Берристер Инга. Свет и печаль

   — Что еще случилось?
   Сьюзен глубоко вздохнула и объявила о своем решении уехать рано утром. Ларри это явно не понравилось.
   — Боишься, что твой гринтаунский дружок сбежит еще с кем-нибудь, не дождавшись своей невесты?
   Сьюзен подумала, не сказать ли ему, что Роули больше нисколько ее не интересует. И посмотреть на его реакцию. Мысленно назвав себя идиоткой, она тут же отвергла возможность признания. Зачем? Какое ему дело до ее чувств?
   — Опомнись, Сьюзен, — почти мягко сказал Ларри, хотя его лицо осталось таким же мрачным и неприветливым. — Скажи лучше, зачем тебе понадобилось утром ездить к адвокату Тому Генри? Хотела просить его начать дело по лишению меня права на опеку?
   Сьюзен смутно вспомнила, что действительно угрожала ему этим. Но неужели Ларри думает, что она и впрямь так поступит? Вопрос брата настолько изумил ее, что на несколько мгновений лишил дара речи. Сьюзен некоторое время безмолвно смотрела ему в глаза. Потом в душе ее возник протест.
   — Если я действительно ездила именно для этого, что тут особенного? — раздраженно выпалила она. — Ты не имеешь никакого права запретить мне выйти замуж за Роули!
   — Права не имею, но веские причины этого добиваться у меня есть. Если все так, как я думаю…
   Ларри сказал последнюю фразу так тихо, что Сьюзен почти не разобрала слов. И вопросительно посмотрела в лицо брата. Тот вдруг круто повернулся и стремительно вышел из кухни. Сьюзен осталась стоять у плиты, стараясь вспомнить точно его слова. Но не могла. Если он действительно так сказал, то что намерен теперь делать? Может, она ослышалась? Это надо выяснить! Напрямую спросить Ларри, что он имел в виду! Несмотря на совет, полученный от адвоката, Сьюзен была очень далека от мысли требовать у брата точных ответов на свои вопросы. Она пока что смертельно боялась ответов. Право, лучше ничего не знать. Сьюзен устало вздохнула и попыталась сосредоточиться на варке кофе.
   Проснувшись с предчувствием какой-то грозящей ей беды, в первые мгновения она ничего не могла понять. Потом вспомнила о предстоящем отъезде в Гринтаун и встрече с Роули. Головная боль не унималась с вечера. Сьюзен не выспалась. Вздохнув, она спустила ноги с постели, сунула их в мягкие шлепанцы и пошла в ванную. Приняв душ, почувствовала себя бодрее и быстро оделась. День еще не наступил. Солнце только вставало. Теперь у нее не оставалось ни единого предлога, чтобы задерживаться в Дьюрарзе. Хью Уэлш через несколько часов улетит к себе в Торонто. Ларри уже совсем оправился после болезни. Ей надо срочно возвращаться домой.
   Завтрак с Хью прошел почти в полном молчании. Правда, Уэлш сказал, что ему будет очень не хватать их обоих, Ларри и его жены. Несмотря на очевидные деловые успехи этого человека, Сьюзен остро ощущала, что в личной жизни он очень одинок невозможно, даже несчастен. Впрочем, такая же участь ожидает уже с завтрашнего дня ее саму. Сьюзен очень сомневалась, что после ее неизбежного разрыва с Роули Джейн, его кузина будет и дальше жить у нее в доме. Скорее всего, солидарность вынудит ее сменить жилье.
   Позавтракав, Хью поднялся к себе в комнату упаковывать вещи. Еще накануне Ларри предложил подвезти своего канадского гостя в аэропорт Кеннеди. Уэлш вежливо отказался. Он сам заранее заказал на раннее утро такси. Сьюзен поднялась к себе и принялась укладываться. Она решила уехать тут же после обеда, чтобы успеть попасть в Гринтаун до часа пик. Уэлш отбыл из Дьюарза в одиннадцать.
   — Вы оба должны обязательно приехать ко мне в Канаду погостить, — сказал он на прощание.
