Берристер Инга. В руках судьбы

   На барбекю он сразу догадался о причине ее маскарада и рискованного эпатажа. Маленькая дуреха врезалась по уши в Майкла Хендри который ни одной юбки не пропустит. А он приперся на вечеринку с какой-то глупой куклой, вот девчонка и решила отомстить.
   Ну и дурочка. Теперь решила, что он овладел ею, пока она пребывала в бесчувственном состоянии; Филип, видел, какой ужас застыл в ее глазах от одной мысли, что это произошло. Он приоткрыл рот, чтобы объяснить ей все, но вдруг передумал. Может быть, стоит так и оставить ее в безвестности? Пусть думает, что все так и было. Она напугана и потрясена, поэтому если он не станет разубеждать ее, то девчонка больше не будет вести себя так глупо.
   Филип догадывался, что по складу характера она совсем другая, так что, скорее всего, потрясение пойдет ей на пользу. Правда, это немного жестоко с его стороны. Но если она впоследствии будет, осторожней с мужчинами, значит, он наставил ее на путь истинный, как банально это ни звучит.
   Итак, решив скрыть от девушки правду, он усмехнулся, потянулся к ней, взял за плечи, а когда она попыталась высвободиться, спросил:
   — В чем дело? Ночью ты была совсем другой…
   Филип ощутил, как она вся задрожала, в ее глазах появилось отчаяние. Сердце его дрогнуло, но он не позволил себе сочувствовать глупой девчонке.
   — Разве я тебе не понравился, а? — тихо и ласково спросил он. — Знаю, у тебя это было в первый раз, но ты, вроде бы, проявила настойчивость… А уж потом мы с тобой неплохо развлеклись.
   Зачем он так бесстыдно врет?
   — Ну что с тобой? — спросил он шепотом. Его пальцы скользили по ее коже, нежно, осторожно ласкали шею, плечи.
   Неожиданно он почувствовал, как сжались, окрепли соски, и в этот момент, словно нарочно, он провел пальцем по ее горлу вниз, почти к самой груди, прикрытой простыней. Филип увидел в ее глазах все ту же неприязнь, и ему стало не по себе. Может, он слишком увлекся? Может, хватит с ней играть? Она уже все поняла, урок преподан.
   Но тут он почувствовал, как нежная кожа девушки покрывается мурашками от его прикосновений. Его тело мгновенно отреагировало на это ощущение, чувства опередили разум, возбуждение затмило все благородные мысли. Он прижал ее к себе, она стала вырываться, правда, не слишком сильно, и Филип сжал, ее так, чтобы девушка шевельнуться не могла.
   Он взял ее за подбородок и повернул голову к себе. Глаза его видели только ее приоткрытый чувственный рот.
   Потом он убеждал себя в том, что вовсе не собирался целовать ее, что получилось все случайно. Если бы не упала простыня, которой она прикрывалась, и не обнажились прелестные полные груди с окрепшими сосками… Он даже не почувствовал, как ее ногти впились в его руку.
   Потеряв голову, Филип припал губами к ее губам, лаская рукой великолепную грудь.
   Если раньше он только догадывался о том, что девчонка неопытна, невинна, то ее реакция на поцелуй доказала это в полной мере. Девушка словно окаменела в его объятиях, губы ее дрожали… Да она не умеет целоваться! Впервые в жизни Филип понял, как потрясающе соблазнительна бывает невинность.
   На мгновенье, одно только мгновенье, им овладело дикое желание продолжать. Целовать ее до тех пор, пока эти пугливые губы не станут отвечать на поцелуи, пока ее тело не будет извиваться в томительной истоме. Ласкать ее чудесные девичьи груди, касаться дразнящими поцелуями этих дивных сосков. Он будет осторожным, нежным, ласковым. Докажет, что ей нечего бояться любви. Научит ее…
   Филипа охватило дикое, пьянящее вожделение, каждый мускул его тела напрягся, и ему с трудом удавалось сдерживать себя, а в голове проносились все новые фантазии. Он так ярко представлял, какой она будет в его объятиях, что почти слышал ее прерывистое дыхание и стоны.
