Берристер Инга. Зачеркнуть прошлое

   Она опасливо следила за тем, как Рэндалл извлекает из кармана крохотную сафьяновую коробочку.
   — Тебе понадобится вот это, — сказал он. Джессика знала, что там внутри. Она отлично помнила тот день, когда Рэндалл впервые показал ей кольцо графов Марри, даримое в знак помолвки. Тогдашняя наивная школьница завороженно любовалась бриллиантом чистейшей воды и думала, что второго такого прекрасного и внушающего благоговение кольца в целом свете не сыщешь. И с замиранием сердца гадала, каково это, когда любимый мужчина, во всем похожий на Рэндалла, надевает это кольцо тебе на палец, объявляя всему миру о своей любви и принимаемых на себя обязательствах.
   Кольцо подошло идеально, как если бы было сделано специально для нее. Но сейчас, когда оно виделось Джессике уже в ином свете, это испугало Джессику.
   Расчетливо-холодной помолвке, навязанной ей Рэндаллом, так подходит льдистый блеск бриллиантов, а тяжесть массивного перстня словно символизирует собой его неумолимую тиранию!
   — Ты дрожишь?
   Насмешка в его голосе уязвила Джессику.
   — Да, от ярости, — ответила она. — То, что ты делаешь, Рэндалл, просто омерзительно.
   — Я делаю то, что должен, — пожал он плечами. — Впрочем, ты всегда шла на поводу у своих эмоций и никогда не могла понять, что порой приходится ставить долг выше собственных желаний. Кстати, двенадцать ровно, — возвестил Рэндалл как ни в чем не бывало, пока Джессика недовольно хмурилась, ломая голову над едким ответом.
   Он церемонно подал ей руку, величественно и вместе с тем по-собственнически, и повел через парадные покои замка на яркий солнечный свет…

* * *

   Едва они появились, как тут же защелкали фотоаппараты и застрекотали кинокамеры, увековечивая счастливое событие. Прозвучало официальное объявление о помолвке, и Джессика неуютно поежилась, словно от холода, и плотнее запахнула на груди жакет. Собравшиеся во дворе замка окрестные жители зааплодировали и стали выкрикивать приветствия.
   Однако не все разделяли их радостное настроение. Приглядевшись повнимательнее, Джессика заметила, что в задних рядах стоит группка молодых людей, одетых в цвета древних шотландских кланов, и скандирует какие-то лозунги, безуспешно стараясь перекричать поздравления. Некоторые размахивали транспарантами с надписями на гэльском языке.
   Пытаясь отрешиться от шокирующей ее реальности происходящего, Джессика прислушивалась именно к их выкрикам, а не к цветистым речам, красочно описывающим их безоблачную семейную жизнь с Рэндаллом.
   В какой-то момент она искоса взглянула на Рэндалла. И тут произошло то, что застало ее врасплох. Он поднес ее левую руку к губам, поцеловал пальцы, а затем медленно приблизил губы к ее лицу.
   Собравшиеся пришли в восторг, зааплодировали с новой силой, фото— и кинооператоры бросились искать выигрышный ракурс. Джессике же захотелось зарыдать как обиженному ребенку. Это же кощунство, прямое издевательство над священным мгновением, когда двое объявляют о своей любви всему миру. Не так все должно быть…
   Рэндалл наконец оторвался от ее губ, взял под руку и прошептал:
   — От нас ждут, что мы подойдем к собравшимся, чтобы они могли разделить наше счастье и поздравить лично.
   Джессика с трудом удержалась от язвительного замечания; пальцы Рэндалла предостерегающе впились в ее предплечье.
   — Ваша светлость, право же, вам лучше вернуться в замок, — настаивал седой старик, в котором молодая женщина узнала дворецкого. — Ваш дед не потерпел бы в пределах замка никаких беспорядков. Вы хорошо поступите, если прикажете выдворить за ворота это отребье с транспарантами. Если слуг окажется недостаточно, я позвоню в полицию. Это послужит негодяям хорошим уроком.
