— Пол, — слабым голосом позвала Джинни, высвобождаясь из объятий Рэя.
Он уже спешил к ней, а за ним на траве виднелась черная туша кабана.
Рука Пола сильно кровоточила, и кровь капала прямо на траву. Очевидно, он убил зверя наповал, вложив все силы в единственный решающий удар. Когда Джинни увидела глаза Пола, она поняла, почему он пошел на такой риск.
Он склонился над ней и поднял, прижимая к себе здоровой рукой. Джинни приникла к нему и заплакала, уткнувшись в его плечо. Они оба молчали, да им и не было необходимости говорить.
Джинни наконец вспомнила, что у Пола ранена рука, что они на охоте, и что все остальные смотрят на них. Она всхлипнула и, вытерев слезы, отстранилась от него.
Только когда Пол посмотрел на ногу Джинни, она вспомнила, что и сама ранена. Один из ботинков был распорот от щиколотки до колена и весь залит кровью.
Джинни слабо улыбнулась Рэю.
— Боюсь, мне придется еще немного поучиться у вас, пока не смогу так же уворачиваться от удара, — сказала она.
Рэй с облегчением рассмеялся и сказал:
— Вы были просто великолепны!
— Прирожденная охотница! — поддержала Беатрис Лэнгдон, внимательно осматривая рану. В ее голосе чувствовалось волнение и неподдельное уважение.
— Я бы не смог ничего сделать, если в вы испугались и не прыгнули, — сказал Пол. — Я бы попросту не успел добежать.
— Я думаю, мы можем считать этого кабана наполовину моим, — сказала Джинни.
Все рассмеялись, чувствуя, как напряжение дня постепенно спадает. Однако, боль в ноге давала о себе знать все настойчивей.
Беатрис отошла к Варде, которая все еще не оправилась от страха и плакала, сидя на пони и натягивая поводья.
Скоро появился Франц и привел за собой убежавшую лошадь Джинни. Рэй с волнением в голосе пересказал ему все, что произошло.
Пришла пора перевязать раны. Пола и Джинни. Франц каждый раз брал на охоту бинты как обязательную часть снаряжения. Рана Пола была глубже и серьезней.
У Джинни на ноге был длинный поверхностный порез. Она даже смогла забраться на лошадь, правда, не без помощи Рэя.
Конечно, охота была на этом окончена. Франц притащил лежавшие неподалеку салазки, на которых уже лежала туша первого кабана. Сюда же взгромоздили и вторую. Вскоре все отправились в обратный путь. На этот раз впереди скакал Рэй.
Джинни была разочарована, когда на обед не подали кабана.
— Прошу прощения, — сказал Рэй. — Мясо должно «остыть», прежде чем из него начнут что-нибудь готовить. Зато через несколько дней, когда оно отлежится, я обещаю вам королевское угощение.
Тот день выдался очень тяжелым. Варда оставалась перевозбужденной все время, поэтому о занятиях не могло быть и речи, и Джинни решила сделать для девочки выходной.
Беатрис и Рэй пребывали в настроении, сродни праздничному, они непрестанно смеялись и говорили без умолку.
Только Пол казался выбитым из колеи. Казалось, он сокрушался из-за недавнего проявления своих чувств и по дороге домой не проронил ни слова. Таким же молчаливым и угрюмым он оставался весь день. За столом он прятал глаза, стараясь не смотреть на Джинни, и оставался безучастным к шумным разговорам.
С одной стороны, Джинни была рада этому. Она явно не собиралась делать свои чувства достоянием других, и теперь ей было несколько неловко от того, что она не смогла сдержаться. Более того, ее отношение к Полу оставалось двойственным. Ей становилось все труднее придерживаться первоначальной цели своего приезда на Пэрлью.
Озабоченность судьбой Сьюзан отодвигалась на второй план, уступая место новым заботам и тревогам.
И все же, удалившись под вечер в свою комнату, Джинни не могла не почувствовать некоторой растерянности. Воспоминание о том моменте, когда она оказалась в объятиях Пола и почувствовала, как он испугался за ее жизнь, постоянно преследовал ее. Как хорошо было бы верить, что он любит её, но Джинни прекрасно знала этот тип мужчин. Забота вовсе не означала любовь. Когда такой человек любит, его любовь превращается во всепоглощающее пламя. Нужно быть готовым принять такую любовь. С таким человеком, как Пол, альтернативы быть не могло. Такие люди не приемлют компромиссов. Но Джинни еще не была готова к этому. В ее душе оставалось столько сомнений! Столько вопросов оставалось без ответа...
Уставшая от событий дня, Джинни заснула, как убитая. Но сон ее был тяжелым.
Она и Сьюзан, обе совсем еще маленькие, такие счастливые и беззаботные... Внезапно появляется Макс, он холодно смотрит на Джинни, потом вдруг берет Сьюзан за руку и уводит. Сьюзан печально улыбается и уходит, а Джинни зовет ее... зовет их, но они уходят, и Джинни бросается догонять, но они бегут все быстрее и быстрее и наконец теряются в холодном мокром тумане. Внезапно наступает ночь. Джинни продрогла, она одна...
Вдруг она снова увидела их. Макс и Сьюзан стоят на каменистом обрывистом берегу. Джинни бежит к ним, зовет их. На этот раз они не убегают, но когда Джинни приближается, она видит, что это не Макс.
Пол Лэнгдон стоит и, сардонически улыбаясь, смотрит на нее.
Сьюзан вдруг начинает смеяться, Джинни поворачивается к ней. Это не Сьюзан. Это смеется маленькая Варда, а рядом стоят Беатрис и Рэй и то же смеются, глядя на нее.
— Мне холодно, — говорит им Джинни, прижимая руки к груди и пытаясь хоть как-то согреться. Она идет к ним по кромке обрыва. Пол приблизился к ней. Она с радостью падает в его объятья, возвращая поцелуй.
Его губы были холодны, как лед. Казалось, целуя, он своими губами высасывал из Джинни все силы. Будто кровь, наполнявшая тело жизнью, уходит из нее...
— Не надо, не надо... — пыталась противиться Джинни, но чьи-то руки сжимали ее, прижимали к кровати, и ее окутывала непроглядная бархатная темень.
Джинни проснулась и рывком села на кровати. Воздух в комнате был холодным, как лед.
Она забыла подложить угля в камин. Но нет... Было что-то еще. Окна в комнате были распахнуты настежь, и в них заползал молочный туман, клочьями поднимавшийся от океана.
Медленно, покачиваясь от слабости и головокружения, она встала с постели. Ее нога была вся в крови, просочившейся через повязку, и боль была гораздо сильнее, чем раньше. Джинни тряхнула головой, стараясь прогнать все еще цепко державший ее сон. Пошатываясь, она подошла к окнам.
