Страница:
Гостевая ванная тоже была переоборудована. Теперь в ней стояла большая глубокая ванна, в которой могли бы поместиться даже двое.
Дженна сняла колготки и смыла с ног липкие следы вина. Интересно, какую одежду может предложить ей Саймон? Надев только тонкий шелковый бюстгальтер и трусики, она вышла из ванны, собираясь окликнуть его.
Но, не успела она подойти к двери, как та открылась и Саймон вошел в комнату. При виде Дженны он резко остановился. Она попыталась было прикрыть свое почти обнаженное тело, но вскоре поняла, что это выглядят по-детски жалко. По-видимому, Саймон решил так же. Оправившись от потрясения, он как-то странно улыбнулся.
– По-моему, полагается стучать, прежде чем входить в чью-то спальню! – возмущенно вы палила Дженна.
– Только не в свою собственную.
Этого Дженна терпеть не собиралась.
– Ты знал, что я буду в комнате для гостей! Ты же сам меня сюда отправил…
– Это не комната для гостей, – спокойно заметил Саймон, прервав ее гневную тираду.
– Но я же помню, мы с Сюзи здесь бывали…
Она неуверенно огляделась, только сейчас заметив, насколько сильно изменилось убранство спальни.
– Да, раньше это была гостевая комната, – терпеливо согласился Саймон, – но мне мешал спать уличный шум, поэтому я переселился сюда.
– Нужно было мне сказать!
– И лишиться такого восхитительного зрелища?
Дженна знала, что он нарочно ее дразнит, но от этого злилась еще больше. Она покраснела теперь уже не столько от смущения, сколько от гнева.
– А знаешь, ты не так уж сильно изменилась, – неторопливо заметил Саймон, прислоняясь спиной к закрытой двери. – Я вспоминаю, как мы впервые собрались в коттедже все вместе на летние каникулы. Кажется, тебе тогда было двенадцать. Помню, мы переодевались на пляже…
Дженна тоже помнила этот случай. Она тогда страшно смутилась, узнав, что все, кроме нее, пришли уже в купальниках, надев сверху джинсы и футболки. Миссис Таундсен быстро соорудила тент из полотенца, под которым Дженна и переоделась, но ей все равно было неловко и стыдно. Сюзи тогда очень повеселилась, догадавшись, что причиной смущения подруги был Саймон.
– Кажется, ты собирался принести мне какую-нибудь одежду, – напомнила Дженна.
– Да, за этим я и пришел.
Саймон открыл гардероб и достал свою рубашку.
– Вот, взгляни, по-моему, это должно подойти. Где твое платье? Я повешу его в сушилку, и оно мигом высохнет.
– Я его еще не замыла.
Поскорее бы он ушел! Рубашка, которую он ей дал, была выстирана и застегнута на все пуговицы. Будь Саймон настоящим джентльменом, он мог бы расстегнуть ее заранее, вместо того чтобы стоять, разглядывая ее с таким видом, будто они и впрямь любовники.
Дженна хотела потребовать, чтобы он отвернулся, но почему-то язык словно прилип к гортани, и девушка боялась, заговорив, поставить себя в еще более дурацкое положение. Рядом с Саймоном она всегда обостренно ощущала свою неискушенность, особенно по сравнению с его собственным сексуальным опытом.
Расстегивая рубашку, Дженна повернулась к нему спиной, но сознание, что ее полупрозрачное белье почти ничего не скрывает, ничуть не прибавляло ей уверенности. Наконец девушка повернулась к нему лицом… и на мгновение оторопела. Невозможно! Наверное, у нее галлюцинации! Не может быть, чтобы Саймон смотрел на нее, как умирающий от жажды смотрит на воду, как человек, который испытывает голод и знает, что никогда не сможет его утолить.
Она заморгала, и видение исчезло, как мираж. Да, скорее всего, это и был мираж, сказала себе девушка. О чем она размечталась? О том, что настанет день, когда Саймон посмотрит на нее с вожделением? Но для него она по-прежнему неуклюжий подросток…
При этой мысли Дженна испытала боль, но она так быстро справилась с этим ощущением.
Ее страдания остались далеко в прошлом, когда пришлось посмотреть правде в глаза и признать, что для Саймона она навсегда останется лишь подругой младшей сестры.
Дженну вывел из задумчивости хриплый голос Саймона и грубоватое прикосновение его рук – он развернул ее лицом к себе и принялся решительно застегивать пуговицы рубашки.
– Я и сама могу!
Она безуспешно попыталась оттолкнуть его. Саймон стоял так близко, что она видела поры на его коже, темные волоски пробивающейся щетины, чувствовала, как вздымается и опадает от дыхания его грудь, ощущала теплый мускусный аромат мужской кожи, смешанный со слабым освежающим запахом лосьона после бритья. Все это вместе опьяняло Дженну и приводило ее в замешательство.
Слишком крепкий коктейль для двадцатичетырехлетних девственниц, кисло подумала она, отчаянно пытаясь удержаться на ногах под напором нахлынувших на нее ощущений.
Саймон добрался до пуговиц, расположенных на груди, и девушка поймала себя на том, что затаила дыхание. В самом ли деле его пальцы слегка задрожали, коснувшись ее кожи, или ей это просто показалось?
Наконец с застежкой было покончено, и он отступил на шаг. И тут Дженной словно овладело какое-то безумие, и она будто со стороны услышала свой насмешливый голос:
– Спасибо, Саймон, но если это должно служить заменой ночи любви с Грантом…
Господи, что она говорит! Спохватившись, она оборвала себя на полуслове.
– Уж не просишь ли ты меня заняться с тобой любовью?
Как странно, его голос прозвучал совсем бесцветно. В нем не слышалось не только ни малейшего намека на желание, но вообще никаких эмоций. Дженна густо покраснела от смущения.
– Конечно нет!
– Тогда воздержись от подобных провокационных замечаний, а не то получишь больше, чем рассчитывала.
Девушка вдруг разозлилась. Она не заставляла его сочинять небылицу о помолвке, а также портить свидание с Грантом и тащить ее сюда!
– Я хочу домой, – хмуро сказала Дженна.
– Снова меняешь амплуа? То ты предстаешь в роли умудренной жизнью женщины, то превращаешься в обиженную школьницу… Выбери для себя что-нибудь одно!
Его язвительные обвинения ранили тем больнее, что не были лишены оснований, но он не должен был знать, как отчаянно она пытается скрыть от него правду.
– Нам с тобой нужно кое-что обсудить. И пока мы это не сделаем, ты никуда не уйдешь. Твой сегодняшний ухажер – ты давно его знаешь?
