Берд Николь. Вдовушка в алом

   Она в смущении умолкла, и Николас спросил:
   — Так что же вам рассказывал Стэнли об этих несравненных красавицах? Он говорил об их глупости и их высокомерии?
   Люси молчала, и виконт вновь заговорил:
   — А что он думал о вас? Ваш муж когда-нибудь говорил вам о том, как прекрасен овал вашего лица и как блестят ваши чудесные глаза, когда в них отражается огонь свечей? И объяснял ли он вам когда-нибудь, как ошеломляет ваша доброта и искренность? Поверьте, Люси, ваша доброта помогает мужчине справиться с одиночеством, а ваш юмор наполняет радостью весь день…
   Виконт внезапно умолк, вероятно, сам удивленный своим красноречием. Но его чувства не шли ни в какое сравнение с удивлением и растерянностью Люси. Как мог он говорить такие замечательные… и такие бессмысленные слова? Или именно так должен вести себя опытный соблазнитель? Неудивительно, что ни одна женщина не могла устоять перед ним. А может, он сказал то, что думал? Ей очень хотелось верить, что виконт не лгал.
   Нет-нет, нельзя ему верить. И лучше бы он снова сел на стул, чтобы она не… Тут Люси вдруг протянула руку и провела пальцами по щеке виконта. Небольшой шрам в уголке губ остановил движение ее руки, и ей захотелось поцеловать этот шрам, как будто поцелуем можно было уменьшить перенесенную им когда-то боль…
   В следующее мгновение он прижал ее к груди, и она прошептала:
   — Нет, мы не должны… Я не могу.
   — Почему?
   — Потому что все, что говорила Мэрион, — действительно правда. Вы не будете… Я не могу…
   Николас осторожно провел пальцем по ее губам.
   — И я могу, и вы, Люси, можете.
   Она хотела возразить, но он вдруг провел кончиками пальцев по ее шее, и у нее перехватило дыхание; она не могла вымолвить ни слова.
   — У вас очень красивая шея, Люси. Да, у вас необыкновенно изящная шея. — Тут рука виконта опустилась ей на плечо, и тепло его ладони показалось Люси необычайно приятным.
   — Вы что, пытаетесь меня соблазнить? — спросила она наконец.
   Он развязал ее шаль и спустил платье с одного плеча.
   — Да, Люси, я пытаюсь это сделать.
   Из горла ее вырвался стон. Ей захотелось вскочить и броситься к двери, но ноги ее вдруг стали ватными, и Люси поняла, что не сможет сделать ни шага. Судорожно сглотнув, она прошептала:
   — Но мы не можем…
   — Я сдерживал себя много дней, — проговорил виконт, — но сегодня я думаю…
   — Что?
   — Я думаю, что вы должны почувствовать себя любимой, дорогая Люси. Вы даже не представляете, как действуете на мужчин. — С этими словами он взял ее руку и прижал к своей груди.
   Люси почувствовала, как быстро бьется его сердце. Неужели это из-за нее? Или так действовала на него любая женщина?
   Виконт вдруг улыбнулся и проговорил:
   — Люси, поверьте, вы неотразимы. Так вам скажет любой мужчина, если у него есть чувство вкуса и если он не лишен ума.
   — Но, милорд…
   — Вы должны называть меня Николасом, моя дорогая.
   Люси молчала, не зная, как отреагировать. Виконт пристально посмотрел ей в глаза и сказал:
   — Но если вам действительно неприятны мои чувства, то я могу немедленно отвезти вас домой.
   Люси знала: она должна была встать и с чувством собственного достоинства, как настоящая леди, пройти к двери, а затем спуститься вниз и сесть в экипаж. И конечно же, она не сомневалась: виконт сдержал бы свое слово и благополучно доставил бы ее домой.
   Но она чувствовала, что ей безумно хочется остаться. Собравшись с духом, Люси тихо сказала:
   — Пожалуй, я предпочла бы, чтобы меня соблазнили, милорд.
   — Николас, — поправил он.