   — Кеннет, тебе известны мои принципы, — холодно ответил Рэндалл и улыбнулся краем губ, смягчая упрек. — Я ценю твои советы и твою заботу, но люди имеют право выражать свои чувства, даже если я этих чувств не разделяю.
   — Ежели дать этим головорезам волю, так они тут все разнесут! Уж ваш дед быстро приструнил бы недовольных, — проворчал упрямый старик.
   Джессика почувствовала, как пальцы Рэндалла, сжимающие ее руку, на мгновение напряглись. Однако лицо его оставалось совершенно непроницаемым.
   — Я чту и уважаю все то, что сделал для графства мой дед, — невозмутимо произнес Рэндалл. — Но времена меняются, и мы поневоле меняемся вместе с ними. Я не вправе насаждать свои порядки железной рукой — в конце концов, власть моя в округе чисто номинальная. Я хочу, чтобы люди сами убедились в моей правоте и поддержали меня по доброй воле… Но это все мы обсудим позже. А сейчас собравшиеся хотят увидеть поближе мою красавицу невесту и лично меня поздравить. Я не стану их разочаровывать.
   На мгновение показалось, что старик уступать не намерен. Лицо его побагровело от негодования… Но что-то в выражении глаз Рэндалла заставило его умолкнуть на полуслове.
   — Хорошо, — недовольно буркнул он. — Здесь решать вам. Вы — Рэндалл Макаллен, восемнадцатый граф Марри и неофициальный правитель здешнего края, хотите вы того или нет…
   — Вот именно, — мягко подтвердил Рэндалл и, поудобнее перехватив руку Джессики, помог ей спуститься по широким каменным ступеням.
   Молодая женщина не уставала удивляться снисходительности и терпимости своего спутника. Он и впрямь готов выслушать жалобы и претензии своих соотечественников или это только уловка мудрого политика?
   Проходя мимо почтительно замерших слуг в средневековых костюмах, Джессика в очередной раз подумала: что это — дешевый выпендреж или дань многовековой традиции?..
   Под приветственные возгласы молодая пара церемонно обходила залитый солнцем двор, и, к ужасу Джессики, — это ж надо быть такой сентиментальной дурочкой! — глаза ее затуманились слезами. Люди протягивали к ней руки, дети улыбались, пожилые женщины с морщинистыми, точно печеное яблоко, лицами восхищенно глядели на Рэндалла, а мужчины молча и почтительно склоняли головы.
   — Да благословит вас Господь, милая, — умиленно прошептала одна старуха. — Да пошлет он вам храбрых сыновей и красавиц дочек!
   — Ну, об этом наш граф и сам позаботится, — хихикнул ее муж, шутливо ткнув жену в бок, и молодая женщина вспыхнула до корней волос.
   Рэндалл и Джессика уже прошли две трети пути и теперь приближались к дальнему концу двора, где обосновались протестующие. Недовольные молодые люди повыше подняли транспаранты и закричали что-то явно оскорбительное. Гэльского языка Джессика не понимала, но интонации не оставляли места сомнениям.
   Те, кто искренне радовались за Рэндалла и кому порядком поднадоели эти молодчики, попытались призвать бунтарей к порядку. В воздухе запахло серьезной ссорой.
   Краем глаза Джессика заметила, что один из демонстрантов, который привел с собой малыша лет четырех, забыв о ребенке, грудью пошел на “противника”. А малыш, воспользовавшись тем, что его предоставили самому себе, тут же направился к колодцу, вырытому посреди двора в стародавние времена, чтобы во время возможной осады неприятелем снабжать обитателей замка водой. Колодец был довольно глубокий, но сейчас почти высохший. По каменному его ограждению разгуливали голуби, которые и привлекали внимание утомленного всем происходящим мальчика.
