Я сам однажды был пленником жестокой орды северных варунов, и воспоминание о подвале, в который я был брошен, все еще было живо в моей памяти. Итак, я почувствовал уверенность, что Тарс Таркас заключен в темной яме под одним из прилегающих зданий, и что в этом направлении нужно искать следы трех зеленых воинов, пошедших за ним.
И я не ошибся. Спустившись вниз, с площадки нижнего этажа я увидел, что нечто вроде шахты вело вниз, в яму; я глянул туда и мерцающий факел выдал мне присутствие воинов, которых я выслеживал.
Они уже спустились вниз, к яме. Я следовал за неверным светом их факелов на безопасном расстоянии. Они вступили в настоящий лабиринт извилистых коридоров, освещаемых только неровным светом, который они несли с собой. Мы прошли, может быть, сотню ярдов, когда они вдруг круто свернули направо. Свет скрылся. Я поспешил за ними, шаря руками в темноте, и через несколько минут достиг того места, где они пропали. Здесь через открытую дверь я увидел, как они снимали цепь, приковавшую к стене тарка.
Грубо толкая его, они так быстро вышли из камеры, что чуть не застигли меня на месте. А все же мне удалось пробежать по коридору несколько десятков шагов в том направлении, в котором я только что шел за ними. К счастью, я отбежал настолько, что не попал в полосу слабого света, когда они вышли из камеры.
Я, естественно, предполагал, что они поведут Тарс Таркаса тем же путем, которым пришли и, значит, будут удаляться от меня. Но, к моему огорчению, выйдя из камеры, они сразу свернули в мою сторону. Мне ничего не оставалось, как бежать перед ними, стараясь держаться вне света их факелов. Я не смел даже останавливаться в темноте на перекрестках многочисленных коридоров, так как не знал, в каком направлении они пойдут.
Ощущение быстрого движения по этим коридорам было отнюдь неуспокоительно. Я мог каждую минуту провалиться к тем отвратительным существам, которые населяют подпочвенные области под мертвыми городами.
От людей позади меня струился слабый свет, благодаря которому я мог кое-как различать направление извилистых проходов и не ударяться на поворотах о стены. Но вот я подошел к перекрестку из пяти коридоров. Я быстро пробежал некоторое расстояние вдоль одного из них, как вдруг свет факелов позади меня сразу угас. Я остановился, чтобы прислушаться к звукам шедших за мной людей, но кругом была гробовая тишина.
Я сообразил, что воины с пленником вошли в другой коридор, и поспешил назад, почувствовав значительное облегчение: теперь я мог с большей безопасностью выслеживать их сзади!
Однако дойти обратно до перекрестка оказалось очень трудно: темнота была не менее полной, чем тишина. Приходилось нащупывать стену рукой, и следить за каждым шагом, чтобы не пропустить места, где скрещивались пять дорог. Мне показалось, что прошла целая вечность, пока я, наконец, достиг площадки. Чтобы удостовериться в этом, я ощупью пробирался от входа к выходу: их действительно оказалось пять. Но ни в одном из них не было ни малейшего проблеска света.
Я внимательно прислушался, но зеленые воины не носят обуви, и шаги их голых ног совершенно беззвучны; вдруг, далеко в среднем проходе, мне послышался звон оружия.
Я поспешил на звук, временами останавливаясь в надежде, что он повторится. Но вскоре я убедился в своей ошибке. Было совершенно тихо.
Я опять кинулся назад, к месту расхождения дорог, как вдруг, к моему удивлению, наткнулся на расхождение трех коридоров! Как я не заметил этого перекрестка! Теперь я не знал, через который мне следовало вернуться. Хорошее положение, нечего сказать! Если бы я не уходил с большого перекрестка, то я мог бы с некоторой уверенностью ожидать возвращения воинов с Тарс Таркасом. Мое знание их обычаев подсказывало мне, что они сохранят такого знаменитого воина, как Тарс Таркас, для участия в великих играх, во время которых он мог бы показать свое удивительное искусство.
Но если я не найду дорогу к этому месту, мне предстоит день за днем блуждать в этом ужасном мраке, пока, измученный голодом и жаждой, я не свалюсь, чтобы умереть, или… Я внезапно вздрогнул. Что это такое?
Позади меня слышался тихий шелест, и когда я бросил взгляд через плечо, кровь застыла у меня и жилах. Это был не столько страх настоящей опасности, сколько ужас всплывшего в этот миг воспоминания о том, как я когда-то чуть не сошел с ума в подземной темнице варунов, когда горящие глаза выплыли из темноты и вырвали из моих рук тело убитого мной человека.
И теперь, в этом черном мраке подвала другой орды варунов, я увидел те же огненные глаза, следящие за мной из тьмы. Казалось, они плыли по воздуху. Я думаю, что самым страшным свойством этих существ является их безмолвие, и тот факт, что вы никогда не видите их. Перед вами стоят только мрачные, немигающие глаза, пронизывающие вас сквозь темную пустоту.
Крепко сжав в руках мой длинный меч, я начал медленно отступать вдоль коридора, но по мере того, как я отступал, глаза приближались. При этом не было слышно ни одного звука, даже дыхания, только время от времени повторялся тот шелест, который привлек мое внимание.
Я шел все дальше, но не мог уйти от моего мрачного преследователя. Вдруг шелест раздался справа от меня, и, оглянувшись, я увидел другую пару глаз, очевидно, приближавшуюся со стороны одного из пересекающихся коридоров. Я продолжал свое медленное отступление, но скоро услышал повторение шелестящих звуков позади себя, и не успел опомниться, как услышал их снова.
Они собрались вокруг меня, окружив меня в точке пересечения двух коридоров. Отступление было отрезано со всех сторон. Разве только напасть на одного из этих зверей? Но я не сомневался, что тогда остальные немедленно ринутся на меня сзади. Я не мог даже догадываться, каких размеров были эти таинственные существа, и ничего не знал о их природе. Что они все же были довольно велики, это я мог предположить из того, что глаза их были на одном уровне с моими.
Отчего мрак так усиливает сознание опасности? Днем я готов был сражаться с целой ордой, если бы это оказалось нужным, а теперь, под влиянием темноты, я колебался перед парой глаз.