   — Да, Николас, — прошептала она, глядя в глубину его глаз.
   Он поднес к губам ее руку и поцеловал ладошку. Люси вздрогнула и затаила дыхание. Когда же губы его, двигаясь вверх по руке, достигли ее плеча, она тихонько застонала.
   Помедлив немного, Николас расстегнул пуговицы у нее на спине и спустил платье еще ниже. Затем положил ладонь ей на грудь, и Люси, вскрикнув, вскочила со стула. В ней вспыхнуло пламя желания, и теперь ей казалось, что если кто-нибудь им сегодня помешает, то она умрет от отчаяния.
   Николас принялся ласкать и целовать ее грудь, и она снова застонала. Внезапно он чуть отстранился, и Люси громко вскрикнула, как бы протестуя. Но он отстранился только для того, чтобы уже в следующий момент снова привлечь ее к себе и поцеловать в губы. И Люси, обвивая руками его шею, тотчас ответила на поцелуй. Когда же он опять отодвинулся, она инстинктивно потянулась к нему, но Николас улыбнулся и тихо сказал:
   — Терпение, моя милая. Чем медленнее, тем лучше, уверяю тебя.
   Подхватив Люси на руки, виконт понес ее к широкому дивану с подушками. Осторожно уложив, снова поцеловал, а затем еще ниже спустил ее платье.
   Люси была уверена: что бы ни случилось в будущем, она навсегда запомнит этот вечер. Непременно запомнит, ведь ей еще никогда не приходилось испытывать ничего подобного. Стэнли даже не пытался ее ласкать, хотя изредка и проявлял к ней внимание.
   Виконт снова стал поглаживать ее груди, и она вздрагивала при каждом его прикосновении. Потом он снял с нее вечерние туфли и провел ладонями по ее ногам и бедрам. Его ласки становились все более смелыми, и Люси затаила дыхание. Забыв обо всем на свете, она пыталась как можно полнее насладиться удивительными ощущениями, и ощущения эти затягивали ее в стремительный водоворот чувств — так маленький листик, сорвавшийся с ветки, затягивает в воронку в середине бурного потока.
   С губ Люси то и дело срывались тихие стоны, и она старалась прижаться к Николасу покрепче; ей хотелось, чтобы он был еще ближе к ней. Наконец он отодвинулся, чтобы раздеться, и Люси тоже стала срывать с себя одежду. Минуту спустя, обнаженная, она с восторгом приняла его. Она едва не задохнулась, когда он вошел в нее, — ощущение было восхитительным… и оно не походило на то, что ей доводилось испытывать в постели с мужем.
   Люси крепко прижалась к виконту, и он страстно поцеловал ее в губы. Когда же он продвинулся поглубже, она громко застонала, а затем, уловив ритм его движений, стала раз за разом устремляться ему навстречу. Иногда она двигалась немного быстрее, чем он, и Николас, с улыбкой целуя ее, шептал:
   — Люси, не надо торопиться.
   Но в какой-то момент он сам ускорил движение и унес ее на волнах страсти в такие выси, о которых она даже и не подозревала. Ни слова, ни стоны и крики не могли передать всю силу ее чувств, ее радость и блаженство.
   Еще никогда Люси не чувствовала себя так близко к другому человеку и не испытывала такого наслаждения, никогда не ощущала такой полноты жизни. Ей казалось, что она парит где-то в заоблачных высотах, парит, познавая райское блаженство.
   Наконец она громко вскрикнула и, содрогнувшись, затихла. Николас обнял ее еще крепче и снова поцеловал в губы. Лежа в его объятиях, она с удивлением думала о пережитых ею чудесных мгновениях — прежде ей даже в голову не приходило, что близость с мужчиной может быть такой прекрасной.
   Потом они лежали рядом, и Люси, положив голову ему на грудь, чуть влажную от пота, прислушивалась к биению сердца. В какой-то момент она немного приподняла голову и, заглянув в глаза Николаса, увидела в них нежность — он словно ласкал ее взглядом. Внезапно он улыбнулся ей, и она улыбнулась ему в ответ.
