Бережной Василий. Младший брат Солнца

   Из-за отсутствия более или менее точных данных о количестве водорода в объекте исследования модель нарастающей ядерной реакции была ненадежной, неустойчивой. И Дэвид, естественно, не мог успокоиться и неутомимо конструировал все новые и новые схемы. Какую температуру необходимо поддерживать в "спичке", чтобы разжечь ядерный "костер" хотя бы на миллиард лет? - вот главное, что стремился он установить в первую очередь. Компьютер урчал, как живое существо.
   - А ну-ка, Сезам, прикинь и это, - говорил Дэвид, вводя очередную карточку, - посмотрим, что у нас получится, что нам откроется...
   Послышался легкий стукоток в окно. Дэвид поднял голову и увидел высокую фигуру Натаниэла. Выключил компьютер и, накинув на плечи куртку, вышел. Не любил, когда ему мешали работать. Но ведь Натаниэл, по всей вероятности, явился неспроста.
   Сквозь заросли лавра вышли на берег. Ночная волна нежно шуршала, набегая на прибрежный песок.
   - Они что-то замышляют, - сказал Натаниэл. - От них можно всего ожидать...
   - Посмотрим, - спокойно ответил Дэвид. - Ты уже познакомился с этим... Даффом? Комедия.
   И он рассказал о визите босса и его нового агента. Натаниэл нахмурился. Бросив взгляд в ночную мглу, прошептал:
   - Субмарина патрулирует в десяти километрах отсюда. Можно вызвать хоть сейчас.
   Дэвид некоторое время молчал, словно прислушивался к ночным шорохам, потом сказал:
   - Нет, мы должны еще побыть здесь.
   - Смотри, чтобы не было поздно.
   Больше Натаниэл об этом не говорил: прекрасно знал, что его друг ни на какие уговоры не поддается.
   Через несколько минут Дэвид ушел, вроде бы совсем и не помышляя о бегстве с этого адского острова. Натаниэл, проходя мимо его коттеджа, увидел, что ученый снова сидит за компьютером и работает. "Вот самообладание! - восхищенно подумал Натаниэл. - Но какие у него шансы в противостоянии такому сильному врагу? Это ведь, собственно, настоящая война против мощнейшей и отлично налаженной военной машины целого государства!"
   И уже не осталось никакого восхищения, а одна только жалость шевельнулась в сердце. Донкихотство! Не может один человек - будь он тысячу раз гениален и мужествен - победить такую силу. И Натаниэла охватил страх. Зачем он пошел на поводу у Дэвида и притащился на этот проклятый остров?..
   Легкая теплая ночь внезапно стала нестерпимо тяжелой, так навалилась на плечи Натаниэла, что он даже ссутулился. Шел, как захмелевший, и еле доплелся до своей холостяцкой квартиры. Только оказавшись в постели, начал понемногу успокаиваться. В конце концов - что свершилось, то свершилось, ничего не поделаешь. Зазвонил телефон.
   - Еще не спишь? - послышался бодрый голос Дэвида. - Прости, но я не мог не позвонить... Хочу, чтобы и ты порадовался: я наконец сконструировал подходящую модель. Не горюй, дружище, ты еще будешь свидетелем осуществления проекта С-2!
   Натаниэл часто задышал в трубку, потом сказал:
   - Ну что ж, поздравляю... Это... эпохально.
   - Тебе что - нездоровится? - снова забеспокоился Дэвид.
   - Да нет, нет, все в порядке. Я понимаю - ты совершил научный подвиг, мой друг, еще один подвиг! Так что поздравляю и тому подобное.
   Они перебросились еще несколькими фразами. Натаниэл все время боялся, что Дэвид может проговориться об их встрече, и поэтому был лаконичен. Облегченно вздохнул, когда Кинг попрощался и положил трубку.
   "Удивительный человек... - думал Натаниэл, лежа в постели. - Он, пожалуй, и в камере смертников конструировал бы модели. Впрочем, разве этот остров - не такая же камера?.."
