Страница:
Софи запнулась от переполнявших ее эмоций и потом хрипло проговорила:
– Да, наверное, вы правы, мне стоит отдохнуть... Я пойду наверх, если вы не возражаете. Столько всего произошло, что я даже и думать ни о чем не могу. Бруно и не знает, что я здесь, – устало добавила она. – Я так хотела увидеть брата!.. Мне так нужно было с Луиджи поговорить!.. Я подхватила детей и прилетела.
Софи прикрыла глаза, подавила зевок и вздохнула.
Но Луиджи на месте не оказалось. Пришлось разговаривать с Тео, который сказал, что ожидает появления босса приблизительно через час.
– Передай, пожалуйста, чтобы он позвонил мне как только вернется, – попросила Кора зятя, не желая вдаваться в подробности. Семейные проблемы босса – его личное дело, и было бы неприлично обсуждать их с кем-то еще.
Поднявшись наверх, она проверила, все ли в порядке у гостей, повесила в ванную чистые полотенца и задумалась. Интересно, каково это – полностью положиться на брата, знать, что он в состоянии помочь в любой ситуации? Довериться ему настолько, чтобы просто так уехать из дома с двумя малышами, будучи уверенной, что он решит все твои проблемы.
Наверное, это не совсем честно, подумала Кора. Все-таки брат не сможет заменить мужа, избавить от боли, вызванной изменой, восстановить разбитый брак, а любимый дядя не заменит отца, подумала она, вспомнив горечь в словах Софи и замешательство в глазах Луиджи-второго.
Карина не винила Софи за те чувства, которые та испытывала. Узнать, что твой муж, которого ты любишь и которому полностью доверила себя и свою жизнь, отец твоих детей, встречается с другой женщиной... занимается любовью с ней!.. Должно быть, это самый ужасный удар, который может нанести жизнь.
Спустившись вниз, Кора подошла к холодильнику. Часом раньше, глядя на то, как Софи размазывает еду по тарелке, Карина засомневалась, что у той вообще появится аппетит, но вот дети – совсем другое дело, особенно малыш.
В холодильнике оказалось много свежих фруктов и овощей, и Карина решила сделать сок для детей.
По поведению старшего мальчика было понятно: он догадывается, что что-то произошло между родителями. Дети в этом возрасте уже многое понимают и порой начинают винить себя в том, что происходит у взрослых.
Сверху раздался какой-то шум. Карина прислушалась... Может, это проснулся ребенок?
Она направилась наверх, но внезапно ее отвлек новый звук. Сердце готово было выскочить из груди. Это подъехала машина Гатти. Кора никак не ожидала его скорого появления. Она думала, что он сначала позвонит. Сердце сжалось от волнующего трепета.
Сейчас они увидят друг друга впервые после ночи... впервые после... Ну хватит, прервала себя Карина, сейчас не время для подобных переживаний.
Она напряглась, когда дверь в кухню отворилась.
– Кора, что-то случилось? – обеспокоенно спросил Луиджи, заметив ее напряжение, и потянулся к ней.
Карина поняла, что он собирается ее обнять. Предательская краска запылала на щеках. Она с трудом преодолевала желание приблизиться к нему, ощутить его тепло и ласку, восстановить ту физическую связь, которая соединяла их прошлой ночью. Ее тело уже начало реагировать на его присутствие.
Кора понимала, как легко это осуществить, надо шагнуть навстречу и оказаться в сильных объятиях. Она чувствовала, что имеет полное право так сделать.
Карина поняла, что против воли смотрит на его губы, а ее собственные дрожат в предвкушении сладкого поцелуя. Она могла сравнить себя с хорошо настроенным инструментом в руках мастера. Ведь едва любовник появился в дверях, как перед ее глазами всплыли все подробности их близости, и она испытала почти тот же экстаз.
– Дорогая!..
Настойчивость в его голосе вернула Карину к реальности, и как раз в этот момент в холле раздались звуки приближающихся шагов.
– Луиджи, – начала она, но, прежде чем успела что-то сказать, дверь распахнулась, и Софи с радостным криком бросилась в объятия брата.
– О, Луиджи, слава богу, что ты здесь!..
– Софи?.. – В его голосе слышалось удивление. Он вопросительно посмотрел поверх головы сестры. – Что?..
Кора тихо вышла и прикрыла дверь. Им есть о чем поговорить, и эти вещи не для посторонних слушателей. Такое обсуждается наедине.
Поднимаясь наверх, она услышала плач малыша и заспешила в спальню, чтобы успокоить его.
Войдя в комнату, Карина обнаружила, что Луиджи-младший тоже уже проснулся.
– А где мамочка? – робко обратился он к Карине.
– Она внизу, разговаривает с твоим дядей, – ответила Кора, а потом спросила: – Ты не знаешь, где лежат пеленки? Твоего братика нужно перепеленать.
– Пеленки? – Мальчик смущенно потупил взор.
Кора тем временем пыталась вспомнить другой синоним этого слова.
– Подгузники, – с облегчением выпалила она.
Они вместе помыли и перепеленали малыша, причем Карина всячески старалась растянуть это занятие, чтобы у маленького Луиджи не возникло соблазна подслушать разговор матери и дяди. Ему совсем не нужно знать об измене отца, он и так достаточно натерпелся за все это время.
Взяв на руки воркующего малыша, Кора заметила, что мальчуган неотрывно смотрит на дверь. Его терпению явно приходил конец. К счастью, именно в этот момент дверь распахнулась и на пороге появились Луиджи и Софи.
– Мамочка, – мгновенно набросился с вопросом Луиджи-второй, – когда мы поедем домой? Я так соскучился по папочке...
Было очевидно, что Софи совсем недавно плакала, и губы сына задрожали, когда он заметил это. Но Гатти всех выручил. Он вошел вслед за сестрой и поднял племянника на руки.
– Привет, зайка! – весело проговорил он.
– Дядя Луиджи... дядя Луиджи! – радостно завизжал мальчуган, обнимая того за шею.
– Сейчас я позвоню в аэропорт и узнаю, когда вы сможете вернуться домой, – обратился он к сестре, по-прежнему прижимая к себе племянника.
– Я никуда не поеду без тебя, – запротестовала Софи.
– Милая, я уже объяснял, почему не могу ехать с тобой. – Луиджи старался сохранять спокойствие, но это явно давалось ему с большим трудом. – У меня есть срочные дела здесь.
– Возможно, но нет ничего важнее, чем обязательства перед семьей. Такого просто не может быть, – быстро проговорила Софи. – Не волнуйся, все поймут. Ты нужен мне. Очень нужен!
