***
В то время, как Тарзан приближался к селению Мпингу-вождя, Атан Том и Лал Тааск сидели и курили у ярко горящего костра.– Черт бы побрал эти барабаны! – пробурчал Лал Тааск. – У меня от них мурашки по телу бегают, они меня раздражают.
– Завтра ночью мы не услышим их, – сказал Атан Том, – завтра мы будем уже далеко на пути в Эшер – в Эшер и к Отцу бриллиантов.
– Вольфу будет трудно нас догнать, – сказал Лал Тааск, – и если мы будем возвращаться из Эшера другой дорогой, он никогда нас не найдет.
– Ты забыл о Магре, – сказал Атан Том.
– Нет, – ответил Тааск, – я не забыл о ней. Она найдет дорогу в Париж, как почтовый голубь свое гнездо.
– Ты недооцениваешь Вольфа, – сказал Том, – он ни за что не откажется от своей доли бриллианта, не бойся.
– И получит это! – Лал Тааск указал на свой нож.
– Ты неисправимый! – рассмеялся Том.
– О, эти барабаны! – простонал Лал Тааск.
***
– Эти барабаны! – воскликнула Магра. – Вы когда-нибудь слышали что-либо более ужасное в своей настойчивости?– Вечерняя развлекательная программа, – сказал Грегори, – скучная трансляция, которую невозможно выключить.
– Я так беспокоюсь о Тарзане, – сказала Магра, – он один в этом ужасном лесу.
– Я бы о нем особенно не беспокоился, – поспешил уверить ее д'Арно, – он всю жизнь провел в ужасных лесах, и может сам о себе позаботиться.
Вольф пробурчал:
– Теперь он нам не нужен. Я могу провести вас в Эшер. Лучше избавиться от обезьяны.
– Я уже слышал об этом, Вольф, – сказал д'Арно. – Тарзан – наша единственная надежда попасть в Эшер и выбраться оттуда живыми. А ты занимайся своей охотой. Даже в этом ты не преуспел. Тарзан приносит для нас всю еду.
– Послушайте! – воскликнул Лавак. – Барабаны! Они умолкли.
***
Кричащая стая окружила беспомощную девушку. Время от времени копье касалось ее тела, и она невольно вздрагивала. Позже пытка может стать еще более изощренной, или какой-нибудь обезумевший дикарь, пришедший в неистовство от возбуждающего танца, может вонзить свое копье в ее сердце и с ненамеренным милосердием освободить ее от страданий.Когда Тарзан приблизился к самому краю открытого места, где находилось селение вождя Мпингу, он спрыгнул на землю и быстро побежал к палисаду. Эта часть селения не была освещена, а он знал, что все племя соберется вокруг самого большого костра, который освещал листву деревьев, растущих в селении. Его не заметят, а какой бы шорох он ни произвел, он будет заглушен барабанным боем.
С гибкостью Шиты-пантеры он обогнул палисад и скрылся в тени дальних хижин, затем бесшумно прокрался к большому дереву, которое скрывало хижину вождя, и перед ним открылась вся деревня с танцующими и вопящими дикарями. Прыгая по веткам, он добрался до другой стороны дерева и посмотрел вниз на дикую сцену. С ужасом узнал он жертву, привязанную к столбу. Он увидел орду вооруженных воинов, доведенных до экстаза барабанами, танцами, жаждой человеческой плоти. Он взял в руки стрелу.
Когда один из танцующих дикарей, доведенный до критической точки, остановился перед девушкой и поднял свое копье над головой, чтобы пронзить ее сердце, наступила внезапная тишина; и Эллен закрыла глаза. Конец пришел! Она произнесла про себя молитву. Барабаны забили с бешеной силой, затем раздался крик предсмертной агонии.
Уверенность дикарей исчезла, когда стрела пронзила сердце палача. Вот тогда-то и замерли барабаны. Когда воин закричал, Эллен открыла глаза. Он лежал мертвый у ее ног, а на лицах дикарей племени Буирае было написано недоумение. Она увидела, как один из них, более смелый, крался к ней с ножом в руках; затем дикий крик раздался откуда-то сверху, и Тарзан из племени обезьян поднялся во весь свой рост, обратил взор на луну и издал победный клич самца обезьян. Он был громче, чем бой барабанов, и слышен далеко вокруг.
***
– Да, – сказал д'Арно, – барабаны смолкли, они, наверное, уже убили свою жертву. Какой-то бедняга нашел конец, успокоение от мучений.– О! А вдруг это Тарзан! – закричала Магра, и в это время тишину пронзил неистовый крик.
– Боже мой! – воскликнул Лавак.
– На этот раз победил Тарзан, – сказал д'Арно.
***
– Какой ужасный звук! – воскликнул Лал Тааск.– Это Африка, Лал Тааск, – сказал Атан Том, – и это был победный клич самца обезьян. Я раньше слышал его в Конго.
– Это было далеко, – сказал Лал Тааск.
– Однако, слишком близко для полного спокойствия, – ответил Атан Том. – Мы разобьем лагерь очень рано.
– Но почему нам нужно бояться обезьян? – спросил Лал Тааск.
– Я не боюсь обезьян, – объяснил Атан Том. – Я сказал, что это был победный клич самца обезьян, но я не совсем в этом уверен. Я разговаривал с Мбули. Очень возможно, что человек, которого мы приняли за Брайена Грегори, совсем не был Брайеном Грегори. Я спросил Мбули, слышал ли он когда-нибудь о белом человеке по имени Тарзан. Он сказал, что слышал, что кое-кто думает, что это дьявол, и что все, кто поступает плохо, боятся его. Когда он убивает, по словам Мбули, он испускает крик самца обезьян. Если то, что мы слышали, не было криком обезьяны, значит, это был Тарзан; и это означает, что он охотится за нами и слишком близко для полного спокойствия.
– Не хотел бы я снова увидеть этого человека, – сказал Лал Тааск.