Мне казалось, что прошли часы, пока глаза смыкали свой круг. Они надвигались все ближе и ближе. Наконец я почувствовал, что сойду с ума от ужаса. Я озирался, как загнанный зверь, то в одну, то в другую сторону, чтобы помешать им наброситься на меня сзади. Наконец я не смог больше выносить этого ужасного напряжения, схватил свой длинный меч и внезапно ринулся на одного из своих мучителей.
Я был почти у цели, когда животное внезапно отступило передо мной, но тут звук позади меня заставил меня поспешно обернуться, и я увидел три пары глаз, устремившихся ко мне из глубины. С криком ярости я пошел на них, но по мере того, как я приближался, они отступали подобно их товарищу. Тогда, бросив взгляд через плечо, я увидел, что первые глаза опять крадутся ко мне. Вторично бросился я к ним, и они опять сразу отступили передо мной.
Сколько времени это продолжалось – не знаю, но с каждым разом глаза подходили все ближе и ближе. Было совершенно очевидно, что животные только выжидают момента, чтобы броситься на меня сзади, и не менее очевидно, что им удастся это сделать. Я был совершенно измучен безрезультатностью моих нападений.
В этот момент я еще раз обернулся и заметил, что глаза, находившиеся за моей спиной, блеснули и бросились ко мне. Я повернулся к ним, чтобы встретить нападение; остальные три пары быстро устремились ко мне с другой стороны; но я твердо решил преследовать первую пару глаз, чтобы, по крайней мере, покончить с одним из врагов и избавиться от необходимости защищаться с двух сторон.
В коридоре не было слышно ни звука, кроме моего собственного дыхания, но я знал, что три неведомые существа почти достигли меня. Глаза передо мной уже не отступали так быстро; они были от меня почти на расстоянии меча. Я размахнулся, чтобы нанести последний удар, и почувствовал тяжелое тело, навалившееся на меня сзади. Что-то холодное, влажное и скользкое сдавило мне горло. Я пошатнулся и упал.
И я не ошибся. Спустившись вниз, с площадки нижнего этажа я увидел, что нечто вроде шахты вело вниз, в яму; я глянул туда и мерцающий факел выдал мне присутствие воинов, которых я выслеживал.
Они уже спустились вниз, к яме. Я следовал за неверным светом их факелов на безопасном расстоянии. Они вступили в настоящий лабиринт извилистых коридоров, освещаемых только неровным светом, который они несли с собой. Мы прошли, может быть, сотню ярдов, когда они вдруг круто свернули направо. Свет скрылся. Я поспешил за ними, шаря руками в темноте, и через несколько минут достиг того места, где они пропали. Здесь через открытую дверь я увидел, как они снимали цепь, приковавшую к стене тарка.
Грубо толкая его, они так быстро вышли из камеры, что чуть не застигли меня на месте. А все же мне удалось пробежать по коридору несколько десятков шагов в том направлении, в котором я только что шел за ними. К счастью, я отбежал настолько, что не попал в полосу слабого света, когда они вышли из камеры.
Я, естественно, предполагал, что они поведут Тарс Таркаса тем же путем, которым пришли и, значит, будут удаляться от меня. Но, к моему огорчению, выйдя из камеры, они сразу свернули в мою сторону. Мне ничего не оставалось, как бежать перед ними, стараясь держаться вне света их факелов. Я не смел даже останавливаться в темноте на перекрестках многочисленных коридоров, так как не знал, в каком направлении они пойдут.
Ощущение быстрого движения по этим коридорам было отнюдь неуспокоительно. Я мог каждую минуту провалиться к тем отвратительным существам, которые населяют подпочвенные области под мертвыми городами.
От людей позади меня струился слабый свет, благодаря которому я мог кое-как различать направление извилистых проходов и не ударяться на поворотах о стены. Но вот я подошел к перекрестку из пяти коридоров. Я быстро пробежал некоторое расстояние вдоль одного из них, как вдруг свет факелов позади меня сразу угас. Я остановился, чтобы прислушаться к звукам шедших за мной людей, но кругом была гробовая тишина.
Я сообразил, что воины с пленником вошли в другой коридор, и поспешил назад, почувствовав значительное облегчение: теперь я мог с большей безопасностью выслеживать их сзади!
Однако дойти обратно до перекрестка оказалось очень трудно: темнота была не менее полной, чем тишина. Приходилось нащупывать стену рукой, и следить за каждым шагом, чтобы не пропустить места, где скрещивались пять дорог. Мне показалось, что прошла целая вечность, пока я, наконец, достиг площадки. Чтобы удостовериться в этом, я ощупью пробирался от входа к выходу: их действительно оказалось пять. Но ни в одном из них не было ни малейшего проблеска света.
Я внимательно прислушался, но зеленые воины не носят обуви, и шаги их голых ног совершенно беззвучны; вдруг, далеко в среднем проходе, мне послышался звон оружия.
Я поспешил на звук, временами останавливаясь в надежде, что он повторится. Но вскоре я убедился в своей ошибке. Было совершенно тихо.
Я опять кинулся назад, к месту расхождения дорог, как вдруг, к моему удивлению, наткнулся на расхождение трех коридоров! Как я не заметил этого перекрестка! Теперь я не знал, через который мне следовало вернуться. Хорошее положение, нечего сказать! Если бы я не уходил с большого перекрестка, то я мог бы с некоторой уверенностью ожидать возвращения воинов с Тарс Таркасом. Мое знание их обычаев подсказывало мне, что они сохранят такого знаменитого воина, как Тарс Таркас, для участия в великих играх, во время которых он мог бы показать свое удивительное искусство.
Но если я не найду дорогу к этому месту, мне предстоит день за днем блуждать в этом ужасном мраке, пока, измученный голодом и жаждой, я не свалюсь, чтобы умереть, или… Я внезапно вздрогнул. Что это такое?
Позади меня слышался тихий шелест, и когда я бросил взгляд через плечо, кровь застыла у меня и жилах. Это был не столько страх настоящей опасности, сколько ужас всплывшего в этот миг воспоминания о том, как я когда-то чуть не сошел с ума в подземной темнице варунов, когда горящие глаза выплыли из темноты и вырвали из моих рук тело убитого мной человека.
И теперь, в этом черном мраке подвала другой орды варунов, я увидел те же огненные глаза, следящие за мной из тьмы. Казалось, они плыли по воздуху. Я думаю, что самым страшным свойством этих существ является их безмолвие, и тот факт, что вы никогда не видите их. Перед вами стоят только мрачные, немигающие глаза, пронизывающие вас сквозь темную пустоту.
