Страница:
Я показал на свои связанные ноги.
– Разрежь, – приказал он рабыне.
Когда я был свободен, я поднялся и последовал за Калькаром. Охранники окружили меня и повели по аллее из красивых деревьев, каких я никогда не видел раньше. Вскоре мы пришли к шатру древних, частично разрушенному зданию огромной высоты и размера. Оно было освещено факелами, которые держали в руках рабы. Возле входа стояли охранники.
Они провели меня в большую комнату, вероятно единственную, сохранившуюся от старых времен, так как я видел с улицы, что крыша шатра провалилась во многих местах. Здесь было много Калькаров высших чинов, а в дальнем углу, в резном кресле на возвышении сидел Калькар. Кресло было огромно. На нем легко могло бы уместиться несколько человек.
Калькары называли это кресло троном, так как на нем сидел правитель. Но тогда я этого не знал.
Меня подвели к этому Калькару. У него было тонкое лицо, длинный тонкий нос, жестокие губы и пронзительные глаза. Правда черты лица его не были лишены приятности. Должно быть в его жилах текло много американской крови. Охранник остановил меня перед ним.
– Это он, Джамадар, – сказал вождь, который привел меня.
– Кто ты? – спросил Джамадар, обращаясь ко мне.
Тон его не понравился мне. Он был слишком диктаторским. Я не привык к такому тону, ведь выше Юлианов не было никого. И я не ответил ему.
Он повторил свой вопрос с гневом. Я повернулся к вождю Калькаров, который стоял рядом со мной.
– Скажи этому человеку, что он говорит с Юлианом. И мне не нравится его манера говорить. Пусть он спрашивает другим тоном, если хочет получить ответ.
Глаза Джамадара сузились. Он приподнялся со своего кресла.
– Юлиан! – воскликнул он. – Вы все юлианцы, но ты – Юлиан! Ты высший Вождь юлианцев. – Скажи мне, – тон его стал почти дружеским, ласковым. – Ты Юлиан, Красный Ястреб, который повел орды пустыни на нас?
– Я Юлиан Двадцатый, Красный Ястреб. А ты?
– Я Ортис, Джамадар.
– Много времени прошло с последней встречи Юлиана и Ортиса, – сказал я.
– И они всегда встречались, как враги, – заметил он. – Я послал за тобой, чтобы предложить мир и дружбу. Пятьсот лет мы вели бессмысленную никому ненужную войну из-за того, что два наших предка ненавидели друг друга. Ты Юлиан Двадцатый, я Ортис Шестнадцатый. Мы никогда не видели друг друга и тем не менее должны быть врагами. Глупо!
– Между Ортисом и Юлианом не может быть дружбы, – холодно сказал я.
– Может быть мир, – ответил он. А дружба придет позже. Может быть после того, как мы с тобой умрем. В этой богатой стране есть место для всех. Возвращайся к своему народу. Я пошлю с тобой свиту и богатые подарки. Скажи им, что Калькары могут разделить эту страну с Янки. Ты будешь править своей половиной страны, а я другой. В случае необходимости мы будем помогать друг другу людьми и лошадьми. Мы может жить в мире и наши народы будут процветать. что ты скажешь?
– Я прислал свой ответ вчера, – сказал я. – Сегодня он будет таким же. Единственный мир, который может быть между нами, это мир смерти. В этой стране будет только один правитель. И это будет Юлиан. Если не я, то следующий в моем роду. В мире нет места Калькарам и Янки. Триста лет мы гнали вас к морю. Вчера мы начали последний поход и не остановимся, пока последнего из вас, тех, кто разрушил старый мир, не сбросим в море. Таков мой ответ, Калькар.
Он вспыхнул, затем побледнел.
– Ты не знаешь нашей силы, – сказал он после минутного молчания. Вчера вы застали нас врасплох, но даже и тогда не сумели победить нас. Ты не знаешь, как кончилась битва. Ты не знаешь, что после твоего пленения твои воины были загнаны в горы. Ты не знаешь, что они уже просят мира. Ты спасешь и их жизни и свою, если примешь мое предложение.
– Нет, ничего этого я не знаю. И ты не знаешь, – презрительно ответил я. – Но я знаю, что ты лжешь. Ложь всегда была на знамени клана Ортиса.
– Уберите его! – крикнул Джамадар. – Пошлите письмо его людям: я предлагаю мир на следующих условиях – они получат часть этой страны по одну сторону от линии, проведенной от главного ущелья до моря. Я буду владеть другой половиной. Если они примут мое предложение, я верну им их вождя. Если откажутся, то вождь попадет в руки палача. Напомни им, что не в первый раз Ортис посылает Юлиана к палачу. Если они примут предложение, то между нашими народами всегда будет мир.
Меня снова отвели в хижину, где старая рабыня и я проспали до утра. Проснулся я от страшного шума на улице. Люди бегали туда-обратно, кричали, ругались, слышался топот копыт лошадей, звон оружия. Откуда-то издалека донесся знакомый звук и сердце мое забилось учащенно. Это был мерный гул боевых барабанов и боевой клич моего народа.
– Они идут, – сказала она. – Хуже, чем эти, они не будут. Нам уже пора сменить хозяев. Давно уже пора сменить хозяев. Давно, очень давно нами правили прежние. И говорят, что они были хорошие хозяева. Но до них были другие, и перед теми тоже другие. Все они приходили и уходили, а мы оставались.
Мы всегда были здесь, как койоты, как олени, как горы. Мы принадлежим этой земле. Когда уйдут последние наши хозяева, мы все равно останемся. Мы будем здесь, как были с самого начала. Они приходят, смешивают свою кровь с нашей, но через несколько поколений в нас не остается ни капли их крови. Все побеждает наша медленная уверенная кровь. Вы тоже придете и уйдете, не оставив после себя ни следа. Вы будете забыты, а мы все еще будем здесь.
Я с удивлением слушал ее. Никогда рабыня не говорила со мной так, и мне хотелось бы расспросить ее. Такое пророчество очень заинтересовало меня. Но тут снова появился Калькар в сопровождении воинов. Они вошли торопливо и торопливо вышли, уведя меня с собой. Снова меня связали и бросили на спину Красной Молнии. И снова мы были в пути на юго-запад.
Менее чем через два часа мы прибыли в самый большой лагерь, который когда-либо видел человек. Несколько миль мы ехали по нему и вскоре вокруг меня остались только охранники. Все остальные остались на окраине лагеря, готовясь встретить нападение моих воинов. Мы ехали по лагерю и тысячи Калькаров неслись навстречу, чтобы встать на защиту Капитоля.