– Он мой клиент, и тебе это прекрасно известно. У нас был деловой обед, – с вызовом ответила Дженна.
– Да, конечно, это сразу было видно! И если бы на сцене не появился я, в эту минуту вы бы уже продолжали свой «деловой разговор» в его постели…
– Как ты смеешь! – взорвалась она. – Кто дал тебе право вмешиваться в мою личную жизнь? Не твое дело, чем я занимаюсь и с кем!
– Не мое, говоришь? Ты моя невеста, Дженна.
– Но это все не по-настоящему.
– Для наших семей – по-настоящему. В ресторане, между прочим, со мной обедал знакомый моего отца. Наши родственники считают, что мы обручены, и они не поймут, если во Франции мы будем вести себя, как чужие друг другу люди.
– И что же ты предлагаешь? – язвительно поинтересовалась Дженна. Почему, ну почему она вечно проигрывает в спорах с Саймоном? Наверное, потому, что ему всегда удается вывести тебя из равновесия, подсказал тихий внутренний голосок, но Дженна не стала его слушать. Ей не терпелось выплеснуть наружу свой гнев. – Сегодня утром твоя мать предупредила меня, что поселит нас в разных комнатах. Как ты думаешь, кем я себя при этом чувствовала? – Саймон смотрел на нее совершенно невозмутимо, и сознание, что он нарочно ее дразнит, подбавило масла в огонь. – Она, очевидно, думает, что мы давно спим вместе. Твоя мать считает нас любовниками…
– Ну и что? Что ты пытаешься мне сказать, Дженна? Что ты достаточно взрослая, чтобы лечь в постель с совершенно незнакомым мужчиной, но при этом не можешь смириться с фактом, что мои родители и твоя бабушка могут считать нас любовниками? Тебе не кажется, что это напоминает двойной стандарт? Они прекрасно осознают, что на дворе конец двадцатого века, и давно смирились с тем, что будущие муж и жена вполне могут жить вместе. – Дженна в бессильной злобе стиснула зубы, понимая, что попалась в собственную ловушку. – Раз мы с тобой обручены, совершенно естественно, что все считают нас любовниками.
– Мы не обручены! – Она сорвалась на крик. – К черту эту фиктивную помолвку! К черту все! – Пытаясь успокоиться, девушка глубоко вздохнула, непроизвольно отметив, что рубашка даже после стирки хранит его запах. Неужели ей никуда от него не деться? Саймон, как коварный всепроникающий яд, отравил всю ее жизнь. – Мне казалось, что едем к твоим родным во Францию, чтобы продемонстрировать им, насколько мы друг другу не подходим, и подготовить к разрыву этой нелепой несуществующей помолвки, а вовсе не для того, чтобы разыгрывать счастливых влюбленных.
Скорее всего, ее платье еще не высохло, но Дженна поняла, что с нее довольно. Она больше ни на минуту не собиралась задерживаться здесь. Незачем продолжать бесполезные споры. Саймон, как опытный адвокат, без труда сумеет опровергнуть любые ее доводы.
Девушка решительно направилась за платьем, но зацепилась за складку на ковре и, споткнувшись, испуганно вскрикнула. Саймон шагнул вперед, чтобы удержать ее от падения, и она с размаху налетела на него, буквально распластавшись по его широкой груди.
– Эй, полегче! Не обязательно так энергично бросаться мне на шею! – насмешливо пробормотал он куда-то в ее волосы, одной рукой поддерживая голову Дженны, другой обнимая ее за спину. И вдруг девушка ощутила странную слабость. Ее отец погиб, когда она была еще совсем маленькой, и ей было так странно ощущать силу мужских рук, что почему-то захотелось плакать.
– Если таким способом ты надеешься убедить нашу родню, что мы друг другу не подходим, то могу сразу сказать: ничего у тебя не выйдет. Посмотри-ка сюда.
Слыша в его голосе едва сдерживаемый смех, Дженна нехотя оглянулась и взглянула в зеркало, отражавшее их в полный рост. Только теперь она заметила, что льнет к Саймону, как героиня дешевой мелодрамы, готовая вот-вот хлопнуться в обморок. Какими тонкими кажутся ее руки и ноги, выглядывающие из-под не по размеру широкой рубашки! А он высокий, широкоплечий… Его рука лежит на ее талии так удобно, словно только там ей и место.
Устыдившись своих мыслей, Дженна изогнулась, пытаясь отстраниться, и вдруг с ужасом почувствовала, что ее соски налились и затвердели. Теперь она уже не могла отодвинуться, иначе Саймон сразу заметил бы ее возбуждение. Девушку охватила паника. Она знала, что это всего лишь вполне естественная реакция на близость мужского тела, но было страшно даже представить, как отреагирует на это он.
– Что случилось? Почему я не слышу язвительного ответа? На тебя это не похоже.
Дженна вздрогнула.
– Я просто растерялась.
Саймон, нахмурившись; защянул ей в глаза.
– Ты уверена, что все в порядке? – Его искреннее участие застало Дженну врасплох, и ее глаза, неизвестно почему, вдруг заволокло слезами. – Ох, Джен, прости меня, я один во всем виноват, но мне…
– Нравится меня мучить, – дрожащим голосом подсказала она. – По-моему, ты иногда забываешь, что мне уже не пятнадцать лет.
Саймон как-то странно посмотрел на нее. Казалось, он хотел что-то сказать, но в последний момент передумал и только невозмутимо поинтересовался:
– Ну, как ты?
– Нормально.
Это была не совсем ложь. По крайней мере, она смогла укротить свое взбунтовавшееся тело. Саймон бережно убрал прядь волос, упавшую ей на глаза. Дженна подняла на него взгляд и неуверенно улыбнулась.
– Ну что, мир? – спросил Саймон с непривычной хрипотцой в голосе. Она кивнула. – Вот и хорошо. – И, прежде чем девушка успела сообразить, что происходит, он быстро поцеловал ее в губы.
Это было всего лишь легкое мимолетное прикосновение, но оно вызвало в ее теле бурный всплеск удивительных ощущений. Ей вдруг захотелось, чтобы Он… Дженне не хватило смелости додумать мысль до конца. Она несколько раз глубоко вздохнула, старательно избегая встречаться взглядом с Саймоном.
Эмоций сегодня было больше чем достаточно, и именно в этом причина ее смятения, твердо сказала себе девушка.
– Пошли, я отвезу тебя домой.
Дженна не стала спорить и послушно побрела вслед за ним к выходу. Очевидно, Саймону так же не терпится поскорее избавиться от ее общества, как и ей – от его.
– Сюзи не звонила? – бросил он через плечо.
Она мгновенно напряглась.
