Страница:
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- Следующая »
- Последняя >>
Федор Березин.
ПАРАЛЛЕЛЬНЫЙ КАТАКЛИЗМ
Автор романа выражает сердечную признательность Виктору Юрьевичу Зуеву – за неизменную техническую помощь, Клеваннику Виталию Николаевичу – за грамотные консультации по военно-техническим и историческим проблемам.
И поток годов унес с границы
Стрелки – указатели пути.
Очень просто в прошлом заблудиться
И назад дороги не найти.
Владимир Высоцкий
Первое и последнее предупреждение читателю
Господа, дамы и товарищи!
Если вы думаете найти на этих страницах галактических принцесс с пылающими взорами; огнедышащих драконов, мирно жующих зазевавшихся тучных коровок и рыцарей; корсаров с Малых Магеллановых облаков, берущих на абордаж звездолеты; чудищ, глотающих материю в радиусе десяти световых лет без икоты и сострадания; космические лайнеры с отсеками в кубический километр, перевозящие тяжелую конницу и легкую пехоту; пяти-, семи-, восьми– и более лучевые плазмогравитометы, могущие резать все в пределах линии горизонта и его самое; или, на худой конец, круто-, эрото-, мастурбационно-слюновыделительные сцены, я вас разочарую – здесь этого нет! Так что поскорее бросьте этот том обратно на прилавок, посмотрите внимательно вокруг: вот они, межзвездные скитальцы, истерзанные лазерными шрамами и понесшие от их чресл принцессы джедаи, – хватайте, и – до свидания!
Для тех, кто еще не бросил. Я не шуту, здесь действительно нет ничего вышеперечисленного. Книга слишком мудрена, переполнена техно– и спецтерминами, а кроме того, чрезмерно накачана псевдофилософскими разглагольствованиями. Вы можете устать! В книге нет легких отступлений, в процессе которых вы восстановите пропускную способность размещенной в голове вычислительной машины. Советую, по дружбе, купить в придачу к этой книге, еще какое-нибудь из вышеперечисленных, не напрягающих голову чтив.
Тогда вы сможете периодически использовать его в качестве отсутствующей в тексте разбавки. Все согласны, что вина пьют не запивая, а тяжелые напитки, типа спирта, необходимо заливать водичкой? Здесь аналогичный случай: запаситесь подходящим «тоником», из тех, что сочиняются автором за час, а производятся на свет в течение месяца.
Так что же, испуганно и с обидой спросите вы, здесь сплошная заумь и нет места приключениям? Отнюдь, если разобраться, то в данном тексте идут чередой, переходя в плохо управляемые толпы, сплошные приключения тела, а приключения духа зажаты в жесткие, детерминированные обстоятельства. И еще, здесь рассмотрена и обсосана с разных углов проблема, среди множества других, понятное дело. Не я первый ее поставил, и уж, конечно, не я подведу итог.
И, на посошок, для особо въедливых: не ищите аналогий с реальностью – все происходящее в тексте высосано из пальца.
Так что, кто смел и не ленив извилинами, прошу!
ФЕДОР БЕРЕЗИН
Если вы думаете найти на этих страницах галактических принцесс с пылающими взорами; огнедышащих драконов, мирно жующих зазевавшихся тучных коровок и рыцарей; корсаров с Малых Магеллановых облаков, берущих на абордаж звездолеты; чудищ, глотающих материю в радиусе десяти световых лет без икоты и сострадания; космические лайнеры с отсеками в кубический километр, перевозящие тяжелую конницу и легкую пехоту; пяти-, семи-, восьми– и более лучевые плазмогравитометы, могущие резать все в пределах линии горизонта и его самое; или, на худой конец, круто-, эрото-, мастурбационно-слюновыделительные сцены, я вас разочарую – здесь этого нет! Так что поскорее бросьте этот том обратно на прилавок, посмотрите внимательно вокруг: вот они, межзвездные скитальцы, истерзанные лазерными шрамами и понесшие от их чресл принцессы джедаи, – хватайте, и – до свидания!
Для тех, кто еще не бросил. Я не шуту, здесь действительно нет ничего вышеперечисленного. Книга слишком мудрена, переполнена техно– и спецтерминами, а кроме того, чрезмерно накачана псевдофилософскими разглагольствованиями. Вы можете устать! В книге нет легких отступлений, в процессе которых вы восстановите пропускную способность размещенной в голове вычислительной машины. Советую, по дружбе, купить в придачу к этой книге, еще какое-нибудь из вышеперечисленных, не напрягающих голову чтив.
Тогда вы сможете периодически использовать его в качестве отсутствующей в тексте разбавки. Все согласны, что вина пьют не запивая, а тяжелые напитки, типа спирта, необходимо заливать водичкой? Здесь аналогичный случай: запаситесь подходящим «тоником», из тех, что сочиняются автором за час, а производятся на свет в течение месяца.
Так что же, испуганно и с обидой спросите вы, здесь сплошная заумь и нет места приключениям? Отнюдь, если разобраться, то в данном тексте идут чередой, переходя в плохо управляемые толпы, сплошные приключения тела, а приключения духа зажаты в жесткие, детерминированные обстоятельства. И еще, здесь рассмотрена и обсосана с разных углов проблема, среди множества других, понятное дело. Не я первый ее поставил, и уж, конечно, не я подведу итог.
И, на посошок, для особо въедливых: не ищите аналогий с реальностью – все происходящее в тексте высосано из пальца.
Так что, кто смел и не ленив извилинами, прошу!
ФЕДОР БЕРЕЗИН
Пролог
Двадцать второе июня прошло спокойно, как и предыдущее воскресенье...
Часть первая.
ПОГРАНИЧНАЯ ОБЛАСТЬ МЕТАГАЛАКТИК
Я нынче поднимаю тост с друзьями,
Цунами, равнодушная волна.