Крепко сжав в руках мой длинный меч, я начал медленно отступать вдоль коридора, но по мере того, как я отступал, глаза приближались. При этом не было слышно ни одного звука, даже дыхания, только время от времени повторялся тот шелест, который привлек мое внимание.
Я шел все дальше, но не мог уйти от моего мрачного преследователя. Вдруг шелест раздался справа от меня, и, оглянувшись, я увидел другую пару глаз, очевидно, приближавшуюся со стороны одного из пересекающихся коридоров. Я продолжал свое медленное отступление, но скоро услышал повторение шелестящих звуков позади себя, и не успел опомниться, как услышал их снова.
Они собрались вокруг меня, окружив меня в точке пересечения двух коридоров. Отступление было отрезано со всех сторон. Разве только напасть на одного из этих зверей? Но я не сомневался, что тогда остальные немедленно ринутся на меня сзади. Я не мог даже догадываться, каких размеров были эти таинственные существа, и ничего не знал о их природе. Что они все же были довольно велики, это я мог предположить из того, что глаза их были на одном уровне с моими.
Отчего мрак так усиливает сознание опасности? Днем я готов был сражаться с целой ордой, если бы это оказалось нужным, а теперь, под влиянием темноты, я колебался перед парой глаз.
Мне казалось, что прошли часы, пока глаза смыкали свой круг. Они надвигались все ближе и ближе. Наконец я почувствовал, что сойду с ума от ужаса. Я озирался, как загнанный зверь, то в одну, то в другую сторону, чтобы помешать им наброситься на меня сзади. Наконец я не смог больше выносить этого ужасного напряжения, схватил свой длинный меч и внезапно ринулся на одного из своих мучителей.
Я был почти у цели, когда животное внезапно отступило передо мной, но тут звук позади меня заставил меня поспешно обернуться, и я увидел три пары глаз, устремившихся ко мне из глубины. С криком ярости я пошел на них, но по мере того, как я приближался, они отступали подобно их товарищу. Тогда, бросив взгляд через плечо, я увидел, что первые глаза опять крадутся ко мне. Вторично бросился я к ним, и они опять сразу отступили передо мной.
Сколько времени это продолжалось – не знаю, но с каждым разом глаза подходили все ближе и ближе. Было совершенно очевидно, что животные только выжидают момента, чтобы броситься на меня сзади, и не менее очевидно, что им удастся это сделать. Я был совершенно измучен безрезультатностью моих нападений.
В этот момент я еще раз обернулся и заметил, что глаза, находившиеся за моей спиной, блеснули и бросились ко мне. Я повернулся к ним, чтобы встретить нападение; остальные три пары быстро устремились ко мне с другой стороны; но я твердо решил преследовать первую пару глаз, чтобы, по крайней мере, покончить с одним из врагов и избавиться от необходимости защищаться с двух сторон.
В коридоре не было слышно ни звука, кроме моего собственного дыхания, но я знал, что три неведомые существа почти достигли меня. Глаза передо мной уже не отступали так быстро; они были от меня почти на расстоянии меча. Я размахнулся, чтобы нанести последний удар, и почувствовал тяжелое тело, навалившееся на меня сзади. Что-то холодное, влажное и скользкое сдавило мне горло. Я пошатнулся и упал.
15. БЕГСТВО И ПОГОНЯ
Я пролежал без памяти не больше нескольких минут, но все же я не знал, сколько был без сознания, так как очнувшись, увидел что в коридоре стало светло и что глаза исчезли. На мне не было признаков повреждений, исключая легкого ушиба, так как, падая, я ударился о каменные плиты.
Я вскочил на ноги, чтобы узнать, откуда исходит свет. Оказалось, что навстречу мне продвигается отряд зеленых людей, состоящий из трех человек, один из которых держал в руках факел. Они еще не успели заметить меня, так что я, не теряя времени, проскользнул в первый встречный проход.
На этот раз, однако, я не отошел так далеко от главного коридора, как в тот раз, когда потерял Тарс Таркаса и его провожатых.
Отряд быстро приближался к устью прохода, у стены которого я притаился. Когда они прошли мимо, я вздохнул с облегчением. Они меня не заметили. Но, что лучше всего, этот отряд оказался тем самым, за которым я проследовал в погреб. Он состоял из Тарс Таркаса и его трех конвойных.
Я пошел за ними до камеры, где они держали великого тарка прикованным к стене. Двое стражей остались снаружи, в то время как человек с ключами вошел вместе с тарком, чтобы одеть на него оковы. Двое оставшихся в коридоре медленно направились к спиральной лестнице, ведущей в верхние этажи, и через минуту скрылись из виду за поворотом.
Они воткнули факел в отверстие у двери, так что его лучи освещали одновременно и камеру, и коридор. Убедившись, что оба стража ушли, я подошел к камере, с вполне разработанным планом действий.
Хотя мне было неприятно выполнять то, на что я решился, но, поскольку целью моей было вернуться в наш маленький лагерь на холме вместе с Тарс Таркасом, для меня иного выхода не было.
Крадясь вдоль стены, я вплотную подошел к двери и встал за ней, обеими руками занеся мой длинный меч, чтобы одним взмахом рассечь черен тюремного сторожа. Не стану останавливаться на том, что последовало после того, как я услышал шаги тюремщика. Будет достаточно, если я скажу, что минуту или две спустя Тарс Таркас, надев вооружение вождя варунов, быстро направился с факелом в руках к спиральной лестнице. В нескольких шагах за ним следовал в тени Джон Картер, принц Гелиума.
Оба товарища человека, который лежал теперь у дверей бывшей камеры Таркаса, только начали подниматься по специальной лестнице, когда тарк показался в коридоре.
– Отчего так долго, Тан Гама? – вскричал один из них.
– Да вот, с замком провозился, – ворчливо буркнул Тарс Таркас. – А теперь оказывается, что я забыл свой короткий меч в камере тарка. Идите вперед, я догоню вас.
– Как знаешь! – ответил тот самый воин, который говорил вначале. Мы подождем тебя наверху.
– Хорошо, – ответил Тарс Таркас, и повернул обратно, как будто для того, чтобы вернуться в камеру, но на некотором расстоянии остановился и стал ждать, пока те двое не скрылись в верхних этажах. Затем я присоединился к нему, мы потушили факел и поползли вдвоем к спиральной лестнице.