   А девушка в это время пыталась высвободиться, Филипу пришлось применить силу, чтобы удержать ее. И вдруг он понял — она боится не только его, но и самое себя, своего еще неосознанного желания.
   Он очнулся. Собрался было объяснить, что нечего опасаться, что он не тронет ее, просто хочет преподать ей урок. Правда, методы преподавания крайне неудачные, отметил он мысленно. В этот момент девушка изловчилась и ударила его кулаком в солнечное сплетение.
   Удар получился не очень сильным, и Филипу не было больно, но он резко отстранился, и тут полотенце с его бедер упало.
   Он заметил, как девушка оцепенела, и в ее глазах появился неподдельный ужас, когда ее взору предстал полностью обнаженный мужчина. Да, она еще более неопытна, чем он предполагал. Если бы она росла вместе с братьями, то была бы готова к такому зрелищу. Сейчас она точно решит, что ее насилуют, и начнет кричать. А он всего лишь хотел проучить ее, показать, до чего может довести безрассудство.
   Он только не мог предвидеть своей реакции. Странно, как такая хрупкая девочка с невинным, почти детским личиком — это вообще не его тип женщин, — произвела на него такое впечатление, что он полностью потерял над собой контроль. Такое с ним никогда еще не случалось.
   Филип, воспользовавшись моментом, взял девушку за руку, разжал ее кулак и положил подрагивающую ладошку себе на грудь. Его поразило, какие, у нее холодные, просто ледяные пальцы. Но прикосновение этой маленькой руки еще больше возбудило его.
   Она попробовала выдернуть руку. Филип прижал ее крепче и провел ее ладонью по своей напрягшейся груди, по животу вниз…
   — Смотри, что ты делаешь со мной, — сказал он хрипловатым голосом. — Если я отменю поездку в Нью-Йорк, мы с тобой сможем еще раз заняться любовью.
   Говорит помимо собственной воли. Разум диктует одно, а инстинкты подталкивают к другому…
   Она густо покраснела и сдавленным голосом пробормотала:
   — Нет… Не надо!
   Филип отпустил ее руку. Она прижала ладони к горящим щекам и отвернулась. На самом деле он вовсе не собирался отменять поездку, ему почему-то нравилось мучить ее намеками на секс. Вдруг он решил прекратить игру и рассказать ей всю правду. Она выглядит такой несчастной, потрясена происходящим, дрожит как осиновый лист.
   — Слушай, дело вот в чем, — но его прервал телефонный звонок. — Сиди тут, — приказал он и, обмотав полотенце вокруг бедер, встал и вышел из комнаты.
   А когда он вернулся, ее в комнате уже не было. Филип вспомнил, какой испуганной она казалась утром. Но какой желанной… Он ведь едва удержался от того, чтобы действительно не овладеть ею. Искушение было так велико. Эта девочка привлекала его, несмотря на весьма нелепый внешний вид.
   Ему было жаль, что она так поспешно убежала. Он представлял, как ей должно было быть плохо, как она мучается, пытаясь припомнить, что же произошло да как все случилось, вспоминал ее испуганный взгляд, нет, ужас в глазах, когда положил ее ладонь на свою грудь. Теперь ей ругал себя за то, что издевался над ней.
   Вернувшись в Бирмингем, Филип, прежде всего, позвонил в офис фирмы «Хендри», но Майкла не оказалось на месте, а имени девчонки он не знал, А потом подумал, что" вообще не стоит ничего спрашивать у этого наглого типа. Судя по всему, девчонка его урок хорошо усвоила и покинула большой город, полный соблазнов.
   Филип старался не думать о том, что ей придется пережить, когда она вдруг, обнаружит, что на самом деле осталась девственницей. Возможно — радость и удовлетворение, смешанные с удивлением. Важнее другое — при каких обстоятельствах это произойдет.