   Джессика и ахнуть не успела, как малыш взобрался на ограждение и опасно потянулся за вспорхнувшей птицей. Раздался чей-то испуганный вскрик — и все, словно оцепенев, уставились на мальчика.
   Лишь Рэндалл, мгновенно оценив ситуацию, устремился к колодцу и схватил малыша, казалось, в самый последний момент.
   Все облегченно выдохнули. Женщины запоздало всхлипнули, одна зарыдала в голос. Отец ребенка, бледный как полотно и словно съежившийся, уменьшившийся в росте, молча смотрел, как Рэндалл идет к нему, бережно прижимая его сына к груди.
   Вот он остановился, и мужчины посмотрели друг на друга. Никто из свидетелей происшествия не сомневался, что Рэндалл спас ребенка от верной гибели.
   Возмущенные вопли давно смолкли; демонстранты пристыженно глядели в землю.
   Но вот тишину нарушил чей-то восторженный крик. Его подхватили, и не прошло и двух секунд, как над двором загремел многоголосый хор, в котором звучало одобрение, восхищение и всеобщая любовь.
   У Джессики в горле стоял комок. Рэндалл продемонстрировал всем и каждому благородство, великодушие, отвагу графов Марри — законных правителей здешнего края с незапамятных времен.

6

   На кровати, на креслах и даже на полу стояли и лежали бесчисленные коробки, пакеты и свертки. Среди всего этого хаоса расхаживала ее молоденькая горничная и с любопытством рассматривала этикетки.
   — Что происходит? — недовольно осведомилась Джессика. — Что за беспорядок? Откуда все это?
   — Его светлость распорядился, — восхищенно отозвалась Хетти. — Он заказал для вас новый гардероб у лучших модельеров Европы.
   — Неужели? — Глаза Джессики опасно вспыхнули.
   — То-то переполох поднимется среди соперничающих домов моделей и фирм! Лучшие мастера сочтут за честь одевать молодую госпожу графиню…
   Пожалуй, что и так, учитывая, во сколько эта великая честь им обойдется, мрачно подумала Джессика. Шагнув к кровати, она пригляделась к ярлычкам и от негодования стиснула зубы.
   Да как Рэндалл только посмел! Что за возмутительное самоуправство! Если ей понадобится что-то из одежды, она в состоянии сама принять решение, выбрать необходимую вещь и, главное, заплатить за нее!
   Схватив несколько свертков — столько, сколько в руках уместилось, — Джессика отнесла их к двери.
   — Немедленно отошлите все обратно! — приказала она.
   В любое другое время выражение глубокого разочарования, отразившееся на лице девушки, позабавило бы Джессику. Но сейчас она была в такой ярости, что временно утратила способность подмечать смешное.
   — Но, госпожа, вы ведь не всерьез… Его светлость лично заказал все эти вещи…
   Джессика нахмурилась.
   — Его светлость может приказывать своим слугам, а также местным жителям, а также парижским и прочим модельерам. Но распоряжаться мною он не вправе. Уберите это все — и сейчас же!
   Хетти недоуменна развела руками.
   — Но сегодня вечером в доме мистера Мактаггарта состоится роскошный прием, а вам и надеть-то нечего! Все прочие дамы будут в великолепных туалетах, а вы — нет. Это вы-то, нареченная невеста его светлости! Нехорошо, если другие леди окажутся элегантнее вас. — Девушка умоляюще заломила руки. — Моя близкая подруга, горничная в поместье мистера Хуарда, не далее как вчера рассказывала, что приехавшая к ним погостить их дальняя родственница Бланш Корбьер, популярная французская певица, заказала в Париже бальный туалет специально для этого случая. Да-да, и другие леди ей не уступят. Мистер Мактаггарт всегда приглашает к себе много красивых дам. Знатных, знаменитых, богатых…
   — У меня есть белое льняное платье, его я и надену, — упрямо стояла на своем Джессика.