***
Когда крик нарушил тишину ночи, воин, который подкрадывался к Эллен, выпрямился и отступил в испуге. Остальные, оцепенев от ужаса, отступили от угрозы страшного крика, тогда Тарзан заговорил.– Белый демон леса пришел к белой мемсаиб, – сказал он. – Трепещите! – И сказав это, он спрыгнул на землю рядом со столбом, надеясь смелостью этого поступка устрашить дикарей на несколько минут, а за это время освободить Эллен и скрыться, но он не знал смелости Чеманго, сына Мпингу, который был уже наготове с ножом в руке.
– Чеманго, сын Мпингу, не боится демона леса, крикнул он и прыгнул навстречу Тарзану с ножом, и когда последние путы Эллен упали, Тарзан спрятал свой нож и приготовился встретить сына вождя. С пустыми руками он предстал перед вооруженным воином.
Когда Чеманго с занесенным над головой ножом был готов нанести удар, Тарзан схватил его за правое запястье, уперся рукой в его живот и поднял над головой с такой легкостью, как будто он был ребенком. Нож выпал из рук Чеманго, когда Тарзан сжал его запястье.
Эллен Грегори, почти не веря своим глазам, смотрела с удивлением на необыкновенного человека, который осмелился один бороться с целым селением каннибалов; она не видела никакой надежды, только сожалела, что в жертву приносятся две жизни вместо одной. Это был смелый, благородный жест, но какой безнадежный!
– Откройте ворота, – скомандовал Тарзан, – или Чеманго, сын Мпингу, умрет!
Дикари колебались. Некоторые стали роптать. Подчинятся они или нет?
IX
ЛЮБОВЬ И РЕВНОСТЬ
– Пойдем! – сказал Тарзан Эллен, и, не дожидаясь ответа от дикарей, все еще удерживая Чеманго над головой, он направился к воротам. Эллен шла рядом с ним.
Некоторые воины стали приближаться к ним. Это был напряженный и опасный момент. Затем заговорил Мпингу.
– Подождите! – скомандовал он воинам, а затем обратился к Тарзану. – Если я открою ворота, ты отпустишь Чеманго, не причинишь ему вреда?
– Когда я буду на расстоянии брошенного копья от ворот, я отпущу его, – ответил человек-обезьяна.
– Откуда я знаю, что ты сделаешь это? – спросил Мпингу. – Откуда я знаю, что ты не заберешь его в лес и не убьешь там?
– Ты можешь положиться на мои слова, Гомангани, – ответил Тарзан, – я говорю тебе, что если ты не откроешь ворота и не дашь нам уйти, я убью его сейчас.
– Откройте ворота! – приказал Мпингу.
Так Тарзан и Эллен в безопасности покинули селение каннибалов и вступили в черную африканскую ночь. За воротами Тарзан отпустил Чеманго.
– Как вы попали в руки этих людей? – спросил Тарзан Эллен по дороге к лагерю.
– Я убежала от Атан Тома прошлой ночью и хотела найти дорогу в Бонга, но я заблудилась, и они схватили меня. Там был лев, он свалил меня с ног, но они убили его. Это было ужасно. Я не могла поверить своим глазам, когда увидела вас. Каким образом вы там оказались?
Он рассказал ей о событиях, которые привели его к селению каннибалов.
– Как хорошо будет снова увидеть папу, – сказала она, – я не могу поверить в это даже сейчас. И капитан д'Арно тоже здесь – как замечательно!
– Да, – сказал Тарзан, – он с нами, и Лавак, пилот, который вел гидроплан из Лоанго, и Вольф, и Магра. Она покачала головой.
– Не знаю, что и думать о Магре, – сказала она. Когда меня схватили в Лоанго, казалось, что она очень жалела об этом, но ничего не могла для меня сделать. Я думаю, она боялась Атан Тома. Она, вероятно, каким-то образом связана с ним. Она очень загадочная женщина.
– Магра будет под наблюдением, – сказал Тарзан, – она и Вольф.
– Тарзан не вернулся? – спросила она.
– Нет, – сказал Грегори.
– Это ожидание становится невыносимым, – сказала она. – Я не сомкнула глаз всю ночь, волновалась о нем.
– Но подумайте о мсье Грегори и обо мне, мадемуазель, – напомнил ей д'Арно, – мы волнуемся не только о Тарзане, но и об Эллен, мисс Грегори.
Грегори быстро взглянул на француза. Через несколько минут все ушли, оставив Магру и д'Арно вдвоем.
– Вам очень нравится мисс Грегори? – спросила Магра.
– Да, – согласился д'Арно. – А кому она может не нравиться?
– Она очень милая, – согласилась Магра. – Мне хотелось бы помочь ей.
– Помочь? Что вы имеете в виду?
– Я не могу объяснить этого, но поверьте мне, как бы я ни вела себя, и что бы вы обо мне ни думали, я была беспомощна. Я связана клятвой другого человека, клятвой, которую я обязана уважать. Я не свободный человек. Я не могу всегда поступать так, как я хочу.
– Постараюсь поверить вам, – сказал д'Арно, – хотя я и не понимаю.
– Посмотрите! – вдруг закричала Магра. – Вот они оба! Неужели это правда?
Д'Арно поднял голову и увидел Тарзана и Эллен, приближающихся к лагерю. Вместе с Грегори он бросился им навстречу. На глаза Грегори навернулись слезы, когда он обнял свою дочь, а д'Арно не смог говорить. Лавак присоединился к ним и был представлен Эллен, после чего он больше не спускал с нее восхищенных глаз. Только Вольф остался в стороне. Угрюмый и злобный, он даже не подошел поприветствовать ее.
Когда восторг и радость встречи немного улеглись, Тарзан и Эллен принялись за остатки антилопы, а пока они ели, Эллен рассказывала о своем приключении.
– Том заплатит за это, – сказал Грегори.
– Он должен умереть, – воскликнул д'Арно.
