Берристер Инга. Любить мужчину

   Кристи отпрянула и выкрикнула:
   — Не смейте!
   Айвор спокойно открыл кухонную дверь и вышел. Ей было слышно, как он расхаживает по комнате, но она никак не отзывалась на его присутствие, делая вид, что занята приготовлением кофе.
   За этим ничего не последует, уговаривала себя Кристи. Они с Айвором — люди прямо противоположного склада. Например, она не могла бы представить себя произносящей подобные слова столь безмятежным тоном. Для Кристи они представлялись возможными только в постели, и даже если бы она нестерпимо остро ощущала запах его кожи, то вряд ли смогла бы комментировать эти эротические подробности.
   Кроме того, ее чувственные переживания могли быть связаны с одним-единственным мужчиной, тогда как его суждение относилось к женскому полу вообще.
   Кристи поставила на поднос две кружки, налила в них свежесваренный кофе, положила на блюдце печенье и вошла в комнату.
   Ставя поднос на столик, она покосилась на Айвора, который в этот момент рассматривал фотокарточку ее родителей.
   — Вы их очень любили?
   Фраза была дежурной, но взгляд при этом выражал слишком многое.
   — Да, — ответила она нехотя и, поймав взгляд Айвора, вдруг снова остро ощутила, что на ней короткие шорты.
   Ну и пусть, что тут особенного, сказала себе Кристи. Пусть дотронется, пусть даже бросится на меня, — я уже ничего не боюсь!
   Но на самом деле она очень остро ощущала его присутствие и ее груди почему-то тяжелели и наливались.
   — Пойду приму душ, — бросила Кристи запросто, как если бы обращалась к подруге, — это быстро, — и поспешила в спальню с неистово колотящимся сердцем.
   Она снова и снова прокручивала в мыслях все, что говорил сегодня Айвор.
   Он сказал что-то про обед. Ну да, обед и дедовой разговор, напомнила себе девушка, и вдруг ход ее мыслей принял совсем другое направление: Айвор сидит у нее в комнате, и джинсы у него до того облегающие…
   Обед, напомнила себе Кристи. Вряд ли это будет что-то официальное, иначе он оделся бы по-другому. Но ведь предполагался именно деловой разговор по поводу купли-продажи коттеджа?.. Все это очень странно…
   Пальцы Кристи вздрагивали от напряжения, когда она передвигала плечики в гардеробе. В результате долгих сомнений она отдала предпочтение темному костюму, к которому хорошо подходила блузка цвета морской волны.
   Конечно, она будет выглядеть в этом наряде слишком строго, тем более если учесть, что Айвор в рубашке и джинсах, но сейчас важно подчеркнуть, что их отношения носят сугубо деловой характер.
   Минут через десять, стоя под душем и торопливо намыливая грудь, Кристи случайно задела жесткой губкой сосок, и это прикосновение возродило в ней то самое чувство, которое она испытала в момент, когда Айвор положил руку ей на затылок.
   Девушка закрыла глаза и вступила в неравную схватку со своим воображением, так некстати рисующим моменты близости с Айвором Холдейном, от которого ее отделяла лишь тонкая стена. Она решительно закрыла горячий кран и пустила сильную струю из холодного, надеясь таким образом привести себя в чувство.
   Выйдя из-под душа, Кристи энергично растерлась полотенцем, еще раз напомнив себе, что надо быть сдержанной, строгой, холодной. Надев костюм и окружив себя броней холодной деловитости, она почувствовала себя увереннее.
   Ее еще влажные волосы были собраны на затылке в пучок, поддерживая строгий стиль, соответствующий ее настроению. Сделав неброский макияж, Кристи глянула в зеркало и осталась довольна. Вид у нее был независимый, собранный, — к таким женщинам мужчины не смеют подступиться, — а значит, теперь можно вернуться в гостиную.