   «Какой он замечательный, — подумала Люси. — Не то что Стэнли…»
   Вспомнив о муже и об отношениях с ним, Люси на мгновение нахмурилась. Увы, Стэнли был неспособен любить собственную жену. Разумеется, она и прежде подозревала, что в ее браке не все в порядке. Однако она не предполагала, что существуют мужчины, способные доставить женщине такое наслаждение, какое ей доставил тот, кто лежал сейчас с ней рядом. И конечно же, она поблагодарит Николаса за это — поблагодарит, когда сможет произнести хоть какие-нибудь слова. Потому что в данный момент она могла только прижиматься щекой к его груди и слушать, как постепенно замедляется биение его сердца.
   Тут он взглянул на нее и прошептал:
   — Нет сожалений, милая Люси?
   — Никаких, — ответила она с улыбкой. — Да, ни малейших.
   Николас тоже улыбнулся и в очередной раз поцеловал ее.
   А потом тела их вновь слились воедино, и они снова вознеслись к вершинам блаженства…
   После этого она задремала, а когда открыла глаза, невероятно удивилась. Почему она чувствует себя такой счастливой? Это было совсем непривычное для нее чувство.
   Люси улыбнулась, даже не отдавая себе отчета в том, что произошло. А затем вдруг все вспомнила.
   — Мне нравится смотреть, как ты улыбаешься, — сказал Николас.
   Уже одетый, он сидел в кожаном кресле недалеко от дивана. Люси немного покраснела, но продолжала улыбаться. Так приятно было иметь повод для улыбки… Внезапно она обнаружила, что Николас накрыл ее красивым ярким шелком. Попробовав шелк на ощупь, она сказала:
   — Он необыкновенно приятный.
   — Это сари, — объяснил Николас. — В Индии женщины носят это вместо платья. Заворачиваются в него…
   — Совсем без пуговиц, — заметила Люси. — Это, наверное, очень удобно.
   Неожиданная мысль отвлекла ее. Взглянув в окно, она спросила:
   — Сколько сейчас времени?
   — Уже первый час ночи.
   — Я должна ехать домой. — Люси села, прижимая к груди шелк. — Мои соседи… они и так сплетничают обо мне.
   — Сплетничают? — Николас нахмурился. — Но при любом выезде в свет вы будете возвращаться не раньше, моя дорогая Люси. Не позволяйте им терроризировать вас.
   Люси подумала о миссис Броди, вечно сующей нос в чужие дела, и о своей вредной кузине Вильгельмине. Потом вдруг рассмеялась и сказала:
   — Хорошо, не позволю. Но все равно мне пора домой.
   Она быстро оделась — вернее, так быстро, как позволяло ей чудесное ощущение усталости. О, это было замечательное ощущение, и совершенно новое для нее. Разумеется, оно не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытывала в прошлом.
   Николас помог ей застегнуть пуговицы на платье, а затем, после того как она отказалась пройти в его спальню, чтобы привести себя в порядок, принес ей щетку для волос и маленькое зеркальце. К счастью, волосы у нее теперь были довольно короткие, и ей без труда удалось справиться с ними.
   Потом виконт накинул ей на плечи шаль, и она направилась к двери. Люси безумно не хотелось покидать Николаса, но она понимала, что должна уйти.
   Остановившись у самой двери, она обернулась и окинула взглядом комнату, словно пытаясь навсегда сохранить в памяти все, что тут произошло. Шедший следом за ней Николас наклонился и прошептал ей на ухо:
   — Это было в первый раз, но не в последний.
   Она молча улыбнулась ему в ответ, и они, миновав коридор, а затем холл, вышли к экипажу.
   Уже в карете виконт обнял ее за плечи, она крепко прижалась к нему, наслаждаясь его близостью. Оба молчали, но им не требовались слова, в эти мгновения они и без слов прекрасно понимали друг друга.