– Я хотел бы иметь удовольствие убить его собственноручно, – пробормотал Лавак.
День за днем маленький отряд пробирался через лес, через равнины и холмы, но ни разу не удалось обнаружить следы Атан Тома. Лавак или д'Арно всегда были рядом с Эллен. Казалось, что только Эллен не догадывается об их чувствах, но всегда трудно определить, насколько женщина остается в неведении. Она смеялась и шутила или разговаривала с ними серьезно, никогда не отдавая предпочтения кому-нибудь из них. Д'Арно всегда был дружелюбно настроен и в хорошем настроении, а Лавак часто грустил.
Тарзан охотился и приносил добычу для отряда, потому что Вольф, казалось, не в состоянии был найти никакой добычи. Последнее время он часто уединялся и изучал карту пути в Эшер. Он был проводником.
Рано утром Тарзан сказал Грегори, что отлучится на день или два.
– Но почему? – спросил Грегори.
– Я скажу вам, когда вернусь, – ответил человек-обезьяна.
– Нам ожидать вас здесь?
– Как хотите. Я все равно разыщу вас. – И он исчез в джунглях.
– Куда пошел Тарзан? – спросил д'Арно. Грегори пожал плечами.
– Я не знаю. Он не сказал мне. Предупредил, что будет отсутствовать дня два. Не могу представить себе, куда он ушел.
Вольф присоединился к ним.
– Куда по девался обезьянщик? – спросил он. – У нас хватит еды на два дня.
Грегори сказал ему все, что знал, а Вольф ухмыльнулся.
– Он вас покинул. Никакой другой причины уйти у него нет. Вы его больше не увидите.
Д'Арно, обычно никогда не выходивший из себя, ударил Вольфа по щеке.
– Больше ничего подобного я слышать от тебя не хочу. Вольф схватился за пистолет, но д'Арно сжал его руку прежде, чем тот успел им воспользоваться. Грегори стал между ними.
– Нельзя, чтобы так продолжалось, – сказал он. – У нас ведь и так хватает забот и без драк между собой.
– Простите, мсье Грегори, – сказал д'Арно. Вольф повернулся и зашагал прочь, бормоча что-то себе под нос.
– Как лучше поступить, капитан? – спросил Грегори. – Подождать здесь Тарзана или продолжать путь?
– Лучше мы пойдем дальше, – сказал д'Арно. – Мы потеряем день или два, если будем ждать здесь.
– А если мы пойдем дальше, и Тарзан не найдет нас? – возразил Грегори.
Д'Арно рассмеялся.
– Даже сейчас вы не знаете Тарзана, – сказал он. – Можете скорее предположить, что вы потеряетесь на главной улице своего города, чем то, что Тарзан не сможет найти нас через два дня в Африке.
– Очень хорошо, – сказал Грегори, – тогда пойдемте! Они шли за Вольфом, а Лавак рядом с Эллен.
– Каким ужасным для меня было бы все это приключение, если бы ни… – он колебался, не зная, как продолжить.
– Если бы ни…? – переспросила девушка.
– Если бы ни вы, – ответил он.
– Я? Не понимаю, что вы имеете в виду.
– Это потому, что вы никогда не любили, – ответил он. Эллен рассмеялась.
– О! – воскликнула она. – Что же вы собираетесь сказать, что влюблены в меня?
– Вы смеетесь над моей любовью? – обиделся Лавак.
– Нет, – сказала она, – над вами. Магра и я – единственные женщины, которых вы сейчас видите. Вы, конечно, должны были влюбиться в одну из нас, ведь вы француз. Магра явно влюблена в Тарзана, и это было бы пустой тратой времени влюбляться в нее. Остаюсь я. Пожалуйста, забудьте об этом.
– Я никогда не забуду, – сказал Лавак, – и никогда не отступлюсь. Я без ума от вас, Эллен. Пожалуйста, дайте мне хоть какую-нибудь надежду. Я в отчаянии. Я не отвечаю за свои поступки, если вы не скажете мне, что у меня есть хоть какая-то надежда!
– Простите, – сказала она серьезно, – но я вас не люблю. Если вы собираетесь продолжать в том же духе, то добьетесь того, что станете мне неприятны.
– Вы жестокая, – пробормотал Лавак и в течение всего дня одиноко брел, чувствуя растущую ревность к д'Арно.
Был еще один человек, которого тоже занимали мысли о любви, и которые он должен был высказать. Это был Вольф. И будем великодушны, назовем чувства, которые владели им, любовью. Он вел весь отряд, но охотничья тропа была слишком простой, чтобы там потеряться, поэтому он ушел назад к Магре.
– Послушай, красавица, – сказал он. – Я жалею о том что тогда сказал тебе. Я не причиню тебе вреда. Я знаю, мы не всегда хорошо ладили, но я на твоей стороне. Нет ничего, что я бы для тебя не сделал. Почему мы не можем быть друзьями? Мы бы многое смогли бы сделать, если бы работали вместе.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Магра.
– Я имею в виду то, что у меня есть все, что нужно, чтобы сделать женщину счастливой: большой бриллиант и две тысячи фунтов настоящих денег. Подумай, что мы сможем сделать на эти деньги.
– С тобой? – рассмеялась она.
– Да, со мной. Я недостаточно хорош для тебя? – спросил он.
Магра посмотрела на него и снова засмеялась. Вольф залился краской.
– Послушай, – сказал он со злобой, – если ты думаешь, что можешь обращаться со мной с таким презрением, то ты ошибаешься. Я предлагал выйти за меня замуж, но я не гожусь для тебя. Ладно, я вот что тебе скажу: я всегда добиваюсь того, что мне нужно. Ты будешь моей, и мне даже не понадобится жениться на тебе. Ты влюбилась в этого обезьянщика, но он даже не замечает тебя, да ведь он гол, как сокол.
– Проводник должен находиться во главе отряда, – сказала Магра, – до свидания.