   При ее появлении Айвор встал и сдержанно поклонился. Он не мог не заметить, что ее официальный вид резко контрастирует с его собственной небрежностью, однако не счел нужным комментировать это.
   — Мне очень нравится ваша квартира, — сказал он просто. — Дорин говорила, что в вас есть дизайнерская жилка, что вы хорошо чувствуете цвет и умеете превратить любое жилое помещение в настоящий дом. Теперь я убедился, что это действительно так.
   — Эту квартиру я не обставляла, — возразила Кристи, смущенная преувеличенной, на ее взгляд, оценкой своих дарований и вкуса, — просто перевезла сюда мебель из дома родителей.
   Эти дополнительные сведения она сообщала без особой охоты, потому что считала, что не стоит слишком подробно посвящать его в свою жизнь. Ей вовсе не хотелось, чтобы кто-то много о ней знал, и в особенности Айвор Холдейн.
   — Ясно, — заметил он, и Кристи невольно заинтересовало, что же скрывается за грустно-задумчивым выражением его глаз. — Вы очень похожи на свою мать.
   Это действительно было так, но почему-то до сих пор никто не говорил этого Кристи, и она вынуждена была признать, что наблюдательность Айвора Холдейна ее тронула.
   — Дети часто похожи на родителей, — проговорила она сдержанно, как бы закрывая эту тему и в то же время желая подчеркнуть отсутствие со своей стороны интереса к нему, отсутствие…
   Чего? Любви? — вдруг спросила себя Кристи.
   Что это за странные перемены в ее чувствах! До недавних пор она и Айвор Холдейн были врагами. Ей о нем практически ничего неизвестно, но одним своим прикосновением он сумел настроить давно не звучавший инструмент ее тела, по существу воскресив его к жизни. В присутствии этого мужчины она становилась в полном смысле слова живой…
   Но он связан с другой женщиной, а это значит, во всяком случае для нее, что никакой близости в их отношениях быть не может.
   — Вы все еще не оправились от своего горя. Эти слова Айвора подействовали на Кристи как удар. Теперь уже мало кто заговаривал с ней о родителях, ведь со времени их гибели прошло уже почти десять лет.
   Девушка совсем растерялась. С одной стороны, ей было неприятно, что он берется судить о ее мыслях и чувствах, а с другой — нравилось, что для него очевидно и ясно то, чего не могут увидеть и понять самые близкие ей люди.
   — Почему вы так думаете? — все-таки спросила она.
   — Вы окружили себя напоминаниями о них, — спокойно объяснил Айвор, — словно боитесь отпустить от себя их тени и остаться в полном одиночестве.
   — Чепуха! — решительно помотала головой Кристи, но при этом внутренне вся окаменела. — Я вовсе не боюсь одиночества.
   Ответом на ее слова был его долгий, загадочный взгляд.
   — Возможно. Но ведь чего-то вы явно опасаетесь. Может быть, мужской близости?
   У нее перехватило дыхание. Она чувствовала себя так, как будто ветер распахнул перед ней двери и она оказалась в чуждом, пугающем мире.
   — Я думала, вы хотели обсудить со мной дела, связанные с продажей коттеджа, но если я нужна вам как объект психоанализа… — после долгой паузы, проглотив вставший в горле комок, выдавила она.
   — Шипы колючие, коготки острые, — ухмыльнулся Айвор, дотрагиваясь до детской фотографии Кристи, на которой она была запечатлена сидящей на коленях у матери.
   Ей стоило огромного усилия сдержаться и не вырвать фото у него из рук.
   Она становилась сама не своя в присутствии этого человека. Ей действительно было страшно, и объяснить это состояние она не могла.
   Или не хотела?
   — Я думаю, нам уже пора пойти пообедать! — решительно напомнила Айвору Кристи, желая поскорее увести его из дому, чтобы он не расспрашивал ее больше ни о чем, не лез в душу.
   К ее радости, он поставил фото на место, а потом слегка улыбнулся.