Бывают беды пострашней цунами
И радости сильнее, чем она,
Владимир Высоцкий
1. Проблема
Итак, вновь и вновь циклящаяся проблема: что первично – курица или яйцо? Я в растерянности. Но все же, наверное, проблема возникла после ее оглашения, хотя, может, она существовала и до того? Так сказать, изначально? С момента закладки первичного кирпичика Вселенной? Или, все же, где-то в глубине миллиардолетий проблема первичности разрешилась сама собою с помощью эволюционной теории образования видов? Я снова в растерянности, ведь даже если разрешилась, будет ли это ответом на первичный вопрос? Но если не разрешилась, а только изменила участвующих статистов, получается вообще форменный кошмар. Что с того, что с арены исчез один из участников драмы и преобразился в нечто иное? К примеру, вместо курицы в проблеме участвует балансирующий собственными тоннами динозавр? Ног у него по-прежнему две, и хотя скальный грунт от их поступи сотрясается, когда хищник наклоняется над заботливо выстроенным гнездом, там в кладке... О, мама родная, снова яйцо!
Так что первично, динозавр или яйцо? Входим в новый виток или погодим?
Итак, вначале была проблема. О ней мало кто ведал, точнее, мало кто ведал в полном объеме. Тех, кого она коснулась, зацепила краем раскрученной оглобли, сорвала голову или просто просвистела лопастью над макушкой – хватало. Но и с них, и уж тем более с тех, кто знал поподробнее, как водится, взяли расписку о неразглашении. Нет, разумеется, с тех, кому уж совсем не повезло, не взяли ничего, человеческий опыт однозначно предсказывал, что они вряд ли сумеют поведать кому-то свои последние переживания. Ну, если правда кто-нибудь попробует вызвать их в сеансе парапсихологической беседы с духами... Однако в двадцать первом веке, переплевывающем покуда в прагматизме даже двадцатый, таковая возможность в расчет не берется даже монстрами спецслужб. Вот живым, родне и близким, выплачены повышенные пособия, по миллиону за каждого не вернувшегося. Понятное дело, не рублей «деревянных» – долларов. Нет, для тамошнего населения это не совсем выпучивающая глаза сумма, потому некоторым – у кого прижизненное звание исчезнувшего родственника было повыше – дали больше. Дабы молчали и перед вынюхивающей жареное прессой стойко держали рты на замке. И не спорьте, прекрасно помогает. Западный человек цивилизован и расчетлив с пеленок, он не будет подымать вой, если делу, исходя из логики, не помочь. И хруст виртуальных деньжат новехонькой кредитной карточки, между прочим, ему очень помогает забыться. Нирвана!
Правда, мир все равно полнился слухами. Но мало ли их ходит по разным поводам на нашем переполненном информацией Земном шаре? Конечно, в происшедшем была большая примесь острейших специй. Еще бы, одна супердержава, мировой гегемон, и крупнейший остаток бывшей сверхдержавы, давно списанный в утиль, имели между собой военное столкновение. Да не просто столкновение – всплеск повышенной готовности, сбой в локаторе и непреднамеренный пуск – такие привычные вещи семидесятых прошлого века, – а хуже. Гораздо хуже. Кровавую баню. Десяток потопленных кораблей со стороны США, в том числе новейший авианосец «Рональд Рейган», и еще – военная база на Фиджи. А вот Россия, что особо возмутительно и удивительно одновременно, отделалась одной ядерной субмариной. Конечно, теперь, после драки, в конгрессе слышны яростные речи о наказании, привлечении и прочем. Призывы сделать с русскими то, что когда-то удалось с Ираком. Однако в обдумывании соотношения потерь в кораблях и личном составе, да, помимо, с учетом все еще стоящих на вооружении русских ракет трансконтинентальной дальности, выкрики как-то вянут. Чаще меняют направление, по привычному методу – «бей своих, дабы чужим было боязно» – целью оказывается родной президент. Но тот держится, стойко переносит тяготы четырехгодичного правления, не то что некоторые ранее, коих девичьи нападки едва с кресла не опрокинули. Пресса в панике, с чего бы это президенту после такового ЧП быть спокойным и молчаливым?
Вот бы они удивились, дабы хоть краем куцего ума опознали настоящую правду. Все выплеснутое в слухах, кстати, находящихся на контроле, просто завеса, непрозрачная штора, за которой...
Так что первично, динозавр или яйцо? Входим в новый виток или погодим?
Итак, вначале была проблема. О ней мало кто ведал, точнее, мало кто ведал в полном объеме. Тех, кого она коснулась, зацепила краем раскрученной оглобли, сорвала голову или просто просвистела лопастью над макушкой – хватало. Но и с них, и уж тем более с тех, кто знал поподробнее, как водится, взяли расписку о неразглашении. Нет, разумеется, с тех, кому уж совсем не повезло, не взяли ничего, человеческий опыт однозначно предсказывал, что они вряд ли сумеют поведать кому-то свои последние переживания. Ну, если правда кто-нибудь попробует вызвать их в сеансе парапсихологической беседы с духами... Однако в двадцать первом веке, переплевывающем покуда в прагматизме даже двадцатый, таковая возможность в расчет не берется даже монстрами спецслужб. Вот живым, родне и близким, выплачены повышенные пособия, по миллиону за каждого не вернувшегося. Понятное дело, не рублей «деревянных» – долларов. Нет, для тамошнего населения это не совсем выпучивающая глаза сумма, потому некоторым – у кого прижизненное звание исчезнувшего родственника было повыше – дали больше. Дабы молчали и перед вынюхивающей жареное прессой стойко держали рты на замке. И не спорьте, прекрасно помогает. Западный человек цивилизован и расчетлив с пеленок, он не будет подымать вой, если делу, исходя из логики, не помочь. И хруст виртуальных деньжат новехонькой кредитной карточки, между прочим, ему очень помогает забыться. Нирвана!