– Нет, но если бы и звонила…
– Ты бы мне не сказала. Ладно, я не прошу тебя предавать лучшую подругу, – с усмешкой успокоил ее Саймон. – Но если она с тобой свяжется, передай, что, если ей уже надоел охотник за богатыми невестами, она может возвращаться домой.
– Ты серьезно думаешь, что Питер хочет жениться на ней только ради денег?
– Я в этом не сомневаюсь. Но все же надеюсь, что моей младшей сестре, при всей ее любви к риску, все же хватит ума понять, что к чему. Она не выйдет за этого типа, я уверен.
Саймон говорил так убежденно, что Дженна решила не спорить. Она все еще чувствовала обиду на Сюзи за то, что подруга сказала ей неправду, фактически, просто использовала ее. Так ли уж хорошо она знает девушку, которую привыкла считать своей сестрой? Впрочем, сегодня она слишком устала, чтобы задумываться об этом, решила Дженна.
Саймон высадил ее у дома, подождал, пока она войдет внутрь и закроет за собой дверь, и только потом уехал.
Какой все-таки странный выдался вечер, особенно если учесть, что она привыкла в свободное время или сидеть дома, занимаясь своими любимыми делами, или обедать со старыми друзьями вроде Крейга или Сюзи. Сегодня ее жизнь сделала крутой поворот, и все из-за Саймона Таундсена.
5
Дженна сняла колготки и смыла с ног липкие следы вина. Интересно, какую одежду может предложить ей Саймон? Надев только тонкий шелковый бюстгальтер и трусики, она вышла из ванны, собираясь окликнуть его.
Но, не успела она подойти к двери, как та открылась и Саймон вошел в комнату. При виде Дженны он резко остановился. Она попыталась было прикрыть свое почти обнаженное тело, но вскоре поняла, что это выглядят по-детски жалко. По-видимому, Саймон решил так же. Оправившись от потрясения, он как-то странно улыбнулся.
– По-моему, полагается стучать, прежде чем входить в чью-то спальню! – возмущенно вы палила Дженна.
– Только не в свою собственную.
Этого Дженна терпеть не собиралась.
– Ты знал, что я буду в комнате для гостей! Ты же сам меня сюда отправил…
– Это не комната для гостей, – спокойно заметил Саймон, прервав ее гневную тираду.
– Но я же помню, мы с Сюзи здесь бывали…
Она неуверенно огляделась, только сейчас заметив, насколько сильно изменилось убранство спальни.
– Да, раньше это была гостевая комната, – терпеливо согласился Саймон, – но мне мешал спать уличный шум, поэтому я переселился сюда.
– Нужно было мне сказать!
– И лишиться такого восхитительного зрелища?
Дженна знала, что он нарочно ее дразнит, но от этого злилась еще больше. Она покраснела теперь уже не столько от смущения, сколько от гнева.
– А знаешь, ты не так уж сильно изменилась, – неторопливо заметил Саймон, прислоняясь спиной к закрытой двери. – Я вспоминаю, как мы впервые собрались в коттедже все вместе на летние каникулы. Кажется, тебе тогда было двенадцать. Помню, мы переодевались на пляже…
Дженна тоже помнила этот случай. Она тогда страшно смутилась, узнав, что все, кроме нее, пришли уже в купальниках, надев сверху джинсы и футболки. Миссис Таундсен быстро соорудила тент из полотенца, под которым Дженна и переоделась, но ей все равно было неловко и стыдно. Сюзи тогда очень повеселилась, догадавшись, что причиной смущения подруги был Саймон.
– Кажется, ты собирался принести мне какую-нибудь одежду, – напомнила Дженна.
– Да, за этим я и пришел.
Саймон открыл гардероб и достал свою рубашку.
– Вот, взгляни, по-моему, это должно подойти. Где твое платье? Я повешу его в сушилку, и оно мигом высохнет.
– Я его еще не замыла.
Поскорее бы он ушел! Рубашка, которую он ей дал, была выстирана и застегнута на все пуговицы. Будь Саймон настоящим джентльменом, он мог бы расстегнуть ее заранее, вместо того чтобы стоять, разглядывая ее с таким видом, будто они и впрямь любовники.
Дженна хотела потребовать, чтобы он отвернулся, но почему-то язык словно прилип к гортани, и девушка боялась, заговорив, поставить себя в еще более дурацкое положение. Рядом с Саймоном она всегда обостренно ощущала свою неискушенность, особенно по сравнению с его собственным сексуальным опытом.
Расстегивая рубашку, Дженна повернулась к нему спиной, но сознание, что ее полупрозрачное белье почти ничего не скрывает, ничуть не прибавляло ей уверенности. Наконец девушка повернулась к нему лицом… и на мгновение оторопела. Невозможно! Наверное, у нее галлюцинации! Не может быть, чтобы Саймон смотрел на нее, как умирающий от жажды смотрит на воду, как человек, который испытывает голод и знает, что никогда не сможет его утолить.
Она заморгала, и видение исчезло, как мираж. Да, скорее всего, это и был мираж, сказала себе девушка. О чем она размечталась? О том, что настанет день, когда Саймон посмотрит на нее с вожделением? Но для него она по-прежнему неуклюжий подросток…
При этой мысли Дженна испытала боль, но она так быстро справилась с этим ощущением.
Ее страдания остались далеко в прошлом, когда пришлось посмотреть правде в глаза и признать, что для Саймона она навсегда останется лишь подругой младшей сестры.
Дженну вывел из задумчивости хриплый голос Саймона и грубоватое прикосновение его рук – он развернул ее лицом к себе и принялся решительно застегивать пуговицы рубашки.
– Я и сама могу!
Она безуспешно попыталась оттолкнуть его. Саймон стоял так близко, что она видела поры на его коже, темные волоски пробивающейся щетины, чувствовала, как вздымается и опадает от дыхания его грудь, ощущала теплый мускусный аромат мужской кожи, смешанный со слабым освежающим запахом лосьона после бритья. Все это вместе опьяняло Дженну и приводило ее в замешательство.
Слишком крепкий коктейль для двадцатичетырехлетних девственниц, кисло подумала она, отчаянно пытаясь удержаться на ногах под напором нахлынувших на нее ощущений.
Саймон добрался до пуговиц, расположенных на груди, и девушка поймала себя на том, что затаила дыхание. В самом ли деле его пальцы слегка задрожали, коснувшись ее кожи, или ей это просто показалось?
Наконец с застежкой было покончено, и он отступил на шаг. И тут Дженной словно овладело какое-то безумие, и она будто со стороны услышала свой насмешливый голос:
– Спасибо, Саймон, но если это должно служить заменой ночи любви с Грантом…
Господи, что она говорит! Спохватившись, она оборвала себя на полуслове.