Мы проходили мимо больших пустых пространств. Это были площади, которые древние зачем-то устраивали в своих лагерях. Они ничем не застраивали их и развалины их шатров окружали площади. Изредка среди старых развалин виднелись шатры, которые время не сумело еще разрушить. Шатры были сделаны из какого-то камнеподобного материала, секрет изготовления которого был утерян вместе с древними людьми.
Чем дальше мы шли, тем больше становилось не развалившихся шатров. Некоторые были такие высокие, что нетрудно было представить, что луна задевает за их крыши. Многие шатры были очень красивы. Они были украшены лепкой, а некоторые даже каменными изображениями людей в странной одежде. Здесь жили Калькары. Шатры стояли по обеим сторонам дороги и казалось, что дорога пролегает по каменному ущелью. В шатрах были сделаны тысячи отверстий для того, чтобы входить в них.
Дорога была пыльной и грязной. Кое-где были видны плиты, которыми древние мостили свои дороги, но в основном везде была грязь и кучи мусора, вздымавшиеся до уровня окон второго этажа.
Везде, где редко ступала нога Калькаров, выросли густые заросли кустов и виноградной лозы. Дорога была завалена не просто естественной грязью, но залита помоями. Запах стоял такой, что мне хотелось зажать нос. Грязные женщины Калькаров из окон и, завидев меня, выкрикивали оскорбления.
Я смотрел на эти громадные каменные шатры, которые раскинулись на громадном пространстве и думал о тех затраченных ресурсах, силах, времени, которые понадобились, чтобы создать все это. И зачем? Для того, чтобы в прекрасных шатрах поселилась эта грязная орда выродков? Сколько же столетий развивалась цивилизация древних? И для чего? А сколько столетий мы воюем против этих наглых пришельцев? А зачем? Я не знал ответа. Единственное, что я знал, это то, что мы должны воевать с ними, гнать их с нашей земли. Гнать из поколения в поколение. Может это заклятие лежит на нас с самого рождения каждого из нас?
Я вспомнил о пророчестве рабыни. Ее народ останется здесь. Останется как холмы, как луга, как воздух. Они ничего не добиваются, ни к чему не стремятся, они просто живут. А когда придет конец мира, а он несомненно придет, это будет конец и для нас и для них, потому что после конца не будет ничего.
Мой охранник свернул под высокую арку. Из грязного пола вырастали величественные колонны из полированного камня. Верхушки колонн были украшены резьбой и выкрашены в золотой цвет. К колоннам во всю длину зала были привязаны лошади. В конце зала начиналась широкая лестница.
Мы спешились и меня повели к лестнице. Калькары были везде. Они поднимались и спускались, оживленно переговариваясь между собой. Мы поднялись по лестнице и пошли по узкому коридору, в который выходило множество дверей.
Вскоре мы вошли в большую комнату и я очутился перед Ортисом, с которым разговаривал прошлой ночью. Он стоял возле окна и смотрел на улицу, разговаривая со своими приближенными. Один из них заметил меня и сказал об этом Ортису.
Джамадар увидел меня. Он что-то сказал одному из Калькаров. Тот подошел к двери и махнул кому-то рукой. Сразу вошел охранник, ведя с собой юношу одного из наших кланов. Увидев меня, юноша отсалютовал поднятием руки.
– Я даю тебе еще одну возможность подумать над моим предложением, – сказал Ортис, обращаясь ко мне. – Вот один из твоих людей, который может отнести твое письмо твоему народу, если ты хочешь избавить всех от бессмысленной кровавой бойни. И он отнесет письмо от меня – о том, что ты завтра будешь у палача, если твои воины не отступят и твои вожди откажутся заключить и поддерживать мир. На таких условиях я верну тебя твоему народу. А если ты дашь мне слово, то я позволю тебе самому отнести письмо племенам Юлиана.
– Мой ответ, – сказал я, – тот же, что был вчера. Таким же он будет завтра. – Затем я повернулся к воину. – Если тебе позволят уйти, отправляйся сразу же к Грифу и скажи, что мой последний приказ ему – водрузить наше Знамя на прибрежных утесах океана. Это все.
Ортис задрожал от гнева и разочарования. Он положил руку на рукоять меча и сделал шаг в мою сторону, но что-то остановило его. – Взять его! – рявкнул он, – к палачу завтра.
– Я с удовольствием посмотрю, – сказал он мне, – как твоя голова покатится в пыль, а тело сожрут свиньи.
Меня вывели из комнаты и повели вверх по бесконечной лестнице на самый верх шатра. Там меня втолкнули в комнату, которую охраняли два огромных воина.
На полу комнаты, прислонившись спиной к стене, сидел Калькар. Он взглянул на меня, но ничего не сказал. Я осмотрел пустую комнату. Здесь было полно пыли и грязи. Все стены были грязными до высоты человеческого роста. Видимо здесь всегда содержались заключенные. И прикосновение их тел оставили на стенах жирные грязные следы.
Я подошел к маленькому окну и посмотрел вниз. В глубоком ущелье тянулась дорога, по которой двигались Калькары и лошади, размером не больше кролика. Да и сама дорога мне показалась узкой, как кожаный шнур. В грязи копошились свиньи и собаки.
Долго я стоял и смотрел вниз на непривычный для меня ландшафт. Из окна своей тюрьмы я мог видеть крыши других шатров. Некоторые были в прекрасном состоянии, а крыши других были проломлены или же заросли мхом и травой.
Пока я стоял и смотрел на дальние горы, Калькар подошел ко мне. Я почувствовал его присутствие и посмотрел на него.
– Смотри внимательно, Янки, – сказал он неприятным голосом. – Ведь тебе недолго осталось смотреть. – Он угрюмо улыбнулся. – Отсюда прекрасный вид, – продолжал он. – В ясный день отсюда можно увидеть даже океан и остров.
– Мне очень хочется увидеть океан, – сказал я.
Он покачал головой.
– Океан очень близко, но ты никогда не увидишь его. Мне бы тоже хотелось увидеть его еще раз, но не получится.
– Почему?
– Завтра мы с тобой идем к палачу утром, – просто ответил он.
– И ты?
– Да. И я.
– За что?
– Потому что я настоящий Ортис.
– Но почему Ортиса отправляют к палачу? – спросил я. – Понятно, что он хочет казнить меня, ведь я Юлиан. Но почему Ортис казнит Ортиса?
– Тот, кто хочет меня казнить, не Ортис, – ответил Калькар и рассмеялся.
– Почему ты смеешься?
– Разве это не странная шутка судьбы, – воскликнул он, – что Ортис и Юлиан идут вместе на казнь?
Я думаю, что наша вражда с тобой, Юлиан, кончилась навеки.
– Она никогда не кончится, Калькар.
– Если бы мой отец был жив и сумел выполнить все свои планы, она кончилась бы.
– Пока живы Ортис и Юлиан – никогда!
