-- Радуйся, мы можем исправить твою ошибку.
Но к Четвертому нас не пустили. Мы остались стоять перед дверью. Чуть поодаль расположилось ДЕОС из нашей свиты. Они держали в руках излучатели и иногда искоса посматривали в нашу сторону.
-- Шакалье,--не выдержал Армян. Ему явно хотелось найти объект приложения своих усилий.--Слушай, если не получается с этим Четвертым, давай приласкаем вон тех.
-- Ты гений, но со связанными руками и при наличии у них изучателей, они скорее приласкают нас.
-- Плевать.
-- Армян, не сходи с ума!
-- Послушай, ты затащил меня сюда, на их чертову металлическую лоханку? Затащил,-- ответил он за меня,-- Ты выкинул ружье? Выкинул. А в кармане у меня лежало еще два . патрона. Улавливаешь? Я мог при желании кокнуть того, кто вляпал нас в асфальт, в тот момент, когда он занимался оставшимися в квартире и ослабил контроль. Теперь будь здоров, не мешай мне,-- он развязной походкой направился к людям в серебристых костюмах. Те насторожились, но видимо не очень-то они опасались землянина, испытывавшего к тому же острый дефицит в руках. Между тем Армян, как ни в чем не бывало, приблизился к ним в плотную (вот дураки, искренне удивился я, мало им оторванных ног) и резким кивком головы вышиб веер кровавых брызг из носа стоящего справа. Второй также испытал приятные ощущения у себя в промежности, куда Армян со смаком влепил ему ботинком.
Они еще корчились, эти недотепы, а я рванулся вперед подальше от проклятой двери. Но Армян не мог отказать себе в удовольствии наступить на горло одному из них и задать каверзный вопрос.
-- Жить хочешь?
Задыхающийся от огромной массы армяновского тела человек, усиленно закивал головой в знак полного согласия. А я, видя что просто так Армяна не оттащишь, заорал.
-- Армян! Пусть освободят нам руки!
-- Ты слышал? -- это относилось к придушенному. Тот сделал неуверенный жест рукой в сторону отлетевшего излучателя. Мне стало все ясно.
-- Какая кнопка?!
-- Третья грань, четвертая...--просипел тот.
Опустившись на четвереньки, я подбородком перевернул излучатель и, нащупав нужную кнопку, нажал. Стальные кольца, стягивающие наши руки, со звоном упали и тут с жужжанием отворилась дверь в апартаменты Четвертого. Мы, как по команде, ринулись в проход, но аналогичная дверь успела перекрыть нам дорогу. Мы повернули вниз, успели забраться в одну из каплевидных машин и подергать кучу разнообразных рычажков, ничего более. Машина не двинулась с места. А потом подоспели они. Как порой бывает трудно признавать поражение после нелегкой победы, но мы сделали это с достоинством. Мы спокойно вылезли из аппарата и стали перед толпой в серебристых комбинезонах. Один из них поднял блестящие обручи и их капкан снова защелкнулся у нас за спинами.
Потом был краткий миг прозрения, но прозрения страшного. Я лежал на операционном столе, приторно знакомый запах заполнял помещение, выложенное зеленоватыми плитами резкий звук хирургических инструментов, раскладываемых на столике, раздавался похоронным маршем.
-- Армян!!!--не выдержал я. Ровно никакого ответа, наверное ему успели вспороть живот немногим раньше, ведь удовольствие надо растягивать,-Считай, что я жму тебе руку!
-- Дайте ему наркоз,-- услышал я чей-то тихий голос.
И вдруг... я не поверил. Я увидел глаза Тиа, одни глаза, лицо прикрывала белая повязка. Она вытащила откуда-то снизу маску, закрыв мне одновременно рот и нос. Одуряющий аромат полился мне в легкие, мысли стали путанными. Тиа? Она сама станет меня препарировать? Что это? У нее на халате номер 400?! Тогда все понятно... Как же, новый взлет, видимо, стремление иметь меньший номер сидит у них в крови. Но она смотрела на меня спокойно, никакого волнения, казалось, ее глаза излучают радость. Все же она предала меня. Дурак, старался из-за нее как последний кретин. Надо было отдать ее Адмиралу. Вряд ли он цацкался бы с ней как я. Впрочем чушь! Я как отрезвел, я не испытывал к ней ненависти. Почему? Почему?! Но... как все просто, я же люблю ее!!! Мозг постепенно начал уводить мысля в небытие, свет стал меркнуть большими размытыми пятнами. Последнее, что я с удовлетворением отметил; в момент, когда они все склонились надо мной, был лоб Луи, рана зарубцевалась очень некрасиво...
Мое дао подобно мечу. Обращая меч против других, извлечешь выгоду для себя. Хватаясь за меч руками нанесешь рану себе.
Яркий свет брызнул мне в глаза. Человек со шприцем в руке быстро растирал чем-то пахучим сгиб моей руки. Я приподнял голову и обозрел помещение овальной формы. Я лежал на полке, покрытой мягким материалом. На полке, выходившей из соседней стены, сидел Армян, тщетно пытаясь разобраться с техникой одевания свободного желтого балахона. Судя по тому, как он бодро перебирал руками складки материи, с внутренностями у него обстояло совсем неплохо и, видимо, ни один жизненно важный орган не покинул его организм, предпочитая питаться живой кровью, а не баночным раствором. Армян, как всегда, казался невозмутимым. Человек, сделавший мне инъекцию, упаковывал в небольшой саквояж свой немудреный арсенал, в комнате кроме нас троих никого не оказалось. Но Армян словно предугадал мои мысли.
-- Бить его сегодня мы не будем. Он очень просил об этом. К тому же, кажется, он неплохой парень. Да?-- Последнее "да?" относилось к нашему оживителю.
Человек неуверенно пожал плечами.
-- Вы странный народ, земляне. Неукротимый и кровожадный. Ведете бессмысленные войны, убиваете друг друга...
-- Обо всем этом лучше поговори с президентами,-- перебил его Армян.
-- Невозможное невозможно,-- ответил человек,-- Одевайтесь, осталось мало времени.
-- Времени до чего? -- не понял я.
-- Сейчас нас куда-то поведут, -- Армян, наконец, напялил через голову свой балахон.-- Больно обещали не делать.
-- И на том спасибо,-- я последовал его примеру, хотя в таком свободном одеянии чувствовал себя несколько стесненным.
-- Следуйте за мной -- человек произвел с излучателем манипуляцию и дверь с тихим звуком ушла стену.
