Оглушительный залп грохнул нам вслед, эхом прокатившись по мелким ущельям холмов. Вся верхняя часть скалы веером крупных и мелких обломков полетела нам в затылок, почва содрогнулась, пыль и дым образовали плотное облако, закрывшее раскаленное светило. Я бежал к подножию холма, спасая свою жизнь, рядом со свистом грохнулся здоровенный осколок, разлетевшись на куски. Я с содроганием представил, что было бы со мной, беги я на метр правее. Камни продолжали падать, словно дождь, несколько мелких огрызков протарабанили по шлему, один с силой долбанул в плечо, разбив его до крови, но я не замедлил бега. В диком хаосе камнепада царила настоящая неразбериха, группа в панике рассеивалась по ущельям, некоторые старались забраться в узкие щели, но казалось обломки падали всюду, поставив себе цель накрыть всю площадь в шахматном порядке. Кто окажется на "черной" клетке, а кто на "белой" -- целиком зависело от индивидуального везения каждого из нас. Наконец, я натолкнулся на спасительный провал и спрыгнул в его глубину. К моему изумлению там уже сидел Армян и разминал между пальцами очередную сигарету.
-- Добро пожаловать, -- он криво усмехнулся. -- Ты допустил большую ошибку, Маэстро. Надо было выпотрошить этого придурка из своего комплекса еще там, на вершине.
-- Да, да, но не забывай, ты тоже стал переключать стволы.
-- У меня уважительная причина, они переключаются, у тебя такой причины нет, -- он высунул голову наружу. -- Кстати, двое кажется готовы, один наверняка, второй еще шевелится.
Я выглянул следом. Камнепад почти прекратился, двое десантников лежало на опустевшем склоне. У одного размозжило голову вместе с каской, перемешав в диком хаосе осколки шлема и массу мозгов. Второй корчился в предсмертных судорогах с перебитым хребтом. Он лежал в луже собственной крови, увеличивающейся с каждым мгновением. Сгорая от жалости к несчастному, я попытался выскочить, но рука Армяна стянула меня вниз.
-- Не торопись, ему все равно не помочь, а этот идиот наверняка жахнет еще раз, для верности. По крайней мере на его месте я поступил бы именно так. Ага, вот! -- он торжествующе посмотрел на меня.
Оглушительный грохот и гравитация срезали верхушку скалы еще на пару метров, мы упали на дно расселины, стараясь как можно плотнее прижаться к спасительной стене. Дымящийся обломок все же влетел в наше убежище, Армян недовольно пнул его ногой.
-- Все-таки я его пристукну.
-- Кого?
-- Да того дурня в авиетке.
-- Нельзя ведь просто так, не разобравшись.
-- Ну да. Он что-то не очень разбирается, я тоже не собираюсь. Тем более по уставу корабля жизнь большинства дороже жизней меньшинства. Этот "человек" ухлопал в лучшем случае двоих, значит он автоматически попал в "меньшинство" и наши жизни дороже. Но пока он сидит в авиетке, мы все равно не сможем его ухлопать, ее обшивку не продолбаешь из наших пулеметов, она для них неуязвима. Впрочем, мы и так не станем ее долбать, нам нужна авиетка целая, способная летать. А раз она торчит тут целая и неповрежденная, значит и в последствии с ней ничего не случится.
-- Может, она здесь недавно.
-- Нет, она здесь давно. Она не наша, с другого корабля. С какого именно, точно определить не берусь, но наверняка из тех, что кружат сейчас на орбите пустые. К тому же вторая, ржавая, садилась позже нее. Она закрывает той выход в пустыню и не дает разбега для взлета. Но вот почему вторая, прилетевшая позже сгнила, а эта, как с конвейера, я определить не берусь.
-- Я тоже, но сам знаешь, планета изобилует неожиданностями. Мы до сих пор ничего не выяснили, мы как подопытные кролики, над нами просто-напросто издеваются, уничтожая садистски, невозмутимо и небольшими партиями.
-- Промедли группа хоть мгновение и на тот свет отправилась бы довольно большая партия из 25 человек.
-- Вроде стихло, ну что, вылезаем?
-- Вылезаем, -- согласно кивнул Армян, отбросив окурок. -- Попробуй теперь собери группу.
-- Жаль тех двоих. Но первым делом надо собрать остальных. Стрелять нельзя, иначе он может дать еще один залп. Придется молча шарить по скалам.
Я помог Армяну выбраться из щели. Те двое оказались мертвы. Невдалеке лежало еще одно тело и я с ужасом определил в нем одного из радистов. У меня еще теплилась надежда, что мы завладеем авиеткой и свяжемся с кораблем. Но без радистов, носящих в уме гигантские по объему массивы кодов, это сделать будет невозможно. Я подбежал к несчастному, он лежал лицом вверх и не имел никаких видимых повреждений, хотя и был мертв. Перевернув его на живот, я сплюнул от досады, мелкий острый осколок торчал из его затылка. Видимо, он, перебив позвонки, поразил двигательный центр мозга. Прийдись удар немного выше или в сторону, радист остался бы жив.
Армян действовал энергично. Он как заведенный лазил по скалам, извлекая из различных мест и укрытий оставшихся в живых десантников. Общими усилиями мы, наконец, собрали всю группу. Погибло трое, едва ли выживет еще один, камень перебил ему ногу. Остальные почти не имели радений, по крайней мере серьезных. Мы похоронили троих и положили в тень четвертого, жизнь которого, видимо, исчислялась часами. Он еще не умер, но я мысленно начертил в уме цифру 21.
Расставив посты наблюдения, я увел группу за вторую скалу, опасаясь повторных залпов. Рассевшись на утесах камней, мы стали принимать пищу, одновременно держа военный совет.
-- Я слушаю ваши предложения, как нам лучше захватить авиетку, но не убивая сидящего в ней и не калеча сам аппарат. Тот, в авиетке, нужен нам. Он может рассказать много интересного. Судя ; по времени, он ошивается на планете больше трех месяцев и, следовательно, знает гораздо больше нас.
Группа подавлено молчала, все были потрясены, гибелью товарищей от своего же соотечественника. Тягостное безмолвие стало затягиваться, когда, наконец подала голос Нисса.
-- Я предлагаю дождаться ночи.
-- Так, дальше.
-- Дальше я не знаю.
-- Черт возьми! Что тут думать? -- воскликнул Армян невпопад. Под покровом темноты я проберусь к авиетке и залягу под ее брюхом. Рано или поздно этот придурок выйдет из нее и попадет мне в лапы. Но для этого нужно вначале уничтожить пять датчиков ночного видения борта обращенного к нам, в противном случае я получу в лоб заряд из гравитационной пушки, разом покончив со всеми своими неприятностями.
