?
Ее лицо явно не выражало большого желания помочь.
— На Пэрлью, к Лэнгдонам, — сказала Джинни и увидела, как официантка обменялась быстрым и настороженным взглядом с теми, кто сидел за столиками у нее за спиной. Джинни почувствовала чужие взгляды у себя на спине, но не обернулась и промолчала в надежде, что кто-нибудь заговорит с ней.
— На Пэрлью никто не ходит, — раздался густой и хриплый голос.
Она медленно повернулась. Напротив, у дальней стены, сидели за столом три человека. Кто из них заговорил, определить было невозможно. Все трое смотрели на нее с бесстрастными лицами.
— О-о-о! Ну, я не имею в виду прямо сейчас, — сказала Джинни, обращаясь на всякий случай ко всем троим, — потом, после шторма.
Тот, что сидел посередине, покачал голевой. Он заговорил, и его рыжая борода заходила в такт рваным словам:
— И после шторма. Мы туда не ходим.
— Ну, ради Бога! Чего вы боитесь, — нетерпеливо воскликнула Джинни.
Их лица оставались все такими же бесстрастными. Все тот же рыжий посмотрел на нее и так же медленно спросил:
— Почему вы решили, что мы боимся?
— Что ж, если не боитесь, значит кто-нибудь может отвезти меня. Ведь это не очень далеко, не правда ли?
— Пэрлью — частная собственность, — сказал рыжебородый, обращаясь к ней, как к упрямому ребенку, — фактически, остров — это не территория Соединенных Штатов, да и таких, как мы, там не очень-то ждут. А вы что, член семьи?
Неожиданный вопрос застал Джинни врасплох, и она не нашла лучшего ответа, чем короткое «нет».
Рыбак хмыкнул и обменялся многозначительным взглядом с двумя своими товарищами.
— Может, и вас там не очень ждут.
То, что сказал этот рыжебородый, полностью соответствовало тревожным мыслям Джинни. Надо было хоть чуть-чуть спланировать свой визит. Сестра Сьюзан, точнее, сводная сестра, вряд ли могла узнать больше, чем узнал ее поверенный. И наверняка ей там обрадуются еще меньше. Так что, уж если она хочет узнать правду, то не должна ехать на остров, как Джинни Дэлтон. Но, конечно, прежде чем она сможет что-нибудь узнать, нужно сначала попасть на остров.
Джинни оглядела другие столы, но лица людей не внушали надежды. Ее лицо горело в ответ на тихие смешки. Она повернулась назад к стойке, взяла чашку и быстро допила, хотя все еще горячий кофе обжигал.
Джинни покопалась в кошельке, достала мелочь, положила деньги на прилавок и, подобрав сумку, направилась к двери.
— Если вам действительно так надо попасть на Пэрлью, — сказала ей толстая официантка, — лучше зайдите в отель. Я слышала, там остановилась какая-то молодая леди, тоже приезжая, которая собирается на остров.
Джинни с благодарностью посмотрела на нее. Толстуха, закусив губу, протирала стойку, а сидевшие за столиками рыбаки смотрели на нее злыми глазами.
— Спасибо вам, — сказала Джинни и вышла, подумав, что наверняка разбудила в этой компании сильные и странные чувства.
Что, в конце концов, происходит? Почему такое странное отношение к Лэнгдонам и Пэрлью? Страх? Да, вероятно, доля страха есть, но эти рыбаки не были жалкими, маленькими людишками. Перед ней были крутые, обветренные жизнью мужчины, которых не так-то легко испугать. А если и испугаешь, они ни за что не покажут этого. Так что же тогда? Знаменитая гордость жителей Мэна? Если их не пригласили, так они и не пойдут?
Найти ту девушку в отеле оказалось проще простого. Стоило Джинни спросить о «гостье», как ее сразу же направили в комнату на третьем этаже.
Наверняка, — подумала она, — в таких местах все чужаки воспринимаются местными жителями как одна компания.
В ответ на стук дверь открыла девушка примерно ее возраста с милыми, но неброскими чертами лица.
Можно было догадаться, что она чувствовала себя не в своей тарелке. Джинни подумала о том, как, должно быть, страдала эта бедная одинокая девушка, сидя в скучном бесцветном гостиничном номере, в ожидании, когда кончится дождь.
Девушка с любопытством, но без враждебности оглядела свою гостью. «Очевидно, местная публика и к ней была не очень гостеприимна», — подумала Джинни и, решив использовать свой шанс, одарила девушку самой открытой и теплой улыбкой.
— Позвольте мне войти, — сказала она. — Я бы очень хотела с вами поговорить.
Увидев, что девушка стоит в замешательстве, Джинни быстро добавила:
— Поймите, это очень важно!
— Да, конечно...
Девушка отступила назад, разрешая войти. Казалось, что, несмотря на свое замешательство, она и сама была рада хоть с кем-нибудь поговорить.
Войдя, Джинни сказала:
— Я узнала, что вы собираетесь ехать на Пэрлью к Лэнгдонам.
— Да, — очень скупо и неприветливо ответила девушка, но в ее тоне прозвучало что-то такое, отчего Джинни поняла, что ее хотя бы выслушают до конца.
— Скажите, пожалуйста, вы хорошо знакомы с этой семьей?
— Нет, если честно, я даже никогда не видела их. Видимо одиночество и желание поговорить заставило девушку побороть сдержанность и она продолжила:
— Меня наняли, чтобы я занималась с ребенком. Я своего рода гувернантка. Знаете, вероятно, это похоже на Джейн Эйр... Одинокий, заброшенный замок... Впрочем, я надеюсь, он достаточно мрачный.
— Простите, но я не могу понять, как такая молодая и красивая девушка может пойти на то, чтобы жить в заброшенном и уединенном месте. Во всяком случае, говорят, что Пэрлью именно такое место.
— Если честно, — ответила та, — только из-за денег. Лэнгдоны назначили высокую плату, а мне ужасно нужно заработать. Но вы не сказали, почему это интересует вас.
— Я хочу попасть на остров по личному делу, но, кажется, добраться туда не так уж легко.