   Когда такси Хью скрылось за поворотом, Сьюзен вернулась к себе. Надо было позвонить Джейн и предупредить о своем приезде. Но той не оказалось дома: в ответ на звонок последовали лишь длинные заунывные гудки. Уложив сумку, Сьюзен решила перед отъездом еще раз принять душ и переодеться. Сквозь шум воды в ванной она услышала рокот подъезжающей машины. Накинув на плечи полотенце, Сьюзен подбежала к окну. С ужасом она увидела вылезавшего из автомобиля Роули. Беглого взгляда на его лицо было для Сьюзен достаточно, чтобы понять: он уже знает. Кэтлин с мамашей не замедлили рассказать все виденное и слышанное накануне ее жениху и всему семейству Стэнфилдов. Сьюзен накинула платье и босиком бросилась вниз, чтобы перехватить Роули до того, как он встретится с Ларри. Но на середине лестницы из-за спешки споткнулась, упала и скатилась по ступенькам. Падая, она налетела на стол и опрокинула его. На шум из кабинета выскочил Ларри.
   — Какого черта… — начал было он.
   — Я просто упала с лестницы, — перебила его Сьюзен.
   В этот мгновение раздался звонок. Ларри поспешил вниз, успев по пути схватить сестру за руку и попытаться поднять на ноги. Но от резкой боли в коленке Сьюзен застонала и вновь опустилась на ступеньку. Звонок тем временем продолжал надрываться.
   — Это Роули, — объяснила Сьюзен. — Я видела из окна, как он подъехал.
   — Зачем?
   — Наверное, ему уже успели рассказать по телефону о нашем вчерашнем пиршестве. Всем известно, что мамаша Роули хотела женить его на Кэтлин. Я уверена, что он уже вчера узнал, что я, оказывается, вышла за тебя замуж. Для особой пикантности никому ничего не сообщив.
   Сьюзен заметила, как сжались губы Ларри. Он побледнел и посмотрел сначала на нее, а затем на дверь. Затем вдруг наклонился, сгреб ее в охапку и понес наверх. На лестничной площадке он остановился и громко крикнул вниз:
   — Дверь отперта. Входите!
   Роули услышал его голос. Дверь тотчас открылась. Жених Сьюзен вошел в холл и оторопел, увидев, что Ларри тащит его невесту куда-то наверх.
   — Боже мой! — воскликнул Роули, сделавшись сразу же красным как рак. — Значит, все это — правда?!
   — Нет, Роули, нет! — ухитрилась крикнуть Сьюзен, барахтаясь в руках Ларри. — Мы вовсе не женаты. Ларри, умоляю тебя, отпусти меня. Роули, я сегодня собиралась вернуться в Гринтаун и все тебе объяснить!
   — Охотно верю, — прорычал Роули. — Жаль, что Кэтлин испортила тебе вчерашний вечер. И давно все это длится?
   — Что “все это”?
   — Я имею в виду, давно вы стали любовниками? С тех пор, как умер твой отец? Или еще раньше? Неудивительно, что Милдред сбежала от мистера Кендала. Мать предупреждала меня: здесь происходит что-то неладное. Но я не стал ее слушать. Ответил, что Сьюзен — это не Милдред. И никогда не позволит себе подобной грязи и низости. Что ж, все так и вышло. Ты, моя дорогая невеста, и впрямь не похожа на бывшую жену своего братца. Ты не бросила меня, никуда навсегда не сбежала. Ты просто сыграла со мной маленькую невинную шутку. Утолила на стороне свои сексуальные потребности. Очень разумно! Зачем непременно дожидаться нашей брачной ночи?
   — Нет, нет! — сквозь слезы запротестовала Сьюзен. — Все это совсем не так!
   Она еще никогда не видела Роули таким. Ей всегда казалось, что сарказм ему совершенно не свойственен. ,
   — Ларри, отпусти меня! — взмолилась Сьюзен. — Дай мне поговорить с Роули!
   Но Ларри и не думал отпускать сестру. Наоборот, его сильные руки еще крепче прижали к себе ее хрупкое тело.
   — О чем речь? — усмехнулся он. — Разве и так не ясно, какие чувства мы испытываем друг к другу?