   — Если вы про это… — растерянно указала горничная на платье, висящее на спинке стула.
   — Именно про это, — подтвердила Джессика и приготовилась во что бы то ни стало отстоять свою точку зрения.
   Но ей это не удалось, потому что дверь неожиданно распахнулась и на пороге возникла высокая, внушительного вида старуха. Леди Юфимия, госпожа баронесса, двоюродная бабушка Клэр!
   Ничуть не устрашившись ее сурового взгляда, Джессика воинственно вздернула подбородок и вопросительно подняла брови. Дескать, чем обязана?
   Легким движением руки баронесса дала понять Хетти, что ее присутствие не требуется, и тут же подтвердила это, холодно приказав:
   — Ступай прочь!
   Оставшись с Джессикой наедине, баронесса некоторое время с брезгливой гримасой взирала на нее, потом воскликнула, не давая себе труда даже поздороваться:
   — Итак, это правда! У тебя хватило наглости вновь заявиться в Финдхорн-хаус! Более того, ты каким-то непостижимым образом провернула весь этот фарс с помолвкой! Как удачно, что я вернулась раньше, чем собиралась. Рэндалл женится на моей внучатой племяннице Клэр и только на ней!
   — К сожалению, это невозможно. В противном случае Клэр предстанет перед судом за двоемужие, — мило улыбнувшись, сообщила Джессика. — Видите ли, Клэр уже вышла замуж… за моего брата.
   Что за неизъяснимое наслаждение видеть выражение лица баронессы в тот момент! На нем отразились потрясение, недоверие, ярость, ненависть и многие другие чувства одновременно, однако лидировали, несомненно, ненависть и отвращение к ней, Джессике.
   — Лжешь!
   Молодая женщина как можно равнодушнее пожала плечами.
   — Если вам хочется в это верить, пожалуйста, отчего бы и нет. Но знаете, я ничуть не удивляюсь, что у Клэр недостало храбрости самой рассказать вам о своих планах. И, сдается мне, впервые в жизни бедняжка узнала, что это такое, когда тебя любят ради тебя самой. Для вас Клэр всегда была орудием в ваших честолюбивых замыслах, верно? И любить вы ее никогда не любили; вы ее беззастенчиво использовали, тогда как мой брат души в ней не чает. Не могу сказать, что мне очень жаль, — это было бы неправдой, но что сделано, то сделано: Клэр замужем за моим братом, а я — здесь.
   — Вижу и прекрасно понимаю, зачем ты приехала, можешь мне даже ничего не рассказывать, — презрительно наморщила нос баронесса. — Ты здесь, чтобы еще раз попытаться затащить Рэндалла в постель. Так вот учти, этот номер у тебя не пройдет! Уж и не знаю, какими правдами и неправдами ты умудрилась навязать Рэндаллу эту помолвку, но я не я буду, если не узнаю всей подноготной… Да только все равно дальше помолвки дело не пойдет, обещаю тебе!
   Джессика промолчала. Пусть баронесса сама выяснит, что это Рэндалл при помощи бессовестного шантажа и угроз заставил ее согласиться на помолвку, а не наоборот!
   — Держу пари, не кто иной, как ты, и свела мою бедную глупышку Клэр со своим кошмарным братцем, чтобы занять принадлежащее ей по праву место. Но ты для него просто не подходишь! Ты вообще не представляешь, как подобает себя вести супруге графа, представителя одного из древнейших дворянских родов Европы! Только посмотри на себя в зеркало: как ты держишься, как одеваешься! Кошмар! Я бы никогда не позволила Клэр надеть джинсы…
   Молодая женщина чувствовала, что терпение ее на исходе. Презрительные слова баронессы задели ее за живое. Итак, эта скобка считает, что она, Джессика Робинс, недостойна ее племянника, не умеет вести себя в обществе, безвкусно и вульгарно одевается… Ну так очень скоро леди Юфимии придется убедиться в обратном, решила Джессика.