Путь от овальной комнаты до места назначения не занял много времени, так, легкая прогулка. Мы не пользовались ни каплевидными машинами, ни эскалаторами и все время двигались по горизонтальной плоскости. Человек с саквояжем привел нас к блестящей, похоже выполненной из стали, двери и произвел на излучателе несложную комбинацию. Дверь, как и все двери на этом корабле, тихо скрылась и стене и нашему взору открылся громадный зал, всю дальнюю стену которого занимало сложное сооружение, походившее на пульт... Казалось, это нагромождение дисплеев, экранов, разноцветных огней и кнопок жило своей, независимой от других жизнью, издавая еле уловимый писк. Но я не успел толком рассмотреть это творение чужой цивилизации, дверь также неуловимо закрылась за нашими спинами и спокойный низкий голос произнес:
-- Проходите, прошу вас. Тут я заметил невысокого седого человека и замер. На его груди красовалась цифра 1.
-- Вы, наверное, удивлены,-- продолжил Первый,-- почему вас до сих пор не умертвили?
-- В некоторой степени да,-- ответил я за нас обоих.
-- Скажу вам сразу, мы решили не делать этого. Вернее я, многие склонялись к вашей препарации, но я отказался. Не смотря на то, что вы порядком покалечили наших четверых людей и они в ближайшее время не смогут приносить пользу кораблю, равно как и всему полету, а на корабле не так много должностей, имеющих дублеров.
-- Не наша вина, что ваши люди захотели вернуться за мной и за Тиа. Вы могли свободно улететь и не рисковать процессорами.
-- Ого, ты знаешь как ценится на корабле процессор?
-- Я теперь многое знаю.
-- Потому и пришлось вернуться за вами, это не прихоть наших людей, а мой приказ.
-- И что с нами будет дальше?
-- А есть на корабле сигареты? -- невпопад встрял Армян. Кажется, ему наскучило разглядывать помещение и он решил перейти к более насущным проблемам.
-- Сигареты? -- переспросил Первый, он явно не понимал о чем идет речь.
-- Полцарства за пачку "Примы".
Первый вдруг заразительно рассмеялся, Армян насупился, сообразив, что в ближайшее время ему придется воздержаться от курения.
-- Да, твой друг молодец, сама невинность. Если не считать сотрясения мозга и вспоротых свинцом ступней моих ребят, по речь не о том. Я готов забыть и уже забыл содеянное вами и хочу сделать одно предложение. Вы полностью согласитесь со мной, что дорога на Землю для вас забыта, вы никогда не увидите ее. В то же время мне пришлась по душе ваша отчаянность, неординарность мышления н безрассудная решимость, как в инциденте на Земле, так и на самом корабле у комнаты Четвертого. Вы практически обезвредили одну из лучших десантных групп и не останься один из них внизу, мы бы действительно отказались от вашего захвата, ибо план уничтожения процессоров имел реальные шансы на успех. Таким образом, я предлагаю вам заменить выбывших из строя людей в этой группе. Вы покалечили четверых...
-- Пятерых,-- снова не вытерпел Армян.
-- Четверых,-- спокойно поправил его Первый,-- Тот кто получил удар в лицо вашим оружием, сильно не пострадал.
-- Но сквол кибитсе,-- тихо сказал я Армяну. Но вместо Армяна ответил Первый.
-- Он не вопит, хотя насчет непрошеных советов я с тобой полностью согласен.
-- Вы знаете английский?!
-- Нет, но его знаешь ты, этого, вполне достаточно. Так вот, вы покалечили четверых, но вы двое стоите десяти. Вы согласны войти в состав группы?
-- В нашем положении может отказаться только придурок. Вы согласны, что мы не придурки?
-- Вполне.
-- И какие на нас будут возложены обязанности?
-- В течении полета очень мало, охрана и патрулирование некоторых важных узлов корабля. Десантные группы используются при разведке новых миров, в непредвиденных ситуациях, которые в полете довольно часто имеют место и тому подобное. В свободное время, а его у вас будет предостаточно, вы можете заняться изучением истории нашей цивилизации, ибо теперь становитесь ее членами, можете посвятить себе авиеткам, нам нужны всесторонне развитые специалисты, можете грызть гранит науки или всецело предаться физическим упражнениям. Одно вам будет вменено в обязанность - досконально знать то, что знает каждый член экипажа и еще законы корабля. Знать и пунктуально выполнять каждый их раздел. За нарушение законов последует жестокая расплата, кораблем не может рисковать никто.
-- Мы постараемся.
-- Я так и думал, теперь идите сюда.--Первый подошел к одной из стен и откинут о сторону тяжелую портьеру. В небольшой нише висело два серебристых костюма с номерами 501 и 502, а рядом, на низких столиках лежало два излучателя.
-- О боже, излучатели? Наши?!
-- Да, ваши. Любой из экипажа научит вас пользоваться ими.
-- Но ведь излучатель означает... -- я схватился руками за грудь. Всю грудную клетку покрывал прочный пластырь из материала телесного цвета. Неужели тогда в операционной...
-- Через пять месяцев вы сможете запустить свои приборы омолаживания, каждый свой. Можете включить позже. Пластырь отпадет сам, примерно через пять суток, шрам исчезнет за месяц.
Теперь мне стало понятным спокойствие Тиа, ее добрые и радостные глаза и я вдруг впервые пожалел девушку с рассеченным лбом. Не все на корабле оказались подонками и скотами, здесь встречались довольно милые ребята. А я смогу стать вечным! Готов ли я был теперь служить кораблю? Чужой цивилизации? Голос Первого прервал мои мысли.
-- Еще одна деталь, она касается 501-го.
-- Значит я 501, а Армян 502?
-- Да, и пока вам придется подчиняться остальным. Но у нас не отдают невыполнимых приказов.
-- Но приказание вашего Четвертого, пожелавшего препарировать меня без обезболивания?
-- Я ничего не знал, можете мне поверить. К сожалению, я не в праве смещать номера в первом десятке, это делает Совет Безопасности и исследования космоса.
-- Наверное, до него чертовски далеко, до вашего Совета?
-- Не очень, немногим более 500 лет полета.
-- Пятьсот лет?!!
-- Успокойся, Маэстро,-- опять полез Армян.-- Какая тебе разница, сколько до этого Совета, пятьсот или пять миллионов. Давай подумаем о реальном положении дел, о жратве и куреве.
Зная дурной нрав Армяна и понимая, что сейчас он со справедливыми претензиями полезет к Первому и не желая усложнять едва установившиеся дружественные отношения, я тихо ему ответил.
-- Замолчи придурок. Так что вы сказали относительно новости для меня? -- последнее относилось уже к Первому.