Правда, мир все равно полнился слухами. Но мало ли их ходит по разным поводам на нашем переполненном информацией Земном шаре? Конечно, в происшедшем была большая примесь острейших специй. Еще бы, одна супердержава, мировой гегемон, и крупнейший остаток бывшей сверхдержавы, давно списанный в утиль, имели между собой военное столкновение. Да не просто столкновение – всплеск повышенной готовности, сбой в локаторе и непреднамеренный пуск – такие привычные вещи семидесятых прошлого века, – а хуже. Гораздо хуже. Кровавую баню. Десяток потопленных кораблей со стороны США, в том числе новейший авианосец «Рональд Рейган», и еще – военная база на Фиджи. А вот Россия, что особо возмутительно и удивительно одновременно, отделалась одной ядерной субмариной. Конечно, теперь, после драки, в конгрессе слышны яростные речи о наказании, привлечении и прочем. Призывы сделать с русскими то, что когда-то удалось с Ираком. Однако в обдумывании соотношения потерь в кораблях и личном составе, да, помимо, с учетом все еще стоящих на вооружении русских ракет трансконтинентальной дальности, выкрики как-то вянут. Чаще меняют направление, по привычному методу – «бей своих, дабы чужим было боязно» – целью оказывается родной президент. Но тот держится, стойко переносит тяготы четырехгодичного правления, не то что некоторые ранее, коих девичьи нападки едва с кресла не опрокинули. Пресса в панике, с чего бы это президенту после такового ЧП быть спокойным и молчаливым?
Вот бы они удивились, дабы хоть краем куцего ума опознали настоящую правду. Все выплеснутое в слухах, кстати, находящихся на контроле, просто завеса, непрозрачная штора, за которой...
2. Пряник
– Ну что, Роман Владимирович, – пожимая протянутую руку, пробасил полковник Ковалев, – искренне поздравляю вас с присвоением очередного звания. Давайте, молодежь, торопитесь, а то уже на пенсию хочется – отдохнуть, а достойной смены все нет. Догоняйте быстрее.
– Постараемся, Евгений Яковлевич, – произнес Панин и приложил руку к головному убору – редко одеваемой оперативниками фуражке.
– Стать в строй, капитан! – с непоказным умилением скомандовал полковник Ковалев.
И не успел Панин занять положенное место в совсем небольшом квадратике офицеров ФСБ, как его снова дернули.
– Капитан Панин, ко мне!
И снова «Есть!» и подзабытый мозгом, но не телом, строевой шаг в сторону командира.
– Приказываю. С текущего дня считать капитана Панина временно откомандированным на курсы переподготовки. Встать в строй!
И снова «Есть!», четкость движений и никаких вопросов. Хорошая штука служба, куда там до нее гражданской жизни, какой-нибудь инженер сейчас бы двадцать вопросов начальнику задал: «куда?», «зачем?» и «почему?», а здесь все четко, ясно – светлая память создателям уставов.
– На майора будут учить, – подтрунил кто-то в строю.
Кто знает? Боязно даже, вначале пряник в виде погонов, а теперь неизвестность в зубы. Однако бывает хуже, могли вообще без пряника, а к неожиданностям и мы готовы. Еще Иосиф Виссарионович предупреждал, готовьтесь к неожиданностям. Вот мы и готовы – всегда!
– Постараемся, Евгений Яковлевич, – произнес Панин и приложил руку к головному убору – редко одеваемой оперативниками фуражке.
– Стать в строй, капитан! – с непоказным умилением скомандовал полковник Ковалев.
И не успел Панин занять положенное место в совсем небольшом квадратике офицеров ФСБ, как его снова дернули.
– Капитан Панин, ко мне!
И снова «Есть!» и подзабытый мозгом, но не телом, строевой шаг в сторону командира.
– Приказываю. С текущего дня считать капитана Панина временно откомандированным на курсы переподготовки. Встать в строй!
И снова «Есть!», четкость движений и никаких вопросов. Хорошая штука служба, куда там до нее гражданской жизни, какой-нибудь инженер сейчас бы двадцать вопросов начальнику задал: «куда?», «зачем?» и «почему?», а здесь все четко, ясно – светлая память создателям уставов.
– На майора будут учить, – подтрунил кто-то в строю.
Кто знает? Боязно даже, вначале пряник в виде погонов, а теперь неизвестность в зубы. Однако бывает хуже, могли вообще без пряника, а к неожиданностям и мы готовы. Еще Иосиф Виссарионович предупреждал, готовьтесь к неожиданностям. Вот мы и готовы – всегда!
3. Летучие голландцы
Они пришли из неизвестности. Нет, это были не корабли осколка сверхдержавы – России. Это были пришельцы. Но у них имелись не какие-нибудь летающие тарелки, а нормальное военно-техническое оснащение, привычное для земной цивилизации. Для завязки они разнесли в клочки военную базу на острове Моала. Никто ничего не понял и свидетелей практически не нашлось. Но были спутниковые фото и были сотни убитых американских военных. А вот сами пришельцы уже сгинули.
На диспут к президенту явилось множество «шишек», которых допустили к информации. Вначале под подозрение попали все страны, имеющие флот. Но ведь на улице двадцать первый век, вся планета, по крайней мере вооруженные силы, под тотальным спутниковым контролем. И у всех флотов имелось алиби. Пришлось обменяться секретными нотами с первым подозреваемым – Россией. Там не слишком возмутились, поняли ситуацию и озабоченность планетарного гегемона. Более того, выдали некоторую наводящую на размышление информацию. Русская техническая разведка тоже не дремала. В Тихом океане действительно творилось нечто из ряда вон и, как оказалось, не в первый раз. Походило на то, что там действительно время от времени бродят по волнам какие-то «летучие голландцы», причем вооруженные до зубов.
И новая встреча с неизвестностью не слишком задержалась. Снова нападение! В скоротечном воздушном бою американцы потеряли несколько самолетов. На этот раз оставшийся в живых, вовремя катапультировавшийся пилот рассказал удивительные вещи. Перед тем как его «Харриер» поразили вражеские ракеты, он видел выпустившие их самолеты, а плавая в волнах, он лицезрел вблизи чужой авианосец. И то и то было с серпами, молотами и красными звездами. Похоже, СССР возродился из старательно разметанного пепла. Этого не могло быть, но это случилось.
