Ортис ехал впереди с Га-ва-го, который как всегда возглавлял колонну в то время как пленница, привязанная к спине воина, и я ехали с основной массой.
Воины, на которых мы ехали, случайно оказались рядом, и я увидел, что девушка вопросительно смотрит на меня. Видимо, ее очень интересовали остатки моей одежды, которая так отличалась от всего, что она видела в этом мире. Она видимо понимала и говорила на том же языке, что и Га-ва-го и я наконец осмелел настолько, что обратился к ней:
– Мне очень жаль, что вы попали в руки этих созданий. Я хотел бы быть вам чем-нибудь полезен, однако, я тоже всего лишь пленник.
Она выслушала меня, слегка наклонив голову, и поначалу я подумал, что она не ответит. Однако, она под конец, глядя мне прямо в глаза, спросила:
– Кто ты?
– Я один из жителей планеты Земля.
– Где она и что значит слово «планета»? – спросила она. (Дело в том что мне пришлось употребить слово земное, поскольку подобного понятия не существовало в языке Ва-гасов).
– Вы знаете конечно, – сказал я, – что пространство снаружи Во-наа населено другими мирами. Ближайший к Во-наа – Земля, которая во много-много раз больше вашего мира. И вот с Земли то я и прибыл.
Она показала головой.
– Я не понимаю. – Она прикрыла глаза и сделала рукой жест, которым охватывала все вокруг. – Все, все – скала. Только здесь в центре существует место, которое мы называем Во-наа. Все остальное – скала.
Я чуть не улыбнулся при таком заявлении об исключительности Во-наа. Однако, как же мало это отличалось от высказываний некоторых На-вансов, которые полагали, что Космос существует исключительно ради Земли. Я даже знал человека в нашем просвещенном двадцать первом столетии, который настаивал на том, что Марс необитаем, и что сигналы, идущие к нам с соседней планеты – или гигантская мистификация или голос дьявола, искушающего людей и подрывающего веру в Бога.
– Ты когда-нибудь видела похожих на меня в Во-наа? – спросил я ее.
– Нет, – ответила она. – Но Во-наа огромный мир, и в нем есть еще много мест, о которых я ничего не знаю.
– Я не из Во-наа, – попытался объяснить ей снова. – Я из другого мира, который далеко отсюда.
Я попытался рассказать ей о Вселенной, О Солнце, о планетах о их спутниках. Однако я увидел, что она не может этого постичь, так же как ограниченный ум человека не может вместить в себя понятий пространства и бесконечности. До нее это просто не доходило – только и всего. Для нее все, что для нас представляло пространство, было скалой. Она, однако, долго думала и наконец сказала:
– Возможно, что существуют другие миры, кроме Во-наа. Великий Нуз, чьи огромные дыры уходят в бесконечную скалу, возможно, ведет к другим мирам, похожим на Во-наа. Я слышала о такой теории, однако никто в Во-наа не верит в нее. Тогда это правда, – воскликнула она, – и ты пришел из другого мира. Ты пришел из одной из дыр Нуза, правда ведь?
– Да, правда, – ответил я. – Я явился из одного из Нуз (это означало дыры на языке На-вансов). Но я явился из мира, который не похож на Во-наа. Здесь вы живете внутри полой сферы. Мы, земные люди живем на поверхности подобной сферы, которая, однако, во много раз больше вашей.
– Однако что же держит ее? – спросила она и засмеялась. В первый раз я услышал как она смеялась. Это был удивительно заразительный смех и довольно мелодичный. Хотя я и понимал, что это до некоторой степени бесполезно, я попытался объяснить ей положение вещей, начав с туманностей и завершив рассказ о том, как связаны друг с другом Земля и Луна. Если я и не добился ничего, то, по крайней мере, отвлек ее внимание от того ужасного положения, в котором она очутилась, и развеселил ее, так как она часто смеялась во время моего рассказа. Я никогда не видел такого веселого и жизнерадостного создания, как она. На ней было одеяние, напоминающее тунику. Оно едва доходило ей до колен. При скачке оно задиралось вверх и обнажало ее ноги буквально до бедер. Она была дивно сложена. Контуры ее тела не прятались, а подчеркивались прозрачной материей ее изысканного одеяния. А когда она смеялась, обнажались два ряда ровных ослепительно-белых зубов – предмет зависти большинства земных красавиц.
– Предположим, я возьму горсть песка и подкину вверх, – говорила она, Согласно твоей теории, маленькие частички вращаются вокруг больших, и все это вместе полетит по воздуху. Однако этого ведь не случится. Если я брошу пригоршню песка в воздух, он немедленно упадет на Землю, и если как ты говоришь, миры точно так же брошены в воздух, то они тоже упадут на землю, как и песок…
Это было бесполезно, но ведь я знал это с самого начала. Было бы гораздо интереснее ее расспрашивать, и я несколько раз пытался это сделать, однако она каждый раз жестом останавливала меня, качала головой и настаивала, чтобы я вместо этого отвечал на ее вопросы. На этот раз я однако настоял на своем.
– Скажи мне, пожалуйста, – спросил я, – как это ты попала в такое место, где тебя схватили; как это ты летаешь; что стало с твоими крыльями и почему, когда они сорвали их с тебя это не причинило тебе вреда?
Она весело рассмеялась.
– Крылья не растут на нас, – объяснила она. – Мы их делаем и пристегиваем к рукам.
– И вы можете подняться в воздух с помощью крыльев, привязанных в рукам? – спросил я недоверчиво.
– О, нет, – ответила она, – крылья просто служат нам для того, чтобы направлять свой полет. В мешке, который находится у нас за спиной находится газ, который легче воздуха. Именно этот газ поднимает нас. Количество его подбирается таким образом, чтобы обеспечить нужное равновесие, чтобы мы могли летать на любой высоте, слегка взмахивая крыльями. В этот раз, когда я парила над Лаэте, налетел ветер, и схватив меня в свои сильные объятия понес над Во-нааном. Я безуспешно пыталась бороться с ним, пока сов
сем не выбилась из сил, и тут он швырнул меня в лапы Ва-гасов. Все это потому что газ из моего мешка почти весь улетучился. Это и не рассчитано на такой длительный полет.
Она употребила слово, которое, после того, как она объяснила мне его значение, я понял, как обозначающее время. И я спросил ее, что они под этим понимают и как они могут измерить его. Дело в том, что Ва-гасы видимо не имели ни малейшего представления о том, что продолжительность событий можно измерять.