-- Что же, вполне резонно. Но как уничтожить датчики? Один выстрел из-за любой скалы неминуемо вызовет ответный залп ЕСУОА в ту сторону.
-- Значит, стрелять придется точно и одновременно из пяти мест, один погибнет, четверо выживут. Но мы выпускаем из виду один важный фактор, фактор времени. Ему понадобится время на перестройку гравитопушек. Один он не сможет одновременно переориентировать их на пять мест, только на одно. Но и тогда можно успеть скрыться в заранее примеченном убежище.
-- О'кей, -- я оглядел группу, -- кто еще кроме 502-го знает расположение датчиков? -- Да все знают, авиетки изучаются досконально.
-- Тогда нужно пять добровольцев. Кто?
-- Твой вопрос неуместен, -- ответила Нисса, -- на это пойдет любой из нас, только прикажи.
-- Ладно, -- я ткнул пальцем в первых попавшихся людей, одним из них был Армян, вторым я.
-- Командир группы не имеет права.
-- Здесь распоряжаюсь я. Если со мной что-либо произойдет, командиром останется 367-й. Итак, датчики обращенного к нам борта расположены в сторону скал, что существенно облегчает задачу. Считаем по порядку. Я уничтожаю первый от носа датчик, Армян второй, ты третий, ты четвертый, а ты последний, хвостовой. Сверим часы. Сейчас 13.56. Каждый самостоятельно выходит на ударную позицию и ищет место для укрытия, куда прячется во время ответного залпа авиетки. На все это даю час. Ровно в 15.00 все стреляют. Обращаю внимание на особую осторожность. Не высовывайтесь без необходимости из-за скал, не показывайтесь авиетке, в противном случае один может провалить все дело. После собираемся здесь, группа никуда не уходит. Нисса, ты в 14.30 сними посты, они стоят на опасном участке.
-- Есть.
-- Группе уничтожения заменить гравитопулеметы на комплексы, настроить их на разрывные заряды, только один ствол.
У кого были пристегнуты к поясу пулеметы обменяли их на комплексы. Я поменялся своим комплексом с комплексом 367-го и наша пятерка разошлась ветром к границам скал.
Около двадцати минут понадобилось мне для выхода на свою позицию. Чего-либо более удобного нельзя было придумать. Осторожно подобравшись к кромке скалы, я нашел два невысоких утеса, стоявших близко друг к другу и образовывавших как бы естественную бойницу. Немного ниже имелась глубокая извилистая щель для укрытия и я надеялся, что успею в ней спрятаться. Вынув бинокль, я тщательно всмотрелся в замершую авиетку и осознал, что поступил несколько неправильно, хотя и сделал это непроизвольно. Стволы авиетки смотрели по прежнему на место первоначальных залпов. Следовательно, моя точка и точка последнего из пятерки десантника являлись самыми безопасными. Наибольший риск представляли точки Армяна и следующего за ним человека, именно туда авиетка могла мгновенно выстрелить. Для переориентации ЕСУОА в мою и последнюю точку, человеку потребуется время, значит, одного из троих я послал на верную смерть. Но отступать и переигрывать было поздно. Я отыскал место расположения датчика на корпусе авиетки, направил туда ствол комплекса и, взглянув на часы, стал ждать. Время текло медленно, казалось, стрелки застыли, прилипнув к циферблату. Мой комбинезон пропитался потом насквозь, я лежал на самом солнцепеке и проклинал дурня в авиетке. Какого черта ему потребовалось стрелять в нас? Таких же людей как и он? И зачем он вообще убегал?
В звенящей тишине вдруг заработали двигатели авиетки, дрожащее марево выхлопных газов, поднимая пыль, заколыхалось у нее в хвосте. Человеку внутри стало жарко и он включил кондиционеры, питавшиеся от генераторов. Отчаянная мысль забрела мне в голову. Ведь если он находится на планете так долго и так часто пользуется энергией авиетки, включая движки, то горючего может остаться слишком мало для взлета, он просто его сжег! Ржавые же баки второй авиетки не могли пополнить запасы топлива, они превратились в решето. Я зло прицелился в датчик. Чем скорее мы завладеем авиеткой, тем больше у нас останется шансов для выхода на орбиту, только бы хватило достаточно топлива для взлета.
Наконец, стрелки стали приближаться к заветной границе. Я напряженно всматривался в их тонкие контуры. 14.50, мне показалось, что секундная стрелка побежала быстрее, 14.54, я снял часы и положил их перед собой, держа на мушке датчик и контролируя циферблат одним глазом. 14.59--46, 47, 48... 59 Залп!!!
По корпусу авиетки долбанули сразу пять комплексов, пушки ЕСУОА заметались как оголтелые, возможно, эта секундная отсрочка спасет тех троих. Бабах!!!-- теперь выстрелила авиетка, но я уже сидел в спасительной глубине трещины. Хотя в мою сторону не вылетел ни один заряд.
Теперь можно не торопиться. Отсидев в расселине для верности еще минут двадцать, я вылез и побрел к группе. Десантник с перебитыми ногами был уже похоронен, группа встретила меня одобрительными возгласами. Вскоре вернулись еще четверо, жизнь поистине была прекрасна, я улыбнулся от неподдельной радости, похоже затея с датчиками удалась.
Глиняные куклы бывают мужчинами и женщинами, дорогими и дешевыми. Они сделаны из земли и когда они разобьются, снова уйдут в землю. Таков человек.
В почти полностью наступившей темноте Армян прощался с нами. Каждый хлопнул его по плечу, отдавая дань его смелости. Он внешне выглядел невозмутимым, но то, как часто он курил в последние часы, говорило мне о многом. В конце концов именно я втянул его в эти приключения, ворвавшись в его квартиру с Тиа. Единственным оправданием мог служить комплекс омолаживания, но теперь жизнь, пусть короткая, но на удивительно красивой Земле ослепительной звездой затмевала все остальные прожитые года. Боже, как мы не ценим нашу маленькую планетку, крохотный оазис в бесконечных просторах вселенной. Этот чудный мир, столько раз висевший на волоске из-за человеческой тупости. Мир, напичканный ядерным оружием, идиотскими войнами, коррупцией, мафией и многими другими пороками. Что такое драки между районами в родном городе? Что знают эти пацаны о вселенной, об этой вот чертовой планете, ежесуточно вырывающей человеческие жизни, как все мелко и зыбко и где, наконец, грань зла и добра? Мы отравляем атмосферу, выбрасывая в нее миллионы тонн ядовитых веществ, мы губим леса, реки, океан. Мы добрались до полюсов, повсюду оставляя хаос и разрушение девственной природы. Вот и прошло пятьсот лет, что стало с дорогой нашей старушкой -Землей? Не сгорела ли она в уничтожающей вспышке ядерной катастрофы? Не погибла ли от действий рук человеческих, приняв смерть от своих неразумных детей? И кто теперь мы с Армяном, бившие морды таким же придурковатым подросткам и получавшие от них те же подарки? Земляне? Теперь, наверное, нет, хотя еще и не реалы. Но мне вверены жизни людей, а я так неосмотрительно их транжирю. Жизни людей, что может быть дороже жизни?