Поздно вечером Тарзан спрыгнул с ветки дерева прямо в середину отряда. Все семеро остановились и собрались вокруг него.
– Я рад, что ты вернулся, – сказал Грегори. – Я всегда волнуюсь, когда тебя нет.
– Я ушел искать следы Тома, – сказал Тарзан, – и я нашел их.
– Молодец! – воскликнул Грегори.
– Он намного опередил нас, – продолжал Тарзан, – благодаря Вольфу.
– Каждый может ошибиться, – проворчал Вольф.
– Ты не ошибся, – отрезал Тарзан, – ты пытался преднамеренно увести нас с правильного пути. Давайте избавимся от этого человека. Вы должны рассчитать его.
– Вы не можете оставить меня одного в этой глуши, – сказал Вольф.
– Ты бы удивился, если бы знал, на что способен Тарзан, – заметил д'Арно.
– Я думаю, это слишком жестоко, – сказал Грегори. Тарзан пожал плечами.
– Хорошо, – сказал он, – как хотите, но мы освободим его от обязанностей проводника.
Некоторые воины стали приближаться к ним. Это был напряженный и опасный момент. Затем заговорил Мпингу.
– Подождите! – скомандовал он воинам, а затем обратился к Тарзану. – Если я открою ворота, ты отпустишь Чеманго, не причинишь ему вреда?
– Когда я буду на расстоянии брошенного копья от ворот, я отпущу его, – ответил человек-обезьяна.
– Откуда я знаю, что ты сделаешь это? – спросил Мпингу. – Откуда я знаю, что ты не заберешь его в лес и не убьешь там?
– Ты можешь положиться на мои слова, Гомангани, – ответил Тарзан, – я говорю тебе, что если ты не откроешь ворота и не дашь нам уйти, я убью его сейчас.
– Откройте ворота! – приказал Мпингу.
Так Тарзан и Эллен в безопасности покинули селение каннибалов и вступили в черную африканскую ночь. За воротами Тарзан отпустил Чеманго.
– Как вы попали в руки этих людей? – спросил Тарзан Эллен по дороге к лагерю.
– Я убежала от Атан Тома прошлой ночью и хотела найти дорогу в Бонга, но я заблудилась, и они схватили меня. Там был лев, он свалил меня с ног, но они убили его. Это было ужасно. Я не могла поверить своим глазам, когда увидела вас. Каким образом вы там оказались?
Он рассказал ей о событиях, которые привели его к селению каннибалов.
– Как хорошо будет снова увидеть папу, – сказала она, – я не могу поверить в это даже сейчас. И капитан д'Арно тоже здесь – как замечательно!
– Да, – сказал Тарзан, – он с нами, и Лавак, пилот, который вел гидроплан из Лоанго, и Вольф, и Магра. Она покачала головой.
– Не знаю, что и думать о Магре, – сказала она. Когда меня схватили в Лоанго, казалось, что она очень жалела об этом, но ничего не могла для меня сделать. Я думаю, она боялась Атан Тома. Она, вероятно, каким-то образом связана с ним. Она очень загадочная женщина.
– Магра будет под наблюдением, – сказал Тарзан, – она и Вольф.
***
Солнце было в зените, когда Магра вышла из своей палатки и присоединилась к остальным у костра, где Огаби поджаривал остатки антилопы. Она выглядела обеспокоенной. Спутники пожелали ей доброго утра, но их лица говорили о том, что на доброе утро это не было похоже. Она огляделась, будто разыскивая кого-то.– Тарзан не вернулся? – спросила она.
– Нет, – сказал Грегори.
– Это ожидание становится невыносимым, – сказала она. – Я не сомкнула глаз всю ночь, волновалась о нем.
– Но подумайте о мсье Грегори и обо мне, мадемуазель, – напомнил ей д'Арно, – мы волнуемся не только о Тарзане, но и об Эллен, мисс Грегори.
Грегори быстро взглянул на француза. Через несколько минут все ушли, оставив Магру и д'Арно вдвоем.
– Вам очень нравится мисс Грегори? – спросила Магра.
– Да, – согласился д'Арно. – А кому она может не нравиться?
– Она очень милая, – согласилась Магра. – Мне хотелось бы помочь ей.
– Помочь? Что вы имеете в виду?
– Я не могу объяснить этого, но поверьте мне, как бы я ни вела себя, и что бы вы обо мне ни думали, я была беспомощна. Я связана клятвой другого человека, клятвой, которую я обязана уважать. Я не свободный человек. Я не могу всегда поступать так, как я хочу.
– Постараюсь поверить вам, – сказал д'Арно, – хотя я и не понимаю.
– Посмотрите! – вдруг закричала Магра. – Вот они оба! Неужели это правда?
Д'Арно поднял голову и увидел Тарзана и Эллен, приближающихся к лагерю. Вместе с Грегори он бросился им навстречу. На глаза Грегори навернулись слезы, когда он обнял свою дочь, а д'Арно не смог говорить. Лавак присоединился к ним и был представлен Эллен, после чего он больше не спускал с нее восхищенных глаз. Только Вольф остался в стороне. Угрюмый и злобный, он даже не подошел поприветствовать ее.
Когда восторг и радость встречи немного улеглись, Тарзан и Эллен принялись за остатки антилопы, а пока они ели, Эллен рассказывала о своем приключении.
– Том заплатит за это, – сказал Грегори.
– Он должен умереть, – воскликнул д'Арно.
– Я хотел бы иметь удовольствие убить его собственноручно, – пробормотал Лавак.
День за днем маленький отряд пробирался через лес, через равнины и холмы, но ни разу не удалось обнаружить следы Атан Тома. Лавак или д'Арно всегда были рядом с Эллен. Казалось, что только Эллен не догадывается об их чувствах, но всегда трудно определить, насколько женщина остается в неведении. Она смеялась и шутила или разговаривала с ними серьезно, никогда не отдавая предпочтения кому-нибудь из них. Д'Арно всегда был дружелюбно настроен и в хорошем настроении, а Лавак часто грустил.