   — А это еще что такое? — осведомилась баронесса, указывая на груды коробок и свертков, которые только теперь заметила.
   — Мои новые туалеты, — с наслаждением сообщила Джессика. — Рэндалл заказал их для меня у лучших европейских модельеров.
   Лицо баронессы исказилось от ярости.
   — Ах вот даже как! Вижу, времени ты не теряла — уже заставила Рэндалла потратить на тебя целое состояние! Как давно ты в Финдхорн-хаусе, собственно говоря? День, другой? И столько всего успела!.. Поздравляю!..
   — Это была идея Рэндалла, а отнюдь не моя, — сочла своим долгом пояснить Джессика. — Но, в любом случае, как вы только что совершенно справедливо заметили, графине Марри надлежит одеваться соответственно ее высокому положению. — И исключительно из чувства протеста добавила с театральным пафосом: — Разумеется, мне не хотелось бы ставить Рэндалла в неудобное положение, и, как его законная супруга, я…
   Джессика сама ужаснулась, с каким патетическим надрывом прозвучала ее последняя фраза. Зато в какое— бешенство привели ее слова заносчивую леди Юфимию! И, решив продолжить игру, молодая женщина капризно надула губки, тряхнула головой и обвела долгим восхищенным взглядом коробки и свертки, которые еще недавно приказывала отослать обратно.
   — От души надеюсь, что Рэндалл вспомнит, что у меня и подходящих драгоценностей нет. Ведь сегодня вечером мы приглашены к его кузену Мюиру и мне просто необходимо выглядеть под стать моему новому положению. Просто дождаться не могу дня свадьбы! Мы ведь поженимся уже в конце месяца, в День святого Эндрю, так что все графство отныне и впредь будет отмечать двойной праздник!.. А правда, что фамильные драгоценности графов Марри так великолепны, как о них рассказывают?
   Лицо баронессы потемнело до неприятного пурпурного оттенка.
   — Ты никогда не выйдешь замуж за Рэндалла! — отрезала она. — Никогда! — И величественно выплыла из комнаты.
   Джессика обреченно вздохнула. Итак, она сожгла за собой все мосты. Теперь она ни за что не сможет появиться на ужине в простеньком льняном платье. Рэндалл, мерзавец, опять одержал верх!

* * *

   Забравшись с ногами в кресло, Джессика наблюдала за тем, как Хетти любовно вешает в шкаф последнее из заказанных Рэндаллом платьев. Молоденькая горничная уже преодолела застенчивость первого дня их знакомства, и теперь служанка и госпожа болтали точно задушевные подруги. Воистину, ничто так не сближает женщин, как взаимное восхищение красивыми платьями! Они вместе разбирали коробки, разворачивали бумагу и потрясенно ахали над каждой вещью.
   По ходу дела Хетти рассказывала о себе. Как выяснилось, девушка только что окончила колледж, а на место горничной устроилась только на полгода, чтобы выплатить ссуду за обучение. После того она собиралась отправиться на стажировку в Лондон, а потом целиком посвятит себя избранной специальности: библиотечному делу.
   Ах, что за платья! Ах, что за костюмы! Джессика волей-неволей вынуждена была признать, что подобраны они с большим вкусом. Вот теперь в ее гардеробе наличествовала одежда на все случаи жизни — от роскошнейших бальных туалетов до нескольких пар обтягивающих сексапильных джинсов и кожаной мини-юбки. Примеряя их, молодая женщина не сдержала лукавой улыбки при воспоминании о снобистском замечании баронессы: дескать, жена Рэндалла джинсов носить не должна! К счастью, Рэндалл не разделял мнения родственницы. Да и джинсы, разумеется, бывают разные…
   — Как вам это платье? На сегодня подойдет? — предложила Хетти, все больше увлекаясь ролью наперсницы и советчицы.