– Ты молод и ненависть всосал с молоком матери. Сейчас она клокочет в твоих жилах. Но мой отец был стар, он видел все так, как оно есть, как никто кроме него не видел. Он был очень добрый и ученый человек. Он ненавидел то, что сделал первый Ортис с миром и с нашими людьми, которых он привел с Луны. И он знал, что это неправильно и хотел все исправить.
Он хотел вступить в переговоры с Юлианцами и вместе с ними исправлять то зло, что наш народ принес в мир. Он был Джамадаром, но он отрекся от трона, чтобы вернуться к своему народу. Ведь в нашем роду чистая кровь – мы американцы. В наших жилах нет крови Калькаров. Таких как мы, которые пронесли через все эти столетия, свою кровь незапятнанной, немного, может быть тысяча. И все они ненавидели Калькаров, этих животных.
Однако Калькары узнали, что он задумал, и среди них был тот, кто назвал себя Ортисом и Джамадаром. Он сын женщины Калькарки и моего дяди, ренегата. В его жилах течет кровь Ортисов, но даже капля Калькарской крови делает его Калькаром. И следовательно он не Ортис.
Он убил моего отца, а затем стал преследовать всех, в ком течет кровь Ортисов, все тех, в ком течет незапятнанная американская кровь. Некоторые, чтобы спасти свои шкуры, поклялись ему в верности, остальные пошли на эшафот. Я знаю, что остался последним в роду Ортисов. У меня было два брата и сестра. Но когда я спросил об их судьбе у узурпатора, он рассмеялся мне в лицо. Я уверен, что их больше нет.
Да, если бы мой отец жил, он сделал бы все, чтобы наша вражда кончилась. Но завтра палач положит конец всему. Другой путь был бы лучше, как ты думаешь, Юлиан?
Я стоял молча очень долго. Мне все же казалось, что путь, которым хотел идти покойный Джамадар, тоже был не лучше.
– Разрежь, – приказал он рабыне.
Когда я был свободен, я поднялся и последовал за Калькаром. Охранники окружили меня и повели по аллее из красивых деревьев, каких я никогда не видел раньше. Вскоре мы пришли к шатру древних, частично разрушенному зданию огромной высоты и размера. Оно было освещено факелами, которые держали в руках рабы. Возле входа стояли охранники.
Они провели меня в большую комнату, вероятно единственную, сохранившуюся от старых времен, так как я видел с улицы, что крыша шатра провалилась во многих местах. Здесь было много Калькаров высших чинов, а в дальнем углу, в резном кресле на возвышении сидел Калькар. Кресло было огромно. На нем легко могло бы уместиться несколько человек.
Калькары называли это кресло троном, так как на нем сидел правитель. Но тогда я этого не знал.
Меня подвели к этому Калькару. У него было тонкое лицо, длинный тонкий нос, жестокие губы и пронзительные глаза. Правда черты лица его не были лишены приятности. Должно быть в его жилах текло много американской крови. Охранник остановил меня перед ним.
– Это он, Джамадар, – сказал вождь, который привел меня.
– Кто ты? – спросил Джамадар, обращаясь ко мне.
Тон его не понравился мне. Он был слишком диктаторским. Я не привык к такому тону, ведь выше Юлианов не было никого. И я не ответил ему.
Он повторил свой вопрос с гневом. Я повернулся к вождю Калькаров, который стоял рядом со мной.
– Скажи этому человеку, что он говорит с Юлианом. И мне не нравится его манера говорить. Пусть он спрашивает другим тоном, если хочет получить ответ.
Глаза Джамадара сузились. Он приподнялся со своего кресла.
– Юлиан! – воскликнул он. – Вы все юлианцы, но ты – Юлиан! Ты высший Вождь юлианцев. – Скажи мне, – тон его стал почти дружеским, ласковым. – Ты Юлиан, Красный Ястреб, который повел орды пустыни на нас?
– Я Юлиан Двадцатый, Красный Ястреб. А ты?
– Я Ортис, Джамадар.
– Много времени прошло с последней встречи Юлиана и Ортиса, – сказал я.
– И они всегда встречались, как враги, – заметил он. – Я послал за тобой, чтобы предложить мир и дружбу. Пятьсот лет мы вели бессмысленную никому ненужную войну из-за того, что два наших предка ненавидели друг друга. Ты Юлиан Двадцатый, я Ортис Шестнадцатый. Мы никогда не видели друг друга и тем не менее должны быть врагами. Глупо!
– Между Ортисом и Юлианом не может быть дружбы, – холодно сказал я.
– Может быть мир, – ответил он. А дружба придет позже. Может быть после того, как мы с тобой умрем. В этой богатой стране есть место для всех. Возвращайся к своему народу. Я пошлю с тобой свиту и богатые подарки. Скажи им, что Калькары могут разделить эту страну с Янки. Ты будешь править своей половиной страны, а я другой. В случае необходимости мы будем помогать друг другу людьми и лошадьми. Мы может жить в мире и наши народы будут процветать. что ты скажешь?
– Я прислал свой ответ вчера, – сказал я. – Сегодня он будет таким же. Единственный мир, который может быть между нами, это мир смерти. В этой стране будет только один правитель. И это будет Юлиан. Если не я, то следующий в моем роду. В мире нет места Калькарам и Янки. Триста лет мы гнали вас к морю. Вчера мы начали последний поход и не остановимся, пока последнего из вас, тех, кто разрушил старый мир, не сбросим в море. Таков мой ответ, Калькар.
Он вспыхнул, затем побледнел.
– Ты не знаешь нашей силы, – сказал он после минутного молчания. Вчера вы застали нас врасплох, но даже и тогда не сумели победить нас. Ты не знаешь, как кончилась битва. Ты не знаешь, что после твоего пленения твои воины были загнаны в горы. Ты не знаешь, что они уже просят мира. Ты спасешь и их жизни и свою, если примешь мое предложение.
– Нет, ничего этого я не знаю. И ты не знаешь, – презрительно ответил я. – Но я знаю, что ты лжешь. Ложь всегда была на знамени клана Ортиса.
– Уберите его! – крикнул Джамадар. – Пошлите письмо его людям: я предлагаю мир на следующих условиях – они получат часть этой страны по одну сторону от линии, проведенной от главного ущелья до моря. Я буду владеть другой половиной. Если они примут мое предложение, я верну им их вождя. Если откажутся, то вождь попадет в руки палача. Напомни им, что не в первый раз Ортис посылает Юлиана к палачу. Если они примут предложение, то между нашими народами всегда будет мир.
Меня снова отвели в хижину, где старая рабыня и я проспали до утра. Проснулся я от страшного шума на улице. Люди бегали туда-обратно, кричали, ругались, слышался топот копыт лошадей, звон оружия. Откуда-то издалека донесся знакомый звук и сердце мое забилось учащенно. Это был мерный гул боевых барабанов и боевой клич моего народа.