— Ну, нет ничего проще. Мы можем поехать вместе. По правде говоря, я была бы очень рада, если бы вы поехали со мной. Ну, на тот случай, если там действительно все ТАК мрачно.
— Вы знаете, я тоже сначала так хотела, — задумчиво проговорила Джинни.
На минуту воцарилось молчание, потом Джинни внезапно спросила:
— А сколько вам нужно денег?
— А...
Девушка выглядела очень растерянной.
— Моей матери необходимо сделать серьезную операцию, понимаете? Серьезную и, боюсь, дорогую.
— Насколько дорогую?
— Мне понадобится примерно две тысячи долларов. Но из того, что Лэнгдоны обещали мне заплатить, я смогу свободно отдать матери эти две тысячи.
Джинни открыла кошелек.
— Если дело такое серьезное, не лучше бы, вам получить деньги сразу?
— Да, конечно, но...
— Я могу дать вам пятьсот долларов сейчас, — сказала Джинни, — и билет до Нью-Йорка. Я напишу для вас письмо моему адвокату, и он выплатит вам еще две тысячи.
Девушка была совершенно ошарашена.
— Я не понимаю вас, вы, должно быть, шутите?
— Уверяю вас, не шучу. Ни в малейшей степени. Правда, долларов двести я дам вам чеками транспортного агентства, но подпишу их, и вы без проблем обратите их в наличность. Что касается денег в Нью-Йорке, я могу дать только честное слово, что они есть и что вы их получите сразу же.
Джинни говорила это, быстро подписывая чеки, которые достала из кошелька.
Изумленная девушка уселась на безупречно заправленную постель и уставилась на нее.
— Что я должна для этого сделать? — выдавила она наконец.
— Я хочу занять ваше место на острове, — ответила Джинни, не поднимая глаз.
— Но я не могу пойти на это.
Джинни закончила подписывать и начала пересчитывать деньги, раскладывая их на маленьком туалетном столике вместе с чеками аккуратными стопками.
— Почему? — кротко спросила она. — Ведь вы приехали сюда только потому, что нуждались в деньгах. Вы не знаете этих людей, так что моральные обязательства не могут вас терзать. Ваша мать, сможет сразу сделать операцию, а вам не придется сидеть все лето в сыром каменном мешке посреди океана.
— Но это нечестно! — Девушка перевела нерешительный взгляд на Джинни, которая уже писала письмо Лу Беннеру. — Может вы все-таки скажете, почему для вас это так важно.
Джинни на минуту задумалась. Она видела быстрые взгляды, которые девушка кидала на деньги, слышала нотку соблазна в ее голосе, но так просто от нее было не откупиться. Джинни понимала, что предложение будет принято только в том случае, если она сможет убедить девушку в чистоте своих намерений, а сделать это можно было, лишь рассказав ей часть правды.
— Я не могу рассказать вам все, — осторожно начала она, — но дело в том, что моя сестра жила на этом острове, потом с ней случилось несчастье, и я не уверена, что знаю об этом происшествии всю правду.
— Так может быть, вам лучше рассказать все в полиции?
— Да ведь здесь нет полиции, разве вы не видите? Вот почему я хочу попасть на этот остров, и вот почему будет лучше, если попаду туда под вашим именем.
— И вы не боитесь?
Джинни на минутку задумалась, прежде чем ответить.
— Я просто не позволяю себе думать об этом.
Девушка еще немного помедлила, а потом собрала кучки денег и чеков, которые Джинни разложила на столике.
— Ну что ж, — сказала она и, посмотрев на подписи, добавила:
— Я согласна, мисс Дэлтон. Джинни искренне рассмеялась.
— Господи, какая глупость! Я тут сижу, собираюсь под вашим именем работать гувернанткой и даже не знаю, как меня будут звать.
— Синтия Бэрк.
— Ну, а я Джинни Дэлтон. Кстати, Лэнгдоны не имеют случайно вашей фотографии или чего-нибудь такого?
Синтия покачала головой.
— Нет, хотя в письме я описала себя. Джинни внимательно оглядела ее.
— Ну, вообще, что касается роста и веса, мы примерно одинаковы, даже волосы похожи. Я не думаю, что они о чем-нибудь догадаются, тем более, что у них нет причин ожидать подобной подмены.
— Ну... — девушка замялась, а потом, улыбнувшись, произнесла немного нервно: — Удачи, Синтия...
«Синтия, Что ж, — подумала, улыбнувшись про себя, Джинни, — придется запомнить. Теперь я Синтия Бэрк».
— Вы Синтия Бэрк? — голос был такой же мрачный и грубый, как и внешний вид говорившего.
Зная, что кто-нибудь должен приехать с Пэрлью, чтобы забрать ее, Джинни заранее снесла вещи в холл. Она опасалась, что если приехавшие за ней обратятся к администратору, они смогут услышать странную историю о девушке, которая приехала и уехала, и о другой девушке, которая заменила первую.
Джинни прикинула, что если ее, единственную приезжую, увидят в холле, то те, кто ищет Синтию Бэрк, сразу подойдут к ней без предварительных уточнений.
Удача не подвела ее. Именно так все и произошло. К тому времени, когда в гостиницу вошел очень высокий, мрачного вида мужчина, она сидела уже целый час. На нем был плащ и ботинки, мокрые от дождя. Он огляделся и, увидев Джинни, слегка прихрамывая, пошел к ней через весь холл.
— Вы Синтия Бэрк?
На минуту паника захлестнула Джинни. Что, если администратор гостиницы услышит и скажет «нет». Она кивнула, не поднимая глаз, боясь посмотреть на женщину за стойкой.
— Я приехал, чтобы отвезти вас на Пэрлью, — просто сказал мужчина. — Ваши вещи? — Он показал на сумку, лежащую на полу.
— Мои.
Он легко поднял сумку, развернулся и пошел к двери. От него не послышалось даже приглашения следовать за ним, и какой-то момент Джинни продолжала сидеть, глядя ему в спину. Только когда мужчина подошел к выходу, она вдруг очнулась и, вскочив, поспешила за ним.
Проходя мимо конторки администратора, Джинни почувствовала, что они с мужчиной являются объектом пристального внимания, но, несмотря на это, чуть ли не побежала за ним.