   Когда экипаж, подъезжая к ее дому, замедлил движение, Люси тяжело вздохнула. «Нам предстоит еще много страстных ночей, или он действительно таков, какова его репутация?» — подумала она неожиданно.
   Однако Люси была уверена, что в любом случае никогда не пожалеет о случившемся и никогда не забудет этот вечер. Теперь она чувствовала себя совершенно другим человеком — уверенной в себе женщиной, — и она знала, что это чувство останется с ней навсегда.
   Наконец экипаж остановился перед ее домом, и Люси, выглянув наружу, в ужасе вскрикнула — она увидела, что ее парадная дверь сорвана с петель.

Глава 11

   — Николас, посмотри! — закричала Люси. Выскочив из кареты, она бросилась в дом.
   — Люси, подожди! — раздался крик виконта, но она не остановилась.
   Что же случилось? Что здесь произошло? Держась рукой за стену, Люси в темноте добралась до столовой. Остановившись в дверях, она подождала, когда глаза привыкнут к слабому свету, проникавшему сквозь незанавешенные окна. С замиранием сердца она ожидала, что увидит абсолютно пустую комнату. «Наверное, кредиторы в конце концов забрали и гарнитур», — решила она.
   Однако Люси ошиблась. Перед ней были перевернутые стулья и сдвинутый с места стол — как будто в комнате что-то искали.
   «Так что же здесь произошло?» — спрашивала себя Люси, по-прежнему стоя у порога.
   Тут к ней подошел виконт, и в руке его была масляная лампа из экипажа. Осветив комнату, он что-то пробормотал сквозь зубы.
   — Я совершенно ничего не понимаю. — Люси взглянула на Николаса. — Боже, что с Вайолет? И где Чадли?
   Осмотревшись, они обнаружили слугу в холле на полу.
   — Он мертв? — прошептала Люси, прикрыв рот ладонью.
   Виконт наклонился и откинул со лба Чадли пропитанные кровью волосы.
   — Нет, жив, серьезно ранен. Надо побыстрее остановить кровотечение.
   Люси помчалась вверх по лестнице. При этом она то и дело выкрикивала имя Вайолет, но ответа не было.
   Отыскав несколько чистых полотенец, Люси отнесла их виконту, чтобы он мог перевязать слуге голову. Вернувшись наверх, она зашла в спальню Вайолет, но и там не обнаружила служанку. В комнате царил ужасный беспорядок: все постельное белье валялось на полу, а матрас был разрезан во многих местах. Окинув взглядом комнату, Люси взмолилась:
   — О Боже, сделай так, чтобы Вайолет была жива. Она зашла в свою спальню и, обнаружив там такой же хаос, как и в комнате горничной, вернулась в холл. Затем они с Николасом направились в кухню и увидели там то же, что и в остальных комнатах: табуретки и стулья валялись на полу, и у некоторых были оторваны ножки. К тому же по полу была рассыпана мука, а также сахар и чай. Заметив, что дверь в кладовку приоткрыта, Люси решила, что все ее недавно приобретенные запасы уничтожены. Но сейчас это не имело значения — исчезла Вайолет. А может, люди, ворвавшиеся в дом, увезли ее с собой? Или убили?
   — Надо что-то делать. — Люси схватила Николаса за рукав. — Мы должны…
   — Тише, — перебил он. — Послушай…
   Люси умолкла и прислушалась. И почти тотчас же услышала стон. Распахнув дверь кладовки, они увидели на каменном полу девушку со связанными ногами и руками и с кляпом во рту.
   — Боже, Вайолет! Вы не ранены? — Люси опустилась возле нее на колени.
   Николас принес из кухни нож, перерезал веревки, и они помогли Вайолет сесть. Люси стала растирать ее окоченевшие руки. Затем прикоснулась к ее щеке, на которой виднелась кровь.
   — Вы не ранены? — снова спросила она. Тут девушка наконец-то заговорила:
   — Их было трое, миледи. Я услышала, как они сломали дверь. Когда я спустилась, бедный Чадли уже лежал на полу. Они накинули мне на голову грязное одеяло, затащили меня в кладовку и связали. Я пыталась, миледи, но не смогла их остановить.