   Утро было хмурое, ветреное. На волнах белели барашки. Острая листва пальм со свистом резала воздух, и кроны были похожи на ветродвигатели. Чайки с пронзительным криком кружили у самого берега, а ветер ломал траектории их полета, единым дыханием разгоняя стаю в разные стороны. Но они снова летели друг к другу, может быть, чтобы вместе искать добычу.
   Вскоре ожила и лаборатория, но не так, как того хотел босс. Застыли ленты транспортеров в складских помещениях, не гудели электронные машины ни в магнитной камере, ни в контрольном бюро. Инженеры и техники сновали туда и сюда, от нечего делать собирались группами порассуждать о том о сем. Только в небольшом порту кипела работа - выгружали новые заготовки.
   Дэвид, немного утомленный ночными занятиями, сидел в своем кабинете, ведя телефонные разговоры. Натаниэл расхаживал перед его столом с заложенными за спину руками и иронически улыбался. Кинг оттягивает время, но что это даст? Ситуация обостряется, напряжение возрастает, с минуты на минуту акулы нападут...
   Позвонил босс. "Ну, сейчас начнется, - подумал Натаниэл. - Дэвид напомнит и о контракте, и о патенте..." Но, к удивлению Натаниэла, голос Дэвида прозвучал примирительно:
   - Ну что ж, если правительство так считает... Дафф? Будем сотрудничать, насколько ему позволит подготовка...
   Натаниэл опешил. Что за метаморфоза? Дэвида словно подменили.
   Положив трубку, Дэвид чуть ли не весело посмотрел на главного инженера.
   - Босс настаивает: немедленно начать изготовление второй модели. Сейчас он будет здесь.
   Натаниэл бросил выразительный взгляд на телефонные аппараты и произнес со свойственной ему осторожностью:
   - Я не думаю, что босс действует без санкции правительства, по меньшей мере - военного министра.
   - Меня это не касается. Отвечать будет он.
   - Что ж, ты можешь говорить о новом контракте. Надеюсь, за гонораром дело не станет.
   Дэвид махнул рукой:
   - А!.. Это долгая процедура...
   Босс, Дафф и несколько охранников буквально ворвались в кабинет Дэвида. Пуская клубы дыма из тлеющей сигары, босс потряс в воздухе газетой:
   - Совет Безопасности заседает... по нашему вопросу, а вам - формальности? Да понимаете ли вы, что дальше тянуть невозможно? Мы просто не успеем.
   И снова наблюдательный Натаниэл уловил радостное выражение на лице Дэвида. Это было короткое мгновенье, какой-то злорадный проблеск в глубине души.
   Дафф угрюмо осматривал кабинет, ожидая, что ответит Дэвид, а здоровенные охранники стояли у двери.
   Дэвид подождал, пока босс, выговорившись, тяжело опустился в кресло, и произнес так, словно ничего и не произошло:
   - Ну, если вы берете это на себя...
   - Да-да! - перебил босс. - За технические характеристики отвечаю я!
   - В таком случае начинаем немедленно, сейчас же! - воскликнул Дэвид. - И не будем напрасно нервничать...
   Этот короткий разговор завершился прямо-таки идиллией. Босс тряс Дэвида за плечи, жал ему руку, произнося комплименты и величая "гением из гениев", "суперменом из суперменов", а тот улыбался, как именинник, и смущался, как хороший актер.
   Натаниэлу стало противно от всей этой "сердечности", он вышел на тротуар, усыпанный гравием, и прошептал:
   - Комедия с переодеванием.
   ВЫСТРЕЛ С ПАЛЬМЫ
   Каждый раз после разговора с Даффом у Дэвида портилось настроение. Не только Натаниэлу, но даже и себе самому не мог бы он признаться, что нервы его сдают, что ему чем дальше, тем труднее выдерживать свинцовый взгляд и металлический голос нового помощника. Тот вел себя корректно и даже почтительно. Однако Дэвид все время ощущал жесткое излучение враждебности и опасности. Теперь у него уже не осталось никаких сомнений по поводу того, что Дафф получил задание во что бы то ни стало выведать саму суть его открытия. О каких бы процессах ни шла речь, Дафф неизменно подводил к самому главному: как изолируется антивещество? Каков механизм его получения?