Несомненно, такое любопытство объяснялось тем, что она приезжая, но не тем ли еще, что и сам остров, и те, кто на нем жил, тоже вызывали любопытство у жителей городка?
Казалось, что на мужчину смотрят не меньше, чем на Джинни. Люди отходили в сторону, давая им дорогу, окидывали странными взглядами, и пока они шли к пристани, Джинни заметила не одну занавеску, за которой пряталось любопытное лицо.
Катер ждал их у пристани. Он казался тяжелым, подавляющим своей величиной утлые рыбацкие лодчонки. Они поднялись на открытую палубу, и, как только катер пришел в движение, водяная пыль и холодный ветер начали хлестать по лицу. Джинни была рада, что надела плащ.
За всю дорогу от отеля до причала человек не произнес ни одного слова и теперь так же молча стоял, управляя судном. Джинни забилась в угол, стараясь сжаться и спрятаться от холодного мокрого ветра.
Когда они вышли из бухты, она повернула голову и посмотрела на удаляющийся город.
Он не понравился ей. В нем не было того тихого очарования, которое присуще маленьким городкам Новой Англии. И все же было в нем что-то от легкой и теплой печали, которую чувствовала Джинни, видя, как все отдаляются и отдаляются маленькие слепленные домики, на минуту, прежде чем исчезнуть в тумане, превращаясь в игрушки памяти. Все казалось мелким, серым и пустым.
Внезапно в голове Джинни проскользнула странная мысль о том, что, возможно, она никогда больше не увидит этот городок. Ей вспомнилась настоящая Синтия Бэрк, которая, должно быть, сейчас благополучно подъезжала к Нью-Йорку, и Джинни почувствовала к ней легкую зависть.
Она поежилась и попыталась отогнать мрачные мысли. «Я сама вырыла эту яму, — напомнила она себе, — и у меня нет другого выбора, как прыгнуть в нее».
Она посмотрела в затылок своему провожатому и от нечего делать подумала, что бы он сделал, расскажи она ему о том, что наврала, что она вовсе не та, за которую себя выдает. «Наверняка, — сказала она себе с кривой улыбкой, — он швырнул бы меня за борт».
Будто в ответ на ее мысли волна хлестнула вдоль борта и залила палубу. Джинни подтянула под себя плащ и, отвернувшись от берега, стала всматриваться в направлении таинственного острова.
На случай, если у кого-нибудь возникло сомнение, для кого именно он сделал это объявление, водитель автобуса повернул голову и посмотрел на Джинни.
Она встала и потянулась за сумкой, лежавшей в багажном отделении над головой. Водитель еще раз посмотрел на нее. В глазах читалось нетерпение, но, однако, он даже не шевельнулся, чтобы помочь ей. Джинни явно не спешила, заставляя его подождать, пока она наденет плащ, чтобы выйти под моросящий дождь. Она услышала, как закрывая за ней дверь, водитель что-то пробурчал в усы.
Наконец, с надрывным рокотом автобус укатил прочь, и Джинни осталась одна на мокрой площадке перед строением, которое местные власти использовали двояко: оно было автовокзалом и химчисткой одновременно.
Городок состоял из кучки домов, неуклюже прилепленных друг к другу вдоль бухты, в которой виднелось несколько маленьких лодок.
Последние тридцать минут пути Джинни пришлось проделать на автобусе, и теперь, оказавшись здесь, она вдруг поняла, что толком не знает, что делать.
«Первым делом, — решила она, — нужно будет добраться к Лэнгдонам на Пэрлью. Остаток пути, очевидно, придется проделать на лодке».
Джинни стояла на дороге, которая явно считалась в городке главной улицей.
Дождь мелкими холодными иголками был по лицу. Она посмотрела вокруг. Справа дорога вела к океану. Подхватив свою сумку, Джинни пошла в этом направлении. Слава богу, сумка была только одна, да и то весьма компактная. Поездки вместе с подругами из пансиона в летний лагерь научили ее путешествовать налегке.
Пройдя три коротеньких квартала, Джинни вышла к воде. Она вдруг обнаружила, что пристально, с напряжением вглядывается в синюю даль, пытаясь разглядеть остров. Но, конечно же, его не было видно.
Джинни вернулась на один квартал назад и зашла в кафетерий. Он был ярко освещен, что создавало приятный контраст с пасмурным днем.
Внутри было тепло и пахло свежеиспеченным хлебом. За несколькими столиками сидели весьма характерные люди, в которых Джинни без труда узнала рыбаков.
Как только она вошла, все они, как по команде, подняли головы и начали бесстыдно раздевать ее глазами. Приезжие, видимо, были здесь предметом особого интереса.
Рядом со столиками, накрытыми яркими вышитыми скатертями, находилась длинная стойка с высокими табуретами и прилавок, на котором в изобилии были разложены домашние булочки и рогалики.
Джинни приcела у стойки и заказала кофе. Когда толстая официантка с усталым лицом подала ей чашку, Джинни спросила, хотя была уверена, что ее слушают и все остальные:
— Скажите, вы не можете мне помочь? Мне нужно найти кого-нибудь, кто отвезет меня на остров.
Она кивнула головой в сторону океана.
Официантка безразлично посмотрела на Джинни и спросила:
— На какой именно остров, мисс?
Ее лицо явно не выражало большого желания помочь.
— На Пэрлью, к Лэнгдонам, — сказала Джинни и увидела, как официантка обменялась быстрым и настороженным взглядом с теми, кто сидел за столиками у нее за спиной. Джинни почувствовала чужие взгляды у себя на спине, но не обернулась и промолчала в надежде, что кто-нибудь заговорит с ней.
— На Пэрлью никто не ходит, — раздался густой и хриплый голос.
Она медленно повернулась. Напротив, у дальней стены, сидели за столом три человека. Кто из них заговорил, определить было невозможно. Все трое смотрели на нее с бесстрастными лицами.
— О-о-о! Ну, я не имею в виду прямо сейчас, — сказала Джинни, обращаясь на всякий случай ко всем троим, — потом, после шторма.
Тот, что сидел посередине, покачал голевой. Он заговорил, и его рыжая борода заходила в такт рваным словам:
— И после шторма. Мы туда не ходим.