   — Проголодались? Отлично!
   Да, у него хорошие манеры, вынуждена была признать Кристи, когда он открыл перед ней дверь. И это не показное, он на самом деле воспитанный человек, которому присуще сознание своей ответственности.., причем не только за нее, но и за каждое существо, более слабое, нежели он.
   Еще никогда не было так, чтобы она ехала в чужой машине и при этом чувствовала себя так же свободно, как в своей собственной.., даже, пожалуй, гораздо более расслабленной и защищенной.
   Да, мне хорошо рядом с Айвором на переднем сиденье “лендровера”, сказала себе Кристи. Но в то же время он теперь лидер, а я — подчинившийся, полностью зависимый от него партнер.
   Партнер? Какие же мы партнеры? Просто двое незнакомых людей, по злой воле судьбы оказавшиеся рядом. Как только решится это дело с коттеджем, и у нас больше не будет ничего общего.
   Но ведь Айвор еще и клиент Грега, а это значит, что нам, вероятнее всего, предстоит еще не раз видеться.
   И все же сейчас, убеждала себя Кристи, я должна думать только о коттедже. Вчерашнее предложение Айвора было таким неожиданным, что она еще не вполне разобралась в происходящем.
   Что говорить, он снимает с ее плеч двойную тяжесть — коттедж и жильца… Но все-таки что-то мешало Кристи согласиться на это предложение. Поразмыслив, она поняла, в чем тут дело, — это было словно принять от него подаяние. Ведь как иначе можно было расценивать желание купить развалины?
   Правда, решение Айвора можно было объяснить и тем, что на его попечении оказался дядя, которого некуда было девать и который сам не хотел никуда переезжать…
   — Между прочим, я поговорил с Юджином про это письмо, — нарушил ход ее мыслей Айвор, — и сообщил ему, что веду с вами переговоры о том, чтобы купить коттедж. Завтра мы вместе поедем к стряпчим, так что письмо больше не имеет юридической силы.
   — Спасибо, — выдавила Кристи и отвернулась, подавленная и униженная.
   Мне не нужны ваши благодеяния! Я и сама как-нибудь добуду деньги и сделаю ремонт, хотелось выкрикнуть ей, но, увы, гордость теперь стала для нее непозволительной роскошью.
   Придется, как тогда, в первые дни после гибели родителей, подавить все свои чувства, чтобы любой ценой сохранить свою квартиру. А еще лучше отвлечься от этих навязчивых мыслей и подумать о другом — например, о том, куда Айвор повезет ее обедать. И Кристи стала перебирать в уме заведения, в которых в воскресный день мужчина мог бы появиться без пиджака и галстука. Ей вспомнилось одно такое место, но “лендровер” явно направлялся в другую сторону. Что там? Разве что две пивные…
   Тут Айвор выехал на магистраль, и Кристи поняла, что они направляются к его дому.
   — Зачем вы едете туда? — воскликнула она. Он посмотрел на нее невинно-изумленными глазами и повернул в замощенный булыжником дворик.
   — Как зачем? Обедать.
   — Но я думала… — сделала последнюю попытку возразить девушка, но Айвор уже вышел из кабины и открыл перед ней дверцу.
   Теперь, конечно, было уже поздно, но, знай Кристи заранее, что они поедут к нему, она бы решительно отказалась.
   Айвор поставил ее в неловкое положение и вынудил говорить глупости, но сам при этом вовсе не выглядел смущенным.
   Что я отвечу, если он спросит, почему мне не хочется обедать у него дома? — задумалась Кристи. Что это слишком интимная обстановка для делового разговора?
   Она готова была сквозь землю провалиться со стыда.
   Айвор бросил взгляд на ее изящные кожаные туфельки на низком каблуке, и ей на какую-то секунду показалось, что он сейчас подхватит ее на руки и понесет к дому. Слава Богу, этого не произошло, и он только вскользь заметил, что с утра занимался уборкой территории.