Тарзан охотился и приносил добычу для отряда, потому что Вольф, казалось, не в состоянии был найти никакой добычи. Последнее время он часто уединялся и изучал карту пути в Эшер. Он был проводником.
Рано утром Тарзан сказал Грегори, что отлучится на день или два.
– Но почему? – спросил Грегори.
– Я скажу вам, когда вернусь, – ответил человек-обезьяна.
– Нам ожидать вас здесь?
– Как хотите. Я все равно разыщу вас. – И он исчез в джунглях.
– Куда пошел Тарзан? – спросил д'Арно. Грегори пожал плечами.
– Я не знаю. Он не сказал мне. Предупредил, что будет отсутствовать дня два. Не могу представить себе, куда он ушел.
Вольф присоединился к ним.
– Куда по девался обезьянщик? – спросил он. – У нас хватит еды на два дня.
Грегори сказал ему все, что знал, а Вольф ухмыльнулся.
– Он вас покинул. Никакой другой причины уйти у него нет. Вы его больше не увидите.
Д'Арно, обычно никогда не выходивший из себя, ударил Вольфа по щеке.
– Больше ничего подобного я слышать от тебя не хочу. Вольф схватился за пистолет, но д'Арно сжал его руку прежде, чем тот успел им воспользоваться. Грегори стал между ними.
– Нельзя, чтобы так продолжалось, – сказал он. – У нас ведь и так хватает забот и без драк между собой.
– Простите, мсье Грегори, – сказал д'Арно. Вольф повернулся и зашагал прочь, бормоча что-то себе под нос.
– Как лучше поступить, капитан? – спросил Грегори. – Подождать здесь Тарзана или продолжать путь?
– Лучше мы пойдем дальше, – сказал д'Арно. – Мы потеряем день или два, если будем ждать здесь.
– А если мы пойдем дальше, и Тарзан не найдет нас? – возразил Грегори.
Д'Арно рассмеялся.
– Даже сейчас вы не знаете Тарзана, – сказал он. – Можете скорее предположить, что вы потеряетесь на главной улице своего города, чем то, что Тарзан не сможет найти нас через два дня в Африке.
– Очень хорошо, – сказал Грегори, – тогда пойдемте! Они шли за Вольфом, а Лавак рядом с Эллен.
– Каким ужасным для меня было бы все это приключение, если бы ни… – он колебался, не зная, как продолжить.
– Если бы ни…? – переспросила девушка.
– Если бы ни вы, – ответил он.
– Я? Не понимаю, что вы имеете в виду.
– Это потому, что вы никогда не любили, – ответил он. Эллен рассмеялась.
– О! – воскликнула она. – Что же вы собираетесь сказать, что влюблены в меня?
– Вы смеетесь над моей любовью? – обиделся Лавак.
– Нет, – сказала она, – над вами. Магра и я – единственные женщины, которых вы сейчас видите. Вы, конечно, должны были влюбиться в одну из нас, ведь вы француз. Магра явно влюблена в Тарзана, и это было бы пустой тратой времени влюбляться в нее. Остаюсь я. Пожалуйста, забудьте об этом.
– Я никогда не забуду, – сказал Лавак, – и никогда не отступлюсь. Я без ума от вас, Эллен. Пожалуйста, дайте мне хоть какую-нибудь надежду. Я в отчаянии. Я не отвечаю за свои поступки, если вы не скажете мне, что у меня есть хоть какая-то надежда!
– Простите, – сказала она серьезно, – но я вас не люблю. Если вы собираетесь продолжать в том же духе, то добьетесь того, что станете мне неприятны.
– Вы жестокая, – пробормотал Лавак и в течение всего дня одиноко брел, чувствуя растущую ревность к д'Арно.
Был еще один человек, которого тоже занимали мысли о любви, и которые он должен был высказать. Это был Вольф. И будем великодушны, назовем чувства, которые владели им, любовью. Он вел весь отряд, но охотничья тропа была слишком простой, чтобы там потеряться, поэтому он ушел назад к Магре.
– Послушай, красавица, – сказал он. – Я жалею о том что тогда сказал тебе. Я не причиню тебе вреда. Я знаю, мы не всегда хорошо ладили, но я на твоей стороне. Нет ничего, что я бы для тебя не сделал. Почему мы не можем быть друзьями? Мы бы многое смогли бы сделать, если бы работали вместе.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Магра.
– Я имею в виду то, что у меня есть все, что нужно, чтобы сделать женщину счастливой: большой бриллиант и две тысячи фунтов настоящих денег. Подумай, что мы сможем сделать на эти деньги.
– С тобой? – рассмеялась она.
– Да, со мной. Я недостаточно хорош для тебя? – спросил он.
Магра посмотрела на него и снова засмеялась. Вольф залился краской.
– Послушай, – сказал он со злобой, – если ты думаешь, что можешь обращаться со мной с таким презрением, то ты ошибаешься. Я предлагал выйти за меня замуж, но я не гожусь для тебя. Ладно, я вот что тебе скажу: я всегда добиваюсь того, что мне нужно. Ты будешь моей, и мне даже не понадобится жениться на тебе. Ты влюбилась в этого обезьянщика, но он даже не замечает тебя, да ведь он гол, как сокол.
– Проводник должен находиться во главе отряда, – сказала Магра, – до свидания.
Поздно вечером Тарзан спрыгнул с ветки дерева прямо в середину отряда. Все семеро остановились и собрались вокруг него.
– Я рад, что ты вернулся, – сказал Грегори. – Я всегда волнуюсь, когда тебя нет.
– Я ушел искать следы Тома, – сказал Тарзан, – и я нашел их.
– Молодец! – воскликнул Грегори.
– Он намного опередил нас, – продолжал Тарзан, – благодаря Вольфу.