– Они идут, – сказала она. – Хуже, чем эти, они не будут. Нам уже пора сменить хозяев. Давно уже пора сменить хозяев. Давно, очень давно нами правили прежние. И говорят, что они были хорошие хозяева. Но до них были другие, и перед теми тоже другие. Все они приходили и уходили, а мы оставались.
Мы всегда были здесь, как койоты, как олени, как горы. Мы принадлежим этой земле. Когда уйдут последние наши хозяева, мы все равно останемся. Мы будем здесь, как были с самого начала. Они приходят, смешивают свою кровь с нашей, но через несколько поколений в нас не остается ни капли их крови. Все побеждает наша медленная уверенная кровь. Вы тоже придете и уйдете, не оставив после себя ни следа. Вы будете забыты, а мы все еще будем здесь.
Я с удивлением слушал ее. Никогда рабыня не говорила со мной так, и мне хотелось бы расспросить ее. Такое пророчество очень заинтересовало меня. Но тут снова появился Калькар в сопровождении воинов. Они вошли торопливо и торопливо вышли, уведя меня с собой. Снова меня связали и бросили на спину Красной Молнии. И снова мы были в пути на юго-запад.
Менее чем через два часа мы прибыли в самый большой лагерь, который когда-либо видел человек. Несколько миль мы ехали по нему и вскоре вокруг меня остались только охранники. Все остальные остались на окраине лагеря, готовясь встретить нападение моих воинов. Мы ехали по лагерю и тысячи Калькаров неслись навстречу, чтобы встать на защиту Капитоля.
Мы проходили мимо больших пустых пространств. Это были площади, которые древние зачем-то устраивали в своих лагерях. Они ничем не застраивали их и развалины их шатров окружали площади. Изредка среди старых развалин виднелись шатры, которые время не сумело еще разрушить. Шатры были сделаны из какого-то камнеподобного материала, секрет изготовления которого был утерян вместе с древними людьми.
Чем дальше мы шли, тем больше становилось не развалившихся шатров. Некоторые были такие высокие, что нетрудно было представить, что луна задевает за их крыши. Многие шатры были очень красивы. Они были украшены лепкой, а некоторые даже каменными изображениями людей в странной одежде. Здесь жили Калькары. Шатры стояли по обеим сторонам дороги и казалось, что дорога пролегает по каменному ущелью. В шатрах были сделаны тысячи отверстий для того, чтобы входить в них.
Дорога была пыльной и грязной. Кое-где были видны плиты, которыми древние мостили свои дороги, но в основном везде была грязь и кучи мусора, вздымавшиеся до уровня окон второго этажа.
Везде, где редко ступала нога Калькаров, выросли густые заросли кустов и виноградной лозы. Дорога была завалена не просто естественной грязью, но залита помоями. Запах стоял такой, что мне хотелось зажать нос. Грязные женщины Калькаров из окон и, завидев меня, выкрикивали оскорбления.
Я смотрел на эти громадные каменные шатры, которые раскинулись на громадном пространстве и думал о тех затраченных ресурсах, силах, времени, которые понадобились, чтобы создать все это. И зачем? Для того, чтобы в прекрасных шатрах поселилась эта грязная орда выродков? Сколько же столетий развивалась цивилизация древних? И для чего? А сколько столетий мы воюем против этих наглых пришельцев? А зачем? Я не знал ответа. Единственное, что я знал, это то, что мы должны воевать с ними, гнать их с нашей земли. Гнать из поколения в поколение. Может это заклятие лежит на нас с самого рождения каждого из нас?
Я вспомнил о пророчестве рабыни. Ее народ останется здесь. Останется как холмы, как луга, как воздух. Они ничего не добиваются, ни к чему не стремятся, они просто живут. А когда придет конец мира, а он несомненно придет, это будет конец и для нас и для них, потому что после конца не будет ничего.
Мой охранник свернул под высокую арку. Из грязного пола вырастали величественные колонны из полированного камня. Верхушки колонн были украшены резьбой и выкрашены в золотой цвет. К колоннам во всю длину зала были привязаны лошади. В конце зала начиналась широкая лестница.
Мы спешились и меня повели к лестнице. Калькары были везде. Они поднимались и спускались, оживленно переговариваясь между собой. Мы поднялись по лестнице и пошли по узкому коридору, в который выходило множество дверей.
Вскоре мы вошли в большую комнату и я очутился перед Ортисом, с которым разговаривал прошлой ночью. Он стоял возле окна и смотрел на улицу, разговаривая со своими приближенными. Один из них заметил меня и сказал об этом Ортису.
Джамадар увидел меня. Он что-то сказал одному из Калькаров. Тот подошел к двери и махнул кому-то рукой. Сразу вошел охранник, ведя с собой юношу одного из наших кланов. Увидев меня, юноша отсалютовал поднятием руки.
– Я даю тебе еще одну возможность подумать над моим предложением, – сказал Ортис, обращаясь ко мне. – Вот один из твоих людей, который может отнести твое письмо твоему народу, если ты хочешь избавить всех от бессмысленной кровавой бойни. И он отнесет письмо от меня – о том, что ты завтра будешь у палача, если твои воины не отступят и твои вожди откажутся заключить и поддерживать мир. На таких условиях я верну тебя твоему народу. А если ты дашь мне слово, то я позволю тебе самому отнести письмо племенам Юлиана.
– Мой ответ, – сказал я, – тот же, что был вчера. Таким же он будет завтра. – Затем я повернулся к воину. – Если тебе позволят уйти, отправляйся сразу же к Грифу и скажи, что мой последний приказ ему – водрузить наше Знамя на прибрежных утесах океана. Это все.
Ортис задрожал от гнева и разочарования. Он положил руку на рукоять меча и сделал шаг в мою сторону, но что-то остановило его. – Взять его! – рявкнул он, – к палачу завтра.
– Я с удовольствием посмотрю, – сказал он мне, – как твоя голова покатится в пыль, а тело сожрут свиньи.
Меня вывели из комнаты и повели вверх по бесконечной лестнице на самый верх шатра. Там меня втолкнули в комнату, которую охраняли два огромных воина.
На полу комнаты, прислонившись спиной к стене, сидел Калькар. Он взглянул на меня, но ничего не сказал. Я осмотрел пустую комнату. Здесь было полно пыли и грязи. Все стены были грязными до высоты человеческого роста. Видимо здесь всегда содержались заключенные. И прикосновение их тел оставили на стенах жирные грязные следы.
Я подошел к маленькому окну и посмотрел вниз. В глубоком ущелье тянулась дорога, по которой двигались Калькары и лошади, размером не больше кролика. Да и сама дорога мне показалась узкой, как кожаный шнур. В грязи копошились свиньи и собаки.