   С одной стороны, это свидетельствовало о том, что он очень далек от истины, раз считает, что в Пирамидальных бомбах антивещество удерживается в готовом виде, а с другой выдавало его назойливую целеустремленность, от которой веяло самыми нежелательными намерениями. О, если бы ему удалось достигнуть своего, тогда Дэвид тут же оказался бы вне игры и, весьма вероятно, вне жизни.
   Но игра продолжалась! Каждую субботу точно по графику изготавливалась бомба нового, ракетного образца. На специальной платформе на мягком ходу с величайшей осторожностью перевозили ее из цеха в арсенал. Словно это было новорожденное дитя или нежный цветок, с которого могут осыпаться лепестки.
   И каждый раз, наблюдая эту торжественную операцию, Дэвид улыбался.
   "Чему он радуется? - думал Натаниэл, видя его веселые глаза. - Ведь еще неизвестно, как все это обернется".
   А Дэвиду было смешно потому, что он хорошо знал: пирамиды совершенно безопасны сейчас, до включения "магнитного реверса". Их можно двигать бульдозером по камню. И даже Натаниэл об этом не догадывался, и никто на свете!,. Вот только Дафф посматривает как-то вроде бы подозрительно... Ну что ж, уже недолго... Скоро вся эта игра кончится, и он, Дэвид, сможет осуществить свой неслыханный эксперимент!
   Платформа с бомбой съехала на пандус, выстеленный рифленой резиной, и медленно опустилась вниз, под бетонное покрытие. Босс лично наблюдал всю процедуру и возвращался в свою контору только после того, как массивные двери склада сходились и перед ними вставали двое часовых.
   - Ну, вот еще одна... - вздохнул Натаниэл.
   - Радуйся, друг мой! - Дэвид положил ему руку на плечо. Скоро закончим программу. Finis coronat opus *.
   Натаниэл невесело усмехнулся.
   - Смотря какой финиш.
   Они пошли пальмовой аллеей в сторону моря. И Натаниэл рассказал о своих опасениях. Он боялся, что Дэвиду не удастся перехитрить клику, с которой они подписали контракт, что поджигатели войны, получив такое оружие, смогут пойти на какую угодно авантюру, а Дэвида и его просто-напросто ликвидируют, чтобы не мешали. Поэтому нельзя терять время, нужно бежать отсюда, пока не поздно, бежать немедленно, этой же ночью. Субмарина патрулирует в международных водах, вышлют катер - стоит только подать сигнал.
   - Ну скажи на милость, неужели тебе так хочется балансировать над пропастью? - воскликнул Натаниэл.
   Дэвид вздохнул:
   - Во-первых, мы еще не выполнили программу. Пирамидок должно быть...
   - Переживаешь за контракт? - перебил Натаниэл.
   - Нет, - спокойно ответил Дэвид, - пирамидки нужны мне. Я готовлю грандиозный эксперимент...
   - А они готовят военную авантюру!
   - И, кроме того, - продолжал Дэвид, игнорируя реплику друга, - следует смотреть на все это шире. Слышал ведь - заседает Совет Безопасности! Что же касается субмарины, то так можно угодить из огня да в полымя... Не очень-то доверяй этим благодетелям.
   Окончательно сбитый с толку, Натаниэл не знал, что и сказать, только пожал плечами. Выходит, его знаменитый друг не раскрывает всех своих замыслов и что-то важное имеет в виду. Эксперимент... До сих пор Натаниэл был убежден: именно то, что они делают здесь, и есть эксперимент, а Дэвид, оказывается, считает это всего-навсего подготовкой... Что же это за эксперимент может быть? Странно...
   * Конец - делу венец (лат.).
   И неожиданно мелькнула мысль: а что, если Дэвид... стал маньяком? Нервное напряжение последних месяцев могло отразиться на его психике...
   Но, взглянув на загорелое лицо, на спокойные, даже задумчивые глаза Кинга, Натаниэл тут же отогнал эти сомнения. Нет-нет, Дэвид рассуждает логично, трезво, критически оценивает ситуацию, да и вообще он совершенно здоров! А что скрытен, так этого, как говорится, требует сама жизнь...