Гатти нахмурился.
– Я не могу.
– Тогда я не двинусь с места, – отрезала она. – Я уже сказала, что одна никуда не поеду. Это мое окончательное решение, и я не откажусь от него.
– Твой муж... – начал Гатти.
Софи мгновенно прервала его.
– Я не хочу говорить о нем или с ним.
– Ты должна это сделать, – спокойно сказал брат. – Хотя бы ради детей, если другое тебя не волнует. Он по-прежнему их отец и имеет определенные права.
– Нет у него никаких прав. Он потерял их в тот день, когда стал встречаться с этой... с этой... – Софи замолчала, заметив в глазах сына тревожный блеск.
Луиджи недовольно покачал головой.
– Если ты хочешь, чтобы я помог тебе, то обязана выслушать меня.
Карина видела, что Гатти не доволен требованиями сестры.
– Меньше всего я хочу его видеть после того, что он сделал...
Софи явно обладала бурным темпераментом – об этом говорили густые черные брови и темный пушок над верхней губой. Она очень тяжело переносила измену, стараясь скрыть под маской злости боль и страдания.
– Ты говоришь, что Бруно отрицал свою вину... – начал Луиджи. – Он же говорил...
– А что ему еще оставалось делать? – Сестра горько усмехнулась. – Он знает, что теряет. О, как он мог!.. Я думала, он любит меня...
Слезы появились в ее глазах, и маленький Луиджи, заметив это, захныкал.
– Хотите, я заберу детей? – быстро предложила Карина. – Вам есть о чем поговорить.
– Я уже все сказала, – отрезала Софи. – Меня не интересуют такие советы. Я не вернусь к Бруно. И не для того я сюда ехала, чтобы выслушивать, как ты его защищаешь. Я думала, ты окажешься более сердобольным... хотя бы посочувствуешь мне...
На этот раз бедняжка расплакалась. Кора протянула руки к мальчугану, чтобы забрать его.
– Я хочу остаться с мамочкой, – бурчал Луиджи-младший, не желая, чтобы его уводили.
Но у Коры было достаточно опыта общения с детьми.
– Правда? – спросила она. – А я-то думала, что ты поможешь мне по хозяйству. У нас в доме нет мужчин и некому забивать гвозди.
– А дядя Луиджи? – удивился мальчик.
Кора смутилась.
– Он здесь тоже гость, как и ты. И очень занят работой.
... Карина с малышом разложили инструменты и выбирали нужные гвозди, когда брат и сестра вошли в кухню. За четверть часа их отсутствия Кора успела наслушаться историй про мамочку и папочку, про то, как сильно дядя Луиджи любит их обоих и какая у них замечательная семья.
– Похоже, придется ненадолго вернуться в Рим. Мне удалось заказать билеты на сегодняшний вечер, – коротко сообщил Луиджи-старший. – Очень жаль, что так получилось, – уныло добавил он, едва заметно кивнув в сторону сестры.
– Все в порядке, – заверила его Карина. – Я очень рада, что ты смог так быстро откликнуться на мой звонок. Я даже не ожидала...
– Какой звонок? – нахмурившись, переспросил Гатти.
Кора изумленно уставилась на него.
– Я звонила в офис, чтобы сказать о приезде сестры, но тебя не оказалось на месте, и я попросила Тео передать, чтобы ты как можно скорее перезвонил мне.
Если Тео забыл о ее просьбе, то как Луиджи догадался так быстро вернуться? В этот момент Софи вновь привлекла к себе внимание брата. Она хотела точно знать, когда вылетает самолет, и очень волновалась, что не взяла достаточно еды для Бруно-младшего.
– Тебе стоило позаботиться об этом раньше, – резко ответил Гатти.
Помогая сестре, Луиджи мало ей сочувствует, заметила про себя Кора. Видимо, он недоволен тем, что сестра взбунтовалась, не обдумав все и не взвесив «за» и «против», легкомысленно подвергла столь тяжелому перелету двух малышей.
– Давайте, я отвезу вас в ближайший супермаркет, где вы купите все необходимое для детей, – вежливо предложила Карина, чувствуя, что обстановка накаляется, и искренне желая хоть как-то спасти положение.
– Луиджи, ты не отвезешь меня? – обратилась Софи к брату. – Сейчас я едва соображаю.
Вполне естественно, что сестра хочет поехать с братом, может быть, у нее нет денег, спокойно сказала себе Кора. Но только почему я тогда такая опустошенная?
Карина чувствовала, что Гатти что-то хочет ей сказать, но не решается. Было совершенно очевидно, что он не рад неожиданному появлению сестры. Но разве можно отказывать в помощи ради своих интересов?
Ведь даже не зная Софи и ее мужа, нетрудно было догадаться, что братцу придется приложить немыслимые усилия, чтобы заделать трещину, возникшую в этой семье.
– Дорогая...
Она услышала тихий голос Луиджи и почувствовала легкое прикосновение к руке, такое, будто он хотел увести ее отсюда, хотел... Словно... словно... что? Остаться наедине? Глупости, это всего лишь разыгралось твое воображение, подумала Карина.
– Я очень сожалею, что так получилось, – искренне сказал Гатти. – Если бы я только смог уговорить Софи уехать одну...
– Ты нужен ей, Луиджи, – нежно прервала его Кора.
И мне тоже, горько усмехнулась она про себя. Только я ни при каких обстоятельствах не смогу сказать тебе об этом. Это было бы по меньшей мере глупо и слишком эгоистично. Она ведь так расстроена из-за мужа.
– Она всегда раздувает из мухи слона, – удрученно произнес Гатти и усмехнулся. – Не думаю, что этот случай – исключение. Бруно не из тех людей, кто так легко рушит семью.
– Похоже, у Софи на этот счет другое мнение, – отозвалась Карина.
– Да, но она выбрала не самый подходящий момент для его демонстрации, – резко сказал Гатти, глядя на сестру, которая пыталась утихомирить малышей.
Он по-прежнему держал Кору за руку, но сейчас это прикосновение было больше похоже не на дружескую поддержку, а на ласку.
Что это? Привычка или безмолвное обещание любовника? Кора не знала.
– Луиджи, поехали, – нетерпеливо позвала Софи.
Почудилась ли Карине тоска в глазах Гатти, когда он выпустил ее руку? Она не была в этом уверена.
– Да, улетел, – безжизненным тоном ответила Карина.
Марта пришла полчаса назад, после отъезда Луиджи и Софи.
– Я точно не знаю, когда вернусь, но думаю, что через неделю, – сказал Гатти перед отъездом.