-- Новость насчет Тиа. Она обратилась с просьбой в Совет корабля о совместной с тобой жизни.
-- Да? И такое возможно?
-- Вполне, Совет дал разрешение. Но смотри, любой из вас, также обратившись в Совет, может в любое время расторгнуть этот союз, у нас нет законных браков как на Земле, все гораздо свободней и проще. И еще одно "но". В полете нельзя иметь детей. На корабле много союзов, но никто не имеет детей. Дети в полете запрещены уставом корабля, ибо 40% наших звездолетов не возвращается, их экипажи гибнут при известных или неизвестных обстоятельствах с самими кораблями или без них. Мы не вправе решать за наших детей и приводить их к гибели. Еще есть кроны. Ты знаешь, кто они?
-- Смутно, Тиа вскользь обмолвилась о них.
-- Лучше с ними вообще не встречаться. Итак, ты согласен на союз с Тиа?
-- Согласен ли я? И вы еще спрашиваете! На кой черт тогда я крал процессор? Забирал Тиа на Землю? Да хватит болтать, заявляю прямо и откровенно. Я готов служить кораблю и отдать за него жизнь.
-- Я верю в вас ребята, вы еще принесете присягу кораблю. Я искренне рад, что корабль приобрел таких людей как вы. Ступайте и помните, корабль дал вам вечность, отплатите ему тем же, он наш дом на тысячелетия, от него зависят наши жизни. Миллиарды световых лет отделяют нас от других кораблей и еще больше расстояние до нашей базы и никто, кроме нас самих, не сможет оказать нам помощь, только мы и корабль, запомните это главное правило, рассчитывать можно на себя и никого более,
Мы еще разговаривали с Первым, а Армян с интересом крутил в руках излучатель, я радовался за него, казалось, он понял, какую власть
Теперь не уходят из жизни,
Теперь из жизни уводят.
И если кто-нибудь даже
Захочет чтоб было иначе,
Бессильный и неумелый
Опустит слабые руки
Не зная, где сердце спрута
И есть ли у спрута сердце?
Пятьсот лет. Много это, или мало? На Земле много, а на корабле ничтожный отрезок времени. За пятьсот лет я многое узнал, многому научился, ни одному человеку на Земле не снились такие знания, для себя я стал почти богом. Ежедневные физические нагрузки приводили в замешательство всех в экипаже, они не привыкли так много тренироваться, уповая больше на силу оружия, чем на силу мышц. Я стал действительно сильным и чертовски выносливым, мне нравилось мое тело, доведенное до физического совершенства. Впрочем Армян, или 502-й, не отставал от меня. Жир улетучился из его организма словно дым. Если раньше он походил на пивную бочку, то теперь являл гору тугих мышц и шутя ломал силомеры, на которых самые крепкие из экипажа могли достичь лишь половины шкалы. Мы идеально изучили оружие корабля, авиеток, десантных групп. Мы могли стрелять из любого положения, любого вида вооружения и быть полностью уверенными за максимальное попадание в цель. Мы привыкли к частым тревогам, учебным и боевым, когда по различным причинам происходила поломка в аппаратуре и системах корабля, и неоднократно выходили в космос на авиетках и процессорах для исследования астероидов и небольших мертвых планет у горячих и умирающих звезд. Мы изучали квазары, черные дыры. нейтронные звезды, мы разгадывали головоломки вселенной и радовались победам. Но самое главное, мы ни разу не загрустили. Корабль был напичкан развлечениями и аттракционами спортивного типа и просто азартными. Мы не боялись слететь вниз по номерной лестнице, мы и так являлись в ней замыкающими и потому говорили, что думаем, делали, что хотели и за пятьсот лет стали любимцами корабля, желанными гостями в любой его точке, доступной нам. Мы привлекли весь экипаж к новым. неизвестным им ранее видам спорта. Теперь большая часть свободного времени отдавалась футболу, теннису, волейболу и еще некоторым другим спортивным состязаниям. Но, как и на Земле, наибольшее признание полупил футбол. На корабле образовалось шестнадцать команд, из людей, принадлежавших к разным уровням и профессиям. Каждая из команд имела свое футбольное поле, своих болельщиков и ежегодно проводились настоящие чемпионаты по разработанным графикам. Я вполне довольствовался тем, что наша с Армяном команда не опускалась в этих чемпионатах ниже пятого места.
Нисколько раз Первый вызывал меня к себе и предлагал уменьшить номер. От пего не ускользнула возросшая закалка всего экипажа. Он считал, что уже этим я принес кораблю невосполнимую пользу. Но каждый раз я отказывался. Слишком многое дал мне корабль, чтобы претендовать на большее, я и так был в неоплатном долгу перед ним. Мне не хотелось рушить дружественные связи, налаженные практически со всеми, я опасался обид, если кому-то из-за меня или Армяна придется слететь со своего уровня. На Земле мои кости давно бы сгнили, превратившись в труху, а тут я был молод, полон сил и энергии, имел любимое дело, любил и был любимым. Армян также отказывался от продвижения то ли из-за меня, то ли но своим причинам. Он сильно поумнел и венцом его творения стала ЕСУОА (единая система управления огнем авиеток). Принцип ее построения и монтажа передали по подпространственной связи в Совет Безопасности и исследования космоса, а оттуда на все задействованные в полете корабли. Я долго не понимал, почему народ, имеющий такие совершенные корабли, имеет на них столь несовершенные авиетки, пока на беседе у Первого он не разъяснил мне сей парадокс. Оказалось, что авиетки практически не нуждаются в вооружении, так как больше служат целям исследования, а у ученых и так много проблем, чтобы отвлекаться на такую мелочь, как вооружение авиеток, их больше беспокоило совершенствование кораблей и производство процессоров и, что самое главное, пути защиты от кронов. Пилотам и обслуживающему персоналу авиеток вообще не приходило в голову сделать их более надежными, летают и ладно. Армян же превратил эти громоздкие и ранее слабо вооруженные аппараты в мощный сгусток наступательного оружия (раньше правый фюзеляж вообще не имел защиты), а разработанная в совокупности с одним механиком система форсажа двигателей в сочетании с дополнительными навесными топливными баками, давала возможность авиетке в открытом космосе потягаться с самим процессором. Короче, Армян довершил то, что раньше не сделали конструкторы авиеток, перескочив на другой участок работы и, наверное, решив, что "и так сойдет". После того, как Совет Безопасности и исследования космоса получил сообщение об усовершенствовании авиеток, он не стал долго разбираться, нужно ли такое усовершенствование или нет, он просто дал приказ на все корабли внедрить его в жизнь. Коротко и ясно, совсем не как на Земле.