Долго я стоял и смотрел вниз на непривычный для меня ландшафт. Из окна своей тюрьмы я мог видеть крыши других шатров. Некоторые были в прекрасном состоянии, а крыши других были проломлены или же заросли мхом и травой.
Пока я стоял и смотрел на дальние горы, Калькар подошел ко мне. Я почувствовал его присутствие и посмотрел на него.
– Смотри внимательно, Янки, – сказал он неприятным голосом. – Ведь тебе недолго осталось смотреть. – Он угрюмо улыбнулся. – Отсюда прекрасный вид, – продолжал он. – В ясный день отсюда можно увидеть даже океан и остров.
– Мне очень хочется увидеть океан, – сказал я.
Он покачал головой.
– Океан очень близко, но ты никогда не увидишь его. Мне бы тоже хотелось увидеть его еще раз, но не получится.
– Почему?
– Завтра мы с тобой идем к палачу утром, – просто ответил он.
– И ты?
– Да. И я.
– За что?
– Потому что я настоящий Ортис.
– Но почему Ортиса отправляют к палачу? – спросил я. – Понятно, что он хочет казнить меня, ведь я Юлиан. Но почему Ортис казнит Ортиса?
– Тот, кто хочет меня казнить, не Ортис, – ответил Калькар и рассмеялся.
– Почему ты смеешься?
– Разве это не странная шутка судьбы, – воскликнул он, – что Ортис и Юлиан идут вместе на казнь?
Я думаю, что наша вражда с тобой, Юлиан, кончилась навеки.
– Она никогда не кончится, Калькар.
– Если бы мой отец был жив и сумел выполнить все свои планы, она кончилась бы.
– Пока живы Ортис и Юлиан – никогда!
– Ты молод и ненависть всосал с молоком матери. Сейчас она клокочет в твоих жилах. Но мой отец был стар, он видел все так, как оно есть, как никто кроме него не видел. Он был очень добрый и ученый человек. Он ненавидел то, что сделал первый Ортис с миром и с нашими людьми, которых он привел с Луны. И он знал, что это неправильно и хотел все исправить.
Он хотел вступить в переговоры с Юлианцами и вместе с ними исправлять то зло, что наш народ принес в мир. Он был Джамадаром, но он отрекся от трона, чтобы вернуться к своему народу. Ведь в нашем роду чистая кровь – мы американцы. В наших жилах нет крови Калькаров. Таких как мы, которые пронесли через все эти столетия, свою кровь незапятнанной, немного, может быть тысяча. И все они ненавидели Калькаров, этих животных.
Однако Калькары узнали, что он задумал, и среди них был тот, кто назвал себя Ортисом и Джамадаром. Он сын женщины Калькарки и моего дяди, ренегата. В его жилах течет кровь Ортисов, но даже капля Калькарской крови делает его Калькаром. И следовательно он не Ортис.
Он убил моего отца, а затем стал преследовать всех, в ком течет кровь Ортисов, все тех, в ком течет незапятнанная американская кровь. Некоторые, чтобы спасти свои шкуры, поклялись ему в верности, остальные пошли на эшафот. Я знаю, что остался последним в роду Ортисов. У меня было два брата и сестра. Но когда я спросил об их судьбе у узурпатора, он рассмеялся мне в лицо. Я уверен, что их больше нет.
Да, если бы мой отец жил, он сделал бы все, чтобы наша вражда кончилась. Но завтра палач положит конец всему. Другой путь был бы лучше, как ты думаешь, Юлиан?
Я стоял молча очень долго. Мне все же казалось, что путь, которым хотел идти покойный Джамадар, тоже был не лучше.
5. Море
Мне казалось очень странным, что я стою и дружески беседую с Ортисом. Мне бы следовало вцепиться ему в горло, но было в нем что-то, что обезоруживало меня, а после того, что он рассказал, мне было стыдно сказать что-нибудь недружелюбное.
В конце концов, он же американец, и он ненавидит того же, кого и я. Несет ли он ответственность за сумасшедшее деяние своего предка? Но ненависть была частью моего существа и еще не умерла полностью – ведь он был Ортис. И я сказал ему об этом.
– Не знаю, могу ли я порицать тебя, – сказал он. – Но разве дело в этом? Завтра мы оба будем мертвы. Давай, будем делать вид, что мы друзья в эти последние часы.
Это был довольно красивый парень, чуть постарше меня, года на два-три. Его улыбка такая открытая и дружелюбная, обезоруживала меня. Вся злоба моя исчезала. Да, наверное, очень трудно ненавидеть этого Ортиса.
– Согласен, – сказал я и протянул руку. Он принял ее и улыбнулся.
– Тридцать четыре наших предка перевернулись бы в своих могилах, если бы видели это, – воскликнул он.
Мы долго проговорили возле окна. Внизу и по дороге сплошной линией тянулись Калькары. Все они двигались туда откуда ожидали нападения. Откуда-то издали доносился гул барабанов.
– Вы вчера их очень потрепали, – сказал он. – Они все сейчас перепуганы.
– Мы будем бить их сегодня и завтра и каждый день, пока не дойдем до моря.
– Сколько у тебя воинов?
– Нас было двадцать тысяч, когда мы отправились в поход, – гордо сказал я.
Он покачал головой.
– А их десять или двадцать раз по двадцать тысяч.
– Пусть их будет сорок раз по двадцать тысяч, мы все равно победим.
– Возможно, ведь вы хорошие бойцы. Но это займет у вас много лет. А Калькары плодятся, как кролики. Их женщины рожают, когда им еще нет пятнадцати. Если к двадцати годам они бездетны, их презирают, а если они не рожают к тридцати годам, их убивают, считая бесполезными для государства.
Пришла ночь. Калькары не принесли нам ни еды, ни питья. Было темно, только в некоторых шатрах светились слабые огоньки. Небо было затянуто легкими облаками. Калькары возле нашей двери уснули. Я тронул Ортиса, лежащего рядом со мной на полу, за плечо.
– В чем дело? – прошептал он.
– Я иду, – сказал я. – Ты пойдешь со мной?
Он сел.
– Ты куда собираешься? – спросил он шепотом.
– Я не знаю, далеко ли я смогу уйти, но я иду. Лишь бы не попасть к палачу.
Он засмеялся.
– Отлично! Я иду с тобой.
Я с большим трудом преодолел свою укоренившуюся ненависть к роду Ортисов и предложил Ортису присоединиться ко мне в попытке бегства. Но я сделал это. Я надеялся, что не пожалею.
Я встал и осторожно подошел к двери. Слабый свет глиняного светильника освещал двух охранников, которые спали сидя, прислонившись к стене.
