Еще более слабое, с еще большего расстояния послышалось рычание льва. Незнакомец наклонился и схватился за древко своего копья. Он поставил ногу на плечо Нумы и вытащил копье из туши льва. Потом он повернулся к белым, как будто только что заметил их присутствие.
– Вот здорово! – воскликнул Стрелок. У него не хватило других слов, чтобы оценить ситуацию.
Незнакомец холодно посмотрел на них.
– Кто вы? – спросил он. – Что вы здесь делаете? Оба белых удивились, что он говорил по-английски, а Лафайэт Смит почувствовал облегчение. Он казался уже менее напуганным.
– Я геолог, – объяснил он. – Мое имя Смит. А это мой товарищ – мистер Патрик. Я здесь, чтобы продолжить исследовательскую работу, это чисто научная экспедиция.
Незнакомец посмотрел на оружие.
– А это что, необходимое оборудование для геолога? – спросил он.
– Нет, – ответил Смит, – поверьте мне, я не знаю, почему мистер Патрик настаивал на том, чтобы взять оружие с собой.
– Я не рискнул ехать без оружия в страну незнакомую и полную неожиданностей, – сказал Патрик. – Мне сказали, когда я плыл на корабле, что здешние племена едят людей.
– Оно годится для охоты, – высказал предположение незнакомец. – Стадо антилоп будет прекрасной мишенью для оружия такого вида.
– Ну! – воскликнул Стрелок. – Неужели вы думаете, что я убийца? Я взял его только в целях самозащиты. Хотя на этот раз оно подвело меня как раз в тот момент, когда я нуждался в нем больше всего. Вы появились очень кстати. Я должен поблагодарить вас. Это здорово у вас получилось, и если я когда-нибудь смогу отплатить вам за это…
Он сделал благодарственный жест рукой, которым и закончил свою речь, обещая всевозможную поддержку со своей стороны, если будет нужно.
Гигант кивнул головой в знак согласия.
– Тогда не используйте это оружие для охоты – сказал он.
Он повернулся к Смиту.
– Где вы собираетесь проводить исследования? Свет вдруг упал на глаза Стрелка, и болезненное выражение появилось на его лице.
– Черт побери! – воскликнул он с отвращением. Затем он сказал, обращаясь к Смиту:
– Я мог бы знать с самого начала, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Что? – спросил Лафайэт.
– То, что я предположил, будто бы здесь нет полицейских.
– Куда вы сейчас направляетесь? – снова спросил незнакомец.
– Мы движемся по направления к горам Гензи, – ответил Смит.
– Послушайте! Кто вы, черт вас побери? – потребовал Стрелок. – Какое вам дело, куда мы идем?
Незнакомец промолчал и снова повернулся к Смиту.
– Будьте осторожны, – молвил он. – Там действует банда, совершающая налеты и продающая людей в рабство. Если ваши люди узнают про это, они покинут вас.
– Спасибо, – ответил Смит. – Вы очень добры, что предупредили нас. Мне бы хотелось знать, кому мы обязаны.
Но незнакомец исчез так же таинственно, как и появился. Он снова повис на дереве над ними и исчез. Двое белых посмотрели друг на друга в изумлении.
– Вот это да! – пробормотал Денни.
– Я полностью присоединяюсь к вам, – сказал Смит.
– Послушайте, Огонио, кто был этот тип? – спросил Стрелок. – Кто-нибудь из вас знает?
– Да, господин, – ответил вождь. – Это был Тарзан.
– Вот здорово! – воскликнул Стрелок. У него не хватило других слов, чтобы оценить ситуацию.
Незнакомец холодно посмотрел на них.
– Кто вы? – спросил он. – Что вы здесь делаете? Оба белых удивились, что он говорил по-английски, а Лафайэт Смит почувствовал облегчение. Он казался уже менее напуганным.
– Я геолог, – объяснил он. – Мое имя Смит. А это мой товарищ – мистер Патрик. Я здесь, чтобы продолжить исследовательскую работу, это чисто научная экспедиция.
Незнакомец посмотрел на оружие.
– А это что, необходимое оборудование для геолога? – спросил он.
– Нет, – ответил Смит, – поверьте мне, я не знаю, почему мистер Патрик настаивал на том, чтобы взять оружие с собой.
– Я не рискнул ехать без оружия в страну незнакомую и полную неожиданностей, – сказал Патрик. – Мне сказали, когда я плыл на корабле, что здешние племена едят людей.
– Оно годится для охоты, – высказал предположение незнакомец. – Стадо антилоп будет прекрасной мишенью для оружия такого вида.
– Ну! – воскликнул Стрелок. – Неужели вы думаете, что я убийца? Я взял его только в целях самозащиты. Хотя на этот раз оно подвело меня как раз в тот момент, когда я нуждался в нем больше всего. Вы появились очень кстати. Я должен поблагодарить вас. Это здорово у вас получилось, и если я когда-нибудь смогу отплатить вам за это…
Он сделал благодарственный жест рукой, которым и закончил свою речь, обещая всевозможную поддержку со своей стороны, если будет нужно.
Гигант кивнул головой в знак согласия.
– Тогда не используйте это оружие для охоты – сказал он.
Он повернулся к Смиту.
– Где вы собираетесь проводить исследования? Свет вдруг упал на глаза Стрелка, и болезненное выражение появилось на его лице.
– Черт побери! – воскликнул он с отвращением. Затем он сказал, обращаясь к Смиту:
– Я мог бы знать с самого начала, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Что? – спросил Лафайэт.
– То, что я предположил, будто бы здесь нет полицейских.
– Куда вы сейчас направляетесь? – снова спросил незнакомец.
– Мы движемся по направления к горам Гензи, – ответил Смит.
– Послушайте! Кто вы, черт вас побери? – потребовал Стрелок. – Какое вам дело, куда мы идем?
Незнакомец промолчал и снова повернулся к Смиту.
– Будьте осторожны, – молвил он. – Там действует банда, совершающая налеты и продающая людей в рабство. Если ваши люди узнают про это, они покинут вас.
– Спасибо, – ответил Смит. – Вы очень добры, что предупредили нас. Мне бы хотелось знать, кому мы обязаны.
Но незнакомец исчез так же таинственно, как и появился. Он снова повис на дереве над ними и исчез. Двое белых посмотрели друг на друга в изумлении.
– Вот это да! – пробормотал Денни.
– Я полностью присоединяюсь к вам, – сказал Смит.