Он стал угрюмым и задумчивым. Интересно почему: переживал за сестру или сожалел о прошлой ночи? Карина терялась в догадках.
Сейчас она вздрогнула, вспомнив, как чуть было не поддалась слабости и не попросила его...
О чем? Сказать, что та ночь значила для него так же много, как и для нее, и что он тоже любит ее и его жизнь теперь уже никогда не будет прежней?
К счастью, ей удалось сдержать себя и лишь протянуть на прощание руку.
Софи обняла ее перед отъездом и поблагодарила за все...
Ты ведь будешь скучать, – прервала ее мысли Марта. – Когда в доме есть мужчина, тем более... жизнь приобретает особый смысл...
– Перестань, он был здесь всего-то ничего, – попыталась обернуть все в шутку Кора, но в душе была вынуждена признать правоту подруги.
Она уже скучала по Луиджи, страстно желала его. Сомнения раздирали душу. Что ж, может, неприятности сестры как раз оказались кстати, и это поможет ему избежать ответственности и оправданий. Эта мысль причинила Карине невыносимую боль.
Хотя какая тут может быть ответственность, ведь ты сама легла с ним в постель, тебя никто не принуждал, прервала себя Кора.
И с чего это вдруг происшедшее между ней и Луиджи должно иметь для него значение?
Да и помнил ли он вообще, что было между ними? Ведь он мог решить, что все пригрезилось, что это просто бред, ведь жар был нешуточный.
А что лучше, безжалостно рассуждала Кора, чтобы он ничего не помнил или помнил, но сожалел об этом?
И что бы она предпочла, имея выбор, – испытать всю сладость его объятий или жить, не зная радостей любви и секса?
Карина не могла ответить на эти вопросы, мучаясь бессонными ночами, ясность мог внести только Луиджи, которого не было рядом с ней.
9
– Да, наверное, вы правы, мне стоит отдохнуть... Я пойду наверх, если вы не возражаете. Столько всего произошло, что я даже и думать ни о чем не могу. Бруно и не знает, что я здесь, – устало добавила она. – Я так хотела увидеть брата!.. Мне так нужно было с Луиджи поговорить!.. Я подхватила детей и прилетела.
Софи прикрыла глаза, подавила зевок и вздохнула.
* * *
Кора выждала, пока женщина заснет, и позвонила в офис.Но Луиджи на месте не оказалось. Пришлось разговаривать с Тео, который сказал, что ожидает появления босса приблизительно через час.
– Передай, пожалуйста, чтобы он позвонил мне как только вернется, – попросила Кора зятя, не желая вдаваться в подробности. Семейные проблемы босса – его личное дело, и было бы неприлично обсуждать их с кем-то еще.
Поднявшись наверх, она проверила, все ли в порядке у гостей, повесила в ванную чистые полотенца и задумалась. Интересно, каково это – полностью положиться на брата, знать, что он в состоянии помочь в любой ситуации? Довериться ему настолько, чтобы просто так уехать из дома с двумя малышами, будучи уверенной, что он решит все твои проблемы.
Наверное, это не совсем честно, подумала Кора. Все-таки брат не сможет заменить мужа, избавить от боли, вызванной изменой, восстановить разбитый брак, а любимый дядя не заменит отца, подумала она, вспомнив горечь в словах Софи и замешательство в глазах Луиджи-второго.
Карина не винила Софи за те чувства, которые та испытывала. Узнать, что твой муж, которого ты любишь и которому полностью доверила себя и свою жизнь, отец твоих детей, встречается с другой женщиной... занимается любовью с ней!.. Должно быть, это самый ужасный удар, который может нанести жизнь.
Спустившись вниз, Кора подошла к холодильнику. Часом раньше, глядя на то, как Софи размазывает еду по тарелке, Карина засомневалась, что у той вообще появится аппетит, но вот дети – совсем другое дело, особенно малыш.
В холодильнике оказалось много свежих фруктов и овощей, и Карина решила сделать сок для детей.
По поведению старшего мальчика было понятно: он догадывается, что что-то произошло между родителями. Дети в этом возрасте уже многое понимают и порой начинают винить себя в том, что происходит у взрослых.
Сверху раздался какой-то шум. Карина прислушалась... Может, это проснулся ребенок?
Она направилась наверх, но внезапно ее отвлек новый звук. Сердце готово было выскочить из груди. Это подъехала машина Гатти. Кора никак не ожидала его скорого появления. Она думала, что он сначала позвонит. Сердце сжалось от волнующего трепета.
Сейчас они увидят друг друга впервые после ночи... впервые после... Ну хватит, прервала себя Карина, сейчас не время для подобных переживаний.
Она напряглась, когда дверь в кухню отворилась.
– Кора, что-то случилось? – обеспокоенно спросил Луиджи, заметив ее напряжение, и потянулся к ней.
Карина поняла, что он собирается ее обнять. Предательская краска запылала на щеках. Она с трудом преодолевала желание приблизиться к нему, ощутить его тепло и ласку, восстановить ту физическую связь, которая соединяла их прошлой ночью. Ее тело уже начало реагировать на его присутствие.
Кора понимала, как легко это осуществить, надо шагнуть навстречу и оказаться в сильных объятиях. Она чувствовала, что имеет полное право так сделать.
Карина поняла, что против воли смотрит на его губы, а ее собственные дрожат в предвкушении сладкого поцелуя. Она могла сравнить себя с хорошо настроенным инструментом в руках мастера. Ведь едва любовник появился в дверях, как перед ее глазами всплыли все подробности их близости, и она испытала почти тот же экстаз.
– Дорогая!..
Настойчивость в его голосе вернула Карину к реальности, и как раз в этот момент в холле раздались звуки приближающихся шагов.
– Луиджи, – начала она, но, прежде чем успела что-то сказать, дверь распахнулась, и Софи с радостным криком бросилась в объятия брата.
– О, Луиджи, слава богу, что ты здесь!..
– Софи?.. – В его голосе слышалось удивление. Он вопросительно посмотрел поверх головы сестры. – Что?..
Кора тихо вышла и прикрыла дверь. Им есть о чем поговорить, и эти вещи не для посторонних слушателей. Такое обсуждается наедине.
Поднимаясь наверх, она услышала плач малыша и заспешила в спальню, чтобы успокоить его.
Войдя в комнату, Карина обнаружила, что Луиджи-младший тоже уже проснулся.
– А где мамочка? – робко обратился он к Карине.
– Она внизу, разговаривает с твоим дядей, – ответила Кора, а потом спросила: – Ты не знаешь, где лежат пеленки? Твоего братика нужно перепеленать.