Ветер задул занавеску, и та легко затянулась вокруг шеи. Джинни раздраженно откинула ее в сторону и шагнула вперед.
Внезапное осознание того, что она делает, пришло в тот момент, когда старые деревянные доски уже прогнулись под ногой. Одной ногой Джинни была на балконе, другой все еще стояла в комнате.
Она осторожно, но быстро отступила назад, чувствуя, как холодок ужаса пробежал по спине. Стоило Джинни всей ногой ступить на балкон, она бы уже летела вниз на камни, оступившись так же, как и Сьюзан. Она представила на миг картину своего падения.
С колотящимся от ужаса сердцем Джинни захлопнула окна, доходившие до самого пола.
«Но ведь они были закрыты...», — думала Джинни. Она всегда проверяла окна перед сном. И сегодня ночью тоже...
«А может быть, забыла...»
Джинни так устала под вечер, и ее так клонило ко сну. Может, она просто не обратила внимания? Она покачала головой, — ей все равно не вспомнить, как было в действительности. Но конечно же! Она наверняка забыла, раз теперь они оказались открыты: ведь открыться сами собой окна не могли...
Разве что...
Джинни начала внимательно рассматривать окна, как будто они могли дать ей ответ, который подсознательно сидел в голове.
От шороха, донесшегося со стороны холла, Джинни подпрыгнула. Она судорожно зажала рот, чтобы не закричать. Из коридора, примыкавшего к холлу, слышался приглушенный звук мягких шагов.
Шаги затихли прямо у ее двери.
Онемев от ужаса, Джинни посмотрела на дверную ручку. В бледном свете луны, проникавшем сквозь полупрозрачные шторы, она увидела, как ручка медленно повернулась. Раздался тихий скрип, и дверь отворилась.
Пол Лэнгдон сначала бросил взгляд на кровать, потом, приподняв над головой лампу, посмотрел на Джинни. Их глаза встретились, и Джинни вздрогнула. Взгляд Пола не предвещал ничего хорошего.
— Вы выходили из своей комнаты? — спросил он угрожающим тоном.
— Нет, — ответила Джинни и покачала головой. Она проговорила это так испуганно, что даже сама заметила это.
— У Варды была открыта дверь.
Джинни не нашла, что сказать в ответ. Она снова покачала головой.
— Мне снился какой-то кошмар, — сказала она, думая, что нужно как-то объяснить Полу, почему она не в постели.
— С вами все в порядке?
— Да, да, спасибо. Только вот... У меня потух камин. Я как раз собиралась заново разжечь его.
Пол опирался рукой о косяк двери. Он молча отнял руку и посмотрел на свои пальцы. Джинни заметила, что они вымазаны чем-то красным. Пол поднес лампу поближе, и она увидела такие же пятна, оставшиеся на косяке.
Джинни посмотрела на свою ногу. Ее рана опять начала кровоточить, пропитывая повязку. На руках Джинни тоже была кровь.
Пол наконец вошел в комнату и мягко притворил за собой дверь. Подойдя к Джинни, он сказал:
— Сядьте сюда.
Он подвел ее к стулу, стоявшему напротив камина, подошел к кровати и снял одеяло, чтобы она смогла укрыться, а затем быстро и умело сложил дрова и разжег огонь.
Когда пламя разгорелось, Пол выпрямился и сказал:
— Сидите здесь и ждите меня. Я принесу вам бинт, чтобы сменить повязку.
Не дожидаясь ответа, он бесшумно вышел из комнаты.
Через несколько минут он вернулся, принеся с собой воду и бинты. Став на колени, Пол снял с ноги Джинни старую повязку и бросил ее в огонь, затем вымыл и умело перевязал рану. Его прикосновения были удивительно осторожными и нежными. Они оба не проронили ни слова.
Когда Пол закончил перевязывать, он снова встал.
— Вы себя нормально чувствуете? — спросил он.
Джинни хотела сказать, что ей страшно. Она позволила себе помечтать о том, чтобы расслабиться, прильнув к нему, согревшись о его плечо. Но внезапно поняла, что не может сделать это. Как она могла сказать ему, что ее одолел страх, если Пол Лэнгдон сам был для нее воплощением этого страха.
— Да, — коротко сказала она, боясь поднять на него глаза.
— Тогда спокойной ночи, — сказал Пол. Или он не заметил перемены в настроении Джинни, или предпочел сделать вид, что ничего не видит. Так или иначе, он вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.
Джинни снова легла в постели, спрашивая себя, что заставило Пола зайти к ней в комнату. То ли потому, что он подумал, будто это она оставила незапертой дверь в комнату Варды, то ли волновался за нее и хотел убедиться, что все в порядке.
Через несколько минут Джинни снова выскользнула из-под одеяла и прошла через всю комнату, чтобы закрыть дверь на засов.
Глава десятая
Он уже спешил к ней, а за ним на траве виднелась черная туша кабана.
Рука Пола сильно кровоточила, и кровь капала прямо на траву. Очевидно, он убил зверя наповал, вложив все силы в единственный решающий удар. Когда Джинни увидела глаза Пола, она поняла, почему он пошел на такой риск.
Он склонился над ней и поднял, прижимая к себе здоровой рукой. Джинни приникла к нему и заплакала, уткнувшись в его плечо. Они оба молчали, да им и не было необходимости говорить.
Джинни наконец вспомнила, что у Пола ранена рука, что они на охоте, и что все остальные смотрят на них. Она всхлипнула и, вытерев слезы, отстранилась от него.
Только когда Пол посмотрел на ногу Джинни, она вспомнила, что и сама ранена. Один из ботинков был распорот от щиколотки до колена и весь залит кровью.
Джинни слабо улыбнулась Рэю.
— Боюсь, мне придется еще немного поучиться у вас, пока не смогу так же уворачиваться от удара, — сказала она.
Рэй с облегчением рассмеялся и сказал:
— Вы были просто великолепны!
— Прирожденная охотница! — поддержала Беатрис Лэнгдон, внимательно осматривая рану. В ее голосе чувствовалось волнение и неподдельное уважение.
— Я бы не смог ничего сделать, если в вы испугались и не прыгнули, — сказал Пол. — Я бы попросту не успел добежать.
— Я думаю, мы можем считать этого кабана наполовину моим, — сказала Джинни.
Все рассмеялись, чувствуя, как напряжение дня постепенно спадает. Однако, боль в ноге давала о себе знать все настойчивей.
Беатрис отошла к Варде, которая все еще не оправилась от страха и плакала, сидя на пони и натягивая поводья.
Скоро появился Франц и привел за собой убежавшую лошадь Джинни. Рэй с волнением в голосе пересказал ему все, что произошло.