   - Не горюй, Нат! Все будет хорошо. Потерпи немного, скоро вернешься к семье... - Дэвид хотел было сказать о кругленькой сумме, которая уже лежала на счету Натаниэла, но почему-то сдержался. Пожалуй, потому, что дело в конце-то концов не в деньгах, нужно уважать человеческие чувства. - Я понимаю: жена, дети...
   Уверенный голос, дружеская улыбка Дэвида развеяли тяжелое настроение Натаниэла, и ситуация на острове уже не казалась ему такой мрачной, и снова появились в его поле зрения и волны, и солнце, и пальмы... Мудро сказал однажды Дэвид: мозг человека - мыслящая масса, которую необходимо соответственно сориентировать и настроить.
   Вернулись в лабораторию и сразу окунулись в работу. Появился Дафф, но почему-то не сел за свой рабочий стол, а только прошелся взад-вперед, словно что-то ища, и тут же выскользнул за дверь. Дэвид и Натаниэл удивленно переглянулись. Впрочем, они бы не удивлялись, если бы знали то, что знал Дафф. Час назад Совет Безопасности единогласно решил применить превентивные санкции против Южной Республики, чтобы сохранить мир, который человечество добыло ценой величайших жертв. Как отреагирует на это правительство Южной Республики, еще неизвестно, но босса вызвал премьер-министр, и тот уже улетел с острова, оставив за себя Даффа, который к тому же имел инструкции от секретной службы из самой столицы. И никто не знал, Дафф в том числе, что истекает последний день их работы на острове Сирен.
   Вечер прошел обычно, если не считать того, что "по техническим причинам" была приостановлена подача тока во все жилые помещения, и экраны телевизоров напоминали огромные бельма. На остров опустилась тишина.
   В коттедже Дэвида было, наверно, тише, чем всюду: телевизор молчал, молчала и Терри. Дэвид нервничал, не находя себе места. То садился в кресло, то бродил по всей квартире. Наконец вошел в спальню и, увидев, что Терри не спит, присел на край кровати. Заговорил глухим голосом:
   - Терри, послушай... Я понимаю твое настроение, но прошу тебя - и ты меня пойми. Постарайся, милая... - Терри не ответила, он немного помолчал, посматривая на ее золотистую голову, потом продолжил: - Не думай, что я так вот живу для собственного удовольствия, ты ведь знаешь, я далек от мещанских устремлений. Был бы я склонен к обывательский философии, вероятно, напоминал бы слепого, который в темной комнате ловит черную кошку, которой там нет. Скоро, совсем скоро ты узнаешь все - ты слышишь? - все. В жизни каждого человека бывают критические моменты. Теперь такой момент настает для нас. Скоро мы будем свободны, нас ждет воля! А теперь скажи... ну, скажи, что ты не сердишься на меня, скажи. Пожалуйста, прошу тебя!
   Терри молча смотрела в потолок.
   - Ну тогда давай сыграем! Ты ведь любишь Моцарта.
   Как же он обрадовался, когда Терри, накинув халат, пошла к роялю! Уже первые аккорды, зазвучавшие от прикосновения ее пальцев, - нежные, прозрачные, звонкие, - захлестнули его волной счастья. Она играла его любимую "Фантазию".
   Он взял свою невесомую скрипочку, мгновенье - и смычок отправился в чарующее путешествие, и охватило Дэвида прекрасное, трепетное чувство. Он перенесся в фантастический мир, и вокруг искрилось сияние, соединяющее небо с землей. А Терри - она никогда еще не играла с таким вдохновением. Словно предчувствовала, что это ее лебединая песня...
   Перед рассветом, именно в то время, когда тьма еще не отступила перед светом нового дня, остров Сирен пробудился от рева моторов. Дрожали стекла в окнах, качались и вибрировали люстры, словно от землетрясения.
   Дэвид выскочил на веранду. В небе чернели тяжелые вертолеты. Десант!
   Метнулся в спальню, закричал:
   - Наконец-то свершилось!