   Чувства! Сьюзен в этот момент испытывала только боль от железных объятий брата. От них, казалось, уже трещали все кости. Она умоляюще смотрела в глаза Ларри, но видела в них лишь злобу и презрение. Он отлично понимал ее страдания. Но реагировал на них по-своему.
   — Думаю, теперь скрывать правду совершенно незачем, — процедил сквозь зубы Ларри.
   — Но ведь ты не… Мы не… — пыталась что-то сказать Сьюзен.
   — Не надо, Сьюзен, — уже почти совершенно спокойно сказал Роули. — Я понимаю, что ты использовала меня как дымовую завесу для своих любовных приключений. Но неужели ты ни разу не спросила себя, почему твой так называемый брат не поступает с тобой, как с порядочной женщиной? Он теперь свободен. Не связан никакими брачными узами. Почему бы мистеру Кендалу не жениться на тебе? Почему не поступить честно? Дура! Твой брат просто не хочет этого! Боже мой, и я искренне верил твоим слезливым выдумкам о его болезни! О том, что бедного Ларри бросила жена. Каким же кретином ты меня считала! Я должен был уже давно догадаться обо всем! Слава Богу, сейчас я это вижу своими глазами! Недаром ты всегда была со мной холодным, почти бесчувственным существом. Пустой злобливой сучкой! Знаешь, я так верил тебе, что поначалу не стал слушать даже родную мать!
   Роули глотнул воздух и с усмешкой посмотрел на Ларри:
   — Что ж, берите ее себе, мистер Кендал. Я не женюсь на этой женщине, даже если ее отцовское наследство вдруг увеличится втрое.
   — Роули, умоляю тебя! Ларри, скажи же наконец ему, что все это не так!
   Голос Сьюзен срывался от боли. Из глаз катились слезы. Но Роули, не обращая больше внимания на бывшую невесту, уже повернулся, чтобы выйти за дверь. Его остановил насмешливый голос Ларри.
   — Мистер Стэнфилд! Прежде чем покинуть наш дом, потрудитесь объяснить Сьюзен, что вы делаете каждую субботу в нью-йоркском клубе “Гиацинт”? И за какие заслуги вы уже три года избираетесь его президентом? Вашей невесте будет очень интересно узнать, в каких отношениях вы состоите с Мартином, вашим… э-э-э… другом, с которым вы уже пять лет кряду живете в одной квартире? Кстати, это верно, что ваша мать специально нанимала для вас за бешеные деньги самых искусных шлюх Нью-Йорка, чтобы они обучили вас вести себя в постели с женщинами? И что эти убогие попытки неизменно кончались скандалами, седативными таблетками и визитами психоаналитиков? Не потому ли вы так настаивали на отсутствии любых сексуальных контактов с невестой до первой брачной ночи? Ну, смелее, мистер Стэнфилд!
   Слезы на глазах Сьюзен за время этого монолога высохли. Рот от изумления приоткрылся. Широко раскрыв глаза, она смотрела на Роули, которого еще несколько минут назад считала своим будущим мужем. Стэнфилд был бледен. Лицо его искажала странная гримаса: истерически искривившееся, оно выражало бессильную ярость. По его щекам катились слезы. Губы дрожали и дергались.
   — Проклятые ищейки! Будьте вы все прокляты! Ради этой шлюхи я готов был продать свою любовь! Сломать всю жизнь! Зачем я согласился играть этот мерзкий спектакль? Зачем…
   Он не успел окончить. Его прервал Ларри.
   — За деньги, Роули. Вы готовы были продать и свою любовь, как вы это называете, и свою жизнь просто за большие деньги. За громадные деньги!
   Всем известно, что ваша семья на грани разорения. Героин нужен миссис Уилме дважды в сутки. Никакого состояния не хватит на такие привычки. Смотри внимательно, Сьюзен! Возможно, ты в последний раз видишь так близко одного из самых знаменитых геев Нью-Йорка! Кстати, к кому на содержание отправится теперь нежный Мартин, ваша великая любовь? Вы вряд ли и дальше сможете платить за двухэтажный особняк, визиты на Гавайи лучших стилистов и знаменитых портных теперь, когда сорвалась такая необыкновенная сделка!