Глава 7

   — Я знаю, что вам нравится лосось. Грег как-то говорил, что вы с ним — любители рыбы, и я принял это к сведению, — заметил Айвор, провожая Кристи в кухню. — Позвольте мне взять у вас жакет.
   — Нет, я обычно его не снимаю, — вскинулась Кристи.
   Он слегка нахмурился, и ей стало не по себе.
   — Но ведь здесь не холодно, — настаивал Айвор. — Вот уж не думал, что вы такая мерзлячка… Что ж, тогда простите за то, что утром я донимал вас разговорами и не пускал в душ.
   Все эти слова, на первый взгляд самые обычные, касались жизни ее тела, и оно тут же отозвалось на них. Кристи вся горела от стыда. Это было еще не знакомое ей чувство, и она понимала, что так бурно реагирует на обыденные замечания потому, что их произносит именно этот человек.
   — Я представил себе, как вы утром бегаете, и, знаете ли, меня охватила тоска по прошлому… Раньше я сам любил совершать такие пробежки.
   Сердце готово было выпрыгнуть у Кристи из груди. Уж не предлагает ли он ей бегать по воскресеньям вдвоем? Похоже, пора срочно переводить разговор на другую тему.
   — В местном спортивном клубе недавно открыли гимнастический зал, — заметила она.
   — Ну, если бы меня это интересовало, я бы сам построил что-то подобное. Признаться, не люблю гимнастику. Впрочем, для моих сотрудников это, возможно, подойдет… У нас очень утомительная работа, так что им хорошо бы время от времени иметь возможность поразмяться.
   — А что, если им не захочется заниматься гимнастикой в зале? — тут же возразила Кристи, ловя себя на том, что ей все время хочется противоречить Айвору.
   Видимо, мне просто неприятно получать доказательства тому, что он и опытный предприниматель, и заботливый начальник, — словом, убеждаться в наличии у него каких бы то ни было достоинств, призналась себе она. Легко попасться в ловушку, начав им восторгаться.
   Ну а если он и в самом деле хороший человек?
   — Думаю, они сами скажут, что для них предпочтительнее, — примирительно проговорил Айвор и перевел разговор на другую тему:
   — А обед будет очень простой. Лосось, зелень, молодая картошка, а потом фруктовый салат, сыр и бисквит. — Он прибавил не без сарказма:
   — Я, однако, забыл, что еда вас не интересует… И почему это женщины принуждают себя худеть, портят себе желудки, и, между прочим, отрекаются от своей женственности?..
   Кристи уже готова была обидеться, но потом решила, что, в конце концов, к ней все это не имеет отношения.
   — Откуда я знаю? — огрызнулась она. — Возможно, это происходит потому, что в журналах и на экране все время мелькают худощавые мальчики, и женщинам хочется на них походить. Впрочем, я не знаю.
   — Если в прессе начнут отдавать предпочтение ленивым, чувственным красавицам, я не думаю, что мужчинам захочется отречься от всего мужского, — парировал Айвор.
   Кристи приготовила в ответ не менее ядовитую реплику, но передумала и не нашла ничего лучшего, как сказать:
   — Ленивые и женоподобные мужчины, как правило, не вызывают у женщин желания.
   — А изможденные женщины не привлекают мужчин, во всяком случае большинство из них.
   Кристи подумала, что к этому большинству он причисляет и себя. Ей вспомнилась фотография пухленькой круглолицей Гейл. Наверное, тело у нее тоже мягкое и округлое, что полностью соответствует представлениям Айвора об идеальной женственности. К тому же такие фигуры принято считать предназначенными для материнства, а он, вероятно, чадолюбив…
   Что же, не будем его разубеждать, решила Кристи. Не стану же я объяснять, что при стрессах теряю аппетит, хотя на самом деле мне вовсе не нравится быть худышкой и я не отказалась бы от нескольких лишних фунтов веса.