Поняв, что проблему не разрешить чисто военными методами, к расследованию привлекли науку. Она взялась за дело по-настоящему.
На диспут к президенту явилось множество «шишек», которых допустили к информации. Вначале под подозрение попали все страны, имеющие флот. Но ведь на улице двадцать первый век, вся планета, по крайней мере вооруженные силы, под тотальным спутниковым контролем. И у всех флотов имелось алиби. Пришлось обменяться секретными нотами с первым подозреваемым – Россией. Там не слишком возмутились, поняли ситуацию и озабоченность планетарного гегемона. Более того, выдали некоторую наводящую на размышление информацию. Русская техническая разведка тоже не дремала. В Тихом океане действительно творилось нечто из ряда вон и, как оказалось, не в первый раз. Походило на то, что там действительно время от времени бродят по волнам какие-то «летучие голландцы», причем вооруженные до зубов.
И новая встреча с неизвестностью не слишком задержалась. Снова нападение! В скоротечном воздушном бою американцы потеряли несколько самолетов. На этот раз оставшийся в живых, вовремя катапультировавшийся пилот рассказал удивительные вещи. Перед тем как его «Харриер» поразили вражеские ракеты, он видел выпустившие их самолеты, а плавая в волнах, он лицезрел вблизи чужой авианосец. И то и то было с серпами, молотами и красными звездами. Похоже, СССР возродился из старательно разметанного пепла. Этого не могло быть, но это случилось.
Поняв, что проблему не разрешить чисто военными методами, к расследованию привлекли науку. Она взялась за дело по-настоящему.
4. Умные люди
– Знаешь, куда тебя? – приглушив голос и стрельнув глазами по коридору, спросил Панина встретившийся старший лейтенант Евгений Симдяшкин.
– Готов к любым неожиданностям, – смело и прямолинейно доложил Панин.
– Тогда послушай умных людей, – наставительно молвил Симдяшкин. – Я случайно слышал один ценный разговорчик, только ты уж держи язык за зубами,
– А то, – ответил всегда открытый для тайн и секретов Панин. – Могила. Не в Чечню, надеюсь?
– Брось, Рома, ты слишком ценный кадр – такими не раскидываются зазря. Ты же в деле с фальшивой водкой участвовал? – Панин кивнул. – Вот тебя и направляют учиться – к производственникам, на винно-водочный, осваивать весь процесс. В логово врага, так сказать. Смотри там, бесплатным дегустатором не заделайся.
Понятно, подумал Панин. «Огласите весь список, пожалуйста!» – «Ликероводочный!» – «Я!!!» – «На сегодня нарядов не прислал!»
– Завидую. Будешь там, наверное, под видом молодого инженера. Девок море, пойло бесплатное. Красота!
– Точно говоришь? – спросил еще раз Панин, пожимая с благодарностью руку товарища. – Ну, с меня причитается. Женя. Обещаю.
Сам он размышлял о другом. Не знаю, к кому ты там себя причисляешь, Симдяшкин, к умным или умеренно грамотным, но тут ты ошибаешься. Попался ты на «липу», начальниками для конспирации пущенную. Ведь если бы перед строем сразу и объявили: «Ликероводочный! Один человек! Капитан Панин! В связи, так сказать, с трудовыми успехами и чтобы впоследствии мог прищучить любой подпольный завод со знанием дела», кто бы! поверил? Сразу бы заподозрили неладное, второе дно начали искать, по старой милицейской привычке. А так, когда слух из-под полы, а официально командировка секретная – как тут любой чуши, просочившейся с верхов, не поверить? И верят, вот Симдяшкин, например. Эх, Евгений, знать бы тебе, наивному, сколько у меня сейчас допусков в личном деле!
– Литр коньяка с тебя, Роман Владимирович, не ниже.
– Куда деваться, Евгений Филиппович, куда деваться.
– Готов к любым неожиданностям, – смело и прямолинейно доложил Панин.
– Тогда послушай умных людей, – наставительно молвил Симдяшкин. – Я случайно слышал один ценный разговорчик, только ты уж держи язык за зубами,
– А то, – ответил всегда открытый для тайн и секретов Панин. – Могила. Не в Чечню, надеюсь?
– Брось, Рома, ты слишком ценный кадр – такими не раскидываются зазря. Ты же в деле с фальшивой водкой участвовал? – Панин кивнул. – Вот тебя и направляют учиться – к производственникам, на винно-водочный, осваивать весь процесс. В логово врага, так сказать. Смотри там, бесплатным дегустатором не заделайся.
Понятно, подумал Панин. «Огласите весь список, пожалуйста!» – «Ликероводочный!» – «Я!!!» – «На сегодня нарядов не прислал!»
– Завидую. Будешь там, наверное, под видом молодого инженера. Девок море, пойло бесплатное. Красота!
– Точно говоришь? – спросил еще раз Панин, пожимая с благодарностью руку товарища. – Ну, с меня причитается. Женя. Обещаю.
Сам он размышлял о другом. Не знаю, к кому ты там себя причисляешь, Симдяшкин, к умным или умеренно грамотным, но тут ты ошибаешься. Попался ты на «липу», начальниками для конспирации пущенную. Ведь если бы перед строем сразу и объявили: «Ликероводочный! Один человек! Капитан Панин! В связи, так сказать, с трудовыми успехами и чтобы впоследствии мог прищучить любой подпольный завод со знанием дела», кто бы! поверил? Сразу бы заподозрили неладное, второе дно начали искать, по старой милицейской привычке. А так, когда слух из-под полы, а официально командировка секретная – как тут любой чуши, просочившейся с верхов, не поверить? И верят, вот Симдяшкин, например. Эх, Евгений, знать бы тебе, наивному, сколько у меня сейчас допусков в личном деле!
– Литр коньяка с тебя, Роман Владимирович, не ниже.