   - Сверршилось, сверршилось! - отозвался попугай Ара.
   - Что, что совершилось? - не выдержала Терри.
   - То, на что я надеялся. Десант! Ох и молодчина Вера! Смотри, на вертолетах знак ООН!
   - А при чем тут Вера?
   - Верра! Верра! - повторил попугай.
   - Она таки сдержала слово. Из нее получится хороший физик, а политический деятель уже получился. Боже, какой грохот!
   - Гррохот! - рявкнул Ара.
   Лицо Дэвида прояснилось, глаза сверкали радостью. Теперь-то он рассказал Терри все! С самого начала понял, что погорячился, подписав контракт с расистской кликой, которая вынашивает далеко идущие агрессивные планы. Вера тоже придерживалась такого мнения и не скрывала этого. Начали вместе искать выход. И нашли. Эту "легенду" с несчастным случаем придумала Вера - недаром в школе она принимала участие в художественной самодеятельности, родители ведь думали, что она будет актрисой, но любовь к физике определила ее путь. Ну и вся компания в прессе - это то, о чем просил ее сам Дэвид: он ведь совсем и не собирался вооружать горилл. А пирамиды приспособления для получения гигантской энергии - нужны ему для космического эксперимента.
   - Почему же ты мне сразу...
   Ох, Терри, наивная, как ребенок! Будто не знает, как за ними следили...
   - Они никогда полностью мне не доверяли. Был момент, когда я подумал, что провалился. Пришлось бы взорвать остров...
   - Взоррвать! Острров!
   А вертолеты все спускались и спускались с неба - судя по всему, несколько авиаматок направило сюда объединенное человечество.
   Из машин выскакивали вооруженные солдаты и быстро занимали позиции. Высоко в небе кружились истребители, там уже светило солнце, и самолеты казались золотыми стрелами.
   Операция заняла меньше часа. Гарнизон острова сложил оружие - то ли по приказу своего командования, то ли просто потому, что сопротивление было бы совершенно бесполезно. Солдаты ООН - из-под касок видны были черные, белые, желтые лица - заняли вышки, выставили посты вокруг арсенала и лаборатории. Персонал из Южной Республики - как военный, так и вольнонаемный - начали переправлять на пассажирский теплоход, белевший на рейде.
   Дэвид и Терри стояли на веранде, когда увидели в конце аллеи "джип" с вымпелом ООН. Догадались: едет командующий. Терри сияла, как именинница, - ведь осуществилась ее мечта, авантюра расистов потерпела крах.
   Машина приблизилась настолько, что стали видны лица сидевших в ней людей. Три ряда по три человека.
   - Вера! - воскликнула Терри. - Ты видишь, там Вера, это ведь она, правда?
   - Верра! Верра! Прравда! Прравда! - встревожился и Ара.
   Дэвиду тоже показалось, что в машине - Вера, но он не успел вымолвить ни слова: раздался выстрел, и рядом с его ухом тенькнула пуля. На веранду посыпались осколки пластиковой плитки.
   Терри сразу заметила, откуда стреляли.
   - Вон он, на пальме, негодяй! - Она подошла к самому окну, остановилась впереди Дэвида и показала рукой на высокую пальму левее аллеи.
   - Назад, Терри, назад! - Дэвид схватил ее за талию, но не успел оттащить от окна. На пальме снова вспыхнул огонь, и снова грохнул выстрел. Терри содрогнулась, обмякла, сразу стала неестественно тяжелой. - Терри...
   Прогрохотала автоматная очередь и, обламывая зеленые вееры пальмы, на землю грохнулся тот, кто стрелял в Дэвида и Терри. Труп опознали - это был Дафф.
   В эти минуты Дэвид не слышал ни стрельбы, ни гама, ни крика. Его словно оглушило, он ни о чем не думал, ничего не видел, кроме Терри. Отнес ее в комнату, положил на диван, дрожащими пальцами схватил какую-то сорочку, прижал к ее груди, пытаясь остановить кровь. Глаза его застлало серой пеленой, а в голове словно молотом бухало: "Терри... Терри... Терри..."