– Послушайте, Огонио, кто был этот тип? – спросил Стрелок. – Кто-нибудь из вас знает?
– Да, господин, – ответил вождь. – Это был Тарзан.
ГЛАВА 6. ВОДЫ ЧИННЕРЕТ
Леди Барбара Коллис медленно двигалась по тропинке, ведущей из деревни Мидиан к озеру, которое лежало на дне древнего кратера, образовавшего долину земли Мидиан.
Справа от нее шел Абрахам, сын Абрахама, а слева – золотоволосая Иезабель.
За ними шли апостолы, которые окружали девушку, чей мрачный вид оживлялся время от времени от пугливых взглядов, которые она бросала на старых людей, образовавших то ли ее свиту, то ли охрану.
За апостолами шли остальные жители, возглавляемые старейшинами. Это и составляло главное и основное деление кортежа, едва соблюдаемое, других же попыток соблюдать хотя бы видимость узаконенного строя, не было. Они двигались, как овцы: то собирались вместе, то расходились, некоторые уходили вперед, чтобы потом вернуться обратно. Леди Барбара была сообразительным и легко воспринимающим человеком. Она узнала много разных вещей за долгие недели плена среди этой странной религиозной секты. Среди прочего, что она познала здесь, был язык, знание которого открыло ей доступ ко многому до того недоступному. И сейчас она чувствовала, или скорее верила, что у Абрахама, сына Абрахама, возрастал скептицизм по отношению к ней, как божеству.
В первую же ночь в Мидиане она стала свидетельницей жестоких традиций и обрядов этих вырождающихся потомков ранней христианской церкви, и по мере того, как она овладевала их речью и языком и получила все права высокопоставленного лица, вожди стали относиться к ней, как к посланнице Бога. Она использовала свое влияние для того, чтобы отговорить или даже запретить еще более страшные и отвратительные обряды их религии, пока воспоминание о ее сверхъестественном появлении с небес не забылось в слабом уме Абрахама, сына Абрахама.
Леди Барбаре удавалось вести успешную борьбу против жестокости, но каждодневное общение с небесной визитершей постепенно рассеивало страх, который поначалу переполнял людей, впервые увидевших ее.
Запреты небесной гостьи шли вразрез с желаниями Абрахама и пророков. Таковы были причины того, что скептицизм пророков рос и менялось отношение старого человека к ней.
Сегодня он вообще игнорировал ее и даже заставил сопровождать их и быть свидетелями доказательства его отступничества. Что же будет дальше? У нее были не только доказательства фантастически кровавого неистовства этого ужасного старого человека, но и слышанное в течение многих часов из уст Иезабель детальное описание оргий ужаса.
Да, леди Барбара Коллис была рассудительной и не без здравого ума. И она снова решилась предпринять последнюю попытку поддержать свой падающий авторитет.
– Подумай хорошо, Абрахам, сын Абрахама, – сказала она человеку, шагавшему рядом с ней. – Какова будет ярость Йеговы когда он увидит, что ты ослушался его.
– Я иду по тропе пророков, – ответил старик, – Мы всегда наказывали тех, кто оказывал неповиновение Йегове, и он награждал нас. Почему же он будет гневаться на нас? Девушка должна заплатить за свои пороки.
– Но она только улыбнулась, – возразила леди Барбара.
– Это грех в глазах Йеговы! – ответил Абрахам, сын Абрахама. – Смех есть выражение чувственной плоти, а улыбки приводят к смеху, который доставляет удовольствие, а удовольствие – это соблазны дьявола. Они греховны.
– Не говори ему больше ничего, – сказала Иезабель по-английски, – ты только вызовешь его гнев, а когда он в гневе, он ужасен.
– Что сказала эта женщина? – потребовал Абрахам, сын Абрахама.
– Я молилась Йегове на языке небес, – ответила девушка.
Пророк удостоил ее пристальным взглядом.
– Ты хорошо делаешь, женщина, – сказал он.
– Тогда я продолжу молитву, – проговорила женщина.
Затем она обратилась к леди Барбаре по-английски:
– Старый дьявол уже думает, как наказать меня. Они ненавидят всех, кто создан не по их подобию. Замечательная разница в физической внешности и уме, которая возвысила Иезабель над другими мидианами, была необъяснимой. Это постоянно озадачивало леди Барбару, и этот вопрос будет мучить ее, так как она не могла знать о маленькой белокурой рабыне, чья сильная умная натура все еще проявляла себя даже по истечении девятнадцати веков. Насколько умственное превосходство Иезабель над ее сородичами было очевидным, продемонстрировала та удивительная способность, с которой девушка научилась говорить по-английски, в то время, как она обучала леди Барбару языку мидиан. Как часто и от всей души благодарила леди Барбара провидение за Иезабель.
Процессия наконец пришла к берегу озера, которое в соответствии с легендой было бездонным, и остановилась около нескольких плоских скал огромного размера нависших над водой. Апостолы заняли места рядом с Абрахамом, сыном Абрахама, на одной из скал, а посередине поставили девушку. Потом шесть молодых мужчин вышли вперед из толпы по сигналу Дзобаба.
Один из них нес сеть, двое других два огромных куска лавы. В одно мгновение они набросили сеть на испуганную и кричавшую девушку и привязали куски лавы.
Абрахам, сын Абрахама, поднял руки над головой, и по его знаку все упали на колени. Он начал молитву на незнакомом бессмысленном языке. Девушка, стоявшая на коленях, слабо всхлипывала, иногда снова переходя на рыдания, в то время, как мужчины крепко держали сеть.
Внезапно Абрахам, сын Абрахама, оборвал свою речь и обратился к людям.
– Она согрешила и должна понести кару! – закричал он. – Это воля Йеговы, его милость, что она не будет сожжена на костре, а будет трижды погружена в воды озера, пока грехи не покинут ее. Давайте помолимся, чтобы все это было не так мучительно для нее, иначе она умрет.
Он кивнул шести мужчинам, которые, казалось, хорошо усвоили свое дело.
Четверо из них подняли сеть, в то время как остальные держали концы длинных веревок, прикрепленных к ней.
Когда четверо начали раскачивать тело девушки, как маятник, ее крики и мольбы о пощаде отдавались далеко над водами озера эхом ужаса, с которым смешались крики и стоны тех, чьи нервы не выдержали сцены – они падали на землю в приступах эпилепсии.
Туда и сюда, с убыстряющейся скоростью раскачивали мужчины кричавшую от ужаса жертву. Вдруг один из них упал, корчась со стонами, на большой кусок лавы, бросив легкое тело девушки о камень.