Наа-ее-лаа объяснила мне, что Ва-гасы, которые находятся на более низкой ступени развития, не умеют измерять время. Однако У-гасы, к которым она принадлежит, умеют это делать. Они научились измерять время, заметив что в течение определенного времени Хузы или кратеры светятся, а потом снова темнеют. Они выбрали за единицу времени полный период от начала свечения какого-либо определенного кратера до конца его потемнения. Они назвали эту единицу «ула». Она примерно соответствует звездному месяцу. Уже используя механику, они разделили эту единицу на сто частей, называемых «ола». Продолжительность каждой олы соответствует примерно шести часам и тридцати двум минутам земного времени. Десять «ул» составляют «кельд», который можно назвать лунным годом и который составляет 272 дня по земному времени.
Я задал ей еще много вопросов и получил большое удовольствие от ее ответов. Она оказалась сообразительной и образованной девушкой, и хотя чувствовалось, что она не простого происхождения, ее манера обращения была проста и доброжелательна. Все же я не мог не почувствовать, что среди своего народа она занимает высокое положение.
Наш разговор был прерван посланцем, который пронесся на бешеной скорости и передал приказ Га-ва-го о том, что разведчики обнаружили большое поселение, и всем воинам необходимо приготовиться к битве.
Все мы немедленно поскакали к Га-ва-го, а затем к разведчикам, которые маячили далеко впереди на холме. Нам приказали хранить молчание, и вся кавалькада Ва-гасов, которые почти бесшумно мчались по бледно-розовой траве, представлялась мне, необычайно зловещим и фантастическим зрелищем. Когда мы подъехали к разведчикам, то узнали, что деревня расположена за грядой невдалеке от нас. Га-ва-го отделил женщин и детей, а так же трех пленников, которых он оставлял под небольшой охраной, и приказал им всем оставаться на месте до тех пор, пока воины не достигнут гряды. Затем мы должны были перебраться на место, с которого видна была бы деревня и можно было бы наблюдать битву. Если Но-вансам не повезет, мы должны были уйти на место, которое он указал воинам, оставленным для охраны. Это было место всеобщего сбора. Дело в том, что воины Ва-гасов при поражении моментально рассыпались в стороны, чтобы не дать возможности превосходящему их врагу догнать и уничтожить значительную группировку.
Когда мы стояли вот так на холме и наблюдали за Га-ва-го и другими воинами, которые быстро мчались к гряде, я подумал о том, что это очень странно, что жители деревни не выставили на гряде дозорных и не обезопасили себя от случайности. Однако, когда я спросил об этом воина, оставленного для нашей охраны, он пояснил мне, что не все племена Ва-гасов имеют обыкновение выставлять дозорных, особенно, если считают, что находятся в безопасности. Что касается Га-ва-го, то он всегда следовал этому правилу, и именно этому его племя обязано своим превосходством над другими племенами Ва-гасов.
– После того, как племя совершило несколько успешных рейдов, – объяснил мне воин, – и с победой возвратилось домой, всех переполняет гордость и они начинают думать, что никто не осмелится их атаковать. А затем они становятся беспечными и мало-помалу привычка выставлять дозорных пропадает. Сам факт, что у них нет дозорных, говорит о том, что они – большое, сильное и процветающее племя. У нас будет пища на долгое время.
Одна только мысль об этом была настолько отвратительна, что меня буквально передернуло, когда я понял, насколько бездушны эти существа, которые могут говорить о предстоящей оргии, в которой надеются наесться мясом своих же соплеменников.
Однако мы заметили, что воины скрылись за грядой и сами направились в том же направлении, когда до нас донесся дикий и свирепый боевой клич Ва-гасов. Ему ответил не менее ужасный вопль со стороны селения. Наша охрана подгоняла нас, пока мы не взобрались по крутому склону и не остановились на гребне гряды.
Под нами лежала широкая долина. Посредине находилось широкое и красивое озеро, противоположный берег которого был скрыт лесом. Ближе к нам местность походила на парк, тут и там покрытый прекрасными деревьями, и именно здесь мы увидели селение.
Невозможно передать весь ужас той картины, которая открылась перед нами. Воины Ва-гасов бешено скакали по деревне, стараясь согнать врагов в плотную массу, где они представляли удобную мишень для их копий.
Земля уже была усеяна трупами. Раненых не было. Стоило одному упасть, как ближайший к нему – и друг и враг – бросался и перерезал ему горло. Победившие все равно съедят всех без разбора. Женщины и дети укрылись в хижинах, и из дверей наблюдали за ходом сражения. Обороняющиеся все время пытались прорвать кольцо Ва-гасов. Воин, с которым я говорил, объяснил мне, что если им это удастся, то женщины и дети последуют за ними в прорыв и рассыпятся в разные стороны. Воины же попытаются окружить Ва-гасов. Было очевидно, что преимущество будет на стороне тех, кто сумеет организовать быстродвижущееся кольцо вокруг своих врагов и сумеет удержать их до тех пор, пока они не будут полностью уничтожены, так как мчащиеся воины представляли собой плохую мишень, а в тех, что толпились в кольце, было очень легко попасть.
После нескольких неудачных попыток прорваться, обороняющиеся неожиданно организовали сами меньшее кольцо, которое закрутилось со страшной скоростью навстречу Ва-гасам. Однако теперь они не кидали копий во врага, а только скакали и прыгали в бешеном галопе. Я поначалу подумал, что они просто обезумели от страха, но вскоре понял, что это был маневр, который говорил как о мудрости, так и о прекрасной дисциплине. В начале битвы воины использовали копья, брошенные в них противником, однако теперь обороняющиеся не бросали копий, и было очевидно, что Ва-гасам скоро будет нечем разить врагов. Обороняющиеся также уменьшили свои потери тем, что закрутились навстречу нападающим. Однако для этого было необходимо мужество и строгая дисциплина. Трудно заставить человека представлять из себя живую мишень, в то время как ему самому запрещено наносить удары по врагу.
Га-ва-го, видимо, был знаком с этим приемом, поскольку он внезапно крикнул, что-то приказывая. Мгновенно его воины развернулись и понеслись параллельно обороняющимся, бросив одновременно оставшиеся копья в эту довольно легкую мишень.