– Пеленки? – Мальчик смущенно потупил взор.
Кора тем временем пыталась вспомнить другой синоним этого слова.
– Подгузники, – с облегчением выпалила она.
Они вместе помыли и перепеленали малыша, причем Карина всячески старалась растянуть это занятие, чтобы у маленького Луиджи не возникло соблазна подслушать разговор матери и дяди. Ему совсем не нужно знать об измене отца, он и так достаточно натерпелся за все это время.
Взяв на руки воркующего малыша, Кора заметила, что мальчуган неотрывно смотрит на дверь. Его терпению явно приходил конец. К счастью, именно в этот момент дверь распахнулась и на пороге появились Луиджи и Софи.
– Мамочка, – мгновенно набросился с вопросом Луиджи-второй, – когда мы поедем домой? Я так соскучился по папочке...
Было очевидно, что Софи совсем недавно плакала, и губы сына задрожали, когда он заметил это. Но Гатти всех выручил. Он вошел вслед за сестрой и поднял племянника на руки.
– Привет, зайка! – весело проговорил он.
– Дядя Луиджи... дядя Луиджи! – радостно завизжал мальчуган, обнимая того за шею.
– Сейчас я позвоню в аэропорт и узнаю, когда вы сможете вернуться домой, – обратился он к сестре, по-прежнему прижимая к себе племянника.
– Я никуда не поеду без тебя, – запротестовала Софи.
– Милая, я уже объяснял, почему не могу ехать с тобой. – Луиджи старался сохранять спокойствие, но это явно давалось ему с большим трудом. – У меня есть срочные дела здесь.
– Возможно, но нет ничего важнее, чем обязательства перед семьей. Такого просто не может быть, – быстро проговорила Софи. – Не волнуйся, все поймут. Ты нужен мне. Очень нужен!
Гатти нахмурился.
– Я не могу.
– Тогда я не двинусь с места, – отрезала она. – Я уже сказала, что одна никуда не поеду. Это мое окончательное решение, и я не откажусь от него.
– Твой муж... – начал Гатти.
Софи мгновенно прервала его.
– Я не хочу говорить о нем или с ним.
– Ты должна это сделать, – спокойно сказал брат. – Хотя бы ради детей, если другое тебя не волнует. Он по-прежнему их отец и имеет определенные права.
– Нет у него никаких прав. Он потерял их в тот день, когда стал встречаться с этой... с этой... – Софи замолчала, заметив в глазах сына тревожный блеск.
Луиджи недовольно покачал головой.
– Если ты хочешь, чтобы я помог тебе, то обязана выслушать меня.
Карина видела, что Гатти не доволен требованиями сестры.
– Меньше всего я хочу его видеть после того, что он сделал...
Софи явно обладала бурным темпераментом – об этом говорили густые черные брови и темный пушок над верхней губой. Она очень тяжело переносила измену, стараясь скрыть под маской злости боль и страдания.
– Ты говоришь, что Бруно отрицал свою вину... – начал Луиджи. – Он же говорил...
– А что ему еще оставалось делать? – Сестра горько усмехнулась. – Он знает, что теряет. О, как он мог!.. Я думала, он любит меня...
Слезы появились в ее глазах, и маленький Луиджи, заметив это, захныкал.
– Хотите, я заберу детей? – быстро предложила Карина. – Вам есть о чем поговорить.
– Я уже все сказала, – отрезала Софи. – Меня не интересуют такие советы. Я не вернусь к Бруно. И не для того я сюда ехала, чтобы выслушивать, как ты его защищаешь. Я думала, ты окажешься более сердобольным... хотя бы посочувствуешь мне...
На этот раз бедняжка расплакалась. Кора протянула руки к мальчугану, чтобы забрать его.
– Я хочу остаться с мамочкой, – бурчал Луиджи-младший, не желая, чтобы его уводили.
Но у Коры было достаточно опыта общения с детьми.
– Правда? – спросила она. – А я-то думала, что ты поможешь мне по хозяйству. У нас в доме нет мужчин и некому забивать гвозди.
– А дядя Луиджи? – удивился мальчик.
Кора смутилась.
– Он здесь тоже гость, как и ты. И очень занят работой.
... Карина с малышом разложили инструменты и выбирали нужные гвозди, когда брат и сестра вошли в кухню. За четверть часа их отсутствия Кора успела наслушаться историй про мамочку и папочку, про то, как сильно дядя Луиджи любит их обоих и какая у них замечательная семья.
– Похоже, придется ненадолго вернуться в Рим. Мне удалось заказать билеты на сегодняшний вечер, – коротко сообщил Луиджи-старший. – Очень жаль, что так получилось, – уныло добавил он, едва заметно кивнув в сторону сестры.
– Все в порядке, – заверила его Карина. – Я очень рада, что ты смог так быстро откликнуться на мой звонок. Я даже не ожидала...
– Какой звонок? – нахмурившись, переспросил Гатти.
Кора изумленно уставилась на него.
– Я звонила в офис, чтобы сказать о приезде сестры, но тебя не оказалось на месте, и я попросила Тео передать, чтобы ты как можно скорее перезвонил мне.
Если Тео забыл о ее просьбе, то как Луиджи догадался так быстро вернуться? В этот момент Софи вновь привлекла к себе внимание брата. Она хотела точно знать, когда вылетает самолет, и очень волновалась, что не взяла достаточно еды для Бруно-младшего.
– Тебе стоило позаботиться об этом раньше, – резко ответил Гатти.
Помогая сестре, Луиджи мало ей сочувствует, заметила про себя Кора. Видимо, он недоволен тем, что сестра взбунтовалась, не обдумав все и не взвесив «за» и «против», легкомысленно подвергла столь тяжелому перелету двух малышей.
– Давайте, я отвезу вас в ближайший супермаркет, где вы купите все необходимое для детей, – вежливо предложила Карина, чувствуя, что обстановка накаляется, и искренне желая хоть как-то спасти положение.
– Луиджи, ты не отвезешь меня? – обратилась Софи к брату. – Сейчас я едва соображаю.
Вполне естественно, что сестра хочет поехать с братом, может быть, у нее нет денег, спокойно сказала себе Кора. Но только почему я тогда такая опустошенная?
Карина чувствовала, что Гатти что-то хочет ей сказать, но не решается. Было совершенно очевидно, что он не рад неожиданному появлению сестры. Но разве можно отказывать в помощи ради своих интересов?
Ведь даже не зная Софи и ее мужа, нетрудно было догадаться, что братцу придется приложить немыслимые усилия, чтобы заделать трещину, возникшую в этой семье.
– Дорогая...