-- Армян, -- я крепко сжал его руку, -- Скажи, ты не жалеешь?
-- О чем это ты?
-- О полете, о Земле.
Он поморщился.
-- Я уже и забыл... Хотя если честно, то мне наплевать, где именно будут жрать меня черви, здесь или на Земле, мне вообще безразлично, закопают меня, бросят так, или меткий выстрел кроновского лихтера выпустит мне кишки прямо в космосе. Ведь это счастье, мы нужны людям и не на Земле, а здесь, прямо тут, -- он постучал ногой по камню. -- И они ждут чуда от нас, землян. Ты понимаешь?
-- Да. Ты наша последняя надежда вырваться из тисков смерти.
-- Только не надо громких слов, мне и так тошно. Единственное мое желание в данный момент, это не прихлопнуть того идиота, а сожрать завтра утром банку мяса.
-- Оставь мне пару сигарет.
-- На, травись, -- он протянул мне несколько тонких трубочек. -- Ну, я пошел.
-- Счастливо. -- Я с тоской смотрел, как между утесами исчезла его широкая спина, затих шум размашистых шагов. Я сел на теплый камень утеса и нервно прикурил. Интересно, я не курил пятьсот лет. От первой затяжки мое горло сдавил удушливый кашель, легкие перехватило, но, преодолев первую вспышку отвращения, я жадно затянулся. Группа, негромко переговариваясь, взирала на своего командира, им был непривычен вид сигареты в его губах. Плевать, я зло затушил окурок о камень и поднялся.
-- Пойду взгляну, на него, как он, -- я кивнул оставшимся ребятам, проверил два поста и полез на скалу, срезанную выстрелами авиетки. По моим расчетам Армян еще не добрался до места и я оказался прав. Я залег и, примостившись поудобнее, настроил бинокль на инфракрасное наблюдение. Легко запищали микросхемы, беря от микроаккумуляторов необходимую энергию. В оранжевом неярком свете я ясно различил корпус авиетки, казалось, аппарат замер навечно, ни единого звука не долетало от него. Проведя биноклем по окрестностям, я заметил у дальней кромки скал ползущего по-пластунски Армяна. Он не имел бинокля, ему приходилось двигаться в темноте. Благо, она еще не была полной, небо сумеречно переливалось немногочисленными звездами. Вообще интересное здесь небо, звезд очень мало. В этом районе вселенной практически нет галактик и отдельные островки звезд отстоят далеко друг от друга. Какого лешего нашим кораблям понадобилось сюда соваться? Тем более в галактике кронов? Неожиданная смена курса, неподготовленный осмотр чужой планеты, наказавшей чужаков за их наглое вторжение. Я вновь приложился к биноклю, Армян преодолел половину расстояния от скал к авиетке. А что, если мы уничтожили не все датчики? Ведь кто-то мог промахнуться! Тогда от Армяна нечего будет хоронить, я с содроганием вспомнил, как лупили гравитационные пушки авиеток в звездной битве с кронами, как разлетались под их сокрушительными ударами орудия лихтеров и сами лихтеры. Хотя что кроны! Скалу срезало как бритвой. Возьми этот болван метров на тридцать ниже и Армян сейчас бы не крался к авиетке. Мы все сейчас мирно лежали б под толстым слоем камней, мертвые или умирающие, не имеющие возможности выбраться, преодолеть многометровый щит скал.
Наконец-то! Я вздохнул с видимым облегчением, Армян залез под брюхо авиетки под самым люком, под тем, где исчез человек. А если тог надумает выйти из второго? Нет, Армян все равно с ним справится, он не допустит оплошности, он знает, наши жизни в его руках.
Я поднялся и пошел к группе. Теперь я не опасался выстрелов авиетки, по крайней мере ночью. Если человек не пришил Армяна, значит, все пять четко уничтожили свои датчики. Я почти спустился в первое ущелье, когда по его иссиня-черному дну молниеносно пронеслась желтая пунктирная полоса, на расстоянии примерно метр или полтора ото дна. Пронеслась и исчезла, как не было. Я остановился и немного подождал. Луч лазера? Нет, не может быть, полоса прошла через вон тот большой валун и унеслась дальше, не оставив на том следов. Быстро спустившись, я преодолел ущелье и оглянулся. Точно такая же полоса промелькнула в черной глубине, она шла немного правее, но быстро, как пуля. Удивившись странному явлению, я поспешно направился к группе.
-- Ну, как, он добрался? -- люди с надеждой смотрели на меня, словно это я, а не Армян, полз к авиетке
-- Все нормально. Если тот выйдет днем или ночью, он его стреножит, надо, чтобы обязательно вышел.
-- Думаю, что он не станет сидеть всю жизнь в авиетке.
-- Будем надеяться. Кстати, вы не замечали несущихся желтых полос?
-- Где?
-- По дну ущелий.
-- Нет, -- за всех ответила Нисса, -- Может, кто из охраны видел?
-- 392-й, -- обратился я к одному из десантников, -- Сходи к ближнему посту и узнай насчет полос. Если часовой торчит на дне ущелья, пусть заберется повыше. Полосы летают над самым дном.
-- О'кей.
Он стал спускаться, а я невольно улыбнулся его "О'кей". Сейчас это слово произносили многие из группы. Для них оно означало все, что есть вообще хорошего, оно могло произноситься с любым выражением, интонацией и на любую тему. 392-й миновал самую глубокую точку ущелья, группа пристально смотрела за его удалением и тут из-за утеса рванулась знакомая мне полоса, насквозь прошив идущего десантника. Тот слабо вскрикнул, схватившись за грудь и остановился,
-- Всем оставаться на местах, -- я бегом кинулся к человеку и, схватив его за руку, вытащил наверх. Он продолжал держаться за место, где его прошила полоса. Расстегнув комбинезон, я направил луч фонарика на его грудь и увидел маленькое красное пятнышко, -- Не больно?
-- Теперь нет, а тогда сильный укол и жжение.
-- Ничего, вроде миновало, но все-таки постарайся не соваться под полосы, ущелья преодолевай бегом. То же самое скажи часовому.
392-й вернулся минут через двадцать. Остановившись, он глубоко вздохнул несколько раз, восстанавливая дыхание, и сказал:
-- Часовой сидит на скале, вверху, но его два раза прошили полосы. Он чувствовал то же, что и я. Более никаких видимых ощущений.