   Итак, у нее неподходящая комплекция. Ну и что? Он не находит ее сексуальной — тем лучше!
   Покончив для себя с этой темой, Кристи поинтересовалась, не нужна ли ее помощь в приготовлении обеда.
   — Нет, все уже готово! — ответил Айвор. — Будь на улице теплее, мы бы пообедали на свежем воздухе. Ну, ничего, окна столовой выходят в сад, так что мы можем просто представить себя там.
   Он достал из холодильника вазу с салатом, открыл перед Кристи кухонную дверь и повел ее через холл. Прежде чем они вошли в обитую панелями комнату, девушка заметила за лестницей еще одну дверь.
   Комната была небольшая, но при виде ее отделанных деревом стен Кристи не могла скрыть чувства зависти. Из окна открывался вид на запущенный сад и возделанные земли.
   — Простите, что здесь так неуютно, даже шторы еще не повешены.
   Да, штор действительно не было, но мебель вызывала восхищение — массивный стол с восемью стульями, старинный шкаф…
   — Все это досталось мне от бабушки, — пояснил, предупреждая вопрос Кристи, Айвор. — Стулья надо заново обивать, но я не надеюсь на свой вкус, а Гейл, к счастью, этим и вовсе не интересуется. Она любит все простое, современное.
   Айвор извинился и покинул ее, чтобы закончить приготовления к обеду.
   Почему он сказал “к счастью”? — удивилась Кристи. Отчего он доволен тем, что его подруга не в восторге от фамильного гарнитура и не будет заниматься его переделкой?
   Тут хозяин вернулся, толкая перед собой столик на колесиках.
   Лосось был закопчен превосходно, да и салат получился очень вкусным.
   Во время еды Кристи поймала на себе веселый взгляд Айвора и порадовалась, что он хотя бы не похвалил ее аппетит.
   Он не спешил начинать разговор о коттедже, явно собираясь еще что-то выведать о ее детстве и отрочестве, о том, почему она одинока, а пока рассказывал о себе — о том, что испытал после смерти матери, о бесконечных болезнях отца, о бабушке, взявшей на себя все заботы о доме…
   — Кофе будем пить в гостиной, — заявил Айвор, когда Кристи, покончив с фруктовым салатом, отказалась от сыра и бисквитов.
   — А кто будет мыть посуду? — спросила она.
   — Пусть вас это не волнует.
   Сидя в уютном тепле гостиной, девушка пожалела, что именно здесь придется заводить разговор о делах. Но что поделаешь? Надо покончить с этим раз и навсегда.
   Она снова наткнулась взглядом на фотографию Гейл и, не сдержавшись, заметила:
   — Частенько она оставляет вас одного. Айвор, казалось, был удивлен, а может быть, даже задет ее репликой.
   — Мы деловые люди.
   — И все же вам известно, когда она вернется?
   — Все зависит от того, продлят ли Гейл контракт, — пояснил Айвор.
   — Но ведь вы могли бы сами время от времени летать к ней… — На щеках у Кристи выступили лихорадочные пятна, и она знала, почему.
   — Конечно. Но я не люблю долгих перелетов.
   Кристи поняла, что он просто не хочет говорить о Гейл. Что ж, их отношения ее не касаются — она приглашена сюда по вполне определенному поводу, чтобы решить судьбу его дяди.
   — Итак, коттедж, — наконец приступил к делу Айвор. — Вы продаете его мне?
   — Наверное, мистер Айшем был доволен вами? — ответила вопросом на вопрос Кристи. Ей хотелось покончить с этой проблемой и вздохнуть свободно, но мешали застенчивость и гордость.
   — Честно говоря, я этого не заметил, — честно признался Айвор. — Я никогда не задумывался о природе стариковской сварливости, — задумчиво проговорил он, — пока не столкнулся с Юджином. Сначала эта черта его характера раздражала меня, но потом я понял, что он просто, как всякое живое существо, которым владеет страх, пытается себя защитить.