Она услышала тихий голос Луиджи и почувствовала легкое прикосновение к руке, такое, будто он хотел увести ее отсюда, хотел... Словно... словно... что? Остаться наедине? Глупости, это всего лишь разыгралось твое воображение, подумала Карина.
– Я очень сожалею, что так получилось, – искренне сказал Гатти. – Если бы я только смог уговорить Софи уехать одну...
– Ты нужен ей, Луиджи, – нежно прервала его Кора.
И мне тоже, горько усмехнулась она про себя. Только я ни при каких обстоятельствах не смогу сказать тебе об этом. Это было бы по меньшей мере глупо и слишком эгоистично. Она ведь так расстроена из-за мужа.
– Она всегда раздувает из мухи слона, – удрученно произнес Гатти и усмехнулся. – Не думаю, что этот случай – исключение. Бруно не из тех людей, кто так легко рушит семью.
– Похоже, у Софи на этот счет другое мнение, – отозвалась Карина.
– Да, но она выбрала не самый подходящий момент для его демонстрации, – резко сказал Гатти, глядя на сестру, которая пыталась утихомирить малышей.
Он по-прежнему держал Кору за руку, но сейчас это прикосновение было больше похоже не на дружескую поддержку, а на ласку.
Что это? Привычка или безмолвное обещание любовника? Кора не знала.
– Луиджи, поехали, – нетерпеливо позвала Софи.
Почудилась ли Карине тоска в глазах Гатти, когда он выпустил ее руку? Она не была в этом уверена.
* * *
– Значит, квартирант улетел с сестрой и племянниками в Италию? – спросила Марта, пока Кора возилась на кухне.– Да, улетел, – безжизненным тоном ответила Карина.
Марта пришла полчаса назад, после отъезда Луиджи и Софи.
– Я точно не знаю, когда вернусь, но думаю, что через неделю, – сказал Гатти перед отъездом.
Он стал угрюмым и задумчивым. Интересно почему: переживал за сестру или сожалел о прошлой ночи? Карина терялась в догадках.
Сейчас она вздрогнула, вспомнив, как чуть было не поддалась слабости и не попросила его...
О чем? Сказать, что та ночь значила для него так же много, как и для нее, и что он тоже любит ее и его жизнь теперь уже никогда не будет прежней?
К счастью, ей удалось сдержать себя и лишь протянуть на прощание руку.
Софи обняла ее перед отъездом и поблагодарила за все...
Ты ведь будешь скучать, – прервала ее мысли Марта. – Когда в доме есть мужчина, тем более... жизнь приобретает особый смысл...
– Перестань, он был здесь всего-то ничего, – попыталась обернуть все в шутку Кора, но в душе была вынуждена признать правоту подруги.
Она уже скучала по Луиджи, страстно желала его. Сомнения раздирали душу. Что ж, может, неприятности сестры как раз оказались кстати, и это поможет ему избежать ответственности и оправданий. Эта мысль причинила Карине невыносимую боль.
Хотя какая тут может быть ответственность, ведь ты сама легла с ним в постель, тебя никто не принуждал, прервала себя Кора.
И с чего это вдруг происшедшее между ней и Луиджи должно иметь для него значение?
Да и помнил ли он вообще, что было между ними? Ведь он мог решить, что все пригрезилось, что это просто бред, ведь жар был нешуточный.
А что лучше, безжалостно рассуждала Кора, чтобы он ничего не помнил или помнил, но сожалел об этом?
И что бы она предпочла, имея выбор, – испытать всю сладость его объятий или жить, не зная радостей любви и секса?
Карина не могла ответить на эти вопросы, мучаясь бессонными ночами, ясность мог внести только Луиджи, которого не было рядом с ней.
9
Прошла неделя, за ней другая, а от Гатти все никаких вестей. Наконец в конце третьей недели он позвонил Тео, а тот, в свою очередь, перезвонил Коре.
– Он пытался дозвониться до тебя, но никто не брал трубку. Его дядя, который возглавляет компанию, перенес инфаркт и сейчас находится в госпитале. Поэтому вряд ли босс вернется в ближайшее время.
– А как же его вещи? – попыталась возразить Карина. – Они ведь все здесь.
Она понимала, как жаждет возвращения Луиджи, как цепляется за этот вопрос, как за соломинку, соединяющую их. Но Теодор рвет и эту тонкую нить.
– Думаю, нужно отправить вещи в Рим транспортным самолетом, – спокойно ответил Тео. – Я свяжусь с ним и все улажу.
Положив трубку, Кора словно лунатик поднялась наверх в комнату Луиджи. Ей померещилось или она действительно улавливает запах его кожи и любимого одеколона, витающий в спальне? Все ее тело заныло от тоски.
Карина подошла к кровати и погладила рукой подушку. Горячие слезы застилали глаза.
Глупо так вести себя, очень глупо, горько усмехнулась она. Ты взрослая женщина, подумала она, и не могла влюбиться так сильно и страстно всего за несколько дней. Этого не может быть. Сердце не должно болеть от тоски, а тело от неудовлетворенного желания. Ее тело... тело. О, как она обманывалась, считая, что не в состоянии желать и томиться страстью.
Босс не смог дозвониться, сказал Тео. Кора склонила голову, вспоминая те безумные, просто сумасшедшие минуты перед его отъездом. Обида Софи за то, что брат поддерживает мужа, а не ее саму, и настаивает на возвращении той домой. Луиджи, пытающийся убедить сестру поговорить с мужем для блага их же детей.
Тогда Гатти намеревался поговорить с Корой наедине, и она наивно предположила, что он хочет предложить ей если не руку и сердце, то хотя бы то, что влекло их друг к другу... любовь... Но разговор не состоялся. Скорее всего, он просто собирался сказать, что все кончено.
Кончено... Невыплаканные слезы стояли в глазах Коры, готовые в любую секунду пролиться солеными ручьями. Чему было кончаться? Все, что у них было и что их связывало, – это... это только одна ночь... небольшое приключение, а она полная дура, если приняла случившееся за нечто большее.
Какая глупость думать о том, что никогда бы не произошло, мучить себя несбыточными мечтами. Нет, будет намного лучше просто забыть обо всем... о Гатти... Забыть и спокойно «закрыть дверь, выбросив ключи».
Как легко пообещать себе что-то и как нелегко выполнить! В полной мере Карина поняла это утверждение спустя несколько недель.
Как-то Ида рассказала ей, что Теодор с энтузиазмом принялся совершенствовать профессионализм, последовав советам босса. Он с усердием осваивал нововведения на фирме и старался не отставать от модных теорий. Невестка говорила об этом с некоторым раздражением, как, впрочем, и обо всем, что касалось хороших новостей, будь они своими или чужими.