Тогда Дзобаб подал сигнал другому занять его место. Никто не обратил внимания на тех, кто упал, и минутой позже тело девушки снова раскачивалось над водами озера.
– Во имя Йеговы, – затянул Абрахам в такт с раскачиванием жертвы, – во имя его сына.
Потом последовала пауза, и снова тело девушки закачалось над водой.
– Поль!
Это был сигнал. Четверо молодых людей освободили веревки сети, и тело девушки упало в темные воды озера. Раздался всплеск. Крик затих. Воды сомкнулись над головой жертвы жестокого фанатизма, и широкий круг волн и две веревки, протянувшиеся от места наказания, говорили о произошедшем. На несколько минут воцарилось молчание и неподвижность, кроме стонов и корчей увеличившегося числа жертв болезни мидиан. Потом Абрахам, сын Абрахама, обратился к шести экзекуторам, которые немедленно схватились за веревки и вытащили девушку на поверхность воды, промокшую и задыхавшуюся.
Подержав ее так некоторое время, по первому слову пророка они бросили ее снова в бездну вод.
– Вы убийца! – закричала леди Барбара.
Она уже больше не могла сдерживать свой гнев.
– Прикажите, чтобы это бедное создание вытащили из воды, пока она не утонула.
Абрахам, сын Абрахама, посмотрел на англичанку таким взглядом, который обдал ее ужасом. Это был дикий пристальный взгляд маньяка. Его ученики окружили белую женщину.
– Замолчи, богоотступница! – воскликнул человек. – Прошлой ночью я беседовал с Йеговой, и он сказал мне, что ты будешь следующей.
– О, пожалуйста! – прошептала Иезабель. Она тронула леди Барбару за рукав.
– Не гневайте его, а то вы пропадете.
Пророк повернулся к шести юношам и снова по его команде жертву погрузили в воду.
Потрясенная всем увиденным, леди Барбара подошла к самому краю скалы и, глядя вниз, увидела несчастную, совершенно ослабевшую, но все еще хватавшую ртом воздух, чтобы восстановить дыхание.
Она была еще жива, но следующее погружение должно было стать для нее фатальным.
– О, пожалуйста, – молила она, обращаясь к пророку, – во имя всемилостивого бога, не разрешайте погружать ее снова.
Не удостоив ее ответом, Абрахам, сын Абрахама, подал сигнал, и в третий раз девушку, потерявшую сознание, бросили в озеро. Англичанка опустилась на колени в молитве и, подняв глаза к небу, молила Создателя смягчить сердце Абрахама, сына Абрахама, молила о жалости, молила спасти жертву от этих заблуждающихся созданий. Она молилась все то время, пока девушка была под водой. Потом пророк приказал поднять ее.
– Если она невинна в глазах Йеговы, – закричал он, – она оживет. Если она мертва, то таково желание Йеговы.
Шесть молодых людей вытащили набухшую сеть на поверхность скалы, освободили девушку и положили ее рядом с тем местом, где леди Барбара стояла, преклоненная в молитве.
Сейчас, казалось, Пророк впервые заметил моление англичанки.
– Что ты делаешь? – потребовал он ответа.
– Я молю Бога, чья сила и милость выше вашего понимания, – ответила она. – Я молюсь за жизнь этого бедного дитя.
– В твоей молитве есть ответ, – пророк усмехнулся, высокомерно показывая на тело девушки. – Она умерла, и Йегова раскрыл всем, кто сомневался, что Абрахам, сын Абрахама, его пророк, а ты – самозванка!
– Мы пропали, – прошептала Иезабель. Леди Барбара задумалась, но она соображала быстро, так как положение было критическим. Поднявшись, она посмотрела на пророка.
– Да, она мертва, но Йегова может воскресить ее.
– Он может, но не желает! – сказал Абрахам, сын Абрахама. – Да, он не будет это делать для вас.
– Потому что он сердит на вас, на того, кто осмелился называть себя его пророком, но не следует его повелениям.
Она быстро подошла к безжизненному телу.
– Но для меня он оживит ее. Иезабель, иди и помоги мне.
Леди Барбара, будучи современной, физически развитой женщиной, знала обычные приемы спасения утопающих, и она принялась за работу, чтобы оживить жертву религиозного фанатизма, собрав всю волю, порожденную не только состраданием, но и жизненной необходимостью. Время от времени она отдавала отрывистые приказания Иезабель, но ее речь не прерывалась, это был беспрерывный поток слов, напоминавший песнопение. Она начала с марша Кавалерийской бригады, но память изменила ей, и она стала читать стихи из «Алисы в стране чудес», Киплинга, Омара Хайяма, а после того, как девушка после десятиминутного массажа сердца стала подавать признаки жизни, леди Барбара закончила работу отрывками из «Обращения Линкольна».
Ее окружали пророк, апостолы, старейшины и шесть экзекуторов. К ним примкнули, насколько хватило смелости, и жители деревни, чтобы посмотреть на чудо, если таковое должно произойти.
– Бог для людей, и он не позволит губить их, – закончила леди Барбара. Она поднялась с колен.
– Пусть девушка полежит, – приказала она. Она повернулась к молодым людям, которые бросали девушку в озеро.
– Отнесите ее как можно осторожнее в пещеру родителей. Пойдем, Иезабель.
Она ушла, даже не взглянув на Абрахама, сына Абрахама.
В ту ночь девушки сидели у входа в пещеру, устремив взгляд на долину Мидиан. Круглая луна освещала гребни высоких утесов кратера. Посередине его лежали молчаливые блестящие воды озера.
– Какая красота! – воскликнула Иезабель.
– Но какой ужасной делает ее человек, – ответила Барбара.
Она содрогнулась.
– Ночью, когда я одна, я могу думать только о прекрасном и стараюсь забыть о присутствии людей, – сказала золотоволосая девушка. – Неужели на той земле, откуда ты пришла, Барбара, столько же злобы и жестокости?
– Там, где есть люди, есть жестокость и ненависть. Но там, где я живу, не так плохо, как здесь, где правит религия, порождающая жестокость.
– Говорят, что люди там очень злые, – сказал Иезабель.
Она указала через долину.
– Но они красивые, не то, что наши.
– Ты их видела?