   Он решил, что вид полуобнаженного девичьего тела так возбуждающе подействовал на него, скорее всего, потому, что у него давно не было женщины. То есть, постоянных, серьезных отношений. А что касается этой Дурочки… Хорошо бы ей тоже понять, что ее прелести могут вскружить голову мужчине, и играть с огнем опасно.
   Он похвалил себя за то, что не поддался искушению, сумел вовремя справиться с плотскими желаниями. Каково бы ему было сейчас, если бы он все же переспал с ней?!
   Но тут Филипу вспомнилось ее лицо, ее глаза, губы, он воскресил в памяти, как приятно было целовать ее…
   Нет, стоп! — приказал он себе. В жизни встречаются такие тропы, по которым лучше не ходить. Они ведут в никуда. А может, так: они ведут слишком далеко, а потому идти опасно?
   На этот вопрос Филип предпочел не искать ответа.
   И вот теперь оказывается, что Маргарет та самая девушка! Филип так и застыл на месте. Постой, постой! Она же узнала меня. И давно, судя по ее странному поведению и реакции на выходку Майкла! — подумал он, ошеломленный догадкой. Каково же ей пришлось, однако. Ни словом не обмолвилась, ни разу не дала понять, что знает меня.
   Филип снова припомнил то злополучное утро, свои благие намерения преподать урок глупой девушке, вспомнил, как разыгрывал ее, говоря, что…
   Он вел себя по-идиотски, но у него не было возможности потом объясниться с ней.
   Он круто развернулся и пошел к стойке дежурного администратора. Когда изложил свою просьбу, прозвучавшую больше как требование, девушка в униформе удивленно уставилась на него, а потом все же выдала ему то, что он попросил.
   Наверху в своём номере Маргарет переодевалась в серый костюм. На цветы она старалась не смотреть. Второй раз она убегает из этого города. В голове только одна мысль — бежать как можно скорее. Унижений ей больше не вынести.
   Она никогда не осмелится взглянуть в глаза Филипа. Страшно представить, что он сейчас думает о ней! Только бы не встретить его по дороге, только бы избежать разговора! Но он, скорее всего, остался там, в банкетном зале…
   Маргарет продолжала метаться по комнате, как испуганный зверек, которому злые охотники загородили вход в теплую спасительную норку. И как это ей раньше не пришло в голову, что Майкл может оказаться на конференции? Почему не сообразила, что из фирмы «Хендри» на конференцию могут приехать ее бывшие коллеги? Расслабилась. Забыла, что работала там? Да, в ее личном деле нет упоминания о работе в той фирме, но сама должна была подумать хоть немного, прежде чем ехать.
   А что можно было сделать?
   Отказаться от участия в конференции. В тот момент, когда узнала, что едет с Филипом, надо было… Нет, она не могла отказать Филипу. Во-первых, нельзя было его подводить. Он так надеялся на нее.
   А во-вторых… Во-вторых, он незаметно занял большую часть ее души, вытеснив из нее многое, очень, многое, в том числе благоразумие и предусмотрительность.
   Господи, лучше бы она призналась ему во всем сама! — Маргарет в отчаянии закусила губу почти до крови. Это было бы больнее, но не так унизительно. Словно пальцем на нее указали. И еще Майкл напомнил, что они… Филип сейчас, наверное, вспомнил ту ночь. Какой ужас!
   Маргарет закрыла лицо руками и застонала.
   Все кончено, поняла она. С Филипом она работать не будет, да и он сам не захочет иметь дело с ней теперь, когда знает, кто она такая.
   А что сказать родителям? Маргарет, опустив голову, снова заметалась по комнате. Придется во всем сознаться. Она не в состоянии врать, жить во лжи, как жила до этого. Разве это была жизнь? Жалкое существование, да и только. Она не могла быть самой собой, дрожала от мысли, что новый начальник ее узнает, боялась, что окружающие о чем-то догадаются, Так что решено — она едет домой.