   Роули не дослушал. Сгорбившись, он повернулся и вышел, хлопнув парадной дверью. Ларри, умолкнув, продолжал держать сестру на руках тех пор, пока не услышал шум его отъезжающей машины. Как будто опасался, что Сьюзен бросится догонять его.
   — Зачем ты так поступил? — после паузы спросила Сьюзен. — Почему не сказал ему. что мы никогда не были любовниками? И почему скрыл от меня, что он не мужчина? .
   — Ты спрашиваешь почему? Во-первых, он хочет думать, что мы любовники. Таким людям, как он, необходимо считать всех вокруг себя развратниками. Повинными если не в содомском грехе, так в инцесте. Так проститутка будет уверять тебя, что все женщины на свете тоже шлюхи, а вор убежден, будто воруют все, только одни попадаются, а другие нет. Наша так называемая связь — его единственное оправдание перед разоренной семьей.
   — А как ты узнал, что Роули… что он…
   — Что он голубой? Один знакомый финансист в Нью-Йорке решил однажды развлечь меня и привел в этот нежный клуб, в “Гиацинт”. Роули как раз в тот день выбрали президентом. Ах, как он был неотразим в женском купальнике со страусовыми перьями! Он-то не приметил меня в толпе, но уж я запомнил его мерзкую рожу навсегда! Кстати, я еле унес из этого клуба ноги. Но Сьюзен, какая наивность! Ты не поняла даже, что твой жених гей. Твой женишок отчаянно не хотел жениться, я был прав! Только железный характер матери заставлял его тянуть эту волынку. Кстати, Джейн все было отлично известно. Я слишком поздно понял тактику этой леди. Кстати, она обмолвилась тебе хоть словом о сексуальных привычках Роули? Ну, разумеется, нет. Она предпочитала поставлять тебе любовников, чтобы отвлечь тебя от самого главного. И не потерять в итоге хороший куш за верную службу семейке Стэнфилдов!
   — Почему ты так уверен в этом? И что ты вообще знаешь о моей личной жизни?
   Сьюзен говорила гневно, стараясь как можно глубже уязвить Ларри. Она не думала о том, какую душевную боль ему причиняет. Она не могла простить брату, что тот сразу не открыл ей всю правду о Роули. Почему он сразу этого не сделал? Вероятно, он до того люто ненавидит ее, что столько времени позволял ей оставаться посмешищем в глазах целого города. Почему, не запнувшись, произносит едва ли не самые страшные для любой женщины оскорбления? Да, ей нет никакого дела до того, что сейчас думает Роули. Даже наоборот: все происшедшее позволяло Сьюзен с легкостью забыть о своем несостоявшемся замужестве. Но слишком больно, что Ларри позволил так оскорбительно разговаривать с ней этому… этому ублюдку! Тем более что во всех обвинениях Роули не было ни слова правды.
   — Я давно знаю об этом человеке гораздо больше, чем ты, — хмыкнул Ларри. — Но хотел бы сейчас спросить у тебя: это — правда?
   — Что?
   — Любовниками с Роули вы, разумеется, не были. Я это знаю наверняка. Но все, о чем мне так часто говорили и Милли, и Джейн, это правда или нет?
   В душе Сьюзен все кипело от негодования. Подумать только, он сам выбрал и приставил к ней соглядатая! Мало того, судя по всему, регулярно встречался с Джейн. Он только сейчас предположил, что Джейн лгала ему. Но почему лгала именно так? Старалась родить в его душе презрение к сестре? И, скорее всего, в результате непременно выдать ее за Роули? Ведь Джейн очень корыстна. Она ничего не делает без выгоды для себя. Сьюзен отлично понимала: что бы она сейчас ни сказала, ее слова отскочат от брата, как от стенки горох. Хуже будет только ей самой.
   — Ну, что ты теперь скажешь? — будто откуда-то издалека донесся до нее голос Ларри.
   Что она скажет? Собственно, что еще он хочет знать? Чем намерен дальше мучить ее?