– Уж не просишь ли ты меня заняться с тобой любовью?
Как странно, его голос прозвучал совсем бесцветно. В нем не слышалось не только ни малейшего намека на желание, но вообще никаких эмоций. Дженна густо покраснела от смущения.
– Конечно нет!
– Тогда воздержись от подобных провокационных замечаний, а не то получишь больше, чем рассчитывала.
Девушка вдруг разозлилась. Она не заставляла его сочинять небылицу о помолвке, а также портить свидание с Грантом и тащить ее сюда!
– Я хочу домой, – хмуро сказала Дженна.
– Снова меняешь амплуа? То ты предстаешь в роли умудренной жизнью женщины, то превращаешься в обиженную школьницу… Выбери для себя что-нибудь одно!
Его язвительные обвинения ранили тем больнее, что не были лишены оснований, но он не должен был знать, как отчаянно она пытается скрыть от него правду.
– Нам с тобой нужно кое-что обсудить. И пока мы это не сделаем, ты никуда не уйдешь. Твой сегодняшний ухажер – ты давно его знаешь?
– Он мой клиент, и тебе это прекрасно известно. У нас был деловой обед, – с вызовом ответила Дженна.
– Да, конечно, это сразу было видно! И если бы на сцене не появился я, в эту минуту вы бы уже продолжали свой «деловой разговор» в его постели…
– Как ты смеешь! – взорвалась она. – Кто дал тебе право вмешиваться в мою личную жизнь? Не твое дело, чем я занимаюсь и с кем!
– Не мое, говоришь? Ты моя невеста, Дженна.
– Но это все не по-настоящему.
– Для наших семей – по-настоящему. В ресторане, между прочим, со мной обедал знакомый моего отца. Наши родственники считают, что мы обручены, и они не поймут, если во Франции мы будем вести себя, как чужие друг другу люди.
– И что же ты предлагаешь? – язвительно поинтересовалась Дженна. Почему, ну почему она вечно проигрывает в спорах с Саймоном? Наверное, потому, что ему всегда удается вывести тебя из равновесия, подсказал тихий внутренний голосок, но Дженна не стала его слушать. Ей не терпелось выплеснуть наружу свой гнев. – Сегодня утром твоя мать предупредила меня, что поселит нас в разных комнатах. Как ты думаешь, кем я себя при этом чувствовала? – Саймон смотрел на нее совершенно невозмутимо, и сознание, что он нарочно ее дразнит, подбавило масла в огонь. – Она, очевидно, думает, что мы давно спим вместе. Твоя мать считает нас любовниками…
– Ну и что? Что ты пытаешься мне сказать, Дженна? Что ты достаточно взрослая, чтобы лечь в постель с совершенно незнакомым мужчиной, но при этом не можешь смириться с фактом, что мои родители и твоя бабушка могут считать нас любовниками? Тебе не кажется, что это напоминает двойной стандарт? Они прекрасно осознают, что на дворе конец двадцатого века, и давно смирились с тем, что будущие муж и жена вполне могут жить вместе. – Дженна в бессильной злобе стиснула зубы, понимая, что попалась в собственную ловушку. – Раз мы с тобой обручены, совершенно естественно, что все считают нас любовниками.
– Мы не обручены! – Она сорвалась на крик. – К черту эту фиктивную помолвку! К черту все! – Пытаясь успокоиться, девушка глубоко вздохнула, непроизвольно отметив, что рубашка даже после стирки хранит его запах. Неужели ей никуда от него не деться? Саймон, как коварный всепроникающий яд, отравил всю ее жизнь. – Мне казалось, что едем к твоим родным во Францию, чтобы продемонстрировать им, насколько мы друг другу не подходим, и подготовить к разрыву этой нелепой несуществующей помолвки, а вовсе не для того, чтобы разыгрывать счастливых влюбленных.
Скорее всего, ее платье еще не высохло, но Дженна поняла, что с нее довольно. Она больше ни на минуту не собиралась задерживаться здесь. Незачем продолжать бесполезные споры. Саймон, как опытный адвокат, без труда сумеет опровергнуть любые ее доводы.
Девушка решительно направилась за платьем, но зацепилась за складку на ковре и, споткнувшись, испуганно вскрикнула. Саймон шагнул вперед, чтобы удержать ее от падения, и она с размаху налетела на него, буквально распластавшись по его широкой груди.
– Эй, полегче! Не обязательно так энергично бросаться мне на шею! – насмешливо пробормотал он куда-то в ее волосы, одной рукой поддерживая голову Дженны, другой обнимая ее за спину. И вдруг девушка ощутила странную слабость. Ее отец погиб, когда она была еще совсем маленькой, и ей было так странно ощущать силу мужских рук, что почему-то захотелось плакать.
– Если таким способом ты надеешься убедить нашу родню, что мы друг другу не подходим, то могу сразу сказать: ничего у тебя не выйдет. Посмотри-ка сюда.
Слыша в его голосе едва сдерживаемый смех, Дженна нехотя оглянулась и взглянула в зеркало, отражавшее их в полный рост. Только теперь она заметила, что льнет к Саймону, как героиня дешевой мелодрамы, готовая вот-вот хлопнуться в обморок. Какими тонкими кажутся ее руки и ноги, выглядывающие из-под не по размеру широкой рубашки! А он высокий, широкоплечий… Его рука лежит на ее талии так удобно, словно только там ей и место.
Устыдившись своих мыслей, Дженна изогнулась, пытаясь отстраниться, и вдруг с ужасом почувствовала, что ее соски налились и затвердели. Теперь она уже не могла отодвинуться, иначе Саймон сразу заметил бы ее возбуждение. Девушку охватила паника. Она знала, что это всего лишь вполне естественная реакция на близость мужского тела, но было страшно даже представить, как отреагирует на это он.
– Что случилось? Почему я не слышу язвительного ответа? На тебя это не похоже.
Дженна вздрогнула.
– Я просто растерялась.
Саймон, нахмурившись; защянул ей в глаза.
– Ты уверена, что все в порядке? – Его искреннее участие застало Дженну врасплох, и ее глаза, неизвестно почему, вдруг заволокло слезами. – Ох, Джен, прости меня, я один во всем виноват, но мне…
– Нравится меня мучить, – дрожащим голосом подсказала она. – По-моему, ты иногда забываешь, что мне уже не пятнадцать лет.
Саймон как-то странно посмотрел на нее. Казалось, он хотел что-то сказать, но в последний момент передумал и только невозмутимо поинтересовался:
– Ну, как ты?
– Нормально.