Но не могло относительное спокойствие на корабле продолжаться вечно. Иначе не был бы принят строгий свод законов безопасности, дублирующих друг друга. Я купался в бассейне, когда по кораблю пронесся заунывный вой тревоги. Еще не зная, учебная она или боевая, я пулей выскочил из бассейна, пролетел сквозь шумящую теплым воздухом сушильную камеру и, на ходу застегивая магнитные застежки комбинезона, рванул на свой пост, где собиралась наша десантная группа. Их было еще немного, моих товарищей по группе, но они продолжали прибывать с каждой секундой. Я не успел занять место в строю, командир, отдававший первые указания, коротко бросил мне: "Тебя ждет Первым",-- и вновь углубился в разъяснения.
Выскочив с поста, я во всю силу ног побежал по многочисленным коридорам. Я не пользовался каплевидными машинами, довольно быстрым и удобным средством передвижения. В момент тревоги они всегда оказывались расхватанными, а ждать очереди, не зная, когда освободится одна из них, я не мог. Я пробежал шесть километров минут за двадцать. У Первого уже сидел Армян и дымил сигаретой, он научился с помощью своего излучателя лихо вышибать их из любого синтезатора. Как это у него получилось оставалось загадкой для всего экипажа, но Армян клялся, что не менял программ синтеза неорганики. Я еще успел подумать: "Неужели за пятьсот лет курения у него не развалились легкие" -- но голос Первого прервал мои размышления.
-- Я вызвал именно вас, ребятки, еще до совещания с Советом корабля. Я хочу идти на Совет тщательно подкованным по всем статьям и, зная неординарность вашего мышления, решил сначала выслушать вас,-- Первый выглядел очень озабоченным, казалось, он сильно постарел прямо у нас на глазах,-- Времени почти нет, буду говорить быстро н кратко. Все непонятное после. Итак: вы заметили, что сигнал тревоги прозвучал после исчезновения всем нам знакомой постоянной вибрации? Заметили, прекрасно, хотя прекрасного в этом как раз ничего и нет. Выведена из строя энергетическая установка корабля, его сердце, двигатель. Корабль летит 110 инерции, тормозится притяжением недавно оставленной позади голубой звезды н скоро остановится. Но самое страшное--остановка двигателя произошла импульсом извне, его остановили те самые кроны, о которых ты, 501, так много слышал от всего экипажа. Кроны полностью оккупировали несколько галактик, научились разрушать энергетические установки наших кораблей посылкой мощных импульсов, а потом расстреливают наши корабли прямо в космосе. Мы неоднократно пытались . наладить с ними контакт, но они не принимают никаких условий. Они трехметрового роста, имеют бугор вместо головы, четыре крестообразно расположенные челюсти и механический скелет из прочного металла, на который неизвестным нам способом наращивают живую плоть. Они обладают страшной силой, немыслимой для живых существ, и хотят завладеть секретом наших энергетических установок, чтобы на сверхмощных кораблях в кратчайший срок покорить всю вселенную. Именно они губят большую часть наших кораблей и мы стараемся по мере возможностей облетать занятые ими галактики стороной. Но наши галактики граничат с их и волей неволей .нам приходится довольно часто рисковать, пролетая через них.
Я тоже решил рискнуть и полез в пекло. Дело в том, что на посылки такого импульса кроны тратят очень много энергии и долго набирают ее заново. Недавно в этой галактике они уничтожили один из наших кораблей и я думал, что они не смогут так быстро восстановить утраченную энергию. Но, видимо, их ученые Тоже не дремлют. Теперь наш корабль практически в их власти. На ремонт установки уйдет около месяца. Первые звездолеты кронов, мы называем их лихтеры, т.к. они используют для полетов горючее, а не энергию вселенной, как мы, будут здесь через шесть суток. Наши радары засекли семь лихтеров уничтожения. Признаюсь, я поступил опрометчиво, рискуя своим кораблем и людьми, но выигрыш почти тысячелетия оправдывал такой риск. Наш корабль извне вооружен только в носовой части противометеоритной зашитой. С ее помощью мы могли бы разнести в клочья любой из лихтеров захватчиков, но с поломкой установки мы потеряли возможность маневрирования, кроны же заходят с бортов. Вот вкратце сложившаяся на данный момент ситуация. Есть ли V вас соображения?
-- Лихтеры кронов сразу уничтожат наш звездолет?--я поражался своему железному спокойствию, впрочем, я и так прожил слишком долго, хотя подыхать мне не очень хотелось.
-- Нет, им понадобится определенное время. Обшивка нашего корабля достаточно прочная и сможет некоторое время сдерживать выстрелы их пушек.
-- Как происходит сам процесс уничтожения?
-- Они выстраивают лихтеры в цепочку и друг за другом наносят удары по одному и тому же месту обшивки. Из-за огромной удельной массы, наш корабль от их выстрелов незначительно поворачивается, что впрочем не мешает лихтерам прицельно бить в одно место. В конечном счете броня внешнего покрытия устает и начинает поддаваться, потом лопается, разрушается и происходит разгерметизация. С началом разгерметизации корабль обречен. Внутренние переборки слабы и лопаются, как скорлупа ореха. Но уже, в то время, как внешняя броня даст трещины, мы обязаны окончательно уничтожить энергетическую установку, дабы она не досталась кронам в полуразрушенном виде и они не смогли понять принципа ее работы.
-- Если они не могут сразу уничтожить наш корабль, следовательно их лихтеры довольно маломощны?
-- Да, по сравнению с нашими они меньше раз в триста, их форма такова: плоский фюзеляж с двумя треугольными крыльями по всей длине. Но, как вы понимаете, в космосе крылья не нужны, они служат для расположения аннигиляционных пушек, которые закреплены на крыльях. По пять с каждой стороны. Полный залп одновременно всех аннигиляторов уже сам по себе плохо скажется на нашем корабле, так как произведет сильное сотрясение всей аппаратуры, часть которой выйдет из строя.
-- Значит, все решает вопрос времени?
-- Времени?
-- На ремонт двигателя, как вы говорили, уйдет около месяца. Получается такая картина: стоит нам продержаться этот период и корабль будет спасен, ведь лихтеры кронов имеют гораздо меньшую скорость, да и сами кроны не смогут в ближайшее время накопить энергию для повторного уничтожения нашей установки.
-- Да, ты прав. Но мы не сможем продержаться и недели, нас разнесут в клочья.
-- Легко же вы записываете нас в покойники.
-- Ты можешь что-то предложить?
-- Первый вскочил,-- Не молчи, говори, для этого я и вызвал вас к себе!