   — Нет! Нет! У меня не было никаких любовников! К твоему сведению, их у меня вообще никогда не было! Ты доволен? Или хочешь спросить что-нибудь еще? — Сьюзен, воспользовавшись моментом, вырвалась из его рук и, взбежав по лестнице, закрылась в своей комнате. Опустившись на кровать, она долго не могла отдышаться. Какие глаза были у Ларри, когда он услышал от нее правду! Он выглядел совершенно ошеломленным. Если он почувствовал себя хоть раз виноватым перед ней, тем лучше! Это будет ему хорошим уроком. Нечего было так огульно и оскорбительно обвинять ее в распутстве! Впрочем, что ему за дело до того, имела она любовников или нет? И вообще до нее самой? Ларри просто не хотел, чтобы его сводная сестра выходила замуж за гомосексуалиста. Вероятно, это могло повредить его бизнесу. Любой другой тупой и бездушный идиот, набитый деньгами, его вполне бы устроил. А приступы его болезни всегда трудно было объяснить чем-то конкретным…
   Немного опомнившись, она встала, прошла в ванную и снова приняла душ. Насухо обтерла тело махровым полотенцем, накинула на плечи халат и вынула из шкафа дорожную сумку. Надо поскорее одеться и уехать! Без всяких объяснений. Без прощальных сцен. Выдержать нечто подобное тому, что произошло час назад в холле, еще раз Сьюзен не смогла бы. Да, она не думала, что Роули на следующее же утро примчится в Дьюарз. Но все к лучшему. Пускай он считает, что она любовница собственного сводного брата. И пусть этот, в сущности, глубоко несчастный человек живет так, как хочет. Другое дело, что теперь весь Гринтаун будет убежден, что она чуть не с отрочества была любовницей Ларри. Как и кого в этом разубеждать? Да и кто ей поверит? Пробили настенные часы. Сьюзен не сосчитала число ударов, но почувствовала, что утро подходит к концу. Если ехать, то сейчас.
   В этот момент раздался осторожный стук в дверь. Сьюзен вспомнила, что на ней лишь легкий распахнутый спереди халат, и поспешно отскочила за открытую дверь ванной.
   — Сьюзен, я…
   Это был голос брата. Ларри медленно отворил дверь комнаты и нерешительно вошел. Сьюзен быстро застегнула халат и покинула свое укрытие. Ларри некоторое время смотрел на нее. Он будто впервые видел сестру полуодетой. Сьюзен очень хотелось повернуться и убежать. Но не позволяла гордость.
   — Стараешься отыскать недостатки в моей фигуре? — неестественно усмехнулась Сьюзен.
   — Недостатки? У тебя?
   Ларри подошел к ней совсем близко. Сьюзен стоило лишь приподнять руку, чтобы дотронуться до него.
   — Сьюзен, ты самая совершенная женщина из всех, кого я когда-либо видел! — с удивлением воскликнул он.
   Эта неожиданно новая интонация заставила Сьюзен внимательно посмотреть в глаза брата. На этот раз в них не было, ни раздражения, ни насмешки. Сьюзен удивилась.
   — Ты, конечно, эксперт по женскому телу, — довольно неудачно пошутила она в ответ на довольно банальный и неуклюжий комплимент. — Но не стоит лгать так нелепо!
   Ее платье лежало на кровати. Стоило только дотянуться до него, закрыться в ванной и переодеться, чтобы выглядеть строгой и неприступной. Но хотела ли она этого? Ларри протянул руку и коснулся шеи Сьюзен. Его пальцы нежно скользнули вниз, к ее груди, потом к бедрам. Она ощутила, как в ответ на его прикосновение затрепетало все ее тело, А пальцы Ларри уже расстегивали одну за другой пуговицы ее халата.
   — Сьюзен!
   Сьюзен казалось, что они оба сейчас связаны таинственной нитью, которую не в силах разорвать. Оба были теми же, что и несколько часов назад. Но одновременно и совершенно другими. Ларри, который только что дотронулся до нее и заставил задрожать с головы до ног, уже не прежний ее сводный брат, язвивший ее насмешками, издевавшийся, изображавший презрение и гадливость. Кто они сейчас друг другу? Сьюзен сама за эти мгновения стала иной. Совсем не той Сьюзен, которая зачем-то ревниво оберегала и скрывала свои настоящие чувства.