– Да. Иногда они приходят сюда в поисках отбившихся от стада овец, но не так часто. Тогда они загоняют нас в наши пещеры, но мы убегаем дальше на скалы, чтобы они не убили нас. Тогда они уводят наших овец, а если ловят кого-либо из наших людей, то убивают. Если бы я была одна, я бы позволила им себя поймать, ведь они такие красивые. Я не думаю, что они убили бы меня. Мне кажется, я бы им понравилась.
– Я не сомневаюсь в этом, – согласилась леди Барбара, – но на твоем месте я бы не хотела попасть к ним в руки.
– Почему? На что мне тут надеяться? Возможно, на днях меня застанут улыбающейся или поющей. Тогда меня убьют. Ты видела, какими способами пророк расправляется с грешниками. А если я не умру, то меня возьмет к себе в пещеру какой-нибудь ужасный старик, и я буду всю жизнь его рабыней и рабыней других женщин. А старые женщины еще более жестоки к таким как я, чем мужчины. Если бы я не боялась преодолеть неизвестную землю, которая лежит между нами, я бы убежала в Северные Мидиантеи.
– Может быть, твоя жизнь будет счастливее и безопаснее здесь с той минуты, когда мы доказали Абрахаму, сыну Абрахама, что мы могущественнее, чем он, а когда придет время, то мои люди отыщут меня или обнаружат место моего исчезновения, и ты уйдешь со мной, Иезабель, хотя я не знаю, будешь ли ты в Англии в большей безопасности, чем здесь.
– Почему? – спросила девушка.
– Ты слишком красива, чтобы быть в безопасности, или быть совершенно счастливой.
– Ты думаешь, я красива? Я тоже так всегда думала. Я видела себя, когда смотрела в озеро или в сосуд с водой. Я считала себя красивой, хотя не знала, как выглядят другие девушки земли Мидиан. Ты тоже красива, но я не похожа на тебя. А ты всегда была счастлива, Барбара?
Англичанка рассмеялась.
– Я вовсе не такая красивая, Иезабель, – пояснила она.
Чьи-то шаги на крутой тропе, ведущей к их пещере, привлекли их внимание.
– Кто-то идет, – сказала Иезабель.
– Уже поздно, – заметила леди Барбара. – В такое время никто не должен прийти к нам.
– Возможно, это человек из северных мидиан, – предположила Иезабель. – Мои волосы в порядке?
– Нам бы лучше укрыться где-нибудь, а не думать о прическе, – сказала леди Барбара. Она засмеялась.
– Ах, но они такие красивые, – вздохнула Иезабель. Леди Барбара вынула маленький нож из кармана и открыла лезвие.
– Мне не нравятся красивые мужчины – сказала она.
Приближающийся человек шел все медленнее.
Сидевшие у входа женщины не могли видеть тропу, по которой шел ночной визитер. Наконец, на пороге пещеры появилась тень, и мгновением позже перед ними предстал высокий старик. Это был Абрахам, сын Абрахама.
Леди Барбара встала и посмотрела на пророка.
– Что привело вас в мою пещеру в такое время? – потребовала она. – Неужели это такое важное дело, которое нельзя отложить до утра? Почему вы не оставляете меня в покое даже сейчас?
Долгое время старик стоял, пристально глядя на нее.
– Я только что беседовал с Йеговой, – сказал он.
– И вы пришли для перемирия по указанию Йеговы?
– Йегова сказал мне совсем другое, – ответил старик. – Он гневается на тебя, на ту, которая ищет всякие способы, чтобы обмануть пророка, его сына!
– Вы, должно быть, разговаривали с кем-то другим, – резко ответила леди Барбара.
– Нет, я разговаривал с Йеговой, – настаивал на своем Абрахам, сын Абрахама. – Ты провела меня. С помощью обмана, возможно, даже колдовства, ты вернула к жизни ту, которая должна была умереть по воле Йеговы. Поэтому он разгневан.
– Вы слышали мои молитвы и сами были свидетелями чуда воскрешения, – напомнила ему леди Барбара. – Не думаете ли вы, что я могущественнее Йеговы? Именно он спас девушку!
– Ты говоришь так, как будто знаешь, что предсказал Йегова, – проговорил пророк. – Он приказал мне лично, чтобы я доказал твой обман, и все люди смогли бы увидеть твою порочность.
– Если это правда, то это даже забавно, – прокомментировала его слова леди Барбара. – Но это ложь!
– Ты осмеливаешься сомневаться в словах пророка? – вскричал человек. – Но завтра у тебя будет возможность доказать все, что ты хочешь. Завтра Йегова будет судить тебя. Завтра ты будешь погружена в воды озера в сети с грузом. К ней прикрепят веревки, так что ее можно будет вытащить на поверхность.
Справа от нее шел Абрахам, сын Абрахама, а слева – золотоволосая Иезабель.
За ними шли апостолы, которые окружали девушку, чей мрачный вид оживлялся время от времени от пугливых взглядов, которые она бросала на старых людей, образовавших то ли ее свиту, то ли охрану.
За апостолами шли остальные жители, возглавляемые старейшинами. Это и составляло главное и основное деление кортежа, едва соблюдаемое, других же попыток соблюдать хотя бы видимость узаконенного строя, не было. Они двигались, как овцы: то собирались вместе, то расходились, некоторые уходили вперед, чтобы потом вернуться обратно. Леди Барбара была сообразительным и легко воспринимающим человеком. Она узнала много разных вещей за долгие недели плена среди этой странной религиозной секты. Среди прочего, что она познала здесь, был язык, знание которого открыло ей доступ ко многому до того недоступному. И сейчас она чувствовала, или скорее верила, что у Абрахама, сына Абрахама, возрастал скептицизм по отношению к ней, как божеству.
В первую же ночь в Мидиане она стала свидетельницей жестоких традиций и обрядов этих вырождающихся потомков ранней христианской церкви, и по мере того, как она овладевала их речью и языком и получила все права высокопоставленного лица, вожди стали относиться к ней, как к посланнице Бога. Она использовала свое влияние для того, чтобы отговорить или даже запретить еще более страшные и отвратительные обряды их религии, пока воспоминание о ее сверхъестественном появлении с небес не забылось в слабом уме Абрахама, сына Абрахама.
Леди Барбаре удавалось вести успешную борьбу против жестокости, но каждодневное общение с небесной визитершей постепенно рассеивало страх, который поначалу переполнял людей, впервые увидевших ее.
Запреты небесной гостьи шли вразрез с желаниями Абрахама и пророков. Таковы были причины того, что скептицизм пророков рос и менялось отношение старого человека к ней.