Но к Четвертому нас не пустили. Мы остались стоять перед дверью. Чуть поодаль расположилось ДЕОС из нашей свиты. Они держали в руках излучатели и иногда искоса посматривали в нашу сторону.
-- Шакалье,--не выдержал Армян. Ему явно хотелось найти объект приложения своих усилий.--Слушай, если не получается с этим Четвертым, давай приласкаем вон тех.
-- Ты гений, но со связанными руками и при наличии у них изучателей, они скорее приласкают нас.
-- Плевать.
-- Армян, не сходи с ума!
-- Послушай, ты затащил меня сюда, на их чертову металлическую лоханку? Затащил,-- ответил он за меня,-- Ты выкинул ружье? Выкинул. А в кармане у меня лежало еще два . патрона. Улавливаешь? Я мог при желании кокнуть того, кто вляпал нас в асфальт, в тот момент, когда он занимался оставшимися в квартире и ослабил контроль. Теперь будь здоров, не мешай мне,-- он развязной походкой направился к людям в серебристых костюмах. Те насторожились, но видимо не очень-то они опасались землянина, испытывавшего к тому же острый дефицит в руках. Между тем Армян, как ни в чем не бывало, приблизился к ним в плотную (вот дураки, искренне удивился я, мало им оторванных ног) и резким кивком головы вышиб веер кровавых брызг из носа стоящего справа. Второй также испытал приятные ощущения у себя в промежности, куда Армян со смаком влепил ему ботинком.
Они еще корчились, эти недотепы, а я рванулся вперед подальше от проклятой двери. Но Армян не мог отказать себе в удовольствии наступить на горло одному из них и задать каверзный вопрос.
-- Жить хочешь?
Задыхающийся от огромной массы армяновского тела человек, усиленно закивал головой в знак полного согласия. А я, видя что просто так Армяна не оттащишь, заорал.
-- Армян! Пусть освободят нам руки!
-- Ты слышал? -- это относилось к придушенному. Тот сделал неуверенный жест рукой в сторону отлетевшего излучателя. Мне стало все ясно.
-- Какая кнопка?!
-- Третья грань, четвертая...--просипел тот.
Опустившись на четвереньки, я подбородком перевернул излучатель и, нащупав нужную кнопку, нажал. Стальные кольца, стягивающие наши руки, со звоном упали и тут с жужжанием отворилась дверь в апартаменты Четвертого. Мы, как по команде, ринулись в проход, но аналогичная дверь успела перекрыть нам дорогу. Мы повернули вниз, успели забраться в одну из каплевидных машин и подергать кучу разнообразных рычажков, ничего более. Машина не двинулась с места. А потом подоспели они. Как порой бывает трудно признавать поражение после нелегкой победы, но мы сделали это с достоинством. Мы спокойно вылезли из аппарата и стали перед толпой в серебристых комбинезонах. Один из них поднял блестящие обручи и их капкан снова защелкнулся у нас за спинами.
Потом был краткий миг прозрения, но прозрения страшного. Я лежал на операционном столе, приторно знакомый запах заполнял помещение, выложенное зеленоватыми плитами резкий звук хирургических инструментов, раскладываемых на столике, раздавался похоронным маршем.
-- Армян!!!--не выдержал я. Ровно никакого ответа, наверное ему успели вспороть живот немногим раньше, ведь удовольствие надо растягивать,-Считай, что я жму тебе руку!
-- Дайте ему наркоз,-- услышал я чей-то тихий голос.
И вдруг... я не поверил. Я увидел глаза Тиа, одни глаза, лицо прикрывала белая повязка. Она вытащила откуда-то снизу маску, закрыв мне одновременно рот и нос. Одуряющий аромат полился мне в легкие, мысли стали путанными. Тиа? Она сама станет меня препарировать? Что это? У нее на халате номер 400?! Тогда все понятно... Как же, новый взлет, видимо, стремление иметь меньший номер сидит у них в крови. Но она смотрела на меня спокойно, никакого волнения, казалось, ее глаза излучают радость. Все же она предала меня. Дурак, старался из-за нее как последний кретин. Надо было отдать ее Адмиралу. Вряд ли он цацкался бы с ней как я. Впрочем чушь! Я как отрезвел, я не испытывал к ней ненависти. Почему? Почему?! Но... как все просто, я же люблю ее!!! Мозг постепенно начал уводить мысля в небытие, свет стал меркнуть большими размытыми пятнами. Последнее, что я с удовлетворением отметил; в момент, когда они все склонились надо мной, был лоб Луи, рана зарубцевалась очень некрасиво...
Мое дао подобно мечу. Обращая меч против других, извлечешь выгоду для себя. Хватаясь за меч руками нанесешь рану себе.
Яркий свет брызнул мне в глаза. Человек со шприцем в руке быстро растирал чем-то пахучим сгиб моей руки. Я приподнял голову и обозрел помещение овальной формы. Я лежал на полке, покрытой мягким материалом. На полке, выходившей из соседней стены, сидел Армян, тщетно пытаясь разобраться с техникой одевания свободного желтого балахона. Судя по тому, как он бодро перебирал руками складки материи, с внутренностями у него обстояло совсем неплохо и, видимо, ни один жизненно важный орган не покинул его организм, предпочитая питаться живой кровью, а не баночным раствором. Армян, как всегда, казался невозмутимым. Человек, сделавший мне инъекцию, упаковывал в небольшой саквояж свой немудреный арсенал, в комнате кроме нас троих никого не оказалось. Но Армян словно предугадал мои мысли.
-- Бить его сегодня мы не будем. Он очень просил об этом. К тому же, кажется, он неплохой парень. Да?-- Последнее "да?" относилось к нашему оживителю.
Человек неуверенно пожал плечами.
-- Вы странный народ, земляне. Неукротимый и кровожадный. Ведете бессмысленные войны, убиваете друг друга...
-- Обо всем этом лучше поговори с президентами,-- перебил его Армян.
-- Невозможное невозможно,-- ответил человек,-- Одевайтесь, осталось мало времени.
-- Времени до чего? -- не понял я.
-- Сейчас нас куда-то поведут, -- Армян, наконец, напялил через голову свой балахон.-- Больно обещали не делать.
-- И на том спасибо,-- я последовал его примеру, хотя в таком свободном одеянии чувствовал себя несколько стесненным.
-- Следуйте за мной -- человек произвел с излучателем манипуляцию и дверь с тихим звуком ушла стену.