-- Хорошо, теперь всем отдыхать. Утром, с самого рассвета, мы займем позиции в скалах, вокруг авиетки. Думаю утром ему придется выйти наружу. Когда смена постов?
-- Через полчаса.
-- При смене не попадать под полосы. Мы не знаем к чему это может привести, и что они из себя представляют,
Царство ночи полностью охватило нашу сторону планеты. Она не имела спутников и тем ярче мелькали в темноте яркие пунктиры полос, они пролетали все чаще и, закрывая глаза, я подумал, что сменным часовым окажется нелегко преодолевать ущелья, не попадая под их перекрестный полет.
Я забылся тяжелым беспокойным сном. Казалось, он не нес отдых, а напротив, еще сильнее изматывал организм. Не помню сколько миновало времени. Я проснулся от непонятного внутреннего толчка и сел. Сонливость моментально слетела с меня прочь. Достав последнюю сигарету, я решил покурить и сходить взглянуть на Армяна, заодно проверив посты охраны. Но не успел я выкурить и половину сигареты, когда зашевелился один из десантников. Он неторопливо поворочался и вдруг резко сел, как робот, оглядывая спящих... Чисто инстинктивно я шарахнулся за ближайший выступ и замер. В проснувшемся человеке я узнал охранника, которого по словам 392-го прошили две полосы. Тот посидел еще немного, потом встал и начал шарить по карманам. В черном мраке, слегка разбавленном слабым светом звезд, я заметил два зеленоватых пятна у него на концах рук. Приглядевшись через бинокль, я поразился. Ногти человека ярко фосфоресцировали! Он сунул руку за пояс и через линзы бинокля мелькнул холодный отблеск клинка. Такой нож имел каждый из нас, но еще никто не воспользовался им на планете. Вставший человек огляделся и, подойдя к ближайшему из спящих, склонился над ним. Сначала я не понял, что происходит. До ушей донесся еле слышный хрип, а человек шагнул к другому. И тут до меня дошло, -- он убивал спящих!
Я мгновенно оценил ситуацию. Ближайший от меня комплекс лежал метрах в восьми, при такой силе тяжести нечего и думать добраться до него мгновенно. А у того, прямо под ногами валялось по крайней мере три комплекса, он мог воспользоваться любым из них гораздо раньше меня. Я пошарил вокруг себя рукой и сжал увесистый камень. Человек уже наклонился над другим спящим, когда я вышел из своего укрытия и тихо свистнул. Тот моментально обернулся и получил в грудь смачный удар острым обломком. Тихо охнув, он согнулся пополам, выронив нож и схватившись руками за ушибленное место, в черной темноте его ногти ярко светились. И тут я допустил ошибку. Я бросился на него, вместо того, чтобы схватить комплекс. Я понадеялся на свою силу и ловкость и еще на последствия удара. Но человек сразу выпрямился и ловко увернулся от моего кулака. В кровь разбив костяшки пальцев об его шлем, я попытался нанести удар левой, но он был четко парирован. Я никогда не предполагал, что люди с нашего корабля так великолепно знают приемы рукопашного боя. Молниеносный выпад ноги пришелся мне в солнечное сплетение, теперь настала моя очередь сломаться пополам. Второй удар, снизу вверх, впился мне в глаз. Не удержав равновесия и задыхаясь от сбитого дыхания, я повалился спиной на острые камни. Я не кричал, спасая свою жизнь, я был зол, и хотел сам решить исход схватки, мое самолюбие было задето. Я оказался самым натуральным остолопом в данной ситуации. Человек схватил нож и навалился на меня сверху. В последней, отчаянной схватке я вцепился в кисти его рук, одна из которых сжимала нож. Его острый конец плавно и неудержимо приближался к моей груди, на губах убийцы играла холодная нечеловеческая ухмылка, подписывающая мне смертный приговор.
Рядом раздался негромкий хлопок, мне в лицо брызнуло что-то горячее и липкое, человек захрипел, сильно отклоняясь назад и в призрачном мерцанье звезд я увидел в его лбу громадную дыру. Следом произошло еще нечто более невероятное. Несмотря на продырявленный череп, он, шатаясь, поднялся и осмотрел площадку со спящими десантниками. Уперевшись локтями в камни, я привстал из последних сил. В нескольких метрах от нас стояла Нисса, сжимая в руке пистолет одного из радистов, человек, шатаясь словно пьяный, сделал в ее сторону пару шагов. В темноте сверкнуло неяркое пламя одновременно с легкими хлопками. Еще не видя груди человека я понял, что она разворочена выстрелами из пистолета. Человек остановился и мешком рухнул вниз, замерев, теперь, кажется, навсегда. Нисса подошла к нему и хладнокровно пнула ногой.
-- Мертв. Чего это ты с ним сцепился?
-- Он убил одного, вон валяется. И готовился прикончить другого, ножом. Тихо и без криков, прямо в сердце. Не знаю, что с ним стало, силы как у льва. Есть такие животные на Земле, исключительно сильные звери.
-- Ты прав, -- Нисса помогла мне встать, --с дыркой во лбу он смог подняться и идти ко мне.
-- Но почему это случилось?
-- Скажи спасибо, что я успела проснуться от вашей возни. Кажутся, во всем виноваты полосы, ведь его они прошили дважды. Видимо, в психике произошли некоторые нарушения, он не контролировал себя. Скорей всего и сила взялась оттуда же.
-- Возможно ты права, но тогда... Мы без слов поняли друг друга и быстро подошли к 392-му. Его ногти слабо фосфоресцировали.
-- Смотри, кажется, начинается, у того они тоже светились.
-- Придется его прикончить. Отойдем пока за уступ.
Мы скрылись за тем же валуном, где я сидел раньше. Ждать пришлось недолго, минут пятнадцать, 392-й слабo зашевелился и сел. Все повторялось по кругу. Вот он поднялся, осматривая группу, вынул нож и... Брызнул огнем мой комплекс, казалось, человек взорвался изнутри, разом проснулись все остальные, непонимающе вращая головами.
-- Подъем, -- скомандовал я. Десантники быстро заняли свои места в строю.
-- Ребята, произошло невероятное. Тот, кого я убил и тот, кого убила Нисса больше, не являлись людьми. Смотрите, -- я указал на первого убитого, -- Он обладал колоссальной живучестью и силой. Он убил нашего товарища и прикончил бы нас всех, не проснись я вовремя и не помоги мне Нисса. Ей я обязан жизнью. Их обоих прошили полосы. Да, да те, они и сейчас мелькают в ущельях. Первого они прошили дважды, видимо поэтому он перестал быть человеком раньше второго, в его мозгу появилась настойчивая мысль уничтожить всех нас. Нас осталось восемнадцать и я не знаю, столкнулись ли наши часовые с полосами или смогли их избежать. Если столкнулись, то вскоре...