В первом этаже мы обнаружили, что коридор проходил только через половину этажа. Чтобы попасть во внутренний двор, нам пришлось бы пройти заднюю комнату, полную зеленых людей. Значит, оставался только один выход: достигнуть второго этажа и того коридора, по которому я прошел все здание.
Мы осторожно поднялись. Из комнаты наверху до нас доносился гул разговора. Мы, не встретив никого, дошли до верхнего конца лестницы. Затем мы пробрались вдоль коридора и благополучно достигли балкона, выходящего во двор.
Справа от нас светилось окно, ведущее в комнату, в которой я видел Тан Гаму, и его товарищей перед уходом в камеру тарка. Оба воина уже вернулись, и я услышал часть разговора.
– Что могло задержать Тан Гаму? – спросил один из них.
– Не может быть, чтобы он так долго искал свой меч в камере тарка! – сказал другой.
– Свой меч? – переспросила женщина, – что вы хотите этим сказать?
– Тан Гама забыл свой короткий меч в камере тарка, – объяснил первый воин, – и повернул за ним, оставив нас у лестницы.
– Тан Гама не имел с собой короткого меча сегодня вечером, – возразила женщина. – Меч его был разбит в сегодняшнем бою с тарком, и Тан Гама дал мне его починить. Смотри, вот он!
С этими словами она вытащила короткий меч из под шелков и мехов, служивших ей постелью.
Воины вскочили на ноги.
– Что-то неладное, – промолвил один из них.
– Я как будто предчувствовал это, когда Тан Гама оставил нас у лестницы, сказал другой.
– Мне показалось, что голос его звучал как-то странно.
– Идем! Идем скорее в подземелье!
Мы не стали слушать дальше. Я быстро связал свои ремни в одну длинную полосу, помог Тарс Таркасу спуститься во двор и минутой позже был рядом с ним.
Мы едва ли сказали друг другу дюжину слов с тех пор, как я поразил Тан Гаму у дверей камеры и при дрожащем свете факела увидел на лице великого тарка выражение самого крайнего удивления.
– За время нашей дружбы я научился не удивляться ничему, Джон Картер!
Это было все, что сказал он мне тогда. Ему и не нужно было говорить, что он ценит дружбу, побудившую меня рисковать жизнью для его спасения; излишним было говорить, что он рад мне.
Этот свирепый зеленый воин был первым, встретившим меня двадцать лет назад, когда я впервые появился на Марсе.
Он встретил меня с направленным на меня копьем и жестокой ненавистью в сердце. А теперь среди жителей обоих миров я не имел лучшего друга, чем Тарс Таркас, джеддак тарков.
Достигнув двора, мы на минуту остановились в тени под балконом, чтобы обсудить положение.
– Нас теперь пятеро, Тарс Таркас! – сказал я ему. – Со мной Тувия, Ксодар и Картерис. Нам нужны будут пять тотов, чтобы спастись.
– Картерис! – воскликнул он. – Твой сын.
– Да! Я нашел его в шадорской тюрьме на море Омина, в стране перворожденных.
– Я не знаю мест, о которых ты говоришь, Джон Картер. Они на Барсуме?
– На Барсуме и ниже, друг мой! Но подожди! Если нам удастся спастись, ты услышишь самую странную повесть, какую только приходилось слышать барсумцу. Мы должны скорее выкрасть тотов и скорее отъехать подальше к северу, прежде чем эти молодцы обнаружат, что мы их провели.
Мы благополучно добрались до другого конца двора и больших ворот, через которые необходимо было вывести тотов на дорогу. Нам предстояло трудное дело – захватить пять крупных свирепых животных, таких же диких, как их хозяева, которые слушались только грубой силы.
При нашем приближении они почуяли запах чужих и с яростным визгом окружили нас. Их головы с открытой пастью на длинных массивных шеях высоко поднимались над нашими головами. Их вид может внушить страх, даже когда они спокойны, но когда они возбуждены, они крайне опасны. Тот вышиной не менее десяти футов; у него блестящая, лишенная шерсти кожа, темно-серого цвета на спине и боках, что еще более подчеркивает яркую желтизну его восьми ног с громадными ступнями, лишенными копыт. Брюхо тота – чисто белое, плоский хвост дополняет картину свирепого марсианского коня, вполне подходящего для этого воинственного народа.
Так как тотами управляют исключительно телепатическими средствами, не было надобности иметь узду и поводья. Наша задача состояла в том, чтобы найти двух тотов, которые подчинились бы нашему молчаливому приказу. Когда табун напал на нас, мы настолько подчинили их нашей воле, что помешали их соединенной атаке против нас. Но их визг продолжался, и это должно было привлечь внимание наших врагов.
Наконец нам удалось овладеть одним из этих огромных животных, и прежде чем оно успело понять мое намерение, я твердо уселся верхом на его блестящей спине. Минутой позже Тарс Таркас тоже овладел тотом и вскочил на него, а затем мы погнали между нами трех или четырех из этих животных к большим воротам.
Тарс Таркас ехал впереди; он перегнулся, отодвинул задвижку и настежь открыл ворота в то время, как я удерживал трех тотов от возвращения в стадо. Затем, не закрывая ворот, мы проехали через дорогу вместе с краденными конями и поспешно направились к южной границе города.
До сих пор наше спасение было почти чудесным. Но фортуна не покидала нас и дальше. Мы миновали окрестности мертвого города и прибыли в лагерь, не заметив никаких признаков погони.
Легкий свисток известил моих товарищей о моем возвращении. Все трое остававшихся встретили нас, выражая самую восторженную радость.
Мы посвятили всего несколько минут рассказу о наших приключениях. Тарс Таркас и Картерис обменялись официальным, полным достоинства приветствием, принятым на Барсуме, но я интуитивно почувствовал, что тарк полюбил моего мальчика и что Картерис отвечал ему тем же. Ксодар и зеленый джеддак тоже были официально представлены друг другу. Затем мы посадили Тувию на самого добронравного из тотов, Ксодар и Картерис сели на остальных, и мы помчались по направлению к юго-востоку. У отдаленного конца города мы свернули к северу и бесшумно поехали по дну мертвого моря, залитого лучами двух месяцев, навстречу новым опасностям и приключениям.
