– До свидания, Стенли! – крикнула она.
– Ах да, до свидания! – отозвался человек-обезьяна, не замедляя шага.
Ухватившись за лиану, Тарзан забрался на первый скальный выступ. Прежде чем он достиг вершины скалы, его поглотила быстро сгущавшаяся ночная тьма.
И тогда Уэст принял решение.
– Пойду за ним! – объявил он и направился к скале.
– Стой, ты ведь и днем-то не сможешь взобраться наверх, а ночью и подавно, – отговаривал его Орман.
– Не дури, Билл, – присоединилась Наоми. – Мы прекрасно понимаем твое состояние, но какой прок в бессмысленной гибели? Даже Стенли обречен.
Наоми разрыдалась.
– А уж я тем более, – отозвался Уэст. – И все же пойду.
– Ах да, до свидания! – отозвался человек-обезьяна, не замедляя шага.
Ухватившись за лиану, Тарзан забрался на первый скальный выступ. Прежде чем он достиг вершины скалы, его поглотила быстро сгущавшаяся ночная тьма.
И тогда Уэст принял решение.
– Пойду за ним! – объявил он и направился к скале.
– Стой, ты ведь и днем-то не сможешь взобраться наверх, а ночью и подавно, – отговаривал его Орман.
– Не дури, Билл, – присоединилась Наоми. – Мы прекрасно понимаем твое состояние, но какой прок в бессмысленной гибели? Даже Стенли обречен.
Наоми разрыдалась.
– А уж я тем более, – отозвался Уэст. – И все же пойду.
XXV. БОГ
Достигнув вершины скалы, Тарзан углубился в темноту. Он переплыл через реку выше того места, где переправился с Наоми, и направился к входу в долину, где находился загадочный город горилл. Определенного плана у него не было, поскольку он шел в неизвестность и собирался действовать по обстоятельствам.
Тарзан двигался быстрым шагом, часто переходя на бег, и наконец далеко впереди замаячили тусклые огни города. Человек-обезьяна поспешил туда.
Вскоре он достиг городской стены, возведенной, видимо, для защиты от львов, но Тарзана она не смутила, так как он привык преодолевать подобные препятствия.
Стена оказалась не очень высокой, около десяти футов, однако служила надежной защитой от огромных кошек.
Тарзан пошел вдоль стены в сторону скалы, к которой она примыкала. Он прислушивался и принюхивался, проверяя, нет ли кого по ту сторону. Удовлетворенный, он подпрыгнул, ухватился за колья и, подтянувшись, перевалился через стену.
В пустынном переулке царил кромешный мрак. Впереди, выше уровня города он увидел огни и решил, что там и расположен замок, о котором говорила Наоми Мэдисон.
Тарзан целеустремленно двинулся вдоль стены по узкой улочке, петлявшей вокруг домов. Вдалеке на другом конце города раздавались голоса и виднелся слабый свет. Внезапно ночную тишину взорвал барабанный рокот.
Чуть погодя Тарзан вышел к ступеням, ведущим вверх. Лестница вела к замку, к которому он так стремился, поднимаясь виток за витком к вершине скалы. Тарзан спешил, боясь быть обнаруженным. Ступени вывели Тарзана на широкую террасу. Перед ним высилось мрачное строение, излучавшее опасность.
Тарзан заметил, что одна из половинок высокой двойной двери, единственного входа в замок, слегка приоткрыта, что должно было бы насторожить Повелителя джунглей.
Возможно, он и почувствовал нечто, но Тарзан явился сюда за тем, чтобы проникнуть внутрь, а потому не мог упустить такого шанса, посланного ему самим богом.
Тарзан подкрался к двери, легонько надавил рукой, и она бесшумно отворилась. Застыв на пороге, человек-обезьяна стал вглядываться в темноту.
Здесь пахло гориллами, и, кроме того, Тарзан уловил запах человека, заинтересовавший и настороживший его.
Когда глаза привыкли к темноте, он обнаружил, что находится в вестибюле, в котором увидел множество Дверей.
Тарзан потрогал крайнюю, но она оказалась заперта. То же было и со следующей. Третья, когда он нажал на нее, отворилась. За ней показались ступени, ведущие вниз.
Тарзан навострил уши, но ничего подозрительного не услышал. Затем подошел к четвертой, та не поддалась, как, впрочем, и все остальные. Тогда он вернулся к третьей двери и стал наощупь спускаться вниз.
В замке царила мертвая тишина. За все это время Тарзан не услышал ни звука, указывающего на то, что в здании, кроме него, кто-то есть.
Однако Тарзан знал, что здесь обитают какие-то существа. Так подсказывала ему интуиция и инстинкты дикого зверя.
Ступеньки закончились. Вытянув вперед руку, Тарзан нащупал дверь и засов. Человек-обезьяна открыл дверь, и тут же в ноздри ударил сильный запах белой женщины. Неужели он нашел ту, которую искал?!
В комнате было темно. Тарзан зашел внутрь, «но в этот миг за его спиной дверь захлопнулась. Инстинкт зверя подсказал ему, что это ловушка. Бросившись назад, он попытался открыть дверь, но его пальцы лишь скользили по гладкой поверхности.
Он напряженно замер, прислушиваясь.
В комнате слышалось чье-то частое дыхание. По запаху Тарзан определил, что это женщина, а по частоте дыхания, что она сильно напугана. Тарзан осторожно пошел на запах и был уже почти у цели, как вдруг впереди раздался резкий звук, похожий на скрип несмазанных петель, и в комнате появился свет.
Прямо перед собой Тарзан увидел белую женщину, сидевшую на соломенной подстилке. За ней находилась дверь, сделанная из железных прутьев, ведущая в другое помещение, в конце которого стояло существо с факелом в руке.
Тарзан не мог точно определить, человек это или зверь.
Существо медленно двинулось к решетчатой двери, бормоча что-то себе под нос. Женщина с ужасом поглядела в ту сторону, затем перевела взгляд на Тарзана. Он увидел, что она очень похожа на Наоми Мэдисон и так же красива.
Разглядев его лицо при свете факела, она ахнула от изумления.
– Стенли Оброски! – воскликнула она. – Ты тоже попался?
– Как видишь, – ответил он.
– Постой, как же это? Мы все считали тебя погибшим.
– Я здесь, потому что искал тебя.
– Ты? – недоверчиво переспросила девушка. Существо остановилось около решетки, и Тарзан оглядел его внимательным взглядом.