Обороняющиеся из племени Лу-танс тоже развернулись, чтобы изменить направление вращения живого кольца. Однако те, кто был ранен во внезапной атаке падали и спотыкались, о них запинались другие и, в конце концов, все это превратилось в бесформенную неуправляемую массу. И тут Га-ва-го со своими воинами набросился на них, выхватив свои короткие устрашающие кинжалы. Мгновенно сражение превратилось в потасовку, где и кинжалы, и зубы и когтистые лапы – все шло в дело, чтобы поразить врага. Иногда, чтобы избежать удара, или просто оказаться в более выгодной позиции, дерущиеся буквально взмывали в воздух на высоту до тридцати-сорока футов. Все время раздавались их пронзительные вопли и крики. Земля была буквально завалена трупами мешающими остальным сражаться; она стала от крови скользкой; и все они продолжали убивать друг друга, казалось, они не остановятся, пока не перебьют друг друга.
– Ну, теперь почти все, – заметил воин, стоявший рядом. – Видишь, теперь на каждого Лу-танса приходится по два-три Го-ванса.
И действительно, это была правда: битва уже затихала. Неожиданно она вообще прекратилась. Оставшиеся в живых Лу-тансы попытались вырваться и бросились в разные стороны. Некоторым из них это удалось, однако я не думаю, что смогло вырваться более двадцати человек. Остальные при этом погибли.
Га-ва-го с воинами не преследовал их, разумно рассудив, что тех осталось мало, чтобы представлять какую-либо угрозу, а на земле и без того валялось много свежего теплого мяса.
Теперь позвали нас. Женщины и дети с восторгом устремились вниз в селение. Га-ва-го приказал части воинов охранять женщин и детей Лу-тансов, а остальные Го-вансы накинулись на жертвы войны. Это было ужасающее из зрелищ: матери, пожиравшие своих детей, жены, пожирающие своих мужей, у меня не поворачивается язык описать это.
Когда победители вволю наелись, были приведены пленники и разделены между оставшимися в живых воинами Но-вансов поровну. Только Га-ва-го было предоставлено право первого выбора, да ему же достались и все оставшиеся после того, как был произведен более или менее справедливый раздел. Я ожидал, что мальчиков убьют, однако их не убили и даже включили в состав племени на тех же основаниях что и рожденных в нем.
Хотя они и не руководствуются чувствами типа привязанности или любви поскольку какие-либо сантименты чужды этим созданиям, тем не менее, когда их принимают в племя, инстинкт самосохранения заставляет их держаться вместе. Иначе они будут растерзаны представителями любого другого племени.
Вскоре после этого сражения я узнал, что Га-ва-го потерял почти половину своих воинов. Это была одна из самых больших битв, в которой вообще участвовало племя. Однако, добыча была велика. Они захватили около десяти тысяч женщин и почти пятьдесят тысяч детей. Кроме того, они захватили много оружия, амуниции и одежды. Мясо, которое они не смогли съесть, они завернули и закопали. Я узнал, что таким образом оно сохраняется долгое время.
Воины, на которых мы ехали, случайно оказались рядом, и я увидел, что девушка вопросительно смотрит на меня. Видимо, ее очень интересовали остатки моей одежды, которая так отличалась от всего, что она видела в этом мире. Она видимо понимала и говорила на том же языке, что и Га-ва-го и я наконец осмелел настолько, что обратился к ней:
– Мне очень жаль, что вы попали в руки этих созданий. Я хотел бы быть вам чем-нибудь полезен, однако, я тоже всего лишь пленник.
Она выслушала меня, слегка наклонив голову, и поначалу я подумал, что она не ответит. Однако, она под конец, глядя мне прямо в глаза, спросила:
– Кто ты?
– Я один из жителей планеты Земля.
– Где она и что значит слово «планета»? – спросила она. (Дело в том что мне пришлось употребить слово земное, поскольку подобного понятия не существовало в языке Ва-гасов).
– Вы знаете конечно, – сказал я, – что пространство снаружи Во-наа населено другими мирами. Ближайший к Во-наа – Земля, которая во много-много раз больше вашего мира. И вот с Земли то я и прибыл.
Она показала головой.
– Я не понимаю. – Она прикрыла глаза и сделала рукой жест, которым охватывала все вокруг. – Все, все – скала. Только здесь в центре существует место, которое мы называем Во-наа. Все остальное – скала.
Я чуть не улыбнулся при таком заявлении об исключительности Во-наа. Однако, как же мало это отличалось от высказываний некоторых На-вансов, которые полагали, что Космос существует исключительно ради Земли. Я даже знал человека в нашем просвещенном двадцать первом столетии, который настаивал на том, что Марс необитаем, и что сигналы, идущие к нам с соседней планеты – или гигантская мистификация или голос дьявола, искушающего людей и подрывающего веру в Бога.
– Ты когда-нибудь видела похожих на меня в Во-наа? – спросил я ее.
– Нет, – ответила она. – Но Во-наа огромный мир, и в нем есть еще много мест, о которых я ничего не знаю.
– Я не из Во-наа, – попытался объяснить ей снова. – Я из другого мира, который далеко отсюда.
Я попытался рассказать ей о Вселенной, О Солнце, о планетах о их спутниках. Однако я увидел, что она не может этого постичь, так же как ограниченный ум человека не может вместить в себя понятий пространства и бесконечности. До нее это просто не доходило – только и всего. Для нее все, что для нас представляло пространство, было скалой. Она, однако, долго думала и наконец сказала:
– Возможно, что существуют другие миры, кроме Во-наа. Великий Нуз, чьи огромные дыры уходят в бесконечную скалу, возможно, ведет к другим мирам, похожим на Во-наа. Я слышала о такой теории, однако никто в Во-наа не верит в нее. Тогда это правда, – воскликнула она, – и ты пришел из другого мира. Ты пришел из одной из дыр Нуза, правда ведь?
– Да, правда, – ответил я. – Я явился из одного из Нуз (это означало дыры на языке На-вансов). Но я явился из мира, который не похож на Во-наа. Здесь вы живете внутри полой сферы. Мы, земные люди живем на поверхности подобной сферы, которая, однако, во много раз больше вашей.
– Однако что же держит ее? – спросила она и засмеялась. В первый раз я услышал как она смеялась. Это был удивительно заразительный смех и довольно мелодичный. Хотя я и понимал, что это до некоторой степени бесполезно, я попытался объяснить ей положение вещей, начав с туманностей и завершив рассказ о том, как связаны друг с другом Земля и Луна. Если я и не добился ничего, то, по крайней мере, отвлек ее внимание от того ужасного положения, в котором она очутилась, и развеселил ее, так как она часто смеялась во время моего рассказа. Я никогда не видел такого веселого и жизнерадостного создания, как она. На ней было одеяние, напоминающее тунику. Оно едва доходило ей до колен. При скачке оно задиралось вверх и обнажало ее ноги буквально до бедер. Она была дивно сложена. Контуры ее тела не прятались, а подчеркивались прозрачной материей ее изысканного одеяния. А когда она смеялась, обнажались два ряда ровных ослепительно-белых зубов – предмет зависти большинства земных красавиц.