Около полудня следующего дня мы остановились, чтобы дать передохнуть нашим коням и чтобы отдохнуть самим. Животным мы спутали ноги и пустили их пастись на желтый мох, который служит им одновременно и пищей и питьем во время походов. Тувия изъявила желание остаться на страже, остальные улеглись спать.
Мне показалось, что я только закрыл глаза, как я почувствовал ее руку на своем плече и услышал ее нежный голос, предостерегавший меня от новой опасности.
– Вставай, принц! – шепнула она. – Мне кажется, что за нами погоня. Похоже на то, что идет большой отряд.
Девушка стояла, указывая по направлению, откуда мы прибыли. Я встал, посмотрел, и мне тоже показалось, что на фоне далекого горизонта колеблется тонкая темная линия. Я разбудил остальных. Тарс Таркас, который благодаря своему гигантскому росту, возвышался над всеми нами, видел дальше других. Он посмотрел на горизонт и сказал:
– Это большой отряд всадников, и они мчатся во весь опор!
Нельзя было терять ни минуты. Мы бросились к нашим тотам, развязали им ноги и вскочили на них. Затем еще раз обратившись лицом к северу, галопом помчались вперед.
Остаток дня и всю следующую ночь мы без остановок неслись через желтую, дикую местность, а за нами неслась погоня. Она настигала нас медленно, но верно. Как раз перед наступлением темноты враги подъехали настолько близко, что мы легко могли узнать в них зеленых марсиан, и в течение всей ночи до нас явственно доносился звон их оружия.
В нескольких милях перед нами лежал ряд холмов – другой берег мертвого моря. Если бы нам удалось достичь этих холмов, наши шансы на спасения сильно увеличились бы. Но тот Тувии, хотя и несший самый легкий груз, стал проявлять явные признаки истощения.
Я ехал рядом с ней, пока ее тот внезапно не зашатался и ударился о моего коня. Видя, что она падает, я схватил девушку и пересадил ее на своего тота, позади себя. Едва я успел это сделать, как ее тот свалился. Мы оставили его на произвол судьбы и поскакали дальше. Тувия, сидя сзади, держалась за меня обеими руками.
Эта двойная ноша скоро оказалась непосильной для моего, уже достаточно измученного коня. Наша скорость сильно уменьшалась, потому что остальные должны были равняться по мне. В нашем маленьком отряде не было ни одного, который согласился бы покинуть другого. Все мы были различных стран, различных религий, различных цветов, и один из нас был даже из другого мира…
Холмы были уже совсем близко, но варуны настигали нас с такой быстротой, что мы оставили всякую надежду доехать вовремя. Тувия и я плелись позади всех, и наш тот все больше и больше замедлял ход. Вдруг я почувствовал, что горячие губы девушки запечатлели поцелуй на моем плече.
– Ради тебя, мой принц! – прошептала она.
Затем руки ее соскользнули с моего пояса, и она исчезла. Я обернулся и понял все. Тувия намеренно соскользнула вниз на самом пути преследовавших нас демонов, думая, что, облегчив тяжесть нашему тоту, она даст мне возможность вовремя доехать до холмов и спастись. Бедное дитя! Ей следовало лучше знать Джона Картера!
Повернув тота, я поспешил назад, надеясь доехать до нее и снова захватить ее с собой. Картерис обернулся назад как раз в это время; он оказался около меня, когда я настиг Тувию. Соскочив со своего тота, он бросил Тувию ему на спину и, повернув голову животного в сторону холмов, нанес ему сильный удар по крупу плоской стороной своего меча.
Смелый поступок моего мальчика и его рыцарское самопожертвование наполнили мою душу гордостью. Зато у нас пропали последние шансы на спасение. Варуны были совсем близко. Тарс Таркас и Ксодар, ускакавшие было далеко, обнаружили наше отсутствие и во весь опор мчались нам на помощь. По-видимому, надвигалась развязка моего вторичного путешествия на Барсум. Тяжело было мне уйти из жизни, не увидев моей дивной принцессы, не взяв еще раз ее в свои объятия, но, по-видимому, в книге судеб не была предначертана наша новая встреча, и мне следовало стойко принять то, что выпадало на мою долю. В эти последние минуты перед переходом в вечность я решил не изменять себе и умереть, покрыв себя славой.
Так как Картерис был пешим, я соскочил с моего тота и встал рядом с ним, чтобы вместе встретить атаку настигшего нас отряда. Минутой позже Тарс Таркас и Ксодар встали по обе стороны от нас, отпустив своих тотов; они хотели сражаться в равных с нами условиях.
Варуны были всего в сотне ярдов от нас, как вдруг раздался страшный взрыв, за ним другой. В последних рядах кочевников взорвались бомбы. Моментально все пришло в смятение. Сотни воинов свалились в мох. Тоты, потеряв своих хозяев, носились, обезумев от страха, среди раненых и убитых. Пешие воины были растоптаны и смяты в панике. Всякое подобие порядка в рядах зеленых воинов было нарушено. А когда они взглянули наверх, чтобы понять происхождение этой атаки, то замешательство перешло в отступление, а отступление – в паническое бегство.
В следующий момент весь отряд так же бешено мчался прочь от нас, как только что гнался за нами.
Мы обернулись по направлению, откуда раздался первый выстрел. Над вершинами ближайших холмов парил большой военный корабль, величественно плывущий по воздуху. В то время, как мы на него смотрели, пушка на носу корабля заговорила опять, и третья бомба разорвалась среди бегущих варунов.
Когда корабль приблизился, я не мог удержать дикого крика восторга: на носу его развевались цвета Гелиума!
Я вскочил на ноги, чтобы узнать, откуда исходит свет. Оказалось, что навстречу мне продвигается отряд зеленых людей, состоящий из трех человек, один из которых держал в руках факел. Они еще не успели заметить меня, так что я, не теряя времени, проскользнул в первый встречный проход.
На этот раз, однако, я не отошел так далеко от главного коридора, как в тот раз, когда потерял Тарс Таркаса и его провожатых.
Отряд быстро приближался к устью прохода, у стены которого я притаился. Когда они прошли мимо, я вздохнул с облегчением. Они меня не заметили. Но, что лучше всего, этот отряд оказался тем самым, за которым я проследовал в погреб. Он состоял из Тарс Таркаса и его трех конвойных.