— Ну, ради Бога! Чего вы боитесь, — нетерпеливо воскликнула Джинни.
Их лица оставались все такими же бесстрастными. Все тот же рыжий посмотрел на нее и так же медленно спросил:
— Почему вы решили, что мы боимся?
— Что ж, если не боитесь, значит кто-нибудь может отвезти меня. Ведь это не очень далеко, не правда ли?
— Пэрлью — частная собственность, — сказал рыжебородый, обращаясь к ней, как к упрямому ребенку, — фактически, остров — это не территория Соединенных Штатов, да и таких, как мы, там не очень-то ждут. А вы что, член семьи?
Неожиданный вопрос застал Джинни врасплох, и она не нашла лучшего ответа, чем короткое «нет».
Рыбак хмыкнул и обменялся многозначительным взглядом с двумя своими товарищами.
— Может, и вас там не очень ждут.
То, что сказал этот рыжебородый, полностью соответствовало тревожным мыслям Джинни. Надо было хоть чуть-чуть спланировать свой визит. Сестра Сьюзан, точнее, сводная сестра, вряд ли могла узнать больше, чем узнал ее поверенный. И наверняка ей там обрадуются еще меньше. Так что, уж если она хочет узнать правду, то не должна ехать на остров, как Джинни Дэлтон. Но, конечно, прежде чем она сможет что-нибудь узнать, нужно сначала попасть на остров.
Джинни оглядела другие столы, но лица людей не внушали надежды. Ее лицо горело в ответ на тихие смешки. Она повернулась назад к стойке, взяла чашку и быстро допила, хотя все еще горячий кофе обжигал.
Джинни покопалась в кошельке, достала мелочь, положила деньги на прилавок и, подобрав сумку, направилась к двери.
— Если вам действительно так надо попасть на Пэрлью, — сказала ей толстая официантка, — лучше зайдите в отель. Я слышала, там остановилась какая-то молодая леди, тоже приезжая, которая собирается на остров.
Джинни с благодарностью посмотрела на нее. Толстуха, закусив губу, протирала стойку, а сидевшие за столиками рыбаки смотрели на нее злыми глазами.
— Спасибо вам, — сказала Джинни и вышла, подумав, что наверняка разбудила в этой компании сильные и странные чувства.
Что, в конце концов, происходит? Почему такое странное отношение к Лэнгдонам и Пэрлью? Страх? Да, вероятно, доля страха есть, но эти рыбаки не были жалкими, маленькими людишками. Перед ней были крутые, обветренные жизнью мужчины, которых не так-то легко испугать. А если и испугаешь, они ни за что не покажут этого. Так что же тогда? Знаменитая гордость жителей Мэна? Если их не пригласили, так они и не пойдут?
Найти ту девушку в отеле оказалось проще простого. Стоило Джинни спросить о «гостье», как ее сразу же направили в комнату на третьем этаже.
Наверняка, — подумала она, — в таких местах все чужаки воспринимаются местными жителями как одна компания.
В ответ на стук дверь открыла девушка примерно ее возраста с милыми, но неброскими чертами лица.
Можно было догадаться, что она чувствовала себя не в своей тарелке. Джинни подумала о том, как, должно быть, страдала эта бедная одинокая девушка, сидя в скучном бесцветном гостиничном номере, в ожидании, когда кончится дождь.
Девушка с любопытством, но без враждебности оглядела свою гостью. «Очевидно, местная публика и к ней была не очень гостеприимна», — подумала Джинни и, решив использовать свой шанс, одарила девушку самой открытой и теплой улыбкой.
— Позвольте мне войти, — сказала она. — Я бы очень хотела с вами поговорить.
Увидев, что девушка стоит в замешательстве, Джинни быстро добавила:
— Поймите, это очень важно!
— Да, конечно...
Девушка отступила назад, разрешая войти. Казалось, что, несмотря на свое замешательство, она и сама была рада хоть с кем-нибудь поговорить.
Войдя, Джинни сказала:
— Я узнала, что вы собираетесь ехать на Пэрлью к Лэнгдонам.
— Да, — очень скупо и неприветливо ответила девушка, но в ее тоне прозвучало что-то такое, отчего Джинни поняла, что ее хотя бы выслушают до конца.
— Скажите, пожалуйста, вы хорошо знакомы с этой семьей?
— Нет, если честно, я даже никогда не видела их. Видимо одиночество и желание поговорить заставило девушку побороть сдержанность и она продолжила:
— Меня наняли, чтобы я занималась с ребенком. Я своего рода гувернантка. Знаете, вероятно, это похоже на Джейн Эйр... Одинокий, заброшенный замок... Впрочем, я надеюсь, он достаточно мрачный.
— Простите, но я не могу понять, как такая молодая и красивая девушка может пойти на то, чтобы жить в заброшенном и уединенном месте. Во всяком случае, говорят, что Пэрлью именно такое место.
— Если честно, — ответила та, — только из-за денег. Лэнгдоны назначили высокую плату, а мне ужасно нужно заработать. Но вы не сказали, почему это интересует вас.
— Я хочу попасть на остров по личному делу, но, кажется, добраться туда не так уж легко.
— Ну, нет ничего проще. Мы можем поехать вместе. По правде говоря, я была бы очень рада, если бы вы поехали со мной. Ну, на тот случай, если там действительно все ТАК мрачно.
— Вы знаете, я тоже сначала так хотела, — задумчиво проговорила Джинни.
На минуту воцарилось молчание, потом Джинни внезапно спросила:
— А сколько вам нужно денег?
— А...
Девушка выглядела очень растерянной.
— Моей матери необходимо сделать серьезную операцию, понимаете? Серьезную и, боюсь, дорогую.
— Насколько дорогую?
— Мне понадобится примерно две тысячи долларов. Но из того, что Лэнгдоны обещали мне заплатить, я смогу свободно отдать матери эти две тысячи.
Джинни открыла кошелек.
— Если дело такое серьезное, не лучше бы, вам получить деньги сразу?
— Да, конечно, но...
— Я могу дать вам пятьсот долларов сейчас, — сказала Джинни, — и билет до Нью-Йорка. Я напишу для вас письмо моему адвокату, и он выплатит вам еще две тысячи.