– Предположим, я возьму горсть песка и подкину вверх, – говорила она, Согласно твоей теории, маленькие частички вращаются вокруг больших, и все это вместе полетит по воздуху. Однако этого ведь не случится. Если я брошу пригоршню песка в воздух, он немедленно упадет на Землю, и если как ты говоришь, миры точно так же брошены в воздух, то они тоже упадут на землю, как и песок…
Это было бесполезно, но ведь я знал это с самого начала. Было бы гораздо интереснее ее расспрашивать, и я несколько раз пытался это сделать, однако она каждый раз жестом останавливала меня, качала головой и настаивала, чтобы я вместо этого отвечал на ее вопросы. На этот раз я однако настоял на своем.
– Скажи мне, пожалуйста, – спросил я, – как это ты попала в такое место, где тебя схватили; как это ты летаешь; что стало с твоими крыльями и почему, когда они сорвали их с тебя это не причинило тебе вреда?
Она весело рассмеялась.
– Крылья не растут на нас, – объяснила она. – Мы их делаем и пристегиваем к рукам.
– И вы можете подняться в воздух с помощью крыльев, привязанных в рукам? – спросил я недоверчиво.
– О, нет, – ответила она, – крылья просто служат нам для того, чтобы направлять свой полет. В мешке, который находится у нас за спиной находится газ, который легче воздуха. Именно этот газ поднимает нас. Количество его подбирается таким образом, чтобы обеспечить нужное равновесие, чтобы мы могли летать на любой высоте, слегка взмахивая крыльями. В этот раз, когда я парила над Лаэте, налетел ветер, и схватив меня в свои сильные объятия понес над Во-нааном. Я безуспешно пыталась бороться с ним, пока сов
сем не выбилась из сил, и тут он швырнул меня в лапы Ва-гасов. Все это потому что газ из моего мешка почти весь улетучился. Это и не рассчитано на такой длительный полет.
Она употребила слово, которое, после того, как она объяснила мне его значение, я понял, как обозначающее время. И я спросил ее, что они под этим понимают и как они могут измерить его. Дело в том, что Ва-гасы видимо не имели ни малейшего представления о том, что продолжительность событий можно измерять.
Наа-ее-лаа объяснила мне, что Ва-гасы, которые находятся на более низкой ступени развития, не умеют измерять время. Однако У-гасы, к которым она принадлежит, умеют это делать. Они научились измерять время, заметив что в течение определенного времени Хузы или кратеры светятся, а потом снова темнеют. Они выбрали за единицу времени полный период от начала свечения какого-либо определенного кратера до конца его потемнения. Они назвали эту единицу «ула». Она примерно соответствует звездному месяцу. Уже используя механику, они разделили эту единицу на сто частей, называемых «ола». Продолжительность каждой олы соответствует примерно шести часам и тридцати двум минутам земного времени. Десять «ул» составляют «кельд», который можно назвать лунным годом и который составляет 272 дня по земному времени.
Я задал ей еще много вопросов и получил большое удовольствие от ее ответов. Она оказалась сообразительной и образованной девушкой, и хотя чувствовалось, что она не простого происхождения, ее манера обращения была проста и доброжелательна. Все же я не мог не почувствовать, что среди своего народа она занимает высокое положение.
Наш разговор был прерван посланцем, который пронесся на бешеной скорости и передал приказ Га-ва-го о том, что разведчики обнаружили большое поселение, и всем воинам необходимо приготовиться к битве.
Все мы немедленно поскакали к Га-ва-го, а затем к разведчикам, которые маячили далеко впереди на холме. Нам приказали хранить молчание, и вся кавалькада Ва-гасов, которые почти бесшумно мчались по бледно-розовой траве, представлялась мне, необычайно зловещим и фантастическим зрелищем. Когда мы подъехали к разведчикам, то узнали, что деревня расположена за грядой невдалеке от нас. Га-ва-го отделил женщин и детей, а так же трех пленников, которых он оставлял под небольшой охраной, и приказал им всем оставаться на месте до тех пор, пока воины не достигнут гряды. Затем мы должны были перебраться на место, с которого видна была бы деревня и можно было бы наблюдать битву. Если Но-вансам не повезет, мы должны были уйти на место, которое он указал воинам, оставленным для охраны. Это было место всеобщего сбора. Дело в том, что воины Ва-гасов при поражении моментально рассыпались в стороны, чтобы не дать возможности превосходящему их врагу догнать и уничтожить значительную группировку.
Когда мы стояли вот так на холме и наблюдали за Га-ва-го и другими воинами, которые быстро мчались к гряде, я подумал о том, что это очень странно, что жители деревни не выставили на гряде дозорных и не обезопасили себя от случайности. Однако, когда я спросил об этом воина, оставленного для нашей охраны, он пояснил мне, что не все племена Ва-гасов имеют обыкновение выставлять дозорных, особенно, если считают, что находятся в безопасности. Что касается Га-ва-го, то он всегда следовал этому правилу, и именно этому его племя обязано своим превосходством над другими племенами Ва-гасов.
– После того, как племя совершило несколько успешных рейдов, – объяснил мне воин, – и с победой возвратилось домой, всех переполняет гордость и они начинают думать, что никто не осмелится их атаковать. А затем они становятся беспечными и мало-помалу привычка выставлять дозорных пропадает. Сам факт, что у них нет дозорных, говорит о том, что они – большое, сильное и процветающее племя. У нас будет пища на долгое время.
Одна только мысль об этом была настолько отвратительна, что меня буквально передернуло, когда я понял, насколько бездушны эти существа, которые могут говорить о предстоящей оргии, в которой надеются наесться мясом своих же соплеменников.
Однако мы заметили, что воины скрылись за грядой и сами направились в том же направлении, когда до нас донесся дикий и свирепый боевой клич Ва-гасов. Ему ответил не менее ужасный вопль со стороны селения. Наша охрана подгоняла нас, пока мы не взобрались по крутому склону и не остановились на гребне гряды.
Под нами лежала широкая долина. Посредине находилось широкое и красивое озеро, противоположный берег которого был скрыт лесом. Ближе к нам местность походила на парк, тут и там покрытый прекрасными деревьями, и именно здесь мы увидели селение.