– Каждый может ошибиться, – проворчал Вольф.
– Ты не ошибся, – отрезал Тарзан, – ты пытался преднамеренно увести нас с правильного пути. Давайте избавимся от этого человека. Вы должны рассчитать его.
– Вы не можете оставить меня одного в этой глуши, – сказал Вольф.
– Ты бы удивился, если бы знал, на что способен Тарзан, – заметил д'Арно.
– Я думаю, это слишком жестоко, – сказал Грегори. Тарзан пожал плечами.
– Хорошо, – сказал он, – как хотите, но мы освободим его от обязанностей проводника.
X
ЦЕЛЬ БЛИЗКА
Атан Том и Лал Тааск находились во главе отряда, который вышел из густого леса. Справа от них текла тихая речка, а впереди простиралась открытая неровная местность. Вдалеке, за низкими холмами, виднелась вершина огромного потухшего вулкана.
– Посмотри, Лал Тааск! – воскликнул Том. – Это Тиен-Бака. В его кратере находится Эшер, запретный город.
– И Отец бриллиантов, хозяин, – напомнил Лал Тааск.
– Да, Отец бриллиантов. Хотел бы я, чтобы Магра была с нами и видела все это. Интересно, где они. Может быть, мы встретим их на обратном пути, едва ли они смогут догнать нас, они продвигаются так медленно.
– Если мы их не встретим, будет меньше людей, с которыми нужно делиться, – заметил Лал Тааск.
– Я обещал ее матери, – сказал Том.
– Это было давно, и ее мать уже умерла, а Магра не знает об обещании.
– Память о ее матери никогда не умрет, – сказал Том. – Ты был верным слугой, Лал Тааск. Может быть, я расскажу тебе эту историю, тогда ты поймешь.
– Я весь внимание, хозяин.
– Мать Магры была единственной женщиной, которую я когда-либо любил. Нерушимые кастовые законы сделали ее недосягаемой для меня. Я ведь полукровка, а она была дочерью магараджи. Я был в услужении у ее отца; и когда принцесса вышла замуж за англичанина, меня послали в Англию, сопровождать ее. Когда ее муж охотился в Африке, он наткнулся на Эшер. Три года он был пленником в этом городе, подвергался жестокостям и мучениям. Наконец ему удалось бежать, и он вернулся домой, чтобы умереть от долгих лишений. Но он принес с собой рассказ об Отце Бриллиантов и добился у жены клятвы в том, что она организует экспедицию, вернется в Эшер и накажет тех, кто так жестоко обошелся с ним. Отец бриллиантов был приманкой, завлекающей добровольцев, но карта, которую он сделал, потерялась, и не было ничего предпринято. Принцесса умерла, оставив Магру, которой было десять лет, на мое попечение, так как старый магараджа тоже умер, а его преемник не хотел иметь никакого дела с дочерью англичанина.
Я всегда стремился начать поиски Эшера, и два года назад сделал первую попытку. Тогда же я узнал, что Брайен Грегори предпринял такую же. Он достиг Эшера и сделал карту, хотя он так и не вошел в город. В следующий раз я последовал за ним, но заблудился. Я встретил остатки его отряда, возвращающегося обратно. Он исчез. Они отказались дать мне карту, но я поклялся достать ее, и вот карта у меня.
– Откуда вы знали, что он сделал карту? – спросил Лал Тааск.
– Наши отряды объединились на одну ночевку во время его первого похода. Случилось так, что я заметил, как он делает карту. Именно она сейчас у меня, вернее, ее копия, которую он отослал домой. Отец Магры погиб из-за Отца бриллиантов, и поэтому его часть принадлежит ей; и есть еще одна причина: я еще не так стар. Магра очень похожа на женщину, которую я любил. Ты понимаешь, Лал Тааск?
– Да, хозяин. Атан Том вздохнул.
– Может быть, я мечтаю о глупых вещах. Посмотрим, а пока будем продвигаться дальше. Мбули, собирай всех! Мы трогаемся в путь!
Туземцы перешептывались между собой, пока Том и Тааск беседовали, и теперь Мбули подошел к Атан Тому.
– Мои люди не пойдут дальше, бвана, – сказал он.
– Постойте! – воскликнул Том. – Вы сошли с ума. Я нанял вас до Эшера!
– В Бонга до Эшера было далеко, и мои люди были храбры. Сейчас до Бонга далеко, а до Эшера близко. Сейчас они вспомнили, что Тиен-Бака – табу [запрет], и они боятся.
– Ты их вождь, – рявкнул Том. – Заставь их идти.
– Никто не может, – настаивал Мбули.
– Мы раскинем лагерь сегодня ночью у реки. Я сам поговорю с ними, – сказал Том, – завтра они почувствуют себя храбрее. Они, конечно же, не могут бросить меня сейчас.
– Хорошо, бвана, завтра они, может быть, и станут храбрее. Хорошо было бы раскинуть лагерь здесь.
Атан Том и Лал Тааск хорошо спали ночью, убаюкиваемые спокойным журчанием реки, и Атан Тому снился Отец бриллиантов и Магра. Лал Тааск думал, что ему снится сон, когда тишину ночи вдруг нарушил голос, говорящий на незнакомом языке. Но это был не сон.
Солнце было высоко, когда Атан Том проснулся. Он позвал своего боя, но никто не ответил, он позвал снова. Прислушался: в лагере царила странная тишина. Атан Том встал и вышел из палатки. Лагерь был пуст. Он подошел к палатке Лал Тааска и разбудил его.
– Что случилось, хозяин? – спросил Лал Тааск.
– Эти скоты сбежали, – воскликнул Том. Лал Тааск вскочил и выбежал из палатки.
– Аллах! Они забрали всю провизию и снаряжение. Они оставили нас умирать. Мы должны поспешить за ними. Они не могли далеко уйти!
– Ничего подобного мы не сделаем, – сказал Том. – Мы пойдем дальше!