Пришла пора перевязать раны. Пола и Джинни. Франц каждый раз брал на охоту бинты как обязательную часть снаряжения. Рана Пола была глубже и серьезней.
У Джинни на ноге был длинный поверхностный порез. Она даже смогла забраться на лошадь, правда, не без помощи Рэя.
Конечно, охота была на этом окончена. Франц притащил лежавшие неподалеку салазки, на которых уже лежала туша первого кабана. Сюда же взгромоздили и вторую. Вскоре все отправились в обратный путь. На этот раз впереди скакал Рэй.
Джинни была разочарована, когда на обед не подали кабана.
— Прошу прощения, — сказал Рэй. — Мясо должно «остыть», прежде чем из него начнут что-нибудь готовить. Зато через несколько дней, когда оно отлежится, я обещаю вам королевское угощение.
Тот день выдался очень тяжелым. Варда оставалась перевозбужденной все время, поэтому о занятиях не могло быть и речи, и Джинни решила сделать для девочки выходной.
Беатрис и Рэй пребывали в настроении, сродни праздничному, они непрестанно смеялись и говорили без умолку.
Только Пол казался выбитым из колеи. Казалось, он сокрушался из-за недавнего проявления своих чувств и по дороге домой не проронил ни слова. Таким же молчаливым и угрюмым он оставался весь день. За столом он прятал глаза, стараясь не смотреть на Джинни, и оставался безучастным к шумным разговорам.
С одной стороны, Джинни была рада этому. Она явно не собиралась делать свои чувства достоянием других, и теперь ей было несколько неловко от того, что она не смогла сдержаться. Более того, ее отношение к Полу оставалось двойственным. Ей становилось все труднее придерживаться первоначальной цели своего приезда на Пэрлью.
Озабоченность судьбой Сьюзан отодвигалась на второй план, уступая место новым заботам и тревогам.
И все же, удалившись под вечер в свою комнату, Джинни не могла не почувствовать некоторой растерянности. Воспоминание о том моменте, когда она оказалась в объятиях Пола и почувствовала, как он испугался за ее жизнь, постоянно преследовал ее. Как хорошо было бы верить, что он любит её, но Джинни прекрасно знала этот тип мужчин. Забота вовсе не означала любовь. Когда такой человек любит, его любовь превращается во всепоглощающее пламя. Нужно быть готовым принять такую любовь. С таким человеком, как Пол, альтернативы быть не могло. Такие люди не приемлют компромиссов. Но Джинни еще не была готова к этому. В ее душе оставалось столько сомнений! Столько вопросов оставалось без ответа...
Уставшая от событий дня, Джинни заснула, как убитая. Но сон ее был тяжелым.
Она и Сьюзан, обе совсем еще маленькие, такие счастливые и беззаботные... Внезапно появляется Макс, он холодно смотрит на Джинни, потом вдруг берет Сьюзан за руку и уводит. Сьюзан печально улыбается и уходит, а Джинни зовет ее... зовет их, но они уходят, и Джинни бросается догонять, но они бегут все быстрее и быстрее и наконец теряются в холодном мокром тумане. Внезапно наступает ночь. Джинни продрогла, она одна...
Вдруг она снова увидела их. Макс и Сьюзан стоят на каменистом обрывистом берегу. Джинни бежит к ним, зовет их. На этот раз они не убегают, но когда Джинни приближается, она видит, что это не Макс.
Пол Лэнгдон стоит и, сардонически улыбаясь, смотрит на нее.
Сьюзан вдруг начинает смеяться, Джинни поворачивается к ней. Это не Сьюзан. Это смеется маленькая Варда, а рядом стоят Беатрис и Рэй и то же смеются, глядя на нее.
— Мне холодно, — говорит им Джинни, прижимая руки к груди и пытаясь хоть как-то согреться. Она идет к ним по кромке обрыва. Пол приблизился к ней. Она с радостью падает в его объятья, возвращая поцелуй.
Его губы были холодны, как лед. Казалось, целуя, он своими губами высасывал из Джинни все силы. Будто кровь, наполнявшая тело жизнью, уходит из нее...
— Не надо, не надо... — пыталась противиться Джинни, но чьи-то руки сжимали ее, прижимали к кровати, и ее окутывала непроглядная бархатная темень.
Джинни проснулась и рывком села на кровати. Воздух в комнате был холодным, как лед.
Она забыла подложить угля в камин. Но нет... Было что-то еще. Окна в комнате были распахнуты настежь, и в них заползал молочный туман, клочьями поднимавшийся от океана.
Медленно, покачиваясь от слабости и головокружения, она встала с постели. Ее нога была вся в крови, просочившейся через повязку, и боль была гораздо сильнее, чем раньше. Джинни тряхнула головой, стараясь прогнать все еще цепко державший ее сон. Пошатываясь, она подошла к окнам.
Ветер задул занавеску, и та легко затянулась вокруг шеи. Джинни раздраженно откинула ее в сторону и шагнула вперед.
Внезапное осознание того, что она делает, пришло в тот момент, когда старые деревянные доски уже прогнулись под ногой. Одной ногой Джинни была на балконе, другой все еще стояла в комнате.
Она осторожно, но быстро отступила назад, чувствуя, как холодок ужаса пробежал по спине. Стоило Джинни всей ногой ступить на балкон, она бы уже летела вниз на камни, оступившись так же, как и Сьюзан. Она представила на миг картину своего падения.
С колотящимся от ужаса сердцем Джинни захлопнула окна, доходившие до самого пола.
«Но ведь они были закрыты...», — думала Джинни. Она всегда проверяла окна перед сном. И сегодня ночью тоже...
«А может быть, забыла...»
Джинни так устала под вечер, и ее так клонило ко сну. Может, она просто не обратила внимания? Она покачала головой, — ей все равно не вспомнить, как было в действительности. Но конечно же! Она наверняка забыла, раз теперь они оказались открыты: ведь открыться сами собой окна не могли...
Разве что...
Джинни начала внимательно рассматривать окна, как будто они могли дать ей ответ, который подсознательно сидел в голове.
От шороха, донесшегося со стороны холла, Джинни подпрыгнула. Она судорожно зажала рот, чтобы не закричать. Из коридора, примыкавшего к холлу, слышался приглушенный звук мягких шагов.
Шаги затихли прямо у ее двери.
Онемев от ужаса, Джинни посмотрела на дверную ручку. В бледном свете луны, проникавшем сквозь полупрозрачные шторы, она увидела, как ручка медленно повернулась. Раздался тихий скрип, и дверь отворилась.