Я пошел за ними до камеры, где они держали великого тарка прикованным к стене. Двое стражей остались снаружи, в то время как человек с ключами вошел вместе с тарком, чтобы одеть на него оковы. Двое оставшихся в коридоре медленно направились к спиральной лестнице, ведущей в верхние этажи, и через минуту скрылись из виду за поворотом.
Они воткнули факел в отверстие у двери, так что его лучи освещали одновременно и камеру, и коридор. Убедившись, что оба стража ушли, я подошел к камере, с вполне разработанным планом действий.
Хотя мне было неприятно выполнять то, на что я решился, но, поскольку целью моей было вернуться в наш маленький лагерь на холме вместе с Тарс Таркасом, для меня иного выхода не было.
Крадясь вдоль стены, я вплотную подошел к двери и встал за ней, обеими руками занеся мой длинный меч, чтобы одним взмахом рассечь черен тюремного сторожа. Не стану останавливаться на том, что последовало после того, как я услышал шаги тюремщика. Будет достаточно, если я скажу, что минуту или две спустя Тарс Таркас, надев вооружение вождя варунов, быстро направился с факелом в руках к спиральной лестнице. В нескольких шагах за ним следовал в тени Джон Картер, принц Гелиума.
Оба товарища человека, который лежал теперь у дверей бывшей камеры Таркаса, только начали подниматься по специальной лестнице, когда тарк показался в коридоре.
– Отчего так долго, Тан Гама? – вскричал один из них.
– Да вот, с замком провозился, – ворчливо буркнул Тарс Таркас. – А теперь оказывается, что я забыл свой короткий меч в камере тарка. Идите вперед, я догоню вас.
– Как знаешь! – ответил тот самый воин, который говорил вначале. Мы подождем тебя наверху.
– Хорошо, – ответил Тарс Таркас, и повернул обратно, как будто для того, чтобы вернуться в камеру, но на некотором расстоянии остановился и стал ждать, пока те двое не скрылись в верхних этажах. Затем я присоединился к нему, мы потушили факел и поползли вдвоем к спиральной лестнице.
В первом этаже мы обнаружили, что коридор проходил только через половину этажа. Чтобы попасть во внутренний двор, нам пришлось бы пройти заднюю комнату, полную зеленых людей. Значит, оставался только один выход: достигнуть второго этажа и того коридора, по которому я прошел все здание.
Мы осторожно поднялись. Из комнаты наверху до нас доносился гул разговора. Мы, не встретив никого, дошли до верхнего конца лестницы. Затем мы пробрались вдоль коридора и благополучно достигли балкона, выходящего во двор.
Справа от нас светилось окно, ведущее в комнату, в которой я видел Тан Гаму, и его товарищей перед уходом в камеру тарка. Оба воина уже вернулись, и я услышал часть разговора.
– Что могло задержать Тан Гаму? – спросил один из них.
– Не может быть, чтобы он так долго искал свой меч в камере тарка! – сказал другой.
– Свой меч? – переспросила женщина, – что вы хотите этим сказать?
– Тан Гама забыл свой короткий меч в камере тарка, – объяснил первый воин, – и повернул за ним, оставив нас у лестницы.
– Тан Гама не имел с собой короткого меча сегодня вечером, – возразила женщина. – Меч его был разбит в сегодняшнем бою с тарком, и Тан Гама дал мне его починить. Смотри, вот он!
С этими словами она вытащила короткий меч из под шелков и мехов, служивших ей постелью.
Воины вскочили на ноги.
– Что-то неладное, – промолвил один из них.
– Я как будто предчувствовал это, когда Тан Гама оставил нас у лестницы, сказал другой.
– Мне показалось, что голос его звучал как-то странно.
– Идем! Идем скорее в подземелье!
Мы не стали слушать дальше. Я быстро связал свои ремни в одну длинную полосу, помог Тарс Таркасу спуститься во двор и минутой позже был рядом с ним.
Мы едва ли сказали друг другу дюжину слов с тех пор, как я поразил Тан Гаму у дверей камеры и при дрожащем свете факела увидел на лице великого тарка выражение самого крайнего удивления.
– За время нашей дружбы я научился не удивляться ничему, Джон Картер!
Это было все, что сказал он мне тогда. Ему и не нужно было говорить, что он ценит дружбу, побудившую меня рисковать жизнью для его спасения; излишним было говорить, что он рад мне.
Этот свирепый зеленый воин был первым, встретившим меня двадцать лет назад, когда я впервые появился на Марсе.
Он встретил меня с направленным на меня копьем и жестокой ненавистью в сердце. А теперь среди жителей обоих миров я не имел лучшего друга, чем Тарс Таркас, джеддак тарков.
Достигнув двора, мы на минуту остановились в тени под балконом, чтобы обсудить положение.
– Нас теперь пятеро, Тарс Таркас! – сказал я ему. – Со мной Тувия, Ксодар и Картерис. Нам нужны будут пять тотов, чтобы спастись.
– Картерис! – воскликнул он. – Твой сын.
– Да! Я нашел его в шадорской тюрьме на море Омина, в стране перворожденных.
– Я не знаю мест, о которых ты говоришь, Джон Картер. Они на Барсуме?
– На Барсуме и ниже, друг мой! Но подожди! Если нам удастся спастись, ты услышишь самую странную повесть, какую только приходилось слышать барсумцу. Мы должны скорее выкрасть тотов и скорее отъехать подальше к северу, прежде чем эти молодцы обнаружат, что мы их провели.
Мы благополучно добрались до другого конца двора и больших ворот, через которые необходимо было вывести тотов на дорогу. Нам предстояло трудное дело – захватить пять крупных свирепых животных, таких же диких, как их хозяева, которые слушались только грубой силы.
При нашем приближении они почуяли запах чужих и с яростным визгом окружили нас. Их головы с открытой пастью на длинных массивных шеях высоко поднимались над нашими головами. Их вид может внушить страх, даже когда они спокойны, но когда они возбуждены, они крайне опасны. Тот вышиной не менее десяти футов; у него блестящая, лишенная шерсти кожа, темно-серого цвета на спине и боках, что еще более подчеркивает яркую желтизну его восьми ног с громадными ступнями, лишенными копыт. Брюхо тота – чисто белое, плоский хвост дополняет картину свирепого марсианского коня, вполне подходящего для этого воинственного народа.
Так как тотами управляют исключительно телепатическими средствами, не было надобности иметь узду и поводья. Наша задача состояла в том, чтобы найти двух тотов, которые подчинились бы нашему молчаливому приказу. Когда табун напал на нас, мы настолько подчинили их нашей воле, что помешали их соединенной атаке против нас. Но их визг продолжался, и это должно было привлечь внимание наших врагов.