   — Сьюзен, — вновь повторил Ларри и сжал ладонями ее лицо. Он произнес имя сестры, как молитву. Его губы приблизились к ее губам и нежно коснулись их, как прекрасного, хрупкого цветка. Сьюзен знала, что в любой момент может освободиться от этих рук, вновь стать холодной и неприступной. Но разве она хотела этого? Его ладони вновь скользнули вдоль ее тела, лаская его. Руки Сьюзен, почти против воли, обвили шею Ларри. Ее губы раскрылись навстречу его поцелую. Она чувствовала, как его язык проникает между ее зубов и кончиком осторожно трогает десны. Страстный стон вырвался из груди обоих. Сьюзен крепко прижалась к его пылающему прекрасному телу, забыв в это мгновение все на свете. Забыв саму себя…
   Позже она не могла вспомнить, как они дошли до кровати и легли. В сознании сохранилось только блаженное ощущение близости и необыкновенная нежность губ Ларри. Он покрывал горячими поцелуями ее лицо, грудь, бедра, ноги. Сьюзен словно сквозь туман ощущала, как от прикосновения к его сильной груди начинало пульсировать и дрожать все ее тело.
   — Ларри, — шептала Сьюзен, снова и снова дотрагиваясь до его смуглой, горячей кожи кончиками пальцев. Она гладила густые волосы Ларри, с наслаждением произнося вновь и вновь его имя. Он наполовину прикрыл ее своим телом и ласкал грудь со ставшими твердыми, как кораллы, сосками. Сьюзен словно впервые трогала гладкую кожу его спины, мускулов рук, шеи. Кончик языка Ларри трогал ее соски, заставляя Сьюзен вздрагивать, шептать его имя, горя в пламени непреодолимого желания. Он все глубже захватывал губами ее грудь, сжимал зубами соски, отстранялся и вновь приникал к ним. Она прижала его голову к своей груди, выгибаясь навстречу ему всем телом.
   — Сьюзен…
   Ларри вновь прошептал ее имя и разжал обьятия. Только сейчас Сьюзен заметила, что его кожа горит точно так же, как во время недавнего приступа болезни. А светло-карие глаза снова стали почти черными. Пуговицы на рубашке Ларри были расстегнуты. Сьюзен не помнила, она ли расстегнула их или он сам. Она ощущала каждое движение и трепет его тела, гулкое биение его сердца. Ларри вновь крепко обнял Сьюзен и, не отпуская, перевернулся на спину. Ей показалось, что их тела начинают сливаться в одно. А его руки спустились совсем низко и накрыли ладонями нежные женские ягодицы, крепко прижав их к своим бедрам. Сьюзен вновь выгнулась ему навстречу и тихонько застонала. Ее пальцы автоматически расстегнули ремень и молнию брюк Ларри. Тот быстрым движением ног стянул их с себя. По-прежнему лежа на спине, он ждал, когда нежная женская рука справится с его трусами и коснется возбужденной мужской плоти. Сьюзен еще ни разу не случалось раздевать мужчину. Она стеснялась, стыдилась, руки ее дрожали от смешанного чувства страстного желания и страха. Все же с активной помощью Ларри это удалось.
   — Сьюзен… — уже в который раз прошептал Ларри. — Дотронься… Разве ты не видишь, как безумно я хочу этого? Или ты рада, что вольна так мучить меня?
   Сьюзен отрицательно покачала головой:
   — Нет, совсем нет… Но ты так прекрасен! Ответом был тихий счастливый смех Ларри. А Сьюзен как зачарованная смотрела на его мускулистое тело. Она и раньше знала, что ее сводный брат силен и складен. Но одно дело знать, совсем другое видеть. Сейчас он лежал рядом с ней совсем обнаженным. Она смотрела на него и не могла оторвать глаз. Сьюзен наклонилась и коснулась кончиком языка маленьких сосков его груди. Они оказались твердыми и чуть солоноватыми…
   — Сьюзен, ради Бога, — простонал Ларри. — Что ты со мной делаешь?!
   Он погрузил пятерню в густые волосы Сьюзен и слегка откинул ее голову назад, чтобы видеть ее лицо. Трепет никогда не испытанного наслаждения пробежал по всему ее телу.