Путь от овальной комнаты до места назначения не занял много времени, так, легкая прогулка. Мы не пользовались ни каплевидными машинами, ни эскалаторами и все время двигались по горизонтальной плоскости. Человек с саквояжем привел нас к блестящей, похоже выполненной из стали, двери и произвел на излучателе несложную комбинацию. Дверь, как и все двери на этом корабле, тихо скрылась и стене и нашему взору открылся громадный зал, всю дальнюю стену которого занимало сложное сооружение, походившее на пульт... Казалось, это нагромождение дисплеев, экранов, разноцветных огней и кнопок жило своей, независимой от других жизнью, издавая еле уловимый писк. Но я не успел толком рассмотреть это творение чужой цивилизации, дверь также неуловимо закрылась за нашими спинами и спокойный низкий голос произнес:
-- Проходите, прошу вас. Тут я заметил невысокого седого человека и замер. На его груди красовалась цифра 1.
-- Вы, наверное, удивлены,-- продолжил Первый,-- почему вас до сих пор не умертвили?
-- В некоторой степени да,-- ответил я за нас обоих.
-- Скажу вам сразу, мы решили не делать этого. Вернее я, многие склонялись к вашей препарации, но я отказался. Не смотря на то, что вы порядком покалечили наших четверых людей и они в ближайшее время не смогут приносить пользу кораблю, равно как и всему полету, а на корабле не так много должностей, имеющих дублеров.
-- Не наша вина, что ваши люди захотели вернуться за мной и за Тиа. Вы могли свободно улететь и не рисковать процессорами.
-- Ого, ты знаешь как ценится на корабле процессор?
-- Я теперь многое знаю.
-- Потому и пришлось вернуться за вами, это не прихоть наших людей, а мой приказ.
-- И что с нами будет дальше?
-- А есть на корабле сигареты? -- невпопад встрял Армян. Кажется, ему наскучило разглядывать помещение и он решил перейти к более насущным проблемам.
-- Сигареты? -- переспросил Первый, он явно не понимал о чем идет речь.
-- Полцарства за пачку "Примы".
Первый вдруг заразительно рассмеялся, Армян насупился, сообразив, что в ближайшее время ему придется воздержаться от курения.
-- Да, твой друг молодец, сама невинность. Если не считать сотрясения мозга и вспоротых свинцом ступней моих ребят, по речь не о том. Я готов забыть и уже забыл содеянное вами и хочу сделать одно предложение. Вы полностью согласитесь со мной, что дорога на Землю для вас забыта, вы никогда не увидите ее. В то же время мне пришлась по душе ваша отчаянность, неординарность мышления н безрассудная решимость, как в инциденте на Земле, так и на самом корабле у комнаты Четвертого. Вы практически обезвредили одну из лучших десантных групп и не останься один из них внизу, мы бы действительно отказались от вашего захвата, ибо план уничтожения процессоров имел реальные шансы на успех. Таким образом, я предлагаю вам заменить выбывших из строя людей в этой группе. Вы покалечили четверых...
-- Пятерых,-- снова не вытерпел Армян.
-- Четверых,-- спокойно поправил его Первый,-- Тот кто получил удар в лицо вашим оружием, сильно не пострадал.
-- Но сквол кибитсе,-- тихо сказал я Армяну. Но вместо Армяна ответил Первый.
-- Он не вопит, хотя насчет непрошеных советов я с тобой полностью согласен.
-- Вы знаете английский?!
-- Нет, но его знаешь ты, этого, вполне достаточно. Так вот, вы покалечили четверых, но вы двое стоите десяти. Вы согласны войти в состав группы?
-- В нашем положении может отказаться только придурок. Вы согласны, что мы не придурки?
-- Вполне.
-- И какие на нас будут возложены обязанности?
-- В течении полета очень мало, охрана и патрулирование некоторых важных узлов корабля. Десантные группы используются при разведке новых миров, в непредвиденных ситуациях, которые в полете довольно часто имеют место и тому подобное. В свободное время, а его у вас будет предостаточно, вы можете заняться изучением истории нашей цивилизации, ибо теперь становитесь ее членами, можете посвятить себе авиеткам, нам нужны всесторонне развитые специалисты, можете грызть гранит науки или всецело предаться физическим упражнениям. Одно вам будет вменено в обязанность - досконально знать то, что знает каждый член экипажа и еще законы корабля. Знать и пунктуально выполнять каждый их раздел. За нарушение законов последует жестокая расплата, кораблем не может рисковать никто.
-- Мы постараемся.
-- Я так и думал, теперь идите сюда.--Первый подошел к одной из стен и откинут о сторону тяжелую портьеру. В небольшой нише висело два серебристых костюма с номерами 501 и 502, а рядом, на низких столиках лежало два излучателя.
-- О боже, излучатели? Наши?!
-- Да, ваши. Любой из экипажа научит вас пользоваться ими.
-- Но ведь излучатель означает... -- я схватился руками за грудь. Всю грудную клетку покрывал прочный пластырь из материала телесного цвета. Неужели тогда в операционной...
-- Через пять месяцев вы сможете запустить свои приборы омолаживания, каждый свой. Можете включить позже. Пластырь отпадет сам, примерно через пять суток, шрам исчезнет за месяц.
Теперь мне стало понятным спокойствие Тиа, ее добрые и радостные глаза и я вдруг впервые пожалел девушку с рассеченным лбом. Не все на корабле оказались подонками и скотами, здесь встречались довольно милые ребята. А я смогу стать вечным! Готов ли я был теперь служить кораблю? Чужой цивилизации? Голос Первого прервал мои мысли.
-- Еще одна деталь, она касается 501-го.
-- Значит я 501, а Армян 502?
-- Да, и пока вам придется подчиняться остальным. Но у нас не отдают невыполнимых приказов.
-- Но приказание вашего Четвертого, пожелавшего препарировать меня без обезболивания?
-- Я ничего не знал, можете мне поверить. К сожалению, я не в праве смещать номера в первом десятке, это делает Совет Безопасности и исследования космоса.
-- Наверное, до него чертовски далеко, до вашего Совета?
-- Не очень, немногим более 500 лет полета.
-- Пятьсот лет?!!
-- Успокойся, Маэстро,-- опять полез Армян.-- Какая тебе разница, сколько до этого Совета, пятьсот или пять миллионов. Давай подумаем о реальном положении дел, о жратве и куреве.
Зная дурной нрав Армяна и понимая, что сейчас он со справедливыми претензиями полезет к Первому и не желая усложнять едва установившиеся дружественные отношения, я тихо ему ответил.
-- Замолчи придурок. Так что вы сказали относительно новости для меня? -- последнее относилось уже к Первому.