У существа оказалось человеческое лицо, но кожа была черной, как у гориллы. Отвислые губы обнажали массивные антропоидные клыки. Открытые части тела покрывали клочья черной шерсти. Кожа на руках была черной с белыми пятнами. Босые ноги не отличались от человеческих, руки же были длинные, волосатые с загнутыми когтями. Глаза выдавали в нем очень старого человека.
– Значит, вы знакомы? – спросило существо. – Как интересно! Пришли забирать ее, не так ли? А я-то было решил, что вам захотелось повидаться со мной. Правда, незнакомцу не приличествует являться без приглашения да еще ночью, подобно воришке. Лишь благодаря случайности мне стало известно о вашем визите. За это спасибо Генриху. Если бы он не затеял свои игрища, я не смог бы вас встретить. Видите ли, я смотрел из окна, как они развлекаются, и случайно на ступенях увидел вас.
У существа была хорошая дикция и произношение коренного англичанина. Несоответствие между его речью и внешностью лишь усиливало отталкивающее впечатление, которое он производил.
– Да, я пришел за девушкой! – подтвердил Тарзан.
– И, как она, стали моим пленником, – захихикало существо.
– Что вам нужно от нас? – Тарзан повысил голос. – Мы не враги и не сделали вам ничего плохого.
– Что мне нужно? О, это очень долгая история. Но я надеюсь, что вы поймете меня правильно. Звери, среди которых я живу, этого не понимают. И пока я не доведу дело до конца, вы останетесь моими узниками, а я получу удовольствие от общения с людьми. Я целую вечность их не видел. Разумеется, от этого моя ненависть к ним не убавилась, но должен признать, что мне будет приятно пообщаться с вами. К тому же вы оба такие красивые. А это очень важно для той роли, которую я вам отвел. Я очень доволен, что девушка хороша собой. Блондинки всегда были моей слабостью. И если бы не другие дела, я занялся бы изучением биологического и психологического воздействия, которое белокурые самки оказывают на самцов всех рас.
Из кармана рубашки он достал пару грубо свернутых сигар и предложил Тарзану.
– Не желаете ли закурить, мистер э-э-э… Оброски? Так, кажется, назвала вас юная леди? Стенли Оброски. Фамилия как будто польская, но на поляка вы не похожи, скорее на англичанина, а значит, мы с вами земляки.
– Я не курю, – отказался Тарзан и тут же спросил: – Кто же вы?
– Вы не представляете, чего себя лишаете, – ответило существо. – Табак превосходно снимает нервное напряжение.
– Нервы у меня в порядке.
– Вам повезло. Но и мне тоже повезло с вами. Молодой, сильный, здоровый, с прекрасным телосложением – возможно ли желать большего. Так что я буду полностью удовлетворен.
– Не понимаю, о чем вы?
– Ну, разумеется! Вы и не можете понять того, о чем знаю я один. Как-нибудь в другой раз объясню. А сейчас я должен понаблюдать из окна за тем, что творится во дворе у короля. Нужно проследить за Генрихом Восьмым. В последнее время он ведет себя неподобающим образом. Он, Сарфолк и Говард. Возьмите мой факел. При свете вам будет намного приятнее, а я хочу, чтобы вы насладились обществом друг друга, насколько это возможно перед… мгм… Ну ладно, до встречи. Будьте как дома.
Он повернулся и пошел назад, хихикая на ходу.
Тарзан рванулся к решетчатой двери.
– Вернись! – приказал человек-обезьяна. – Или ты выпустишь нас из этой дыры, или скажешь, зачем мы тебе понадобились!
Существо резко обернулось с искаженным от гнева лицом.
– Что? Приказывать мне?
– А почему бы и нет? – спокойно возразил Тарзан. – Кто ты такой?
Существо сделало шаг в их сторону и ударило себя кулаком в грудь. – Я – бог!
Тарзан двигался быстрым шагом, часто переходя на бег, и наконец далеко впереди замаячили тусклые огни города. Человек-обезьяна поспешил туда.
Вскоре он достиг городской стены, возведенной, видимо, для защиты от львов, но Тарзана она не смутила, так как он привык преодолевать подобные препятствия.
Стена оказалась не очень высокой, около десяти футов, однако служила надежной защитой от огромных кошек.
Тарзан пошел вдоль стены в сторону скалы, к которой она примыкала. Он прислушивался и принюхивался, проверяя, нет ли кого по ту сторону. Удовлетворенный, он подпрыгнул, ухватился за колья и, подтянувшись, перевалился через стену.
В пустынном переулке царил кромешный мрак. Впереди, выше уровня города он увидел огни и решил, что там и расположен замок, о котором говорила Наоми Мэдисон.
Тарзан целеустремленно двинулся вдоль стены по узкой улочке, петлявшей вокруг домов. Вдалеке на другом конце города раздавались голоса и виднелся слабый свет. Внезапно ночную тишину взорвал барабанный рокот.
Чуть погодя Тарзан вышел к ступеням, ведущим вверх. Лестница вела к замку, к которому он так стремился, поднимаясь виток за витком к вершине скалы. Тарзан спешил, боясь быть обнаруженным. Ступени вывели Тарзана на широкую террасу. Перед ним высилось мрачное строение, излучавшее опасность.
Тарзан заметил, что одна из половинок высокой двойной двери, единственного входа в замок, слегка приоткрыта, что должно было бы насторожить Повелителя джунглей.
Возможно, он и почувствовал нечто, но Тарзан явился сюда за тем, чтобы проникнуть внутрь, а потому не мог упустить такого шанса, посланного ему самим богом.
Тарзан подкрался к двери, легонько надавил рукой, и она бесшумно отворилась. Застыв на пороге, человек-обезьяна стал вглядываться в темноту.
Здесь пахло гориллами, и, кроме того, Тарзан уловил запах человека, заинтересовавший и настороживший его.
Когда глаза привыкли к темноте, он обнаружил, что находится в вестибюле, в котором увидел множество Дверей.
Тарзан потрогал крайнюю, но она оказалась заперта. То же было и со следующей. Третья, когда он нажал на нее, отворилась. За ней показались ступени, ведущие вниз.
Тарзан навострил уши, но ничего подозрительного не услышал. Затем подошел к четвертой, та не поддалась, как, впрочем, и все остальные. Тогда он вернулся к третьей двери и стал наощупь спускаться вниз.
В замке царила мертвая тишина. За все это время Тарзан не услышал ни звука, указывающего на то, что в здании, кроме него, кто-то есть.
Однако Тарзан знал, что здесь обитают какие-то существа. Так подсказывала ему интуиция и инстинкты дикого зверя.
Ступеньки закончились. Вытянув вперед руку, Тарзан нащупал дверь и засов. Человек-обезьяна открыл дверь, и тут же в ноздри ударил сильный запах белой женщины. Неужели он нашел ту, которую искал?!