   — Страх? — Кристи поджала губы. — Он говорил вам, будто я ему угрожаю?
   — Дело не в этом, Кристи. — Айвор говорил очень спокойно. — Я умею видеть различие между подлинными и вымышленными чувствами, и когда я говорил о его страхе, то подразумевал боязнь неизвестности, каких-то перемен, ухода от привычной реальности. Ведь именно поэтому Юджин не хочет расставаться с коттеджем. Конечно, он сам не допускает такого объяснения своего состояния и, наверно, посмеялся бы над моими предположениями, но я убежден, что в корне проблемы лежит именно это — страх покинуть насиженное место. Ведь он вселился в коттедж еще молодым человеком… — Айвор помолчал и продолжил:
   — Мой дядя знает, что чем дольше он живет у вас и чем старше становится, тем труднее властям настаивать на его выезде. А после ремонта его уже никто не стал бы трогать. Подумайте об этом.
   И Кристи, к стыду своему, поняла, что Айвор усмотрел в истории с Айшемом такие стороны, о которых она не давала себе труда задуматься.
   Она не могла допустить, что он только разыгрывает заинтересованность, потому что твердо верила в то, что сострадание присуще всем людям без исключения.
   — Вы действительно думаете, что в этом причина его.., беспокойства? — виновато спросила она.
   — Я не отрицаю, что Юджин упрям, и сознаю, что он может быть неприятен.., но к этому нужно относиться, как к агрессивности собаки, которая этим скрывает свой страх, — с юмором закончил он.
   Почему же я этого не видела? — спрашивала себя Кристи. Может быть, потому, что была сконцентрирована на своих собственных страхах? Возможно, будь у меня время спокойно поразмышлять, я попыталась бы понять состояние Юджина, вместо того чтобы впасть в отчаяние по поводу его угроз и притязаний? Но что бы от этого изменилось? Все равно я не смогла бы сделать ремонт. Да, но зато не пришлось бы мучиться угрызениями совести…
   — Конечно, рассуждая логически, — продолжал Айвор, — необходимо признать, что Юджину лучше переехать, но если принять во внимания его чувства, то становится ясно, что ему необходимо чувствовать свою независимость и быть хозяином своей судьбы. И этот, нравственный, аспект проблемы, на мой взгляд, перевешивает чашу весов. Если бы вы продали мне коттедж, я подарил бы старику радость… А уж ремонт сделал бы за несколько дней.
   Как могла Кристи отказаться, услышав такие слова?
   Даже если бы она очень хотела сохранить за собой коттедж — а он ей был абсолютно не нужен, — то после таких речей все равно отказалась бы от своих притязаний.
   — Но ведь на время ремонта мистеру Айшему все равно придется выехать оттуда, заметила девушка, густо краснея.
   — Мы решим этот вопрос, — отмахнулся Айвор. — Итак, если вы не возражаете, договоримся о цене.
   — Так ли это нужно? — еще сильнее смутилась она. — Мне, право же, неловко. Наверно, любой нормальный оценщик скажет, что я, скорее, должна приплатить вам за то, что вы избавляете меня от такой обузы…
   — Вы не должны упускать из виду, что в будущем это будет хороший участок для застройки.
   — В далеком будущем, — поправила его Кристи, — а, кроме того…
   — “Кроме того”?.. — повторил Айвор, настаивая, чтобы она договорила. Ей сделалось не по себе.