Это была не совсем ложь. По крайней мере, она смогла укротить свое взбунтовавшееся тело. Саймон бережно убрал прядь волос, упавшую ей на глаза. Дженна подняла на него взгляд и неуверенно улыбнулась.
– Ну что, мир? – спросил Саймон с непривычной хрипотцой в голосе. Она кивнула. – Вот и хорошо. – И, прежде чем девушка успела сообразить, что происходит, он быстро поцеловал ее в губы.
Это было всего лишь легкое мимолетное прикосновение, но оно вызвало в ее теле бурный всплеск удивительных ощущений. Ей вдруг захотелось, чтобы Он… Дженне не хватило смелости додумать мысль до конца. Она несколько раз глубоко вздохнула, старательно избегая встречаться взглядом с Саймоном.
Эмоций сегодня было больше чем достаточно, и именно в этом причина ее смятения, твердо сказала себе девушка.
– Пошли, я отвезу тебя домой.
Дженна не стала спорить и послушно побрела вслед за ним к выходу. Очевидно, Саймону так же не терпится поскорее избавиться от ее общества, как и ей – от его.
– Сюзи не звонила? – бросил он через плечо.
Она мгновенно напряглась.
– Нет, но если бы и звонила…
– Ты бы мне не сказала. Ладно, я не прошу тебя предавать лучшую подругу, – с усмешкой успокоил ее Саймон. – Но если она с тобой свяжется, передай, что, если ей уже надоел охотник за богатыми невестами, она может возвращаться домой.
– Ты серьезно думаешь, что Питер хочет жениться на ней только ради денег?
– Я в этом не сомневаюсь. Но все же надеюсь, что моей младшей сестре, при всей ее любви к риску, все же хватит ума понять, что к чему. Она не выйдет за этого типа, я уверен.
Саймон говорил так убежденно, что Дженна решила не спорить. Она все еще чувствовала обиду на Сюзи за то, что подруга сказала ей неправду, фактически, просто использовала ее. Так ли уж хорошо она знает девушку, которую привыкла считать своей сестрой? Впрочем, сегодня она слишком устала, чтобы задумываться об этом, решила Дженна.
Саймон высадил ее у дома, подождал, пока она войдет внутрь и закроет за собой дверь, и только потом уехал.
Какой все-таки странный выдался вечер, особенно если учесть, что она привыкла в свободное время или сидеть дома, занимаясь своими любимыми делами, или обедать со старыми друзьями вроде Крейга или Сюзи. Сегодня ее жизнь сделала крутой поворот, и все из-за Саймона Таундсена.
5
За неделю до своего предполагаемого отъезда в Дордонь Дженна осталась без работы.
Ее боссу с самого начала не понравилось, что она захотела взять весь отпуск сразу, но после того, как Грант Фриман пригласил ее в ресторан, Рик стал ворчать еще больше. Не проходило и дня, чтобы он в той или иной форме не упомянул, что ее отсутствие в самый напряженный период года создаст ему массу неудобств. Дженна знала, что на самом деле его недовольство вызвано трудной полосой в бизнесе, но ей надоело выслушивать постоянные придирки и упреки.
А то, что она практически сбежала от Гранта Фримана, конечно же, не способствовало взаимопониманию с Риком, хотя вслух об этом ничего не было сказано – до поры до времени.
Дженна опаздывала с обеденного перерыва на десять минут. Босс попросил ее зайти к поставщику канцтоваров и купить какие-то особенные папки, и ей пришлось ждать битых полчаса, пока найдут именно те, которые требовались. Она была в плохом настроении, потому что собиралась пройтись по магазинам и купить все, что нужно для отпуска, но из-за поручения Рика не успела. И последней каплей, переполнившей чашу ее терпения, стало то, что он начал орать на нее в присутствии нескольких других сотрудников.
– Ты хотя бы отдаешь себе отчет, что из-за тебя мы можем потерять контракт с Фриманом? – кричал босс, покраснев от злости.
– Если ты потеряешь контракт, то я тут ни при чем! – не выдержав, взорвалась девушка.
– Не будь дурой! От тебя только всего и требовалось, что быть с ним поласковей, а ты? Вместо этого ты вылезла с этим своим дурацким женихом! – презрительно процедил Рик.
В первый момент Дженна потеряла дар речи, но когда до нее дошел весь смысл оскорбительного замечания, пришла в такую ярость, что даже задрожала. Не обращая внимания на то, что ее слышит пол-офиса, она язвительно парировала:
– Я не знала, что в мои функции входит удовлетворение сексуальных потребностей твоих клиентов!
С этими словами Дженна схватила плащ, который даже не успела еще повесить на вешалку, взяла портфель и ушла из офиса. Она не слишком удивилась, когда Рик позвонил ей домой и сказал, что она может не возвращаться.
Дженна знала, что ее босс – человек настроения, несомненно, талантливый, но капризный, как ребенок. Любое противодействие делало его злобным и мстительным.
Хорошему секретарю не трудно найти работу, утешала себя девушка, пытаясь не поддаваться ощущению безысходности. В финансовом отношении ее положение было довольно прочным: кроме небольшого наследства, подученного, когда ей исполнился двадцать один год, у нее имелись кое-какие сбережения. Дженна знала, что всегда может вернуться домой, и бабушка примет ее с распростертыми объятиями. Дело было не в этом. Она была встревожена тем, что позволила себе такой взрыв темперамента (само существование которого, кстати, всегда яростно отрицала), и понимала, что Рику оставалось только два пути: либо извиниться перед ней, либо уволить.
Конечно же, босс был несправедлив, но на душе у Дженны остался неприятный осадок вины. Чего ей сейчас меньше всего хотелось, так это ехать в отпуск. И винить во всех ее бедах нужно было только Саймона.
Сначала она собиралась потратить день на поход по магазинам, но потом поняла, что у нее нет на это настроения, и, повинуясь внутреннему порыву, решила съездить к бабушке. Хэрриет Соумс должна была уехать во Францию вместе с Таундсенами на несколько дней раньше, чем Дженна и Саймон.
Будь Сюзи в Лондоне, можно было бы пойти к ней и поплакаться в жилетку, но Дженна даже приблизительно не представляла, где сейчас ее подруга, а Крейг был снова в отъезде – снимал коллекцию мод для журнала «Вог». Она знала, что поступает по-детски, спеша домой зализывать раны и искать утешение у любящей бабушки, но ничего другого не оставалось.
Поворачивая автомобиль на шоссе, ведущее на северо-запад, Дженна криво улыбнулась своим мыслям. Ее бабушка, со своей миниатюрной фигуркой и благородной сединой, выглядела, как типичная престарелая леди ушедшей эпохи короля Эдуарда, но в действительности была далеко не беззащитна. Под хрупкой нежной оболочкой скрывалась сильная личность.