   ВЕСТИ С ИО
   Каждый, кто работал на острове Сирен, ожидал эту космическую передачу с радостным настроением. А тем более Вера. Задолго до начала сеанса связи девушка взглянула на часы и вышла из лаборатории, не дождавшись окончания рабочего дня. Ходила под пальмами, внешне спокойная, беззаботная, а на душе было тяжело. Смотрела на синеву моря, широкой полосой обрамлявшую остров, а воображение рисовало давно исчезнувшие образы, проявляя их невероятно зримо и отчетливо, хотя Вера совсем того и не хотела. Вон там была живописная гора, уничтоженная во время испытательного взрыва, а там Вера упала, натирая себе глаза перцем...
   Три долгих года прошло с того дня, а она и сейчас слышала выстрелы и стоны, видела смертельно-бледное лицо Терри, страшные, словно безумные глаза Дэвида...
   Ясное дело, пережив такую трагедию, он не мог оставаться здесь и начал кампанию за организацию экспедиции на Юпитер.
   Вера вздохнула и невольно взглянула на вечернее небо нет, Юпитер еще не взошел. Хотелось, ох как же ей хотелось полететь вместе с Дэвидом! Один из самых известных физиков планеты! Но, кажется, не только это влекло Веру к нему... Какой он красивый был в минуту прощанья! Красивый и нежный... Но непреклонный в осуществлении своих намерений. Боже, как она хотела, чтобы он остался здесь, как только не уговаривала! На самом деле - разве экипажи двух космических кораблей не доставили бы эти пирамиды в космос без него? Так нет, он непременно должен быть там - на случай, если придется менять параметры эксперимента. И не только сам полетел, а еще и взял с собой Натаниэла. "Поработайте, Вера, несколько лет без нас. Вот вам черновой набросок проекта, и, пока мы вернемся, вы сконструируете экспериментальную модель. Условия для работы здесь идеальные, остров Сирен находится теперь под эгидой ООН, так как был незаконно захвачен Южной Республикой, и никакие военные аномалии вам не помешают..."
   Она чувствовала, что ему и самому хотелось бы остаться и построить им же задуманный реактор, но проект С-2 все-таки перевесил. Вера удивлялась: разве сделать управляемой, приручить аннигиляцию - это меньше, чем бомбить Юпитер? Физики, приглашенные сюда, на остров Сирен, были ошеломлены, узнав о теме работы. Аннигиляционный реактор? Невероятно! Фантастично! А Дэвид считает это всего-навсего эпизодом в своих научных поисках. "Юпитер - вот самая главная моя тема, - сказал он в ответ на все ее просьбы остаться. - Принципы построения аннигиляционного реактора мне ясны, и надеюсь, что ваша дееспособная группа этот проект осуществит. А вот Юпитер... Моя мечта, моя жизнь. Поистине самая гигантская задача, которая выпадала когда-либо на долю человека".
   И верно, гигантская. Вера прекрасно сознавала, что в сегодняшнем кроются зерна будущего, и о будущем этом надо думать и заботиться сегодня.
   Она перевела книгу Дэвида Кинга "Младший брат Солнца" еще по рукописи. Это чисто научное произведение волновало, захватывало, звало к великим свершениям. И кто из ученых, политиков или дипломатов не высказывался в пользу этой исторической экспедиции на Юпитер? Таких не оказалось, и неудивительно. Каждому, кто хоть немного ощущает пульс международной жизни, ясно, что такая экспедиция - а она не под силу одной стране - сближает народы планеты. Это яркое проявление мирного сосуществования, высочайший пик в развитии самой науки. И Дэвид решил лететь, потому что это его идея, его замысел, его заветная мечта. Может быть, ему как автору проекта действительно нужно быть там. Не так-то просто понять до конца такого незаурядного человека. Но Верино сердце почему-то болезненно сжимается. Как они там, лицом к лицу с планетой-гигантом? Какие вести принесет сегодня тоненький лазерный луч из космической дали? Все-таки на Земле спокойнее, даже у аннигиляционного реактора...