Пол Лэнгдон сначала бросил взгляд на кровать, потом, приподняв над головой лампу, посмотрел на Джинни. Их глаза встретились, и Джинни вздрогнула. Взгляд Пола не предвещал ничего хорошего.
— Вы выходили из своей комнаты? — спросил он угрожающим тоном.
— Нет, — ответила Джинни и покачала головой. Она проговорила это так испуганно, что даже сама заметила это.
— У Варды была открыта дверь.
Джинни не нашла, что сказать в ответ. Она снова покачала головой.
— Мне снился какой-то кошмар, — сказала она, думая, что нужно как-то объяснить Полу, почему она не в постели.
— С вами все в порядке?
— Да, да, спасибо. Только вот... У меня потух камин. Я как раз собиралась заново разжечь его.
Пол опирался рукой о косяк двери. Он молча отнял руку и посмотрел на свои пальцы. Джинни заметила, что они вымазаны чем-то красным. Пол поднес лампу поближе, и она увидела такие же пятна, оставшиеся на косяке.
Джинни посмотрела на свою ногу. Ее рана опять начала кровоточить, пропитывая повязку. На руках Джинни тоже была кровь.
Пол наконец вошел в комнату и мягко притворил за собой дверь. Подойдя к Джинни, он сказал:
— Сядьте сюда.
Он подвел ее к стулу, стоявшему напротив камина, подошел к кровати и снял одеяло, чтобы она смогла укрыться, а затем быстро и умело сложил дрова и разжег огонь.
Когда пламя разгорелось, Пол выпрямился и сказал:
— Сидите здесь и ждите меня. Я принесу вам бинт, чтобы сменить повязку.
Не дожидаясь ответа, он бесшумно вышел из комнаты.
Через несколько минут он вернулся, принеся с собой воду и бинты. Став на колени, Пол снял с ноги Джинни старую повязку и бросил ее в огонь, затем вымыл и умело перевязал рану. Его прикосновения были удивительно осторожными и нежными. Они оба не проронили ни слова.
Когда Пол закончил перевязывать, он снова встал.
— Вы себя нормально чувствуете? — спросил он.
Джинни хотела сказать, что ей страшно. Она позволила себе помечтать о том, чтобы расслабиться, прильнув к нему, согревшись о его плечо. Но внезапно поняла, что не может сделать это. Как она могла сказать ему, что ее одолел страх, если Пол Лэнгдон сам был для нее воплощением этого страха.
— Да, — коротко сказала она, боясь поднять на него глаза.
— Тогда спокойной ночи, — сказал Пол. Или он не заметил перемены в настроении Джинни, или предпочел сделать вид, что ничего не видит. Так или иначе, он вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.
Джинни снова легла в постели, спрашивая себя, что заставило Пола зайти к ней в комнату. То ли потому, что он подумал, будто это она оставила незапертой дверь в комнату Варды, то ли волновался за нее и хотел убедиться, что все в порядке.
Через несколько минут Джинни снова выскользнула из-под одеяла и прошла через всю комнату, чтобы закрыть дверь на засов.
Глава десятая
Был один из тех дней, когда в воздухе впервые начинает пахнуть весной. Волны казались слишком голубыми для Атлантического океана, а солнце, блестевшее рябью на воде, слепило глаза.
— Осторожнее, — сказал Рэй. Он протянул руку, чтобы помочь Джинни забраться на катер. Несмотря на неделю интенсивного лечения, нога у нее все еще болела. Неуверенной походкой Джинни прошла к сиденьям, и через минуту они отчалили.
Когда катер отошел от острова на достаточное расстояние, Джинни вдруг почувствовала, насколько чужим стал для нее старый мир. Она прожила на острове почти три недели. В каком-то смысле время пролетело очень быстро. Но, с другой стороны, она чувствовала на Пэрлью себя так, будто жила здесь веками.
Та другая, старая жизнь казалась ей теперь чужой. Она представила себе на минуту, как должны выглядеть в такой день нью-йоркские улицы, но в памяти всплывали только потоки машин, сирены, гудки и повсюду толпы людей.
Как будто догадываясь, о чем она думает, Рэй сказал:
— Вам, должно быть, очень не хватает городской суеты и шума?
— Странно, но я не очень-то скучаю по городу, — сказала Джинни. — Только подумать, еще месяц назад я была в «Шерри»...
Рэй удивленно вскинул брови.
— Вы шикарно проводите время, если учесть, что сами зарабатываете себе на жизнь.
Джинни сразу поняла свою ошибку и принялась придумывать объяснения.
— Мне нравится побаловать себя время от времени, — сказала она и, не давая Рэю вставить хоть слово, продолжала:
— А я считала, что, уж кто любит яркие огни и городской шум, так это вы. Я была уверена, что вам до смерти надоело сидеть на острове.
Рэй пожал плечами.
— Иногда мне действительно это до смерти надоедает. Раньше, когда с деньгами было получше, я ездил в какой-нибудь большой город примерно раз в две недели. Я и сейчас мог бы себе это позволить и отправиться на яхте. Просто мне в последнее время все больше и больше нравится проводить время на острове, — Рэй подмигнул Джинни, чтобы его комплимент был истолкован верно.
Она улыбнулась ему в ответ, прекрасно понимая, что его заигрывания были совершенно не серьезны. Ей было приятно видеть на острове этого молодого и веселого человека. Его присутствие, казалось, немного рассеивает мрачную атмосферу дома.
Последние несколько дней, правда, были не совсем обычными. Беатрис Лэнгдон казалась дружелюбной и жизнерадостной. Варда была просто лапушкой, а ее успехи в учебе просто поражали. Девочка училась всему настолько легко и быстро, что Джинни стала опасаться, что может скоро остаться без работы.
Только Пол оставался таинственным и загадочным. Джинни казалось, будто он следит за каждым ее шагом, но решить, считать ли себя оскорбленной столь пристальным вниманием или, наоборот, радоваться этому, она до сих пор не могла.
Отношения между отцом и дочерью казались ей особенно странными. Он истинно любил свою дочь, в этом Джинни была уверена.
Варда была тоже предана отцу, хотя все в ее поведении и разговорах указывало на то, что детская натура восставала против тех особых рамок, которыми было ограничено ее существование на острове. Хотя Варда была очень похожа на Сьюзан, она была самой, что ни на есть папиной дочкой.
Джинни было нетрудно представить, как девочка вырастет полноправным членом семейства Лэнгдонов и будет распоряжаться на Пэрлью с вполне предсказуемым пренебрежением к остальным смертным, которое, кажется, у Лэнгдонов передавалось из поколения в поколение.
— А вот и берег, — сказал Рэй.
Вдалеке Джинни смогла различить полоску земли, а когда катер приблизился к материку еще немного, она разглядела и маленькие домишки, прилепленные друг к другу.