   Джессика придирчиво оглядела роскошный наряд в руках горничной. Низкий вырез, дорогая отделка, кринолин…
   — Нет, сдается мне, для сегодняшнего вечера лучше подходит вот это, — ответила молодая женщина и указала на платье изумрудно-зеленого шелка с длинными рукавами и широкой юбкой.
   — Оно красивое, но слишком уж чопорное… Совершенно не сексапильное, — запротестовала было Хетти и тут же вспыхнула. — О, простите, — пролепетала она. — Я слишком забылась… мне не следовало…
   — Нет-нет, я ценю твою откровенность, — мягко сказала Джессика. — И ты абсолютно права: платье совсем не сексапильное, именно поэтому я его и надену.

* * *

   Пора спускаться вниз, в Охотничью гостиную, подумала молодая женщина, сверяясь с часами. Перед тем как отправиться к Мюиру, им предстояло провести некоторое время в обществе родственников и близких друзей семьи Макаллен — дабы Рэндалл мог официально представить им свою невесту.
   Массивное кольцо на левой руке по-прежнему казалось слишком тяжелым и непривычным. Бог весть кто сообщил Рэндаллу размеры его избранницы в том, что касается одежды и драгоценностей, — Хетти горячо отрицала свое участие в заговоре, — но и наряды, и кольцо подошли идеально.
   Изумрудно-зеленое платье безупречно облегало стройную фигуру, юбка мягкими складками спадала до полу, а ряд сборок сзади каким-то волшебным; образом придавал движениям молодой женщины сладострастную томность. Тоже мне, не сексапильное платье, с досадой думала Джессика. Отдельно от меня, на вешалке, оно выглядело совсем иначе.
   Ради торжественного случая Джессика уложила волосы в высокую прическу, которая выгодно дополняла платье и открывала взгляду очаровательные изумрудные сережки — подарок отца на совершеннолетие.
   Вышколенный лакей распахнул перед ней двери гостиной — и в комнате на мгновение воцарилась тишина.
   Там собралось человек сорок, однако Джессика видела только двоих. Первый — Рэндалл; он стоял лицом к ней, совершенно неотразимый в смокинге и галстуке-бабочке. Сердце молодой женщины беспомощно дрогнуло и затрепыхалось в груди пойманной птичкой. Вторая — баронесса, одетая в тяжелое черное атласное платье, очень строгое, прямого покроя; на пальцах, на запястьях, на груди и шее у нее искрились россыпи бриллиантов. Но даже холодный блеск камней не дотягивал до того ледяного взгляда, каким леди Юфимия одарила вошедшую Джессику.
   Как ни печально, первым ее побуждением было броситься под защиту Рэндалла. Она даже непроизвольно сделала несколько шагов в его сторону, затем, опомнившись, остановилась. Тогда Рэндалл сам шагнул к ней, протягивая руку.
   — Джесс. — Молодой женщине пришлось лишний раз напомнить себе, что теплота и ласка, звучащие в его голосе, предназначаются не ей.
   Рэндалл взял невесту под руку и повел к гостям. Джессика понимала, что сейчас ее представят тем, кто входил в ближайшее окружение отца Рэндалла, а может, и его деда. Эти представительные, чопорные, старомодно разодетые джентльмены по праву гордились своими заслугами перед графством и своими почтенными летами, а жены их подозрительно напоминали Джессике ее школьную директрису. Перед будущей графиней Марри промелькнуло несколько лиц помоложе, однако она заметила, что старики держатся особняком, с молодежью не смешиваясь.
   — Джесс, моя тетя, вдовствующая баронесса Арбакл… ну, ее-то тебе представлять не нужно, —говорил между тем Рэндалл.
   Лицо баронессы излучало ненависть. И Джессика, вызывающе вздернув подбородок, процедила сквозь зубы:
   — Действительно, не нужно.