   Маргарет, переполненная тревожными мыслями, не расслышала, как в двери повернулся ключ, поэтому изумленно уставилась на мужские ботинки, внезапно возникшие перед ее взором. Подняла глаза… Он, Филип. Стоит на пороге и смотрит на нее.
   Пораженная, она онемела, и тут же почувствовала, как заливается краской.
   — Вижу, ты уже собралась? Хорошо, — сказал он, с расстановкой выговаривая каждое слово.
   Маргарет вздрогнула, как от удара — все! Она знала, что так и будет, предчувствовала, что ее присутствие теперь нежелательно — и здесь, сейчас, и вообще. Но вынести его холодный взгляд было выше ее сил. Ноги подкашивались, голова шла кругом…
   Тем не менее она не понимала, как он попал сюда, в ее номер, зачем вообще пришел. Неужели чтобы проверить, действительно ли эта легкомысленная дурочка собирается уезжать? Или хочет показать, как она теперь ему неприятна?
   Филип смотрел на Маргарет, видел ее замешательство, чувствовал, что надо как-то объяснить, почему он здесь. Но он не готов к разговору, да, судя по всему, и она не пожелает ничего обсуждать. Сейчас надо вести себя осторожно, сдержанно, чтобы не получить решительный отпор.
   А вдруг она опять убежит?
   Тогда он снова потеряет ее, и на этот раз навсегда.
   Филип чувствовал, что эта женщина дорога ему, как никто.
   — Собираешься уезжать? — спросил Филип-: Она кивнула и закусила губу, чтобы не заплакать. В голове проносились чередой воспоминания: их первый поцелуй тогда утром, потом поцелуй в машине. Как зачарованная смотрела Мэгги на его руку, сильную мужскую руку — эти пальцы прикасались к ее телу когда-то, ласкали, прикосновения этой ладони возбуждали ее… Даже сейчас она трепещет от одной лишь мысли о возможной близости с Филипом.
   — Если ты готова, пошли. Готова? — Маргарет вздремнула.
   Он собирается проводить ее вниз? Больше похоже на то, что ее выпроваживают. Боже, какая мука!
   Она боится меня? Или опасается откровенного разговора? — пытался угадать Филип. Поразительная женщина… После того, как он обошелся с ней тогда, она должна была бы его презирать… Но как она держалась все время!
   Филипу вдруг захотелось обнять ее, прижать к себе, успокоить. Он ничего не мог с собой поделать, вспоминалось все сразу — и их поцелуй в машине, и то, как он ласкал ее утром в своей спальне… Еще тогда его потрясло, насколько эта девушка притягательна. Сейчас же он мечтает только об одном — быть с ней, удержать ее. Необходимо поговорить, объяснить, извиниться…
   Но Маргарет отрешенно смотрела в сторону и молчала в каком-то оцепенении. Чуть помедлив, она кивнула и направилась к выходу… Филип обогнал ее и открыл перед ней дверь, пропуская вперед.
   В лифте Маргарет отошла от Филипа в противоположный угол. Не могла вынести ощущения близости. Не могла избавиться от желания броситься ему на шею и молить о прощении.
   Филип корил себя за то, что оказался таким недалеким.
   Прежде всего, как мог он не узнать ее с самого начала? Внешне она, конечно, совсем другая… Но эти глаза, эти незабываемые глаза, которые покорили его еще тогда, пять лет назад. Именно ее замечательные, выразительные, несравненные глаза сразили его и сейчас… Эти удивительные губы, от которых он глаз не может отвести… Ее рот, ее глаза снились ему еще в ту злополучную командировку. Нет, не узнал, интуиция подвела.
   В его голове все перемешалось, но он был твердо уверен, что сейчас главное — не копаться в себе, не .казнить себя за ошибки, а как можно скорее выяснить отношения с Маргарет.