В солнечный день Грэндиз Дэндинг показался ей более чистым и гостеприимным, чем в первый раз.
На пристани было несколько человек, и Джинни почувствовала, что все они смотрят на нее и на Рэя. Она подождала, пока Рэй выберется на причал и поможет ей.
— А чем же вы собираетесь заняться? — спросила она. Сама Джинни еще раньше объявила, что ей необходимо сделать некоторые покупки. На самом деле она собиралась сделать кое-что еще, но предпочла не говорить об этом Лэнгдонам.
— О! У меня полно своих дел! — воскликнул Рэй и посмотрел на часы. — Сейчас ровно час дня. Предлагаю встретиться в четыре здесь же, тогда мы успеем вернуться на остров до заката.
— Прекрасно, я успею как раз к этому времени, — сказала Джинни.
Как только Рэй ушел по своим делам, Джинни первым делом решила позвонить. Она нашла общественный телефон на станции техобслуживания лодок.
В справочнике значился только один «Доктор Медицины» на весь город — некто Доктор Моррис. На месте его не оказалась, но женщина, поднявшая трубку, записала Джинни на прием на половину четвертого.
Следующим пунктом был кафетерий, куда Джинни заходила первый раз. Здесь ей тоже повезло. Та же официантка скучала за прилавком, зато посетителей сегодня не было совсем, за исключением краснощекой леди, да и та как раз собиралась уходить.
Джинни заказала чашку кофе и подождала, пока за краснощекой леди закроется дверь, потом заговорила с официанткой:
— Я хочу еще раз поблагодарить вас за то, что вы помогли мне, когда я заходила к вам прошлый раз.
Официантка улыбнулась неуверенно, потом, видимо, вспомнила:
— Вы та девушка, что хотела переправиться на Пэрлью, не правда ли?
— Точно. И благодаря вам я туда добралась.
Официантка отошла к стойке, к самому краю, и стала собирать грязные ложки и посуду. Наконец она закончила и налила себе чашку кофе. Все это время Джинни терпеливо ожидала. Она была уверена, что природное любопытство возьмет верх, и не ошиблась.
— Вы все это время были на острове? — наконец спросила официантка.
Джинни улыбнулась.
— Ну да. Там так мило.
— Ммм-мм...
Официантка продолжала пить кофе, разглядывая обломанные ногти.
— Ну, а теперь куда собираетесь? Наверняка в Нью-Йорк? Джинни изобразила на лице удивление.
— Да нет, снова на остров. Я же там работаю.
— Да ну? — при этих словах официантка успешно обломала еще один ноготь и тут же принялась подравнивать его зубами.
Джинни рассмеялась:
— Уж и не знаю почему, но я боялась туда ехать. Мне казалось, что там все будет таким мрачным... А когда все здешние мужчины отказались везти меня туда, тут я уж вообразила себе вообще невесть что. Послушайте, — Джинни поглядела на официантку. — Почему тогда они не захотели меня везти, а?
Женщина испуганно посмотрела на дверь, как человек, выбалтывающий чужие секреты и боящийся быть пойманным на месте преступления.
— Ну, я не знаю... — начала она, — просто местных рыбаков там не очень-то привечают.
— Но одна местная девушка все-таки там работает. Она приезжает на остров раза два в неделю и помогает вести хозяйство, — Джинни решила не сдаваться.
— Я знаю. Ее зовут Джой Энн Визерз. Что ж, ей не приходится выбирать. Их семье очень нужны деньги, иначе она бы ни за что не пошла. Уж я-то знаю. Да и никто другой не стал бы работать у них.
Джинни как-то сразу вдруг посерьезнела.
— Я надеюсь, вы не станете рассказывать мне, что там творится что-нибудь неладное, — сказала она.
Женщина пожала плечами и сказала:
— Да нет, не стану. Я вообще-то не из тех, кто сплетни распускает...
— Я знаю, — Джинни сделала ударение на последнем слове. Она развернулась на стуле и заглянула в лицо официантке. — Но вдруг я в опасности, а мне ничего не известно.
Официантка сурово посмотрела на нее и, поставив чашку, перегнулась через стойку:
— Послушайте, — она заговорила очень тихо, — если вам нужен мой совет, то садитесь на автобус и уезжайте прямо сейчас, не откладывая и не возвращаясь на остров ни на минуту. Вот вам мой совет.
— Но почему? Что там на острове такого, чего стоит так бояться?
— Я не знаю, да и никто не знает, — ответила официантка, опережая вопрос Джинни. — Во всяком случае, я не знаю наверняка. Но что-то нечистое там творится, это уж точно. Вы и Джой Энн единственные, кому удалось вернуться оттуда.
Джинни уставилась на официантку, ничего не понимая.
— Вернуться? Вы хотите сказать... Что вы хотите сказать?
— Уж что хотела, то и сказала. — Теперь официантка совсем вышла из-за стойки и, облокотившись на нее, заговорила почти шепотом:
— За все время у них перебывало четыре девушки. Две наши, здешние, а две приезжие. Самая первая, ее звали Лиз Коттер, попросту исчезла, а когда ее родные через несколько недель забеспокоились, что от нее нет письма, они послали письмо хозяевам сами, а те прислали ответ, что, мол, ее на острове нет, и нет уже целый месяц. Они еще написали, что думали, что она уехала домой. Да только тут-то ее никто не видел.
— Может быть, она просто сбежала от родителей, — предположила Джинни.
— Ну только если у нее вдруг крылья выросли и она улетела, — сказала официантка. — Чтобы выбраться с острова, нужна лодка, а на причале или еще где-нибудь ее больше не видели, и из лодки она не выходила.
— А другие? — спросила Джинни. Ее кофе совсем остыл, но ей совсем не хотелось прерывать официантку.
— Еще через некоторое время к ним нанялась работать Мэри Уиттен.
— И она то же не вернулась? Женщина вдруг злобно рассмеялась.
— Можно сказать, вернулась. Ее нашли на камнях. Тело просто вынесло вместе с лодкой милях в пяти ниже по берегу. Все решили, что она пыталась сбежать на этой лодке, да не справилась с ней.
— Какой ужас, — теперь уже совсем всерьез сказала Джинни.
— А другие?
Официантка пожала плечами.
— Они все были нездешние, так что никто толком не знает, что случилось. Но видели, как они отправляются на остров, и ни одна из них не вернулась.
Джинни посмотрела в свою пустую чашку и думала: «Сьюзан то же не удалось уехать с острова. Но это странно. Я же вернулась, и никто не стал мне мешать.»
Джинни нашла в кошельке мелочь и ладонью сдвинула Деньги вдоль стойки. Время шло очень быстро.