Сегодня он вообще игнорировал ее и даже заставил сопровождать их и быть свидетелями доказательства его отступничества. Что же будет дальше? У нее были не только доказательства фантастически кровавого неистовства этого ужасного старого человека, но и слышанное в течение многих часов из уст Иезабель детальное описание оргий ужаса.
Да, леди Барбара Коллис была рассудительной и не без здравого ума. И она снова решилась предпринять последнюю попытку поддержать свой падающий авторитет.
– Подумай хорошо, Абрахам, сын Абрахама, – сказала она человеку, шагавшему рядом с ней. – Какова будет ярость Йеговы когда он увидит, что ты ослушался его.
– Я иду по тропе пророков, – ответил старик, – Мы всегда наказывали тех, кто оказывал неповиновение Йегове, и он награждал нас. Почему же он будет гневаться на нас? Девушка должна заплатить за свои пороки.
– Но она только улыбнулась, – возразила леди Барбара.
– Это грех в глазах Йеговы! – ответил Абрахам, сын Абрахама. – Смех есть выражение чувственной плоти, а улыбки приводят к смеху, который доставляет удовольствие, а удовольствие – это соблазны дьявола. Они греховны.
– Не говори ему больше ничего, – сказала Иезабель по-английски, – ты только вызовешь его гнев, а когда он в гневе, он ужасен.
– Что сказала эта женщина? – потребовал Абрахам, сын Абрахама.
– Я молилась Йегове на языке небес, – ответила девушка.
Пророк удостоил ее пристальным взглядом.
– Ты хорошо делаешь, женщина, – сказал он.
– Тогда я продолжу молитву, – проговорила женщина.
Затем она обратилась к леди Барбаре по-английски:
– Старый дьявол уже думает, как наказать меня. Они ненавидят всех, кто создан не по их подобию. Замечательная разница в физической внешности и уме, которая возвысила Иезабель над другими мидианами, была необъяснимой. Это постоянно озадачивало леди Барбару, и этот вопрос будет мучить ее, так как она не могла знать о маленькой белокурой рабыне, чья сильная умная натура все еще проявляла себя даже по истечении девятнадцати веков. Насколько умственное превосходство Иезабель над ее сородичами было очевидным, продемонстрировала та удивительная способность, с которой девушка научилась говорить по-английски, в то время, как она обучала леди Барбару языку мидиан. Как часто и от всей души благодарила леди Барбара провидение за Иезабель.
Процессия наконец пришла к берегу озера, которое в соответствии с легендой было бездонным, и остановилась около нескольких плоских скал огромного размера нависших над водой. Апостолы заняли места рядом с Абрахамом, сыном Абрахама, на одной из скал, а посередине поставили девушку. Потом шесть молодых мужчин вышли вперед из толпы по сигналу Дзобаба.
Один из них нес сеть, двое других два огромных куска лавы. В одно мгновение они набросили сеть на испуганную и кричавшую девушку и привязали куски лавы.
Абрахам, сын Абрахама, поднял руки над головой, и по его знаку все упали на колени. Он начал молитву на незнакомом бессмысленном языке. Девушка, стоявшая на коленях, слабо всхлипывала, иногда снова переходя на рыдания, в то время, как мужчины крепко держали сеть.
Внезапно Абрахам, сын Абрахама, оборвал свою речь и обратился к людям.
– Она согрешила и должна понести кару! – закричал он. – Это воля Йеговы, его милость, что она не будет сожжена на костре, а будет трижды погружена в воды озера, пока грехи не покинут ее. Давайте помолимся, чтобы все это было не так мучительно для нее, иначе она умрет.
Он кивнул шести мужчинам, которые, казалось, хорошо усвоили свое дело.
Четверо из них подняли сеть, в то время как остальные держали концы длинных веревок, прикрепленных к ней.
Когда четверо начали раскачивать тело девушки, как маятник, ее крики и мольбы о пощаде отдавались далеко над водами озера эхом ужаса, с которым смешались крики и стоны тех, чьи нервы не выдержали сцены – они падали на землю в приступах эпилепсии.
Туда и сюда, с убыстряющейся скоростью раскачивали мужчины кричавшую от ужаса жертву. Вдруг один из них упал, корчась со стонами, на большой кусок лавы, бросив легкое тело девушки о камень.
Тогда Дзобаб подал сигнал другому занять его место. Никто не обратил внимания на тех, кто упал, и минутой позже тело девушки снова раскачивалось над водами озера.
– Во имя Йеговы, – затянул Абрахам в такт с раскачиванием жертвы, – во имя его сына.
Потом последовала пауза, и снова тело девушки закачалось над водой.
– Поль!
Это был сигнал. Четверо молодых людей освободили веревки сети, и тело девушки упало в темные воды озера. Раздался всплеск. Крик затих. Воды сомкнулись над головой жертвы жестокого фанатизма, и широкий круг волн и две веревки, протянувшиеся от места наказания, говорили о произошедшем. На несколько минут воцарилось молчание и неподвижность, кроме стонов и корчей увеличившегося числа жертв болезни мидиан. Потом Абрахам, сын Абрахама, обратился к шести экзекуторам, которые немедленно схватились за веревки и вытащили девушку на поверхность воды, промокшую и задыхавшуюся.
Подержав ее так некоторое время, по первому слову пророка они бросили ее снова в бездну вод.
– Вы убийца! – закричала леди Барбара.
Она уже больше не могла сдерживать свой гнев.
– Прикажите, чтобы это бедное создание вытащили из воды, пока она не утонула.
Абрахам, сын Абрахама, посмотрел на англичанку таким взглядом, который обдал ее ужасом. Это был дикий пристальный взгляд маньяка. Его ученики окружили белую женщину.
– Замолчи, богоотступница! – воскликнул человек. – Прошлой ночью я беседовал с Йеговой, и он сказал мне, что ты будешь следующей.
– О, пожалуйста! – прошептала Иезабель. Она тронула леди Барбару за рукав.
– Не гневайте его, а то вы пропадете.
Пророк повернулся к шести юношам и снова по его команде жертву погрузили в воду.
Потрясенная всем увиденным, леди Барбара подошла к самому краю скалы и, глядя вниз, увидела несчастную, совершенно ослабевшую, но все еще хватавшую ртом воздух, чтобы восстановить дыхание.
Она была еще жива, но следующее погружение должно было стать для нее фатальным.
– О, пожалуйста, – молила она, обращаясь к пророку, – во имя всемилостивого бога, не разрешайте погружать ее снова.