В комнате было темно. Тарзан зашел внутрь, «но в этот миг за его спиной дверь захлопнулась. Инстинкт зверя подсказал ему, что это ловушка. Бросившись назад, он попытался открыть дверь, но его пальцы лишь скользили по гладкой поверхности.
Он напряженно замер, прислушиваясь.
В комнате слышалось чье-то частое дыхание. По запаху Тарзан определил, что это женщина, а по частоте дыхания, что она сильно напугана. Тарзан осторожно пошел на запах и был уже почти у цели, как вдруг впереди раздался резкий звук, похожий на скрип несмазанных петель, и в комнате появился свет.
Прямо перед собой Тарзан увидел белую женщину, сидевшую на соломенной подстилке. За ней находилась дверь, сделанная из железных прутьев, ведущая в другое помещение, в конце которого стояло существо с факелом в руке.
Тарзан не мог точно определить, человек это или зверь.
Существо медленно двинулось к решетчатой двери, бормоча что-то себе под нос. Женщина с ужасом поглядела в ту сторону, затем перевела взгляд на Тарзана. Он увидел, что она очень похожа на Наоми Мэдисон и так же красива.
Разглядев его лицо при свете факела, она ахнула от изумления.
– Стенли Оброски! – воскликнула она. – Ты тоже попался?
– Как видишь, – ответил он.
– Постой, как же это? Мы все считали тебя погибшим.
– Я здесь, потому что искал тебя.
– Ты? – недоверчиво переспросила девушка. Существо остановилось около решетки, и Тарзан оглядел его внимательным взглядом.
У существа оказалось человеческое лицо, но кожа была черной, как у гориллы. Отвислые губы обнажали массивные антропоидные клыки. Открытые части тела покрывали клочья черной шерсти. Кожа на руках была черной с белыми пятнами. Босые ноги не отличались от человеческих, руки же были длинные, волосатые с загнутыми когтями. Глаза выдавали в нем очень старого человека.
– Значит, вы знакомы? – спросило существо. – Как интересно! Пришли забирать ее, не так ли? А я-то было решил, что вам захотелось повидаться со мной. Правда, незнакомцу не приличествует являться без приглашения да еще ночью, подобно воришке. Лишь благодаря случайности мне стало известно о вашем визите. За это спасибо Генриху. Если бы он не затеял свои игрища, я не смог бы вас встретить. Видите ли, я смотрел из окна, как они развлекаются, и случайно на ступенях увидел вас.
У существа была хорошая дикция и произношение коренного англичанина. Несоответствие между его речью и внешностью лишь усиливало отталкивающее впечатление, которое он производил.
– Да, я пришел за девушкой! – подтвердил Тарзан.
– И, как она, стали моим пленником, – захихикало существо.
– Что вам нужно от нас? – Тарзан повысил голос. – Мы не враги и не сделали вам ничего плохого.
– Что мне нужно? О, это очень долгая история. Но я надеюсь, что вы поймете меня правильно. Звери, среди которых я живу, этого не понимают. И пока я не доведу дело до конца, вы останетесь моими узниками, а я получу удовольствие от общения с людьми. Я целую вечность их не видел. Разумеется, от этого моя ненависть к ним не убавилась, но должен признать, что мне будет приятно пообщаться с вами. К тому же вы оба такие красивые. А это очень важно для той роли, которую я вам отвел. Я очень доволен, что девушка хороша собой. Блондинки всегда были моей слабостью. И если бы не другие дела, я занялся бы изучением биологического и психологического воздействия, которое белокурые самки оказывают на самцов всех рас.
Из кармана рубашки он достал пару грубо свернутых сигар и предложил Тарзану.
– Не желаете ли закурить, мистер э-э-э… Оброски? Так, кажется, назвала вас юная леди? Стенли Оброски. Фамилия как будто польская, но на поляка вы не похожи, скорее на англичанина, а значит, мы с вами земляки.
– Я не курю, – отказался Тарзан и тут же спросил: – Кто же вы?
– Вы не представляете, чего себя лишаете, – ответило существо. – Табак превосходно снимает нервное напряжение.
– Нервы у меня в порядке.
– Вам повезло. Но и мне тоже повезло с вами. Молодой, сильный, здоровый, с прекрасным телосложением – возможно ли желать большего. Так что я буду полностью удовлетворен.
– Не понимаю, о чем вы?
– Ну, разумеется! Вы и не можете понять того, о чем знаю я один. Как-нибудь в другой раз объясню. А сейчас я должен понаблюдать из окна за тем, что творится во дворе у короля. Нужно проследить за Генрихом Восьмым. В последнее время он ведет себя неподобающим образом. Он, Сарфолк и Говард. Возьмите мой факел. При свете вам будет намного приятнее, а я хочу, чтобы вы насладились обществом друг друга, насколько это возможно перед… мгм… Ну ладно, до встречи. Будьте как дома.
Он повернулся и пошел назад, хихикая на ходу.
Тарзан рванулся к решетчатой двери.
– Вернись! – приказал человек-обезьяна. – Или ты выпустишь нас из этой дыры, или скажешь, зачем мы тебе понадобились!
Существо резко обернулось с искаженным от гнева лицом.
– Что? Приказывать мне?
– А почему бы и нет? – спокойно возразил Тарзан. – Кто ты такой?
Существо сделало шаг в их сторону и ударило себя кулаком в грудь. – Я – бог!
XXV. «ПРЕЖДЕ, ЧЕМ Я УБЬЮ ТЕБЯ!»
Человек, назвавшийся богом, вышел из соседнего помещения и закрыл за собой дверь. Тарзан повернулся к девушке, продолжавшей сидеть на соломе в своем углу.
– За свою жизнь я перевидал немало диковинного, – произнес он, – но такое со мной впервые. Порой мне кажется, что все это происходит во сне.
– Я тоже так сперва думала, – откликнулась девушка, – но, увы, это ужасная непостижимая реальность.
– Включая бога? – спросил он.
– Да, даже бог является реальностью, – ответила она. – Это бог горилл. Они все его боятся, и большинство верит ему безоговорочно. Они утверждают, что он их создал. Этого я не понимаю. Какой-то жуткий кошмар.
– Как по-твоему, что он намерен сделать с нами?
– Не знаю, но уверена, что нас ожидает нечто ужасное, – ответила она. – В городе полно горилл, но никто из них ничего толком не знает о том, что происходит в замке бога. Знают только, что сюда периодически приводят молодых самок и самцов, после чего они бесследно исчезают.
– И давно ты здесь?