-- Вон он! -- один из десантников вскинул руку. На фоне фиолетового неба, на вершине ближней к нам скалы возник часовой с комплексом в руках. Группа без команды рассыпалась в стороны, ослепительный сноп пламени возник на месте, где мы только что стояли. Ответные выстрелы не заставили себя ждать. Сверху раздался оглушительный вопль, кто-то попал в часового зажигательным снарядом. Тот упал и в свете рассыпавшихся искр теперь корчился на голых камнях. Еще пара выстрелов из гравитопулеметов разметала его по частям.
-- Добро пожаловать, -- он криво усмехнулся. -- Ты допустил большую ошибку, Маэстро. Надо было выпотрошить этого придурка из своего комплекса еще там, на вершине.
-- Да, да, но не забывай, ты тоже стал переключать стволы.
-- У меня уважительная причина, они переключаются, у тебя такой причины нет, -- он высунул голову наружу. -- Кстати, двое кажется готовы, один наверняка, второй еще шевелится.
Я выглянул следом. Камнепад почти прекратился, двое десантников лежало на опустевшем склоне. У одного размозжило голову вместе с каской, перемешав в диком хаосе осколки шлема и массу мозгов. Второй корчился в предсмертных судорогах с перебитым хребтом. Он лежал в луже собственной крови, увеличивающейся с каждым мгновением. Сгорая от жалости к несчастному, я попытался выскочить, но рука Армяна стянула меня вниз.
-- Не торопись, ему все равно не помочь, а этот идиот наверняка жахнет еще раз, для верности. По крайней мере на его месте я поступил бы именно так. Ага, вот! -- он торжествующе посмотрел на меня.
Оглушительный грохот и гравитация срезали верхушку скалы еще на пару метров, мы упали на дно расселины, стараясь как можно плотнее прижаться к спасительной стене. Дымящийся обломок все же влетел в наше убежище, Армян недовольно пнул его ногой.
-- Все-таки я его пристукну.
-- Кого?
-- Да того дурня в авиетке.
-- Нельзя ведь просто так, не разобравшись.
-- Ну да. Он что-то не очень разбирается, я тоже не собираюсь. Тем более по уставу корабля жизнь большинства дороже жизней меньшинства. Этот "человек" ухлопал в лучшем случае двоих, значит он автоматически попал в "меньшинство" и наши жизни дороже. Но пока он сидит в авиетке, мы все равно не сможем его ухлопать, ее обшивку не продолбаешь из наших пулеметов, она для них неуязвима. Впрочем, мы и так не станем ее долбать, нам нужна авиетка целая, способная летать. А раз она торчит тут целая и неповрежденная, значит и в последствии с ней ничего не случится.
-- Может, она здесь недавно.
-- Нет, она здесь давно. Она не наша, с другого корабля. С какого именно, точно определить не берусь, но наверняка из тех, что кружат сейчас на орбите пустые. К тому же вторая, ржавая, садилась позже нее. Она закрывает той выход в пустыню и не дает разбега для взлета. Но вот почему вторая, прилетевшая позже сгнила, а эта, как с конвейера, я определить не берусь.
-- Я тоже, но сам знаешь, планета изобилует неожиданностями. Мы до сих пор ничего не выяснили, мы как подопытные кролики, над нами просто-напросто издеваются, уничтожая садистски, невозмутимо и небольшими партиями.
-- Промедли группа хоть мгновение и на тот свет отправилась бы довольно большая партия из 25 человек.
-- Вроде стихло, ну что, вылезаем?
-- Вылезаем, -- согласно кивнул Армян, отбросив окурок. -- Попробуй теперь собери группу.
-- Жаль тех двоих. Но первым делом надо собрать остальных. Стрелять нельзя, иначе он может дать еще один залп. Придется молча шарить по скалам.
Я помог Армяну выбраться из щели. Те двое оказались мертвы. Невдалеке лежало еще одно тело и я с ужасом определил в нем одного из радистов. У меня еще теплилась надежда, что мы завладеем авиеткой и свяжемся с кораблем. Но без радистов, носящих в уме гигантские по объему массивы кодов, это сделать будет невозможно. Я подбежал к несчастному, он лежал лицом вверх и не имел никаких видимых повреждений, хотя и был мертв. Перевернув его на живот, я сплюнул от досады, мелкий острый осколок торчал из его затылка. Видимо, он, перебив позвонки, поразил двигательный центр мозга. Прийдись удар немного выше или в сторону, радист остался бы жив.
Армян действовал энергично. Он как заведенный лазил по скалам, извлекая из различных мест и укрытий оставшихся в живых десантников. Общими усилиями мы, наконец, собрали всю группу. Погибло трое, едва ли выживет еще один, камень перебил ему ногу. Остальные почти не имели радений, по крайней мере серьезных. Мы похоронили троих и положили в тень четвертого, жизнь которого, видимо, исчислялась часами. Он еще не умер, но я мысленно начертил в уме цифру 21.
Расставив посты наблюдения, я увел группу за вторую скалу, опасаясь повторных залпов. Рассевшись на утесах камней, мы стали принимать пищу, одновременно держа военный совет.
-- Я слушаю ваши предложения, как нам лучше захватить авиетку, но не убивая сидящего в ней и не калеча сам аппарат. Тот, в авиетке, нужен нам. Он может рассказать много интересного. Судя ; по времени, он ошивается на планете больше трех месяцев и, следовательно, знает гораздо больше нас.
Группа подавлено молчала, все были потрясены, гибелью товарищей от своего же соотечественника. Тягостное безмолвие стало затягиваться, когда, наконец подала голос Нисса.
-- Я предлагаю дождаться ночи.
-- Так, дальше.
-- Дальше я не знаю.
-- Черт возьми! Что тут думать? -- воскликнул Армян невпопад. Под покровом темноты я проберусь к авиетке и залягу под ее брюхом. Рано или поздно этот придурок выйдет из нее и попадет мне в лапы. Но для этого нужно вначале уничтожить пять датчиков ночного видения борта обращенного к нам, в противном случае я получу в лоб заряд из гравитационной пушки, разом покончив со всеми своими неприятностями.
-- Что же, вполне резонно. Но как уничтожить датчики? Один выстрел из-за любой скалы неминуемо вызовет ответный залп ЕСУОА в ту сторону.
-- Значит, стрелять придется точно и одновременно из пяти мест, один погибнет, четверо выживут. Но мы выпускаем из виду один важный фактор, фактор времени. Ему понадобится время на перестройку гравитопушек. Один он не сможет одновременно переориентировать их на пять мест, только на одно. Но и тогда можно успеть скрыться в заранее примеченном убежище.
-- О'кей, -- я оглядел группу, -- кто еще кроме 502-го знает расположение датчиков? -- Да все знают, авиетки изучаются досконально.