В его глазах был странный блеск, которого Лал Тааск раньше не видел.
– Ты что думаешь, что я прошел через все это, чтобы повернуть сейчас назад, потому что горстка подлых туземцев испугалась?
– Но, хозяин, мы не можем идти одни, только вдвоем, – взмолился Лал Тааск.
– Молчать! – скомандовал Том. – Мы идем в Эшер – в запретный город и город Отца бриллиантов! – он рассмеялся каким-то диким смехом.
– Магра будет носить лучшие в мире бриллианты. Мы будем сказочно богаты. Я, Атан Том, дворняжка, заставлю стыдиться магараджу. Я засыплю золотом улицы Парижа. Я… – вдруг он замолчал и приложил ладонь ко лбу. – Пойдем, – сказал он уже нормальным голосом, – мы будем идти вдоль реки к Эшеру.
Лал Тааск в молчании последовал за Атан Томом по узкой тропинке вдоль реки. Земля была неровная, и тропинка была едва заметна среди камней. К вечеру они достигли истока реки, по обе стороны которой находились каменные глыбы, которые настолько возвышались над двумя людьми, что последние казались лилипутами. Из расщелины между скалами струилась река.
– Ну и место! – воскликнул Лал Тааск. – Дальше мы не сможем идти.
– Это дорога в Эшер, – сказал Том, указывая на скалы. – Видишь, она извивается по скале.
– Ну и тропинка! – воскликнул Тааск. – Здесь не пройдет даже горный козел.
– Все равно. Это дорога, по которой мы пойдем, – сказал Том.
– Хозяин, это безумие! – закричал Лал Тааск. – Давайте повернем назад. Все бриллианты мира не стоят такого риска. Мы упадем в реку и утонем.
– Заткнись! – отрезал Том. – Иди за мной! Прижимаясь к скале, двое мужчин стали медленно подниматься. Под ними струилась река. Один неверный шаг – и они погибли. Лал Тааск не осмеливался взглянуть вниз. Лицом к скале, ища руками опоры, которой там не было, дрожа так, что его колени могли в любую минуту не выдержать и он мог сорваться вниз, Лал Тааск шел за своим хозяином, весь покрытый испариной.
– Мы никогда не доберемся туда, – проговорил он, переводя дыхание.
– Заткнись! – рявкнул Том. – Если я упаду, можешь поворачивать назад.
– О, хозяин, я даже этого не могу сделать. Разве можно повернуться на этой ужасной тропинке?
– Тогда иди и прекрати морочить мне голову. Ты действуешь мне на нервы.
– Подумать только, такой риск из-за бриллианта! Если бы он был даже величиной с дом и уже у меня в руках, я бы отдал его за то, чтобы быть в Лахоре.
– Ты трус, Лал Тааск, – сказал Том.
– Да, я трус, хозяин, но лучше быть живым трусом, чем мертвым идиотом.
Два часа они медленно продвигались по узкой тропинке, пока совсем не выбились из сил, и даже Том стал жалеть, что решился отправиться в этот путь. Но вдруг они увидели, что тропинка сворачивает к небольшому поросшему лесом ущелью. Когда они достигли его, то упали на землю почти без чувств и пролежали в изнеможении до самой темноты.
Наконец они поднялись и развели костер, так как стало прохладно. Целый день они провели без пищи, но есть было нечего, и они могли наполнить свои желудки лишь водой из реки. Они прижались к костру в поисках тепла.
– Посмотри, Лал Тааск! – воскликнул Том. – Это Тиен-Бака. В его кратере находится Эшер, запретный город.
– И Отец бриллиантов, хозяин, – напомнил Лал Тааск.
– Да, Отец бриллиантов. Хотел бы я, чтобы Магра была с нами и видела все это. Интересно, где они. Может быть, мы встретим их на обратном пути, едва ли они смогут догнать нас, они продвигаются так медленно.
– Если мы их не встретим, будет меньше людей, с которыми нужно делиться, – заметил Лал Тааск.
– Я обещал ее матери, – сказал Том.
– Это было давно, и ее мать уже умерла, а Магра не знает об обещании.
– Память о ее матери никогда не умрет, – сказал Том. – Ты был верным слугой, Лал Тааск. Может быть, я расскажу тебе эту историю, тогда ты поймешь.
– Я весь внимание, хозяин.
– Мать Магры была единственной женщиной, которую я когда-либо любил. Нерушимые кастовые законы сделали ее недосягаемой для меня. Я ведь полукровка, а она была дочерью магараджи. Я был в услужении у ее отца; и когда принцесса вышла замуж за англичанина, меня послали в Англию, сопровождать ее. Когда ее муж охотился в Африке, он наткнулся на Эшер. Три года он был пленником в этом городе, подвергался жестокостям и мучениям. Наконец ему удалось бежать, и он вернулся домой, чтобы умереть от долгих лишений. Но он принес с собой рассказ об Отце Бриллиантов и добился у жены клятвы в том, что она организует экспедицию, вернется в Эшер и накажет тех, кто так жестоко обошелся с ним. Отец бриллиантов был приманкой, завлекающей добровольцев, но карта, которую он сделал, потерялась, и не было ничего предпринято. Принцесса умерла, оставив Магру, которой было десять лет, на мое попечение, так как старый магараджа тоже умер, а его преемник не хотел иметь никакого дела с дочерью англичанина.
Я всегда стремился начать поиски Эшера, и два года назад сделал первую попытку. Тогда же я узнал, что Брайен Грегори предпринял такую же. Он достиг Эшера и сделал карту, хотя он так и не вошел в город. В следующий раз я последовал за ним, но заблудился. Я встретил остатки его отряда, возвращающегося обратно. Он исчез. Они отказались дать мне карту, но я поклялся достать ее, и вот карта у меня.
– Откуда вы знали, что он сделал карту? – спросил Лал Тааск.