Начать с того, что, рано овдовев, Хэрриет Соумс осталась совсем одна с маленькой дочерью на руках, и ей пришлось поступить на работу, что в те времена было редким явлением.
Несколько лет назад бабушка вышла на пенсию, продав принадлежавший ей магазин модного платья, но продолжала ввести исключительно активную жизнь. Старушка участвовала в таком количестве различных мероприятий, что Дженна только диву давалась, как ей хватает сил и времени.
Еще в детстве миссис Соумс перенесла болезнь с осложнением на уши, и в последние годы слух у нее ухудшился. Но в остальном она была крепкой старушкой и в любую погоду совершала ежедневную прогулку в две-три мили.
Когда родители Дженны погибли, девочка нашла пристанище и заботу в доме бабушки, и только через много лет, уже повзрослев, она поняла, каким жестоким ударом была для той смерть единственной дочери.
Они хорошо ладили. Хэрриет поощряла ее к чтению, учила ценить радости сельской жизни и привила старомодные принципы, которые Дженна в свое время хотела бы передать собственным детям.
Нельзя сказать, что миссис Соумс, как типичная бабушка, только и мечтала, чтобы ее единственная внучка поскорее вышла замуж, но ей всегда нравился Саймон. Она расстроится, когда эта фиктивная помолвка будет разорвана.
Что-то больно кольнуло Дженну, когда она вернулась мыслями к причинам, побудившим ее провести отпуск во Франции, но девушка подавила это чувство и сильнее нажала педаль акселератора. Было около полудня, а она обещала бабушке приехать к ланчу.
В поселке все осталось по-прежнему, здесь никогда ничего не менялось. Проезжая по главной улице, Дженна заметила викария, помахавшего ей рукой, и приветственно посигналила ему в ответ.
Коттедж Хэрриет Соумс стоял немного на отшибе, в стороне от дороги, и был окружен высокой стеной, с которой свисала пышная грива вьющихся растений с яркими цветами. Сам дом был сложен из камня и покрыт традиционной соломенной крышей. Всякий раз, когда солому приходилось менять, бабушка грозилась заменить ее черепицей, но Дженна знала, что она никогда этого не сделает.
Девушка поставила машину у задних ворот й вошла во двор. У порога дома грелся на солнышке толстый рыжий кот. При ее приближении он громко замурлыкал, она, наклонившись, почесала зверя за ушами.
– Дженна, это ты? – В Литтл-Торнхэме не принято было запирать двери. Поселок был очень маленький, и здесь все друг друга знали.
Дженна откликнулась, и бабушка вышла ей навстречу. – Гм, для девушки, которая недавно обручилась с любимым, у тебя что-то не слишком счастливый вид.
– Я потеряла работу.
Хэрриет слегка нахмурилась.
– Вот что, девочка, я приготовила салат из цыпленка. Давай-ка перекусим, а потом ты расскажешь мне все по порядку.
Миссис Соумс была отличной кулинаркой, и, уплетая свежий домашний хлеб с деревенским маслом, Дженна лишний раз убедилась, что никакой купленный в магазине продукт не может сравниться с вкусом домашней еды.
За ланчем она изложила бабушке слегка под-редактрованную версию событий.
– И ты приехала домой, чтобы поплакаться на моем плече? – заключила пожилая дама. – А для чего тогда существует твой жених?
Следовало догадаться, что бабушка скажет что-нибудь в этом роде. Стараясь не выдать внутреннего напряжения, Дженна ответила как можно непринужденнее:
– О, Саймон сейчас очень занят, он готовится к нашему отпуску, и я не хотела навешивать на него еще и свои проблемы.
– Дорогая, я понимаю, это очень неприятно, но все же не конец света, правда? – последовал практичный ответ. – В конце концов, когда вы поженитесь, тебе все равно придется бросить работу. Когда Бридж-Хаус был продан, я даже не догадывалась, что он куплен Саймоном. По-моему, его родители тоже этого не знали.
Саймон купил Бридж-Хаус! Дженна прекрасно знала упомянутый дом, он был построен не больше десяти лет назад. Его хозяева приехали издалека, да так и не осели в поселке окончательно. Это был большой коттедж, построенный в традиционном стиле, с обширным, не меньше акра, садом. С какой стати Саймону понадобилось его покупать? Он работает в Лондоне… Конечно, адвокаты вполне могут брать дела на дом, – им не нужно сидеть в конторе с девяти до пяти, да и с такой мощной машиной, как «астон-мартин», добраться до Лондона не составит труда. И все-таки Дженна была озадачена. Отдаленный маленький поселок – слишком тихое место для мужчины вроде Саймона, если только… Дженну вдруг осенило. Неужели он и вправду собирается жениться? На другой женщине? Не эта ли таинственная особа была причиной глубокой тоски и боли, которые Дженна однажды заметила в его глазах?
Впрочем, пытаться разобраться в сложностях насыщенной личной жизни Саймона – занятие совершенно безнадежное, и вообще это не ее дело, строго сказала себе девушка.
Уйдя в свои мысли, она пропустила половину из того, что бабушка рассказывала о Бридж-Хаусе.
– Там не меньше пяти спален, две ванные и большой красивый сад, – продолжала Хэрриет. – Конечно, дом идеально подходит Саймону, он же всегда мечтал иметь большую семью.
– Бабушка, мы еще даже не поженились, – напомнила Дженна.
– Скажи, дорогая, ты проделала весь этот путь из Лондона только для того, чтобы рассказать, что потеряла работу, или ты передумала насчет помолвки? Саймон гораздо старше тебя и намного опытнее, он уже знает, чего хочет от жизни, но ты… Не обижайся, дорогая, но ты многое еще воспринимаешь по-детски. Я знаю, ты когда-то была увлечена Саймоном… Не принимаешь ли ты увлечение за любовь?
Вот он, выход! Бабушка сама подсказала ей путь к отступлению, так почему же она им не воспользовалась? Почему не сказала, что их помолвка была ошибкой, а вместо этого принялась с жаром уверять старушку, что очень любит Саймона? Потому что вспомнила о родителях своей лучшей подруги? Возможно, но только ли поэтому? Все эти вопросы Дженна задавала себе позже, когда возвращалась на машине в Лондон.
Саймон позвонил ей вечером того же дня. Известие о том, что она потеряла работу, он воспринял без малейших сожалений и не проявил ни капли сочувствия.
– Рано или поздно это все равно должно было случиться. На твоем месте я бы не очень расстраивался.
Прежде чем Дженна успела возразить против его возмутительного пренебрежения к тому, что она считала для себя важным, Саймон уже заговорил о последних приготовлениях к их совместному отпуску.