-- Тогда нужно пять добровольцев. Кто?
-- Твой вопрос неуместен, -- ответила Нисса, -- на это пойдет любой из нас, только прикажи.
-- Ладно, -- я ткнул пальцем в первых попавшихся людей, одним из них был Армян, вторым я.
-- Командир группы не имеет права.
-- Здесь распоряжаюсь я. Если со мной что-либо произойдет, командиром останется 367-й. Итак, датчики обращенного к нам борта расположены в сторону скал, что существенно облегчает задачу. Считаем по порядку. Я уничтожаю первый от носа датчик, Армян второй, ты третий, ты четвертый, а ты последний, хвостовой. Сверим часы. Сейчас 13.56. Каждый самостоятельно выходит на ударную позицию и ищет место для укрытия, куда прячется во время ответного залпа авиетки. На все это даю час. Ровно в 15.00 все стреляют. Обращаю внимание на особую осторожность. Не высовывайтесь без необходимости из-за скал, не показывайтесь авиетке, в противном случае один может провалить все дело. После собираемся здесь, группа никуда не уходит. Нисса, ты в 14.30 сними посты, они стоят на опасном участке.
-- Есть.
-- Группе уничтожения заменить гравитопулеметы на комплексы, настроить их на разрывные заряды, только один ствол.
У кого были пристегнуты к поясу пулеметы обменяли их на комплексы. Я поменялся своим комплексом с комплексом 367-го и наша пятерка разошлась ветром к границам скал.
Около двадцати минут понадобилось мне для выхода на свою позицию. Чего-либо более удобного нельзя было придумать. Осторожно подобравшись к кромке скалы, я нашел два невысоких утеса, стоявших близко друг к другу и образовывавших как бы естественную бойницу. Немного ниже имелась глубокая извилистая щель для укрытия и я надеялся, что успею в ней спрятаться. Вынув бинокль, я тщательно всмотрелся в замершую авиетку и осознал, что поступил несколько неправильно, хотя и сделал это непроизвольно. Стволы авиетки смотрели по прежнему на место первоначальных залпов. Следовательно, моя точка и точка последнего из пятерки десантника являлись самыми безопасными. Наибольший риск представляли точки Армяна и следующего за ним человека, именно туда авиетка могла мгновенно выстрелить. Для переориентации ЕСУОА в мою и последнюю точку, человеку потребуется время, значит, одного из троих я послал на верную смерть. Но отступать и переигрывать было поздно. Я отыскал место расположения датчика на корпусе авиетки, направил туда ствол комплекса и, взглянув на часы, стал ждать. Время текло медленно, казалось, стрелки застыли, прилипнув к циферблату. Мой комбинезон пропитался потом насквозь, я лежал на самом солнцепеке и проклинал дурня в авиетке. Какого черта ему потребовалось стрелять в нас? Таких же людей как и он? И зачем он вообще убегал?
В звенящей тишине вдруг заработали двигатели авиетки, дрожащее марево выхлопных газов, поднимая пыль, заколыхалось у нее в хвосте. Человеку внутри стало жарко и он включил кондиционеры, питавшиеся от генераторов. Отчаянная мысль забрела мне в голову. Ведь если он находится на планете так долго и так часто пользуется энергией авиетки, включая движки, то горючего может остаться слишком мало для взлета, он просто его сжег! Ржавые же баки второй авиетки не могли пополнить запасы топлива, они превратились в решето. Я зло прицелился в датчик. Чем скорее мы завладеем авиеткой, тем больше у нас останется шансов для выхода на орбиту, только бы хватило достаточно топлива для взлета.
Наконец, стрелки стали приближаться к заветной границе. Я напряженно всматривался в их тонкие контуры. 14.50, мне показалось, что секундная стрелка побежала быстрее, 14.54, я снял часы и положил их перед собой, держа на мушке датчик и контролируя циферблат одним глазом. 14.59--46, 47, 48... 59 Залп!!!
По корпусу авиетки долбанули сразу пять комплексов, пушки ЕСУОА заметались как оголтелые, возможно, эта секундная отсрочка спасет тех троих. Бабах!!!-- теперь выстрелила авиетка, но я уже сидел в спасительной глубине трещины. Хотя в мою сторону не вылетел ни один заряд.
Теперь можно не торопиться. Отсидев в расселине для верности еще минут двадцать, я вылез и побрел к группе. Десантник с перебитыми ногами был уже похоронен, группа встретила меня одобрительными возгласами. Вскоре вернулись еще четверо, жизнь поистине была прекрасна, я улыбнулся от неподдельной радости, похоже затея с датчиками удалась.
Глиняные куклы бывают мужчинами и женщинами, дорогими и дешевыми. Они сделаны из земли и когда они разобьются, снова уйдут в землю. Таков человек.
В почти полностью наступившей темноте Армян прощался с нами. Каждый хлопнул его по плечу, отдавая дань его смелости. Он внешне выглядел невозмутимым, но то, как часто он курил в последние часы, говорило мне о многом. В конце концов именно я втянул его в эти приключения, ворвавшись в его квартиру с Тиа. Единственным оправданием мог служить комплекс омолаживания, но теперь жизнь, пусть короткая, но на удивительно красивой Земле ослепительной звездой затмевала все остальные прожитые года. Боже, как мы не ценим нашу маленькую планетку, крохотный оазис в бесконечных просторах вселенной. Этот чудный мир, столько раз висевший на волоске из-за человеческой тупости. Мир, напичканный ядерным оружием, идиотскими войнами, коррупцией, мафией и многими другими пороками. Что такое драки между районами в родном городе? Что знают эти пацаны о вселенной, об этой вот чертовой планете, ежесуточно вырывающей человеческие жизни, как все мелко и зыбко и где, наконец, грань зла и добра? Мы отравляем атмосферу, выбрасывая в нее миллионы тонн ядовитых веществ, мы губим леса, реки, океан. Мы добрались до полюсов, повсюду оставляя хаос и разрушение девственной природы. Вот и прошло пятьсот лет, что стало с дорогой нашей старушкой -Землей? Не сгорела ли она в уничтожающей вспышке ядерной катастрофы? Не погибла ли от действий рук человеческих, приняв смерть от своих неразумных детей? И кто теперь мы с Армяном, бившие морды таким же придурковатым подросткам и получавшие от них те же подарки? Земляне? Теперь, наверное, нет, хотя еще и не реалы. Но мне вверены жизни людей, а я так неосмотрительно их транжирю. Жизни людей, что может быть дороже жизни?
-- Армян, -- я крепко сжал его руку, -- Скажи, ты не жалеешь?
-- О чем это ты?
-- О полете, о Земле.
Он поморщился.