Невозможно передать весь ужас той картины, которая открылась перед нами. Воины Ва-гасов бешено скакали по деревне, стараясь согнать врагов в плотную массу, где они представляли удобную мишень для их копий.
Земля уже была усеяна трупами. Раненых не было. Стоило одному упасть, как ближайший к нему – и друг и враг – бросался и перерезал ему горло. Победившие все равно съедят всех без разбора. Женщины и дети укрылись в хижинах, и из дверей наблюдали за ходом сражения. Обороняющиеся все время пытались прорвать кольцо Ва-гасов. Воин, с которым я говорил, объяснил мне, что если им это удастся, то женщины и дети последуют за ними в прорыв и рассыпятся в разные стороны. Воины же попытаются окружить Ва-гасов. Было очевидно, что преимущество будет на стороне тех, кто сумеет организовать быстродвижущееся кольцо вокруг своих врагов и сумеет удержать их до тех пор, пока они не будут полностью уничтожены, так как мчащиеся воины представляли собой плохую мишень, а в тех, что толпились в кольце, было очень легко попасть.
После нескольких неудачных попыток прорваться, обороняющиеся неожиданно организовали сами меньшее кольцо, которое закрутилось со страшной скоростью навстречу Ва-гасам. Однако теперь они не кидали копий во врага, а только скакали и прыгали в бешеном галопе. Я поначалу подумал, что они просто обезумели от страха, но вскоре понял, что это был маневр, который говорил как о мудрости, так и о прекрасной дисциплине. В начале битвы воины использовали копья, брошенные в них противником, однако теперь обороняющиеся не бросали копий, и было очевидно, что Ва-гасам скоро будет нечем разить врагов. Обороняющиеся также уменьшили свои потери тем, что закрутились навстречу нападающим. Однако для этого было необходимо мужество и строгая дисциплина. Трудно заставить человека представлять из себя живую мишень, в то время как ему самому запрещено наносить удары по врагу.
Га-ва-го, видимо, был знаком с этим приемом, поскольку он внезапно крикнул, что-то приказывая. Мгновенно его воины развернулись и понеслись параллельно обороняющимся, бросив одновременно оставшиеся копья в эту довольно легкую мишень.
Обороняющиеся из племени Лу-танс тоже развернулись, чтобы изменить направление вращения живого кольца. Однако те, кто был ранен во внезапной атаке падали и спотыкались, о них запинались другие и, в конце концов, все это превратилось в бесформенную неуправляемую массу. И тут Га-ва-го со своими воинами набросился на них, выхватив свои короткие устрашающие кинжалы. Мгновенно сражение превратилось в потасовку, где и кинжалы, и зубы и когтистые лапы – все шло в дело, чтобы поразить врага. Иногда, чтобы избежать удара, или просто оказаться в более выгодной позиции, дерущиеся буквально взмывали в воздух на высоту до тридцати-сорока футов. Все время раздавались их пронзительные вопли и крики. Земля была буквально завалена трупами мешающими остальным сражаться; она стала от крови скользкой; и все они продолжали убивать друг друга, казалось, они не остановятся, пока не перебьют друг друга.
– Ну, теперь почти все, – заметил воин, стоявший рядом. – Видишь, теперь на каждого Лу-танса приходится по два-три Го-ванса.
И действительно, это была правда: битва уже затихала. Неожиданно она вообще прекратилась. Оставшиеся в живых Лу-тансы попытались вырваться и бросились в разные стороны. Некоторым из них это удалось, однако я не думаю, что смогло вырваться более двадцати человек. Остальные при этом погибли.
Га-ва-го с воинами не преследовал их, разумно рассудив, что тех осталось мало, чтобы представлять какую-либо угрозу, а на земле и без того валялось много свежего теплого мяса.
Теперь позвали нас. Женщины и дети с восторгом устремились вниз в селение. Га-ва-го приказал части воинов охранять женщин и детей Лу-тансов, а остальные Го-вансы накинулись на жертвы войны. Это было ужасающее из зрелищ: матери, пожиравшие своих детей, жены, пожирающие своих мужей, у меня не поворачивается язык описать это.
Когда победители вволю наелись, были приведены пленники и разделены между оставшимися в живых воинами Но-вансов поровну. Только Га-ва-го было предоставлено право первого выбора, да ему же достались и все оставшиеся после того, как был произведен более или менее справедливый раздел. Я ожидал, что мальчиков убьют, однако их не убили и даже включили в состав племени на тех же основаниях что и рожденных в нем.
Хотя они и не руководствуются чувствами типа привязанности или любви поскольку какие-либо сантименты чужды этим созданиям, тем не менее, когда их принимают в племя, инстинкт самосохранения заставляет их держаться вместе. Иначе они будут растерзаны представителями любого другого племени.
Вскоре после этого сражения я узнал, что Га-ва-го потерял почти половину своих воинов. Это была одна из самых больших битв, в которой вообще участвовало племя. Однако, добыча была велика. Они захватили около десяти тысяч женщин и почти пятьдесят тысяч детей. Кроме того, они захватили много оружия, амуниции и одежды. Мясо, которое они не смогли съесть, они завернули и закопали. Я узнал, что таким образом оно сохраняется долгое время.
7. Драка и счастливая случайность
После того, как мы разместились в новом селении, я и Ортис поселились в разных хижинах. Он жил в непосредственной близости от хижины Га-ва-го, в то время как я обитал совсем в другом участке селения. Если бы я и был, так сказать, на дружеской ноге с кем-то из этого ужасного племени, так это с женщиной, которая учила нас языку. От нее то я и узнал причину расположения Га-ва-го к Ортису. Просто последний пообещал ему привести в ту землю, откуда мы родом, где, по его словам, вождь найдет мяса в изобилии.
Наа-ее-лаа тоже жила отдельно от нас. Видимо, Га-ва-го не желал, чтобы пленники общались. Я видел ее очень редко. Однажды встретив ее на берегу озера, я спросил ее, почему же ее не убили и не съели. Она объяснила мне, что когда Га-ва-го узнал, кто она и что ее отец главный полицейский правитель большого города, он немедленно послал к нему воинов с предложением обменять Наа-ее-лаа на сто молодых лаэтских женщин.
– Как ты думаешь, даст ли твой отец такой выкуп? – спросил я ее.
– Я не знаю, – ответила она. – Я не знаю даже, удастся ли им вообще передать послание. Моя раса убивает Ва-гасов сразу же без разговоров. Может быть им и удастся, однако мой отец может не дать выкупа. Я бы не хотела этого. Дочери моего народа также дороги своим отцам, как и я своему. Было бы неправильно отдавать сотню дочерей лаэте за одну, даже если она и дочь Старшего полицейского.