– К сожалению, мне удалось заказать билеты только на последний паром, который прибудет во Францию в десять вечера, поэтому я забронировал номер в отеле. Времени мы потеряем не так уж много, но зато сможем тронуться в путь рано утром. Я заеду за тобой… скажем, в три, и перед отъездом мы где-нибудь пообедаем.
Саймон повесил трубку, и она так и не успела спросить, зачем он купил Бридж-Хаус. Конечно, по большому счету, это не ее дело, но должны же быть какие-то права даже у фиктивной невесты?
В день отъезда Дженна была готова к назначенному времени. Для удобства она оделась в дорогу попроще.
Саймон тоже надел джинсы, которые вылиняли до некоего промежуточного цвета между голубым и серым и сели почти до неприличия, облегая его тело как вторая кожа. Девушка поспешно отвела взгляд от мускулистых бедер.
С удивительной для человека, ведущего сидячий образ жизни, легкостью Саймон подхватил ее чемоданы и поставил в багажник. Дженна, с самого утра пребывавшая в отвратительном настроении, проводила его недовольным взглядом. Что она делает? Зачем было ввязываться в эту историю? Меньше всего на свете ей хотелось отправляться в отпуск в компании Саймона, но сейчас было уже поздно что-то менять.
Ее боссу с самого начала не понравилось, что она захотела взять весь отпуск сразу, но после того, как Грант Фриман пригласил ее в ресторан, Рик стал ворчать еще больше. Не проходило и дня, чтобы он в той или иной форме не упомянул, что ее отсутствие в самый напряженный период года создаст ему массу неудобств. Дженна знала, что на самом деле его недовольство вызвано трудной полосой в бизнесе, но ей надоело выслушивать постоянные придирки и упреки.
А то, что она практически сбежала от Гранта Фримана, конечно же, не способствовало взаимопониманию с Риком, хотя вслух об этом ничего не было сказано – до поры до времени.
Дженна опаздывала с обеденного перерыва на десять минут. Босс попросил ее зайти к поставщику канцтоваров и купить какие-то особенные папки, и ей пришлось ждать битых полчаса, пока найдут именно те, которые требовались. Она была в плохом настроении, потому что собиралась пройтись по магазинам и купить все, что нужно для отпуска, но из-за поручения Рика не успела. И последней каплей, переполнившей чашу ее терпения, стало то, что он начал орать на нее в присутствии нескольких других сотрудников.
– Ты хотя бы отдаешь себе отчет, что из-за тебя мы можем потерять контракт с Фриманом? – кричал босс, покраснев от злости.
– Если ты потеряешь контракт, то я тут ни при чем! – не выдержав, взорвалась девушка.
– Не будь дурой! От тебя только всего и требовалось, что быть с ним поласковей, а ты? Вместо этого ты вылезла с этим своим дурацким женихом! – презрительно процедил Рик.
В первый момент Дженна потеряла дар речи, но когда до нее дошел весь смысл оскорбительного замечания, пришла в такую ярость, что даже задрожала. Не обращая внимания на то, что ее слышит пол-офиса, она язвительно парировала:
– Я не знала, что в мои функции входит удовлетворение сексуальных потребностей твоих клиентов!
С этими словами Дженна схватила плащ, который даже не успела еще повесить на вешалку, взяла портфель и ушла из офиса. Она не слишком удивилась, когда Рик позвонил ей домой и сказал, что она может не возвращаться.
Дженна знала, что ее босс – человек настроения, несомненно, талантливый, но капризный, как ребенок. Любое противодействие делало его злобным и мстительным.
Хорошему секретарю не трудно найти работу, утешала себя девушка, пытаясь не поддаваться ощущению безысходности. В финансовом отношении ее положение было довольно прочным: кроме небольшого наследства, подученного, когда ей исполнился двадцать один год, у нее имелись кое-какие сбережения. Дженна знала, что всегда может вернуться домой, и бабушка примет ее с распростертыми объятиями. Дело было не в этом. Она была встревожена тем, что позволила себе такой взрыв темперамента (само существование которого, кстати, всегда яростно отрицала), и понимала, что Рику оставалось только два пути: либо извиниться перед ней, либо уволить.
Конечно же, босс был несправедлив, но на душе у Дженны остался неприятный осадок вины. Чего ей сейчас меньше всего хотелось, так это ехать в отпуск. И винить во всех ее бедах нужно было только Саймона.
Сначала она собиралась потратить день на поход по магазинам, но потом поняла, что у нее нет на это настроения, и, повинуясь внутреннему порыву, решила съездить к бабушке. Хэрриет Соумс должна была уехать во Францию вместе с Таундсенами на несколько дней раньше, чем Дженна и Саймон.
Будь Сюзи в Лондоне, можно было бы пойти к ней и поплакаться в жилетку, но Дженна даже приблизительно не представляла, где сейчас ее подруга, а Крейг был снова в отъезде – снимал коллекцию мод для журнала «Вог». Она знала, что поступает по-детски, спеша домой зализывать раны и искать утешение у любящей бабушки, но ничего другого не оставалось.
Поворачивая автомобиль на шоссе, ведущее на северо-запад, Дженна криво улыбнулась своим мыслям. Ее бабушка, со своей миниатюрной фигуркой и благородной сединой, выглядела, как типичная престарелая леди ушедшей эпохи короля Эдуарда, но в действительности была далеко не беззащитна. Под хрупкой нежной оболочкой скрывалась сильная личность.
Начать с того, что, рано овдовев, Хэрриет Соумс осталась совсем одна с маленькой дочерью на руках, и ей пришлось поступить на работу, что в те времена было редким явлением.
Несколько лет назад бабушка вышла на пенсию, продав принадлежавший ей магазин модного платья, но продолжала ввести исключительно активную жизнь. Старушка участвовала в таком количестве различных мероприятий, что Дженна только диву давалась, как ей хватает сил и времени.
Еще в детстве миссис Соумс перенесла болезнь с осложнением на уши, и в последние годы слух у нее ухудшился. Но в остальном она была крепкой старушкой и в любую погоду совершала ежедневную прогулку в две-три мили.
Когда родители Дженны погибли, девочка нашла пристанище и заботу в доме бабушки, и только через много лет, уже повзрослев, она поняла, каким жестоким ударом была для той смерть единственной дочери.
Они хорошо ладили. Хэрриет поощряла ее к чтению, учила ценить радости сельской жизни и привила старомодные принципы, которые Дженна в свое время хотела бы передать собственным детям.
Нельзя сказать, что миссис Соумс, как типичная бабушка, только и мечтала, чтобы ее единственная внучка поскорее вышла замуж, но ей всегда нравился Саймон. Она расстроится, когда эта фиктивная помолвка будет разорвана.