   — Покажи мне, — чуть слышно прошептала Сьюзен, испугавшись собственных слов. Сьюзен никогда прежде даже представить не могла себя в роли соблазнительницы. Тем более по отношению к Ларри. Бросив быстрый взгляд на его лицо, потемневшее от болезни и усталости, она не увидела ни осуждения, ни шока. Наоборот, его глаза излучали нежность и восхищение. Ларри осторожно положил Сьюзен на спину и покрыл поцелуями все ее тело. Непроизвольно она чуть отстранилась от него, стыдливо прикрывая ладонями самый интимный уголок своего тела. Но губы Ларри спускались все ниже и ниже. Сьюзен почувствовала, как воспламеняется ее кожа. Она вновь всем телом прижалась к нему. В груди перехватило дыхание. Его пальцы спустились к ее коленям и, разжав их, осторожно двинулись вверх. Вот они уже достигли ее лона, еще не знавшего чужих прикосновений… Сьюзен снова стыдливо отстранилась. Ларри нагнулся над ней.
   — Нет, нет! Сьюзен, умоляю! Не противься мне… Почувствуй меня всего! Всю, всю мою любовь!
   Голос Ларри, такой знакомый, сейчас изменился. Хриплый и дрожащий, он звучал тепло, ласково, успокаивающе. Все страхи Сьюзен перед неизвестностью вдруг исчезли. Она уже не противилась, когда он раздвинул ее ноги и коснулся своей разгоряченной, твердой мужской плотью самого потаенного уголка ее тела. Сьюзен вдруг поняла, что безумно хочет, чтобы он проник дальше. В нее. В пылающую пламенем страсти глубь ее существа. Казалось, ничего более в своей жизни она не желала так жадно! Ларри со стоном сделал резкое конвульсивное движение, на что Сьюзен ответила тем же. И сквозь боль ощутила в себе его мужскую плоть. Мир для нее переполнился еще никогда не испытанным счастьем. Боль оказалась сладостной. Наслаждение от ощущения ритмичного движений плоти Ларри внутри ее тела было непередаваемым. Страстные стоны вырывались из ее груди. Она без конца повторяла его имя… Но вот пик страсти миновал. Сьюзен почувствовала страшную усталость. Даже поднять ресницы она могла с огромным усилием.
   Постепенно дыхание Сьюзен выровнялось, на лице заиграла счастливая улыбка. Незаметно она погрузилась в глубокий сладостный сон.
   Когда Сьюзен проснулась, Ларри в комнате уже не было. Косые лучи позднего послеполуденного солнца проникали сквозь легкую занавеску и падали на пол. Сьюзен потянулась под одеялом и сразу же почувствовала, что у нее болят все мышцы. Она вспомнила сегодняшнее раннее утро и сразу поняла причину странного недомогания. Но где Ларри? С трудом поднявшись, Сьюзен увидела на ночном столике записку. Ларри сообщал, что вынужден срочно поехать на фабрику, где произошли серьезные неприятности; Кончалась записка многозначительной и даже пугающей фразой: “Я скоро вернусь. Нам необходимо поговорить”.
   На Сьюзен сразу же повеяло холодком. В записке не нашлось места ни для одного нежного слова. Значит… Значит, это правда: Ларри использовал ее вместо Милдред, не помня себя от сексуального голода. Она откинулась на спину и, глядя в потолок, принялась обвинять себя в беспутном поведении. И никак не могла вызвать в душе хоть каплю сожаления. Хотя и очень старалась. Да, они больше не брат и сестра, они стали любовниками. Ларри очень нежно, не унижая, сделал ее женщиной. Но почему? Потому ли, что любил ее так же безумно, как она его? Но на этот счет Сьюзен не позволяла себе заблуждаться. Правда, когда Ларри прикасался к ней, в его голосе появлялась хрипота, а глаза становились темными. Ну и что из этого? Охваченные сексуальным порывом мужчины умеют изображать эмоции, которых на самом деле не испытывают. Старался ли Ларри обмануть ее? Нет, в этом его обвинить было нельзя! Он никогда не говорил, что любит свою сводную сестру как женщину. И просто взял от нее то, что она хотела добровольно отдать. Сьюзен предстояло взять на себя всю ответственность за происшедшее! Ведь она сама совершенно недвусмысленно дала понять Ларри, что любит его…