– В этом замке со вчерашнего дня, а до этого больше недели пробыла во дворце короля Генриха Восьмого. Тебе не кажется, что кощунственно давать зверям такие имена?
– После того, как я встретил Бэкингема, и услышал, что он говорит на английском, меня уже ничем не удивишь.
– Ты тоже столкнулся с Бэкингемом? Так это он задержал тебя? Ведь это он схватил меня и привел в замок короля.
Тарзан отрицательно покачал головой.
– Нет, меня нет. Он похитил Наоми Мэдисон.
– Наоми? Что с ней?
– Я отвел ее к водопаду. Она там с Орманом и Уэстом. А сюда я пришел, чтобы освободить тебя. Но так вышло, что сам оказался в темнице.
– Но как же Наоми удалось уйти от Бэкингема? – не унималась девушка.
– Я убил его.
– Ты убил Бэкингема?
Глаза Ронды расширились от удивления.
Тарзан давно понял, что знакомые Оброски считают своего товарища трусом, и он забавлялся, когда его путали с американцем.
Девушка пытливо глядела на него, словно пытаясь проникнуть ему в душу и увидеть, насколько он правдив.
Затем она покачала головой.
– Ты неплохой парень, Оброски, – сказала она, – но ты это лучше расскажи своей бабушке.
Лицо человека-обезьяны озарила несвойственная ему улыбка.
– Тебя не проведешь, верно? – сказал он с восхищением.
– Лучше расскажи, что означает твой маскарад? Где ты раздобыл этот пляжный костюмчик? Можно подумать, что тебе жарко.
– Об этом надо спросить у Рангулы, вождя бансуто, – ответил Тарзан.
– А он тут при чем?
– Он-то и присвоил одежду Оброски.
– Но если тебя захватили в плен бансуто, как тебе удалось бежать?
– Если расскажу, ты не поверишь, как не поверила тому, что я убил Бэкингема.
– Как в это поверить? Разве что ты напал на него, когда он спал. Ни один человек не способен убить огромную гориллу без огнестрельного оружия, Стенли! Может, ты его застрелил?
– А ружье потом выбросил? – усмехнулся он.
– Мда, не сходится. Но тогда получается, что ты просто лгун, Стенли!
– Спасибо!
– Не злись. Я к тебе хорошо отношусь, но за это время столько всего пережила, что в фантазии не верю, а твой рассказ о том, что ты убил Бэкингема голыми руками, не что иное, как фантазия.
Тарзан отвернулся и принялся внимательно изучать помещение при мерцающем свете факела, оставленного в соседней комнате.
Темница была квадратная, стены выложены из камня. По дощатому потолку тянулись тяжелые балки. Дальний конец комнаты скрывался в темноте. Тарзан не сумел разглядеть там ничего. Легкий сквозняк указывал на то, что там должно было быть отверстие, но его не оказалось.
Закончив осмотр, он присел рядом с Рондой.
– Говоришь, что провела здесь целую неделю? – спросил он.
– В городе, – уточнила девушка, – а не здесь. А что?
– Тебе, наверное, приносят еду и воду, так? – продолжал Тарзан.
– Да, фрукты, орехи, побеги бамбука – всегда одно и то же.
– Я не спрашиваю, что именно, меня интересует, как это происходит. Кто приносит и когда?
– Вчера принесли сразу на весь день и сегодня утром тоже. Просунули сквозь решетку. Никаких тарелок или чего-нибудь похожего. Швыряют все это на пол своими грязными лапами. А воду приносят вон в том бачке, что стоит в углу.
– Они не открывают дверь и не заходят внутрь?
– Нет.
– Плохо.
– Почему?
– Если бы они открывали дверь, то мы могли бы попытаться убежать, – пояснил Тарзан.
– Исключено. Пищу приносит огромная горилла. О, она до сих пор стоит у меня перед глазами, – сказала Ронда и рассмеялась. – Ты, конечно, разорвал бы ее на куски, как бедного Бэкингема.
Тарзан рассмеялся вместе с ней.
– Я забыл, что я трус, – сказал он. – Впредь прошу напоминать мне об этом, когда нам будет грозить опасность.
– Думаю, что напоминать не придется, Стенли. И она снова бросила на него скептический взгляд.
– Однако, ты изменился, – заявила она. – Не знаю, как это объяснить, но ты стал намного уверенней. А во время разговора с богом вообще держался молодцом. Слушай! Не кажется ли тебе, что все это из-за пережитых за последние две недели трудностей.
В этот момент вернулся бог. Он придвинул кресло к решетке и уселся в него.
– Генрих – дурак! – объявил он. – Подговаривает своих сторонников захватить дворец и убить меня. Хочет занять место бога. Но он переусердствовал с выпивкой, и сейчас все они валяются пьяными во дворе, в том числе и сам король. Я решил воспользоваться этим и побеседовать с вами, так как впоследствии такой возможности может и не представиться. Это прекрасный шанс, и я собираюсь использовать вас по назначению до того, как нам смогут помешать.
– По назначению? Нельзя ли яснее? – спросила Ронда.