Девушка была совершенно ошарашена.
— Я не понимаю вас, вы, должно быть, шутите?
— Уверяю вас, не шучу. Ни в малейшей степени. Правда, долларов двести я дам вам чеками транспортного агентства, но подпишу их, и вы без проблем обратите их в наличность. Что касается денег в Нью-Йорке, я могу дать только честное слово, что они есть и что вы их получите сразу же.
Джинни говорила это, быстро подписывая чеки, которые достала из кошелька.
Изумленная девушка уселась на безупречно заправленную постель и уставилась на нее.
— Что я должна для этого сделать? — выдавила она наконец.
— Я хочу занять ваше место на острове, — ответила Джинни, не поднимая глаз.
— Но я не могу пойти на это.
Джинни закончила подписывать и начала пересчитывать деньги, раскладывая их на маленьком туалетном столике вместе с чеками аккуратными стопками.
— Почему? — кротко спросила она. — Ведь вы приехали сюда только потому, что нуждались в деньгах. Вы не знаете этих людей, так что моральные обязательства не могут вас терзать. Ваша мать, сможет сразу сделать операцию, а вам не придется сидеть все лето в сыром каменном мешке посреди океана.
— Но это нечестно! — Девушка перевела нерешительный взгляд на Джинни, которая уже писала письмо Лу Беннеру. — Может вы все-таки скажете, почему для вас это так важно.
Джинни на минуту задумалась. Она видела быстрые взгляды, которые девушка кидала на деньги, слышала нотку соблазна в ее голосе, но так просто от нее было не откупиться. Джинни понимала, что предложение будет принято только в том случае, если она сможет убедить девушку в чистоте своих намерений, а сделать это можно было, лишь рассказав ей часть правды.
— Я не могу рассказать вам все, — осторожно начала она, — но дело в том, что моя сестра жила на этом острове, потом с ней случилось несчастье, и я не уверена, что знаю об этом происшествии всю правду.
— Так может быть, вам лучше рассказать все в полиции?
— Да ведь здесь нет полиции, разве вы не видите? Вот почему я хочу попасть на этот остров, и вот почему будет лучше, если попаду туда под вашим именем.
— И вы не боитесь?
Джинни на минутку задумалась, прежде чем ответить.
— Я просто не позволяю себе думать об этом.
Девушка еще немного помедлила, а потом собрала кучки денег и чеков, которые Джинни разложила на столике.
— Ну что ж, — сказала она и, посмотрев на подписи, добавила:
— Я согласна, мисс Дэлтон. Джинни искренне рассмеялась.
— Господи, какая глупость! Я тут сижу, собираюсь под вашим именем работать гувернанткой и даже не знаю, как меня будут звать.
— Синтия Бэрк.
— Ну, а я Джинни Дэлтон. Кстати, Лэнгдоны не имеют случайно вашей фотографии или чего-нибудь такого?
Синтия покачала головой.
— Нет, хотя в письме я описала себя. Джинни внимательно оглядела ее.
— Ну, вообще, что касается роста и веса, мы примерно одинаковы, даже волосы похожи. Я не думаю, что они о чем-нибудь догадаются, тем более, что у них нет причин ожидать подобной подмены.
— Ну... — девушка замялась, а потом, улыбнувшись, произнесла немного нервно: — Удачи, Синтия...
«Синтия, Что ж, — подумала, улыбнувшись про себя, Джинни, — придется запомнить. Теперь я Синтия Бэрк».
— Вы Синтия Бэрк? — голос был такой же мрачный и грубый, как и внешний вид говорившего.
Зная, что кто-нибудь должен приехать с Пэрлью, чтобы забрать ее, Джинни заранее снесла вещи в холл. Она опасалась, что если приехавшие за ней обратятся к администратору, они смогут услышать странную историю о девушке, которая приехала и уехала, и о другой девушке, которая заменила первую.
Джинни прикинула, что если ее, единственную приезжую, увидят в холле, то те, кто ищет Синтию Бэрк, сразу подойдут к ней без предварительных уточнений.
Удача не подвела ее. Именно так все и произошло. К тому времени, когда в гостиницу вошел очень высокий, мрачного вида мужчина, она сидела уже целый час. На нем был плащ и ботинки, мокрые от дождя. Он огляделся и, увидев Джинни, слегка прихрамывая, пошел к ней через весь холл.
— Вы Синтия Бэрк?
На минуту паника захлестнула Джинни. Что, если администратор гостиницы услышит и скажет «нет». Она кивнула, не поднимая глаз, боясь посмотреть на женщину за стойкой.
— Я приехал, чтобы отвезти вас на Пэрлью, — просто сказал мужчина. — Ваши вещи? — Он показал на сумку, лежащую на полу.
— Мои.
Он легко поднял сумку, развернулся и пошел к двери. От него не послышалось даже приглашения следовать за ним, и какой-то момент Джинни продолжала сидеть, глядя ему в спину. Только когда мужчина подошел к выходу, она вдруг очнулась и, вскочив, поспешила за ним.
Проходя мимо конторки администратора, Джинни почувствовала, что они с мужчиной являются объектом пристального внимания, но, несмотря на это, чуть ли не побежала за ним.
Несомненно, такое любопытство объяснялось тем, что она приезжая, но не тем ли еще, что и сам остров, и те, кто на нем жил, тоже вызывали любопытство у жителей городка?
Казалось, что на мужчину смотрят не меньше, чем на Джинни. Люди отходили в сторону, давая им дорогу, окидывали странными взглядами, и пока они шли к пристани, Джинни заметила не одну занавеску, за которой пряталось любопытное лицо.
Катер ждал их у пристани. Он казался тяжелым, подавляющим своей величиной утлые рыбацкие лодчонки. Они поднялись на открытую палубу, и, как только катер пришел в движение, водяная пыль и холодный ветер начали хлестать по лицу. Джинни была рада, что надела плащ.
За всю дорогу от отеля до причала человек не произнес ни одного слова и теперь так же молча стоял, управляя судном. Джинни забилась в угол, стараясь сжаться и спрятаться от холодного мокрого ветра.
Когда они вышли из бухты, она повернула голову и посмотрела на удаляющийся город.