Что-то больно кольнуло Дженну, когда она вернулась мыслями к причинам, побудившим ее провести отпуск во Франции, но девушка подавила это чувство и сильнее нажала педаль акселератора. Было около полудня, а она обещала бабушке приехать к ланчу.
В поселке все осталось по-прежнему, здесь никогда ничего не менялось. Проезжая по главной улице, Дженна заметила викария, помахавшего ей рукой, и приветственно посигналила ему в ответ.
Коттедж Хэрриет Соумс стоял немного на отшибе, в стороне от дороги, и был окружен высокой стеной, с которой свисала пышная грива вьющихся растений с яркими цветами. Сам дом был сложен из камня и покрыт традиционной соломенной крышей. Всякий раз, когда солому приходилось менять, бабушка грозилась заменить ее черепицей, но Дженна знала, что она никогда этого не сделает.
Девушка поставила машину у задних ворот й вошла во двор. У порога дома грелся на солнышке толстый рыжий кот. При ее приближении он громко замурлыкал, она, наклонившись, почесала зверя за ушами.
– Дженна, это ты? – В Литтл-Торнхэме не принято было запирать двери. Поселок был очень маленький, и здесь все друг друга знали.
Дженна откликнулась, и бабушка вышла ей навстречу. – Гм, для девушки, которая недавно обручилась с любимым, у тебя что-то не слишком счастливый вид.
– Я потеряла работу.
Хэрриет слегка нахмурилась.
– Вот что, девочка, я приготовила салат из цыпленка. Давай-ка перекусим, а потом ты расскажешь мне все по порядку.
Миссис Соумс была отличной кулинаркой, и, уплетая свежий домашний хлеб с деревенским маслом, Дженна лишний раз убедилась, что никакой купленный в магазине продукт не может сравниться с вкусом домашней еды.
За ланчем она изложила бабушке слегка под-редактрованную версию событий.
– И ты приехала домой, чтобы поплакаться на моем плече? – заключила пожилая дама. – А для чего тогда существует твой жених?
Следовало догадаться, что бабушка скажет что-нибудь в этом роде. Стараясь не выдать внутреннего напряжения, Дженна ответила как можно непринужденнее:
– О, Саймон сейчас очень занят, он готовится к нашему отпуску, и я не хотела навешивать на него еще и свои проблемы.
– Дорогая, я понимаю, это очень неприятно, но все же не конец света, правда? – последовал практичный ответ. – В конце концов, когда вы поженитесь, тебе все равно придется бросить работу. Когда Бридж-Хаус был продан, я даже не догадывалась, что он куплен Саймоном. По-моему, его родители тоже этого не знали.
Саймон купил Бридж-Хаус! Дженна прекрасно знала упомянутый дом, он был построен не больше десяти лет назад. Его хозяева приехали издалека, да так и не осели в поселке окончательно. Это был большой коттедж, построенный в традиционном стиле, с обширным, не меньше акра, садом. С какой стати Саймону понадобилось его покупать? Он работает в Лондоне… Конечно, адвокаты вполне могут брать дела на дом, – им не нужно сидеть в конторе с девяти до пяти, да и с такой мощной машиной, как «астон-мартин», добраться до Лондона не составит труда. И все-таки Дженна была озадачена. Отдаленный маленький поселок – слишком тихое место для мужчины вроде Саймона, если только… Дженну вдруг осенило. Неужели он и вправду собирается жениться? На другой женщине? Не эта ли таинственная особа была причиной глубокой тоски и боли, которые Дженна однажды заметила в его глазах?
Впрочем, пытаться разобраться в сложностях насыщенной личной жизни Саймона – занятие совершенно безнадежное, и вообще это не ее дело, строго сказала себе девушка.
Уйдя в свои мысли, она пропустила половину из того, что бабушка рассказывала о Бридж-Хаусе.
– Там не меньше пяти спален, две ванные и большой красивый сад, – продолжала Хэрриет. – Конечно, дом идеально подходит Саймону, он же всегда мечтал иметь большую семью.
– Бабушка, мы еще даже не поженились, – напомнила Дженна.
– Скажи, дорогая, ты проделала весь этот путь из Лондона только для того, чтобы рассказать, что потеряла работу, или ты передумала насчет помолвки? Саймон гораздо старше тебя и намного опытнее, он уже знает, чего хочет от жизни, но ты… Не обижайся, дорогая, но ты многое еще воспринимаешь по-детски. Я знаю, ты когда-то была увлечена Саймоном… Не принимаешь ли ты увлечение за любовь?
Вот он, выход! Бабушка сама подсказала ей путь к отступлению, так почему же она им не воспользовалась? Почему не сказала, что их помолвка была ошибкой, а вместо этого принялась с жаром уверять старушку, что очень любит Саймона? Потому что вспомнила о родителях своей лучшей подруги? Возможно, но только ли поэтому? Все эти вопросы Дженна задавала себе позже, когда возвращалась на машине в Лондон.
Саймон позвонил ей вечером того же дня. Известие о том, что она потеряла работу, он воспринял без малейших сожалений и не проявил ни капли сочувствия.
– Рано или поздно это все равно должно было случиться. На твоем месте я бы не очень расстраивался.
Прежде чем Дженна успела возразить против его возмутительного пренебрежения к тому, что она считала для себя важным, Саймон уже заговорил о последних приготовлениях к их совместному отпуску.
– К сожалению, мне удалось заказать билеты только на последний паром, который прибудет во Францию в десять вечера, поэтому я забронировал номер в отеле. Времени мы потеряем не так уж много, но зато сможем тронуться в путь рано утром. Я заеду за тобой… скажем, в три, и перед отъездом мы где-нибудь пообедаем.
Саймон повесил трубку, и она так и не успела спросить, зачем он купил Бридж-Хаус. Конечно, по большому счету, это не ее дело, но должны же быть какие-то права даже у фиктивной невесты?
В день отъезда Дженна была готова к назначенному времени. Для удобства она оделась в дорогу попроще.
Саймон тоже надел джинсы, которые вылиняли до некоего промежуточного цвета между голубым и серым и сели почти до неприличия, облегая его тело как вторая кожа. Девушка поспешно отвела взгляд от мускулистых бедер.
С удивительной для человека, ведущего сидячий образ жизни, легкостью Саймон подхватил ее чемоданы и поставил в багажник. Дженна, с самого утра пребывавшая в отвратительном настроении, проводила его недовольным взглядом. Что она делает? Зачем было ввязываться в эту историю? Меньше всего на свете ей хотелось отправляться в отпуск в компании Саймона, но сейчас было уже поздно что-то менять.