– Наши отряды объединились на одну ночевку во время его первого похода. Случилось так, что я заметил, как он делает карту. Именно она сейчас у меня, вернее, ее копия, которую он отослал домой. Отец Магры погиб из-за Отца бриллиантов, и поэтому его часть принадлежит ей; и есть еще одна причина: я еще не так стар. Магра очень похожа на женщину, которую я любил. Ты понимаешь, Лал Тааск?
– Да, хозяин. Атан Том вздохнул.
– Может быть, я мечтаю о глупых вещах. Посмотрим, а пока будем продвигаться дальше. Мбули, собирай всех! Мы трогаемся в путь!
Туземцы перешептывались между собой, пока Том и Тааск беседовали, и теперь Мбули подошел к Атан Тому.
– Мои люди не пойдут дальше, бвана, – сказал он.
– Постойте! – воскликнул Том. – Вы сошли с ума. Я нанял вас до Эшера!
– В Бонга до Эшера было далеко, и мои люди были храбры. Сейчас до Бонга далеко, а до Эшера близко. Сейчас они вспомнили, что Тиен-Бака – табу [запрет], и они боятся.
– Ты их вождь, – рявкнул Том. – Заставь их идти.
– Никто не может, – настаивал Мбули.
– Мы раскинем лагерь сегодня ночью у реки. Я сам поговорю с ними, – сказал Том, – завтра они почувствуют себя храбрее. Они, конечно же, не могут бросить меня сейчас.
– Хорошо, бвана, завтра они, может быть, и станут храбрее. Хорошо было бы раскинуть лагерь здесь.
Атан Том и Лал Тааск хорошо спали ночью, убаюкиваемые спокойным журчанием реки, и Атан Тому снился Отец бриллиантов и Магра. Лал Тааск думал, что ему снится сон, когда тишину ночи вдруг нарушил голос, говорящий на незнакомом языке. Но это был не сон.
Солнце было высоко, когда Атан Том проснулся. Он позвал своего боя, но никто не ответил, он позвал снова. Прислушался: в лагере царила странная тишина. Атан Том встал и вышел из палатки. Лагерь был пуст. Он подошел к палатке Лал Тааска и разбудил его.
– Что случилось, хозяин? – спросил Лал Тааск.
– Эти скоты сбежали, – воскликнул Том. Лал Тааск вскочил и выбежал из палатки.
– Аллах! Они забрали всю провизию и снаряжение. Они оставили нас умирать. Мы должны поспешить за ними. Они не могли далеко уйти!
– Ничего подобного мы не сделаем, – сказал Том. – Мы пойдем дальше!
В его глазах был странный блеск, которого Лал Тааск раньше не видел.
– Ты что думаешь, что я прошел через все это, чтобы повернуть сейчас назад, потому что горстка подлых туземцев испугалась?
– Но, хозяин, мы не можем идти одни, только вдвоем, – взмолился Лал Тааск.
– Молчать! – скомандовал Том. – Мы идем в Эшер – в запретный город и город Отца бриллиантов! – он рассмеялся каким-то диким смехом.
– Магра будет носить лучшие в мире бриллианты. Мы будем сказочно богаты. Я, Атан Том, дворняжка, заставлю стыдиться магараджу. Я засыплю золотом улицы Парижа. Я… – вдруг он замолчал и приложил ладонь ко лбу. – Пойдем, – сказал он уже нормальным голосом, – мы будем идти вдоль реки к Эшеру.
Лал Тааск в молчании последовал за Атан Томом по узкой тропинке вдоль реки. Земля была неровная, и тропинка была едва заметна среди камней. К вечеру они достигли истока реки, по обе стороны которой находились каменные глыбы, которые настолько возвышались над двумя людьми, что последние казались лилипутами. Из расщелины между скалами струилась река.
– Ну и место! – воскликнул Лал Тааск. – Дальше мы не сможем идти.
– Это дорога в Эшер, – сказал Том, указывая на скалы. – Видишь, она извивается по скале.
– Ну и тропинка! – воскликнул Тааск. – Здесь не пройдет даже горный козел.
– Все равно. Это дорога, по которой мы пойдем, – сказал Том.
– Хозяин, это безумие! – закричал Лал Тааск. – Давайте повернем назад. Все бриллианты мира не стоят такого риска. Мы упадем в реку и утонем.
– Заткнись! – отрезал Том. – Иди за мной! Прижимаясь к скале, двое мужчин стали медленно подниматься. Под ними струилась река. Один неверный шаг – и они погибли. Лал Тааск не осмеливался взглянуть вниз. Лицом к скале, ища руками опоры, которой там не было, дрожа так, что его колени могли в любую минуту не выдержать и он мог сорваться вниз, Лал Тааск шел за своим хозяином, весь покрытый испариной.
– Мы никогда не доберемся туда, – проговорил он, переводя дыхание.
– Заткнись! – рявкнул Том. – Если я упаду, можешь поворачивать назад.
– О, хозяин, я даже этого не могу сделать. Разве можно повернуться на этой ужасной тропинке?
– Тогда иди и прекрати морочить мне голову. Ты действуешь мне на нервы.
– Подумать только, такой риск из-за бриллианта! Если бы он был даже величиной с дом и уже у меня в руках, я бы отдал его за то, чтобы быть в Лахоре.
– Ты трус, Лал Тааск, – сказал Том.
– Да, я трус, хозяин, но лучше быть живым трусом, чем мертвым идиотом.
Два часа они медленно продвигались по узкой тропинке, пока совсем не выбились из сил, и даже Том стал жалеть, что решился отправиться в этот путь. Но вдруг они увидели, что тропинка сворачивает к небольшому поросшему лесом ущелью. Когда они достигли его, то упали на землю почти без чувств и пролежали в изнеможении до самой темноты.
Наконец они поднялись и развели костер, так как стало прохладно. Целый день они провели без пищи, но есть было нечего, и они могли наполнить свои желудки лишь водой из реки. Они прижались к костру в поисках тепла.