– Зря он старается. Все равно кто-нибудь приедет из Рима на замену, пусть и временную, – доверительно сообщила Ида. – Босс и Тео, кажется, не поладили.
Но даже болтовня взбалмошной Иды не могла вывести Кору из состояния полнейшего равнодушия, совершенного безразличия к происходящему. Ее состояние можно было бы оценить не больше чем в один балл по десятибалльной шкале. Однако настроение ее несколько поднялось, когда к ней с визитом, нагрянула Барбара.
– Что-то случилось, дорогая? – обеспокоенно спросила Карина, так как знала, что в это время падчерица должна была быть на работе.
– Как говорит тетя Ида, я должна спросить тебя об этом, – решительно сказала Барбара и уже более мягким тоном добавила: – Мне бы не хотелось совать нос не в свои дела, но с тех пор, как мы с мужем вернулись... Каждый раз, как я разговариваю с тобой... ты совсем не... Ты так... так отдалилась, что я начала... – Барби запнулась и прикусила губу. Ее лицо слегка покраснело. – Это ведь не имеет никакого отношения к свадьбе, правда... и к той шутке, которую мы с Майклом разыграли со свадебным букетом? Просто когда я позвонила Мегги на следующий день, она сказала, что очень занята. Виктория тоже. Я знаю, что она испытывает к Майклу, но...
Кора напряглась в поисках ответа.
– У меня и в мыслях не было причинить боль кому-нибудь из вас, – с чувством проговорила Барбара и потерлась щекой о плечо мачехи. Она всегда так делала, еще с детства, когда была в чем-то виновата или просто хотела, чтобы ее приласкали и пожалели.
Карина ласково погладила дочь по шелковистым волосам, как это делала тысячу раз.
– Если ты злишься на меня из-за букета, то, пожалуйста, поверь, я... мы... Я сделала это просто потому, что хотела, чтобы вы испытали то же счастье, что и я. Особенно ты...
Падчерица на миг замолчала, но потом продолжила еще более эмоционально.
– Ты... ты просто замечательная мама. Ты всегда заботилась обо мне больше, чем папа. Я всегда... всегда любила тебя сильнее, чем отца, и особенно когда вдруг Майкл обратил мое внимание...
Она подняла голову и посмотрела на мачеху.
– Должно быть, это очень тяжело... папа никогда не скрывал, что Сара...
– Он всегда любил твою мать, – помогла Кора. – Она дала тебе жизнь. И я не испытываю к ней ни зависти, ни злости. Мать всегда остается матерью. Но я знаю, что в твоем большом сердце есть местечко и для меня. Когда у тебя появятся дети, ты расскажешь им о Саре, но именно я буду их убаюкивать и успокаивать, читать сказки и баловать...
– Ты всегда будешь для меня мамой, – со слезами на глазах сказала Барби. – Всегда... Я слышала, что вы втроем заключили договор о безбрачии. Но я не хотела никому из вас причинить боль...
– Я знаю, милая, – успокоила ее Кора.
– Но если дело не в этом, что же тогда случилось? Только не говори «ничего», я все равно не поверю, – настаивала Барбара.
– Я сегодня узнала, что моя школа-интернат закрывается, – ответила с грустью мачеха.
– О, нет. Мне очень жаль!.. Я знаю, как сильно ты любишь детей, – Барби встала. – Ида уверена, что все дело в том итальянце, который останавливался у тебя. – Датти...
– Гатти, – тихо поправила Кора и пошла на кухню, чтобы поставить чайник.
Она изо всех сил старалась не смотреть на падчерицу, чтобы не выдать чувства, охватившие ее при упоминании его фамилии.
Всего лишь упоминание, а она уже уносится в пропасть с неимоверной быстротой. Сердце забилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
Проводив Барбару, Кора облегченно вздохнула. Сейчас падчерица еще не отошла от медового месяца. Но когда эйфория рассеется и Барби спустится с небес на землю, она поймет истинные причины отрешенности мачехи. Кора не сможет долго скрывать правду. Ведь даже Ида о чем-то догадывается, что уж говорить о Барби, которая чувствовала все изменения в настроении Карины.
Ответ очевиден, твердо сказала себе Кора. Если я не хочу причинять боль и волновать своих близких после того, как они узнают. о моей величайшей глупости, то мне нужно приложить еще больше усилий, чтобы забыть итальянца и свою любовь к нему.
Больше усилий. Она выдавила из себя улыбку. Да, даже то, что она прожила день без него – большое усилие. Хотя весьма трогательное и наивное. Разве можно так говорить, когда знакома с человеком всего несколько дней, одернула себя Кора.
Скорее всего, это не любовь. Может быть, просто ее душа так истосковалась, что Гатти стал необходим как воздух только потому, что нужно было хоть кому-то раскрыться.
Просто он умеет расположить к себе людей. Карина почувствовала его понимание и открылась, не в силах хранить свою тайну. Ей не хватало ласки и общения – она все это получила. А то, что это переросло в потребность... которую, кстати, вряд ли ощущал Гатти, напомнила себе Кора... Но мужчины чувствуют все по-другому.
Она сполоснула чашки и задумчиво посмотрела в окно, выходящее в цветущий сад. На следующей неделе будет ровно три месяца со дня свадьбы Барбары, вспомнила Кора и, подойдя к настенному календарю, нашла свою отметку.
Кора продолжала рассеянно смотреть в окно. Скоро встреча с Вики и Мегги. Что ж, по крайней мере, она придет на обед трех холостячек, сдержав обещание. Но какой ценой...
Сегодня день традиционного сбора. Через год после смерти родителей Луиджи решил ввести это правило. Вместо скорби и траура они собирались на берегу озера, жарили мясо, пели и танцевали. Он хотел, чтобы братья и сестры никогда не забывали родителей, и в то же время пытался смягчить боль утраты. Ежегодные пикники служили символом единства их семьи. Именно в этот день можно было ощутить, что папа и мама рядом, любят и помнят их, что они никогда не покинут своих детей, хоть и не могут быть рядом.
С годами это стало походить не на семейную встречу, а на слет какого-то общества, ведь в ней уже участвовали жены и мужья, их дети...
Весна начала сдавать свои права лету, и дни становились все длиннее и теплее. Когда наступит жара, даже под тенью этих мощных деревьев будет душно. Но пока воздух был кристально чист и свеж, что приводило в восторг и взрослых, и маленьких членов семьи, вволю резвившихся на весенней траве.