— Спасибо, что вы предупредили меня, — сказала она и встала, чтобы уйти.
— Вы что же, решили вернуться туда?
Джинни кивнула:
— Я буду осторожной, — сказала она, но официантка посмотрела на нее с явным сомнением.
Джинни прошлась по магазинам и купила все, что намеревалась. Она сделала это не только потому, что ей действительно нужны были все эти вещи, но еще и потому, что поездка за покупками была главным поводом, чтобы выбраться в город.
К тому времени, как она нагрузилась, предварительно поручив крупные вещи отвезти на катер, было уже почти полчетвертого.
Доктор Моррис оказался маленьким круглым человечком, идеально подходившим на роль Санта Клауса из рождественской сказки. У него было умное и доброе лицо, но, взглянув на него, Джинни сразу поняла, что этого человека будет нелегко обмануть.
Глаза Доктора Морриса скользнули по повязке у Джинни на ноге. Решив, что она пришла к нему именно из-за этого, он тут же предложил осмотреть ногу.
— Я здесь не из-за ноги, — прямо сказала ему Джинни. Она решила сразу перейти к вопросу, который ее беспокоил. — Впрочем, было бы неплохо, если бы вы и на ногу взглянули. Но, если честно, я хотела поговорить с вами.
— Понимаю, — проговорил Доктор Моррис и указал на стул. — Вы все же садитесь сюда, и пока я буду осматривать вашу ногу, мы сможем поговорить.
Джинни села на предложенный стул, а доктор присел на маленькую скамеечку прямо перед ней и начал разматывать бинт.
— Я пришла к вам, чтобы поговорить о другой вашей пациентке, — начала Джинни. — О миссис Лэнгдон. Я имею в виду Сьюзан Лэнгдон. Мне кажется, она должна была лечиться у вас. Руки доктора вдруг прекратили разматывать бинт. Он поднял глаза на Джинни.
— Вы производите впечатление образованной дамы, — сказал доктор. — Я думаю, вы понимаете, что из соображений профессиональной этики я не должен обсуждать с вами историю болезни другого пациента.
— В данном случае обстоятельства позволяют сделать это, — ответила Джинни. — Я сестра миссис Лэнгдон. Если совсем точно — сводная сестра. Сейчас я нахожусь на Пэрлью, хотя... — Джинни запнулась, но, понимая, что ей все равно придется это сказать, продолжила: — Лэнгдоны не знают, кто я такая. Я живу там в качестве гувернантки.
— Понимаю, — снова сказал Доктор Моррис. Его руки снова начали разматывать бинт. Открыв рану, он стал аккуратно ее осматривать. Его руки работали с профессиональным автоматизмом, в то время как голова была явно занята тем, что ему сообщила Джинни.
— Так что же именно вы хотели узнать? — спросил он и тут же добавил, обращаясь к Джинни, уже как к пациентке:
— Потерпите, сейчас будет немного больно.
Когда Доктор начал ощупывать рану, Джинни невольно поморщилась.
— Я хочу знать, от чего умерла моя сестра.
— Здесь недавно уже был один господин, который интересовался тем же вопросом.
— Это Лу Беннер, поверенный нашей семьи. К тому же, это наш большой друг. Я уже говорила с ним.
— Тогда вам должно быть уже известно все, что я рассказал ему, проговорил Доктор Моррис.
— Да, но меня это не убедило. Я хотела услышать это от вас. Доктор вздохнул, встал и подошел к шкафчику, чтобы взять свежий бинт и антисептик.
— Все очень просто. Миссис Лэнгдон умерла от повреждений, полученных при падении на камни. Если вам известно расположение дома, я не думаю, что в этом вопросе для вас будут какие-то тайны.
— Но не может ли быть, что? Доктор отрицательно покачал головой.
— Ни единого шанса, что это не случайность. Понимаете ли, ваша сестра была не совсем здорова.
Джинни собралась возразить ему, но Доктор Моррис поднял руку:
— Здесь то же нет никакой тайны. Скажите, как давно вы в последний раз видели сестру?
Джинни опустила глаза, явно обескураженная вопросом.
— Несколько лет назад, — очень тихо сказала она. — Еще до того, как она вышла замуж за мистера Лэнгдона.
Доктор Моррис, казалось, о чем-то задумался. Джинни подумала в этот момент, что он подыскивает наиболее тактичные слова. Наконец Доктор снова сел и занялся обработкой раны.
— Вряд ли есть необходимость рассказывать вам то, что вы и без меня знаете о своей сестре. Она была очень слабым человеком. Из разговоров с ней я понял, что ее жизнью во многом управлял отец, человек с весьма сильным характером. После его смерти она осталась, так сказать, без жизненного стержня, а потом так же привязалась к Полу Лэнгдону, человеку, в котором она нашла своего рода замену отцу.
Доктор вопросительно посмотрел на Джинни, словно искал подтверждения своим словам. Джинни кивнула. Она уже давно сложила для себя этот нехитрый пасьянс.
— Осторожнее, — сказал Рэй. Он протянул руку, чтобы помочь Джинни забраться на катер. Несмотря на неделю интенсивного лечения, нога у нее все еще болела. Неуверенной походкой Джинни прошла к сиденьям, и через минуту они отчалили.
Когда катер отошел от острова на достаточное расстояние, Джинни вдруг почувствовала, насколько чужим стал для нее старый мир. Она прожила на острове почти три недели. В каком-то смысле время пролетело очень быстро. Но, с другой стороны, она чувствовала на Пэрлью себя так, будто жила здесь веками.
Та другая, старая жизнь казалась ей теперь чужой. Она представила себе на минуту, как должны выглядеть в такой день нью-йоркские улицы, но в памяти всплывали только потоки машин, сирены, гудки и повсюду толпы людей.
Как будто догадываясь, о чем она думает, Рэй сказал:
— Вам, должно быть, очень не хватает городской суеты и шума?
— Странно, но я не очень-то скучаю по городу, — сказала Джинни. — Только подумать, еще месяц назад я была в «Шерри»...
Рэй удивленно вскинул брови.
— Вы шикарно проводите время, если учесть, что сами зарабатываете себе на жизнь.
Джинни сразу поняла свою ошибку и принялась придумывать объяснения.
— Мне нравится побаловать себя время от времени, — сказала она и, не давая Рэю вставить хоть слово, продолжала:
— А я считала, что, уж кто любит яркие огни и городской шум, так это вы. Я была уверена, что вам до смерти надоело сидеть на острове.
Рэй пожал плечами.
— Иногда мне действительно это до смерти надоедает. Раньше, когда с деньгами было получше, я ездил в какой-нибудь большой город примерно раз в две недели. Я и сейчас мог бы себе это позволить и отправиться на яхте. Просто мне в последнее время все больше и больше нравится проводить время на острове, — Рэй подмигнул Джинни, чтобы его комплимент был истолкован верно.