   — Вашему дяде кажется, что у меня с этим коттеджем связаны какие-то планы, но на самом деле я ума не приложу, что с ним можно сделать. Это наследство свалилось на меня как снег на голову — я и не думала, что тетушка Клеменс завещает его мне… — Голос не слушался Кристи. Она отдавала себе отчет в том, что творится у нее душе, и Айвор тоже наверняка понимал это. — О Господи, ну почему я все время говорю о себе! — Девушка взяла свой кофе и выпила все до донышка. — Мне пора идти, да и у вас, наверно, есть свои планы…
   — Да нет, я располагаю временем, — спокойно возразил Айвор. — К тому же мне еще кое о чем надо с вами поговорить. Я хотел бы попросить… Сделайте мне одолжение…
   — Одолжение?! — изумилась Кристи.
   — Мое обиталище… Когда Дорин сказала, что тут не хватает женской руки, я понял, что она права. И вот сегодня утром я побывал у вас. Лучшего эксперта мне днем с огнем не найти. Если бы вы помогли мне советом, а еще лучше — делом…
   Что он имеет в виду? Неужели Гейл и в самом деле презирает быт? Может быть, у нее это что-то болезненное? При этой мысли Кристи испытала легкий трепет и тут же догадалась о его происхождении.
   Борясь с искушением согласиться, она пробормотала торопливо:
   — Ну… Все-таки Гейл…
   — Уверяю вас, ей все это неинтересно, горячо воскликнул Айвор. — К тому же она сейчас очень далеко отсюда… Я понимаю, что вы занятой человек и хотите поскорее от меня отделаться. И все же давайте подумаем вместе, как нам навести тут порядок. Признаться, я даже не знаю, с чего начать: почти нигде нет штор, в столовой надо отреставрировать мебель…
   — Вам нужна самая обычная обивка, — сказала Кристи, чувствуя, что все это начинает ее увлекать, хотя внутренний голос говорил, что она ведет себя неосторожно. — Наверно, атласная.., простой сатин вряд ли здесь подойдет. Только надо подумать о расцветке…
   — Итак, вы готовы мне помочь? — обрадовался он.
   Кристи бросила на него тревожный взгляд.
   — Не знаю… Только хозяин может обустроить свой дом. Я не уверена…
   Она встала. Айвор тоже поднялся на ноги.
   — Зато я уверен! — Он подошел ближе и провел пальцами по ее лицу. — У вас очень нежная кожа, — проговорил он спокойно, и притом невероятно чувствительная… Не пугайтесь, вам нечего опасаться.
   — С чего вы взяли? — с вызовом ответила Кристи, хотя ее сердце бешено колотилось.
   Его губы совсем приблизились к ее лицу, и рука, только что трогавшая щеку, легла на шею. Кристи попыталась отстраниться и нечаянно коснулась лбом его губ.
   Могла ли она предположить, как отзовется все ее существо на это легкое соприкосновение?
   Ей вдруг мучительно захотелось позволить ему поцеловать себя и ответить на этот поцелуй; испытать вкус его губ.., а потом встать на цыпочки и упасть к нему в объятия, чтобы он больно сжал ей груди и опять нащупал ту самую чувствительную точку, которую открыл на ее теле утром.
   Кристи мечтала, чтобы он гладил ее обнаженное тело, говорил, как она приятна ему и желанна… Она хотела, чтобы от ее прикосновений у него наливались силой мускулы. Ее одолевало непреодолимое желание провести по его коже языком, прикусить крошечный мужской сосок и ощутить при этом, как волна желания прокатится по этому сильному телу.
   Я хочу его, призналась себе Кристи. Тем временем Айвор продолжал медленно целовать ее, а она с готовностью принимала его поцелуи, чувствуя, как постепенно слабеет и теряет волю. Сейчас он мог делать с ней все, что захотел бы, не встречая никакого сопротивления.
   Робкая, испуганная, одинокая, Кристи за несколько минут превратилась в бесстыдную и дерзкую любовницу.
   Она хотела этого мужчину так сильно, что все ее тело содрогалось и пульсировало. Но Айвор не притронулся к ней, чтобы убедиться в этом. Он только целовал Кристи, шепча, что вкус ее губ сводит его с ума.