   Боже мой, какое отчаяние у нее в глазах, думал он, глядя на бледную девушку, старательно прятавшую от него свои волшебные глаза.
   В вестибюле было почти пусто. Хорошо, что никто не видит эту страшную сцену, потому что по одному взгляду на Маргарет можно догадаться, что происходит.
   — Подожди, — сказал Филип.
   Он подошел к столу дежурного администратора, Мэгги стала наблюдать за ним: вот сдал ключ, о чем-то говорит с дежурной… Девушка вдруг сообразила, что можно подойти и попросить вызвать такси. Хотя, возле отеля наверняка есть стоянка. Потом надо добраться до вокзала и сесть на поезд. Расписание ей неизвестно, но ведь все равно куда ехать, пусть с пересадками — главное, скорее убраться отсюда.
   Она попыталась представить, каким образом из Бирмингема ей лучше добираться домой. В голове был полный сумбур, но лучше думать об этом, чем о безысходности своего положения, о расставании с Филипом.
   Мистер Уиллис с мрачным видом подошел" к Маргарет, что-то сказал, она не расслышала. Вышли из отеля, и она стала искать глазами такси, но Филип вдруг взял ее за локоть и повел в сторону автостоянки. Прикосновение его руки был словно удар током. Она поежилась, у нее уже не было сил сопротивляться, и подчинилась, не слишком хорошо понимая, зачем он ведет ее туда.
   Когда они почти приблизились к машине, Маргарет вдруг встала как вкопанная, глядя прямо перед собой. Что происходит? Почему он вдруг открывает перед ней дверцу?
   — Ты замерзнешь, — сказал Филип каким-то странным, проникновенным тоном. — Садись в машину.
   В машину? Ей понятно, что Филип хочет избавиться от нее, но зачем прилагать столько усилий, так стараться? Мало того, что провожает из отеля, еще собирается сам отвезти на вокзал.
   — Не надо беспокоиться, — решительно заявила Маргарет. — Я могу взять такси. Понимаю, вы желаете, чтобы я уехала.
   — Мы уезжаем вместе, — перебил ее Филип. — А теперь, пожалуйста, садись в машину.
   Так он тоже уезжает? — поразилась девушка и сникла, почувствовав себя виноватой. Как она могла думать только о себе? Майкл нанес оскорбление не только ей, но и Филипу. Да еще перед чужими людьми. Само собой разумеется, что мистер Уиллис не может оставаться здесь после столь отвратительной сцены.
   Он — известный бизнесмен, глава крупной компании. Теперь наверняка пострадает его репутация, а это, естественно, отразится на делах фирмы. Еще бы! Все станут говорить, что Уиллис приехал на такую важную конференцию с любовницей. А уж Майкл постарается раздуть все эти сплетни.
   Маргарет стало совсем плохо. Ее вина была значительно больше, чем можно было это представить! Убежать бы сейчас куда глаза глядят.
   — Маргарет, садись в машину! — приказал Филип, словно догадавшись о ее намерении.
   Девушка испуганно взглянула на него и сразу поняла — с ним шутки плохи. Если она не послушается, ее втолкнут силой.
   Оказавшись на сиденье, она даже не откинулась на спинку, наоборот, выпрямилась, с ужасом думая о том, что ей предстоит вынести на обратном пути. А она еще считала жутким испытанием участие в Бирмингемской конференции!
   Филип сел за руль и включил зажигание. Маргарет решила, что ей лучше отвернуться от него и притвориться спящей. Так они оба избавятся от необходимости общаться. Она знает, что должна извиниться перед ним, но как это сделать? Как подобрать нужные слова? Как объяснить свое поведение, свою скрытность? А потом вообще, какой толк в пустых извинениях? Что было, то было…
   Маргарет закрыв глаза, слушала шум мотора и заставляла себя не думать ни о прошлом, ни о настоящем. А будущего у нее и так нет.