– У меня чисто научный интерес, но это долгая история. Придется рассказать с самого начала, – ответил бог и мечтательно произнес: – Начало! Как давно это было! Это началось еще тогда, когда я учился в Оксфорде. Передо мной забрезжил таинственный огонь, вспыхнувший ярким светом впоследствии. Дайте вспомнить. На минуту он замолчал, уйдя в воспоминания. – Это было в 1855 году, хотя нет, еще раньше, ведь в том году я уже заканчивал Оксфорд. Точно. Я родился в 1833 году, а университет закончил в возрасте 22 лет. Меня всегда интересовали исследования Ламарка, а позже Дарвина. Они были на правильном пути, но не дошли до конца. После защиты диплома я путешествовал по Австрии. Там встретил священника, который работал над темой, сходной с моей. Его звали Мендель. Мы обменялись идеями. Он – единственный человек в мире, сумевший оценить меня по достоинству, однако работать со мной по ряду причин не смог. Он кое-что подсказал мне, но от меня получил неизмеримо больше. До отъезда из Англии я не знал его. В 1857 году я понял, что практически решил тайну наследственности и опубликовал по этой теме монографию. В ней я разъяснял суть своих открытий на доступном языке, как и вам сейчас, чтобы вы лучше поняли ту цель, для которой будете использованы. Короче говоря, имеется два вида клеток, которые мы наследуем от родителей – клетки тела и половые клетки. Эти клетки состоят из хромосом, в состав которых входят гены. Каждая из них несет умственную или физическую информацию. Клетки тела, делясь и изменяясь, обуславливают тип нашей индивидуальности. Половые клетки остаются практически без изменений, определяя пол человека. Я обнаружил, что наследственность можно регулировать путем пересадки генов от одного индивидуума к другому. Мне удалось установить, что гены вечны. Они вообще не разрушаются, являясь таким образом основой всей жизни на земле и надеждой на бессмертие. Я не сомневался в этом, но не мог проверить экспериментально. Ученые ополчились против меня, общественность высмеивала, а власти грозились упечь в сумасшедший дом. Меня хотели отлучить от церкви и предать анафеме. Пришлось затаиться и проводить исследования в глубокой тайне. Под различными предлогами я приводил в лабораторию молодых мужчин и женщин, усыплял их, брал у них половые клетки и получал гены. В то время методика получения клеток была у меня еще очень несовершенной. В 1858 году за приличную взятку мне удалось проникнуть в усыпальницы Вестминстерского аббатства, где я стал выделять гены из останков королей и других титулованных особ. За этим занятием меня застал один из неподкупленных мною служителей. Он не выдал меня властям, а стал шантажировать, и передо мною возникла дилемма: либо разорение, либо длительное тюремное заключение. Коллеги по науке клеймили меня позором, правительство травило. Я видел, что мои труды на благо человечества оплачиваются черной неблагодарностью и злом. И я возненавидел людей с их злостью, лицемерием и эгоизмом. И ненавижу до сих пор. Тогда я уехал из Англии, твердо зная, что буду делать. Прибыл в Африку, там нанял белого проводника, и мы отправились в страну горилл. Когда мы достигли цели, я его убил, чтобы никто не знал, где я скрываюсь. Там было множество горилл. Я усыплял их при помощи яда, который действовал на них как снотворное, затем извлекал половые клетки и имплантировал человеческие, которые привез из Англии.
Загадочный старик говорил с воодушевлением. Тарзан и девушка внимательно слушали, удивляясь несоответствию между тем, как он говорил, и его устрашающей внешностью. Это был не человек и не зверь, а некий страшный гибрид, который держал их сейчас во власти сильнейшего ума, спрятанного за низким покатым лбом.
– Потом я годами наблюдал за ними. Сменялись поколения, но никакого положительного сдвига в антропоидах я не замечал. Затем обнаружились первые признаки. Гориллы стали больше спорить, сделались более жадными и хитрыми. Постепенно проявлялось все больше человеческих свойств. Я почувствовал, что близок к цели. Тогда я изловил несколько молодых животных и стал их дрессировать. Вскоре я услышал, как они повторяют между собой английские слова, которые я произносил. Разумеется, значения слов они еще не понимали, но это было не важно – мне открылась истина. Гориллы унаследовали речевые органы их искусственных предков. Почему так произошло, почему они унаследовали именно это, а не другое, до сих пор для меня загадка. Но я убедился в верности своей начальной теории. Теперь можно было приниматься за дело – за обучение моих подданных. Наиболее способных я отправил назад в качестве миссионеров и проповедников. Выполнив возложенные на них задачи, они вернулись за дальнейшими указаниями. Я стал обучать их земледелию, охоте и строительству. Под моим руководством они возвели этот город, названный мною Лондоном. А реку, на которой он стоит, я назвал Темзой, как в Англии. Мы, англичане, где бы ни были, всегда чтим свою родину. Я дал им законы, короля, дворянство, а сам стал для них богом. Всегда и во всем они слушались меня, верили, но сейчас кое-кто из них не прочь ликвидировать меня. Да, они чересчур похожи на людей. Честолюбивы, коварны, жестоки. Почти совсем как люди.
– Ну а вы? – спросила Ронда. – Ведь вы тоже не человек, скорее горилла. Как же вы можете быть англичанином?
– И все же я англичанин, – ответил он. – И даже был недурен собой, но потом состарился, силы стали не те. Я видел, как росли могилы, а умирать не хотелось, так как только успел войти во вкус жизни. Тогда я придумал несколько способов, как вернуть молодость и продлить жизнь. Так, я научился отделять клетки тела и пересаживать из одного организма в другой. Я пересадил себе клетки молодых горилл, отобранных специально для этой цели, добился остановки процесса старения. Но клетки животных начали делиться, а я стал приобретать внешние признаки горилл. Кожа потемнела, на теле образовался волосяной покров, руки и зубы приобрели иную форму. Настанет день, когда я окончательно превращусь в гориллу. Вернее, превратился бы, если бы не счастливая случайность в вашем лице.
– Ничего не понимаю, – сказала Ронда.
– Еще поймете. С помощью ваших клеток я верну себе не только молодость, но и человеческий облик.
Глаза старика зажглись сатанинским огнем. Девушка вздрогнула.
– Какой ужас! – воскликнула она. Старик хихикнул.
– Вам выпало счастье участвовать в благородном деле, куда более благородном, чем простое удовлетворение биологических инстинктов.
– Значит, вы не станете нас убивать, – сказала Ронда. – Ведь горилл, у которых вы берете клетки, вы же не убиваете? Почему бы не взять у нас клетки, а потом отпустить?
Старик встал, подошел к решетке и оскалил желтые клыки.
– Вы еще не знаете, – сказал он. – Новые клетки жизнеспособны, однако приживаются медленно. Процесс этот можно сильно ускорить, если питаться мясом и железами молодых. А теперь я покидаю вас, чтобы вы могли поразмышлять над тем, какую пользу вы принесете науке.
Он двинулся к выходу.
– Но потом вернусь и съем обоих. Сперва мужчину, а затем тебя, красавица! Но прежде, чем я убью тебя, я…
И хихикая себе под нос, он вышел, закрыв за собой дверь.
– За свою жизнь я перевидал немало диковинного, – произнес он, – но такое со мной впервые. Порой мне кажется, что все это происходит во сне.
– Я тоже так сперва думала, – откликнулась девушка, – но, увы, это ужасная непостижимая реальность.
– Включая бога? – спросил он.
– Да, даже бог является реальностью, – ответила она. – Это бог горилл. Они все его боятся, и большинство верит ему безоговорочно. Они утверждают, что он их создал. Этого я не понимаю. Какой-то жуткий кошмар.
– Как по-твоему, что он намерен сделать с нами?
– Не знаю, но уверена, что нас ожидает нечто ужасное, – ответила она. – В городе полно горилл, но никто из них ничего толком не знает о том, что происходит в замке бога. Знают только, что сюда периодически приводят молодых самок и самцов, после чего они бесследно исчезают.
– И давно ты здесь?