   — Конечно, не смогли. Слава Богу, что они вас не… — Не в силах договорить, Люси вздохнула с облегчением.
   Но кто мог это сделать? Неужели кто-то из кредиторов настолько разозлился, что решился на такой ужасный и совершенно бессмысленный поступок? В это трудно было поверить. Или, может быть, Джессу удалось узнать, где находится ее дом?
   — Оставайтесь здесь, а я пока осмотрюсь, — сказал Николас. — Я должен убедиться, что здесь никто не остался, чтобы застать вас врасплох.
   Невольно поежившись, Люси кивнула. Среди обломков на кухонном полу она нашла чайник, чтобы нагреть воду, и чистую тряпку, чтобы смыть кровь с лица Вайолет. Потом поправила повязку на лбу Чадли.
   Вернувшись, Николас сообщил:
   — В доме нет чужих. А рана Чадли, по-моему, не очень опасная. Задняя дверь заперта, а у парадной находится мой кучер. Как девушка?
   — Она испугана, и у нее несколько ушибов. — Люси взглянула на Вайолет, сидевшую на единственном стуле с целыми ножками. — Но, слава Богу, ничего серьезного.
   Николас удовлетворенно кивнул.
   — Ты можешь оставить ее ненадолго и пройти со мной по всем комнатам? Я хотел бы понять, что они натворили.
   Люси взглянула на горничную:
   — Я скоро вернусь, Вайолет.
   Девушка заставила себя улыбнуться и с дрожью в голосе ответила:
   — Хорошо, миледи. Может, мне помочь вам навести порядок?
   — Не сейчас, — сказала Люси. — Просто посидите и успокойтесь.
   Вайолет тяжело вздохнула и, зябко поежившись, протянула руки к очагу. Люси же с виконтом отправились осматривать дом.
   Все стулья в столовой, к счастью, остались целы, а вот посуда, когда-то стоявшая на полках, была разбита, и осколки рассыпались по всей комнате. «Интересно, осталась ли в доме хоть одна целая чашка?» — подумала Люси. Увы, у нее не было денег, чтобы купить новую посуду, и теперь ей вряд ли удастся когда-нибудь пригласить на обед гостей.
   С болью в сердце покинув столовую, она повела виконта в свою спальню, пострадавшую еще больше, чем комната Вайолет. Пух и перья из подушек покрывали весь пол, словно недавно выпавший снег. И все ее чудесные новые платья были порезаны.
   Потом она увидела, что томики Шекспира, до этого стоявшие в книжном шкафу у стены, теперь валялись на полу, а страницы из них вырваны. Это были книги ее отца…
   Даже Библия и молитвенный сборник ее матери не избежали печальной участи.
   — Неужели кто-то мог решиться на такое только потому, что я не смогла оплатить долги? Такое варварство!
   — Не могу поверить, что здесь побывал неудовлетворенный кредитор, — сказал Николас, освещавший фонарем углы комнаты. — Посмотри, как тщательно они все уничтожали. Не пропустили ни одной мелочи.
   Люси внимательно посмотрела на виконта и вдруг спросила:
   — Ты думаешь, что эти люди искали рубин?
   — Совершенно верно. — Николас помрачнел. — А иначе зачем творить все это? Они же ничего не забрали.
   Хотя за книги вполне можно было бы получить несколько фунтов.
   Люси тяжко вздохнула.
   — Эти книги когда-то покупал мой отец, — сказала она, едва сдерживая слезы. — А Библия принадлежала моей матери.
   Николас положил руку ей на плечо, пытаясь успокоить:
   — Книги можно восстановить, Люси. Можно сделать новый переплет и допечатать недостающие страницы. Я позабочусь об этом.
   Его щедрость растрогала ее.
   — Вы слишком добры ко мне… А ведь я и без того в долгу перед вами.
   — Глупости, — отмахнулся виконт. — И о каком долге ты говоришь?