Наконец нам удалось овладеть одним из этих огромных животных, и прежде чем оно успело понять мое намерение, я твердо уселся верхом на его блестящей спине. Минутой позже Тарс Таркас тоже овладел тотом и вскочил на него, а затем мы погнали между нами трех или четырех из этих животных к большим воротам.
Тарс Таркас ехал впереди; он перегнулся, отодвинул задвижку и настежь открыл ворота в то время, как я удерживал трех тотов от возвращения в стадо. Затем, не закрывая ворот, мы проехали через дорогу вместе с краденными конями и поспешно направились к южной границе города.
До сих пор наше спасение было почти чудесным. Но фортуна не покидала нас и дальше. Мы миновали окрестности мертвого города и прибыли в лагерь, не заметив никаких признаков погони.
Легкий свисток известил моих товарищей о моем возвращении. Все трое остававшихся встретили нас, выражая самую восторженную радость.
Мы посвятили всего несколько минут рассказу о наших приключениях. Тарс Таркас и Картерис обменялись официальным, полным достоинства приветствием, принятым на Барсуме, но я интуитивно почувствовал, что тарк полюбил моего мальчика и что Картерис отвечал ему тем же. Ксодар и зеленый джеддак тоже были официально представлены друг другу. Затем мы посадили Тувию на самого добронравного из тотов, Ксодар и Картерис сели на остальных, и мы помчались по направлению к юго-востоку. У отдаленного конца города мы свернули к северу и бесшумно поехали по дну мертвого моря, залитого лучами двух месяцев, навстречу новым опасностям и приключениям.
Около полудня следующего дня мы остановились, чтобы дать передохнуть нашим коням и чтобы отдохнуть самим. Животным мы спутали ноги и пустили их пастись на желтый мох, который служит им одновременно и пищей и питьем во время походов. Тувия изъявила желание остаться на страже, остальные улеглись спать.
Мне показалось, что я только закрыл глаза, как я почувствовал ее руку на своем плече и услышал ее нежный голос, предостерегавший меня от новой опасности.
– Вставай, принц! – шепнула она. – Мне кажется, что за нами погоня. Похоже на то, что идет большой отряд.
Девушка стояла, указывая по направлению, откуда мы прибыли. Я встал, посмотрел, и мне тоже показалось, что на фоне далекого горизонта колеблется тонкая темная линия. Я разбудил остальных. Тарс Таркас, который благодаря своему гигантскому росту, возвышался над всеми нами, видел дальше других. Он посмотрел на горизонт и сказал:
– Это большой отряд всадников, и они мчатся во весь опор!
Нельзя было терять ни минуты. Мы бросились к нашим тотам, развязали им ноги и вскочили на них. Затем еще раз обратившись лицом к северу, галопом помчались вперед.
Остаток дня и всю следующую ночь мы без остановок неслись через желтую, дикую местность, а за нами неслась погоня. Она настигала нас медленно, но верно. Как раз перед наступлением темноты враги подъехали настолько близко, что мы легко могли узнать в них зеленых марсиан, и в течение всей ночи до нас явственно доносился звон их оружия.
В нескольких милях перед нами лежал ряд холмов – другой берег мертвого моря. Если бы нам удалось достичь этих холмов, наши шансы на спасения сильно увеличились бы. Но тот Тувии, хотя и несший самый легкий груз, стал проявлять явные признаки истощения.
Я ехал рядом с ней, пока ее тот внезапно не зашатался и ударился о моего коня. Видя, что она падает, я схватил девушку и пересадил ее на своего тота, позади себя. Едва я успел это сделать, как ее тот свалился. Мы оставили его на произвол судьбы и поскакали дальше. Тувия, сидя сзади, держалась за меня обеими руками.
Эта двойная ноша скоро оказалась непосильной для моего, уже достаточно измученного коня. Наша скорость сильно уменьшалась, потому что остальные должны были равняться по мне. В нашем маленьком отряде не было ни одного, который согласился бы покинуть другого. Все мы были различных стран, различных религий, различных цветов, и один из нас был даже из другого мира…
Холмы были уже совсем близко, но варуны настигали нас с такой быстротой, что мы оставили всякую надежду доехать вовремя. Тувия и я плелись позади всех, и наш тот все больше и больше замедлял ход. Вдруг я почувствовал, что горячие губы девушки запечатлели поцелуй на моем плече.
– Ради тебя, мой принц! – прошептала она.
Затем руки ее соскользнули с моего пояса, и она исчезла. Я обернулся и понял все. Тувия намеренно соскользнула вниз на самом пути преследовавших нас демонов, думая, что, облегчив тяжесть нашему тоту, она даст мне возможность вовремя доехать до холмов и спастись. Бедное дитя! Ей следовало лучше знать Джона Картера!
Повернув тота, я поспешил назад, надеясь доехать до нее и снова захватить ее с собой. Картерис обернулся назад как раз в это время; он оказался около меня, когда я настиг Тувию. Соскочив со своего тота, он бросил Тувию ему на спину и, повернув голову животного в сторону холмов, нанес ему сильный удар по крупу плоской стороной своего меча.
Смелый поступок моего мальчика и его рыцарское самопожертвование наполнили мою душу гордостью. Зато у нас пропали последние шансы на спасение. Варуны были совсем близко. Тарс Таркас и Ксодар, ускакавшие было далеко, обнаружили наше отсутствие и во весь опор мчались нам на помощь. По-видимому, надвигалась развязка моего вторичного путешествия на Барсум. Тяжело было мне уйти из жизни, не увидев моей дивной принцессы, не взяв еще раз ее в свои объятия, но, по-видимому, в книге судеб не была предначертана наша новая встреча, и мне следовало стойко принять то, что выпадало на мою долю. В эти последние минуты перед переходом в вечность я решил не изменять себе и умереть, покрыв себя славой.
Так как Картерис был пешим, я соскочил с моего тота и встал рядом с ним, чтобы вместе встретить атаку настигшего нас отряда. Минутой позже Тарс Таркас и Ксодар встали по обе стороны от нас, отпустив своих тотов; они хотели сражаться в равных с нами условиях.