– В этом замке со вчерашнего дня, а до этого больше недели пробыла во дворце короля Генриха Восьмого. Тебе не кажется, что кощунственно давать зверям такие имена?
– После того, как я встретил Бэкингема, и услышал, что он говорит на английском, меня уже ничем не удивишь.
– Ты тоже столкнулся с Бэкингемом? Так это он задержал тебя? Ведь это он схватил меня и привел в замок короля.
Тарзан отрицательно покачал головой.
– Нет, меня нет. Он похитил Наоми Мэдисон.
– Наоми? Что с ней?
– Я отвел ее к водопаду. Она там с Орманом и Уэстом. А сюда я пришел, чтобы освободить тебя. Но так вышло, что сам оказался в темнице.
– Но как же Наоми удалось уйти от Бэкингема? – не унималась девушка.
– Я убил его.
– Ты убил Бэкингема?
Глаза Ронды расширились от удивления.
Тарзан давно понял, что знакомые Оброски считают своего товарища трусом, и он забавлялся, когда его путали с американцем.
Девушка пытливо глядела на него, словно пытаясь проникнуть ему в душу и увидеть, насколько он правдив.
Затем она покачала головой.
– Ты неплохой парень, Оброски, – сказала она, – но ты это лучше расскажи своей бабушке.
Лицо человека-обезьяны озарила несвойственная ему улыбка.
– Тебя не проведешь, верно? – сказал он с восхищением.
– Лучше расскажи, что означает твой маскарад? Где ты раздобыл этот пляжный костюмчик? Можно подумать, что тебе жарко.
– Об этом надо спросить у Рангулы, вождя бансуто, – ответил Тарзан.
– А он тут при чем?
– Он-то и присвоил одежду Оброски.
– Но если тебя захватили в плен бансуто, как тебе удалось бежать?
– Если расскажу, ты не поверишь, как не поверила тому, что я убил Бэкингема.
– Как в это поверить? Разве что ты напал на него, когда он спал. Ни один человек не способен убить огромную гориллу без огнестрельного оружия, Стенли! Может, ты его застрелил?
– А ружье потом выбросил? – усмехнулся он.
– Мда, не сходится. Но тогда получается, что ты просто лгун, Стенли!
– Спасибо!
– Не злись. Я к тебе хорошо отношусь, но за это время столько всего пережила, что в фантазии не верю, а твой рассказ о том, что ты убил Бэкингема голыми руками, не что иное, как фантазия.
Тарзан отвернулся и принялся внимательно изучать помещение при мерцающем свете факела, оставленного в соседней комнате.
Темница была квадратная, стены выложены из камня. По дощатому потолку тянулись тяжелые балки. Дальний конец комнаты скрывался в темноте. Тарзан не сумел разглядеть там ничего. Легкий сквозняк указывал на то, что там должно было быть отверстие, но его не оказалось.
Закончив осмотр, он присел рядом с Рондой.
– Говоришь, что провела здесь целую неделю? – спросил он.
– В городе, – уточнила девушка, – а не здесь. А что?
– Тебе, наверное, приносят еду и воду, так? – продолжал Тарзан.
– Да, фрукты, орехи, побеги бамбука – всегда одно и то же.
– Я не спрашиваю, что именно, меня интересует, как это происходит. Кто приносит и когда?
– Вчера принесли сразу на весь день и сегодня утром тоже. Просунули сквозь решетку. Никаких тарелок или чего-нибудь похожего. Швыряют все это на пол своими грязными лапами. А воду приносят вон в том бачке, что стоит в углу.
– Они не открывают дверь и не заходят внутрь?
– Нет.
– Плохо.
– Почему?
– Если бы они открывали дверь, то мы могли бы попытаться убежать, – пояснил Тарзан.
– Исключено. Пищу приносит огромная горилла. О, она до сих пор стоит у меня перед глазами, – сказала Ронда и рассмеялась. – Ты, конечно, разорвал бы ее на куски, как бедного Бэкингема.
Тарзан рассмеялся вместе с ней.
– Я забыл, что я трус, – сказал он. – Впредь прошу напоминать мне об этом, когда нам будет грозить опасность.
– Думаю, что напоминать не придется, Стенли. И она снова бросила на него скептический взгляд.
– Однако, ты изменился, – заявила она. – Не знаю, как это объяснить, но ты стал намного уверенней. А во время разговора с богом вообще держался молодцом. Слушай! Не кажется ли тебе, что все это из-за пережитых за последние две недели трудностей.
В этот момент вернулся бог. Он придвинул кресло к решетке и уселся в него.
– Генрих – дурак! – объявил он. – Подговаривает своих сторонников захватить дворец и убить меня. Хочет занять место бога. Но он переусердствовал с выпивкой, и сейчас все они валяются пьяными во дворе, в том числе и сам король. Я решил воспользоваться этим и побеседовать с вами, так как впоследствии такой возможности может и не представиться. Это прекрасный шанс, и я собираюсь использовать вас по назначению до того, как нам смогут помешать.
– По назначению? Нельзя ли яснее? – спросила Ронда.