Луиджи улыбнулся, когда заметил забавный флирт племянников. Они постигали азбуку общения и когда-нибудь, конечно, достигнут совершенства. Но сейчас, как и все подростки, были похожи на гадких утят, с длинными руками и ногами, ломающимся голосом и еще не сформировавшейся грудью.
Гатти вновь вернулся к воспоминаниям о родителях. Их смерть потрясла тем, что они ушли в лучший мир в то время, когда жизнь детей только начиналась.
– Ты сегодня такой задумчивый.
Луиджи улыбнулся, заметив, что к нему подошла сияющая Софи. Она нежно взяла брата под руку и положила голову ему на плечо.
– Я до сих пор не поблагодарила тебя за то, что ты заставил меня вернуться и поговорить с Бруно. Если бы я не сделала этого... – Она едва заметно покачала головой. – Ох уж этот мой темперамент!
– Тебе стоит научиться доверять людям, – серьезно сказал брат.
– Да, все началось со смерти мамы и папы... и я боюсь, что всегда буду чувствовать себя не слишком уверенной. Считать, что Бруно встречается с другой женщиной, в то время как этого нет и не было... Но ты и сам не лучше. Все еще не женат и избегаешь любой привязанности.
Привязанности. Луиджи нахмурился и посмотрел на сестру.
– И как ты додумалась до этого? Оглянись вокруг, Софи, и возьми свои слова назад.
– О, я вовсе не это имела в виду, то есть не нас, – запротестовала, защищаясь, сестра. – Ты... ты самый лучший брат, который только может быть. Но... разве тебе никогда не хотелось иметь свою семью, своих детей? Неужели ты не чувствуешь себя порой одиноким, не хочешь, чтобы... – Софи прикусила нижнюю губу, заметив его взгляд. – Только вот не надо смотреть на меня так! Мы все знаем, скольким ты пожертвовал ради семьи и как, должно быть, иногда ругаешь нас.
– Он пытался дозвониться до тебя, но никто не брал трубку. Его дядя, который возглавляет компанию, перенес инфаркт и сейчас находится в госпитале. Поэтому вряд ли босс вернется в ближайшее время.
– А как же его вещи? – попыталась возразить Карина. – Они ведь все здесь.
Она понимала, как жаждет возвращения Луиджи, как цепляется за этот вопрос, как за соломинку, соединяющую их. Но Теодор рвет и эту тонкую нить.
– Думаю, нужно отправить вещи в Рим транспортным самолетом, – спокойно ответил Тео. – Я свяжусь с ним и все улажу.
Положив трубку, Кора словно лунатик поднялась наверх в комнату Луиджи. Ей померещилось или она действительно улавливает запах его кожи и любимого одеколона, витающий в спальне? Все ее тело заныло от тоски.
Карина подошла к кровати и погладила рукой подушку. Горячие слезы застилали глаза.
Глупо так вести себя, очень глупо, горько усмехнулась она. Ты взрослая женщина, подумала она, и не могла влюбиться так сильно и страстно всего за несколько дней. Этого не может быть. Сердце не должно болеть от тоски, а тело от неудовлетворенного желания. Ее тело... тело. О, как она обманывалась, считая, что не в состоянии желать и томиться страстью.
Босс не смог дозвониться, сказал Тео. Кора склонила голову, вспоминая те безумные, просто сумасшедшие минуты перед его отъездом. Обида Софи за то, что брат поддерживает мужа, а не ее саму, и настаивает на возвращении той домой. Луиджи, пытающийся убедить сестру поговорить с мужем для блага их же детей.
Тогда Гатти намеревался поговорить с Корой наедине, и она наивно предположила, что он хочет предложить ей если не руку и сердце, то хотя бы то, что влекло их друг к другу... любовь... Но разговор не состоялся. Скорее всего, он просто собирался сказать, что все кончено.
Кончено... Невыплаканные слезы стояли в глазах Коры, готовые в любую секунду пролиться солеными ручьями. Чему было кончаться? Все, что у них было и что их связывало, – это... это только одна ночь... небольшое приключение, а она полная дура, если приняла случившееся за нечто большее.
Какая глупость думать о том, что никогда бы не произошло, мучить себя несбыточными мечтами. Нет, будет намного лучше просто забыть обо всем... о Гатти... Забыть и спокойно «закрыть дверь, выбросив ключи».
Как легко пообещать себе что-то и как нелегко выполнить! В полной мере Карина поняла это утверждение спустя несколько недель.
Как-то Ида рассказала ей, что Теодор с энтузиазмом принялся совершенствовать профессионализм, последовав советам босса. Он с усердием осваивал нововведения на фирме и старался не отставать от модных теорий. Невестка говорила об этом с некоторым раздражением, как, впрочем, и обо всем, что касалось хороших новостей, будь они своими или чужими.
– Зря он старается. Все равно кто-нибудь приедет из Рима на замену, пусть и временную, – доверительно сообщила Ида. – Босс и Тео, кажется, не поладили.
Но даже болтовня взбалмошной Иды не могла вывести Кору из состояния полнейшего равнодушия, совершенного безразличия к происходящему. Ее состояние можно было бы оценить не больше чем в один балл по десятибалльной шкале. Однако настроение ее несколько поднялось, когда к ней с визитом, нагрянула Барбара.
– Что-то случилось, дорогая? – обеспокоенно спросила Карина, так как знала, что в это время падчерица должна была быть на работе.
– Как говорит тетя Ида, я должна спросить тебя об этом, – решительно сказала Барбара и уже более мягким тоном добавила: – Мне бы не хотелось совать нос не в свои дела, но с тех пор, как мы с мужем вернулись... Каждый раз, как я разговариваю с тобой... ты совсем не... Ты так... так отдалилась, что я начала... – Барби запнулась и прикусила губу. Ее лицо слегка покраснело. – Это ведь не имеет никакого отношения к свадьбе, правда... и к той шутке, которую мы с Майклом разыграли со свадебным букетом? Просто когда я позвонила Мегги на следующий день, она сказала, что очень занята. Виктория тоже. Я знаю, что она испытывает к Майклу, но...
Кора напряглась в поисках ответа.
– У меня и в мыслях не было причинить боль кому-нибудь из вас, – с чувством проговорила Барбара и потерлась щекой о плечо мачехи. Она всегда так делала, еще с детства, когда была в чем-то виновата или просто хотела, чтобы ее приласкали и пожалели.
Карина ласково погладила дочь по шелковистым волосам, как это делала тысячу раз.
– Если ты злишься на меня из-за букета, то, пожалуйста, поверь, я... мы... Я сделала это просто потому, что хотела, чтобы вы испытали то же счастье, что и я. Особенно ты...