– Куда деваться, Евгений Филиппович, куда деваться.
5. Поиски в течениях времени
Поскольку поисковым группам, задействованным в теме «Несуразица», очень сильно, почти неограниченно расширили диапазон исследования явления, грубо говоря, сказали собирать в копилку все, хоть немного отстоящее от нормы, диапазон исследуемых явлений расширился неизмеримо. Тайно действующие в разных странах агенты, часто сами не знающие, для чего и кого собирают информацию, копали в любых возможных диапазонах. Часто это зависело от личных пристрастий и увлечений роющего, ну что же, это только уплотняло спектр исследований.
И вот среди моря мусора, типа статистики штрафования за переход улицы за последние пятьдесят лет в городе Лондоне, обнаружилось множество странностей, требующих, но не всегда имеющих объяснение. Да, пользуясь «бритвой Оккама», сводящей растолковывающие сущности к мизеру, можно было бы и их свести к чему-то простому и известному, но сейчас, как в физике микрочастиц в период кризиса семидесятых, «бритву» решили отодвинуть в сторону. Большинство обнаруженных случаев совсем не связывались друг с другом, но все же.
Весной 1948 года в порт Сурабая острова Ява зашел неизвестный корабль под советским флагом. Экипаж был военный, вел себя очень странно. Неизвестно вообще для чего причалил вооруженный транспорт. В конце концов он сгрузил на берег троих тяжелобольных людей и через час ушел из порта. Выяснить что-либо о корабле не удалось. Больных отправили в местный госпиталь. Характер заболевания выяснить сразу не удалось. Приблизительно в течение месяца двое умерли. Третий, однако, жил еще долго. Разговаривал он по-русски, но черты лица имел азиатские. Поскольку в больнице не нашлось ни одного переводчика, с ним никто не общался. И вот что интересно. Однажды в больницу попал американский врач с очень специфическим опытом. Осмотрев больного и сделав нужные анализы, он пришел к выводу, что у больного неизлечимая стадия лучевой болезни. Неизвестно, где этот врач приобрел нужные навыки, может быть, в Хиросиме, но факт оставался фактом. Американец, видимо, возжелал сделать на данном больном карьеру, а может, его планы состояли совсем в ином. Он привлек к факту внимание. Как известно, полугодом ранее СССР сделал ложное заявление о наличии у него атомного оружия. Теперь факт о некоем облученном русском заметила штатовская разведка. Тем не менее, возможно, учитывая район прихода информации, она не проявила должной прыти. Покуда шли бумажные запросы и такие же ответы, больной скончался. Что стало с трупом, неизвестно, может, его просто похоронили на ближайшем кладбище, а может, все-таки отвезли в лабораторию на исследование состава отравивших больного изотопов – след здесь затухает.
Возможно, он бы потерялся вовсе, если бы больной не вел какие-то записи. Там, в больнице, их никто прочитать не мог, но разочарованный неудачей американский врач забрал их себе. Неясно, сколько эти бумажные листы, скрепленные шнурком, валялись у него без дела. Тем не менее как-то, через несколько лет, уже в Джакарте они попали к одному знакомому доктора. Тот неплохо знал русский. С виду записи походили на дневники, если бы не странные события, зафиксированные там. Больной явно бредил, и его бред и галлюцинации носили очень устойчивый характер. Человек, расшифровавший эту писанину, питал тайное или явное пристрастие к литературе. Он переработал текст, теперь там совсем нельзя было отделить зерна от плевел, и попытался опубликовать полученное в виде повести. Не тут-то было. Может, виновато простое отсутствие таланта у писавшего, а может, еще что, однако их не опубликовали. Похоже, литератор делал неоднократные попытки, по крайней мере эти, в очередной раз едва не истлевшие рукописи, агент, копающий тематику «Несуразицы», обнаружил у одного бывшего сотрудника какой-то давно разорившейся журнальной редакции мегаполиса Лос-Анджелес. Даже помещения, в котором значилась редакция, давно уже нет, скорее всего перестроена вся улица. Сам сотрудник находится в преклонном возрасте и смутно помнит, откуда вообще взялась эта рукопись. Чем-то она тогда его зацепила, но так и не была пущена в печать.
Врача, который обследовал того больного, найти не удалось. Индонезийца, написавшего повесть, давно нет. Попыток обнаружить свидетелей прихода на Яву вооруженного зенитками советского корабля среди каких-нибудь пенсионеров полицейских или служащих порта не делалось.
Были и другие странные случаи. Например...
И вот среди моря мусора, типа статистики штрафования за переход улицы за последние пятьдесят лет в городе Лондоне, обнаружилось множество странностей, требующих, но не всегда имеющих объяснение. Да, пользуясь «бритвой Оккама», сводящей растолковывающие сущности к мизеру, можно было бы и их свести к чему-то простому и известному, но сейчас, как в физике микрочастиц в период кризиса семидесятых, «бритву» решили отодвинуть в сторону. Большинство обнаруженных случаев совсем не связывались друг с другом, но все же.
Весной 1948 года в порт Сурабая острова Ява зашел неизвестный корабль под советским флагом. Экипаж был военный, вел себя очень странно. Неизвестно вообще для чего причалил вооруженный транспорт. В конце концов он сгрузил на берег троих тяжелобольных людей и через час ушел из порта. Выяснить что-либо о корабле не удалось. Больных отправили в местный госпиталь. Характер заболевания выяснить сразу не удалось. Приблизительно в течение месяца двое умерли. Третий, однако, жил еще долго. Разговаривал он по-русски, но черты лица имел азиатские. Поскольку в больнице не нашлось ни одного переводчика, с ним никто не общался. И вот что интересно. Однажды в больницу попал американский врач с очень специфическим опытом. Осмотрев больного и сделав нужные анализы, он пришел к выводу, что у больного неизлечимая стадия лучевой болезни. Неизвестно, где этот врач приобрел нужные навыки, может быть, в Хиросиме, но факт оставался фактом. Американец, видимо, возжелал сделать на данном больном карьеру, а может, его планы состояли совсем в ином. Он привлек к факту внимание. Как известно, полугодом ранее СССР сделал ложное заявление о наличии у него атомного оружия. Теперь факт о некоем облученном русском заметила штатовская разведка. Тем не менее, возможно, учитывая район прихода информации, она не проявила должной прыти. Покуда шли бумажные запросы и такие же ответы, больной скончался. Что стало с трупом, неизвестно, может, его просто похоронили на ближайшем кладбище, а может, все-таки отвезли в лабораторию на исследование состава отравивших больного изотопов – след здесь затухает.