– У меня чисто научный интерес, но это долгая история. Придется рассказать с самого начала, – ответил бог и мечтательно произнес: – Начало! Как давно это было! Это началось еще тогда, когда я учился в Оксфорде. Передо мной забрезжил таинственный огонь, вспыхнувший ярким светом впоследствии. Дайте вспомнить. На минуту он замолчал, уйдя в воспоминания. – Это было в 1855 году, хотя нет, еще раньше, ведь в том году я уже заканчивал Оксфорд. Точно. Я родился в 1833 году, а университет закончил в возрасте 22 лет. Меня всегда интересовали исследования Ламарка, а позже Дарвина. Они были на правильном пути, но не дошли до конца. После защиты диплома я путешествовал по Австрии. Там встретил священника, который работал над темой, сходной с моей. Его звали Мендель. Мы обменялись идеями. Он – единственный человек в мире, сумевший оценить меня по достоинству, однако работать со мной по ряду причин не смог. Он кое-что подсказал мне, но от меня получил неизмеримо больше. До отъезда из Англии я не знал его. В 1857 году я понял, что практически решил тайну наследственности и опубликовал по этой теме монографию. В ней я разъяснял суть своих открытий на доступном языке, как и вам сейчас, чтобы вы лучше поняли ту цель, для которой будете использованы. Короче говоря, имеется два вида клеток, которые мы наследуем от родителей – клетки тела и половые клетки. Эти клетки состоят из хромосом, в состав которых входят гены. Каждая из них несет умственную или физическую информацию. Клетки тела, делясь и изменяясь, обуславливают тип нашей индивидуальности. Половые клетки остаются практически без изменений, определяя пол человека. Я обнаружил, что наследственность можно регулировать путем пересадки генов от одного индивидуума к другому. Мне удалось установить, что гены вечны. Они вообще не разрушаются, являясь таким образом основой всей жизни на земле и надеждой на бессмертие. Я не сомневался в этом, но не мог проверить экспериментально. Ученые ополчились против меня, общественность высмеивала, а власти грозились упечь в сумасшедший дом. Меня хотели отлучить от церкви и предать анафеме. Пришлось затаиться и проводить исследования в глубокой тайне. Под различными предлогами я приводил в лабораторию молодых мужчин и женщин, усыплял их, брал у них половые клетки и получал гены. В то время методика получения клеток была у меня еще очень несовершенной. В 1858 году за приличную взятку мне удалось проникнуть в усыпальницы Вестминстерского аббатства, где я стал выделять гены из останков королей и других титулованных особ. За этим занятием меня застал один из неподкупленных мною служителей. Он не выдал меня властям, а стал шантажировать, и передо мною возникла дилемма: либо разорение, либо длительное тюремное заключение. Коллеги по науке клеймили меня позором, правительство травило. Я видел, что мои труды на благо человечества оплачиваются черной неблагодарностью и злом. И я возненавидел людей с их злостью, лицемерием и эгоизмом. И ненавижу до сих пор. Тогда я уехал из Англии, твердо зная, что буду делать. Прибыл в Африку, там нанял белого проводника, и мы отправились в страну горилл. Когда мы достигли цели, я его убил, чтобы никто не знал, где я скрываюсь. Там было множество горилл. Я усыплял их при помощи яда, который действовал на них как снотворное, затем извлекал половые клетки и имплантировал человеческие, которые привез из Англии.
Загадочный старик говорил с воодушевлением. Тарзан и девушка внимательно слушали, удивляясь несоответствию между тем, как он говорил, и его устрашающей внешностью. Это был не человек и не зверь, а некий страшный гибрид, который держал их сейчас во власти сильнейшего ума, спрятанного за низким покатым лбом.
– Потом я годами наблюдал за ними. Сменялись поколения, но никакого положительного сдвига в антропоидах я не замечал. Затем обнаружились первые признаки. Гориллы стали больше спорить, сделались более жадными и хитрыми. Постепенно проявлялось все больше человеческих свойств. Я почувствовал, что близок к цели. Тогда я изловил несколько молодых животных и стал их дрессировать. Вскоре я услышал, как они повторяют между собой английские слова, которые я произносил. Разумеется, значения слов они еще не понимали, но это было не важно – мне открылась истина. Гориллы унаследовали речевые органы их искусственных предков. Почему так произошло, почему они унаследовали именно это, а не другое, до сих пор для меня загадка. Но я убедился в верности своей начальной теории. Теперь можно было приниматься за дело – за обучение моих подданных. Наиболее способных я отправил назад в качестве миссионеров и проповедников. Выполнив возложенные на них задачи, они вернулись за дальнейшими указаниями. Я стал обучать их земледелию, охоте и строительству. Под моим руководством они возвели этот город, названный мною Лондоном. А реку, на которой он стоит, я назвал Темзой, как в Англии. Мы, англичане, где бы ни были, всегда чтим свою родину. Я дал им законы, короля, дворянство, а сам стал для них богом. Всегда и во всем они слушались меня, верили, но сейчас кое-кто из них не прочь ликвидировать меня. Да, они чересчур похожи на людей. Честолюбивы, коварны, жестоки. Почти совсем как люди.
– Ну а вы? – спросила Ронда. – Ведь вы тоже не человек, скорее горилла. Как же вы можете быть англичанином?
– И все же я англичанин, – ответил он. – И даже был недурен собой, но потом состарился, силы стали не те. Я видел, как росли могилы, а умирать не хотелось, так как только успел войти во вкус жизни. Тогда я придумал несколько способов, как вернуть молодость и продлить жизнь. Так, я научился отделять клетки тела и пересаживать из одного организма в другой. Я пересадил себе клетки молодых горилл, отобранных специально для этой цели, добился остановки процесса старения. Но клетки животных начали делиться, а я стал приобретать внешние признаки горилл. Кожа потемнела, на теле образовался волосяной покров, руки и зубы приобрели иную форму. Настанет день, когда я окончательно превращусь в гориллу. Вернее, превратился бы, если бы не счастливая случайность в вашем лице.
– Ничего не понимаю, – сказала Ронда.
– Еще поймете. С помощью ваших клеток я верну себе не только молодость, но и человеческий облик.
Глаза старика зажглись сатанинским огнем. Девушка вздрогнула.
– Какой ужас! – воскликнула она. Старик хихикнул.
– Вам выпало счастье участвовать в благородном деле, куда более благородном, чем простое удовлетворение биологических инстинктов.
– Значит, вы не станете нас убивать, – сказала Ронда. – Ведь горилл, у которых вы берете клетки, вы же не убиваете? Почему бы не взять у нас клетки, а потом отпустить?
Старик встал, подошел к решетке и оскалил желтые клыки.
– Вы еще не знаете, – сказал он. – Новые клетки жизнеспособны, однако приживаются медленно. Процесс этот можно сильно ускорить, если питаться мясом и железами молодых. А теперь я покидаю вас, чтобы вы могли поразмышлять над тем, какую пользу вы принесете науке.
Он двинулся к выходу.
– Но потом вернусь и съем обоих. Сперва мужчину, а затем тебя, красавица! Но прежде, чем я убью тебя, я…
И хихикая себе под нос, он вышел, закрыв за собой дверь.
XXVI. В ЗАПАДНЕ
– Похоже на занавес, – заметила девушка.
– Занавес? – переспросил Тарзан.
– Ну да, похоже на конец спектакля. Тарзан тихо улыбнулся.
– По-моему, ты хочешь сказать, что мы обречены.
– Боюсь, что так. А ты не боишься?
– Другого ты от меня как будто и не ждешь? Она посмотрела на него исподлобья.
– Никак не пойму тебя, Стенли, – сказала Ронда. – Сейчас ты держишься смело, а ведь раньше всего боялся. Тебе действительно не страшно или это бравада?
– Видимо, я смирился с тем, что чему быть, того не миновать, и страх тут не поможет. Если бояться, то живыми нам отсюда не выбраться. Я же не собираюсь сидеть здесь и ждать смерти.
– Не вижу пути к спасению, – сказала девушка.
– Мы уже на девять десятых на воле.
– Как это?
– А так, что мы пока еще живы, – со смехом сказал Тарзан. – А это целых девять десятых удачи. Будь мы мертвы, то это все сто процентов, а поскольку еще живы, считай, что на девяносто процентов спасены.