Не удостоив ее ответом, Абрахам, сын Абрахама, подал сигнал, и в третий раз девушку, потерявшую сознание, бросили в озеро. Англичанка опустилась на колени в молитве и, подняв глаза к небу, молила Создателя смягчить сердце Абрахама, сына Абрахама, молила о жалости, молила спасти жертву от этих заблуждающихся созданий. Она молилась все то время, пока девушка была под водой. Потом пророк приказал поднять ее.
– Если она невинна в глазах Йеговы, – закричал он, – она оживет. Если она мертва, то таково желание Йеговы.
Шесть молодых людей вытащили набухшую сеть на поверхность скалы, освободили девушку и положили ее рядом с тем местом, где леди Барбара стояла, преклоненная в молитве.
Сейчас, казалось, Пророк впервые заметил моление англичанки.
– Что ты делаешь? – потребовал он ответа.
– Я молю Бога, чья сила и милость выше вашего понимания, – ответила она. – Я молюсь за жизнь этого бедного дитя.
– В твоей молитве есть ответ, – пророк усмехнулся, высокомерно показывая на тело девушки. – Она умерла, и Йегова раскрыл всем, кто сомневался, что Абрахам, сын Абрахама, его пророк, а ты – самозванка!
– Мы пропали, – прошептала Иезабель. Леди Барбара задумалась, но она соображала быстро, так как положение было критическим. Поднявшись, она посмотрела на пророка.
– Да, она мертва, но Йегова может воскресить ее.
– Он может, но не желает! – сказал Абрахам, сын Абрахама. – Да, он не будет это делать для вас.
– Потому что он сердит на вас, на того, кто осмелился называть себя его пророком, но не следует его повелениям.
Она быстро подошла к безжизненному телу.
– Но для меня он оживит ее. Иезабель, иди и помоги мне.
Леди Барбара, будучи современной, физически развитой женщиной, знала обычные приемы спасения утопающих, и она принялась за работу, чтобы оживить жертву религиозного фанатизма, собрав всю волю, порожденную не только состраданием, но и жизненной необходимостью. Время от времени она отдавала отрывистые приказания Иезабель, но ее речь не прерывалась, это был беспрерывный поток слов, напоминавший песнопение. Она начала с марша Кавалерийской бригады, но память изменила ей, и она стала читать стихи из «Алисы в стране чудес», Киплинга, Омара Хайяма, а после того, как девушка после десятиминутного массажа сердца стала подавать признаки жизни, леди Барбара закончила работу отрывками из «Обращения Линкольна».
Ее окружали пророк, апостолы, старейшины и шесть экзекуторов. К ним примкнули, насколько хватило смелости, и жители деревни, чтобы посмотреть на чудо, если таковое должно произойти.
– Бог для людей, и он не позволит губить их, – закончила леди Барбара. Она поднялась с колен.
– Пусть девушка полежит, – приказала она. Она повернулась к молодым людям, которые бросали девушку в озеро.
– Отнесите ее как можно осторожнее в пещеру родителей. Пойдем, Иезабель.
Она ушла, даже не взглянув на Абрахама, сына Абрахама.
В ту ночь девушки сидели у входа в пещеру, устремив взгляд на долину Мидиан. Круглая луна освещала гребни высоких утесов кратера. Посередине его лежали молчаливые блестящие воды озера.
– Какая красота! – воскликнула Иезабель.
– Но какой ужасной делает ее человек, – ответила Барбара.
Она содрогнулась.
– Ночью, когда я одна, я могу думать только о прекрасном и стараюсь забыть о присутствии людей, – сказала золотоволосая девушка. – Неужели на той земле, откуда ты пришла, Барбара, столько же злобы и жестокости?
– Там, где есть люди, есть жестокость и ненависть. Но там, где я живу, не так плохо, как здесь, где правит религия, порождающая жестокость.
– Говорят, что люди там очень злые, – сказал Иезабель.
Она указала через долину.
– Но они красивые, не то, что наши.
– Ты их видела?
– Да. Иногда они приходят сюда в поисках отбившихся от стада овец, но не так часто. Тогда они загоняют нас в наши пещеры, но мы убегаем дальше на скалы, чтобы они не убили нас. Тогда они уводят наших овец, а если ловят кого-либо из наших людей, то убивают. Если бы я была одна, я бы позволила им себя поймать, ведь они такие красивые. Я не думаю, что они убили бы меня. Мне кажется, я бы им понравилась.
– Я не сомневаюсь в этом, – согласилась леди Барбара, – но на твоем месте я бы не хотела попасть к ним в руки.
– Почему? На что мне тут надеяться? Возможно, на днях меня застанут улыбающейся или поющей. Тогда меня убьют. Ты видела, какими способами пророк расправляется с грешниками. А если я не умру, то меня возьмет к себе в пещеру какой-нибудь ужасный старик, и я буду всю жизнь его рабыней и рабыней других женщин. А старые женщины еще более жестоки к таким как я, чем мужчины. Если бы я не боялась преодолеть неизвестную землю, которая лежит между нами, я бы убежала в Северные Мидиантеи.
– Может быть, твоя жизнь будет счастливее и безопаснее здесь с той минуты, когда мы доказали Абрахаму, сыну Абрахама, что мы могущественнее, чем он, а когда придет время, то мои люди отыщут меня или обнаружат место моего исчезновения, и ты уйдешь со мной, Иезабель, хотя я не знаю, будешь ли ты в Англии в большей безопасности, чем здесь.
– Почему? – спросила девушка.
– Ты слишком красива, чтобы быть в безопасности, или быть совершенно счастливой.
– Ты думаешь, я красива? Я тоже так всегда думала. Я видела себя, когда смотрела в озеро или в сосуд с водой. Я считала себя красивой, хотя не знала, как выглядят другие девушки земли Мидиан. Ты тоже красива, но я не похожа на тебя. А ты всегда была счастлива, Барбара?
Англичанка рассмеялась.
– Я вовсе не такая красивая, Иезабель, – пояснила она.
Чьи-то шаги на крутой тропе, ведущей к их пещере, привлекли их внимание.
– Кто-то идет, – сказала Иезабель.
– Уже поздно, – заметила леди Барбара. – В такое время никто не должен прийти к нам.
– Возможно, это человек из северных мидиан, – предположила Иезабель. – Мои волосы в порядке?
– Нам бы лучше укрыться где-нибудь, а не думать о прическе, – сказала леди Барбара. Она засмеялась.