-- Я уже и забыл... Хотя если честно, то мне наплевать, где именно будут жрать меня черви, здесь или на Земле, мне вообще безразлично, закопают меня, бросят так, или меткий выстрел кроновского лихтера выпустит мне кишки прямо в космосе. Ведь это счастье, мы нужны людям и не на Земле, а здесь, прямо тут, -- он постучал ногой по камню. -- И они ждут чуда от нас, землян. Ты понимаешь?
-- Да. Ты наша последняя надежда вырваться из тисков смерти.
-- Только не надо громких слов, мне и так тошно. Единственное мое желание в данный момент, это не прихлопнуть того идиота, а сожрать завтра утром банку мяса.
-- Оставь мне пару сигарет.
-- На, травись, -- он протянул мне несколько тонких трубочек. -- Ну, я пошел.
-- Счастливо. -- Я с тоской смотрел, как между утесами исчезла его широкая спина, затих шум размашистых шагов. Я сел на теплый камень утеса и нервно прикурил. Интересно, я не курил пятьсот лет. От первой затяжки мое горло сдавил удушливый кашель, легкие перехватило, но, преодолев первую вспышку отвращения, я жадно затянулся. Группа, негромко переговариваясь, взирала на своего командира, им был непривычен вид сигареты в его губах. Плевать, я зло затушил окурок о камень и поднялся.
-- Пойду взгляну, на него, как он, -- я кивнул оставшимся ребятам, проверил два поста и полез на скалу, срезанную выстрелами авиетки. По моим расчетам Армян еще не добрался до места и я оказался прав. Я залег и, примостившись поудобнее, настроил бинокль на инфракрасное наблюдение. Легко запищали микросхемы, беря от микроаккумуляторов необходимую энергию. В оранжевом неярком свете я ясно различил корпус авиетки, казалось, аппарат замер навечно, ни единого звука не долетало от него. Проведя биноклем по окрестностям, я заметил у дальней кромки скал ползущего по-пластунски Армяна. Он не имел бинокля, ему приходилось двигаться в темноте. Благо, она еще не была полной, небо сумеречно переливалось немногочисленными звездами. Вообще интересное здесь небо, звезд очень мало. В этом районе вселенной практически нет галактик и отдельные островки звезд отстоят далеко друг от друга. Какого лешего нашим кораблям понадобилось сюда соваться? Тем более в галактике кронов? Неожиданная смена курса, неподготовленный осмотр чужой планеты, наказавшей чужаков за их наглое вторжение. Я вновь приложился к биноклю, Армян преодолел половину расстояния от скал к авиетке. А что, если мы уничтожили не все датчики? Ведь кто-то мог промахнуться! Тогда от Армяна нечего будет хоронить, я с содроганием вспомнил, как лупили гравитационные пушки авиеток в звездной битве с кронами, как разлетались под их сокрушительными ударами орудия лихтеров и сами лихтеры. Хотя что кроны! Скалу срезало как бритвой. Возьми этот болван метров на тридцать ниже и Армян сейчас бы не крался к авиетке. Мы все сейчас мирно лежали б под толстым слоем камней, мертвые или умирающие, не имеющие возможности выбраться, преодолеть многометровый щит скал.
Наконец-то! Я вздохнул с видимым облегчением, Армян залез под брюхо авиетки под самым люком, под тем, где исчез человек. А если тог надумает выйти из второго? Нет, Армян все равно с ним справится, он не допустит оплошности, он знает, наши жизни в его руках.
Я поднялся и пошел к группе. Теперь я не опасался выстрелов авиетки, по крайней мере ночью. Если человек не пришил Армяна, значит, все пять четко уничтожили свои датчики. Я почти спустился в первое ущелье, когда по его иссиня-черному дну молниеносно пронеслась желтая пунктирная полоса, на расстоянии примерно метр или полтора ото дна. Пронеслась и исчезла, как не было. Я остановился и немного подождал. Луч лазера? Нет, не может быть, полоса прошла через вон тот большой валун и унеслась дальше, не оставив на том следов. Быстро спустившись, я преодолел ущелье и оглянулся. Точно такая же полоса промелькнула в черной глубине, она шла немного правее, но быстро, как пуля. Удивившись странному явлению, я поспешно направился к группе.
-- Ну, как, он добрался? -- люди с надеждой смотрели на меня, словно это я, а не Армян, полз к авиетке
-- Все нормально. Если тот выйдет днем или ночью, он его стреножит, надо, чтобы обязательно вышел.
-- Думаю, что он не станет сидеть всю жизнь в авиетке.
-- Будем надеяться. Кстати, вы не замечали несущихся желтых полос?
-- Где?
-- По дну ущелий.
-- Нет, -- за всех ответила Нисса, -- Может, кто из охраны видел?
-- 392-й, -- обратился я к одному из десантников, -- Сходи к ближнему посту и узнай насчет полос. Если часовой торчит на дне ущелья, пусть заберется повыше. Полосы летают над самым дном.
-- О'кей.
Он стал спускаться, а я невольно улыбнулся его "О'кей". Сейчас это слово произносили многие из группы. Для них оно означало все, что есть вообще хорошего, оно могло произноситься с любым выражением, интонацией и на любую тему. 392-й миновал самую глубокую точку ущелья, группа пристально смотрела за его удалением и тут из-за утеса рванулась знакомая мне полоса, насквозь прошив идущего десантника. Тот слабо вскрикнул, схватившись за грудь и остановился,
-- Всем оставаться на местах, -- я бегом кинулся к человеку и, схватив его за руку, вытащил наверх. Он продолжал держаться за место, где его прошила полоса. Расстегнув комбинезон, я направил луч фонарика на его грудь и увидел маленькое красное пятнышко, -- Не больно?
-- Теперь нет, а тогда сильный укол и жжение.
-- Ничего, вроде миновало, но все-таки постарайся не соваться под полосы, ущелья преодолевай бегом. То же самое скажи часовому.
392-й вернулся минут через двадцать. Остановившись, он глубоко вздохнул несколько раз, восстанавливая дыхание, и сказал:
-- Часовой сидит на скале, вверху, но его два раза прошили полосы. Он чувствовал то же, что и я. Более никаких видимых ощущений.
-- Хорошо, теперь всем отдыхать. Утром, с самого рассвета, мы займем позиции в скалах, вокруг авиетки. Думаю утром ему придется выйти наружу. Когда смена постов?
-- Через полчаса.
-- При смене не попадать под полосы. Мы не знаем к чему это может привести, и что они из себя представляют,
Царство ночи полностью охватило нашу сторону планеты. Она не имела спутников и тем ярче мелькали в темноте яркие пунктиры полос, они пролетали все чаще и, закрывая глаза, я подумал, что сменным часовым окажется нелегко преодолевать ущелья, не попадая под их перекрестный полет.