Он не понравился ей. В нем не было того тихого очарования, которое присуще маленьким городкам Новой Англии. И все же было в нем что-то от легкой и теплой печали, которую чувствовала Джинни, видя, как все отдаляются и отдаляются маленькие слепленные домики, на минуту, прежде чем исчезнуть в тумане, превращаясь в игрушки памяти. Все казалось мелким, серым и пустым.
Внезапно в голове Джинни проскользнула странная мысль о том, что, возможно, она никогда больше не увидит этот городок. Ей вспомнилась настоящая Синтия Бэрк, которая, должно быть, сейчас благополучно подъезжала к Нью-Йорку, и Джинни почувствовала к ней легкую зависть.
Она поежилась и попыталась отогнать мрачные мысли. «Я сама вырыла эту яму, — напомнила она себе, — и у меня нет другого выбора, как прыгнуть в нее».
Она посмотрела в затылок своему провожатому и от нечего делать подумала, что бы он сделал, расскажи она ему о том, что наврала, что она вовсе не та, за которую себя выдает. «Наверняка, — сказала она себе с кривой улыбкой, — он швырнул бы меня за борт».
Будто в ответ на ее мысли волна хлестнула вдоль борта и залила палубу. Джинни подтянула под себя плащ и, отвернувшись от берега, стала всматриваться в направлении таинственного острова.
Глава третья
Пэрлью, где жили Лэнгдоны, поражал агрессивной мрачностью.
Первое, и по существу единственное, что увидела Джинни, когда они приблизились к острову, были скалы и камни. Скалы и камни в каком-то вульгарном изобилии. Они призрачно вздымались серыми громадами в странном, рассеянном туманом солнечном свете, подобно мрачной гемме, вправленной в корону, венчавшую пустошь океана.
Катер подошел к причалу, выбитому в скале. Массивные каменные ступени, круто возносились вверх от самой воды. Молчаливый провожатый приготовился к швартовке судна к раз и навсегда отведенному месту.
Лэнгдоны имели не один катер. Рядом на приколе стояли несколько разных по размеру судов. Большая яхта покачивалась на рейде и в скупом свете туманного дня казалась черной тенью. Джинни вспомнила, что эти суда были, единственной связью с миром. Она вдруг поймала себя на том, что прикидывает, какое из них ей придется взять, чтобы вернуться на материк и сможет ли она с ним справиться. Конечно, не яхту. И не глиссер: — он слишком маленький, чтобы плыть так далеко.
Катер мягко прошелся боком о камни причала, мотор заурчал и стих. Они прибыли.
К удивлению Джинни, мужчина помог ей подняться на мокрую, скользкую скалу. Она поспешила отойти от воды, понимая, что на каблуках может легко поскользнуться.
Вдруг, у себя над головой Джинни заметила движение, отделившуюся от скалы, тень на широких ступенях. Это какой-то человек, спускался вниз.
— Это ты, Франц? — спросил его голос.
— Да, сэр, — отозвался провожатый, не прекращая выгружать с катера какие-то ящики.
— Я думал, чего это ради ты сегодня пошел в город? Человек дошел почти до того места, где стояла Джинни, прежде чем увидел ее. А увидев, остановился и стал с интересом разглядывать.
«Итак, — подумала Джинни, — это, должно быть, и есть Пол Лэнгдон».
Он оказался несколько ниже ростом, чем она представляла. Чуть меньше метра восьмидесяти. Джинни ожидала увидеть кого-нибудь высокого, худощавого и элегантного. Человек же, стоявший перед ней, был слишком крепко сложен и выглядел слишком сильным, чтобы казаться элегантным. Он был привлекателен, как и говорила Сьюзан, но, в нем, опять же, не было лоска.
Его телосложение казалось грубым, а в лице было что-то, напоминавшее окружающий пейзаж. Черты, вырезанные так же крупно и так же захватывающие внимание, как и скалы, нависшие над причалом. Во влажных глазах, отливавших серебром, стоял холод. Они внушали страх, но одновременно в них было нечто такое, что вызывало инстинктивное желание их согреть.
Лэнгдон больше походил на тот тип людей, которых ожидаешь встретить в лагере лесорубов или во время экспедиции в какой-нибудь отдаленный район. Он не походил на владельца аристократического замка.
— Кто вы? — спросил он коротко, но требовательно, и серебряный отсвет холодных глаз, казалось, пронзил Джинни.
Ее сердце бешено заколотилось. Тысяча мыслей пронеслись в голове. Быть может, он знает, что она не Синтия Бэрк, или Синтия забыла о какой-нибудь фотографии, которую послала в письме, быть может, — эта мысль никогда раньше не посещала Джинни — быть может, он когда-нибудь видел ее фотографию и знал, что она сестра Сьюзан.
Пол Лэнгдон стоял поодаль от нее и гораздо выше. Джинни пришлось задрать голову и смотреть на него снизу вверх. Она вдруг поняла, что это делается намеренно. Ей просто с самого начала указывали место. Она откинула назад свои мокрые волосы и смело пошла вверх по ступеням. Это удивило Лэнгдона, на какую-то секунду в его глазах мелькнуло что-то новое, и эта секунда удивления дала Джинни возможность собраться с духом.
Поднявшись на ту же ступень, на которой стоял он, и перестав чувствовать себя униженной, она сказала:
— Я Синтия Бэрк — новая гувернантка, учитель и воспитатель.
— Новая гувернантка? — Тон Лэнгдона был очень жестким, и Джинни невольно вздрогнула.
— Для кого?
— Я полагаю, — сказала она, цепенея от властного голоса, — для маленькой девочки. Однако, если кто-нибудь еще почувствует необходимость взять несколько уроков, я буду счастлива расширить поле своей деятельности.
Лэнгдон пропустил эту колкость мимо ушей и, отвернувшись, спросил:
— Франц, тебе что-нибудь об этом известно?
Франц прекратил наконец разгружать катер и стоял молча, не поднимая головы. Наконец он виновато произнес:
— Хозяйка послала меня в город, чтобы я привез ее, сэр. Внезапно послышались поспешные шаги. Пол Лэнгдон и Джинни повернулись одновременно. К ним спешили мужчина и женщина.