Возможно, он бы потерялся вовсе, если бы больной не вел какие-то записи. Там, в больнице, их никто прочитать не мог, но разочарованный неудачей американский врач забрал их себе. Неясно, сколько эти бумажные листы, скрепленные шнурком, валялись у него без дела. Тем не менее как-то, через несколько лет, уже в Джакарте они попали к одному знакомому доктора. Тот неплохо знал русский. С виду записи походили на дневники, если бы не странные события, зафиксированные там. Больной явно бредил, и его бред и галлюцинации носили очень устойчивый характер. Человек, расшифровавший эту писанину, питал тайное или явное пристрастие к литературе. Он переработал текст, теперь там совсем нельзя было отделить зерна от плевел, и попытался опубликовать полученное в виде повести. Не тут-то было. Может, виновато простое отсутствие таланта у писавшего, а может, еще что, однако их не опубликовали. Похоже, литератор делал неоднократные попытки, по крайней мере эти, в очередной раз едва не истлевшие рукописи, агент, копающий тематику «Несуразицы», обнаружил у одного бывшего сотрудника какой-то давно разорившейся журнальной редакции мегаполиса Лос-Анджелес. Даже помещения, в котором значилась редакция, давно уже нет, скорее всего перестроена вся улица. Сам сотрудник находится в преклонном возрасте и смутно помнит, откуда вообще взялась эта рукопись. Чем-то она тогда его зацепила, но так и не была пущена в печать.
Врача, который обследовал того больного, найти не удалось. Индонезийца, написавшего повесть, давно нет. Попыток обнаружить свидетелей прихода на Яву вооруженного зенитками советского корабля среди каких-нибудь пенсионеров полицейских или служащих порта не делалось.
Были и другие странные случаи. Например...
6. Пробой
– Правительство, да и нас всех, интересует, какова вероятность повторного вторжения? – спросил советник президента США по национальной безопасности Луи Саржевский.
– Не думайте, что это любопытно только администрации и большим военным шишкам, господин Саржевский, – сверкнул в его сторону пронизывающим взглядом физик-теоретик Генри Литскоффер, – наука тоже пускает слюни в ожидании ответа.
– И все же, какова возможность повторения?
– Теория процесса продолжает уточняться. Мы, к сожалению, владеем параметрами лишь по нашу сторону «пуповины», в отношении другого конца все держится на чистой экстраполяции. Это ведет не просто к снижению вероятной точности, а к неохватному диапазону вариаций. Так что на вопрос о конкретной вероятности события ответить покуда нельзя.
– Но, господи, профессор, ведь какие-то выводы сделать все же можно? Неужели все бешеные деньги, которые вложены в вашу область физики за последние месяцы, – коту под хвост? Ведь должны же мы в политике из чего-то исходить?
– Понимаю ваше нетерпение, господин советник, но ученые работают. А за финансирование, разумеется, спасибо. Под такой долларовый дождь наша физика не попадала давно, – Генри Литскоффер поклонился, не вставая с кресла.
– Для успокоения могу предложить вам некоторые соображения, которые, несмотря на отдаленность сходства, применимы к случаю. Хотя насчет «успокоения» я, пожалуй, погорячился.
– Боже правый, изложите хоть что-нибудь…
– Так вот. Знаете, что молния часто бьет в одно и то же место? Это связано не с ее личными симпатиями, а с некими физическими параметрами. То ли это место находится выше, то ли еще что-нибудь. Кроме того, на взгляд человека, молния возникает мгновенно – сразу по всей длине искривленного маршрута. Это, понятно, не так. Процесс все равно растянут по времени, можно сказать, молния нащупывает путь, изгибается, разыскивая дорогу с меньшим сопротивлением среды. Более того, существуют даже так называемые «пунктирные молнии». Они как бы состоят из маленьких отрезков, направленных друг за другом. Так вот, в нашем случае, вполне может быть, происходит нечто подобное. Параллельных вселенных, видимо, действительно бесконечное количество. Раньше это было чистой, оторванной от жизни гипотезой, теперь же глупо утверждать, что параллельных мира всего два, исходя из того, что лишь с одним имеется связь. Но речь не об этом. Канал взаимодействия пробит именно между этими вселенными – сейчас не имеет значения почему и как, теперь взаимопроникновение возможно хотя бы из-за того, что сопротивление среды меньше здесь, чем при контакте с другими мирами. Похоже, мы обречены на взаимодействие, и прибытие гостей возможно. Успокою вас лишь тем, что все это покуда теория.
– Да уж, успокоили. – Луи Саржевский вскочил с кресла и прошелся по огромной комнате туда обратно. – Хорошо, профессор, а как там насчет управляемого переноса?
– Работа идет, господин Саржевский, и относительно быстро. Можете проверить по другим источникам.
– Мы вам верим, профессор. Не волнуйтесь.
– Да я и не волнуюсь.
– Не думайте, что это любопытно только администрации и большим военным шишкам, господин Саржевский, – сверкнул в его сторону пронизывающим взглядом физик-теоретик Генри Литскоффер, – наука тоже пускает слюни в ожидании ответа.
– И все же, какова возможность повторения?
– Теория процесса продолжает уточняться. Мы, к сожалению, владеем параметрами лишь по нашу сторону «пуповины», в отношении другого конца все держится на чистой экстраполяции. Это ведет не просто к снижению вероятной точности, а к неохватному диапазону вариаций. Так что на вопрос о конкретной вероятности события ответить покуда нельзя.