Я забылся тяжелым беспокойным сном. Казалось, он не нес отдых, а напротив, еще сильнее изматывал организм. Не помню сколько миновало времени. Я проснулся от непонятного внутреннего толчка и сел. Сонливость моментально слетела с меня прочь. Достав последнюю сигарету, я решил покурить и сходить взглянуть на Армяна, заодно проверив посты охраны. Но не успел я выкурить и половину сигареты, когда зашевелился один из десантников. Он неторопливо поворочался и вдруг резко сел, как робот, оглядывая спящих... Чисто инстинктивно я шарахнулся за ближайший выступ и замер. В проснувшемся человеке я узнал охранника, которого по словам 392-го прошили две полосы. Тот посидел еще немного, потом встал и начал шарить по карманам. В черном мраке, слегка разбавленном слабым светом звезд, я заметил два зеленоватых пятна у него на концах рук. Приглядевшись через бинокль, я поразился. Ногти человека ярко фосфоресцировали! Он сунул руку за пояс и через линзы бинокля мелькнул холодный отблеск клинка. Такой нож имел каждый из нас, но еще никто не воспользовался им на планете. Вставший человек огляделся и, подойдя к ближайшему из спящих, склонился над ним. Сначала я не понял, что происходит. До ушей донесся еле слышный хрип, а человек шагнул к другому. И тут до меня дошло, -- он убивал спящих!
Я мгновенно оценил ситуацию. Ближайший от меня комплекс лежал метрах в восьми, при такой силе тяжести нечего и думать добраться до него мгновенно. А у того, прямо под ногами валялось по крайней мере три комплекса, он мог воспользоваться любым из них гораздо раньше меня. Я пошарил вокруг себя рукой и сжал увесистый камень. Человек уже наклонился над другим спящим, когда я вышел из своего укрытия и тихо свистнул. Тот моментально обернулся и получил в грудь смачный удар острым обломком. Тихо охнув, он согнулся пополам, выронив нож и схватившись руками за ушибленное место, в черной темноте его ногти ярко светились. И тут я допустил ошибку. Я бросился на него, вместо того, чтобы схватить комплекс. Я понадеялся на свою силу и ловкость и еще на последствия удара. Но человек сразу выпрямился и ловко увернулся от моего кулака. В кровь разбив костяшки пальцев об его шлем, я попытался нанести удар левой, но он был четко парирован. Я никогда не предполагал, что люди с нашего корабля так великолепно знают приемы рукопашного боя. Молниеносный выпад ноги пришелся мне в солнечное сплетение, теперь настала моя очередь сломаться пополам. Второй удар, снизу вверх, впился мне в глаз. Не удержав равновесия и задыхаясь от сбитого дыхания, я повалился спиной на острые камни. Я не кричал, спасая свою жизнь, я был зол, и хотел сам решить исход схватки, мое самолюбие было задето. Я оказался самым натуральным остолопом в данной ситуации. Человек схватил нож и навалился на меня сверху. В последней, отчаянной схватке я вцепился в кисти его рук, одна из которых сжимала нож. Его острый конец плавно и неудержимо приближался к моей груди, на губах убийцы играла холодная нечеловеческая ухмылка, подписывающая мне смертный приговор.
Рядом раздался негромкий хлопок, мне в лицо брызнуло что-то горячее и липкое, человек захрипел, сильно отклоняясь назад и в призрачном мерцанье звезд я увидел в его лбу громадную дыру. Следом произошло еще нечто более невероятное. Несмотря на продырявленный череп, он, шатаясь, поднялся и осмотрел площадку со спящими десантниками. Уперевшись локтями в камни, я привстал из последних сил. В нескольких метрах от нас стояла Нисса, сжимая в руке пистолет одного из радистов, человек, шатаясь словно пьяный, сделал в ее сторону пару шагов. В темноте сверкнуло неяркое пламя одновременно с легкими хлопками. Еще не видя груди человека я понял, что она разворочена выстрелами из пистолета. Человек остановился и мешком рухнул вниз, замерев, теперь, кажется, навсегда. Нисса подошла к нему и хладнокровно пнула ногой.
-- Мертв. Чего это ты с ним сцепился?
-- Он убил одного, вон валяется. И готовился прикончить другого, ножом. Тихо и без криков, прямо в сердце. Не знаю, что с ним стало, силы как у льва. Есть такие животные на Земле, исключительно сильные звери.
-- Ты прав, -- Нисса помогла мне встать, --с дыркой во лбу он смог подняться и идти ко мне.
-- Но почему это случилось?
-- Скажи спасибо, что я успела проснуться от вашей возни. Кажутся, во всем виноваты полосы, ведь его они прошили дважды. Видимо, в психике произошли некоторые нарушения, он не контролировал себя. Скорей всего и сила взялась оттуда же.
-- Возможно ты права, но тогда... Мы без слов поняли друг друга и быстро подошли к 392-му. Его ногти слабо фосфоресцировали.
-- Смотри, кажется, начинается, у того они тоже светились.
-- Придется его прикончить. Отойдем пока за уступ.
Мы скрылись за тем же валуном, где я сидел раньше. Ждать пришлось недолго, минут пятнадцать, 392-й слабo зашевелился и сел. Все повторялось по кругу. Вот он поднялся, осматривая группу, вынул нож и... Брызнул огнем мой комплекс, казалось, человек взорвался изнутри, разом проснулись все остальные, непонимающе вращая головами.
-- Подъем, -- скомандовал я. Десантники быстро заняли свои места в строю.
-- Ребята, произошло невероятное. Тот, кого я убил и тот, кого убила Нисса больше, не являлись людьми. Смотрите, -- я указал на первого убитого, -- Он обладал колоссальной живучестью и силой. Он убил нашего товарища и прикончил бы нас всех, не проснись я вовремя и не помоги мне Нисса. Ей я обязан жизнью. Их обоих прошили полосы. Да, да те, они и сейчас мелькают в ущельях. Первого они прошили дважды, видимо поэтому он перестал быть человеком раньше второго, в его мозгу появилась настойчивая мысль уничтожить всех нас. Нас осталось восемнадцать и я не знаю, столкнулись ли наши часовые с полосами или смогли их избежать. Если столкнулись, то вскоре...
-- Вон он! -- один из десантников вскинул руку. На фоне фиолетового неба, на вершине ближней к нам скалы возник часовой с комплексом в руках. Группа без команды рассыпалась в стороны, ослепительный сноп пламени возник на месте, где мы только что стояли. Ответные выстрелы не заставили себя ждать. Сверху раздался оглушительный вопль, кто-то попал в часового зажигательным снарядом. Тот упал и в свете рассыпавшихся искр теперь корчился на голых камнях. Еще пара выстрелов из гравитопулеметов разметала его по частям.