У меня, разумеется не было никакого оружия, но оба Калькара имели мечи – для меня и для Ортиса. Рукояти мечей выглядывали из-под плащей. Моя рука почти схватила меч, когда Калькар шевельнулся. Я не стал дожидаться, чтобы он успокоился, а рванул меч и воин проснулся. В тот же момент Ортис схватил другой.
У Ортиса дела шли хуже. Калькар схватил его за горло и старался достать нож, чтобы прикончить. Краем глаза я видел, как сверкнул нож и Ортис сполз на пол.
Я устремился на второго врага. Он оттолкнул Ортиса и схватил свой меч. Но Калькар был слишком медлителен. Мой меч нашел путь к его сердцу и тут я услышал звук шагов на лестнице и крики людей. Ортис уже поднялся. Видимо он даже не был ранен. Я отдал ему свой меч и схватил тот, что был у второго Калькара.
Затем я пнул ногой светильник и позвал Ортиса за собой. Мы подбежали к лестнице, по которой поднимались Калькары, и притаились за перилами.
Их было трое и у первого из них был маленький факел, который отбрасывал странные пляшущие тени на стены. Мы хорошо видели Калькаров, оставаясь невидимыми для них.
– Возьмешь последнего, – прошептал я.
Мы склонились над поручнями и когда он размозжил голову третьего, я прикончил второго Калькара. Первый, несущий факел, оглянулся и увидел два меча. Он издал крик и бросился вниз по лестнице.
Этого ему не следовало делать. Если бы он вел себя спокойно, мы бы оставили его жить, так как мы торопились. Но он не переставал кричать и мы бросились в погоню. Он напомнил мне комету, летящую в темном небе и оставлявшую после себя огненный хвост. Только хвост у нашей кометы был маленьким. Однако это была быстрая комета и мы не могли догнать его, пока он сам на повороте не упал.
Я сразу же схватил его, но что-тот остановило мой меч. Я поднял Калькара когда он еще не пришел в себя, подтащил к окну и швырнул вниз, на улицу. Он так и не выпустил из рук факела и теперь уже совсем был похож на комету, когда я высунувшись из окна, наблюдал за его полетом. Но вот факел погас, это тело Калькара тяжело упало на каменные плиты.
Ортис хмыкнул:
– Идиот! – сказал он. – Ему следовало сразу выбросить факел. Тогда он легко мог скрыться от нас в одном из темных коридоров.
– Может свет ему был нужен, чтобы найти дорогу в ад, – предположил я.
– О, этого им совсем не требуется. Все они и так попадут в ад, если он существует, – заверил меня Ортис.
Мы снова пошли к лестнице, но тут услышали, как кто-то поднимается. Ортис схватил меня за рукав.
– Идем, прошептал он. – Теперь, когда охранники подняли тревогу, нам здесь не убежать. Я хорошо знаю этот дом. Я здесь бывал много раз. Если мы не будем суетится, то еще можем спастись. Ты идешь за мной?
– Конечно, – ответил я.
Тела наших охранников лежали там же, где мы их оставили. Ортис наклонился и снял плащи и шлемы с них.
– Это понадобится нам, когда мы выберемся отсюда – живыми, – сказал он, – Иди за мной.
Он повернулся и пошел по коридору. Затем свернул в одну из комнат.
Позади слышались шаги Калькаров на лестнице. Они звали своих товарищей наверху, но теперь ответа их не дождаться никогда. Шли они довольно медленно, за что мы были им благодарны.
Ортис прошел к окну комнаты.
– Внизу двор, – сказал он. – Мы находимся очень высоко, но стены сделаны из грубого камня. Ловкий человек может свободно спуститься вниз по стене. Может попытаемся? Мы сможем отдыхать в окнах, мимо которых будем спускаться.
– Хорошо, давай спускаться, – сказал я.
Он скатал плащи и шлемы в один узел и сбросил их вниз, в темноту. Затем мы пролезли в окно и начали спуск. Руки и ноги легко находили опору.
К сожалению ветер и время закруглили края камней, так что держаться за них было не очень удобно, тем более что выступы были шириной с ладонь. Однако я спускался до следующего окна без особых трудностей. Правда могу признаться, что я был рад отдохнуть немного, так как дышал я так, как будто пробежал милю.
Ортис присоединился ко мне.
– Палач мне теперь кажется менее страшным, – сказал он.
Я рассмеялся. – Он бы сделал это быстрее.
Следующий наш этап спуска был длиннее. Мы спустились сразу на два этажа. За это время я чуть дважды не свалился, и когда сел рядом со своим товарищем, я был мокрым от пота.
Мне не хочется вспоминать это приключение. Даже сейчас оно заставляет меня содрогнуться – но и оно кончилось. Мы вместе добрались до земли, нашли узел, одели плащи и шлемы. Мечи у нас были без ножен, так что мы просто заткнули их за пояса.
Когда мы пошли к двери, нам в ноздри ударил запах лошадей. Внутри было темно, но мы прошли через маленькую комнату и ощупью нашли дверь в противоположной стене. В шатрах древних почти не было дверей, так как Калькары использовали их на топливо. Но металлические двери остались и эта дверь была металлической.
Я открыл дверь, чтобы через щелочку заглянуть есть ли свет в соседнем помещении. Свет был. Это оказался огромный зал на первом этаже, где стояли лошади, привязанные к колоннам. Свет был не яркий, но кое-что можно было рассмотреть. Странно, что даже огонь у Калькаров был тусклым и каким-то нечистым. По углам комнаты прятались тяжелые тени. На колоннах и стенах прыгали странные тени лошадей.
У выходных дверей стояли охранники. Их было пять или шесть человек. Я думаю, что где-нибудь поблизости были и другие. Дверь, за которой мы стояли была в тени.
Я приоткрыл ее и мы проскользнули в комнату и спрятались среди лошадей. Если бы мне найти Красную Молнию! Я обошел почти всех и вдруг во втором ряду услышал знакомое фырканье. Это был он! Я как будто нашел брата!
Калькары по своему обычаю бросили седло и всю сбрую в грязь. Я быстро оседлал коня, а Ортис выбрал себе наиболее подходящего и тоже оседлал его.
Посовещавшись мы отвели лошадей в темное место, сели в седла, незамеченные охранниками. Затем мы выехали на свет и поехали к выходу спокойно разговаривая между собой. Так мы предполагали усыпить их бдительность. Ортис ехал чуть впереди, прикрывая меня и Красную Молнию. Ведь они могли узнать меня.
Они заметили нас и прекратили болтовню, но мы, не обращая на них внимания, продолжали ехать к выходу. Я думаю, что мы спокойно бы проехали мимо них, если бы из дежурки не выскочил Калькар, который возбужденно закричал:
– Никого не выпускать! Юлиан и Ортис бежали.