– Но, господи, профессор, ведь какие-то выводы сделать все же можно? Неужели все бешеные деньги, которые вложены в вашу область физики за последние месяцы, – коту под хвост? Ведь должны же мы в политике из чего-то исходить?
– Понимаю ваше нетерпение, господин советник, но ученые работают. А за финансирование, разумеется, спасибо. Под такой долларовый дождь наша физика не попадала давно, – Генри Литскоффер поклонился, не вставая с кресла.
– Для успокоения могу предложить вам некоторые соображения, которые, несмотря на отдаленность сходства, применимы к случаю. Хотя насчет «успокоения» я, пожалуй, погорячился.
– Боже правый, изложите хоть что-нибудь…
– Так вот. Знаете, что молния часто бьет в одно и то же место? Это связано не с ее личными симпатиями, а с некими физическими параметрами. То ли это место находится выше, то ли еще что-нибудь. Кроме того, на взгляд человека, молния возникает мгновенно – сразу по всей длине искривленного маршрута. Это, понятно, не так. Процесс все равно растянут по времени, можно сказать, молния нащупывает путь, изгибается, разыскивая дорогу с меньшим сопротивлением среды. Более того, существуют даже так называемые «пунктирные молнии». Они как бы состоят из маленьких отрезков, направленных друг за другом. Так вот, в нашем случае, вполне может быть, происходит нечто подобное. Параллельных вселенных, видимо, действительно бесконечное количество. Раньше это было чистой, оторванной от жизни гипотезой, теперь же глупо утверждать, что параллельных мира всего два, исходя из того, что лишь с одним имеется связь. Но речь не об этом. Канал взаимодействия пробит именно между этими вселенными – сейчас не имеет значения почему и как, теперь взаимопроникновение возможно хотя бы из-за того, что сопротивление среды меньше здесь, чем при контакте с другими мирами. Похоже, мы обречены на взаимодействие, и прибытие гостей возможно. Успокою вас лишь тем, что все это покуда теория.
– Да уж, успокоили. – Луи Саржевский вскочил с кресла и прошелся по огромной комнате туда обратно. – Хорошо, профессор, а как там насчет управляемого переноса?
– Работа идет, господин Саржевский, и относительно быстро. Можете проверить по другим источникам.
– Мы вам верим, профессор. Не волнуйтесь.
– Да я и не волнуюсь.
7. Курьезы в узлах времени
Были и другие странные случаи. Например, однажды на одной из центральных улиц – нет, не Джакарты какой-нибудь – Москвы в 1998 году появился мужчина в неопределимой, похожей на старую советскую, военной форме. Он вел себя очень странно. При себе имел оружие – пистолет «ТТ». Пытался, угрожая этим оружием, арестовать остановившегося на платной стоянке бизнесмена, а также служащего, взимающего плату за стоянку. С явившейся милицией вступил в перепалку и сделал попытку бежать. В результате – угодил под машину. Умер, не приходя в сознание. Неопознан. Оружие изъято экспертизой. Также неопознано. Точнее, тип определен, но номер не соответствует реальности. В общем – курьез для экспертов.
Да, и здесь можно придумать массу объяснений, мало ли последнее время водится в СНГ сумасшедших, но все-таки?
Были и другие странные случаи. Например...
Да, и здесь можно придумать массу объяснений, мало ли последнее время водится в СНГ сумасшедших, но все-таки?
Были и другие странные случаи. Например...
8. Старые друзья
– Вот это встреча, – произнес Панин, радуясь и удивляясь. – Какими судьбами?
– Да вот, занесло, – расплылся в улыбке Ричард Дейн, бывший пилот, а ныне человек, допущенный ко всяким таинственностям и даже к общению с русской разведкой.
– Как дела в родной Америке? – они долго трясли
друг другу руки.
– Устал я от нее, Рома, – скривился Ричард. – Не веришь? А, ну ты ведь у нас никогда не был. Тебе не понять.
– Темнота, что с меня взять? – Панин тоже улыбался. – Ты же с собой не берешь, а зарплата не позволяет делать такие круизы.
– Так ведь тебя и не выпустят, Рома. Вдруг ты попросишь политического убежища, сбивай потом с налогоплательщиков деньги на твое содержание.
– Не смеши, Ричард. Америка что, за счет налогов живет?
– Ну так принято думать, Рома. Люди хотят в это верить, причем не только мы – американцы, а вообще все,
– Умелая многолетняя дезинформация дала плоды?
– Еще бы не дала, сколько деньжищ в нее вбухали. – Оба собеседника наконец нахлопались по плечам друг друга и уселись на диван. – Да, кстати, пока я там прохлаждался, ты тут время не терял. «Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет!» – продекламировал американец. – Можно поздравить с капитанством?
– Разрешаю, товарищ летчик. Жалко, ты не поспел к пьянке. Было весело.
– Придется организовать по новой, да?
– Это будет только имитация. Хороша ложка к обеду, – подосадовал Панин. – Но, не отчаивайтесь, коллега. Можно просто отметить возвращение блудного сына Ричарда в столицу России.
– Ладно, я согласен на медаль! – Дейн так и сыпал присказками, он явно не забывал в отъезде великий русский язык. – А вот меня в наградах обошли, так что я буду пить с горя. Куда нам до героев.
– Что, твое парение под парашютом и даже посадку на воду не отметили какой-нибудь серебряной звездой? – поинтересовался Панин.
– Да, господин разведчик, плохо у вас по части знания званий американской нации. Раньше, наверное, когда наши страны были в антагонистическом конфликте, вы бы отнеслись к изучению противника с большим вниманием. – Дейн потянулся. – С этим скачком по часовым поясам все так перепуталось.
– Ах да, у вас же там глубокая ночь, – вспомнил Панин. – Слушай, чего бы тебе не поспать? Завтра пообщаемся.