– Ах, но они такие красивые, – вздохнула Иезабель. Леди Барбара вынула маленький нож из кармана и открыла лезвие.
– Мне не нравятся красивые мужчины – сказала она.
Приближающийся человек шел все медленнее.
Сидевшие у входа женщины не могли видеть тропу, по которой шел ночной визитер. Наконец, на пороге пещеры появилась тень, и мгновением позже перед ними предстал высокий старик. Это был Абрахам, сын Абрахама.
Леди Барбара встала и посмотрела на пророка.
– Что привело вас в мою пещеру в такое время? – потребовала она. – Неужели это такое важное дело, которое нельзя отложить до утра? Почему вы не оставляете меня в покое даже сейчас?
Долгое время старик стоял, пристально глядя на нее.
– Я только что беседовал с Йеговой, – сказал он.
– И вы пришли для перемирия по указанию Йеговы?
– Йегова сказал мне совсем другое, – ответил старик. – Он гневается на тебя, на ту, которая ищет всякие способы, чтобы обмануть пророка, его сына!
– Вы, должно быть, разговаривали с кем-то другим, – резко ответила леди Барбара.
– Нет, я разговаривал с Йеговой, – настаивал на своем Абрахам, сын Абрахама. – Ты провела меня. С помощью обмана, возможно, даже колдовства, ты вернула к жизни ту, которая должна была умереть по воле Йеговы. Поэтому он разгневан.
– Вы слышали мои молитвы и сами были свидетелями чуда воскрешения, – напомнила ему леди Барбара. – Не думаете ли вы, что я могущественнее Йеговы? Именно он спас девушку!
– Ты говоришь так, как будто знаешь, что предсказал Йегова, – проговорил пророк. – Он приказал мне лично, чтобы я доказал твой обман, и все люди смогли бы увидеть твою порочность.
– Если это правда, то это даже забавно, – прокомментировала его слова леди Барбара. – Но это ложь!
– Ты осмеливаешься сомневаться в словах пророка? – вскричал человек. – Но завтра у тебя будет возможность доказать все, что ты хочешь. Завтра Йегова будет судить тебя. Завтра ты будешь погружена в воды озера в сети с грузом. К ней прикрепят веревки, так что ее можно будет вытащить на поверхность.
ГЛАВА 7. РАБОТОРГОВЕЦ
Леон Стабух, сидя за спиной одного из своих захватчиков, находился в смятении: он ехал навстречу неизвестности. Только что он был на волосок от смерти, и, судя по внешности бандитов и по их отношению, ему не трудно было представить себе, что при малейшем поводе с ним расправятся.
Хотя он понял, что есть одна возможность, которая, может быть, сохранит ему жизнь. Но если выкуп был их единственной целью, то каким образом эти полудикари смогут войти в контакт с его друзьями или правительством? Он понял, насколько плачевно его состояние.
Бандиты были вынуждены двигаться медленно, так как лошади тащили тяжелые тюки награбленной в русском лагере добычи.
Кроме того, по тропе, на которую они вышли, нельзя было двигаться быстрее.
Войдя в узкий скалистый каньон, тропа круто поворачивала из ущелья к небольшой долине, на возвышенной части которой Стабух увидел то, что на расстоянии было похоже на обнесенную частоколом деревню, примостившуюся на скалистом плато, опоясывавшем долину.
Это, очевидно, и был конечный пункт путешествия бандитов, которые, без сомнения, являлись членами той самой шайки, ужасные слухи о которой наполняли сердца людей страхом. Стабух был огорчен тем, что факт о белом главаре банды оказался, вероятно, ложным, а ведь ему было бы гораздо проще договориться об условиях и сумме выкупа с европейцем, чем с этими невежественными дикарями.
Когда они достигли деревни, Стабух обнаружил, что за их прибытием внимательно наблюдали дозорные, стоявшие за частоколом, чьи головы и плечи были сейчас уже хорошо видны над грубым, но прочным крепостным валом.
Вскоре часовые уже выкрикивали приветствия и вопросы членам возвращавшейся банды, в то время как ворота медленно отворялись. Свирепые всадники въехали в ограду с пленником, который вскоре стал центром внимания толпы мужчин, женщин и детей, любопытных, задававших вопросы – дикой толпы чернокожих.
Хотя ничего угрожающего для жизни не было в отношении дикарей к нему, он чувствовал определенное недружелюбие в их поведении, которое давало повод для мрачных предчувствий, а когда кавалькада вошла в центральную часть деревни, где находились хижины, у него снова блеснул луч надежды.
Она появилась в тот момент, когда он увидел невысокого бородатого белого человека, появившегося из одного убогого жилища. В тот же момент угнетенное состояние, в котором он находился, частично, по крайней мере, прошло.
Бандиты спешились, а его грубо стащили с лошади и толкнули в сторону белого человека, который стоял в дверном проеме, угрюмо изучая пленника и одновременно слушая доклад главаря возвратившейся банды.
На лице бородача не появилось и тени улыбки, когда он после доклада черного бандита обратился к Стабуху.
Русский понял, что язык, на котором говорил незнакомец, был итальянский, но он его не понимал и не мог говорить.
Он заговорил по-русски, но бородач пожал плечами и помотал головой. Тогда Стабух перешел на английский.
– Вот так-то лучше, – сказал бородач резко. – Я немного понимаю по-английски. Кто вы? На каком языке вы сначала говорили со мной? Из какой вы страны?
– Я ученый, – ответил Стабух, – и говорил с сами по-русски.
– Вы из России?
– Да.
Человек некоторое время пристально смотрел на него, как бы пытаясь прочесть его сокровенные мысли, потом заговорил снова.
Стабух отметил приземистое, мощное телосложение незнакомца, жестокие губы, только частью закрытые большой черной бородой, холодные и хитрые глаза и понял, что ему не будет лучше, чем в руках у чернокожих.
– Вы говорите, что вы русский, – сказал человек. – Вы красный или белый?
Стабух не знал, что ответить. Ему было известно, что красных русских любят не все, и что большую часть итальянцев учат ненавидеть их, но в личности незнакомца было что-то такое, что давало возможность предположить, что он относиться с большей благосклонностью к «красным», чем к «белым». К тому же, если допустить, что он более расположен к «красным», его можно быстрее убедить. По этим причинам Стабух решил сказать правду.
– Я – красный, – произнес он.