Мы попили и уже возвращались назад, когда я предложил, поскольку мне хотелось еще поговорить и побыть в компании такой очаровательной женщины, пойти в лес и пособирать фрукты. Наа-ее-лаа оказалась не против этого, и мы миновали деревню, углубились в лес. Здесь мы нашли множество аппетитных фруктов. Я сорвал несколько и предложил ей, однако, она отказалась, заявив, что только что покушала.
– Они что приносят тебе фрукты, – спросил я, – или тебе приходится ходить самой и собирать их?
– Если я ем фрукты, то мне приходится собирать их самой, – ответила она. – Они приносят мне только мясо. Именно его я и поела и поэтому не хочу фруктов.
– Мясо! – воскликнул я. – Какое мясо?
– Мясо Ва-гасов, конечно, – ответила она, – какое еще мясо могут есть У-га?
Боюсь, я не смог скрыть своего удивления и отвращения при одной только мысли, что прекрасная Наа-ее-лаа ест мясо Ва-гасов.
– И вы тоже едите мясо этих созданий? – поинтересовался я.
– Почему нет? – откликнулась она. – Вы ведь тоже едите мясо, не правда ли у себя на родине? Ты мне рассказывал, что вы выращиваете животных исключительно из-за мяса.
– Конечно, – возразил я. – Однако мы едим мясо только низших видов и не едим мяса своих братьев по разуму.
– Ты имеешь в виду, что вы не едите мяса соплеменников? – спросила она.
– Да именно это я и хотел сказать.
– Я тоже не ем, – заметила она. – Ва-гасы не принадлежат к тому же виду, что У-га. Они существа более низшего вида, как и те, которых вы едите у себя на родине. Ты мне рассказывал о скоте: об овцах, свиньях, коровах, которых ты описывал как существ, которые бегают на четырех ногах, как и Ва-гасы. Какая же разница, есть ли мясо свиней и баранов или мясо Ва-гасов, которые тоже низшие существа.
– Но у них же человеческие лица! – воскликнул я. – И у них есть язык.
– Тебе лучше начать есть их мясо, – заметила она, – иначе ты вообще его не попробуешь в Ва-наа.
Чем больше я думал над этим, тем больше склонялся к тому, что она права. В конце концов она не более преступила законы природы, чем мы, питаясь мясом скота. Для нее Ва-гасы были даже хуже, чем скот. Они были опасными и ненавистными врагами. Чем глубже я вникал в эту проблему, тем больше понимал, что мы у себя на Земле нарушаем естественные законы, поедая свой домашний скот, который мы даже любим, в не меньшей степени, чем У-га, которые поедают мясо своего четвероногого врага Ва-гасов. У себя на земле на фермах мы выращиваем скот, овец, разводим маленьких поросят. Очень часто мы привязываемся к ним и они к нам. Мы завоевываем их доверие, и они полагаются на нас, пока они не достигнут определенного возраста, и тогда мы их убиваем и съедаем. Таким образом ничего удивительного нет в том, что У-га поедают мясо Ва-гасов, хотя, что касается меня, я бы никогда этого не смог и даже не пытался.
Мы уже возвращались из леса и почти подошли к нашим хижинам, когда встретили Ортиса возле дома Га-ва-го. Увидев нас обоих вместе он помрачнел.
– Если бы я был на твоем месте, – обратился он ко мне, – я бы не проводил так много времени с ней. Это может навлечь гнев Га-ва-го.
Ортис заговорил со мной в первый раз с тех пор, как мы попали в это селение. Мне совсем не понравились его слова и манера обращения.
– Занимайся своим делом, Ортис, – заметил я и мы пошли дальше с Наа-ее-лаа.
Я увидел, что его глаза угрожающе сузились, и он вошел в хижину Га-ва-го. Каждый раз, когда я шел на реку, я проходил невдалеке от хижины Наа-ее-лаа. Она стояла немного в стороне, но я всегда дела небольшой крюк в надежде встретить ее. Однако, я никогда не был у нее в хижине и не ходил к ней, поскольку она меня не приглашала. Понимая ее положение, я не настаивал на этом. И кроме того, я знал, конечно, что не зная обычаев ее народа, можно невольно ее обидеть.
Так случилось, когда я в следующий раз пошел к озеру и решил снова сделать крюк, чтобы оказаться поблизости от хижины Наа-ее-лаа, я услышал два голоса. Один из них принадлежал Наа-ее-лаа, а другой – мужчине. Девушка говорила гневно и повелительно:
– Покинь мое жилище, создание!
Это были первые слова, которые я услышал, а затем заговорил мужчина.
– Пошли, увещевал он, – давай станем друзьями. – Приди ко мне в хижину, и ты будешь в безопасности. Га-ва-го мой друг. – этот голос принадлежал Ортису.
– Уйди! – снова приказала она. – Я лучше лягу с Га-ва-го, чем с тобой!
– Тогда знай, что ты пойдешь со мной, хочешь ты этого или нет. Га-ва-го отдал тебя мне. Пошли!
Видимо здесь он схватил ее, потому что она закричала:
– Как ты смеешь прикасаться ко мне, Наа-ее-лаа – принцесса Лаэте.
Я был уже у самого входа и не собирался слушать продолжения. Я отбросил в сторону покрывало, закрывающее вход. Они были здесь, посредине единственной комнаты. Ортис старался подтащить девушку к выходу, а она отчаянно сопротивлялась. Ортис стоял спиной ко мне и поэтому не мог знать, что кто-то проник в хижину до тех пор, пока я не оказался позади него. Я грубо схватил его за плечо и, оторвав от девушки, повернул к себе лицом.
– Ты, скотина, – заорал я, – убирайся отсюда пока я не прибил тебя. И не вздумай больше приставать к этой девушке.
Его глаза сузились и он уставился на меня угрожающе и произнес:
– С самого детства ты жульнически лишал меня всего, что я хотел. Ты погубил мою жизнь на Земле. Однако теперь роли переменились. Ваша карта бита. Поверь мне, что когда ты становишься у меня на пути, ты подписываешь свой смертный приговор. Только благодаря мне ты еще жив, одно мое слово – и Га-ва-го убьет тебя. Проваливай к себе в хижину и перестань путаться в чужих делах, это дурная привычка – которую ты приобрел на Земле, и она ничего тебе не даст внутри Луны. Женщина моя! Га-ва-го отдал ее мне. Даже если ее отец не даст выкупа, ее жизнь в безопасности, пока я желаю этого. Твое вмешательство может привести только к твоей гибели и не принесет ей ничего хорошего, даже если тебе удастся отвадить меня, ты только приговоришь ее к смерти, если ее отец не пришлет выкупа. Га-ва-го, кстати сообщил мне, что вероятность того, что его воины передадут послание Сарготу, ничтожна.