И тут Джинни наконец увидела аристократичность, которую так ждала.
Женщина спускалась по ступеням первой. Она была высокой, стройной и несомненно привлекательной, несмотря на немолодые годы. Хотя она бежала, придерживая рукой шаль на плечах, хотя волосы ее растрепались на ветру, она несомненно несла в своем облике величие голубой крови.
Мужчина, спускавшийся за ней, был моложе, чем Пол, и Джинни догадалась, что это его брат Рэй. Молодой человек был элегантен и худощав, но слишком красив, чтобы казаться мужественным, хотя привлекательность его была бесспорна. Молодой человек из тех, кого хочется по-матерински обогреть. По его сверкающим глазам Джинни поняла, что ее ожидали с нетерпением. Когда же Рэй получше разглядел Джинни, его глаза заблестели еще ярче, и, несмотря на свое незавидное положение, Джинни про себя улыбнулась: она была польщена.
— Вы, должно быть, мисс Бэрк, — миссис Лэнгдон приветственно пожала руку Джинни. — Меня зовут Беатрис Лэнгдон. А это мои сыновья, Рэй и Пол. Насколько я понимаю, вы уже успели с ним познакомиться.
— Не совсем, — сказала Джинни, потом, повернувшись к обоим мужчинам, произнесла:
— Как поживаете?
Рэй широко улыбнулся в ответ и кивнул. Пол никак не отреагировал на приветствие.
— Что все это значит? — спросил он, повернувшись к матери. В тоне его было не больше уважительности, чем в разговоре с Джинни.
— Мисс Бэрк наша новая гувернантка, — сказала Беатрис Лэнгдон. Хотя голос ее был ровным и спокойным, а выражение лица приветливым и даже улыбчивым, от глаз Джинни не укрылось то, как мать семейства нервно теребила тесьму пояса при виде столь явного неудовольствия сына. — Я пригласила мисс Бэрк, чтобы было кому заниматься с ребенком.
— Я думаю, что с этим прекрасно может справиться Мария, если мы все будем ей понемногу помогать, — сказал Пол.
Он повернулся к слуге:
— Франц, я боюсь, тебе придется еще раз сходить на материк и отвезти туда мисс Бэрк. Думаю, ты легко управишься до темноты, если отправишься прямо сейчас.
Джинни просто онемела. Какое-то время она стояла совершенно ошарашенная грубостью, с которой этот человек распорядился выгнать ее. Но вдруг ее прорвало:
— Я была бы вам очень признательна, мистер Лэнгдон, — заговорила она, и глаза ее заблестели от гнева, — если вы бы прекратили обращаться со мной, как с чужим чемоданом, доставленным к вам по ошибке. Я прибыла сюда, преодолев приличное расстояние, понеся приличные издержки и претерпев значительные неудобства. К тому же, я приехала по просьбе миссис Беатрис Лэнгдон, с которой переписывалась и которая пригласила меня работать в качестве гувернантки для ее внучки. Я несколько часов ждала, пока кончится шторм. Я долго плыла сюда на холодной мокрой посудине с материка, и вот теперь, здесь, вы меня так грубо оскорбляете своим поведением...
Если Лэнгдон и был удивлен или тронут этой неожиданной бурной тирадой, то ничем не показал этого. Выражение его лица оставалось все таким же жестким и холодным. Но зато изменились его глаза, неотрывно смотревшие на Джинни. Он будто не совсем понял то, что она сказала.
Пол так долго смотрел на нее, что гнев выгорел внутри Джинни и сменился некоторой неловкостью и замешательством. Если она собиралась заручиться в будущем его поддержкой, то начало было явно неудачным.
Пол наконец пришел к решению. Оно было неожиданным и обескураживающим. Сделав рукой изящный и галантный жест, как бы приглашая Джинни все же подняться по ступеням, он сказал:
Первое, и по существу единственное, что увидела Джинни, когда они приблизились к острову, были скалы и камни. Скалы и камни в каком-то вульгарном изобилии. Они призрачно вздымались серыми громадами в странном, рассеянном туманом солнечном свете, подобно мрачной гемме, вправленной в корону, венчавшую пустошь океана.
Катер подошел к причалу, выбитому в скале. Массивные каменные ступени, круто возносились вверх от самой воды. Молчаливый провожатый приготовился к швартовке судна к раз и навсегда отведенному месту.
Лэнгдоны имели не один катер. Рядом на приколе стояли несколько разных по размеру судов. Большая яхта покачивалась на рейде и в скупом свете туманного дня казалась черной тенью. Джинни вспомнила, что эти суда были, единственной связью с миром. Она вдруг поймала себя на том, что прикидывает, какое из них ей придется взять, чтобы вернуться на материк и сможет ли она с ним справиться. Конечно, не яхту. И не глиссер: — он слишком маленький, чтобы плыть так далеко.
Катер мягко прошелся боком о камни причала, мотор заурчал и стих. Они прибыли.
К удивлению Джинни, мужчина помог ей подняться на мокрую, скользкую скалу. Она поспешила отойти от воды, понимая, что на каблуках может легко поскользнуться.
Вдруг, у себя над головой Джинни заметила движение, отделившуюся от скалы, тень на широких ступенях. Это какой-то человек, спускался вниз.
— Это ты, Франц? — спросил его голос.
— Да, сэр, — отозвался провожатый, не прекращая выгружать с катера какие-то ящики.
— Я думал, чего это ради ты сегодня пошел в город? Человек дошел почти до того места, где стояла Джинни, прежде чем увидел ее. А увидев, остановился и стал с интересом разглядывать.
«Итак, — подумала Джинни, — это, должно быть, и есть Пол Лэнгдон».
Он оказался несколько ниже ростом, чем она представляла. Чуть меньше метра восьмидесяти. Джинни ожидала увидеть кого-нибудь высокого, худощавого и элегантного. Человек же, стоявший перед ней, был слишком крепко сложен и выглядел слишком сильным, чтобы казаться элегантным. Он был привлекателен, как и говорила Сьюзан, но, в нем, опять же, не было лоска.