– Да нет, – отмахнулся Ричард. – Мне надо приспосабливаться, да и вообще мы тут теперь снова в одной упряжке и надо оправдывать доверие ведомства, меня приславшего. А то с пилотажем, похоже, окончательно все, – вздохнул бывший пилот вертикально взлетающего «Харриера», – и надо держаться хоть за эту почетную работу. Мне кажется, тут, у вас, затевается нечто интересное, и ты, друг, в центре сцены. Так ведь? А меня прислали побыть в свите, понаблюдать за великим вблизи.
– Издеваешься, товарищ Дейн?
– Ни в коем разе, гну правду-матку, – махнул головой Ричард Дейн. – Я, как и прежде, приставлен для наблюдения и слежки. Но я нисколько не расстроен, поверь – увидеть старого друга – дело почетное и нужное.
– Я тоже тебе рад безмерно, мой милый Ричард.
– По этому случаю я захватил наш национальный напиток – виски, – сообщил Дейн, роясь в увесистой сумке.
– О, контрабандный товар, – похвалил Панин забирая из рук гостя бутылку и разглядывая лейбл.
– Приступим прямо сейчас? – поинтересовался Дейн, уже отвинчивая крышечку.
– Ну, пить с иностранцем для разведчика и контрразведчика не пьянка, а вредный рабочий фактор, – констатировал Панин, – так что в принципе...
– Да вот, занесло, – расплылся в улыбке Ричард Дейн, бывший пилот, а ныне человек, допущенный ко всяким таинственностям и даже к общению с русской разведкой.
– Как дела в родной Америке? – они долго трясли
друг другу руки.
– Устал я от нее, Рома, – скривился Ричард. – Не веришь? А, ну ты ведь у нас никогда не был. Тебе не понять.
– Темнота, что с меня взять? – Панин тоже улыбался. – Ты же с собой не берешь, а зарплата не позволяет делать такие круизы.
– Так ведь тебя и не выпустят, Рома. Вдруг ты попросишь политического убежища, сбивай потом с налогоплательщиков деньги на твое содержание.
– Не смеши, Ричард. Америка что, за счет налогов живет?
– Ну так принято думать, Рома. Люди хотят в это верить, причем не только мы – американцы, а вообще все,
– Умелая многолетняя дезинформация дала плоды?
– Еще бы не дала, сколько деньжищ в нее вбухали. – Оба собеседника наконец нахлопались по плечам друг друга и уселись на диван. – Да, кстати, пока я там прохлаждался, ты тут время не терял. «Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет!» – продекламировал американец. – Можно поздравить с капитанством?
– Разрешаю, товарищ летчик. Жалко, ты не поспел к пьянке. Было весело.
– Придется организовать по новой, да?
– Это будет только имитация. Хороша ложка к обеду, – подосадовал Панин. – Но, не отчаивайтесь, коллега. Можно просто отметить возвращение блудного сына Ричарда в столицу России.
– Ладно, я согласен на медаль! – Дейн так и сыпал присказками, он явно не забывал в отъезде великий русский язык. – А вот меня в наградах обошли, так что я буду пить с горя. Куда нам до героев.
– Что, твое парение под парашютом и даже посадку на воду не отметили какой-нибудь серебряной звездой? – поинтересовался Панин.
– Да, господин разведчик, плохо у вас по части знания званий американской нации. Раньше, наверное, когда наши страны были в антагонистическом конфликте, вы бы отнеслись к изучению противника с большим вниманием. – Дейн потянулся. – С этим скачком по часовым поясам все так перепуталось.
– Ах да, у вас же там глубокая ночь, – вспомнил Панин. – Слушай, чего бы тебе не поспать? Завтра пообщаемся.
– Да нет, – отмахнулся Ричард. – Мне надо приспосабливаться, да и вообще мы тут теперь снова в одной упряжке и надо оправдывать доверие ведомства, меня приславшего. А то с пилотажем, похоже, окончательно все, – вздохнул бывший пилот вертикально взлетающего «Харриера», – и надо держаться хоть за эту почетную работу. Мне кажется, тут, у вас, затевается нечто интересное, и ты, друг, в центре сцены. Так ведь? А меня прислали побыть в свите, понаблюдать за великим вблизи.
– Издеваешься, товарищ Дейн?
– Ни в коем разе, гну правду-матку, – махнул головой Ричард Дейн. – Я, как и прежде, приставлен для наблюдения и слежки. Но я нисколько не расстроен, поверь – увидеть старого друга – дело почетное и нужное.
– Я тоже тебе рад безмерно, мой милый Ричард.
– По этому случаю я захватил наш национальный напиток – виски, – сообщил Дейн, роясь в увесистой сумке.
– О, контрабандный товар, – похвалил Панин забирая из рук гостя бутылку и разглядывая лейбл.
– Приступим прямо сейчас? – поинтересовался Дейн, уже отвинчивая крышечку.
– Ну, пить с иностранцем для разведчика и контрразведчика не пьянка, а вредный рабочий фактор, – констатировал Панин, – так что в принципе...
9. Находки в петлях времени
Были и другие странные случаи. Например, в одном из лагерей Колымы содержался на исправительных работах некий субъект. Осужден он был тоже приблизительно в сорок восьмом по стандартному тогда обвинению о связях с американским и прочим империализмом. Устроился он, однако, неплохо, много лет заведовал местной лагерной библиотекой. Рассказывали, что был он несколько не от мира сего, в частности ни с того ни с сего сжег собрание сочинений Фенимора Купера. Еще он утверждал, что жизнь в мире совсем не такая, как о ней толкуют в газетах, и, вообще, попадающие в тюрьмы газеты печатаются только для них. Еще он уверял, что Антарктида уже заселяется, а над остальным миром, кроме Колымы, строится большой хрустальный купол. Кличка у него была – Морской Коммуняка. Странно, почему он не угодил со временем в дурдом? Тем не менее он отсидел почти весь срок. Освобожден был несколько досрочно – в семидесятом, вроде бы отправился в Ленинградскую область, разыскивать семью. Далее след теряется.