– Ты слышала его? – повернулся я к девушке. – Что ты на это скажешь? Может быть он прав?
– Я не сомневаюсь в том, что он говорит правду, – отвечала она. – Однако, знайте, чужестранцы, что честь принцессы Лаэте превыше ее жизни.
– Прекрасно, – сказал я. – Ортис, ты слышал? Теперь убирайся.
Он буквально побелел от гнева и одно мгновение казалось даже, что он бросится на меня. Однако этот человек всегда был трусом. Он удовлетворился тем, что злобно посмотрел на меня и не сказал ни слова, вышел из хижины.
Я повернулся к Наа-ее-лаа после того, как покрывало упало за Ортисом.
– Да, хуже некуда. Мало и того, что ты томишься в плену Ва-гасов, тебе еще досаждает человек, который так похож на твой народ.
– Твоя доброта бесконечна, – ответила она. – Ты храбрый человек, однако я боюсь, что ты поплатишься за то, что встал на мою защиту. У этого человека власть. Он многое пообещал Га-ва-го. Он собирается научить как пользоваться странным оружием, которое вы привезли из своего мира. Женщина, которая приносит мне пищу, рассказала мне об этом. Она рассказала также, что все племя в восторге от тех предложений, которые твой друг сделал Га-ва-го. Он научит их делать оружие, которым вы убивали их воинов, и оно сделает их невидимыми. Тогда они смогут уничтожить любого из Ва-гасов и даже нападать на города У-га. Он пообещал отвести их на то место, где стоит та вещь, на которой вы прибыли сюда. Он сказал им, что там они найдут еще оружие, похожее на то, что было у вас, и то, что производит такой громкий звук и убивает. Он сказал, что им достанется все это, а позднее он научит их, как делать вещи, подобные той, что принесла вас сюда из вашего мира. И он сказал, что возьмет Га-ва-го и всех Ва-гасов с собой на Землю.
– Если кто во Вселенной и способен на это – так это он, – ответил я. Однако мало вероятно, что он выполнит этот план. Скорее он обманывает Га-ва-го, чтобы сохранить себе жизнь, и надеется на счастливую случайность, которая позволит ему вернуться на корабль, к нашим друзьям. Но он плохой человек, Наа-ее-лаа, и ты должна опасаться его. Хижина около твоей пустует, и я поселюсь в ней. По-моему бесполезно спрашивать Га-ва-го, поскольку он дружен с Ортисом, он не позволит мне переселиться. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь крикни как можно громче: «Джулиан», и я приду.
Наа-ее-лаа тоже жила отдельно от нас. Видимо, Га-ва-го не желал, чтобы пленники общались. Я видел ее очень редко. Однажды встретив ее на берегу озера, я спросил ее, почему же ее не убили и не съели. Она объяснила мне, что когда Га-ва-го узнал, кто она и что ее отец главный полицейский правитель большого города, он немедленно послал к нему воинов с предложением обменять Наа-ее-лаа на сто молодых лаэтских женщин.
– Как ты думаешь, даст ли твой отец такой выкуп? – спросил я ее.
– Я не знаю, – ответила она. – Я не знаю даже, удастся ли им вообще передать послание. Моя раса убивает Ва-гасов сразу же без разговоров. Может быть им и удастся, однако мой отец может не дать выкупа. Я бы не хотела этого. Дочери моего народа также дороги своим отцам, как и я своему. Было бы неправильно отдавать сотню дочерей лаэте за одну, даже если она и дочь Старшего полицейского.
Мы попили и уже возвращались назад, когда я предложил, поскольку мне хотелось еще поговорить и побыть в компании такой очаровательной женщины, пойти в лес и пособирать фрукты. Наа-ее-лаа оказалась не против этого, и мы миновали деревню, углубились в лес. Здесь мы нашли множество аппетитных фруктов. Я сорвал несколько и предложил ей, однако, она отказалась, заявив, что только что покушала.
– Они что приносят тебе фрукты, – спросил я, – или тебе приходится ходить самой и собирать их?
– Если я ем фрукты, то мне приходится собирать их самой, – ответила она. – Они приносят мне только мясо. Именно его я и поела и поэтому не хочу фруктов.
– Мясо! – воскликнул я. – Какое мясо?
– Мясо Ва-гасов, конечно, – ответила она, – какое еще мясо могут есть У-га?
Боюсь, я не смог скрыть своего удивления и отвращения при одной только мысли, что прекрасная Наа-ее-лаа ест мясо Ва-гасов.
– И вы тоже едите мясо этих созданий? – поинтересовался я.
– Почему нет? – откликнулась она. – Вы ведь тоже едите мясо, не правда ли у себя на родине? Ты мне рассказывал, что вы выращиваете животных исключительно из-за мяса.
– Конечно, – возразил я. – Однако мы едим мясо только низших видов и не едим мяса своих братьев по разуму.
– Ты имеешь в виду, что вы не едите мяса соплеменников? – спросила она.
– Да именно это я и хотел сказать.
– Я тоже не ем, – заметила она. – Ва-гасы не принадлежат к тому же виду, что У-га. Они существа более низшего вида, как и те, которых вы едите у себя на родине. Ты мне рассказывал о скоте: об овцах, свиньях, коровах, которых ты описывал как существ, которые бегают на четырех ногах, как и Ва-гасы. Какая же разница, есть ли мясо свиней и баранов или мясо Ва-гасов, которые тоже низшие существа.
– Но у них же человеческие лица! – воскликнул я. – И у них есть язык.
– Тебе лучше начать есть их мясо, – заметила она, – иначе ты вообще его не попробуешь в Ва-наа.
Чем больше я думал над этим, тем больше склонялся к тому, что она права. В конце концов она не более преступила законы природы, чем мы, питаясь мясом скота. Для нее Ва-гасы были даже хуже, чем скот. Они были опасными и ненавистными врагами. Чем глубже я вникал в эту проблему, тем больше понимал, что мы у себя на Земле нарушаем естественные законы, поедая свой домашний скот, который мы даже любим, в не меньшей степени, чем У-га, которые поедают мясо своего четвероногого врага Ва-гасов. У себя на земле на фермах мы выращиваем скот, овец, разводим маленьких поросят. Очень часто мы привязываемся к ним и они к нам. Мы завоевываем их доверие, и они полагаются на нас, пока они не достигнут определенного возраста, и тогда мы их убиваем и съедаем. Таким образом ничего удивительного нет в том, что У-га поедают мясо Ва-гасов, хотя, что касается меня, я бы никогда этого не смог и даже не пытался.