   Ох, этот реактор! Веру даже передернуло, когда вспомнила она, как по неосторожности одного молодого сотрудника едва не произошел взрыв. Но все-таки продвинулись они далеко вперед, потому что поняли главное: эту крепость природы невозможно взять штурмом - только осадой!
   Еще раз взглянула на часы - остается несколько минут, так можно и опоздать. Ускорила шаг, потом побежала. Прозвучали позывные, и из открытых окон соседних коттеджей донесся голос диктора.
   Вбежала в гостиную запыхавшись, сердясь на себя. Щелкнула рычажком включения и услышал обрывок фразы:
   - ...великого ученого нашего времени.
   Медленно, словно из тумана, проступило на экране чье-то лицо. Сперва изображение было нечетким и даже распадалось на структурные элементы. Но вот оно стабилизировалось, и Вера узнала Натаниэла. Лицо его было мрачным - то ли от переутомления, то ли почему-то еще. Говорил он сухо, отрывисто, и это сразу насторожило Веру.
   - Ио - планетка побольше Луны, от нее до Юпитера ближе, чем от Земли до Луны. Здесь не полюбуешься небом. Неприветливый, суровый уголок Вселенной. Особенно грозна ночная сторона Юпитера. Встает черной стеной, гасит звезды, закрывает почти все небо, наваливается, падает - вот-вот раздавит. Впечатление гнетущее, трудно привыкнуть. Красное пятно Юпитера напоминает глаз фантастического хищного чудовища. О нем говорят: кровавое око. Дэвид назвал Красное пятно окошком планетного реактора. Астрофизические исследования показали: это канал, по которому транспортируется тепло из недр планеты. И Дэвид Кинг принял решение сбросить свои пирамиды именно на Красное пятно.
   "А где же сам Дэвид? - подумала Вера. - Почему его не видно?"
   Изображение Натаниэла исчезло. На экране появилось светлое пятнышко ракеты - словно темный жучок пополз по огромному зеркалу. Увеличение. Хорошо видно: от ракеты-носителя отделяются и одна за другой летят к этому зеркалу черные маковые зернышки. Их траектория искривляется, выплывает край Красного пятна, зернышки летят над ним, обозначаясь пунктиром и исчезая в огненном хаосе. Ни вспышки, ни даже малейшего нарушения поверхностной структуры. "Значит, запрограммировано на глубину, - подумала Вера. - Только на какую? Наверно, и Дэвид там, на космическом корабле. Почти наверняка. Не такой у него характер, чтобы сидеть на базе и спокойно смотреть, как кто-то другой делает Юпитеру энергетические инъекции".
   Снова возникло мрачное лицо Натаниэла.
   - Совершенно ясно, что предусмотреть режим работы такого "реактора", как Юпитер, невозможно. Пришлось ждать. Велись непрерывные наблюдения, вся наша аппаратура работала безотказно и с полной нагрузкой. Если бы произошли малейшие изменения - температуры, силы свечения, магнитного поля, - это было бы сразу же зафиксировано. Но характеристики планеты и космического пространства вокруг нее оставались неизменными...
   Вера оперлась локтями о колени, положила голову на ладони и закрыла глаза.
   Сухощавое лицо Натаниэла раздражало ее. Чего он тянет? Сказал бы сразу, что случилось. Чувствуется же, что экспедиция не смогла выполнить своей задачи, так к чему же все эти длинные разговоры...
   Слушала длинную и сухую информацию, а воображение рисовало живые картины. Дэвид сердится, сдвигает брови, просматривая показатели электронных систем. Садится к компьютеру, ходит по своей каюте, вернее - топчется на месте, потому что где уж там походишь: теснота, всюду торчат приборы. Он не хочет, просто не может поверить, что главное дело его жизни лопнуло как мыльный пузырь. Снова расчеты и расчеты. Творческое беспокойство и недовольство собой высушили его, щеки запали, нос с горбинкой кажется огромным, но глаза по-прежнему поблескивают неутомимой энергией. Наверно, если бы сняли фотопсихограмму, было бы зафиксировано сильное биоэлектрическое поле вокруг всего тела, а в глазах это заметно и без того. И откуда только берется у него такая сила? Спал мало, не больше двух-трех часов по земным суткам, и едва вставал, сразу же к телефону: вызывал дежурных операторов, надеясь услышать что-нибудь утешительное. Но ситуация не менялась, характеристики оставались стабильными.