Она улыбнулась ему в ответ, прекрасно понимая, что его заигрывания были совершенно не серьезны. Ей было приятно видеть на острове этого молодого и веселого человека. Его присутствие, казалось, немного рассеивает мрачную атмосферу дома.
Последние несколько дней, правда, были не совсем обычными. Беатрис Лэнгдон казалась дружелюбной и жизнерадостной. Варда была просто лапушкой, а ее успехи в учебе просто поражали. Девочка училась всему настолько легко и быстро, что Джинни стала опасаться, что может скоро остаться без работы.
Только Пол оставался таинственным и загадочным. Джинни казалось, будто он следит за каждым ее шагом, но решить, считать ли себя оскорбленной столь пристальным вниманием или, наоборот, радоваться этому, она до сих пор не могла.
Отношения между отцом и дочерью казались ей особенно странными. Он истинно любил свою дочь, в этом Джинни была уверена.
Варда была тоже предана отцу, хотя все в ее поведении и разговорах указывало на то, что детская натура восставала против тех особых рамок, которыми было ограничено ее существование на острове. Хотя Варда была очень похожа на Сьюзан, она была самой, что ни на есть папиной дочкой.
Джинни было нетрудно представить, как девочка вырастет полноправным членом семейства Лэнгдонов и будет распоряжаться на Пэрлью с вполне предсказуемым пренебрежением к остальным смертным, которое, кажется, у Лэнгдонов передавалось из поколения в поколение.
— А вот и берег, — сказал Рэй.
Вдалеке Джинни смогла различить полоску земли, а когда катер приблизился к материку еще немного, она разглядела и маленькие домишки, прилепленные друг к другу.
В солнечный день Грэндиз Дэндинг показался ей более чистым и гостеприимным, чем в первый раз.
На пристани было несколько человек, и Джинни почувствовала, что все они смотрят на нее и на Рэя. Она подождала, пока Рэй выберется на причал и поможет ей.
— А чем же вы собираетесь заняться? — спросила она. Сама Джинни еще раньше объявила, что ей необходимо сделать некоторые покупки. На самом деле она собиралась сделать кое-что еще, но предпочла не говорить об этом Лэнгдонам.
— О! У меня полно своих дел! — воскликнул Рэй и посмотрел на часы. — Сейчас ровно час дня. Предлагаю встретиться в четыре здесь же, тогда мы успеем вернуться на остров до заката.
— Прекрасно, я успею как раз к этому времени, — сказала Джинни.
Как только Рэй ушел по своим делам, Джинни первым делом решила позвонить. Она нашла общественный телефон на станции техобслуживания лодок.
В справочнике значился только один «Доктор Медицины» на весь город — некто Доктор Моррис. На месте его не оказалась, но женщина, поднявшая трубку, записала Джинни на прием на половину четвертого.
Следующим пунктом был кафетерий, куда Джинни заходила первый раз. Здесь ей тоже повезло. Та же официантка скучала за прилавком, зато посетителей сегодня не было совсем, за исключением краснощекой леди, да и та как раз собиралась уходить.
Джинни заказала чашку кофе и подождала, пока за краснощекой леди закроется дверь, потом заговорила с официанткой:
— Я хочу еще раз поблагодарить вас за то, что вы помогли мне, когда я заходила к вам прошлый раз.
Официантка улыбнулась неуверенно, потом, видимо, вспомнила:
— Вы та девушка, что хотела переправиться на Пэрлью, не правда ли?
— Точно. И благодаря вам я туда добралась.
Официантка отошла к стойке, к самому краю, и стала собирать грязные ложки и посуду. Наконец она закончила и налила себе чашку кофе. Все это время Джинни терпеливо ожидала. Она была уверена, что природное любопытство возьмет верх, и не ошиблась.
— Вы все это время были на острове? — наконец спросила официантка.
Джинни улыбнулась.
— Ну да. Там так мило.
— Ммм-мм...
Официантка продолжала пить кофе, разглядывая обломанные ногти.
— Ну, а теперь куда собираетесь? Наверняка в Нью-Йорк? Джинни изобразила на лице удивление.
— Да нет, снова на остров. Я же там работаю.
— Да ну? — при этих словах официантка успешно обломала еще один ноготь и тут же принялась подравнивать его зубами.
Джинни рассмеялась:
— Уж и не знаю почему, но я боялась туда ехать. Мне казалось, что там все будет таким мрачным... А когда все здешние мужчины отказались везти меня туда, тут я уж вообразила себе вообще невесть что. Послушайте, — Джинни поглядела на официантку. — Почему тогда они не захотели меня везти, а?
Женщина испуганно посмотрела на дверь, как человек, выбалтывающий чужие секреты и боящийся быть пойманным на месте преступления.
— Ну, я не знаю... — начала она, — просто местных рыбаков там не очень-то привечают.
— Но одна местная девушка все-таки там работает. Она приезжает на остров раза два в неделю и помогает вести хозяйство, — Джинни решила не сдаваться.
— Я знаю. Ее зовут Джой Энн Визерз. Что ж, ей не приходится выбирать. Их семье очень нужны деньги, иначе она бы ни за что не пошла. Уж я-то знаю. Да и никто другой не стал бы работать у них.
Джинни как-то сразу вдруг посерьезнела.
— Я надеюсь, вы не станете рассказывать мне, что там творится что-нибудь неладное, — сказала она.
Женщина пожала плечами и сказала:
— Да нет, не стану. Я вообще-то не из тех, кто сплетни распускает...
— Я знаю, — Джинни сделала ударение на последнем слове. Она развернулась на стуле и заглянула в лицо официантке. — Но вдруг я в опасности, а мне ничего не известно.
Официантка сурово посмотрела на нее и, поставив чашку, перегнулась через стойку:
— Послушайте, — она заговорила очень тихо, — если вам нужен мой совет, то садитесь на автобус и уезжайте прямо сейчас, не откладывая и не возвращаясь на остров ни на минуту. Вот вам мой совет.
— Но почему? Что там на острове такого, чего стоит так бояться?
— Я не знаю, да и никто не знает, — ответила официантка, опережая вопрос Джинни. — Во всяком случае, я не знаю наверняка. Но что-то нечистое там творится, это уж точно. Вы и Джой Энн единственные, кому удалось вернуться оттуда.
Джинни уставилась на официантку, ничего не понимая.
— Вернуться? Вы хотите сказать... Что вы хотите сказать?