Охранники бросились к двери, а я ударил шпорами Красную Молнию, выхватил меч и поскакал на них. Ортис последовал моему примеру. Я зарубил одного из них, другой погиб под копытами коня. Я вылетел на дорогу, Ортис за мной. Свернув налево, мы проскакали немного к югу, затем свернули на боковую дорогу. До нас долетали крики и ругательства Калькаров.
Отпустив поводья мы дали возможность лошадям самим выбирать скорость с какой они могут скакать без риска сломать шею. Только проскакав не меньше мили, мы чуть замедлили ход. Ортис поехал рядом.
– Я не мог подумать, что такое случится, – сказал он, – и тем не менее мы теперь свободны, как свободны люди на земле.
– Но все еще над нами висит тень палача, – ответил я. – Слушай. Они скачут по горячим следам. – Звук копыт лошадей преследователей становился все громче и громче. Снова мы поскакали галопом, но вот развалина стены встала у нас на пути.
– Черт побери! – вскрикнул Ортис. – Я совсем забыл, что эта дорога блокирована. Нам нужно было повернуть или на север или на юг. Едем. Нам нужно назад и побыстрее. Мы должны доехать до поворота раньше их.
Мы быстро повернули и поскакали по той же дороге, по которой только что ехали. До поворота было близко, но теперь преследователи были уже видны, несмотря на темному. Кто первым доскачет до поворота. Мы или они?
– Ты поворачивай на юг, – крикнул я Ортису, – а я – на север. Тогда кто-нибудь из нас спасется.
– Хорошо, – согласился он. – Их слишком много, чтобы драться с ними.
Он был прав. Их было слишком много и сзади слышались еще крики. Я свернул налево, а Ортис – направо. Всего за секунду до преследователей мы успели проскочить поворот.
Я летел в черноте ночи по незнакомой дороге, а за мной – Калькары. Я не подгонял Красную Молнию – он и сам знал свое дело. Было безумием лететь по незнакомой дороге с такой скоростью, но это была моя единственная надежда.
В конце концов, он же американец, и он ненавидит того же, кого и я. Несет ли он ответственность за сумасшедшее деяние своего предка? Но ненависть была частью моего существа и еще не умерла полностью – ведь он был Ортис. И я сказал ему об этом.
– Не знаю, могу ли я порицать тебя, – сказал он. – Но разве дело в этом? Завтра мы оба будем мертвы. Давай, будем делать вид, что мы друзья в эти последние часы.
Это был довольно красивый парень, чуть постарше меня, года на два-три. Его улыбка такая открытая и дружелюбная, обезоруживала меня. Вся злоба моя исчезала. Да, наверное, очень трудно ненавидеть этого Ортиса.
– Согласен, – сказал я и протянул руку. Он принял ее и улыбнулся.
– Тридцать четыре наших предка перевернулись бы в своих могилах, если бы видели это, – воскликнул он.
Мы долго проговорили возле окна. Внизу и по дороге сплошной линией тянулись Калькары. Все они двигались туда откуда ожидали нападения. Откуда-то издали доносился гул барабанов.
– Вы вчера их очень потрепали, – сказал он. – Они все сейчас перепуганы.
– Мы будем бить их сегодня и завтра и каждый день, пока не дойдем до моря.
– Сколько у тебя воинов?
– Нас было двадцать тысяч, когда мы отправились в поход, – гордо сказал я.
Он покачал головой.
– А их десять или двадцать раз по двадцать тысяч.
– Пусть их будет сорок раз по двадцать тысяч, мы все равно победим.
– Возможно, ведь вы хорошие бойцы. Но это займет у вас много лет. А Калькары плодятся, как кролики. Их женщины рожают, когда им еще нет пятнадцати. Если к двадцати годам они бездетны, их презирают, а если они не рожают к тридцати годам, их убивают, считая бесполезными для государства.
Пришла ночь. Калькары не принесли нам ни еды, ни питья. Было темно, только в некоторых шатрах светились слабые огоньки. Небо было затянуто легкими облаками. Калькары возле нашей двери уснули. Я тронул Ортиса, лежащего рядом со мной на полу, за плечо.
– В чем дело? – прошептал он.
– Я иду, – сказал я. – Ты пойдешь со мной?
Он сел.
– Ты куда собираешься? – спросил он шепотом.
– Я не знаю, далеко ли я смогу уйти, но я иду. Лишь бы не попасть к палачу.
Он засмеялся.
– Отлично! Я иду с тобой.
Я с большим трудом преодолел свою укоренившуюся ненависть к роду Ортисов и предложил Ортису присоединиться ко мне в попытке бегства. Но я сделал это. Я надеялся, что не пожалею.
Я встал и осторожно подошел к двери. Слабый свет глиняного светильника освещал двух охранников, которые спали сидя, прислонившись к стене.
У меня, разумеется не было никакого оружия, но оба Калькара имели мечи – для меня и для Ортиса. Рукояти мечей выглядывали из-под плащей. Моя рука почти схватила меч, когда Калькар шевельнулся. Я не стал дожидаться, чтобы он успокоился, а рванул меч и воин проснулся. В тот же момент Ортис схватил другой.
У Ортиса дела шли хуже. Калькар схватил его за горло и старался достать нож, чтобы прикончить. Краем глаза я видел, как сверкнул нож и Ортис сполз на пол.
Я устремился на второго врага. Он оттолкнул Ортиса и схватил свой меч. Но Калькар был слишком медлителен. Мой меч нашел путь к его сердцу и тут я услышал звук шагов на лестнице и крики людей. Ортис уже поднялся. Видимо он даже не был ранен. Я отдал ему свой меч и схватил тот, что был у второго Калькара.
Затем я пнул ногой светильник и позвал Ортиса за собой. Мы подбежали к лестнице, по которой поднимались Калькары, и притаились за перилами.
Их было трое и у первого из них был маленький факел, который отбрасывал странные пляшущие тени на стены. Мы хорошо видели Калькаров, оставаясь невидимыми для них.
– Возьмешь последнего, – прошептал я.
Мы склонились над поручнями и когда он размозжил голову третьего, я прикончил второго Калькара. Первый, несущий факел, оглянулся и увидел два меча. Он издал крик и бросился вниз по лестнице.
Этого ему не следовало делать. Если бы он вел себя спокойно, мы бы оставили его жить, так как мы торопились. Но он не переставал кричать и мы бросились в погоню. Он напомнил мне комету, летящую в темном небе и оставлявшую после себя огненный хвост. Только хвост у нашей кометы был маленьким. Однако это была быстрая комета и мы не могли догнать его, пока он сам на повороте не упал.
Я сразу же схватил его, но что-тот остановило мой меч. Я поднял Калькара когда он еще не пришел в себя, подтащил к окну и швырнул вниз, на улицу. Он так и не выпустил из рук факела и теперь уже совсем был похож на комету, когда я высунувшись из окна, наблюдал за его полетом. Но вот факел погас, это тело Калькара тяжело упало на каменные плиты.