   Как бы Филипу ни хотелось поговорить с Маргарет, он понимал, что сейчас, в машине, не сможет этого сделать. Он посмотрел на часы — начало десятого. Значит, они приедут в Стаффорд за полночь.
   Ему трудно было следить за дорогой, глаза непроизвольно следили за девушкой, примостившейся на сиденье почти спиной к нему. Спит? Нет, слишком напряжена. Делает вид, что спит. Пускай, ей так легче, наверное. Он еще раз взглянул, отметив про себя красивый, плавный изгиб тела, потом перевел взгляд на ее стриженые волосы и улыбнулся, вспомнив те дурацкие кудряшки, ярко накрашенные губы, вызывающий наряд.
   Разве мог он узнать в этой изящной, более чем сдержанной женщине ту отчаянную девчонку? Тем не менее, его непреодолимо влекло к ней, с первой встречи в офисе. Как это было… Он вошел, и сразу увидел ее: не выдающаяся, но очень приятная внешность, манера одеваться строгая» Но глаза! Да, он сразу обратил внимание на эти прекрасные глаза, они словно околдовали его. Он будто тонул в их бездонной глубине. Хотелось смотреть в них без конца. Конечно же, в подсознании остались огромные испуганные глаза той девочки. А еще губы… Его поразили губы Маргарет. Вкус поцелуя, когда он успокаивал ее в машине. На самом деле это было повторением поцелуя той невинной девушки, только он не догадывался об этом.
   Филип вспомнил, как тогда, пять лет назад, все думал о ней. Уехал в командировку в Америку и там не мог избавиться от этих волнующих воспоминаний. Вернувшись, он ее не нашел. Обрел ли он ее теперь?
   Маргарет приоткрыла глаза и посмотрела в окно — в ночи пейзаж за окном казался мистически пугающим.
   Скорее бы уже они приехали домой! Родители давно улеглись, и она сможет тихонько пробраться к себе. А все объяснения оставит назавтра.
   Завтра… Девушка снова закрыла глаза, тяжело вздохнула и подумала, что лучше бы это завтра не наступило.

12

 
   — Маргарет! — разбудил ее знакомый мужской голос.
   Она нехотя открыла глаза и сразу определила, что находится в машине Филипа и что он сидит рядом. Вспомнила все, что произошло, и выпрямилась.
   Автомобиль стоял. Маргарет выглянула в окно, и вместо очертаний родного дома увидела перед собой темный силуэт незнакомого коттеджа.
   Она повернулась к Филипу, он опередил ее вопрос, сказав коротко:
   — Нам с тобой нужно поговорить. Правда?
   Говорить прямо сейчас? Судя по всему, уже глубокая ночь. И потом, о чем говорить? Само собой разумеется; Филип потребует от нее заявление об уходе, и никакие извинения, заверения в не умышленности содеянного не помогут заставить его забыть происшедшее. Маргарет хотела уже произнести все это, но он вышел из машины, истолковав ее молчание как согласие, открыл дверцу с ее стороны и теперь ждал, когда выйдет она сама. Ей пришлось смириться со своим положением — здесь правила диктует он.
   По дороге в дом Филип вдруг сказал:
   — Понимаешь, я подумал, что нам будет удобнее поговорить у меня дома, а не в отеле.
   Маргарет собралась с духом, чтобы выпалить приготовленную фразу: мол, она все поняла, приносит извинения, не в состоянии сегодня ни о чем разговаривать. Но Филип уже достал ключ, быстро отпер дверь и пропустил ее внутрь.
   Она шагнула в темноту незнакомого дома, но тут зажегся свет, и Маргарет увидела, что оказалась в небольшом холле, из которого наверх ведет лестница, а справа и слева находятся двери в комнаты первого этажа.
   Филип распахнул правую дверь.
   — Проходи.
   Маргарет неохотно повиновалась. Она вошла в просторную гостиную, обставленную просто, но со вкусом. Трудно было ожидать, что в арендуемом доме может быть такой приличный интерьер. А еще она подметила, что в комнате много книг.