Мы уже возвращались из леса и почти подошли к нашим хижинам, когда встретили Ортиса возле дома Га-ва-го. Увидев нас обоих вместе он помрачнел.
– Если бы я был на твоем месте, – обратился он ко мне, – я бы не проводил так много времени с ней. Это может навлечь гнев Га-ва-го.
Ортис заговорил со мной в первый раз с тех пор, как мы попали в это селение. Мне совсем не понравились его слова и манера обращения.
– Занимайся своим делом, Ортис, – заметил я и мы пошли дальше с Наа-ее-лаа.
Я увидел, что его глаза угрожающе сузились, и он вошел в хижину Га-ва-го. Каждый раз, когда я шел на реку, я проходил невдалеке от хижины Наа-ее-лаа. Она стояла немного в стороне, но я всегда дела небольшой крюк в надежде встретить ее. Однако, я никогда не был у нее в хижине и не ходил к ней, поскольку она меня не приглашала. Понимая ее положение, я не настаивал на этом. И кроме того, я знал, конечно, что не зная обычаев ее народа, можно невольно ее обидеть.
Так случилось, когда я в следующий раз пошел к озеру и решил снова сделать крюк, чтобы оказаться поблизости от хижины Наа-ее-лаа, я услышал два голоса. Один из них принадлежал Наа-ее-лаа, а другой – мужчине. Девушка говорила гневно и повелительно:
– Покинь мое жилище, создание!
Это были первые слова, которые я услышал, а затем заговорил мужчина.
– Пошли, увещевал он, – давай станем друзьями. – Приди ко мне в хижину, и ты будешь в безопасности. Га-ва-го мой друг. – этот голос принадлежал Ортису.
– Уйди! – снова приказала она. – Я лучше лягу с Га-ва-го, чем с тобой!
– Тогда знай, что ты пойдешь со мной, хочешь ты этого или нет. Га-ва-го отдал тебя мне. Пошли!
Видимо здесь он схватил ее, потому что она закричала:
– Как ты смеешь прикасаться ко мне, Наа-ее-лаа – принцесса Лаэте.
Я был уже у самого входа и не собирался слушать продолжения. Я отбросил в сторону покрывало, закрывающее вход. Они были здесь, посредине единственной комнаты. Ортис старался подтащить девушку к выходу, а она отчаянно сопротивлялась. Ортис стоял спиной ко мне и поэтому не мог знать, что кто-то проник в хижину до тех пор, пока я не оказался позади него. Я грубо схватил его за плечо и, оторвав от девушки, повернул к себе лицом.
– Ты, скотина, – заорал я, – убирайся отсюда пока я не прибил тебя. И не вздумай больше приставать к этой девушке.
Его глаза сузились и он уставился на меня угрожающе и произнес:
– С самого детства ты жульнически лишал меня всего, что я хотел. Ты погубил мою жизнь на Земле. Однако теперь роли переменились. Ваша карта бита. Поверь мне, что когда ты становишься у меня на пути, ты подписываешь свой смертный приговор. Только благодаря мне ты еще жив, одно мое слово – и Га-ва-го убьет тебя. Проваливай к себе в хижину и перестань путаться в чужих делах, это дурная привычка – которую ты приобрел на Земле, и она ничего тебе не даст внутри Луны. Женщина моя! Га-ва-го отдал ее мне. Даже если ее отец не даст выкупа, ее жизнь в безопасности, пока я желаю этого. Твое вмешательство может привести только к твоей гибели и не принесет ей ничего хорошего, даже если тебе удастся отвадить меня, ты только приговоришь ее к смерти, если ее отец не пришлет выкупа. Га-ва-го, кстати сообщил мне, что вероятность того, что его воины передадут послание Сарготу, ничтожна.
– Ты слышала его? – повернулся я к девушке. – Что ты на это скажешь? Может быть он прав?
– Я не сомневаюсь в том, что он говорит правду, – отвечала она. – Однако, знайте, чужестранцы, что честь принцессы Лаэте превыше ее жизни.
– Прекрасно, – сказал я. – Ортис, ты слышал? Теперь убирайся.
Он буквально побелел от гнева и одно мгновение казалось даже, что он бросится на меня. Однако этот человек всегда был трусом. Он удовлетворился тем, что злобно посмотрел на меня и не сказал ни слова, вышел из хижины.
Я повернулся к Наа-ее-лаа после того, как покрывало упало за Ортисом.
– Да, хуже некуда. Мало и того, что ты томишься в плену Ва-гасов, тебе еще досаждает человек, который так похож на твой народ.
– Твоя доброта бесконечна, – ответила она. – Ты храбрый человек, однако я боюсь, что ты поплатишься за то, что встал на мою защиту. У этого человека власть. Он многое пообещал Га-ва-го. Он собирается научить как пользоваться странным оружием, которое вы привезли из своего мира. Женщина, которая приносит мне пищу, рассказала мне об этом. Она рассказала также, что все племя в восторге от тех предложений, которые твой друг сделал Га-ва-го. Он научит их делать оружие, которым вы убивали их воинов, и оно сделает их невидимыми. Тогда они смогут уничтожить любого из Ва-гасов и даже нападать на города У-га. Он пообещал отвести их на то место, где стоит та вещь, на которой вы прибыли сюда. Он сказал им, что там они найдут еще оружие, похожее на то, что было у вас, и то, что производит такой громкий звук и убивает. Он сказал, что им достанется все это, а позднее он научит их, как делать вещи, подобные той, что принесла вас сюда из вашего мира. И он сказал, что возьмет Га-ва-го и всех Ва-гасов с собой на Землю.
– Если кто во Вселенной и способен на это – так это он, – ответил я. Однако мало вероятно, что он выполнит этот план. Скорее он обманывает Га-ва-го, чтобы сохранить себе жизнь, и надеется на счастливую случайность, которая позволит ему вернуться на корабль, к нашим друзьям. Но он плохой человек, Наа-ее-лаа, и ты должна опасаться его. Хижина около твоей пустует, и я поселюсь в ней. По-моему бесполезно спрашивать Га-ва-го, поскольку он дружен с Ортисом, он не позволит мне переселиться. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь крикни как можно громче: «Джулиан», и я приду.