Ортис хмыкнул:
– Идиот! – сказал он. – Ему следовало сразу выбросить факел. Тогда он легко мог скрыться от нас в одном из темных коридоров.
– Может свет ему был нужен, чтобы найти дорогу в ад, – предположил я.
– О, этого им совсем не требуется. Все они и так попадут в ад, если он существует, – заверил меня Ортис.
Мы снова пошли к лестнице, но тут услышали, как кто-то поднимается. Ортис схватил меня за рукав.
– Идем, прошептал он. – Теперь, когда охранники подняли тревогу, нам здесь не убежать. Я хорошо знаю этот дом. Я здесь бывал много раз. Если мы не будем суетится, то еще можем спастись. Ты идешь за мной?
– Конечно, – ответил я.
Тела наших охранников лежали там же, где мы их оставили. Ортис наклонился и снял плащи и шлемы с них.
– Это понадобится нам, когда мы выберемся отсюда – живыми, – сказал он, – Иди за мной.
Он повернулся и пошел по коридору. Затем свернул в одну из комнат.
Позади слышались шаги Калькаров на лестнице. Они звали своих товарищей наверху, но теперь ответа их не дождаться никогда. Шли они довольно медленно, за что мы были им благодарны.
Ортис прошел к окну комнаты.
– Внизу двор, – сказал он. – Мы находимся очень высоко, но стены сделаны из грубого камня. Ловкий человек может свободно спуститься вниз по стене. Может попытаемся? Мы сможем отдыхать в окнах, мимо которых будем спускаться.
– Хорошо, давай спускаться, – сказал я.
Он скатал плащи и шлемы в один узел и сбросил их вниз, в темноту. Затем мы пролезли в окно и начали спуск. Руки и ноги легко находили опору.
К сожалению ветер и время закруглили края камней, так что держаться за них было не очень удобно, тем более что выступы были шириной с ладонь. Однако я спускался до следующего окна без особых трудностей. Правда могу признаться, что я был рад отдохнуть немного, так как дышал я так, как будто пробежал милю.
Ортис присоединился ко мне.
– Палач мне теперь кажется менее страшным, – сказал он.
Я рассмеялся. – Он бы сделал это быстрее.
Следующий наш этап спуска был длиннее. Мы спустились сразу на два этажа. За это время я чуть дважды не свалился, и когда сел рядом со своим товарищем, я был мокрым от пота.
Мне не хочется вспоминать это приключение. Даже сейчас оно заставляет меня содрогнуться – но и оно кончилось. Мы вместе добрались до земли, нашли узел, одели плащи и шлемы. Мечи у нас были без ножен, так что мы просто заткнули их за пояса.
Когда мы пошли к двери, нам в ноздри ударил запах лошадей. Внутри было темно, но мы прошли через маленькую комнату и ощупью нашли дверь в противоположной стене. В шатрах древних почти не было дверей, так как Калькары использовали их на топливо. Но металлические двери остались и эта дверь была металлической.
Я открыл дверь, чтобы через щелочку заглянуть есть ли свет в соседнем помещении. Свет был. Это оказался огромный зал на первом этаже, где стояли лошади, привязанные к колоннам. Свет был не яркий, но кое-что можно было рассмотреть. Странно, что даже огонь у Калькаров был тусклым и каким-то нечистым. По углам комнаты прятались тяжелые тени. На колоннах и стенах прыгали странные тени лошадей.
У выходных дверей стояли охранники. Их было пять или шесть человек. Я думаю, что где-нибудь поблизости были и другие. Дверь, за которой мы стояли была в тени.
Я приоткрыл ее и мы проскользнули в комнату и спрятались среди лошадей. Если бы мне найти Красную Молнию! Я обошел почти всех и вдруг во втором ряду услышал знакомое фырканье. Это был он! Я как будто нашел брата!
Калькары по своему обычаю бросили седло и всю сбрую в грязь. Я быстро оседлал коня, а Ортис выбрал себе наиболее подходящего и тоже оседлал его.
Посовещавшись мы отвели лошадей в темное место, сели в седла, незамеченные охранниками. Затем мы выехали на свет и поехали к выходу спокойно разговаривая между собой. Так мы предполагали усыпить их бдительность. Ортис ехал чуть впереди, прикрывая меня и Красную Молнию. Ведь они могли узнать меня.
Они заметили нас и прекратили болтовню, но мы, не обращая на них внимания, продолжали ехать к выходу. Я думаю, что мы спокойно бы проехали мимо них, если бы из дежурки не выскочил Калькар, который возбужденно закричал:
– Никого не выпускать! Юлиан и Ортис бежали.
Охранники бросились к двери, а я ударил шпорами Красную Молнию, выхватил меч и поскакал на них. Ортис последовал моему примеру. Я зарубил одного из них, другой погиб под копытами коня. Я вылетел на дорогу, Ортис за мной. Свернув налево, мы проскакали немного к югу, затем свернули на боковую дорогу. До нас долетали крики и ругательства Калькаров.
Отпустив поводья мы дали возможность лошадям самим выбирать скорость с какой они могут скакать без риска сломать шею. Только проскакав не меньше мили, мы чуть замедлили ход. Ортис поехал рядом.
– Я не мог подумать, что такое случится, – сказал он, – и тем не менее мы теперь свободны, как свободны люди на земле.
– Но все еще над нами висит тень палача, – ответил я. – Слушай. Они скачут по горячим следам. – Звук копыт лошадей преследователей становился все громче и громче. Снова мы поскакали галопом, но вот развалина стены встала у нас на пути.
– Черт побери! – вскрикнул Ортис. – Я совсем забыл, что эта дорога блокирована. Нам нужно было повернуть или на север или на юг. Едем. Нам нужно назад и побыстрее. Мы должны доехать до поворота раньше их.
Мы быстро повернули и поскакали по той же дороге, по которой только что ехали. До поворота было близко, но теперь преследователи были уже видны, несмотря на темному. Кто первым доскачет до поворота. Мы или они?
– Ты поворачивай на юг, – крикнул я Ортису, – а я – на север. Тогда кто-нибудь из нас спасется.
– Хорошо, – согласился он. – Их слишком много, чтобы драться с ними.
Он был прав. Их было слишком много и сзади слышались еще крики. Я свернул налево, а Ортис – направо. Всего за секунду до преследователей мы успели проскочить поворот.
Я летел в черноте ночи по незнакомой дороге, а за мной – Калькары. Я не подгонял Красную Молнию – он и сам знал свое дело. Было безумием лететь по незнакомой дороге с такой скоростью, но это была моя единственная надежда.