   Подчеркнуто игнорируя молодую женщину, леди Юфимия обратилась к Рэндаллу:
   — Рэнди, мальчик мой, я не могу позволить, чтобы…
   Не дав баронессе договорить, Джессика положила руку на плечо жениха и, наклонившись совсем близко, прошептала:
   — О, Рэндалл, милый, прости, что я не успела толком поблагодарить тебя за твой чудесный подарок! — И, влюбленно глядя на него, прильнула к нему, удовлетворенно отметив, как зло сверкнули глаза баронессы. — Право же, ты слишком щедр, милый, — заворковала она. — Это роскошное платье и все прочие наряды — я от них просто млею и таю!
   Джессика почувствовала, как рука Рэндалла ощутимо напряглась под ее ладонью. Тогда она ласково провела пальцами по его чуть шершавому подбородку и нежно поцеловала в щеку. Краем глаза она заметила, как шокированы подобными вольностями старики… Впрочем, Рэндалл, по всей видимости, потрясен был не меньше. Возможно, ей не стоило так себя вести, однако до чего же отрадно видеть, как бурно вздымается затянутая в корсет грудь возмущенной баронессы!
   — Чуть позже я поблагодарю тебя как следует… ночью… — томно протянула Джессика, одаривая Рэндалла обожающим взглядом.
   Тот вопросительно свел брови, но ничего не сказал. Леди же Юфимия в приступе бессильной ярости принялась кусать губы…
   Когда Джессика была уже представлена всем собравшимся, Рэндалл улучил минуту и отвел ее в сторону.
   — Что это ты затеяла? — осведомился он.
   — О чем ты? — недоуменно переспросила Джессика.
   — Хватит притворяться! Ты отлично знаешь, о чем я.
   Молодая женщина пожала плечами и снова “входя в образ” жеманно промурлыкала:
   — Я всего лишь хотела поблагодарить тебя за наряды…
   — Рэндалл, я понимаю, что сейчас не время, но мне хотелось бы поговорить с тобой о той злополучной “группе протеста”, которая явилась испортить тебе праздник…
   С этими словами к ним подошел один из гостей помоложе и слегка поклонился Джессике, извиняясь за то, что помешал их разговору. Впрочем, молодая женщина была только рада этому. Притворяться и изображать из себя невесть что было не в ее духе.
   — Я слышал, что те же самые люди готовят забастовку на кирпичном заводе в Элгине, и на консервной фабрике в Гармуте, и на фабрике по производству тартана под Бургхедом… Дескать, если встанут предприятия столь крупные, власти с ними поневоле будут считаться… Местные патриоты полагают — якобы на основании неопровержимых доказательств, — что иноземные мафиози охотно вкладывают деньги в нашу экономику, и твердо намерены положить этому конец…
   Джессика с интересом прислушивалась к разговору. В детстве графство Марри казалось ей этаким патриархальным мирком, который сохранился чуть ли не в первозданном виде со времен средневековья. А, оказывается, бурные страсти кипят и здесь…
   Рэндалл вновь вкратце обрисовал избранную им политику привлечения иностранных капиталовложений в развитие местной промышленности, подтвердил, что намерен ей следовать, но упомянул также и о необходимости сохранять свое национальное наследие. Собравшимся в замке было хорошо известно, что Шотландия — это “государство в государстве” еще со времен англо-шотландской унии 1707 года, в результате которой был ликвидирован шотландский парламент, пребывала под постоянной угрозой утраты своего неповторимого своеобразия…

7

   Когда они наконец уселись в “роллс-ройс” и покатили к гавани, Джессика не удержалась от искушения поддразнить Рэндалла.
   — Я так понимаю, что ты намерен лавировать между двумя партиями, мило улыбаясь и тем, и этим?
   — А ты, я так понимаю, компромиссов не одобряешь, — в тон ей ответил Рэндалл.