   — Люблю читать, а телевизор не смотрю, , — пояснил Филип, проследив ее взгляд. — Садись, я принесу нам выпить.
   Маргарет хотела отказаться, но не могла и слова выговорить. Странная вещь, она как во сне: видит, что происходит нечто противное ее воле, но подчиняется чужим приказаниям, словно под диктовку.
   Такое с Маргарет никогда не случалось, и она решила, что ее состояние результат нервного потрясения. После всех переживаний она обессилела, не может сопротивляться, вместо того, чтобы просто уйти из этого дома, идет и покорно садится в кресло, в душе какая-то пустота, боль исчезла, волнение пришло — словно она побывала под наркозом…
   В дверях появился Филип с небольшим серебряным подносом в руках. Неужели он выходил?
   На подносе два стакана, бутылка, две чашки с кофе. Он ловко расставил все на столике, стоящем между парой кресел у камина, и протянул ей стакан. Маргарет инстинктивно отпрянула, вдавившись спиной в кресло. И снова в ней ожили страхи, сомнения, чувство вины, сожаление, горечь. Филип внимательно посмотрел на нее, потом спросил тихо:
   — Неужели ты боишься меня, Мэгги? А?
   То ли его мягкий вкрадчивый голос, то ли это нежное обращение так подействовали на Маргарет, но она вдруг почувствовала, как ком подступает к горлу, а в глазах появляются слезы. Она поспешно покачала головой в ответ.
   — Нет.
   — Послушай, — продолжал Филип, — я хочу попросить у тебя прощения за все, что произошло. Извиниться за то, что не узнал тебя… — он сделал паузу и перевел дыхание. — Возможно, если бы я больше доверял своим чувствам, то угадал бы в тебе ту милую незнакомку.
   Маргарет, широко раскрыв глаза, глядела на него и никак не могла понять, почему он вдруг извиняется перед ней. Почему он так спокоен, так любезен с ней вместо того, чтобы сердиться? Она думала, что он собирается отчитать ее… Что он сказал насчет милой незнакомки? Это он про нее?
   В полном смятении она даже не стала сопротивляться, когда Филип взял ее за руку и пересадил на диванчик. Сам сел рядом и сказал:
   — Думаю, что здесь будет удобнее. — Он посмотрел ей в глаза. — Говорить буду я, так как ты все еще в таком состоянии… Хендри вел себя отвратительно, оскорбил тебя. Неудивительно, что ты так расстроена.
   — Но этого бы не случилось, если я призналась бы тебе с самого начала, объяснив, кто я такая, — перебила его Маргарет. Она говорила дрожащим от волнения голосом. — Да, мне нужно было набраться храбрости, а я…
   Глаза ее наполнились слезами, и она запрокинула назад голову, переводя дыхание, чтобы заставить себя успокоиться. Не хватало в самом начале разговора расплакаться! Но она никак не ожидала, что Филип поведет себя так деликатно, станет сочувствовать ей.
   — Ну перестань, — сказал он. — Я ведь понимаю, почему тебе трудно было сознаться. Скажи, ты поэтому не подпускала меня к себе, Мэгги? Все из-за той ночи?
   Разговор принимал неожиданный оборот. Маргарет помрачнела, посмотрела на него и проговорила в отчаянии:
   — Считаешь, я виновата? Я знаю… После той ночи… ночи с тобой… я пришла на работу, а Майкл… Он сказал… и стал все время… — она с трудом подбирала слова.
   — Что именно сказал Майкл? — настаивал Филип.
   Маргарет не могла говорить ©б этом, но должна была все же рассказать ему всю правду.
   — Он… он дал понять, что раз я… Раз я провела с тобой ночь, то теперь просто должна… Ну в общем, должна спать с ним. Майкл еще говорил, что и он, и всё мужчины считают таких девушек, как я, очень доступными… Обозвал меня «девушкой на одну ночь».