— Уж что хотела, то и сказала. — Теперь официантка совсем вышла из-за стойки и, облокотившись на нее, заговорила почти шепотом:
— За все время у них перебывало четыре девушки. Две наши, здешние, а две приезжие. Самая первая, ее звали Лиз Коттер, попросту исчезла, а когда ее родные через несколько недель забеспокоились, что от нее нет письма, они послали письмо хозяевам сами, а те прислали ответ, что, мол, ее на острове нет, и нет уже целый месяц. Они еще написали, что думали, что она уехала домой. Да только тут-то ее никто не видел.
— Может быть, она просто сбежала от родителей, — предположила Джинни.
— Ну только если у нее вдруг крылья выросли и она улетела, — сказала официантка. — Чтобы выбраться с острова, нужна лодка, а на причале или еще где-нибудь ее больше не видели, и из лодки она не выходила.
— А другие? — спросила Джинни. Ее кофе совсем остыл, но ей совсем не хотелось прерывать официантку.
— Еще через некоторое время к ним нанялась работать Мэри Уиттен.
— И она то же не вернулась? Женщина вдруг злобно рассмеялась.
— Можно сказать, вернулась. Ее нашли на камнях. Тело просто вынесло вместе с лодкой милях в пяти ниже по берегу. Все решили, что она пыталась сбежать на этой лодке, да не справилась с ней.
— Какой ужас, — теперь уже совсем всерьез сказала Джинни.
— А другие?
Официантка пожала плечами.
— Они все были нездешние, так что никто толком не знает, что случилось. Но видели, как они отправляются на остров, и ни одна из них не вернулась.
Джинни посмотрела в свою пустую чашку и думала: «Сьюзан то же не удалось уехать с острова. Но это странно. Я же вернулась, и никто не стал мне мешать.»
Джинни нашла в кошельке мелочь и ладонью сдвинула Деньги вдоль стойки. Время шло очень быстро.
— Спасибо, что вы предупредили меня, — сказала она и встала, чтобы уйти.
— Вы что же, решили вернуться туда?
Джинни кивнула:
— Я буду осторожной, — сказала она, но официантка посмотрела на нее с явным сомнением.
Джинни прошлась по магазинам и купила все, что намеревалась. Она сделала это не только потому, что ей действительно нужны были все эти вещи, но еще и потому, что поездка за покупками была главным поводом, чтобы выбраться в город.
К тому времени, как она нагрузилась, предварительно поручив крупные вещи отвезти на катер, было уже почти полчетвертого.
Доктор Моррис оказался маленьким круглым человечком, идеально подходившим на роль Санта Клауса из рождественской сказки. У него было умное и доброе лицо, но, взглянув на него, Джинни сразу поняла, что этого человека будет нелегко обмануть.
Глаза Доктора Морриса скользнули по повязке у Джинни на ноге. Решив, что она пришла к нему именно из-за этого, он тут же предложил осмотреть ногу.
— Я здесь не из-за ноги, — прямо сказала ему Джинни. Она решила сразу перейти к вопросу, который ее беспокоил. — Впрочем, было бы неплохо, если бы вы и на ногу взглянули. Но, если честно, я хотела поговорить с вами.
— Понимаю, — проговорил Доктор Моррис и указал на стул. — Вы все же садитесь сюда, и пока я буду осматривать вашу ногу, мы сможем поговорить.
Джинни села на предложенный стул, а доктор присел на маленькую скамеечку прямо перед ней и начал разматывать бинт.
— Я пришла к вам, чтобы поговорить о другой вашей пациентке, — начала Джинни. — О миссис Лэнгдон. Я имею в виду Сьюзан Лэнгдон. Мне кажется, она должна была лечиться у вас. Руки доктора вдруг прекратили разматывать бинт. Он поднял глаза на Джинни.
— Вы производите впечатление образованной дамы, — сказал доктор. — Я думаю, вы понимаете, что из соображений профессиональной этики я не должен обсуждать с вами историю болезни другого пациента.
— В данном случае обстоятельства позволяют сделать это, — ответила Джинни. — Я сестра миссис Лэнгдон. Если совсем точно — сводная сестра. Сейчас я нахожусь на Пэрлью, хотя... — Джинни запнулась, но, понимая, что ей все равно придется это сказать, продолжила: — Лэнгдоны не знают, кто я такая. Я живу там в качестве гувернантки.
— Понимаю, — снова сказал Доктор Моррис. Его руки снова начали разматывать бинт. Открыв рану, он стал аккуратно ее осматривать. Его руки работали с профессиональным автоматизмом, в то время как голова была явно занята тем, что ему сообщила Джинни.
— Так что же именно вы хотели узнать? — спросил он и тут же добавил, обращаясь к Джинни, уже как к пациентке:
— Потерпите, сейчас будет немного больно.
Когда Доктор начал ощупывать рану, Джинни невольно поморщилась.
— Я хочу знать, от чего умерла моя сестра.
— Здесь недавно уже был один господин, который интересовался тем же вопросом.
— Это Лу Беннер, поверенный нашей семьи. К тому же, это наш большой друг. Я уже говорила с ним.
— Тогда вам должно быть уже известно все, что я рассказал ему, проговорил Доктор Моррис.
— Да, но меня это не убедило. Я хотела услышать это от вас. Доктор вздохнул, встал и подошел к шкафчику, чтобы взять свежий бинт и антисептик.
— Все очень просто. Миссис Лэнгдон умерла от повреждений, полученных при падении на камни. Если вам известно расположение дома, я не думаю, что в этом вопросе для вас будут какие-то тайны.
— Но не может ли быть, что? Доктор отрицательно покачал головой.
— Ни единого шанса, что это не случайность. Понимаете ли, ваша сестра была не совсем здорова.
Джинни собралась возразить ему, но Доктор Моррис поднял руку:
— Здесь то же нет никакой тайны. Скажите, как давно вы в последний раз видели сестру?
Джинни опустила глаза, явно обескураженная вопросом.
— Несколько лет назад, — очень тихо сказала она. — Еще до того, как она вышла замуж за мистера Лэнгдона.
Доктор Моррис, казалось, о чем-то задумался. Джинни подумала в этот момент, что он подыскивает наиболее тактичные слова. Наконец Доктор снова сел и занялся обработкой раны.
— Вряд ли есть необходимость рассказывать вам то, что вы и без меня знаете о своей сестре. Она была очень слабым человеком. Из разговоров с ней я понял, что ее жизнью во многом управлял отец, человек с весьма сильным характером. После его смерти она осталась, так сказать, без жизненного стержня, а потом так же привязалась к Полу Лэнгдону, человеку, в котором она нашла своего рода замену отцу.
Доктор вопросительно посмотрел на Джинни, словно искал подтверждения своим словам. Джинни кивнула. Она уже давно сложила для себя этот нехитрый пасьянс.