Варуны были всего в сотне ярдов от нас, как вдруг раздался страшный взрыв, за ним другой. В последних рядах кочевников взорвались бомбы. Моментально все пришло в смятение. Сотни воинов свалились в мох. Тоты, потеряв своих хозяев, носились, обезумев от страха, среди раненых и убитых. Пешие воины были растоптаны и смяты в панике. Всякое подобие порядка в рядах зеленых воинов было нарушено. А когда они взглянули наверх, чтобы понять происхождение этой атаки, то замешательство перешло в отступление, а отступление – в паническое бегство.
В следующий момент весь отряд так же бешено мчался прочь от нас, как только что гнался за нами.
Мы обернулись по направлению, откуда раздался первый выстрел. Над вершинами ближайших холмов парил большой военный корабль, величественно плывущий по воздуху. В то время, как мы на него смотрели, пушка на носу корабля заговорила опять, и третья бомба разорвалась среди бегущих варунов.
Когда корабль приблизился, я не мог удержать дикого крика восторга: на носу его развевались цвета Гелиума!
16. ПОД АРЕСТОМ
В то время, как Картерис, Тарс Таркас и я, замирая от радости, стояли, любуясь великолепным судном, над вершиной холма появились второй и третий корабли, грациозно скользившие вслед за первым.
Человек двадцать воздушных разведчиков бросились с палубы ближнего корабля и начали быстро спускаться на мох. В следующий момент мы были окружены вооруженными солдатами, причем один офицер выступил вперед, чтобы обратиться к нам, когда взгляд его упал на Картериса. С восклицанием радостного удивления бросился он вперед и, положив руку на плечо мальчика, назвал его по имени:
– Картерис, принц мой! – воскликнул он. – Каор! Каор! Хор Вастус приветствует сына Деи Торис, принцессы Гелиума и ее супруга Джона Картера! Где ты был, о мой принц? Весь Гелиум был погружен в печаль. Ужасные бедствия постигли могущественную нацию твоего прадеда после рокового дня, когда ты покинул нас!
– Не печалься, мой добрый Хор Вастус! – воскликнул Картерис. – Я вернулся не один, чтобы порадовать сердце моей матери и сердце моего возлюбленного народа. Со мной спаситель Барсума – Джон Картер, принц Гелиума!
Хор Вастус повернулся в направлении, указанном Картерисом, и увидев меня, чуть не упал от удивления.
– Джон Картер! – повторил он, и вдруг в глазах его мелькнуло смущенное выражение. – Мой принц! Где был ты?..
Тут он запнулся, но я знал, какой вопрос застыл у него на устах. Благородный человек не хотел вырвать у меня признания ужасной правды, что я вернулся с берегов моря Корус, из таинственной долины Дор.
– Ах, принц мой! – продолжал он, как-будто ни одна мысль не прервала его приветствия. – Достаточно того, что ты здесь! Окажи высокую честь Хор Вастусу, позволив ему первому упасть к твоим ногам!
С этими словами благородный воин вытащил свой меч из ножен и бросил его на землю передо мной.
Если бы вы знали характер и обычаи красных марсиан, вы могли бы оценить все значение, которое имел этот простой поступок для меня и для всех окружающих. Это было равносильно словам: «Мой меч, мое тело, моя душа – твои, и ты можешь делать с ними, что тебе угодно. До самой моей смерти и после нее ты один будешь моим господином. Прав ты или неправ – твое слово будет моей правдой. Мой меч ответит тому, кто поднимет на тебя руку».
Это – клятва верности, которую мужчины дают иногда джеддаку, если высокая душа и рыцарские поступки его внушили подданным восторженную любовь. Я никогда не слышал, чтобы подобная честь была оказана обыкновенному смертному. На это был возможен лишь один ответ. Я нагнулся, поднял меч с земли, поднес острие к своим губам и, подойдя к Хор Вастусу, собственноручно одел ему оружие.
Человек двадцать воздушных разведчиков бросились с палубы ближнего корабля и начали быстро спускаться на мох. В следующий момент мы были окружены вооруженными солдатами, причем один офицер выступил вперед, чтобы обратиться к нам, когда взгляд его упал на Картериса. С восклицанием радостного удивления бросился он вперед и, положив руку на плечо мальчика, назвал его по имени:
– Картерис, принц мой! – воскликнул он. – Каор! Каор! Хор Вастус приветствует сына Деи Торис, принцессы Гелиума и ее супруга Джона Картера! Где ты был, о мой принц? Весь Гелиум был погружен в печаль. Ужасные бедствия постигли могущественную нацию твоего прадеда после рокового дня, когда ты покинул нас!
– Не печалься, мой добрый Хор Вастус! – воскликнул Картерис. – Я вернулся не один, чтобы порадовать сердце моей матери и сердце моего возлюбленного народа. Со мной спаситель Барсума – Джон Картер, принц Гелиума!
Хор Вастус повернулся в направлении, указанном Картерисом, и увидев меня, чуть не упал от удивления.
– Джон Картер! – повторил он, и вдруг в глазах его мелькнуло смущенное выражение. – Мой принц! Где был ты?..
Тут он запнулся, но я знал, какой вопрос застыл у него на устах. Благородный человек не хотел вырвать у меня признания ужасной правды, что я вернулся с берегов моря Корус, из таинственной долины Дор.
– Ах, принц мой! – продолжал он, как-будто ни одна мысль не прервала его приветствия. – Достаточно того, что ты здесь! Окажи высокую честь Хор Вастусу, позволив ему первому упасть к твоим ногам!
С этими словами благородный воин вытащил свой меч из ножен и бросил его на землю передо мной.
Если бы вы знали характер и обычаи красных марсиан, вы могли бы оценить все значение, которое имел этот простой поступок для меня и для всех окружающих. Это было равносильно словам: «Мой меч, мое тело, моя душа – твои, и ты можешь делать с ними, что тебе угодно. До самой моей смерти и после нее ты один будешь моим господином. Прав ты или неправ – твое слово будет моей правдой. Мой меч ответит тому, кто поднимет на тебя руку».
Это – клятва верности, которую мужчины дают иногда джеддаку, если высокая душа и рыцарские поступки его внушили подданным восторженную любовь. Я никогда не слышал, чтобы подобная честь была оказана обыкновенному смертному. На это был возможен лишь один ответ. Я нагнулся, поднял меч с земли, поднес острие к своим губам и, подойдя к Хор Вастусу, собственноручно одел ему оружие.