   — Сорок шиллингов, которые вы заплатили человеку, пытавшемуся забрать стулья из столовой, — напомнила Люси.
   Николас невольно улыбнулся:
   — Моя дорогая Люси, ты действительно говоришь глупости. И разве друзья не должны помогать друг другу в беде?
   Она улыбнулась ему в ответ, и все ее сомнения исчезли. «Какая у него восхитительная улыбка, — промелькнуло у нее в голове. — А ведь когда-то он казался мне суровым и высокомерным. Как много изменилось за несколько дней… и за несколько счастливых часов».
   — А когда мы отыщем рубин, вы получите вознаграждение от принца, так что появятся деньги, — добавил виконт.
   Люси снова вздохнула:
   — Кажется, у нас маловато успехов. И я вам не очень-то помогла. Никак не пойму, зачем вам понадобилась моя помощь.
   — Ошибаешься, дорогая Люси, — возразил Николас. — С твоей помощью я за неделю добился большего успеха, чем за весь прошлый год.
   — Каким образом? — Она посмотрела на него с удивлением. — На свои вопросы о Стэнли я почти не получила вразумительных ответов.
   — Ты не права. Я считаю, что это и есть результат твоих вопросов. — Виконт указал на окружавший их хаос. — Тебе это дорого обошлось, но, поверь, я не останусь в долгу. Да-да, ты очень мне помогла.
   — Но каким образом? — снова спросила Люси.
   — Кто-то разыскивает рубин, понимаешь?
   — Да, конечно, но… — Она умолкла и задумалась.
   — Так что теперь можно подвести итоги, — продолжал виконт. — Возможно, рубин разыскивают разные люди, но это маловероятно. Скорее всего люди, завладевшие рубином, каким-то образом лишились его и теперь пытаются отыскать драгоценность.
   — Но тогда выходит, что Стэнли не связан с ограблением, — обрадовалась Люси. Николас промолчал, и она добавила: — Нет-нет, ведь в таком случае они не стали бы обыскивать его дом, верно? Но почему именно теперь? Почему они ждали целый год?
   Виконт пожал плечами:
   — Пока не знаю. Но похоже, это началось после нашей поездки в бордель. Думаю, мне следует снова туда наведаться.
   Люси решительно покачала головой:
   — Нет, мы вместе должны поехать. — Она вздрогнула при мысли об этом, однако продолжала: — Я попробую уговорить Еву, чтобы она рассказала нам все, что знает. Мне кажется, она многое скрывает.
   Виконт какое-то время молчал, наконец проговорил:
   — Что ж, я не буду указывать тебе, что ты должна делать. Но должен напомнить: это очень опасно. Ты ведь не забыла?
   Люси утвердительно кивнула:
   — Нет, конечно. Поэтому мы должны как следует приготовиться к поездке.
   Николас ненадолго задумался, потом сказал:
   — В этот раз мы отправимся туда днем. И если повезет, то мы сумеем застать их врасплох. А пока нам надо позаботиться о слугах и поспать хоть несколько часов.
   Люси нечего было возразить. Она действительно ужасно устала, и ей следовало отдохнуть после всех событий этого невероятного вечера. Внезапно она вспомнила о разрезанном матрасе. Неужели им с Вайолет придется теперь спать на полу? И вообще можно ли сейчас здесь оставаться?
   Казалось, виконт прочитал ее мысли. Пристально взглянув на нее, он сказал:
   — Тебе нельзя тут оставаться. В доме небезопасно. Вы с Вайолет переедете ко мне и пробудете там некоторое время.
   — Но я не могу. Моя репутация… — запротестовала Люси.
   — У меня очень деликатные слуги, — продолжал Николас. — Поверь, у тебя не будет неприятностей, обещаю. Пойми, я не могу оставить вас одних. И если ты не согласишься поехать со мной, то мне придется остаться здесь. В этом случае твоя репутация, безусловно, пострадает, да и спать будет не очень-то удобно.
   Люси слишком устала, чтобы продолжать спор.
   — Хорошо. — Она кивнула и пошла в кухню, чтобы сообщить обо всем горничной.