-- Новость насчет Тиа. Она обратилась с просьбой в Совет корабля о совместной с тобой жизни.
-- Да? И такое возможно?
-- Вполне, Совет дал разрешение. Но смотри, любой из вас, также обратившись в Совет, может в любое время расторгнуть этот союз, у нас нет законных браков как на Земле, все гораздо свободней и проще. И еще одно "но". В полете нельзя иметь детей. На корабле много союзов, но никто не имеет детей. Дети в полете запрещены уставом корабля, ибо 40% наших звездолетов не возвращается, их экипажи гибнут при известных или неизвестных обстоятельствах с самими кораблями или без них. Мы не вправе решать за наших детей и приводить их к гибели. Еще есть кроны. Ты знаешь, кто они?
-- Смутно, Тиа вскользь обмолвилась о них.
-- Лучше с ними вообще не встречаться. Итак, ты согласен на союз с Тиа?
-- Согласен ли я? И вы еще спрашиваете! На кой черт тогда я крал процессор? Забирал Тиа на Землю? Да хватит болтать, заявляю прямо и откровенно. Я готов служить кораблю и отдать за него жизнь.
-- Я верю в вас ребята, вы еще принесете присягу кораблю. Я искренне рад, что корабль приобрел таких людей как вы. Ступайте и помните, корабль дал вам вечность, отплатите ему тем же, он наш дом на тысячелетия, от него зависят наши жизни. Миллиарды световых лет отделяют нас от других кораблей и еще больше расстояние до нашей базы и никто, кроме нас самих, не сможет оказать нам помощь, только мы и корабль, запомните это главное правило, рассчитывать можно на себя и никого более,
Мы еще разговаривали с Первым, а Армян с интересом крутил в руках излучатель, я радовался за него, казалось, он понял, какую власть
Теперь не уходят из жизни,
Теперь из жизни уводят.
И если кто-нибудь даже
Захочет чтоб было иначе,
Бессильный и неумелый
Опустит слабые руки
Не зная, где сердце спрута
И есть ли у спрута сердце?
Пятьсот лет. Много это, или мало? На Земле много, а на корабле ничтожный отрезок времени. За пятьсот лет я многое узнал, многому научился, ни одному человеку на Земле не снились такие знания, для себя я стал почти богом. Ежедневные физические нагрузки приводили в замешательство всех в экипаже, они не привыкли так много тренироваться, уповая больше на силу оружия, чем на силу мышц. Я стал действительно сильным и чертовски выносливым, мне нравилось мое тело, доведенное до физического совершенства. Впрочем Армян, или 502-й, не отставал от меня. Жир улетучился из его организма словно дым. Если раньше он походил на пивную бочку, то теперь являл гору тугих мышц и шутя ломал силомеры, на которых самые крепкие из экипажа могли достичь лишь половины шкалы. Мы идеально изучили оружие корабля, авиеток, десантных групп. Мы могли стрелять из любого положения, любого вида вооружения и быть полностью уверенными за максимальное попадание в цель. Мы привыкли к частым тревогам, учебным и боевым, когда по различным причинам происходила поломка в аппаратуре и системах корабля, и неоднократно выходили в космос на авиетках и процессорах для исследования астероидов и небольших мертвых планет у горячих и умирающих звезд. Мы изучали квазары, черные дыры. нейтронные звезды, мы разгадывали головоломки вселенной и радовались победам. Но самое главное, мы ни разу не загрустили. Корабль был напичкан развлечениями и аттракционами спортивного типа и просто азартными. Мы не боялись слететь вниз по номерной лестнице, мы и так являлись в ней замыкающими и потому говорили, что думаем, делали, что хотели и за пятьсот лет стали любимцами корабля, желанными гостями в любой его точке, доступной нам. Мы привлекли весь экипаж к новым. неизвестным им ранее видам спорта. Теперь большая часть свободного времени отдавалась футболу, теннису, волейболу и еще некоторым другим спортивным состязаниям. Но, как и на Земле, наибольшее признание полупил футбол. На корабле образовалось шестнадцать команд, из людей, принадлежавших к разным уровням и профессиям. Каждая из команд имела свое футбольное поле, своих болельщиков и ежегодно проводились настоящие чемпионаты по разработанным графикам. Я вполне довольствовался тем, что наша с Армяном команда не опускалась в этих чемпионатах ниже пятого места.
Нисколько раз Первый вызывал меня к себе и предлагал уменьшить номер. От пего не ускользнула возросшая закалка всего экипажа. Он считал, что уже этим я принес кораблю невосполнимую пользу. Но каждый раз я отказывался. Слишком многое дал мне корабль, чтобы претендовать на большее, я и так был в неоплатном долгу перед ним. Мне не хотелось рушить дружественные связи, налаженные практически со всеми, я опасался обид, если кому-то из-за меня или Армяна придется слететь со своего уровня. На Земле мои кости давно бы сгнили, превратившись в труху, а тут я был молод, полон сил и энергии, имел любимое дело, любил и был любимым. Армян также отказывался от продвижения то ли из-за меня, то ли но своим причинам. Он сильно поумнел и венцом его творения стала ЕСУОА (единая система управления огнем авиеток). Принцип ее построения и монтажа передали по подпространственной связи в Совет Безопасности и исследования космоса, а оттуда на все задействованные в полете корабли. Я долго не понимал, почему народ, имеющий такие совершенные корабли, имеет на них столь несовершенные авиетки, пока на беседе у Первого он не разъяснил мне сей парадокс. Оказалось, что авиетки практически не нуждаются в вооружении, так как больше служат целям исследования, а у ученых и так много проблем, чтобы отвлекаться на такую мелочь, как вооружение авиеток, их больше беспокоило совершенствование кораблей и производство процессоров и, что самое главное, пути защиты от кронов. Пилотам и обслуживающему персоналу авиеток вообще не приходило в голову сделать их более надежными, летают и ладно. Армян же превратил эти громоздкие и ранее слабо вооруженные аппараты в мощный сгусток наступательного оружия (раньше правый фюзеляж вообще не имел защиты), а разработанная в совокупности с одним механиком система форсажа двигателей в сочетании с дополнительными навесными топливными баками, давала возможность авиетке в открытом космосе потягаться с самим процессором. Короче, Армян довершил то, что раньше не сделали конструкторы авиеток, перескочив на другой участок работы и, наверное, решив, что "и так сойдет". После того, как Совет Безопасности и исследования космоса получил сообщение об усовершенствовании авиеток, он не стал долго разбираться, нужно ли такое усовершенствование или нет, он просто дал приказ на все корабли внедрить его в жизнь. Коротко и ясно, совсем не как на Земле.