   "И почему это Натаниэл все еще нудно разглагольствует? с каким-то подсознательным раздражением подумала Вера. - Это ведь уже не информация, а репортаж..."
   Глаз не раскрывала, так ей было лучше, и монотонный голос, принесенный лазерным лучом из космоса, продолжал трансформироваться в живые сцены.
   - Когда минули контрольные сроки, установленные Дэвидом, - продолжал Натаниэл, - а картина все не менялась, он решил облететь Юпитер по ближайшей орбите, чтобы проверить характеристики планеты при помощи бортовых систем. Далеко не все были сторонниками полета, но Дэвид на это не обращал внимания. Согласился только, чтобы кораблем управляли с базы,электронная машина поведет по самой оптимальной орбите. Готовился к полету тщательно. Буквально нафаршировал корабль своими приспособлениями и всякой аппаратурой. Капаметр, регистрирующий количество антипротонов, различных типов анализаторы, гиперонный микроскоп и даже тахитрон, огромный тороид, предназначенный для перезарядки атомов. Это был не корабль, а летающая космическая лаборатория.
   Натаниэл умолк, и Вера открыла глаза. Наконец-то увидела Дэвида! Вот он неуклюже идет к кораблю, вероятно, не привык еще к скафандру... Оглянулся, словно посмотрел в Верины глаза, и взгляд его был такой необычный, такой острый, что Вера похолодела.
   "Удивительно, - подумала она глядя, как Дэвид входит в корабль, как закрывается за ним люк. - Такое расстояние в пространстве и во времени, а заряд эмоций доходит..."
   Через некоторое время, просматривая запись этой видеопередачи и зная, что произошло. Вера не могла унять сердце: такой это был взгляд - щемящий, жгучий. Болезненный вздох и вместе с тем торжество могучего человеческого духа.
   Старт. Ракета медленно, словно нехотя, поднимается вверх - черное веретено на четком фоне диска Юпитера.
   Когда ракета исчезла, снова зазвучал голос Натаниэла, словно завертелись железные жернова. Неполных три витка совершил корабль по командам с базы. Затем Дэвид неожиданно сообщил, что переходит на автономное управление. Это не было предусмотрено программой, но никаких объяснений он не дал. Радиосвязь прервалась. Затем корабль был зафиксирован над Красным пятном, после чего исчез. Именно в это время был зарегистрирован первый протуберанец, который поднялся над Красным пятном Юпитера на высоту пять тысяч километров. Связано ли это явление с фактом исчезновения корабля Дэвида Кинга, не установлено. Сам Натаниэл склоняется к мысли, что Дэвид перезарядил вещество корабля, создав таким образом свою последнюю бомбу из антиматерии и вызвав мощный аннигиляционный взрыв. Было ли это задумано заранее или явилось последствием аварии - неизвестно и вряд ли когда-нибудь станет известно. Тайна трагического конца Дэвида Кинга сокрыта в разбушевавшихся недрах Юпитера.
   Как бы то ни было, но Юпитер пробудился, его активность усиливается с каждым часом. Несомненно включились новые могучие источники энергии. Излучения Юпитера попадают отныне в видимую часть спектра. Яркость его излучения нарастает.
   Экспедиция больше не могла оставаться на Ио и перебазировалась на безопасное расстояние, избрав для этого Каллисто, которая вращается. вокруг Юпитера на расстоянии почти двух миллионов километров.
   Натаниэл говорил еще о последних наблюдениях Юпитера, но Вера больше не слушала. Весть о гибели Дэвида потрясла ее до глубины души.
   Вышла к морю, но не слышала и не видела его вечерних волн. Взглянув в темно-синее небо, остановилась как вкопанная: Юпитер сиял настолько сильно, что в лучах его терялись звезды. В самом деле, младший брат Солнца!..
   И еще подумала Вера: "Разве это не счастливая судьба возжечь новое Солнце?.."