Ронда тоже рассмеялась.
– Я и не подозревала, что ты такой оптимист.
– У меня есть повод для оптимизма, – ответил он. – Чувствуешь легкий сквозняк?
Ронда бросила на него быстрый озабоченный взгляд.
– Тебе бы прилечь и отдохнуть, – посоветовала она. – Ты явно переутомился.
– Разве я выгляжу таким уставшим? – удивился Тарзан.
– Нет, но я подумала, что такие переживания могут плохо на тебе отразиться.
– Какие переживания? – спросил Тарзан.
– Какие переживания! – передразнила Ронда. – Стенли Оброски, ты сейчас же подойдешь ко мне и приляжешь рядом. Я поглажу тебя по голове, так ты быстрее уснешь.
– Еще чего! Ты что, не хочешь, чтобы мы выбрались отсюда?
– Хочу, конечно, но это невозможно.
– Нужно попытаться. Так ты чувствуешь сквозняк?
– Ну да, но при чем тут это?
– Может, и ни при чем, – согласился Тарзан, – но это дает шанс выбраться. Должен же воздух куда-то выходить при такой тяге. Нужно проверить, нет ли здесь отверстия.
Девушка встала. До нее стал доходить смысл его слов.
– Нет, – сказала она, – я ничего такого не заметила.
– Я тоже пока не вижу, вероятно, оно специально замаскировано, – шепотом сказал Тарзан.
– Наверное.
– Мне кажется, что поток воздуха движется вон в тот темный угол.
Тарзан прошел туда и стал внимательно вглядываться в темноту. Ронда присоединилась к нему.
– Ну что? – нетерпеливо спросила она. – Что-нибудь видно?
– Здесь очень темно, – отозвался Тарзан, – но, по-моему, там какое-то пятно, чуть темнее, чем потолок.
– Какой ты зоркий, – сказала Ронда, – я так ничего не вижу.
Откуда-то сверху, прямо над их головами, донесся гулкий непонятный звук.
Ронда схватила Тарзана за руку.
– Ты прав, – прошептала она. – Там что-то есть. Звук долетел до нас через какой-то проем.
– Отныне мы должны разговаривать только шепотом, – предупредил человек-обезьяна.
Отверстие, если оно там вообще было, находилось, по мнению Тарзана, в самом углу. Человек-обезьяна тщательно обследовал стены, но не обнаружил опоры, за которую можно было бы ухватиться.
Затем он высоко подпрыгнул и рукой коснулся края отверстия.
– Нашел, – шепнул он.
– Но что это дает? Нам до него не дотянуться.
– Сейчас проверим. Тарзан встал в самом углу.
– Полезай ко мне на плечи, – велел он, – вытянись в полный рост и держись рукой за стену. Ронда так и сделала.
– Занавес? – переспросил Тарзан.
– Ну да, похоже на конец спектакля. Тарзан тихо улыбнулся.
– По-моему, ты хочешь сказать, что мы обречены.
– Боюсь, что так. А ты не боишься?
– Другого ты от меня как будто и не ждешь? Она посмотрела на него исподлобья.
– Никак не пойму тебя, Стенли, – сказала Ронда. – Сейчас ты держишься смело, а ведь раньше всего боялся. Тебе действительно не страшно или это бравада?
– Видимо, я смирился с тем, что чему быть, того не миновать, и страх тут не поможет. Если бояться, то живыми нам отсюда не выбраться. Я же не собираюсь сидеть здесь и ждать смерти.
– Не вижу пути к спасению, – сказала девушка.
– Мы уже на девять десятых на воле.
– Как это?
– А так, что мы пока еще живы, – со смехом сказал Тарзан. – А это целых девять десятых удачи. Будь мы мертвы, то это все сто процентов, а поскольку еще живы, считай, что на девяносто процентов спасены.
Ронда тоже рассмеялась.
– Я и не подозревала, что ты такой оптимист.
– У меня есть повод для оптимизма, – ответил он. – Чувствуешь легкий сквозняк?
Ронда бросила на него быстрый озабоченный взгляд.
– Тебе бы прилечь и отдохнуть, – посоветовала она. – Ты явно переутомился.
– Разве я выгляжу таким уставшим? – удивился Тарзан.
– Нет, но я подумала, что такие переживания могут плохо на тебе отразиться.
– Какие переживания? – спросил Тарзан.
– Какие переживания! – передразнила Ронда. – Стенли Оброски, ты сейчас же подойдешь ко мне и приляжешь рядом. Я поглажу тебя по голове, так ты быстрее уснешь.
– Еще чего! Ты что, не хочешь, чтобы мы выбрались отсюда?
– Хочу, конечно, но это невозможно.
– Нужно попытаться. Так ты чувствуешь сквозняк?
– Ну да, но при чем тут это?
– Может, и ни при чем, – согласился Тарзан, – но это дает шанс выбраться. Должен же воздух куда-то выходить при такой тяге. Нужно проверить, нет ли здесь отверстия.
Девушка встала. До нее стал доходить смысл его слов.
– Нет, – сказала она, – я ничего такого не заметила.
– Я тоже пока не вижу, вероятно, оно специально замаскировано, – шепотом сказал Тарзан.
– Наверное.
– Мне кажется, что поток воздуха движется вон в тот темный угол.
Тарзан прошел туда и стал внимательно вглядываться в темноту. Ронда присоединилась к нему.
– Ну что? – нетерпеливо спросила она. – Что-нибудь видно?
– Здесь очень темно, – отозвался Тарзан, – но, по-моему, там какое-то пятно, чуть темнее, чем потолок.
– Какой ты зоркий, – сказала Ронда, – я так ничего не вижу.
Откуда-то сверху, прямо над их головами, донесся гулкий непонятный звук.
Ронда схватила Тарзана за руку.
– Ты прав, – прошептала она. – Там что-то есть. Звук долетел до нас через какой-то проем.
– Отныне мы должны разговаривать только шепотом, – предупредил человек-обезьяна.
Отверстие, если оно там вообще было, находилось, по мнению Тарзана, в самом углу. Человек-обезьяна тщательно обследовал стены, но не обнаружил опоры, за которую можно было бы ухватиться.
Затем он высоко подпрыгнул и рукой коснулся края отверстия.
– Нашел, – шепнул он.
– Но что это дает? Нам до него не дотянуться.
– Сейчас проверим. Тарзан встал в самом углу.
– Полезай ко мне на плечи, – велел он, – вытянись в полный рост и держись рукой за стену. Ронда так и сделала.