Но не могло относительное спокойствие на корабле продолжаться вечно. Иначе не был бы принят строгий свод законов безопасности, дублирующих друг друга. Я купался в бассейне, когда по кораблю пронесся заунывный вой тревоги. Еще не зная, учебная она или боевая, я пулей выскочил из бассейна, пролетел сквозь шумящую теплым воздухом сушильную камеру и, на ходу застегивая магнитные застежки комбинезона, рванул на свой пост, где собиралась наша десантная группа. Их было еще немного, моих товарищей по группе, но они продолжали прибывать с каждой секундой. Я не успел занять место в строю, командир, отдававший первые указания, коротко бросил мне: "Тебя ждет Первым",-- и вновь углубился в разъяснения.
Выскочив с поста, я во всю силу ног побежал по многочисленным коридорам. Я не пользовался каплевидными машинами, довольно быстрым и удобным средством передвижения. В момент тревоги они всегда оказывались расхватанными, а ждать очереди, не зная, когда освободится одна из них, я не мог. Я пробежал шесть километров минут за двадцать. У Первого уже сидел Армян и дымил сигаретой, он научился с помощью своего излучателя лихо вышибать их из любого синтезатора. Как это у него получилось оставалось загадкой для всего экипажа, но Армян клялся, что не менял программ синтеза неорганики. Я еще успел подумать: "Неужели за пятьсот лет курения у него не развалились легкие" -- но голос Первого прервал мои размышления.
-- Я вызвал именно вас, ребятки, еще до совещания с Советом корабля. Я хочу идти на Совет тщательно подкованным по всем статьям и, зная неординарность вашего мышления, решил сначала выслушать вас,-- Первый выглядел очень озабоченным, казалось, он сильно постарел прямо у нас на глазах,-- Времени почти нет, буду говорить быстро н кратко. Все непонятное после. Итак: вы заметили, что сигнал тревоги прозвучал после исчезновения всем нам знакомой постоянной вибрации? Заметили, прекрасно, хотя прекрасного в этом как раз ничего и нет. Выведена из строя энергетическая установка корабля, его сердце, двигатель. Корабль летит 110 инерции, тормозится притяжением недавно оставленной позади голубой звезды н скоро остановится. Но самое страшное--остановка двигателя произошла импульсом извне, его остановили те самые кроны, о которых ты, 501, так много слышал от всего экипажа. Кроны полностью оккупировали несколько галактик, научились разрушать энергетические установки наших кораблей посылкой мощных импульсов, а потом расстреливают наши корабли прямо в космосе. Мы неоднократно пытались . наладить с ними контакт, но они не принимают никаких условий. Они трехметрового роста, имеют бугор вместо головы, четыре крестообразно расположенные челюсти и механический скелет из прочного металла, на который неизвестным нам способом наращивают живую плоть. Они обладают страшной силой, немыслимой для живых существ, и хотят завладеть секретом наших энергетических установок, чтобы на сверхмощных кораблях в кратчайший срок покорить всю вселенную. Именно они губят большую часть наших кораблей и мы стараемся по мере возможностей облетать занятые ими галактики стороной. Но наши галактики граничат с их и волей неволей .нам приходится довольно часто рисковать, пролетая через них.
Я тоже решил рискнуть и полез в пекло. Дело в том, что на посылки такого импульса кроны тратят очень много энергии и долго набирают ее заново. Недавно в этой галактике они уничтожили один из наших кораблей и я думал, что они не смогут так быстро восстановить утраченную энергию. Но, видимо, их ученые Тоже не дремлют. Теперь наш корабль практически в их власти. На ремонт установки уйдет около месяца. Первые звездолеты кронов, мы называем их лихтеры, т.к. они используют для полетов горючее, а не энергию вселенной, как мы, будут здесь через шесть суток. Наши радары засекли семь лихтеров уничтожения. Признаюсь, я поступил опрометчиво, рискуя своим кораблем и людьми, но выигрыш почти тысячелетия оправдывал такой риск. Наш корабль извне вооружен только в носовой части противометеоритной зашитой. С ее помощью мы могли бы разнести в клочья любой из лихтеров захватчиков, но с поломкой установки мы потеряли возможность маневрирования, кроны же заходят с бортов. Вот вкратце сложившаяся на данный момент ситуация. Есть ли V вас соображения?
-- Лихтеры кронов сразу уничтожат наш звездолет?--я поражался своему железному спокойствию, впрочем, я и так прожил слишком долго, хотя подыхать мне не очень хотелось.
-- Нет, им понадобится определенное время. Обшивка нашего корабля достаточно прочная и сможет некоторое время сдерживать выстрелы их пушек.
-- Как происходит сам процесс уничтожения?
-- Они выстраивают лихтеры в цепочку и друг за другом наносят удары по одному и тому же месту обшивки. Из-за огромной удельной массы, наш корабль от их выстрелов незначительно поворачивается, что впрочем не мешает лихтерам прицельно бить в одно место. В конечном счете броня внешнего покрытия устает и начинает поддаваться, потом лопается, разрушается и происходит разгерметизация. С началом разгерметизации корабль обречен. Внутренние переборки слабы и лопаются, как скорлупа ореха. Но уже, в то время, как внешняя броня даст трещины, мы обязаны окончательно уничтожить энергетическую установку, дабы она не досталась кронам в полуразрушенном виде и они не смогли понять принципа ее работы.
-- Если они не могут сразу уничтожить наш корабль, следовательно их лихтеры довольно маломощны?
-- Да, по сравнению с нашими они меньше раз в триста, их форма такова: плоский фюзеляж с двумя треугольными крыльями по всей длине. Но, как вы понимаете, в космосе крылья не нужны, они служат для расположения аннигиляционных пушек, которые закреплены на крыльях. По пять с каждой стороны. Полный залп одновременно всех аннигиляторов уже сам по себе плохо скажется на нашем корабле, так как произведет сильное сотрясение всей аппаратуры, часть которой выйдет из строя.
-- Значит, все решает вопрос времени?
-- Времени?
-- На ремонт двигателя, как вы говорили, уйдет около месяца. Получается такая картина: стоит нам продержаться этот период и корабль будет спасен, ведь лихтеры кронов имеют гораздо меньшую скорость, да и сами кроны не смогут в ближайшее время накопить энергию для повторного уничтожения нашей установки.
-- Да, ты прав. Но мы не сможем продержаться и недели, нас разнесут в клочья.
-- Легко же вы записываете нас в покойники.
-- Ты можешь что-то предложить?
-- Первый вскочил,-- Не молчи, говори, для этого я и вызвал вас к себе!