Его телосложение казалось грубым, а в лице было что-то, напоминавшее окружающий пейзаж. Черты, вырезанные так же крупно и так же захватывающие внимание, как и скалы, нависшие над причалом. Во влажных глазах, отливавших серебром, стоял холод. Они внушали страх, но одновременно в них было нечто такое, что вызывало инстинктивное желание их согреть.
Лэнгдон больше походил на тот тип людей, которых ожидаешь встретить в лагере лесорубов или во время экспедиции в какой-нибудь отдаленный район. Он не походил на владельца аристократического замка.
— Кто вы? — спросил он коротко, но требовательно, и серебряный отсвет холодных глаз, казалось, пронзил Джинни.
Ее сердце бешено заколотилось. Тысяча мыслей пронеслись в голове. Быть может, он знает, что она не Синтия Бэрк, или Синтия забыла о какой-нибудь фотографии, которую послала в письме, быть может, — эта мысль никогда раньше не посещала Джинни — быть может, он когда-нибудь видел ее фотографию и знал, что она сестра Сьюзан.
Пол Лэнгдон стоял поодаль от нее и гораздо выше. Джинни пришлось задрать голову и смотреть на него снизу вверх. Она вдруг поняла, что это делается намеренно. Ей просто с самого начала указывали место. Она откинула назад свои мокрые волосы и смело пошла вверх по ступеням. Это удивило Лэнгдона, на какую-то секунду в его глазах мелькнуло что-то новое, и эта секунда удивления дала Джинни возможность собраться с духом.
Поднявшись на ту же ступень, на которой стоял он, и перестав чувствовать себя униженной, она сказала:
— Я Синтия Бэрк — новая гувернантка, учитель и воспитатель.
— Новая гувернантка? — Тон Лэнгдона был очень жестким, и Джинни невольно вздрогнула.
— Для кого?
— Я полагаю, — сказала она, цепенея от властного голоса, — для маленькой девочки. Однако, если кто-нибудь еще почувствует необходимость взять несколько уроков, я буду счастлива расширить поле своей деятельности.
Лэнгдон пропустил эту колкость мимо ушей и, отвернувшись, спросил:
— Франц, тебе что-нибудь об этом известно?
Франц прекратил наконец разгружать катер и стоял молча, не поднимая головы. Наконец он виновато произнес:
— Хозяйка послала меня в город, чтобы я привез ее, сэр. Внезапно послышались поспешные шаги. Пол Лэнгдон и Джинни повернулись одновременно. К ним спешили мужчина и женщина.
И тут Джинни наконец увидела аристократичность, которую так ждала.
Женщина спускалась по ступеням первой. Она была высокой, стройной и несомненно привлекательной, несмотря на немолодые годы. Хотя она бежала, придерживая рукой шаль на плечах, хотя волосы ее растрепались на ветру, она несомненно несла в своем облике величие голубой крови.
Мужчина, спускавшийся за ней, был моложе, чем Пол, и Джинни догадалась, что это его брат Рэй. Молодой человек был элегантен и худощав, но слишком красив, чтобы казаться мужественным, хотя привлекательность его была бесспорна. Молодой человек из тех, кого хочется по-матерински обогреть. По его сверкающим глазам Джинни поняла, что ее ожидали с нетерпением. Когда же Рэй получше разглядел Джинни, его глаза заблестели еще ярче, и, несмотря на свое незавидное положение, Джинни про себя улыбнулась: она была польщена.
— Вы, должно быть, мисс Бэрк, — миссис Лэнгдон приветственно пожала руку Джинни. — Меня зовут Беатрис Лэнгдон. А это мои сыновья, Рэй и Пол. Насколько я понимаю, вы уже успели с ним познакомиться.
— Не совсем, — сказала Джинни, потом, повернувшись к обоим мужчинам, произнесла:
— Как поживаете?
Рэй широко улыбнулся в ответ и кивнул. Пол никак не отреагировал на приветствие.
— Что все это значит? — спросил он, повернувшись к матери. В тоне его было не больше уважительности, чем в разговоре с Джинни.
— Мисс Бэрк наша новая гувернантка, — сказала Беатрис Лэнгдон. Хотя голос ее был ровным и спокойным, а выражение лица приветливым и даже улыбчивым, от глаз Джинни не укрылось то, как мать семейства нервно теребила тесьму пояса при виде столь явного неудовольствия сына. — Я пригласила мисс Бэрк, чтобы было кому заниматься с ребенком.
— Я думаю, что с этим прекрасно может справиться Мария, если мы все будем ей понемногу помогать, — сказал Пол.
Он повернулся к слуге:
— Франц, я боюсь, тебе придется еще раз сходить на материк и отвезти туда мисс Бэрк. Думаю, ты легко управишься до темноты, если отправишься прямо сейчас.
Джинни просто онемела. Какое-то время она стояла совершенно ошарашенная грубостью, с которой этот человек распорядился выгнать ее. Но вдруг ее прорвало:
— Я была бы вам очень признательна, мистер Лэнгдон, — заговорила она, и глаза ее заблестели от гнева, — если вы бы прекратили обращаться со мной, как с чужим чемоданом, доставленным к вам по ошибке. Я прибыла сюда, преодолев приличное расстояние, понеся приличные издержки и претерпев значительные неудобства. К тому же, я приехала по просьбе миссис Беатрис Лэнгдон, с которой переписывалась и которая пригласила меня работать в качестве гувернантки для ее внучки. Я несколько часов ждала, пока кончится шторм. Я долго плыла сюда на холодной мокрой посудине с материка, и вот теперь, здесь, вы меня так грубо оскорбляете своим поведением...
Если Лэнгдон и был удивлен или тронут этой неожиданной бурной тирадой, то ничем не показал этого. Выражение его лица оставалось все таким же жестким и холодным. Но зато изменились его глаза, неотрывно смотревшие на Джинни. Он будто не совсем понял то, что она сказала.
Пол так долго смотрел на нее, что гнев выгорел внутри Джинни и сменился некоторой неловкостью и замешательством. Если она собиралась заручиться в будущем его поддержкой, то начало было явно неудачным.
Пол наконец пришел к решению. Оно было неожиданным и обескураживающим. Сделав рукой изящный и галантный жест, как бы приглашая Джинни все же подняться по ступеням, он сказал: