Берроуз Эдгар Райс. Тарзан и потерянная империя

   – Риск немалый…
   – Считайте, что выкуп у нас в кармане.
   – Если получим выкуп, поделимся поровну.

* * *

   Наступил вечер. Войско Тарзана стояло перед укреплениями Каструм Маре. Кассиус Аста, которому поручили осаду крепости, привел в действие свои силы и развернул боевую технику.
   Тем временем Эрих фон Харбен и Маллиус Лепус, находившиеся в Каструм Маре, обговаривали детали плана.
   – Предлагаю уходить отсюда в полночь, не раньше, – сказал Маллиус Лепус. – В этот час на улицах нет ни души, а патруль мы увидим издалека, благодаря их факелам, так что всегда успеем спрятаться. У меня есть ключ от сада моего дяди, войдем тихо, без шума.
   – Может, ты и прав, – отозвался фон Харбен, – но я не в силах ждать. Как подумаю, что она пойдет к алтарю рука об руку с другим, то делаюсь сам не свой.
   – Выше голову, дружище, – успокоил его Маллиус Лепус. – Сейчас Фульвус Фупус настолько увлечен своей новой должностью, что Фавонии ничего не угрожает, во всяком случае в ближайшие часы.
   Пока они так беседовали, в дверь дома Септимуса Фавония постучал юноша. У стены в тени деревьев притаились черные силуэты. К входной двери с лампой в руке подошел раб и через зарешеченное окошко окликнул посетителя.
   – Это я, сын Табернария, – представился юноша. – Я принес из отцовской лавки ткани для дочери Септимуса Фавония.
   Раб заколебался.
   – Да ты же помнишь меня, – продолжал юноша. – Я часто приходил сюда.
   Раб поднял лампу и внимательно присмотрелся к посетителю.
   – Да, – произнес он, – твое лицо мне знакомо. Пойду спрошу свою госпожу, примет ли она тебя. Подожди за дверью.
   – Эти ткани очень дорогие, – забеспокоился юноша, показывая сверток. – Пусти хотя бы в прихожую, а то на улице меня могут ограбить.
   – Ладно, – сдался раб и впустил юношу в дом. – Жди, пока я вернусь.
   Как только раб ушел, сын Табернария подскочил к двери, отодвинул засов и, высунувшись наружу, тихонько подал сигнал.
   Из-за деревьев тут же вынырнули темные фигуры и поспешно юркнули в открытую дверь. Сын Табернария толкнул сообщников в темное помещение рядом с прихожей, закрыл обе двери и стал ждать.
   Вскоре вернулся раб.
   – Дочь Септимуса Фавония сказала, что ничего не заказывала у Табернария, – заявил он, – и не хочет сегодня смотреть ткани. Отнеси назад и скажи своему отцу, что дочь Септимуса Фавония сама явится в лавку, когда захочет сделать покупки.
   Не ожидавший такого поворота событий сын Табернария стал лихорадочно соображать, как ему поступить. Рабу же он показался туповатым малым, до которого не доходит, что его выпроваживают.
   – Уходи, – сказал раб, открывая входную дверь. – Ну иди же.
   – Постой, – прошептал юноша. – Я принес для Фавонии записку, а ткани это так, для отвода глаз, чтобы никто не узнал.
   – Где записка? От кого она? – недоверчиво спросил раб.
   – Записку я передам лично Фавонии. Скажи ей, она сразу поймет, от кого. Раб заколебался.
   – Пусть придет сюда, – продолжал юноша. – Будет лучше, если никто из домашних меня не увидит. Раб кивнул.
   – Пойду доложу. Она знает, что Маллиус Лепус и Эрих фон Харбен бежали из Колизея и теперь ждет, наверное, от них вестей.
   Провожая раба взглядом, сын Табернария улыбнулся. Он попал в точку. Нет такой молодой девушки, которая не мечтала бы получить тайную записку от своего возлюбленного.
   Через несколько минут раб вернулся вместе с Фавонией. Девушка взволнованно подбежала к сыну лавочника.
   – Ты от них? – воскликнула она. Юноша поднес палец к губам, призывая говорить тише.
   – Никто не должен знать, где они, – прошептал он. – Это я скажу только тебе. Отошли раба.
   – Можешь идти, – сказала Фавония рабу. Тот не дал себя долго уговаривать и моментально скрылся в недрах дома, довольный тем, что с него сняли всякую ответственность.
   – Что с ними? Говори же! – нетерпеливо приказала девушка. – Где он?
   – Здесь, – прошептал юноша, указывая на дверь в прихожей.
   – Здесь? – недоверчиво переспросила Фавония.
   – Да, здесь, – повторил юноша. – Идем! Когда они подошли к двери, он внезапно схватил ее и, зажав рукой рот, втащил в темное помещение, где на нее набросились какие-то люди и тут же связали. Затем она услышала негромкий мужской голос.
   – Сейчас мы разделимся. Двое спрячут ее в условленном месте. Один из вас пошлет записку Фульвусу Фупусу, но так, чтобы не попасться в руки охраны. Остальные отправятся к заброшенному дому напротив Колизея. Знаете это место?
   – А как же. Я там часто ночевал, – отозвался второй.
   – Хорошо, – произнес первый, судя по всему, главарь. – Пошли. Время не ждет.
   – Погоди, – остановил его сын Табернария. – Мы еще не договорились о выкупе. Без меня у вас ничего бы не вышло. Так что мне причитается как минимум половина.
   – Заткнись, а не то вообще ничего не получишь, – зарычал главарь.
   – Всадить ему нож меж ребер и дело с концом, – буркнул другой.
   – Значит, не дадите? – не унимался сын лавочника.
   – Довольно! – пресек его главарь. – Пошли, ребята.
   Фавонию закутали в грязный, драный плащ и украдкой унесли в ночь из родительского дома, а сын Табернария поспешил в противоположную сторону, во дворец.
   Перед воротами дворца грязного, ободранного юношу остановил легионер, уперев ему в грудь копье.
   – Что ты делаешь ночью у дворца цезаря? – спросил он.
   – У меня для него известие, – ответил юноша. Легионер захохотал.
   – Сам доставишь или прикажешь позвать цезаря?
   – Можешь передать ему сам, солдат, – ответил юноша. – Смотри, дело серьезное, так что поспеши. По его тону легионер понял, что тот не шутит.
   – Ладно, говори, я передам, – сказал легионер.
   – Беги к нему и скажи, что похитили дочь Септимуса Фавония. Если он поторопится, то найдет ее в заброшенном доме напротив ворот Колизея. Дом на углу.
   – А сам ты кто? – спросил легионер.
   – Не имеет значения, – ответил юноша. – Завтра я вернусь за вознаграждением.
   И не дав легионеру опомниться, он убежал.

* * *

   – Как медленно тянется время, – проговорил фон Харбен, – а полночь все не наступает.
   Маллиус Лепус положил руку на плечо друга.
   – Ты нетерпелив, но помни, что ради блага Фавонии и нашего собственного мы должны дождаться полночи. Сейчас на улицах полно патрулей, брошенных на поимку беглецов. Ты же слышал, что весь день они рыскали в округе. Чудо еще, что сюда не заявились.
   – Тише! – прервал его фон Харбен. – Что это?
   – Кажется, скрипнула садовая калитка. Кто-то идет.
   Беглецы схватились за мечи и, как и было предусмотрено на случай опасности, полезли по лестнице на крышу. Люк они оставили приоткрытым с тем, чтобы слышать, что происходит внизу, и пресечь все попытки преследователей подняться следом за ними наверх.
   Фон Харбен отчетливо услышал голоса, раздавшиеся возле дома.
   – Ловко у нас все получилось, – произнес голос. – Никто не видел. А вот и остальные.
   Раздался скрип заржавленных дверных петель. Дверь отворилась, и в дом вошла группа мужчин, которые стали разговаривать в полный голос, уверенные в том, что их никто не слышал.
   – Нынче мы неплохо поработали.
   – Она жива? Что-то не слышу, как она дышит.
   – Вынь у нее кляп.
   – Чтобы она стала звать на помощь?
   – Можно заставить ее замолчать, но мертвая она не будет представлять никакой ценности.
   – Ладно тебе, вытащи кляп.
   – Слушай, ты, сейчас мы вынем кляп, но если закричишь, пеняй на себя.
   – Не закричу, – ответил женский голос.
   Голос показался фон Харбену знакомым. От волнения у него заколотилось сердце. Надо же померещиться такому!
   – Если будешь себя хорошо вести и если цезарь даст выкуп, мы тебя не тронем, – продолжал мужской голос.
   – А если не даст? – спросила девушка.
   – Тогда пусть нам заплатит твой отец Септимус Фавоний.
   – О, Господи! – вырвалось у фон Харбена. – Ты слышал, Лепус?
   – Слышал, – отозвался римлянин.
   – Тогда пошли вниз, – тихо скомандовал фон Харбен. – За мной, Габула, там Фавония.
   Оставив всякую осторожность, фон Харбен открыл люк и стал спускаться в темноту, сопровождаемый Лепусом и Габулой.
   – Фавония! – закричал он. – Это я! Где ты?
   – Здесь! – крикнула девушка.
   Фон Харбен впотьмах кинулся на голос, налетел на одного из похитителей и схватился с ним врукопашную. Остальные преступники, испугавшись, что их выследили легионеры, бросились бежать, оставив дверь открытой. Проникший через нее в комнату лунный свет рассеял мрак, и товарищи фон Харбена увидели, что он борется со здоровенным детиной, который схватил его за горло и пытается достать из ножен кинжал.
   В тот же миг Маллиус Лепус и Габула налетели на него сзади, и быстрым ударом меча Маллиус навсегда положил конец преступлениям разбойника. Освободившись от своего противника, фон Харбен рванулся к Фавонии, лежащей на куче тряпья у стены, и развязал веревки.
   Затем девушка рассказала, что с ней произошло.
   – Если бы не страх, который тебе довелось испытать, – сказал Маллиус Лепус, – нужно было бы поблагодарить этих негодяев за то, что они упростили нашу задачу. Теперь мы можем уходить на три часа раньше, чем планировали.
   – Тогда не будем терять времени, – поторопил фон Харбен. – Пока мы не выберемся за городскую стену, я не смогу дышать спокойно.
   – Нам нечего опасаться, – сказал Маллиус Лепус. – Стена охраняется плохо. Мы без труда перелезем через нее, и я знаю немало мест, где можно раздобыть рыбачью лодку. Остальное же во власти бога.
   Вдруг стоявший на пороге Габула рывком закрыл дверь и отскочил в глубину комнаты.
   – На бульваре появилось много огней, бвана, – с тревогой сообщил он. – Мне кажется, это солдаты. Что если они идут сюда?
   Все замерли, прислушиваясь. С улицы донеслись звуки строевого шага.
   – Другие патрули прочесывают окраины, – сказал Маллиус Лепус. – Когда эти пройдут, мы сможем уйти.
   Сквозь щели в деревянных ставнях показались огни факелов. Маллиус Лепус приник к окну.
   – Они остановились, – бросил он через плечо. – Часть зашла за угол, остальные стоят напротив дома.
   Воцарилась напряженная тишина, продлившаяся всего несколько минут, показавшихся беглецам вечностью. Вскоре в саду за домом послышался шум, в открытой двери кухни показались факелы.
   – Мы окружены, – пробормотал Лепус. – Сейчас начнут обыскивать дом.
   – Что же делать? – испуганно спросила Фавония.
   – Единственное наше спасение – крыша, – прошептал фон Харбен.
   Едва он закончил, как на крыше раздались шаги ног, обутых в сандалии, и в открытом люке сверкнул свет факела.
   – Мы погибли, – вздохнул Маллиус Лепус. – Нам не справиться с целой центурией.
   – Так просто мы тоже не сдадимся! – воскликнул фон Харбен.
   – Рисковать жизнью Фавонии? – спросил Лепус.
   – Ты прав, – согласился фон Харбен и тут же продолжил: – Постой, у меня идея. Фавония, иди-ка сюда. Ложись на пол, я завалю тебя тряпьем. Хоть ты спасешься. Им и в голову не придет искать тебя здесь. А когда они уйдут, пойдешь в Колизей к начальнику охраны. Он примет меры для твоей безопасности и даст провожатого, с которым вернешься домой.
   – Пусть лучше меня забирает патруль, – сказала девушка. – Если тебя схватят, то пусть и меня тоже.
   – От этого не будет никакой пользы, – возразил фон Харбен. – Если тебя обнаружат здесь с нами, то твоего отца заподозрят в причастности к последним событиям.
   Убежденная этим аргументом девушка перестала настаивать, легла на пол, и фон Харбен укрыл ее с головой тпяпками.

XXIII. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

   Когда Кассиус Аста завершил подготовку к штурму укреплений Каструм Маре, стало слишком темно для начала военных действий, поэтому он решил приступить к осуществлению второго имевшегося у него плана и двинулся к воротам в сопровождении Тарзана, Метеллуса и Прекларуса. Впереди группы шли факельщики и легионер с белым флагом в руке.
   Как только дозорные Каструм Маре заметили вдали приближающееся войско, отряды обороны были немедленно приведены в состояние боевой готовности. О появлении противника тотчас узнал и Фульвус Фупус.
   Все были уверены в том, что Сублатус задумал новый налет, на сей раз гораздо более мощный, но защитники города были к этому готовы и не сомневались в своей победе.
   Завидя парламентариев с белым флагом, начальник обороны спустился к ним с башни и спросил, с чем они пожаловали.
   – У меня два требования к Валидусу Августу, – объявил Кассиус Аста. – Во-первых, немедленно освободить Маллиуса Лепуса и Эриха фон Харбена; во-вторых, – позволить мне вернуться в Каструм Маре и гарантировать все привилегии, соответствующие моему положению.
   – Кто ты? – спросил офицер.
   – Кассиус Аста. Ты должен меня знать.
   – Хвала богам! – вскричал офицер.
   – Да здравствует Кассиус Аста! Долой Фульвуса Фупуса! – послышались крики со всех сторон.
   – Что все это означает? – спросил Кассиус Аста. – Что случилось?
   – Валидус Август умер. Его убили сегодня во время игр. Фульвус Фупус стал цезарем. Ты пришел вовремя. Каструм Маре ждет тебя с нетерпением.
   Войско нового императора Востока беспрепятственно вошло в город. По пути следования к берегу озера и оттуда через понтонный мост к острову Кассиусу Асте восторженно рукоплескали людские толпы.

* * *

   Затаившись в заброшенном доме напротив Колизея, беглецы ожидали вторжения легионеров Фульвуса Фупуса. Как видно, солдаты не были намерены искушать судьбу. Оцепив здание, они не спешили войти внутрь.
   К тому моменту, как легионеры ворвались наконец в дом одновременно с трех сторон, фон Харбен надежно спрятал Фавонию в куче тряпья.
   – Мы сдаемся, – сказал Маллиус Лепус командиру отряда, вошедшему со стороны бульвара. – Ведите нас обратно в тюрьму.
   – Всему свое время, – ответил офицер. – Где девушка?
   – Какая девушка? – деланно удивился Маллиус Лепус.
   – Дочь Септимуса Фавония.
   – Откуда нам знать? – спросил фон Харбен.
   – Вы похитили ее и спрятали здесь, – сказал офицер. – Обыскать дом!
   Минуту спустя Фавонию нашли.
   Затем офицер, насмешливо улыбаясь, приказал разоружить беглецов.
   – Погоди, – сказал фон Харбен. – Что ты намерен сделать с дочерью Септимуса Фавония? Пошлешь с ней надежного провожатого до отцовского дома?
   – У меня приказ цезаря, – ответил офицер.
   – Какой же?
   – Он приказал доставить Фавонию во дворец, а похитителей прикончить на месте.
   – В таком случае цезарь не досчитается нескольких своих легионеров!
   С этими словами фон Харбен набросился с мечом на офицера, тогда как Габула и Маллиус Лепус, решившие, как и он, продать свою жизнь подороже, напали на тех, которые вошли в дом с крыши.
   Легионеры, не ожидавшие сопротивления, поспешно отступили.
   Уклонившись от удара фон Харбена, офицер выбежал в сад и позвал отряд легионеров, вооруженных пиками.
   – В доме трое мужчин и одна женщина. Мужчин ликвидировать, а женщину ни в коем случае не трогать!
   Не успели легионеры приступить к исполнению приказа, как вдруг на бульваре показались бегущие с криком люди. Оставшиеся там легионеры остановили кое-кого из толпы, чтобы узнать, в чем дело. В нараставшем людском гуле слышалось громкое «Ура!»
   Люди устремились к мосту, который соединял город с дорогой Виа Маре и крепостью.
   Глянув туда, офицер увидел мелькание факелов и услышал звук труб и мерный шаг приближающегося войска.
   Что произошло?
   Как и все в Каструм Маре, офицер знал, что силы Сублатуса встали лагерем перед крепостью, но ведь битвы пока не было, поэтому нереально, чтобы войско Сублатуса оказалось в Каструм Маре.
   В таком случае, это не что иное, как ретировавшийся отряд защитников города.
   Офицер терялся в догадках, не в силах понять, что происходит и почему народ рукоплещет.
   – Что там такое? – окликнул он людей на бульваре.
   – Вернулся Кассиус Аста с войском. Фульвус Фупус скрылся в неизвестном направлении.
   Как вопрос, так и ответ были услышаны всеми, кто находился в доме.
   – Мы спасены! – возликовал Маллиус Лепус. – Кассиус Аста не тронет друзей Септимуса Фавония. Прочь с дороги, глупцы, если вам дорога жизнь.
   И Маллиус Лепус направился к двери.
   – Назад, ребята! – крикнул офицер легионерам. – Мы уходим. Никого из друзей Кассиуса Асты не трогать!
   Фавония, фон Харбен, Лепус и Габула беспрепятственно вышли из заброшенного дома на бульвар.
   Там они увидели идущую навстречу колонну и людские толпы. Множество факелов освещало зрелище, словно днем.
   – Это Кассиус Аста! – обрадовался Маллиус Лепус. – Слава Богу! А кто остальные?
   – Наверное, люди из Кастра Сангвинариуса, – сказала Фавония. – Вон впереди человек, одетый, как варвар. Но что это за негры с белыми перьями, идущие следом?
   – Никогда в жизни не видел ничего подобного! – воскликнул Маллиус Лепус.
   – Даже я не видел, – произнес фон Харбен. – Но я уверен, что знаю их, ибо они очень известны и соответствуют описанию, которое мне сотню раз доводилось слышать.
   – Так кто же они? – спросила Фавония.
   – Белый гигант – это Тарзан из племени обезьян, а чернокожие воины – его вазири.
   При виде легионеров, выстроившихся перед домом, Кассиус Аста остановил колонну.
   – Где командир этой центурии?
   – Здесь, славный цезарь, – ответил офицер, который пытался задержать похитителей Фавонии.
   – Не тот ли это отряд, который Фульвус Фупус послал на поимку Маллиуса Лепуса и варвара фон Харбена?
   – Мы здесь! – крикнул Маллиус Лепус и стал пробиваться вперед. Фавония, фон Харбен и Габула не отставали от него.
   – Хвала богам! – воскликнул Кассиус Аста, обнимая своего старого друга. – А где же вождь-варвар из Германии, слава о котором дошла даже до Кастра Сангвинариуса?
   – Вот он собственной персоной, – молвил Маллиус Лепус.
   Подошел Тарзан.
   – Вы Эрих фон Харбен? – спросил он по-английски.
   – А вы – Тарзан из племени обезьян? – ответил фон Харбен на том же языке.
   – Вы, как я погляжу, вылитый римлянин, – с улыбкой произнес Тарзан.
   – А ощущаю себя варваром до мозга костей, – весело ответил фон Харбен.
   – Римлянин вы или варвар, но ваш отец обрадуется, когда я приведу вас к нему.
   – Так вы меня искали, Тарзан из племени обезьян?
   – Кажется, я успел вовремя, – уклончиво ответил человек-обезьяна.
   – Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас?
   – Благодарите не меня, друг мой, – усмехнулся Тарзан, – а малыша Нкиму.