Бородач снова пристально посмотрел на него. Затем сделал жест, который мог бы сойти незамеченным любым, но не красным. Леон Стабух вздохнул с облегчением, но не подал виду, что понял этот знак, и не ответил на него в соответствии с ритуалом его организации, в то время как другой внимательно наблюдал за ним.
– Как тебя зовут? – спросил бородач изменившимся тоном.
– Леон Стабух, – ответил русский. – А как твое имя, товарищ?
– Доменик Капиетро. Пойдем поговорим в доме. У меня есть бутылка вина, выпьем и познакомимся поближе.
– Ну что ж, пошли, – сказал Стабух. – Я чувствую необходимость успокоить нервы. Эти несколько часов были для меня не слишком приятны.
– Я прошу извинить за те неудобства, которые мои люди причинили вам, – сказал Капиетро, ведя его в дом. – Но все будет хорошо. Садитесь. Как видите, я живу очень просто, но какой трон императора можно сравнить с величием матери-земли?
– Да, вы правы, – согласился Стабух. Он заметил, что в доме совершенно отсутствуют стулья или хотя бы табуретки.
– Особенно, – добавил он, – если находишься в доме друга.
Капиетро порылся в старом шерстяном мешке и, наконец, вытащил бутылку, которую откупорил и протянул Стабуху.
– Золотые бокалы нужны королям, Стабух, – сказал он. – Но не для таких как мы, не так ли?
Хотя он понял, что есть одна возможность, которая, может быть, сохранит ему жизнь. Но если выкуп был их единственной целью, то каким образом эти полудикари смогут войти в контакт с его друзьями или правительством? Он понял, насколько плачевно его состояние.
Бандиты были вынуждены двигаться медленно, так как лошади тащили тяжелые тюки награбленной в русском лагере добычи.
Кроме того, по тропе, на которую они вышли, нельзя было двигаться быстрее.
Войдя в узкий скалистый каньон, тропа круто поворачивала из ущелья к небольшой долине, на возвышенной части которой Стабух увидел то, что на расстоянии было похоже на обнесенную частоколом деревню, примостившуюся на скалистом плато, опоясывавшем долину.
Это, очевидно, и был конечный пункт путешествия бандитов, которые, без сомнения, являлись членами той самой шайки, ужасные слухи о которой наполняли сердца людей страхом. Стабух был огорчен тем, что факт о белом главаре банды оказался, вероятно, ложным, а ведь ему было бы гораздо проще договориться об условиях и сумме выкупа с европейцем, чем с этими невежественными дикарями.
Когда они достигли деревни, Стабух обнаружил, что за их прибытием внимательно наблюдали дозорные, стоявшие за частоколом, чьи головы и плечи были сейчас уже хорошо видны над грубым, но прочным крепостным валом.
Вскоре часовые уже выкрикивали приветствия и вопросы членам возвращавшейся банды, в то время как ворота медленно отворялись. Свирепые всадники въехали в ограду с пленником, который вскоре стал центром внимания толпы мужчин, женщин и детей, любопытных, задававших вопросы – дикой толпы чернокожих.
Хотя ничего угрожающего для жизни не было в отношении дикарей к нему, он чувствовал определенное недружелюбие в их поведении, которое давало повод для мрачных предчувствий, а когда кавалькада вошла в центральную часть деревни, где находились хижины, у него снова блеснул луч надежды.
Она появилась в тот момент, когда он увидел невысокого бородатого белого человека, появившегося из одного убогого жилища. В тот же момент угнетенное состояние, в котором он находился, частично, по крайней мере, прошло.
Бандиты спешились, а его грубо стащили с лошади и толкнули в сторону белого человека, который стоял в дверном проеме, угрюмо изучая пленника и одновременно слушая доклад главаря возвратившейся банды.
На лице бородача не появилось и тени улыбки, когда он после доклада черного бандита обратился к Стабуху.
Русский понял, что язык, на котором говорил незнакомец, был итальянский, но он его не понимал и не мог говорить.
Он заговорил по-русски, но бородач пожал плечами и помотал головой. Тогда Стабух перешел на английский.
– Вот так-то лучше, – сказал бородач резко. – Я немного понимаю по-английски. Кто вы? На каком языке вы сначала говорили со мной? Из какой вы страны?
– Я ученый, – ответил Стабух, – и говорил с сами по-русски.
– Вы из России?
– Да.
Человек некоторое время пристально смотрел на него, как бы пытаясь прочесть его сокровенные мысли, потом заговорил снова.
Стабух отметил приземистое, мощное телосложение незнакомца, жестокие губы, только частью закрытые большой черной бородой, холодные и хитрые глаза и понял, что ему не будет лучше, чем в руках у чернокожих.
– Вы говорите, что вы русский, – сказал человек. – Вы красный или белый?
Стабух не знал, что ответить. Ему было известно, что красных русских любят не все, и что большую часть итальянцев учат ненавидеть их, но в личности незнакомца было что-то такое, что давало возможность предположить, что он относиться с большей благосклонностью к «красным», чем к «белым». К тому же, если допустить, что он более расположен к «красным», его можно быстрее убедить. По этим причинам Стабух решил сказать правду.
– Я – красный, – произнес он.
Бородач снова пристально посмотрел на него. Затем сделал жест, который мог бы сойти незамеченным любым, но не красным. Леон Стабух вздохнул с облегчением, но не подал виду, что понял этот знак, и не ответил на него в соответствии с ритуалом его организации, в то время как другой внимательно наблюдал за ним.
– Как тебя зовут? – спросил бородач изменившимся тоном.
– Леон Стабух, – ответил русский. – А как твое имя, товарищ?
– Доменик Капиетро. Пойдем поговорим в доме. У меня есть бутылка вина, выпьем и познакомимся поближе.
– Ну что ж, пошли, – сказал Стабух. – Я чувствую необходимость успокоить нервы. Эти несколько часов были для меня не слишком приятны.
– Я прошу извинить за те неудобства, которые мои люди причинили вам, – сказал Капиетро, ведя его в дом. – Но все будет хорошо. Садитесь. Как видите, я живу очень просто, но какой трон императора можно сравнить с величием матери-земли?
– Да, вы правы, – согласился Стабух. Он заметил, что в доме совершенно отсутствуют стулья или хотя бы табуретки.
– Особенно, – добавил он, – если находишься в доме друга.
Капиетро порылся в старом шерстяном мешке и, наконец, вытащил бутылку, которую откупорил и протянул Стабуху.
– Золотые бокалы нужны королям, Стабух, – сказал он. – Но не для таких как мы, не так ли?