Падчерица на миг замолчала, но потом продолжила еще более эмоционально.
– Ты... ты просто замечательная мама. Ты всегда заботилась обо мне больше, чем папа. Я всегда... всегда любила тебя сильнее, чем отца, и особенно когда вдруг Майкл обратил мое внимание...
Она подняла голову и посмотрела на мачеху.
– Должно быть, это очень тяжело... папа никогда не скрывал, что Сара...
– Он всегда любил твою мать, – помогла Кора. – Она дала тебе жизнь. И я не испытываю к ней ни зависти, ни злости. Мать всегда остается матерью. Но я знаю, что в твоем большом сердце есть местечко и для меня. Когда у тебя появятся дети, ты расскажешь им о Саре, но именно я буду их убаюкивать и успокаивать, читать сказки и баловать...
– Ты всегда будешь для меня мамой, – со слезами на глазах сказала Барби. – Всегда... Я слышала, что вы втроем заключили договор о безбрачии. Но я не хотела никому из вас причинить боль...
– Я знаю, милая, – успокоила ее Кора.
– Но если дело не в этом, что же тогда случилось? Только не говори «ничего», я все равно не поверю, – настаивала Барбара.
– Я сегодня узнала, что моя школа-интернат закрывается, – ответила с грустью мачеха.
– О, нет. Мне очень жаль!.. Я знаю, как сильно ты любишь детей, – Барби встала. – Ида уверена, что все дело в том итальянце, который останавливался у тебя. – Датти...
– Гатти, – тихо поправила Кора и пошла на кухню, чтобы поставить чайник.
Она изо всех сил старалась не смотреть на падчерицу, чтобы не выдать чувства, охватившие ее при упоминании его фамилии.
Всего лишь упоминание, а она уже уносится в пропасть с неимоверной быстротой. Сердце забилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
Проводив Барбару, Кора облегченно вздохнула. Сейчас падчерица еще не отошла от медового месяца. Но когда эйфория рассеется и Барби спустится с небес на землю, она поймет истинные причины отрешенности мачехи. Кора не сможет долго скрывать правду. Ведь даже Ида о чем-то догадывается, что уж говорить о Барби, которая чувствовала все изменения в настроении Карины.
Ответ очевиден, твердо сказала себе Кора. Если я не хочу причинять боль и волновать своих близких после того, как они узнают. о моей величайшей глупости, то мне нужно приложить еще больше усилий, чтобы забыть итальянца и свою любовь к нему.
Больше усилий. Она выдавила из себя улыбку. Да, даже то, что она прожила день без него – большое усилие. Хотя весьма трогательное и наивное. Разве можно так говорить, когда знакома с человеком всего несколько дней, одернула себя Кора.
Скорее всего, это не любовь. Может быть, просто ее душа так истосковалась, что Гатти стал необходим как воздух только потому, что нужно было хоть кому-то раскрыться.
Просто он умеет расположить к себе людей. Карина почувствовала его понимание и открылась, не в силах хранить свою тайну. Ей не хватало ласки и общения – она все это получила. А то, что это переросло в потребность... которую, кстати, вряд ли ощущал Гатти, напомнила себе Кора... Но мужчины чувствуют все по-другому.
Она сполоснула чашки и задумчиво посмотрела в окно, выходящее в цветущий сад. На следующей неделе будет ровно три месяца со дня свадьбы Барбары, вспомнила Кора и, подойдя к настенному календарю, нашла свою отметку.
Кора продолжала рассеянно смотреть в окно. Скоро встреча с Вики и Мегги. Что ж, по крайней мере, она придет на обед трех холостячек, сдержав обещание. Но какой ценой...
* * *
Гатти наблюдал за родственниками, стоя в стороне. Каждый был чем-нибудь, да занят.Сегодня день традиционного сбора. Через год после смерти родителей Луиджи решил ввести это правило. Вместо скорби и траура они собирались на берегу озера, жарили мясо, пели и танцевали. Он хотел, чтобы братья и сестры никогда не забывали родителей, и в то же время пытался смягчить боль утраты. Ежегодные пикники служили символом единства их семьи. Именно в этот день можно было ощутить, что папа и мама рядом, любят и помнят их, что они никогда не покинут своих детей, хоть и не могут быть рядом.
С годами это стало походить не на семейную встречу, а на слет какого-то общества, ведь в ней уже участвовали жены и мужья, их дети...
Весна начала сдавать свои права лету, и дни становились все длиннее и теплее. Когда наступит жара, даже под тенью этих мощных деревьев будет душно. Но пока воздух был кристально чист и свеж, что приводило в восторг и взрослых, и маленьких членов семьи, вволю резвившихся на весенней траве.
Луиджи улыбнулся, когда заметил забавный флирт племянников. Они постигали азбуку общения и когда-нибудь, конечно, достигнут совершенства. Но сейчас, как и все подростки, были похожи на гадких утят, с длинными руками и ногами, ломающимся голосом и еще не сформировавшейся грудью.
Гатти вновь вернулся к воспоминаниям о родителях. Их смерть потрясла тем, что они ушли в лучший мир в то время, когда жизнь детей только начиналась.
– Ты сегодня такой задумчивый.
Луиджи улыбнулся, заметив, что к нему подошла сияющая Софи. Она нежно взяла брата под руку и положила голову ему на плечо.
– Я до сих пор не поблагодарила тебя за то, что ты заставил меня вернуться и поговорить с Бруно. Если бы я не сделала этого... – Она едва заметно покачала головой. – Ох уж этот мой темперамент!
– Тебе стоит научиться доверять людям, – серьезно сказал брат.
– Да, все началось со смерти мамы и папы... и я боюсь, что всегда буду чувствовать себя не слишком уверенной. Считать, что Бруно встречается с другой женщиной, в то время как этого нет и не было... Но ты и сам не лучше. Все еще не женат и избегаешь любой привязанности.
Привязанности. Луиджи нахмурился и посмотрел на сестру.
– И как ты додумалась до этого? Оглянись вокруг, Софи, и возьми свои слова назад.
– О, я вовсе не это имела в виду, то есть не нас, – запротестовала, защищаясь, сестра. – Ты... ты самый лучший брат, который только может быть. Но... разве тебе никогда не хотелось иметь свою семью, своих детей? Неужели ты не чувствуешь себя порой одиноким, не хочешь, чтобы... – Софи прикусила нижнюю губу, заметив его взгляд. – Только вот не надо смотреть на меня так! Мы все знаем, скольким ты пожертвовал ради семьи и как, должно быть, иногда ругаешь нас.