   — Но миледи, на мне только ночная сорочка, — сказала девушка. — Я должна сначала переодеться.
   — Весьма сожалею, Вайолет, но все наши платья порезаны и безнадежно испорчены. — Сняв с себя шаль, Люси накинула ее на плечи девушки. — Теперь у вас вполне приличный вид, так что не беспокойтесь.
   Потом Люси еще раз зашла в свою комнату, надеясь хоть что-нибудь найти в целости. Но даже щетка для волос была разломана, и только зубная щетка каким-то чудом уцелела. Подняв с пола обрывок шелка, Люси вздохнула, вспомнив, как радовалась прекрасным новым платьям. Увы, теперь у нее почти ничего не осталось. Что же она будет делать, если они не найдут рубин?
   К счастью, сережки, золотой бабушкин крестик и кулон были на ней. И мебель в столовой уцелела. К тому же Николас сказал, что ее любимые книги можно будет восстановить. Неужели эти люди думали, что рубин находится в переплете? Нет, вероятно, они просто не соображали, что делали.
   Внезапно в дверях спальни появился виконт:
   — Пойдем, моя дорогая, пока солнце не взошло. Иначе твои соседи снова нас увидят.
   Она поспешно спустилась вниз и позвала Вайолет. Они тотчас же вышли из дома и сели в экипаж — бедный Чадли уже лежал там на противоположном сиденье. Люси с беспокойством посмотрела на парадную дверь; виконт кое-как ее приладил, но запереть, конечно же, не мог. А ведь в доме оставалась еще целая мебель…
   — Я пришлю сюда кого-нибудь из моих слуг, — пообещал виконт. — А дверь исправят и поставят новый замок.
   Тут карета тронулась с места и быстро покатила по улицам. Кучер то и дело подгонял лошадей, так что на дорогу ушло совсем немного времени.
   Когда они подъехали к дому лорда Ричмонда, тот сразу же позвал двух слуг, чтобы помочь Чадли. Слуги удивились, однако не стали ни о чем расспрашивать. Потом Николас вызвал свою домоправительницу, и вскоре перед ним появилась полная и, судя по всему, доброжелательная женщина; ее сопровождала молоденькая горничная.
   — Миссис Контрейн, — сказал виконт, — это миссис Мотт, и она позаботится о вас и вашей служанке. Миссис Контрейн — моя гостья, — продолжал он, повернувшись к домоправительнице. — В ее доме случилось несчастье — пропали почти все вещи.
   — Пожар? — Миссис Мотт с сочувствием посмотрела на Люси. — Ох, действительно несчастье.
   — Это больше похоже на ураган, — проговорил Николас.
   Люси промолчала; она не знала, имеет ли смысл рассказывать о произошедшем.
   Миссис Мотт повернулась к стоявшей рядом девушке:
   — Опал, отведи горничную миссис Контрейн в комнату для слуг и позаботься о ней.
   Опал улыбнулась Вайолет, и та, взглянув на Люси, последовала за горничной виконта.
   — Пойдемте, миссис Контрейн, я покажу вам комнату для гостей, — сказала домоправительница. — Не хотите ли стакан теплого молока, чтобы успокоиться? А может, перекусите?
   — Молока будет вполне достаточно, — ответила Люси. — Вы очень добры, миссис Мотт.
   Она последовала за домоправительницей, и, поднявшись по широкой лестнице, они вошли в просторную комнату. Переступив порог, Люси осмотрелась, и комната ей сразу же понравилась. Здесь царил идеальный порядок, широкая кровать была покрыта розоватым шелком, и примерно такого же цвета были занавеси на окнах. А за окнами уже занимался рассвет…
   Люси с облегчением вздохнула и опустилась в глубокое мягкое кресло, стоявшее у кровати.
   — Я уже попросила нагреть воду, миледи, и можно наполнить ванну, если пожелаете, — сказала миссис Мотт, зажигая свечи на ночном столике и на бюро. — А вот здесь — полотенца и мыло.